Если уж право нарушать, то ради господства,
А в остальном надлежит соблюдать справедливость
(Свет. Юл.30) Эврипид «Финикянин» (1)
_____________________________________________________________________________
(1) Фёдорова Е.В. Люди императорского Рима.- М.: Изд-во МГУ, 1990.-366 с.(Стр. 42)
Введение
Постоянноесоперничество честолюбивых политиков служило дрожжами для римской жизни. Но в I веке в их руках оказалось столь сильное оружие, какпрофессионализирующаяся армия всочетании с потенциалом провинций, также находившимся в полном распоряжениинаместников. И хрупкое равновесие традиционного, всё ещё общинного по характерустроя было необратимо нарушено. Зёрна будущей монархии уже вызревали понемногув республиканской почве, испытывались разные модели осуществления высшихвластных полномочий как в Риме, в Италии, так и в провинциях, на суше и море.Позже Августу не придётся ничегоспециально изобретать: его единовластие сможет рядится в республиканские одеждытрадиционных магистратур и полномочий столь искусно, что вплоть до наших днейне утихнет спор историков юристов об истинной природе режима принципата.
Тем более впериод Республики эта объективная тенденция к установлению монархии быларастворена в потоке привычной действительности. Цицерон мог сколько угодносетовать на упадок нравов и общественные язвы, возмущаться всевластием ипроизволом триумвиров («трёхголового чудовища»), порой подчиняться их замыслам,даже вопреки собственным принципам, но участие в политической жизниоставалось смыслом его существования какединственно возможный способ служения родине и согражданам. Идеал римскогогосударства не только сохранял своюпритягательность и актуальность, но и находил до известной степени опору вреальной жизни. Да, конечно, кризис был на лицо. И в произведениях Цицерона иСаллюстия формулируются теория упадка нравов и необходимость нравственнойреформы для восстановления Республики. Порча, искажения могли быть устранены,однако без коренной ломки, без низвержения основ. Именно этого и ждали отЦезаря после его победы в гражданской войне, длившейся четыре года.
Но надеждам несуждено было сбыться. Цезарь не повторил того, что Негода сделал Сулла, — не восстановил Республику и не ушёл отвласти. Он поступил совершенно противоположным образом. Увеличил числоизбираемых магистров, он пополнил сенат (с 600 до 900 человек), однакоодновременно ослабив влияние традиционной сенатской олигархии и упрочнивсобственные позиции. Выводя новые колонии (в том числе в Коринф и Карфаген) ищедро раздавая провинциалам римское гражданство, проводя реформу муниципальногостроя и наделяя своих ветеранов землёй, Цезарь более подталкивал процессы,требовавшие новые организации империи, возможной лишь при стабильной властиверховного правителя. А не раздираемого междоусобицами сената в сочетании синтригами честолюбивых полководцев. В этих условиях продление диктаторскихполномочий Цезаря было обеспечено, и в 44 году он был провозглашен диктаторомнавечно.
То, что переходот Республики к Империи был обусловлен превращением Рима в мировую державу,отнюдь не открытие современных историков, рассматривающих этот
процесс какпроявление кризиса античной гражданской общины, полиса. Эту взаимосвязьчувствовали и сами древние: подобные рассуждения встречаются у Саллюстия, уТициата, у других. Правда, они смотрели на это под иным углом зрения. Если мы теперь подчёркиваемнепригодность традиционного сенатского республиканского строя для управленияогромной державой и соответственно закономерность установления болееэффективной монархической императорской власти, то римляне видели, прежде всего,разрушительность «державности» и её последствий для их привычного государственногоустройства – республики – как общего достояния граждан.
Римлянегордились своим государством и считали его воплощением идеальной формыправления. Живший в Риме во II веке ивходивший в кружок Сципиона Эмилианагреческий историк Полибий и позднееЦицерона видели в Римской республике образец смешанного государственного устройства, сочетающего лучшие чертымонархии, аристократии и демократии, но чуждого свойственных им крайностей иопасностей перерождения. Власть консулов напоминала царскую, всевластие сенатавоплощало аристократическое начало, а взначительной ралли народных собраний нельзя было не заметить демократию. Балансже всех трёх элементов и создавалуникальность Рима. Именно уверенность в «правильности» организации Республикилежала в основе римского мифа – о богоизбранности римского народа и его великоймиссии завоевать мир и править им.
Существенныйпорядок ведения государственных дел обеспечивал достаточно успешное функционирование республики. Но – допоры до времени, пока не начались долгие десятилетия гражданских смут: оттрибунала Тиберия Гракха в 133 году и до битвы при Акции в 31 году, где был, аподведена черта под соперничеством Октавиана и Антония.
СовременникиСуллы, впервые двинувшего в 88 году свои войска на Рим., организовавшегопроскрипции и обеспечившего мечом и кровью проведение серьёзной конституционнойреформы, не могли не отдавать себе отчёта в тираническом характере власти диктатора, и его нововведения,направленные на усиление власти сената и умаление полномочий народных трибунов,ещё не давали повода усомниться в сохранении традиционного государственногоустройства. Это подтвердило и добровольное возвращение Суллы к частной жизнипосле возвращения конституционного порядка.
Казалось, всёидёт как прежде – избираются магистраты, сенат принимает и проводит решения,определён порядок прохождениядолжностей, разделены военные и гражданские полномочия. Последнее было особенноважным, ибо опыт уже показывал всю опасность сосредоточения провинциальныхармий в руках консулов. Отныне консулы не покидают Рим, а получают провинции(вместе с войсками) лишь по истечении своих полномочий, и в этом деле сенатуотводится решающая роль. Но равновесиедлилось не долго. Не прошло и десяти лет, как были восстановлены в полном объёмеправа народных трибунов, а там уже не за горами были и новые потрясения:заговор Катилины, первый триумвират, трибунат Клодия, фактически единоличное правление Помпея и, наконец, гражданская война идиктатура Цезаря, окончательно разрушавшая сулланскую конституцию. Рим держали в постоянном напряжениибеспрестанные столкновения, и даже вооруженные стычки между Клодием, избранным народнымтрибуном в 58 году с помощью Цезаря, и Милоном, ставленником сената. Эти годывместили немало событий: рост могущества Помпея; изгнания и возвращениеЦицерона (58-57 гг.), которого Клодий обвинил в бессудной казни римских граждан– катилинариев; непрекращающиеся скандалы и судебные процессы по поводу подкупаизбирателей и попытки решать исход выборов с помощью оружия; убийство Клодиярабом Милона (18 января 52 г.)и последовавшие за этим народные волнения и суд над Милоном, закончившийся егоосуждением, изгнанием и распродажей имущества; гибель Красса в парфянскомпоходе (53 г.)и смерть в 54 году дочери Цезаря Юлии, брак с Помпеем которой был одним иззалогов прочности первого триумвирата. Более или менее законное,осуществлявшееся с согласия сенатаединовластие Помпея, избиравшегося, в частности, единоличным консулом (безколлеги) и управлявшего своими провинциями через легатов, не покидая Рима, привсей своей легитимности расшатывало устои республики.
Но это сегодня,издалека времён нам видно неотвратимоеприближение конца республики. Современник же не ведали грядущего, они лишьпереживали одно за другим потрясения, занимались обычными делами, сетовали нате или иные расстройства в государственных делах, но продолжали действовать позаданным правилам, стремясь реализовать свои собственные цели. Политика, как ипрежде, принизывала все формы жизни. Государственная деятельность для истинногоримлянина была абсолютной необходимостьюи потребностью души. Консульские должностиоставались заветной целью, к которой стремились и которой достигали как нобили,выходцы из потомственных консульских родов, так и «новые люди» типа Цицерона. Традиционный механизмвласти в Римской республике продолжалработать, поддерживая уверенность в причастности всех граждан (в меру ихстатуса, разумеется) к управлению делами общины. И этой уверенностью питалоськоллективное самосознание Рима, присущее всем – от Катона и Цицерона до Помпеяи Цезаря.
Но становилось,очевидно, что это была уже не «республика предков». Сулла смог восстановитьреспубликанские порядки после страшной гражданской войны, но никому не под силубыло зачеркнуть его всесилие как полководца, ставшего диктатором при поддержкепреданной лично ему армии. Его примеру пытались следовать многие, поняв, чтоименно власть над армией и провинциями гарантирует укрепление позиций в самомРиме. При внешнем соблюдении обычныхконституционных процедур возрастаетмогущество Помпея, Красса, затем Цезаря. В конце концов, этот поначалу тайный,оформившиеся, вероятно, вероятно, в 61 году триумвират почти открыто правитРимом, добиваясь с помощью личных связей и подкупов (в том числе и на средства,доставляемые провинциальным командованием) избрания своих креатур на должностимагистров республики, желательного распределения провинций, принятия выгодныхему законов…
Политическийпринципат одного лица, обозначавшийся так ясно в конце 50-х годов I в. был результатом и выражением социальной иерархии, которуювырабатывала жизнь Рима и Италии после большого болезненного кризиса 60-хгодов. И тот, и другой из этих тесно между собой связанных фактов уже составлялуклон республики, увлекал за собою падение её учреждений и нравов. Автономныеколлегии, независимые клубы. Свобода слова в больших дебатирующих собраниях,равенство звания перед судом и одинаковая для всех свобода личности,- это немогло уцелеть в обществе, сложившемся по рангам опеки и подчинения.Политический порядок, нормальный для этого общества, направлялся как бынеизбежно к уничтожению автономных, демократических форм, и уже короткаядиктатура Помпея в 52г. Показала, напр., как мало остаётся от независимостисудей, «охраняемых» верховной властью.
Но совершеннотак же, как широкая политическая жизнь не вводится сразу одним почерком пера,подписавшего манифест свободы, так точно и обратно, старинная республиканскаятрадиция всей жизни не вычеркивается двумя-тремя декретами новой власти. Остаютсяобычаи, понятия, привычки, которые не легко выкинуть и которым должныподчиняться свои властители. Они не могут, в конце концов, уйти от привычногоконтроля общества. Отказаться от всякой отчётности перед ним. Как магнат долженобращаться за советом и одобрением к клиентам, бывши независимыми людям, в своёвремя составлявшим автономные общины равных., так и главных принципс не можетзакрываться от массы народа. Помня, что это та самая масса, которая повыражению Макра, прежде выбирала только старост, а не владык. Он долженсохранить за ней право коллективных петиций и жалоб, он обязан публичнозащищать и объяснять свои действия и распоряжения. Как красноречивосвидетельствует известный ораторский застывший, совсем не повелительный, жест императорских статуй. Он не может превратитьв канцелярские отделения иисполнительные чин представителей старого служилого класса. Из среды, которыхон вышел сам, хотя он и вынужден искатьв нём опоры; он не может уйти из их парламента. Стать вне старинной коллегии.
А главное:нельзя истребить старинное почтенное имя Республики, нельзя властителюназываться царём. И это вовсе не смешная претензия фактически пригнетённыхлюдей. Те новоевропейцы, которыесмеялись над республиканской традицией, сохраняющейся в школе, суде илитературе императорского периода, показали этим только, что сами не избавилисьот некоторых феодально-крепостнических привычек и идей средневековья.
Соответствием кцарю, тех или dominus, ведь было по понятиям тогдашнего римскогогражданина — servus, подданными, т.е. рабами. А негражданами были в его глазах обыватели восточных деспотий. Не надо забывать,что «римское гражданство» заключало в себе не только материальные выгоды, но иморальное достоинство, в свою очередь закреплённое республиканской традицией:оно, между прочим, означало свободу от телесного наказания, а властям ставилопреграду к смертной казни. Наивная политическая вера в Риме утверждала, что был«народолюбец» Валерий, раз навсегда закрепивший неприкосновенность личностиримского гражданина, предоставив осуждённым на смерть обращаться к народу заамнистией. Хорошо известны были также старые законы трёх Порциев, воспрещавшиепытки. Истязания и вообще телесные наказания по отношению к римским гражданам.
Пять вековреспубликанской жизни налагали на вновь образующийся режим известныеограничения. Эти ограничения ясно потом выступают в строе Августовской эпохи;но они обозначались уже в Помпеевском принципате. В промежутке стоит катастрофаколоссальных междоусобных воин 40-х годов, которые отклонили на некоторое времяустановление принципата. И хотя всем было ясно, что борьба идёт лишь за высшуювласть, война эта стала закономерным итогом республиканского правления.
Они были толькоразрушительным течением, которое вышло от элементов, выросших в колониальныхвойнах. Их вождём и главным выразителем и был Цезарь. В своём торжестве над гражданским обществом они занесли вИталию чуждую ей политико-религиозную черту в виде восточного «царства» с егоапофеозом. Но в смысле социальных отношений они не дали ничего нового:императоры совершали экспроприации в пользу армии и выдавали лены на счётместного населения; оно ответило им на это жестокой реакцией, что заставиломладшего Цезаря, несмотря на то, что он был вознесён теми же разбушевавшимисявоенными элементами, пойти на компромисс со старой Италией и вернуться наполитические пути более осторожного предшественника, опрокинутого старшимЦезарем.
Диктатура Цезаря
Для большинства из нас древний Рим – это в первуюочередь Юлий Цезарь. Подобно Эльбрусу среди заснеженных хребтов Кавказа,возвышается он над всей блистательной цепью великих полководцев игосударственных деятелей римской истории. Его облик, свершения и планыпредставляются нам в зареве пожарагражданской войны как кульминация героической и трагичной эпопеи римскойРеспублики и вместе с тем какпредтеча блеска, тирании и всемирного могущества Империи.
В 84-м году,благодаря протекции родственников, Цезарь, несмотря на свою молодость, былизбран на малозначимую, го почётнуюдолжность жреца Юпитера. Два года спустя Рим капитулировал перед Суллой.Распоряжением диктатора Цезарь был смещён со своего поста. Кроме того, ему быловелено развестись с дочерью Цинны. Но, несмотря на кровавый разгул проскрипций,у девятнадцатилетнего Юлия достало мужества отказаться выполнять это повеление.Разумеется, ему пришлось сбежать из Рима и скрываться. Однажды, во времяболезни, он был обнаружен сулланским патрулём и едва сумел откупиться от неминуемойгибели. Потом, благодаря хлопотам матери, имевшей связи в аристократическомокружении Суллы, юный Цезарь был помилован и благоразумно отбыл в Азию, гдедогорали остатки войны с Митридатом. Между прочим, Светоний утверждает, что,уступив настойчивым ходатайствам о помиловании Юлия, Сулла пророчески изрёк:
« Ваша победа,получайте его! Но знайте: тот, о чьём спасении вы так стараетесь, когда-нибудьстанет погибелью для дела оптиматов, которое мы с вами отстаивали: в одномЦезаре таится много Мариев». (1)
Некоторыеисторики считают, что Цезарь в первуюочередь ориентировался на новыесоциально – политические силы – провинциальную знать и преданную лично емупрофессиональную армию, что он стремился к установлению в Риме монархииэллинистического типа. Другие полагают, что он избегал резкого разрыва сримскими традициями и пытался урегулировать отношения с социальными силами,олицетворявшими эти традиции.
_____________________________________________________________________________
(1) Лев Остерман. «Римская История в лицах». «О.Г.И.», Москва 1997 (стр.233)
«Цезарь …своейвежливостью и ласковой обходительностью стяжал любовь простонародья, ибо он былболее внимателен к каждому, чем можно было ожидать в его возрасте. Да и егообеды, пиры и вообще блестящий образ жизни содействовал постоянному росту еговлияния в государстве. Сначала завистники Цезаря не обращали на это внимания,считая, что он будет забыт сразу же после того, как иссякнут средства. Лишькогда было поздно, когда это сила уже так выросла, что её трудно было что-либопротивопоставить, и направилась прямо на ниспровержение существующего строя,они поняли, что нельзя считатьнезначительным начало ни в каком деле» (1).
(Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Цезарь,IV)
В Италии Цезаряждали только те, кому он пообещал «гражданскую войну». Война, начавшаяся в49г., была вызвана исключительно притязаниями колониального императора и еговойска; она не оправдывалась никакими социальными или политическимипрограммами. Это были счёты претендентов, из которых один находил себяобиженным со стороны старого своего союзника. Остаётся ещё неясным, в какоймере Цезарь зависел от своей армии, где кончается в нём инициатор всехпредприятий и начинается искусный истолкователь решений или желаний техорганизованных военных элементов, которые толкали его вперёд так же, как иСуллу. В ходе войны это зависимость выступает, чем дальше, тем яснее. Армия иногда прямо парализует всепланы вождя, если он с ней не согласен, и тут ясно видно, какая это большая исамостоятельная сила. Очень трудно определить каковы были виды и требованияофицеров и солдат вначале; руководящие мотивы, может быть, даже состоявшиерешения остаются для нас совершенно закрытыми благодаря быстрым, отчётливым иуспешным движениям предводителя. Позднейшая традиция опирается главным образомна сведения, заимствованные из записок Цезаря или реляций его ближайших сторонников, и военные массы, как будтопассивные, по-прежнему остаются в тени. Изредка только в каком-нибудь противоречивом представлении двух источниковмелькнёт разница между официальными формами цезарианской историографии изатушёванной ими действительностью.
Продолжительноенаместничество Цезаря в Галлии держалось на двух последовательных частныхуговорах, 60 и 56 года. Официальный акт, утверждавший последний уговор,определял сроком истечения полномочий,по-видимому, 51 год. Между тем произошли два события, очень испортившиеположение Цезаря: гибель третьего союзника – Красса в _____________________________________________________________________________
(1) Лев Остерман. «Римская История в лицах». «О.Г.И.», Москва 1997 (стр.235)
парфянской войне(53 г.) исмерть Цезаревой дочери Юлии, скреплявшей его с Помпеем. Было очень трудноустроить новый уговор и новый съезд наподобие луккского. Цезарь ещё разпопробовал своё любимое средство и выставил проект перекрёстных браков,предлагая Помпею в жёны свою племянницу Октавию, которую ещё предварительнонужно было развести с Марцеллом, а себе, выпрашивая дочь Помпея, уже обещаннуюсыну Суллы. Фаусту. Но предложения эти были отвергнуты, в Галлии началосьвосстание, Помпей занял в Риме диктаторское положение. Цезарю приходилосьподумать о другом пути: искать нового утверждения в провинциальном командованиипутём возобновления консульства. Но таккак вся суть заключалась в том, чтоб сохранить непрерывность власти и не быть вынужденнымпокидать провинцию и войско, то Цезарьуговорился с Помпеем о выставлениикандидатуры без обязательства являться лично в Рим; это право заочного избраниябыло даже особенно выговорено в силу плебисцита, одобренного всеми десятьютрибунами. Скоро, однако, прошёл закон Помпея. Который требовал личного появления кандидата на выборах:правда, в ответ на беспокойные замечания цезарианцев, Помпей заявил, что«забыл» упомянуть о привилегии Цезаря, и потом велел прибавить её в идееисключения на медной гравированной доскезакона. Однако появилась другая угроза в виде закона того же Помпея о необходимости пятилетнегопромежутка между окончанием консульства и посылкой в провинцию. Можно былоутверждать, что этот закон отметил вышеупомянутый плебисцит.
Так или иначе,надеялись добраться до Цезаря и заставить его сложить своё командование. Консул51 г.,Марк Марцелл заявил о необходимости во имя благо республики заменить Цезарядругим наместником, и раз война была окончена и мир обеспечен, распустить егоармию. Ссылаясь на закон Помпея, Марцелл отрицал за Цезарем право выставлятьзаочно свою кандидатуру на консульство. В сенате несколько раз поднималосьдело о передаче провинции Галлии другомунаместнику, и Цезаря спасало пока то обстоятельство, что его старый союзник нерешался выступить против него открыто. Помпею очень хотелось, чтобы вопрос былрешён мимо него сенатом, но это было в свою очередь невозможно, потому чторазличные уговоры, мена и взаимное передвижение легионов связывали его лично с Цезарем, и сенат поневолеобращался к нему. Между тем затяжка была в свою очередь невыгодна для Цезаря. Если действительно срок Цезареванаместничества в Галлии истекал ещё в 51 г., то удерживать провинцию в 50 г. Уже было незаконно с егостороны. Следовало исправить дело как можно скорее новым народным избранием.Попробовать все средства, какие только давала конституция, чтобы сохранитьполномочия и войско.
В этом смысленовый агент Цезаря в Риме, трибун Курион, занял очень выгодную позицию. Заявляясебя нейтральным в споре претендентов, он предложил устранить вообще чрезвычайные полномочия, какявление, опасное для республики; если Цезарь незаконно затягивает своёнаместничество, то в такой же мере незаконно и положение Помпея,начальствующего в Испании и живущего в Риме; пусть обе они сложатпроконсульскую власть и возвращаются в частную жизнь или выступают соискателямина должности одинаково с другими.Предложение Куриона было неуязвимо в конституционном смысле и ставилоконсерваторов в безвыходное положение: приходилось признаться, что для защиты республики отвозможной диктатуры одного они предавали фактическую диктатуру другому. Это затруднение ярко сказалось в знаменитомсенатском голосовании осенью 50 года. Председательствовавший в заседании консул Кай Марцелл поставилнамеренно два раздельных вопроса: следует ли послать Цезарю преемника? следуетли отнять у Помпея полномочия? На первый вопрос большинство ответилоутвердительно, на второй – отрицательно. Но трибун имел в свою очередь право поставить вопрос на голосование.Курион соединил оба спорные вопросы и спросил сенат: « Следует ли обоимпроконсулам зараз отказаться от своего авторитета?» Но этот раз получился совершенно иной. Только 22сенатора признали возможным сохранить власть за обоими; огромное большинство,370 человек, высказалось во имя прекращения спора за Куриона. Закрывая этобурное и полное драматических оборотов заседание, консул с досадой сказал:«Радуйтесь своей победе и получайте в Цезари владыку!» (1)
Результат,однако, в такой же мере не соответствовал желаниям большинства, что постановлениесената не было приведено в исполнение. Напротив, консул Марцелл, опираясь наслухи о приближении из-за Альп армии Цезаря, решил действовать помимоколебавшегося сената и по своей инициативе передал Помпею Военные полномочия вИталии с правом набора солдат. Курион ещё раз протестовал против военнойдиктатуры Помпея, потребовал, чтобы консулы запретил ему набирать солдат вИталии и бежать затем в лагерь Цезаря, чтобы найти там защиту республики.
Весною 49 г. поведение Цезаря былоочень осторожным. Он никаким образом не хотел раздражать владельческие классы,беспокоить муниципии; старался привлечь на свою сторону колеблющихся сенаторов.Отношение Цицерона к нему резко меняется. Ещё
_____________________________________________________________________________
(1) (Р. Виппер«Рим и раннее христианство» Том 2 1995 год) (стр. 57)
недавно Цицеронненавидел и не принимал все действия Цезаря, а, поддаваясь его мягкой политике,ему приходится признать, что многие сенаторы возвращаются в Рим. В Италии муниципии,приветствовавшие Помпея, переходят на сторону Цезаря, так поступает и простойнарод в деревнях. Цицерону понимает, что отношение к Помпею и Цезарю у населения кардинально разное: Помпея лишьбояться, а Цезаря успели полюбить.
Цезарь беспрепятственнопроходит по всей Италию поворачивает назад к Риму, где не был уже 9 лет,встречает Цицерона. Цицерон был расположен к Цезарю. Но его очень насторожилоокружение Цезаря. Кутилы и моты, окружавшие его, взволновали и глубоко непонравились Цицерону, который в свою очередь, не один раз возвращался вописаниях к их развращённым и несерьёзным натурам. Придя в Рим, Цезарьнекоторое время пытался угодить всем. Он пытался собирать вокруг себя остаткивысшего общественного слоя и старался воссоздать подобие сената. Цезарь давалнароду невыполнимые обещания. А в итоге взломал городскую казну и угрожал смерть Люцию Метеллу, который попыталсяостановить разграбление. В итоге даже римская беднота была возмущена приёмамиимператора.
Но гражданская войнашла полным ходом. Завоеватели Галлии принесли с собой порядки военногоуправления; о соблюдении конституции мало думали. Цезарианцы Кассий Лонгин иМарк Антоний, продолжая считаться трибунами, т.е. сановниками, тесноограниченными городской чертой, получили важные командования, один надИспанией, после поражения там помпеянцев, другой над Италией. М. Эмилий Лепиднашёл удобным объявить Цезаря в его отсутствие диктатором. Возвратившись из Испании,где капитулировали 5 легионов Помпея, цезарь воспользовался диктатурой, чтобыобеспечить себе консульство на 48 г. И раздать важнейшие должности своим близким: бывшемуагитатору Целию, Требонию, выдающемуся офицеру галльской войны, Педию, своемуплемяннику. Неизбежно Цезарь должен был заняться и экономическим вопросом. Хотяон вовсе не намерен был становиться во главе тех групп, которые ожидалисоциального переворота, однако число недовольных, расстроенных кризисом, былотак велико, что диктатор не мог их обойти. Составитель соответствующих глав книги о гражданской войне – сам Цезарьили один из его сторонников, работавший по его запискам – говорит, что надобыло покончить с общим криком о банкроте, который «обыкновенно следует завойной и гражданской смутой», — замечание весьма циничное в устах виновникасмуты.
Уже довольно яснообозначалось, что диктатура Цезаря не будет демократичной. По этому поводу Дион Кассий сообщаетлюбопытную подробность « Конда (после издания распоряжений об оценке имуществаи расплате налогов) народ осмелился и выступил с требованием, чтобы рабам былопозволено подавать жалобы на господ, Цезарь решительно и торжественно отказал в этом; он объявил, что призывает насвою голову погибель, если хоть когда-либо поверит рабу в его жалобе нагосподина» (1)
Одновременно споходами, осадами и битвами. Совершавшимися в колониях, в метрополиипроисходили крупные и болезненные события. Они составляют важный поворот в политической карьере самого Цезаря. Долгоевремя союзник римской демократической оппозиции, он расстается теперь с еёболее решительными и крайними группами. В свою очередь их представители пытаются идти своими путями;и в социально-политическом отношении разница между цезарианством и помпеянствомначинает стираться. Это видно из событий, последовавших за 49годом.
В течение 48 г. Следуют решительный поражения помпеянцев. ВЕгипте вместе с погибает сам Помпей. Некоторые влиятельные помпеянцы переходятна сторону Цезаря.
Среди них Марк Брут, Кай Кассий и Цицерон.
Осенью 48 г. Полностью разгромленлагерь помпеянцев. Оставшаяся в Риме часть сената спешит деректировать Цезарюнеограниченные полномочия. Он получает свободу действия против помпеянцев,право объявлять войну и заключать мир помимо участия сената и народа, право назанятие консульской должности в течение 5 лет, право выставлять на всех другихвыборах своих кандидатов, т.е. фактически замещение должностей по усмотрению, право раздачи наместничества, наконец,все преимущества трибунской власти. Все эти частности были, как бы повторены иупразднены передачей Цезарю диктатуры во второй раз. Эта диктатура была,вероятно, скопирована с Сулланской: её установили на неопределённый срок иокрестили именем reipublicaeconstituendaecausa.
Но сам диктаторпока был далеко от столицы. И до 47 г. вокруг царили беспорядки. Магистраты в Риме вовсе небыли выбраны на этот год; в городе не было представителей гражданскойисполнительной власти.
Едва ли можносчитать развязку, приданную делу Цезарем, выражением силы нового правительства.Скорее мы получаем впечатление большой растерянности Цезаря и его колебаниямежду различными группами, от помощи которых зависела его победа. Невозможнобыло оттолкнуть от себя те слои римского населения, которые в конце 50-х годовбыли привлечены в это время фигурой разгульного, полудикого, чуждого всякойполитической сдержки Антония. Без сомнения, Цезарь старался найти им противовеси с
_____________________________________________________________________________
(1) (Р. Виппер«Рим и раннее христианство» Том 2 1995 год) (стр. 63)
этой целью искалсближения с высшими слоями общества; иначе трубно объяснить чрезвычайно мягкоеотношение Цезаря к помпеянцам, сдавшимся после Фарсала, больше того, стремлениеего опереться на них. Дать им видное положение, как напр. Марку Бруту или Кассиюв свою очередь это движение,навстречу консервативным элементам,раздражало две другие партии, военную и демократическую.
Чем дальше,однако, тем больше Цезарь должен был уступать своим военным сподвижникам ивместе с тем самому войску. Легионы, завоевавшие Цезарю Галлию, вовсе не рассчитывали награжданскую войну. Они готовились к отпуску и государственной пенсии, когда ихвождь, претендент на президентство, представил им, что правительство Рима нехочет давать им добровольно законной награды и что её придётся взять силой. Этаперспектива заставила их пойти с ним в Италию.
Продолжительныеи трудные операции, невыполнение обещаний, данных армии цезарем, дальнейшее продолжение воин приводит квосстанию нескольких легионов под Плаценцией. Цезарь жестоко карает мятежников.Он объявляет о казни каждого десятого из восставших легионов. На что зачинщики начинают молить о прощении,тогда он смягчается и казнит каждого 12, делая так, чтобы двенадцатымистановились самые видные зачинщики. Остальных отпускает в полный отпуск, но онисами просят об обратном принятии на службу. Происходит новый найм солдат наслужбу, затем главная компания междоусобной войны, полный разгром врага. И всёещё не видно конца, так как в главной войне – в глазах солдат войне среспубликанским сенатом – нечувствительно присоединилась экспедиция в Египет. Экспедицию Малую Азию против Фарнака, сынаМитридата, завершившаяся знаменитой депешей Цезаря: «пришёл, увидел, победил».
Но Цезарь неотдавал долги солдатам, а только повышал свои обещания. Некоторые из нихпровели в войнах уже 12 лет, и не видно было конца. Армия занесла его на самыйверх власти, сделала его неограниченным правителем Рима. Но чем грандиознеестановился его авторитет над мирным гражданством, тем больше росла егозависимость от своих солдат.
Летом 47 г., одновременно ссоциальной революцией Долабеллы в Риме, все легионы, стоявшие на Западе, былипочти в открытом возмущении против Цезаря. Республиканцы в устрашающемколичестве сосредоточились в Африке. Армия Цезаря перестаёт слушать своегоимператора и, не обращая никого внимания на новые обещания наград, двигается наРим. Но даже здесь Цезарь сумел извернуться так, чтобы помириться со своейармией. Цезарь прибегает к очень осторожной тактике. На Марсовом поле в Риме,где происходило примирение, Цезарь даже не пытается искать виновных, как послепервого восстания. Он беспрекословно признаёт правоту солдат и соглашаетсянемедленно выдать отставку всем желающим, денежный подарок и земельный надел. Возможно,таким образом, он попытался избавиться от наиболее уставших и недовольных, чтоопять же было ему на руку. Далее он опять (как и в первый раз восстания)раскассировал мятежные легионы и расстроил их товарищеские организации: Цезарьобъявил, что возьмёт в Африку только добровольцев. Император опять «взял» солдат обещаниями сказочно огромнойприбыли. Но несмотря ни на что войско было крайне ненадёжно. И после нескольких побед вАфрике: при Тапсе над Метеллом Сципионом и над царём нумидийским Ююбой, Цезарьпоспешил распустить старых солдат по домам.
Потихоньку армиястановилась неуправляемой. После Тапса из добычи, взятой с побеждённых римскихграждан, Цезарь выдавал небывалые донативы, щедро награждал военных, вплоть донижних чинов всевозможными должностями. Многие центурионы были посажены всенат.
Наконец,обозначились признаки самого обидного и тяжёлого для гражданского обществапроявления торжества военных; открылась экспроприация владельцев в пользунаграждаемых солдат, и начался тот самый переворот, которого так боялись вИталии со времени Суллы. Цезарь несколько раз торжественно повторял принципыаграрного наделения, положенные в основу закона 59 г., уверяя. Что нигдене будут ни малейшее затронуты интересыземлевладельцев. Что наделы ветеранам будут или выдаваться из казённой землиили покупаться у частных лиц при справедливом и полном их во