Борьба русского народа против шведской и немецкой агрессии в XIII веке

МЕЖДУНАРОДНАЯ«ЛИГА РАЗВИТИЯ НАУКИ И ОБРАЗОВАНИЯ» (РОССИЯ)
МЕЖДУНАРОДНАЯАССОЦИАЦИЯ РАЗВИТИЯ НАУКИ, ОБРАЗОВАНИЯ И КУЛЬТУРЫ РОССИИ (ИТАЛИЯ)
МЕЖДУНАРОДНЫЙ«ИНСТИТУТ УПРАВЛЕНИЯ»
(Г.АРХАНГЕЛЬСК)
ВОЛГОГРАДСКИЙ ФИЛИАЛ
КАФЕДРА«______________________________________________________»
КОНТРОЛЬНАЯРАБОТА
подисциплине: «Отечественная история»
тема: «Борьбарусского народа против шведской и немецкой агрессии в XIII в.»
Выполнилстудент
гр. МЗ – 11
Ломакин В. Н.
Проверилпреподаватель:
______________________
Волгоград,2007-2008 уч.год

Содержание:
I.         Введение.
II.       Значение победынад крестоносцами.
III.      Александр Невский- военачальник и государственный деятель.
IV.     Заключение.

 «У России есть толькодва надёжных союзника –
это её армия и флот.»
Александр III
I.    Введение.
XIII век был одним изсамых тяжелых и страшных периодов в истории Руси: с востока на нее хлынули,разорили, опустошили и поработили полчища воинственных, беспощадных и жестокихтатар; с северо-запада постоянно угрожал под знаменем западного католичествавоинственный немецкий орден крестоносцев. Немцы издавна теснили славянскиеплемена, порабощая их и углубляясь все дальше на восток. Они распространялисреди славян-язычников христианство с подчинением папскомупрестолу.(Политическое и культурное разделение Римской империи на Запад иВосток (III-IV вв. н.э.) привело к постепенному обособлению западной ивосточной церквей. На Западе необычайно вырос авторитет главы церкви — папыримского. Постепенно накапливавшиеся разногласия между западной(римско-католической) и восточной (греко-православной) церквами привели в 1054году к формальному разрыву между ними). Крестоносцы не только крестилиязычников, но стремились также обратить православных русских в римско-католическуюверу.
Воспользовавшисьбедственным положением Руси, шведы решили завладеть соседними финскими иновгородскими землями, а их народы также обратить в католическую веру. Недремал и третий враг — литовцы, участившие разбойные набеги на новгородские земли…
“Чёрные годы”- вот точное название целой эпохи в истории русской земли, времен жизни иполитической деятельности князя Александра Невского, его братьев и сыновей.После ураганного нашествия орд Батыя, когда была перемолота русская воинскаясила и сожжены десятки городов, начала складываться система тяжелой зависимостиот ордынских завоевателей, державшаяся на страхе перед новыми вторжениями.Новгород и Псков, по счастью, почти не подверглись опустошительному разгрому,но испытали сильнейший натиск со стороны шведов, немцев, литовцев.  
II.  Значение победы над крестоносцами.
Крестоноснаяагрессия на территории Руси, достигнувшая своего пика в первой четверти XIIIв., берет свое начало еще в XII в. Именно тогда на землях западных и поморскихславян обосновались германские рыцари, из которых главным образом состояли напервых порах отряды “крестоносных” захватчиков, они продвигались дальше навосток, вторгались, с одной стороны в Пруссию, с другой — в Прибалтику. С конца80-х годов XII в. “крестоносные” отряды “миссионеров” все чаще совершаютвооруженные нападения на территорию северо-западной Руси, преимущественно наземли полоцких и смоленских князей, на земли ливов, прежде всего. Древняяливонская летопись конца XIII в., известная под названием “Рифмованнойхроники”, содержит ясное указание на то, что земли, заселенные прибалтийскимиплеменами, принадлежали в политическом отношении русским и русские князьяполучали с них дань: “Земля зелов, ливов, летов находилась в руках русских допоявления “братьев”, которые эти земли силой отобрали”. Наша летопись так жеподтверждает это известие. Летопись не раз упоминает названия ряда этих племен,рассказывая о том, как они, сообща со славянскими племенами, строили русскоегосударство. С древних времен народы Прибалтики были связаны историческимисудьбами с Русью. Эти отношения укреплялись постоянными торговыми связями изначительным культурным влиянием. В языке эстов и латышей эти древние русскиевлияния сохранились до сих пор. Уже в Х—XI вв. в Прибалтику с Руси проникает ихристианство, свидетельством чего остались древние захоронения, предметы культа(кресты и т. п.), найденные при раскопках. С середины XII в. немецкие купцы изБремена, Любека и других северных городов, торговавшие различными товарами,добрались до устья Двины и установили эпизодические связи с Прибалтикой. Вскореэти связи приобрели более постоянный характер, вследствие чего росло и креплостремление немецких купцов создать себе в Прибалтике прочную базу. ИзПрибалтики купцы стремились проникнуть и дальше, в пределы собственно русскихземель. В 1184 г. в Новгороде был выстроен немецко-латинский купеческий двор,названный именем св. Петра, и церковь. Этот двор вступил в острую конкурентнуюборьбу с уже существовавшей здесь факторией готландских купцов, носившей имясв. Олафа. На первых порах захватчиками в Прибалтике было само духовенство, влице главным образом монахов-цистерцианцев. Действовали они по примерурыцарей-разбойников того времени. Вскоре на захваченных землях установилисьобычные формы западноевропейского феодализма: местное население превращалось вкрепостных, земли отдавались в бенефициальное пожалование вассалам, строилисьцеркви и монастыри. Так делалось не только на землях ливов, но и на землях куров,семигалов и других племен. Яркую картину этого бесцеремонного хозяйничанья наземлях прибалтов оставил Генрих Латвийский — автор пространной “ХроникиЛивонии”, сам являвшийся одним из участников “крестоносного” наступления навосток. Первые шаги “миссионеров” обычно имели “мирный” характер. Так, около 1188 г. к полоцкому князю Владимиру обратился католический монах ордена августинцев Мейнард с тем,чтобы ему было разрешено вести проповедь христианства на земле ливов. Генрих Латвийскийпишет о Мейнарде, что он “начал проповедовать ливам и строить церковь вИкесколе”. Действия “миссионеров” не встречали у местного населения сочувствия,напротив, вызывали сильную ненависть. Как рассказывает Генрих Латвийский, ливыедва не принесли в жертву своим богам помощника Мейнарда — Дитриха (Теодориха),а самого Мейнарда не отпускали из своей земли, опасаясь, что он приведетхристианское войско. Центром своей деятельности Мейнард избрал отстроенный имзамок Икесколе (Икскюль) на Двине, расположенный несколько выше ее устья.Придавая большое значение деятельности Мейнарда, епископ бременский Гартвиг IIназначил его в 1186 г. “епископом икскюльским в Русии”, а через два года папаримский Климент III утвердил это назначение и издал особую буллу об основаниинового епископства в подчинении бременского архиепископа. Таким образом, былсоздан форпост немецко-католической агрессии на востоке, откуда началосьпланомерное вторжение на земли, входившие в состав Руси и подвластные русскимкнязьям. Папская курия руководила этой “деятельностью, придавая ей немалоезначение в своей общей политике. Мейнард посылал в Рим донесения о своей“миссии”, и папа не скупился на благословения, похвалы и иные словесные “дары”и “милости”: помочь новоявленному епископу более существенно папа не мог.
Лишьнесколькими годами позже, когда неожиданная гибель императора ФридрихаБарбароссы развязала руки новому папе Целестину III и когда, с другой стороны,потерпел полный провал III крестовый поход, римская курия сделала попыткуоказать Мейнарду более действенную помощь. Папа призвал к “крестовому походу” вземлю ливов для насильственного их обращения в христианство. Всем, кто в такомпоходе примет участие, было обещано отпущение грехов. Однако народные массы вземле ливов единодушно противились всем попыткам “обращения” в католичество.Совершенно справедливо они связывали его с неизбежной окончательной потерейостатков своей свободы. Крестоносцам удалось использовать только те группыместного населения, которые уже начали выделяться как господствующая социальнаяверхушка: племенных вождей, старейшин рода. Источники сообщают, что Мейнардименно на них и опирался и перед смертью, осенью 1196 г. созвал их и взял с них обещание продолжить его “миссионерскую” деятельность. Однако расчетыМейнарда и поддерживавших его представителей местной знати не оправдались.
ПреемникомМейнарда явился назначенный бременским архиепископом немецкий монах Бертольд,ранее аббат Локкумский. Он намеревался силой обратить ливов в христианство, нов первом же кровопролитном столкновении, вызванном его действиями, 24 июля 1198 г., был убит. Его крестоносцы, правда, принудили значительную часть ливов согласиться на “обращение”,но, как сообщает источник, не успели торжествующие победители скрыться на своихкораблях из виду как ливы восстали, бросились сначала в Двину, чтобы смыть ссебя ненавистное им крещение, а затем принялись за истребление столь жененавистных монахов и попов. Созданные за предшествующие 14 лет церкви былисожжены. Все следы навязанного силой христианства были уничтожены в короткийсрок. На смену Бертольду из Бремена прибыл племянник архиепископа Альберт,названный Марксом “паршивым бременским каноником”. Для Альберта вся егодеятельность среди ливов была от начала и до конца предприятиемвоенно-разбойничьег характера, в котором “проповедь”, “обращение” вообще уже неиграли роли. Молодой отпрыск знатной феодальной семьи графов Буксгевден фонАппельдерн, он в духе того времени рассчитывал оружием приобрести богатство иславу.
В чьихинтересах действовал Альберт Аппельдернский, достаточно ясно говорит тот факт,что из 30 лет своего епископства он 12 лет провел в Германии. Родственными исоциальными узами он был тесно связан с феодальной аристократией (светской идуховной) северной Германии. Альберт сумел заручиться более реальной, чем егопредшественники, поддержкой папы, в особенности вступившего в 1198 г. на римский престол Иннокентия III, который придал разбойничьему предприятию Альберта противливов характер “подвига благочестия”. Буллой от 5 октября 1199 г. папа объявил участие в походе против ливов равнозначным выполнению обета, за который предоставлялосьполное отпущение грехов, а спустя 5 лет, во время IV крестового похода, ондругой буллой приравнял крестоносцев в Прибалтике к крестоносцам,отправляющимся в Палестину, разрешил, в случае если был принесен обет обучастии в походе “ в святую землю”, заменять его походом в Прибалтику. Такимобразом, папа официально признал так называемую “ливонскую миссию” военнымпредприятием и сам же призвал к оружию, обратившись с особым посланием кбременскому духовенству и к “христианам Нижней Германии”, предлагая принятьширокое участие в походе Альберта, объявленном при этом “великом делом веры”.Епископ Альберт действовал заодно с датским королем Канутом VI и герцогомШлезвигским Вальдемаром, которые в эти же годы опустошали земли эстов, лежавшиесевернее земли ливов. Генрих Латвийский упоминает и о германском императореФилиппе Швабском, у которого Альберт, по-видимому, также заручился поддержкой.После такой основательной подготовки, свидетельствовавшей о том, какое большоезначение придавали властители феодальной Европы католической экспансии навосток, походу на русские земли, Альберт весной 1200 г. начал свое вторжение. Несмотря на сравнительно многочисленную рать, которую Альберт привел ссобой на 23 судах, население оказало агрессорам упорное сопротивление. Хитрыйканоник смог обосноваться в этих местах только тогда, когда он использовалмежплеменную вражду и натравил на ливов, совладать с сопротивлением которых самбыл не в состоянии, соседнее племя земгалов, а также, по примеру Мейнарда,привлек на свою сторону ливскую и куршскую знать. Большую роль сыграл захваткрестоносцами устья Авины и постройка здесь в 1201 г. на месте, где давно уже существовало поселение, укрепленного города, названного Ригой. Отсюдалегко было организовать действенный контроль над Подвиньем, с одной стороны, инад Балтикой—с другой. Папа не оставил без своей помощи и эти действияагрессоров. Генрих Латвийский сообщает, что папа запретил под страхомцерковного отлучения кому-либо впредь посещать гавань семигалов. Это должнобыло обеспечить торговую монополию захваченной немцами Риги и ухудшитьторговлю, которую местное население издавна вело из своей, какой-то другой,гавани. Интересно и другое: русские купцы, постоянно поддерживавшие с ливами иостальными местными племенами торговые отношения, не считали нужным следоватьэтому папскому запрещению и пытались торговать по-прежнему, отправляясь дляэтого в гавань земгалов. Тогда немцы “напали на них, и после того как двое, аименно лоцман и капитан, были схвачены и преданы жестокой смерти, прочиепринуждены были вернуться”. В этих кратких сообщениях летописца даночрезвычайно важное свидетельство о подлинном характере деятельностикрестоносцев. Это было вторжение ради захвата торговли на Балтике, ради захватаземель. Враждебные действия крестоносцев в Прибалтике были с самого началавероломными по отношению к русским, заключившим еще в 1195 г. торговый договор “со всеми немцами, готландцами и латинянами”. Договор этот, подписанныйкнязем новгородским Ярославом Владимировичем и послом немцев в лице некоегоАрбуда, был, очевидно, обновлением и расширением прежде действовавшегосоглашения, на что указывает упоминаемый и подтверждаемый в договоре 1195 г. “мир старый”. Действия крестоносцев имели целью создать торговую блокаду Руси, так какглавные торговые связи шли из Прибалтики в Псков, Новгород, Ладогу. Полоцк,Смоленск и другие русские города. Даже католические церковные историкивынуждены признать, что именно торговые интересы направляли католическуюэкспансию на восток и что поэтому, говоря словами одного из такихисториков-доминиканцев, “средневековый христианин не мог никак забыть осуществовании этих широких путей в языческий мир”. В 1202 г. был создан специальный военно-монашеский орден под названием “Братья Христова воинства”,которому Иннокентий III предписал устав созданного в Палестине ордена“храмовников” и в качестве отличительного знака утвердил для нового орденаизображение красного креста и меча, нашитых на белый рыцарский плащ. Отсюда ипошло позднейшее название ордена “меченосцы”. В отличие от “храмовников”,являвшихся папским орденом, “меченосцы” были орденом рижского епископа. В 1207 г. было установлено, что одна треть всех захваченных в Прибалтике земель передается ордену.Русские были главным врагом, против которого направлялась агрессия германскихрыцарей и монахов. Захватчики превосходно знали, что они действуют в пределахрусских владений. Наиболее опасными их противниками были русские князья —полоцкий, псковский, смоленский, особенно же “великий князь” новгородский. Этикнязья оказывали постоянную поддержку местному населению, ведшему нелегкуюборьбу с захватчиками. Особенно часто русские оказывали существенную помощьсвоим ближайшим соседям эстам, против которых усиленно действовалидатско-шведские рыцари, руководимые архиепископом Андреем Лундским, в своюочередь получившим поддержку с двух сторон — от короля датского и от папскойкурии. В 1206 г. папа Иннокентий III в особом послании писал архиепископу, явноподстрекая его к разбойничьему походу против эстов: “Так как ты, по правильномуи благочестивому решению, отправляешься против язычников… мы препоручаем тебе встране, которую ты с христовой помощью приведешь после уничтожения язычества кпознанию веры христовой, установить католического епископа”.
На первыхпорах эсты оказывали агрессорам стойкое сопротивление, особенно успешноеблагодаря постоянной помощи русских. Быстро подоспевавшая по Двине помощьвоинов княжества полоцкого не раз создавала на пути захватчиков неодолимыепрепятствия, отбрасывала их, заставляла искать мира. Ярко описывает Генрих Латвийскийкровопролитную борьбу, которую приходилось вести эстам в союзе с русскимипротив крестоносцев. Стремясь нейтрализовать русских в начинавшейся новой войнекрестоносцев с эстами епископ Альберт заключил в 1210 г. “вечный мир” с Полоцком, обязавшись даже уплатой дани за ливов в пользу полоцкого князя(“короля”), на условиях свободной торговли между немцами и русскими. С другойстороны, папская агентура стремилась привлечь на свою сторону неустойчивыеэлементы среди населения русских городов. Известного успеха она добилась вПскове. Ей удалось склонить на свою сторону князя Владимира Мстиславовича. В 1210 г. он вступил в союз с крестоносцами и повел совместно с ними предательскую войну против эстов,вразрез с исконно дружественными отношениями, существовавшими у псковичей,новгородцев и других русских с их нерусскими соседями на западе и севере.Политика псковского князя вызвала всеобщее возмущение, и в феврале 1212 г. он был изгнан. Псковичи же совместно с новгородцами во главе с князем Мстиславом двинулись напомощь эстам, чтобы остановить продвижение крестоносцев. Нанеся им, поражение иполучив с них большой выкуп, русские вернулись в свои земли. Кровью скреплялосьбоевое содружество русских с прибалтами в борьбе против общего врага. В этойсвязи интересно описание летописцем осады и взятия русской ратью с помощьюэстов захваченной крестоносцами крепости Отепяа. 17 дней длилась осада. Из Ригина помощь запертым в крепости “тевтонам”, как называет немецких захватчиковГенрих Латвийский, было послано подкрепление, но его встретили русские войска иразбили. Погибли многие знатные военачальники. Когда остальные вошли восаждённый замок, то вскоре “от множества людей и коней сделался голод в замке,недостаток съестного и сена, то стали объедать хвосты друг у друга”. Через тридня после первого столкновения осажденные сдались и вынуждены были оставитьзахваченную ими крепость. Епископу Альберту пришлось отправить послов в Новгородк русским и в Саккалу к эстам “для утверждения мира”. В 1212 г. “тевтоны” вынуждены были заключить “вечный мир” с Владимиром, князем полоцким, на томусловии, что русским купцам предоставляется свободный путь по Двине, за чтокнязь отказался от получения дани, которую исстари ливонцы выплачивали Полоцку.Получая все новые пополнения, направляемые по призыву папы из всех концовЕвропы, а особенно из Германии и скандинавских стран, феодально-католическиеагрессоры проникали все дальше вглубь прибалтийских земель. Отчаянноесопротивление оказывало в неравной борьбе с хорошо вооруженными рыцарямиместное население. Злодеяния крестоносцев с трудом поддаются описанию. “Толпыосвященных убийц устремились в Лифляндию. Они купались в крови и возвращалисьзатем с отпущением грехов и даже святыми домой или поселялись в разбойничьемвертепе попов”. Даже участники этих истребительных грабительских войн, вкоторых проявилась и беспощадная жестокость средневекового феодального рыцарства,и безграничное лицемерие и ханжество церковных деятелей, не могут скрытьистинный характер этих предприятий. Автор “Ливонской хроники” священник Генрих,принимавший непосредственное участие в грабительских походах, в таких словахописывает “подвиги” крестоносцев в Прибалтике: “… мы разделили свое войскопо всем дорогам, деревням и областям и стали все сжигать и опустошать. Мужскогопола всех убили, женщин и детей брали в плен, угоняли много скота и коней… Ивозвратилось войско с большой добычей, ведя с собой бесчисленное множествобыков и овец”. Немецкий философ и писатель, буржуазный просветитель XVIII в.,Иоганн Гердер в своем капитальном сочинении по всеобщей истории культуры писал:“Судьба народов на побережье Балтийского моря составляет печальную страницу вистории человечества… Человечество ужаснется той крови, которая пролилась здесьв диких войнах”. Год за годом проходил в напряженной борьбе. Рижский епископАльберт получал систематически помощь и поддержку: из Германии прибывали всеновые феодальные ополчения, вооруженные отряды монахов; значительные денежныепоступления шли от купцов из Дании, король которой, Вальдемар, организовал сосвоей стороны “крестовый поход” в Эстонию; с неослабным вниманием следили заходом завоевательной авантюры в Прибалтике и из Рима, боявшегося потерять своюруководящую рель в ее организации. Эти опасения имели основания. Помимодальности расстояния до театра военных действий, на котором подвизалось“христово воинство”, политическая обстановка в Прибалтике становилась дляпапства все более сложной. Между участниками разбойных войн против народовПрибалтики разгорелась ожесточенная борьба за добычу. Особенно обострилисьотношения между рижским епископом и орденом меченосцев, а также между епископоми датским королем. Еще больше беспокоило папу явное стремление рижского(ливонского) епископа Альберта создать в Прибалтике самостоятельное церковноекняжество, подобное рейнским архиепископствам. Недовольство этой политикойАльберта было в Риме тем большим, что рижский епископ искал поддержки угерманского императора. В 1207 г. он передал императору захваченные вПрибалтике земли, получив их обратно в качестве императорского лена. Тем самымливонский епископ стал имперским князем, а его зависимость от папства ослабела.Вероятно, этим объясняется отказ Рима возвести Альберта в сан архиепископа.Столкновения между отдельными группировками в лагере крестоносцев отражалиборьбу главных сил в мире западно-европейского феодализма — борьбу Империи с папством.Иннокентий III в 1211 г. отлучил императора Оттона IV от церкви и принялся замобилизацию сил, которые могли бы нанести императору окончательный удар.Определенное место в планах папы уделялось и ордену меченосцев, который получилс его стороны материальную поддержку". В ответ на это 7 июля 1212 г. Оттон IV утвердил специальным актом соглашение, заключенное между епископом и орденом оразделе захваченных ими земель, и тем самым еще больше укрепил свои отношения срижской епархией. Тогда Иннокентий III перешел к решительным мерам с цельюусилить папские позиции в Прибалтике. Как упоминалось, рижские епископы (ранееикскюльскне) назначались из Бремена архиепископом, который считал рижского епископаподчиненным себе (суффраганом). Сам Альберт признавал себя суффраганомбременского архиепископа. Несмотря на это, папа Иннокентий III в специальномпослании от 21 февраля 1213 г. неожиданно объявил, что рижское епископствоподчинено ему непосредственно и не находится ни в какой зависимости откакого-либо архиепископа. Что же касается бременского архиепископа, который,как упомянуто, осуществлял ранее церковное руководство, то ему вменялось вобязанность помогать и поддерживать дело восточной “миссии”, но без каких-либоправ на руководство.
Вскоре папаеще более выразительно заявил о своем намерении сохранить новозавоеванные землив своем исключительном владении. 10—11 октября 1213 г. Иннокентий III подписывает 5 документов, направленных на укрепление папских позиций вПрибалтике. При этом курия решительно вмешивается во взаимоотношения епископа иордена. Папа стремится противопоставить рижскому епископу других местных князейцеркви, поддерживает орден в его домогательствах и требует строгого выполнениясвоих распоряжений. Через три недели папа издает 6 булл, посвященных тем жевопросам и свидетельствующих о том, что в миродержавной политике Иннокентия IIIПрибалтике отводилось первое место. Все эти папские распоряжения относятся кЭстонии и заканчиваются буллой, освобождающей эстонского епископа, так же какэто было установлено в феврале того же года относительно епископа Риги отзависимости со стороны какого-либо архиепископа. Исключительное вниманиепапской курии к этим самым отдаленным, самым восточным епархиям римской церкви,неослабный интерес к событиям в Прибалтике вряд ли можно объяснить толькозначением этого края самого по себе. Разумеется, для западноевропейскихфеодалов и купечества северной Германии земли и гавани ливов, куров и эстовпредставляли лакомую приманку. Соблазнительной была перспектива осесть на этихземлях. Немалую выгоду обещало овладение морской торговлей на Балтике. Наконец,значительный доход можно было надеяться извлечь из сбора церковной десятины —обязательного и первого последствия так называемого “обращения”. И все жевозможности ограбления Прибалтики для алчных и жадных завоевателей не былибезграничны. Чем дальше, тем все больше встречали они сопротивление средиместного населения. Экономический уровень развития народов Прибалтики в концеXII—начале XIII вв. был относительно высок. Здесь существовало земледелие ссошной обработкой почвы, развитое скотоводство при стойловом содержанииживотных, известны были и важнейшие отрасли ремесла задолго до появлениянемцев. Эти данные решительно опровергают измышления некоторых историков о“полудиком” состоянии Прибалтики, об особой отсталости ее народов и о“культуртрегерской” роли крестоносцев. Ответ на эту лживую пропаганду дал всвое время еще Маркс, когда, опираясь на исторические источники, он писал, чторыцари несли в Прибалтику “христианско-германскую скотскую культуру”, которая“была бы вышвырнута вон”, если бы прибалтийские племена “были единодушны”.
Между темединства внутри этих племен не было и не могло быть. У народов Прибалтики, каки у их соседей, в интересующую нас эпоху происходило быстрое развитиефеодальных отношений. Формировались основные классы феодального общества —Крупные землевладельцы и зависимое от них крестьянство. Возникали дажепримитивные государственные образования, хотя ни одно из них не способно былоеще охватить всю территорию данной народности. Тем не менее “темпы феодальногоразвития в Восточной Прибалтике были несколько медленнее даже по сравнению сокраинными русскими землями”, не говоря уж о территориях, лежавших поДнепру—Волхову, далеко ушедших вперед в своем социально-экономическом развитии.Организаторы и вдохновители крестоносной агрессии рассматривали Прибалтику нетолько как самоцель, но и как трамплин для дальнейшего продвижения на восток,против Руси, которая приобрела особое значение в связи с теми политическимиизменениями, которые сложились после захвата Константинополя в 1204 г. и образования Латинской империи на Востоке. Эти изменения вызвали и изменения экономическогохарактера. Венецианцы, извлекшие главную выгоду из нового положения, сделавшисьхозяевами на средиземноморских торговых путях, парализовали торговые связи,существовавшие издавна между Западом и Востоком через южную Русь. Главная рольв торговых отношениях Руси с Западом выпала теперь на долю северорусскихгородов: Новгорода, Пскова, Смоленска, Полоцка и других, особое значениеприобрели пути по Волхову, Неве, Даугаве и по Балтийскому морю. Этим и следуетобъяснить то большое внимание, которое уделяется в начале XIII в. на Западеприбалтийским землям. Помимо того, что они рассматривались западноевропейскимифеодалами как объект грабежа и феодальной эксплуатации, они вызывали к себе особыйинтерес у воинствующих ратоборцев феодально-католической экспансии своимстратегическим значением. Создать здесь базу сосредоточения крупных сил длявторжения в пределы Руси, блокировать русские границы, взять под свой контрольторговлю на Балтике, отрезав от нее Русь и обрекая ее тем самым наэкономическое удушение, представлялось многим западноевропейским политикам, ипрежде всего папству, весьма заманчивой возможностью. По их расчетам, владеяПрибалтикой, можно было начать наступление и на богатые русские земли с ихмногочисленным населением. Это сулило новые источники обогащения для феодальныхзахватчиков и в первую очередь для папской курии. Пыл феодально-католическихагрессоров подогревался еще и тем, что общая международная обстановка в начале XIIIв. для Руси значительно ухудшилась: половцы и другие степняки отрезали ее отЧерного моря и сделали почти непроходимыми древние торговые пути по Днепру иДону; Византия захватила Северный Кавказ, Тмутаракань и часть Крыма; в начале20-х годов появились на русской земле и турки-сельджуки, пытавшиеся былоутвердиться в Крыму. На востоке против власти русских (владимиро-суздальских)князей стали пониматься мордва, мари, буртасы.  Усилился вражеский натискна русские границы и с запада: венгры вторглись в Галицкую Русь; Литва,делавшая быстрые успехи в своем феодальном развитии, теснила полоцких князей,захватив их владения на запад от Двины. От внимания западных политиков не моглоускользнуть и то, что Русь раздиралась нескончаемыми феодальными распрями князей,что серьезно ослабляло ее способность к обороне от внешнего врага. Католическиеагрессоры с самого начала своих захватнических действий в Прибалтике отдавалисебе ясный отчет в том, что своим острием эти действия направлены против Руси.Обрекая народы Прибалтики на поток и разграбление, крестоносцы не щадили ирусских. Православные церкви также подвергались разрушению, а с православнымнаселением расправлялись, как и с нехристианами. Так же орудовалифеодально-католические агрессоры и на собственно русских землях: они грабилирусские города и села, разрушали церкви, захватывали в качестве добычи ицерковные колокола, и иконы, и прочее церковное убранство. Тысячи русских людейбыли истреблены или уведены в плен. Немецкий хронист рассказывает, как “братья-рыцари”пошли в “Руссию” и как занимались там убийством и грабежом. В 1219 г. крестоносцами было совершено нападение на Псков: “Стали грабить деревни, убивать мужчин,брать в плен женщин и обратили в пустыню всю местность вокруг Пскова, а когдаони вернулись, пошли другие и нанесли такой же вред и всякий раз уносили многодобычи”. Делались попытки обосноваться на исконных русских землях и хозяйничатьздесь: “… они поселились в русской земле, устраивали засады на полях, в лесахи деревнях, захватывали и убивали людей, не давая покоя, уводили коней и скот иженщин их”.
Спустя двагода (в 1221 г.) “братья-рыцари” из Риги, погнав с собой орды местных лэттов,вступили, как рассказывает летописец, “в королевство Новгородское и разориливсю окрестную местность, сожгли дома и деревни, много народу увели в плен, аиных убили”. Эти факты, во множестве приводимые в источниках (особенно уГенриха Латвийского, который со своими грубо-наивными представлениями типичного“крестоносца” — феодального разбойника — не считал даже нужным эти фактысмягчить), показывают, что религиозные соображения не играли никакой роли вразбойных действиях крестоносцев и что главной их целью были грабеж ипорабощение населения. Епископ Альберт, рыцари ордена упорно стремилисьустановить в Прибалтике свое полное владычество. Особой буллой от 28 октября 1219 г. Гонорий III подтвердил за епископом ливонским право на владение Эстонией и Земгалией, зная,конечно, что земли эти входили в состав владений русских князей. Но как ниопустошительны были эти набеги, агрессия крестоносцев на русских землях срусским населением неизменно кончалась провалом. Об этом свидетельствует тот жеГенрих Латвийский. Сохранились сообщения об успешном отражении натиска рыцарейв эти годы и в русских летописях. В 1221 г. во главе с князем Всеволодом Мстиславичем новгородская рать совершила пространно описанный Генрихом успешныйпоход на Венден. Помимо новгородцев, в походе приняли участие многие,собравшиеся “из других городов Руссии”, общим числом 12 тыс. человек. Ониразбили немцев под Венденом, дошли до окрестностей Риги, наказали захватчиков ивернулись обратно. Весь поход был проведен в союзе с литовцами. Таким образом,местное население Прибалтики видело в русских людях своих защитников в общейборьбе с немецко-католическими агрессорами. Прибалты, особенно эсты, обращалисьза помощью к своим восточным соседям, когда на них обрушивалась опасность с запада.Так в 1216—1218 гг. русские полки, сформированные в Новгороде и Пскове, в союзес эстамп основательно оттеснили немцев из захваченных ими земель. ЕпископуАльберту пришлось обратиться за помощью к датскому королю Вальдемару. В 1222 г., когда эсты, доведенные до крайности нескончаемыми насилиями, которые чинили крестоносцы(здесь орудовали не только немцы, но и датчане), подняли большое восстание, напомощь им пришли русские. Борьба приобрела такой ожесточенный характер, чтотолько в сентябре 1223 г. епископу Альберту совместно с орденом и датчанамиудалось подавить восстание: русская помощь не могла быть усилена, так как наюге Руси показались монгольские орды. Агрессоры во всех случаях проявлялиособую враждебность к русским. В 1222 г. папа издал буллу, в которойпредписывал ливонским судьям преследовать русских, проживающих в Ливонии и,оказывающих пренебрежение к католичеству. Булла обязывала силой принуждать русскихподчиниться требованиям римско-католической церкви. Генрих Латвийскийрассказывает, как была разграблена церковь недалеко от Новгорода, каккрестоносцы “захватили иконы, колокола, кадила и тому подобное и вернулись квойску с большой добычей”. Характерно, что боевым кличем крестоносцев былислова: “Бери, грабь, бей!”. Этому кличу они обучали и местное население,которое заставляли участвовать в их разбойничьих походах. Епископ Альберт, нерассчитывая на собственные силы, пытался заручиться поддержкой извне. В 1220 г. он обратился к императору Фридриху II, который, однако, “уделил епископу не многоблагожелательного внимания”, но “убеждал его и уговаривал держаться мира идружбы с датчанами и русскими”. Император готовился к серьезной борьбе спапством и не желал ввязываться при этих условиях в трудную борьбу на востокеили считал ее, во всяком случае, преждевременной. Возможно, что рижский епископили папа толкнул и шведов в сторону Прибалтики. Уже в начале XIII в. тогдашнийкороль Швеции Сверкер воевал против русских, о чем имеются известия в русскихлетописях. Сын же его, Юхан, вместе с ярлом Карлом отправились в 1220 г. во главе сильного флота к берегам Эстонии, где в это время активно развернули своинаступательные действия датчане. Усилившееся внимание к Прибалтике со стороныпапской курии можно видеть и в том, что за 25 лет, охватывающих понтификатыГонория III и Григория IX, с 1216 по 1240 г., насчитывается свыше 40 папских посланий по делам Ливонии, среди них—привилегии меченосцам, провозглашения“покровительства св. Петра” над ливонцами, назначение проповедников,провозглашение “крестовых походов” в “святую землю, вновь приобретенную вЛивонии”, назначение епископов, легатов и т. п. Руководство на расстоянииоказалось все же недостаточным, и папа счел необходимым направить в Прибалтику(а заодно и в Другие страны северо-западной Европы) для проведения папскойполитики на месте особоуполномоченного “апостольского легата” в лице епископаВильгельма Моденского (ставшего позднее и кардиналом), который на протяжениицелого ряда лет действовал здесь, подчиняя себе конкурирующих партнеровнемецко-датской католической экспансии. Впервые этот папский дипломат, не раз бывавшийлегатом в разных странах, появляется в Риге летом 1225 г. по приглашению епископа Альберта. Ловкий политик, он сумел быстро оценить сложную обстановку,создавшуюся в Ливонии, оттеснил епископа Альберта, отклонив его домогательствао превращении епископства в архиепископство, и. действуя именем папы,фактически сам стал руководить католической церковью в Ливонии. В качествепротивовеса Альберту, легат поддерживал и укреплял авторитет ордена и визвестной мере оказывал поддержку притязаниям датского короля. Папский легатдействовал по древнему римскому правилу: “разделяй и властвуй!”. Нельзяотрицать, что эта тактика давала известные результаты. Вильгельм Моденскийдобился в Ливонии укрепления папского авторитета, а ряд земель объявилнепойцетвенным владением римского первосвященника. Его именем он создавал новуюадминистрацию, назначал старейшин в и сам творил суд по жалобам местногонаселения. Вместе с тем папский легат вмешивался и в ход военных событий Зимой1226. В 1227 г. он организовал кровавое истребление населения острова Эзель,описание чего у летописца представляет потрясающую картину жестокости ивероломства немецких агрессоров по отношению к беззащитному мирному населению.Одновременно с отправкой Вильгельма Моденского в качестве “апостолическоголегата” в При6алтику ( и в прямой связи с его миссией 3 января 1225г. ГонорийIII опубликовал буллу, в которой объявил всех новообращенных в Пруссии иЛивонии подчиненными римско-католической церкви и притом “совершенносвободными”, в том смысле, что “они не могут и не должны подчиняться никакойдругой власти, кроме власти папы римского”. Аналогичный акт был издан папскимлегатом по прибытии в Ригу. В декабре 1225 г. он выдал “Привилегию” городу Риге, распространявшуюся не только на ее коренных жителей, но и на “всех тех, ктопожелает вступить в число горожан”, и гарантировавшую также и личную свободу.Эти распоряжения папской власти имели двойной смысл. С одной стороны, с помощьютакой “Привилегии” рассчитывали привлечь новых участников разбойничьихкрестоносных походов; с другой же стороны, этими актами папство предостерегалоохотников до легкой наживы, вроде короля датского, императора Фридриха II и т.п., недвусмысленно заявляя о своих правах на эти земли и население. ВильгельмМоденский пытался превратить захваченную Ливонию в своеобразное церковноегосударство, управляемое папской курией. Подобное же княжество он пыталсясоздать и на территории Эстонии, захваченной в 1219 г. датчанами. Пользуясь тем, что датский король Вальдемар II, ведя неудачную войну за севернуюГерманию, находился с 1223 г. в плену, Вильгельм Моденский решил включить и этучасть Прибалтики в состав папских владений. Наконец, более чем вероятно, чтолегат стремился предпринять и некоторые меры относительно Руси. Раздраженныепостоянным вероломством немецко-католических захватчиков, то и дело заключавшихмир, который они тут же новыми нападениями и нарушали, русские сделали попыткувоздействовать на них через легата. Генрих Латвийский сообщает: “Когда русскиев Новгороде и других городах также услышали, что в Риге находится легатапостольского престола, они отправили к нему своих послов, прося утвердить мир,давно уже заключенный с тевтонами”.
В 1226 г. папский легат, считая, что ему в достаточной мере удалось укрепить позиции Рима в Прибалтике,подытожил результаты своей двухлетней деятельности, добившись трехстороннегосоглашения между епископом рижским, орденом и городом Ригой о дальнейших мерахпо “обращению” и завоеванию Прибалтики. В марте—апреле 1226 г. он в пяти посланиях сформулировал основные положения этого соглашения. Оно установило границыземель, отдаваемых в управление каждой из этих сторон, но было построено напринципе неоспоримого приоритета и прямой заинтересованности папской власти вприбалтийских делах и имело в виду обеспечить подчинение всей Прибалтики папскомупрестолу. Последующие события показали, однако, что планы римской курии шлимного дальше. Они намечали широкую экспансию, направленную непосредственнопротив Руси и русского народа. Но, как было ясно папскому легату, дляосуществления этих планов необходимо было, прежде всего, организовать самыйлагерь католической экспансии. С этим он и отбыл из Прибалтики, очевидно,полагая, что заложил основы мира и порядка в католическом лагере. Передотъездом он издал ряд распоряжений о мерах устранения конфликтов, которые моглибы вспыхнуть между захватчиками. Легатом были назначены и арбитры, которымпоручалось разрешать споры. После отъезда Вильгельма Моденского внимание куриик Прибалтике не ослабевает. Папа стремится направить в Прибалтику новые отрядыкрестоносцев (послания от 27 и 28 ноября 1226 г.), утверждает распоряжения своего легата о дележе захваченных земель (послание от 11 декабря 1226 г.). Он обязывает “новообращенных” противостоять, “как язычникам, так и русским” (послание от 17января 1227 г.). Лицемерие папской политики в отношении Руси и русского народаярко иллюстрируется другим посланием папы, датированным тем же числом. Этопослание непосредственно связано со встречей Вильгельма Моденского в августе 1225 г. с представителями от русских городов, о чем легат не преминул уведомить курию, а может быть,доложил об этом лично по возвращении туда в конце 1226 или начале 1227 г. На основании этого сообщения папа Гонорий III и обратился со специальной буллой ко всем“королям Руссии”, в которой посылал им “привет и добрые пожелания”. Папа“радовался что, услышав, что послы ваши, приходившие к достопочтенному братунашему, моденскому епископу, легату апостольского престола, смиренно просилиего посетить лично ваши страны: потому что вы готовы принять здравое учение исовершенно отречься от всех заблуждений, которым, как говорят, подвергались понедостатку проповедников и за которые господь, в гневе своем против вас частопоражал вас различными бедствиями и поразит еще более, если вы не возвратитесьс пути заблуждений на путь истинный… Посему, желая узнать от вас самих, точноли вы хотите иметь легата римской церкви, чтобы принять от него наставление вкатолической вере, без которой никто не может спастись… мы просим, молим иубеждаем всех вас сообщить нам письмами и через верных послов вашу искреннююволю. А пока поддерживайте прочный мир с христианами Ливонии и Эстонии и непрепятствуйте им распространять веру христианскую, дабы вы не подпали поднемилость Божию и апостолического престола, который легко может, когдапожелает, обречь вас мщению, но лучше заслужить вам в щедрости Божией истиннымпослушанием и добровольным подчинением — милость и любовь обоих”. Эту буллу от17 января 1227 г. можно поставить в один ряд с буллой Григория VII. И та идругая составлены по принципу: выдавать желаемое за действительное. В 1075 г. Григорий VII утверждал, что княжич Ярополк преподнес ему в дар Русь (которая Ярополку никакне принадлежала), в 1227 г. Гонорий III утверждает, будто русские князья(названные “королями”) изъявили готовность “совершенно отречься от всехзаблуждений”, что на языке папской курии означало — “готовы принятькатолическую веру”. Это папское утверждение было вымышленным. В этом неоставляет сомнения сама булла Гонория III. Ведь если бы папа верил в своеутверждение, для чего было бы ему заполнять свое послание множеством угроз,вплоть до “кары божией” в случае неповиновения. За исключением первыхнескольких строк, в которых автор неуклюже и неубедительно делает попыткупредставить себя “добрым пастырем заблудших овец”, все послание написано врезком тоне, характерном для папских требований в отношении “неверных”,“еретиков” и т. п. Никакого успеха эта булла на Руси не имела. Она была пустойдекларацией, и, по-видимому, так ее и расценили на Руси. Ни в каких русских источникахэто папское обращение отражения не нашло. Послание к русским князьям было,очевидно, последней попыткой папы Гонория III помочь, чем он мог, крестоносцамв Прибалтике. Через два месяца он умер, и папский престол занял Григорий IX.Уже на третий день своего понтификата новый папа издал очередную буллу повопросам, касающимся споров в Прибалтике, а 5 мая того же 1227 г. в другой булле он обратился к “новообращенным и снова объявил их принятыми “подпокровительство св. Петра” и папского престола и при этом опять сделалоговорку, что “они остаются в состоянии свободы и не подчинены никому, кромеодного Христа и римской церкви”. Следующий важный шаг в ливонских делах папапредпринимает в начале 1228 г. Буллой 14 февраля Григорий IX объявил о принятиягод свое покровительство (по обычной формуле: “под покровительство св. Петра инаше принимаем”) “воинов христовых”, т. е. рыцарей ордена меченосцев, “вместесо всем их имуществом, которым они владеют или в будущем будут владеть”. Этотакт означал также “заявку” папства на прибалтийские земля, на верховныефеодальные права над ними. Но теперь имелись в виду земли, уже превращенные всеньориальные владения, в феодальные рыцарями-крестоносцами. Папа провозглашалсебя их сюзереном, верховным феодальным владыкой, объявляя их под своим“патроцинием” (внесудебная защита, покровительство). В ответ на эти действияпапской курии с целью укрепить свои позиции в Прибалтике энергичные шагипредпринимает и императорский лагерь. Сын Фридриха II, Генрих VII, коронованныйв 1221 г. немецкой короной в качестве “короля римлян”, посланием от 1 июля 1228 г. передал в дар ордену меченосцев “Ревельскую провинцию с ревельским замком, а также провинцииЕрве, Гарриен и Виронию”. Тем самым Генрих VII также заявлял верховныефеодальные права на некоторую часть прибалтийских земель, которыми считал себявправе полностью распоряжаться. В 1229 г., после тридцатилетнего хозяйничанья в Ливонии, превратившись из бременского каноника в имперского князя (с 1224 г. Ливония вошла в состав Империи) и могущественного духовного князя, умер епископ рижскийАльберт. Трения, которые усиливались еще при нем, вылились после его смерти внепримиримую вражду трех главных хозяев захваченной страны: епископа, города иордена. С другой стороны, то и дело вспыхивали восстания местного населения,пытавшегося сбросить с себя ненавистное иго. Все чаще совершались и дерзкиенабеги немецких рыцарей на русские земли. Все попытки папы Григория IX положитьконец взаимной борьбе в “новом божьем доме”, как в Риме напыщенно именовализавоеванные области Прибалтики, кончались полной неудачей.
Еще однообстоятельство справедливо считалось в Риме весьма опасным. В течение уже 20 слишним лет в бременской провинции горел пожар крестьянского восстания—такназываемых штедингов. Восстание охватило многие крестьянские общины, которыесравнительно недавно потеряли свободу и подвергались закрепощению. Крестьянеупорно боролись против феодальных пут, и сломить их боевой дух не удавалось.Они отказались платить десятину бременскому архиепископу, не побоявшись ивооруженных сил, которые “пастырь церкви” в этом случае счел необходимымнаправить для их “увещевания”, не говоря уже о церковном отлучении и объявленииих “еретиками”. В 1229 г. восставшие крестьяне разгромили рыцарей, посланныхпротив них епископом Гергардом II. После этого папа объявил для борьбы с нимикрестовый поход. Но и крестоносцам мужественные крестьяне наносили жестокиепоражения. Зимой 1232/33 г. они отбросили войско крестоносцев и подступили ксамому Бремену. Осенью 1233 г. крестоносцы потерпели поражение и при этомпотеряли своего предводителя графа Бурхарда Ольденбургского. Папа не скупилсяна буллы, призывавшие к еще более решительным действиям. В Бремене собралосьогромное феодальное войско, жадное до крови и грабежей. Крестоносные убийцы,посланные Григорием IX, предводительствуемые знатнейшими германскими феодалами,учинили поголовную резню среди свободных немецких крестьян— штедингов—за ихнежелание подчиниться бременскому архиепископу и надеть на себя ярмокрепостничества. В битве при Альтенеше 27 мая 1234 г. конные рыцарские орды истребили свыше 6 тысяч героически защищавшихся крестьян. Пленныхсжигали живыми, как “еретиков”. А здесь же, на пригорке, стояло духовенство скрестом и знаменем и благочестиво распевало гимны “во славу милостивого бога”.Несмотря на террор, крестоносцам не скоро удалось добиться покорности иподчинения пруссов. Потребовалось еще целых 50 лет, прежде чем упорноесопротивление свободолюбивого народа было сломлено и завоевание Пруссиизакончилось (в 1283 г.). Подавляющая часть населения была уничтожена, азахваченные земли заселены немецкими колонистами. В Прибалтике успехи папскихкрестоносцев тоже были не блестящи. В первые годы правления Григория IXразгорелась воина в самом лагере агрессоров: меченосцы захватили в Эстонииземли, занятые ранее датчанами, а частью и те, которые были объявлены прямымвладением “апостольского престола” (Вирония, Ерве, Гарриен). Никакие протестыпапского легата Балдуина Альнского, находившегося здесь после ВильгельмаИоденского, не помогли. Орден занял Ревель (Таллин), а те силы, которые смогсобрать легат, были перебиты. “Трупы были свалены в церкви в виде огромнойпирамиды”,—сообщает источник. Датчане со своей стороны также предпринялиэнергичные действия. Вступив в союз с графом гольчггинским Адольфом, корольДании Вальдемар II решил отрезать Прибалтику от сношений с Западом. Любекскаягавань, этот “ключ к Ливонии”, была заперта с помощью нескольких затопленных судов.Ливонские крестоносцы оказались лишенными всякой возможности получатьпополнение с Запада. В течение ряда лет не удавалось ликвидироватьразгоревшийся конфликт. Все это ослабило в 1229—1234 гг. активностькрестоносцев и в направлении на Русь. Правда, в Риме еще продолжали разжигатьвраждебность к Руси, и Григорий IX направляет в начале 1229 г. 5 булл, свидетельствующих об этих усилиях папства, в Любек, Ригу. Готланд, Динамюнде иЛинчепинг (Швеция). Все они содержали категорическое требование добитьсяпрекращения всякой торговли с русскими с тем, чтобы отрезать Новгород от Западаи лишить Русь возможности получать необходимый для изготовления оружия металл,шедший оттуда, или же готовое оружие. Эти попытки папства держать Русь подблокадой повторялись и в дальнейшем. Но усилия папства добиться политической иэкономической изоляции Руси не увенчались успехом. Заинтересованность немецкогокупечества в поддержании торговых связей с Новгородом, Псковом и другимицентрами северо-западной Руси была столь велика, что, вопреки папскимтребованиям, вскоре, после того как Рим разослал свои буллы, два из адресатов —Рига и Готланд—заключили с князем Смоленским Мстиславом Давыдовичем договор омирных взаимоотношениях, торговле и “взаимном благоприятствовании”. Обращает насебя внимание, что в пространном договоре нет  никаких упоминании овопросах вероисповедных или церковных. Это доказывает лишний раз, насколькотакие вопросы были несущественны в реальных отношениях между русскими и западнымигосударствами и лишь искусственно раздувались самой католической церковью вцелях политической пропаганды. Купечество Любека, Бремена, Готланда и другихмест искало мирных отношений и укрепления давних экономических связей с Русью,особенно с Новгородом — крупнейшим центром, контролировавшим всю торговлю сВостоком. По-видимому, под известным влиянием этих купеческих элементов,особенно сильных в Риге, оказался действовавший в Прибалтике новый папскийлегат Балдуин Альнский. Этот Цистерцианский монах, сменивший ВильгельмаМоденского, пользовался большим доверием папы, неоднократно защищавшим его отрезких нападок, которым Балдуин Альнский подвергался со стороны многочисленныхсвоих недругов в Прибалтике, особенно в лице ордена, а также и нового рижскогоепископа Николая. Тем не менее, его политика в Прибалтике расходилась с общимполитическим курсом римской курии, направленным на развитие католическойэкспансии на востоке и захват новых земель. Мероприятия Балдуина Альнскогопо-прежнему преследовали цель создать и укрепить папское церковное княжество, всостав которого он стремился включить новые владения. Но, очевидно, он несчитал лучшим методом достижения этой цели войну и грабеж. Он предпочиталметоды убеждения, сманивая на свою сторону более податливые группы местногонаселения из числа более крупных землевладельцев, хотя он не исключал иприменения насилия в тех случаях, когда встречал сопротивление. Балдуин видел врыцарях не только грубых захватчиков — вояк, проливающих кровь невинных людейиз-за добычи, но и опасных для папства конкурентов, хотя и прикрывающихсяпапским знаменем, но преследующих узкокорыстные цели, которые расходились синтересами папства. Наконец, Балдуин явно воздерживался от усиления агрессивныхдействий, направленных против соседей, в частности против Руси. ПолитикаБалдуина Альнского вызывала резкое недовольство среди агрессивно настроенныхкрестоносцев в Ливонии, которым удалось подчинить своему влиянию нового рижскоеепископа Николая. Вскоре между ним и легатом создались чрезвычайно натянутыеотношения. Балдуин отправился в Рим искать поддержку и сумел ее там найти,вызвав у папы еще большее доверие к себе, особенно, когда он представилзаключенный им с куронами договор, в котором они изъявляли свое согласиеподчиниться папскому престолу. Вернулся Балдуин в Прибалтику облеченным ещебольшими полномочиями, чем те, которыми он обладал ранее. Однако политическаялиния легата была по-прежнему неприемлема для действительных хозяев положения,которыми были захватившие прибалтийские земли и стремившиеся к дальнейшемурасширению своих владений на востоке именитые “крестоносные” феодалы светскогои духовного звания. Они добились того, что в феврале 1234 г. папа лишил Балдуина всех его легатских полномочий. В Риме сочли наиболее пригодным лицом,которое могло бы наладить расстроившийся механизм папской политики насеверо-востоке, все того же епископа Моденского.
В марте 1234 г. Вильгельм Моденский отправился вторично на северо-восток в качестве полномочного“апостолического легата”. Началась его поездка с явного провала: все егопопытки миром покончить со штедингами остались безрезультатными. Восстаниепродолжалось. Не удалось Вильгельму Моденскому добиться и снятия датчанами морскойблокады на Балтике, и папе пришлось прибегнуть к угрозе интердикта и отлучения,чтобы воздействовать на непослушного короля. Поздним летом 1234 г. новый папский легат прибыл в Ригу и немедленно принялся за проведение ряда мероприятий,имевших целью навести порядок в лагере крестоносцев. Прежде всего, он сменилрижского епископа, назначив вместо отставленного Николая из орденацистерцианцев доминиканца Генриха. Эта смена показательна. В этот же период вовсей “миссионерской” деятельности папства цистерцианские монахи заменяютсямонахами так называемого ордена проповедников (доминиканцев). Лишь незадолго доэтого возникшего и в короткое время захватившего в свои руки монополию “борьбыза веру”. В сентябре 1230 г. папа издал особую буллу о передаче доминиканцампроповеди “крестовых походов” в Пруссию, отобрав эту миссию у цистерцианцев, ачерез три года доминиканцы начинают проникать и в Ливонию, в короткое времявытеснив и оттуда своих предшественников —цистерцианцев, которые вслед заМейнардом шли в Прибалтику, рассматривая ее как свою монопольную вотчину.Цистерцианцы действовали в интересах местной церковной власти, особенно винтересах рижского епископа, на них он опирался в борьбе с меченосцами, аподчас и с папским легатом. Между тем орден доминиканцев был папским орденом.Григорий IX сделал его главным орудием своей идейно-политической борьбы симператором Фридрихом II. Доминиканцы составляли кадры папских агитаторов наместах. И теперь, направляя их в Прибалтику, папа возлагал на них большиенадежды. Усилением роли доминиканцев в Прибалтике Вильгельм Моденский стремилсяукрепить идейно-политическую базу папства. Но для выполнения дальнейших целейнамеченной программы этого было мало. В обстановке жестокой истребительнойвойны, которая уже полстолетия не прекращалась в Прибалтике и в которой запоследние годы феодально-католические агрессоры стали явно терять свои позиции,необходимо было прежде всего укрепить военно-политические кадры. До этого времениони состояли главным образом из рыцарей-меченосцев; однако постоянныеграбительские войны, сделавшиеся их профессиональным занятием, внесли глубокоеморальное разложение в ряды этого “христова воинства”, а их положение крупныхземлевладельцев, осевших на захваченных ими территориях, не позволяло паперассчитывать на них как на “верных сынов”. Между тем уже во времена первоголегатства Вильгельма Моденского у меченосцев появились конкуренты в лицерыцарей Тевтонского ордена. Еще в 1226 г. польский князь Конрад Мазовецкий, который вел постоянные войны со своими соседями, обратился за помощью кнемецкому ордену “братьев св. Марии” (Тевтонскому ордену), образовавшемуся ещев начале XII в, в Иерусалиме и объявленному папой Климентом III в 1191 г. состоящим под особым покровительством “апостолического престола”. Не добившись в войне ссельджуками успеха, немецкие рыцари охотно приняли предложение Конрада,оказавшееся для Польши и других народов северо-восточной Европы роковым, таккак в лице этого ордена появился самый опасный враг-ударная силазападноевропейского феодализма в его восточной экспансии. В 1230 г. с благословения папы, опубликовавшего по этому поводу 5 булл, тевтонцы начали кровавуюистребительную войну против пруссов с целью окончательного захвата их земель.Орден добился от папы передачи ему в “вечное владение” Кульмской земли,полученной орденом еще раньше от Конрада Мазовецкого, и Пруссии, которую еще предстоялозавоевать. Одновременно орден заручился в лице своего весьма энергичного ивластолюбивого гроссмейстера Германа фон Зальца поддержкой сначала германскогоимператора Филиппа Швабского, ведшего в эту пору острую борьбу с папой, апозднее — его преемника германского императора Фридриха II. Между ними былитакже установлены сеньориально-вассальные отношения. Однако, имея трехсюзеренов (третьим был Конрад Мазовецкий), орден действовал вполнесамостоятельно и, не стесняясь в средствах, добивался расширения подвластныхему земель и укрепления своих политических позиций. В 1233 г. тевтонцы положили конец существованию особого рыцарско-монашеского ордена “Добринскихбратьев”, созданного ранее Конрадом Мазовецким в качестве своей военной опоры.По соглашению с Конрадом, достигнутому в результате посредничества ВильгельмаМоденского, Тевтонский орден получил обширные земельные владения и рядпривилегий, что, в общем, значительно усилило его политическую и военную мощь.Явившись снова в конце 1254 г. в Прибалтику как папский легат, ВильгельмМоденский вступил в переговоры с Германом фон Зальца о дальнейшем расширениивласти Тевтонского ордена. Это могло быть достигнуто только за счет орденамеченосцев, ставшего к этому времени главной военной силой в “крестоносном”лагере. Он являлся формально орденом епископским, между тем тевтонцы ни вкакой, не только фактической, но и формальной зависимости от местной церкви ненаходились. К тому же меченосцы все больше теряли авторитет даже в глазахвысшего местного духовенства, для которого орден меченосцев перестал служитьнадежной защитной силой. В этих условиях уничтожение этого ордена сделалосьреальной целью для папских политиков, и прежде всего для Вильгельма Моденского.Достижение этой цели облегчилось трагическими для меченосцев военнымисобытиями. Еще в 1234 г. новгородский князь Ярослав Всеволодович решил положитьконец принимавшим все более дерзкий характер набегам немецких вооруженныхотрядов на русские земли. Собрав значительную рать, он подошел к городу Юрьевуи нанес рыцарям жестокое поражение у реки Эмайыги (Эмбах). Разгром, которыйпотерпели в этом сражении меченосцы, явился подготовкой их окончательноговоенного крушения. Оно произошло через два года (22 сентября 1236 г.) в решительной битве с литовцами и земгалами. На этот раз меченосцы были окончательноразбиты. В бою погиб магистр ордена Волквин. 48 знатных рыцарей—комтуров идругих начальников отрядов и множество рядовых крестоносцев. Значение этогоразгрома для судьбы “крестоносной” миссии в Прибалтике было чрезвычайно велико:в течение короткого времени все завоевания крестоносцев были поставлены подугрозу. В разных районах поднимались восстания против немцев. Куры и земгалысбросили с себя ненавистное иго, очистили свои земли от всяких следовхристианства, вернулись к своим древним верованиям. Католический лагерь потерялсвою главную военную силу. Всполошившееся духовенство в лице трех епископовобратилось к папе с мольбой о помощи. Реально она могла выразиться лишь водном: в предоставлении тевтонскому ордену того места, которое раньше занималимеченосцы. При этом было очевидно, что позиции местного духовенства будут ещеболее ослаблены, если хозяином положения станут рыцари ордена, а влияниепапства на все дела в Прибалтике значительно возрастет.
ПоявлениеТевтонского ордена в Прибалтике означало новый крупный шаг в усилениинаступления западноевропейского феодализма на восток, совершавшегося подзнаменем папства. Непосредственный представитель Григория IX, его полномочныйлегат Вильгельм Моденский был “крестным отцом” этого очередного предприятияримской курии. Однако необходимо иметь в виду, что Тевтонский орден вовсе небыл слепым орудием в руках папства. В острой борьбе, разгоревшейся в эти годымежду папством и германским императором Фридрихом II, гроссмейстер орденаГерман фон Зальца сумел установить с обеими сторонами — и с папством, и сИмперией—особо выгодные для ордена отношения. И Григорий IX и Фридрих IIторжественно подтвердили права и привилегии ордена, в силу которых онстановился в значительной мере независимым и самостоятельным. В своей восточнойполитике папство нашло в Тевтонском ордене верную опору. Этому способствовало,конечно, то обстоятельство, что здесь интересы папства и Империи совпадали,поскольку они выражали стремление западноевропейских феодалов к дальнейшемуусилению экспансии на восток и контролю над торговыми путями на Балтике. Вместес тем Тевтонский орден доставлял папству с самого начала много неприятностей.Если и раньше в Прибалтике нередко вспыхивали конфликты внутри католическоголагеря, то с появлением тевтонских рыцарей эти конфликты приняли постоянныйхарактер. Целая серия папских посланий выразительно свидетельствует о том,какое самоуправство проявляли жадные до добычи “братья-рыцари”, как захватывалиони земли и имущество не только у местного населения, у которого, видимо, изахватить-то было уже больше нечего, но и у тех крестоносцев, которые раньше ихуспели поживиться добром, отобранным у ливов, куров, эстов и другихнародностей. После разгрома литовскими войсками в битве под Шауляй 22 сентября 1236 г. орден меченосцев вскоре был окончательно ликвидирован. Остатки его были слиты с Тевтонскиморденом. По этому поводу Григорий IX 12—14 мая 1237 г. подписал несколько посланий, одно из которых было адресовано легату Вильгельму Моденскому,другие—епископам рижскому, дерптскому (в городе Тарту) и острова Эзель. Орденставился под особое покровительство “апостольского престола”. В Риме считали,что тем самым приведены в готовность отборные кадры для крупных военныхдействий, намечавшихся на ближайшее будущее. Папа потребовал от своего легата вПрибалтике принять необходимые меры для установления прочного мира вкатолическом лагере, в частности с Вальдемаром Датским, и обеспечитьвозвращение последнему Ревеля, захваченного ранее, как уже говорилось.Тевтонским орденом. В течение 1237 г. легат побывал в Польше и Пруссии,разъезжал по Ливонии, совершил поездку в Эстонию и проявил особый интерес кФинляндии. Наряду с попытками добиться умиротворения внутри собственного лагеряцерковь в лице папского легата пытается также несколько ослабить враждебность ккрестоносцам со стороны населения. Два послания Григория IX на имя легатаВильгельма бросают яркий свет на положение народных масс Прибалтики под тяжелымгнетом “миссионеров”.7 марта 1238 г. папа требует, чтобы “язычники, обращаемыев христианство, не подвергались бы порабощению”, а на следующий день, как бы вразъяснение и явно в ограничение своего предыдущего послания, Григорий IX пишето том, чтобы “обращаемые в христианство рабы получали бы от господ хотя быстолько свободы, чтобы они могли ходить в церковь на богослужение”. Церковныевласти в Риме понимали, что алчность крестоносцев может и в Прибалтике довестидо всеобщего восстания и сорвать дальнейшее расширение католической экспансии навостоке. Необходимо было принять меры, чтобы укрепить свои тыл, чтобыумиротворить прибалтов. Этим и следует объяснить заботу папы и его легата о“смягчении” положения местного населения. Под руководством папского легата,проявившего большую энергию, принимались разнообразные меры, чтобы добитьсяконсолидации сил католического лагеря, укрепления его позиций в Ливонии. Этиусилия, однако, не были просто стремлением к умиротворению, о котором стольусердно ратовал на словах папа римский и его легат. Хлопоты ВильгельмаМоденского сводились к тому, чтобы добиться сплочения всего католическоголагеря, расположившегося у границ северной и северо-западной Руси, с тем, чтобыв дальнейшем начать планомерное наступление в глубь страны. Это и было основнойзадачей папского легата. Он направляет свои усилия на то, чтобы найти вНовгороде или в Пскове какую-нибудь группировку, на которую католическиеагрессоры могли бы рассчитывать. Как показали дальнейшие события, эти усилия неостались безрезультатными. Еще в 1228 г. в Пскове нашлись бояре-изменники,которые, как сообщает летопись, заключили союз с немцами. Позднее им удалосьпривлечь на свою сторону самого посадника Твердилу Иванковича. Спустя нескольколет и в Новгороде нашлась кучка бояр во главе с бывшим тысяцким БорисомНегочевичем, которые пытались в 1232 г, произвести в Новгороде и Псковепереворот, а когда это им не удалось, сбежали к немцам и сомкнулись скрестоносными захватчиками. Подобные изменники, очевидно, подкупленные агентамиВильгельма Моденского, объявились и в последующие годы. О них летописьсообщает, что они “перевет держаче с немци”, фактически отдали Псковкрестоносцам, которые тотчас повели на русской земле такую же грабительскуювойну, какую вели в Прибалтике, Таким образом, усилиями папского легата былсоздан не только политический, но и военно-стратегический плацдарм на западныхграницах Руси. Аналогичные меры были предприняты им и с другой стороны—вФинляндии. В этой стране, являвшейся ближайшим северным соседом Руси, былатакже создана база для католического наступления на Русь. В том же направлении,в каком действовал епископ ливонский Альберт, здесь с 1220 г. развернул свою активность епископ Томас. В Риме стремились превратить финляндскуюкатолическую “миссию” в еще один— северный плацдарм для наступления на Русь.Гонорий III в письме к епископу Томасу в 1221 г. предлагал запретить католикам вести торговлю с карелами и русскими, что являлось уже не раз примененным куриейсредством борьбы с Новгородом. В начале 1229 г. 6 папских посланий, на протяжении трех недель (с конца января до середины февраля) адресованных епископамрижскому и любекскому, аббату цистерцианского монастыря на острове Готланд идругим представителям католической церкви в районе Балтики, предписывалиоказать поддержку усилиям католической миссии в Финляндии и для этого, преждевсего, парализовать торговлю с русскими. Стремясь, как обычно, “загребать жарчужими руками”, папские представители в Финляндии натравливали племена тавастов(так называли племя емь) на новгородские владения, а когда новгородцы в тесномсоюзе с карелами оказывали тавастам отпор, папа и вся его агентура поднималишум о “русской агрессии”. В Действительности, во всех действиях папской куриинельзя не видеть целеустремленной политики подготовки большого наступления наРусь, и, прежде всего, на богатый Новгород. Призывом к войне против Русиявлялась, по существу, папская булла от 24 ноября 1232 г. о финляндских делах. В ней Григорий IX обращался к ливонским рыцарям-меченосцам и предлагалим “в согласии с финляндским епископством” перенести свою деятельность вФинляндию “против неверных русских”. Финляндия вошла и в число стран, накоторые распространялись полномочия Вильгельма Моденского как “апостольскоголегата” при его второй поездке на север в 1234 г.
Еще большеевнимание уделил Финляндии папский легат в 1237—1238 гг. К этому времениВильгельм Моденский заканчивал в большой спешке создание антирусской коалиции.Оставалось закрепить достигнутые соглашения соответствующим договором ееучастников, в котором были бы определены условия действий, сроки и задания длякаждого из них. Это и было осуществлено 7 июня 1238 г. в Стеноп, где находилась резиденция датского короля Вальдемара II и куда прибыли длязаключения такого договора папский легат Вильгельм Моденскии и магистр Тевтонскогоордена в Ливонии Герман Балк. Договор “разрешал” вопрос об Эстонии: орденуступал королю Ревель и ряд других крепостей и местностей на земле эстов иобязался в дальнейшем неизменно оказывать поддержку королю. При этомустанавливалось, что две трети завоеванных земель будут принадлежать королю, атреть—ордену. Большое место занимали в договоре вопросы, касавшиеся взыскания снаселения церковной десятины и других церковных поборов. Значение Стенбийскогодоговора в истории феодально-католической экспансии, развивавшейся под эгидойкатолической курии, чрезвычайно велико. Этот договор закрепил созданныйпапскими усилиями единый фронт католических агрессоров, обосновавшихся назападе; на севере вдоль границы Руси. Участники коалиции готовились развернуть наступлениена Новгород, рассчитывая при этом на политическую борьбу, обострившуюся вНовгороде и Пскове во второй половине 30-х годов. В наступлении должны былипринять участие все три главных участника коалиции: датские крестоносцы вЭстонии, орденские силы в Ливонии и крестоносцы, обосновавшиеся в Финляндии,которые должны были получить еще подкрепления из Швеции. Совместными силамипредполагалось захватить важнейший торговый путь, связывавший Балтику сНовгородом по Неве. Разработанный папским легатом план свидетельствует о том,насколько серьезно ставился вопрос о войне против Руси. Несомненно, чтоодновременно имелось в виду насильственно навязать русским также католическуюверу. Что общие основы соглашения в Стенби были разработаны Вильгельмом Моденскимв тесном единстве с папой Григорием IX, подтверждает булла от 9 декабря 1237 г., в которой папа обратился к архиепископу Швеции и его суффраганам-епископам с призывоморганизовать “крестовый поход” в Финляндию “на помощь епископу Томасу” “противтавастов” и их “близких соседей”. Очевидно, что, призывая крестоносцевуничтожать “врагов креста”, папа имел в виду наряду с тавастами также карелов ирусских, в союзе, с которыми тавасты в эти годы энергично противилиськатолической экспансии. Папская курия и ранее не упускала случая для разжиганиявраждебного отношения к русским. В своих более ранних посланиях папа нескрывает этого. Так, буллой от 3 февраля 1232 г. на имя своего легата Балдуина Альнского он запрещает всем христианам в Прибалтике без разрешения курии заключатьмир или перемирие с русскими или “язычниками”. Еще более откровенна папскаябулла от 24 ноября 1232 г., в которой Григорий IX требовал от меченосцев вЛивонии поспешить в Финляндию, чтобы “защитить новое насаждение христианскойверы против неверных русских”. Лицемерные слова этого воззвания были типичноймаскировкой подготавливаемой агрессии. В папской булле от 27 февраля 1233 г. русские открыто названы “врагами”. Учитывая эту нескрываемую даже враждебность папства крусским в 1230-х годах трудно отказаться от мысли, что под “близкими соседями”тавастов, против которых папа призывает выступать в булле от 9 декабря 1237 г. своих крестоносцев, понимались русские. Ряд папских булл свидетельствует также о том, чтонаряду с подготовкой широкой агрессии извне, курия стремилась обеспечить своизамыслы и созданием базы внутри Руси. Для этой цели были широко использованыдоминиканцы. В каком направлении развивалась их деятельность, благословляемаяпапой, можно понять из буллы Григория IX от 15 марта 1233 г., в силу которой доминиканцам, отправившимся на Русь, предоставлялась индульгенция и им самимразрешалось давать отпущение поджигателям или убийцам клириков. Папа пишет и онеобходимости создания латинской епархии на Руси, ссылаясь при этом на то, чтотам существует “множество латинских церквей, не имеющих священников”. Однаконадежды Рима не оправдались. Никакой базы внутри Руси, на которую вражескиесилы в своем широко задуманном наступлении могли бы опереться, у них неоказалось, и борьба, как известно, свелась к столкновению на бранном поле.Лихорадочную поспешность, с которой Вильгельм Моденский действовал при созданииантирусской коалиции и организовывал стенбийский сговор ее участников, следуетобъяснить желанием использовать благоприятные для Рима условия, сложившиеся наРуси в 1237—1238 гг. С востока, через Волгу на Рязань и дальше в глубь странынадвинулись грозной тучей татаро-монгольские полчища, угрожавшие самомусуществованию русского государства. Католическим агрессорам, стремившимсяобосноваться в западных районах Руси, этот момент, когда силы всей русской землибыли напряжены в ожесточенной борьбе со свирепыми кочевниками, естественно,представлялся особенно подходящим. Организаторы немецко-датско-шведскойкатолической агрессии на Русь в 1240 г. рассчитывали на вторжение в ее пределыс двух сторон: с севера, откуда готовились напасть шведские силы подпредводительством ярлов Ульфа Фаси и Биргера, и с северо-запада, где действовалТевтонский орден. Очевидно, предполагалось, что нападение произойдет в одни ите же сроки, но тевтонские рыцари опоздали, а шведы, пройдя по Неве до устьяреки Ижоры, не сумели использовать преимуществ внезапного нападения.Заблаговременно расставленная новгородскими князьями охрана Финского залива иберегов Невы, сообщила немедленно в Новгород об опасности. Молодой князьАлександр Ярославич, “не мешкая нимало”, во главе немногочисленной, номужественной дружины своей, обрушил на шведов 15 июля 1240 г, внезапный удар такой силы и вместе с тем настолько продуманный с точки зрения боевой тактики,что шведы были наголову разбиты. Князь Александр сразился с самим Биргером,шведским полководцем и предводителем всего похода, и нанес ему тяжелую ранукопьем. “Возложи печать на лице острым своим копьем”,—рассказывает летописец,оставивший описание знаменитой Невской битвы. Немногим удалось бежать.“Останоки их,—говорит летописец.—побеже посрамлени”. Русские, собрав трупызнатных рыцарей, “накладше корабля два” и “пустоша и (их) к морю”, где они изатонули. Трупы же остальных, “ископавшие яму, вметаша (их) в ню (нее) бесчисла”. Эта замечательная победа прославила молодого князя и сорвала планынападения католических агрессоров на Русь с севера. В конце августа—началесентября 1240 г. немецкие рыцари вторглись в русские земли с запада. Немцамудалось захватить крепость Изборск. Выступивший на помощь Изборску псковскийотряд был разбит, и рыцари осадили Псков. Изменники-бояре, во главе с псковскимпосадником Тверднлой Иванковичем, открыли немцам ворота, и город был захваченврагом. Завладев Псковом, немецко-католические рыцари стали все глубжевторгаться в новгородские владения, подойдя к самому городу на расстояние 30—40верст. Одновременно они стремились захватить берега Невы, ладожские земли иКарелию. На побережье Финского залива они построили крепость Копорье и,опираясь на нее, развернули дальнейшее наступление. Беспощадному разорениюподвергалось местное население. Сопротивлявшихся крестоносные разбойникимассами истребляли. С Запада шли все новые подкрепления крестоносному войску.Папская курия неослабно следила за ходом событий.
Особыйинтерес представляет в этой связи булла Григория IX от 14 декабря 1240 г. направленная лундскому архиепископу Уффону—главе католической церкви в Дании и егосуффраганам. Папа предложил развернуть в Дании проповедь “крестового похода”против “неверных”, якобы угрожающих христианам в Эстонии. Под “неверными” курияснова имела в виду русских. Эта булла была, по-видимому, вызвана собщением отяжелом поражении, которое понесли шведские рыцари на Неве в июле этого года.Чтобы как-нибудь возместить понесенные ими потери, папа взывал к помощи датчан,которые, однако, не спешили отозваться. Можно отметить, что в Дании наблюдаласьизвестная тяга к союзу с русскими и к поддержанию как экономических, так иполитических отношений. Григорий IX “передал” захваченные крестоносцами русскиеземли эзельскому епископу Генриху. А тот в апреле 1241 г. заключил договор с рыцарями, по которому он оставлял за собой часть взимавшейся в пользуцеркви десятины, а все права на управление, рыбную ловлю и прочее передавал им.Епископ в своей грамоте о заключении указанного соглашения объясняет, что онпередает им право на все остальные поборы, так как “на них падает труд,издержки и опасность при покорении язычников”. Тем самым епископ лишний разсвидетельствовал о том, какой характер носила “крестоносная” миссия срединародов Прибалтики, от которой русский народ был избавлен благодарягероическому отпору, организованному Александром Невским. В Новгороде, гдебоярская верхушка еще в 1240 г. не поладила с молодым князем Александром,вследствие этого уехавшим к отцу в Переяславль, вспыхнуло широкое недовольствопротив бояр. Народ потребовал возвращения Александра в Новгород. С присущей емурешительностью и мужеством, вернувшийся вскоре князь возглавил борьбу противнемецко-католического нашествия. Он привлек к этой борьбе не только новгородцеви русскую рать, пришедшую на подмогу из других земель, но и карелов, ижорцев,литовцев и другие народности. В 1241 г. внезапным ударом он захватил у немцевКопорье и нанес им сильное поражение в районе побережья Финского залива,оттеснив их обратно к реке Нарве. Известие об успехах русской рати подняло духместного населения Прибалтики. Вспыхнули восстания в земле эстов, подавитькоторые крестоносцам не удавалось. Из Рима шли сообщения о присылке новыхпополнений. Широко развернулась проповедь “крестового похода”. Папа направил 6июля 1241 г. буллу королю норвежскому с предложением содействовать “крестовомупоходу… против язычников в землях соседних”, что в то время означало,конечно, Прибалтику, районы Финского залива, где развернулась большая войнапротив Руси. Неудачное для папства начало ее тем более активизировалодеятельность курии. Подстрекая норвежского короля к походу “во славу материнашей, святой римско-католической церкви”, папа изъявляет в этой булле согласиена замену крестового похода по обету в “святую землю”—походом против “соседнихязычников”. В самом начале 1242 I. Александр Невский, проведя тщательнуюподготовку, смело двинулся навстречу немцам. Обманув их расчеты, он захватилПсков и Изборск. Учинив расправу над предателями, закрепив свой тыл, князьпрошел дальше на северо-запад, прямо к границе захваченной крестоносцамиэстонской земли. Таким образом, весной 1242 г. русские войска находились западнее Чудского озера, соединявшегося узким протоком с Псковским озером. У этогоузкого протока, известного под названием “Узмень”, и произошли решающиесобытия. Молодой князь, показавший себя как стратег и полководец, блестящеосуществил глубоко продуманную военную операцию. В его плане были учтены всеобстоятельства: и особенности немецкого военного строя “свиньей”, и условияместности, и состояние льда на озере, а главное—моральный дух и боевые качествавойск. 5 апреля 1242 г. враг был встречен на льду. По имеющимся источникамможно понять, что немцы, обманутые неожиданным, смелым построением русскоговойска, могли считать себя уже победителями, преодолев полки, расположившиеся вцентре, когда они оказались под внезапным мощным ударом флангов, выйти из-подкоторого уже не могли. Победа русского войска, в котором участвовали не тольконовгородцы и псковичи, но и “низовцы” — войска, присланные ЯрославомВсеволодовичем, отцом Александра Невского, под начальством брата Александра —Андрея, была решающей и окончательной. Рыцари потеряли 500 убитыми и 50плененными. Многие пошли под лед, который выдерживал тяжесть русскихпехотинцев, но проламывался под закованной в тяжелые доспехи рыцарской конницейкрестоносцев. Тысячи “кнехтов”—немецкой пехоты — остались на льду Чудскогоозера.
III.           Александр Невский- военачальник и государственный деятель.
Своими победами храбрыйполководец на долгое время отвадил и шведов, и немцев от попытки завладетьсеверными русскими землями. Западные враги убедились, что русские, даже порабощенныетатарами, могут еще постоять за себя.
Имя Невского сталосимволом независимости. Им даже стращали татар. Батый, зная о его достоинствах,велел сказать ему: «Князь новгородский! Известно ли тебе, что Бог покорилмне множество народов? Ты ли один будешь независимым? Но если хочешьвластвовать спокойно, то явись немедленно в шатре моем, да познаешь славу ивеличие монголов». И Александр в 1242 году впервые поехал в Орду к Батыю.Летописцы говорят, что хан, увидев Александра, сказал своим вельможам:«Все, что мне ни говорили о нем, все правда; нет подобного этомукнязю». Как политический деятель, Невский ясно представлял, что сейчасистерзанная, малочисленная, нищая, раздавленная Русь не может рассчитывать насилу оружия, чтобы освободиться от власти татар, как в битвах против немцев ишведов. Открытый вызов Орде был бы самоубийством для Руси. Приходилось уповатьна великодушие победителей, кланяться им, признать себя их рабом. Александрпонимал, что самое разумное сейчас скрепя сердце выказывать смирение ипокорность хану. Только в 1252 году хан признал Александра Ярославича великимкнязем. Наконец-то Отчизна увидела на владимирском престоле достойногогосударя, мудрого и дальновидного. Непросто было смирить гордыню, носвободолюбивый Невский делал все, чтобы избежать войны с поработителями. Нужнобыло терпеливо набираться сил. Теперь приходилось унижаться перед ханом,лукавить, заискивать перед его сановниками, одаривать их, чтобы спасти роднуюземлю от новых бед. Приходилось увещевать свой народ не противиться татарам,платить требуемую дань. Для многих его поведение было непонятно. Его обвиняли впособничестве татарам, в том, что он не жалеет своего народа. Многие липонимали, что, поступи он иначе, новый страшный татарский погром обрушился бына несчастную Русь.
В 1256 году татары велелисделать вторую перепись на Руси, чтобы обложить всех жителей поголовной данью.Хан пожелал, чтобы перепись была сделана и в Новгороде, который не был покорентатарским оружием. Новгородцы подняли мятеж, считая для себя постыднымдобровольно платить дань. Невский, чтобы отвести беду от Новгорода, сам прибылв город с татарскими послами требовать дань. Новгородцы наотрез отказались.Тогда Александр наказал некоторых самым бесчеловечным образом: иным обрезалносы, другим выколол глаза и т.п. Лишь известие о том, что ханские полки идутна Новгород, заставило его жителей согласиться платить дань. Не успелуспокоиться Новгород, как в других городах начались волнения противбесчеловечного сбора дани татарскими сборщиками, которые не только брали ее слихвою, но крайне грубо обращались с народом. В Суздале, Ростове, Ярославле,Владимире и других городах сборщики дани были перебиты. Все это озлобило татар.Хан обвинил Александра в том, что он не может или не хочет удерживать народ вповиновении. В Орде готовились жестоко наказать мятежников. Александр поспешилк хану. Много новых унижений пришлось испытать там славному государю. Емуугрожали смертью, заставляли вставать на колени перед ханом. Зато удалось нетолько спасти родную страну от грозившего ей погрома, но и выпросить для нееважную льготу: по просьбе Александра хан освободил русских от обязанностипоставлять татарам вспомогательное войско. Тяжело было русским проливать своюкровь за злейших врагов.
Много вытерпел великий князьради своего народа. Физические силы его были на исходе. Из Орды Александрвозвращался больным. С трудом продолжал он путь, но в Городце окончательнослег. Чувствуя приближение смерти, он принял схиму и в ночь на 14 ноября 1263года умер. Митрополит Кирилл, узнав о кончине великого князя, горестновоскликнул: «Солнце Отечества закатилось! Не стало Александра!» Народгорько оплакивал своего князя. 23 ноября тело Александра Невского погребли вовладимирском монастыре Рождества Богородицы. В 1724 году по указанию Петра I,преклонявшегося перед светлой памятью и делами Невского, прах святого князя былперенесен в Санкт-Петербург и похоронен в Александро-Невской лавре.

IV.           Заключение.
Ледовоепобоище 1242, битва русского войска 5 апреля 1242 на льду южной части Чудскогооз. с немецкими ливонскими рыцарями, которая закончилась разгромом захватчиков.В 1240-42 немецкие крестоносцы, датские и шведские феодалы активизировалиагрессивные действия, воспользовавшись ослаблением Руси, земли которой в этовремя разоряли монголо-татары хана Батыя. В 1240 шведы были разгромлены в устьеНевы, но крестоносцы Ливонского ордена захватили Изборск, а затем при помощиизменников-бояр во главе с посадником Твердилой Иванковичем, — Псков. ВзявКопорский погост (1240), крестоносцы построили здесь крепость. В 1241 онипланировали захват Великого Новгорода, Карелии и земель в районе Невы. Попросьбе вече в Новгород прибыл князь Александр Невский, покинувший его зимой1240 после ссоры с частью новгородских бояр. Собрав войско из новгородцев,ладожан, ижоры и карелов, он выбил в 1241 тевтонских рыцарей из Копорья.Новгородское войско, к которому присоединились владимиро-суздальские полки,вступило в землю эстов. Но затем, неожиданно повернув на В., Александр Невскийосадил Псков и вскоре освободил город. После этого он снова перенёс военныедействия в землю эстов с целью предупредить сбор главных сил крестоносцев ивынудить к преждевременному для них выступлению. Рыцари собрали большие силы и,будучи уверены в своей победе, двинулись на В. Близ селения Хаммаст русскийпередовой отряд Домаша и Кербета обнаружил большое рыцарское войско; в боюотряд был разбит, но оставшиеся в живых сообщили о приближении крестоносцев.Русское войско отступило на В. Александр Невский расположил русскую рать (15-17тыс. человек) в узкой южной части Чудского оз. юго-западнее о. Вороний Камень инавязал врагу сражение в избранном им месте, прикрывавшем пути на ВеликийНовгород и Псков. Войско противника — ливонские рыцари, рыцари и кнехты(солдаты) Дерптского и др. епископств, датские крестоносцы — выстроилось«клином» («свиньей», по русским летописям). План врагасостоял в том, чтобы ударом мощного бронированного «клина» раздробитьи разгромить русские полки. На рассвете 5 апреля 1242 немецкий «клин»устремился на русских и началась битва на льду. Смяв передовой отряд,крестоносцы «прошибошася свиньёю сквозе полк» (через большой полк),считали битву выигранной. Но Александр, ударив по неприятелю сбоку, смешал ихряды и разгромил. Русские войска одержали решительную победу: было убито 400рыцарей и взято в плен 50, гораздо больше пало на поле сражения кнехтов, атакже воинов из чуди и эстов. Разбитые рыцари бежали на запад; русские воиныпреследовали их по льду озера.
Победана Чудском оз. имела огромное историческое значение, которое до наших днейпытаются приуменьшить буржуазные немецкие историки. Она остановила продвижениекрестоносцев на В., имевшее своей целью покорение и колонизацию русских земель.По оценке К. Маркса, Александр Невский разбил немецких рыцарей "… нальду Чудского озера, так что прохвосты… были окончательно отброшены отрусской границы". Орденские рыцари в 1243 «прислаша (послов) споклоном» в Новгород, отказавшись от своих завоеваний в русских землях; вэтом же году был заключён мирный договор между Новгородом и Ливонским орденом.Под влиянием Л. п. усилилась борьба против крестоносцев народов Литвы иПоморья. Л. п. занимает также выдающееся место в истории русского военногоискусства.

Используемая литература:
1. Шаскольский И. П. БорьбаРуси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII-XIII вв. — Л., 1987.
2. Рамм Б. Я. Папство иРусь X-XV. Учпедгиз, 1957.
3. Борисов Н. С. Русскиеполководцы XIII-XVI вв. — М., 1993.
4. Карамзин Н. М. Историягосударства Российского. — М., 1993.