Это(московиты) –народ, рожденный для
рабства и свирепо относящийся ко всякому
проявлению свободы; они кротки, если угне-
тены, и не отказываютсяот ига…Даже у ту-
рокнет такогоунижения истоль отвратитель-
ного преклоненияперед скипетром своих От
томанов.
Иоанн Барклай (1582-1621)
В рефератерассматриваютсяпроизведениязарубежныхавторов, посетившихРоссиюв 18-19 веках и сохранившихвпечатленияо своём пребываниив нашей
стране взаписках, мемуарах, письмах, которые онипубликовалив странах Евро-
пы – Франции, Голландии, Германии.Интерес к этимпроизведениямв Европе
был достаточновысок, что обусловлиалосьрядом причин.Политические, эконо-
мические, культурные, военныесвязи с Россиейв этот периодбурно развива-
лись.Россия оказываласерьёзноевлияние на ходмировых событий.И всвязи с
этим интересиностранцевк России, к событиям, происходящимв ней был объ-
ясним.
Зарубежныечитатели имеливозможностьсоставить длясебя образРоссии по
книгам многихавторов.Далеко не всеиз них придерживалисьобъективного
взглядана Россию, давая лишьповерхностснуюоценку происходящемув стране,
а некоторые, например французскийавтор маркизде Кюстин, создали прямо-та-
ки чудовищныйобраз России.Однако нельзясказать, что все европейцы, писав-
шие тогдао России, испытывалик ней отвращение, напротив, таких былонемно-
го.Тот, кто критиковалРоссию, в конечномитоге отдавалдолжное величию, ду-
ху страныи её народа.В этом смыслезаписки тогоже Кюстинавесьма показа-
тельны.Другие авторы, анализ произведенийкоторых приведёнв реферате, отли-
чаются большейсдержанностьюи сбалансированностью, так что у человека, знакомящегосяс Россией толькопо этим книгам, может возникнутьвполне объ-
ективноемнение о стране, обществе, быте народаи условиях, в которых онжи-
вёт.
Произведенияанализируютсяв хронологическомпорядке.
РОССИЯ В ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКИХ СОЧИНЕНИЯХ 18 в.
Записки, воспоминания, дневники путешествийиностранцев, посетившихРоссию в 18 веке, составляютцелую библиотеку.На протяжениивсего сто-
летия в страненаходилисьтысячи людейиз всех странмира.Это были куп-
цы, ремесленники, инженеры, военные, учёные, специалистыотдельных от-
раслей знаний, дипломаты, туристы, разведчики, авантюристыи просто ис-
катели счастья.Политика икультура, экономика ибыт, религия и нравы-всё
отразилосьв записках имемуарах, докладах итайных реляциях.Огромная
страна явиласьтемой бесчисленныхсочинений.Но что же виделииностран-
цы в России18 века? Этот век дляРоссии – эпохакоренной перестройки.
Именно сэтого временистрана всталана путь общенациональногопрогрес-
са и реформ.По сравнениюс прошлым,17 веком, стали инымигосударство
и государственныеинституты, общество и егоструктура.Русь Московская
превращаласьв РоссийскуюИмперию.На мировуюарену выступилофакти
чески новое, ранее неизвестноегосударство.РоссийскаяИмперия – этоог-
ромная могучаястрана, чья территориярасполагаласьв трех частяхсвета: в
Европе, Азии и Америке, чьи интересы проявлялись почти во всех этапах
развитиямировой политики, наконец, чей потенциал, влияние, а, подчас, и
простоевмешательство, определялиход мировойистории – отколонизации
Аляски довхождения всостав РоссииЗакавказьяи спасения егонаселения
от уничтоженияиранскимишахами, от выступленияв качествемеждуна-
родногогаранта самогосуществованияГерманскойИмперии досоздания
первогогреческогогосударства– РеспубликиИоническихОстровов, от на-
ционального, культурногои даже религиозногогнёта украинскогои бело-
русскогонародов и дополитики “вооружённогонейтралитета”, в результа-
те действиякоторого быларешена мирнымпутём сложнейшаяпроблемамеждународныхотношений, прекращенаагрессияВеликобритании, защи-
щена Американскаяреволюция исохраненамолодая республика– США.
Огромныеизмененияпроизошли врусской экономике18 века.Были ос-
воены колоссальныепо своей площадитерриторииПоволжья, Сибири,
ЧернозёмногоЦентра, Слободскойи Южной Украины.Чернозёмнаязона
становитсяжитницей страны.Россия полностьюудовлетворяетсебя хлебом
и сельскохозяйственнойпродукцией, которая ужевскоре становитсяощути-
мой статьёйруского экспорта.Интенсивноеразвитие мануфактуробеспечи-
вало резкийподъём промышленностиРоссии.Появиласьспециализацияот-
дельныхпромышленныхрайонов металлургиии металлообработки.Для 18
века характерныобщий рострусских городов, значительноеразвитие в них
ремесла, торговли, промыслов.В условияхукрепленияи развитияединого
всероссийскогорынка торговляприобретаетогромное значение.Кроме го-
родскихцентров, в деле общегопроцессакупли-продажиимеют исключи-
тельноезначение местныеярмарки ( ихбыло более1500).Их оборот сос-
тавлял многиедесятки миллионоврублей серебром.Особенностьвнешней
торговлизаключаласьв преобладаниивывоза надввозом и широкомэкс-
порте продуктоврусской металлургии.В середине 80-хгодов 18 векаих
вывоз достигогромного длятого времениобъёма – 2 мрдпудов.
Неизмеримвклад России18 века, русского народав сокровищницуми-
рового прогресса. Уже само посебе созданиеАкадемии науки Московс-
кого университета, Академии Художестви Медико-ХирургическойАкаде-
мии, создание целойсистемы светскойшколы, насчитывающейдесятки
тысяч учащихсяи массовыйвыпуск научной, светской, политическойкни-
ги, чей репертуарвключал многиеи многие тысячиназваний,-всё это – ог-
ромный успехв области науки, культуры, просвещения.Нет сомнения, что
научная итворческаядеятельностьтаких учёных, как М.В.Ломоносов, Л.
Эйлер, С.П.Крашенинников, В.Н.Татищев, И.И.Ползунов, И.П.Кулибин,
таких просветителей, как Н.И.Новиков, И.П.Пнини первый русскийрево-
люционерА.Н.Радищев, такихписателей, какД.И.Фонвизин, И.А.Крылов,
А.П.Сумароков, Г.Р.Державин, таких художников, скульпторови архитек-
торов, как Д.Г.Левицкий, Ф.С.Рокотов, М.Ф.Казаков, Д.Кварнеги, В.И.Ба-
женов, Э.М.Фальконе, В.В.Растрелли, Ф.И.Шубин,- этапы огромного, да-
же в масштабахмировой цивилизации, общего развитиярусской культу-
ры, науки, просвещения.
Конечно, русское государствобыло классовым, стремившимсяк ис-
полнениюи исполнявшимтребованияи желаниягосподствующегоклас-
са – помещиков, дворян и чиновников.В России 18 векасуществовало
крепостноеправо.Самодержавнаявласть – императори весь государст-
венный аппарат– охраняла изащищаласословно-крепостническийстрой,
которыйбазировалсяна эксплуатациинародных масс, и прежде всего
крестьянства, составлявшего 9/10населенияРоссийскойИмперии.Вряд
ли царизммог вести своюактивную, подчас агрессивнуюполитику без
материальныхи духовныхбогатств России.
Для России18 века характернои ещё однонемаловажноеявление.
Значительныеизменения вовсех сферахэкономическойи политическойжизни, естественно, вели феодально-крепостническийстрой к разложе-
нию, к формированиюв его недрахновых производительныхсил.Самая
характернаяособенностьРоссии 18 века– это возникновениеростков но-
вого прогрессивногостроя, возникновениекапиталистическогоуклада.
Громадныи всеобъемлющипроблемы, ставящиесяв огромнойстране.
Но и масштабыпреобразований, и качественныеизменения вобществе –
всё привлекалоиностранцевв России 18 века.
Одну изнаиболее яркихи полных картинРоссии начала18 века, эпо-
хи царствованиямолодого Петра, даёт книгаголландца деБруина(1652-
1727) – художника, этнографа, писателя.Опытный путешественник, про-
ницательныйнаблюдатель, он многое увидели зафиксировалво время
своих поездокпо стране.Основная ценностькниги – изображениепервоначальногоэтапа петровскойреформы, когда сосуществовалои но-
вое, ещё не окрепшее, но уже развивающееся, и старое, на первый взгляд
стабильное, незыблемое, а на самом делеобречённоена слом.Это сосу-
ществованиенового и старогоде Бруин видитво многом: и в обществе,
и в культуре, и в быту.
В июне 1701 годаде Бруин отплываетиз Гааги вАрхангельски с сен-
тября тогоже года по июль1703 года живётв России.Второй раз онпо-
сещает странув 1707-1708 годах.В 1711 году де Бруиниздал книгуо сво-
их путешествиях“через московиюв Персию и Индию”. Написанная в
форме дневника, содержащегоправдивуюинформациюпо вопросампо-
литики, культуры, быта, снабжённаяиллюстрациями, книга имелаогром-
ный успехи принеслазаслуженнуюизвестностьголландскомупутешест-
веннику.Она неоднократнопереиздаваласьи была переведенана многие
языки.
Книга деБруина отражаетпостоянноестремлениеавтора увидеть, по-
нять и воспроизвестидействительность, время, эпоху.Вот почему онарассказываето петровскихпреобразованиях.Они касаютсясамых разно-
образныхсфер деятельности– от измененияделопроизводствав приказе,
где, по мнению автора,“все деловыебумаги ведутсятеперь такимже об-
разом, как и у нас, голландцев”, до новых способовфинансированиястрои-
тельствафлота при которых“каждая тысячадуш крестьянобязана достав-
лять всё, что нужно дляпостройкиодного корабляи всего, относящегося
до этой постройки“.
Совершенноуникальнызаписки деБруина по историиМосквы.Он –
единственныйиз иностранцев, кто даёт топографическоеописание горо-
да в начале18 века.Хороший художник, профессиональныйтопограф,
любительзарисовокдостопримечательностей, он не толькосделал рисун-
ки и планы, но и составилкраткий рассказо памятникахархитектуры
столицыи даже её отдельныхрайонов.Де Бруин описываетмонастыри,
церкви Кремля, надворотныебашни, укрепленияи целые частигорода.
Некоторыеего сведенияочень любопытны, например сообщениео строи-
тельствев Кремле деревянногоздания театра, о московскихбревенчатых
мостовых, о расположениприсутственныхмест.
Чрезвычайноценен рассказде Бруина тойэкскурсии, которую он со-
вершил поприглашениюцаря Петра.Отметим, что до негоподобный ос-
мотр никомуиз иностранцевне разрешался.Автор пишет, что “ЕгоВели-
чество…приказалпоказать мнев Москве всё, что заслуживаловнимания
в церквахи других местахэтого города”.Вёл экскурсиюИ.А.Мусин-Пуш-
кин,“главныйсмотрительмонастырей”, т.е.глава Монастырскогоприказа.
Он показалголландцуосновные святынирусской православнойцеркви –
образ Владимирскойбожьей матери(его по традицииприписываюткисти
св.Луки Евангелиста, который писалякобы“с натуры”)и ризу Христа, ко-
торая былана нём при казни.Экскурсантувидел облаченияпатриархови
московскихмитрополитов, а также храмовуюутварь – дароносицы, чаши
и ложечкидля причастия.Де Бруин обратилвнимание на“большуюкнигу,
которую носятв крестные ходы в известные праздники; книга эта была
осыпанадрагоценнымикаменьями, а внутри еёнаходилисьвомножестве
изображенияиз Св.Писания, и все буквы –золочёные”.Автор описалтак-
жеи внутреннееубранствохрамов в Кремле.
Не менееинтереснырассказы деБруина о встречахс выдающимися
современниками.Он видел и наблюдалв повседневнойжизни деятелейрусской истории.Это, преждевсего, сам Петр Первый.Характерно, что
царь в запискахде Бруина предстаётне как грозныймонарх, величествен-
ный государственныйдеятель, а как интересныйсобеседник, внимательный
слушатель, любезный человек, радушный хозяин.
Де Бруинзнал любимцацаря АлександраДаниловичаМеншикова, боя-
рина князяЮ.Ю.Трубецкого, князя Д.Г.Черкасского, боярина Ф.А.Голови-
на, И.А.Мусина-Пушкинаи др.
Книга деБруина сохраниланам картиныцелых регионовРоссии.Во
время первогопутешествияэти районыпроходили помаршруту Москва–
центральныерайоны России– Среднее Поволжье(Коломна, Борки, Каси-
мов, Елатьма, Муром).Книга содержитнасыщенныйрассказ о волжских
городах –Казани, Тетюшах, Симбирске, Самаре, Саратове, Царицине.
Очень подробноговорится оприродном, экономическом, политическомпо-
ложении крупнейшегого рода в районе Каспийского моря – Астрахани.
Специальнаяглава посвященазападномупобережьюКаспия, вплоть до Ше-
Махи.Уже оттуда деБруин уехалв Персию и далее– на юго-востокАзии.
Оцениваяв целом сочинениеголландца, надо признать, что доброже-
лательностьи объективностьде Бруинаво многомспособствуютусвоению
информации, находящейсяв книге.Надо отметитьи литературныйталант
автора. Онпроявился приизображениисовременников, политическихсо-
бытий, природы, памятников, т.е.всего того, что видел, наблюдал, слышал
де Бруин.Достоинствакниги и объективностьавтора заставляютоценить
сочинениеде Бруина какодно из лучшихпроизведенийо России первой
половины18 века.
В отличиеот записок деБруина, мемуары герцогаЛирийского непос-
редственнопосвящалисьдипломатическойи политическойжизни столицы,
или, точнее, русскогодвора. Автор мемуаров принадлежалк одному из
знатнейшихродов Европы.Он – прямойпотомок Марии Стюарт.Именно
он и был посланв Россию.“ДюкЛирийский”, как именовалиего русские,
стал первым испанскимпослом в Петербурге.Он прожил вРоссии 3 года
и в 1731 годууехал из Петербургав Вену.В 1731 году он командовалис-
панскимивойсками вИталии. Умерв 1733 году в Неаполе, где исполнял
обязанности посла.Мемуарное иэпистолярное наследствогерцога в виде
отдельноготома воспоминанийбыло изданоего сыном вПариже передса-
мой революциейв 1788 году.Дипломатическаяперепискагерцога былаиз-
данапозднее, во второй половине19 века.
Воспоминаниягерцога, составленныена дневниковойи эпистолярной
основе –достаточно правдивый иточный источник. Подобные мемуары
исключаютописание фактовпо припоминанию, что естественнопри созда-
нии произведенийчерез определённыйотрезок времени.В воспоминаниях
герцогапочти каждыйфакт основанна записи вдипломатическойдепеше,
синхронной событию. В этом – значительнаяих ценность. Другое досто-
инствомемуаров – всравнительноспокойномизложении, даже в некоторой
“объективности”при повествовании.
Герцог описывает события с ноября1727 по ноябрь 1730годов.Всё
это времяпосол был связанс царским двором.Как дипломатаего мало инте-
ресоваливопросы внутреннейполитики России, её социальныеили культур-
ные проблемы.Его вниманиепривлекалов основномотношениерусских мо-
нархов ивысших чиновниковк вопросамевропейскойвнешней политики, к
вопросамвзаимоотношенийс Испанией.Казалось бы, круг вопросовсугубо
профессиональныйи на первыйвзгляд довольноузкий.Тем не менееавтор
довольноумело нарисовалкартину петербургскихверхов конца20-х годов
18 века.Герцог подробнорассказываето внуке ПетраВеликого, сыне царе-
вича Алексея-императореПетре Втором.Он отмечаетстремлениеДолгору-
ких, ближайшегоокруженияимператора, вернуться кстарым, допетровским
порядкам.Посол довольноподробно рассказываето созданиигруппы “вер-
ховников”, состоящей изпредставителей родовитого дворянстваи высшей
бюрократии.Именно онисоставили иподали “Кондиции”(условия) императ-
рице Анне.По этим обстоятельствам она лишалась права самодержицы, и
Россияпревращаласьв государство, правлениекоторого напоминалобы Поль-
шу или Англию, где была ограничена власть монарха.Под влиянием дво-
рянства игвардии Аннауничтожила“Кондиции”.
Пожалуй, наиболееинтересны взаписках портретныехарактеристики
современников, составленныегерцогом наоснове личногообщения, наблю-
дений, слухов, а также всякойиной, самой разнообразной, информации, кото-
рой пользовалисьи пользуютсяпрофессиональныедипломаты иразведчики.
Подобные“портреты”, заимствованныеиз посольскогодосье, предназначен-
ного дляпрактическойработы членовдипломатическоймиссиии преемника
самогопосла, содержат любопытныехарактеристики.Они составленыпо нес-
ложномуплану: умственныйпотенциалописываемого, его достоинстваи не-
достатки, основные свойства характера, положение в обществе, личные
средстваи связи.Часто добавляетсяописание внешности.
Чьи же”портреты”находим в мемуарахгерцога Лирийского? Это серии
характеристик, досье начленов императорской династии, начиная с Анны.
Вот, например, рассказ о ЕлизаветеПетровне, будущейимператрице.“Прин-
Цесса Елисавета, дочь ПетраПервого и царицыЕкатерины, такая красавица,
какихя никогда невидывал.Цвет лица еёудивителен, глаза пламенные, рот
совершенный, шея белейшаяи удивительный стан.Она высокого роста и
чрезвычайножива.Танцует хорошои ездит верхомбез малейшегостраха.В
обращенииеё много умаи приятности, но заметнонекотороечестолюбие”.В
книге данытакже характеристикирусских дипломатов, государственныхдея-
телей, а также иностранныхпослов, аккредитованныхпри петербургскомдво-
ре.Меткие, лаконичные, иногда злые, они дают многоедля пониманиясобы-
тий, происходящихв Петербурге.
Записки де Рюльера несколькоотличаютсяот мемуаров герцога Ли-
рийского.Они посвященыодному, правда, очень важномуэпизоду истории
России –перевороту1762 года и вступлению на престол ЕкатериныВторой.
Автор книги“Историяи анекдотыреволюции вРоссии в 1762 году”Шевалье
Рюльер(1735 – 1791) был секретарём барона Брейтеля, французскогопосла в
Петербурге.Он прожил встолице около двух лет и былочевидцемсобытий,
которые описывает.По своей должностиРюльер и занималсясбором инфор-
мации. Талантливый беллетрист(его хвалил сам Вольтер), он суммировал
свои наблюденияи написал книгуо перевороте1762 года. По возвращении
Рюльера изРоссии во Франциюсочинениесекретаряпосольствараспростра-
нилось вомножестве списков.Им зачитывалсяне только весьПариж. Оно
стало известнопри всех королевских дворах Европы. Сама тема, главные
действующиелица, их поступки, драматизмситуаций – всёпривлекаловни-
мание читателей, в том числе ивысокопоставленныхгосударственныхдеяте-
лей.Читал сочиненияРюльера и егогосударь –король ЛюдовикШестнадца-
тый.Между тем книга, ввиду её направленностии того фактическогоматери-
ала, который онасодержит, не публиковаласьпри жизни ЕкатериныВторой.
Интересно, что и русскийперевод былопубликовантолько в 20 веке, после
революции1905 года, настолько фактическая версия книги была далекаот
официальнойверсии событий1762 года.
КнигаРюльера, как он самподчёркивает, посвященатолько заговоруи
перевороту1763 года.Она не претендуетни на широкиеполитическиеобоб-
щения, ни на глубокиеполитическиевыводы.Книга Рюльера– плод сумми-
рования, систематикиотдельныхфактов, информации, собраннойэнергичным
и умнымпрофессиональнымразведчиком, человеку, который по родусвоей
деятельности, да и по своимличным качествамне брезгуетиспользовать, фик-
сировать любой слух, любоесообщение, любую сплетню, независимоот их
харктераи источникараспространения.Для Рюльераони пригодны, лишь бы
укладывалисьв его схемурассказа.Вот почему, при всей реалистичностиха-
рактеристик, они подчасгрешат субъективностьюименно из-за“всеядности”
автора, отсутствияавторскогоотбора в потокеинформации.Несмотря нане-
которыепросчёты присозданиихарактеристик, свою основнуюзадачу автор
решает полностью.Ведь главнаяцель книги –собрать конкретныеданные, на-
рисоватьконкретнуюкартину, показать конкретныхлюдей.
В началекниги даныхарактеристкиглавных действующихлиц иих ок-
ружения.Даже сами посебе подобныепортреты представляютзначительный
интерес.Описывая ПетраТретьего, Рюльер даётчёткую, весьма правдоподоб-
ную характеристикуголштинскому“уроду”,”чёртушке”,- по выражениюим-
ператрицыЕлизаветы.Отметим, что она полностьюсовпадает снаблюдения-
ми других современников.Итак, в книге Рюльера читаем: “ Беспредельная
страсть квоенной службене оставлялаего (т.е. ПетраТретьего) вовсю жизнь;
любимое занятие его состояло вэкзерциции (т.е. в воинскихупражнениях).
Его наружность, от природысмешная, делалась таковоюещё более вискажён-
ном прусскомнаряде…Большая, необыкновеннойфигуры, шляпа прикрывала
малое и злобноелицо довольноживой физиономии, которую он ещёболее бе-
зобразил беспрестанным кривлянием для своего удовольствия. Однако он
несколько живой ум и отличнуюспособностьк шутовству”. К этой характе-
ристикетрудно добавитьчто-либо, и тем не менееРюльер указывает, что Пётр
Третий былжалок, что у него небыло никакихдарований ибыл он попросту
глуп, и т.п.Несмотря наплоко скрытуюнеприязньавтора книгик антагонисту
императора– Екатерине, Рюльер даёт, в общем, положительнуюхарактерис-
тику “похитительницепрестола”.Она умна, хитра, хорошо разбраетсяв поли-
тике, умеетпривлекатьлюдей, честолюбва, что толкаетеё к достижениютех
целей, которые онаперед собойпоставила.
Рюльер очень хорошопоказывает, и это надоотнести на счёт ума и
наблюдательностиавтора, что ни отрицательныечерты императора, ни поло-
жительные– Екатерины сами по себене являлисьзалогом успехастоль быст-
рого и бескровногопереворота, если бы не былинарушены основныенаправ-
ления русской политики, попранонациональное достоинство страны.Пётр
Третий, русский император, открыто пыталсястать “вассалом”прусского ко-
роля Фридриха Второго, с которым в тотмомент воевалаРоссия.Император
потребовалпрекратитьвойну с Пруссиейи начать – сДанией, бывшей союз-
ницей.Русская армиябыла посланана помощь Фридриху.Попытка введения
для русскогозаконодательствапрусских законов, огромныйприток немцев,
которые, как приБироне, получали государственныепосты, издевательство
над русскойкультурой, языком и религиейи, наконец, открытоенедовольст-
во народа– вот основныепричины успехапереворота1762 года.
В общемнадо признать, что, несмотряна всю направленностьзаписок,
а подчас итенденциозность, они, безусловно, являются интереснейшимпа-
мятником истории бытаи нравов определённого круга русскогообщества
60-х годов 18века.Записки такжелюбопытны какпревосходный памятник
той историко-политическойлитературы, которая выпускаласьпо случаю ка-
ких-либоэкстраординарныхсобытий прикоролевскихдворах Европы. Как
видим, благодаряРюльеру, секретарюфранцузскогопосла баронаБрейтеля,
Россия такжене избежалаэтой участи.
Одним изнаиболее интересныхисточниковпо историиРоссии 18 века
являются “Запискиграфа Сегюра”(1753 – 1830). В Россиион прожил около
4 лет – с 1785 по1789 годы.Его записи, документы идокладныезаписки о пребываниив этой странепослужилилучшей и самойяркой частьюобширных мемуаровфранцузскогопосла.
“Записки”графа Сегюраоткрываютсярассказом оприезде в империю.
Свои первыевпечатленияо России онсвязывает сПетербургом.Сегюр отме-
чает “гений”Петра, благодаря которому возник город:“Под серымнебом,
несмотряна стужу… повсюдуможно быловидеть следы силы властии па-
мятники ПетраВеликого…Ябыл приятнопоражён, когда вместах, где неког-
да были однилишь обширные, бесплодныеи смрадныеболота, увидел краси-
вые здания города, основанногоПетром и сделавшегосяменее чем в столет
одним избогатейших, замечательнейших городов в Европе”.По приезде в
ПетербургСегюр детальнозанимаетсяс русским двороми со своими колле-
гами – посламиевропейскихдержав.В чём видитсвою основнуюцель, глав-
ную задачу молодой блестящий посол короляФранции? Перед ним –очень
нелегкая задача – наладитьвзаимоотношениямежду его страной и Россией.
Для Францииэто чрезычайноважно.
Во многомблагодарястараниямСегюра былзаключёнрусско-французс-
кий торговыйдоговор 1787 года.Франция получалавозможностьторговать на
тех же условиях, что и англичане, а русские товарыосвобождалисьот тяжёлых
пошлин вМарселе.Именно этимдипломатическими политическимцелям и за-
дачам, разрешению их в спорах иконтактах с русской дипломатией и госу-
деятелями и посвященымемуары Сегюра.Но не толькоим.Одновременноце-
лая галереясовременниковСегюра проходитперед нами. Картины быта, нра-
вов, описание путешествийимператорскогодвора к южным пределам страны
и даже изображениеприродных ландшафтовсодержитсяв книге. И всё-таки,
пожалуй, наиболее рельефныи интересныу Сегюра портретыего знаменитых
современников.Это преждевсего зарисовкихарактероввыдающихсяличнос-
тей, которых онхорошо знали с которымион сталкивалсяна протяжениивсе-
го пребыванияв России. Речь идёт оЕкатеринеВторой и Потёмкине. Сегюр
наблюдалобоих и надипломатическихприёмах, и при решениигосударствен-
ных дел, и в домашнейобстановке.Наблюдений было много, и самых разно-
образных.Он подметил некоторыеособенностихарактеровЕкатерины иПо-
тёмкина ипишет о них сизвестной долейиронии и дажепредубеждения, что,
впрочем, естественнодля иностранца, француза, дипломата, представляющего
в России недружественную державу.И тем не менее в “Записках” находим
очень интересные, живые, полнокровныеизображения.Так, он отмечаетболь-
шой государственныйум ЕкатериныВторой, её энергию, волю, самообладание,
чувство тактаи меры.Для Сегюра она– образецполитическогодеятеля.Екате-
рина решительно, чётко ставитцель и стремитсяк её достижению, много и пло-
дотворноработает, пытаетсяконтролироватьсвоих министров.Она стремится
к созданию“хороших”законов длянаселенияогромной страны, пытается обе-
зопаситьеё от внешнихврагов, ревностноотносится кзащите её интересовна
международнойарене.
Конечно, в описаниипопадаетсянесколькослащавыххарактеристиким-
ператрицы. Их можно отнестии на счёт комплиментов опытного царедворца,
светскогочеловека идипломата, а также на счётобщего пониманияидеальных
отношениймежду “добрым”монархом иего “простым”народом.Но иногда по-
добная идиллиянарушаетсякак по волеавтора, так и в силуобъективнойисто-рической действительности.Описание того, что ”её (Екатерины) управление
было покойноеи мягкое”, вдруг прорываетсярассказом овосстанииЕмельяна
Пугачёва, а затем убийственесчастногоИвана Пятого, главного соперникаим-
ператрицы, обречённогона пожизненноезаключениев крепости.Впрочем, не-
которыеотрицательныечерты ЕкатериныВторой не укрылисьот наблюдатель-
ности французскогопосла. Это гипертрофированное тщеславие,”беспредель-
ное” честолюбие, сухостьи рационализм, переходящиев безбрежный эгоизм.
Эти черты, так точно подмеченныеи откровенноописанные, дополняют порт-
рет ЕкатериныВторой и совпадаютс тем, что отмечаютдругие современники
при характеристикеэтого выдающегосягосударственногодеятеля своеговре-
мени и незауряднойличности.
Автор”Записок”стеснён в меньшейстепени условностямипри изобра-
жении Потёмкина. Этотпортрет получился, пожалуй, не менее жизнен, чем
портретЕкатерины.Сегюр рисуетего сочнымикрасками.“Светлейшийкнязь”
предстаётперед нами совсеми достоинствамии недостатками.Он умён, энер-
гичен, деятелен, но иногдаон ленив, тщеславен, апатичен. Сегюр пытается
дать понять читателю, что он был со “светлейшим”на дружеской ноге. Воз-
можно.Правда, сквозь известнуюлёгкую фамильярностьпри изображенииПо-
темкина проглядывают определённыебоязнь и страх, а также зависимостьот
решенийвсесильногофаворита.Но это и понятно.Потёмкин былвсемогущ.
Что можносказать о социальнойи политическойнаправленности”Запи-сок”? Увлечениемодной философией эпохи Просвещения, чтение трудовэн-
циклопедистов, восторженноеотношение ктакому понятию, как “свобода”, на-
конец, личноеучастие в войне за незавмсимость в Америке, казалось бы, даёт
заранее ответна вопрос, как Сегюрмог оценитьто, что видел вРоссии, каких
вообще классовыхпозиций онпридерживался.В самом деле, французский по-
сол превосходнознает, что такое крепостноеправо в России. Сегюр видел ни-
щету и разорениенарода, который находился под “милостивым правлением”
“матушки-государыни”.Более того, из-под его перасрываютсяточные, превос-
ходные описаниясоциальныхконтрастов.Вот что Сегюрпишет о путешествии
Екатеринына юг в 1788 году:“ Бедные поселяне сзаиндевевшими бородами,
несмотряна холод, толпамисобиралисьи окружалималенькиедворцы, как бы волшебноюсилою воздвигнутые посреди иххижин, дворцы, в которых весё-
лая свита императрицы” пировала, сидя за “раскошными столами”.Картина
контрастов, объективностьхудожественногообраза чрезвычайноправдивы и
убедительны.И всё жев “Записках”нигде и никогдамы не найдём осуждения
того строя, который господствовалв России.Нигде и никогда автор не будет
критиковать абсолютизм и феодализмв России.И в политике, и в литературе
Сегюр, несмотряна свой либерализми внешнее преклонениеперед свободой,
полностьюподдерживаетобщество социальногонеравенства, ради которогоон
деятельнои так вернослужит французскиммонархам ЛюдовикуШестнадцато-
му, НаполеонуБонапарту иЛюдовикуВосемнадцатому.
Особымвидом “записокиностранцев”можно полагатьдорожные днев-
ники наших“учёныхнемцев”– петербургскихакадемиков– П.С.Палласа, С.-Г.
Гмелина, И.П.Фалька.В качествеспециалистовони были приглашенына рабо-
ту в Россию.Учёные участвовалив ряде академическихэкспедицийв европейс-
кую иазиатскую частистраны. Сбор и систематикаданных о природе, населе-
нии, достопримечательностяхпринесли превосходныерезультатыи внесли не-
оценимыйвклад в мировуюнауку.Достаточносослаться напоявлениепервых в миреработ, посвящённыхфлоре и фауневсей Россиии отдельно –её огром-
ного региона– Сибири. Совершенноуникальныдорожные дневникиакадеми-
ков, содержащиеописание“естественной истории”.
Пётр Симон Паллас (1741- 1811) в 70-80-е годы 18 века опубликовал
свой труд “Путешествиепо разным провинциям Российскогогосударства”.В
1768 году онвозглавил однуиз академическихэкспедиций.В её составвходили
и русские учёные Н.П.Соколов, В.Ф.Зуев, Н.П.Рычков. Были обследованы
Среднее иНижнее Поволжье, Заволжье, Урал, Зауралье, Алтай, Западная Си-
бирь, юг ВосточнойСибири и Забайкалье.Кроме того, в некоторыерайоны вы-
езжали отдельные члены экспедиции: Н.П.Соколов– в Восточную Сибирь,
В.Ф.Зуев– в район низовий Оби и побережья СеверногоЛедовитого Океана,
Н.П.Рычков– в Казанскуюгубернию.Успех экспедициипревзошёл всеожида-
ния. Материалы, наблюденияи исследованияучёных явилисьогромным вкла-
дом в мировуюнауку.Они не потерялисвоё значениеи в настоящеевремя, так
как позволяютустановитьэволюцию природныхландшафтов, флоры и фауны
Европейскойи АзиатскойРоссии за последние200 лет.
Результатомэкспедиции, окончившейся30 июля 1774 года, были много-
численные сочинения поботанике, зоологии, но прежде всегогеографии.Они
были опубликованына латинском, немецком ирусском языкахв Петербургеи
Лейпциге. Богатейшие собрания пофлоре и фауне, палеонтологии и этногра-
фии вошлив фонд АкадемическойКунсткамеры.
Знание, трудолюбиеи талант исследователяво многомспособствовали
научной карьере Палласа.В 1777 году он былназначен членомтопографичес-
кого отделаРоссийскойИмперии, в 1782 – коллегиисоветником, в 1787 – исто-
риографом Адмиралтейскойколлегии.Но Паллас нестал кабинетнымучёным.
В первойполовине 90-хгодов он изучаетклимат Южной России.В 1796 году
совершаетпоездку в Крым, в Симферополь.В результате появляютсяего исс-
ледования, посвящённые климатологииюга Европейской России.В 1810 году
Паллас вернулсяв Берлин, где вскорескончался.
Яркийпредставительнауки эпохиПросвещения, Паллас былразносто-
ронним учёным, эрудитом, знатоком испециалистомв ряде естественныхи да-
же гуманитарныхзнаний. Многиеоткрытия Палласаопережали современное
ему состояниенауки.Он открыл множествоновых видовмлекопитающих, рыб,
птиц, насекомых, растений; исследовалостанки вымершихживотных: мамонта,
буйвола, волосатогоносорога.В области теории науки Паллас высказал ряд
идей эволюцииорганическогомира, впервые далцелостноеизображениесисте-
матики животногомира в видеродословнойдрева; первый отметилследы древ-
нейшего уровня Каспийского моря, определил его старые границы. Наконец, нельзя не отметитьего постоянныйинтерес к “небеснойприроде ”, к “ косми-
ческим посланцам”– метеоритам.Один из редкихжелезокаменныхметеоритов
даже получилназвание “Палласовожелезо”, палласит, в честь учёного.
Описаниепути по ВосточнойСибири и Забайкальюначинаетсяс повест-
вования о Красноярске.Учёный приводитданныё о местоположении города,
его климате, топографии, торговле, ремесле.Характернаяособенность, по мне-
нию путешественника– это интенсивная торговля сВостоком иисключитель-
ное плодородиепочв и дешевизнасельскохозяйственныхпродуктов:“Ни вко-
торой части сегогосударства земные продукты так дёшевы ненаходятся, как
здесь. Едва можноповерить, если скажу, что как я тудаприехал, в городе ржа-
ной муки пуд по две копейкии по пяти денег(2,5копейки), пшеничной жепо 4 копейки сденьгою (4,5копейки)…мясо- от 15 до 25 копеекза пуд…”. Очень
много Палласприводит данныхо посевах, урожае, распашке целиныи т.д.Цель
своих стольподробных рассказов учёный видит в желании “показать, сколь благополученв плодороднойсей странекрестьянин”. Особоевнимание уделя-
ет учёныйфлоре и фаунеКрасноярскогоКрая и егопромышленномуосвоению.
Дальнейший путь экспедиции шёл из Красноярскана Канскийострог и далеев Иркутск.
Мемуары, записки иностранцево России 18 векаочень разнообразныи
по содержанию– фактология, направленность,- и по жанру– форма, методика
подачи материала.Но в этом разнообразиипредметногоописания иплюрализ-
ма мнений– их значениеи ценность.Восполняя, дополняя, а подчасдаже оспа-
ривая другдруга, записки даютвозможностьувидеть тотобраз России18 века,
который складывается у иностранцев, очевидцевпроисходящих грандиозныхперемен в великойстране, в истории великогонарода.
Если бызарубежные читатели знакомилисьс Россией попроизведени-
ям такогорода, как“ Запискио России ”маркиза де Кюстина, написанные в
1839 году, лик её был быпоистине ужасен.Вместе с темв ряду книг оРоссии
это произведение– явление уникальное.И прежде всегопотому, что оно напи-
сано оченьталантливо, страстно, искренне.Тот, кто нникогдане жил в России,
не знает еёлитературу, искусство, историю, прочитав “Записки”, легко уверует,
что рассказанное маркизом деКюстином –правда, – таковасила его негодую-
щего слова.“ Мнеказалось, что, говоря правдуо России, я совершу нечтоно-
вое и смелое.До сих пор страхи заинтересованность диктовали преувеличен-
ные похвалы, ненавистьпускала в светклевету; я же не боюсьни той, ни дру-
гой крайности”,– писал Кюстин.
И так, он стремилсябыть объективным, сохраняя честьи честностьпи-
сателя; в этом он виделсвой долг, о чём сказанов одном из егописем: “…Но покоряясьсвоему долгу, я уважал,–надеюсь, по крайней мере, – все приличия,
ибо я утверждаю, что есть способ высказывания суровых истин: этот способ
состоит в том, чтобыговорить поубеждению, не поддаваясь внушениям тще-
славия…Сверхтого, так как я многимвосхищалсяв России, я должен былк мо-им описаниям прибавитьмного похвал…Русскиене будут удовлетворены; бы-
вает ли когда удовлетвореносамолюбие? Однако никтоболее меня небыл по-
ражёнвеличием ихнации и еёполитическимзначением.Великие судьбы этого
народа, последнегопришельца настаром мировомтеатре, занимали меняво всё время пребываниясреди него:–В массе русские показалисьмне великими, да-
же в своихсамых отталкивающих пороках; в отдельности они мне показались
привлекательными, у народа я нашёлинтересныйхарактер; этилестные истины мне кажется, должны достойно уравновесить другие, менее приятные.Но до сихпор большая часть путешественниковотносиласьк русским, как кизбало-ваннымдетям”.
Кюстинсчитал, что нелицеприятностьи искренностьего описаний да-
ют ему право на критику.” Они ( т.е.”русские”) – пишет автор – не увидят,
cколькокроется деликатного восхищенияв моей явнойкритике, сколькосожа-
ленияи, в известныхслучаях, симпатий – вмоих самыхсуровых замечаниях”.
Но у русскогочитателя книгаможет вызвать раздражение, гнев, едва
ли не ярость.Словноавтор её -аристократ19 века, потомок гильотинированныхроялистов, человек надменногои язвительногоума – находитсярядом и со злойубежденностью излагает свои нередко обидные для нас наблюдения, делает
ет выводы, которые звучат, как приговори вызывают ожесточенноежелание оспорить их. Скорее всего, это происходит оттого, что вкаждой строкежива личность самого Кюстина, который в “Записках”остался самим собой, не ста-
рался никомуугодить, небоялся бытьсубъективным.
Впрочем, кому-то этакнига понравится.Независимостьи смелость суж-
дений, афористичность, пародоксальность самого образамышления, свободно-го, раскованного– всё это неможет не доставить интелектуального наслажде-ния.
Что преждевсего поражаетв этой книге? Ну конечно, невероятноедля человекатакого блистательногоума непонимание русской жизни.Его воспри-
тие Россииво многом подобно восприятиючеловека, который, поставив себе
целью узнать, что за жизньпротекает вдоме с уродливым фасадом, рассматри-
вает толькофасад, с дотошностьюлица заинтересованногоотмечая всеего изъ-
яны, дисгармониюпропорций ипрочее.Конечно, путешественник был волен
начать изучениестраны с Петропавловскойкрепости, куда он отправилсяв пер-
вый же деньпо приезде икуда его непустили, так что он былвынужден огра-
ничиться посещением собора, где погребенычлены императорской фамилии.
Но вот к какомустоль смеломуи многое в себетаящему выводуон приходит:
“ Мы, люди Запада, революционные роялисты, видим в государственном арес-
танте вПетербургетолько невиннуюжертву, русские же внём видятосуждён-ногопреступника.Вот до чегодоводит политическоеидолопоклонство”.
Уже вэтом, далеконе самом резкомего высказывании, проглядывается
абсолютноенепониманиеособенностей, характерарусского человека19 века,–
во всякомслучае верующего,– сострадательное, жалостливоеотношение клю-
бому арестанту, христианская потребность увидеть в нём именно невинную
жертву, поделитьсяс ним последним куском хлебаи помолитьсяза него Богу.
Правда о России, которую открывает Кюстин западному читателю,– не вся правда.
Кюстинприложил крусской жизникритерии, сформированныево мно-
гом противоположной ей французскойжизнью с её культом комфорта, изя-
щества, галантности, свободы. Результат получился курьёзный: настоящаяошибка двухмирочувствий. Отправляясьв Россию, он заранеебыл готов уви-
деть странудикую, варварскую, насильственно цивилизованнуюзлым гением
Петра, восточнуюдеспотию, которая ещёнаходится настадии завоевательных
войн и живёт воспоминаниямио набегах, увидеть нацию, которой чужд “ мо-
ральныйэлемент”.Не потому ли, ничуть не стесняясь, он пишет, что “северныеварвары” ему “приятнееюжных обезьян”, что русские– “почтилюди”, но что
они – “грязные, как лапландцы, невежественные, как дикари”.
Цитатыможно продолжить, но и без тогоочевидно, что Кюстинничего
не понял втом, чтосоставлялодушу и сердцерусской жизни, поэтому русские
для него –вместилищевсех пороков, хотя внешне“прекрасныкак ангелы”.На-
род в целомдик, необуздан, быт его ужасен– невозможно войтив избу без то-
го, чтобы не унестис собой “живыесувениры”. Даже восхищаясьловкостью иудалью русских извозчиков, он не без сарказмазамечает, что вежливопростив-
шись, они непреминут тутже, за спиной, что-нибудь даукрасть.
Масштабыстраны, беспредельностьеё равнинныхпространств, приро-
да, образправления ижизнь народа- всё непривычновзору европейца, всёразд-
ражает, внушаетпочти истерическийстрах.Нобольше всегопоражает Кюстина
полное отсутствиесвободы, которое, по его утверждению, является наивысшей
ценностьючеловеческой цивилизации.“Где нет свободы, там нет душии прав-ды”– пишет он.Не находя дажезачатков свободы, он проникаетсяотвращени-
ем ко всейстране.Мысль орабстве, в которое она погружена, постоянно омра-
чает еговосприятие.Даже видя дамскую шляпку или перчатки, он невольно
подсчитывает, сколько этомогло стоитьчеловеческих душ. Петербург он вос-
принимает прежде всего как оплотдеспотизма, город, построенный на костях
рабов.“ Здесь движутся, дышат только с позволения или по приказу, поэтому
всё мрачнои имеет принуждённый вид; молчание царитв жизни и парализует
её!”Архитектурасеверной столицы, как и всё, что сотворено железной волей
Петра, для Кюстина– жалкое и почтиуродливоеподражаниеантичным и иным
образцам, абсолютнонеуместное в этом страшном климате, да и сам климат–
сообщниктирании.
Воткак он описываетархитектуругорода: “…Напротивдворца громад-
ная аркадапрорезаетполукруг строений античного образца; онаслужит выхо-
дом с площади и ведёт на Морскуюулицу; над этим громадным сводом тор-
жественно возвышаетсяколесница, запряжённая шестью бронзовымилошадь-
ми в ряди управляемаякакою-то аллегорической или исторической фигурой. Недумаю, чтобы в другойстране можнобыло видетьчто-нибудь столь же без-вкусное, как эти колоссальныеворота, открывающиесяпод домом, с примыкаю-
щими к нимс боков жилищами, мещанскоесоседство которых немешает счи-
тать их триумфальнойаркой, благодаря монументальным претензиям русских
архитекторов.Я подошёл бынехотя посмотретьвблизи этихпозолоченных ло-
шадей, статую и колесницу; но если дажеони хорошосделаны, в чём я сомне-
ваюсь, они так плохопоставлены, что я не мог быими любоваться.В памятни-
ках преждевсего гармонияцелого побуждаетлюбопытногоизучать подробнос-
ти.Тонкость исполненияничего не значитбез красотызамысла; впрочем, в про-
изведениях русского искусства одинаково отсутствуюти та, и другая.До сих
пор это искусствосводится ктерпению, онозаключаетсяв подражаниис грехом
пополам, для перенесения к себе без разбора и вкуса, всему, что изобретенов
других странах.При желании воспроизводитьантичную архитектуру следует
дозволять себе только копироватьеё, да и то в сходном местоположении.Всё
здесь оченьжалко, хотя и колоссально, так как в архитектуревеличие создаётся
не размерами страны, а строгостьюстиля. Меня крайнеудивляет здесь прист-
растие квоздушнымсооружениям.При таком суровомклимате – кчему порти-
ки, аркады, колоннады, перистили Афини Рима?” “ Скульптурапод открытым
небом производитна меня здесь впечатлениеэкзотических растений, которые
нужно убиратькаждую осень; эта ложнаяроскошь менеевсего подходитк при-
вычкам и духу народа, к его почве иклимату.В стране, где бывает иногда 80
градусов разницы междузимней и летнейтемпературой, нужно былобы отка-
заться отархитектурытёплого климата.Но русскиепривыкли дажес природой
обращаться, как с рабом, и ни во что неставить время.Упрямые подражатели, они принимаютсвоё тщеславиеза гений и думают, что призванывоспроизвести
у себя сразуи в большомразмере памятники всего мира.Этот город, в котором
императрицаЕкатерина (sic)дала праздник, был тоже чудом; он был так же
долговечен, как хлопьяснега, эти розы Сибири” “Всё, что я досих пор усмот-рел в созданияхрусских правителей,– не любовь к искусству, а самолюбиече-
ловека ”.
По мнениюКюстина, в отсутствиив России свободыи заключаетсяопас-
ность её для Европы, Франции, чьё поражениев войне 1812 годаещё столь па-
мятно.Нищий, приниженный народ – жертва имперскихамбиций еёсамодер-
жавных властителей– смотрит, как кажется Кюстину, со скифскойжадностью
на Запад.Угнетённый, всегда мечтаетпоработитьдругих…
Сердце России – Москва– поражает путешественника.“ Знаете ли вы, чтотакое кремлёвские стены? – вопрошает он. – Слово“ стены” даёт вам
представлениео вещи слишком обыкновенной, слишком жалкой, что вводит
вас взаблуждение; стены Кремля– это горнаяцепь.Это цитадель, построенная
на рубеже Европы и Азии, в сравнениис обыкновеннымиукреплениямито же,
что Альпыв сравнениис нашими холмами: Кремль – Монбланкрепостей.Если
бы гигант, зовущийся русской империей, имел бы сердце, я сказалбы, что
Кремль– сердце этогочудовища, он – головаего”.
Однако, узнав, что НиколайПервый предполагаетперестроитькое-что в
Кремле, чтобы сделатьсвоё жилищетам удобнее, Кюстин пишетс возмущени-
ем: “Но спросилили вы себя, не испортитли это улучшениеединственный в
мире ensembleстаринныхзданий священнойкрепости?”И далее: “Ия, пришед-
ший в Кремль, чтобыувидеть порчуэтого историческогочуда, я присутствую
при нечестивомделе, несмея испуститьни одного скорбноговопля, не требуя
во имя истории, во имя искусстваи вкуса сохранениястарых памятников, обре-
чённых наисчезновениепод скороспелымиизмышлениямисовременнойархи-
тектуры…”
Тонкий художник, изысканныйстилист, Кюстин сгущаеткраски, созда-
вая гиперболизический образ России, которому нельзя отказать в цельности.
Эмоциональные, экспрессивные описания иллюстрируютмысль автора, его не
волнует “мелочная ”достоверность, поскольку ему кажется, что он выражает
глубиннуюсуть явлений.Между темчитаешь книгуи понимаешь: Кюстин и не
подръозревал, сколь могучаядуховная силазреет в этой, с его точкизрения, ди-
кой, варварскойстране, что близко ужевремя такихвластителейдум, как Толс-
той, Достоевский.Невольно попадаяпод обаяниерусского человека, чувствуя в
нём нечтосокрытое для него, Кюстин даже не пытается разобраться в этом
смутном ощущении, не замечаеттеплоты братскихотношений междулюдьми,
— он видитпрежде всеголукавого иковарного раба.
Для современного читателя, знающего, что такое сталинское уравни-
тельноерабство, чтение этойкниги – сольна раны, ведь некоторыепророчества
Кюстина обудущем Россиисбылись совсемне в 19, а в 20 веке.Надобыло быть
по меньшеймере смелым человеком, чтобы с такойобескураживающейоткро-
венностьювысказатьсяо великой державе, которая и полторавека назадвлияла
на судьбыЕвропы.Кюстин понимал, что свободаи благоденствиевсего челове-
чества будутвозможны, если они будутреализованыв России.Эта мысль оста-
ётся актуальнойи в наши дни.
Из всехмногочисленныхпутешественников– иностранцев, оставивших
cвои воспоминанияо НиколаевскойРоссии, наибольшее впечатлениеи за гра-
ницей, и унас произвёл маркизде Кюстин.Вдумчивый итонкий наблюдатель,
превосходныйстилист, онзахватывалчитателя блескомлитературноготаланта,
едкостью остроумия, отточенностью афоризмов, искренностью тона. Несом-
ненно, во многих случаях он сгущал краски, но это вызывалосьего темпера-
ментом, стремительными бурным, сильным и наредкость цельным.Обычно об-
винение егов ненависти к России.Ложность его ясна для каждого читателя,
внимательногои беспристрастного.В характеристикеКюстина столькоскорби,
сам он пережилза время своегопутешествиятакой глубокий внутреннийпере-
лом, что о намеренномсгущении красок не может бытьи речи.В его мнимой
ненавистибольше любвии настоящего человечногоуважения, чем в казённых
апологиях гречей и другихофициальных или официозных патриотов.В этом
отношенииего воспоминания напрашиваются сами собой напараллель созна-
менитымиписьмами Чаадаева.
Такиевоспоминаниярасполагаютк снисходительности, и
путешественник, вернувшийся к своему очагу, может сказать
освоей странето, что один остроумныйчеловек говорило са-
момсебе:“Когда я оцениваюсебя, яскромен, но я горд, когда
себясравниваю”.
Приподготовкереферата былииспользованыпубликации:
“РОССИЯ18 В.ГЛАЗАМИ ИНОСТРАНЦЕВ”.Л.:1989.
“ЗАПИСКИО РОССИИ МАРКИЗАДЕ КЮСТИНА”.