--PAGE_BREAK--В черноземных губерниях преобладает барщина, в нечерноземных — денежный оброк. Распространение последнего давало крестьянам больше простора для хозяйственной инициативы, обогащения. Именно из крестьян-оброчников выходили богатые купцы и мануфактуристы, а их владельцы-помещики получали от них большие платежи. Нередко такие крестьяне-богатеи откупались, конечно, за огромные деньги, на волю.
В черноземной полосе помещики получали немалые доходы от продажи излишков зерна и другой продукции, произведенной их крестьянами, которые трудились на барщине. В их имениях довольно часто применялась так называемая месячина — крестьяне, лишенные своего надела, все время трудились на барской пашне, получая от господина месячное пропитание и одежду.
Крестьяне и дворяне. Крепостное право при Екатерине II значительно укрепилось. Так, крестьян, проявивших себя в качестве «вредных обществу людей>, помещики, монастырские и дворцовые власти могли сослать на каторгу в Сибирь за открытое неповиновение (указ 1765 г.). Если крестьяне начинали волнения, власти посылали против них воинские команды, и крестьяне обязаны были их содержать (указ 1768 г.).
Особый указ запретил крестьянам подавать жалобы императрице. Однажды Екатерина на заседании Сената в 1767 г. пожаловалась, что она, путешествуя в Казань, получила до 600 челобитных — «по большей части все, выключая несколько недельных, от помещичьих крестьян в больших с них сборах от помещиков». Князь Вяземский, генерал-прокурор Сената, в особой записке выразил опасение: как бы «неудовольствие» крестьян на помещиков «не размножилось и не произвело бы вредных следствий». Вскоре Сенат запретил впредь крестьянам жаловаться на помещиков.
Помещики своих крестьян покупали и продавали, переводили из одного имения в другое, обменивали на борзых щенков и лошадей, дарили, проигрывали в карты. Насильно женили и выдавали замуж, разбивали семьи крестьян, разлучая родителей и детей, жен и мужей. По всей стране стали известны печально знаменитая Салтычиха, замучившая более 100 своих крепостных, Шеншины и прочие.
Положение дворянства неуклонно укреплялось. Так, Елизавета при вступлении на престол пожаловала тем гвардейцам, кто ей в этом содействовал, 16 тысяч крепостных. Щедрые дары получали впоследствии ее фавориты, приближенные. Гетман Кирилл Разумовский, брат фаворита, получил 100 тысяч крестьян. От Екатерины II за время ее правления дворяне получили 800 тысяч крестьян обоего пола. Десятки тысяч крепостных имели братья А. Г. и Г. Г. Орловы, Г. А. Потемкин, П. А. Румянцев и иные.
Помещики всеми правдами и неправдами увеличивали свои доходы с крестьян. За XVIII в. повинности крестьян в их пользу выросли в 12 раз, в то время как в пользу казны — только в полтора раза. Правда, нужно иметь в виду падение курса рубля, поэтому реальные повинности крестьян в пользу государства снизились; отнюдь не то происходило с повинностями в пользу дворян.
В интересах дворянства власти провели многие меры. Так, в 1754 г. начали и до конца века вели генеральное межевание земель. В ходе его дворянам оформили владение землями, лесами на степном юге, в Поволжье, перешедшими к ним от крестьян, казаков, нерусских народов, а это — десятки миллионов десятин.[4]
В 1762 г. правительство, идя навстречу пожеланиям дворянства и купечества, отменяет монополии и ограничения в занятиях промышленностью и торговлей. Оно поощряет торговлю хлебом через южные порты, направляя туда потоки зерна из черноземных районов страны.
Для получения дешевого кредита власти учредили для дворян и купцов государственные банки — Дворянский, Коммерческий, Медный. Винокурение, которое давало огромные прибыли, объявили привилегией дворян (1754 г.), в их же руках оказалось большинство уральских металлургических заводов.
С целью рациональной организации сельскохозяйственного производства было создано Вольное Экономическое общество (1765 г.). Оно публиковало «Труды ВЭО», в которых давались советы по агротехнике, сельскому «домостроительству», о «порядочном содержании деревень в отсутствие господина» (наказ «искусным и верным управителям»).
Вершиной в пожаловании привилегий дворянам стал Манифест «О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству». Обнародовали его 18 февраля 1762 г. от имени Петра III; его жена — преемница объявила, что будет «свято и нерушимо» соблюдать его статьи. Они дали «благородному сословию» свободу от обязательной службы (кроме военного времени).
Торговля. Важными пунктами торгового обмена выступали Москва и многие другие города, ярмарки — Макарьевская под Нижним Нов бродом, крупнейшая из всех, Свенская под Брянском, Ирбитская в Западной Сибири и иные. Развитию торговли сильно способствовали, отмена в 1754 г. всех внутренних таможен и пошлин, расширение сети торжков и ярмарок. В 1788 г. в России (без Прибалтики) действовало 1100 ярмарок и торжков, из них на Левобережной Украине — 565, т. е. более половины.
С присоединением Прибалтики появились условия для подъема внешней торговли. Ее вели через Петербург, Ригу, Ревель, Выборг. Помимо сырья, продавали промышленные изделия — железо, полотно. Ввозили материалы для отечественной промышленности (краски и др.), предметы роскоши (ткани, напитки, кофе, сахар и др.)- Быстро рос внешнеторговый оборот: его объем только по западной границе к середине века удвоился по сравнению с 1725 г.
Власти предоставляли льготы торговцам и промышленникам для поощрения, расширения их деятельности (выделение ссуд, сырья, работников, ограждение от конкурентов-иностранцев с помощью высоких пошлин на ввозимые ими товары и др.). В течение первой половины столетия вывоз товаров (экспорт) устойчиво превышал ввоз (импорт): в 1726 г.— вдвое, в середине века — на 21 %.
До 60% всей морской торговли шло через Петербург. С утверждением России в Причерноморье роль торговых морских портов исполняют Таганрог и Севастополь, Херсон и Одесса. Через Астрахань, Оренбург, Кяхту велась торговля со странами Востока.
Другие народы России в XVIII в. В начале Северной войны произошло объединение земель западной и восточной Карелии. Здесь все больше сказывалось русское влияние в языке, одежде, обычаях карел и вепсов. В Карелии продолжали работать старые, появлялись новые предприятия — железоделательные, медеплавильные, купоросный, пушечный, судостроительная верфь в Лодейном Поле и др. Принадлежали они казне и частным лицам, в том числе и из местных крестьян.
В хозяйстве и быту другого северного народа — коми также было сильно влияние русских, но они сохранили свой язык, принадлежавший к угро-финской группе. Центр коми-края в XVIII в. переместился из Яренска в Усть-Сысольск (ныне — Сыктывкар). Здесь распространялось отходничество крестьян — на железоделательные заводы, Сереговские соляные промыслы и др. А деревенские богатеи скупали земли, нанимали на работу односельчан.
В Поволжье проживало в первой четверти XVIII в. до 0,5 млн. человек нерусских людей, столько же — русских. Мордва и мари, чуваши и татары постепенно сдвигались на восток, в Заволжье Уриуралье, смешивались друг с другом и с русскими в пределах селений, городов, районов. Постепенно численность русских растет. В 60-е гг. они составляют здесь примерно 70% населения. В Поволжье все большее значение приобретают, помимо земледелия и скотоводства, отхожие промыслы (кожевенные, мыловаренные, салотопенные, свечные, красильные заведения), торговля. Работают крупные (в Казани) и мелкие мануфактуры. Местные «ясачные люди> беднели от обезземеливания, роста платежей и вымогательств чиновников. Однако налоги и поборы с них оставались значительно меньшими, чем с живших тут же русских.
В Башкирии, помимо башкир, проживали русские, татары, чуваши, мари, удмурты и иные народы. Кроме скотоводства и земледелия, жители занимались промыслами (выделка изделий из кожи, металлов и др.), работали на заводах Урала. Их заставляли строить города, крепости, пограничные оборонительные линии.
В течение XVIII столетия усиливалось русское влияние на Кавказе. Расширялись традиционные связи России с Кабардой, жители которой были наиболее многочисленным и сильным из народов адыге. Здесь развивались феодальные отношения, торговые связи с соседями, в том числе с Россией. Раздробленность (к середине века в Большой Кабарде было 20 владетельных князей, в Малой Кабарде— 12), феодальные распри и войны приводили к переселениям жителей, нашествиям воинственных соседей — калмыцких и крымских ханов.
На Северном Кавказе издавна жили русские — терские и гребенские казаки по Тереку, старообрядцы по реке Куме. Тысячи донских казаков поселили в XVIII в. на реке Сулак, в городе Кизляре. Сюда же ссылали из центра России провинившихся солдат. За владение Северным Кавказом вели борьбу Турция, Персия, Крым, Россия. Кабарда то вступала в российское подданство, то выходила из него в зависимости от обстановки.
Персидский, или Каспийский, поход Петра Великого 1722— 1723 гг. закончился присоединением к России западного и южного побережья Каспия. Но в середине 30-х гг. по договору с Надиршахом, правителем Персии, эти земли пришлось оставить.
В ходе русско-турецкой войны 1768—1774 гг. Кабарда, Северная Осетия присягнули на подданство России. Мирный договор 1774 г. с Турцией закрепил окончательное включение Кабарды в состав России. С декабря 1783 г. граница между обоими государствами стала проходить по Кубани. По Георгиевскому трактату того же года под протекторат России вступила Восточная Грузия.
После русско-турецкой войны 1787—1791 гг., в ходе которой русские войска громили турок не только на Дунае, но и на Северном Кавказе, Ясский договор закрепил за Россией Кабарду, правый берег Кубани, Тамань. Для защиты этих владений русское правительство в 1792—1793 гг. переселило на Кубань из междуречья Днепра и Буга Черноморское казачье войско. Началась русская колонизация Северного Кавказа — военная (строительство городов, крепостей, пограничных линий), помещичья (занятие земель, переселение крепостных), вольная (крестьянская и казачья)
В XVIII в. русские люди продолжали заселение и освоение обширных земель Сибири, продвигались на новые земли — на Чукотку и Курильские острова, в глубь Камчатки.
Экспедиции В.Беринга и А. И. Чирикова (1728—1729 гг., 1741 г.) обследовали северо-восточную оконечность азиатского материка. Они заново открыли (впервые это сделал С. И. Дежнев в 1648 г.) в 1741 г. пролив между Азией и Америкой, который потом назвали Беринговым. Обследовали, впервые из европейцев, острова Алеутского архипелага, достигли берегов Аляски.
Продолжались открытия и в сибирской части Северного Ледовитого океана. По южной окраине Сибири русские землепроходцы ставят новые крепости, в том числе Омскую (1716 г.), Семипалатинскую (1718 г.), Усть-Каменогорскую (1720 г) и другие. Русские владения, постепенно расширяясь к югу, приближаются к пределам Джунгарии (Западной Монголии).
Развитие горных промыслов (прииски, заводы) стимулировало вольную колонизацию — в Сибирь потянулся беглый народ. Сюда же власти ссылали провинившихся. Появляются школы (Тобольск, Енисейск и другие города). Именно в Сибири И. И. Ползунов построил первую в мире паровую машину.
Местные нерусские народы по-прежнему жили в условиях первобытности. Они, с одной стороны, были объектом грабежа местной администрации; с другой — общались с русскими, и это их взаимно обогащало (хозяйственные навыки, приспособления, обычаи, одежда, язык и др.).
2. Потемкин Григорий Александрович – политический деятель XVIII века
2.1. Жизненный путь Григория Александровича Потемкина
В один из теплых майских вечеров 1774 года к церкви св.Самсония, что на Выборгской стороне, подъехала наглухо закрытая карета. Из нее вышла величественная дама в сопровождении всего одной спутницы. Гостей уже ожидали, в церкви все было готово к обряду. Жених — 35-летний мужчина, с властным, породистым лицом — мог считаться завидной партией для любой петербургской невесты. Звание генерал-майора, заслуженное на поле боя, придворный чин генерал-адъютанта, обширные связи в высших сановных кругах, неплохое состояние, безупречное происхождение из старинной дворянской семьи, пустившей корни в России и Польше, — все это сулило блестящую будущность женщине, согласившейся разделить с ним судьбу. Однако та дама, которой он 12 лет назад посвятил свое сердце и с которой сегодня священник соединил его руку, сама могла вознести любого на недосягаемую высоту и наделить сказочным богатством.
Венчание было тайным. Кроме молодых присутствовали всего четверо доверенных лиц. Дойдя до слов «жена да боится мужа своего», священник запнулся, замолчал и в страхе поднял вопросительный взгляд на невесту. Она ласково кивнула ему в подтверждение: да боится. После обряда новобрачные попрощались и разъехались порознь, как и прибыли. Так, тихо, без подобающей роскоши и помпезности, произошла вторая свадьба императрицы Екатерины Великой. Только на этот раз ее мужем стал человек, которого она действительно хотела назвать и называла в письмах «владыкой».[5]
Подробности этого венчания сохранились в семейных преданиях крупных русских и польских дворянских родов: Браницких, Воронцовых, Строгановых, Волконских, Самойловых, Бобринских, Чертковых, Энгельгардтов, Раевских — чьи общие предки А.Н.Самойлов, А.В.Энгельгардт и Е.А.Чертков присутствовали в тот вечер на обряде. Эти рассказы собрал и опубликовал в конце прошлого века известный русский издатель и историк П.И.Бартенев, отстаивавший их достоверность; к его мнению присоединился ЯЛ.Барсков, один из наиболее тонких знатоков литературного наследия Екатерины II; уже в советское время той же точки зрения придерживался Н.Я.Эйдельман, которому удалось опубликовать подготовленную еще Барсковым подборку записок императрицы к Потемкину. Изучение переписки Екатерины II и ее ближайшего соратника подтвердило это мнение. Корреспонденты называют себя «мужем» и «женой», «дорогими супругами», соединенными «святейшими узами», на протяжении долгих лет поздравляют друг друга с неким их «собственным праздником». Будь такие обращения сознательной эпистолярной игрой, то, по законам времени и жанра, они повторились бы в посланиях императрицы и светлейшего князя к другим возлюбленным, но ничего подобного не произошло. «Святейшие узы» брака скрепили наших героев лишь однажды. Некоторые особенности русского придворного этикета той поры, например, почести, оказываемые Потемкину во время его многочисленных поездок, тоже подтверждают, что речь идет об августейшем лице. На эту деталь обратила внимание современная английская исследовательница И. де Мадарьяга, но первым подобный взгляд на «странную» несообразность внешнего положения Потемкина и его этикетного равенства членам императорской фамилии высказал крупнейший биограф Екатерины Великой прошлого века А.Г.Брикнер.
Каким он был, этот человек, с которым соединила свою судьбу самая знаменитая из русских императриц?
Один из исторических анекдотов, который государыня и Потемкин сами не раз любили вспоминать в веселой компании, рассказывает, что в день переворота 28 июня 1762 года Екатерина, переодетая в Преображенский мундир, выхватила из ножен саблю, призывая гвардию в поход на Петергоф. Но на рукоятке клинка не оказалось положенного по уставу офицерского темляка. «Темляк, темляк!» — пронеслось над полками. Вперед выехал молодой офицер и, спасая Екатерину от конфуза, предложил ей свою ленточку. Пока темляк перевязывали, лошади заигрались, и когда офицер тронул поводья, чтоб вернуться в строй, его конь не двинулся с места. Время было дорого… «Ну что ж, молодой человек, едемте вместе, — обратилась к конногвардейцу Екатерина, — видно, не судьба вашему жеребцу отходить от моей кобылы».
Был ли в действительности случай с темляком или императрица и светлейший князь подшутили над своими доверчивыми гостями (да и над потомками заодно) — кто знает? Отметим лишь одно: на самом деле будущие супруги и фактические соправители были знакомы задолго до переворота. Потемкин принял деятельное участие в подготовке заговора и состоял у великой княгини, как тогда говорили, «в секрете», то есть входил в узкий круг посвященных лиц. Среди в целом малообразованных гвардейцев Григорий Александрович выделялся умом, начитанностью и хорошими манерами. Он сразу обратил на себя внимание Екатерины, и она приблизила его к себе.
В прошлом питомец Московского университета, получивший золотую медаль и в числе 12 лучших учеников представленный Елизавете Петровне, Потемкин был изгнан из стен альма матер, по официальной версии, «за леность и нехожение в классы», а по рассказам товарищей, за колкий стихотворный памфлет на немецкую профессуру. К этому времени будущий светлейший князь знал уже шесть языков: немецкий, французский, латынь, древнегреческий, польский и старославянский. Он все больше погружался в изучение богословских дисциплин, проводя время в богатых библиотеках Греческого и Заиконоспасского монастырей в Москве. Его влекло не военное, а духовное поприще, но судьба распорядилась иначе. Потеряв отсрочку, дававшуюся недорослям до окончания обучения в университете, Потемкин был вынужден отправиться в полк.
продолжение
--PAGE_BREAK--