Кабинет министров СЮ Витте

Содержание
Введение …………………………………………………………………………. 3
Глава 1. Витте на посту министра финансов. Реформы и противодействие чиновников ………………………………………………………………………. 6
Глава 2. Состав кабинета министров …………………………………………. 10
Глава 3. Деятельность Витте во главе Комитета министров ………………… 16
Заключение ……………………………………………………………………… 26
Список источников и литературы ……………………………………………… 28
Примечания ……………………………………………………………………… 30
Введение
Фигура С. Ю. Витте является одной из крупнейших в истории России. О нем написано немало трудов, поэтому в центре данной работы достаточно узкая тема с точки зрения его биографии, однако расширенная с точки зрения изучения эпохи, истории России. Внимание данной работы сосредоточено на изучение деятельности кабинета Витте.
Тема эта предполагает неоднозначное раскрытие. С одной стороны, само называние предполагает изучение реформаторской, прогрессивной деятельности кабинета. С другой стороны, нельзя сбрасывать со счетов свидетельства, согласно которым Витте составил «деловой кабинет» из привычной бюрократической среды. Состав кабинета был чрезвычайно пестрым, поэтому было бы крайне интересно проследить противоречивые тенденции в его работе, выяснить, что способствовало и что препятствовало прогрессивной реформаторской работе под руководством Витте.
В современной ситуации в России это достаточно актуально. Известно, что реформы могут не только не дать большой пользы обществу, но даже нанести значительный вред. Так не раз бывало в истории. Поэтому сегодня фигура Витте вызывает нечто большее, чем просто исторический интерес. Его не отнесешь к реформато­рам-неудачникам, хотя его деятельность не была свободна ни от опреде­ленных просчетов, ни от драматических падений. В общем, опыт Витте – как слагаемые его достижений, так и препятствия, о которые он спо­ткнулся, – не может не быть для нас в высшей степени поучительным.
Таким образом, цель данной работы определяется как изучение реформаторской деятельности кабинета С. Ю. Витте.
Задачи, стоящие для достижения цели, таковы:
проанализировать замыслы С. Ю. Витте и их реализацию;
изучить итоги проведенных реформ.
Поскольку в центре внимания автора находится реформы, хронологические рамки работы существенно сужены по сравнению с традиционными рамками биографии Витте. Начальная граница – конец XIX в., когда Витте был назначен министром финансов и получил рычаги власти. Министерство финансов, которое возглавил Витте с 1 января 1893 г., пред­ставляло собой конгломерат ведомств. В руках министра сосредото­чивалось управление не только финансами, но и промышленностью, тор­говлей, торговым мореплаванием, отчасти народным образованием, коммерческим и аграрным кре­дитом. Под его контролем фактически нахо­дилось министерство путей сообщения. Детство, путь к власти, личная жизнь С. Ю. Витте не входят в содержание данной работы. Отставка С. Ю. Витте с поста министра финансов кажется нам логичным завершением хронологических рамок первой главы.
Основными источниками для написания работы являются воспоминания самого Витте, видных государственных и политических деятелей России. Так например в 1960 году в Москве вышли «Воспоминания» С. Ю. Витте в трёх томах,1 содержащие вступительную статью И. В. Гессена. Витте характеризует своих сподвижников и противников, императоров Александра III и Николая II, видных государственных деятелей свое времени, свои планы, анализирует их реализацию и итоги своей деятельности. На основе этих воспоминаний можно судить и об эволюции социально-экономических и политических взглядов С. Ю. Витте, а также и о работе кабинета 1903 – 1906 гг. 55 глава, например, посвящена выбору и утверждению С. Ю. Витте нового состава кабинета после 17 октября.
Большой интерес представляют «Воспоминания министра народного просвещения графа И. И. Толстого. 31 октября 1905 г. — 24 апреля 1906 г.»2и его «Дневник. 1906 – 1916».3Полиграфическое исполнение этих книг — весьма презентабельное. По своему объему они существенно отличаются: «Воспоминания» — чуть больше 20 писательских листов, а «Дневник» — около 50. Но это и понятно, мемуары были написаны, можно сказать, на одном дыхании, всего за четыре месяца в дачном уединении, сразу после отставки с поста министра, а дневник — плод 10-летней подвижнической работы (с сентября 1906 г. по апрель1916 г.). в данной работе использованы «Воспоминания», посвященные деятельности И. И. Толстого в качестве министра народного просвещения и отличаются хронологической и содержательной цельностью. Повествование охватывает всего полугодовой период, но полгода поистине судьбоносные, — когда Россия вступала на путь реформ и граф был в эпицентре событий.
В воспоминаниях подробно рассматриваются первые шаги И. И. Толстого на новом поприще, рельефно высвечиваются острые проблемы, стоявшие перед российским образованием, причем — в увязке с внутренней обстановкой в стране, особенностями регионов, ее историей и опытом других государств. Бытовые мелкие подробности в воспоминаниях Толстого оттеняют, делают более живыми его наблюдения заседаний Совета министров, Комитета министров, Госсовета, доклады И. И. Толстого царю и т. д. Ему удалось создать портретную галерею высших российских сановников.
Что касается историографии, то в 1958 году в Москве в издательстве Академии наук СССР вышли «Сочинения» академика Евгения Викторовича Тарле в двенадцати томах. В четвёртый том вошёл его очерк «Граф С. Ю. Витте», в котором даётся характеристика политики Витте и вместе с тем увлекательно написанный портрет этого последнего крупного деятеля царской России.4
Интересной представляется статья Л. А. Муравьевой «Социально-экономическая и финансовая политика в России 80-х – начала 90-х годов XIX века»,5 в которой детально и подробно анализируются реформы С. Ю. Витте на посту министра финансов и их результаты.
В статье А. Дейкина «Вели­кий эконом самодержавия» также дается положительная оценка реформаторской деятельности С. Ю. Витте.6
Глава 1. Витте на посту министра финансов. Реформы и противодействие чиновников
10 марта 1890 г. Витте был назначен директором департамента с про­извод­ством, минуя все ступени чиновничьей иерархии, сразу в чин дейст­вительного стат­ского советника и с доплатой к жалованью из средств Кабинета. С этого момента началась его головокружительная карьера. Ме­нее чем через год новый начальник департамента был введен представите­лем от министерства финансов в совет ми­нистерства путей сообщения, а 15 февраля 1892 г. он уже назначается МПС. Не прошло и года — и он уже управляющий министерством финансов, а с 1893 г. в свя­зи с болезнью Вышнеградского, министр финансов с производством в чин тайного со­ветника, почетный член императорской Академии наук.
На государственной службе Витте развивает бурную деятельность. При его активном уча­стии был разработан покровительственный та­риф 1891 г., сыгравший исключительную роль во внешнеторговой политике России и ставший за­щитным барьером для развивающейся отечественной промышленно­сти. Витте входит в различные комиссии — по проблемам торгового мореплава­ния и судоходства, по мелиоративному и мелкому кредиту и т. д.
В качестве директора департамента, а затем и министра Витте про­явил не­дюжинные административные способности и организаторский та­лант. Пользуясь положением царского выдвиженца, он ведет необычную для госаппарата кадровую политику: набирает людей, отдавая приоритет не происхождению, чинам и выслуге, а прежде всего профессиональной подготовке, знаниям, деловитости, резко меняет стиль работы руководи­мых им подразделений.
У Александра III, который сам был груб и резок, новый министр вы­звал сим­патию. И Витте до конца дней своих с уважением и признательно­стью вспоминал о нем как о настоящем монархе, хотя и не без недостатков и слабостей, но в целом отвечавшем его представлению о но­сителе верховной власти.7
Министерство финансов, которое возглавил Витте с 1 января 1893 г., пред­ставляло собой конгломерат ведомств. В руках министра сосредото­чивалось управление не только финансами, но и промышленностью, тор­говлей, торговым мореплаванием, отчасти народным образованием, коммерческим и аграрным кре­дитом. Под его контролем фактически нахо­дилось министерство путей сообщения.
Оказавшись на столь влиятельном посту, Витте дал волю распиравшей его энер­гии. Правда, вначале у него не было сколько-нибудь четкой экономической про­граммы. В какой-то мере он руководствовался идеями немецкого экономиста пер­вой половины XIX в. Ф. Листа, а также наследием своих предшественников Н.Х. Бунге и И.А. Вышнеград­ского — уче­ных с мировым именем.8
Став министром финансов, Витте получил в наследство российский бюджет с дефицитом в 74,3 млн. руб. Расходные статьи бюджета при ак­тивной политике по развитию промышленности быстро росли: с 1893 г. по 1903 г, они возросли почти вдвое — с 1040 до 2071 млн. руб.9
Первое время он носился с мыслью получить дополнительные средства просто за счет усиления работы печатного станка. Идея выпуска ничем не обеспеченных бумажных денег буквально вызвала панику среди финансистов. Новый министр скоро понял ошибочность такого шага к оздоровле­нию бюджета. Теперь ликвидация дефицита связывалась им с повышением рента­бельно­сти промышленности и транспорта, пересмотром системы налогового обло­жения, с ростом прямых и косвенных налогов. Немалую роль в увели­чении статьи доходов сыграло введение с 1894 г. государственной моно­полии на продажу вино — водочных изделий, дававшей до четверти всех поступлений в казну. Витте также сумел увеличить доходы государствен­ных предприятий и имуществ. Ему удалось также существенно понизить долю бюджетных отчислений на армию и флот. Это дало ему возможность направлять в народное хозяйство (глав­ным обра­зом в промышленность и строительство) до 55 % бюджетных ас­сигнований.10
Одновременно продолжалась подготовка денежной реформы, разра­батывавшейся еще М.Х. Рейтерном, Н.Х. Бунге и Н.А.Вышнеградским и имевшей целью введение в России золотого обращения. Витте продолжил серию конверсионных займов за границей, задачей которых был обмен имевших хождение на иностранных рынках 5- и 6 — процентных облигаций старых займов на займы с более низкими про­центами и более длительным сроками погашения. Ему удалось это сделать, рас­ширив для размещения русских ценных бумаг французский, английский и немецкий денежные рынки. Наиболее удачными были займы 1894 и 1896 гг., заключенные на парижской бирже. Это позволило осуществить ряд мер по стабилизации курса руб­ля и с 1897 г. перейти на золотое обращение. Металлическое со­держание рубля было уменьшено на 1/3 — кредитный рубль был приравнен к 66 2/3 копейки золотом.11
Проводимая Витте реформа почти сразу же вызвала бурю негодова­ния. Если отмести неприязнь к личности само­го Витте, то основные возражения его противников своди­лись к тому, что с появле­нием в обращении золотых монет кредитные рубли будут обменены на золото, которое уйдет из России. Витте возражал, что если золото уйдет за границу, то мы получим кредиты, товары, услуги, что будет все это способствовать росту промышленности, ради которой и за­теяна реформа.12
В результате иностранные инвестиции текли рекой. Рос­сия ширилась и богатела. Золото прочно вошло в обиход, и на него приходилось до 2/3 всей денежной массы. Опасе­ния о его скупке не оправ­дались, напротив, «публика часто предпочитала пользо­ваться кредитками как более удобными в обиходе».
Со второй половины 90-х гг. экономическая программа Витте приоб­ретает все более отчетливые контуры. Но курс Витте на индустриа­лизацию страны вызвал протест поместного дворянства. Ущем­ление своих интересов они видели и в пере­качке средств в торгово-промышленную сферу, но более всего раздра­жали реакционное дворянство взгляды Витте на будущее России, в котором высшему сосло­вию не отводилось прежней роли.13--PAGE_BREAK--
В крестьянском вопросе Витте долгое время оставался ярым сторон­ником консерваторов славянофильской закваски, полностью разделяя за­конодательные меры Александра III по сохранению патриархально-попечительных начал в россий­ской деревне. По его мнению, «общинное землевладение наиболее способно обес­печить крестьянство от нищеты и бездомности».14Выход из обострившегося кризиса он видел в ликвидации правовой обособленности крестьян, их имущественной и гра­жданской неполно­правности.
Витте возглавил один из важнейших таких межведомственных орга­нов — Осо­бое совещание о нуждах сельскохозяйственной промышленности (1902 -1905 гг.), сыгравшее заметную роль в разработке нового курса аг­рарно-крестьянской полити­ки правительства.
При всем этом Витте настроен был монархически и утверждал, что в на­стоящее время «Россия не представляет еще окончательно сложившегося государ­ства и целостность ее может поддер­живаться только сильной самодержавной вла­стью». Конституция же, по глубокому убежде­нию Витте, вообще «великая ложь нашего времени». В России введение конституционных начал неиз­бежно приведет к разложению «государст­венного единства».15
Глава 2. Состав кабинета министров
Первая задача, поставленная перед С. Ю. Витте на новом посту, заключалась, конечно, в подборе кабинета. Он пишет: «Возвращаюсь к образованию моего министерства после 17 октября. Из предыдущего изложения видно, что замещению подлежали следующие посты: министра народного просвещения, министра внутренних дел, министра торговли, министра земледелия, государственного контролера».16
На посту министра финансов В. Н. Коковццов, занимавший этот пост с 5 [18] февраля 1904 г., в октябре 1905 г. был сменен И. П. Шиповым.
Министра земледелия Шванебаха сменил Н. Н. Кутлер, который стал правой рукой Витте в подготовке аграрной реформы. «На Кутлере я остановился как на одном из наиболее деловых сотрудников моих во время управления мною финансами империи и как на человеке чистом и вообще весьма порядочном, — пишет С. Ю. Витте».17
Н. Н. Кутлер обладал огромным опытом хозяйственной деятельности. С 1885 по 1905 год он работал в министерстве финансов, занимая различные должности вплоть до товарища (то есть заместителя) министра, в 90-х годах участвовал в денежной реформе, которую проводил министр финансов С. Витте. В 1905—1906 годах стал министром земледелия и землеустройства в кабинете Витте.
Пост военного министра занимал генерал Редигер, морского – адмирал Бирилев, но особо заметной фигурой был министр иностранных дел В. Н. Ламсдорф. Владимир Николаевич Ламсдорф, (1845 – 1907) по окончании Александровского лицея поступил на службу в министерство иностранных дел. С 1900 по 1906 г. стоял во главе министерства иностранных дел. Продолжал политику своего предшественника, графа Муравьева: старался распространить и укрепить влияние России на Балканах и на Дальнем Востоке; поддерживал Турцию, охраняя ее от разложения. Политика Ламсдорфа увеличила отчуждение от России более радикальных элементов славянства на Балканах, начавшееся еще в 1890-х годах. На Дальнем Востоке политика министерства иностранных дел при Ламсдорфе была политикой агрессивной, приведшей к войне с Японией (1904 – 1905). Однако из конфиденциальной записки Ламсдорфа, опубликованной после его смерти в «Вестнике Европы» (1907, № 4), видно, что Ламсдорф понимал опасность этой политики и что она велась помимо него; однако он скреплял ее официально.
Министром юстиции в кабинете Витте первоначально был С. С. Манухин, который 1 января 1901 г. назначается товарищем Министра юстиции, а затем одновременно и сенатором. 21 января 1905 г. он вступает в управление Министерством юстиции и 17 апреля того же года утверждается в должности Министра юстиции и Генерал-прокурора с оставлением в звании сенатора.
Но это было время великих потрясений. Назревала первая русская революция. Правительство лихорадочно искало выход из тупика. Принимается Манифест об избрании Государственной Думы, а затем Манифест от 17 октября 1905 г. «Об усовершенствовании государственного порядка». В октябре Совет Министров возглавил С. Ю. Витте, и министр юстиции С. С. Манухин смог продержаться в его кабинете всего два месяца.
Его обвиняли в бездействии, при котором «невозможно подавить революцию». 16 декабря 1905 г. император подписал указ об освобождении С. С. Манухина.
16 декабря 1905 года министром юстиции в кабинете С. Ю. Витте, был назначен Михаил Григорьевич Акимов, где вместе с Дурново был представителем крайнего реакционного течения; Акимов возбудил длинный ряд политических и литературных процессов, долженствовавших нанести удар освободительному движению. На посту министра Акимов вел усердную борьбу с революционным движением, арестовывая революционные организации и систематически подготовляя массовые политические процессы. В кабинете Витте он возглавлял крайнее правое крыло. 1 января 1906 г. его наградили орденом Белого Орла. На высоком посту ему удалось пробыть всего четыре месяца — до ухода в отставку Председателя Совета Министров С. Ю. Витте.
Но особые разногласия вызвал вопрос о назначении министра внутренних дел. Назначение на этот пост крайнего реакционера Дурново не всеми было воспринято спокойно. Витте замечает: «К этому времени уже выяснилось, что крайние левые не успокоились манифестом 17 октября и вообще буржуазной конституцией, что вообще смута в умах так распространилась, что еще придется переживать большие эксцессы с их стороны; но что было самое серьезное, это – то, что конституционно-демократическая партия (кадеты), затем изменившая для большей популярности кличку в партию «народной свободы», которая, конечно, в особенности тогда, имела в своей среде людей наиболее культурных и серьезно образованных, не решалась явно порвать свои связи с крайними революционерами, исповедующими революционные насилия, до бомб включительно.
Такое положение вещей, конечно, требовало со стороны начальника полиции во всей империи большой опытности, в особенности ввиду того, что в последние годы полиция везде была совершенно дезорганизована. Самое поверхностное знакомство с князем Урусовым привело меня к заключению, что он в этом деле не имеет никакой опытности. Князь Оболенский, который так усиленно мне рекомендовал князя Урусова, после приезда сказанных общественных деятелей на совещание сам выразил мне сомнение в том, может ли князь Урусов занять пост министра внутренних дел. Это меня побудило в совещании высказать, что чем более я думаю, тем более прихожу к необходимости предложить пост министра внутренних дел П. Н. Дурново, но большинство членов совещания высказалось против Дурново, с своей стороны не указывая ни на кого, кто бы мог занять этот пост. Было кем-то упомянуто имя Столыпина, некоторые отнеслись к этому предложению сочувственно, но были и такие, которые сказали, что он очень неопределенный, умеет уживаться со всяким направлением. Насколько помню, это выражал Д. Н. Шипов. Я с своей стороны сказал, что Столыпина не знаю, но что, как губернатор, он пользуется хорошей репутацией. Затем члены совещания настаивали, чтобы я принял на себя министерство внутренних дел. Я на это согласиться не мог, так как, во-первых, чувствовал, что не буду иметь на это времени, и, действительно, занимая лишь пост председателя Совета в это еще не столько революционное, как сумасшедшее время, я занимался по 16—18 часов в сутки, а во-вторых, главное, потому, что министр внутренних дел есть министр и полиции всей империи и империи полицейской par excellence, я же полицейским делом ни с какой стороны никогда в жизни не занимался, знал только, что там творится много и много гадостей».18
По мнению Витте, вся предыдущая карьера П. Н. Дурново не давала основания относиться к нему критически в такое трудное время. Во всяком случае, Витте предпочитал его предпочитаю сотрудникам Горемыкина (Рачковскому, Зволянскому), сотрудникам Плеве (Лопухину, Зубатову, Штюрмеру) и сотрудникам Трепова (тому же Рачковскому, Гарину, Зубатову), а также сотрудникам Столыпина (Курлову, Толмачеву, Азефу, Гартингу, Ландезену и проч.).
При этом Витте «никогда не считал его человеком твердых этических правил» но ценил в нем «ум, опытность, энергию и трудоспособность, но, конечно, Дурново человек не принципов».19Император это понял и постоянно сталкивал Витте с Дурново.
В затруднении Витте находился относительно поста министра народного. Управлял министерством Лукьянов, который стал затем обер-прокурором Святейшего Синода, проводящий в Комитете министров то самые ретроградные взгляды, то высказывающий взгляды несколько противоположные. Человек неглупый, образованный, талантливый, но странный и непостоянный. «Для меня было ясно, — писал С. Ю. Витте, — что Лукьянов, товарищ министра народного просвещения Глазова, не может внушить какое бы то ни было доверие в ведомстве, в котором все учебные заведения находились в расстройстве, в волнении и забастовке».
Первым кандидатом на пост министра народного просвещения вместо генерала В. Глазова, переведенного на должность помощника командующего войсками Московского военного округа, С. Ю. Витте видел известного юриста, сенатора и профессора Петербургского университета Н. Н. Таганцева. Однако он отказался и, по воспоминаниям С. Ю. Витте, «с криком «не могу, не могу» убежал». «По-видимому, – констатировал Витте, – в то время перспектива получить бомбу или пулю никого не прельщала быть министром».20Следующим кандидатом стал профессор Университета св. Владимира в Киеве Е. Н. Трубецкой – «совершенный Гамлет русской революции», по выражению Витте.21Однако Трубецкой также отказался.
«Ввиду этого я решил остановиться на человеке университетски образованном, не чуждом учебному делу и не могущем возбудить сомнения по своему прошлому как в общественных слоях, так и в Царском Селе, — пишет С. Ю. Витте. — Я остановился на вице-президенте Академии художеств, гофмейстере двора его величества графе Иване Ивановиче Толстом, воспитаннике Петербургского университета, в качестве помощника благороднейшего великого князя Владимира Александровича по Академии художеств много лет авторитетно управлявшем этим высшим учебным заведением, человеке совершенно независимом и по происхождению хорошо знакомом с так называемым петербургским обществом и дворцовой камарильей… Лично я мало знал графа Толстого, знал его больше по репутации. Остановился же я на нем… потому что во время всех забастовок в петербургских высших учебных заведениях, когда многие начальники этих заведении скисли и стали игрушками в руках обезумевшей молодежи, граф Толстой показал, что он не из тех лиц, которые дают себя терроризировать, и вместе с тем он был уважаем студентами Академии…».22
Граф Толстой не имел особого желания занять этот пост, но когда Витте сказал, что иных кандидатур не видит, в медлить более с образованием министерства не может, согласился.
С. Ю. Витте, правда, боялся, чтобы И. И. Толстой не взял кого-либо из лиц с репутацией либерализма, но «в течение всего моего премьерства граф Толстой себя держал во всех отношениях умно, уравновешенно и благородно; я ему не могу поставить ни одного действия в упрек. В Совете министров он всегда высказывал умеренные и здравые мысли».23Тем не менее черносотенцы окрестили этого разумного и деятельного министра «жидофильствующим кадетом».
Вступая в министерство С. Ю. Витте, И. И. Толстой руководствовался главным: “Свое отечество я люблю и всегда любил; для меня не является пустою фразою готовность пожертвовать собою за отечество, а ведь как раз теперь взывают к моему патриотизму”. И хотя он шел “в министры” с тяжелым сердцем (это ведомство “систематически самоуничтожалось, дойдя до сплошного позора” ) и допускал возможность своего провала, все же надеялся “сделать то, чего другие не смогли сделать годами”.24
Глава 3. Деятельность Витте во главе Комитета министров
Ситуация на­чала меняться с восшествием на престол Николая II. Последнему не были приятны манеры министра финансов. Все это наряду с нараставшими расхождениями по ря­ду важных аспектов внутренней и внешней политики, особенно по поводу дальне­восточных дел, русско-японских отношений, а также в связи с установившейся в правых кругах репутацией «красного», «социалиста», «опасного масона» привело в августе 1903 г. к отставке Витте с поста министре финансов. Учитывая, однако, его высокую международную репутацию, необходимость иметь под рукой компетентно­го советника по сложнейшим проблемам, Николай II обставил свое решение внешне вполне благопристойно: Витте получил крупное единовременное вознаграждение и был назначен председателем Комитета министров. Должность эта была почетная, но фактически маловлиятель­ная, так как Комитет занимался в основном мелкими текущими делами.
Оказавшийся не у дел министр, еще недавно считавший себя едва ли не вершителем судеб России, крайне тяжело переживал опалу. Однако он не захотел вернуться в мир бизнеса, хотя без особого труда мог получить руководящее кресло в совете или правлении какого-либо предприятия или банка. Прерогативы власти, вероятно, теперь ценились им выше матери­альных благ. После убийства эсерами 15 июля 1904 г. В.К. фон Плеве он, по свидетельству современников, предприни­мал энергичные попытки воз­главить МВД.    продолжение
--PAGE_BREAK--
Осенью 1904 г. процесс нарастания революционной ситуации вступил в но­вую фазу, захватив широчайшие слои российского общества. В таких условиях ца­ризм помимо ужесточения репрессий попытался сбить волну недовольства, став на путь лавирования. В качестве одной из важнейших мер выхода из кризиса предла­галось допустить участие выборных пред­ставителей в работе Государственного совета. Царь созвал специальное совещание сановников, на которое был приглашен и Витте. В целом Витте вроде бы поддержал такое мнение, но по вопросу о пригла­шении выбор­ных представителей общественности в Государственный совет он зая­вил, что, с одной стороны, такая мера, видимо, нужна, но при этом, с другой сторо­ны, необходимо иметь в виду, что она не может не поколебать суще­ствующий государственный строй. Его позиция, несомненно, укрепила царя во мнении об опасно­сти и вредности предложений министра финан­сов, которым в это время стал П.Д. Святополк — Мирской. Трудно сказать, было ли это со стороны Витте шагом с целью восстановить свою репута­цию в глазах Николая, или таким образом проявились его монархические убеждения. Как бы то ни было, так была упущена еще одна возмож­ность перевести назревающую революцию в русло реформ. 12 декабря 1904 г. был издан указ, обещавший некоторые преобразования. Он был опублико­ван без пункта о представительстве, но с твердым заявлением о «незыбле­мости основных законов империи». Более того, наряду с указом был опубликован текст правительственного сообщения, в котором всякая мысль о политических реформах и представительных учреждениях объяв­лялась «чуждой российскому народу, верному исконным основам сущест­вующего государственного строя». Однако все-таки в результате повторного обсуждения этого вопроса 18 февраля 1905 г. Николай II реск­риптом на имя мини­стра внутренних дел А.Г. Булыгина поручил послед­нему составить проект привле­чения выборных народных представителей к законосовещательной деятельности.
На этот раз Витте пришлось смириться с «царской волей». Вместе с тем у не­го рождается комплексный план борьбы с разраставшейся рево­люцией. Первым и необходимым условием подавления «смуты» должно было стать прекращение рус­ско-японской войны. Ибо она, по мнению Витте, «окончательно расстроит финансы и подорвет экономику страны, усугубит бедность населения и увеличит его озлоблен­ность, вызовет враж­дебные настроения среди зарубежных держателей русских ценных бумаг и как итог — потерю кредита»1и т.д. Советы Витте получили весомое под­тверждение, когда французские банкиры отказались парафировать достиг­нутое, казалось бы, накануне соглашение о займе. И все же царское предубеждение к не­му оставалось стойким. Однако 29 июня император скрепя сердце вынужден был подписать указ о назначении Витте первым уполномоченным для ведения перего­воров, за неимением других кандида­тов.
Резонанс на назначение Витте главой делегации на переговоры, кото­рые должны были состояться в городе Портсмуте (США, т.к. они взяли на себя посред­ничество между Россией и Японией), был неоднозначен. Если буржуазно — либеральная общественность отнеслась в целом к этому факту положительно, то правые круги не скрывали своего недовольства. За ру­бежом же выбор царя рас­сматривался как свидетельство серьезности на­мерений русской стороны заключить мир. Первоначально царь настроен крайне жестко — ни копейки контрибуции, ни ус­тупки пяди земли. Однако, как выяснилось, великие державы выступали за заклю­чение мира любой ценой и только на этих условиях готовы были предоставить России необ­ходимые средства. В конце концов 23 августа был подписан Портсмутский мир, по которому Яюния получил Южный Сахалин, Корея была признана сферой японских интересов и в Маньчжурии был установлен принцип «от­крытых дверей». Витте получил приветственную телеграмму императора, благодарившего его за умелое и твердое ведение переговоров, приведших к хорошему для России оконча­нию.
По возвращении в Петербург Витте был приглашен на царскую яхту, где Ни­колай II поблагодарил его за успешное выполнение сложного пору­чения и объявил о возведении его в графское достоинство. Воодушевлен­ный царским приемом, но­воявленный граф все усилия сосредоточил на борьбе с революцией, входившей с осени 1905 г. в полосу своего высшего подъема. Витте предлагал императору ре­формистский путь освобождения от революции, который он видел в своем назначе­нии премьером и предос­тавлении ему подбора министров. Николай долго колебал­ся в своем реше­нии, но в конце концов он поручил Витте представить развернутую программу действий и проект манифеста, которым государь намерен был объявить о своем решении приступить к преобразованиям. 17 октября 1905 г. Николай II под­писал манифест, составленный князем АД. Оболенским и Н.И. Вуичем под руково­дством Витте. Издание манифеста и обещания преобразований предотвратили не­медленное крушение самодержавия. Буржуазия получила возможность начать ле­гальную организацию своих политических партий. У части рабочих и особенно демо­кратической ин­теллигенции манифест вызвал определенную конституционную эй­форию. Забастовка временно пошли на убыль.
3 ноября 1905 г. был издан манифест «Об улучшении благосостояния и об­легчения положения крестьянского населения» и два указа, целью ко­торых было прекращение захватов и разгромов крестьянами помещичьих имений. Объявлялось о снижении с 1906 г. наполовину и о полной отмене с 1907 г. крестьянских выкупных платежей. Однако все эти меры не осла­били крестьянского движения. Осенью 1905 г. в правительственных и по­мещичьих кругах появляются проекты частичного отчу­ждения в пользу крестьян — конечно, за выкуп — некоторой части помещичьих зе­мель, в ос­новном из сдававшихся в аренду. Эту идею подхватил и Витте, поручив главноуправляющему землеустройством и земледелием Н.Н. Кутлеру под­готовить соответствующий проект.
Но решиться на принудительное отчуждение помещичьих земель царскому правительству было нелегко. Покушение на частную собственность вообще, дворянскую тем более (пусть даже и за выкуп), противоречило всем принципам и грозило серьезными политическими осложнениями. Можно было и не удовлетворить крестьян (на всех не хватит), и оттолкнуть от себя помещиков. Поэтому кабинет Витте попробовал договориться с ними «по-хорошему». Министр финансов И. П. Шипов и управляющий Крестьянским банком А. И. Путилов обратились к губернаторам, предводителям дворянства и земства с просьбой уговорить помещиков продать до весеннего сева достаточное количество земли Крестьянскому банку для перепродажи крестьянам, чтобы те поверили, «что можно и без захватов надеяться на осуществление обещаний правительства». «Если этого не удастся сделать,— доказывал Путилов,— то все равно удержать землю в своих руках будет почти невозможно. Жестокие насилия, начавшиеся нынешней осенью, не улягутся и едва ли не будут еще страшнее весною, когда дело дойдет до запашки и ярового сева. Таким образом, образование земельного фонда для крестьян является прямым спасением для частного землевладения».
Собственно, удирающие из горящих усадеб помещики в 1905—1906 годах готовы были продать Крестьянскому банку немало земли (в 1906 году ему было предложено 7,6 миллиона десятин), но даже под угрозой пожаров и погромов они заламывали непомерно высокую цену. За закрытыми дверьми одного из бюрократических совещаний Путилов сетовал на «помещичьи аппетиты», а в своих циркулярах пытался объяснить собакевичам XX века, что именно их стремление содрать с крестьян побольше послужило «… одной из существенных причин, вызвавших столь грозно заявившее себя аграрное движение». Но поместное дворянство не внимало призывам к умеренности и получало поддержку в высоких сферах. Министр внутренних дел П. Н. Дурново опротестовал циркуляр Крестьянского банка о земельных ценах как «акт нарушения прав частной собственности» и «требование продажи земли во что бы то ни стало».
Вот в этой-то обстановке министр земледелия Н. Н. Кутлер с явного благословения Витте начал подготовку закона о принудительном отчуждении помещичьих земель. Как и в мигулинской записке, речь шла о землях, не эксплуатируемых са.мими помещиками, а сдаваемых в аренду крестьянам. Кутлер по-прежнему предпочитал добровольные сделки и предусматривал принудительный выкуп лишь в случаях, если бы помещики вообще не захотели продать Крестьянскому банку до зарезу необходимые ему угодья, либо выставили бы «слишком несоответственные требования» относительно цены. Мне кажется, что Витте и Кутлер надеялись: появление такого закона подтолкнет, наконец, помещиков к мирным соглашениям с банком, вовсе не собиравшимся обижать «излюбленное сословие». Они просчитались. Помещики в провинции публично называли Кутлера «мерзавцем, висельником, анархистом». К Николаю пошли записки, в которых Кутлера, Шилова и Путилова обвиняли в «революционных замыслах» и требовали заменить Витте «лицом более твердых государственных принципов». Николай, которому и навязанная ему конституция, и принудительное отчуждение, и Витте лично были поперек горла, 4 февраля 1906 года выгнал Кутлера из Министерства земледелия, не дав ему никакого поста (по традиции отставные министры назначались членами Государственного совета), а в апреле, за несколько дней до созыва I Думы, отправил в отставку Витте вместе со всем его кабинетом.
Среди попыток реформ кабинета Витте следует назвать работу графа Толстого на посту министра просвещения.
Во время непродолжительного министерства И.И.Толстого был разработан проект нового университетского Устава, согласно которому инспекция упразднялась, вводилась должность проректора, правом поступления в университет наделялись выпускники всех средних учебных заведений, без различия пола, национальности и вероисповедания, сокращалась плата за обучение. В основу организационной деятельности университетов было положено «самоуправление профессорской коллегии». Деятельность И.И.Толстого в немалой степени способствовала расширению доступа к университетскому образованию: 14 декабря 1905 было разрешено принимать в университеты семинаристов; 8 февраля 1906 был отменен циркуляр, закреплявший университеты за учебными округами; 18 марта разрешен прием выпускников реальных и коммерческих училищ, сдавших дополнительные экзамены за курс гимназий. Но добиться законодательного оформления проводимых реформ И.И.Толстой не смо Проект временных правил движения в законодательном порядке не получил, ибо, по мнению С.Ю.Витте, нельзя было надеяться на его утверждение в Государственном Совете. Одновременно правительство отказалось узаконить право женщин на получение университетского образования.
Министерская деятельность графа — его стремление реформировать образование в России, очистив школу от наслоений сословности и губительной русификации и придав ей современный вид, — навсегда подорвала его репутацию в глазах правящей элиты. Об этом пишет и сам Толстой, которому вел. кн. Николай Михайлович, симпатизировавший ему, передал настроения при дворе: “Вы благодаря Вашей деятельности в качестве министра окончательно погубили Вашу служебную карьеру: Вас даже в члены Государственного совета никогда не назначат, тогда как назначают туда всяких идиотов и рамоликов. Я возмущаюсь, но это факт непреоборимый”.25 И спустя три года Толстой записывал в дневнике: “Меня при дворе считают революционером”.26
В период между разгоном Первой Думы и созывом Второй Думы явственно проявились противоречия относительно вероисповедной реформы и во властных структурах. Витте, при всех своих колебаниях, ратовавший за их продолжение натыкался на стену «непонимания» со стороны правых, которые объединились в своем неприятии к нему еще со времен октябрьского Манифеста о свободах и жаждали реванша. Нежелание реформирования вероисповедной политики Витте объяснял тем, что «фактическое проявление революции скопом подавлено». В докладе Николаю II с просьбой о своем освобождении от должности премьер-министра он, разъясняя свою позицию, писал: «По некоторым важнейшим вопросам государственной жизни, как, например, крестьянскому, еврейскому, вероисповедному и некоторым другим, ни в Совете Министров, ни во влиятельных сферах нет единства. Вообще, я не способен защищать такие идеи, которые не соответствуют моим убеждениям, и потому я не могу разделять взгляды крайних консерваторов, ставшие в последнее время политическим кредо министра внутренних дел».
Неприятные впечатления оставляли палки, которые вставлял в колеса реформ император. Он вообще всячески препятствовал нормальной работе кабинета, интриговал.
Витте писал, «что государь после 17 октября желал действовать в нужных случаях с каждым министром в отдельности и стремился, чтобы министры не были в особом согласии с премьером, могу рассказать для примера следующий факт. Как-то раз, уже месяца через 2—3 после 17 октября, встречает меня в приемной государя генерал Трепов и говорит мне, что было бы очень желательно выдать ссуду из Государственного банка Скалону, офицеру лейб-гусарского полка, женатому на дочери Хомякова, нынешнего председателя Государственной думы; я ответил ему, что для этого нужно обратиться в Государственный банк; он мне сказал, что Государственный банк ссуды не выдает, так как она не подходит под кредит, допускаемый уставом. Я ответил, что в таком случае Скалон ссуды не получит, что прежде иногда такие ссуды вопреки устава банка выдавались по высочайшему повелению, но что теперь это невозможно, во-первых, потому что едва ли это соответствовало бы духу 17 октября, а во-вторых, не время говорить о подобных ссудах, когда страна переживает столь сильный финансовый кризис. Что же касается существа дела, то я его не знаю, но по моей опытности в подобных делах, по внешней оболочке дела Скалона, я почти уверен, что Государственный банк на этой ссуде поплатится, во всяком случае она обратится в долгосрочную ссуду.
Затем через некоторое время приходит ко мне министр финансов Шипов и говорит, что он пришел проведать меня по поводу моего здоровья, а я с приезда из Америки все время моего премьерства был нездоров и меня поддерживало только крайне болезненное нервное напряжение. Потом он мне говорит: “Я считаю также долгом моей совести передать Сергею Юльевичу, но не как председателю Совета, члену Государственного совета графу Витте, одну вещь. Во время моего последнего всеподданнейшего доклада государь мне приказал выдать из Государственного банка Скалону ссуду в 2 миллиона рублей, прибавив: “Я вас прошу об этом ничего не говорить председателю Совета”. Я сказал Шипову: “Ну, хорошо, председатель Совета об этом ничего не будет ведать, но только мне интересно знать, как же вы поступите?” Шипов мне ответил, что, вернувшись в министерство, он сейчас же написал государю, что он его повеление исполнит, но что он считает необходимым доложить статьи устава банка, в силу которых банк таких ссуд выдавать не в праве, и что эта ссуда и по существу не обеспечена. Я ему на это сказал: “Ну, что же ответил государь?” — “Его величество вернул мне доклад с надписью — “исполните мое повеление”, поэтому ссуда из банка выдана”».27    продолжение
--PAGE_BREAK--
По мере того, как обнаруживались расхождения Витте с высшей бю­рократи­ей и самим царем, становилось все более очевидным его положе­ние «белой воро­ны» в структуре власти. В результате роспуск его кабинета стали закономерным финалом, кото­рый одновременно фактически озна­чал и конец его планов.
Несмотря на успешную в целом деятельность Витте по подавлению рево­люции, напряженность между ним и обществом не спадала. Его двой­ственная по­литика, вынужденные компромиссы не снискали ему популяр­ности ни среди либе­ралов, ни в право-консервативных кругах. Особенно усердствовали черно­сотенцы, видевшие в нем ниспровергателя основ российского самодержа­вия, виновника позорного, по их мнению, мира с Японией, наградившие его презрительной кличкой — граф Полусахалинский.
Старая неприязнь к нему Николая II и особенно императрицы вновь пере­росла во враждебность, внешне до поры до времени маскируемую. В вину ему те­перь вменялось и вынужденное согласие царя на публикацию Манифеста 17 октяб­ря, и то, что избранная по новому избирательному за­кону Дума оказалась крайне оппозиционной.
Все усилия Витте укрепить у трона свои позиции оказались бесплод­ными. Его еще какое-то время терпели, пока он не завершил переговоры о заключении крупного заграничного займа. Дело в том, что Россия стояла на грани финансового краха. Соглашение о займе на 8,4 млрд. руб. после сложных и трудных переговоров с французскими банками было подписано 4 апреля 1906 г.
14 апреля Витте подал прошение об отставке, которая была принята Николаем II с облегчением. Внешне и эта отставка была проведена вполне благопристойно. Император поблагодарил его за пре­данность и усердие. Витте был награжден высшим орденом — Святого Алек­сандра Невского с бриллиантами и получил крупное денежное возна­граждение. Он остался членом Государственного совета и Комитета фи­нансов, но активного уча­стия в государственных делах больше не принимал, хотя попытки вернуться в пра­вящие сферы предпринимались им неоднократно, хотя они уже не увенчались ус­пехом.
В феврале 1915 г. Витте простудился и заболел. В ночь на 25 февраля он скончался, немного не дожив до 65 лет, и был похоронен на кладбище в Александ-ро-Невской лавре. Кабинет его тотчас был опечатан, бумаги просмотрены и увезены чиновниками МВД. Однако рукописи мемуаров, в которых содержались мысли Витте о своих современниках не в самых приятных для них высказываниях, не были най­дены царской охранкой.
Заключение
«Витте никогда не был ни либералом, ни консерватором, но иногда он был намеренно реакционером», — писал П. Б. Струве. Так или иначе, будучи в конце XIX – начале XX вв. министром финансов, а затем предсе­дателем кабинета министров, С. Ю. Витте успел сделать чрезвычайно много.
Порой политика его кабинета сочетала в себе несоединимое: стремление к неограниченному привлечению иностранных капиталов и борьбу против международно-полити­ческих последствий этого привлечения; привержен­ность неограниченному самодержавию и понимание необходимости реформ, подрывавших его традици­онные устои; Манифест 17 октября и последующие меры, которые свели его практически к нулю, и т. д. Но как бы ни оценивались итоги политики Витте, несомненно одно: смыслом всей его жизни, всей де­ятельности было служение «великой России».
Основные реформы Витте — это, во-первых, денежная реформа 1897 г., кото­рая позволила накопить достаточный золотой запас для сбережения размена госу­дарственных кредитных билетов; во-вторых, введение винной монополии для увеличения государственных доходов и сократить дефи­цит» госбюджета; затем строи­тельство крупной сети железных дорог, на­чатое с 1891 г.; а также разработка и вне­дрение покровительственного тарифа. Они помогли развитию крупной фабрично — заводской промыш­ленности.
Но «система Витте» не была свободна от хозяйственных диспропорций и доста­точно острых про­тиворечий. Если тяжелые отрасли индустрии росли бы­стро, то легкая промышлен­ность заметно отставала. По пищевой промышленности, например темпы роста были ниже прироста населения. В текстильной же промышленности средний годо­вой прирост оказался в принципе неплохой, но в значительной мере — за счет экс­порта в Персию, Китай и другие страны Внутреннее же потребление хлопка на душу насе­ления было более чем скромное — в 4 раза уступало США, и почти в 8 раз — Англии. Точно также, несмотря на весьма высокий уровень добычи нефти и произ­водства нефтепродуктов (сейчас в это трудно поверить, но в ту раннюю эпоху ос­воения «черного золота» на Россию приходилось почти половина мировой нефтедо­бычи), керосина в стране на душу населения потреблялось почти в 4 раза меньше, чем, например, в Германии. Явно ниже возможностей производства было непро­мышленное потребление угля, листового железа и подобных предметов широкого спроса. Низкая покупательная способность основной массы населения, таким обра­зом, выступала лимитирующим фактором.
Ограничение массового потребления обусловливалось и фискальными ме­рами. Например, акциз на сахар приводил к тому, что внутренняя цена его оказыва­лась почти в 3 раза меньше той, по которой экспортированный российский сахар продавался в Лондоне. Короче говоря, «цепочка индуст­риализации» наталкивалась на узость внутреннего рынка.
Видя это противоречие, С. Ю. Витте в ходе реализации своей программы развития он буквально «уперся» в кре­стьянский вопрос. Тогда он становится инициатором нового этапа крестьянской ре­формы. Главная идея, сформулированная в итоговой записке Витте на высочайший адрес, фактически предвосхищала столы­пинские мероприятия.
По мере того, как обнаруживались расхождения Витте с высшей бю­рократи­ей и самим царем, становилось все более очевидным его положе­ние «белой воро­ны» в структуре власти. В результате его вынужденная отставка с поста министра финансов стали закономерным финалом, кото­рый одновременно фактически озна­чал и конец его планов.
Список литературы
Источники
Витте С. Ю. Воспоминания. М., 1960. Т. 1.
Витте С. Ю. Избранные воспоминания, 1849 – 1911. М., 1991.
Витте С. Ю. Хроника. Документы. Воспоминания. М., 1999.
Милюков П.Н. Воспоминания. Т. 1. М., 1990.
Литература
Аврех А. Я. Царизм накануне свержения. М., 1989.
Ананьич Б. В., Ганелин Р. Ш. Сергей Юльевич Витте // Вопросы истории. 1990. № 8.
Дейкин А. Вели­кий эконом самодержавия. // Новое время. №4. 1997.
Зайончковский П.А. Российское самодержавие в конце XIX столе­тия. М., 1970.
Золотой рубль графа Витте. // Экономика и жизнь. №52. 1997.
Леонтович В. В. История либерализма в России. М., 1995.
Кризис самодержавия в России: 1895 – 1917. Л., 1984.
Муравьева Л. А. Социально-экономическая и финансовая политика в России 80-х – начала 90-х годов XIX века // Финансы и кредит. 2001. №16.
Незванова О. Реформатор: величие и трагедия графя Витте // Юридический вестник. №24, 1997.
Сироткин В. Граф Витте – цивилизованный индустриализатор страны. // Сво­бодная мысль. 1992. №18.
Соловьев Ю. Б. Самодержавие и дворянство в конце XIX. Л., 1970.
Тарле Е. В. Граф С. Ю. Витте // Тарле Е. В. Сочинения в 12-ти томах. Т. 4. М., 1958.
Хорос В. С. Ю. Витте: судьба реформатора // Мировая экономика и междуна­родные отношения. 1998. №10.
Примечания