Поселение вестготов состоялось в 418 г. и проводилось в соответствии с законами, предусматривавшими, что пришельцам должна отойти часть имущества прежнего населения. Вестготы получили во владение не закрытую область, откуда было бы изгнано коренное население, но поселились бок о бок с римлянами; провинциалы должны были поступиться лишь частью своих владений. И все же, хотя римские законы предписывали передачу одной трети земельных угодий, вестготы получили две трети. Каким образом это произошло, неизвестно. Уступка двух третей пахотных земель на первый взгляд кажется чрезмерно жестоким условием, но следует учитывать тот факт, что вследствие варварских набегов обширные территории с 407 г. оставались необработанными и не приносили своим владельцам никаких доходов. К тому же, по- видимому, римляне получили право сами выбрать свою часть, так что они оставили у себя наиболее ценные земли. Сверх того, они удержали в своей власти две трети несвободного населения. Ввиду нехватки рабочих рук это было чрезвычайно благоприятное для римлян решение. Луга и леса использовались вестготами и римлянами совместно; позднее произошел раздел, по которому они были пополам разделены между обоими собственниками. То, что раздел земель никоим образом не привел к оскудению римлян, подтверждается тем фактом, что и после 418 г. богатые сенаторы жили в вестготской области; должно быть, они сохранили значительную часть своих земельных владений. Впрочем, отдельные владельцы, возможно, понесли тяжелые убытки, как Паулин из Пеллы, дядя поэта Авсония. Тем не менее причины его обеднения нельзя сводить только к расселению вестготов. Более бедное население, владений которых хватало лишь для прокормления семьи, скорее всего, не были включены в процесс раздела земель.
Количество вестготов, получивших землю в Аквитании, неизвестно. Л. Шмидт оценивает его в 100000 человек к началу V века; при этих подсчетах он опирается только на твердо установленный факт, что в 429 г. племя вандалов насчитывало 80000 человек. Однако, так как вестготы превосходили вандалов в военном отношении, они, согласно Шмидту, должны были быть и многочисленней. Довольно спорным ввиду частых войн выглядит предположение Шмидта, что в течение 90-летнего пребывания вестготов в Галлии их численность удвоилась. В 473 г. вестготы получили пополнение в виде отряда остготов во главе с Видимером, который перед тем со своей дружиной тщетно пытался поддержать императора Анфемия в борьбе с Рикимером. Эта группа влилась в состав вестготов. В. Рейнхарт на 507 г. определяет численность вестоготов как равную примерно 70 — 80000 человек, что, как нам кажется, больше соответствует действительности, чем подсчеты Шмидта. В любом случае, вестготы среди римлян составляли меньшинство, стремящееся к нулю. К.-Ф. Штроэкер полагает, что в процентном отношении при Теодерихе I племя вестготов насчитывало 10 процентов от всего населения, а при Аларихе II лишь 2 процента. Хотя обе эти цифры довольно гипотетичны, они тем не менее дают определенное представление об этническом составе вестготского государства.
Судя по данным топонимики, вестготские поселения в основном располагались в окрестностях Тулузы. Некоторые топонимы образованы от названия племени «готы», и сам этот способ наименования показывает, что принадлежность жителей к готскому племени воспринималась как их отличительный признак и что в окрестностях мест, носящих такие названия, жили римляне. Другие топонимы образованы от готских личных имен (например, Соннвиль (Sonneville) = Вилла Сунны, Бутвиль (Bouteville) = Вилла Буты). Так как личные имена в составе сложных слов предшествуют элементу -вилла, а это является чертой германских языков, мы можем сделать вывод, что эти названия возникли в среде готоязычного населения. В некоторых топонимах обнаруживается готский суффикс — ingos. Анализ географического распределения готских топонимов приводит нас к заключению, что в завоеванных Еврихом областях не было ни одного готского поселения. Следовательно, прирост вестготского населения во второй половине V века не мог быть очень большим. Служить указанием на увеличение численности мог бы только тот факт, что иногда находят следы выкорчевания лесов, но в данном случае речь может идти и о римском, а не вестготском населении.
Хотя вестготы имели право на часть римских жилых зданий, люди из низших слоев общества, по-видимому, продолжали жить в традиционных хижинах, так как некоторые выражения, относящиеся к готским деревянным строениям, были заимствованы романским населением. История языка говорит о том, что готская одежда исчезла быстрее, чем готский язык, который был широко распространен еще к началу VI века. Римлянам в готской одежде нравилось богатое использование мехов. В праздничное одеяние знати входили сапоги из лошадиных шкур, доходившие до колен.
Вестготы жили по собственным законам, существенно отличавшимся от римского права провинциального населения. Предположительно, уже Теодерих I издал законы, некоторые из которых, вероятно, перешли в свод Евриха. Этот свод невозможно отделить от законов его сына Теодериха II, которые, должно быть, представляли собой достаточно объемное собрание, так как Сидоний Аполлинарий сопоставляет их с Кодексом Феодосия (Codex Theodosianus). Г. Висмара пытался доказать, что приписываемый Теодериху Великому Эдикт Теодориха (Edictum Theodorici) в действительности был составлен в канцелярии Теодериха II. Этот вопрос нуждается в дополнительном исследовании. До нас дошли лишь фрагменты Кодекса Евриха (Codex Euricianus). Приблизительно одна шестая его содержания известна нам по Парижскому Палимпсесту, еще одну шестую можно извлечь из свода законов Леовигильда. Особое внимание привлекают широкомасштабные заимствования из римского права в этом сборнике, который должен был применяться в процессах между готами и между готами и римлянами. Содержание этого произведения и латинский язык, на котором оно было написано, показывают, какой степени романизации достигли вестготы на момент обнародования кодекса — то есть, скорее всего, к 475 г. Впрочем, вопрос о соотношении римского и германского права в Кодексе Евриха прояснен еще не до конца; при его составлении за основу было взято западноримское обычное право, до сих пор недостаточно хорошо изученное. Зачастую невозможно однозначно определить, происходит то или иное уложение Кодекса Евриха из римского или германского права. Из сферы римского права были заимствованы такие важные установления, как завещание, ссуда под проценты и использование документации. Наряду с «официальным» правом, кодифицированном в вестготских сводах, продолжало существовать и древнее германское обычное право, оказавшееся чрезвычайно жизнеспособным и перешедшее после развала вестготского государства в кастильское право.
Кодификация вестготского права и заимствования из римского права, находившегося на более высокой ступени развития, стали результатом тесных контактов с окружающим миром, устроенном совсем по-иному, чем вестготское общество. В них нашла свое выражение стремительная ассимиляция вестготов к их римскому окружению. Так как в составлении Кодекса Евриха, скорее всего, принимали участие римские юристы, обеспечившие сильное влияние римского законодательства, применение нового свода законов влекло за собой все большую романизацию племени.
Законодательство Евриха и его предшественников примечательно еще и тем, что оно является первым примером кодификации законов среди германских племен. Вестготское право, подвергшись многочисленным переработкам, непрерывно развивалось и совершенствовалось вплоть до начала VIII века; юридические источники позволяют нам составить достаточно полное представление о социальной эволюции вестготского государства.
Среди вестготов существовали опеределенные социальные различия. Кодекс Евриха сообщает, что некоторые готы наделяли своих дружинников (buccellarii) землей. Если такой дружинник переходил на службу к другому господину, он был обязан вернуть все, что он получил от прежнего хозяина, то есть оружие и землю. Следовательно, дружинники не получали землю в неотчуждаемую собственность при разделе новоприобретенных территорий, а пользовались частью земельных владений своего господина. По всей видимости, в данном случае мы имеем дело с достаточно древним обычаем. Это подтверждается тем, что Кодекс Евриха предусматривает наследственность вассальных отношений.
Наряду с буццеллариями мы располагаем сведениями о других дружинниках, так называемых сайонах (saiones), которые получали от своего господина только оружие. Вероятно, они жили в доме своего начальника, получая от него все необходимое для жизни. Буццелларии, которые часто упоминаются в позднеантичных источниках, были дружинниками, как правило, германского происхождения. Их название происходит от слова buccella, «хлебец», так как они снабжались лучшим питанием, чем солдаты, состоявшие на императорской службе, которым приходилось довольствоваться грубым солдатским хлебом.
Вестготы были освобождены от уплаты налогов. Взамен они должны были нести военную службу. В своих основных чертах вестготская военная организация, должно быть, не претерпела серьезных изменений с V по VII века. Наименьшую войсковую единицу составляла десятка (decania), во главе которой стоял декан. Следующей по величине единицей была сотня (centena), подчинявшаяся центенарию. По-видимому, отряд в пять сотен человек не играл значимой роли в армии; нам известно лишь название начальника такого отряда, квингентенарий. Самой крупной единицей войска была тысяча во главе с милленарием. Некоторыми он отождествляется с часто упоминаемым в юридических текстах тиупадом (thiuphadus). Однако против этого сопоставления говорит этимология последнего слова, которое можно перевести как «предводитель рабов». Возможно, сначала функции тиупада и милленария различались; в одном законе Реккесвинта они упомянуты рядом. Может быть, в конечном итоге тиупад заменил милленария, так как в поздних юридических текстах мы встречаем только первое имя. Тысячники, пятисотники и сотники были облечены какими-то судебными полномочиями низшего уровня, которые, впрочем, с трудом поддаются четкому определению. Пятисотники и сотники, скорее всего, выполняли только полицейские задачи. Тиупад и позднее встречается в роли судьи наряду с графом или под его началом.
Вероятно, в начальный период расселения вестготов в Галлии военные вожди были одновременно и судьями. В ходе все более тесного сближения готов и римлян, которое в конечном итоге привело к образованию единого правового пространства, судьи, в ведении которых находились дела римского населения, по-видимому, распространили свою юрисдикцию и на готов, коль скоро само право романизировалось все больше и больше. Тысячник передал свои судейские функции графу, подчиненным которого он стал и в военной сфере. В конечном итоге готские полководцы удержали только военную власть.
Тысячники никогда не выступали в качестве самостоятельных военачальников. Если король не мог сам вести войско, он назначал герцогов (duces). На этой должности мы встречаем как готов, так и римлян. В мирное время герцоги также участвовали в управлении страной и, наверное, в отправлении правосудия, хотя границы их полномочий еще не вполне выяснены. Неизвестна и величина округов, вверенных их руководству. Так как мы располагаем сведениями о дуках в Бордо (498 г). и Мериде (473 г)., а оба эти города были центрами своих провинций, можно предположить, что уже в V веке произошло уравнение провинций и герцогств, достоверно засвидетельствованное позднее. Если резиденцией герцога Виктория был Клермон, а не Бурж, главный город провинции Аквитаника I, то это может объясняться тем, что Клермон требовал особого внимания как центр римского сопротивления. Эти дуки только по имени схожи с вождями племени вестготов IV века. Герцоги V века были служащими, получавшими свои властные полномочия (по крайней мере, в теории) от короля. Сама должность возникла, вероятно, под влиянием римских институтов. Таким образом, вестготское герцогство оказывается новообразованием.
Бок о бок с вестготами жили римляне, и после 418 г. теоретически остававшиеся гражданами империи. Они подчинялись римской администрации, продолжавшей действовать и после расселения в Галлии вестготов. Высшим гражданским должностным лицом был галльский префект претории с резиденцией в Арле, начальствовавший над губернаторами провинций. Наименьшей единицей управления был город с его окрестностями, civitas. Им руководил городской совет. Впрочем, эти курии еще начиная с III века утратили большую часть своего прежнего влияния. Несмотря на это, и при вестготском владычестве civitas проявил себя как жизнеспособное с административной точки зрения учреждение.
Правительство империи намеревалось укрепить связи между областями, переданными в 418 г. готам для поселения, и римскими частями Галлии. Для этого было создано собрание представителей всех провинций, которое должно было собираться раз в году в Арле. В собрании кроме префекта претории и губернаторов провинций принимали участие также представители городских курий. Сколь долгое время существовал этот институт, неизвестно, но административное подчинение вестготских областей префекту претории, скорее всего, было очень быстро отменено. Сложно себе представить, чтобы Теодерих I мог мириться с тем, что налоги, выплачиваемые проживающими в его землях римлянами, отправлялись в инстанцию, которая могла использовать эти деньги для набора армии против вестготов. И сообщение Сальвиана о том, что многие римляне бежали в готские области, чтобы уйти от невыносимого налогового бремени римской администрации, показывает, что там были установлены менее тяжелые налоги. Позднее, ко времени составления законов между 439 и 445 гг., система финансового управления в вестготских территориях перестала зависеть от аналогичных структур Римской империи.
Нам неизвестно, как развивалась система управления провинций. Так как готы владели целиком только Аквитаникой II, а соседние провинции были разделены между империей и вестготским государством, сложно представить, каким образом могла поддерживаться единая административная система. Возможно, расширение вестготской власти при Еврихе, в результате которого полностью в вестготское владение перешли и другие провинции, привело к возрождению провинциальной администрации. То, что она существовала к началу VI века, выясняется из Римского Закона Вестготов (Lex Romana Visigothorum), в который были не только взяты соответствующие статьи Кодекса Феодосия, но и который содержит интерпретации, отклоняющиеся от содержания этих законов. Так как даже государство Евриха не охватывало территорию всей Галлии, промежуточная инстанция между наместниками провинций и королем стала совершенно излишней. С завоеванием Арля галльская префектура претории на время прекратила свое существование.
Значительную роль в управлении страной играли города. В вестготском королевстве ими руководили графы (comes civitatis), располагавшие обширными полномочиями и отправлявшие правосудие. Эта должность, засвидетельствованная и в других государствах германцев на территории империи, но прежде всего у франков, вероятно, имеет позднеантичные корни. Мы узнаем о существовании comes civitatis уже во времена Евриха. Римляне и под властью вестготов продолжали жить по своим законам, с 438 г. получившим вид официального свода, Кодекса Феодосия. На основе этой кодификации в 506 г. был составлен Римский Закон Вестготов (Lex Romana Visigothorum), также известный под названием Бревиарий Алариха (Breviarium Alaricianum). В этот свод было включено большинство законов из Кодекса Феодосия, новеллы поздних императоров до Ливия Севера и фрагменты из произведений античных юристов. Законы, больше не отвечавшие изменившимся условиям, были выброшены. Так, в своде отсутствуют законы, затрагивавшие церковные вопросы и направленные на дискриминацию арианства. Были исключены и некоторые устаревшие статьи о сенаторском звании, а к другим были добавлены разъяснения, сильно изменявшие их смысл. Почти ко всем законам были присоединены толкования, часто взятые из достаточно древних юридических источников и в некоторых случаях даже радикально модифицировавшие само содержание статей. РЗВ был обнародован перед собранием ортодоксальных епископов и знатных римлян. Составление этого кодекса не следует принимать за какую-то уступку Алариха II по отношению к римскому населению. Скорее оно явилось следствием суверенного права вестготского государя. Свод Алариха II сыграл большую роль в будущей судьбе римского права в Западной Европе; на протяжении нескольких столетий римское право было известно только в той форме, которую придали ему правоведы вестготского короля. Под властью вестготов римляне жили в очень благоприятных условиях. Это прежде всего относится к низшим слоям населения, которые в Римской империи были угнетены чрезвычайно тяжелыми налогами. Обнищавшие подданные в IV веке объединялись в отряды, иногда господствовавшие на широких территориях Галлии и Испании. Эти багауды (название означает «воинствующие») постоянно рассеивались военными экспедициями, но войскам так и не удавалось утихомирить это движение на сколь-нибудь продолжительное время. Галльская часть вестготского королевства не была затронута волнениями. Многие римляне бежали к вестготам или к багаудам, чтобы вырваться из-под гнета налогов. Римляне, жившие на вестготских землях, по сведениям источников, молились о том, чтобы никогда вновь не очутиться под властью императора. Финансовые потребности государства вестготов были существенно ниже, чем поздне-римские, так как здесь была отменена крупная статья расходов на выплату жалования наемным войскам (Штейн (S. 510) оценивает доходы вестготского государства к середине V века суммой в полтора миллиона солидов. Содержание 30000 солдат составляло 900000 солидов). По всей видимости, значительно проще и потому дешевле была и система управления. Еврих и Аларих II заново упорядочили процедуру взимания налогов и, возможно, реформировали налоговые списки. Римляне были освобождены от службы в армии. Когда мы встречаем отдельных римлян, занимающих высокие военные должности, или узнаем о том, что в 507 г. в вестготском войске сражались овернские сенаторы, то скорее всего речь идет о добровольцах.
Хотя вестготы номинально составляли основу государства, а римляне как национальная группа в этом отношении не обладали равноправием с вестготами, на практике это различие сводилось на нет, так как римлянам были открыты все пути на высшие уровни государственного аппарата. События, сопутствовавшие обнародованию РЗВ, отчетливо показывают, что ко времени Алариха II римляне были совершенно уравняны в правах с вестготами.
Отношения между готами и римлянами не слишком омрачались принадлежностью к разным конфессиям. В первые десятилетия после расселения вестготы проявили себя в высшей степени терпимым народом. Сальвиан одобрительно сообщает, что они с уважением обращались и с ортодоксальными священниками. То, что Теодерих I отослал ортодоксальных епископов к победоносному полководцу Литорию, также говорит о хороших взаимоотношениях.
Дружественное сосуществование ортодоксов и ариан было нарушено только в период правления Евриха. В то время как его брат Теодерих II занимал в религиозных вопросах достаточно отстраненную позицию, Еврих проявил себя фанатичным арианином (Тем не менее, уже Теодерих II поддерживал арианского миссионера Аякса у свевов). Он препятствовал замещению вакантных епископских кресел, так что ортодоксальные общины оставались без официального главы. Если учитывать центральное положение епископа в ортодоксальной церкви, становится очевидно, что эти действия Евриха повлекли за собой застой в церковной жизни. Рукоположение священников, освящение новопостроенных церквей и святой воды были функциями, исполнять которые имели право только епископы; хотя в случае ваканции эти задачи мог решать епископ соседнего диоцеза, можно было предвидеть наступление когда-нибудь в будущем такого момента, когда все епископства лишатся своих пастырей. В 474-475 гг. из 32 епископских мест в вестготском государстве пустовало девять. По-видимому, Еврих избегал применения власти. Изгнание нескольких епископов имело под собой политические, а не конфессиональные основания; даже Сидоний Аполлинарий, яростный противник вестготов, смог после кратковременной ссылки вернуться к исполнению своих обязанностей. Мы не совсем ясно представляем себе цель, к которой стремился Еврих. Нам ничего не известно о попытках обращения ортодоксов в арианство. Кажется, Евриху прежде всего было важно устранить сам ортодоксальный епископат, представители которого, возможно, желали вернуться под власть правоверного императора. И все же не вполне ясно, почему Еврих не предпочел добиваться назначения епископами готовых к сотрудничеству с ним римлян. Также непонятно, изменил ли Еврих свою политику после крушения Западной Римской империи в 476 г. и разрешил ли он тогда епископские выборы.
Его преемник Аларих II, по крайней мере к концу своего правления, вступил на другой путь, суливший большие успехи. У нас нет данных о первых годах его царствования. И тем не менее издание РЗВ означало определенное улучшение положения и для ортодоксальной церкви, так как в кодекс была включена та часть римских императорских законов, которая устанавливала ее статус. Речь шла об узаконивании юридического положения церкви. Для характеристики церковной политики Алариха II характерно, что он не позволил ввести в РЗВ 17-ую новеллу Валентиниана III; в ней император на государственном уровне санкционирует верховную власть папского престола над галльской церквью. В этом отчетливо проявляется намерение Алариха II превратить ортодоксальную церковь вестготской державы в обособленную церковь и оградить ее от постороннего влияния.
В сентябре 506 г. в Агде состоялся собор ортодоксальной церкви королевства вестготов, в котором приняло участие 24 епископа. Хотя отсутствовали епископы из испанской части государства, мы можем говорить о том, что это был государственный собор (Reichskonzil): первый в германском государстве, так как епископы франкской державы собрались только в 511 г. в Орлеане, а епископы страны бургундов — в 517 г. Заседания собора вел Цезарий Арльский, еще совсем недавно живший в изгнании в Бордо. Он был не только необычайно ученым человеком, влияние которого на церковную жизнь того времени невозможно переоценить, но и в качестве митрополита Арльского наследником традиции, стремившейся к ограничению римского влияния на галльскую церковь. Так как усилия Алариха II, направленные на создание независимой вестготской церкви, совпадали с требованиями Цезария, последний мог даже надеяться занять место первого патриарха ортодоксальной церкви государства вестготов. Постановления собора относились к урегулированию практических вопросов церковной жизни; при этом использовались и ранние церковные юридические источники, прежде всего собрание канонов из Арля. И все же церковная политика, начатая изданием РЗВ и продолженная Агдским собором, ни к чему не привела. Развал Тулузского государства воспрепятствовал проведению запланированного на 507 г. государственного собора, который должен был состояться в Тулузе и в котором должны были участвовать и испанские епископы. Значение всей политики Алариха II заключается в том, что он предпринял широко задуманную попытку интегрировать ортодоксальное население в вестготское государство. Нам кажется неправдоподобным предположение, что эти политические замыслы возникли исключительно под впечатлением угрожавшей вестготам войны с франками. Вероятно, этому предшествовал долгий подготовительный период, который говорит о том, что Аларих II ни в коем случае не был слабым или незначительным правителем. Он проводил в жизнь совершенно новую концепцию внутриполитического развития, целью которой было установление гармоничных взаимоотношений между ортодоксами-римлянами и арианами-вестготами. Король намеревался управлять обоими племенами (римляне также рассматривались как gens) на абсолютно равноправных началах. Победы франков прервали этот многообещающий процесс.
Королевская власть между 418 и 507 гг. переживала период существенного укрепления, что подтверждается хотя бы тем фактом, что источники больше не сообщают о выборах короля. Такое положение наблюдается уже при восшествии на престол Теодериха I. Турисмунд был провозглашен королем на Каталаунских полях; впрочем, и в данном случае говорить о выборах было бы опрометчиво. При коронации Теодериха II, похоже, состоялась церемония народного одобрения. Когда на престол сел Еврих, очевидно, не было проведено даже формального акта признания, который состоялся при инаугурации Алариха II. Не подлежит ни малейшему сомнению, что право престолонаследия, принадлежавшее членам королевского рода (stirps regia), вытеснило выборное право. От прежних свобод сохранилась лишь церемония одобрения, лишенная всякого политического значения.
Король готов большую часть времени проводил в Тулузе. Место расположения дворца невозможно установить со стопроцентной уверенностью, и все же, скорее всего, церковь Дорад, названная «золотой» (deaurata) из-за своей ныне уничтоженной золотой мозаики, была когда-то вестготской дворцовой церковью. При Еврихе королевскими резиденциями стали также Бордо и Арль.
Мы ничего не знаем об отношениях, сложившихся между королем и готской знатью. Похоже, дело никогда не доходило до открытых конфликтов. Вероятно, правящий слой безропотно смирился с усилением королевской власти. И, в противоположность этим скудным сведениям, мы располагаем чрезвычайно подробным описанием двора и распорядка дня Теодериха II, единственным в своем роде для периода Раннего Средневековья. Сидоний Аполлинарий по просьбе своего друга Агриколы, сына императора Авита, рассказал о жизни тулузского двора:
«Итак, Теодерих II был силен телом, а ростом он был немного выше среднего. Волосы спадали ему на уши, как это было принято у вестготов (sicut mos gentis est). Кожа короля была белой, как молоко, он легко краснел, но не от гнева, а от застенчивости. Он был широк в бедрах, а руки его обладали большой силой. После пробуждения на рассвете его ожидали арианские священники, с которыми он отправлялся на богослужение. Впрочем, придворные рассказывали, что Теодерих так проводил начало дня скорее из привычки, чем из ревности к вере. Вслед за этим он занимался государственными делами. При этом он сидел на стуле (sella), а рядом с ним стоял его оруженосец (comes armiger). 'Толпа одетых в шкуры' — видимо, его свита — должна была оставаться в передней комнате, чтобы не мешать своим шумом королевским занятиям и все же быть постоянно под рукой.»
Следует ли отождествлять эту свиту с гардингами (gardingi) VII века, не вполне ясно; в пользу такого сопоставления говорит этимология. Само название следует возводить к готскому слову gards (дом, семья), так что гардинги, скорее всего, были королевскими домашними телохранителями.
«Теодерих принимал послов; при этом он внимательно слушал, но сам говорил мало. Во втором часу дня, то есть примерно через два часа после восхода солнца, король поднимался со своего места и шел осматривать конюшню и казну.»
Было бы ошибочным на основании последнего действия делать выводы об особенной жадности Теодериха. Королевская сокровищница была чем-то большим, чем учреждением для удовлетворения сиюмоментных финансовых потребностей государства. В раннее Средневековье королевская казна считалась непременным аттрибутом власти. Как раз в вестготских источниках она часто упоминается в тесной связи с правителем и племенем. Она была важной составляющей королевского достоинства (regnum). Вестготская сокровищница была необычайно богатой. В ней хранилась добыча, вывезенная в 410 г. Аларихом I из Рима, в том числе по крайней мере какая-то часть сокровищ из иудейского Храма, доставленных из Иерусалима в Рим императором Титом. Арабы, в руки которых эта сокровищница попала в 711-712 гг., составили подробное, хотя и преувеличенное описание находившихся в нем предметов, среди которых особую роль играет сделанный из золота «стол царя Соломона».
«После занятий государственными делами Теодерих часто отправлялся на охоту. При этом сопровождавшие выгоняли на него зверя, в которого он стрелял из лука.»
Охота также была, как и осмотр сокровищницы, не столько удовольствием, сколько актом демонстрации королевской власти. Король получал возможность публично показать свою ловкость в обращении с оружием и тем самым свою готовность к войне.
«После возвращения устраивался обед. Все блюда были хорошо приготовлены. Серебряная столовая посуда не была особенно дорогой. Во время еды велись по большей части серьезные разговоры. Только в конце недели Теодерих II обедал в одиночестве. После завершения трапезы король не шел спать (а послеобеденный сон уже тогда вошел в привычку в Южной Галлии), но приказывал принести ему игральные кости (tesserae). Если ему удавался хороший бросок, он молчал, а при плохом смеялся. Даже в игре он боялся внушить чувство страха своему окружению (timet timeri). Игра в кости приводила Теодериха в столь хорошее расположение, что можно было обращаться к нему с просьбой, определенно рассчитывая на ее удовлетворение. К девяти часам он вновь занимался государственными делами, удерживавшими его до ужина. Во время трапезы часто выступали весельчаки, которые, впрочем, не осмеливались шутить по поводу расходов присутствующих. После ужина ворота дворца запирались, и перед ними выставлялась вооруженная охрана.»
В своей государственной деятельности король пользовался советами знати. Сидоний Аполлинарий называет круг людей, к которым прислушивался монарх, сенатом и поэтому подчеркивает преклонный возраст советников. Советники являлись во дворец с первыми лучами солнца. Короли говорили на готском и латинском языках. Теодериха II в годы его юности обучал римскому праву и латинской литературе будущий император Авит. Из сообщения о том, что Еврих в переговорах с одним епископом пользовался услугами переводчика и что он бормотал какие-то готские слова, нельзя делать вывод о недостаточности его познаний в латыни. Вероятно, король употреблял родной язык из соображений престижа. Против предположения о его плохом знании латинского языка говорит и то, что в таком случае Еврих не понимал бы своего собственного, составленного для вестготов свода законов; да и жена Евриха Рагнахильда владела латынью, так как Сидоний Аполлинарий посвятил ей одно стихотворение (письмо 4, 8, 5). Впрочем, неизвестно, понравился ли королеве несколько напыщенный и высокопарный стиль поэмы. То, что при дворе Евриха ценили римских поэтов, показывает пример Лампридия. Его владения сначала были конфискованы вестготами, но позднее он получил обратно все свое имущество и жил при дворе. По-видимому, сам Еврих просил Сидония Аполлинария написать историю вестготов. К сожалению, поэт отказался от этой задачи, что вполне можно приписать его отрицательному отношению к варварам. Хотя вестготские придворные должности были засвидетельствованы только в VII веке, те из них, которые носили готские названия, вполне могут восходить к V веку. Кроме оруженосца существовало звание верховного кравчего (comes scancianorum). На этой должности в 653 г. состояло не менее четырех человек, а в 683 г. даже семеро; следовательно, скорее всего, она утратила свое реальное значение и выродилась в почетный титул. То же самое можно сказать о должности начальника штата личных королевских слуг (comes cubiculariorum); этот чин, вероятно, учрежденный по образцу соответствующего поста римского императорского двора, в 653 и 683 гг. занимали по три человека. Достаточно древней была, как кажется, и должность конюшего (comes stabuli), хотя впервые мы узнаем о ней только в 683 г.
Нам ничего не известно об организации центрального управления вестготского королевства. Можно предположить, что и здесь, как в сфере местного управления, римский принцип ведомственного разделения уступил место системе порученцев. Похоже, исключение составляла только финансовая служба. Список литературы
1. Дитрих Клауде. История вестготов (enoth.narod.ru)