В обществе, в его культуре не приживаются виды деятельности, которые не работают на чьи-либо интересы, что с точки зрения носителей этих интересов является «пользой» вне зависимости от того, праведны эти интересы или порочны. Это утверждение касается как полезного эффекта, получаемого кем-то индивидуально, так и полезного эффекта получаемого корпоративно теми или иными социальными группами. При этом получатели полезного эффекта могут быть как членами этого общества, так и представителями вешних по отношению к нему социальных систем.
Сказанное касается и всей научно-исследовательской деятельности, осуществляемой на профессиональной основе: если какая-либо отрасль науки существует в обществе, а тем более, если она — неотъемлемая составляющая его культуры, то значит, что «это кому-то нужно».
То же касается и лженаук: если они процветают, то это тоже «кому-нибудь нужно». Точно так же и в подавлении каких-либо направлений научно-исследовательской деятельности объективно (т.е. вне зависимости от деклараций) выражается чья-то заинтересованность остановить исследования на этом направлении и распространение в обществе знаний определённого характера.
————————
Один из вариантов того, что понимается многими индивидами под «полезным эффектом» на протяжении всей истории, — выразил Кот Матроскин в мультфильме цикла «Про Простоквашино», промурлыкав: «Совместный труд для моей пользы, он объединяет…»[27]. По существу это приводит к вопросам:
· В чём суть паразитизма?
· В праве ли какой-либо индивид или социальная группа паразитировать на труде и жизни других людей?
История и текущая политика всех цивилизованных обществ показывают, что многие люди несут в себе либо осознанную убеждённость в своём праве паразитировать на труде и жизни других, либо информационно-алгоритмическое содержимое бессознательных уровней их психики таково, что они паразитируют на труде и жизни других людей, не осознавая этого, либо готовы начать паразитировать, если к тому представится возможность и сложатся располагающие к этому обстоятельства.
Понятно, что те, кто преуспел в этом, заинтересованы в поддержании и устойчивости такого режима организации жизни общества, при котором большинство «ишачит»[28] на господствующее над большинством меньшинство. В самом примитивном варианте такой режим жизни общества обеспечивается грубой силой, принуждающей «ишачить» на господ, и насаждением страха перед применением грубой силы. Однако «сила силу ломит», вследствие чего, как неоднократно показывала история рабовладельческих обществ, господа-рабовладельцы одной культуры, попав в плен, становились презренными рабами в культуре победителей; либо вспыхивали массовые восстания рабов, в ходе которых многие господа-рабовладельцы лишались и богатства, и жизни, а само рабовладельческое общество оказывалось на грани катастрофы культуры (восстание Спартака, крестьянские войны — Жакерия во Франции, под водительством И.И. Болотникова, С.Т. Разина, Е.И. Пугачёва — тому примеры).
Поэтому паразитам, добившимся так или иначе господства над обществом, всегда хотелось более надёжных и безопасных средств осуществления паразитизма на труде оказавшегося подвластным ему большинства. В идеале для них было бы реализовать в отношении подвластного большинства принцип, выраженный в широко известной поговорке «дурака работа любит и дурак работе рад», в которой выразилась не только лень не желающих работать «умников», склонных к паразитизму, которым однако не досталось места у кормушки, но и саботаж тружениками подневольного труда на чужие интересы, способного удовлетворить их собственные интересы по минимуму по остаточному принципу.
И одна из задач, которые может решать социология: Как в интересах того или иного паразитического меньшинства в отношении остального общества эффективно осуществить рабовладение — лучше всего с минимумом насилия на основе воплощения в жизнь принципа «дурака работа любит и дурак работе рад»?
Вторая задача, которую может решить социология, но качественно иная по своей нравственной мотивации и во многом по содержанию, состоит в том: Как ликвидировать организованный паразитизм тех или иных меньшинств на труде и жизни большинства, чтобы в преемственности поколений все люди жили свободно, а склонность к паразитизму, тем более в организованных формах, не воспроизводилась в новых поколениях?
В советском прошлом эту особенность социологического знания именовали «партийностью в науке» и «классовым характером науки», что подразумевало обслуживание социологической наукой классовых интересов трудящихся классов либо классов эксплуататорских, паразитирующих на классах трудящихся: либо — либо.
Попытки построить некую якобы «объективную социологию», которая должна быть якобы безразличной к фактическому объективному различию двух названных задач, реально вписываются как минимум по умолчанию в построение одной из разновидностей социологии порабощения.
В действительности же объективность социологии выражается не в замалчивании двух названных взаимоисключающих задач в попытке ухода от нравственно-этического выбора работы на одну из них, а в прямом указании на обе эти задачи и на средства решения каждой из них, которые наличествуют в культуре общества или могут появиться в его политической практике и стать потом достоянием его культуры. А вот что касается выбора одной из двух взаимоисключающих друг друга задач социологии — это дело каждого, кому становится о них известно…
————————
В любом из двух вариантов ориентации социологии она оказывается прикладной по своей сути наукой, из которой проистекает:
· либо политика порабощения общества тем или иным меньшинством,
· либо политика освобождения людей из-под целенаправленно организованной власти того или иного паразитического меньшинства.
Также и отзывчивость людей к знанию социологического характера обусловлена их реальной нравственной мотивацией:
· Тем, кто осознанно или бессознательно хотел бы подняться вверх по ступеням иерархии паразитизма или желает сохранить свой статус, — тем социология освобождения неприятна и враждебна, поскольку работает на ликвидацию той социальной организации, в которой они желают жить, комфортно устроившись. Однако и социология порабощения может оказаться для их интеллекта «неподъёмной» вследствие того, что их к этому времени уже успели так или иначе «оболванить» в процессе воплощения в жизнь принципа «дурака работа любит и дурак работе рад».
· Тем, кто желает быть свободным и жить в обществе свободных людей, — у тех социология порабощения вызывает неприятие: как минимум интуитивно-эмоциональное в форме скуки и игнорирования, а как максимум — в форме опровержения и разоблачения её положений и её теорий в целом.
В любом случае индивид, не обладающий социологическим знанием, — более или менее «учёный раб», т.е. придаток к своему рабочему месту и функциональному статусу в обществе. Но если он не удовлетворён своим таким положением, то какую социологию ему выбрать для освоения, — зависит от него самого, от его нравственной мотивации обрести социологическое знание, ориентированное на решение одной из двух названных выше взаимоисключающих задач.