Содержание
Введение
Глава1. Теоретические аспекты изучения художественного текста в лингвистическойнауке
1.1Текст как единица лингвистики (соотношение понятий язык и речь)
1.2Специфика текстообразующих факторов и их роль в создании текстов
1.3Сущность синонимии и функции синонимов в художественном тексте
Выводыпо первой главе
Глава2. Функционирование синонимических парадигм в романе М.Ю. Лермонтова «Геройнашего времени»
2.1Синонимические парадигмы речемыслительного характера
2.2Синонимы как способ описания персонажа
2.3Синонимические ряды в описании чувств, эмоций и намерений персонажа
Выводыпо второй главе
Заключение
Списокиспользованной литературы
Приложение
лермонтов синонимия лингвистика словообразующий
Введение
Художественноепроизведение — это богатейший материал для изучения индивидуального стиляписателя. Роман как эпический жанр большой формы (роман М.Ю.Лермонтова «Геройнашего времени» является подтверждением сказанному) охватывает длительныйпо времени период жизни главных героев и описывает людей, принадлежащих кразных слоям с точки зрения социального статуса, происхождения, национальности,менталитета, характера и темперамента. Отсюда речевая раскованность слога иширота речевой стихии лермонтовского идиостиля (индивидуального стиля), разнообразиестилевого и грамматического лада. Все это обусловило сами особенности лермонтовскогоромана, отразившего в себе манеру подачи текста и его звучания.
В современнойнауке текст часто предстает как соединение текстострои-тельных итекстообразующих категорий и факторов. В.А. Бухбиндер утверждает, что в планевыражения текста можно «усмотреть 2 яруса: тексто-строительный материал,организованный по принципу соподчинения языковых единиц, и текстообразующиефакторы и компоненты, аранжирующие этот материал в составе высказывания исообщения» [15; 12].
Необходимостьисследования проблемы текстообразующих факторов и категорий продиктованаориентацией современной теории текста на поиск новых методов лингвистическогоописания, интерпретации текстов. Текстообразующие факторы, регулируя прямую иобратную связь между автором и читателем, отвечают за создание смысловогопространства, называемого речевым (или актуальным) смыслом, т. е. «это нетолько и не столько та информация, которая закодирована теми или иными языковымисредствами, но и вся та информация, которая может быть передана с его помощью иможет быть извлечена из него благодаря знанию коммуникантов о мире, друг одруге, о ситуации общения и т. п. не собственно лингвистическим знаниям» [23;200].
Синонимическиепарадигмы как фактор текстообразования активно участвуют в создании текста,формируя план его содержания. Тек-стообразующие возможности синонимическихрядов объясняются тем, что синонимы влияют на отбор языковых средств, лексем, уМ.Ю.Лермонтова, как бы требуют определенных слов, раскрывающих глубинноесемантическое значение. Проявлением их текстообразующих возможностей являетсяустановление сложных и многоплановых отношений в тексте, содержащемстилистический эффект двуплановости.
Механизмтекстообразования напрямую связан с актуализацией (функционированием)текстообразующих категорий, в качестве которых в данном случае выступаютслова-синонимы.
Факторытекстообразования в связи с вышесказанным соотносятся с категорией связноститекста. Лексические средства реализации категории связности текста болеезначимы в семантическом и функциональном аспектах, так как именно налексическом уровне текста лежит основная смысловая нагрузка в реализацииидейного замысла произведения. Лексические средства выполняют также основнуютекстообразующую функцию. К различным лексическим средствам в связи с этимобычно относят полный лексический повтор, синонимические и антонимическиезамены, перефрастический повтор и др. Синонимические парадигмы, на наш взгляд,представлены в романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» особенноярко, поскольку уже в предисловии к роману автор интересно использует синонимы «автор»и «сочинитель», когда объясняет смысл своего произведения. Данныеположения определили выбор темы дипломного исследования.
Актуальностьисследования обусловлена неизученностью проблемы специфического использования М.Ю.Лермонтовымв романе «Герой нашего времени» синонимических парадигм как факторовтекстообразования.
Цель работыбыла сформулирована следующим образом: показать текстообразующую функциюсинонимических парадигм в романе М.Ю.Лермонтова, раскрывая тем самымхудожественное своеобразие произведения.
Всоответствии с целью были поставлены и решены задачи исследования:
1) изучить ипредставить анализ лингвистической литературы по заявленной проблеме;
2) раскрытьтеоретические аспекты осмысления художественного текста в лингвистическойнауке;
3) показатьфункционирование синонимических парадигм в романе М.Ю.Лермонтова «Геройнашего времени».
Объектомисследования выступают синонимические парадигмы (более 170 синонимических рядов),вошедшие в картотеку, составленную автором по роману М.Ю.Лермонтова «Геройнашего времени».
Предметомисследования является функционирование синонимических парадигм в романе М.Ю.Лермонтова как факторов текстообразования, влияющих на процесс текстопорождения.
Методыисследования. Основным методом является описательный, проявляющийся винвентаризации конкретных языковых парадигм, в объяснении их структуры ипорождающих возможностей. В дипломной работе находят также применение такиеметоды, как контекстный анализ, позволяющий выявить особенности сочетаемостисинонимичных слов; метод компонентного анализа, который вносит существенныеуточнения в трактовку различных проблем лингвистической семантики, в частности,проблем лексического значения и сочетания.
Отдельные эпизодыромана «Герой нашего времени» стали предметом анализа В.Г.Белинского, Б. Эйхенбаума, В.В. Виноградова, Н. Долининой, К.Н. Григорьяна,Г.Г. Ханмурзаева, Б.Т. Удодова и некоторых других. «Одна из самых важныхстадий в научной работе над Лермонтовым (еще далеко не достигнутая) — приближение к такому пониманию его текста: к чтению между строками, к раскрытию»подтекста", составляющего органическую и очень важную сторону егохудожественной системы" [42; 44]. Таким образом, извлечение подтекстногосодержания становится главным условием понимания лермонтовского текста. Анализсинонимических парадигм в данном ракурсе способствует глубинному пониманиюромана.
Заявленная в теме дипломного сочинения проблемы дает нам основаниеограничить материал в следующей структуре работы. Дипломное исследованиесостоит из введения, теоретической части, включающей две главы, заключения и спискаиспользованной литературы.
Во введении мы указываем цель и задачи работы, называем объект и предметисследования, указываем его рамки и ограничения.
В первой главе «Теоретическиеаспекты изучения художественного текста в лингвистической науке» мыосвещаем следующие вопросы: текст как единица лингвистики (соотношение понятийязык и речь), специфика текстообразующих факторов и их роль в создании текстов,сущность синонимии и функции синонимов в художественном тексте. Текст являетсяодним из сложных и неоднозначных понятий в языкознании. Одной из главных проблем при определении сущности текста является вопрособ отношении текста к языку и речи. Некоторые ученые связывают текст только сречью (Е.А. Реферовская, Н.А. Купина, М.Н. Кожина и др.). При этом указываетсяна то, что сам процесс речи (устной или письменной) приводит к порождениютекста – речевого произведения, сообщения, развертывающегося в последовательноеописание ряда ситуаций. Вслед за такими учеными-лингвистами, как Т.П. Ломтев,Г.В. Колшанский, Л.С. Бархударов, Б.А. Маслов и др. будем считать текст нетолько единицей речи, но и единицей языка.
К вопросу осущности текста Г.Г. Москальчук, например, обращает внимание на его организацию,то есть текстообразование. Он пишет: «Текст представляет собойпоследовательность предложений, (высказываний), упорядоченную человеком в целяхпередачи какой-то информации» [44; 208]. Исследование связности влингвистике текста тесно взаимодействует с изучением целостности текста, потомучто именно эти признаки текста обеспечивают его структурно-смысловую цельность.Смысловая цельность заключается в единстве темы. Единство темы проявляется врегулярной повторяемости ключевых слов через синонимизацию ключевых слов, черезповторную номинацию и синтаксический параллелизм структуры. Таким образом,синонимы выступают как один из основных факторов текстообразования, посколькукак лексические средства образуют связность и цельность текста.
Исходя извышесказанного можно отметить, что единицы всех уровней языка в художественномтексте выступают как факторы текстообразования и выполняют определенныефункции, играют определенные роли. Например, текстообразующую роль выполняют нетолько анафорически употребляемые местоименно-наречныеслова, различные виды повторной номинации, но и порядок слов, особенно в техслучаях, когда лексико-грамматические средства связи отсутствуют.
Во второй главеисследования «Функционирование синонимических парадигм в романеМ.Ю.Лермонтова „Герой нашего времени“» мы предполагаемрассмотреть функции синонимических парадигм речемыслительного характера,представить синонимы как способ описания черт наружности персонажа иохарактеризовать синонимические ряды в описании чувств, эмоций и намеренийперсонажа.
Думается, чтосинонимические парадигмы как механизмы текстопорождения можно разделить на:организующие целый текст и организующие отдельные его фрагменты. Назовём вследза лингвистом Э.Р.Лассан первые базисными, в силу того что они регулярноорганизуют речь как отдельной личности, так и целых направлений мысли, а вторые– фрагментарными, примеры которых приведены во второй главе исследования [38;15].
Среди текстовыхкатегорий и текстообразующих факторов, выявленных разными учеными, можновыделить основные и второстепенные, последние из которых при всей их важностилибо необязательно присутствуют в каждом тексте, либо выделяются не всемиавторами, либо являются частными случаями и составными элементами первых. Кгруппе основных характеристик относятся знаковость, материальность,информативность, связность, цельность и многие другие.
По нашему мнению, наиболее существенной категориейхудожественного текста является образность.
В связи свышеизложенными аргументами нами и были выделены параграфы второй главы работы,в которой различные синонимы, образующие синонимические парадигмы определеннойсемантики, выполняют текстообразующие функции, то есть уточняют, оттеняют,корректируют или поясняют значение слова, представленного и показанногоавтором, то есть являются факторами образования и создания образностихудожественного текста.
Основныевыводы по работе представлены в выводах к главам и в заключении.
Дипломноесочинение имеет Приложение.
Глава 1. Теоретическиеаспекты изучения художественного текста в лингвистической науке
1.1 Текст как единицалингвистики (соотношение понятий язык и речь)
Влингвистике термин «текст» традиционно служит для обозначенияструктурно-семантического коммуникативного образования, имеющего устную иписьменную форму реализации. Вместе с тем имеется значительное количествоопределений данного понятия (существует также мнение, что указанный термин принадлежитк числу неопределенных понятий [60; 8]).
Одной изглавных проблем при определении сущности текста является проблема отношениятекста к языку и речи. Некоторые ученые связывают текст только с речью (Е.А.Реферовская, Н.А. Купина, М.Н. Кожина и др.). При этом указывается на то, чтосам процесс речи (устной или письменной) приводит к порождению текста –речевого произведения, сообщения, развертывающегося в последовательное описаниеряда ситуаций. Подчеркивается также, что в отличие от речевых, языковыеструктуры имеют два основных и один факультативный признак: а)воспроизводимость, б) исчисляемость, в) наличие возможности вступать всоотнесенность целого и части. Ни одним из этих признаков, по мнениюисследователей данного направления, текст не обладает, следовательно, онотносится к речевой сфере.
Наиболеехарактерным для подобной точки зрения является определение текста, которое былопредложено И.Р. Гальпериным: «Текст – это произведение речетворческогопроцесса, обладающее завершенностью, объективированное в виде письменногодокумента, литературно обработанное в соответствии с типом этого документапроизведение, состоящее из названия (заголовка) и ряда особых единиц(сверхфразовых единств), объединенных разными видами лексической,грамматической, логической, стилистической связи, имеющее определеннуюцеленаправленность и прагматическую установку» [19; 18]. Таким образом, поопределению И.Р.Гальперина, текст имеею речевую природу.
Мы вслед затакими учеными-лингвистами, как Т.П. Ломтев, Г.В. Колшанский, Л.С. Бархударов,Б.А. Маслов и др. будем считать текст не только единицей речи, но и единицейязыка. Как отмечает И.А. Сыров, данная точка зрения не вступает в прямоепротиворечие с взглядами тех ученых, которые определяют текст как продукт речи[60; 8]. Это связано, прежде всего, с пониманием оппозиции «язык-речь»,сложившимся в ходе анализа работ последних десятилетий.
По мнениюН.Л. Мышкиной, термин «язык» в современном языкознании чаще всегоиспользуется в двух значениях. В первом случае термин имеет самое общеезначение, во втором – он сближается с термином «языковая система» ипротивопоставляется термину «речь» [60; 12]. В первом значении языкопределяется многими авторами как средство обозначения действительности,формирования мысли, как инструмент актов коммуникации. Г.В. Колшанский в связис этим считает, что «если рассматривать в его реальной функции общения, токаждое реальное звено цепи общения может квалифицироваться в коммуникативномаспекте как речевой акт , а так как коммуникативный акт являетсяестественно языковым, то синонимичным выражением может считаться и „речевойакт“» [34; 22]. Обращает на себя внимание и тот факт, что объемнаямонография Института языкознания АН СССР «Общее языкознание» (1970 г.) вообще не рассматривает проблему разграничения языка и речи, заменяя ее проблемой «структурыи функционирования языковой способности» [49; 315].
Такимобразом, если говорить о языке в указанном смысле, то само противопоставлениеязыка и речи становится весьма относительным и появляется возможностьопределить текст как «языковую единицу, которая выступает как единица,структурированная и организованная по определенным правилам, несущаякогнитивную, информационную, психологическую и социальную нагрузку общения»[34; 89].
Если жетрактовать термин «язык» во втором значении, как упорядоченную суммуобщеосознанных единиц, формул и норм, противопоставленную функционированиюязыковых знаков в индивидуальной речи, то обычно в основу разграничения языка иречи кладутся следующие показатели:
Язык: 1)абстрактен (содержит абстрактные аналоги единиц речи), 2) потенциален (хранитсяв памяти языковой личности и является нейтральным по отношению к фактамдействительности), 3) отражает опыт коллектива, а не индивида, 4) стабилен илистремится к стабильности (новые факты принимаются только под давлениемтребований носителей и потребителей), 5) статичен (фиксированная позиция всознании носителя, грамматиках, справочниках и т.п.), 6) имеет уровневуюструктуру организации (лексический уровень, синтаксический и т.д.), 7)ограничен выбором составляющих (конечен, т.е. исчисляем в своем наборе единиц).
Речь: 1)конкретна (материально выражена для восприятия рецепторами: акустическими ивизуальными), 2) актуальна (всегда мотивирована обстоятельствами, ситуацией,целеполаганием), 3) отражает опыт индивида, 4) подвижна (отражает сиюминутныепроцессы, происходящие в социуме и сознании конкретной языковой личности), 5)динамична (разворачивается во времени), 6) линейна (последовательность слов,актуализированное устройство), 7) теоретически не ограничена наборомсоставляющих (бесконечна) [1; 7-9].
Однакои при подобного рода разграничениях, на наш взгляд, представляется возможнымрассматривать текст как элемент языка по следующим соображениям. Общеизвестно,что впервые проблема «язык-речь» была рассмотрена Фердинандом деСоссюром в начале XX века. С этого времени, как утверждает И.А. Сыров в своеймонографии «Художественный текст в структурно-семантическом рассмотрении»[60; 9], споры по данному вопросу не только не утихли, но и перманентноразгораются с новой силой. Причина этого, как считает Ф.М. Березин, — ''противоречивые высказывания самого де Соссюра о разграничении языка и речи '' [10;164]. Разделяя язык и речь, Ф. де Соссюр отделял социальное и существенное(язык) от индивидуального и более или менее случайного (речь). Именно на этиположения опираются многие (в том числе и цитированные выше) авторы, но приэтом, к сожалению, не принимается во внимание взаимодействие языка, речи и речевойдеятельности. Схема данного взаимодействия приводится в § 9 третьей главы «Курсаобщей лингвистики». Она выглядит следующим образом (см. схему №1).
Схема № 1.
/>
Приданном соотношении становится очевидным, что так же, как увязаны между собойдва аспекта изучения языка (синхрония и диахрония), так же связаны инерасторжимы язык и речь в объединяющей их речевой деятельности. И, коль скоро,текст можно определить как «произведение речетворческого процесса»,то есть как продукт речевой деятельности, то в соответствии с данной точкойзрения текст можно рассматривать в качестве единицы языка: обобщенная норма ииндивидуальные факты объединяются при функционировании в одной рассматриваемойконструкции [60; 10].
Вразделе И.А. Сырова «Художественный текст в структурно-семантическомрассмотрении» из указанного выше пособия, составленного коллективомавторов, приводится позиция Т.П. Ломтева, которая подтверждает принадлежностьязыка не только к речи, но и к языку. Лингвист Т.П. Ломтев отношения языка иречи определял через понятия «сущности» и «явления». Ученыйсчитал, что каждая лингвистическая единица с точки зрения своей сущности можетбыть охарактеризована как единица языка, а с точки зрения проявления сущности –как единица речи. В статье «Язык и речь» Т.П. Ломтев убедительнопоказывает, что ''… в речи не может быть таких единиц, которые не имели быместа в речи. Язык и речь различаются не по различию явлений, а по различиюсущности и ее проявления'' [40; 58]. Следовательно, единица со стороны своегоразличия относится к речи, а со стороны своего тождества – к языку.Подтверждение данной точки зрения можно обнаружить в работах Б.А. Маслова,который считает, что сама номинация «лингвистика текста» будетправомерной только в том случае, ели текст воспринимается как элемент языка.''Если это (текст – И.С.) единица речи, то лингвистика текста не будет разделомязыкознания, имеющим дело с тем общим, которое лежит в основе речевойпродукции. Текст как единица языка – это то общее, что лежит в основеконкретных текстов, это формулы, по которым строятся конкретные тексты'' [43;3].
Говоряо языковой сущности текста, то есть о способности иметь определенные модели ивозможности типизированного воспроизведения в речи, ученые-лингвисты по-разномувыявляют природу подобной типизации. Можно назвать, по крайней мере, тринаправления в рамках лингвистики текста, представители которых различныеаспекты языковой природы текста. Это: а) коммуникативное направление; б) коммуникативно-фунциональноеи в) структурное.
Так,лингвисты, исследующие текст в коммуникативном аспекте, значительное вниманиеуделяют описанию различных типов контекста, коммуникативных регистров речи,формализации информации, содержащейся в тексте. В связи с этим Г.А. Золотова,например, выделяет конкретные коммуникативные типы, или регистры – ''понятие,абстрагированное от множества предикативных единиц или их объединений,употребленных в однородных контекстах, сопоставленных по ихобщественно-коммуникативным функциям и противопоставленных по способу отражениядействительности, что получает выражение в совокупности их лингвистическихпризнаков'' [25;169]. Данные типы выделяются автором по конкретным особенностямязыковой организации: 1) видо-временное значение предикативного признака, принадлежностьэтого значения к подсистеме сюжетных или несюжетных времен; 2)референтность/нереферентность лексического значения глаголов, называющих либодействие, наблюдаемое в процессе его протекания зрением, слухом, другимиорганами чувств, либо наблюдаемое, дающее обобщенную илиоценочно-характеризующую квалификацию чьей-то деятельности, поведения, занятия;3) тип референтного значения существительных. По данным показателям Г.А.Золотова выделяет два основных коммуникативных типа: изобразительный иинформативный. Дальнейший анализ семантико-логических отношений внутривыделяемых блоков позволяет автору описать целый ряд подтипов обозначенныхрегистров (изобразительно-повествовательный, изобразительно-описательный,информативно-повествовательный, информативно-логический) [25; 170].
Представителикоммуникативно-функционального направления, продолжая исследования, начатыеО.А. Нечаевой, выявляют языковые особенности различных типов речи (повествования,описания, рассуждения), которые, по мнению лингвистов, являютсясамостоятельными структурными (строевыми) блоками, прежде всего, художественныхтекстов. Так, например, при детальном анализе структурно-семантическойспецифики описания выделяются бытийно-статальный и бытийно-процессуальныйподтипы, каждому из которых присущи свои грамматические особенности реализации:в бытийно-статальном подтипе преобладает изменение атрибутов объекта описанияпри стабильной реализации грамматического времени; в бытийно-процессуальномподтипе происходит переход объекта описания из одного состояния в другое, приэтом «восприятие наблюдаемых признаков, их изменение могут быть выраженыпоявлением аористических форм, сравнительной степенью категории состояния инаречия и т.п.» [47; 12].
Исследованиесемантико-синтаксических характеристик рассуждения позволяет выделитьрегулярную реализацию данного типа в «текстему», то есть «замкнутуюсинтаксическую структуру, выражающую законченную мысль высказывающегося. Междупредложениями, составляющими текстему, возникают синтаксические связи, которыевыражаются наличием формальных языковых средств» [60; 11].
Ученые,рассматривающие структурный аспект языковой специфики текста, говорят о нем,прежде всего, как о «моделируемой единице языка» [45; 11].Существенной особенностью данного аспекта изучения языка является внимание кстроевым единицам объемного текста – сложным синтаксическим целым //сверхфразовым единствам. Вслед за первыми работами Н.С. Поспелова,определившего специфику ССЦ, учеными системно описаны строение, структура исемантико-грамматическая наполняемость данных единиц. Установлено, что за счетчеткой (двучленной) структуры многие типы ССЦ регулярно воспроизводятся в речи[26], [23], [45].
Исходяиз сказанного и учитывая аргументацию названных авторов, можно предположит, чтовполне непротиворечивым может считаться определение текста как единицы,объединяющей языковые признаки и речевые характеристики, проявляющей себя вформе устного или письменного произведения, основной целью которого являетсянепосредственный (устный текст) и опосредованный (письменный текст) акт коммуникации[60; 12].
Подводяитог сказанному, можно утверждать, что и в зарубежном, и в отечественномязыкознании достаточно полновесно просматривается тенденция, указывающая нанеспособность обозначить все многообразие специфических характеристиккоммуникативной единицы, превышающей границы одного предложения-высказывания, — термином «текст». С динамическим подходом к языку связано и понятие «дискурс».Многими учеными-лингвистами подчеркивается мысль, что дискурс – это язык вдействии (а в традиционном понимании «язык в действии» и есть речь);текст рассматривается как явление статичное, продукт, «готовый» канализу и исследованиям. Таким образом, мы будем в дальнейшем рассматриватьпроизведение М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» именно как текстготовый к анализу и исследованию.
«Текст» и «дискурс»могут быть противопоставлены как языковая единица речевой. При этом текст вуказанной связи можно квалифицировать как субстанцию, состоящую из языковыхединиц, организованных по уровнему принципу и находящихся в статичном(фиксированном) состоянии. Текст – это коммуникативная единица, которая имеетопределенную обобщенно-абстрактную модель, являющуюся матрицей для реализации вречи единичных, авторских устных и письменных текстов-дискурсов. Собственный,специфический уровень, значительно отличающийся от, например, научного иофициально-делового дискурсов, будет занимать художественный текст (дискурс).Специфика художественного текста заключается, прежде всего, в способности охватыватьи использовать языковые ресурсы таким образом, что становится возможнымговорить о приеме или наборе приемов, основанных на построении структур, отражающихразличные пласты живой, непосредственной речи.
1.2 Спецификатекстообразующих факторов и их роль в создании текстов
В последниегоды исследование проблем лингвистики текста продолжается, и появилось немалоработ, посвященных поискам сущности текста. Г. Г. Москальчук обращает вниманиена организацию текста, то есть текстообразование. Он пишет: «Текстпредставляет собой последовательность предложений, (высказываний),упорядоченную человеком в целях передачи какой-то информации» [44; 208].Далее, анализируя систему градационных моделей структуры текста, ученыйзамечает: «Текст — многомерная структура, в которой все средства,используемые писателем, направлены на раскрытие замысла в эмоциональнойформе» [44; 209]. «Каждый текст имеет собственную синтактико-логическуюсхему, компоненты которой раскрываются внутри целостной формы». Интересноеопределение текста принадлежит Н. Ф. Алефиренко: «Текст — это целостноекоммуникативное образование, компоненты которого объединены в единуюиерархически организованную семантическую структуру коммуникативной интенцией(замыслом) его автора» [3; 4].
Такимобразом, исходным для многих лингвистов является положение о том, что текст — это своеобразное единство смыслового содержания и языковой формы, это особаяединица, имеющая свои закономерности построения. Текст принято рассматриватькак сложносоставную знаковую структуру, содержащую определенную информацию ипредназначенную для участия в коммуникации. При этом текст должен обладатьтакими признаками, как связность и целостность (цельность). Как пишет И. И.Ковтунова, «одна из кардинальных проблем структуры текста, которуюпытается разрешить современная наука, — это проблема связности и цельноститекста» [32; 4]. Можно сказать, что без связности и цельности коммуникацияневозможна. Никакое случайное, бессвязное объединение компонентов не можетпретендовать на роль лингвистического объекта — текста. Если связность ицельность главные характеристики текста, то актуален и вопрос о том, что этусвязность образует, что является «строительным материалом», то естьчто выступает в качестве факторов текстообразования.
Несмотря наразличия в подходе к понятию «текст», большинство исследователейнеизменно рассматривают связность текста как основную его характеристику,обеспечивающую его структурирование и функционирование как речевой единицы. Дляопределения того, присуща ли тексту связность, требуется его смысловой анализ.
Влингвистической литературе накоплен богатый опыт изучения показателей текстовойсвязности. Выявленные средства связи исключительно разнообразны и по-разномуклассифицируются. К. Кожевникова рассматривает следующие аспекты связности всмысловом отношении: 1) связность как отражаемое, передаваемое или создаваемоеречью наличие общего в двух или более фактах, явлениях и т. д.; 2) связностькак отражаемое, передаваемое или создаваемое речью объединение фактов, явленийв одно замкнутое в смысловом отношении целое [33; 61]. Д. Брчакова утверждает,что сущностью связности является передача информации об идентичной теме изодного сегмента текста в другой. По ее мнению, принципы создания связностиразнообразны: она создается на принципе семантической ассоциации, на принципевременных или каузативных отношений, на принципе рекурренции [13; 251].Замечая, что связность является неотъемлемым признаком текста, В. А. Бухбиндери Е. Д. Розанов пишут: «Связность текста выступает как результатвзаимодействия нескольких факторов. Это, прежде всего, логика изложения,отражающая соотнесенность явлений действительности и динамику их развития; это,далее, особая организация языковых средств — фонетических, лексико-семантическихи грамматических, с учетом также их функционально-стилистической нагрузки; этокоммуникативная направленность — соответствие мотивам, целям и условиям,приведшим к возникновению данного текста; это композиционная структура — последовательность и соразмерность частей, способствующие выявлению содержания;и, наконец, само содержание текста, его смысл. Все упомянутые факторы,гармонически сочетаясь в едином целом, обеспечивают связность текста» [15;73]. И следует также отметить, что упомянутые факторы выступают и факторамитекстообразования.
М. П.Котюрова понимает связность речи как "… функционально-семантическуюкатегорию, которая охватывает содержательный, логический, композиционныйаспекты речи и выражает связь элементов содержания и логику изложенияпосредством лексико-грамматических и функционально-синтаксических средств"[35; 117].
Следуетотметить, что традиция исследования связности началась с выявления механизмаэтого явления внутри сверхфразовых единств на базе анализа межфразовыхсемантических связей. Несмотря на некоторые различия в подходах к проблемесвязности, к толкованию этого понятия, принято считать, что связность каклингвистическая, функционально-семантическая категория текста является егоосновным свойством, она выражает информационно-логическую последовательностьпредложений текста при помощи использования системы единиц всех уровней языка,выступающих в функции средств выражения и способов воплощения данной категории.Именно благодаря связности простая последовательность предложений становитсятекстом. В современной лингвистике для обозначения связности текста существуеттакже термин когезия (от английского cohesion — сцепление). По определению И.Р. Гальперина, «когезия — это особые виды связи, обеспечивающие континуум,т. е. логическую последовательность, (темпоральную и / или пространственную)взаимозависимость отдельных сообщений, фактов, действий и пр.» [19; 125].
Исследованиесвязности в лингвистике текста тесно связано с исследованием целостноститекста, потому что именно эти признаки текста обеспечивают его интегративность.Целостность является ведущей категорией текста как инструмент коммуникации. Онаусматривается в связи с тематической, концептуальной, модальной. Смысловаяцельность заключается в единстве темы. Единство темы проявляется в регулярнойповторяемости ключевых слов через синонимизацию ключевых слов, через повторнуюноминацию и синтаксический параллелизм структуры. Таким образом, синонимывыступают как один из основных факторов текстообразования, поскольку как лексическиесредства образуют связность и цельность текста.
Связностьтекста проявляется через соотнесенность смыслов входящих в текст языковыхсредств. Для описания этого явления — семантической взаимопереплетенности илипростого повторения смыслов в соседних и достаточно близко расположенныхотрезках текста, выраженного в эксплицитной или имплицитной форме, — влингвистике введено понятие «изотопии», которое признается одним изглавных положений структурной семантики Т.А. Ван Дейка, А. Греймаса и др.Изотопия — это «наличие семантически близких элементов у членов цепочкисвязного текста» [47; 468].
Коммуникативнаянаправленность текста связана с такими понятиями, как семантика и прагматика.По мнению В.В. Богданова, семантика текста вне прагматического контекстаоказывается неполной, семантика без прагматики «лишена определенности, каклишено определенности внеконтекстное слово» [11; 57]. Автор утверждает,что мир, «отражаемый или создаваемый текстом, должен быть встроен в миркоммуникантов — повествователя (автора) и адресата (читателя) — и ограниченпространственно-временными координатами» [11; 48]. Учитывая вышеназванныефакторы, мы можем говорить о формировании «прагматического компонентасодержания», который включает в себя иллокутивные акты, реализующиеся втекстовых высказываниях, систему принципов и постулатов, которых придерживаетсяавтор текста в своей ориентации на читателя и в текстопостроении, дейктическиесредства маркировки автора и адресата, систему ссылок на источник информации,указание пространственных и временных ориентиров и пр. Коммуникативнаянаправленность текста подразумевает наличие диа-логичности. На это свойствотекста указывал М. Нюстранд. Исследователь отмечал, что «письменный текст(writing) хотя и является совершенно монологичным как вид деятельности, тем неменее диалогичен по своей коммуникативной структуре». Текстывоспринимаются читателем не единовременно, а по мере движения текста, от его началак концу. Адекватное восприятие текста «становится возможным лишь послезавершения процесса ознакомления с текстом, когда оказывается явной вся системаотношений, организующих текст» [11; 9].
Такимобразом, при анализе текста неизбежно предварительное изучение его составныхчастей. Однако это лишь предварительный этап исследования. Подлинноеисследование текста возможно только на основе анализа его цельности. Текст непросто сумма частностей, а что-то качественно совсем иное, что и позволяетустановить истинное текстовое значение, текстовую функцию отдельных компонентов[11; 12].
Важнейшейонтологической характеристикой текста является специфическое использование внем языковых единиц, при этом необходимо учитывать двуединый статус текста,т.е. единство текстостроительных и текстообразующих факторов, с помощью которыхв тексте устанавливаются сложные и многоплановые отношения.
Мы будем придерживатьсяточки зрения, по которой категория связности может иметь две формы реализации:эксплицитную (внешнюю, выраженную) и имплицитную (внутреннюю, скрытую,неявную). Обе формы при этом находят свое воплощение с помощью различных типови способов, которые следует рассматривать как частные. Так, и эксплицитная иимплицитная формы категории связности способны реализовываться в трехвариантах: локальном, интертекстуальном и глобальном.
Внешнюю, выраженнуюсвязность принято исследовать, выделяя несколько типов, исходя из языковогосредства, выступающего в качестве скрепы высказываний в тексте. Традиционновыделяют фонетический, лексический, словообразовательный (деривационный),морфологический и синтаксический типы связности. То есть в качестве факторовтекстообразования могут выступать и синонимы, поскольку относятся к разрядулексических средств, что подробно будет рассмотрено нами во второй главеданного исследования. Лексические средства реализации категории связности болеезначимы в семантическом и функциональном аспектах, так как именно налексическом уровне текста лежит основная смысловая нагрузка в реализации идейногозамысла произведения. Здесь, говоря об иерархической организации всех видовэксплицитных средств, мы имеем дело с языковым знаком как двустороннейсущностью, состоящей по определению Ф. де Соссюра из «означаемого» и «означающего»[59; 78]. Данная структурная двойственность слова позволяет ему вступать вразнообразные связи и отношения с другими тождественными, подобными,соотнесенными по оттенку значения или противопоставленными единицами. Кразличным лексическим средствам в связи с этим обычно относят: полный(тождественный, точный) лексический повтор, который может реализовываться как вконтактных позициях (два соположных предложения), так и в дистантных (вконструкциях, принадлежащих различным ССЦ текста); синонимические иантонимические замены, наиболее активно использующиеся как средства межфразовойсвязи в тексте; словообразовательный повтор; дейктический (прономинальный,субституциональный) повтор; перифрастический повтор и др.
Внутренняя связность –это такой способ реализации категории связности, который не получает выраженияпри помощи отдельных языковых средств, выступающих в качестве формальных скрепвысказываний. В широком смысле имплицитный способ реализации категориисвязности основан на оперировании смыслами: соединении, сопоставлении, противопоставлениии т.п. в сознании автора и читателя без явного выражения. В связи с этимнеобходимо отметить, что внутренняя связь (имплицитная связность) являетсядоминирующей в тексте; именно она выступает как основное средство, позволяющеевоспринимать текст как целостное образование [3; 54].
Исходя извышесказанного можно отметить, что единицы всех уровней языка в художественномтексте выступают как факторы текстообразования и выполняют определенныефункции, имеют определенные роли. Например, текстообразующую роль выполняют нетолько анафорически употребляемые местоименно-наречныеслова, различные виды повторной номинации, но и порядок слов, особенно в техслучаях, когда лексико-грамматические средства связи отсутствуют.
Повторные номинациивыполняют текстообразующую функцию: они тематически и грамматически связываюткомпоненты высказываний, межфразовых единств. В качестве повторных наименованиймогут употребляться местоимения и местоименно-наречные слова (он, она; тот,этот, который; там, туда, оттуда); метафорически употребленные существительные;слова и сочетания указательного значения (этот вопрос; данные сведения; такиевыводы); перефразы (Остап Бендер – великий комбинатор)и др. Синонимы являются основным средством связи в текстах с цепной связью,выступая тем самым как фактор текстообразования.
Таким образом, главным текстообразующим фактором является его коммуникативное назначение, его прагматическая сущность, поскольку текст предназначен для информационного, эмоционально-волевого и эстетического воздействия на тех, кому он адресован. Следует отметить, что прагматическим в лингвистике называется функционирование языковых единиц в их отношении к участникам акта общения.
Внутренняя смысловая цельность текста и его цельнооформленность, обеспечивающие выполнение текстом его основного назначения передачи и хранения информации, создается его связностью (логической, тематической, структурной). Смысл целого не является простой суммой смыслов компонентов.
Внутренняя целостность текста воспринимается читателем из самого текста; она обеспечивается тремя типами отношений между его единицами: парадигматическими, синтагматическими и интегративными.
1.3 Сущность синонимиии функции синонимов в художественном тексте
Анализлингвистической литературы, в том числе различных словарей, дает основаниеутверждать, что синонимами считаются слова, различные по звучанию, выражающиеодно и то же понятие, тождественные или близкие по значению, отличающиеся другот друга оттенками значения, принадлежностью к тому или иному стилистическомуслою языка и экспрессивной окраской: здесь — тут, жена — супруга, смотреть — глядеть; родина — отечество, отчизна; храбрый — смелый, отважный, бесстрашный,безбоязненный, неустрашимый, удалой, лихой. Синонимы должны, кроме того, иметьхотя бы частично совпадающую сочетаемость, так как только в этом случае ониспособны замещать друг друга в реальных языковых контекстах [66; 6].
Группа слов,состоящая из нескольких синонимов, называется синонимическим рядом (илигнездом). Синонимические ряды могут состоять как из разнокорневых, так и изоднокорневых синонимов: лицо — лик, обогнать — перегнать; рыбак — рыболов,рыбарь. На первое место в синонимическом ряду обычно ставится определяющее позначению и стилистически нейтральное слово — доминанта (лат. dominans — господствующий) (его еще называют стержневым, основным, опорным словом). Другиечлены ряда уточняют, расширяют его семантическую структуру, дополняют ее оценочнымизначениями. Так, в последнем примере доминантой ряда является слово храбрый,оно наиболее емко передает значение, объединяющее все синонимы,- 'неиспытывающий страха' и свободно от экспрессивно-стилистических оттенков.Остальные синонимы выделяются в семантико-стилистическом отношении иособенностями употребления в речи. Например, неустрашимый — книжное слово,толкуется как 'очень храбрый'; удалой — народнопоэтическое, означает 'полныйудали'; лихой — разговорное — 'смелый, идущий на риск'. Синонимы храбрый,отважный, безбоязненный, бесстрашный отличаются не только смысловыми нюансами,но и возможностями лексической сочетаемости (они сочетаются лишь ссуществительными, называющими людей; нельзя сказать «храбрый проект»,«безбоязненное решение» и т. д.) [66; 118-119; 445-446].
Членамисинонимического ряда могут быть не только отдельные слова, но и устойчивыесловосочетания (фразеологизмы), а также предложно-падежные формы: много — черезкрай, без счета, куры не клюют. Все они, как правило, выполняют в предложенииодну и ту же синтаксическую функцию.
Синонимывсегда принадлежат к одной и той же части речи. Однако в системесловообразования каждый из них имеет родственные слова, относящиеся к другимчастям речи и вступающие между собой в такие же синонимические отношения; ср. красивый- обаятельный, очаровательный, неотразимый; красота — обаяние, очарование,неотразимость; мыслить — думать, размышлять, раздумывать, помышлять; мысли — думы, размышления, раздумья, помыслы. Подобная синонимия устойчиво сохраняетсямежду производными словами: гармония — благозвучие; гармоничный — благозвучный;гармоничность — благозвучность; гармонично — благозвучно. Эта закономерностьнаглядно демонстрирует системные связи лексических единиц [66; 217-219].
Русский языкбогат синонимами, редкие синонимические ряды насчитывают два-три члена, чаще ихгораздо больше. Однако составители словарей синонимов используют различныекритерии их выделения. Это приводит к тому, что синонимические ряды разныхлексикографов часто не совпадают. Причина таких разночтений кроется внеодинаковом понимании сущности лексической синонимии.
Одни ученыесчитают обязательным признаком синонимичных отношений слов обозначение имиодного и того же понятия. Другие берут за основу выделения синонимов ихвзаимозаменяемость. Третья точка зрения сводится к тому, что решающим условиемсинонимичности признается близость лексических значений слов. При этом вкачестве критерия выдвигается: 1) близость или тождественность лексическихзначений; 2) только тождественность лексических значений; 3) близость, но нетождественность лексических значений.
На наш взгляд,важнейшее условие синонимических слов — их семантическая близость, а в особыхслучаях — тождество. В зависимости от степени семантической близости синонимияможет проявляться в большей или меньшей мере. Например, синонимичность углаголов спешить — торопиться выражается яснее, чем, скажем, у смеяться — хохотать, заливаться, закатываться, покатываться, хихихать, фыркать, прыскать, имеющихзначительные смысловые и стилистические отличия. Наиболее полно синонимиявыражается при смысловом тождестве слов: здесь — тут, языкознание — лингвистика.Однако слов, абсолютно тождественных, в языке немного; как правило, у нихразвиваются семантические оттенки, стилистические черты, которые определяют ихсвоеобразие в лексике. Например, в последней паре синонимов уже наметилисьразличия в лексической сочетаемости; ср.: отечественное языкознание, но структурнаялингвистика [66; 327-329].
Полными(абсолютными) синонимами чаще всего бывают параллельные научные термины: орфография- правописание, номинативная — назывная, фрикативный — щелевой, а такжеоднокорневые слова, образованные с помощью синонимических аффиксов: убогость — убожество, сторожить — стеречь.
С развитиемязыка один из пары абсолютных синонимов может исчезнуть. Так, вышли изупотребления, например, исконные полногласные варианты, уступив местостарославянским по происхождению: солодкий — сладкий, хоробрый — храбрый, шелом- шлем. Иные же изменяют значения, и, как следствие, происходит полный разрывсинонимических отношений: любитель, любовник; пошлый, популярный [66; 10].
Синонимы, какправило, обозначают одно и то же явление объективной действительности.Номинативная функция и позволяет объединить их в незамкнутые ряды, которыепополняются с развитием языка, с возникновением у слов новых значений. С другойстороны, синонимические отношения могут распадаться, и тогда отдельные словаисключаются из синонимического ряда, приобретают другие семантические связи.Так, слово щепетильный, прежде синонимичное слову галантерейный [ср.: торгует Лондон щепетильный (П.)], теперь синонимизируется со словами тонкий, деликатный;слово пошлый перестало быть синонимом слов распространенный,популярный (ср. высказанную писателемТредиаковским надежду, что написанная им книга будет хоть немного пошлою) исблизилось с рядом: вульгарный — грубый, низкий, безнравственный, циничный; услова мечта нарушена в настоящее время смысловаясоотнесенность со словом мысль [ср.: Какаястрашная мечта! (П.)], но сохранилась со словами мечтание,греза. Соответственно изменяются и системные связи родственных слов.Семантические структуры приведенных лексических единиц повлияли на образованиетаких, например, синонимических рядов: щепетильность — утонченность,деликатность; пошлость — грубость, низость; мечтать – грезить [21; 121].
Посколькусинонимам, как и большинству слов, свойственна многозначность, они включаются всложные синонимические отношения с другими многозначными словами, образуяразветвленную иерархию синонимических рядов. С иными словами синонимы связаныотношениями противоположности, образуя с ними антонимические пары.
Синонимическиесвязи слов подтверждают системный характер русской лексики.
Если говоритьо типах синонимов, то можно назвать следующие:
1. Синонимы,отличающиеся оттенками в значениях, называются семантическими (смысловыми,идеографическими) Например, мокрый — влажный, сырой отражают различную степеньпроявления признака — 'имеющий значительную влажность, пропитанный влагой'; ср.также: умирать — погибать, пропадать — 'переставать существовать, подвергаться уничтожению (в результате бедствий,воздействия каких-либо сил, условий)' [67; 3-5].
Наличиесемантических синонимов в языке отражает аналитическую глубину и точностьчеловеческого мышления. Окружающие предметы, их свойства, действия, состоянияпознаются человеком во всем своем многообразии. Язык передает тончайшие нюансынаблюдаемых фактов, подбирая каждый раз новые слова для адекватного выражениясоответствующих представлений. Так появляются синонимы, имеющие общий смысловойстержень и позволяющие с предельной ясностью детализировать описываемые явлениядействительности. Семантические синонимы обогащают речь, делают ее прозрачной ивыразительной Ср. примеры из художественной литературы: Блестит горлышко разбитой бутылки (Ч), Сквозьтуман кремнистый путь блестит (Л.) — Белый снегсверкает синим огоньком (Ник.), Онегин, взорами сверкая, из-за стола, гремя, встает(П.) Значение первого синонима — 'ярко светиться, сверкать', значение второго — 'ярко блестеть, сияя переливчатым светом'. Поэтому при описании статичныхкартин уместнее использовать первое слово, второе же чаще употребляется приизображении мгновенного, стремительного действия, ср. Сверкнул за строем строй(Л.).
2. Синонимы, имеющие отличия в экспрессивно-эмоциональнойокраске и употребляемые поэтому в разных стилях речи, называются стилевыми; ср.жена (общеупотр.) — супруга (офиц.) [66; 120]; молодые (разг.)- новобрачные (кн.) [66; 211], глаза (нейтр.) — очи (выc.)[66; 89], лицо (нейтр.) — морда (сниж.) — лик (выc.) [66; 195].
Экспрессивныеособенности синонимов позволяют нам каждый раз выбрать то слово, котороенаиболее уместно в конкретной речевой ситуации, стилистически оправдано в томили ином контексте. Богатство стилистических оттенков у слов в русском языкесоздает неограниченные возможности для творчества, неожиданного ихсопоставления или противопоставления, что ценят художники слова: Он подошел…он жмет ей руку… смотрят его гляделки вясные глаза (Бл.); Настанет день — печальный,говорят!- Отцарствуют, отплачут, отгорят,- остужены чужими пятаками,- моиглаза, подвижные, как пламя. И — двойника нащупавший двойник — сквозь легкоелицо проступит лик (Цв.); Он не ел, а вкушал (Ч.); А у Ули глаза были большие, темно-карие,- не глаза, а очи (Фад.) [21; 217-218].
3. Синонимы,которые отличаются и оттенками в значении, и стилистически, называютсясемантико-стилистическими. Например, блуждать — слово книжное, означающее 'идти или ехать без определенногонаправления, не имея цели, или в поисках кого — или чего-либо'; кружить(кружиться) — разговорное, означающее 'меняя направление движения, частопопадать на одно и то же место'; плутать — обиходно-разговорное, означающее 'идти или ехать в поисках верного направления,нужной дороги'; с тем же значением: путаться — разговорное, блудить – просторечное [73; 11].
В языкепреобладают семантико-стилистические синонимы. Это объясняется тем, чтофункциональная принадлежность и стилистическая окраска слова зачастую дополняютдруг друга. Так, слова полный и толстый (в сочетании со словом человек) имеют ярко выраженныестилистические отличия (второе явно снижено, воспринимается как менее вежливое)и представляются разными по степени проявления признака: второе указывает набольшую его интенсивность.
Для созданияяркой, выразительной художественной речи писатели чаще всего используют в одномпредложении синонимы различных типов: Он не шел, а влачился, не поднимая ног отземли (Купр.); Уста и губы — суть их не одна. И очи — вовсе не гляделки! (А.Марков).
Краткоостановимся на вопросе о контекстуальных синонимах. В контексте нередкостираются семантические различия близких по значению слов, происходит такназываемая нейтрализация значений, и тогда как синонимы могут употреблятьсяслова, не принадлежащие в лексической системе языка к одному синонимическомуряду. Например, в словосочетаниях говор (ропот) волн, шум (шелест, шорох,шепот) листвы выделенные слова взаимозаменяемы, но назвать их синонимами встрогом значении термина нельзя. В подобных случаях говорят о контекстуальныхсинонимах.
Итак, слова,которые сближаются по значению в условиях одного контекста, называются контекстуальными(ситуативными, окказиональными, авторскими) синонимами: На сотни верст, насотни миль, на сотни километров лежала соль, шумел ковыль, чернела роща кедров(Ахм.). Для их сближения достаточно лишь понятийной соотнесенности. Поэтому вконтексте могут синонимизироваться слова, вызывающие в нашем сознанииопределенные ассоциации. Так, девочку можно назвать малышкой, красоткой,хохотушкой, капризой, кокеткой и т. д. Взаимозаменяемы в речи могут бытьвидовые и родовые наименования: собака, болонка, Жучка. Однако подобнаясинонимия ограничивается контекстом, она обусловлена содержанием высказывания ине воспроизводится в языке. Именно поэтому контекстуальные синонимы и называютокказиональными (лат. casus — казус, случай); они случайно вступили всинонимические отношения, их сближение обусловлено ситуацией (отсюда другоеназвание — ситуативные). Контекстуальные синонимы не отражены в словаряхсинонимов, так как носят индивидуальный, авторский характер.
Все сказанноеставит под сомнение правомерность выделения контекстуальных синонимов влексико-семантической системе языка. Изучение лексики как системы требуетстрогой дифференциации языковых явлений, а сближение слов в речи никак неотражается на системе языка в целом.
Анализлингвистической литературы, посвященной использованию синонимов в речи, позволил сделать нам следующиевыводы.
Богатство ивыразительность синонимов в русском языке создает неограниченные возможностидля их целенаправленного отбора и внимательного употребления в речи. Писатели,работая над языком своих произведений, придают особое значение синонимам,которые делают речь точной и яркой.
Из множестваблизких по значению слов автор использует то единственное, которое в данномконтексте станет наиболее оправданным. Читатель часто и не догадывается, что затем или иным словом стоял целый ряд синонимов, слов-конкурентов, из которыхавтору нужно было выбрать одно, самое меткое. Такое скрытое использованиесинонимов отражено только в рукописных черновиках произведения. Интереснысинонимические замены у М.Ю. Лермонтова в романе «Герой нашеговремени»: Я стоял сзади одной толстой (первоначально — пышной) дамы;… Или мне просто не удавалось встретить женщину с упорным (упрямым) характером?;Его [Печорина] запачканные (грязные) перчатки казались нарочно сшитыми по его маленькойаристократической руке [21; 214-215].
Открытоеиспользование синонимов — прием, при котором они соседствуют в тексте, выполняяразличные функции. Так, синонимы могут уточнять то или иное понятие:… Онавышла замуж за простого, очень обыкновенного и ничем не замечательного человека(Ч.). Нередко синонимы употребляются для разъяснения слов: Я употреблю его[слово обыденный] в том смысле, в котором оно значит: обыкновенный,тривиальный, привычный (Т.) [70; 305-306].
Автор можетсопоставлять синонимы, обращая внимание на отличия в оттенках их значений: Япо-прежнему верю в добро, в истину; но я не только верю,- я верую теперь, да — верую, верую (Т.). Возможно даже противопоставление синонимов, имеющихзначительные отличия в смысловой структуре или в стилистической окраске: Какиммолодым он еще был тогда! Как часто и упоенно хохотал — именно хохотал, а не смеялся!(О. Б.).
Обращение ксинонимам помогает писателям избежать повторов: Да разве у уездного лекаря небыло адского камня?.. Как же это, боже мой! Врач — и не имеет такой необходимойвещи! (Т.). При этом синонимы не только разнообразят речь, но и вносят тонкиесмысловые и стилистические оттенки в оформление высказывания: Аптекарша была белокураяженщина, и в свое время благополучно родила аптекарю дочь, белобрысую изолотушную (Герц.) [70; 307].
Употреблениесинонимов в качестве однородных членов (сказуемых, определений) способствуетусилению выражения действия или его признака: Он был добрый и отзывчивый человек,бесстрашный и решительный… Как он любил храбрых, стойких людей! (Тих.).
Нанизываниесинонимов часто порождает градацию, когда каждый следующий синоним усиливает(или ослабляет) значение предыдущего: У него есть определенные взгляды,убеждения, мировоззрение (Ч.); У нас с вами и так дуэль, постоянный поединок,непрерывная борьба (Остр.) [66; 18].
Благодаряустойчивым системным связям каждое слово, имеющее синоним, воспринимается вречи в сопоставлении с другими членами синонимического ряда. При этомэкспрессивно окрашенные слова как бы «проецируются» на своистилистически нейтральные синонимы. Поэтому особое впечатление производит начитателя использование лексики «предельного значения»; ср. у Ф.М.Достоевского: В ужасе смотрел Раскольников на прыгавший в петле крюк запора;Вдруг в бешенстве она схватила его за волосы и потащила в комнату; Плюнул иубежал в остервенении на самого себя.
Встречая втексте слова разговорные, просторечные, диалектные и подобные мы также мысленноставим их в синонимические ряды, сравнивая с нейтральными,общеупотребительными. Например, в романе И.С. Тургенева «Отцы и дети»Базаров обращается к крестьянскому мальчику: Если ты занеможешь и мне тебялечить придется… (не заболеешь, а занеможешь) В другом случае: А я завтра к батькеуезжаю (к батьке, а не к отцу). Такое сопоставление позволяет сделать вывод опредпочтении героем в данной ситуации народно-разговорной лексики.
Выборсинонимов писателями обусловлен и особенностями их индивидуального стиля. В связис этим А.М. Пешковский замечал: "… оценить выбор автором того или другогосинонима можно только при рассмотрении данного текста на фоне всегопроизведения или даже всех произведений данного автора" [52; 115].
Умениеиспользовать синонимические богатства родного языка является верным признакомпрофессионализма, мастерства писателя, что мы намерены показать в отношенииМ.Ю. Лермонтова во второй главе исследования.
Выводы по первой главе
Материал, изложенный впервой главе дипломного исследования, позволяет нам констатировать.
1.Основная проблема при определении сущности текста — это вопрос отношения текстак языку и речи. Некоторые ученые связывают текст только с речью (Е.А.Реферовская, Н.А. Купина, М.Н. Кожина и др.). При этом указывается на то, чтосам процесс речи (устной или письменной) приводит к порождению текста –речевого произведения, сообщения, развертывающегося в последовательное описаниеряда ситуаций. Мы будем считать текст не только единицей речи, но и единицейязыка. И поскольку текст можно определить как «произведениеречетворческого процесса», то в соответствии с данной точкой зрения текстможно рассматривать в качестве единицы языка. Вполне непротиворечивым в связи сэтим может считаться определение текста как единицы, объединяющей языковыепризнаки и речевые характеристики, проявляющей себя в форме устного илиписьменного произведения, основной целью которого является непосредственный(устный текст) и опосредованный (письменный текст) акт коммуникации [60; 12].
2. Механизмтекстообразования соотносится со связностью и цельностью (цельнооформленностью)текста. Связность текста проявляется через соотнесенность смыслов входящих втекст языковых средств. Для описания этого явления — семантическойвзаимопереплетенности или простого повторения смыслов в соседних и достаточноблизко расположенных отрезках текста, выраженного во внешней или внутреннейформе, — в лингвистике введено понятие «изотопии». Изотопия — это «наличиесемантически близких элементов у членов цепочки связного текста» [13;468]. Важнейшей онтологической характеристикой текста является специфическоеиспользование в нем языковых единиц, при этом необходимо учитывать двуединыйстатус текста, т.е. единство текстостроительных и текстообразующих факторов, спомощью которых в тексте устанавливаются сложные и многоплановые отношения.
3. Внешнююсвязность принято исследовать, исходя из языкового средства, выступающего вкачестве скрепы высказываний в тексте. Традиционно выделяют фонетический,лексический, словообразовательный (деривационный), морфологический исинтаксический типы связности. То есть в качестве факторов текстообразованиямогут выступать и синонимы, поскольку относятся к разряду лексических средств,что подробно будет рассмотрено нами во второй главе данного исследования.Лексические средства реализации категории связности более значимы всемантическом и функциональном аспектах, так как именно на лексическом уровнетекста лежит основная смысловая нагрузка в реализации идейного замыслапроизведения.
Глава 2. Функционированиесинонимических парадигм в романе М.Ю.Лермонтова «Герой нашего времени»
Художественный литературный текст – часть реальности, интерпретированная с помощью языка. Ракурс интерпретации или ракурс авторского отражения реальности выявляется с помощью некоторых избранных автором текста средств. Например, синонимические парадигмы, на наш взгляд, в романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» выступают как одно из средств отражения авторской реальности, понимания смысла всего написанного им в отношении своих героев, их характеров, внутреннего осознания себя.
Среди текстовыхкатегорий и текстообразующих факторов, выявленных разными учеными, можновыделить основные и второстепенные, последние из которых при всей их важностилибо необязательно присутствуют в каждом тексте, либо выделяются не всемиавторами, либо являются частными случаями, составными элементами первых. Кгруппе основных характеристик относятся знаковость, материальность,информативность, связность, цельность и многие другие.
По нашему мнению, наиболее существенной категориейхудожественного текста является образность.
Важнейшейфункциональной частью эпического художественного дискурса является системаобразов персонажей. Образ литературного персонажа как важнейший образующийфактор художественного прозаического дискурса обычно эксплицирован в следующихфрагментах художественного текста: 1) персонажная речь (внешняя речь –совокупность монологических высказываний и диалогических реплик, и внутренняяречь – совокупность «мысленных» реплик персонажа); 2) описание формповедения персонажа (интонаций, мимики, жестов, поступков и т. д.); 3) описаниечерт наружности персонажа («портрет»); 4) описание «вещного»пространства персонажа (вещей, которые ему принадлежат, его жилища и т. п.); 5)описание чувств и намерений персонажа; 6) косвенная информация о персонаже (вречи других персонажей и т. д.).
В связи свышеизложенными аргументами нами и были выделены параграфы данной части работы,в которой различные синонимы, образующие синонимические парадигмы определеннойсемантики, выполняют текстообразующие функции, то есть уточняют, оттеняют,корректируют или поясняют значение слов для выявления более ясного и полногосмысла, представленного и показанного автором, то есть являются факторамиобразования и создания образности художественного текста.
2.1 Синонимическиепарадигмы речемыслительного характера
В данной частидипломного сочинения мы предполагаем показать текстообразующие функциисинонимических парадигм, которые с различных аспектов связаны с понятием «речь»и «мысль», поскольку, на наш взгляд, указанные синонимическиепарадигмы достаточно ярко и разнообразно представлены в романе М.Ю. Лермонтова «Геройнашего времени».
Слово «речь»в толковом словаре русского языка имеет следующие значения: 1. Способностьговорить, говорение. Владеть речью. Затрудненная р. Отчетливая р. 2.Разновидность или стиль языка. Устная и письменная р. 3. Звучащий язык. Русскаяречь музыкальна. 4. Разговор, беседа. Умные речи приятно и слушать. 5.Публичное выступление. Выступить с речью. Поздравительные речи. [72; 667-668].Лексема «мысль» представлена в толковом словаре пятью значениями: 1.Мыслительный процесс, мышление. Сила человеческой мысли. 2. То, что явилось врезультате размышления, идея. Интересная м. 3. То, что заполняет сознание,дума. Иметь в мыслях что-н. 4. Убеждения, взгляды. Быть одних мыслей с кем-н.5. Мысль! Хорошая идея, хорошо придумано (разг.). Встретиться с друзьями – этом.! [72; 364]. Исходя из этого нами были выбраны из романа М.Ю. Лермонтова «Геройнашего времени» синонимы речемыслительного характера, которые, на нашвзгляд, очень умело использует автор указанного произведения, чтобы показать вцелом эмоционально-экспрессивный настрой определенного фрагмента.
Обратимся к примерам.
Уже в предисловии ксвоему роману М.Ю. Лермонтов мастерски использует синонимы, объясняя сутьсвоего произведения и показывая отношение к своему роману читательской публикии критиков.
Эта книга испытала насебе еще недавно несчастную доверчивость некоторых читателей и даже журналов кбуквальному значению слов. Иные ужасно обиделись, и не шутя, что им ставят впример такого безнравственного человека, как Герой нашего времени; другие жеочень тонко замечали, что сочинитель нарисовал свой портрет и портреты своихзнакомых Но не думайте, однако, после этого, чтоб автор этой книгиимел когда-нибудь гордую мечту сделаться исправителем людских пороков [Предисловие;36].
В данном фрагментесинонимический ряд представлен словами «сочинитель» и «автор»(семантические синонимы), из которых нейтральное «автор» соседствуетс устаревшим словом «сочинитель», точнее имеет в данном случаеустаревшее значение этого слова «то же, что и писатель», но называетсебя так Лермонтов, на наш взгляд, озвучивая мысли и мнение о нем и егопроизведении читателей и критиков, которые в слове «сочинитель»усматривают значение «врун, выдумщик». Именно это значениеподразумевает Лермонтов, то есть публика считает его выдумщиком с изображеннымим характером Героя Нашего Времени, поскольку автор объясняет в предисловии,почему он таковым выдумщиком и вруном не является. Не является потому, что, ксвоему несчастью и несчастью читателей и критиков, изобразил в своем романесовременного человека, каким «он его понимает и слишком часто встречал».Лермонтов в предисловии как бы отвечает на вопросы читателей и критиков поповоду своего Печорина, тем самым показывая, что он указал на болезньсовременных людей, он не собирается указывать способы ее излечения. Лермонтовжелает одного, чтобы люди поверили и увидели пороки современного человека и несчитали его «сочинителем» неправды. «Вы мне опять скажете, чточеловек не может быть так дурен, а я вам скажу, что ежели вы верили возможностисуществования всех трагических и романтических злодеев, отчего же вы не веруетев действительность Печорина?» [Предисловие; 36]. Синонимы выступают каксредство связи в тексте с цепной связью.
В приведенном фрагментесинонимичные понятия выражаются сочетаниями «безнравственный человек»и «людские пороки». Слово безнравственный не является синонимом словупорок, поскольку они принадлежат к разным частям речи, но слова безнравственныйи порочный являются семантическими синонимами так же, как безнравственность ипорочность. Эти синонимы в данном аспекте представлены, на наш взгляд, авторомкак ключевые слова к пониманию смысла всего романа, поскольку содержание лермонтовскогопроизведения раскрывает различные вариации и примеры безнравственности ипорочности человечества. Синонимы «порок – недостаток, порочность — безнравственность, порочный – безнравственный» встречаются на страницахромана на всем его протяжении по отношению к разным персонажам, выполняя темсамым функцию скреп как малых семантических отрезков, так и романа в целом.Данные синонимические парадигмы обнажают в принципе суть и смысл размышленийМ.Ю.Лермонтова о современном человечестве.
В предисловии к романумы встречаем также синонимы «правда, истина», с помощью которых авторвновь пытается доказать реальность и правдивость созданного им в романе героя,показать его принадлежность к современному поколению.
Герой Нашего времени,милостивые государи мои, точно портрет, но не одного человека: это портрет,составленный из пороков всего нашего поколения, в полном их развитии. Если вы любовались вымыслами гораздо более ужасными и уродливыми, отчего жеэтот характер, даже как вымысел, не находит у вас пощады? Уж не оттого ли, чтов нем больше правды, нежели бы вы того желали?...
Вы скажете, чтонравственность от этого не выигрывает? Извините. Довольно людей кормилисластями; у них от этого испортился желудок: нужны горькие лекарства, едкиеистины. [Предисловие; 37].
В приведенном фрагментемы видим как слова-синонимы «правда и истина» связывают два абзаца,объединяют их микротемой: «правда о пороках поколения, представленная вГерое Нашего Времени, становится еще и едкой истиной». Истиной обычноназывают то, что не только соответствует действительности, но и не вызываетсомнений, не требует доказательств. Лермонтов потому и использует в приведенномфрагменте именно риторические вопросы, поскольку ответы на них для негоочевидны, как и для многих других современников, только он в этом признался,написав роман, а остальные в пороках признаться не могут, поскольку имиобладают.
Семантическимисинонимами в приведенном отрывке выступают также слова «горькие и едкие»,которые противопоставлены сластям (сласти в данном случае имеют значение –сладкая ложь) как желание автора романа вскрыть пороки и недостатки людей,обнажить болезни общества и желание представителей этого общества скрыть порокии недостатки. Слово горький в сочетании горькие лекарства употреблено впереносном значении — справедливый упрек, неприятная правда; слово едкийупотреблено в значении «язвительный, колкий», то есть авторакцентирует внимание на том, что содержание романа соответствуетдействительности, является истиной, призывает читателей и критиков посмотретьуже правде в глаза и признать свои недостатки, сделать соответствующие выводы.
Семантические синонимыправда и истина противопоставлены синонимам сказка и вымысел.
Самая волшебная изволшебных сказок у нас едва ли избегнет упрека в покушении на оскорблениеличности! Если вы любовались вымыслами гораздо более ужасными иуродливыми, отчего же этот характер, даже как вымысел, не находит у вас пощады?Уж не оттого ли, что в нем больше правды, нежели бы вы того желали?..[Предисловие; 37].
Слово сказка в данномслучае употреблено М.Ю.Лермонтовым в значении «повествовательное, обычнонародно-поэтическое произведение о вымышленных лицах и событиях преимущественнос участием волшебных, фантастических сил» [72; 709]. Однако присутствие вданном контексте слова вымысел дает основание увидеть и еще одно значение словасказка — «выдумка, ложь». Начинает свои размышления автор с волшебнойсказки, в которой людям все равно свойственно видеть «оскорбление личности»,далее появляются рассуждения о вымыслах, характеризующихся эпитетами «ужасныеи уродливые», заканчивается высказывание словами о горьких лекарствах иедких истинах. Таким образом, противопоставленные синонимические ряды выступаютв роли семантических звеньев в цепочке рассуждений и споров автора по поводусмысла своего произведения.
Контекстуальнымисинонимами в цитированном отрывке выступают слова «ужасные и уродливые»,характеризующие слово вымысел с негативной точки зрения и акцентирующиевнимание на отвратительности неправды и вымысла как такового, которомупротивопоставлены правда и истина, которую хочет донести до читателей создатель«Героя нашего времени».
Таким образом, уже впредисловии мы видим, как красочно и образно обыгрывает автор использованиесинонимов, чтобы донести в данном случае истинный смысл своего высказывания,названное романом «Герой нашего времени». В данном ключесинонимические ряды использованы в авторской речи, характеризующей суть романа ипроблемы, затронутые в произведении «Герой нашего времени». В самомромане на словах-синонимах также лежит достаточно важная функция – точность иясность.
Я знаю, старые кавказцылюбят поговорить, порассказать; им так редко это удается: другой лет пять стоитгде-нибудь в захолустье с ротой, и целые пять лет ему никто не скажет «здравствуйте»(потому что фельдфебель говорит «здравия желаю»). А поболтать было быо чем: кругом народ дикий, любопытный; каждый день опасность, случаи бываютчудные, и тут поневоле пожалеешь о том, что у нас так мало записывают [«Бэла»;42].
В первом предложенииприведенного отрывка автором используется синонимическая парадигма «поговорить,порассказать, скажет, говорит», в которой все участники ряда являютсястилистически нейтральными, но данные глаголы усиливают желание старыхкавказцев поговорить, им этого так не хватает на службе, Лермонтов это оченьчетко понял и донес до читателей так, чтоб мы это смогли прочувствовать. Вовтором предложении используется синоним «поболтать», имеющий разговорнуюокраску. Использование именно этого слова вновь служит для характеристикистремления кавказцев к общению, потому что есть что порассказать служивымлюдям, если они живут среди «дикого, любопытного» народа Кавказа.Нейтральные синонимы используются автором, когда он говорит о старых кавказцах,которые давно служат на Кавказе, а когда речь идет о народе «диком,любопытном», то есть о местных жителях Кавказа, то Лермонтов уместноиспользует слово с разговорной окраской – поболтать. Глаголы-синонимы впредставленных фрагментах фигурируют в речи автора-путешественника,встретившегося на Кавказе с Максим Максимычем, и в связи с этим мы наблюдаемкосвенную информацию о персонажах в речи других персонажей, что добавляетвысказыванию истинность и правдивость.
Стилевыми синонимами вуказанном высказывании выступают общеупотребительное слово «здравствуйте»и слово военного жаргона «здравия желаю», которые дают точнуюхарактеристику речи людей военных и штатских, а также противопоставляют впринципе с одной стороны военных и не военных как представителей разных слоевобщества с разной культурой и менталитетом, а также военных столичных и тех,кто уже долгое время живет и сдужит на Кавказе. Так Максим Максимычпротивопоставлен странствующему офицеру и рассказчику в «Бэле» какпредставитель народной массы, поэтому его речь проста и ясна, и Печорину,который умеет говорить так, что его невозможно не слушать и невозможно емувозражать, его слова имеют магнетическую силу и власть. Повествование офицера,попутчика Максима Максимыча, также отличается эмоциональностью и образностью.
А в следующемфрагменте, рассказывающим об отношениях Печорина с доктором Вернером,встречается еще один синоним глагола «говорить» также с разговорнойокраской. Все нашли, что мы говорим вздор, а, право, из них никто ничего умнееэтого не сказал. С этой минуты мы отличили в толпе друг друга. Мы частосходились вместе и толковали вдвоем об отвлеченных предметах очень серьезно,пока не замечали оба, что мы взаимно друг друга морочим [«Княжна Мери»;99].
В данном примересинонимическую парадигму образуют глаголы «говорим, сказал, толковали,замечали», при этом стилистически нейтральные глаголы «говорим»и «сказал» относятся к представителям светского общества Пятигорска,а разговорный глагол «толковали» (со значением в данном случае «разъяснять,заставлять понять что-н.») употребляется, чтобы подчеркнуть приятельскиеотношения Вернера и Печорина, акцент делается автором на том, что они отличилидруг друга в толпе, что они стали чем-то близки друг другу по духу. Такимобразом, употребление слов-синонимов Лермонтовым помогает читателям увидетьсущность характеров людей и их отношений друг с другом. В данном случаепроисходит характеристика персонажей посредством речи одного из участников,описываемых событий – Печорина.
Поскольку Печорин иВернер отличили в толпе друг другу и сошлись именно потому, что в самом делебыли людьми умными и понимающими других людей, постольку им свойственно иупотребление в своей речи разнообразных синонимов. Отсюда возможность появленияв журнале Печорина слова «объявить» в значении «сообщить»,которое становится синонимом слова «сказать». Приведем пример:
Я лежал на диване,устремив глаза в потолок и заложив руки под затылок, когда Вернер взошел в моюкомнату. Он сел в кресла, поставив трость в угол, зевнул и объявил, что надворе становится жарко. Я отвечал, что меня беспокоят мухи, — и мы обазамолчали.
— Заметьте, любезныйдоктор, — сказал я, — что без дураков было бы на свете очень скучно…[«КняжнаМери»; 99].
Вернер и Печорин близкидруг другу не только по интеллектуальному развитию, но и по отношению к жизни,им обоим скучно с людьми, потому что они могут предугадать действия людей,отчего пропадает интерес общаться, потому-то ищут оба они пограничных состоянийи ситуаций, чтобы развеселить себя. Слова Вернера о погоде, обращенные кПечорину, сопровождаются его зеванием (начинают обычно люди зевать от скуки, откоторой еще и в сон клонит), а ответная фраза Печорина начинается со слов оскуке, если бы не было на свете дураков. Читатель благодаря использованнымсинонимическим рядам и сопровождающим эти ряды словам-характеристикам видит какспокойно и достойно общаются Вернер и Печорин, как скука сквозит и в их словахи в их действиях. Разговор оживляется только тогда, когда они пытаются отгадатьмысли друг друга, и у них это получается. Совсем иначе представленыречемыслительные парадигмы в высказываниях других персонажей.
В следующем отрывкедостаточно ярко посредством синонимических рядов Лермонтов передает накаленнуюобстановку разговора между Азаматом, братом Бэлы, и Казбичем. Накал страстей,впрочем, сопровождает часто довольно горячих по натуре, темпераментныхкавказских жителей.
Напрасно упрашивал егоАзамат согласиться, и плакал, и льстил ему, и клялся; наконец Казбичнетерпеливо прервал его:
— Поди прочь, безумныймальчишка! Где тебе ездить на моем коне? На первых трех шагах он тебя сбросит,и ты разобьешь себе затылок об камни.
— Меня! – крикнулАзамат в бешенстве, и железо детского кинжала зазвенело об кольчугу. Сильнаярука оттолкнула его прочь, и он ударился об плетень так, что плетень зашатался.«Будет потеха!» — подумал я, кинулся в конюшню, взнуздал лошадейнаших и вывел их на задний двор. Через две минуты уж в сакле был ужасный гвалт.Вот что случилось: Азамат вбежал туда в разорванном бешмете, говоря, что Казбичхотел его зарезать. Все выскочили, схватились за ружья – пошла потеха! Крик,шум, выстрелы; только Казбич уж был верхом и вертелся среди толпы по улице, какбес, отмахиваясь шашкой [«Бэла»; 48].
В первом предложениифрагмента автором в один синонимический ряд поставлены глаголы «упрашивал,плакал, льстил, клялся», которые становятся синонимами только в данномконтексте, показывая всю тщетность просьб и молений Азамата, направленных кнепоколебимому Казбичу. Коня Азамат у Казбича так и не выпросил, отсюда инанизывание глаголов упрашивал, плакал, льстил, клялся. Лесть, в сущности,очень характерна для Азамата, это видно из всего повествования в «Бэле»,как присуща брату Бэлы и верность данной клятве, ведь он поклялся Печоринуукрасть для него свою сестру и исполнил обещание. Вновь мы видим, как действияперсонажа и использованные для обозначения этих действий слова автора точноописывают характер героя. Характеристика персонажей создается посредствомиспользования синонимов в прямой речи героев и в косвенной речи, описывающейдействия персонажа. Максим Максимыч являлся свидетелем разговора Азамата иКазбича и его последствий, а в романе он пересказывает эти события своемупопутчику, вспоминая минувшие времена, но вспоминает с такой живостью ияркостью, что дает основание утверждать о том, что они запали в душу старомуштабс-капитану.
Далее в представленномфрагменте наблюдаем синонимическую парадигму «гвалт, шум, крик»,которая описывает суматоху, вызванную ложным сообщением Азамата о намеренииКазбича его зарезать. Синонимы очень точно оттеняют ситуацию. В представленномсинонимическом ряду доминантой является слово «крик», котороепредставляется нейтральным по отношению к разговорному «гвалт» и «шум».Последние слова, как правило, обозначают «оживленное обсуждение чего-либо,часто не заслуживающего серьезного внимания», что в данном случаесоответствует действительности, потому что Азамат соврал, Казбич вовсе и непытался зарезать мальчика. Использование автором слов-синонимов разнойстилистической окраски как бы дает возможность проследить читателям ситуацию сразных ракурсов и тем самым понять сущность: кавказские жители темпераментны,эмоциональны, легко возбудимы и в запале могут легко соврать. Лермонтов представилв данном случае – в частности и во всем романе – в целом отличное пониманиехарактеров и психологии горцев.
Для романа «Геройнашего времени» очень свойственно разнообразие при использовании именносинонимов речемыслительного характера, что позволяет избежать тавтологии иделает повествование ярким, волнительным, стремительным не только при описаниихарактеров персонажей, психологии поступков, но и при описании природы Кавказа.
Повестваватель-путешественникс Максим Максимычем проходят Койшаурскую долину.
— Вы, я думаю, привыклик этим великолепным картинам? – сказал я ему.
— Да-с, и к свисту пулиможно привыкнуть, то есть привыкнуть скрывать невольное биение сердца.
— Я слышал, напротив,что для иных старых воинов эта музыка даже приятна.
— Разумеется, еслихотите, оно и приятно; только все же потому, что сердце бьется сильнее.Посмотрите, — прибавил он, указывая на восток, — что за край! [«Бэла»;56].
Синонимами являются вданном случае слова «сказал» и «прибавил» (прибавил взначении «сказать или написать в дополнение»), которые стилистическинейтральны, но исключают повторы в представленном диалоге и делаютповествование более динамичным, что можно отметить и в следующем фрагменте.
«Я говорил вам, — воскликнул он, — что нынче будет погода; надо торопиться, а то, пожалуй, оназастанет нас на Крестовой. Трогайтесь!» — закричал он ямщикам. [«Бэла»;56].
В данном случаенейтральному «говорил» синонимичны более эмоциональные иэкспрессивные «воскликнул» и «закричал», чтосвидетельствует о преобладании тревожных мыслей по поводу прохождения гор уМаксима Максимыча. Автор очень точно отразил мысли героя, доказав это егоречью, обращенной к попутчику.
Таким образом, мы можемс уверенностью отметить, что с помощью синонимов автор можетвыразить любые оттенки своего отношения к изображаемому, избежать повторов приописании героев, а также синонимы как отдельные части мозаики, объединяютсемантические микротемы различных фрагментов, образуя для читателейвысказывание с глубоким смыслом. Синонимические парадигмы фигурируют в речиперсонажей, характеризую их действия и поступки; в речи автора и/илирассказчика, или в речи какого-либо персонажа, то есть посредством косвеннойречи дается характеристика герою или событию. Текстообразующая функциясинонимов выражается в том, что они выступают как средство связи в текстах сцепной связью, при которой каждое последующее высказывание раскрывает,поясняет, уточняет смысл предыдущего высказывания. Предложения в тексте сцепной связью как бы цепляются друг за друга, а в таком сцеплении скрепамиявляютя синонимические ряды.
2.2 Синонимы как способописания персонажа
Жанр «Героя нашеговремени» (роман в виде «цепи повестей») был подготовленраспространенными в русской прозе 1830-х годов циклами повестей, которые частоприписывались особому рассказчику или сочинителю («Повести Белкина»Пушкина, «Вечера на хуторе...» Гоголя, «Вечера» А.Бестужева-Марлинского и М. Жуковой). Лермонтов обновил этот жанр, перейдя отвнешней мотивировки к внутренней и объединив все повести личностью героя. Циклповестей превратился в психологический роман. Таким образом, «Герой нашеговремени» стал новым решением проблемы русского романа и дал началодальнейшему его развитию у Тургенева, Толстого, Достоевского. Лермонтовсоединил такие характерные для 1830-х годов жанры, как путевой очерк, рассказна биваке, светская повесть, кавказская новелла. «Герой нашего времени»был выходом за пределы этих малых жанров — по пути к объединяющему их жанруромана. Роману Лермонтова, особенно повести «Княжна Мери», непосредственнопредшествовал стихотворный роман Пушкина «Евгений Онегин». Но междуэтими двумя романами есть существенное различие: у Лермонтова — углубленныйпсихологический анализ, раскрытие современного ему человека изнутри, а Пушкинрассматривает героя времени внешне, как бы со стороны и несколько менеедетально. В связи с этим мы рассматриваем в данной части дипломногоисследования функции синонимов при характеристики персонажей и героев романа(внутренняя и внешняя характеристика).
Обратимся к примерам.
Максим Максимычвысказывается о Беле, когда она стала пленницей Печорина.
Только стоя за дверью,я мог в щель рассмотреть ее лицо: и мне стало жаль – такая смертельнаябледность покрыла это милое личико. [«Бэла»; 54].
В данном предложенииследует обратить внимание на нейтральное слово «лицо» (в значениипередняя часть головы человека) и на его словообразовательный синоним суменьшительно-ласкательным суффиксом «личико». В дальнейшем в романеМаксим Максимыч не раз употребит в своей речи именно слово «личико»по отношению к Беле (Вечером я имел с ним длинное объяснение: мне было досадно,что он переменился к этой бедной девочке; кроме того, что он половину дняпроводил на охоте, его обращение стало холодно, ласкал он ее редко, и оназаметно начинала сохнуть, личико ее вытянулось, большие глаза потускнели.), атакже он называл ее ласково «девочка». В указанных словахштабс-капитана читатель легко заметит нежное отеческое отношение уже пожилого имало разбирающегося в женщинах человека. В словах Максима Максимычаиспользованы именно представленные синонимы, поскольку они образуют и создаютпо отдельным штрихам цельную картину отношения штабс-капитана к княжескойдочери Беле, представленной в повести «Бела». Максиму Максимычуискренне жаль эту дикарку, которая пострадала из-за безразличия Печорина, когдаему стало скучно с ней, штабс-капитан по-отечески привязался к Беле и всяческистарался утешить ее, когда она была грустна и печальна.
Использованиеслов-синонимов подчеркивает отношение Максима Максимыча не только к Беле, но ик другим персонажам и в какие-то моменты к самому себе.
Всматриваюсь, точноКазбич: его смуглая рожа, оборванный, грязный, как всегда. [«Бэла»;61].
В данном высказыванииМаксима Максимыча использован синоним нейтрального слова «лицо» – «рожа»,имеющий грубо-просторечную окраску и употребляющийся в основном в бранной речи.Уже только одно слово «рожа» по отношению к Казбичу показываетотрицательное отношение к этому герою штабс-капитана. Для Максима МаксимычаКазбич является дикарем с бандитскими замашками.
В романе «Геройнашего времени» использован еще один синоним слова лицо слово «мина»(в значении «лицо»), где легко заметить некоторую иронию, посколькувсерьез рассердиться Печорин не мог на таинственную русалку, связанную сконтрабандитами, да и угрозу свою не исполнил, но нарушил ход жизниконтрабандистов именно своей фразой:
«А если б я,например, вздумал донести коменданту?» — и тут я сделал очень серьезную,даже строгую мину". [«Тамань»; 86].
Угрозы Печорина донестикоменданту остались только угрозами. Вновь функция синонима заключается вдемонстрации отношения героя к самому себе и к другому герою. В данном случаеирония направлена героем на самого себя.
Понимание характераПечорина для читателей начинается опять же вместе с Максим Максимычем и егорассуждениями об этом молодом человеке. Он либо сам говорит путешественнику иповествователю о Печорине, либо приводит и пересказывает мысли Печорина о егодушевной организации, произнесенные Григорием Александровичем в присутствиештабс-капитана.
Ведь есть, право,этакие люди, у которых на роду написано, что с ними должны случаться разныенеобыкновенные вещи! [«Бэла»;43].
Повести «Бэла»и «Максим Максимыч» написаны в виде путевых заметок,распространенного для того времени жанра. Но форма путевых заметок послужиласвоеобразными вратами к другим формам изложения содержания романа. В повести «Бэла»путевые заметки молодого офицера переплетаются с рассказом бывалого кавказца. Вповести «Максим Максимыч» в качестве рассказчика выступает автор путевыхзаметок. В остальных повестях повествование ведется в форме личного дневника.Подобное «смешивание» нескольких жанров предопределило позициюписателя, когда он собственное авторство оставляет в художественном подтексте.Отсюда и разнообразие синонимов в указанных повестях, разнообразие с точкизрения стилевой принадлежности и стилистической окраски. В речи МаксимаМаксимыча встречаем синонимы разговорного характера, а речь его попутчика иречь Печорина богата синонимами, создающими образность описываемого.
Камнем преткновенияистории Бэлы стала лошадь Казбича. Значение коня для горца было огромное. Ценаего порой была так высока, что за него отдавали целое состояние. ОписываяКарагеза, Максим Максимыч сравнивает его с красотой Бэлы:
«Как теперь гляжу наэту лошадь: вороная как смоль, ноги — струнки, и глаза не хуже, чем у Бэлы; акакая сила! скачи хоть на пятьдесят верст; а уж выезжена — как собака бегает захозяином, голос даже его знала! Бывало, он ее никогда и не привязывает».[«Бэла»;43].
Поэтический и точныйязык Максима Максимыча создает образ героического коня, но словно очнувшись отсобственной завораживающей речи, он извиняющимся тоном добавляет: «Ужтакая разбойничья лошадь!…».
В повести «Бэла»описанию коня отведено достаточно много эпизодов, поскольку М.Ю.Лермонтов знали понимал важность и ценность коня для горцев и передал это с завиднойточностью. При описании Карагеза используются образные и красочные эпитеты,которые употребляются с такими синонимами, как конь, лошадь, скакун. При описаниидругих лошадей мы встречаем такие синонимы, как кляча, лошаденка, кобыла.
— Послушай! — сказалтвердым голосом Азамат, — видишь, я на все решаюсь. Хочешь, я украду для тебямою сестру? Как она пляшет! как поет! а вышивает золотом — чудо! Не бывалотакой жены и у турецкого падишаха… Хочешь? дождись меня завтра ночью там вущелье, где бежит поток: я пойду с нею мимо в соседний аул, — и она твоя.Неужели не стоит Бэла твоего скакуна? [«Бэла»; 46].
В следующем фрагментесинонимы описывают лошадь именно с точки зрения высшей ценности коня длягорцев.
– Славная у тебялошадь! – говорил Азамат, — если б я был хозяином в доме и имел табун в тристакобыл, то отдал бы половину за твоего скакуна, Казбич! [«Бэла»; 46].
Выявлениехудожественного подтекста и анализ использованных в повести «МаксимМаксимыч» синонимов позволяет сделать следующие выводы. ХолодностьПечорина к штабс-капитану объясняется не его эгоизмом, а нежеланием общаться счеловеком, сознательные действия которого привели к гибели горянки Бэлы. ОценкаМаксима Максимыча идет через призму двух начал — добра и зла. Лермонтовизобразил характер штабс-капитана с позиций реализма. Он показал, чтообыкновенный человек может быть злодеем, каким он выступил по отношению к Бэле,но при этом сохранять в своей душе чувства любви к природе и людям, бытьпреданным своему долгу и дружбе.
В повести «МаксимМаксимыч» происходит последняя встреча Печорина со своим бывшемначальником. В повести автор использует синонимическую парадигму, включающуюсемантические синонимы «друг – приятель – товарищ», только по-разномуэти понятия воспринимаются героями.
– Да, — сказал оннаконец, стараясь принять равнодушный вид, хотя слеза досады по временамсверкала на его ресницах, — конечно, мы были приятели, — ну да что приятели внынешнем веке! Что ему во мне? Я не богат, не чиновен, да и по летам совсем емуне пара… А право жаль, что он дурно кончит… да и нельзя иначе!.. Уж явсегда говорил, что нет проку в том, кто старых друзей забывает!.. [«МаксимМаксимыч», 76].
В сознании МаксимаМаксимыча они с Печориным были и друзьями, и приятелями, но сам Печорин так несчитает, и у него есть на это причины. Синонимический ряд акцентирует вниманиена состоянии штабс-капитана, которому очень обидно такое отношение ГригорияАлександровича. Вновь синонимы выступают как средство связи в тексте с цепнойсвязью. Повесть наполнена внутренним напряжением и драматизмом. Печорин понялроль Максима Максимыча в трагических событиях гибели Бэлы и переменил к немуотношение. Выявление художественного подтекста позволяет сказать, что он нехочет разговаривать с человеком виновным в убийстве Бэлы. Он знает истиннуюцену этого «русского добряка». Если не знать подлинной роли МаксимаМаксимыча в истории Белы, то можно ошибочно рассматривать Печорина как человекабессердечного и эгоистического, предавшего бывшую дружбу. В отличие отштабс-капитана, Печорин глубоко переживал гибель горянки. Он долгое время послероковой погони был нездоров, а при одном упоминании о Беле начинает переживатьчувства глубокого раскаяния.
А помните нашежитье-бытье в крепости? Славная страна для охоты!.. Ведь вы были страстныйохотник стрелять… А Бэла?..
Печорин чуть-чутьпобледнел и отвернулся…[«Максим Максимыч», 77].
Напоминание МаксимаМаксимыча застало Печорина врасплох: он не сумел скрыть своего болезненногоотношения к истории Бэлы. Штабс-капитан исподволь упрекает Печорина. Именнонесвоевременный выстрел Печорина, считает Максим Максимыч, стал причиной гибелигорянки. При этом он сам демонстрирует полное отсутствие раскаяния за своидействия во время погони. Печорин испытывает моральные муки за совершенноезлодеяние. Чувства Максима Максимыча молчат, хотя он сознает, что именно по еговине погибла Бэла. Он отлично понимает, какие действия совершил, поэтому ипытается скрыть их от слушателя, завуалировать мотивы собственного поведения. Уштабс-капитана абсолютная вера в правоту собственных поступков. Он нераскрывает свое поведение перед автором путевых заметок, потому что хорошопонимает, что за подобное поведение его могут осудить.
— Право, мне нечегорассказывать, дорогой Максим Максимыч … Однако прощайте, мне пора… я спешу…Благодарю, что не забыли… — прибавил он, взяв его за руку. [«МаксимМаксимыч», 78].
Печорину действительно «нечегорассказывать». Свою часть вины за гибель Бэлы он взял на себя. РазвеПечорин действительно спешит? Нет, он никуда не спешит. Он уезжает в Персию. Онне хочет разговаривать с Максимом Максимычем, но он понимает состояниештабс-капитана. Он называет Максима Максимыча «дорогим» и в знакутешения берет его руку. Максим Максимыч рассержен, он хмурит брови. Он явно неожидал подобной встречи. Он начинает упрекать Печорина: «Забыть! — проворчал он: я-то не забыл ничего…». Что же подразумевает МаксимМаксимыч? Он, вероятно, считает, что в гибели Бэлы есть вина Печорина. При этомон не хочет вспоминать собственную роль в происшедших событиях.
Таким образом,странность и необыкновенность натуры Печорина уже была задана первоначальноМаксим Максимычем, а потом подтверждена словами и действиями Григория Александровичаили другими персонажами.
Княжне начинаетнравиться мой разговор; я рассказал ей некоторые из странных случаев моейжизни, и она начинает видеть во мне человека необыкновенного. [«КняжнаМери»; 98].
В данном отрывке мывидим использование синонимов «странный» и «необыкновенный»,что показывает нам исключительность натуры Печорина. Автор стремится этоусилить, указывая на мнение о своем герое другого персонажа – княжны Мери.
В следующем примереслово «необыкновенный» вступает в синонимические отношения сприлагательным «исключительный». И в данном случае эти словахарактеризуют личность Грушницкого, который, чтобы привлечь к себе внимание, придумываети приписывает себе различные приключения и испытания, но по сути являетсячеловеком довольно глупым, посредственным, а также низким и подлым, и что особоважно — лживым.
Говорит он скоро ивычурно: он из тех людей, которые на все случаи жизни имеют готовые пышныефразы, которых просто прекрасное не трогает и которые важно драпируются внеобыкновенные чувства, возвышенные страсти и исключительные страдания. [«КняжнаМери»; 92].
В данном случае слово «необыкновенный»вступает в синонимические отношения с прилагательным «исключительный».Это характеристика личности Грушницкого, представленная в журнале Печорина. Вданном аспекте семантические синонимы обозначают человека, выделяющегося средидругих по своим положительным или отрицательным качествам. Если бы это вдействительности было свойственно Грушницкому, то его можно было бы отнести к неординарнымлюдям, которые, чтобы не скучать, ищут себе различные приключения и испытания.Но Грушницкий лишь драпируется в «исключительные чувства», то естьвыдает желаемое за действительное, что давно понял Печорин, потому-тоГрушницкий не любит Печорина, хотя встретились они давними приятелями накавказском курорте.
Притворство господинаГрушницкого влияет и на появление в его манере говорить фраз заученных, пышныхи вычурных. Контекстуальные синонимы вычурно и пышные усиливают эффект егопритворства и лжи.
В приведенном нижепримере синонимичную пару составляют слова «дуэль» и «поединок»,которые вновь проливают свет истины на характер Печорина.
Я был секундантом напяти дуэлях и уж знаю, как это устроить… Я помню, что в продолжении ночи,предшествовавшей поединку, я не спал ни минуты. [«Княжна Мери»; 144].
Показательным являетсятот факт, что в отношении непосредственно к Печорину используется болееэкспрессивное слово «поединок», которое имеет разговорный оттенок посравнению, например со словом «единоборство» и характеризует его какличность в целом и человека, вступившего в поединок не только с Грушницким, нои со своей судьбой и своей натурой. А по отношению вообще к людям авториспользует нейтральное слово «дуэль».
Странность, необычностьнатуры и характера Печорина подчеркивается Лермонтовым, когда сам же ГригорийАлександрович характеризует себя перед Вернером. Синонимический рядпредставляют в данном случае слова «больной» и «пациент».
Весь город говорит: всемои больные заняты этой важной новостью, а уж эти больные такой народ: всезнают!...
Вообразите, что у меняжелчная горячка; я могу выздороветь, могу и умереть; то и другое в порядкевещей; старайтесь смотреть на меня как на пациента, одержимого болезнью, вамеще неизвестной, — и тогда ваше любопытство возбудится до высшей степени; выможете надо мною сделать теперь несколько важных физиологических наблюдений [«КняжнаМери»; 189-190].
В данном случае следуетобратить внимание на то, что сам Печорин характеризует себя пациентом, называясебя этим иностранным словом, которое соответствует складу ума Вернера. Печоринпытается говорить с Вернером на языке, понятном Вернеру как доктору, а такжеименуя себя пациентом Печорин выделяет опять же себя среди других больных,которых и сам Венер называет именно больными, а не пациентами. Пациент – этослово из профессионального лексикона медицинских работников. Видимо, в какой-томомент жизни самого Григория Александровича пугает его одержимость,необычность, стремление испытать судьбу, почувствовать страсть, ненависть итому подобное, в связи с чем он думает о своей отрицательной сущности как оболезненном состоянии, потому что это не свойственно другим людям. В немсоединился вулкан всевозможных страстей человеческих, причем характеризующихсясо знаком минус, а никак не плюс.
Однако, несмотря наотрицательную оценку Печориным самого себя, можно разглядеть в герое Лермонтоваотличительные черты русского национального характера — силу, смелость итвердость духа: «В Печорине мы встречаем тип силы, но силы искалеченной,направленной на пустую борьбу, израсходовавшейся по мелочам на деланедостойные...
… Печорина незапугаешь ничем, его не остановишь никакими препятствиями; кожа у него, правда,женская и рука аристократическая, но он, этой аристократической рукой, наноситсмерть не хуже любого дикаря» [65; 15].
Например, критикЩелгунов признавал значительность и духовную мощь Печорина, силу, роднящую егос героическими характерами русских народных богатырей.
Наряду с оживленнымобсуждением образа Печорина в русской критике и публицистике, «Геройнашего времени» оказывал непосредственное воздействие на дальнейшееразвитие русской прозы, и персонажи романа Лермонтова в различных вариацияхпродолжали появляться на страницах новых романов и повестей. Своего рода модана Печорина, увлечение им сказалось в образе герценовского Бельтова, а также вцелой галерее тургеневских героев: в Рудине, в Гамлете Щигровского уезда, вАндрее Колосове. В 1848 году Александр Станкевич выступает в «Современнике»с повестью «Ипохондрик», а в 1851 году с повестью «Идеалист»(в альманахе «Комета»), также творчески откликаясь на «Героянашего времени».
2.3 Синонимические рядыв описании чувств, эмоций и намерений персонажа
Природа, пейзаж в «Героенашего времени», в особенности в «Журнале Печорина», очень частоне только фон для человеческих переживаний. Пейзаж непосредственно проясняетсостояние человека, а иногда контрастно подчеркивает несоответствие переживанийгероя и окружающей обстановки.
Например, первой жевстрече Печорина с Верой предшествует грозовой, насыщенный электричествомпейзаж: «Становилось жарко; белые мохнатые тучки быстро бежали от снеговыхгор, обещая грозу; голова Машука дымилась, как загашенный факел; кругом неговились и ползали, как змеи, серые клочки облаков, задержанные в своемстремлении и будто зацепившиеся за колючий его кустарник. Воздух был напоенэлектричеством» [«Княжна Мери»; 124].
В данной части нашегоисследования будет обращено внимание на синонимические парадигмы, отражающиеэмоции, чувства и намерения персонажа, поскольку Лермонтов в своем романедостаточно ярко отразил психические струны человеческой души. Проиллюстрируемэто примерами из произведения «Герой нашего времени».
Он был беден, мечтал омиллионах, а для денег не сделал бы лишнего шага: он мне раз говорил, чтоскорее сделает одолжение врагу, чем другу, потому что это значило бы продаватьсвою благотворительность, тогда как ненависть только усилится соразмерновеликодушию противника. [«Княжна Мери»; 97].
В данном фрагментедовольно четко показаны желания и намерения, и сущность личности доктораВернера, при этом синонимы «враг» — «противник» соединяют втексте мысли о единой теме бедности в душе Вернера относительно чувств иэмоций, которые он близким людям, да и вообще людям, показывать не желал, нехотел и не собирался. Слово «враг» в указанном синонимическом рядуявляется доминантой и имеет нейтральную окраску по сравнению, например сословом «ворог» или «супостат», а слово «противник»чаще всего используется в речи военных; использование именно этого синонимаслова «враг» характерно по отношению к доктору Вернеру, поскольку онсвой образ жизни и главное свою сущность как бы оградил неким футляром, каквоенной формой, чтобы никто не посмел даже попытаться проникнуть в еговнутренний мир. Синонимы и оттенки их значений и употребления в данномконтексте раскрывают сущность натуры, описываемого героя.
А в следующемфрагменте, описывающем вновь сущность и намерения доктора Вернера,контекстуальным синонимом слова противник и враг выступает слово «соперник»,поскольку, как показывает содержание романа, все соперники доктора –завистливые водяные медики – были и его врагами и противниками, а виною этогобыл он сам и его поведение.
У него был злой язык:под вывескою его эпиграммы не один добряк прослыл пошлым дураком; его соперники,завистливые водяные медики, распустили слух, будто он рисует карикатуры насвоих больных, — больные взбеленились, почти все ему отказали. [«КняжнаМери»; 97].
Текстообразующаяфункция синонимов заключается, на наш взгляд в том, что слова-синонимы, нанизываясьдруг на друга по отношению к конкретному человеку, соединяются семантически вцелях создания полной картины эмоционального состояния персонажа.
В следующих примерахсинонимы «грусть» и «печаль» отражают эмоциональный настройперсонажа, что позволяет увидеть истинную картину переживаний и чувств поповоду определенной ситуации. Следует также подчеркнуть, что в ряду «грусть»- «печаль» слово «печаль» обычно указывает на более сильноечувство душевной горечи, скорби, то есть в экспрессивном плане более насыщенно.
Когда он ушел, ужаснаягрусть стеснила мое сердце. [«Княжна Мери»; 102].
Всякое напоминание оминувшей печали или радости болезненно ударяет в мою душу и извлекает из неевсе те же звуки. [«Княжна Мери»; 102].
Далее нампредставляется возможным показать использование синонимов «тайна» и «загадка»,которые проясняют намерения и поведение героя, отражают его эмоциональныйнастрой, соединяют кусочки мозаики и текстообразуют семантическую цельностьвысказывания.
Это меня, впрочем,огорчает, доктор, продолжал я после минуты молчания, — я иногда сам не открываюмоих тайн, а ужасно люблю, чтоб их открывали, потому что таким образом я всегдамогу при случае от них отпереться. [«Княжна Мери»; 102].
Я думаю, казаки,зевающие на своих вышках, видя меня скачущего без нужды и цели, долго мучилисьэтою загадкою ибо, верно, по одежде приняли меня за черкеса. [«Княжна Мери»;102].
Следует также отметить,что в указанном ряду «загадка» — «тайна» слова становятся всинонимический ряд благодаря связывающему значению открытия чего-тонепознанного, непонятного, тайного, загадочного, как сказал сам Печорин «ужаснолюблю, чтоб их открывали», открывали тайны души.
Далее интереснымипредставляются синонимы «взор» и «взгляд» по отношению кгероям и показе при этом их характеров.
Нет женского взора,которого бы я не забыл при виде кудрявых гор, одаренных южным солнцем, при видеголубого неба или внимая шуму потока, падающего с утеса на утес. [«КняжнаМери»; 105].
Ни один женский взор незапечатлелся в памяти героя, ко всем он остался равнодушен. Слово «взор»имеет в словаре помету «высок.» и «устаревающее», ясно, чтово времена Лермонтова оно устаревающим не было, но явно имело высокую окраску иупотреблялось в уважительном значении. В приведенном отрывке автор и в самомделе уважает «женские взоры», только они скучны ему для воспоминаний,они не тронули сердце героя. Эмоции и чувства высказаны в данныхсловах-синонимах самим героем.
Их улыбки противоречатих взорам, их слова обещают и манят, а звук голоса отталкивает. [«КняжнаМери»; 94].
В данном высказываниииспользование слова «взор» несколько иронично, как нам кажется,поскольку автор высказывания отмечает определенную фальшь в характерах инамерениях представительниц женского пола. Речь героя в данном фрагментенаправлена на характеристику других персонажей.
Я дал сорок рублейлишних и перекупил его; за это я был вознагражден взглядом, где блистало самоевосхитительное бешенство.
Грушницкий, дернув меняза руку, бросил на нее один из тех мутно-нежных взглядов, которые так малодействуют на женщин. [«Княжна Мери»; 97].
А в приведенных двухвысказываниях нейтральное «взгляд» по отношению к высокому «взор»демонстрирует и более приземленные мотивы и желания человека – равнодушие ибешенство. Итак, слово «взор» употреблено в сочетании «женскийвзор», что наводит на мысль об определенном поклонении перед женщинами иих чувствами и душевным складом, а вот нейтральное «взгляд» в одномслучае употреблено в сочетании «нежно-мутный взгляд», относящемуся кГрушницкому, чья подленькая душонка вызывать, порой, может только равнодушие, ив другом случае относится к взгляду, выражающему бешенство, то есть слова «взгляд»образует и связывает вокруг себя нечто отрицательное, в отличие от слова «взор».
Таким образом, можнозаключить, что использование синонимов для описания эмоций, чувств и намеренийперсонажа, во-первых, придает описанию динамичность и яркость, раскрываетразличные нюансы действий и поступков персонажей, усиливает истинностьвысказываний и намерений.
Выводы по второй главе
Проза Лермонтова имелаогромное национальное значение для развития русской литературы. Как и Пушкин,Лермонтов доказал возможность существования русской национальной повести,русского национального романа. Лермонтов показал возможность использования средстврусского языка для передачи сложных психологических переживаний. Лермонтов,отказываясь от романтического стиля, сближал язык прозы с разговорным общелитературнымязыком.
Синонимическиепарадигмы в романе М.Б.Лермонтова «Герой нашего времени» выпоняют текстообразующуюфункцию, поскольку являются связующим элементом в выявлении глубинногосемантического плана, а также выступают в качестве средств связи в текстовыхфрагментах с цепной связью, а в текстах с параллельной связью с помощьюсинонимов писатель показывает переход от одного описываемого предмета кдругому.
Синонимы характеризуютперсонаж в речи героев, в речи автора, то есть либо в прямой речи, либо вкосвенной. В зависимости от того, в речи какого персонажа встречаются синонимы,происходит их стилевое расслоение и отличие по стилистической иэмоционально-экспрессивной окраске. Например, для речи Максима Максимычасвойственно использование синонимов разговорного характера.
Заключение
Материал,представленный в работе, дает основание сделать следующие выводы:
1. В качестве рабочегоопределения текста было выбрано такое: текст какединица, объединяющая языковые признаки и речевые характеристики, проявляетсебя в форме устного или письменного произведения, основной целью которогоявляется непосредственный (устный текст) и опосредованный (письменный текст)акт коммуникации.
2. Лексические средствареализации категории связности текста более значимы в семантическом ифункциональном аспектах, так как именно на лексическом уровне текста лежитосновная смысловая нагрузка в реализации идейного замысла произведения.Лексические средства выполняют также основную текстообразующую функцию. Кразличным лексическим средствам в связи с этим обычно относят полныйлексический повтор, синонимические и антонимические замены, перефрастическийповтор и др. Синонимические парадигмы, на наш взгляд, представлены в романеМ.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» особенно ярко, поскольку уже впредисловии к роману автор интересно использует синонимы «автор» и «сочинитель»,когда объясняет смысл своего произведения.
3. Язык «Героянашего времени» был новым явлением в русской прозе. В «Герое нашеговремени» М.Ю.Лермонтов окончательно порывает с романтическим стилем вязыке. Лексика «Героя нашего времени» свободна от архаизмов и церковно-славянизмов.Ориентируясь на лексику и синтаксис общелитературного языка, Лермонтов тонкоиспользует стилистическую роль каждого из явлений этого общелитературногоязыка, что характерно и для синонимов. Новаторство Лермонтова, в частности,заключалось в том, что трагическую, романтическую по существу своему тему –гибель Бэлы – он рассказал разговорным языком, лишенным какой бы то ни былоромантической «красивости». Отсюда в высказывания штабс-капитанаслова-синонимы с разговорной окраской, а в речи Печорина или офицера-попутчикавстречаются слова с книжной окраской, что исходит из их социального статусаболее высокого, чем у Максим Максимыча.
4. Язык «Героянашего времени» не свободен от эмоциональной лексики, вносящей оценкуописываемого. Но лексика эта лишена книжности – она разговорна. Богатствосинонимических парадигм, выполняющих текстообразующую функцию, зависти также отэтого, отсюда мы встречаем достаточное количество у М.Ю.Лермонтова синонимов,которые в словаре имеют пометы: разговорное, просторечное и т.п. Язык «Героянашего времени» несомненно испытал сильное влияние языка пушкинской прозы.Лаконичность, точность в употреблении слова, отсутствие метафор, преобладаниепростых предложений – все это свойственно языку А.С.Пушкина. Те же самые явленияхарактерны в ряде случаев и для прозы М.Ю.Лермонтова. Но Лермонтов, усвоивязыковую и стилистическую манеру прозы Пушкина, в ряде случаев отступает отнее, внося свое, лермонтовское, отношение к языку.
5. В романе М.Ю.Лермонтова «Геройнашего времени» именно богатство и разнообразие синонимических парадигмявляется той богатейшей палитрой, на которой создаются краски, чтобы статьосновой языковой ткани и создать образный колорит законченного художественногопроизведения. Синонимические ряды выступают как языковые средства, отражающиесостояния и эмоции героев; как средства образной характеристики героев; какязыковые средства эстетизации действительности; как стилистические средства;как средства выражения оценочных суждений автора повести по отношению к еегероям и как средство связи в текстах с цепной связью.
Список использованнойлитературы
I. Списоктеоретической литературы
1. Абелева И. Ю.Речь о речи. Коммуникативная система человека. – М.: Просвещение, 2004. – 319с.
2. Адмони В. Г.Грамматика и текст // Вопросы языкознания. – 1985. – № 1. – С. 11 – 27.
3. Алефиренко Н. Ф.Смысловая структура текста // Семантика языка и текста: Сб. науч. ст. / Подред. Ф. П. Сергеева. – Волгоград, 1998. – С. 4 – 8.
4. Апресян Ю. Д. Лексическая семантика: Синонимические средстваязыка. – М.: Наука, 1974. – 336 с.
5. АрутюноваН. Д. Номинация и текст // Языковая номинация: Виды наименований. – М.:Просвещение, 1977. – 341 с.
6. Арутюнова Н. Д. Типы языковых значений. Оценка. Событие. Факт. –М.: Наука, 1978. – 339 с.
7. Арутюнова Н. Д. Фактор адресата // Известия АН СССР. Сериялитературы и языка. – 1981. – Т. 40. – № 4.
8. Аспектыобщей и частой лингвистической теории текста. – М.: Наука, 1982. – 401 с.
9. БережанС. Г. К семасиологической интерпретации явления синонимии // Лексическаясинонимия. – М.: Наука, 1967. – С. 110-123.
10. БерезинФ. М. История лингвистических учений. – М.: Просвещение, 1984. – 314 с.
11. БогдановС. И. Форма слова и морфологическая форма. – М.: Просвещение, 1993. – 112 с.
12. БрандесМ. П. Синтаксическая семантика текста. – М.: Высшая школа, 1977. – 328 с.
13. Брчакова Д. Освязности в устных коммуникатах // Синтаксис текста. – М., 1979. – С. 251-253.
14. БузаровВ. В. Синкретизм как разноуровневое средство реализации языковой экономии //Лингвистические категории в синхронии и диахронии. Пятигорск, 1996. – С. 19–42.
15. Бухбиндер В. А.,Розанов Е. Д. О целостности и структуре текста // Вопросы языкознания. – 1975. –№ 6. – С. 73 – 80.
16. Виноградов В. В.Избранные труды. Лексикология и лексикография. – М.: Наука, 1987. – 374 с.
17. Виноградов В. В.Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. – М., 1983. – 255 с.
18. Вежбицкая А. Язык.Культура. Познание: Пер. с англ. / Отв. Ред. Кронгауз. – М.: Просвещение, 1996.– 416 с.
19. Гальперин И. Р. Тексткак объект лингвистического исследования. – М., 1981. – 139 с.
20. Гвенцадзе М. А.Коммуникативная лингвистика и типология текста. – Тбилиси, 1986. – 258 с.
21. Голуб И. Б. Стилистикарусского языка. – М.: Рольф; Айрис-пресс, 1997. – 448 с.
22. ДенисовП. Н. Лексика русского языка и принципы ее описания. – М.: Просвещение, 1980. –327 с.
23. ДымарскийМ. Я. Проблемы текстообразования и художественный текст (на материалехудожественной прозы XIX– XX вв.) – М.: КомКнига, 2006. – 296с.
24. ЗемскаяЕ. А., Китайгородская М. В., Розанова Н. Н. Русская разговорная речь. Фонетика,Морфология. Лексикология. Жест. –М.: Просвещение, 1983 – 297 с.
25. ЗолотоваГ. А. К вопросу о конститутивных единицах текста // Русский язык.Функционирование грамматических категорий. Текст и контекст. – М.: Просвещение,1984. – 293 с.
26. ИльенкоС. Г. Текстовая реализация и текстообразующие функции синтакситческих единиц //Текстовые реализации и текстообразующие функции синтаксических единиц. – Л.:Наука, 1989. – 247 с.
27. Исследования посемантике. Семантика слова и фразеологизма. – Уфа: БГУ, 1986. – 224 с.
28. Ипполитова Н. А. Текств системе обучения русскому языку в школе. – М.: Наука, 1998. – 217 с.
29. Каменская О. Л.Текст как средство коммуникации // Сб. научных статей МГПИИЯ им. М.Тореза. Вып.158. – М. Просвещение, 1980. – 151 с.
30. Кацнельсон С. Д.Речемыслительные процессы // Вопросы языкознания. – 1984. — № 4. – С. 28-36.
31. Кобозева И. М.Лингвистическая семантика. – М.: Русский язык, 2005. – 352 с.
32. Ковтунова И. И.Вопросы структуры текста в трудах акад. В. В. Виноградова // Русский язык.Текст как целое и компоненты текста. Виноградовские чтения. XI. – М.:Просвещение, 1982. – С. 4 – 10.
33. Кожевникова К. Обаспектах связности в тексте как целом // Синтаксис текста. – М.: Просвещение,1979. – С. 56-63.
34. Колшанский Г. В.Коммуникативная функция и структура языка. – М.: Русский язык, 1984. – 258 с.
35. Котюрова М. П. Освязи предложений и абзацев в научной речи // Лингвостилистические исследованиянаучной речи. – М.: Просвещение, 1979. – С. 177.
36. ЛагутинаА. В. Абсолютные синонимы в синонимической системе языка // Лексическаясинонимия. – М.: Наука, 1967. – С. 115-147.
37. ЛассанЭ. Дискурс власти и инакомыслия в СССР: Когнитивно-риторический анализ. –Вильнюс, 1995. – 232 с.
38. ЛассанЭ. Метафоры как глубинный предикат при текстопорождении. – Вильнюс, 1995. – 28с.
39. ЛермонтовМ. Ю. Стихотворения; Герой нашего времени. – М.: Художественная литература,1984. – 191 с.
40. ЛомтевТ. П. Язык и речь // Т.П.Ломтев. Общее и русское языкознание. Избранные работы.– М.: Просвещение, 1976. – 387 с.
41. Лыков А. Г. Современная русскаялексикология (русское окказиональное слово). – М.: Просвещение, 1976. – 364 с.
42. Мануйлов В. А. РоманМ.Ю.Лермонтова «Герой нашего времени». – М.: Наука, 1983. – 314 с.
43. Маслов Б. А. Проблемылингвистического анализа связного текста. – Таллин, 1975. – 211 с.
44. Москальчук Г. Г.Структурная организация и самоорганизация текста. – Барнаул, 1998. – С. 17 — 208.
45. Москальская О. И.Грамматика текста. – М.: Наука, 1981. – 314 с.
46. Нечаева О. А.Функционально-смысловые типы речи (описание, повествование, рассуждение). –Улан-Удэ, 1974. – 218 с.
47. Николаева Т. М.Лингвистика текста. Современное состояние и перспективы // Новое в зарубежнойлингвистике. – М.: Просвещение, 1978. Вып. 8.
48. Новиков Л. А.Семантика русского языка. – М.: Наука,1982. – С. 222-242.
49. Общее языкознание.Формы существования, функции, история языка / Отв. ред. Б.А.Серебрянников. –М.: Просвещение, 1970. – 413 с.
50. Очерки по синонимикесовременного русского литературного языка. – М. – Л.: Наука, 1976. – 258 с.
51. Перльмуттер Л. Б. Языкпрозы М.Ю.Лермонтова. Часть 3: Язык «Героя нашего времени». – М.:Просвещение, 1989. – 347 с.
52. ПетроваМ. А. Русский язык. Лексика. Фонетика. Словообразование. – М.: Просвещение,1983. – 387 с.
53. ПортновА. Н. Язык и сознание: Основные парадигмы исследования проблемы в философииXIX-XX вв. – Иваново, 1994. – 274 с.
54. Розенталь Д. Э.Практическая стилистика русского языка. – М.: ООО «Издательство АСТ-ЛТД»,1998. – 384 с.
55. Роль человеческогофактора в языке. Язык и картина мира. – М.: Просвещение, 1988. – 167 с.
56. Сепир Э. Избранныетруды по языкознанию и культурологии: Пер. с англ. / Общ. ред. и вступ. статьяЕ. А. Кибрика. – М.: Изд. группа «Прогресс», «Универс»,1993. – 349 с.
57. Солганик Г. Я.Стилистика текста. – М.: Флинта, Наука, 1997. – 256 с.
58. Солодуб Ю. П.Лексикология и фразеология современного русского литературного языка. Выпуск II. – М.: МГПИ им. В. И. Ленина, 1984. – 76с.
59. Соссюр Фердинанд деТруды по языкознания. – М.: Просвещение, 1977. – 341 с.
60. Сыров И. А. Художественный текст в структурно-семантическомрассмотрении // Дударева З.М., Елизарова Г.С., ПятаеваН.В., Сыров И.А. Системно-структурный и антропоцентрический принципысовременной лингвистики: пересекаемость парадигм. – Уфа: Гилем, 2005. – С.6-63.
61. ХоменкоО. Е. О семантической специфики синонимической парадигмы // Материалы 51научно-методической конференции преподавателей и студентов«Университетская наука — региону». – Ставрополь, 2006 – 144 с.
62. ЧернякВ. Д. Семантические переходы в лексической системе и синонимия // Типологияязыка и теория грамматики. Материалы Международной конференции, посвященной100-летию со дня рождения С.Д. Кацнельсона. – СПб., 2007. – 212-214.
63. ШанскийН. М. Художественный текст под лингвистическим микроскопом. – М.: Наука, 1986.– 312 с.
64. ШмелевД. Н. Современный русский язык. Лексика. – М.: Просвещение, 1977. – 324 с.
65. Языки стиль произведений М.Ю.Лермонтова. Сб. статей. – Пенза, 1989. – 314 с.
II. Список словарей
66. Александрова З. Е. Словарь синонимов русского языка: Практическийсправочник. – М.: Рус. яз., 2001. – 568 с.
67. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. – М.: «Сов.Энциклопедия», 1966. – 841 с.
68. Большой энциклопедическийсловарь: Языкознание / Гл. ред. В. Н. Ярцева. – М.: Научное изд-во «БольшаяРоссийская энциклопедия», 1988. – С. 340. – 290 с.
69. Жуков В. П. и др. Словарь фразеологических синонимов русскогоязыка. – М.: Русский язык, 1987. – 440 с.
70. Касаткин Л. Л. И др. Краткий справочник по современному русскомуязыку. / Под ред. П. А. Леканта – М.: Высшая школа, 1995. – 429 с.
71. Лингвистическийэнциклопедический словарь. – М.: Высшая школа, 1990. – 534 с.
72. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю.Толковый словарь русского языка. – М.: АЗЪ. – 928 с.
73. Розенталь Д. Э., Теленкова М. А. Словарь-справочниклингвистических терминов, — изд. 3-е, испр. и доп. – М.: Просвещение, 1985. –399 с.
74. Словарь синонимов русского языка / Под ред. А. П. Евгеньевой.– Л.: Наука, 1970. – 547 с.
75. Словарь синонимов русского языка. Словарь антонимов русскогоязыка. – СПб: Издательство «Виктория плюс», 2002. – 537 с.
Приложение
Автор, сочинитель
Ангажировать,приглашать
Бастион, крепость
Бес, бес-девка (ошустром, озорном человеке)
Бешенство, возмущение
Блаженство, радость
Ближний, друг
Больной, пациент
Броситься, кинуться
Быть довольным,потирать руки
Важный, чинный (чинный- отвечающий строгим правилам поведения, степенный, пристойный; степенный — рассудительно-серьезный, важный)
Вальсировать, танцевать
Взгляд, взор
Взглянуть, посмотреть,окинуть взглядом
Вздор, бред, вранье
Вздор, галиматья(разг.)
Верить, доверять
Вороной, скакун
Воскликнуть, закричать
Враг, противник
Вычурный, пышный
Вымысел, сказка
Говорить, толковать
Горький, едкий.
Гвалт, крик, шум.
Голова, головушка
Голова, башка
Грозный, сердитый
Грусть, печаль
Гурда, шашка.
Девочка, девчонка(пренесносная)
Декламировать,закидывать словами
Доктор, лекарь
Дорога, тропинка
Дорога, путь
Досада, раздражение
Досада, злость
Друг, приятель
Дуэль, поединок
Дьявол, черт (о живом,ловком, задорном человеке; о том, кто ловок, смел, удачлив в каком-нибудь деле)
Загадка, тайна.
Заговорить, поговорить
Заплакать, зарыдать
Зареветь, зарыдать
Звать, манить
Здравствуйте, здравияжелаю
Злость, желчь, злоба
Извозчик, слуга
Изба, хата
Изба, лачуга, хижина
Изменять, обманывать
Иные, другие, некоторые
Искусить, соблазнить
Квартира, кровля.
Комната,сакля (Сакля — ж. кавк. хижина, землянка; битая, плетневая или турлучнаяизбушка, хата.)
Клясться, обещать,уверять
Клятвы, обещания
Красивая, хорошенькая,прехорошенькая
Лакей, слуга
Ликовать, радоваться
Лицо, мина (разг.)
Лицо, личико(словообразов. с уменьшит.-ласк.)
Лицо, рожа (пренеб.)
Лицо, физиономия(разг.)
Лицо, гримаса
Лорнет, стеклышко (Икак, в самом деле, смеет кавказский армеец наводить стеклышко на московскуюкняжну.)
Лошадь, лошадка, конь
Лошадь, кобыла
Лошади, почтовые,
Любоваться, смотреть свосхищением
Манить, влечь, иметьпритягательную силу
Медик, доктор
Милая, джанечка
Молить, просить,убеждать
Молодой, молоденький,юный
Назначение, цель
Надеяться, бытьуверенным
Наслаждение, блаженство
Негодование,неистовство, раздражение
Нежный, мягкий
Неистовство, бешенство
Необыкновенный,исключительный (выделяющийся среди других по своим положительным илиотрицательным качествам)
Необыкновенный,странный
Необыкновенный, чудный
Обольстить, обмануть
Общество, свет
Объявить, сказать
Овраг, балка
Овраг, лощина
Огонь, пламя (осостоянии человека)
Передать, рассказать,нарисовать
Печаль, грусть, сплин
Печальное, грустное
Плач, слезы
Пленница, раба
Плуты, мошенники.
Порок, недостаток
Порочность,безнравственность
Порочный,безнравственный
Предопределение,судьба.
Прибавить, добавить
Правда, истина
Поговорить, поболтать
Поговорить,порассказать
Подурачить, надуть
Подшучивать,насмехаться
Проведать, узнать
Прошедшее, минувшее
Прошедшее, старина
Путь, жизнь
Разговор, шушуканье.
Рытвина, яма
Самолюбие, эгоизм
Самоуважение,достоинство
Свежий, чистый
Сделать, создать
Секрет, тайна
Серьезный, строгий
Сказать, произнести
Скакун, кляча
Солгать, обмануть
Смерть, кончина
Соперник, противник.
Спрашивать, задаватьвопрос, требовать, осведомляться
Становиться, делаться
Товарищ, кунак.
Трепаться (разг.) — говорить
Уговаривать – умолять
Ужасный, страшный,чудовищный.
Ужасный (разг.) (оченьплохой), уродливый (перен. ненормальный, нелепый до безобразия)
Улыбаться, смеяться
Упрашивать, заклинать
Фраза, тирада, речь.
Хорошо, якши
Хохотать, смеяться
Хохотать, улыбаться
Честолюбие, тщеславие.
Черт разберет (разг.),неизвестно