Теоретические основы исследования способов и приемов убеждения в судебной речи

Введение
 
Язык и речьзанимают особое место в профессиональной деятельности юриста. Ведь юрист – этоправовед. А право – это совокупность устанавливаемых и охраняемых государствомнорм, правил поведения, регулирующих общественные отношения между людьми ивыражающих волю государства. Формируя и формулируя правовые нормы, охраняя их вразличных многочисленных процессуальных актах, юрист должен безупречно владетьнормами языка и охранять их.
Изучениеязыка законов, процессуальных актов, судебных речей осуществляется двумянауками: юриспруденцией и лингвистикой.
Наукеизвестен ряд работ о языках закона (Т.А. Бушуева, И. Ильинский, Н.Ф. Кузнецова,А.А. Ушаков, Г.И. Шатков), монографии по вопросам судебной речи (Н.С. Алексеев,А.Н. Васильев, Б.Н. Головин и др.).
Однако,говоря о языке нормативного или процессуального акта, судебной речи, авторывыступают прежде всего как юристы, так как их интересует выраженное в документеправовое содержание, анализ же языка, как правило, без соответствующейлингвистической основы и сводится, по существу, к общим рассуждениям о точности,доходчивости, выразительности. Недостаточное внимание к языку правоведенияпроявляется и в системе юридического образования.
В последние15–30 лет появилось некоторое количество работ о языке права и речи юриста.Научные статьи (Н.В. Соловьев, В.В. Девяткина, Н.Н. Ивакина),публикуемые в журналах «Российская юстиция», «Правоведение» (Т.В. Губаев, Е. Сидоров),монографии (А.А. Леонтьев, Н.Н. Ивакина, Н.Г. Михальская идругие), а также учебные пособия (Г.С. Бояринцева, Н.Н. Ивакина, В.Ю. Яблонский).
По глубокомуубеждению А.Ф. Кони, юрист, безупречно владел нормами литературного языка,должен быть человеком, у которого общее образование идет впереди специального,потому что юрист ежедневно имеет дело с самыми разнообразными явлениями жизни,и эти явления он должен правильно оценить, принять по ним нужное решение иубедить в правильности своей точки зрения обращающихся к нему людей.
Нарушениеюристом языковых норм может вызвать отрицательную реакцию со сторонысобеседников. Кроме того, каждый юрист выступает и как оратор, как пропагандистправовых знаний, читая лекции; прокурор и адвокат ежедневно произносятпубличные речи в судебных процессах, поэтому необходимо владеть навыкамипубличной речи.
А.Ф. Кони же в своих выступленияхнеоднократно подчеркивал значение нравственных начал в судебной деятельности, иэто не случайно. В течение ряда лет он настойчиво разрабатывал курс судебнойэтики. «Можно и даже должно говорить, – писал он, – об этической подкладкесудебного красноречия, для истинной ценности которого недостаточно одногознания обстоятельств дела, знания родного языка и умения владеть им и, наконец,следования формальным указаниям или ограничениям оберегающего честь и добрыеправа закона. Все главные приемы судоговорения следовало бы подвергнуть своего родакритическому пересмотру с точки зрения нравственной дозволенности их. Мериломэтой дозволенности могло бы служить то соображение, что цель не можетоправдывать средства и что высокие цели правосудия… должны быть достигаемытолько нравственными средствами. Кроме того, деятелям судебного состязания неследует забывать, что суд в известном отношении есть школа для народов, изкоторой, помимо уважения к закону, должны выноситься уроки служения правде иуважения к человеческому достоинству».
В многочисленных печатных работах и публичныхвыступлениях А.Ф. Кони старался привить мысль, что судебноеразбирательство, прения сторон должны. школой нравственного воспитания народа.Этим целям на протяжении многих лет подчинял свою деятельность
К каждомуслову, к каждой фразе он относился с чувством большой ответственности. Отсюдавытекали и его требования к судебному оратору. Образованный юрист, отмечал А.Ф. Кони,должен быть человеком, в котором общее образование идет впереди специального. Этуидею он настойчиво развивал в ряде своих работ. В сохранении душевной чистоты игуманности он видел важнейшую заповедь для лиц, вступивших на судебное поприще.Жизнь многогранна. Все ее проявления не укладываются в правовые регламенты.Поведение человека обусловлено рядом не всегда уловимых причин. Большая ипочетная задача возлагается на юриста, который «не должен ограничиваться однимзнанием права, кассационных решений, не должен закрывать глаза перед жизнью, недолжен быть «статистом» в том смысле, как понимал это слово один представительсудебного ведомства семидесятых годов, производя его от слова «статья», – нет,он должен быть широко и глубоко образованным человеком, сведущим в истории,искусстве, литературе. С ними судья не сделается ремесленником. Игнорируя этиусловия, судья упустит из виду высший предмет правосудия – человека». Заботу очеловеке, о справедливом решении его судьбы А.Ф. Кони ставил выше всего.
Объектомисследования является профессиональная речь известного юриста XIX в А.Ф. Кони,представленная в судебных материалах. Для сопоставительного анализа привлекалсяи современный материал судебных речей.
Предметисследования в данном дипломе ограничен кругом коммуникативных качеств судебнойречи.
Актуальностьтемы обусловлена недостаточным вниманием к языку правоведения со стороныюристов и лингвистов, что приводит к снижению качества содержания судебной речии ее эффективности. Данный факт свидетельствует о нежелании судебного ораторавдумываться в значение употребляемых слов, о его неуважении к языку. Ведь высокийрейтинг многих юристов определяется тем впечатлением общей культуры иинтеллигентности, которое оставляют их выступления, безукоризненное владениелитературным языком, умение точно, ясно, правильно и логично выразить мысль.Все эти факторы представляют собой обязательное условие для успешнойсамопрезентации судебного оратора. Значит, язык – это профессиональное оружиеюриста. И вопросы культуры речи юриста поднимаются самой жизнью, практическойнеобходимостью.
Живой ипостоянный интерес выдающихся русских писателей к судебной речи не мог неотразиться в их произведениях:» Преступление и наказание», «Братья Карамазовы» Ф.М. Достоевского,«Воскресение» Л.Н. Толстого, «Русский лес» Л. Леоного. Некоторые изэтих произведений включены в школьную программу, а это значит, что учительдолжен будет познакомить детей на уроках литературы с особенностями судебнойречи.
Теоретическаяи практическая значимость исследуемой темы определяется комплекснымиспользованием разных аспектов лингвистического анализа – грамматического,синтаксического, функционально – стилистического, текстового. Определеннуюпрактическую значимость представляет анализ особенностей языкового оформлениясудебной речи, знание чего помогает избежать неточностей и способствует вернойтрактовке излагаемой информации.
Методы:лингвистический анализ текста на всех его уровнях; стилистический анализ;сопоставительный лексикографический анализ и др.
Структурадипломной работы. Дипломная работа состоит из введения, двух глав, заключения ибиблиографии.


1. Теоретическиеосновы исследования способов и приемов убеждения в судебной речи
 
1.1 Общеепонятие предмета риторики
 
История знаеткак традиционный, так и нетрадиционные подходы к определению предмета риторики.Первый принадлежит античной эпохе, широко распространен и общеизвестен. Вторые– разнообразны, скоротечны и, как правило, неудачны.
Втрадиционном понимании риторикой называют ораторское искусство. Искусствоубеждать с помощью слов. Его синоним – красноречие.
«Красноречие– это служанка убеждения», – сказал Коракс, который еще в 5 в. до н.э. открыл вСиракузах школу красноречия и написал первый (к сожалению, недошедший до нас)учебник риторики. «Красноречие, – учил великий греческий философ Платон (427 – 346до н.э.), – мастер убеждения». Итак, риторика – искусство.
Но онаникогда не была только искусством. Она была и наукой, и недаром «отец риторики»Квинтиллиан (35 – 96 н.э.) называл ее и «ars bene dicendi» («искусство говорить хорошо») и «bene dicendi scientia» («наука хорошоговорить»). Скажем об этом подробнее. Как и все виды искусства, риторика ужепри зарождении нуждалась в эстетическом освоении мира, в представлении обизящном и неуклюжем, красивом и уродливом, прекрасном и безобразном. У началариторики стояли артист, танцор и певец, восхищавшие и убеждавшие людей своимискусством. Но одновременно молодая риторика базировалась и на рациональномзнании. На отличии реального от нереального, действительного от мнимого,истинного от ложного. И мы по праву можем сказать, что у истоков риторики стоялне только артист, но также и логик, философ, ученный. И больше того. Ужедревние остро ощущали, что, как всякое искусство, риторическое мастерстводается талантом. Но они также хорошо понимали, что мастерство развивается вомногих опытах, совершенствуется благодаря знаниям, которые многократноразвивают талант и сокращают число опытов. И что сумму таких знаний дает наука.
Наконец, всамом становлении риторики было и третье начало. Оно объединяло оба видапознания – эстетический и научный. Таким началом была этика, учившая различатьчестное и нечестное, справедливое и несправедливое, то, что достойно или чтонедостойно быть.
Итак,риторика была триедина. Она была искусством убеждать с помощью слов, наукой обискусстве убеждать с помощью слов и процессом убеждения, основанным наморальных принципах.
Всоответствии с древними традициями риторику делят на пять частей: «Изобретениемыслей», «Расположение мыслей», «Украшение мыслей», «Запоминание» и «Произнесениеречи». Четвертый и пятый разделы иногда объединяют, называя их «Подготовкойречи». Такое деление дает, например, Цицерон (106 – 43 до н.э.), у которогочитаем: «Все силы и способности оратора служат выполнению следующих пяти задач:во-первых, он должен приискать содержание для своей речи; во-вторых, расположитьнайденное по порядку, взвесив и оценив каждый довод; в-третьих, облечь иукрасить все это словами; в-четвертых, укрепить речь в памяти; в-пятых,произнести ее с достоинством и приятностью».
Есть самые разные виды красноречия –академическое и парламентское, дипломатическое и административное,педагогическое, судебное, военное, церковное, торговое и многие другие.Конечно, античный мир не знал еще такого широкого и глубокогодифференцированного диапазона речевой деятельности, как наше время. Но все видыродились и жили уже в средние века. Отсюда разделение риторики на общую ичастные.
 

1.2 Композиция судебной речи
 
Риторика, в зависимости от цели оратора, различает пять видовречи: развлекающая, информационная, воодушевляющая, убеждающая, призывающая к действию.Судебная речь является разновидностью убеждающей речи, где главным средствомвоздействия на слушателей является логическая аргументация. Это обстоятельствонаходит отражение и в ее композиционном построении. По мнению античных судебныхораторов, полная судебная речь должна содержать семь частей: вступление,предложение, разделение, изложение или повествование, доводы, патетическую часть,заключение. Такое членение на составляющие было обусловлено стремлениемговорящего представить логическую аргументацию в наиболее доходчивой форме.Основной тезис оратора, или конкретная его цель, формулировался как короткое,ясное и четкое утверждение. Это утвердительное предложение (тезис) ораторобязан доказать, поэтому оно становилось заключением силлогизма. Если тезисоратора был сложным и его нельзя было выразить как простое суждение, ораторделил его на составляющие части, чтобы каждая из составляющих могла статьзаключением силлогизма. В этом случае надо было доказывать несколько главныхсиллогизмов. Если тезис оратора нельзя выразить как простое суждение, главнымсиллогизмом становится дедуктивное умозаключение из сложных суждений. Такойподход к построению речи диктовал и отношение к собранному материалу: все, чтоимело отношение к доказательству основного тезиса оратора, должно было войти вречь, а все, не имеющее прямого отношения к доказательству, следовало исключитьиз текста.
Изящество в слове остается неизменным требованием, предъявляемым ксудебному красноречию, поскольку только с его помощью удается овладетьвниманием слушателей, усилить доводы и выразительность каждой части речи.
Назовем теперь композиционные части данной речи, а затем обсудимкаждую из них более подробно. Обычно речь начинается введением или вступлением,иногда эту часть называют приступом. Затем следует предложение – это ясно икратко сформулированный основной тезис оратора, конкретная цель всей речи,которая обычно излагалась так, чтобы потом быть доказанной как силлогизм. За предложениемследовало разделение. В этой час и основной тезис оратора делится насоставляющие части и кратко объясняется весь порядок изложения речи. Затеморатор излагал свой взгляд на обсуждаемый вопрос. Эта часть речи называется повествованиемили изложением.
Для обоснования своей позиции автор использовал доказательства,подтверждающие его точку зрения и опровергающие аргументы процессуальныхпротивников. Последняя часть называлась «доводы». За доводами следовала патетическаячасть, в которой оратор стремился воздействовать на чувства слушателей и такимобразом усилить действие логических аргументов. Завершало речь заключение, гдеоратор или кратко повторял сказанное, или выводил следствия из уже доказанногоутверждения, или стремился еще раз подействовать на чувства слушателей.
Не всякая речь содержит в себе все названные части, и не всегдаони следуют одна за другой в таком порядке. Композиционная форма речиизменяется в соответствии с особенностями конкретной цели оратора, егоцентрального тезиса. Оратор может начать речь сразу с объяснения основного тезиса,исключив введение и разделение. Иногда большая посылка высказывается бездоказательств как мысль известная, которую никто не станет оспаривать. Нополная речь всегда содержит в себе все названные композиционные части.
Затем следует предложение. Основное утверждение оратора просто длявосприятия и потому оратор, стремящийся показать свое уважение к слушателям итем самым вызвать с их стороны такие же ответные чувства, соединяет его с разделением.Таким приемом оратор подчеркивает свое стремление не отнимать у слушателейлишнего времени.
Разделение – это основной тезис оратора, конкретная цель его выступления,которая в этой части речи делится на составляющие части и излагается как одноили несколько утверждений. После того как оратор докажет эти утверждения, егоречь считается законченной, и он должен перейти к заключению. Части этихутверждений (если эти утверждения являются сложными суждениями) определяют иуказывают порядок изложения и доказательства.
Простой категорический силлогизм, с помощью которого доказываетсяутверждение (р) – умозаключение, определяющее то, как будут строиться все частиданной речи. Меньшая его посылка – основа повествования, а большая являетсяотправной точкой для доводов.
Закончив спатетической частью, оратор переходит к заключению. Здесь он кратко повторяетдоводы, доказывавшиеся в речи. Обращает на себя внимание последний аргументзаключения. Античные ораторы полагали, что он должен быть сильнейшим и долженвоздействовать не только на разум, но и на чувства слушателей. Поэтому Цицеронберет его из патетической части речи.
 
1.3 Рольтипологии в диагностировании личностных качеств адвокатов
 
1.3.1Основания для изучения текстов защитительных речей
Неотъемлемойчастью жизни человека во все времена является общение. Качественное взаимодействиенеобходимо для успешного воздействия людей друг на друга, которое возможно приналичии определенных знаний об особенностях поведения той или иной группыкоммуникантов. Задачей прагмалингвистики является изучение вербальногоуправления человеческим поведением, моделирование индивидуального и социальногоповедения людей посредством речи (Киселева 1978:98, Сахарный 1983:136).
С помощьюметодов скрытой прагмалингвистики можно диагностировать речевое поведениеразличных социальных и профессиональных групп. В прагмалингвистическом аспектеизучалось речевое поведение авторов научных текстов (Матвеева 1984, 1986, 1990,1993), авторов деловых эпистолярий (Чигридова 2000), военных мемуаров(Моисеенко 2000), специалистов в области компьютерной техники (Нужнова 2003),стереотипное поведение журналистов (Одарюк 2003). Речевое поведение адвокатов сточки зрения прагмалингвистики ранее не рассматривалось. Представляется, чтоисследование личных качеств адвокатов дополнит галерею речевых портретов,составленных ранее.
Успешностьвысказывания в конкретной ситуации, направленного на конкретного получателя,служит критерием оценки прагмалингвистического аспекта языка (Матвеева 1993:26). В конкретной ситуации уголовного или гражданского процесса центральнымсубъектом является обвиняемый. Обвиняемый имеет право на защиту (КонституцияРФ, 2001: 19), но он также может отказаться от профессионального адвоката изащищать себя сам. Последнее слово подсудимого считается существенной частьюправа человека на защиту в целом (Львова 2000: 259) и это обращение к судутакже приравнивается к защитительной речи (Кобликов 2000: 365). Таким образом,человек, произносящий речь в свою защиту или выступающий по просьбе кого-либо,временно становиться адвокатом.
Защитительнаяречь – это публичная речь в защиту обвиняемого, обращенная к суду, ко всемучаствующим и присутствующим при рассмотрении уголовного или гражданского дела(Стояренко 2000). Защитительная речь – вид официальной речи, произносимой всуде. Выступление перед разнородной аудиторией требует от адвоката максимальнойконцентрации и мобилизации интеллектуальных и духовных сил, чтобы выполнитьглавную цель – добиться оправдательного вердикта или смягчения приговора дляподзащитного. Среди особенностей защитительной речи необходимо отметить наличиечетырех адресатов: суда присяжных заседателей, судьи, прокурора и публики. Длявоздействия на суд присяжных заседателей, от которых зависит принятие решения(Божьев 2002: 486), адвокат применяет свое знание о людях. Определение прогнозаих поведения помогает говорящему воздействовать на слушающего (Еремеев 2000:255). От того в какой форме и объеме отправитель подаст информацию, зависитвероятность достижения им своих целей (Моисеенко 2000: 20). Пытаясь изменитьмнение суда в пользу своего подзащитного, адвокат на неосознаваемом уровневыражает собственное отношение к предмету речи. Значит, по речи можноисследовать не только эффективность ее воздействия, но и диагностироватьличность автора (Богомолова 2000: 261). Для анализа речевого поведенияадвокатов с целью диагностировать их личностные и профессиональные качествабыли взяты судебные тексты разных временных отрезов.
1.3.2 Проблема воздействия в риторике ипрагмалингвистике
Риторика (греч. rhetorike – ораторское искусство) – зародиласьи древней Греции в V в. до н.э. Расцвет риторики объясняется становлениемафинской рабовладельческой демократии, при шторой ведущая роль в государствебыла отведена трем утверждениям: народному собранию, совету пятисот, народномусуду, Во всех трек учреждениях искусство живого слова играло существенную роль.В суде от красноречия зависело успешное завершение судебного разбирательства. Аот того, насколько убедительно прозвучит выступление оратора на совете илисобрании, зависел исход государственного дела (Михайличенко 1994: 18–19).
Мастерами красноречия в Древней Греции были софисты,Горгий (ок. 483–375 гг. до н.э.), Лисий (459 – 380 гг. до н.э.) Протагор(ок. 480 – 410 гг. и. э.) и другие заложили основы теории красноречия. Длясофистов характерно перемещение интересов от поиска абстрактных истин квыработке прагматических рецептов поведения человека в обществе. Греческиефилософы Платон (427 – 347 гг. до н, э.) и Аристотель (384 – 322 гг. до н.э.) внесливклад в развитие риторики. В центре внимания классической риторики всегданаходилось умение убеждать, склонять к своей точке зрения. В своем труде, описываясоставные элементы речи, Аристотель на первое место ставил оратора (Аристотель197В: 24). Всеобщий характер риторики, по мнению ученого, проявляется в еенеобходимости для достижения успеха, как в повседневных делах простогочеловека, так и в делах государственной важности.
Развитию риторики как особой области научныхзнаний способствовала деятельность римских ораторов и теоретиков риторики М Т. Цицерона(106-гг. до н.э.) и МФ. Квинтилиана (36 – 96 гг. до н.э.). Интенсивнаяобщественная жизнь в Риме времен республики способствовала развитию ораторскогоискусства. Античная риторика состояла из нескольких разделов, Главным былраздел clocutio или словесное выражение. Эта часть риторики обучала критериямкрасноречия: правильности, ясности, упорядоченности (уместности) и красоте(украшенности). Соответственно этим критериям предлагались средства достижениянеобходимого результата – отбор средств, их сочетание, фигуры речи (Топоров1998:417).
Продолжая мысль Аристотеля о воздействии, втрактате «Брут» Цицерон говорит о главных достоинствах оратора – уменииубеждать слушателей точными доводами и, что важнее, способности волновать душидейственной речью. В книге «Об ораторе» он отмечает, что люди в своих поступкахчаще руководствуясь чувствами, чем правилами и законами. Поэтому умение ораторавоздействовать на чувствааудитории имеет большое значение к риторике (Кузнецова,Стрельникова 1976:35).
Традиции античной риторики были продолжены всредневековье. Наряду избранными науками риторика положена а основууниверситетского образования во многих европейских государствах, особенно воФранции, Италии, Германии, В средневековой Византии ученые Пселл, ГеоргийТрапезундский и другие развивают идеи античных авторов Гермотна, МендраЛаодикийского, Афтония. Совершенствуя учение о тронах и фигурах речи, риторикавизантийского периода ориентируется на говорящего в отличие отфилологии,направленной на воспринимающего субъекта (Сусов 1999:68).
Гибель Римской империи ознаменовала сменусоциально-экономического формации и обусловила существенные изменения вдуховной жизни, Церковная проповедь становятся распространенной формой устногомассового общения. На основе проповеди развивается средневековое ораторскоеискусство. На поприще церковного проповедничества выросли крупные богословскиеораторы Знаменитый Иоанн Златоуст (ум. в 407 г.) считался идеальнымвизантийским проповедником.
 
1.4Риторический подход в прагмалингвистике
 
Западноевропейское Возрождение положило конец средневековью и кначалу XVI в. ознаменовало новую эпоху в истории. Бурный рост культуры,развитие светского мировоззрения привело к началу эпохи Просвещения. Заметныйвклад в развитие риторики этого периода внесли европейские писатели имыслители: Б. Паскаль, М. Монтень, Ж. Лабрюйер, Ф. Бэкон, И. Гете,Г. Лихтенберг и др. На первый план выдвигается действенность речи,способность оратора увлечь аудиторию, мобилизовать ее на конкретное действие(Толмачев 1973: 49 – 50).
В 17 в. идеи риторики проникают в Россию и отражаются в трудахФеофана Прокоповского, М.В. Ломоносова, Н.Ф. Кошанского и др. Учебник М.В. Ломоносова«Краткое руководство к красноречию» положил начало русской риторике. Ученыйдает советы оратору, предвосхитив закономерности, которые будут сформулированысоциальной психологией, теорией управления и другими науками (Толмачев 1973:91).
Во второй половине 19 в. достигло высокого совершенства русскоесудебное красноречие. Его расцвет связан с судебной реформой 60-х годов ивведением суда присяжных. Производство в суде присяжных основывается напринципе состязательности. Этот принцип предусматривает обязательное участие всуде обвинителя и защитника (Громов 2001: 487). Прения сторон в открытыхсудебных процессах обязывали к тому, чтобы и прокурор и адвокат и представительсуда выступали убедительно, доходчиво, ярко. Судебные ораторы осваивали иразвивали речевую культуру, стремились говорить красочно и остроумно.Выдающимися ораторами были Н.П. Карабчевский, Ф.Н. Плевако, П.А. Александров,С.А. Андреевский, В.Д. Спасович и др.
В 60-х годах 20 в. начинается расцвет риторики нового типа. Онастановится одной из наиболее быстро и продуктивно развивающихся дисциплинфилологического цикла. Риторика передает некоторые свои функции (например,нормативную функцию) новой дисциплине – лингвистке текста. В то же времялингвистические факторы такие, как лингвистическая связанность (единство)текста, грамматическая структура предложения, выделение сверхфразовых единств,предполагают зависимость риторических структур от языковых структур (Топоров1998: 417).
Передача отдельных функций другим дисциплинам привела риторику кпотере ее универсального характера и ограничила ее интересы изучением речи,созданной с определенной целью и адресованной конкретной аудитории. Цельриторической деятельности – создание публичного высказывания, призванноговоздействовать на аудиторию (Анисимова, Гимпельсон 2002:7). Назначениезащитительной речи – переквалифицировать преступление после речи обвинителя иобосновать аргументы об изменении меры наказания (Ивакина 1999). Следовательно,основная функция судебной защитительной речи – воздействие на аудиторию.
Реализуя открытые намерения, судебный оратор опирается на правилариторики. В юридической практике применяются следующие правила: правило ясностии точности, правило полноты высказывания и правило фактологическойобоснованности (Франк 1986: 371). Каждому правилу риторики соответствует однаиз четырех категорий основного принципа речевой коммуникации впрагмалингвистике: Количества, Качества, Отношения и Способа (Грайс 1985).Правилу ясности и точности употребляемых слов и рассуждений соответствуюткатегории Способа (Выражайся ясно) и Отношения (Не отклоняйся от темы). Правилообоснованной полноты высказывания связывают с категорией Количества (Говори небольше и не меньше, чем требуется). Правило фактологической обоснованностисовпадает с категорией Качества (Старайся, чтобы высказывание было истинным).
Риторика признается предтечей прагматики (Булыгина 1981: 333;Варзонин 1998: @; Степанов 1981: 325). Под прагматикой в широком смыслепонимается направление исследования языка, выделяющее и изучающее его единицы вих отношениях к тому лицу или лицам, которые пользуются языком (Ахманова 1996:344). Одно из направлений прагматики – прагмалингвистика. В центре вниманиялингвистической прагматики находится широкий круг вопросов, связанных спониманием речевого общения и верной оценкой его целевой направленности. Этивопросы фокусируются на говорящем субъекте, адресате, их взаимодействии иситуации общения.
Изучая языковую личность, прагмалингвистика взаимодействует сдругими дисциплинами: стилистикой, социолингвистикой, психолингвистикой и т.д.Языковая личность – есть личность, выраженная в языке (текстах и через язык).Она несет в своих проявлениях опыт развития поколений, в том числе и опытмастеров слова, опыт страны, среды и свой собственный (Демьянков 2003: @).Представляется существенным отметить два наиболее интересных направленияпрагмалингвистики: функциональную прагмалингвистику и скрытуюпрагмалингвистику.
Функциональная прагмалингвистика исследует функционирование языкав дискурсе, вплетенном в совместную практическую деятельность людей в процессемежличностного взаимодействия людей. При этом под дискурсом понимают речь каккомпонент взаимодействия людей, влияющий на когнитивные процессы (Арутюнова1998: 136).
Скрытая прагмалингвистика изучает речь говорящего субъекта с цельюдиагностирования личностных черт по его речи (Матвеева 1993: 4). Проведениетакой диагностики возможно благодаря наличию индивидуальных авторских речевыхособенностей, актуализируемых в виде тонких нюансов смысла (Матвеева 1998: 28).
Нюансы смысла можно определить как различные содержания речевыхстратегий скрытого воздействия отправителя текста на его получателя. Вконкретном речевом акте эти нюансы представляют собой актуализацию одного извариантов каждой речевой стратегии. Актуализируясь говорящим мгновенно и неосознанно,эти многочисленные и разнообразные сигналы смысла так же неосознанновоспринимаются и накапливаются слушающим. Нюансы смысла – это дополнительныесодержательные элементы, которые добавляет говорящий к уже имеющимсяграмматическим и лексическим значениям, используемым в конкретной типичнойречевой ситуации общения. Такой типичной речевой ситуацией является любаясовокупность элементов высказывания (Матвеева 2001: 91).
Для непосредственного анализа и в риторике и в прагмалингвистикеиспользуют один и тот же материал – речь. Основной объект исследований обеих наук– выбор языковых средств для наилучшего воздействия на слушающего иличитающего. Экстралингвистический контекст, под которым понимают объемноесочетание таких факторов как место, время речевого взаимодействия, настроениекоммуникантов, степень их знакомства и т.д., является объектом пристальноговнимания прагмалингвистики (Солнцев 1971: 143). В риторике учетэкстралингвистического контекста позволяет добиться максимально эффективноговоздействия (Danes 1999: 4–5).
Риторический подход в прагмалингвистике предпочитает изучениеэффективного использования языка в повседневном общении и в социально значимыхситуациях. Прагматика, как и риторика, изучает значение в его отношении кречевой ситуации. Кроме коммуникантов, высказывания, времени и места, в понятиеречевой ситуации включается цель речи и иллокутивный акт как один из этаповречевого акта (Leech 1983: 123).
Принципы прагматики не конвенционны, а мотивированы целямикоммуникации; прагматика оперирует межличностными отношениями и текстом, вводитшкалу градуированных и неопределенных оценок (Безменова 1991: 60). Наборпризнаков, характеризующих прагмалингвистику, может быть отнесен к риторике.Сходство риторики и прагмалингвистики выражается в факте существованияриторических и прагматических фигур. Классические риторические фигуры – анафора,удвоение, повтор, подтверждение и другие речевые приемы могут быть соотнесены спрагматическими фигурами – встряхиванием, сокращением, уступкой, призывом и др.В этом случае подразумевается владение говорящим коммуникативной ситуацией.Прагматическая тактика состоит в том, чтобы, пользуясь прагматическимифигурами, произвести хорошее впечатление на собеседника (Haft 1999: 119).
Изучение сходства прагмалингвистики и риторики, основанное навнимании этих двух наук к речи, дает возможность выделить различия, которыерасполагаются на глубинном уровне. Принципиальная разница междупрагмалингвистикой и риторикой заключается в том, что для прагмалингвистикиважен результат, для риторики – его предвосхищение (Варзонин 1998: @).Предметом риторики является прозаическая «украшенная» речь и правила еепостроения. Предмет прагмалингвистики – это вопросы выбора «языковых средств изналичного репертуара для наилучшего воздействия» (Степанов 1981: 325).
Описывая и предписывая процедуры конструирования коммуникативныхформ и ситуаций, риторика накладывает на автора обязательство строитьвысказывание эффективно (Лахманн 2001: 20–21). Это требование тесно связано свопросом расположения материала, или композицией судебной речи.
Для судебного выступления характерно трехчастное деление:вступление, основная часть, заключение. Большое значение имеет подбор ираспределение аргументов, использование изобразительных средств, логикиизложения (Хазагеров, Ширина 1994: 123). Осознавая свою задачу, оратор строитсвою речь в соответствии с этими требованиями. Придавая своему высказываниюясность, логичность и употребляя риторические фигуры говорящий оказывает прямоевоздействие на слушающего (Матвеева, Варнавских 2002).
Под прямым воздействием в прагмалингвистике понимают осознанноепреднамеренное речевое действие отправителя. Прямое воздействие эксплицированона уровне семантики коммуникативного высказывания. Вместе с тем, в речиотправителя накапливаются скрытые лингвистические сигналы, актуализируемые имна неосознаваемом уровне. Эти речевые сигналы также оказывают на получателявоздействие, которое является скрытым (Горло 2004: 116).


2. Способыи приёмы убеждения в судебной речи по А.Ф. Кони
 
Введение, или вступление – необходимость этой части диктуется соображениямиздравого смысла. Действительно, прежде чем начать что-то объяснять илидоказывать, необходимо сказать, почему мы начинаем говорить, привлечь к себевнимание слушателей, заинтересовать тем, что будет произнесено. Если ораторуверен в благосклонности и внимании слушателей, он может обойтись и без этойчасти речи. Назначение введения в том, чтобы привлечь внимание слушателей ирасположить их в свою пользу. Если же вам известно, что слушатели имеютпредубеждение против того, что вы собираетесь сказать, то именно в этой частиречи оратор должен постараться рассеять такое предубеждение, иначе все, что онскажет потом, не будет услышано или истолкуется совсем не так, как хотелоратор.
Чтобы возбудить внимание слушателей, оратор должен отметить важность,значимость или необычность предмета речи. Если этого сделать нельзя, то, покрайней мере, надо постараться представить яснее и четче то, что преждеказалось неясным и сбивчивым; тогда вас будут слушать. Иногда во введении обращаютсяк толкованию самого обсуждаемого события и его влиянию на чувства слушателей.
В том случае, когда оратор имеет дело с аудиторией, предубежденнойпротив того, что он станет говорить, он должен постараться рассеять этопредубеждение. В связи с этим в риторике принято различать два рода введения: естественноеи искусственное. Во введении первого рода оратор просто старается привлечьвнимание слушателей и добиться их благосклонности;
Например: Господа судьи, господа присяжные заседатели! В Лесном,под самым Петербургом, умер одинокий скопец, которого считали – и не безоснования – человеком очень богатым. После его смерти найдено нескольковекселей и расписок на 77 тыс. руб. и 28 руб. наличности. Так как ни векселям,ни распискам не наступил еще срок, то оказалось, что этот богач проживал, вбуквальном смысле, последнюю копейку и рисковал остаться совершенно безнеобходимых для ежедневных расходов средств, если бы… не поспешил умеретьвовремя. Обвинительная власть не может, однако, примириться со стольнеожиданным обнищанием. Она полагает, что это обнищание действительносовершилось, но не при жизни покойного, а после его смерти, в ущерб егонаследникам – и совершилось очень быстро и очень ловко. Она простирает своелюбопытствующее недоверие так далеко, что решается считать виновником этогопревращения солидных средств в 28 руб. человека, который, по его собственнымсловам, будучи другом умершего, «никогда не сходил с пути чести и добра». (Кони А.Ф. Речьпо делу о расхищении имущества умершего Николая Солодовникова).
Во введении второго рода оратор ставит перед собой цель – переубедитьслушателей, изменив их отношение к тому, о чем он собирается говорить.
Например: Господа судьи, господа присяжные заседатели! Вашему рассмотрениюподлежат самые разнообразные по своей внутренней обстановке дела; между ними частовстречаются дела, где свидетельские показания дышат таким здравым смыслом,проникнуты такою искренностью и правдивостью и нередко отличаются такоюобразностью, что задача судебной власти становится очень легка. Остается сгруппироватьвсе эти свидетельские показания, и тогда они сами собою составят картину,которая в вашем уме создаёт известное определенное представление о деле. Нобывают дела другого рода, где свидетельские показания имеют совершенно иной характер,где они сбивчивы, неясны, туманны, где свидетели о многом умалчивают, многоебояться сказать, являя перед вами пример уклончивого недоговаривания и далеконе полной искренности. Я не ошибусь, сказав, что настоящее дело принадлежит кпоследнему разряду, но не ошибусь также, прибавив, что это не должноостанавливать вас, судей, в строго беспристрастном и особенно внимательномотношении к каждой подробности в нем. Если в нем много наносных элементов, еслионо несколько затемнено неискренностью и отсутствием полной ясности впоказаниях свидетелей, если в нем представляются некоторые противоречия, то темвыше задача обнаружить истину, тем более усилий ума, совести и внимания следуетупотребить для узнания правды. Задача становится труднее, но не делается неразрешимою(Кони А.Ф. Речь по делу об утоплении крестьянки Емельяновой).
Каким же требованиям должно отвечать введение? Прежде всего,готовя речь, не нужно с него начинать. Если оратор будет следовать этомуметодическому правилу, он с меньшими затратами добьется положительныхрезультатов. Вначале надо продумать и подготовить все остальные части речи, апосле этого заниматься введением.
Введение должно соответствовать всей речи, то есть основные мысливыступления обязательно получают отражение во введении, не они там тольконамечаются; так делается, чтобы подготовить слушателей к тому, что потом будетподробно и развернуто изложено оратором. Введение должно не толькосоответствовать речи, но и быть ее необходимой частью, поэтому не следуетначинать введение с вопроса, далекого от основной темы речи. Задача оратора во введении– подготовить слушателей к восприятию общей и конкретной целей всей речи.Только определив и сформулировав, какой реакции вы хотите добиться отслушателей и что является вашим основным тезисом, можно переходить кразмышлениям о том, как привлечь внимание слушателей и каким образом добиватьсяих благосклонности.
Второе требование. Введение должно быть просто и ясно, в нем ненужны искусственность или вычурность. Излишнее украшательство во введении настораживаетслушателя: не видя естественной простоты в начале речи, он обычно начинаетдумать, что не услышит истинных слов вообще. Кроме того, пышное имногообещающее введение – это обязательство для оратора сказать потом еще нечтобольшее. Замечено, однако, что чем большего от вас ждут слушатели вначале, темсильнее они будут разочарованы, если их ожидания не сбудутся. Не спешите братьна себя слишком больших обязательств; они могут оказаться чрезмерными.
Слушатели обращают особое внимание на то, как держится выступающийпрежде всего тогда, когда он начинает свою речь. Оттого умный и тонкий ораторвсегда начинает речь просто и не стремится сразу будоражить аудиторию. Задача введения– лишь ввести слушателей в ту систему понятий, которая потом будет подробно изложенав речи. Потому введение не должно быть большим и растянутым.
За введением обычно следует предложение. В этой части речи краткои ясно излагается основное утверждение оратора, его конкретная цель.
«Предложив» предмет выступления, оратор затем разделяет его, тоесть делит общую мысль на составляющие части, кратко объясняя порядокизложения. Если конкретная цель оратора излагается в виде простого тезиса,который не требует логического деления, можно переходить к повествованию или к доводам,не производя разделения. Разделение как композиционная часть речи помогаетслушателям следить за мыслью оратора и лучше запоминать сказанное. Благодаряэтой части слушатель приобщается к движению ораторской мысли и как бы самучаствует в произнесении речи.
Деление утверждения, составляющего основной тезис оратора, следуетпроизводить в соответствии с правилами, принятыми в логике. Утверждения,получившиеся в результате деления, в сумме должны составить исходноеутверждение. Деление надо произвести по одному признаку, называемому основаниемделения. Тогда члены деления будут явно отличаться один от другого и ни один небудет содержаться в другом. При этом в процессе деления основного утвержденияоратора надо переходить к ближайшим видовым утверждениям, не пропуская ни одногоиз них. Произведенное деление будет казаться естественным, и речь не станетразрываться на части, если при изложении темы оратор начинает с простого, апотом переходит к сложному. Последний недостаток обусловливается ошибкой,называемой в логике скачком в делении. Она совершается обычно в том случае,когда исходное утверждение делится вначале на виды одного, а затем на видыдругого порядка. В таком случае деление оказывается непоследовательным.Получившиеся члены деления должны быть выражены с максимальной краткостью: недолжно быть ни одного лишнего или ненужного слова. Изящество и красота этойчасти речи состоит прежде всего в ясном, выразительном и кратком называниикаждого члена деления. Такое деление понятно и легко запоминается слушателями.
Например: Подобного рода дела редко доходят до суда. Преступление,о котором идет речь, обставляется обыкновенно так, что становится оченьтрудноуловимым. Поэтому в том, что подобное дело дошло до суда, уже надопризнать некоторую предварительную победу правосудия. Кроме того, при производствеподобного дела, в большей части случаев, свидетели наносят в него такую массугрязи, что трудно отличить настоящие обстоятельства его от тех, которыми онозагрязнено и искажено (Кони А.Ф. Речь по делу о лжеприсяге в бракоразводномпроцессе супругов З-ных).
Следующая часть речи повествование, или изложение, в которойоратор стремится уверить слушателей, что разбираемое событие произошло именнотак, как он об этом говорит. Здесь оратору приходится решать очень важныезадачи: изложить обстоятельства дела, представив их с выгоднейшей для себястороны; все противоречащее концепции оратора или не согласующееся с егопозицией должно быть ослаблено.
Важнейшие требования, предъявляемые к повествованию, илиизложению: ясность, краткость, правдоподобие
Требование ясности предполагает, что излагаемые события будутпереданы в определенном порядке, последовательно, подробно и четко; описание небудет содержать неясных и темных мест. Будут сделаны все необходимые ссылки приобозначении места, времени, действующих лиц, с описанием их характеров,действий, мотивов и изложением всех существенных обстоятельств. Ораторобязательно должен сказать судье, когда он начинает повествование и когда,закончив его, переходит к доводам. Если изложение, как полагает оратор, можетпоказаться слушателям в каком-то месте длинным или сбивчивым, он должен тут жепредупредить об этом судью.
Например: Действительный статский советник 3-н, будучи в разлуке сженой и находя, что она не исполняет своих супружеских обязанностей и, будучиего женою по закону, давно уже не дарит его тем счастьем, па которое он имелправо рассчитывать, вступая в брак, решился развестись с нею. Он приехал дляэтого в Петербург, нашел здесь людей, которые согласились оказать емуюридическую помощь в начатии дела в консистории * и нравственную помощь для еговедения. Он нашел людей, которые с благородной откровенностью показали все, чтомогли, в защиту чести господина 3-на. Благодаря им семейная честь его былаблизка к восстановлению и дело шло естественным и спокойным ходом. Вдругположение его изменилось. Сначала к делу стала присматриваться властьпрокурорская, затем его взяла в руки власть судебная, и, наконец, оно перешлоиз мирных стен консистории в стены суда (Кони А.Ф. Речь по делу олжеприсяге в бракоразводном процессе супругов З-ных).
Требование ясностиважнейшее требование, предъявляемое к любой речи,и еще античные ораторы внимательно следили за тем, чтобы оно неукоснительнособлюдалось. Марк Фабий Квинтилиан даже сформулировал правило, которого долженпридерживаться оратор, стремящийся к ясности. Правило содержит две части:
(1) Оратор должен говорить так, чтобы его могли понимать и приневнимательном слушании.
(2) Всякое слово, которое ни ясности, не украшению речи неспособствует, должно считаться погрешностью.
Подготовить речь или часть речи, не нарушая этого правила, оченьтрудно, но выдающиеся русские юристы конца XIX – начала XX века полагали, чтонастоящий оратор должен ему неукоснительно следовать.
Только точное знание дает точность выражения. Поэтому ораторобязан четко представлять себе то, что хочет разъяснить. Излагая дело, ораторне может позволить себе вольность – путать или искажать фамилии подсудимых,потерпевших или свидетелей.
Речь в суде должна быть такой же простой и понятной, как и обычнаяречь. Чтобы проверить, насколько хорошо его понимают, оратор можетпроговаривать некоторые места своей будущей речи перед знакомыми людьми.
Краткость изложения состоит в том, чтобы были опущены все не имеющиеотношения к делу подробности. Повествование будет кратким, если начнется с тогоместа, которое прежде всего надо знать судье и которое необходимо для того,чтобы была понятия позиция оратора. Судебный оратор, желающий быть кратким, нестанет уклоняться от главной темы, затрагивая малозначительные обстоятельства,не будет касаться посторонних предметов или повторять одно и то же. Не следуеттакже описывать по частям то, что можно выразить одним предложением.
Например: Он приехал для этого в Петербург, нашел здесь людей,которые согласились оказать ему юридическую помощь в начатии дела в консисториии нравственную помощь для его ведения (Кони А.Ф. Речь по делу олжеприсяге в бракоразводном процессе супругов З-ных).
Следующее требование, которому должно отвечать повествование, – правдоподобие.Правдоподобие повествования требует такого описания, разбираемых событий,которое согласовывалось бы с обычным естественным порядком вещей, непротиворечило бы здравому смыслу и характерам действующих лиц.
Например: Для капитала был совершен брак – не по любви, конечно, ибез всяких нравственных условий и колебаний (Кони А.Ф. Речь по делу оподлоге завещания от имени купца Козьмы Беляева).
В обоих примерах повествование, или изложение, ясно, кратко,правдоподобно и убедительно. Разница между ними лишь в том, что в первом случаеоратор строит изложение так, чтобы «подогнать» факты под свою концепцию защиты,а во втором примере оратор исходит из фактов и на их основе строит обвинение.
Этой частью речи ораторы подготовили суд внимательно выслушать следующуючасть речи, называемую «доводы».
В этой части судебной речи оратор доказывает собственныеутверждения и опровергает утверждения, сделанные процессуальным противником.Обвинитель обычно начинает с доказательства. Защитник бывает вынужденопровергать утверждения обвинителя, а лишь потом обосновывать собственнуютрактовку разбираемых событий. С логической точки зрения, доказательство иопровержение – это одно и то же. Разница лишь в том, что при опровержении (вотличие от доказательства) доказывается не истинность утверждения, а еголожность. Прямое доказательство по своей логической структуре совпадает скосвенным опровержением, а косвенное доказательство – с прямым опровержением.Таким образом, рассматривать доказательства и опровержения как некий особыйсамостоятельный раздел судебной речи вполне правоверно. Это важнейшая частьсудебной речи, поскольку без доводов сторон судебная речь не существует. Оратордолжен решить две важнейшие задачи: 1) «изобрести» доказательства (илиопровержения); 2) наилучшим образом расположить их. Прежде чём говорить об«изобретении» доказательств, необходимо кратко остановиться на некоторых общихположениях так называемой «теории общих мест», разработанной античнымиораторами.
а) Теория общих мест, или топика
Древние риторы полагали, что доводы можно «изобрести», использовавдля этого некие общие приемы. Методы, с помощью которых «изобретались»доказательства, считались универсальными, то есть пригодными для любогопредмета и любого случая. Создателями этих методов считают софистов. Следующиепоколения ораторов систематизировали открытия софистов и придали их учениюстройную законченность. Это учение дошло до нас под названием «топика» илиучение об общих местах. В основе своей учение об общих местах относится клогике.
Однако, как заметили еще древние ораторы, все топики, или общиеместа, способны лишь указать путь, следуя которым, можно найти истину; открытьже ее, то есть найти действительные связи и отношения между предметами мысли,обнаружить убедительные доказательства можно, только с помощью глубокогоразмышления и всестороннего изучения того вопроса, о котором говорит оратор. Всвязи с этим было принято различать доводы двух видов: существенные и несущественные.
Важнейшими общими логическими принципами, из которых делалисьдоводы, были:
1) определение основных понятий составлявшейся речи; затемвысказывались доводы, следовавшие из определений;
2) сравнивание основных понятий речи с другими понятиями ивыявление тождества или различия сравниваемых понятий; доводы от сравнивания;
3) деление основных понятий на составляющие части; доводы отделения;
4) доводы от признания причинной обусловленности рассматриваемыхявлений.
К несущественным доводам относились доводы, вызванные конкретнымиобстоятельствами самого дела.
У античных риторов изучение предмета речи отождествлялось сизучением понятий. Они полагали, что понятие изучено, если ему даноопределение. Поэтому первым важнейшим принципом топики, или теории общих мест,было требование обязательного определения или раскрытия содержания важнейшихпонятий, то есть тех, которые входят в основное умозаключение.
Давая определение вещи, оратор черпал из него идоводы впользу своей точки зрения. Это очень эффективный прием; им успешно пользуютсявсе хорошие ораторы вплоть до настоящего времени.
Риторические определения или описания подразделялись на следующиевиды:
1. Определения, учитывающие только свойства описываемой вещи.
2. Определения, учитывающие действия описываемой вещи.
3. Определения, даваемые через сравнивание двух вещей, дляустановления существования сходства или различия между ними.
4. Определения, учитывающие как свойства, так и отношения,связывающие данную вещь с другими вещами.
С логической точки зрения, дать определение понятию значит указатьна его существенные признаки. Риторические определения топики не содержаттакого требования. Таким образом, виды определений, рекомендуемые топикой, неявляются строго логическими определениями, а относятся к приемам, заменяющимопределения. Однако топика, как писал об этом Аристотель, ставила перед собойзадачу – сделать изложение правдоподобным, а доводы – убедительными дляслушателей; поиски объективной истины и строгость выводов не являлись еезадачей. Справедливости ради надо сказать, что приемы, заменяющие строгоелогическое определение, имеют определенное познавательное значение; ими частопользуются в тех случаях, когда не представляется возможным дать строгоелогическое определение. Эти приемы широко используются не только в обычной, нои в художественной речи; употребительны они как в научной литературе, так и всудебно-следственной практике. Должен уметь пользоваться ими и судебный оратор.При этом надо иметь в виду, что строгость логической формы для суда имеетзначение не всегда. Порой риторические определения принимаются во вниманиесудом, хотя строгой логической формы они не имеют. Поэтому задача судебногооратора, если приходится пользоваться риторическими определениями, – придать имтакой вид, чтобы суд принял их во внимание и согласился с их значимостью.
Например: Если б они сказали противное, т.е. что Караганов писалдрожащею рукою, а подпись сделана твердою, тогда я понял бы это; но чточеловек, у которого почерк твердый, может написать дрожащей рукой – это неподлежит сомнению, и все зависит в этом отношении от того, что вы признаете вданном случае: если вы найдете, что эта подпись Беляева, то этим самымпризнаете, что здесь дрожала больная рука; если же вы согласитесь со мною, чтоэто не его подпись, то, очевидно, дрожала рука – преступная (Кони А.Ф. Речьпо делу о подлоге завещания от имени купца Козьмы Беляева).
Приемом, близким к риторическому определению и также заменявшимантичным ораторам строгое логическое определение, служило сравнение.Втопике не существовало строгой теории сравнения. Ораторы полагали, чтосравнение – универсальный прием, позволяющий лучше ознакомиться с предметом втех случаях, когда определить его невозможно, но знакомства с ним требуетразбираемое дело. Этот прием употреблялся тогда, когда интересующий предметможно сопоставить с другими, похожими на него, и в результате сопоставлениялучше понять данный предмет. Считалось, что сравнивание должно обязательно датьоратору материал для доводов. Сравнив какой-либо предмет с другим (или сдругими), оратор находил в их качествах, свойствах или действиях сходство или,наоборот, мог указать на существующие различия либо противоположность.
Следующая группа приемов, исходя из которых оратор должен былизобретать доводы, называется делением на части.Деление на части иопределение или описание частей, входящих в целое, опирается на операцию,называемую в логике делением понятий. Определить предмет – значит еще ивыделить его, поэтому определение понятия предполагает и умение отделить его отдругих, и в то же время рассмотреть составляющие его части. Иначе говоря,выделение составляющих позволяет оратору высказать некое новое утверждение,которое считается в топике доводом.
Требования к делению понятий, формулируемые в топике, почти неотличаются от логических. Так же, как и в логике, различают дихотомическоеделение (или деление на два противоречащих понятия) и деление по видоизменениюпризнака. Различаются: делимое понятие – понятие, объем которого следуетраскрыть; члены деления – соподчиненные видовые понятия, получившиеся врезультате деления; и основание деления – признак, по которому производитсяделение. Логические правила деления: (1) соразмерность; (2) деление по одномуоснованию; (3) требование, чтобы члены деления исключали друг друга; (4)непрерывность – также должны соблюдаться. Разница в подходах между логикой итопикой, однако, существует и состоит в том, что, производя деление понятия,оратор стремится не к объективному описанию видовых понятий, а к тому, чтобы снаибольшей полнотой и без противоречий выразить свою точку зрения. В связи сэтим в риторике оратор может делить на части не только понятие, которому данострогое логическое определение, но и какой-нибудь предмет. Отделив одну частьпредмета от другой и дав их описание, оратор может остановиться на этом,полагая, что достаточно сделал для того, чтобы слушатель смог отличить однучасть предмета от другой. Иными словами, деление может выполнять в риторике ифункцию определения.
Например: При оценке этой подписи эксперты находят те же признаки,на которые указывали прежние эксперты, дававшие заключение против подложностизавещания, а именно, что буква б написана не снизу вверх, как писал ее Беляев,а сверху вниз, и что подпись сделана дрожащею рукою. То же самое говорили ипервые эксперты, но прибавляли, что так как Караганов имеет почерк твердый, тонельзя думать, чтоб он мог написать дрожащею рукою. Таким образом, экспертыпрямо признали, что почерк в подписи на завещании не есть почерк Беляева, чтоэто только искусное подражание, что он сам такой подписи не мог сделать (Кони А.Ф. Речьпо делу о подлоге завещания от имени купца Козьмы Беляева).
Рассмотрим последний из важнейших принципов топики. Им являетсяпризнание всеобщей причинной обусловленности явлений. Исходя из этого принципа,античный оратор полагал, что любую вещь можно рассматривать или как причину,или как следствие. Допускалось, что причина может быть объяснена своимследствием, а следствие – причиной. Считалось, что принцип причиннойобусловленности явлений может служить оратору важным подспорьем при изобретениидоказательств. Последние находились четырьмя различными способами:
1. Важность и полезность причины доказывалась через перечислениепользы, приносимой следствиями.
2. Следствие обосновывалось через утверждение важности изначимости вызывавшей его причины.
3. Причина опровергалась с помощью подробного разъяснениявредности вытекающих из нее следствий.
4. Следствия признавались плохими, если они вызывались плохойпричиной.
Чтобы оценить значимость рекомендаций топики, необходиморассмотреть формально-логический аспект проблемы. Явление, предшествующеедругому и вызывающее его в качестве следствия, называется причиной. Следствие(или действие) – это то, что следует за другим явлением, вызывается последним,и то, что отсутствует, когда нет причины. Говоря о причинной зависимости междусуждениями р и q, мы не имеем права соединять знаком импликации утверждения, междукоторыми нет закономерной связи. Если же оратор соединяет два суждения р и q знаком импликации (р->q),то он должен быть готов продемонстрировать, что эти два суждения выражают некуюобщую закономерность. Это означает, что оратору надо подтвердить своеутверждение ссылкой на многократно наблюдавшуюся связь между двумя явлениями,событиями или процессами. Если не было множества предварительных наблюдений, тонельзя сделать вывода о закономерной связи между утверждениями (р, q) и соединять их в одно.
Отсюда следует правило, относящееся к риторике. Всякий, утверждающийнечто о причинной связи между двумя явлениями и использующий логический союз«если…, то…» должен всегда иметь в запасе доводы, подтверждающие, чтоутверждаемая им связь является частным случаем общей закономерности,связывающей названные им явления. А любой слушатель вправе таких аргументовтребовать.
Рассмотрим теперь те доводы, которые в топике называлисьнесущественными.
К несущественным доводам, называвшимися также доводами отобстоятельств, топика относила все то, что связано с конкретнымиобстоятельствами дела, разбиравшегося в данный момент судом. Несущественныедоводы, в свою очередь, подразделялись на два вида: нравственные обстоятельстваи исторические обстоятельства.
Нравственными назывались такие, которые были связаны с характернымиособенностями лица, чьи действия разбирал суд. Такими обстоятельствамисчитались: происхождение, возраст, воспитание, поведение, положение в обществе,образование, достоинства, недостатки, навыки и проч. Доводы от нравственныхобстоятельств использовались чаще всего в характеристике, которую давал данномулицу оратор.
Под историческими обстоятельствами понималось все то, что связанос самим событием преступления, с тем, что ему предшествовало, и с тем, что заним последовало. Тут прежде всего выделялось место, где происходило дело, время,когда оно происходило, причина, вызвавшая преступление, способ совершенияпреступления и обстоятельства, способствовавшие его совершению.
Думается, что нет необходимости приводить многочисленные примеры,иллюстрирующие все возможные разновидности нравственных и исторических доводов.Ограничимся тремя. Вначале приведем пример нравственного довода, потом – исторических.
В речи по делу об убийстве иеромонаха Иллариона А.Ф. Кониформулирует нравственный довод, опровергающий утверждение подсудимого ИванаМихайлова о неумышленном убийстве. Оратор исходит из черт характера и типичных особенностейповедения убитого.
«…Он (Иван Михайлов. – О.П.)говорит, что шел к отцуИллариону, сам не знает зачем. Но допустить такое толкование, неосновательное инеправдоподобное, решительно невозможно. Можно допустить другое – он шел к немукак к знакомому, у которого когда-то служил коридорным. Отчего же ему, в самомделе, и не навестить отца Иллариона?
Но вы знаете характер иеромонаха Иллариона. Он был такой человек,который не любил, чтобы к нему ходили, человек, который держал себя вдали отвсех, а тем более, конечно, от коридорного. С какой стати коридорный, которыйуже не служит и случайно остался в Петербурге только потому, что поезд, накотором он хотел уехать, ушел раньше, чем он мог собраться, пойдет к отцуИллариону, о котором он и не думал, проживая два с половиною дня в Лавре?Почему из всех петербургских знакомых он избирает отца Иллариона? Отчего он неидет, например, к Лаврову, с которым был хорошо знаком и который писал емудокладную записку? Отчего он не идет к иеромонаху Нектарию, которыйрассказывает, что считал его хорошим человеком, нередко паивал его чаем,рекомендовал его на железную дорогу и вообще до сих пор относился к нему болееблагосклонно, чем прочие?… Какое отношение может иметь к нему отец Илларион,этот замкнутый человек, не интересующийся даже тем, что делают более близкиеему окружающие лица? Никакого».
Из исторических доводов мы выбрали примеры, иллюстрирующие доводыот времени и от способа совершения преступления. Эти доводы являются наиболеетипичными и часто используются в состязательной борьбе сторон.
Довод от времени:
«Затем посмотрите, как выбрано время, когда совершаетсяпреступление. Выбрано именно то время, когда, по монастырским обычаям, вкоридоре никого не было. В коридоре было всего шесть келий: одну занимал монахГригорий; в двух других жили два приезжих архимандрита, две были в тот деньпустые, а в одной жил отец Илларион. По монастырским правилам, приезжиеархимандриты должны быть на службе в Крестовой церкви у митрополита. Об этом,конечно, знают все служители. Поэтому знал об этих порядках и подсудимый ИванМихайлов. Кроме того, он мог об этом еще раз слышать от тех, у кого ночевал. Ивот, в то время, когда в коридоре никого из этих лиц не было, когда отошлавечерня и когда началась всенощная, к которой не должен был идти только отецИлларион, потому что он был очередной для служения панихид, когда он осталсяодин и нет в коридоре ни архимандритов, ни рясофорного монаха отца Григория,который тоже должен быть у всенощной, тогда-то и приходит в келью Илларионаподсудимый. Отчего же, если он желал повидаться с отцом Илларионом, неотправился он к нему тотчас же, как ушел с железной дороги? Отчего он не пошелк нему в 4 часа, когда ушел с вокзала? Отчего он пошел в 6 часов, когда вкоридоре никого нет и быть не может? Я думаю, оттого, что ему нужно был застатьотца Иллариона одного…»
Довод от способа совершения преступления:
«…Он убил внезапно, убил, сам не зная, как и для чего, его «грехпопутал», но тем не менее он пролил потоки крови по всей квартире, истерзалстарика, вырвал у него по клочьям, в долгой и озлобленной борьбе, всю бороду и,наконец, порешил с ним. Он хотел затем украсть что-нибудь. Он это и сделал. Ноубийца, который внезапно совершает убийство, не стал бы действовать такспокойно и обдуманно, как действовал Михайлов. После убийства, столь неожиданносовершенного, когда убийца опомнится от разгара борьбы, он поспешит убежать,что-нибудь, захватив поскорей, потому что все, совершенное им, должно предстатьперед ним во всем своем безобразии. Им должен овладеть ужас, он схватит, чтопопало под руку, и удалится скорей от страшного места, где он внезапно и почтипротив воли стал преступником. Видим ли мы что-нибудь подобное у подсудимого?Нет, он очень спокойно перерывает все вещи покойного, настолько спокойно, чтодаже взвешивает, где искать и где не искать. По акту осмотра, найден былотворенный ящик комода с бельем, на котором есть капельки крови. Этого ящика онне трогает, так как все белье в нем в порядке, без сомнения, потому, чтоподсудимый рассудил, что в белье не может быть денег. Зато он открыл и перерылдругие, перебрал все вещи, оставив многие и, взяв только часы и деньги, оставивдаже больше 10 рублей медных денег, которые могли его стеснять. Когда отецИлларион лежит рядом – умирающий, истекающий кровью, подсудимый снимает с себявсю одежду, сжигает ее в печке, надевает одежду своей жертвы, затем уноситсвечку и ставит ее в спальню, отгороженную перегородкой от гостиной, в которой,таким образом, становится ничего не видно снаружи, умывает руки и тогда ужеуходит, заперев дверь на ключ, так как она оказалась запертою, а ключунесенным. Таким образом, он обдуманно рассуждает, оценивая все последствиясвоих действий. Он соображает, что если оставить дверь незапертого, то вскорепосле 8 часов могут прийти с ужином и с хлебом, и тогда увидят мертвого,подымется беспокойство, начнут искать, могут увидеть подсудимого в окрестностяхмонастыря, могут задержать его и т.д. Поэтому нужно преградить путь скоромуисследованию, нужно запереть дверь: придут, постучат и, конечно, оставят доутра, а тогда он будет уже в Окуловке. Вот как рассуждал или должен былрассуждать подсудимый, что вытекает даже из его показания. Таким образом,обстановка его действий вовсе не указывает на внезапность умысла, а на предумышленностьубийства, где все было известно, все обдумано и взвешено заранее, хотя инезадолго до убийства, и где последующие действия были предприняты спокойно, сполной уверенностью в себе».
Здесь не приводятся примеры каждого из видов нравственных доводов,так как сами эти доводы достаточно понятны, а обстоятельства рассматриваемогодела подскажут оратору, какие из них лучше всего использовать в каждомконкретном случае. Эти доводы не имеют определенной логической структуры; формаизложения может быть любой, ее определяет замысел оратора.
Следует обратить внимание лишь на три момента, которые нам кажутсязначимыми в том случае, когда речь идет о доводах от обстоятельств. Во-первых,при подготовке речи оратор не должен забывать об этих видах доводов и обязанискать среди них такие, какие покажутся ему наиболее подходящими в данномслучае. Второе. Эти доводы, в большинстве случаев, используются лишь каквспомогательные, поэтому, обращаясь к ним, оратор не должен упускать из видаглавную идею своей речи. С помощью доводов от обстоятельств он лишьиллюстрирует ее и делает более наглядной. При этом оратор не обязательно должениспользовать доводы от обстоятельств для характеристики только обвиняемого илизащищаемого им лица. Такие доводы могут быть использованы и для характеристикитех лиц, с которыми сталкивался подсудимый.
б) Доказательство и опровержение
Доводы оратора не всегда оказываются в части речи, имеющейодноименное название. Но доказательство и опровержение находятся в этой, частиречи всегда; более того, они всегда занимают там центральное место.Доказательство и опровержение – важнейшие разделы логики. В учебниках логикиони подробно излагаются. Здесь доказательство и опровержение рассматриваютсякак подраздел судебной речи, который входит в раздел «доводы». Что касаетсялогической символики и традиционных понятий и обозначений, то они будутиспользоваться. Под «доказательством» имеется в виду обоснование истинностикакого-либо положения с помощью других, истинных и связанных с ним суждений.Под «опровержением» понимается логическая операция, устанавливающая ложностьили необоснованность какого-либо положения.
Неоднократно отмечалось, что доказательство и опровержение по сутисвоей – одно и то же. Различие между ними лишь в том, что в одном случае (при доказательстве)обосновывается истинность какого-либо утверждения, а в другом случае (приопровержении) обосновывается его ложность.
Напомним важнейшие понятия логики, употребляемые придоказательстве и опровержении. Тезис – утверждение, истинность которогостремятся обосновать (обозначается буквой Т); аргументы, доводы или основания –исходные фактические или теоретические положения, с помощью которыхобосновывается тезис (обозначается буквами А1, А2,…, Ап).Демонстрация, или логическая связь, устанавливает зависимость между аргументамии тезисом. Логический переход от аргументов к тезису протекает в формеумозаключения. Продемонстрировать – значит показать, что тезис логическиследует из аргументов по правилам соответствующих умозаключений.
Чтобы доказать это утверждение, оратору надо найти аргументы, изкоторых тезис будет выводиться. Дедуктивное доказательство в судебной речипредпочтительнее всякого другого в силу следующих обстоятельств:
(1.) дедуктивное доказательство – самый короткий путь к цели; выбравего, вы бережете время и силы слушателей; (2) дедуктивное доказательство даетдостоверное знание, и только такое знание принимается судом к рассмотрению.Простейшим случаем прямого доказательства является простой категорическийсиллогизм. Все простое требует меньше усилий от слушателей и легче имиусваивается, поэтому схема простого категорического силлогизма чаще другихвыбирается судебными ораторами.
Посылки простого категорического силлогизма становятсяаргументами, а заключение силлогизма – тезисом доказательства. Следованиетезиса из аргументов или демонстрация определяется правилами силлогизма:правила не нарушены – значит, тезис следует из аргументов.
в). Расположение доводов
Убедительность доводов зависит и от порядка, в каком они будутрасположены. Античные ораторы считали, что убедительность и сила речи должныувеличиваться по мере того, как оратор приближается к концу изложения. Исходяиз этого, некоторые ораторы полагали необходимым начинать со слабых доводов, азатем постепенно переходить к более сильным. Против такого подхода красположению доводов возражали Цицерон и Квинтилиан. С их точки зрения,начинать данную часть речи надо сильнейшими доводами. Действительно, нельзяожидать успеха от выступления, если вы с самого начала не произведете соответствующеговпечатления на слушателей. Использовав сильнейшие доводы в начале, ораторвызовет к себе и доверие судьи, и, кроме того, получит возможность повторить ихв продолжении речи. Повторение поможет слушателям лучше их запомнить.Заканчивать эту часть речи античные мастера красноречия, также советуютсильнейшими доводами, но уже разъяснив и доказав их. Такое окончание речиподготавливает судью к вынесению благоприятного для оратора приговора.
Не очень сильные доводы следует помещать в середине этой частиречи. При этом располагать их надо так, чтобы они взаимно объясняли,подкрепляли и усиливали друг друга. Квинтилиан приводит убедительный пример,иллюстрирующий данное положение. Оратору надо было выступать против человека,обвинявшегося в убийстве одного из своих родственников, наследником которогоявлялся подсудимый. Прямых улик не было. Но оратор располагал следующимидоводами: (1) подсудимый ожидал наследства, и наследства значительного; (2)последнее время он жил в крайней нужде, и ему постоянно угрожали кредиторы; (3)он оскорбил своего отца и даже не надеялся получить от него наследства. Все этидоводы, взятые порознь, не сильны, но соединенные вместе, они поражают.
Готовя речь, оратор должен внимательно разобрать и взвесить каждыйиз имеющихся у него доводов. Надо отбросить все сомнительные, оставив толькосамые надежные. Так, Квинтилиан, а вслед за ним многие знаменитые судебныеораторы более позднего времени, даже ораторы XVII–XX веков, советовали неприводить в речи те доводы, выводы из которых могут быть использованы кобоюдной пользе борющихся в суде процессуальных противников. Оставшиеся доводынадо объединить в непротиворечивую систему, которая позволяла бы полностьюобъяснить разбираемое дело. Порой оратор, в надежде убедительнее доказать свойтезис, стремится искусственно увеличить число своих доводов. Поддавшись такомужеланию, можно впасть в ошибку, именуемую «чрезмерным доказательством». Сутьэтой ошибки в том, что, незаметно для себя, оратор использует доводы,противоречащие друг другу. Поэтому лучше использовать при доказательственебольшое число доводов, которые были предварительно обдуманы.
Отобранные сильные и убедительные доводы оратор можетраспространить, представив их в виде особых отдельных рассуждений.
Следует предупредить читателя: распространяя довод, доказательствоили опровержение, оратор должен исходить из основной задачи, которую онпоставил перед собой, готовя данную речь. Если распространение помогаетдобиться поставленной цели, его надо использовать; в противном случае отраспространения следует отказаться. Излишнее распространение доказательств неусиливает, а ослабляет действие речи. Часто короткий, но энергичный довод можетпроизвести более сильное впечатление, чем обширное, но вялое егораспространение. Распространение бывает необходимо, когда оратор стремитсявоздействовать на чувства слушателей или полнее раскрыть какие-то важные длярассматриваемого дела переживания человека.
Главная задача судебной речи – изложение существа разбираемогодела и приложение закона к рассматриваемым обстоятельствам. Судебный оратор неможет выйти за пределы указанных ему границ; он должен постоянно сравниватьобсуждаемое деяние с буквой закона. Он обсуждает вопрос о том, что справедливои законно, и что – нет, поэтому он должен стремиться воздействовать более наразум, чем на чувства слушателей. Кроме того, речь судебного оратора адресованапрежде всего судье, человеку, знающему законодательство; каждое слово оратораон взвешивает. Это еще один довод в пользу обращения к разуму, а не к чувствам.Поэтому, прежде чем включать в свою речь патетическую часть, оратор долженподумать: а нужна ли она вообще в данном случае? Если нужна, то в каком местеречи она окажет сильнейшее воздействие?
Обычно ораторы исходят из того, что патетическая часть следует задоводами. Когда слушатели убеждены в справедливости приведенных доказательств,они легче поддаются воздействию чувств. Современные судебные ораторы не всегдарассматривают патетическую часть как обязательную, необходимую и самостоятельнуючасть судебной речи, поэтому патетическая часть очень часто становится частьюзаключения. Действительно, если оратор убедил слушателей, раскрыв истину, ивызвал у них сочувствие, побуждающее их склониться к его точке зрения, – наэтом судебный оратор может остановиться.
Когда говорят об умении передавать чувства слушателям, то обычноимеют в виду, во-первых, с большой художественной силой написанный текст, аво-вторых, – артистический талант исполнителя, сумевшего прочувствовать ипередать все оттенки написанного. От обыкновенного судебного оратора нетребуется подобных талантов. Однако работать и совершенствовать свои навыки вэтой области он обязан. Чтобы работа приносила плоды, нужно изучать страсти.Для этого надо наблюдать за людьми, охваченными тем или иным чувством, изаписывать их речь. Первоначальные заметки потом обязательно обрабатываются исистематизируются. Немалую помощь окажет оратору изучение художественнойлитературы, прежде всего трагедий. Надо включать в работу воображение ипытаться выразить слова, поступки и чувства человека, охваченного какой-либострастью. Но все это, так сказать, подготовительный, черновой материал, которыйиспользуется лишь как средство для развития способностей оратора в нужномнаправлении. То, чего он достигнет, определяется, во-первых, его талантом, аво-вторых, тем, сколько времени и сил он уделит данной работе.
В судебной речи, воздействуя на чувства слушателей – независимо отуровня мастерства, – оратор должен соблюдать несколько несложных, нометодически важных правил. Первое и важнейшее из них: оратор никогда не долженпытаться увлечь аудиторию теми чувствами, которых он сам не испытывает. Чувствазаразительны. Они передаются от оратора к аудитории: если оратор ничего неиспытывает, то ему нечего передать слушателям.
Правило второе. В патетической части речи не должно быть ни«холодных» описаний, ни отступлений – все это ослабляет действие чувств. Языкстрасти всегда прост, в нем нет никакой искусственной изысканности, нетукрашательства. Человек, охваченный страстью, не отвлекается, он занят толькотем, чтобы передать охватившее его чувство с наибольшей полнотой ивыразительностью.
Наконец, третье, и последнее. Страстная часть речи не должна бытьдлинной: живые и сильные движения чувств непродолжительны. Поэтому посленемногих выражений, передающих во всей полноте испытываемые оратором чувства,надо постараться вернуться опять к спокойному тону. Сделать это надоестественно, без резкого перепада в выражениях и в тоне. Делая так, ораторможет говорить о тех же чувствах, но сдержаннее.
Следует иметь в виду, что даже самые сильные чувства в речисудебного оратора не должны казаться чрезмерными и неестественными. Это ужекрайность, которая вызовет не сочувствие, а смех.
Во время работы над формой выражения той или иной человеческойстрасти оратору необходимо задать себе вопрос: до какой степени передача данныхчувств может тронуть сердце слушателей? В этом плане не надо ставить передсобой чрезмерных задач; переступая границы возможного и допустимого, ораторуничтожит произведенное впечатление.
Например: В самом деле, вглядевшись в дело, вы увидите, чтосознание подсудимого далеко не чисто, что в нем есть некоторые примеси и что,во всяком случае, он говорит не полную правду, заставляя на суде, чтопоказывает одну истину как перед богом и перед начальством, так и перед нами. (Кони А.Ф. Речьпо делу об убийстве иеромонаха Иллариона).
Заключение – последняя по порядку, но очень значимая частьсудебной речи. Обычно здесь или кратко повторяется суть всего сказанного вдругих частях речи, или выводятся следствия из доказанного тезиса, либо ораторстарается, воздействуя на чувства слушателей, увеличить силу своих доводов.Какое из трех видов заключения выберет оратор – это зависит от конкретныхособенностей разбираемого дела.
Обычно следствия из доказанного тезиса выводит обвинитель,особенно, если считает данное дело в каком-то смысле поучительным. Такоезаключение производит желаемое действие, если следствия выводятся безторопливости, постепенно, и если следствия пронизаны теми же чувствами, которыепроходили через всю речь. Ораторы, начинающие в заключении говорить о чем-тоновом и неожиданном для слушателей, отвлекают их внимание от всего сказанногораньше и потому ослабляют действие своих слов.
Иногда в заключении кратко повторяется суть того, о чем говорилосьв предыдущих частях речи. Делается это с целью восстановить в памяти слушателейосновные доводы оратора. Такой вид заключения используется обычно в речахсложных, основная задача которых – воздействие на разум, а не на чувстваслушателей. В таком заключении доводы излагаются в сжатом виде. Оратор совсемне обязан повторять свою речь еще раз.
В речах, требующих не только воздействия на разум, но и на чувстваслушателей, то есть в речах убеждающих, заключение должно быть патетическим:убежденность и сила чувств оратора увеличивают силу его рациональных доводов.
Самое главное для всех видов заключения – найти тот момент, когдаоратор может остановиться: нельзя ни слишком неожиданно обрывать речь, нирастягивать ее окончание. Объективного критерия, пользуясь которым можнобезошибочно определить данный момент, не существует. Это постигается лишь напрактике. Субъективным же критерием может служить следующая мысль: остановитьсялучше всего тогда, когда слушатели узнали все самое важное из того, чтоотносится к делу, и выслушали все логические и патетические доводы, способныеих убедить, растрогать и склонить на сторону оратора. Мысль кажется настолькоочевидной, что даже неудобно о ней напоминать, но сколько ораторов о ней забывало!Они все еще продолжали говорить и тогда, когда ни логических, ни патетическихдоводов у них не было, и тем портили свою речь.
Приведем пример заключения, кратко повторяющего то, о чемговорилось в предыдущих частях речи.
«…Поэтому я обвиняю его в том, что, возненавидев свою жену ивступив в связь с другою женщиной, он завел жену ночью на речку Ждановку и тамутопил.
Кончая обвинение, я не могу не повторить, что такое дело, какнастоящее, для разрешения своего потребует больших усилий ума и совести. Но я уверен,что вы не отступите перед трудностью задачи, как не отступила перед нейобвинительная власть, хотя, быть может, разрешите ее иначе. Я нахожу, чтоподсудимый Емельянов совершил дело ужасное, нахожу, что, постановив жестокий инесправедливый приговор над своей бедною и ни в чем не повинною женой, он совсею строгостью привел его в исполнение. Если вы, господа присяжные, вынесетеиз дела такое же убеждение, как и я, если мои доводы подтвердят в вас этоубеждение, то я думаю, что не далее как через несколько часов подсудимыйуслышит из ваших уст приговор, конечно, менее строгий, но, без сомнения, болеесправедливый, чем тот, который он сам произнес над своею женой». (Кони А.Ф. Речьпо делу об утоплении крестьянки Емельяновой.)
Как видно из примеров, воздействие на чувства имеет место и в техзаключениях, где преобладающим мотивом остается призыв к разуму. Так и должнобыть, поскольку судебное красноречие по сути своей является разновидностьюубеждающей речи, а убедить, не воздействуя на чувства слушателей, нельзя. Такимобразом, патетический элемент обязательно присутствует в каждом заключениисудебной речи, однако есть речи, где он является преобладающим. В такихзаключениях, воздействуя на чувства слушателей, оратор многократно увеличиваетсилу своих рациональных доводов.
В судебной речи принято различать заключения трех видов: (1)заключение, кратко повторяющее суть всего сказанного в других частях речи; (2)заключение, в котором выводятся следствия из тезиса, доказанного оратором; (3)заключение, где оратор, воздействуя на чувства слушателей, стремится такимобразом увеличить силу своих доводов. Деление это, естественно, являетсяусловным и производится лишь в учебных целях. Заключение речи может содержать всебе элементы; всех трех видов одновременно или каких-то двух из них. Вопрос отом, каким быть заключению, решает оратор, и делает это он, исходя изконкретных обстоятельств разбираемого дела.

Заключение
 
Исходя изпроведенного исследования можно сделать следующие выводы:
Судебная речь– одна из самых ответственных из всех речей. Ведь за выступлением судебногооратора часто стоит не просто судьба, но сама жизнь человека. Поэтому основнаяцель выступления оратора – юриста – воздействовать на суд, на присяжныхзаседателей, на аудиторию путем раскрытия новых фактов, расстановкисоответствующих акцентов и – главное – за счет обращения к воображению иэмоциям слушателей.
Успехвыступления судебного оратора определяется целенаправленным, настойчивымстремлением совершенствовать себя, учиться искусно владеть словом, так какречевая культура является обязательным элементом культуры судебного процесса.
Взгляд А.Ф. Конина судебного оратора выражен в следующем утверждении: «Показная и, если можнотак выразиться, в некоторых случаях спортивная сторона в работе обвинителей изащитников всегда меня от себя отталкивала, и, несмотря на неизбежные ошибки в моейсудебной службе, я со спокойной совестью могу сказать, что в ней не нарушилсознательно одного из основных правил кантовской этики, т.е. не смотрел начеловека как на средство для достижения каких-либо, хотя бы и возвышенныхцелей». В этом утверждении – в недопущении рассматривать человека как средстводля достижения даже повышенных целей – состояло нравственное кредо Кони, девиз – цельне может оправдывать средства в правосудии – высоко гуманен.
А. Ф Коми требовал от судебных ораторовосмотрительности при выборе используемых ими средств. Блестяще владея иронией,он неоднократно предупреждал молодых судебных деятелей о необходимостипользоваться ею с большимтактом. Это оружие, говорил он, обоюдоострое итребующеев обращении с собой большого умения, тонкого вкусаспециального дарования.
Неизменный успехА.Ф. Кони – это нетолько результат его большого дарования. Это плод упорного, повседневного трудавсестороннего совершенствования ораторских приемов
Судебным ораторам Кони рекомендовал безоговорочновыполнять три условия: «Нужно знать предмет, о котором говоришь, в точности иподробности, выяснив себе вполне сто положительные и отрицательные свойства;нужно знать (пой родной язык и уметь пользоваться его гибкостью, богатством исвоеобразными оборотами, причем, конечно, К этому знанию относится и знакомствос сокровищами родной литературы… Наконец,… нужно не лгать… искренность поотношению к чувству и к делаемому выводу или утверждаемому положению должнасоставлять необходимую принадлежность хорошей, т.е. претендующей па влияние,речи». Он неоднократно повторял, что в литературе нет плохих сюжетов, а в судене бывает неважных дел, в которых человек образованный и впечатлительный не могбы найти основы для художественной речи.
Предъявляя высокие требования к судебномудеятелю, А.Ф. Кони распространял их без каких-либо скидок на всех лиц,участвующих в процессе. Так, рассматривая деятельность Ф.Н. Плевако,даровитые выступления которою в суде порождали легенды, А.Ф. Кони неоставлял без осуждения поверхностного ознакомления с делом, допускаемого этимвыдающимся адвокатом.
Выступления А.Ф. Кони в суде неограничивались узкими рамками дела. Он почти всегда в той или иной мерезатрагивал проблемы уголовного или уголовно-процессуального права. Поэтому,рассматривая ораторское мастерство А.Ф. Кони, нельзя пройти мимо егосуждений по различным юридическим вопросам, которые характеризуют его какпрогрессивного юриста.
А.Ф. Конисправедливо называли создателем русской школы судебного красноречия. Егонаставничество не утратило и сегодня своего большого значения. Значительнойчастью его наследия являются обвинительные речи, произнесенные перед судомприсяжных заседателей. Именно здесь, прежде всего, проявилось могучее дарованиепервоклассного судебного оратора, непревзойденного мастера живого слова,тонкого и умелого аналитика доказательственного материала, глубокого психологаи тонкого знатока движений человеческой души.
Анализ научныхработ о культуре речи позволяет нам утверждать, что культура речи начинаетсятам, где знание переходит в новый, так как привыкнув в повседневном общенииговорить как придется, в судебном процессе юрист может повторить привычныеошибки. Поэтому необходимо постоянно работать над повышением культуры речи,стремиться знания увязать с речевыми навыками.
Коммуникативныекачества судебной речи: ясность (доступность, простота), точность,убедительность, логичность, эмоциональность и экспрессивность позволяют судебномуоратору сделать речь по настоящему доказательной. Рассмотренные выше качествасудебной речи находятся в тесной взаимосвязи и в диалектическом единстве.
Основуцелостности судебного выступления составляют предметно-структурное содержание илогическая структура. Для судебной речи, как мы уже отмечали, характернотрехчастное деление: выступление – основная часть – заключение. Помимо этого,логика рассуждения осуществляется от констатации к опровержению идоказательству.
Судебнаяречь, обладающая всеми названными качествами, воспринимается каквоздействующая, так как экспрессивно произнесенная судебным оратором речьподчиняет судей и аудиторию своей воздействующей силой, кроме того,экспрессивность усиливает точность и ясность мысли, эмоциональность речи.
Рассматриваялингвистический аспект судебной речи, мы постоянно увязывали его спсихологическим аспектом, и обращали внимание на то, как языковые средстваспособствуют логичности, убедительности судебной речи, как в языке проявляетсяпрофессиональная этика юриста. Этические требования к судебному оратору исудебной речи связаны с проявлением уважения к суду, к процессуальномупротивнику, потерпевшему, свидетелям, подсудимому. А.Ф. Кони, например,нравственным долгом судьи считал прежде всего уважение к человеческомудостоинству и справедливое отношение к человеку. Безусловно, обществовырабатывает формы речевого поведения и требует от носителей языка соблюдения.Этих правил, соблюдения этики речевого поведения, которая представляет собойсобрание людей корректного речевого поведения. Поэтому судебный оратор долженпроизводить сложную операцию отбора в речевой акт того, что является наиболееуместным для данной обстановки общения.


Библиография
 
1.   Авеличев А.К. Возвращениериторики (Предисловие) // Дюбуа Ф., Эделин Ж. и др. Общаяриторика. – М.: Прогресс, 1986.
2.   Анисимова Т.В., Гимпельсон Е.Г. Современнаяделовая риторика. – М.: Московский психолого-социальный институт; – Воронеж:Издательство НПО «Модэк», 2007. – 432 с.
3.   Апресян Г.З. Ораторскоеискусство. – М.: Изд-во МГУ, 1978. – 278 с.
4.   Аристотель. Риторика.Античные риторики / Ред. А.А. Тахо-Годи. – М.: Изд-во МГУ, 1978. –352 с.
5.   Арутюнова Н.Д. Дискурс.БЭС. Языкознание / Под ред. В.Н. Ярцевой. – М.: Большая РоссийскаяЭнциклопедия. 1998.-С. 136–137.
6.   Ахманова О.С. Словарьлингвистических терминов. – М.: Советская энциклопедия, 1966. – 344 с.
7.   Барщевский М.Ю. Организацияи деятельность адвокатуры в России: Научно-практ. пособие. – М.:Профобразование, 2000. -352 с.
8.   Бахтин М.М. Проблемаречевых жанров/ Хрестоматия по истории философии. – М: Владос, 1997. – С. 648–652.
9.   Безменова Н.А. Очеркипо теории и истории риторики. – М: Наука, 1991. -215 с.
10.     Бойков А.Д.,Капинус Н.И. Адвокатура России: Учеб. пос. – М.: Инст. междун. праваи экон. им. А.С. Грибоедова. -2008. -376 с.
11.     Булыгина Т.В.О границах и содержании прагматики // Изв. АН СССР, Сер. лит-ры и яз., т. 40,1981, №4.
12.     Варзонин Ю.Н. Риторикаи лингвистика, www/university.tversu.ru
13.     Васильев В.Л. Юридическаяпсихология. – СПб.: Питер, 2001. – 640 с.
14.     Ватман Д.П. Адвокатскаяэтика. – М.: Юрид. лит., 1977. – 96 с.
15.     Введенская Л.А.,Павлова Л.Г. Деловая риторика. – Ростов-н / Дону: МарТ, 2007. –512 с.
16.     Власова Ю.Н.,Николаева А.В. Социолингвистический аспект изучения функционально-семантическихполей // Личность, речь и юридическая практика: Межвузовский сборникнаучных трудов. Вып. 6. – Ростов-н/Д: ДЮИ, 2003. – 262 с.
17.     Галагудзе С.С. Лексико-грамматическиехарактеристики устной спонтанной речи как средство психодиагностики. // Диагностикапсихических состояний в норме и патологии. /Под ред. Ф.И. Случевского. – Л.:Медицина, 1980. – С. 45–53.
18.     Громов Н.А.,Пономаренков В.А., Францифоров Ю.В. Уголовный процесс России. – М.:Юрайт, 2001. – 556 с.
19.     Еникеев М.Н. Юридическаяпсихология. – М: НОРМА – ИНФРА, 1999. -517 с.
20.     Ивакина Н.Н. Культурасудебной речи. – М.: Бек, 1995. – 334 с.
21.     Ивакина Н.Н. Основысудебного красноречия. – М: Юристъ, 2000. -384 с.
22.     Игнатова М.В. Выборкатегории количества как прагмалингвистический фокус высказывания/ Личность, речьи юридическая практика: Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 6. – Ростов-н/Д:ДЮИ, 2003. – 262 с.
23.     КазанцевСМ. Суд присяжных в России: Громкие уголовные процессы 1864–1917 гг. /Сост. СМ. Казанцев. – Л.: Лениздат, 1991. -512 с.
24.     Киселева Л.А. Вопросытеории речевого воздействия. – Л.: Изд-во ЛГУ, 1978. – 160 с.
25.     Кобликов А.СУголовный процесс. Учебник для вузов / Под общ. ред. Засл. юриста РСФСР,доктора юр. наук, проф. А.С. Кобликова. – М.: Изд-во НОРМА, 2006. – 384 с.
26.     Кобозева И.М. Теорияречевых актов как один из вариантов теории речевой деятельности // Новое взарубежной лингвистике. Вып. 17. Теория речевых актов. – М.: Прогресс, 1986. – С. 7–21.
27.     Кожевникова К.О смысловом строении спонтанной устной речи // Новое в зарубежнойлингвистике. Вып. 15. Современная зарубежная русистика. – М.: Прогресс, 1985. –579 с.
28.     Кони А.Ф. Избранныетруды и речи / Сост. И.В. Потапчук. – Тула: Автограф, 2000. – 640 с.
29.     Кузнецова Т.И.,Стрельникова И.П. Ораторское искусство в Древнем Риме. – М: Наука,1976. -287 с.
30.     ЛахманнР. Демонтаж красноречия: Риторическая традиция и понятие поэтического / Пер,с нем. Е. Аккерман, Ф. Полякова. – СПб.: Акад. проект, 2001. – 367 с.
31.     Ленец А.В. Прагматическийаспект акцентирования элементов высказывания/ Личность, речь и юридическаяпрактика. Вып.4. – Ростов-н/Д: ДЮИ, 2001.-С. 61–64.
32.     Львова Е.Ю. Защитапо уголовному делу: Пос. для адвокатов / Под ред. Е.Ю. Львовой.-М.:Юристъ. 2000. -216 с.
33.     Макарова З.В. Реценз.на кн.: Н.Г. Михайловская, В.В. Одинцов. Искусство судебного оратора.– М.: 1981 // Правоведение, 1983, №2.
34.     Максимов В.В. Анализсистемы научных отношений ученых по текстам их публикаций // Социально – психологическиепроблемы науки. Ученый и научный коллектив. – М.: Наука, 1973. – С. 211–226.
35.     Манжелеевская Е.В. Разработкаспособов актуализации идеи важности зарубежными и отечественными лингвистами //Личность, речь и юридическая практика: Межвузовский сборник научных трудов.Вып. 6. – Ростов-н/Д: ДЮИ, 2003. – 262 с.
36.     Матвеева Г.Г.К вопросу о речевых стратегиях скрытого воздействия отправителя текста на егополучателя // Личность, речь и юридическая практика. Вып.6. – Ростов-н/Д:ДЮИ, 2003. – С. 122–129.
37.     Матвеева Г.Г.,Варнавских Н.В. Прагмалингвистическая роль риторических фигур взащитительных текстах / Проблемы совр. юрид. науки в светеполитико-правового реформирования в России. – Таганрог: ТИУиЭ, 2007. С. 114–120.
38.     Матвеева Г.Г.,Нужнова Е.Е., Тонченко Л.Н. Малая синтаксическая группа какединица прагматического исследования / Шичность, речь и юридическаяпрактика. Вып. 5. – Ростов-н/Д, 2002. – С. 190–196.
39.     Михайличенко Н.А. Риторика.– М.: Новая школа, 1994. – 96 с.
40.     Ножин Е.А. Основысоветского ораторского искусства. – М.: Знание, 1973. – 339 с.
41.     Подголин Е.Е.О стиле судебной речи // Советская юстиция. 1981. №20.
42.     Рождественский Ю.В. Теорияриторики. – М.: Добросвет, 1997. – 385 с.
43.     Сахарный Л.В.К тайнам мысли и слова. – М.: Просвещение, 1983. – 160 с.
44.     СергеичП. Искусство речи на суде. – Тула: Автограф, 1998. -320 с.
45.     Смоленский М.Б.,Дунаева Н.Н. Правовая культура и личность в контексте Российскойгосударственности: Монография. – Ростов-н/Д.: Ростовский государственныйэкономический университет, 2002. – 120 с.
46.     СоловьевB.C. Право и нравственность.– Мн.: Харвест, М.: ACT, 2001, -192 с.
47.     Соссюр Ф.де. Заметки по общей лингвистике. – 2-е изд. – М.: Прогресс, 2000. -275 с.
48.     Спасович В.Д. Избранныетруды и речи // Сост. И.В. Потапчук. – Тула.: Автограф.2000. -496 с.
49.     Стецовский Ю.И. Истина…И только истина. Пять бесед о судебно-правовой реформе. – М: Юридическаялитература, 1990. – 432 с.
50.     СтоляренкоA.M. Психологические приемы вработе юриста. – М.: Юрайт, 2000. – 288 с.
51.     Толмачев А.В. Обораторском искусстве. – М.: 1973.
52.     Топоров В.Н. Риторика //БЭС. Языкознание / Под ред. В.Н. Ярцевой. – М.: Большая РоссийскаяЭнциклопедия. 1998. – С. 485–487.
53.     Уголовныйпроцесс /Под ред. Божьева В.П. – 3-е изд., испр. и доп. – М.: Спарк, 2002.– 704 с.
54.     Хазагеров Т.Г.,Ширина Л.С. Общая риторика / Под ред. Е.Н. Ширяева. – Ростов-н/Д.:РГУ, 1994. -190 с.
55.     Цицерон М.Т. Тритрактата об ораторском искусстве. М., 1972. 471 с.
56.     Чуфаровский Ю.В. Юридическаяпсихология. – М. Юристъ, 2001. – 375 с.