Коммуникативно-прагматическиехарактеристики ретрактивных речевых актов в английском диалоге
Оглавление
Введение
I. Ретрактивные речевые акты сквозь призму прагматического направлениялингвистики
1.1Теория речевых актов как теоретическая база для рассмотрения ретрактивныхречевых актов
1.2 Классификацияиллокутивных актов
1.3Интерактивный подход к рассмотрению и классификации речевых актов
1.4Проблема рассмотрения ретрактивных речевых актов
Выводы
II. Комплексно–прагматическаяхарактеристика ретрактивных речевых актов и их классификация
2.1 Ретракция. Критерии выделения ипринципы классификации
2.2Ретрактивные речевые акты в иллокутивно-интерактивном аспекте
2.2.1 Стимулирующие комментирующиеретрактивные речевые акты
2.2.2 Экстратекстуальная икомпозиционная ретракция
2.2.3 Понятие псевдоретракции
2.3 РРА с позиций теориикоммуникативных неудач
2.4 РРА с точки зрения общей теорииаргументации
Выводы
Заключение
Списоксокращений
Библиография
Введение
ретрактивный речевой акт лингвистический
Настоящая работа посвящена рассмотрениюкоммуникативно-прагматических характеристик ретрактивных речевых актов ванглийском диалоге на примере случаев их конкретной речевой реализации.
Цель работы заключается в выявленииприроды ретракции на примерах изучения конкретных коммуникативно-прагматическихпроцессов в пределах ретрактивных речевых актов в английском диалоге с позицийосновных лингвистических теорий.
Актуальность проводимого исследованиязаключается в недостаточной степени изученности коммуникативно-прагматическойспецифики использования приема ретракции в процессе вербальной коммуникации. Впоследнее время коммуникативно-прагматический подход в лингвистике получил интенсивноеразвитие. При этом особое внимание уделяется теории речевого общения. Кроме того,анализ ретрактивных речевых актов с позиций теории коммуникативных неудач и общейтеории аргументации позволяет взглянуть на объект нашего исследования внесколько ином ключе и, следовательно, представляет несомненный интерес в планенаучной новизны.
Выдвинутая тема определяет круг конкретныхзадач, решаемых в работе:
— рассмотрение ретрактивных речевыхактов на основе теории речевых актов и речевого общения;
— уточнение классификациииллокутивных актов на основе критического сопоставления уже существующихвариантов
— обоснование целесообразностиприменения интерактивного подхода к рассмотрению ретрактивных речевых актов;
— выработка критериев выделенияретрактивных речевых актов и их классификация;
— обоснование правомерностивыдвигаемой таксономии на основе детального анализа фактического материала;
— анализ ретрактивных речевых актов сточки зрения теории коммуникативных неудач и общей теории аргументации.
Для решения поставленных задач в работеиспользовался метод прагматического анализа, а также метод идентификации, наоснове которого проводилась классификация иллокутивных и интерактивных актов.
Материал исследования послужило около160-и примеров, полученных методом сплошной выборки из англоязычнойхудожественной литературы. Общее количество страниц: около 4000 страниц.Анализируется речь персонажей, но при этом в ряде случаев учитывается иавторский комментарий.
Построение работы: введение, двеглавы, заключение.
В первой главе описывается кругтеоретических вопросов, традиционно отводимых к прагматическому полю влингвистике и имеющих непосредственное отношение к объекту нашего исследования.
Вторая, исследовательская часть работынаправлена на решение конкретных задач, обусловленных спецификой выбранной темы.
I. Ретрактивные речевые акты сквозьпризму прагматического направления лингвистики
1.1 Теория речевых актов как теоретическая база длярассмотрения ретрактивных речевых актов
Предметом нашего исследования являетсякоммуникативно-прагматический аспект рассмотрения случаев употребленияретрактивных речевых актов в английском диалоге. Прежде всего, представляетсянеобходимым четко определить ту нишу, тот раздел прагматики, к которомунепосредственно принадлежит предмет нашего исследования. Исходя из самойобласти действия прагмалингвистики как науки, изучающей использованиепредложений в речевой деятельности, становится ясным, что анализируемые намиявления невозможно рассматривать вне порождающего их контекста, вне процессаживого, естественного акта речи.
В прагматике акты речевой деятельности или «речевые акты»были детально изучены в рамках специально разработанной «теории речевых актов»,которая получила весьма широкое распространение и в большой степениспособствовала развитию теории речевого общения.
Поскольку объектом нашего исследования также являютсяопределенные акты речи, пусть и со специализированными прагматическимиустановками и средствами их экспликации, нам представляется необходимымоперировать теми же терминами и понятиями, которые были разработаныпоследователями именно данного теоретического учения.
Ядро теории речевых актов, краткий обзор которой даетКобозева И.М. в предисловии к сборнику «Новое в зарубежной лингвистике» (1986),составляют идеи, изложенные английским логиком Дж. Остином. Вместе с двумядругими выдающимися теоретиками, Дж. Серлем и П.Ф. Стросоном, он и заложил базутеории, которую можно назвать стандартной теорией речевых актов.
Объектом исследования теории является акт речи, состоящий впроизнесении говорящим предложения в ситуации непосредственного общения со слушающим.Подобная формулировка объекта исследования теории речевых актов позволяетсфокусировать ее внимание на детальном описании внутренней структуры речевогоакта – этого элементарного звена речевого общения.
В теории речевых актов субъект речевой деятельностипонимается как абстрактный индивид, являющийся носителем ряда характеристик,психологических (намерение, знание, мнение, эмоциональное состояние, воля) исоциальных (статус по отношению к слушающему, функция в рамках определенногосоциального института).
Ни одна теория коммуникативной деятельности, независимо отмасштабов ее объекта исследования, не может обойтись без формулирования моделикоммуникативной ситуации.
Теория речевых актов предлагает свою оригинальную моделькоммуникативной ситуации. Наряду с такими компонентами, как адресант и адресат высказывания,само высказывание, обстоятельства речевого общения, которые неизменноприсутствуют во всех других моделях общения (в них это компоненты могутназываться иначе), модель речевого акта в данной теории включает в себя такжецель и результат речевого акта (Кобозева, 1986).
Единый речевой акт представляется в теории речевых актов кактрехуровневое образование. Так, основными понятиями, которые лежат в основеописания любого речевого акта и которыми свободно оперирует рассматриваемаятеория, являются понятие локуции, иллокуции и перлокутивногоэффекта.
Центральным звеном трехуровневой системы, предложеннойОстином, несомненно, является понятие иллокуции. Остин не дает точногоопределения понятию иллокутивного акта. Впервые вводя это понятие, он толькоприводит примеры иллокутивных актов.
Остин объяснил существование иллокутивного акта, то естьосуществление какого-то акта в ходе говорения в противоположностьдействию самого говорения. Он называет учение о различных типахприведенных функций языка учением об иллокутивных силах (Остин, 1986).
Иными словами, предложения, являющиеся средством реализацииразных речевых актов, соотносительны с определенной коммуникативной интенцией говорящего.Принято говорить в этой связи, что подобные разные реализации коммуникативно-интенциональногосодержания структурно одного и того же предложения отличаются друг от другаиллокутивной силой.
1.2 Классификация иллокутивных актов
С самого начала существования теории речевых актов основнойее проблемой является описание механизма распознавания коммуникативногонамерения говорящего в речевых актах, объяснение того, каким образомобеспечивается понимание иллокутивной силы высказывания. Основоположникамиданной теории был поставлен вопрос о факторах, благодаря которым высказывания впроцессе общения обретают подлинный смысл, становясь носителями речевогозамысла коммуникантов и вплетаясь в структуру их внеязыковой деятельности, — вопрос, на который семантические теории, оперирующие изолированными предложениями,независимо от степени их формального совершенства, в принципе не могли датьответа.
Как отмечает Г.Г. Почепцов, поскольку содержание предложений,актуализируемых в речевых актах, не сводимо к лексической и грамматическойинформации, а всегда включает и коммуникативно-интенциональное, илипрагматическое содержание, эта семантическая особенность предложения должнанайти отражение в его описании. Данная цель была достигнута путем включения всемантическую структуру предложения специального прагматического компонента.Семантическая структура в данном случае предстает как состоящая из двухвеличин: прагматического компонента и пропозиции. Прагматический компонент отражаеткоммуникативную интенцию предложения, пропозиция (предикат + один или несколькоаргументов) – его когнитивное содержание. Решающим для отнесения предложения ктому или иному прагматическому типу является характер прагматическогокомпонента. Пропозиция может быть идентичной в разных по коммуникативнойинтенции предложениях (Иванова, Бурлакова, Почепцов, 1981).
Первая попытка дать классификацию иллокутивных актовпринадлежит Дж. Остину. Остин полагал, что для уяснения сущности иллокуции надособрать и расклассифицировать глаголы, которые обозначают действия,производимые при говорении, и могут использоваться для экспликации силывысказывания – иллокутивные глаголы.
Остин выделил пять общих классов в соответствии силлокутивной силой входящих в них высказываний и дал им следующие «более илименее отталкивающие имена»: вердитивы, экзерситивы, комиссивы, бехабитивы и экспозитивы (Остин, 1986).
С точки зрения современного уровня развития прагмалингвистикитаксономия Остина выглядит весьма далекой от совершенства. Однако, необходимоупомянуть, что и сам Остин допускал, что проведенная им классификациянедостаточно отчетлива. Он не исключал необходимость построения инойклассификации и не считал свой вариант окончательным.
Таксономия Серля, которую он строит именно как классификациюактов, а не глаголов, представляет собой значительный шаг вперед по сравнению сцелым рядом предшествующих опытов, будучи первой попыткой универсальнойклассификации иллокутивных актов. Базу этой классификации составляют 12признаков, которые сам автор называет «направлениями различий между иллокутивнымиактами» (Серль, 1986).
В своих исследованиях Серль выделил пять базисных категорийиллокутивных актов:
1.Репрезентативы.
Данный тип иллокутивных актов в дальнейшем получил название ассертивов(Серль, Вандервекен, 1985)
2.Директивы
3. Комиссивы
4.Экспрессивы.
5. Декларации, или декларативы (Серль – Вандервекен, 1985)
В ходе дальнейших исследований был предложен целый ряддетализирующих классификаций типов иллокутивных актов. Например, Г.Г. Почепцов,предложил класс квеситивов, которые представляют собой вопросительные предложенияв традиционном понимании. Квеситив имеет ту черту общности с директивом, чтооба они предназначены для того, чтобы вызвать действие адресата, с темсущественным различием (не учтенным в таксономии Серля), что для директива этолюбые действия, включая и речевые, для квеситива – это только речевые действия.
По мнению ученого, важнейшим отличительным признакомквеситива следует считать связь его употребления с разностью информационныхпотенциалов автора квеситива и адресата. Употреблением квеситива его авторделает явным наличие такой разности и преследует цель снятия этой разностипутем получения – в качестве ответа на вопрос – соответствующей информации от адресата.Квеситив ставит в фокус внимания общающихся факт отсутствия некоторойинформации у адресанта и создает, в силу вопросительности, психологическоенапряжение в общении, которое снимается выдачей адресатом ответа… Кроме того,квеситивное предложение должно обладать структурным признаком вопросительности.Инвентарь соответствующих средств достаточно разнообразен. Важнейшим среди нихявляется интонация (Иванова, Бурлакова, Почепцов, 1981, С.277-278).
Еще один вариант классификации иллокутивных актов былпредложен В.В. Богдановым. В построении своей классификации он отталкивается отдихотомического, или бинарного принципа. На каждом уровне обозначается тотпризнак, по которому происходит деление. Например, все иллокутивные акты впредлагаемой им схеме делятся на институциональные, или ритуальныеи неинституциональные, неритуальные. Все неинституциональныеречевые акты делятся далее на два класса – побуждающие и непобуждающие.Поскольку побуждающие иллокутивные акты могут инициировать как говорящего, таки адресата, то их по этому признаку можно вновь разделить на два подкласса – адресантно-инициирующиеи неадресантно-инициирующие и т.д. (Богданов, 1990).
Пытаясь провести критический анализ приведенных вышеклассификаций, как несомненное преимущество более поздних классификаций посравнению с вариантом, первоначально предложенным Дж. Серлем, мы рассматриваемобособление класса вопросов в отдельную категорию прагматических типовпредложения (иллокутивных актов). Целый ряд ученых придерживается подобнойточки зрения. Согласно мнению Л.П. Чахоян, вопрос характеризуется своимсобственным коммуникативно-интенциональным содержанием, направленным наустранение информационной лакуны между знаниями его автора и адресата иобладает рядом типичных структурно-семантических особенностей, не позволяющихпричислить прагматическую категорию вопросов к разряду директивных предложений(Чахоян, 1979).
Еще одной, принципиально важной особенностью представленныхподходов к систематизации иллокутивных типов является отсутствии одного, на нашвзгляд, важного прагматического типа. Речь идет о классе иллокутивных актов,направленных на передачу психологического состояния говорящего, на выражениеего эмоций и переживаний. Примерами подобных иллокутивных актов, на наш взглядмогут служить эмоциональное английское восклицание типа “God dam it!”, “Jesus Christ!”; илирусское “Ну и дела!”, “Вот это да!”. Высказывания подобной направленностивстречаются в речевых актах повседневной человеческой жизни ничуть не реже,чем, к примеру, ассертивы или директивы.
Как известно, в таксономии Серля, выделившего классэкспрессивов, эмоциональный компонент приобретает этикетный характер. Онподходит к трактовке экспрессивов в конвенциональном смысле, рассматривая ихтолько как ритуальные обряды.
Определенные попытки отразить эмоционально-психологическуюсоставляющую РА (речевых актов) присутствуют в концепции Е.М. Вольф. В своих работах она расширяеттрактовку класса экспрессивов, относя к ним все виды высказываний, которыеинтерпретируются как оценочные (одобрение, неодобрение и т.п.) или включаютоценочный компонент в свою интерпретацию (оскорбление, похвала, комплимент ит.п.). Таким образом, она причисляет к классу экспрессивов оценочныевысказывания, принадлежащие индивидуальным субъектам, имеющие своейиллокутивной целью выразить эмоциональное состояние говорящего и/или произвестиэмоциональное воздействие на слушателя, основанное на одобрении и порицании вшироком смысле слова. Такие оценки слабо связаны с социальными нормами истереотипами (Вольф, 1985, С.166-167).
Находясь под влиянием Серля, Вольф также причисляет к классуэкспрессивов такие речевые акты, как поздравление, извинение или благодарность.Данные речевые акты являются обусловленными социальными конвенциями, чтопозволяет интерпретировать их как «этикетные акты речевой деятельности» (Поспелова,1992). На наш взгляд, подобный подход лишает класс экспрессивов необходимогоэмоционального наполнения и приравнивает данные типы речевых актов копределенным, клишированным речевым ситуациям.
Необходимо отметить иной теоретический взгляд на рассмотрениеданного вопроса. Так, пытаясь привнести категорию эмотивности в рассмотрение иклассификацию иллокутивных актов А.Г. Поспелова в своих работах выдвигает идеюдальнейшей субклассификации основных типов иллокутивных актов по принципуучастия в них эмоционального компонента. Беря за основу классификациюСерля-Вандервекена, она обнаруживает, что большинство перечисленных классоввключает подклассы, которые можно охарактеризовать как слитные. Слитность можетбыть обусловлена природой иллокутивного компонента РА и отношением к немуэмоционального компонента. В РА, содержащих эмоциональный компонент в качествеобязательного, иллокутивный компонент сливается с эмоциональным, образуя единоецелое (Поспелова, 1992).
Такая точка зрения позволяет сохранить тот объем понятияэкспрессивов, который характерен для традиционной классификации иллокутивныхактов.
В ходе данной работы мы находим целесообразным выделитьотдельный класс иллокутивных актов, направленных на передачу психологическогосостояния оратора, на выражение его эмоций и переживаний. Рассмотрев всеварианты, мы считаем необходимым присоединиться к точке зрения Пиотровской,выделившей на материале русского языка особый прагматический тип эмотивов, которыепротивопоставляются экспрессивам как «этикетным речевым актам» в интерпретациитаких ученых, как Е.М. Вольф и А.Г. Поспелова. Л.А Пиотровская пишет, что«выделение особого коммуникативного типа высказываний, называемых эмотивными,основано, во-первых, на квалификации намерения говорящего выразить своеэмоциональное состояние или эмоциональное отношение к объективной действительностив качестве самостоятельной целеустановки, во-вторых, на положении о том, чтоназванная коммуникативная задача является в эмотивных высказыванияхдоминирующей» (Пиотровская, 1994, С126). В работах данного ученого эмотивныеречевые акты получают следующее определение: «речевые акты, целью которых,является выражение эмоционального состояния субъекта речи или егоэмоционального отношения к чему-либо» (там же, С.25).
Принимая во внимание все рассмотренные точки зрения, заокончательный вариант классификации иллокутивных актов, на основе которогобудут строиться наши дальнейшие рассуждения, мы принимаем пять основных типовРА согласно классификации Серля-Вандервекена, дополненные классами вопросов иэмотивов: ассертивы, директивы, комиссивы, экспрессивы, декларативы, вопросы,эмотивы.
1.3 Интерактивный подход к рассмотрению и классификации речевыхактов
В 70-е годы в прагматике внимание концентрировалосьпреимущественно на иллокутивном аспекте РА, отражающем желания, мнения ипсихологический настрой говорящего, которые определяли коммуникативную формуданной речевой единицы (Searle,1970). Различные типы РА изучались в основном как потенциальные, типовыеединицы общения, в отрыве от их коммуникативного контекста. В 80-е годыдеятельностный подход к языку потребовал рассмотрения РА прежде всего с учетомусловий их функционирования в речи.
Как пишет А.Г. Поспелова, на этом этапе в связи с признаниемактивной роли адресата как равноправного участника динамического процессакоммуникации в центре внимания оказалась не только и не столько иллокутивная,сколько интерактивная характеристика речевых единиц. Интеракция предполагаетобмен действиями (как вербальными, так и невербальными), в котором участвуют неменее двух лиц (Поспелова, 1992).
При интерактивном подходе, ставящем в фокус своего вниманиянепосредственно акт живой диалогической речи, каждая реплика коммуникантавплетается в общую структуру диалога и получает интерпретацию относительнопредшествующих, либо последующих реплик. При этом значительно большее значениепридается эмоциональному состоянию собеседников, ситуативному контексту,тактике и стратегии говорящих.
Лингвисты выделяют ряд единиц речевой деятельности.Мельчайшей единицей, как правило, считается речевой акт (поступок),далее следует речевой шаг, речевой ход, речевое взаимодействие,т.е. диалогическое единство или микродиалог; речевое событие, т.е.макродиалог. Эти единицы изучались в работах таких ученых, как Эдмонсон, Сусов,Зернецкий.
В нашем исследовании мы не стремимся к детальному описаниюприведенных единиц, в особенности с учетом большого количества расхождений в ихтрактовке. Наша цель заключается в описании РА в плане их отношения кинтеракции, неотъемлемой частью которой, в конечном итоге, и являетсянепосредственно объект нашего исследования – ретрактивные РА. В работепринимается точка зрения, согласно которой признается наличие иллокутивного иинтерактивного компонентов РА. При этом в лингвистической литературе ставитсявопрос о более конкретных появлениях этой функции, таких, как согласие,возражение, комментарий и т. д.
Заметим, что об интерактивной роли, об ориентацииреализующего данный РА высказывания на реплику собеседника РА речь идет толькотогда, когда РА определенной иллокутивной силы реально используется во Взаимодействии,т.е. является актом – поступком. Иллокутивные компоненты РА сочетаются вречевом общении с различными интерактивными компонентами, и «выбор»интерактивного компонента зависит от позиции РА во Взаимодействии и отстратегий говорящего.
В рассматриваемой нами работе А.Г. Поспеловой приводитсясводная классификация интерактивных актов. При этом делается оговорка, что втрактовке интерактивной природы РА наблюдаются большие расхождения. Авторссылается на таких ученых, как, Эдмонсон, Зернецкий, Паронян, Власова, Чахоян,Комина.
1. Информирование – РА, требующий либо комментария со стороныадресата, либо его сигнала, что содержание РА услышано и усвоено.
2. Запрос — РА, ориентированный на получение ответа.
3. Побуждение – РА, ориентированный на получение согласия илиотказа выполнить требуемое действие или на его выполнение.
4. Комментарий – РА, служащий для распространения идополнения предшествующего РА собеседника или говорящего. В последнем случае РАстимулируется репликой собеседника и является ретрактивным, т. е. говорящийвозвращается к своей предыдущей реплике, внося необходимые изменения илипояснения:
а) подтверждение – согласие с высказанным мнением илинамерением собеседника; подтверждение своего собственного предыдущеговысказывания (ретракция);
б) возражение – несогласие с высказанным мнением илинамерением;
в) отмена – отказ от собственного предыдущего высказывания(ретракция);
г) распространение – обеспечение предшествующего высказываниясобеседника или говорящего (при ретрактивном акте) дополнительной информацией.
5. Восприятие – РА, служащий сигналом того, что содержаниепредыдущего РА услышано и усвоено. Эмоционально окрашено.
6. Ответ – вербальное действие, вызванное РА – запросом:
а) утвердительный; б) отрицательный; в) информирующий.
7. Реакция на побуждение (Реакция): а) согласие – готовность;
б) согласие – разрешение – благодаря своей двойственнойприроде данный иллокутивно-интерактивный акт попадает как в списокиллокутивных, так и интерактивных актов; в) несогласие, отказ.
Первые три из представленных классов (информирование, запроси побуждение) являются инициирующими, в то время как четыре последних класса(комментарий, восприятие, ответ и реакция) носят реактивный характер(Поспелова,1992).
Приведенная схема наглядно демонстрирует, что объект нашегоисследования, т.е. ретрактивные речевые акты относятся к разделу комментариев,по крайней мере – к таким трем его подтипам, как подтверждение, отмена ираспространение. В связи с этим интересно отметить существование иной точки зренияк рассмотрению комментариев, принадлежащей Т.П. Третьяковой, которая занималасьизучением проблемы речевых стереотипов в английском языке.
Т.П. Третьякова значительно расширяет понятие комментирующихвысказываний, выделяя два основных вида комментариев:
1) ответный, т.е. «затребованные» реакции, появлениекоторых обусловлено удовлетворением реплики-стимула,
2) собственно комментирующий, т.е. «спонтанные»реакции, возникающие как проявление эмоционального состояния говорящегосубъекта.
Ответный комментарий представлен высказываниями согласия инесогласия. Положительный ответный комментарий представлен несколькими типами:собственно согласие, подтверждение и одобрение.Отрицательный ответ реализуется в виде несогласия, возражения и осуждения.
Собственно комментирующие речевые стереотипы представленыдвумя типами интерпретаций. Во-первых, это эмоционально-оценочный комментарий,который возникает как результат аффективного состояния говорящего ираспределяется по типам реакций на положительный (одобрение) и отрицательный(неодобрение). Во-вторых, комментарий фигуративно-экспрессивный, которыйвозникает в результате выбора говорящим некоторой фигуры речи, например, иронииили шутки, выражающей оценочное отношение говорящего в более сложной дискурсивнойформе (Третьякова, 1995).
Как видно, система комментирующих высказываний, разработаннаяТ.П. Третьяковой, представляет собой довольно сложное образование. Помимособственно комментариев, которые дополняются такими интерактивными актами, какответ и реакция, она включает в себя эмоциональный компонент (восприятие). Всвязи с этим в настоящей работе мы находим более целесообразным придерживаться приведеннойвыше более традиционной классификации.
Итак, подытоживая анализ РА с позиций интеракции, еще разподчеркнем, что, совершая определенный речевой поступок (акт или ход),говорящий одновременно осуществляет и иллокутивный и интерактивный акты. Всвязи с этим в настоящей работе каждый РА будет охарактеризован одновременно сдвух точек зрения. При этом будет использоваться один из терминов ряда«ассертив, вопрос, директив и др.» и один – из ряда «информирование,комментарий, восприятие и др.».
1.4 Проблема рассмотрения ретрактивных речевых актов
Впервые понятие ретракции попало в фокус лингвистическихисследований в работах видного немецкого теоретика Дитера Вундерлиха. Он ввелпонятие ретрактивого иллокутивного акта для описания определеннойкоммуникативной ситуации, при которой говорящий совершает преднамереннуюотсылку к своей собственной реплике, произнесенной в прошлом. В своихисследованиях Вундерлих предлагает несколько модифицированный (по сравнению страдиционно канонической типологией Серля) вариант классификации иллокутивныхактов, основное отличие которой заключается именно в обособлении ретрактивноготипа в отдельный прагматический класс.
В настоящее время большинство лингвистов (Edmonson, 1981; Поспелова, 1992 и др.)склоняются рассматривать ретрактивные отношения в речевом акте под несколькоиным углом зрения, а именно – с позиций интерактивного подхода. В этих случаях говорящийвозвращается к своей предыдущей реплике и вносит необходимые изменения илипояснения, находясь в процессе непосредственного взаимодействия со слушающим.
Тем не менее, необходимо отметить, что точка зренияВундерлиха нашла поддержку у некоторых ведущих отечественных лингвистов. Кпримеру, И.П. Сусов в своей работе «Семантика и прагматика предложения»отмечает, что «наиболее обоснованной представляется классификациякоммуникативно-интенциональных типов высказываний, разработаннаязападногерманским лингвистом Дитером Вундерлихом»
Рассматривая речевой акт как важнейшеесемантико-прагматическое понятие, Вундерлих наделяет его рядом интересныхфункций по отношению к объектам и процессам материальной действительности. Так,речевые акты могут заменять, подготавливать, разъяснять, направлятьматериальные действия, а также создавать социальные факты (назначения иливыборы лиц на определенные должности, аттестация, приговоры, открытиеобщественных мероприятий и др.) (Сусов, 1980).
Среди других отечественных ученых, активно воспринявший всвоих работах идеи Вундерлиха, можно отметить Н.А. Комину, которая, тем неменее, несколько расширила понятие ретрактивных РА. Так, в своих исследованияхона относит к ним высказывания типа извинений, благодарностей, ответов,обоснований, частично (в зависимости от положения в дискурсе) утверждения,объяснения, констатации и т.д. В ретрактивных РА актах данного типа установкаговорящего сводится к тому, чтобы речевое действие было воспринято, правильнопонято намерение говорящего. (Комина, 1984, С.92).
Признавая частичное заимствование терминов из классификации,представленной Дж. Серлем, Д. Вундерлих различает следующие иллокутивные типы:
1) репрезентатив(утверждения, отчеты, описания, повествования),
2) директив(просьбы, приказы, побуждения, советы),
3) комиссив(обещания, предложения),
4) сатисфактив(извинения, утверждения, заявления, ответы, поздравления, выражениеблагодарности),
5) ретрактив(разрешения, уточнения о ранее сделанном утверждении, заявления о невозможностивыполнить обещание или просьбу),
6) декларатив(определения, называния, открытие заседания, крещение).
Помимо шести основных типов, Вундерлих особо останавливаетсяна таких подтипах, как:
7) вопрос,иллокутивная направленность которого может быть представлена как директив,побуждающий возникновение репрезентативного речевого акта;
8) предиктив(предсказания, пророчества и т.п.).
Несмотря на определенный иллокутивный уклон в трактовкеретрактивных актов, в своем подходе к описанию речевого акта как таковогоВундерлих отводит особое место такому фактору как интерактивные условия (interaction conditions). Он пишет, что любая ситуация (social situation) общения включает как субъективные,так и объективные элементы. К первым он относит комплекс индивидуальныхподходов (set of individual attitudes), свойственных каждому коммуниканту,а вторые получают наименование интерактивных условий (к ним относятсясоциальные нормы, обязательства и иные социальные ценности) (Wunderlich, 1976, С. 252).
Таким образом, интерактивный подход несомненно присутствует врассмотрении самой природы РА у Вундерлиха, который, однако, получает в егоконцепции несколько иную по сравнению с вышеприведенной интерпретацию. Подинтерактивными условиями он подразумевает те практические последствия, которыевлечет за собой использование РА для всех участников коммуникации. Вундерлихутверждает, что иллокутивная сила является тем фактором, который вводит новыеинтерактивные условия, удовлетворение которых, в свою очередь, и определяетстепень успешности самого РА. Более того, чтобы отнести иллокутивный акт к томуили иному типу, Вундерлих предлагает рассматривать его как нечто, что вводит,удовлетворяет, либо возвращает (retracts) некоторые условия интерактивности, либо даже вводит совершенно новыйфакт (Wunderlich, 1976, С.253-254).
Подводя краткий итог, мы отметим, что сама суть различиймежду двумя изложенными выше подходами к рассмотрению интерактивного аспекта РАзаключается не в его наличие либо отсутствии, что не подвергается сомнению, а втом месте, которое отводится интеракции в рассмотрении РА. Согласно первомуварианту иллокутивный акт изначально включает интерактивный компонент, аинтеракция, таким образом, напрямую интегрирует в систему иллокутивныхотношений, в то время как при втором подходе условия интерактивностирассматриваются как следствие, продукт и результат применения иллокутивной силыв пределах РА.
Несомненно, с позиций современного состояния развитияпрагмалингвистики, т.е. исходя из подхода к рассмотрению интерактивногокомпонента как непосредственной составляющей РА, ряд положений классификацииВундерлиха может быть подвержен определенным сомнениям. И основным из них, нанаш взгляд, является именно смешение иллокутивного и интерактивного подхода крассмотрению речевых актов. Однако, сам факт выделения речевых актовретрактивного типа самостоятельного, полноправного явления представляетбесспорный интерес с точки зрения нашего исследования.
Выводы
В данной главе нашего исследования была заложена теоретическаябаза для последующего практического изучения коммуникативно-прагматическиххарактеристик ретрактивных речевых актов в английском диалоге. Под понятиемретракции мы подразумеваем преднамеренный повторный ввод говорящим своегопредыдущего высказывания с целью пояснения либо уточнения, который совершается впроцессе вербальной коммуникации с собеседником.
В результате сопоставительного обзора основных вариантовклассификации иллокутивных актов мы принимаем за основу пять классовиллокутивных актов из таксономии Серля-Вандервекена (ассертивы, директивы,комиссивы, экспрессивы, декларативы), дополненные прагматическими типамивопросов и эмотивов. Под эмотивами мы понимаем определенный прагматический типвысказываний, направленный на передачу психологического состояния адресанта,выражение его эмоций и переживаний.
Отмечая наличие варианта интерпретации ретрактивных актов какодного из типов иллокуции, в ходе данной работы мы приходим к выводу онеобходимости придерживаться второго — интерактивного подхода к рассмотрениюретракции. Мы полагаем, что ретрактивные отношения возникают исключительно впроцессе обмена вербальными действиями, т.е. диалога, являясь одним из наиболеераспространенных приемов логической организации языковых средств выражениякоммуникативного намерения говорящего. Ретракция является методом обеспечениянекоей прагматической когерентности последовательных реплик говорящего вструктуре речевого взаимодействия, или макродиалога. Мы особо подчеркиваем, чторетрактивные отношения эксплицируются исключительно во взаимоотношениях междурепликами говорящего, которые, в свою очередь, взаимозависимы как друг отдруга, так и от реплик адресата, т.е. интерактивны.
Представив основные теоретические положения ДитераВундерлиха, впервые выделившего понятие ретракции, мы отмечаем, что в своихработах он не переходит к детальному изучению конкретных видов ретрактивныхречевых актов. В связи с этим, а также, учитывая тот факт, что концепцияВундерлиха строится на материале немецкого языка, представляется необходимымрассмотрение конкретных видов ретрактивных отношений в РА в процессе живой,диалогической речи английского языка. Именно этой цели и отвечает вторая главанашего дипломного сочинения
II. Комплексно–прагматическаяхарактеристика ретрактивных речевых актов и их классификация
2.1 Ретракция.Критерии выделения и принципы классификации
Ретракция –прагматическое понятие, в основе ее выделения лежаткоммуникативно-интенциональные характеристики, а не формально-структурныепризнаки. Однако, в работах рассмотренных нами лингвистов (см. 1.4.) за случаиупотребления ретрактивных речевых актов принимались в основном такиеклассические ее примеры, в которых происходило совпадение плана выражения междупервой и последующими репликами говорящего. Собственно, недостаточная степеньизученности ретрактивных РА (РРА) как таковых привела к тому, что в тех редкихслучаях, когда ретракция попадала в фокус внимания ученых, они рассуждали лишьо таких примерах употребления РРА, когда первоначальная реплика адресанта Аполностью либо частично формально совпадала с его последующей репликой В на обоихязыковых уровнях: лексическом и грамматическом. Между тем, встречаются случаи,когда говорящий повторно развивает одну и ту же мысль, чтобы добитьсявыполнения своей целеустановки, реализовать некоторуюкоммуникативно-интенциональную стратегию, облекая ее при этом в иную формувыражения, т.е. эксплицируя при помощи иных языковых средств. С точки зрениянесовпадения его формально-структурных признаков, т.е. лексико-синтаксическойформы, подобный вид ретракции получает в настоящей работе наименование преобразованнойретракции:
1) “I don’twant you to feel pressured about this report,” she says. “Do you want anextension?”
“No.” Backingslowly out of the door as she follows him. “I’ll get it done.”
“You’re sure? There’sno need to push yourself…” (Gue. Ord. С.218)
Опираясь настатистические данные собранного материала, мы отмечаем, что РРА преобразованноготипа экспликации носят весьма частотный, но далеко не превалирующий характер. Вбольшинстве случаев наблюдается если не полное, то частичное совпадениелексико-грамматических средств выражения ретрактивного комплекса репликговорящего (А, В, С и т.д.). Для обозначения подобного вида ретракции в ходеданной работы мы вводим термины соответственно полных и частичныхретрактивных речевых актов (РРА):
2) [“How comeyou to be in the forest?” we asked.”]
“We havefollowed you.”
…………
“We havefollowed you,” they said, “and we shall follow you wherever you go…” (Полная ретракция) (Rand A. С. 56).
3) “I don’tthink I’ll be all that useful to you, I never think about it any more.”
…………
“You have thepeople you need, Jack. I don’t think I’ll be an improvement. I came downhere to get away from that.” (Частичная ретракция) (Har. Dr. С. 2-3).
Под частичным РРА мыподразумеваем частично-преобразованную ретракцию, в то время как наименование собственнопреобразованная ретракция закрепляется за теми РРА, в которых наблюдаетсяполная трансформация плана выражения между первоначальной и последующейрепликами говорящего.
Учитывая вариантклассификации РРА по принципу их лексико-грамматического соответствия, мысчитаем принципиально важным, что под критериями выделения РРА стоит пониматьне только формально-языковое совпадение реплик А, В, С и т.д., но, в первуюочередь, наличие такой прагматической целеустановки адресанта, реализациикоторой он добивается путем повторного ввода какой-либо мысли, путем повторногообращения к определенной ситуации. Причем функционально-прагматическая силавоздействия подобного речевого акта на адресата аккумулируется, увеличиваетсяблагодаря его ретрактивной природе, пропорционально числу коммуникативныхвозвратов, которые зачастую маркируются при помощи определенныхвозвратно-ссылочных лексических единиц (типа “I told you” и “I said”).
2.2 Ретрактивныеречевые акты в иллокутивно-интерактивном аспекте
2.2.1 Стимулирующие икомментирующие ретрактивные речевые акты
Отметив формально-структурныепризнаки РРА, вернее – их вторичность, мы обратимся непосредственно к прагматическомуаспекту выделения РРА.
Все РРА (полные,частичные преобразованные) можно подразделить на два основных класса: стимулирующие(проспективные) икомментирующие:
4) Then sheadded irrelevantly: “You ought to see the baby.”
“I’d like to.”
“She’s asleep.She’s three years old Haven’t you ever seen her?”
“Never”
“Well, youought to see her. She’s – “ (Fitz. G.С.12) (Стимулирующая ретракция);
5)…“Hedrove very nicely. I was amazed.”
“Hedrove? Muriel, you gave me your word of — “…………
“Isaidhe drove very nicely, Mother. Now, please. I asked him to stay closeto the white line, and all, and he knew what I meant, and he did it. He waseven trying not to look at the trees – you could tell….” (Sal. N. С. 107)(Комментирующая ретракция) .
Общим у этих двухподклассов речевых актов является их ретрактивный характер, различие жезаключается в их диаметрально противоположной прагматической подоплеке. Болееконкретно, эти два класса РРА противопоставляются на основании различий ввекторной направленности коммуникативно-интенционального намерения ихадресанта. В первом случае прагматический вектор авторской установкиустремляется к моменту в прошлом, и комментирующие РРА служат для подтверждения,распространения или отмены предыдущего высказывания.
Во втором же случаепрагматический вектор повторной реплики говорящего проспективен, т.е.ориентирован на некий момент в будущем. Стимулирующие РРА носят явнодирективный характер и служат для побуждения адресата на выполнениекакого-либо действия, либо для прерывания контакта.
В нашей работе мы особоостановимся на двойственной природе комментирующих РРА. Дело в том, что дляописания прагматических процессов в любом РА, в том числе и в РА интересующейнас специфики, представляется необходимым, во-первых, определить сутьпроисходящего явления, а во-вторых, выявить его подоплеку. Иными словами,исследователь задается вопросом, что происходит, и чем это вызвано? Так, вслучае употребления комментирующего РРА говорящий совершает сознательнуюотсылку к своему предыдущему высказыванию, непосредственно цель которой можетносить, на наш взгляд, двойственный характер. С одной стороны, подобный РРАявляется своего рода описательным, прибегая к которому говорящий либоверифицирует, т.е. подтверждает правоту своих слов, либо вносит необходимые, наего взгляд, дополнения. С другой стороны, адресант может преследовать при этомцель подталкивания адресата к выполнению какого-либо действия (вербального либоматериального), к формированию определенной ментальной позиции. Таким образом,мы утверждаем, что комментирующие РРА могут также приобретать стимулирующийхарактер.
Интересно, чтостимулирующие РРА никогда не принимают комментирующий характер. Они являютсяисключительно средством достижения узко сформулированной,побудительно-директивной целеустановки говорящего.
Определив основныепринципы классификации РРА, мы перейдем непосредственно к рассмотрению наиболеепоказательных, на наш взгляд, примеров их употребления. Для пояснений, которыебудут сопровождать примеры, мы примем следующую форму записи: сначалауказывается класс иллокутивного акта (исходя из таксономии, выработанной втеоретической части нашего исследования – см. 1.2.); затем после точки с запятойследует класс (стимулирующий, комментирующий) и подкласс интерактивного РРА(побуждение, подтверждение, распространение, отмена). Кроме того, анализируемыепримеры будут характеризоваться относительно лексико-грамматических средств ихэкспликации (полная, частичная, преобразованная ретракция). Непосредственно РРАи предшествующая ему инициирующая реплика адресанта будут выделяться жирнымшрифтом, возвратно-ссылочные маркеры, а также эмоционально окрашенная лексика,служащие индикаторами определения ретракции, будут выделены курсивом. Пропускмежду инициирующей и ретрактивной репликами, который может насчитывать отодного высказывания адресата до нескольких страниц, будет обозначатьсямноготочием.
Рассмотрим стимулирующие РРА:
6) “Listen. Igotta get up and go to Mass in the morning, for Chrissake”
……………….
“How ‘boutturning off the goddam light? I gotta get up for Mass in the morning.”(Sal. C., 61-63).
Косвенный РА(транспонирование директива в ассертив); Стимулирующий (побуждение); Полнаяретракция.
Перед нами примермакроречевого акта. В своей повторной реплике говорящий добивается реализациикоммуникативного эффекта, изложенного в доминирующем РА (turn off the light), за счет употребления вспомогательного РА, которыйносит ретрактивный характер (I gotta get up for Mass in the morning).
7) “Watchyour language, if you don’t mind.”
What alady, boy.A queen, for Chrissake.
……………
“Listen.I tolejaabout that. I don’t like that type language,” shesaid. “If you’re gonna use that type language, I can go sit down with mygirlfriends, you know.” (Sal. C., 94-95).
Директив; Стимулирующий(побуждение); Частичная ретракция. Говорящий побуждает собеседника переключитсяна другой регистр языка.
8) “Look,” Isaid “Would you be interested in meeting me for a cocktail somewhere?”………………
“Ithought we might have just one cocktail together. It isn’t toolate.” (Sal. C., 84-85).
Директив; Стимулирующий(побуждение); Частичная ретракция.
9) “Veryfunny,” he said. (А) “Same old Caulfield.When are you going to grow up?”……….
“Oh, God!”old Luce said. (В) “Is this going to bea typical Caulfield conversation? I want to know right now.”……….
“Listen.Let’s get one thing straight. (С) I refuse to answer any typical Caulfield questions tonight. When inhellare you going to grow up?” (Sal. C., 188-189).
В – Косвенный РА (транспонированиедиректив в вопрос); Стимулирующий (побуждение); Частичная ретракция.
С – Ассертив;Стимулирующий (побуждение); Частичная ретракция
На наш взгляд, последниедва примера служат прекрасной иллюстрацией того, что ретрактивные речевые акты выступаюв роли своеобразных опорных пунктов для скрепления всего макродиалога воедино,они пронизывают его конкретной коммуникативно-прагматической установкой.
Так, в примере № 8 расстояниемежду двумя репликами говорящего насчитывает несколько страниц, но именноповторная, ретрактивная реплика определяет цель всего диалога, максимальнодекодирует коммуникативное намерение адресанта. Остальная, по объему –наибольшая часть диалога, приобретает в свете данных обстоятельств фатическуюфункцию и служит лишь необходимым светским фоном для адресанта (Холдена) в егопопытках достижения определенного коммуникативного эффекта, а именно –пригласить куда-нибудь свою собеседницу.
Точно также в примере № 9весь диалог пронизан ретрактивным РА одного из собеседников, которыйориентирован на его прекращение, на подавление коммуникативной стратегииадресата.
Перейдем к рассмотрениякомментирующих РРА:
10) “Youreally can dance,” I told the blond one. “You oughta be a pro. I meanit. I danced with a pro once, and you’re twice as good as she was.
………………
“Nothing. Noidea. You really can dance,” I said “I have a kid sisterthat’s only in the goddam fourth grade. You’re about as good as she is,and she can dance better than anybody living or dead” (Sal. C.,92-94).
Ассертив; Комментирующий(распространение), Полная ретракция.
В РРА типараспространение, представленных предыдущим примером, можно выделитьопределенную формальную структуру. В них наблюдается разграничение междусобственно ретрактивным элементом (You really can dance), который выделен в нашем анализе курсивом, и самойраспространительной, дополнительной частью.
11) Robin: … (A)And I’ve finished. Out! Demobbed at last!
……….
Robin: … Gosh,(B) you don’t know what it feels like to be out at last!
……….
Robin: … Lord!– (C) it’sgrand to be back again, and not just on a filthylittle leave. … (Pr. T., 52-58).
B – Эмотив; Комментирующий(подтверждение); Частичная ретракция.
С – Эмотив;Комментирующий (подтверждение); Преобразованная ретракция.
Помимо представленныхподклассов распространения и подтверждения, еще одной разновидностьюкомментирующих РРА является интерактивный акт отмены. Анализ собранногофактического материала показывает, что случаи употребления РРА подобнойнаправленности крайне редки. В качестве примера мы можем проиллюстрироватьситуацию из рассказа Стивена Ликока “How we kept Mother’s day”, потенциально запрограммированную квоспроизведению комментирующих РРА типа отмены:
12) “…wedecided that we’d make it a great day, a holiday for all the family, and doeverything we could to make Mother happy…after breakfast we had it arranged asa surprise for Mother that we would hire a motor car and take her for abeautiful drive away into the country… When the car came to the door…it wasplain enough that we couldn’t all get in… So in the end it was decided thatMother would stay home and just have a lovely restful day around the house, andget the dinner. It turned out anyway that Mother doesn’t care for fishing, and…Fatherwas rather afraid that Mother might take cold if she came…He said it was ourduty to try and let Mother get all the rest and quiet that she could…” (L. M. С. 11-13).
Очевидно, описываемая ввиде пересказанной речи ситуация могла провоцировать употребление со стороныОтца одного или нескольких РА, направленных на отмену своего обещания, в ходереализации которых он, вероятно, ссылался на свои предыдущие слова. Такимобразом, в приводимом примере может идти речь об употреблении комментирующегоРРА типа отмены обещания.
Из обнаруженных примеровследует, что к типичным лексическим маркерам, служащим индикаторами выделенияретракции можно отнести следующие слова и выражения:
а) словосочетания типа I told you (aboutten times), I said, I’ve asked you (about fifty times), I mean it/what I meanis, I thought;
б) наречия again, just, really;
в) речевые стереотипы,сопровождающие напоминание, вроде listen, hey, you know, no kidding;
г) дейктическоеместоимение this.
О ситуации спора, котораянеизменно сопровождается употреблением РРА, помимо восклицательной интонации,свидетельствуют следующие эмоционально окрашенные лексические элементы:
а) междометия: for Chrissake, oh, God, Gosh, Lord, goddam, hell (what/whythe hell, in hell/ as hell), …boy;
б) прилагательные,описывающие состояние и отношение говорящего: sarcastic, excited, peculiar, living or dead;
в) наречия иприлагательные, оценивающие ситуацию: honestly, horrible, filthy, terrific, crap, at last;
г) восклицательныесинтаксические конструкции it’s grand…, what a…, what the heck… и др.
2.2.2 Экстратекстуальнаяи композиционная ретракция
В процессе работы намибыли обнаружены несколько примеров, позволяющих взглянуть на рассмотрениепонятия ретракции с несколько иной перспективы. Любое научное исследованиедолжно опираться на анализ конкретного, жестко фиксированного фактическогоматериала. В нашем случае речь идет о лингвистическом исследовании, объектомкоторого выступают примеры ретрактивной вербальной коммуникации на английскомязыке в рамках определенного, зафиксированного текста. Тем не менее,придерживаясь принципа вторичности формально-структурного подхода к изучениютакого узко прагматического явления, как ретракция, мы сочли возможнымнесколько выступить за рамки так называемого заданного, печатного текста. Нанаш взгляд, по своим коммуникативно-прагматическим характеристикам приведенныениже примеры могут быть причислены к числу РРА. Их особенностью является то,что их источник, т.е. конкретный художественный текст содержит толькоретрактивную реплику говорящего, тогда как его первоначальное высказываниереконструируется исходя из их собственно прагматических характеристик, а такжеосновываясь на упоминавшихся выше лексических маркерах. Данный вид ретракцииполучает в нашей работе наименование непрямой, либо экстратекстуальнойретракции.
Рассмотрим примеры:
13) Hazel: Oh – dear! Oh – dear! But that’s the littleman I told you about, Kay, who always stared, and once followed usaround. And I think Gerald Thornton had the cheek of the devil to bring himhere. Just because he’s a new client. (Pr. T., 46).
14) Gerald:I’m afraid Beevers hasn’t been a success.
Mrs. C.: Well/after all, he is – rather – isn’t he?
Gerald: Idid warn you, y’know. And really he was so desperately keen to meet thefamous Conways (Pr. T., 166).
=>(Gerald:Beevers won’t probably impress you very much*)
Эти примеры содержаттакие высокочастотные лексические маркеры ретракции, как “I told you” и “you know”. Кроме того,первый из них также содержит прямое обращение, которое свидетельствует, чтоприведенный речевой акт ассертивного типа уже употреблялся именно в речи данныхсобеседников. Мы выделяем те частичные, либо полные ретрактивные высказывания,чьи инициальные реплики, на наш взгляд, достаточно просто восстанавливаются. Внекоторых случаях, такая реплика была, вероятно, выражена другими словами, аретракция, таким образом, является преобразованной. Во втором примере подобнуюинициальную реплику мы приводим отдельно, в скобках. Она маркируются звездочкой(*) и, естественно, носит гипотетический, потенциальный характер.
Случаи употребленияэкстратекстуальной ретракции служат типичными примерами макроречевых актов. Впределах макроречевого акта отдельный микроречевой акт, характеризующийся внашем случае ретрактивной направленностью, может равняться предложению(Поспелова, 2001, С.14).
Наконец, в ходе нашейработы мы останавливаемся на еще одном специфическом виде ретракции, которыйможно назвать композиционной ретракцией. Ее особенность заключается впреднамеренном авторском нарушении хронологической очередности следованияречевых ходов одного и того же коммуниканта, один из которых наделен четковыраженными ретрактивными признаками:
15) Mrs. C.(with dignity): Really, Ernest! (А) I was offered four thousand pounds for it (house)once (страница 119) (Pr. T., 119). ………
Mrs. C. … ButI think you ought to know. I’ve (В) had another enormous offer for this house. Of course I wouldn’tdream of selling it, but it’s nice to know it’s worth so much…. (страница 166, 18 лет ранее) (Pr. T., 166).
Именно реплика А,произнесенная на 18 лет позже является ретрактивной, несмотря на то, что втексте она расположена за 47 страниц до введения хронологически первоначальнойреплики В. По нашему мнению, композиционная ретракция – это своеобразныйавторский прием, который обеспечивает некую текстуальную когерентность,предоставляя опорные точки построения сюжета.
2.2.3 Понятие псевдоретракции
В ходе анализа собранногофактического материала наше внимание привлек еще один вид повтора говорящимранее уже высказанной реплики, одной либо нескольких. При этом в болшинствеобнаруженных примерах повторные высказывания данного вида носят лексико-грамматическиполный характер и сопровождаются такими типично ретрактивнымивозвратно-ссылочными словами-маркерами, как “I said” и “again”.Тем не менее, с точки зрения прагматики мы считаем, что приведенные нижепримеры не являются случаями употребления РРА.
Как мы уже отмечали внастоящей работе, феномен ретракции принадлежит к разряду узкоспециализированных прагматических явлений. Следовательно, за критерии выделенияРРА мы по принимаем не какое-либо формальное сходство одной или несколькихреплик в последовательности высказываний адресанта, но такие случаи, когдаретракция выступает в качестве преднамеренного речевого приема, направленногона реализацию того или иного коммуникативного намерения говорящего. В следующихпримерах повторные реплики не являются интерактивно обусловленной частьюстратегии говорящего. Адресант вынужден повторятся в силу воздействия накоммуникацию определенных внешних, экстралингвистических факторов. Так, впримере № 1’ таким фактором является шумная обстановка в кафе. В некоторыхдругих встретившихся нам примерах речь идет о состоянии алкогольного опьяненияодного из собеседников, либо о низком качестве телефонной связи. Иными словами,лексико-синтаксический повтор не продиктован в данных примерах столкновениемкоммуникативных стратегий собеседников, а наоборот, является результатом сбоя вкоммуникации.
Для обозначения повторныхреплик подобного рода мы предлагаем термин «псевдоретракция» Прямыммаркером псевдоретрактивности рассматриваемых высказываний в примере № 1’является такая реактивная реплика адресата, как “I can’t hear you”.
1’) — … “No,there wouldn’t be. There wouldn’t be oodles of places to go and all. It’dbe entirely different,” I said. I was getting depressed as hell again.
— “What?” shesaid. “I can’t hear you. One minute you scream at me, and thenext you –“
— “Isaid no, there wouldn’t be marvelous places to go to after I went tocollege and all. Open your ears. It’d be entirely different…” (Sal. C.,172).
Что касается примера № 2’, то в нем представлена несколько иная ситуация. На наш взгляд, он являетсяпограничным случаем между истинной и псевдоретракцией. С одной стороны,адресант вынужден повторить свое высказывание исключительно в силу того, чтоадресат его просо не услышал. С другой стороны, подобную невнимательностьсобеседника можно интерпретировать как особую коммуникативную тактику нежеланиявступать в контакт. Тем не менее, пример № 2’ мы относим к прсевдоретрактивнымРА, так как после повторной реплики адресанта коммуникативный сбой прекращаетсяи диалог восстанавливается. Сам же факт временного перебоя в ситуации общенияобъясняется, на наш взгляд, не коммуникативной стратегией адресата, а единицейболее высокого порядка – особой поведенческой стратегией, направленной на поисквыгодного кавалера.
2’) — “Youreally can dance,” I told the blond one. “You oughta be a pro. I mean it. Idanced with a pro once, and you’re twice as good as she was. Did you everhear of Marco and Miranda?”
— “What?” shesaid. She wasn’t even listening to me. She was looking all around theplace.
— “Isaid did you ever hear of Marco and Miranda?” (Sal. C.,92).
2.3 Ретрактивныеречевые акты с позиций теории коммуникативных неудач
Определив суть явленияретракции, т.е. выявив его стимулирующий и комментирующий характер, мыпостараемся объяснить природу, мотивировку повторного ввода говорящим той илииной реплики в процессе диалогической коммуникации.
Любой речевой акт, любоевысказывание (либо группа высказываний), оформленное в диалогическом тексте ввиде реплики, направлено на достижение определенного прагматического эффекта,на реализацию конкретного коммуникативного намерения говорящего. В большинствеслучаев, руководствуясь законами логики, говорящий, произнося ту или инуюреплику в первый раз, не предполагает, что его коммуникативное намерение можетбыть не распознано, прагматическая целеустановка не выполнена, а ему придетсяповториться. Таким образом, мы полагаем, что ситуация использованияретрактивного речевого акта является спонтанной и незапланированной. Что жеподталкивает говорящего прибегнуть к приему ретракции в ходе реализации егоречевой стратегии? Очевидно, на определенном этапе подобного речевоговзаимодействия может иметь место определенная коммуникативная неудача, иликоммуникативный сбой.
В лингвистике подобныеситуации получили название коммуникативных неудач. Согласно теории,коммуникативная неудача, или коммуникативное рассогласование, — это «такой видречевого взаимодействия, в ходе которого используемые для данного речевого актаречевые произведения не выполняют своей функциональной предназначенности и неведут к образованию результирующего (заданного) эффекта в совместных действияхкоммуникантов». Иными словами, это такой сбой в общении, при которомопределенные речевые произведения не выполняют своего предназначения.Коммуникативные неудачи рассматриваются как явления интерактивного плана впроцессе диалогического общения между обязательными участниками любойкоммуникативной ситуации – говорящим и адресатом. При этом особое вниманиеуделяется так называемому фактору адресата и его коммуникативным правам. Так, «неофициальноеустное общение всегда ведется при обращенности к личному адресату, оказывающемувоздействие на речевое поведение собеседника, на выбор им языковых средств».(Емельянова, 1992, С. 98-99).
Согласно теории,индикатором коммуникативной недостаточности высказываний в речи служатопределенно маркированные реактивные реплики. И, что особенно важно, сама сутьрассматриваемого явления заключается в возникновении непреднамеренногоперлокутивного эффекта вследствие появления смысловой лакуны между говорящим иадресатом. Сами же случаи коммуникативных неудач классифицируются относительнотого, какой именно из компонентов прагматической структуры высказывания не былпонят адресатом (Афанасьева, 1989). Как видно, решающим фактором в традиционномподходе к коммуникативным неудачам является ориентация на взаимноенедопонимание, на некое ущемление интересов адресата, вызванное несоответствиеминформационного фона адресата информационному фону говорящего.
Между тем, встречаютсяслучаи, при которых коммуникативный сбой (вернее – перебой) происходит накачественно ином уровне, в ситуации, когда адресат прекрасно понимаетговорящего, но по тем или иным причинам не желает подчиниться егопрагматическим целеустановкам. Именно такие случаи, которые получают в нашейработе наименование коммуникативных неудач второго порядка, представляютособый интерес для рассмотрения объекта нашего исследования. На наш взгляд, онипровоцируют употребление стимулирующих РРА. Так, в предлагаемом ниже примерепричиной коммуникативной неудачи, ведущей к появлению РРА, является не ложнаяидентификация референта, а также не разность информационных фоновкоммуникантов. Адресат (Holden Caufield)прекрасно понимает, о какой именно куртке идет речь, но пытается увести диалогв сторону, т.к. не желает угождать приятелю, к которому он испытываетопределенное чувство зависти в связи с его более удачной личной жизнью. Крометого, он справедливо полагает, что его более габаритный собеседник можетрастянуть дорогую ему вещь:
16) -“Yeah. Listen. If you‘re not going out anyplace special, how ‘bout lendingme your hound’s-tooth jacket?”
-“Who won thegame?” I said.
-“It’s onlythe half. We’re leaving,” Stradlater said. “No kidding, you gonna useyour hound’s-tooth tonight or not? I spilled some crap allover my gray flannel.”
-“No, but Idon’t want you stretching it with your goddam shoulders and all,” I said(Sal. C., 33-34).
Аналогичным образом вследующем примере адресат (Ackley),очевидно, осознает неэтичность своих действий и понимает, какой именно столимеет в виду говорящий. Тем не мене, он игнорирует его призывы, демонстрируясобственную раскрепощенность и независимость:
17) — I satdown in my chair again, and he started cutting his big horny-lookingnails. “How ‘bout using the table or something?” I said. ”Cut ‘emover the table, willya? I don’t feel like waling on your crumbynails in my bare feet tonight.” He kept right on cutting them over the floor,though. What lousy manners. I mean it.
— “Who’sStradlater’s date?” he said…
— …“Do youmind cutting your nails over the table, hey?” I said.“I’ve asked you about fifty – “
— “He’s gotthis goddam superior attitude all the time,” Ackley said….
— “Ackley!For Chrissake. Willya please cut your crumby nailsover the table? I’veaskedyouaboutfiftytimes.” (Sal. C.,31-32).
Что касается реактивныхреплик – индикаторов, то в этих случаях нам представляется уместным говорить о нулевойреакции адресата с точки зрения прагматического заряда высказыванияговорящего, о попытке сменить тему разговора.
Как отмечает А.Д.Афанасьева, при коммуникативной неудаче происходит смещение прагматическогофокуса в коммуникации, одной из причин которого она видит в рассогласованиифокуса интересов коммуникантов, их коммуникативных намерений на уровне речевогохода. Намеренное смещение прагматического фокуса выражает тактику адресата,направленную именно на перемену темы разговора, ослабление коммуникативногонамерения говорящего, модификацию его исходной интенции, выражение скрытойполемики. Смещение фокуса ведет к прагматическому рассогласованию репликдиалогического комплекса, образованию контрадикторного блока. Комментирующие жеи исправляющие ходы в рамках данного диалога строятся на приемах повтора итождества. (Афанасьева, 1989, С.13-14). Иными словами, со стороны адресата происходитнарушение постулатов общения, точнее – постулата релевантности (Грайс, 1985). Повторнаяже реплика говорящего, направленная на преодоление коммуникативного перебоя,приобретает ретрактивный характер.
В ходе настоящегоисследования мы приходим к выводу, что РРА стимулирующего характера встречаютсяисключительно при возникновении в диалогическом процессе коммуникативных неудачвторого порядка. Помимо анализа собранного фактического анализа, нашепредположение строится на гипотетической невозможности спроецировать инуюситуацию. Исходя из соображений логики, сложно представить, чтобы в условияхнепонимания адресатом какой-либо из реплик говорящего (т.е. при коммуникативнойнеудаче традиционного вида) последний мог бы пойти на преднамеренный повтор идентичноговысказывания. Приводимый ниже пример, в котором адресант все же решается наподобного рода шаг, наглядно демонстрирует правомерность такого суждения.Несмотря на коммуникативную неудачу реализовать свою прагматическуюцелеустановку (попытка выдворить неприятного ему собеседника из комнаты),вызванную непониманием адресатом весьма прозрачного намека, говорящий все жеидет на повторное, стимулирующее употребление предшествующего высказывания. Темне менее, из авторского комментария следует, что говорящий осознаетбесперспективность подобного речевого хода и мотивирует его особымсаркастическим настроением, т.е. реализует уже несколько иное коммуникативно-интенциональноенамерение:
18) “Hey”, Isaid. “I’ve read this same sentence about twenty times since you camein”. Anybody else except Ackley would’ve taken the goddam hint.Not him though.………………
“Thissentence I am reading is terrific”. I can be quite sarcastic when I’m inthe mood. He didn’t get it, though (Sal. C.,28).
На наш взгляд,коммуникативный сбой первого порядка, т.е. спровоцированный разностьюумственного потенциала собеседников, теоретически не устраняется путемупотребления стимулирующего РРА
В примерах № 16 и № 17(см. выше), иллюстрирующих коммуникативные неудачи второго порядка, говорящийотчетливо осознает, что он понят и видит, что достижению коммуникативногоэффекта его высказывания препятствует особая прагматическая целеустановкаадресата. Возникает контрадиктивная ситуация столкновения коммуникативныхстратегий собеседников, сопровождающаяся повышенным эмоциональным фоном.Говорящий продолжает настаивать на достижении своей иллокутивной цели, котораяэксплицируется при помощи ретрактивных элементов, дополненных лексикойповышенного эмоционально-оценочного характера (подчеркнута сплошной линией) иособой интонацией, маркируемой автором курсивом.
До сих пор мыанализировали такие речевые ситуации, в которых коммуникативные неудачиустановленного нами второго порядка провоцировали возникновение РРАстимулирующего типа. Между тем, что уже отмечалось в ходе нашего исследования,второй, не менее обширный пласт РРА – РРА комментирующего характера – такжеполучает свое рассмотрение сквозь призму теории коммуникативных неудач.
Механизм действия РРАкомментирующего класса в условиях диалогической ситуации, включающейопределенную коммуникативную неудачу, несколько иной. На наш взгляд, это, впервую очередь, обусловлено отличным характером самого типа коммуникативнойнеудачи. Так, в данном случае было бы уместно говорить о коммуникативнойнеудаче первого порядка, или традиционной коммуникативной неудаче, когдапроисходит недопонимание разной степени со стороны адресата. При этом в большинствеслучаев подобное недопонимание, или растолкование носит неинформационно-смысловой, а ситуативно-прагматический характер. Иными словами, всилу различных причин адресату не удается правильно интерпретировать исвоевременно отреагировать на коммуникативное намерение говорящего. Адресантже, в свою очередь, видя частичное либо полное отсутствие запланированногоперлокутивного эффекта, оценивает сложившуюся коммуникативную ситуацию и совершаетответные, контратакующие шаги. Данная оценка носит зачастую повышенныйэмоциональный характер, предпринимаемые же ответные речевые ходы ретрактивны.
Основываясь на анализесобранного фактического материала, мы приходим к выводу, что комментирующаяретракция как ответный ход адресанта на коммуникативную неудачу первого порядканосит в большинстве случаев лексико-грамматически преобразованный, либочастичный характер. Что касается интерактивного подхода к рассмотрению процессакоммуникации, то повторно продуцируемая реплика адресанта выступает в основномв роли интерактивного акта типа подтверждения, либо распространения. При этом вподавляющем большинстве примеров интерактивный акт подтверждения илираспространения не провоцируется адресатом в виде идентифицирующего либоверификативного вопроса. Обнаруживая отсутствие запланированногокоммуникативного эффекта, адресант самостоятельно прибегает к приему ретракции,повторно вводя предыдущую реплику. Тем самым он либо подтверждает ее, усиливаяее коммуникативный заряд, либо снабжает то или иное высказывание дополнительнойинформацией.
Так, в примере № 19 (см.ниже) адресат не пытается уточнить у говорящего, что именно тот понимает подописательным сочинением. Тем не менее, адресант, осознавая частичную неудачудостигнуть коммуникативного эффекта убеждения адресата, вводит повторнуюреплику-распространение (В). Более того, наблюдая полный коммуникативный провална завершающей стадии рассматриваемого макродиалога, который выражается в том,что адресат, несмотря на все комментарии, избрал темой сочинения бейсбольнуюперчатку своего брата, говорящий вводит очередную ретрактивнуюреплику-распространение (С), максимально уточняя коммуникативное намерение.Весь коммуникативный акт сопровождается при этом такой эмоционально окрашеннойлексикой, как “as hell” и “goddam”:
19) Anything.Anything descriptive. A room. Or a house. Or something you once lived inor something – you know. Just as long as it’s descriptiveas hell.” …“Just don’t do it too good, is all,” he said. “Thatsonuvabitch Hartzell thinks you’re a hot-shot in English, and he knows you’remy roommate. So I mean don’t stick all the commas and stuff in the rightplace.”…………….
“Don’t knockyourself out or anything, but just make it descriptive as hell.Okay?”…………….
“Wuddya mean sowhat? I told ya it had to be about a goddam roomor a house or something.” (Sal. C., 37-53).
Пример № 20 представляетсобой сложный, пограничный случай. В нем наиболее отчетливо проявляетсядвойственная природа комментирующих РРА, упоминавшаяся уже нами в ходенастоящей работы:
20) — “Nothing’sthe matter. “Boy, was I getting nervous. “The thing is, I had an operationvery recently.”
— “Yeah?Where?”…
“Do you mindcutting it out? I said. “I am not in the mood, I just told you. Ijusthadanoperation.” (Sal. C., 126).
С одной стороны, повторнаяреплика адресанта носит в нем комментирующий характер и является интерактивнымактом — подтверждением. С другой, она характеризуются имплицитно выраженнымстимулирующим смыслом и направлена на прекращение явно неприятной дляговорящего коммуникативной ситуации, вплетается в его особую речевую стратегию.В подобных примерах весьма сложной представляется задача определитьсемантико-прагматическую природу перебоя в коммуникации: вызван ли этот перебойособой стратегической целеустановкой адресата, либо его неспособностьюмоментально вычленить скрытый смысл, вплетенный в прагматическую структурувысказывания говорящего, и, следовательно, своевременно выполнитьпредписываемое ему вербальное, либо материальное действие. За критерииотнесения подобных речевых актов к классу комментирующих РРА мы принимаем ихповышенный имплицитный характер. Стимулирующая прагматическая интенцияговорящего в них хоть и подразумевается, но она не получает эксплицитнуюязыковую номинацию, не называется открыто в отличие от примеров употреблениястимулирующих РРА. Кроме того, в ретрактивном блоке реплик описываемого типанаблюдается особо повышенная концентрация таких формальных языковых средств,как возвратно-ссылочные маркеры типа “I mean it”, “I said”, “really”,“I just told you” и др. На наш взгляд, эти лексические показателиустанавливают вектор прагматической направленности всего речевого акта понаправлению к определенному моменту в прошлом.
Опираясь на схему анализаречевых фаз Эдмонсона, мы можем предложить определенную структуру построения диалогическогокомплекса, включающего ретрактивное высказывание, вызванное той или инойкоммуникативной неудачей. Естественно, подобная попытка структуризациидилогических единств в достаточной степени условна. Как была бы условна, в силумногообразия проявлений языка, любая попытка поставить определенный тип речевыхситуации в какие-либо жесткие рамки искусственно очерченной схемы. Тем неменее, мы предлагаем следующую схему развития диалогического комплексарассматриваемого типа:
1) инициальный[1](открывающий) ход – простая или составная реплика, направленная на реализациюопределенного коммуникативного намерения, которая задает иллокуцию всей схемы;
2) ответный ход, продиктованныйкоммуникативной неудачей первого либо второго порядка, и характеризующийся:
а) нулевой реакциейотносительно прагматического заряда адресанта (смена темы, игнорирование словговорящего) – провоцирует употребление стимулирующего РРА (интерактивноепобуждение);
б) контрадикторным,противоборствующим высказыванием (ситуация спора, присутствие эмоциональноокрашенной лексики) – продуцирует употребление комментирующего РРА(интерактивное подтверждение, распространение, либо отмена);
в) кооперирующимвысказыванием (идентифицирующие, верификативно – уточняющие вопросы либоассертивы) – вызывает употребление комментирующего РРА (интерактивноеподтверждение либо распространение);
3) ретрактивный ход,направленный на снятие или нейтрализацию коммуникативной недостаточности;
4) закрывающий ход,знаменующий переход к новому речевому взаимодействию и характеризующийся:
а) сатисфактивнымвербальным либо материальным действием, реализующим иллокуцию первого хода;
б) контрадикторнымвербальным либо материальным действием, реализующим отказ к выполнениюиллокуции первого хода
Как видно, решающим дляопределения хода развития диалогического комплекса интересующего нас видаявляется ответный ход, т.е. реактивная реплика адресата, либо ее отсутствие.
В некоторых, весьманередких случаях, настойчивость собеседников удлиняет всю иллокутивную схему и приводитк повторному осуществлению ретрактивных и ответных ходов. В этом случае вдиалогическом взаимодействии возникают целые ретрактивные блоки, которыехарактеризуются комбинированными, многоступенчатыми РРА:
21) — “So doI! So do (A) I regard it as a wuddayacallit – a physical andspiritual experience and all. I really do. But it depends on who the hellI’m doing it with. If I’m doing it with somebody I don’t even – “
— “Not soloud, for God’s sake, Caulfield. If you can’t manage to keep you voce down,(B) let’s drop the whole – “
— “All right,but listen….This is what I mean, though… (C) I knowthis is supposed to be physical and spiritual, and artistic and all. But whatI mean is, you can’t do it with everybody… and make it come out thatway. Can you?”
— “(D) Let’sdrop it,” old Luce said. ‘Do you mind?”
— “All right,but listen. Take you and this Chinese babe. What’s good about you two?”
— “(E) Dropit, I said.” (Sal. C., 190).
Первый из коммуникантов(Холден), употребляя комментирующий РРА типа распространение (С), преследуетконкретную коммуникативную цель – попытаться разобраться в личной проблемевзаимоотношения полов. Второй коммуникант (Люс) реализует определенную речевуюстратегию, выраженную в употреблении нескольких стимулирующих РРА (B,D,E). Прагматическаяцелеустановка, представленная в его речи посредством ретракции (drop it), носит сдерживающий характер и направлена на прекращениедиалога, который становится чересчур откровенным. Коммуникативное намерениеэтого собеседника характеризуется нежеланием идти на контакт.
2.4 Ретрактивныеречевые акты с точки зрения общей теории аргументации
В ходе нашегоисследования мы обратили внимание на тот факт, что иллокутивная схемаретрактивного диалогического комплекса, состоящая из четырех типовых речевыхходов, обнаруживает определенное структурное сходство с идеальной модельюкритической дискуссии, выделяемой представителями теории аргументации. Согласноэтой теории коммуникативный акт аргументации проходит четыре основных этапа:
1) стадия конфронтации
2) стадия открытиядискуссии
3) стадияаргументации/аргументирования
4) заключительная стадия (Еемерен,Гроотендорст, 1992).
Применительно к первойстадии критической дискуссии можно говорить лишь о потенциальнойзапрограммированности конфронтации в инициирующем и ответном ходах собеседниковв ретрактивном диалогическом комплексе. Совершая то или иное речевое действие,говорящий обязывает адресата к определенной реакции. Исходя из того, чтоинициирующее высказывание говорящего приобретает на третьей стадии ретрактивныйхарактер, можно заключить, что, с его точки зрения, реакция адресата являетсячастично либо полностью неудовлетворительной.
Вторая стадия идеальноймодели критической дискуссии, т.е. стадия ее открытия, в условиях ретрактивногодиалогического комплекса не представлена, по крайней мере – эксплицитно. Данноеявление нашло отражение в работах основоположников теории аргументации,согласно которым «только в идеальной модели критической дискуссии представленывсе четыре стадии. В той или иной мере реальная аргументативная речь всегдаотклоняется от идеальной модели. Стадии дискуссии не всегда явно выражены и невсегда следуют в одном и том же порядке. Иногда одна или более стадий или ихчастей остаются имплицитными» (Еемерен, Гроотендорст, 1992, С. 37). Этоположение особенно актуально в связи с тем, что в рассматриваемом нами случаеаргументативная коммуникация представлена в максимально упрощенной форме,модель которой насчитывает от четырех речевых ходов в обычном ретрактивномдиалогическом комплексе до шести – восьми в комбинированном.
Третья стадия, стадияаргументации, является решающей для отождествления модели критической дискуссиииллокутивному фрейму ретрактивного диалогического комплекса. На этой стадииговорящий приобретает статус протагониста и защищает свою точку зрения,настаивает на ней. В качестве аргументативной тактики он избирает приемретракции, подтверждая, либо дополняя ранее высказанную реплику и придавая ейтем самым дополнительный прагматический заряд.
На заключительной стадииустанавливается то, как разрешен данный микроречевой спор. Эта стадияреализуется сатисфактивным высказыванием либо действием адресата в том случае,если он находит возможным уступить доводам протагониста, т.е. говорящего. Вслучае неприятия аргументов говорящего, а, следовательно, отказа выполнитьиллокуцию инициального хода, адресат, т.е. антагонист, продуцирует контрадиктивноевербальное либо материальное действие.
Рассмотрим описанныймеханизм действия модели критической дискуссии на примере конкретногоретрактивного диалогического комплекса с пронумерованным указаниемаргументационных стадий:
22) 1) — “Iam not coming home right now, Mother. So relax.”
— “Muriel. Myword of honor. Dr. Sivetsky said Seymour may completely lose contr(ol).”
3) — “I justgot here, Mother. This is the first vacation I’ve had in years, and I’m notgoing to just pack everything and come home,” said the girl. “Icouldn’t travel now anyway. I’m so sunburned I can hardly move.”
Стадия открытиядискуссии, а также заключительная стадия уходят в приводимом примере вимпликацию. Для нас принципиально наличие двух других, ключевых стадий конфронтациии аргументирования.
Первая стадия критическойдискуссии представлена в этом примере инициальной (относительно ретрактивной)репликой дочери, манифестирующей свой отказ незамедлительно вернутся домой, иответной репликой ее матери, которая содержит контрадикторный ход.
Противоборствующий ходадресата на стадии конфронтации провоцирует говорящего к употреблению на стадииаргументирования комментирующего РРА, интерактивного распространения.Утверждение дочери в инициальном ходе о нежелании прерывать отпуск онадополняет аргументом своей физической неспособности совершать длительныйпереезд в данный момент.
Стоит особо оговориться,что на заключительной стадии идеальной модели критической дискуссии также можетприсутствовать употребление РРА. Это происходит в том случае, если поддействием аргументов антагониста протагонист решается отказаться ототстаиваемой точки зрения и эксплицирует свой выбор при помощи ужеупотреблявшихся слов. При этом происходит полярное изменение прагматическогозаряда его предыдущего высказывания (c положительного на отрицательный, либо наоборот), которое реализуетсяпосредством интерактивного акта отмены. В качестве примера аргументативнойситуации с подобным исходом мы приводим следующий диалог, на заключительнойстадии которого один из собеседников уступает аргументам второго и эксплицируетсвое решение при помощи ретрактивных элементов:
23) 1) — “Ibeg you not to let Strickland come here. Anyone else you like. Bring a thief, adrunkard, any outcast off the streets, and I promise I’ll do anything for themgladly. But I beseech you not to bring Strickland here.”…………
3) — “Haven’tyou been in bitter distress once when a helping hand was held out for you? Youknow how much it means. Wouldn’t you like to do someone a good turn when youhave the chance”…
4) — “BringStrickland here, Dirk. I’ll do my best for him.” (M. M. С. 105-106).
Подойдя к анализукоммуникативно-прагматических характеристик РРА с позиций общей теорииаргументации, мы считаем необходимым подчеркнуть, что только РРАкомментирующего типа могут быть рассмотрены с этой точки зрения. На наш взгляд,механизм употребления РРА стимулирующего типа не подразумевает ключевой стадиикритической дискуссии – стадии аргументации. В них наблюдается буквальноеповторение инициального хода говорящего. Данный повтор получает открытуюэкспликацию и носит ярко выраженный предписывающий, директивный характер, чтопротиворечит основным принципам аргументирования.
В ходе настоящей работымы уже отмечали принципиальную коммуникативно-прагматическую близостьстимулирующего РРА (интерактивного побуждения) с интерактивным актом — подтверждением, продиктованную двойственной природой комментирующих РРА. Именноаргументативный характер интерактивного подтверждения, содержащего имплицитнуюлогическую посылку, мы принимаем за критерий отнесения данного РРА к типукомментирующих в противопоставление стимулирующим РРА. Так, в следующем примере(№ 24) Экли не заявляет открытым текстом, что его собеседник мешает ему спать ичто ему следует удалиться. Он имплицирует свою мысль в том аргументе, что он неможет позволить кому-либо занять кровать его соседа без разрешения хозяина
24) -“No, but for Chrissake, I can’t just tell somebody they can sleep in hisgoddam bed if they want to.”
— “You’re aprince, Ackley kid, you know that?”
— “No, Imean it — I can’t just tell somebody they can sleep in – “(Sal. C.,62).
Аналогичным образом, впримере № 25 адресант (Холден), избегая прямой директивной агрессии со стороны физическипревосходящего его собеседника, имплицитно намекает последнему о необходимостиудалиться. Для защиты своей точки зрения он избирает аргумент уже совершеннойоплаты сделки на заранее оговоренных условиях:
25) “I paidher already. I gave her five bucks. Ask her,” I said. Boy, was my voiceshaking.………….
“I told youabout ten times, I don’t owe you a cent. I already gave her the five –“ (Sal. C., 132-133).
Выводы
В исследовательской главенашей работы были рассмотрены критерии выделения ретракции, в качестве которыхприняты как формально-структурные, так и коммуникативно-прагматическиепризнаки. Исходя из степени соответствия инициальной и ретрактивной (одной либонескольких) реплик говорящего на лексико-грамматическом уровне, мы выделили полный,частичный и преобразованный виды ретракции. Центральная роль отводится наличиютакой прагматической целеустановки, такого перлокутивного эффекта, реализациикоторого говорящий добивается путем применения приема ретракции. Согласноданному подходу все ретрактивные речевые акты были подразделены настимулирующие и комментирующие. Комментирующие РРА служат для подтверждения,распространения или отмены предыдущего высказывания говорящего, тогда какстимулирующие РРА носят явно директивный характер и служат для побужденияадресата на выполнение какого-либо действия, либо для прерывания контакта.
Кроме того, в ходе работыбыли выявлены два специфических вида ретракции, а также рассмотрена проблемапсевдоретракции. Наименование экстратекстуальной ретракции было закреплено затаким речевым актом, инициальная реплика которого не представленанепосредственно в фиксированном тексте, но, тем не менее, легко поддаетсявосстановлению. Композиционная ретракция является оригинальным авторскимприемом обеспечения прагматической когерентности, связности сюжета. Появление вречи так называемой псевдоретракции обусловлено внешними, экстралингвистическимифакторами.
Обратившись к анализуретрактивных речевых актов с позиций теории коммуникативных неудач, мы смоглиустановить коммуникативно-прагматический механизм их функционирования. Определяющимфактором в данном отношении является характер самой коммуникативной неудачи,провоцирующей употребление того или иного РРА. В том случае, если сбой вкоммуникации вызван разностью информационного потенциала собеседников, весьмачастотным способом его преодоления является использование говорящимкомментирующего РРА. Путем применения интерактивного распространения либоподтверждения говорящий добивается цели нейтрализовать коммуникативнуюнедостаточность и направить диалог в нужное ему русло. В том же случае, есликоммуникативный сбой преднамеренно инициирован адресатом, его нежеланиемподчиниться коммуникативному намерению говорящего, наиболее вероятным ответнымречевым действием последнего является употребление стимулирующего РРА. При этоминтерактивный акт побуждения приобретает повышенный директивный заряд, аситуация общения — обостренно эмоциональный, контрадикторный характер.
Мы убеждены, чтоединственно возможной теоретической предпосылкой к возникновению в речистимулирующего РРА является избрание и реализация одним из коммуникантовпротивоборствующей вербальной, либо поведенческой стратегии. Коммуникативнаянеудача, вызванная нежеланием собеседника идти на контакт, получает в нашемисследовании наименование коммуникативной неудачи второго порядка. Ейпротивопоставляется традиционная коммуникативная неудача первого порядка,которая характеризуется разностью информационных фонов говорящего и адресата.
В ходе исследования мынеоднократно подчеркивалась прагматическая близость стимулирующего РРА типапобуждение с комментирующим РРА – подтверждением. К решению проблемы ихразграничения мы подошли с позиций общей теории аргументации. Было обнаруженоопределенное структурное сходство между предложенной схемой ретрактивногодиалогического комплекса и идеальной моделью критической дискуссии. Решающейдля их отождествления является третья стадия данной модели, стадияаргументирования, которая в пределах типового ретрактивного микродиалога совпадаетс комментирующим РРА. Таким образом, устанавливается сходство РРА с одним извидов аргументирования. Как известно, одним из принципов аргументации являетсяналичие одной или нескольких имплицитно выраженных посылок, что характерно длякомментирующих РРА типа подтверждение. В интерактивном же побуждениипрагматическая целеустановка говорящего выражена предельно четко и получаетпрямую языковую экспликацию.
В работе такжеотмечается, что на заключительной стадии идеальной модели критической дискуссииможет присутствовать употребление комментирующего РРА, который в этом случае служитдля отмены говорящим своего предыдущего высказывания.
Заключение
Под ретракцией мы понимаем преднамеренный повторный ввод говорящимсвоего предыдущего высказывания в процессе вербальной коммуникации ссобеседником.
В теоретической части исследования была предложена уточненнаяклассификация иллокутивных актов. В результате обзора основных вариантов мыпришли к выводу о необходимости дополнить традиционную классификациюпрагматическим типом эмотивов.
В основу рассмотрения коммуникативно-прагматическиххарактеристик ретрактивных речевых актов была положена общая теория интеракции.На ее основании были выделены комментирующие ретрактивные речевые акты,служащие для подтверждения, распространения либо отмены предыдущей репликиадресанта, и стимулирующие, направленные на побуждение говорящего к выполнениюкакого-либо действия, либо на прерывание контакта.
Специфика природыретракции, выявленная на интерактивном уровне, устанавливает ее связь с двумяосновными лингвистическими теориями. Так, подойдя к рассмотрению объекта нашегоисследования с позиций теории коммуникативных неудач и общей теорииаргументации, мы вскрыли механизм порождения и действия как стимулирующих, таки комментирующих ретрактивных речевых актов. Стимулирующий ретрактивный акт побужденияявляется ответным речевым ходом говорящего на коммуникативную неудачу второгопорядка (вызванную контрадикторной прагматической целеустановкой адресата) иносит эксплицитно выраженный директивный характер. Комментирующие жеретрактивные акты подтверждения и распространения направлены на устранениетрадиционной коммуникативной неудачи, продиктованной разностью информационногопотенциала говорящего и адресата. Кроме того, речевая реализация этих двухтипов ретракции обнаруживает определенные структурно-прагматические сходства спроцессом аргументирования, который является третьей стадией идеальной модельюкритической дискуссии. При этом интерактивный акт побуждения носит повышенноимплицитный характер и содержит одну или несколько скрытых логических посылок.
Список сокращений
Fitz. G. — F. Scott Fitzgerald. The great Gatsby. Moscow, 1998.
Gue. Ord. — JudithGuest. Ordinary people.New York, 1982.
Har. Dr. — ThomasHarris. Red dragon. New York, 2002.
L. M. — L.S.Golovtchiaskaya, M.A. Brondykova, L.A. Novikova.
Reader foradvanced students. Leningrad, 1961.
M. M. — Maugham.Moon and sixpence. Leningrad, 1981.
Pr. T. — J. B.Priestley. Time and the Conways. Москва, 1997.
Rand A. — Ayn Rand. Anthem. New York, 1995.
Sal. C. — J.D. Salinger. The catcher in the rye. New York, 2001.
Sal. N. — J.D.Salinger. Ninestories. Boston, 1991.
Библиография
1. Афанасьева О.И.Коммуникативно-недостаточные высказывания современного английского языка и типыреакций на них / автореф. на соиск. к.ф.н./. Л., 1989.
2. Богданов В.В. Речевое общение.Прагматические и семантические аспекты. Л., 1990.
3. Вольф Е.М. Функциональнаясемантика оценки. М.,1985.
4. Грайс Г.П. Логика и речевоеобщение // новое в зарубежной лингвистике / Отв. Ред. Е.В. Падучева. М.,1985, №16.
5.Емельянова О.В. Коммуникативные неудачи при идентификации референта //Трехаспектность грамматики (на материале английского языка) / Отв. ред. В.В.Бурлакова, СПб, 1992.
6.Иванова И.П., Бурлакова В.В., Почепцов Г.Г. Теоретическая грамматикасовременного английского языка. М.,1981.
7. Кобозева И.М. Предисловии // Новоев зарубежной лингвистике / Отв.ред. Б.Б. Городецкий. М., 1986, №17.
8. Комина Н.А.Коммуникативно-прагматический аспект английской диалогической речи / диссерт.на соиск. к.ф.н./ Киев, 1984.
9. Остин Дж. Слово как действие //Новое в зарубежной лингвистике / Отв.ред. Б.Б. Городецкий. М., 1986, №17.
10. Пиотровская Л.А. Эмотивныевысказывания как объект лингвистического исследования. СПб., 1994.
11. Поспелова А.Г. Речевые приоритетыв английском диалоге / диссерт. на соиск. д.ф.н./. СПб, 2001.
12.Поспелова А.Г. Функциональный аспект изучения речевых актов:иллокутивно-интерактивная характеристика // Трехаспектность грамматики (наматериале английского языка) / Отв. ред. В.В. Бурлакова, СПб, 1992.
13. Серль Дж.Р. Классификацияиллокутивных актов // Новое в зарубежной лингвистике / Отв.ред. Б.Б.Городецкий. М., 1986, №17.
14. Спорные вопросы английскойграмматики / Отв. Ред. В, В, Бурлакова. Л., 1988.
15. Сусов И.П. семантика и прагматикапредложения. Калинин, 1980.
16. Третьякова Т.П. Английские речевыестереотипы. СПб., 1995.
17. Франс Х. ван Еемерен, РобГроотендорст. Аргументация, коммуникация и ошибки. СПб., 1992.
18. Чахоян Л.П., Синтаксисдиалогической речи. М., 1979.
19. Dieter Wunderlich.Towards an integrated theory of grammatical and pragmatical meaning // Languagein focus: foundations, methods and systems / Edited by Asa Kasher. Dordrecht – Holland/Boston – USA, 1976.
20. Edmonson. Spokendiscourse: a model for analysis. London; New York, 1981.
21. John Searle, DanielVanderveken. Foundations of illocutionary logic. Cambridge, 1985.
22. John Searle. Speechacts. Cambridge, 1970.
Размещено на www.