Метафора как способ создания языковой картины мира на примере англоязычной прессы

Содержание
Введение
1. Способы созданияязыков картины мира в англоязычной прессе
1.1 Метафора какстилистический прием
1.2 Метафора ванглоязычной прессе
1.3 Понятие языковойкартины мира и роль метафоры в ее создании
2. Применениеметафорических конструкций как одного из способов создания языковой картинымира в текстах англоязычной прессы
2.1 Методологическиехарактеристики и принципы организации проведенного исследования
2.2 Анализ на предметиспользования в текстах англоязычной прессы различных метафорическихконструкций
2.3 Анализ частотностиупотребления метафор в текстах англоязычной прессы и способов создания языковойкартины мира
Заключение
Список использованнойлитературы
Приложение

Введение
Наиболеехарактерной стилистической единицей является метафора. С древнейших временчеловек воссоздавал в словах картину мира в ее образном представлении,используя различные средства.
Во многихязыках сохраняются древние антропоморфные формы представлений об окружающейсреде, например деление всех предметов по признаку мужского или женского пола.Это праолицетворение, имея различную культурную природу, по-разному проявляетсяв разных языках и в наше время рассматривается как безусловное отклонение отстандартной сочетаемости языковых единиц, то есть как метафорическая единица.
Явлениеметафоры привлекает пристальное внимание исследователей неслучайно. Этообъясняется, прежде всего, общим интересом к изучению текста в широком смыслеэтого термина (изучение всех функциональных стилистических разновидностейлитературного языка, в том числе рекламного текста, публицистического текста,разговорного стиля, изучение языка художественной литературы), стремление датьлингвистическое обоснование и толкование различным стилистическим приемам,которые создают экспрессивность текста. Привлекают исследователей и проблемы,связанные с экспрессивностью языка и речи (их возможности и потенциал) внаиболее широком и популярном текстовом пространстве — СМИ.
Метафоричностьв печатных СМИ является одной из возможностей создания экспрессии, ибо она, какправило, связана с семантическими сдвигами, что приводит к дополнительнойэкспрессивной насыщенности текста в целом. Но это лишь одна из проблем, котораяделает изучение данного явления актуальным. В связи с этим особое значениеприобретает работа с образцами газетных текстов, специальный анализ которыхпоможет оценить их публицистическую ценность, выразительность не напроизвольном, интуитивном уровне, а на основе осознанного восприятия языковыхсредств выразительности.
Необходимоотметить, что метафоры в прессе в основном возникают в результате сочетаемости.Метафора для авторов статей — это инструмент, с помощью которого он строиткомпозицию статьи, передает ее смысл.
Метафора в печатныхСМИ сама по своей природе осознается только общественной личностью, ибо онаимеет социально-общественный характер, она сближает людей и являетсянезаменимым средством в написании статьи.
Раскрытиеметафорического потенциала газетных текстов через нее позволит полностьюосознать тематическую особенность статей, а также определить колоссальнуюзначимость метафор при создании текста.
Актуальностьисследования. Проблематика работы находится, с одной стороны, в сфере переводастилистических приёмов в англроязычной прессе, а, с другой стороны, в сфереметафорологии, современной теории метафоры, рассматривающей метафорическуюноминацию не только как специфично семантически структурированный лексическийобъект, но и как языковую единицу, объективирующую результаты особых ментальныхмеханизмов отражения и интерпретации внеязыковой действительности.
Гипотеза. Врамках данной дипломной работы будет предпринята попытка доказать мнение, чтометафора расширяет в англоязычной прессе пределы применения слова.
Объектомисследования дипломной работы является метафора в англоязычной прессе.
Предмет — особенности перевода метафорических единиц при создании языковой картины мираиспользуемых в англоязычной прессе.
Целью данной дипломнойработы является изучение способов создания языковой картины мира при помощиметафоры на примере англоязычной прессы.
Всоответствии с целью исследования предполагается выполнение следующих задач:
— дать характеристикустилистического приёма «метафора»;
— описать приёмы переводаметафорических единиц в англоязычной прессе;
— рассмотретьпонятие языковой картины мира и определить роль метафоры в ее создании;
— рассмотретьприменение метафорических конструкций как одного из способов создания языковойкартины мира в текстах англоязычной прессы;
— провести анализна предмет использования в текстах англоязычной прессы различных метафорическихконструкций;
— сделать анализчастотности употребления метафор в текстах англоязычной прессы и способовсоздания языковой картины мира.
Основнымметодом исследования метафорической лексики, является метод научного описания,реализованный в приемах компонентного анализа и интроспекции, направленных навыделение функционально значимых компонентов исходного и результативногозначений, скрытых смыслов процесса метафоризации. Использовались приемыкогнитивного анализа, направленные на изучение ментальных моделей, существующихв сознании человека и выраженных посредством языка. В работе также былииспользованы приемы интерпретации материала с позиций лингвокультурологическогоподхода.
Практическаязначимость исследования состоит в том, что полученные результаты могут бытьприменены при разработке курсов по переводу английского языка.
Структураработы. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы иприложения.

1. Способы создания языков картины мира в англоязычной прессе
 
1.1 Метафора как стилистический прием
 
Метафораявляется одним из важнейших средств выражения экспрессии при переводе. Что жеозначает метафора? Слово «метафора» происходит от греческого — metafora («перенос»).
«Метафора —это греза, сон языка («dreamwork of language»). Толкование снов нуждается всотрудничестве сновидца и истолкователя, даже если они сошлись в одном лице.Точно так же истолкование метафор несет на себе отпечаток и творца, иинтерпретатора[1]» — так обозначилопределение метафоры Д. Дэвидсон. С. И.
Наиболееобщим определением метафоры является следующее: троп, перенесение свойстводного предмета (явления) на другой на основании признака, общего для обоихсопоставляемых членов. Такое определение даёт «Советский энциклопедическийсловарь» 1979-го года. Классический же словарь Михельсона «Русскаямысль и речь» определяет метафору ещё проще: «Метафора — иносказание- в переносном смысле сказанное»./>
Метафорасчитается многими самым главным тропом и настолько характерна для поэтическогоязыка, что само слово это иногда употребляется как синоним образности речи, какуказание на то, что слова действуют здесь не в прямом, а в переносном значении.Метафорический язык часто означает «иносказательный» или«образный» язык.
В метафорекакое-то одно или несколько свойств переносятся на предмет или явление сдругого предмета или явления, но эти последние не выступают в тропенепосредственно, а лишь подразумеваются. «Метафора — скрытое сравнение. Вотличие от простого сравнения, имеющего два члена, метафора располагает тольковторым» (Абрамович, 1965: 167).
Еще вдревности язык прибегал к метафоре. Первоначально «стрелять» означалотолько одно: пускать стрелу из лука. Но потом этот глагол стали употреблять посходству действия и цели его и в отношении огнестрельного оружия, хотя точностиради следовало бы создать глагол «пулять». Слова «пострел»и «постреленок» первоначально тоже были метафорическими: подвижностьребенка сопоставляется с быстротой летящей стрелы. Но эта метафоричность,некогда свежая и действенная, уже поблекла от длительного употребления. Блекнутметафоры не только древнего происхождения, а и более новые. Так, например,метафора «крыло дома» стала техническим термином и бытовым словом.
Такиеметафоры называются стершимися, поскольку они не оказывают на насэстетико-эмоционального воздействия, не напоминают нам о первоначальнозаложенном в них сравнении, а метафоры должны вызывать именно такую реакцию. Ихнельзя по сути дела назвать метафорами, метафорами они являются толькоисторически.
Основнымвидом метафоры является олицетворение, которое иногда называется прозопопеейили персонификацией. Суть олицетворения состоит в том, что признаки живогосущества переносятся на нечто неживое, и неживое действует как существоодушевленное. Нередко олицетворяются отвлеченные понятия. Для иносказательноговыражения отвлеченных понятий служит аллегория, которая является их условнымобозначением, основанным, правда, на каком-то одном сходстве отвлеченногопонятия и конкретного явления или предмета.
А. Ф. Лосев,размышляя о живописной образности в литературе, расшифровывает понятие метафорыочень подробно — на фоне понятий «аллегория» и«олицетворение». По словам А.Ф. Лосева, общей чертой метафоры иаллегории является их ярко выраженное противоположение индикаторной образностив языке. Индикаторная образность вовсе не фиксируется как таковая, а существуетв живой речи совершенно незаметно наряду с прочими прозаическими приёмами,ровно ничем не выделяясь из обыденной словесности. В противоположность этомуаллегорическая и метафорическая образность создаются автором намеренно ивоспринимаются читателем сознательно, с более или менее резким выделением изпотока повседневной речи. Оба эти вида образности всегда так или иначеоцениваются. Они бывают характерными или для данного литературного жанра, или дляданного поэта, или для данного периода его развития, а иной раз, может быть, идля целого исторического периода или для какого-нибудь направления. Словом, впротивоположность образу-индикатору, и аллегорическая и метафорическаяобразность есть определённого рода художественный образ, намеренно создаваемыйи оцениваемый и специально фиксируемый, причём всегда художественнорефлексируемый.
Метафора — вездесущий принцип языка. В обычной связной речи мы не встретим и трехпредложений подряд, в которых не было бы метафоры. Даже в строгом языке точныхнаук можно обойтись без метафоры лишь ценой больших усилий: чтобы избежатьметафор, надо сперва их обнаружить. И, кстати, метафоры, которых мы избегаем,направляют наше мышление точно так же, как и те, которые мы употребляем.
В контекстеданной работы мы рассмотрим значение и классификацию метафор в стилистическойтеории. Согласно этой теории ученые-лингвисты выделяют следующие типы метафор:
· простаяметафора;
· развернутаяили расширенная метафора;
· традиционнаяметафора;
· композиционнаяили сюжетная метафора.
/>Простая метафора выражена одним образом, но не обязательнооднословная: “the eye of heaven” как название солнца — это тоже простаяметафора: “Sometimes too hot the eye of heaven shines” (W.Shakespeare. Sonnet XVIII).
Простаяметафора может быть одночленная и двучленная. Метафора, основанная напреувеличении, называется гиперболической:
Alldays are nights to see till I see thee,
Andnights bright days when dreams do show thee me.
(W.Shakespeare.Sonnet XLIII)
Развернутая,или расширенная, метафора состоит из нескольких метафорически употребленныхслов, создающих единый образ, то есть из ряда взаимосвязанных и дополняющихдруг друга простых метафор, усиливающих мотивированность образа путемповторного соединения все тех же двух планов и параллельного ихфункционирования:
Lordof my love, to whom in vassalage
Themerit hath my duty strongly knit,
Tothee I send this written embassage,
Towitness duty, not to show my wit.
(W.Shakespeare.Sonnet XXVI)
Традиционнымиметафорами называют метафоры, общепринятые в какой-либо период или в каком-либолитературном направлении. Так, английские поэты, описывая внешность красавицшироко пользовались такими традиционными, постоянными метафорическимиэпитетами, как “pearly teeth, coral lips, ivory neck, hair of golden wire”. Вметафорическом эпитете обязательна двуплановость, указание сходства инесходства, семантическое рассогласование, нарушение отмеченности. Возможны,например, анимистические метафорические эпитеты, когда неодушевленному предметуприписывается свойство живого существа: an angry sky, the howling storm, илиантропоморфный метафорический эпитет, приписывающий человеческие свойства идействия животному или предмету: laughing valleys, surly sullen bells.
Особыйинтерес представляет композиционная или сюжетная метафора, которая можетраспространяться на весь роман. Композиционная метафора – метафора,реализующаяся на уровне текста. В качестве композиционной метафоры можно привестинемало произведений современной литературы, в которых темой являетсясовременная жизнь, а образность создается за счет со- и противопоставления ее смифологическими сюжетами: роман Дж. Джойса «Улисс», роман Дж. Апдайка«Кентавр», и пьеса О’Нила «Траур идет Электре».
Метафорапользуется в дополнение к обычным языковым механизмам несемантическимиресурсами. Для создания метафор не существует инструкций, нет справочников дляопределения того, что она “означает” или “о чем сообщает”[2].Метафора опознается только благодаря присутствию в ней художественного начала.Она с необходимостью предполагает ту или иную степень артистизма. Не может бытьметафор, лишенных артистизма, как не бывает шуток, лишенных юмора. Конечно,встречаются безвкусные метафоры, но и в них есть артистизм, даже если его и нестоило обнаруживать или можно было лучше выразить.
Д. Дэвидсонутверждает, что метафоры означают только то (или не более того), что означаютвходящие в них слова, взятые в своем буквальном значении. Поскольку этот тезисидет вразрез с известными современными точками зрения, то многое из того, чтоон сказал, несет в себе критический заряд. Метафора при свободном от всех помехи заблуждений взгляде на нее становится не менее, а более интересным явлением.
Прежде всегоДэвидсон попытался развеять ошибочное мнение, будто метафора наряду сбуквальным смыслом или значением наделена еще и некоторым другим смыслом илизначением. Это заблуждение свойственно многим. Его можно встретить в работахлитературно-критического направления, у таких авторов, как, например, Ричардс,Эмпсон и Уинтерс, в работах философов от Аристотеля до Макса Блэка, психологов— от Фрейда и его предшественников до Скиннера и его продолжателей и, наконец,у лингвистов, начиная с Платона и вплоть до Уриэля Вейнрейха и Джорджа Лакоффа.
Мысль осемантической двойственности метафоры принимает разные формы — от относительнопростой у Аристотеля до относительно сложной у М. Блэка. Ее разделяют и те, ктодопускает буквальную парафразу метафоры, и те, которые отрицают такуювозможность. Некоторые авторы особо подчеркивают, что метафора, в отличие отобычного словоупотребления, дает прозрение, — она проникает в суть вещей. Но ив этом случае метафора рассматривается как один из видов коммуникации, который,как и ее более простые формы, передает истину и ложь о мире, хотя при этом ипризнается, что метафорическое сообщение необычно, и смысл его глубже скрыт илиискусно завуалирован[3].
Взгляд наметафору как на средство передачи идей, пусть даже необычных, кажется Дэвидсонустоль же неверным, как и лежащая в основе этого взгляда идея о том, чтометафора имеет особое значение. Дэвидсон согласен с той точкой зрения, чтометафору нельзя перефразировать, он полагает, что это происходит не потому, чтометафоры добавляют что-нибудь совершенно новое к буквальному выражению, апотому, что просто нечего перефразировать. Парафраза, независимо от того,возможна она или нет, относится к тому, что сказано: мы просто стараемсяпередать это же самое другими словами. Но, если Дэвидсон прав, метафора несообщает ничего, помимо своего буквального смысла (как и говорящий,использующий метафору, не имеет в виду ничего, выходящего за пределы еебуквального значения). Впрочем, этим не отрицается тот факт, что метафорасодержит в себе изюминку и ее своеобразие может быть показано при помощи другихслов.
В прошлом те,кто отрицал, что у метафоры в дополнение к буквальному значению имеется особоекогнитивное содержание, часто всеми силами стремились показать, что метафоравносит в речь эмоции и путаницу и что она не пригодна для серьезного научногоили философского разговора. Дэвидсон не разделяет этой точки зрения. Метафорачасто встречается не только в литературных произведениях, но и в науке,философии и юриспруденции, она эффективна в похвале и оскорблении, мольбе иобещании, описании и предписании. Дэвидсон согласен с Максом Блэком, ПаулемХенле, Нельсоном Гудменом, Монро Бирдсли и другими в вопросе о функцияхметафоры. Правда, ему кажется, что она в дополнение к перечисленным выполняетеще и функции совершенно другого рода.
Дэвидсон несогласен с объяснением того, как метафора творит свои чудеса. Он основываетсяна различении значения слов и их использования и полагает, что метафора целикомпринадлежит сфере употребления. Метафора связана с образным использованием слови предложений и всецело зависит от обычного или буквального значения слов и,следовательно, состоящих из них предложений.
Дэвидсонпоказал, что бесполезно объяснять, как функционируют слова, когда они создаютметафорические и образные значения или как они выражают особую поэтическую илиметафорическую истину. Эти идеи не объясняют метафоры — метафора сама объясняетих. Когда мы понимаем метафору, мы можем назвать то, что мы поняли,“метафорической истиной” (metaphorical truth) и в какой-то мере объяснить, вчем состоит ее “метафорическое значение”. Буквальные значения и соответствующиеусловия истинности могут быть приписаны словам и предложениям вне зависимостиот каких-либо особых контекстов употребления. Вот почему обращение к нимдействительно имеет объяснительную силу.
Метафоразаставляет обратить внимание на некоторое сходство — часто новое и неожиданное— между двумя и более предметами. Это банальное и верное наблюдение влечет засобой выводы относительно значения метафор.
В метафореопределенные слова принимают новое, или, как его иногда называют, “расширенное”значение. Это расширение должно быть тем, что философы называют расширениемслова (extension of the word), то есть относиться к классу сущностей, которыеэто слово называет.
Этообъяснение в любом случае не может считаться полным, ибо если считать, чтослова в метафоре обладают прямой референцией к объекту, тогда стирается разницамежду метафорой и введением в лексикон нового слова: объяснить таким образомметафору — значит уничтожить ее.
Зависит илине зависит метафора от нового или расширенного значения — это еще вопрос, ното, что она зависит от буквального значения, — это несомненно: адекватноепредставление концепта метафоры обязательно должно учитывать, что первичное илибуквальное значение слов остается действенным и в их метафорическомупотреблении.
Возможно,тогда можно объяснить метафору как случай неоднозначности (ambiguity): вконтексте метафоры определенные слова имеют и новое, и свое первичное значение;сила метафоры прямо зависит от нашей неуверенности, от наших колебаний междуэтими двумя значениями.
Многозначностьслова, если она имеет место, обусловлена тем фактом, что в обычном контекстеслово означает одно, а в метафорическом — другое; но в метафорическом контекстеотнюдь не обязательны колебания. Конечно, можно колебаться относительно выбораметафорической интерпретации из числа возможных, но мы всегда отличим метафору отнеметафоры. В любом случае эффект воздействия метафоры не заканчивается спрекращением колебаний в интерпретации метафорического пассажа. Следовательно,сила воздействия метафоры не может быть связана с такого рода неоднозначностью[4].
Длябольшинства людей метафора — это поэтическое и риторическое выразительноесредство, принадлежащее скорее к необычному языку, чем к сфере повседневногообыденного общения. Для того, чтобы разбить это заблуждение нагляднопредставим, что такое метафорическое понятие и как оно упорядочиваетповседневную деятельность человека, мы рассмотрим понятие ARGUMENT 'СПОР' ипонятийную метафору ARGUMENT IS WAR 'СПОР — ЭТО ВОЙНА'. (также См. Приложение1)
Крайне важноиметь в виду, что мы не просто говорим о спорах в терминах войны. Мы можемреально побеждать или проигрывать в споре. Лицо, с которым спорим, мывоспринимаем как противника. Мы атакуем его позиции и защищаем собственные. Мызахватываем территорию, продвигаясь вперед, или теряем территорию, отступая. Мыпланируем наши действия и используем определенную стратегию. Убедившись в том,что позиция не защитима, мы можем ее оставить и принять новый план наступления.Многое из того, что мы реально делаем в спорах, частично осмысливается впонятийных терминах войны. В споре нет физического сражения, зато происходитсловесная битва, и это отражается в структуре спора: атака, защита, контратакаи т.п. Именно в этом смысле метафора СПОР — ЭТО ВОЙНА принадлежит к числу техметафор, которыми мы “живем” в нашей культуре: она упорядочивает те действия,которые мы совершаем в споре.
Постараемсявообразить другую культуру, в которой споры не трактуются в терминах войны, вспоре никто не выигрывает и не проигрывает, никто не говорит о наступлении илизащите, о захвате или утрате территорий. В такой культуре люди будутрассматривать споры иначе, вести их иначе и говорить о них иначе. Мы же,по-видимому, соответствующие действия представителей этой культуры вообще небудем считать спорами: на наш взгляд, они будут делать нечто совсем другое. Нампокажется даже странным называть их “танцевальные” движения спором. Возможно,наиболее беспристрастно описать различие между данной воображаемой и нашейкультурами можно так: в нашей культуре некая форма речевого общения трактуетсяв терминах сражения, а в той другой культуре — в терминах танца.
Разобранныйпример показывает, каким образом метафорическое понятие, а именно метафора СПОР— ЭТО ВОЙНА, упорядочивает наши действии и способствует их осмыслению в ходеспора. Сущность метафоры состоит в осмыслении и переживании явлений одного родав терминах явлений другого рода. Дело вовсе не в том, что спор естьразновидность войны. Споры и войны представляют собой явление разного порядка —словесный обмен репликами и вооруженный конфликт, и в каждом случае выполняютсядействия разного порядка. Дело в том, что СПОР частично упорядочивается,понимается, осуществляется как война, и о нем говорят в терминах войны. Темсамым понятие упорядочивается метафорически, соответствующая деятельностьупорядочивается метафорически, и, следовательно, язык также упорядочиваетсяметафорически.
Более того,речь идет об обыденном способе ведения спора и его выражения в языке. Для нассовершенно нормально обозначать критику в споре как атаку: attack a position'атаковать позицию'. В основе того, что и как мы говорим о спорах, лежитметафора, которую мы едва ли осознаем. Эта метафора проявляется не только втом, как мы говорим о споре, но и в том, как мы его понимаем. Язык спора не являетсяни поэтическим, ни фантастическим, ни риторическим: это язык буквальныхсмыслов. Мы говорим о спорах так, а не иначе потому, что именно таково нашепонятие спора, и мы действуем в соответствии с нашим осмыслениемсоответствующих явлений.
Наиболее важныйвывод из всего сказанного выше состоит в том, что метафора не ограничиваетсяодной лишь сферой языка, то есть сферой слов: сама процессы мышления человека взначительной степени метафоричны. Именно это имеем мы в виду, когда говорим,что понятийная система человека упорядочивается и определяется метафорически.Метафоры как языковые выражения становятся возможны именно потому, чтосуществуют метафоры в понятийной системе человека. Таким образом, всякий раз,когда мы говорим о метафорах типа СПОР — ЭТО ВОЙНА, соответствующие метафорыследует понимать как метафорические понятия (концепты).
Метафорапользуется в дополнение к обычным языковым механизмам несемантическимиресурсами. Для создания метафор не существует инструкций, нет справочников дляопределения того, что она “означает” или “о чем сообщает” (см. Приложение А).Метафора опознается только благодаря присутствию в ней художественного начала.Она с необходимостью предполагает ту или иную степень артистизма. Не может бытьметафор, лишенных артистизма, как не бывает шуток, лишенных юмора. Конечно,встречаются безвкусные метафоры, но и в них есть артистизм, даже если его и нестоило обнаруживать или можно было лучше выразить.
Весь ходрассуждения вел к выводу, что те свойства метафоры, которые могут быть объясненыв терминах значения, должны быть объяснены в терминах буквального значениявходящих в метафору слов. Из этого вытекает следующее: предложения, в которыхсодержатся метафоры, истинны или ложны самым обычным, буквальным образом, ибоесли входящие в них слова не имеют особых значений, то и предложения не должныиметь особых условий истинности. Это вовсе не отрицает существованиеметафорической истины, отрицается только ее существование в пределахпредложения. Метафора на самом деле заставляет заметить то, что иначе могло быостаться незамеченным.
1.2 Метафора в англоязычной прессе
Любоеосмысленное высказывание имеет своей целью воздействовать на реципиента. Даннаяцель, пожалуй, не всегда осознаваема субъектом речи, но не в случаях созданияпубличного письменного текста. Пресса всегда является орудием воздействия начитателя, а следовательно — на «общественное мнение». Даже самые«безобидные», «жёлтые» листки, пишущие о сексе,«чудесах» и преступлениях и печатающие на своих страницах кроссвордыи анекдоты, имеют своей целью то или иное воздействие на читающего. Результатомтакого воздействия может быть смех, сексуальное возбуждение, встревоженность,успокоенность или равнодушие и прочие эмоциональные состояния. Когда же речьидёт о прессе «серьёзной», т.е. о таких изданиях, среди интересовкоторых преобладают политика, социология, экономика, бизнес, статистика,культура и тому подобные сферы, то направленное воздействие на читателя(являющегося одновременно избирателем, покупателем и т.п.) в плане формированияего политических пристрастий и покупательского спроса — это одна из основных ихцелей.
Феноменречевого воздействия представляет собой многообразное явление, поэтому описаниетех или иных его аспектов предполагает экспликацию очерченных самим авторомограничений в проблематике. Метафоры в языке печатных СМИ – неотъемлемый ияркий элемент системы технологий речевого воздействия. Именно язык прессыберётся для исследования, потому что метафора и вообще технологии речевоговоздействия наиболее применяемы и эффективны именно в языке печатных СМИ.Безусловно, пресса не являются исключительной сферой применения метафоры — онафункционирует и в бытовых разговорах, и в анекдотах, и в деловой речи, но поколичеству единовременных реципиентов того или иного вида речевого воздействияСМИ (особенно телевидение, радио и — с недавних пор — интернет-издания)оставляют далеко позади любые другие области функционирования информации.
Технологииречевого воздействия в прессе сегодня разработаны настолько, что могут реальнои существенно влиять на поведение масс, на исход выборов, на популярность тогоили иного продукта, политика или политического проекта, вообще публичногодеятеля и т.д.
Дальнейшимирассуждениями попытаемся обосновать актуальность исследования именно метафоры.
Среди приёмоввоздействия на реципиента, в средствах массовой информации применяются идругие, часто не менее действенные: публикация статистических данных,относящихся к деятельности того или иного субъекта (политика, политическойпартии, организации, государства и т.д.); «тенденциозная» (например,выборочная) демонстрация действий субъекта, последствий этой деятельности илиреалий, с этой деятельностью тем или иным образом связанных, без словесногокомментария (определенным образом подобранные фотографии или видеоряд);изложение предпочтительной точки зрения на тот или иной вопрос (политическойили экономической программы, плана действий, группы оценок) и т.д.
Ностатистические материалы часто бывают непонятны без комментария специалиста, даи трудны для более или менее полного и подробного воспроизведения в дальнейшихобсуждениях, в бытовых беседах, в семейных и прочих разговорах, диалогах, гделюбая точка зрения «вызревает», сверяется с точкой зрения, принятойлюдьми, чья позиция, чьё мнение по той или иной причине релевантно дляконкретного читателя, избирателя, покупателя. Комментарий же к публикациистатистических данных, подытоживающий их, выражающий чью-то точку зрения,вполне может содержать и часто содержит метафоры, которые, собственно, и запоминаютсяи становятся впоследствии предметом цитирования, воспроизведения, обсуждения,т.е. реальным инструментом воздействия.
Метафора кактермин в газетном тексте призвана передавать более точно смысл явлений,подчеркнуть новый и важный нюанс. Она нужна газете для того, чтобы соединитьпрошлое с будущим, старые теории с новыми. Познание неизвестного возможнотолько лишь через хорошо знакомое, а адекватное языковое отражение этого новоговозможно при использовании хорошо знакомых слов, помещенных в новые контексты.
Втерминообразовании метафора сохраняет одно из своих основных свойств — принципязыковой экономии, исключительно важный в публицистическом стиле. Именно здесьметафора полностью удовлетворяет требованию газетного текста — в лаконичномвысказывании содержится информативно емкое содержание.
Метафорапозволяет мгновенно осознать, схватить мысленно самую сущность статьи,проникнуть в ее содержание. Вот несколько терминов-метафор: infraredslavery, nuclear democracy, noble metal.
В том числе в газетном тексте выражение гипотетического множества идет с помощью следующих существительных: army, troop,platoon, crew, crowd, band, gang, choir, chorus, party, swarm, shoal, flock,herd и т.д.
Символамимножества существительные становятся в условиях их семантической транспозиции,ведущей к переходу из конкретных понятий в абстрактные. Такие сдвигиреализуются в определенных лексико-фразеологических формах слова. Кромезначения множества, каждое существительное в семантической транспозиции можетвносить различные оттенки эмоциональной окраски (например, положительной илиотрицательной оценки, иронии, одобрения, неодобрении и др.), которые изменяютсяв зависимости от контекста. Построение семантической системы языка обязательнотребует тщательного изучения стилистических характеристик метафорических единицв условиях контекста.
Теперь напримере политической метафоры давайте выявим, как может интерпретироваться метафора,и изучим ее характер в этих ситуациях.
Наиболеечастотным и детально структурированным среди политических текстов являетсяупотребление метафоры в контексте выборов президента. Для текстов предвыборнойагитации Соединенных Штатов характерна повышенная «насыщенность» милитарнойметафорикой, что, отчасти, обусловлено конкурентным характером политическойкультуры современного американского общества. В связи с этим можно наблюдатьслучаи интерпретации метафоры в виде модели «выборы президента – это война».
Всоответствии с семантикой сферы-источника метафорическая война ведется натерритории всей страны по заранее разработанной стратегии, ее участникибеспрерывно сражаются, нападают, атакуют, стреляют и вынуждены противостоятьдруг другу, в войне участвуют враги и союзники, есть победители и проигравшие,агрессоры и жертвы и т. д.:
Q& A: McCain on His Stragy to beat Obama in November (заголовок статьи, освещающий президентскую гонку, Newsweek,10.06.2008)
Kerryis mountaining a front war, against Bush. (Newsweek 15.10.2004)/ Americans wereinterested in the battle for Florida, but more as an entertaining curiositythan a struggle that will deeply affect their lives. (Newsweek 23.10.2004).
Everywhereand Beyond: Will Obama win Wyoming? (заголовок статьи Newsweek, 23.06.2008)
Этот видметафоры включает следующие образы: «Война и виды войн», «Военные действия»,«Участники войны», «Оружие и укрепления», «Исход войны и ее последствия»,представляя собой детально-структурированное образование. Милитарнаяконцептуальная метафора наполнена агрессивным прагматическим потенциалом,эксплицируя смыслы жестокости, враждебности, выявляя антагонистический,бескомпромиссный характер президентской гонки.
Bush’swar on children in Iraq (заголовок статьи Counterpunch,25.05.2008)
Mrs.Klinton now stands between the devil and the deep sea (The Listener)
Метафорическаямодель выборы президента — это театр, представленный широким спектромметафорических словоупотреблений в агитационно-политическом дискурсе США.Распространение театральной метафорики на современном этапе связывают, в первуюочередь, с развитием СМИ. Считается, что театрализация избирательной кампаниидостигла наиболее завершенной (гипертрофированной) формы в США.
Всоответствии с тематикой исходной понятийной сферы, субъекты политики выступаютна театральных подмостках, исполняя написанные специально для них разнообразныероли. Как и любое шоу политическое имеет своих сценаристов, режиссеров,постановщиков, а также публику в лице электората, следящего из зала заразвитием событий на сцене. Иногда театральная метафорика переходит в метафорукино, цирка или других видов зрелищного искусства. Метафора представленатематическими образами: «Виды и элементы зрелищных представлений», «Работникитеатра», «Зал театра и театральный реквизит».
ButBradley compares the primary schedule to a movie. Iowa and New Hampshire «are likepreviews», he says, and the November contests «are the feature». (Time11.12.2004). Gore and Bush could consider 2004 a dress rehearsal. (Time 4.12.2000) Al Gore has played supporting actor to Bill Clinton`sleading man. (Business week, December 1999)
В целом,представленная метафора содержит наименования, несущие негативную эмотивнуюокраску, метафорические словоупотребления актуализируют периферийные семылицемерия, «ненатуральности», имитации политической действительности,акцентируют внимание адресата на идее постановочности, ритуальности.
Метафорическаямодель «выборы президента — это соревнования» представляет собой еще одноактуализированное понятийное поле в российском и американском политическомдискурсе. Спортивная тематика является универсальным средством дляметафорического переосмысления сферы политики. Точка соприкосновенияполитического дискурса со спортивно-игровым — элемент атональности,состязательности, который проявляется как непрекращающийся диалог-поединокмежду партией власти и оппозицией.
Obamavs McCain: the polls (9.06.2008, Times online)
В данномпримере использовано характерное для бокса сокращение vs (= против).
…andsuddenly an election that looked like a sleeper becomes a horse race (Newsweek24.10.2004) But the campaign was hungry for a knockout in the first debate(Newsweek 20.10.2004)
Inan online stratedy briefing, he (Obama) asserts that Ohio is a dead heat andthat Pennsylvania too could go Respublican. (Times online, 2008)
Описываемаяметафорика является базисной для американской политической культуры. Еевоспроизводимость и «активность» в нарративе «Выборы президента (2004 г.)» обусловлены представленностью основных принципов политической культуры в массовом сознании.Метафорическую модель составляют темы: «Игра, виды игры», «Спортивные игры — соревнования», «Участники соревнований». Особенностью газетных текстов в периодпредвыборной агитации США является репрезентация избирательной кампании какигры в американский футбол.
JassyJackson says the conclusion to this year`s campaign is like a football gametied in the fourth quarter (Time 20.11.2004)
Восприятиепрезидентской кампании как игры, спортивного соревнования эксплицирует элементысостязательности, борьбы, жесткой конкуренции. Метафоры спорта могутнаполняться агрессивным прагматическим смыслом, если в ближайший контекствходит военная метафорика.
Впублицистических текстах периода президентских выборов широко распространенаконцептуальная метафора «выборы президента — это дорога». Восприятие социальныхи политических изменений как движения обусловливает актуализацию сем«перемещение в пространстве», «динамика», «изменение» или, наоборот,«замедленность действий», «остановка». Для концептуальной метафоры с сферой-источником«путь» характерны такие свойства как отсутствие строгих границ, диффузность,синкретичность.
Модельпредставлена метафорами движения, служащими для отображения разнообразныхдействий участников президентской кампании. Дополнительные характеристикидеятельности кандидатов в президенты репрезентированы наименованиями,характеризующими способ и среду перемещения, а также средство передвижения.
Bushis sweeping through the like a tornado through a trailer park (Time20.11.2004). The Kerry campaign stumbled (Newsweek 20.10.2004)
Концепты«путь», «дорога», проецируемые на сферу-мишень (выборы президента), в процессепознания и преобразования политической действительности, способны вызвать пучокожиданий и ассоциаций: «протяженность», «направленность», «препятствие».
What a long, strange trip (заголовок статьи,освещающей президентскую гонку, Newsweek 2008)
Описываемаяметафора в американском политическом дискурсе представлена темами: «Перемещениев пространстве», «Пребывание в пути». Для американской лингвокультуры болеехарактерно осмысление политической сферы как путешествия, сопряженного сопределенного рода трудностями. На основе анализа рассмотренных материалов,можно сделать следующие выводы о функционировании метафорических моделей внарративе «Выборы президента» США.
Вамериканском политическом дискурсе в рамках президентской кампании активнофункционируют и проявляют высокий потенциал к развертыванию метафорическиемодели «выборы президента — это война», «выборы президента — это театр», «выборыпрезидента — это соревнование», «выборы президента — это дорога».
Представлениеситуации выборов президента США при помощи лексики из сферы «зрелища» особенночасто включает метафорические наименования, относящиеся к метафоре «Movies».
Особенностиотдельных концептов и слотов, составляющих метафорические модели, связаны снациональной культурой, образом жизни носителей языка: например, образ «Games of Chance» представлен болеешироким спектром метафор в американском политическом дискурсе. Своеобразие культурынарода-носителя языка проявляется и в метафорах, составляющих образ «American Football».
Президент-это нанятый народом управляющий, своего рода менеджер. Метафора «выборыпрезидента — это подбор менеджера», являясь продуктивной в американском политическомдискурсе, представлена следующими темами: «Капитал и финансовые операции»,«Субъекты экономической деятельности».
Infiscal policy Bush now a deficit spender, advocate of bigger government, amicromanager of a macro economy (Newsweek, 29.10.2004). A President needs toknow how big and disparate country is. In an election driven by nothing but thenationwide popular vote, would a campaign focus on America`s geograficdiversity? Or would it act like a company marketing a product and see thecountry as a collection of demografic subsets… (Time 20.10.2004) Bush mayhave spent more political capital defending his picks (Time 12.10.2004)
Представленнаяметафорическая модель проявляет значительную продуктивность в американскомполитическом дискурсе, т.к. активно используется для характеристикипрофессиональных качеств субъектов политики, деятельности кандидатов впрезиденты. Метафора не несет отрицательных коннотаций. Финансовая сфера,основанная на товарно-денежных отношениях, представляет собой нейтральный, а вряде случаев позитивно окрашенный источник метафорического словоупотребления вамериканском политическом дискурсе.
Дляамериканской предвыборной политической речи очень характерна метафорическаямодель «выборы президента — это болезнь». В соответствии с семантикойсферы-источника общество в целом представляется как больной организм, требующийнемедленной медицинской помощи, в противном случае может наступить летальныйисход. Субъекты политической деятельности репрезентируются как врачи, лекари, призванныезалечить раны или исцелить больной организм. Но компетентность медицинскогоперсонала неизменно вызывает сомнения.
На примереамериканской президентской кампании 2004 года отчетливо видно, каким образомдискурсивные факторы, явления общественной, политической жизни могут оказатьсущественное влияние на активизацию метафор. На протяжении всей агитационнойкампании по выборам президента США метафоры болезни использовались крайнередко. Однако после скандала с подсчетом голосов и проблемой выявления политическогопобедителя подобные образы стали чрезвычайно активными. Скандал и егопоследствия метафорически представлялись как terrible trauma, wound, которая hurt the nation, соответственно Америкадолжна heal the wounds и т.д.
DanielBouton is licking his wound… (Times, 2008)
Canyou heal the wounds? (Time 25.10.2004 вопрос Бушу) But Bush is convinced that his powers ofpersuasion are unique and irresistible that he will succeed in healing thenation and building consensus (Time 25.10.2004) And now at the and, by puttingthe country through terrible trauma to serve his own (Kerry`s) needs and retainpersonal power, he shows that if he is not a complete Bush Senior. (Time 4.10.2004)
Метафоры,относящиеся к модели «выборы президента – это мир животных», активноиспользуются в политическом дискурсе США. Здесь очень заметны особенностизооморфной символики ведущих политических партий elephant, donkey и используется широкийспектр традиционных метафорических наименований (lame duck (политик, завершающийпоследний срок на своем посту), dark horse (неожиданно выдвинутый, ранее не известныйкандидат), Blinking Sphinx (заголовок газеты, 2007).
1.3 Понятие языковой картины мира и роль метафоры в ее создании
метафораанглоязычная пресса языковый
Языковаякартина мира, исторически сложившаяся в обыденном сознании данного языковогоколлектива и отраженная в языке совокупность представлений о мире, определенныйспособ концептуализации действительности. Понятие языковой картины миравосходит к идеям В. фон Гумбольдта и неогумбольдтианцев (Вайсгербер и др.) овнутренней форме языка, с одной стороны, и к идеям американскойэтнолингвистики, в частности так называемой гипотезе лингвистическойотносительности Сепира – Уорфа, – с другой.
Современныепредставления о языковой картине мира в изложении акад. Ю.Д. Апресяна выглядятследующим образом.
Каждыйестественный язык отражает определенный способ восприятия и организации (=концептуализации) мира. Выражаемые в нем значения складываются в некую единуюсистему взглядов, своего рода коллективную философию, которая навязывается вкачестве обязательной всем носителям языка. Свойственный данному языку способконцептуализации действительности отчасти универсален, отчасти национальноспецифичен, так что носители разных языков могут видеть мир немного по-разному,через призму своих языков. С другой стороны, языковая картина мира является«наивной» в том смысле, что во многих существенных отношениях она отличается от«научной» картины. При этом отраженные в языке наивные представления отнюдь непримитивны: во многих случаях они не менее сложны и интересны, чем научные.Таковы, например, представления о внутреннем мире человека, которые отражаютопыт интроспекции десятков поколений на протяжении многих тысячелетий испособны служить надежным проводником в этот мир. В наивной картине мира можновыделить наивную геометрию, наивную физику пространства и времени, наивнуюэтику, психологию и т.д.
Так,например, заповеди наивной этики реконструируются на основании сравнения парслов, близких по смыслу, одно из которых нейтрально, а другое несет какую-либооценку, например: хвалить и льстить, обещать и сулить, смотреть иподсматривать, свидетель и соглядатай, добиваться и домогаться, гордиться икичиться, жаловаться и ябедничать и т.п. Анализ подобных пар позволяетсоставить представление об основополагающих заповедях русской наивно-языковойэтики: «нехорошо преследовать узкокорыстные цели»; «нехорошо вторгаться вчастную жизнь других людей»; «нехорошо преувеличивать свои достоинства и чужиенедостатки». Характерной особенностью русской наивной этики являетсяконцептуальная конфигурация, заключенная в слове попрекать (попрек): «нехорошо,сделав человеку добро, потом ставить это ему в вину». Такие слова, как дерзить,грубить, хамить, прекословить, забываться, непочтительный, галантный и т.п.,позволяют выявить также систему статусных правил поведения, предполагающихсуществование определенных иерархий (возрастную, социально-административную,светскую): так, сын может надерзить (нагрубить, нахамить) отцу, но не наобороти т.п.
Итак, понятиеязыковой картины мира включает две связанные между собой, но различные идеи: 1)что картина мира, предлагаемая языком, отличается от «научной» (в этом смыслеупотребляется также термин «наивная картина мира») и 2) что каждый язык«рисует» свою картину, изображающую действительность несколько иначе, чем этоделают другие языки. Реконструкция языковой картины мира составляет одну изважнейших задач современной лингвистической семантики. Исследование языковойкартины мира ведется в двух направлениях, в соответствии с названными двумясоставляющими этого понятия. С одной стороны, на основании системногосемантического анализа лексики определенного языка производится реконструкцияцельной системы представлений, отраженной в данном языке, безотносительно ктому, является она специфичной для данного языка или универсальной, отражающей«наивный» взгляд на мир в противоположность «научному». С другой стороны,исследуются отдельные характерные для данного языка (= лингвоспецифичные) концепты,обладающие двумя свойствами: они являются «ключевыми» для данной культуры (втом смысле, что дают «ключ» к ее пониманию) и одновременно соответствующиеслова плохо переводятся на другие языки: переводной эквивалент либо вообщеотсутствует (как, например, для русских слов тоска, надрыв, авось, удаль, воля,неприкаянный, задушевность, совестно, обидно, неудобно), либо такой эквивалентв принципе имеется, но он не содержит именно тех компонентов значения, которыеявляются для данного слова специфичными (таковы, например, русские слова душа,судьба, счастье, справедливость, пошлость, разлука, обида, жалость, утро,собираться, добираться, как бы). В последние годы в отечественной семантикеразвивается направление, интегрирующее оба подхода; его целью являетсявоссоздание русской языковой картины мира на основании комплексного(лингвистического, культурологического, семиотического) анализалингвоспецифических концептов русского языка в межкультурной перспективе(работы Ю.Д.Апресяна, Н.Д.Арутюновой, А.Вежбицкой, Анны А.Зализняк,И.Б.Левонтиной, Е.В.Рахилиной, Е.В.Урысон, А.Д.Шмелева, Е.С.Яковлевой и др.).
Проблемакартины мира является центральной в антропологической лингвистике, изучающейязык в тесной связи с сознанием и практической деятельностью человека.Исследователи полагают, что феномен картины мира является таким же древним, каки сам человек, а история изучения этого понятия чрезвычайно насыщена и сложна.Несмотря на огромное количество работ, посвященных картине мира, статус самогопонятия остается весьма неопределенным. Отметим, однако, что большинствоисследователей разграничивают понятия языковой и концептуальной картин мира,полагая, что концептуальная картина мира намного шире и богаче языковой, таккак сформирована как вербальными, так и невербальными образными системами:«Картина мира — то, каким себе рисует мир человек в своем воображении, — феномен более сложный, чем языковая картина мира, т. е. часть концептуальногомира человека, которая имеет «привязку» к языку и преломлена через языковыеформы». Таким образом, реальный мир отображается в сознании человека в видеконцептуальной картины мира, а ее вербализация представляет собой языковуюкартину мира. Реконструкция языковой картины мира должна быть основанаисключительно на фактах языка. Вероятно, воссоздание модели мира на основеанализа языковых данных можно считать первым и основным этапом реконструкцииязыковой картины мира, второй этап предполагает возможную интерпретацию наоснове социально-исторических и культурных факторов.
Важнейшимиэлементами языковой картины мира являются, наряду с функциональными, образнымии дискурсивными, номинативные средства языка. Именно поэтому нас привлеклоисследование системного образования лексических единиц — лексико-семантическогополя — как фрагмента языковой картины мира. Важно отметить при этом, чтоязыковая картина мира, а соответственно и изучаемый ее фрагмент, обладает ярковыраженными национально-культурными характеристиками, так как отражаютспецифическое видение мира отдельной лингвокультурной общности. Именно влексической системе языка мы можем наиболее четко проследить эти особенностимировидения.
Сложностьлексической системы стала причиной создания множества ее моделей.Действительно, возможно различное членение лексического материала и выделение взависимости от задач исследования разных лексических групп. Признаваявозможность построения различных моделей лексической системы, мы считаем, чтоони могут дополнить друг друга, а это будет способствовать адекватномуотображению объекта исследования — лексики. В данной работе мы рассматриваемполевую модель лексической системы, согласно которой подсистемой лексикиявляется лексико-семантическое поле (ЛСП). Метод поля, безусловно, имеет важноезначение и при комплексном изучении языка во взаимосвязи с культурой, то есть влингвокультурологическом аспекте функционирования и описания языка.
ПодЛСП мы понимаем сложную лексическую микросистему, объединяющую слова посемантическому принципу и обладающую специфической полевой структурой.Характерными чертами структуры ЛСП является наличие центра и периферии, а такжеиерархический принцип построения поля, согласно которому ЛСП состоит измикрополей. Помимо важнейших структурных свойств, таких как взаимосвязанностьэлементов, их упорядоченность и иерархичность, лингвисты указывают на рядсвойств, выделяющих ЛСП среди различных лингвистических систем. Эти свойстванепосредственно вытекают из системного характера связей между элементами поля испецифичности его структуры. Важнейшими свойствами ЛСП можно назвать отсутствиечетких границ, не замкнутость и, следовательно, взаимодействие с другимиполями, способность членов поля притягивать к себе другие элементы или бытьпритянутыми элементами других групп (так называемая аттракция), наличие лакун,асимметричность построения, автономность, самостоятельность влексико-семантической системе, специфичность в разных языках.
Пошироте охвата словарного материала ЛСП бывают различных видов. Анализспециальных исследований показывает, что большинство авторов ограничиваетсярассмотрением слов одной части речи. Мы полагаем, что в состав ЛСП должнывходить слова разных частей речи на основании содержательного сходства.Определенная область действительности адекватно и полно выражается в языкесовокупностью лексем с различной частеречной принадлежностью, но объединенныхпо линии своего денотативного значения. Члены ЛСП, относящиеся к различнымчастям речи, связаны сложными отношениями — семантическими,словообразовательными, структурными, этимологическими, и их исследование важнодля понимания организации словаря в целом. Именно поэтому нам представляетсяважным не ограничиваться при анализе ЛСП рассмотрением слов одной части речи.
Нашазадача заключается в выявлении и описании структуры рассматриваемого ЛСП вплане парадигматики. Под структурой мы понимаем совокупность связей и отношениймежду элементами системы, в данном случае ЛСП. Элементом поля согласнообщепринятому положению считаем слово, если оно однозначно, или ЛСВмногозначного слова.
Преждечем перейти к рассмотрению семантических отношений между членами ЛСП «Pleisure», необходимо выделитьего из словарного состава. Для этого мы используем логико-семантический методвыделения поля как наиболее удобный, экономичный и достаточно точный, так какопора на коллективную интуицию авторов словарей снижает субъективизмисследователя при выделении поля. На основании идеографического словаря вкачестве индикатора английских слов, обозначающих положительную эмоциюудовольствия, радости, выбрано слово pleasure.Оно обладает свойством легкой выделяемое «общего значения», не маркировано постилистическому признаку, не является термином, дает возможность видеть засобой состав поля, т. е. отвечает требованиям, предъявляемым к имени поля. Наследующем этапе выделения ЛСП методом сплошной выборки были проанализированытолковые словари английского языка (см. Библиографический список) и выписаныслова, в толкованиях которых имеется существительное pleasure и егословообразовательные корреляты, установленные по словарю «Chambers 20-th Century Dictionary)). Итак, мы получаемисходный минимум слов для дальнейшего анализа. Далее мы используем методцепочки словарных дефиниций, получая на каждом этапе сплошной выборки словарейновые члены поля. Процедура выделения ЛСП продолжается до тех пор, пока всписке членов поля не перестанут появляться новые слова. Таким образом мыполучаем 112 конституентов рассматриваемого поля (42 существительных, 23глагола. 47 прилагательных). Критерием объединения слов в ЛСП pleasure послужило наличие общихкомпонентов значения.
Длявыяснения парадигматических связей внутри поля проведем сопоставительный анализсемантики исследуемых лексем с помощью метода компонентного анализа. Последнийпозволяет раскрыть значение слова, разложив его на составляющие элементы. При этоммы пользуемся данными указанных толковых словарей современного английскогоязыка и будем считать значением слова его словарное толкование.
Рассмотримсемантические связи внутри микрополя существительных на основе словарныхтолкований значений конституентов, данных в словаре A.S.Hornby. Несмотря на сложностьсвязей, в исследуемом поле можно наметить группы существительных, семантическиболее связанных друг с другом. Прежде всего, это группа слов, непосредственнотолкуемых через слово pleasure:amusement, delight, enjoyment, gratification, satisfaction. Хотя в значение слов delight, enjoyment входят кроме pleasure и другие компоненты, pleasure стоит на первом месте вих словарных толкованиях, что указывает на превалирующую роль в их значенииданного компонента. В эту же группу мы включаем существительные delectation, comfort, content, rapture, fruition, так как delectation трактуется через enjoyment; content -через satisfied; rapture — через delight; входящий в поле ЛСВслова comfortимеет компонент contentment;в значение слова fruitionпо словарю Chambersвходят компоненты pleasure,pleasurable. Эту группу назовемядерной.
Втораягруппа слов, которую нам представляется возможным выделить, объединяетсясуществительным joy:ecstasy, exultation, gladness, glee, rejoicing,triumph, transport, joyfulness, joyousness. Сюда же включаемсуществительное jubilation,которое трактуется через rejoicing.Общий компонент happinessобъединяет существительные beatitude,bless, felicity, blessedness. Словарь Hornby ставит компонент happiness на первое место также вдефиниции существительного rejoicing,второе место в нем занимает joy.Однако мы включили это существительное в группу joy, поскольку в его толкованиях другимисловарями есть компоненты joy,joyful, но нет компонента happiness.
Менее однородную группу составляют слова animation, cheerfulness, exhilaration, festivity, fun, gaiety,hilarity, jocundity, jollity, joviality, lightheartedness, liveliness, mirth,vivacity. Во главе этой группы можно поставить существительноеmerriment. Компонент merriment (merry) входит в состав значений большинстваперечисленных слов. Остальные слова, включенные в данную группу, связаны с merriment опосредованно, так кактрактуются в словарях через его синонимы.
Итак,в каждой выделенной нами группе слова объединяются по семантическому принципувокруг центрального слова, которое в качестве компонента входит в значениебольшинства членов группы, а с остальными связано опосредованно, через своисинонимы. Эти существительные находятся на периферии группы.
Отношениямежду группами определяются семантическими связями членов групп, в особенностиих центров. Группы «Joy»и «Happiness»близки к ядерной группе «Pleasure»:их центральные слова — синонимы имени поля. Группу «Merriment» можно считать периферийной,она связана с ядерной группой через значения отдельных конституентов.
Мысчитаем возможным объединение однокоренных глаголов и прилагательных в группыпо такому же принципу, поскольку денотативная часть их значения совпадает сденотативной частью значения существительных, а, следовательно, и семантическиесвязи между ними должны совпадать с отношениями существительных внутри поля.Область положительных эмоций раскрывается в английском языке значениями слов,относящихся к различным частям речи. Данная сфера человеческой психики былаосмыслена в процессе познания по-разному и представлена в языке разнымиспособами в виде характеризующих словесных знаков. Имена существительные,относящиеся к предметным знакам, отражают это явление объективной действительностикак субстанцию.
По-иномупредставляют его признаковые слова — глаголы и прилагательные. Дадим краткуюхарактеристику глагольного и адъективного фрагментов исследуемого ЛСП.
Глаголимеет категориальное значение динамического признака, т. е. с помощьюглагольных лексем человек закрепляет в языке понимание положительной эмоции какпроцесса — признака, протекающего во времени. Все рассматриваемые глаголыобозначают либо эмоциональное состояние человека — конкретную положительнуюэмоцию, либо воздействие на психику человека с целью вызвать у него даннуюэмоцию. Глаголы эмоционального состояния являются глаголами субъектнойнаправленности и включают в свою семантику компоненты, отражающие испытываемуюсубъектом эмоцию, а глаголы психического воздействия, будучи ориентированы насферы и субъекта, и объекта, включают в свое значение в качествесубстанциональных сем компоненты, отражающие каузируемую эмоцию. Своеобразиесемантики каждого члена поля определяется, таким образом, составом глагольных исубстанциональных сем и ориентацию на сферу субъекта и/или объекта. Заметим,что бытийные и каузативные глаголы за некоторым исключением распределяются погруппам так: группа «То please»- каузативные глаголы, «То enjoy»бытийные, «То beпарру» — каузативные глаголы. Лишь в группе «То be тепу» не наблюдается подобногоединообразия.
Глаголыобъединяются в группы по признаку вызываемой или испытываемой положительнойэмоции. Именно характер эмоции, который отражается в семантике глагола в видеопределенной субстанциональной семы, позволяет объединить глаголы в однугруппу. Субстанциональная часть значения глагола, отражающая эмоцию, ощущаемуюили каузируемую, будет по логико-семантическому содержанию совпадать созначением существительного-коррелята. Поэтому парадигматические отношениячленов данного микрополя, определяемые субстанциональной частью глагольногозначения, совпадают с отношениями в соответствующих группах существительных.
Рассмотримсвоеобразие языкового отражения положительных эмоций прилагательными, в которыхотражена такая мыслительная категория, как статистический признак. Эмоцииудовольствия, радости, веселья, осмысленные человеком как признак, свойствосубстанции, в данном случае живого существа, номинируются в языкеприлагательными. Анализ прилагательных исследуемого ЛСП показал, что они имеютзначение «испытывающий положительную эмоцию» либо «вызывающий положительнуюэмоцию». По характеру испытываемой или каузируемой эмоции мы можем разделитьвсе прилагательные поля на группы, аналогичные группам существительных иглаголов. При этом большая часть прилагательных группы «Pleasurable» обозначает каузациюположительной эмоции, большинство прилагательных групп «Joyful», «Нарру», «Мегту» имеютзначение «чувствующий положительную эмоцию».
Итак,познание человеком такой области психической деятельности, как положительныеэмоции, было передано в языке в виде предметных и признаковых слов, отражающихразличное осмысление этого явления. Существительные, глаголы и прилагательныеисследуемого ЛСП имеют разные общекатегориальные значения, посколькуположительная эмоция отражена в них либо как субстанциональная, либо какпроцессуальная, либо как признаковая категория. Но так как все эти слованоминируют одну экстралингвистическую область, их индивидуальное лексическоезначение сходно и составляет тот инвариант, на основании которого изучаемыелексемы образуют микросистему определенной структуры.
Мыдали краткую характеристику отдельных микрополей со сложной структурой, гдеконституенты поля семантически взаимосвязаны. Поскольку все члены поля, имеющиеразную категориальную семантику, также связаны между собой системнымиотношениями, модель ЛСП «Pleasure»можно представить в виде многоуровневой структуры, элементы которойрасполагаются по горизонтали и вертикали. По горизонтали будут расположеныпарадигматические группы внутри микрополя слов одной части речи, объединенныекак по своему денотативному, так и по категориальному значению. По вертикаливыстроятся микрополя слов, у которых общим будет лишь денотативная; частьзначения, а значение категориальное различно.
Словаразличной частеречной принадлежности с общей лексической семантикой соединенысемантическими, словообразовательными;, этимологическими, структурными связямии образуют цепочки однокоренных слов, таким образом связывая три рассмотренныхмикрополя в цельную структуру. Объединение групп по этому принципу, например, pleasure — to please — pleasurable можно также назватьмикрополем.
Необходимоотметить, что внутриязыковые системные связи не всегда четко соответствуютлогическим схемам, которые, в свою очередь, отражают связи и отношения реальныхявлении и предметов. Вследствие этого связи между членами подгрупп внутри поля(микрополя) не носят регулярного, жесткого характера. Количество номинативных,глагольных и адъективных членов поля не совпадает, не все они вступают ваналогичные смысловые связи, целый ряд лексем не имеет коррелятов. Такобразуется лакуна, т. е. отсутствие какого-либо участка в связи существительное- глагол — прилагательное. Можно предположить, что заполнение лакун будетпроизводиться на синтагматическом уровне. Заметим, что понятие «положительнаяэмоция» отражено в языке в большей степени именами существительными иприлагательным, чаще наблюдается отсутствие глагольного звена, например, в цепочкахglee — gleeful, mirth — mirthful,festivity — festive и т. д.
Итак,мы провели анализ структуры отдельного фрагмента языковой картины мира, аименно, ЛСП «Pleasure»в современном английском языке. Анализ позволил выявить сложные системныеотношения слов, обозначающих положительные эмоции, а, следовательно, и важныхдля народа концептов этих эмоций. Мы установили, что исследуемые словасовременного английского языка образуют микросистему полевого типа. Структураданной системы носит сложный многоуровневый характер. Необходимо, однако,сказать, что отношения слов, обозначающих положительные эмоции, так же сложны,как и отображенная ими в языке (через сознание) экстралингвистическая область.Поэтому бывает трудно, а иногда и невозможно определить однозначно местокаждого конституента в структуре поля. Как мы отметили в начале статьи, вторымэтапом исследования языковой картины мира может стать интерпретация на основесоциально-исторических и культурных факторов. Совершенно очевидно, чтоконцептуализация эмоций проводится каждой культурно-языковой общностьюпо-своему, и интересной перспективой исследования, таким образом, являетсяанализ социокультурной специфики ЛСП, а также сравнение его с ЛСП положительныхэмоций в других языках.
Еще один инструмент для образования нового значения – метафора,состоящая из области-источника, области мишени и непосредственно преобразованияиз области-источника в область-мишень. Исследователи языковой картины мираподчеркивают, что «картина мира не есть зеркальное отображение мира»,а именно картина, то есть интерпретация, акт миропонимания, и что она зависитот призмы, через которую совершается это миропонимание. Одной из таких призмможет быть метафора, «обладающая свойством „навязывать“говорящим на данном языке специфический взгляд на мир», а с другой – она«вплетается» в концептуальную систему отражения мира.
Одним израспространенных приемов реконструкции языковой картины мира является анализметафорической сочетаемости слов абстрактной семантики, выявляющий «чувственновоспринимаемый», «конкретный» образ, сопоставляемый в наивной картине мираданному «абстрактному» понятию и обеспечивающий допустимость в языкеопределенного класса словосочетаний (будем условно называть их«метафорическими»). Так, например, из существования в русском языке сочетанияего гложет тоска, тоска заела, тоска напала можно сделать вывод о том, чтотоска в русской языковой картине мира предстает как некий хищный зверь. Этотприем впервые был независимо применен в книге Н.Д.Арутюновой Предложение и егосмысл (1976), в статье В.А.Успенского О вещных коннотациях абстрактныхсуществительных (1979), а также в известной книге Дж.Лакоффа и М.ДжонсонаМетафоры, которыми мы живем (1980, русский перевод 1987). В этой книге, вчастности, была продемонстрирована основополагающая роль метафоры в обыденномязыке: на основе анализа устойчивых словосочетаний английского языка былвыявлен ряд метафор, «которыми мы живем» (т.е. уподоблений типа спор – война;любовь – путешествие; радость – верх, грусть – низ), которыми человекпользуется в повседневной речи, даже не замечая этого. В последние годы этотприем получил широкое распространение, оказавшись, в частности, одной изсоставляющих метода «концептуального анализа».
Выражениятипа гложет тоска или раздавлен горем вводят в рассмотрение две ситуации(соответствующие тому, что в теории метафоры иногда называют source «источник»и target «цель»): одна, «невидимая», «абстрактная», представление о которой мыхотим передать (т.е. являющаяся нашей «целью»), и другая, «видимая»,«конкретная», сходство с которой является «источником» информации, средствомсоздания нужного представления.
Представитьсебе – значит «поставить перед собой», чтобы увидеть. Как, однако, мы можемувидеть то, что является невидимым, чего как раз представить себе и нельзя? Дляэтого и нужна метафора: чтобы представить себе то, что увидеть трудно илиневозможно, мы представляем себе то, что увидеть легко, и говорим, что «то»похоже на «это». Однако редко бывает так, чтобы некоторый абстрактный объект вовсех отношениях был подобен некоторому конкретному объекту. Гораздо чащеискомый невидимый предмет обладает несколькими свойствами, и при этомконкретного, «представимого» объекта с тем же набором свойств найти не удается.В таком случае каждое свойство, будучи сущностью еще более абстрактной иневидимой, как бы «вырастает» в отдельный предмет, которым онорепрезентируется. Так, например, горе и отчаянье, с одной стороны, иразмышления и воспоминания – с другой обладают некоторым свойством, котороерепрезентируется образом водоема: первые два могут быть глубокими, а во вторыедва человек погружается. Если попытаться описать это свойство, не используяметафору (что оказывается значительно труднее), то, по-видимому, оно состоит втом, что перечисленные внутренние состояния делают для человека недоступнымконтакт с внешним миром – как если бы он находился на дне водоема. Другоесвойство перечисленных (а также многих других) внутренних состоянийрепрезентируется образом живого существа, обладающего властью над субъектом илиподвергающего его насилию (ср. употребление глаголов поддаваться, отдаваться,предаваться , быть во власти и т.п.).Размышления и воспоминания, кроме того, могут нахлынуть (образ волны) – здесьопять возникает водная стихия, но представляет она уже другое свойство:внезапность наступления этих состояний (плюс идея полной поглощенности –примерно та же, что в погрузиться).
Такимобразом, каждое абстрактное имя вызывает к жизни представление не об одномконкретном предмете, а о целом ряде различных предметов, обладая одновременносвойствами, репрезентируемыми каждым из них. Иначе говоря, анализ сочетаемостислова абстрактной семантики позволяет выявить целый ряд различных и не сводимыхвоедино образов, сопоставленных ему в обыденном сознании. При этом попыткасоставить из разных метафорических словосочетаний единый образ подобна историииз известной индийской сказки, где несколько слепых, пытаясь составитьпредставление о слоне, ощупывали каждый какую-то одну его часть (ноги, хобот ит.д.) и сравнивали ее с известными им предметами (колоннами, веревкой и т.д.).Сам слон – невидимый для слепых, как для нас невидима, например, совесть, –состоит из присущих ему частей тела, которые вполне складно друг к другуприсоединены; нескладным окажется существо, составленное из тех предметов, ввиде которых представились слепым разные части его тела.
Так,представление о том, что совесть – это «маленький грызун», восстанавливаемое наосновании сочетаний с глаголами грызть, кусать, царапать, вонзать зубы;угрызения совести (идея «маленький», по-видимому, возникает из-за того, чтосовесть в этих контекстах мыслится как находящаяся внутри человека), отражаетсвойство совести доставлять определенного рода неприятные ощущения. Какогоименного рода – можно описать только через сравнение: как будто тебя кусает илицарапает маленький зверек (ср. ниже о «телесной метафоре души»). Сочетаниячистая/нечистая совесть, пятно на совести основаны на образе, представляющемдругое свойство совести: направлять поступки человека в сторону от зла(репрезентируемого образом чего-то нечистого). Совесть у человека должна бытьчистой – как воротнички или ногти. (В этом случае сами слова чистый и пятноразвивают переносное значение, ср. слова запятнать, незапятнанный, употребляющиесятолько в переносном значении.) Наконец, сочетаемость с глаголами говорить,велеть, увещевать, дремать, пробуждаться, выражения укоры совести, голоссовести и др., основанные на уподоблении совести человеку, отражают еще односвойство совести – ее способность управлять мыслями, чувствами и поступками.Возможно, у совести можно обнаружить еще какие-то свойства, которыерепрезентируются другими объектами.
Рассмотримеще один пример. Терпение предстает в русском языке в виде ряда разнородныхпредметов. В частности, имеются словосочетания, так или иначе включающие идеюжидкости, – при этом все они на самом деле указывают на различные свойства.Так, выражение терпение иссякло говорит лишь о том, что терпение – это частныйслучай ресурсов, т.е. исходная связь с высохшим источником здесь вряд лиактуальна; в выражении имей хоть каплю терпения, очевидно, капля означает'очень малое количество'. Что же касается последней капли, переполнившей чашутерпения, то оно заключает в себе некий парадокс, так как капля здесь неявляется «квантом» терпения, т.е. содержимого чаши (таким образом,непоследовательность в метафорическом представлении абстрактного объекта можетприсутствовать в пределах одного фразеологического оборота). Сочетание терпениелопнуло указывает на другое свойство терпения (внезапно кончаться, производяэффект, подобный взрыву), представляемое нашему воображению другим предметом –натянутой струной или надутым до предела воздушным шариком. Сочетаниеиспытывать терпение мотивировано, по-видимому, идеей «испытывать на прочность»некоторое техническое сооружение (например, мост или шасси у автомобиля).Наконец, терпение – это ресурсы, которые необходимо иметь, чтобы делатьопределенные вещи (как деньги, продовольствие или стройматериалы) – соответственно,им надо запастись, его нужно иметь, оно может кончиться или его может нехватить, его можно потерять. Если дело идет очень медленно и его продвижение вбольшей степени зависит от обстоятельств, чем от собственных усилий, тотерпение оказывается как бы оружием против уныния или отчаяния: вооружисьтерпением. Наконец, можно вывести кого-то из терпения, из чего следует, чтотерпение – это то пространство, в котором человек обычно находится.Метафоризуемое таким образом свойство связано с имеющейся в терпении идеейнормы – ср. другие сочетания, воспроизводящие идею «выхода за пределы»: выйтииз себя, вывести из себя, выйти из строя и т.п. Все это – различные аспекты,свойства того невидимого предмета, который мы хотим представить – себе идругим. Каждое из них вырастает в свой зримый образ; какие-то из этих образовсовместимы между собой, другие – нет.

2. Применение метафорических конструкций как одного из способовсоздания языковой картины мира в текстах англоязычной прессы
 
2.1 Методологические характеристики и принципы организациипроведенного исследования
При созданииязыковой картины мира, надо учитывать, что пресса характеризуетсяуниверсальностью, с одной стороны, и специализацией, с другой. На основанииразличий в стиле, тематике, содержании англоязычная пресса квалифицируется как«качественная» (пресса новостей), «средняя» (пресса мнений), «массовая»(«глянцевая», а также в эту подгруппу входит бульварная, или «желтая» пресса).Данная классификация не случайна, и основывается на существующем разделениипрессы на качественную, «глянцевую» и так называемую «желтую». Несмотря на то,что термин «желтая» пресса трактуется как оценочный, существует необходимостьего использования в данном исследовании в связи с разделением видов прессы попринципу целевой аудитории. Термин «желтая» пресса (gutter press) так же, как итермин «популярная» (popular press) подчеркивает доступность публикуемыхматериалов для широкой читательской аудитории (gutter press — derog. newspaperswhich tend to be full of shocking stories about people's personal lives. These papersare not generally considered to contain much serious news but are quite easy toread and very popular with many people (см. Longman Dictionary of English Language andCulture, 1992)), атермин «популярная» акцентирует внимание на том, что она существует для менее образованной аудитории, которую в большей степени интересуют сенсационные события из личной жизни звезд, насилие и т.п., чем международные политические обзоры (popularpress — newspapers read by less educated people and which are more concernedwith sex, violence, funny events, and the private lives of film or TV starsthan with national and international news (см. Longman Dictionary of English Language and Culture,1992)). При этом термин «популярная» пресса в русскоязычной среде скорееассоциируется не только с газетами, но также с журналами. В данном исследованиипредставляется важным отделить «глянцевые» журналы от бульварных изданий,поэтому термин «желтая» пресса применительно к тому сектору прессы, которыйбудет рассмотрен в данном исследовании, оказался наиболее оптимальным.
В то же времясуществует еще один термин для обозначения прессы определенного формата,которая стремится привлечь читателя скорее с помощью визуальных эффектов, а непубликуемой информации — таблоид (tabloid — a newspaper of which two pages makeup one printing plate, and which contains many pictures, and short accounts ofmain points of news (см. Longman Dictionary of English Language and Culture,1992)), который, однако, еще не получил массового распространения в русскойтрадиции, а, следовательно, не укоренился в русском сознании.
В триединствекачественной, «глянцевой» (glamour) и «желтой» (gutter) прессы в наибольшейстепени проявляются основные характеристики всех видов метафор, которыеявляются адекватными с точки зрения отбора лингвистических употреблений,которые относятся к сфере не только литературного языка, что в максимальнойстепени является отражением живой английской речи.
При этомклассификация видов прессы в данном исследовании основана на принципах отборачитательской аудитории.
Ориентированнаяна образованного, интеллектуального адресата, качественная пресса имеетустановку на массового получателя, с одной стороны, и дифференцированнуюориентацию на определенные категории получателя, с другой.
«Глянцевые»журналы прежде всего пытаются создать определенный стиль жизни, могущийпривлечь определенную читательскую аудиторию.
Издания«желтой» прессы пытаются использовать уже накопленный опыт изданий качественнойпрессы, мимикрируя под социальную среду качественной прессы. Позиционируя себяв качестве достойных прочтения, издания данного вида прессы пытаются доказатьсобственную пристойность, пригодность для массовой аудитории.
При этом впервую очередь учитывается функция общения, которая предполагает установлениеконтакта с целевой аудиторией, в то время как функция воздействия проявляется,в частности, в использовании метафор, которые служат одним из механизмовкодирования информации с целью привлечения определенного рода читательскойаудитории.
Висследовании мы использовали следующие методы: контент-анализ, эвристический,сплошной выборки, метод сравнения.
Контент-анализ,количественный анализа текстов и текстовых массивов с целью последующейсодержательной интерпретации выявленных числовых закономерностей.
Основная идеяконтент-анализа проста и интуитивно наглядна. При восприятии текста и особеннобольших текстовых потоков мы достаточно хорошо ощущаем, что разные формальные исодержательные компоненты представлены в них в разной степени, причем этастепень по крайней мере отчасти поддается измерению: ее мерой служит то место,которое они занимают в общем объеме, и/или частота их встречаемости. Через всевыступления X-а красной нитью проходит тема Y; X постоянно обращался в своейречи к проблеме Y; Он не упускал ни одного случая, чтобы не лягнуть Z-а; Ну,задудел в свою дуду, – все эти выражения, число которых можно легко увеличить,свидетельствуют об осознании нами такого феномена, как наличие в изливающемсяна нас информационном потоке некоторых настойчиво повторяющихся тем, образов,ссылок на проблемы, оценок, утверждений (Карфаген должен быть разрушен илиРоссийская экономика задыхается без инвестиций), аргументов, формальныхконструкций, конкретных имен и т.д. Более того, подобно тому как в миремеханики мы ощущаем не скорость, а ускорение, так и при восприятии текста мыособенно хорошо осознаем именно динамику содержания – те случаи, когда,например, кого-то вдруг перестают или начинают бранить или когда в текстахвдруг появляется какая-то новая тема.
Замыселконтент-анализа заключается в том, чтобы систематизировать эти интуитивныеощущения, сделать их наглядными и проверяемыми и разработать методикуцеленаправленного сбора тех текстовых свидетельств, на которых эти ощущенияосновываются. При этом предполагается, что вооруженный такой методикойисследователь сможет не просто упорядочить свои ощущения и сделать свои выводыболее обоснованными, но даже узнать из текста больше, чем хотел сказать егоавтор, ибо, скажем, настойчивое повторение в тексте каких-то тем илиупотребление каких-то характерных формальных элементов или конструкций может неосознаваться автором, но обнаруживает и определенным образом интерпретируетсяисследователем – отсюда принадлежащее социологу А.Г.Здравомыслову полушутливоеопределение контент-анализа как «научно обоснованного метода чтения междустрок».
Реальноглавной отличительной чертой контент-анализа является не его декларируемая вомногих определениях «систематичность» и «объективность» (эти черты присущи идругим методам анализа текстов), а его квантитативный характер. Контент-анализ– это, прежде всего количественный метод, предполагающий числовую оценкукаких-то компонентов текста, могущую дополняться также различными качественнымиклассификациями и выявлением тех или иных структурных закономерностей. Поэтомунаиболее удачным определением контент-анализа можно считать то, котороезафиксировано в относительно недавней книге Мангейма и Рича: контент-анализ –это систематическая числовая обработка, оценка и интерпретация формы исодержания информационного источника.
Наиболееширокое распространение контент-анализ получил в теории массовой коммуникации,политологии и социологии. Этим отчасти объясняется тот факт, что иногда этоттермин используется как обобщающий для всех методов систематического ипретендующего на объективность анализа политических текстов и текстов,циркулирующих в каналах массовой коммуникации. Однако такое расширительноепонимание контент-анализа неправомерно, поскольку существует рядисследовательских методов – либо специально разработанных для анализаполитических текстов (например, метод когнитивного картирования), либоприменимых и применяемых для этой цели (например, метод семантическогодифференциала или различные подходы, предполагающие изучение структуры текста имеханизмов его воздействия), – которые не могут быть сведены к стандартномуконтент-анализу даже при максимально широком его понимании.
Тем не менееконтент-анализ действительно занимает среди аналитических методов особое местов силу того, что является среди них самым технологичным и в силу этого внаибольшей степени подходящим для систематического мониторинга большихинформационных потоков. Помимо этого, контент-анализ достаточно гибок для того,чтобы в его рамки мог быть успешно «вписан» весьма разнообразный кругконкретных типов исследований. Наконец, будучи в основе своей количественнымметодом (хотя и содержащим немалую качественную составляющую), контент-анализ вопределенной степени поддается формализации и компьютеризации.
Основаконтент-анализа – это подсчет встречаемости некоторых компонентов ванализируемом информационном массиве, дополняемый выявлением статистическихвзаимосвязей и анализом структурных связей между ними, а также снабжением ихтеми или иными иными количественными или качественными характеристиками. Отсюдапонятно, что главная предпосылка контент-анализа – это выяснение того, чтосчитать; иными словами, определение единиц анализа.
Единицы эти взависимости от целей анализа, типа информационного массива, а также рядадополнительных причин могут быть (и реально бывают) весьма разнообразными. Кним предъявляются два естественных, но, к сожалению, обычно плохо совместимыхтребования. С одной стороны, они должны легко и по возможности однозначноидентифицироваться в тексте; в идеале хотелось бы, чтобы их выявление вообщемогло быть алгоритмизовано. Понятно, что такому требованию лучше всегоудовлетворяют формальные элементы текста или же элементы, имеющие четковыраженные и однозначные формальные соответствия, например слова.
С другойстороны, от единиц контент-анализа чаще всего требуется некая субъективная, дак тому же еще и зависящая от контекста значимость, делающая их распределение идинамику такого распределения диагностичными для выявления изменений виндивидуальном и общественном сознании, системах убеждений и т.д. – инымисловами, единицы должны быть интересными для последующей (политологической,культурологической, социологической и т.д.) интерпретации. Между тем такиеединицы (например, темы) носят собственно содержательный характер, и упоминаниеих в тексте может осуществляться многими разнообразными способами. Ихидентификация в общем случае предполагает семантический анализ текста, проблемаавтоматизации которого, несмотря на многолетние усилия лингвистов ипрограммистов, далека от решения.
Характеристикуединиц контент-анализа необходимо предварить кратким соображением о природеанализируемого информационного массива. В самом определении методаконтент-анализа нет ничего, что препятствовало бы применению его к отдельновзятому тексту; более того, примеры такого анализа известны. Тем не менеесуществует ряд причин, по которым объектом контент-аналитических проектовобычно является не отдельный текст, пусть даже значительный по объему, а именноинформационный массив, или информационный поток, состоящий из большогоколичества текстов. Во-первых, статистические закономерности проявляются темболее отчетливо, чем больше объем выборки. Во-вторых, большинство целейконтент-анализа предопределяют его тяготение к компаративности; аналитиков чащевсего интересуют не одномоментные срезы, а динамика изменений, а если и срезы,то, как правило, «пестрые», отражающие, например, различные СМИ или сознание различныхсоциальных групп. Наконец, при всем разбираемом ниже разнообразии единицконтент-анализа наиболее популярными являются различные макроединицы: темыи/или проблемы, пропозиции, образы и идеологемы. Таковых в отдельно взятыхтекстах и особенно в небольших по объему текстах СМИ обычно немного, да и новыемакроединицы появляются не столь часто, поэтому оценить их динамику можно лишьна большом временном промежутке или при широком «горизонтальном сопоставлении».
Их довольномного, однако наибольший интерес для контент-анализа представляют метафоры,примеры и аналогии, которые в общем плане уже были охарактеризованы выше.
Некоторые изметафор активно используются в политических текстах, и их использованиесчитается диагностичным для характеристики как индивидуального сознания авторатекста, так и состояния общественного сознания. Например, в политическихтекстах часто встречается упоминавшаяся «военная метафора» в вариантеПОЛИТИЧЕСКОЕ ПРОТИВОСТОЯНИЕ – ЭТО ВОЙНА, проявляющаяся в таких выражениях, каквойна с бедностью, удар по губернатору, атака со стороны оппозиции, разгромнаяпубликация и т.д. При использовании такой метафоры политическое противостояние,независимо от того, в какой форме оно реально ведется, переживается как война,что может, кстати, иметь последствия и для реальных форм политическоговзаимодействия. Между тем «военная метафора» – это не единственный способописания политического процесса (и, шире, жизни вообще); они могут описыватьсяс помощью, например, «транспортной метафоры» и/или связанной с ней «метафорыпути» (Мы все вместе вступили на трудную дорогу), «архитектурной метафоры»(государственное строительство, выстраивание властной вертикали) и ряда других.Метафорика политических текстов достаточно подробно изучалась Дж.Лакоффом и егопоследователями, в том числе и в рамках контент-аналитической методологии(работы А.Н.Баранова); было показано, что, например, возрастание частотностивоенной метафоры является одним из коррелятов усиления напряженности вобществе.
Так же мыиспользовали эвристический метод, связанный со сбором и документацией фактов.Сам процесс получения фактов может быть пассивным или активным. Методпассивного наблюдения (иначе именуемый регистрационным) предпочитается тогда,когда необходимо получить максимально достоверный языковой материал,независимый от воли исследователя и процесса извлечения языковых данных. Такимматериалом является спонтанная речь носителей языка в естественнойкоммуникативной ситуации. Исследователь является лишь регистратором этой речиили использует ранее зафиксированную речь (например, письменные тексты). Широкораспространенной практикой является использование примеров из литературныхтекстов, однако в целом данный метод не обеспечивает абсолютной чистотыязыкового материала, поскольку письменные литературные тексты создаются вискусственной коммуникативной ситуации, когда автор текста имеет возможностьобдумывать и изменять написанный текст. Первичной формой реализации языковойдеятельности является спонтанная и, прежде всего, диалогическая речь. Впоследние десятилетия технические средства автоматической фиксации устной речипредоставили исследователям неограниченный доступ к таким фактам; особеннозначительный их объем был собран японскими исследователями, принадлежащими такназываемой «школе языкового существования». Кроме того, новые компьютерныетехнологии создали условия для появления так называемой корпусной лингвистики,являющейся инструментальным средством усиления пассивного метода, позволяющимобследовать огромные массивы текстов и извлекать из них нужные факты.
Материаломисследования послужили метафорические употребления в англоязычной(преимущественно британской) прессе, полученные методом сплошной выборки изтекстов газет и журналов «The Economist», «FinancialTimes», «The Wall Street Journal», «Vogue»,«Vanity Fair», «Cosmopolitan», «Glamour»,«Daily Mail», «Daily Express», «The Mirror»,«The Sun» за 2006-2010 годы. Анализу подвергнуто более 250 примеровупотребления метафор, извлеченных из более чем 100 статей.
2.2 Анализ на предмет использования в текстах англоязычной прессыразличных метафорических конструкций
 
Проведяанализ в британской прессе (2006-2010 гг.) нам бы хотелось обобщить полученныерезультаты и выявить следующие закономерности в ниже изложенном материале.
Метафоры,использующиеся в англоязычной прессе обладают различной оценочной окраской.
Наиболеешироко представлены характерологическая, кондициональная и экстернальнаяоценки. Менее многочисленны метафоры с социокультурным и демографическимкритериями оценки.
В основании оценочности любой части речи лежатопределенные критерии оценки.
Анализ метафор в англоязычной прессе выявилследующие критерии оценки:
1. Оценка тех или иных качеств – черт характера(характерологический критерий оценки) (доминантная сема – pleasant / unpleasant). Анализ субстантивных метафор схарактерологической оценкой позволяет выявить разные основания оценочности:
1) оценка морально-этических качеств референта(доминантная сема – moral / immoral),например:
· “You knowmy door is always open”. “Open?” David laughed sarcastically. “If Christhimself came into this studio, those three harpies wouldn’t let him in to see you!”. (harpy – «гарпия», «хищник», «грабитель»);
· I got upto the table, and there’s Caruso sitting with these 6 gorillas, see? (36,103). (gorilla – «убийца», «бандит»).
· - Who isthat tall bird?
— I tell you he’s just a radical bastard. (bastard – «ублюдок», «подлый человек»).
· All I meanis that it’s conceivable – just barely – that some nut could have done this job to the girl with an axe and a saw.(nut – «сумасброд»,«псих»).
· And in myopinion a wild beast is neither more nor less than what that old devil of a husband of hers is. (devil – «дьявол», «злой человек»).
· That childis a pig and a beast. (pig – «свинья», «неряха»; beast –«упрямец»).
· It appearsthat the young rip has been taking Julia to night clubs when sheought to have been in bed and asleep. (rip – «распутник», «негодяй»).
· I’vehad’em all – including that pig of ahusband of yours. (pig – «свинья»).
· Marsland’srather an old duck… (duck – «добряк», «душка»).
2) оценка интеллектуальных качеств референта(доминантная сема – clever / stupid),например:
· Don’t bean ass. (ass – «осел», «глупый человек»);
· “…Wilmer’s rather an old goose…” (goose – «дурень»,«простофиля»).
· You fool,Roger, d’you think Cleopatra would have liked what that silly old donkey said of her? (donkey – «осёл», «дурак»).
· I wasrather a muff at the letter. (muff – «глуповатый человек», «шляпа»).
· Rickardsisn’t a brute. (brute – «скотина», «тупой человек»).
· Pompousold ass. (ass – «осел», «тупица»).
3) оценка эмоционально-психологических качествреферента, его темперамента (доминантная сема – spirited, excitable / easy-tempered, calm), например:
· Standstill, man. You aren’t a jumping bean.(jumping bean – «непоседа»).
· I’ll be ababbling baboon. (baboon – «бабуин»);
· Luckilythe Lord has tempered the wind to his shorn lamb. (lamb – «ягненок», «смиренный человек»).
· …and it’snot reasonable to give up business for that freckled cat. (cat – «сварливая женщина»).
· He had noreal evidence that Oliphant was a bully. (bully – «задира», «хвастун»).
4) оценка деятельности референта (доминантнаясема – good activities / bad activities), например:
· Though Iknew that he was not informidable, I knew also that he was a bit of a humbugand a bit of a clown. (clown – «клоун»).
· This is ahungry, vicious, ungrateful little monster with large ambitions. (monster – «чудовище»).
· Monkey! Stop making faces. (monkey – «обезьяна»).
· You bloodyrats! You’re nothing more. (rat – «крыса»,«предатель»).
2. Оценка внешности (экстернальный критерий)(доминантная сема – beautiful / ugly).
Объектом оценки чаще всего выступает физическоестроение человека; в рамках доминантной семы «красивый / некрасивый» можновыделить контекстуальное значение «опрятный, имеющий вкус / неопрятный, неимеющий вкуса», например:
· He was a bean-pole of 6 feet, 3 inches. (bean-pole – «долговязый человек»).
· When theyasked him to have a luncheon with them which was cooked and served by a scarecrow of a woman whom they called Evie. (scarecrow – «пугало, чучело»).
· AnthonyMartson, a young bull with no nerves and precious little brain…(bull – «бык», «здоровый парень»).
· I havelife in my body, thisdead tree… (dead tree – «сухое дерево», «иссохшее, старое тело»).
· What abloodless ghost of a woman! (ghost – «призрак», «очень бледный человек»).
· He shouldhave looked the arrogant bastard inthe face and spoken the truth, even if it had cost him his stripes. (bastard –«ублюдок»).
· He wasgrateful when the door opened and Nora Gurney, the firm’s cookery editor, camebriskly in, reminding him as always did of an intelligent insect. (insect – «насекомое»).
· Charleshad visited his father last summer, a golden-bronzed, hefty-legged,sun-bleached giant. (giant – «великан», «исполин»).
3. Оценка социального статуса, уровняобразованности, профессиональной принадлежности (социокультурный критерий)(доминантная сема – socially good / socially bad), например:
· Wonderfulhow they know weather, these old salts. (old salt – «бывалый моряк», «морской волк»).
· That pill is coming to stay here. (pill – «доктор»).
· Why shouldwe have the disgrace of harboring such wretches?… Oh, I hate poor. At least, Ihate those dirty, drunken, disreputable … pigs. (pigs – «свиньи», «грязные, низкие существа»).
· Dolly’sfolks in Blue Mountain are nothing at all but the poorest white trash… (trash – «отбросы», «бедняки из белого населения южных штатов»).
· She isgrand like royalty. I married a princess.(princess – «принцесса»).
4. Оценка пола и возраста (демографическийкритерий) (доминантные семы – male / female, old / young), например:
· You rottenold eunuch, what do you know about love? (eunuch – «евнух» (мужскойпол).
· She lookedso deliciously yielding, a ripe peach waitingto be picked, that it seemed inevitable that he should kiss her. (peach – «красотка» (женскийпол).
· She had toride with the two old wrinklies. (wrinkly –«старуха» (пожилой возраст).
· It hadbeen a fairly commonplace murder, a henpecked husband at the end of his tetherwho had taken a hatchet to his virago of awife. (virago – «сварливая женщина»(женский пол).
· … he wasrather desperately keeping his attention on that slut Yvonne. (slut – «потаскушка» (женский пол).
· The witch’s voice was cool. (witch – «ведьма», «злая женщина» (женский пол).
· You shouldsee the mother. She’s a right bitch, that one…(bitch – груб. «сука»(женский пол).
· You’re a young panther, a lion cub. (young panther – «молодой барс», lion cub – «молодой лев» (молодой возраст, мужской пол).
· There wasa peach from West Oakland. (peach – «красотка» (женскийпол).
· She wasthe flower of the family. (flower – «цветок», «красавица» (женский пол).
· Oh, shewas a daisy. (daisy – «цветок», «прелесть» (женский пол).
· Herassistant, Shirley Coles, … a pretty 18-year-old… She was a pleasant child, anxious to please and responsive to friendliness. (child – «ребенок»,«подросток» (молодой возраст).
· Control your tongue, poult. (poult –«птенец», «юнец» (молодой возраст»).
· Trotalong, chicks, and have your tea. (chick – «цыпленок»,«ребенок» (молодой возраст).
· You shutup your trap, you oldcow, said Julia. (old cow – «старая корова» (пожилой возраст, женский пол).
· Kitten, it sure does, and that I go for. (kitten – «котенок» (молодойвозраст).
5. Оценка эмоционально-психического состояния(кондициональный критерий) (доминантная сема – spirited, excitable / easy-tempered, calm), например:
· Their loveimprisons me. I am a trapped hare. (trappedhare – «загнанный заяц»).
· Hisconduct after that is the conduct of a hunted animal. (hunted animal – «загнанный зверь»).
· Not thatMrs. Ascher had been afraid of him – a real tartar she could be when roused. (tartar – «мегера», «фурия»).
Существуют некоторые особенности в выбореметафор у мужчин и женщин как субъектов оценки. Анализ метафор свидетельствуето том, что социальные нормы более строго регламентируют поведение женщин.Женщины более консервативны в употреблении метафор. Метафоры чаще встречаются впечатных текстах, авторами которых являются мужчины.
· I havelife in my body, this dead tree, mybody has burst in flower! You’ve given me life, you can go!
· “You knowmy door is always open.” “Open?” David laughed sarcastically. “If Christhimself came into this studio, those three harpies wouldn’t let him in to see you!”.
Субъектом окказиональных метафор “dead tree” и “harpies”выступает мужчина.
Существование «мужской» и «женской» метафорыусловно в силу преобладания социального фактора над демографическим,выравнивания социального статуса мужчины и женщины в общественной жизни. Так, вкоммуникативной ситуации аффекта в печатных материалах, авторами которыхявляются женщины, также встречаются метафоры с интенсифицированной пейоративнойоценкой.
· “What doyou mean?” he cried. “What d’you mean?” She gathered herself together. No onecould describe the scorn of her impression or the contemptuous hatred she putin her answer. “You men! You filthy, dirty pigs. You’re all the same, all ofyou. Pigs! Pigs!” Mr. Macphail gasped. He understood.
Женщины, несмотря на консервативность вупотреблении бранных метафор, способны ответить на оскорбление, когда в ихадрес допускают уничижительные метафоры.
- There now,you old bitch. Take your foul mouth somewhere else…
And your lousy body, you’re not hawking yourselfin here.
— You bloody rats! You’re nothing more.
Идентификация пола объекта оценки, в отличие отпола субъекта оценки, маркирована семантическими признаками метафоры.
· Oh, shewas a daisy.
· “She wasan evil bitch and I’m glad she’s dead.”
Семантические признаки метафор “daisy” и “bitch” имплицируют женский род объекта оценки.
· AnthonyMarston, a young bull with no nerves and precious little brains.
· It appearsthat the young rip has been taken Julia to night clubs when sheought to have been in bed and asleep.
Семантические признаки метафор “bull” и “rip” имплицируют мужской род объекта оценки.
Кроме пола метафора может характеризоватьпризнак возраста объекта оценки.
· That’s anew twist for you, rosebud.
В метафоре rosebud «девушка-подросток» маркирован как пол, так и возраст объекта оценки.
· You’re ayoung panther, a lioncub.
В метафоре lion cub «молодой лев» также маркирован и пол и возрастобъекта оценки.
Оценочность метафоры способна маркироватьследующие семантические признаки:
1)  пожилой, взрослый, например:wrinkly, old coon, sea dog, bluebottle, jail bird;
· She had toride with the two old wrinklies.
· You shutup your trap, you old cow, said Julia.
2)  молодой, ребенок, например:cub, chick, sprat, fry, poult, moppet.
· Trotalong, chicks, and have your tea.
· Controlyour tongue, poult.
В данных примерах очевидно, что объектами оценкиметафор “chicks” и “poult”выступают дети.
Социокультурная оценочность метафор содержит 3основных семантических признака:
1) принадлежность к определенной профессии,например:
bluecoat, copper, bluebottle«полицейский»; sleuth, bogy «сыщик»; pill, pill-bag «доктор»; cow-leech «ветеринар; sky-pilot «священник; scribe «писатель»; shoulder, clapper «служитель суда»; grunt «пехотинец»; snip «портной»; carhop, nippy «официант»; scout «прислуга»; tipper, cloth-cap «рабочий»; rolls «пекарь»; cabby «водитель»; snob «сапожник»; old salt «бывалый моряк»;
· That pill is coming to stay here.
· Wonderfulhow they know weather, these old salts.
2) социальное положение в обществе, например:
stick-out, face, page-one «знаменитость»; pumpkin, bag, big wig «важная персона»; money-bag «богач»; cap, higher-up «человек высокого общественного положения»; peanut «незначительная персона»; pan, handler, drifter, gully «человек безопределенного рода занятий»; jail-bird «заключенный»; skipper«начальник»; carpet-bagger, swallow-tail «политический деятель»;
· TomHartigan sat down awkwardly and looked with some awe at what he called in hisown mind “One of the big wigs”.
3) уровень образованности, например:
booky, boffin, latiner «человек, занимающийся наукой»; soph,roomier «учащийся человек»;brain, upper «умный, одаренный человек»; old-timer, pull-back «отсталый человек».
· PerhapsAlex Mair should take her as a patron of his power station, a quasi-saint of rationality.
· Poor lamb… he’s such a hell of a gentleman hedoesn’t know what to do about it.
Социокультурная оценка метафор свидетельствует оналичии определенной системы норм и представлений о социальной значимостиобъекта оценки.
Таким образом, оценочность метафоры способнавыражать социокультурные и демографические признаки, маркирующие статус субъектаоценки и объекта оценки, таки образом создавая языковую картину мира.
В качествепримера использования метафоры в англоязычной прессе, мы выбрали метафоры,касающиеся политического строя Англии, которые принимают непосредственноеучастие в создании картины мира этой страны.
Монархическаяметафорическая модель наиболее структурирована при концептуализации российскойполитики. В метафорической модели «РОССИЯ – ЭТО МОНАРХИЯ» актуализируютсяконцепты tsar/czar (царь), strongman (властитель), king (король), crowned ruler(коронованный правитель), regally (по-царски), tsar-like (подобный царю). Жизньпрезидента представляется как агиография, жизнь святого (hagiography), укоторого нужно просить благословления (blessing) на какие-либо политическиедействия, поддержка политических оппонентов президента представляется грехом(sin), а население России проявляет раболепство (fawning), низкопоклонство(sycophancy), «падает к стопам царя Владимира» (falls at the feet of TsarVladimir). Выборы президента метафорически представляются как коронация(coronation); передача власти (transfer of power) выбранному преемнику (chosensuccessor), наследнику (inheritor). «Монарха» окружает двор (court), свита(entourage), верноподданные (loyalists), кланы (clans), которые плетутдворцовые интриги (internal palace intrigues). Местные бароны (baron), моголы(mogul), сегуны (tycoon), феодалы-разбойники (robber baron) обладают своимипоместьями (estate), империями (empire), ведут междоусобные войны (feud) и пр.
Несмотря наналичие в английском языке слов oligarch (олигарх) и magnate (магнат) ихактуализация в британской прессе незначительна. Журналисты предпочитаютконцепты, соотнесенные с азиатскими историческими реалиями, что в немалойстепени связано с памятью об эпохе колониальной Британской империи. Mogul иtycoon являются стертыми метафорами и, теряя внутреннюю форму, переводятся нарусский язык как «олигарх», «магнат». Также обусловлена культурной памятьюбританского народа высокочастотная метафора robber baron (барон-разбойник,феодал-грабитель). В английской средневековой истории robber baron — номинациядля феодалов, разбойничавших на дорогах, грабивших проезжающих через их владения,бравших заложников и т.п.
Монархическаяметафора развертывается в аналогичных фреймах при концептуализации грузинскойполитической действительности. Отмечается вербализация концептов,репрезентирующих типизированную ситуацию «Свержение или отречение монарха»(ousting, overthrow- свержение, demise — отречение от престола), что невыявлено для сферы-мишени «Российская политика». Следует отметить, что после«свержения» грузинских «монархов» (А.Абашидзе, Э.Шеварднадзе), грузинскийпрезидент не концептуализируется в британской прессе посредством монархическойметафоры. М. Саакашвили представляется как «законовед, натренированный США»(US-trained lawyer), «победитель» (victor) или «человек, оркестрировавшийпадение Абашидзе» (who orchestrared Mr Abashidze's fall), хотя потенциальносмену власти можно было представить как смену одного монарха другим, как этоэксплицировано в британской прессе относительно российской действительности.
Иначе обстоитдело с концептуализацией постсоветской латвийской действительности. Если«удельный вес» монархической метафоры от общего числа метафорических контекстовсоставляет 7.2 % для России и 5.5 % для Грузии, то в метафорическомпредставлении Латвии в британской прессе не выявлено ни одной монархическойметафоры.
Монархия какформа правления является неоднородным феноменом и традиционное различение ееконституционной и абсолютной разновидностей имеет эксплицирующее значение длянаших целей. В сознании британцев конституционная монархия гармоничносочетается с демократическими институтами, а, как показывает анализ материала,сферой-источником метафорической экспансии, является именно неограниченнаямонархия, феодализм. Очевидно, что прагматический смысл феодальных метафор втом, что государства с феодальным строем, в которых правят короли, придворные,феодалы-разбойники, и в которых народ падает к стопам царя, демократическиетолько формально. Великобритания была одной из первых стран, где возникинститут конституционной монархии и феодальные метафоры (например, robber baron,fiefdom, feudal) несут в себе пейоративные коннотации и концептуально несвязаны с современной британской монархией. В британской картине мира концептыконституционная монархия и демократия можно определить как смежные, в то времякак феодализм и неограниченная монархия скорее оппозиционны концептудемократия. Этим объясняется, почему феодальная метафора не актуализируется вбританской прессе при концептуализации Латвии, вступившей в демократическоесообщество европейских государств.
Анализмонархической метафоры в британской прессе позволил сделать следующие выводы.
Во-первых,британская монархическая метафора обнаруживает не только много общего саналогичной российской политической метафорой, но и обладает своей спецификой,обусловленной национальной культурой и национальным языком.
Во-вторых,характеристики рассматриваемой метафорической модели (структурированность,актуализация отдельных фреймов и слотов, частотность и др.) зависят от того,какая республика из «мозаики суверенитетов» на постсоветском пространстве и вкакой момент политической конъюнктуры выступает в качестве сферы-мишениметафорической экспансии.
В-третьих,монархическая метафора в британской прессе служит своеобразным индикатором,фиксирующим представление британцев о «степени демократичности»концептуализируемых государств.
2.3 Анализ частотности употребления метафор в текстах англоязычнойпрессы и способов создания языковой картины мира
В каждом национальном языке существуетопределенное количество понятий материальной и духовной культуры носителейязыка, которые закреплены в словах. Картина мира отражена в тезаурусе каждогоносителя определенного национально-культурного стереотипа.
Разная интерпретация одной и той же реалии вразных культурах обусловливает несовпадение картин мира и тем самым отличие вметафорическом переосмыслении ряда значений. Например, разные языки находят вживотных и растениях отличные свойства и качества, которые за ними закрепляютсяи переносятся на человека для его образной оценки. создается обиходно-бытовое представлениеносителей определенного языка и культуры.
Анализ материала свидетельствует онационально-культурной специфике состава оценочных метафор английского языкапри сопоставлении с русским языком:
1. метафоры, характерные как для английского,так и для русского языка: wolf волк, ram баран, viper гадюка, dog-fish акула, goat козел, monkey обезьяна, peacock павлин, cock петух, sheep овца, magpie сорока, tiger тигр, lamb ягнёнок, chicken цыпленок и др.
2. метафоры, характерные в большей степени длярусского языка: выдра, тюлень, бегемот, слон, крокодил, вошь, суслик и др.
3. метафоры, характерные в большей степени дляанглийского языка: velvet бархат, прибыль; starch крахмал, чопорность; frost мороз, неудача; gull чайка, глупец; rake грабли, худой человек;beaver бобр; butterflyбабочка; coon енот; stoatгорностай; whale кит; canary канарейкаи др.
В метафорах, свойственных обоим языкам (группа1), мы находим сходства и различия в основании оценки, например:
метафоры, сходные в оценочной семантике:
monkey –обезьяна, человек, передразнивающий кого-либо, шутник, проказник, swine – свинья, нахал, cow – корова, неуклюжийчеловек, ass – осел, глупый человек, paw – лапа, рука, cock – петух, забияка, eel – угорь, скользкий тип, rabbit – заяц, трус, fox – лиса, хитрец и др.
· Monkey! Stop making faces. — Обезьяна, хватит гримасничать.
· Don’t bean ass. – Не будь ослом.
· You old cow. How dare you interfere with my private concerns? – Старая корова. Как ты смеешь вмешиваться в мои личные дела?
· You bloodyrats! You’re nothing more. – Чертовы крысы! Вот вы кто.
Основания оценки метафор monkey, ass, cow и rats соответствуют основаниям оценки метафор «обезьяна», «осёл», «корова» и«крысы».
метафоры, имеющие различия в оценочнойсемантике:
англ. язык русск. язык
bug – безумная идея, клоп – мелюзга, шкет
важный, надутый человек
ballast – уравновешенность, балласт – излишняя
устойчивость вещь, бремя
duck – душка, парень, утка – подставка,
банкрот провокация
bear – грубый, невоспитанный медведь -
человек неуклюжий человек
goose – глупый человек гусь – надменный человек
· “Marsland’srather an old duck, … Wilmer’s rather an old goose…” – Марсланд скорее старый добряк, … Вилмер скорее старый дурак…
В этом примере перевод метафор duck и goose словами «утка» и «гусь» был бы неадекватным,т.к. коннотативные признаки этих метафор в русском и английском языках несовпадают.
Оценочный компонент метафоры способен выражатьособенности национальной и местной культуры.
- Both ofthose women are as common as dirt.
- Dolly’sfolks in Blue Mountain are nothing at all but the poorest kind of white trash…
Оценочность метафоры white trash «бедняки из белого населения южных штатов»мотивируется историко-культурной спецификой развития США. Субъект оценкипринадлежит к преуспевающему классу белого населения южных штатов, объектоценки – к бедному.
Некоторые метафоры четко идентифицируютнациональность объекта оценки, так как национально-культурные признакидоминируют в их оценочных компонентах значения, например: pig-tail «китаец», bean-eater «житель Бостона», frog-eater «француз».
Таким образом, оценочная семантика англоязычнойметафоры имеет национально-культурную специфику, которая определяется особымлексическим составом метафор, характером основания их оценочности. Оценочныйкомпонент метафоры может отражать национально-культурные признаки объектаоценки. Чужая метафора маркирует преимущественно национально-культурныепризнаки субъекта оценки.
Семантикаисходного значения слова влияет на оценочный знак метафоры. Однако контекстпозволяет выявить варьирование оценочности в семантике метафоры.
Всемантике субстантивных метафор наиболее широко представленыхарактерологическая, кондициональная и экстернальная оценки. Менеемногочисленны метафоры с социокультурным и демографическим критериями оценки. Впроцентном отношении это показано на рисунке 1.
/>
Рисунок 1. Процентное соотношение метафор

Субстантивнаяметафора имеет 3 основных структурных типа: метафора-предложение,метафора-словосочетание и обособленная метафора.
Материал исследования составил 252 метафоры, изних 48 – существительные мелиоративной оценки, 117 – существительныепейоративной оценки, 79 – существительные нейтральной оценки и 8 случаевэнантиосемии.
Таблица 1. Количественный анализ метафорОценочная окраска метафор Количество Пример Из газеты, или журнала Всего исследовано метафор 252 - «The Economist», «Financial Times», «The Wall Street Journal», «Vogue», «Vanity Fair», «Cosmopolitan», «Glamour», «Daily Mail», «Daily Express», «The Mirror», «The Sun» Существительные мелиоративной оценки 48 She was the flower of the family. (flower – «цветок», «красавица») «Daily Mail», «Daily Express» Существительные пейоративной оценки 117 Not that Mrs. Ascher had been afraid of him – a real tartar she could be when roused. (tartar – «мегера», «фурия») «The Mirror», «The Sun» Существительные нейтральной оценки 79 Control your tongue, poult. «Vanity Fair», «Cosmopolitan» Энантиосемии 8 Perhaps Alex Mair should take her as a patron of his power station, a quasi-saint of rationality. «The Economist», «Financial Times»
Пейоративная оценка преобладает в субстантивныхметафорах, из чего можно заключить, что общество склонно высказыватьнеодобрение чаще, чем одобрять что-либо.
Самой многочисленной в рамках исследуемогоматериала является метафора-словосочетание. Её образуют 193 существительных, тоесть более половины всех выбранных примеров. Также было выявлено 44обособленных метафоры и 7 метафор-предложений.
На рисунке 2 изображено с точки зренияграмматики, процентное соотношение метафор в англоязычной прессе.
/>Рисунок2. Процентное соотношение метафор
В метафорах-словосочетаниях встречаютсяследующие виды метафор: 69 объектные метафоры, 66 предикативных метафор, 23субъектные метафоры, 20 адвербиальных метафор, 8 метафор-приложений и 7субстантивных дериватов.
Таблица 2. Количественный анализ метафор-словосочетанийМетафоры-словосочетания Количество Из газеты, или журнала Всего метафор, выраженных существительным 193 «The Economist», «Financial Times», «The Wall Street Journal», «Vogue», «Vanity Fair», «Cosmopolitan», «Glamour», «Daily Mail», «Daily Express», «The Mirror», «The Sun» Объектные метафоры 69 «Daily Mail» Предикативные метафоры 66 «The Mirror», «The Sun» Субъектные метафоры 23 «Vanity Fair», «Cosmopolitan» Адвербиальные метафоры 20 «Vogue» ,«Glamour» Метафоры-приложения 8 «Daily Express» Субстантивные дериваты 7 «The Wall Street Journal»
Так же нами был проведен анализ употребленияметафор в англоязычной прессе, которые выявил разницу употребления метафор впериод с 2006 по 2010 годы. Эта разница представлена на рисунке 3.
/>
Рисунок 3. Употребление метафор в период с 2006 по 2010 г.г.
Численное увеличение метафор наблюдается в 2006году, 2009 году, 2010 году. Мы связываем это явление с чемпионатами мира пофутболу, проходившие в Англии в этот период. Так же, во время проведенияконкурса красоты «Мисс Англия», наблюдается незначительное увеличенияколичества метафор в газетных текстах.
Проведенный анализ еще раз подтверждаетположение о том, что метафора является одним из основных средств, с помощьюкоторых создается образность, экспрессивность, оценочность и на основании этоговыявляется индивидуально-оценочное отношение автора к предмету мысли.

Заключение
Метафора пронизывает всю нашу повседневную жизнь и проявляетсяне только в языке, но и в мышлении и действии. Привлечение метафоры для пониманияопыта является одним из величайших триумфов человеческого мышления. По мнениюН. Д. Арутюновой, изучение метафоры становится все более интенсивным,захватывает разные области знания. Следствием взаимодействия различныхнаправлений научной мысли стало формирование когнитивной науки.[5]
Если традиционно метафору определяют, как «фундаментальноесвойство языка… посредством метафоры говорящий… вычленяет… из тесного круга,прилегающего к его телу, и совпадающего с моментом его речи, другие миры»,[6]то когнитивная метафора, являясь важным фактором развития сознания человека,имеет ряд характерных свойств, учет которых позволяет осуществлять их верныеинтерпретации.
1. Когнитивная метафора носит системный характер. Дж. Лакоффи М. Джонсон считали, что метафорические репрезентации концептов носят системныйхарактер. В этой связи они определили целый ряд когнитивных метафор, моделей,действующих в человеческом сознании.
2. Когнитивная метафора позволяет осмыслить концепты,отстоящие сколь угодно далеко от исходно принятых.
3. Когнитивная метафора позволяет осмыслить одни концепты сопорой на другие, служащие эталоном. М. Минский утверждает, что аналогии, основанныена когнитивной метафоре, «дают нам возможность увидеть какой-либо предмет илиидею как бы в свете другого предмета или идеи, что позволяет применить знание иопыт, приобретенный в одной области, для решения проблемы в другой области».[7]
Иными словами, когнитивная метафора обеспечиваетконцептуализацию неизученного объекта по аналогии с уже сложившейся системойпонятий.
В данномконтексте следует обратить внимание, что в создании газетного текста важнымаспектом является применение закона стилистической формы. В риторике дляпридания тексту стилистической формы используются тропы и фигуры. Общее, чтообъединяет тропы и фигуры, — это наличие второго смысла. Тем не менее тропы ифигуры различаются между собой.
Когда мыговорим «вкусный стол», имея в виду вкусную еду, — это троп, поскольку прямоезначение слова «стол» не предполагает упоминания о характере еды. Когда мы вместо«старый человек» говорим «пожилой», — это фигура, поскольку значение слова«пожилой», как и слово «старик», включает в себя понятие возраста, отличаясьлишь степенью.
Присоставлении любых газетных текстов часто используются метафоры.
Мырассмотрели основные особенности употребления метафоры и привели примеры ихупотребления в англоязычных газетных текстах. В заключение подчеркнем, чтоиспользование метафоры подтверждает ту тенденцию СМИ, которая, по-видимому, составляетглавную ее специфику и которая наиболее ярко проявляется в ее современномсостоянии — тенденцию к манипулированию человеческим сознанием (ср. ссовременными психологическими разработками в области манипулированиячеловеком). Основная функция — убеждение потенциального читателя (не нарациональном, а эмоциональном уровне) и привлечение его внимания.
Метафорическийобраз создается, с точки зрения лингвистики, с помощью метафоры как способасуществования значения слова, а также метафоры как явления синтаксическойсемантики. В целом, развернутая метафора построена из грамматических илексических метафор, что создает дополнительные коннотации оценочности,эмоциональности, экспрессивности или стилистической соотнесенности газетноготекста, то есть участвует в семантическом осложнении лексического значения словвысказывания.
Заполняяпространство газетного текста, создаваемые метафорами образы позволяют судить отом, насколько богат язык СМИ и насколько он действенен.
Подводя итогидипломной работы, следует отметить, что нами были достигнуты основные цели ивыполнены поставленные задачи.
А именно, мывыяснили языковую природу метафоры. То есть, метафора как языковое явлениепредставляет собой основную ментальную операцию, которая объединяет две понятийныесферы и создает возможность использовать потенции структурированиясферы-источника при помощи новой сферы. Данное определение дает нам Чудинов.Следует отметить, что изучением метафоры в речи занимаются многие ученые, всеони дают различное определение метафоры, рассматривают ее с разных точекзрения. В дипломной работе мы выявили наиболее общие положения определенияметафоры и определили ее основные функции. Такие, как: информативная, игровая,мнемоническая, текстообразующая, эвристическая и другие. Кроме того, метафоравключает в себя некоторые разновидности, к которым относятся когнитивная,генитивная, автономная и неавтономная метафоры.
Метафора каксредство образования новых значений имеет свои типы, такие как генитивнаяметафора, когнитивная метафора, атрибутивная метафора. Мы подробно рассмотрелиособенности когнитивной метафоры в языке. Данный тип метафоры образует новоепонятие при помощи уже существующих единиц. Примечательно, что при образованиикогнитивной метафоры участвуют различные средства. Например: существительное,глагол, прилагательное, сравнительные конструкции, устойчивые фразеологическиеобороты и так далее. Одной из отличительной особенности метафоры являетсявторичная номинация, то есть представление предмета или явления посредством ужесуществующего понятия. Вторичная номинация образуется путем различных техник, аименно: непрямого отображения внеязыкового объекта, и подключением к процессунаименования комбинаторно-синтезирующей деятельности сознания и соответствующейязыковой техники.
Вторичнаяноминация образуется путем использования различных средств: словообразованиякак регулярный способ создания новых слов и значений; синтаксическуютранскрипцию, при которой морфологические средства указывают на сменусинтаксической функции при сохранении лексического значения; семантическуютранскрипцию, которая не меняет материального облика переосмысляемой единицы иприводит к образованию многозначных слов, а также фразеологизмов различныхтипов.
Впрактической части дипломной работы мы провели качественный и количественныйанализ употребления метафор в англоязычной прессе. В результате исследования мывыяснили, что употребляемые в англоязычной прессе метафоры имеют различнуюстилистическую окраску. Всего нами было исследовано 100 статей, в которых мывыделили 252 метафоры. Анализу подверглись следующие печатные издания: «TheEconomist», «Financial Times», «The Wall StreetJournal», «Vogue», «Vanity Fair»,«Cosmopolitan», «Glamour», «Daily Mail»,«Daily Express», «The Mirror», «The Sun». Итоги количественногоанализа мы выразили в виде таблиц, диаграмм и графиков.
В рамках проведенногоисследования мы подтвердили выдвинутую нами гипотезу и доказали, что метафорарасширяет в англоязычной прессе пределы применения слова.
Такимобразом, мы выяснили, что метафора представляет огромный интерес для изучения,так как до настоящего времени нет однозначного определения данного явления. Темсамым существуют различные споры о природе, содержании и употреблении метафоры.В дипломной работе мы обобщили полученную информацию и рассмотрели метафору сразличных точек зрения.

Список использованной литературы
1. АнтоновН. Г., Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике. — М., 2004. – 124с.
2. АрнольдИ. В. Стилистика современного английского языка. М., 2003. – 237с.
3. АрутюноваН. Д. Функциональные типы языковой метафоры. М., 2008. № 4.
4. АрутюноваН. Д. Язык и мир человека. М., 2009. – 210с.
5. БархударовЛ.С. Уровни языковой иерархии и перевод, М., 2005. – 138с.
6. БрееваЛ. В., Бутенко А. А., Лексико-стилистические трансформации при переводе, — М.,1999. – 214с.
7. БезменоваН. А. Речевое воздействие как риторическая проблема // Проблемы эффективностиречевой коммуникации. М., 2009. – 48с.
8. БенвенистЭ. Общая лингвистика. М., 2005. — 198 с.
9. БессарабоваН.Д. Метафора как языковое явление. Значение и смысл слова: художественнаяречь, публицистика. / Под ред. Д.Э. Розенталя. – М.: Изд-во МГУ, 2007. – 200с.
10. БулыгинаТ.В. Особенности структурной организации языка как системы и методы ееисследования. М., 2006. – 310с.
11. БулыгинаТ.В., Крылов С.А. Категории – В.: ЭЛС, 2005. — 341с.
12. ВежбицкаА. Язык, культура, познание. М., 2006. – 248с.
13. ГлазуноваО.И. Логика метафорических преобразований. СПб., 2007. – 182с.
14. ДэвидсонД. Что означают метафоры. М.: 2007. – 310с.
15. ИлюхинаН. А. Об одной метафорической категории // Функциональная семантика слова.Екатеринбург, 2004. – 232с.
16. КубряковаЕ.С. Роль словообразования в формировании языковой картины мира. – В.: Рольчеловеческого фактора в языке. М., 2008. – 136с.
17. ЛакоффДж. Когнитивная семантика // Язык и интеллект. М., 2005. – 421с.
18. ЛаккофДж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем: Пер. с англ./ Под ред. и спредисл. А.Н. Баранова. М.: Издательство ЛКИ, 2008. – 154с.
19. ЛагутаО. Н. Метафорология: теоретические аспекты. Новосибирск, 2003. – 210с.
20. ЛильеваК. А., «Введение в общую теорию перевода» — М., 2008. – 172с.
21. НиколаеваЕ., Несколько вступительных слов. Поэтика перевода: Сборник. – М., 2006. –137с.
22. МюллерВ. К. Англо-русский словарь. – М.: Астрель. – 2003. – 704с.
23. ОжеговС. И. Словарь русского языка: 7000 слов/под редакцией Шведовой М. Русский язык,М., — 1990. – 517с.
24. ПрозоровВ. Г., Основы теории и практики перевода с английского языка на русский, — М.,2007. – 412с.
25. РоссельсВ. Перевод и национальное своеобразие подлинника/ Вопросы художественногоперевода. – М.: Советский писатель, 1955. – 157с.
26. СеменецР.В. История перевода. – М., 1989. – 212с.
27. СклерявскаяГ.Н. Метафора в системе языка. С.-П.: Изд.-во Наука, 2003 – 150 с.
28. ТелияВ.Н. Номинация. – В.: Энциклопедический лингвистический словарь. М., 1990. — 337с.
29. ХарченкоВ.К. Функции Метафоры. – Воронеж, 2002. – 67с.
30. ЧудиновА.П. Структурный и когнитивный аспекты исследования метафорическогомоделирования // Лингвистика: Бюллетень Уральского лингвистического общества.Екатеринбург, 2001. – 87с.
31. ЧудиновА.П. Теория метафорического моделирования на современном этапе развития //Лингвистика: Бюллетень Уральского лингвистического общества. Екатеринбург,2000. – 76с.
32. ЧужакинА.К. Мир перевода. – М., 2000. – 177с.
33. ЩербаЛ.В. Языковая система и речевая деятельность. — Л., 1974. – 154с.
34. John Galsworthy. The Forsyte Saga, Volume I. The Man Of Property, 1922. – 38р.
35. Jose Ortega-y-Gasset. Las dos grandes metaforas. – In:Ortega-y-Gasset J. Pbras Completas. Tomo 2., Madrid, 1966. — 400 p.

Приложение А
 
Метафора
 
Your claimsare indefensible. — 'Ваши утверждения не выдерживают критики'.
Не attacked every weak points in my argument. — 'Он нападал на каждоеслабое место в моей аргументации'.
His criticisms were right on target. — 'Его критическиезамечания били точно в цель'.
I can't keep up with the pace of modern life. — 'Я не могу поспевать за темпомсовременной жизни'.
I'm slowly getting into shape. — 'Я медленно вхожу вформу'.
I demolishedhis argument. — 'Яразбил его аргументацию'.
Myfear of insects is driving my wife crazy. — 'Моя боязнь насекомых сводит жену с ума'.
Thatwas a beautiful catch. — 'Это была великолепная хитрость'.
Youdisagree? Okay,shoot!.. — 'Вы не согласны? Отлично, ваш выстрел!'
If you use that strategy, he'll wipe you out. — 'Если вы будетеследовать этой стратегии, он вас уничтожит'.
Не shotdown all of my arguments. — 'Он разбил все мои доводы'.
I'm going topieces. — 'Я разваливаюсь на части'.
The ugly side of his personality comes out under pressure'. — Неприглядная сторонаего личности выявляется в экстремальной ситуации'.
Weare working toward peace.'Мы действуем в интересах мира'.
I havehim in sight. — 'Ядержу его в поле зрения'.
Weneed to combat inflation. — 'Нам нужно бороться с инфляцией'.
Thereis so much hatred in the world. — 'В этом мире так много ненависти'.