Введение
XXвек был периодом бурного развития лексикографии в России, ознаменовалсяпоявлением большого количества словарей разных типов и назначений:синонимических, фразеологических, этимологических, диалектных, языка писателейи др.
Лексикографическомуописанию подвергались самые разнообразные формы национального языка, однако досих пор в лексикографии существует досадный пробел: практически отсутствуютспециальные словари устного народного творчества. Справедливости ради, надозаметить, что лексика фольклорных произведений вниманием лексикографов полностьюне обойдена: фольклорное слово отчасти находит отражение в толковых словаряхлитературного языка, имея при себе помету (народно-поэтическое), а также вобластных словарях. Но в специальном словаре они не собраны.
Курскиеисследователи в течении многих лет изучающие язык фольклора, пришли к выводу онеобходимости создания толкового словаря, в котором фольклорные словаподавались подавались бы полностью и систематически, воссоздавая тем самымполную картину мира, как она отразилась в устном народном творчестве. В Курскомпединституте на базе кафедры русского языка была образована лаборатория«Фольклорная лексикография». Сотрудники лаборатории под руководством А.Т.Хроленко, выбрали один из вариантов словарного представления фольклорногоматериала; опираясь на жанровый принцип описания, в качестве первого объектафольклорной лексикографии они взяли эпос.
Помнению курских русистов, словарь должен быть универсальным лексикографическимтрудом, органически соединяющим в себе черты толкового, синонимического, фразеологическогои др.
Словарьязыка фольклора, включающий в себя все знаменательные лексемы, предназначен дляоказания помощи в адекватном понимании фольклорных текстов и знаний слов.
Даннаякурсовая работа посвящена изучению лексики природы в песнях кубанских казаков иопыту её лексикографического описания.
Материаломдля нашего изучения послужили народные песни Кубани, собранные А.Д. Бигдаем входе экспедиций 1883 – 1895 годов и изданные им 1897году в двух томах – песничерноморских казаков и линейных казаков.
Даннаяработа ставить своей целью выявить лексемы со значением природа в корпусекубанских песен.
Всоответствии с поставленной целью были выявлены следующие задачи:
1. изучитьлитературу, посвященную данной теме;
2. выявитьлексическую специфику в употреблении лексем со значением природа;
3. пронаблюдатьв контексте самого фольклора наличие данных лексических единиц;
4. разработатьмодель словарной статьи.
Материалыисследования: монографические работы, словари, справочныематериалы, народные песни Кубани.
Входе изучения материала курсовой работы использованы следующие методыисследования: описательный, анализ, моделирование.
I.Фольклорное слово и опыт его описания в словарях. Лексикаграфическаяпрактика его описания
1.1Фольклорное слово и его уникальность
Совсемне просто понять, почему фольклор – искусство активной творческой памяти,апеллирующей к эстетическому образцу, нормативному канону формы и содержания, — остаётся в активе современной цивилизации, столь четко ориентированной наличностное начало во всех областях человеческой деятельности. Практически вовсех шедеврах духовного творчества современности отыскиваются элементытрадиционного народного искусства. Тема «Фольклор в жизни современногообщества» весьма актуальна и безусловно перспективна. Мы же остановимся толькона одном вопросе – фольклорное слово, его семантика, своеобразие, эстетическиеи поэтические возможности. Первым, что приходит на ум, когда размышляешь овозможностях фольклорного слова, это мысль о словарном богатстве русскогонародного творчества. Однако вопрос о богатстве не так прост, и одним этимопределением проблему своеобразия народно-художественной речи не решить[Хроленко 1992:3].
Мненияисследователей относительно лексического богатства разделились. Одни считают кругфольклорной лексики предельно ограниченным. «Словарь замкнут кругом бытовых ихозяйственных понятий», — писала М.А. Рыбникова о языке народной сказки. В XIXвеке педагог В.А. воскресенский, сравнивая равные по количествусловоупотреблений басню И.А. Крылова и отрывок из былины в записи А. Ф.Гильфердинга, склонялся к мысли о том, что словарь былин обширнее, богачесловаря знаменитого баснописца. Следовательно, словарь художественнойлитературы, вне всякого сомнения обширнее языка фольклора [Хроленко 1992:5].
Вязыке народной поэзии, как нигде, надо четко разграничивать ядро и периферию.Ядро – это совокупность ключевых слов данного жанра или всего фольклора вцелом, периферия – то, что привносится индивидуальным исполнителем, результатэволюции фольклорного текста. Ядро – адекватный слепок фольклорного мира, а мирэтот стремится к устойчивости, к постоянному преодолению пространства ивременной определенности. Следовательно, лексическое ядро традиционных жанровфольклора устойчиво и ограниченно. Можно с большой долей уверенностипредполагать, что количественная ограниченность запаса слов может успешнокомпенсироваться другими средствами: многозначностью, вариантностью слова, егоповышенной валентностью и т. п. Так, о свойствах фольклора вообще и его лексикив частности сказал А. Горелов: «Поэзия, однообразная в основах стилистики,обнаруживает беспредельное богатство оттенков, градаций, нюансов в сочетаниях иформах слова (а значит и психологического рисунка)...»[Хроленко 1992:6].
Помнению А.Т. Хроленко, «описание словарной стороны языка фольклора должно идтидвумя основными и взаимосвязанными путями: регистрация ее инвентаря (слов,конфигураций) – внешний аспект – и исследование специфики фольклорного слова вего системных связях с другими словами тексте – внутренний аспект. Спецификуфольклорной лексики отражает и количественный аспект ее, нохудожественно-поэтические возможности народно-песенного слова надо искатьтолько в семантической структуре его» [Хроленко 1992:7].
Вчем же выразительность и сила народно-песенного слова? Для многих писателей –это лаконизм и простота как эстетическая категория. Лаконизм фольклорногопроизведения строится на народном слове с его потрясающей «безднойпространства» мысли и чувства [Хроленко 1992:8]. Лаконизм – первая ступень кхудожественной простоте, этой неотъемлемой черте народного творчества. Простотанародно-песенной речи – это то, что бросается в глаза человеку, приобщающемусяк произведениям народного искусства.
Секретгармонии («прозаичности») народной поэзии и в том редком умении создаватьмногообразие из небольшого количества исходных элементов, но в народнойсловесности эти исходные элементы – слова, синтаксические структуры –семантически сложны и в, силу этого, обладают неограниченными в пределахтрадиции конструктивными и выразительными возможностями. Если из немногогосоздается совершенно многое, значит это немногое внутренне чрезвычайно богато[Хроленко 1992:11].
Расширениесемантической области каждого ключевого народно-песенного слова, обусловленногоего парадигматическими свойствами, происходит не только от того, чтобысовместить родовую и видовую номинации народно-песенных реалий или ихпризнаков.
1.2Специфика фольклорного слова
Фольклорномуслову присущи и другие аспекты, в комплексе и создающие неповторимую природународно-песенной лексемы в структуре фольклорного текста. это оценочный,иерархический, символический, семиотический, коннотативный, и, возможно, другиеаспекты.
Оценочностьфольклорного слова состоит в том, что народно-поэтическое слово не толькостроит фольклорный мир, но и одновременно оценивает его. Оценочнаяхарактеристика довольно часто преобладает и даже нейтрализует номинативную, какв словах свет, душа, сердце и т. п.
Оченьчасто оценочность выражается морфологически, при помощи префиксов и суффиксов раскуст,разворянчик, раздонской и др. если же морфологический показатель отсутствует,номинативную и оценочную стороны значения разграничить труднее [Хроленко1992:72].
Особеннозаметно это на примере прилагательных, по сути своей являющихся определителями.Например, колоративные прилагательные белый, лазоревый, красный, зеленый, черныйи др. выступают в функции оценочных слов, теряя цветовую определенность.
Например
Подбелым шатром под лазоревым
Спит,почивает добрый молодец. (Кир., №596)
Ты,мой сизенький, мой беленький голубчик.
Тык чему рано с тепла гнезда слетаешь. (Соб. V, №478)
Л.Г. Бараг, заметив, что один из белорусских сказочников часто пользуетсясочетанием бело поле, объясняет это явление как создание нового эпитета по аналогии.однако представляется, что здесь новый эпитет не создается. Прилагательное белый,обладающее в фольклоре предельно расширенной семантикой, используется какоценочное определение (= «хорошее, красивое») к существительному поле,поскольку заметных ограничений в использовании эпитета белый в фольклоре нет.
Оценочностьприлагательного белый видится и в устойчивых словосочетаниях типа бело ходить:
Ачто же ты, солдатушка, бела ходишь?
Илиты солдатушка, кого любишь? (Воронеж, №7)
А.Т.Хроленко заметил, что прилагательное немецкий в большенстве контекстовпредставляет представляет парадигму «чужое, не наше, заграничное», но естьслучаи, когда эти прилагательные используются в таких контекстах, когда общеезначение определить сложно. Например:
Эх,будто ты ведь, милый,
Вцарскую службу.(Печора, №27)
Аза церькваю за нямецкаю,
Аладо, ладо! за нямецкаю,
Аза другэю, за турецькаю
Тамналитела галубей стада. (Хал., № 142) [Хроленко 1992:78].
А.Т.Хроленко учитывая уважительное отношение носителей традиционного народногоискусства к памятникам культурной архитектуры, предположил, что здесьпередается значение «чужой», положительной оценки по принципу «привезенный издалека – лучший» [Хроленко 1992:78].
Итак,обязательное наличие оценочного компонента в лексическом значении словаявляется требованием лирического жанра с его нравственной оценкой всего сущегов фольклорном мире и обеспечено свойствами диалектной лексики, обладающейповышенным эмоциональным тонусом и аккумулирующей максимальный набор средств экспрессивноговыражения.
Следующимаспектом или одной из закономерностей фольклорной ассоциации являетсяценностный, или значимостный иерархизм устойчиво связанных слов. Это то, чтовозникает в слове в результате постоянного и длительного совместного употребленияс другими словами.
Ока-рекабогатая была:
Уней бережки серебряные,
Донушкопозолоченое. (Кир. т. 1, №260)
Здесьряды парадигматических синонимов подчиняются отмеченной С.Г. Лазутинымзакономерности: синонимы следуют друг за другом в направлении усиленияэмоциональной выразительности песни. Нарастание, ценностное накопление,усиление – неотъемлемая сюжетная примета русского фольклора (вспомним сказки отрех царствах, о все более трудных испытаниях или все более дорогих подарках)[Хроленко 1992:89].
Иерархическиесвойства слова позволяют наиболее экономно и органично достичь эстетическогоэффекта при помощи композиционного приёма символического накопления,заключающегося в расположении однозначных символических ситуаций с одинаковойэмоциональной направленностью по степени их нарастания, от ситуации обобщенногохарактера к конкретной. Это свойство слов в фольклорном тексте генетическивосходит к способности пар синонимов в бытовой диалектной речи резкоувеличивать экспрессию [Хроленко 1992:92].
А.Т.Хроленко также отметил «символический аспект фольклора». «Под символикойпонимается система изображений персонажей, их внутреннего состояния ивзаимоотношений при помощи традиционных и устойчивых иносказаний,представляющих собой различные виды замены одного предмета, действия илисостояния другими предметами, действами или состояниями» [Хроленко 1992:93].
Значительноеколичество образов-символов определяло наличие сравнительно широкой группыслов, в которых символический компонент значения является доминирующим.Канонический список таких характеристик для русского фольклора слов-символовсравнительно невелик, однако наблюдения свидетельствуют, что круг слов ссимволическим компонентом гораздо шире этого традиционного списка [Хроленко1992:93].
Например,«как показывают материалы Я. Автомонова, все слова, называющие растения, врусском фольклоре символичны, однако нет строгой определенности между реалиямифлоры и её символическим значением. Например, очень многое подразумевается подсловом калина. Черемуха, груша, яблоня символизируют и «жену», и «мать», и даже«отца».
Чтокедрово древо в саду – родной батюшка;
Кипарисдрево в саду – родна матушка;
Сладкаяблоня в саду – молода жена;
Отросточкиу яблоньки – малы детушки (Соб. III, №587).
Символическоеи метафорическое в фольклоре подчас разграничить трудно, потому что одна и таже лексема, например лебедь белая, в зависимости от контекста может быть исимволом и просто поэтическим синонимом слова невеста [Хроленко 1992:93] .
Как показываютматериалы А.Т, Хроленко, символическое или метафорическое является постоянным,языковым, а не речевым компонентом семантической структуры слова, так как«природа народного произведения такова, что все в ней подчинено описаниюэмоционального мира человека. И в этом смысле использование любого явления измира природы изначально носит двойственный характер. «Человеческий аспект»любой растительной или животной реалии появляется не в данном тексте, а заданпотенциально, включен в фольклорное слово в качестве тенденции с условием обязательнойреализации».
Исследователизаметили, что фольклорное слово не только обозначает понятие или реалию, но иреализует семиотическую оппозицию. Например, окно, ворота в русском фольклореявляются знаками границы между своим и чужим миром, существительное лес – это«лес» и «не лес», «нечто чужое». Совместное употребление существительных мед и пиво– это рефлекс древней оппозиции «сладкое/горькое». «При анализе семантикифольклорной лексики всегда необходимо учитывать этот семиотический аспектфольклора, его остаточную ритуальность. Например, лебедь, ворон – это и разныептицы, и «светлое» и «темное».
Семиотичностьв фольклоре и предельная обобщенность символики, результат ее сопоставления ипротивопоставления; это свойство не отдельных слов фольклорного текста, анеобходимая черта каждого ключевого слова Символы, сведенные в классы, создаютсемиотическую оппозицию. Так, Я. Автомонов, сопоставив многочисленные символы,взятые из растительного мира, пришел к выводу, что все они распадаются нахорошие и печальные, причем преобладают символы печали. Деревья и кусты – знакипечали – противопоставлены траве – знаку светлого. Вода во всех видах – река, ключи т. п. — обобщенный знак печали [Хроленко 1992:97].
Семиотичностьфольклора можно объяснить отмеченную еще А. А. Потебней широкуювзаимозаменяемость символов:
жених=конь=олень=стадо--- топчет зелье=руту=васильки или проч. или=сад невесты
Стремлениемк семиотичности можно объяснить неопределенность имен существительныхсобственных. Так существительное литва является знаком 1)воинской силы;2)страны, куда отвозят дань и в результате военного столкновения освобождаютсяот этой зависимости; 3) места трудного богатырского подвига; 4) страны, чейправитель угрожает русскому городу; 5) косвенной характеристики силы ивраждебности персонажа былины; 6) места полона и др.[Хроленко 1992:98].
Семиотизмопорных слов реализуется во всем фольклорном тексте.
Последнимаспектом, который выделяет в своих исследованиях А.Т. Хроленко, являетсяконнотация.
Влингвистике принято следующее определение коннотации: «Дополнительноесодержание слова (или выражения), его сопутствующие семантические илистилистические оттенки, которые накладываются на его основное значение, служатдля выражения разного рода экспрессивно-эмоционально-оценочных обертонов...».
Слововыступает в речи не только как «знак» какого-то понятия или представления; оноотягощено грузом как устойчиво закрепленных за ним, так и индивидуальновозникающих в речи ассоциаций [Хроленко 1992:104].
Коннотацияструктурирована и состоит из эмоционального, экспрессивного, стилистическогоэлементов. Таким образом, коннотация связана с характеристикой ситуацииобщения, участников акта общения, определенного отношения участников актаобщения к предмету речи.
Закаждым тщательно отобранным в многовековом использовании фольклорным словомстоит обязательное коннотативное (затекстное) содержание. Фольклорнаяконнотация отличается от не фольклорной принципиально. За пределаминародно-поэтической речи она в известном смысле случайна и не системна. Вфольклоре же коннотация обусловлена всей системой фольклорного мира и языка.Коннотация здесь – языковое свойство, а не текстовое, речевое.
Вфольклоре коннотация, по мнению А.Т. Хроленко, двупланова. С одной стороны, онавключает в себя то, что мы отмечаем и за пределами народного творчества (этопрежде всего индивидуально-эмоциональный комплекс, которым сопровождается длячеловека почти каждое использованное им слово). С другой стороны, в фольклорнуюконнотацию включается так называемый ассоциативный тезаурус, обусловленный всейсистемой фольклорного мира и языка. Она включает и национальное мировоззрение,и народное мироощущение, и строй образного народного мышления, а потомустановление носителя фольклора включает в себя не только усвоение кругасюжетов, жанровой специфики, техники создания фольклорных произведений, но ивсей коннотации, которую и можно назвать условно «фольклорным миром».
Исследованиеконнотативного аспекта семантики фольклорного слова предельно затруднено, ибо«ассоциативный тезаурус» лингвофольклориста отличен от соответствующего«тезауруса» носителя фольклора.
1.3Способы описания фольклорного слова
Ввиде части национального языка устно-поэтическая лексика находит отражение вфилологических словарях разных типов — в нормативных толковых словарях,исторических, диалектных и т. д. Как же представлена эта лексика в традиционныхлексикографических изданиях?
Настраницах нормативных толковых словарей отражаются фольклорные слова, значения,устойчивые сочетания в незначительной степени. Для стилистическойхарактеристики фольклорных слов используются разные способы: толкование,ремарки, отсылочные определения и наиболее часто — стилистические пометы.Однако отсутствие согласованности в стилистическом комментарии слов в разныхсловарях, а также унификации в употреблении средств стилистическойхарактеристики в пределах одного словаря свидетельствует о трудностяхадекватного определения стилистического статуса устно-поэтического слова инеобходимости создания специальных словарей языка фольклора.
/>/>/>/>/>/>Представлениеустно-поэтических лексем в исторических словарях зависит от того, к какой изгрупп относится этот словарь (по характеру отбора лексики): полному(тезаурусного типа), который составляется с ориентацией на весь словарный составязыка того или иного периода или дифференциальному, который вычленяет иописывает определенный слой лексики.
Так,например: «Словарь русского языка ХI-ХVII вв.» и «Словарь русского языка XVIIIвека» относятся к разряду полных словарей.
Базой«Словаря русского языка ХI-ХVII вв.» являются разнообразные памятники древнейрусской письменности, причем список источников все время пополняется. Широкийкруг источников разных жанров и у «Словаря русского языка XVIIIвека». Это позволяет предположить, что народно-поэтические лексемы моглипопасть в состав словников и получить лексикографическое описание на страницахсловарей.
Посколькуфольклор стал систематически записываться только в XVIIIв., песенные и былинные сборники включались в круг источников указанных историческихсловарей в ограниченном количестве. Так, в перечень источников «Словарярусского языка XVIII века» помещенсборник былин Кирши Данилова, отдельные песенные сборники, напр. М. Д. Чулкова(Члкв Песни), собрания пословиц, поговорок, загадок в рукописных сборниках XVIIIв. (ППЗ) и нек. др.
Характеристикаречевой употребительности слова, формы слова и сочетания проводится в этомсловаре с помощью стилистических помет.
Указанныепометы, по утверждению составителей словаря, отвечают сложившимся в XVIIIв.общим представлениям о стилистической дифференциации русского языка.
Этосвидетельствует о том, что исторический словарь полного типа можноиспользовать для выявления или уточнения семантики многих слов, встретившихся вв памятниках устного народного творчества. />/>/>/>/>/>/>
Дифференциальностьсловаря определяет его особенности, в частности ограничения при формированиисловника. Поскольку в словаре будут описываться лишь «эволюционирующие внаправлении современности» лексические единицы из разнообразных жанровписьменных текстов XIX в., а вкачестве источников фольклорные сборники не значатся, многие народно-песенныелексемы в этот словник не попадут, хотя отдельные фольклорные слова все жебудут представлены, как это следует из девятой главы проекта словаря: «Помета Фольк.(фольклорное) относится к числу помет, маркирующих лексику с позицийжанрово-стилистичсской характеристики, и применяется при описании слов,сохраняющих фольклорный колорит и связанных с традициями народной поэзии. Напр.Волюшка… Фольк. Лента, которую девушки носили в косе до замужества. Любчик… Фольк.Талисман, с помощью которого привороживши любимого Кручиниться… Фольк.Горевать, печалиться. Зазнобушка… Фольк Любимая женщина, де-вущка. о Горемычнаяголовушка… Фольк. и т. п.
И/>/>/>/>/>/>/>сторическиесловари, стремящиеся отразить историю слов, диахронию лексико-семантическихявлений, имеют большое общекультурное значение и играют важную роль в развитиилингвистической науки. Такие словари, документирующие на своих страницах«исторический путь народа, его духовный облик и материальную культуру»,являются надежной базой для лингвофольклористов, работающих над созданиемсловаря языка фольклора. Они позволяют выявить или уточнить семантику многихслов, встретившихся в памятниках устно-поэтического творчества, а такжескорректировать отдельные лексикографические решения относительно структурысловаря, его словника, содержания словарных статей, дефиниций и т. д. Тем неменее исторический словарь, не решающий задачу полного и всестороннего описанияфольклорной лексики, ни в коем случае не подменяет словарь языка фольклора,поскольку у них разные цели и разные источники.
Фольклорноеслово нашло также отражение на страницах словаря В.И. Даля. «Всеми силамисвоего ума и сердца Даль стремился возродить интерес общества к живому русскомуслову, его фольклорно-этнографическим истокам, и в целом, „к утраченномурусскому духу“.
Фольклорныематериалы, безусловно, являлись одним из источников Словаря, наряду с другими,однако Даль намеренно отказался от стилистических помет. Он писал:»Словарь составляется для русских, почему я почти не делаю отметок о том,насколько слово в ходу, не опошлело ли оно, в каком слое общества живет и проч.В этом пусть всяк судит и рядит по своему вкусу; при шаткости неустановившегосяязыка нашего тут строгой черты или грани провести нельзя" [Даль 1995:XVI].
Исследователиполагают, что основная причина такого пренебрежения стилистическими пометамикроется в языковой концепции В. И. Даля. Главная цель, которую преследовалавтор своим лексикографическим трудом, «не разграничить употребление слов, аперемешать все стили речи» [Даль 1995: XVI], так как в синтезе книжных ипростонародных слов и оборотов Даль видел возможность обогащения и очищениялитературного письменного языка. В соответствии с этой концепцией«ассортимент» стилистических помет в Словаре ограничен и несистематизирован. Помета может служить указанием слов старинных (стар), церковнославянских(црк), социальных диалектов (морс, фабрч., горн., кузн., столр. и др.), а такжеотражать эмоционально-экспрессивную окраску слова (шутч., бран.) илипринадлежность к определенному стилистическому пласту (пес., сказ.)./>/>/>/>
Присоставлении областных словарей в отечественной и зарубежной лексикографиинередко использовались записи произведений устного народного творчества какматериал для формирования словника и как источник цитат, подтверждающий наличиеслова в том или ином диалекте.
Проблемасоотношения устно-поэтической речи и речи диалектной — одна из вечных проблемязыка фольклора — на протяжении долгого времени привлекает внимание многихисследователей, однако единодушия в её решении не наблюдается. Здесь заметныдва противоположных мнения. Одни исследователи утверждают, что язык фольклораносит наддиалектный характер, другие же полагают, что язык фольклора — функционально-стилевая разновидность диалекта. Сторонники наддиалектногохарактера языка фольклора отвергают его в качестве источника отдельногообластного словаря, полагая, что произведения устного народного творчества несвязаны с определенным говором.
Существуетпротивоположная точка зрения, автор которой О.И. Киселева. Народно-поэтическийязык, по её мнению, «теснейшим образом связан с тем диалектом,на котором создаются произведения устного народного творчества, подобно тому,как язык художественного произведения связан с литературным языком», именнопоэтому факты языка фольклора могут быть использованы и при изучении местныхговоров, и в качестве источника диалектной лексикографии./>/>/>/>/>/>/>/>/>/>
Следуетзаметить, что выходящий с 1965 года «Словарь русских народных говоров» (СРНГ) вкачестве одного из источников использует многочисленные фольклорные сборники(П. В. Киреевского, П. В. Шейна, А. Н. Афанасьева, А. Ф. Гильфердинга, Н. Е.Ончукова, А. Д. Григорьева и т. д.). По мнению современных диалектологов, языкфольклора не может быть исключен из диалектологических разысканий, т. к. связьмежду фольклорным и диалектным языком тесная и многосторонняя.
Основнаямасса слов свободно используется в народно-разговорном языке и в языке фольклора,но в произведениях устного народного творчества есть «слова сугубо фольклорные,которые функционируют только в народно-поэтических произведениях.
Длятаких слов в СРНГ используется специальная помета фольк. (фольклорное). «Еёприменение ограничено словами и значениями из произведений устного народноготворчества, не употребляющимися в бытовой речи. К таким словам относятся слованебытовой тематики, например, относящиеся к обрядовой лексике (гор докняжая 'сваха',обручество 'обручение', обручиик 'жених'), слова конкретныхлексико-семантических групп, например, с первой частью горе (горебедный,горелошица, горепашица. горюшечии), слова с суффиксамиуменьшительно-ласкательными (горюшенький, горятничушка. горчешепько), словатипа горынский (змея-горынскан) горынчище и т. п.». Однако эта пометаобязательно сопровождается и территориальными пометами. «Лексические элементы,присущие языку устного народного творчества, но не локализованныетерриториально, в словарь не вводятся на том основании, что они имеют общерусскийхарактер».
Помета«фольклорное» может относиться ко всему слову, отдельному значению, вариантнойформе, сопровождать опенки значения или характеризовать употребление слова иего лексическую сочетаемость. Напр.:
Газетушка.Фольк. Деловая бумага; послание Голяшка. 4. Фольк. Ножка. Куричья, петушиная,собачья г о л я ш ка
Глядыватьи глядывати. 1. Глядеть, смотреть (многократно).
Фольк.Глядывати
Горюша.1. Бедняга, горемыка, о Ж. Фольк. О женщине-бедняге,
Так,М.А. Бобунова, сопоставив списки слов с пометой «фольклорное» в СРНГ и«народно-поэтическое» в толковых словарях литературного языка, увидела, чтосовпадений практически нет.
Таккак СРНГ — это словарь дифференциального типа, следовательно, из фольклорныхисточников отбирается не лексика устного народного творчества вообще, а преждевсего диалектные слова, встречающиеся в языке фольклорных произведений, хотядля большинства специфически фольклорных слов сделано исключение.
Темне менее, по справедливому замечанию А. Т. Хроленко «включение устно-поэтическогослова в диалектные словари не снимает проблем фольклорной лексикографии в силуспецифики диалектного словаря дифференциального типа, который не может включитьлексические единицы фольклорного текста. Да и принципы подачи фольклорногослова существенно отличаются от принципов толкования слов литературного языка.Не случайно, что составители СРНГ толкование ряда сугубо фольклорных словограничивают указанием типа «постоянный эпитет в произведениях народноготворчества» [Хроленко 1979: 230].
Следовательно,д/>/>/>/>/>/>/>/>ля словаря языкафольклора нужны другие принципы и особый метаязык.
Семантикуотдельных устно-поэтических лексем можно уточнить в «Словаре редких и забытыхслов» [Сомов 1996]. Этот словарь-глоссарий, содержащий архаизмы, варваризмы,экзотизмы, поэтизмы, диалектизмы, а также профессиональную и терминологическуюлексику, отражающую своеобразие жизни России XVIII-начала XX века, помогает, по мнению автора, снять лексические трудности,которые возникают при чтении произведений русских классиков. Однакодифференциальный подход к отбору редких слов не позволяет адекватно представитьлексику устно-поэтических произведений, а предназначенность словаря массовомучитателю объясняет упрощенную структуру словарной статьи, в которой неотражаются функциональные и семантические особенности включенных слов. Итак, мывидим, что фольклорные слова включаются в словники различных филологическихсловарей, однако в них фиксируются далеко не все народно-песенные лексемы. Вбольшей степени эта группа слов представлена на страницах словаря В. Даля(правда, часто без помет) и в СРНГ. Количество же фольклорных лексем, попавшихв нормативные словари, зависит главным образом от объема словника. Не случайнов БАС их зафиксировано больше, чем в МАС и БТС. Несогласованность инепоследовательность в стилистическом комментарии слов как в пределах одногословаря, так и в разных словарях, а также невозможность адекватного отражениясемантической структуры народных песенных лексем в неспециализированныхлексикографических изданиях, утверждает многих исследователей в мысли онеобходимости создания специального словаря языка фольклора.
II.Лексика природы в фольклорном дискурсе и её лексикографическое описание
2.1Лексика природы как предмет лексикографического описания
Вчисло актуальных проблем лексикографии входит создание типов словарей. Даннаяпроблема является одной из важнейших в теории лексикографии, поскольку«позволяет не только осмыслить уже осуществленное, но и прогнозировать созданиеновых типов словарей определять характер лексикографических проектов,стимулировать усилия лексикографов в разных направлениях»
Пе/>/>/>/>рвичнымпризнаком, определяющим тип словаря, является объект лексикографирования.Объектом лексикографирования ЯФ являются языковые единицы устно-поэтическихпроизведений.
Посодержанию словарь ЯФ входит в группу лингвистических словарей, в которыхтолкуются слова, а не предметы и понятия, ими обозначаемые, хотя, как известно,граница между энциклопедическим и лингвистическим условна и подчас неуловима.
Помнению многих исследователей (Бобунова, Гак), словарь ЯФ как лексикографическоеиздание должен давать читателям различные сведения о слове. Словарь должен быть«универсальным», и эта «универсализация» может идти не только в лингвистическомаспекте, но и проявляться в сочетании толковых и энциклопедических словарей.
«СловарьЯФ является образцом описательного словаря, наряду со словарями разговорной идетской речи, словарями языка писателей, диалектными словарями и др.» так какон лишь констатирует наличие определенных языковых единиц и описывает их.
М.А.Бобунова относит словарь ЯФ к переводным словарям, так как он содержитдиалектную и специфически фольклорную лексику, переводимую на обиходный русскийязык.
Такимобразом, словарь ЯФ представляет собой образец экспериментального частногоописательного частично переводного лингвистического словаря с элементамиэнциклопедизма.
СловарьЯФ может и должен пересекаться с разными типами словарей по разным признакам.По своему материалу он в большей степени сближается с диалектными иэтнолингвистическими словарями, а по целям и задачам описания — со словарямиязыка писателей, однако отличается от названных словарей или по источникам, илипо составу словника, или по единице описания, или по структуре словарных статей.
Следовательно, словарь ЯФ — это самостоятельный типлингвистического словаря, претендующий на определенное место в словарнойтипологии.
Предметнашего исследования — лексика природы в фольклорном дискурсе. Известно, чтосодержание народной поэзии составляет не природа, а человек, то есть то, чтоесть самого важного в мире для человека. Если человек обставляется в нейкартинами природы в таких, например, началах песен, как следующие:
Летiвкрячок на той бочок,
Жалiбненькокрикнув:
Гореж менi ж мени на чужинi,
Щоя не привыкнув***,
или:
Пiдгорою високою
Голубилiтають;
Яроскоши не зазнаю,
Алiта минають****,
тоэто делается не из-за каких-либо артистических соображений, не потому, почемуживописец окружает группу примечательным ландшафтом; как бы ни был этотландшафт тесно связан с воображением живописца с лицами картины, но он можетбыть оставлен вчерне или только намечен, тогда как человеческие фигуры ужеокончены, или наоборот. В поэзии, на той ступени ее жизни, к какой принадлежатпримеры, подобные приведенным, необходимость начинать с природы существуетнезависимо от сознания и намерения, и потому ненарушима; она, так сказать,размах мысли, без которого не существовала и сама мысль. Человек обращаетсявнутрь себя сначала только от внешних предметов; внутренняя жизнь всегда имеетдля человека внутреннюю цену, но сознается и уясняется исподволь ипосредственно» [Потебня 1989:189].
Вначалах песен, вроде упомянутых, слышится нечто произвольное. Кажется, будтоприрода импонирует человеку, который освобождается от ее давления лишь по меретого, как посредством языка слагает внешнее явление в систему и осмысливает их,связывая с событиями своей душевной жизни.
А.А. Потебня сравнил образы фольклорной песни с образами поэтическихстихотворений. Он выделил три элемента поэтического произведения — внешняяформа, образ и значение — при этом уточнил, что «первые две представляют нечтообъективное, что внешняя форма доступна нашему исследованию; что касаетсяобраза, то в его состав, кроме личных условий жизни поэта, входит преданиеусвоенное им (поэтом) и доступное исследованию. А о значении поэтическогопроизведения для самого поэта можно говорить лишь настолько, насколько дает намправо говорить самый образ, а образ всегда находится в значительном расстоянииот своего значения, ибо он так к нему относится, как представление в словеотносится к значению его.
Сознаниеэтого расстояния подает иногда повод жалобам на невыразимость мысли. Сюдаотносятся многие интересные места у поэтов, например у Тютчева в стихотворении«Молчание!»:
лексика природа песня кубанский казак
Молчи,скрывайся и таи
Имысли и мечты свои!
Пускайв душевной глубине
встаюти заходят оне,
Безмолвно,как звезды в ночи,-
Любуйсяими — и молчи.
Каксердцу высказать себя?
Другомукак понять тебя?
Пойметли он, чем ты живешь?
Мысльизреченная есть ложь… и т. д.
Ложь,потому что значение слова не передается.[Потебня]
Витоге исследований А. А. Потебня пришел к такому выводу, что «лексикографамнужно заботиться о том, чтобы объяснить состав и внутреннюю форму произведенияи приготовить читающего к созданию своего значения,-но не более; если же мысами сообщаем значение, то в этом случае не объясняем, а только говорим, чтосами думаем по поводу данного поэтического произведения».
2.2Лексика природы в словарях. Необходимость создания научной версии
Внастоящее время существует единственный опыт создания словаря ЯФ, принадлежащийКурской школе. Это «Словарь языка русского фольклора: Лексика былинных текстов»
Доэтого «своеобразная и весьма значительная форма национального языка (языкустного народного творчества) не была объектом систематическоголексикографического описания, хотя целесообразность словаря языка фольклорасомнений у филологов никогда не вызывала. Еще Ф.И. Буслаев мечтал о лексиконефольклорных эпитетов и видел в нем инструмент важных этнопсихологических иэтногносеологических исследований: «Полезно бы собрать все постоянные эпитетыдля того, чтобы определить в какие предметы преимущественно вдумывался человеки какие понятия присоединял к оным» [Бобунова 2006:3].
Крометого, как уже было сказано в первой главе, лексика фольклорных произведенийвниманием лексикографов все же не была обойдена. С одной стороны,народно-поэтические слова находят отражение в толковых словарях литературногоязыка. С другой стороны, лексика произведений устного народного творчестваявляется одним из источников областных словарей.
Началофольклорной лексикографии автор словаря видит «в стремлении собирателей ииздателей оснастить фольклорные сборники словариками местных и непонятных слов,предметными, именными и другими указателями, ориентирующимися на конкретныеусловно-поэтические тексты или отдельные фольклорные жанры. Также отмеченыпопытки каталогизации и систематизации фольклорных сюжетов, мотивов, символов,художественных сравнений и т. д. Конечно, любые указатели, каталоги, сборники,ориентирующиеся на собрание народно-поэтических произведений, на отдельныежанры на весь фольклор в целом, весьма полезны и необходимы и как практическаяпомощь фольклористам, и как импульс лексикографической работы, однако они незаменят добротного словаря народно-поэтического языка [Бобунова 2006:4].
ПредлагаемыйМ.А. Бобуновой «Словарь языка русского фольклора: Лексика былинных текстов»преследует цель познакомить с результатами многолетнего труда курскихлингвофольклористов, поставивших перед собой задачу — ликвидировать досадныйпробел в лексикографии и представить на суд читателя книгу, которая знакомитего с лексическим богатством русской народной эпической поэзии и одновременно содним из вариантов словарного представления этого богатства» [Бобунова 2006:4].
Лексикографыкурской школы при разработке словаря выдвинули следующие «принципиальныепосылки»:
1. ориентацияна жанровую дифференциацию фольклорного материала;
2. семантикаи функция каждого слова определяется только в рамках и только средствамифольклорного текста;
3. семантическаяструктура фольклорного слова специфична, и его своеобразие определяетсяфольклорной картиной мира, а также структурой и поэтикой текста;
4. спецификефольклорного слова должна соответствовать структура словарной статьи;
5. воснову лексикографического описания слова должен быть положен учет всехвыявленных связей описываемого слова с другими лексемами конкретного текста ивсего корпуса привлеченных текстов.
Этипосылки, по мнению исследователей курской школы, обеспечивают объективностьвыводов, адекватность лексикографического описания и дают возможностьиспользовать приём аппликации при сопоставлении аналогичных лексем (концептов)различных фольклорных собраний одного жанра, нескольких жанров, а такженародно-поэтического творчества разных этносов.
Напервом этапе объектом фольклорной лексикографии избран эпический жанр. Базойпервой очереди словаря стали тексты «Онежских былин» А.Ф. Гильфердинга. Выборобусловлен высоким научным авторитетом собрания, единством места и временификсации былин, достаточным количеством хорошо сохранившихся текстов.
Кластерытакже демонстрируют особенности фольклорной морфемики и позволяют говорить отипах словообразовательных гнезд. Кроме того кластерный подход к описаниюлексем является надежной базой для сопоставления лексем разного характера длявыявления территориальной, жанровой и этнической специфики языка фольклора.«Аппликация» кластеров позволяет говорить о том, как отразился тот или инойфрагмент картины мира в поэтическом сознании разных этносов, поможет выявитьобщефольклорные тенденции и жанровые приоритеты, послужит надежным источникомисследования материала в пространственно-временном аспекте. Курскимилингвофольклористами была разработана методика «сжатия конкорданса». Онапредполагает учет абсолютно всех употреблений того или иного слова в пределахопределенного корпуса текстов.
Например:
Щека(7) Япо хлебу кладу за щеку (2, № 178, 25) =: щечка 1 А: правый 3 Vs: будто маков цвет 1 Vo: есть [три знамени] на щ. 1, есть пить [хлеб] за щ. 1,признавать по щ. 1 +: щечки у нее будто маков цвет — сравнение и диминутивнаяформа употребила сказительница Андреева (Кенозеро)
Источникомсловаря ЯФ являются исключительно фольклорные тексты. />/>/>/>/>/>/>
СловарьЯФ может сближаться с этнолингвистическими словарями по разным пунктам(источники, направление описания, порядок расположения лексем, параметрическаяструктура словарной статьи), однако принципиальное отличие видится в том, чтословарь ЯФ не выходит за пределы фольклорного текста и в качестве единицописания выбирает языковые единицы фольклорного языка. Принципиальноразличается и форма словарного описания. В результате картина мира, построеннаятолько на фольклорных данных, никогда не будет совпадать с картиной мира,воссозданной на широком этнографическом комплексе. Особое внимание фольклорномуслову также уделил А.А. Потебня. При разработке словарной статьи, которую мыможем найти в его монографии «Слово и миф», исследователь прежде всего исходилиз этимологического значения слова, его мифологической основы. При этом Потебняопирался на исследования Афанасьева, на его основное положение, что «зерно, изкоторого вырастает мифологическое сказание, кроется в первозданном слове»[Афанасьев 1995:15].На этой основе А.А. Потебня сделал вывод, что «простейшиеформы мифа могут совпадать со словом, а миф как целое сказание можетпредполагать миф как слово.
«Пыль.Такимже образом пыль дороги — печаль. «не жаль мени дориженьки, що куриться курно, Ажаль мени дивчиноньки, що журиться дурно; не жаль мени дориженьки, що пиломприпала, А жаль мени дивчиноньки, що з личенька спала», то есть что похудела отпечали». Затем дается предпологаемое значение понятия 'гасить', если пожарпредставляется любовью — сватовством; но если огонь-пожар — то тушить егодолжно значить утешать, что и встречаем в примечании к дороге: «Приливайтедориженьку, щоб пилом не пала; Разважайте матусеньку, щоб з лиця не спала.Приливайте дориженьку, таки пилом пала, Разважайте матусеньку, таки з лицяспала». Затем автор дает ссылку на примечание. Например: «В Малороссии естьобычай, выпроводивши кого-нибудь из близких, пить за его счастье в дороге, чтоназывается «гладить дорогу». Это выражение не имеет связи с поливанием дороги иможет быть объяснено иначе: веселить себя и тем облегчать разлуку тому, ктоуехал. Шуточное в настоящее время приглашение пить: «Пийте, щоб дома нежурились», — может быть основано на веровании в родство душ. Если вышесказанноеверно, то оно доказывает, что значение словац. Truzniti sia, веселиться, моглообразоваться и от значения надгробного мира, потому что он не был печален.
Потебняобращает внимание на то при составлении словарной статьи лексикографы не должныдавать толковая слову: «значение образа беспредельно, ибо практически назначитьему предел нельзя, как нельзя его назначить применению пословицы. С этой точкизрения, странны претезания критиков, требующих, чтобы поэтическое произведениеговорило именно то, что вздумается им сказать. Камень, брошенный в воду,рисует круги на поверхности воды, и мы, однако, не можем по кругам судить о величинекамня».
Такжелексика природы нашла свое отражение в целом ряде лексикографическихсправочниках таких как — одножанровые словари, словоуказатели и созданные на ихбазе — алфавитные словники и частотные словари, полные и неполные конкордансы.
Объектомнашего исследования послужили народные песни Кубани, собранные А.Д. Бигдаем входе экспедиций 1883 – 1895 годов и изданные им 1897году в двух томах – песничерноморских казаков и линейных казаков.
Вданном корпусе текстов были выявлены такие лексемы природы: хмара, мисяц,солнце, дощ, мороз, роса, ночь, день, витэр, туча, туман, восход, закат, вечер,пороша, мэтэлиця, шуря-буря.
Рассмотримлексему «хмара», исходя из того, что «семантика и функция каждого фольклорногослова определяется только в рамках и только средствами фольклорного текста».
l туча,опасность
#5#
*8.Гэй, черна хмара наступае, та дрибный дощик з нэба,
Гэй,зруйнуваты Запорижжя та колысь буду трэба.
*9.Гай, ой маты Катэрыно, та шо ты наробыла,
Гэй,шо то вийсько запорижскэ та й занапастыла.*
l хмароньки- клубы пыли
#7#
*1.Гэй, священныку отцу Мыколаю,
Дайпорадоньку батько.
Гэй,пишлы наши славни запорожци,
Тикохмаронькы выдно.
l вражда, враг, заслоняющий свет:
#74#
*1.За тучамы, за хмарамы сонэчко нэ сходэ.
Залыхымы за людьмы мий мылый нэ ходэ.
l жестокая мать, препятствие:
#150#
*3.Рада б зирка зийты — чорна хмара наступае,
Радаб дивка выйты, та матуся нэ пускае.
Еслиодно явление происходит паралельно с другим, то значение соответственноменяется.
l Так,в следующем контексте слово “мороз” обозночает тяжелое испытание
l
#30#
*1.Ой, нэ розвывайся, а ты сухый дубэ, завтра мороз будэ.
Яморозу того нэ боюся, зараз розивьюся.
*2.Ой, нэ убырайся, молодой козаче, завтра поход будэ.
Яж походу того нэ боюся, зараз снаряжуся.;
l вместес туманом – встреча жениха с невестой:
#31#
*1.Туман яром, туман яром,
Тамороз долиною,
ИзустривсяНэкрутэнко
3 молодою дивчиною. ;
l Морозвечером, при заходе солнца – свидание:
#95#
*1.Сонце нызэнько, вэчир блызэнько,
Прыйдыдо мэнэ, мое сэрдэнько.
*4.Ой, выйды, выйды, хоч по морозу,
Ятвои нижечки в шапочку вложу.;
l Морозсо снегом – тайное свидание:
#173#
*9.Всэ Бога просыла:
— Ой, дай, Боже, снижкы та морозы.
*10.Снижкы та морозы...
Щобпозакыдало стэжкы та дорогы.
*11.Стэжкы, та дорогы…
Шобнэ зналы, куды я ходыла.
*12.Куды я ходыла...
Кудыходыла и шо там робыла.
Дляфольклорного слова существенны не только связи в нутри одной строки, но и связимежстрочные. Такие вертикальные конструкции служат своеобразным стержнемустойчивого фрагмента. Например, ассоциативный ряд туман… лыха доля:
#80#
*5.Туман, туман по долыни аж в кучери вьеться,
Ой,дэсь моя лыха доля стэпом волочеться.
или:рута зийшла… дивка замиж выйшла, кукиль нэ вродывся… козак нэ жэнывся:
#65#
*5.Бодайже ты, дивчинонька,
Тодизамиж выйшла,
Яку поли, край дорогы
Рутамьята зийшла.
*6.-Бодайже ты, козаченько,
Тодиоженывся,
Яку млыни на камини
Кукильуродывся.(Если поют девушки.)
Природанародного произведения такова, что все в ней подчинено описанию эмоциональногомира человека. И в этом смысле использование любого явления из мира природыизначально носит двойственный характер.
Такмногие явления природы связаны в сознании человека с горой. Появление горы влирических песнях говорит о последующей смерти героя:
#37#
*1.Та ходыла Марусэнька по крутий гори,
Побачиласэлэзэнька на тыхий води.
*2.Плывы, плывы, сэлэзэнько, тыхо по води,
Прыбудь,прыбудь, мий батэнько, тэпэр и к мини.
*3.Ой, рад бы я, моя доню, прыбуты к тоби,
Насыпалысырой зэмли на рукы мини.;
оразлуке героев:
#279#
*Камьянаягора
Розвалылася.
Дивказ козаком
Роспростылася.*;
заря,поднемающаяся между двух гор – девушка:
#126#
*1.И по цей бик гора, и по той бик гора.
Помижтымы крутымы горами сходылася зоря.
2.Ой, то й нэ зоря, то дивчина моя,
Яром,яром та долыною по воду пийшла;
этопрепятствие, перескочив через коорое влюбленные будут вместе:
#69#*
4.Я ти ворогы стропчу пид ногы,
Крутигоры пэрэскочу.
Отдаймэнэ, моя мат, замиж
Закого я схочу.
Словарнаястатья, по мнению М.А. Бобуновой, должна состоять из нескольких структурныхчастей, позволяющих получить о слове максимум информации: частотность,толкование, варианты, синонимы и д. д.
Каковже должен быть подход к словарному описанию природы. Так, в процессе работы над“Словарем языка фольклора: Лексика былины” курские лингвофольклористыутвердились в мысли о таком подходе к словарному описанию как “кластер”. Подкластером они понимают «совокупность слов различной частеречной принадлежности,семантически и / или функционально связанных между собой, которые служат длярепрезентации того или иного фрагмента фольклорной картины мира»[Бобунова 2006:7].Так, в кластер «Цвет» включены прилагательные черный, чернобархатный, белый,существительные чернавка, беломойница, глаголы чернеть, белить, наречия черным[черно], белешенько и др. В кластер «Птицы» войдут не только обобщенные иконкретные наименования пернатых (птица, орел, кукушка и др.), но иприлагательные, образованные от орнитонимов (птичий, орлиный) илихарактеризующее птиц (клевучий), наречия (по-соловьиному), глаголы, называющиехарактерные для птиц действия (ворковать, попурхивать) и т. т.
Символы, сведенные вклассы, создают семиотическую оппозицию. Так, Я. Автомонов, сопоставивмногочисленные символы, взятые из растительного мира, пришел к выводу, что всеони распадаются на хорошие и печальные, причем преобладают символы печали. Деревьяи кусты – знаки печали – противопоставлены траве – знаку светлого. Вода во всехвидах – река, ключ и т. п. — обобщенный знак печали [Хроленко 1992:97]
В разработке словаряязыка фольклора природные явления можно разделить его на два кластера,первый из которых будет включать слова, вызывающие ассоциации счастья, а второй– несчастья. при этом и в тот и другой кластер могут входить подобныелексические единицы, так как одно и тоже явление природы в зависимости отнастроения лирического героя может выражать различные чувства. Например:
#68#
Гей,ничь моя тэмна, а зиронька ясна,
Долэнькаж моя нэсчастна…
или:
Гей,ничь моя свитла, зиронька ясна,
Долэнькаж моя прэкрасна.*
Такжепоявляется необходимость отмечать участие слова в устойчивых поэтических приемах(обращение, сравнение, параллелизм).
Курскимилингвофольклористами была разработана методика «сжатия конкорданса». Онапредполагает учет абсолютно всех употреблений того или иного слова в пределахопределенного корпуса текстов. Применив эту методику к корпусу кубанских песен,можно обнаружить, что в глагольных связях природа, зачастую выступает вкачестве активного субъекта действия (Vs),что указывает на то, что человек осмысливает природу, как некое полноправноеявление, связанное с событиями его жизни.
Вструктуре словарной статьи необходимо так же отразить антонимичность языкафольклора. При этом важно отметить, что антонимы эти подобныиндивидуально-авторским в поэтических текстах.
Такантоним слова “солнце” — “луна”, но исходя из того, что в фольклорных текстахсолнце — это явление природы, которое наблюдается только на родной стороне,
#88#
*12.Умыраючи дывывся,
Дэсонэчко сяе,
Тяжко-важкоумыраты
Учужому краю.*
значитантонимом его выступает “гора”. Также солнце – это любимый человек, счастье,следовательно антоним к нему – девушка, несчастье.
#94#
5*.А можно ж утэрпить, як яснэе сонце,
Блэснэи засяе для мыру всього,
Иглянэ до тэбэ в убогэ виконце,
Ослипныш- а дывышься всэ на його.*
Рассмотрим“семантическую оппозицию” лексемы “ветер”.
l Ветер – молодость, свобода:
#171#
*3. Витэр повивае,
Рожурозхыляе.
*4.Маты мае дочку,
Гулятьпосылае:
5.Гуляй, гуляй, доню,
Покы молодая.
антоним – неволя, замужество, хмара.
l непостоянство,как качество человека/ постоянство:
#94#
Иты, як сухэ тэ пэрэкоты-полэ,
Нэзнаеш, куды тэбэ витэр нэсэ.
l отсутствиеэмоций, безразличие – эмоциональность, счастье.
#118#
*6.Ой, я бэзталанна уродылася,
Свойийсторони нэ згодылася.
Всвойий сторони витэр нэ шумыть,
Ридныйбатько, ридна маты, хоч бье — нэ болыть.*
l душевнаяслабость – сила, солнце
#99#
*1.Болыть моя головонька од самого чола,
Нэбачила мылэнького сьогодня и вчора.
Ой,бачиться нэ журюся, в тугу нэ вдаюся,
Аяк выйду за ворота, од витру хылюся.
или:
#149#
*2.Ой, калыну витэр в зэмлю нахыляе,
Адивчинонька гиркы слезы пролывае.
Этиантонимы условны, то есть антонимичная пара не встречается в корпусе текстов.
Заключение
Врезультате данного исследования мы пришли к следующим выводам
Русскийфилолог Ф.И. Буслаев мечтал: “Полезно бы собрать все постоянные эпитеты длятого, чтобы определить, в какие предметы преимущественно всматривался русскийчеловек и какие понятия присоединял к оным”. Поэтому можно с уверенностьюсказать, что словарь языка фольклора – это не просто очередной лексикографическийсправочник, а своебразная визитная карточка русского народа, позволяющаяувидеть, во что всматривался русский человек, что ценил, что не замечал, о чеммечтал, что осуждал. Такой словарь позволяет объективно смотреть на нашуисторию, отраженную в народном сознании, и определить место устного народноготворчества в современной русской культуре.
Списоклитературы
1. ПотебняА.А. Слово и миф М., Издат. «Правда» 1989. С. — 624
2. ХроленкоА.Т. семантика фольклорного слова. — Воронеж: Изд-во ВГУ, 1999. С. — 140.
3. АфанасьевА.Н. Поэтическое воззрение славян на природу
4. БобуноваМ.А. Словарь языка русского фольклора: Лексика былинных текстов Курск: Курск.гос. ун-т, 2006 — с.192
5. ЛитусЕ.В. Фольклорное слово Кубани: Конкорданс народных песен линейных казаковКубани. — Курск: изд-во КГУ, 2007. — 320 с.
6. БобуноваМ.А. Словесная ткань фольклора: конкорданс русской народной песни: ПесниКурской губернии/М.А. Бобунова, А.Т. Хроленко. — Курск: Изд-во КГУ, 2007. — 257с.
7. Блинова,О.И. Словарь антонимов сибирского говора. — Томск: Изд-во Том ун-та, 2003. — 242 с.
8. ОжеговС.И. словарь русского языка: Ок. 53000 слов/С.И. Ожегов; Под общей редакцией
9. ЛитусЕ.В. Материалы словаря народных песен Кубани: Любовь и любовные отношения. — Славянск-на-Кубани: Издательский центр СГПИ, 2006. — 64с.
10. ДальВ.В. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. Т. 1: А – М.: ТЕРРА,1995. — 800 с.
11. Бобунова2002 – Бобунова М.А. О словаре языка фольклора // Русский язык в школе. — 2002.- №4. — С. 92 – 94.
12. БобуноваМ.А., Хроленко А.Т. Тютчев и Фет: опыт контрастивного словаря. — Курск: Изд-воКурск. гос. ун-та, 2005.
13. http: // www. ruthenia/ ru /tiutcheviana / publications / orecov – rev. html.