С именем А. Ахматовой в русской поэзии зазвучал новый прекрасный неповторимый голос. Войдя в литературу с поэзией женской души, она сразу встала в ряд первых русских поэтов. Пройдет немного времени после выхода ее первого сборника стихов «Четки», и Осип Мандельштам напишет, что имя Ахматовой становится «символом России». В первых своих стихотворениях она говорит от имени женщины, которая с трепетом ждет встречи с любимым.
Ты – солнце моих песнопений
ты – жизни моей благодать.
Со временем в ее строчках, говоривших как будто о любви, проступали широкие пространства, «тверская скудная земля», «золото Бахчисарай», прекрасный город на Неве. Негромко, словно издали, дает о себе знать чувство Родины.
«Я вижу все. Я все запоминаю», — писала она. Ахматова училась « просто, мудро жить». А между тем, началась война, и сердце резал «вдовий плач по деревне» Истерзанной, унижаемой матерью виделась ее Родина, и от имени ее детей поэтесса заклинала, молила: Чтобы туча над темной Россией Стояла облаком в славе лучей. «Непонятный гул», пронизавший столетнюю устойчивость вещей, приводил ее в трепет и смятение. Образы темных прорубей, дикого ветра превращали ее стихи в невнятные глухие пророчества. Она предупреждала об ожидавшей гибельной катастрофе: По неведомому назначению, По Неве иль против теченья, — Только прочь от своих могил. Она не знала, какие испытания судьба ей готовит, но оставалось убежденной, что нигде не найдет рая вне родной земли. Мне голос был. Он звал утешно, Он говорил: «Иди сюда. Оставь свой край, глухой и грешный, Оставь Россию навсегда.» В этом стихотворении нет понимания революции, нет ее принятия, но достойно, страстно прозвучал голос иной интеллигенции, которая ходила по мукам, ошибалась, сомневалась. Искала выход и находила свой главный выбор: оставалась со своей страной. Но равнодушно и спокойно Руками я замкнула слух, Чтоб этой речью недостойных Не осквернился скорбный дух. А через пять лет ее голос несет отповедь тем, кто уехал за границу. Не с теми я, кто бросил землю На растерзание врагам. Жилось трудно, но «лохмотья сиротства» носила « как брачные ризы». Голос гох в барабанном бое, под скрежетом сталинских репрессий Звезды смерти стояли над нами, и безвинная корчилась Русь. Под кровавыми сапогами и под шинами черных марусь. В сталинские годы ежовщины она семнадцать месяцев провела в тюремных очередях. Там все говорили шепотом, но на вопрос женщины о том, сможет ли она все это описать, Анна ответила: «могу».
Хотелось бы всех поименно назвать,
Да отняли список и негде узнать
Для них соткала я широкий покров
Из бедных, у них же подслушанных слов.
Это было мужественно. За каждое слово грозила кара.
И, если замкнут мой измученный рот,
Которым кричит стомильонный народ,
Пусть там же они поминают меня
В канун моего погребального дня…
Она гордится, что как истинный поэт. Я была тогда с моим народом Там, где мой народ, к несчастью был. В те годы, когда был искажен лик Родины, когда для одних она была – страх и страдание, а для других – боль разлуки, поэзия Ахматовой становилась образом настоящей России. Это голос не о Родине, это голос самой страны. В годы Великой Отечественной войны под вой сирен звучали ее слова: Не страшно под пулями мертвыми лечь, Не горько остаться без крова, — И мы сохраним тебя, русская речь, Великое русское слово! Строки ее стихотворений, рожденные горячим сердцем, отпечатывали как плакат и расклеивали на улице. Вражье знамя растает, как дым, Правда за нами, мы победим. В знаменитой «Клятве», написанной в 1941 году, от имени всех она произносит: Мы детям клянемся, клянемся могилам, Что нас покориться никто не заставит! Пришла Победа, и ее голос звучит во имя жизни. Ей рукоплещет Колонный зал Дома Союзов. Но вот страшный 1946 год. И упало каменное слово, На мою еще живую грудь. Теперь главное – вытерпеть, укрепить веру, что это ошибка, что правда восторжествует. Ей запретили писать. Она держала строчки в уме.
Из-под каких развалин говорю,
Из – под какого я кричу обвала.
Ее муза жила:
Чтоб после, как Феникс из пепла;
В эфире восстать голубом -
Она не замолкала и верила!
Но все-таки услышат голос мой.
И все-таки ему опять поверят.
1966 год. Ее не стало. Но звучит над ее любимой Родиной:
Я – голос ваш, жар вашего дыханья,
Я – отраженье вашего мира.
Напрасных крыл напрасны трепетанья,
Ведь все равно я с вами до конца.