--PAGE_BREAK--И.А.Бодуэн де Куртенэ пишет: «Звук языка как его действительный элемент есть чистейшая фикция, учёное измышление, возникшее благодаря смешению понятий и постановке мгновенно появляющегося, переходящего вместо постоянно существующего» Теперь И.А.Бодуэн де Куртенэ стремится найти такие элементарные единицы языка, которые далее являются неразложимыми не с морфологической, не со сравнительно-исторической, а с психологической точки зрения. Такие термины, как «звучание», «звук», «резонанс» и т.п. он относит к преходящим воспроизведениям языкового мышления и причисляет их к естественно-научным терминам; в области языкового мышления, основанного на индивидуальной и коллективно-индивидуальной человеческой психике, заменяет другими терминами фонема как психический субститут «звука» из мира природы, как реально существующая и воспроизводимая фонетическая единица языкового мышления. И.А.Бодуэн де Куртенэ выделяет следующие составные элементы фонемы: кинема, акусма, кинакема (Бодуэн де Куртенэ И.А. Избранные труды по общему языкознанию: В 2 т.- М.: Наука, 1963.; 327). По мнению И.А.Бодуэна де Куртенэ, всякое языковое общение между людьми — как и вся история произносительной и слуховой стороны любого языка — представляет собой сложный переход от одной фазы развития к другой. Произносительные и слуховые представления, существующие в психической системе индивида и обладающие потенциальной энергией, превращаются в физиологическую энергию. Звуковая материя, значение которой не раз подчёркивал И.А.Бодуэн де Куртенэ, обладает не только определённой символикой звуков (содержательностью), она создаёт определённый тон, который подчёркивает содержание имени. То, как имя воспринимается на слух и какие при этом вызывает ассоциации, важнее семантики имени, которая в большинстве случаев практически не учитывается. С.В. Воронин впервые выделил фоносемантику как самостоятельную ветвь лингвистики, целью которой является изучение связи звука и значения в слове. Основатель петербургской фоносемантической школы, автор изобразительной (иконической) теории происхождения языкового знака обосновал принцип двоякой — непроизвольной/произвольной — природы языкового знака, вносящий существенную поправку в «принцип произвольности» Ф.де Соссюра. Разработал метод фоносемантического анализа, вводящего объективные критерии определения звукоизобразительного слова; сформулировал основные законы образования и эволюции языкового знака; выявил категорию фонотипа как основную категорию фоносемантики. Ввел понятие и определил природу синкинестэмии — базиса звукоизобразительности. Цельюфоносемантики С.В. Воронин определил изучение звукоизобразительности как необходимой, существенной, повторяющейся и относительно устойчивой не-произвольной фонетически (примарно) мотивированной связи между фонемами слова и полагаемым в основу наименования признаком объекта-денотата. При этом следует подчеркнуть, что звукоизобразительными являются не только те слова, которые ощущаются современными носителями языка как обладающие фонетически мотивированной связью «между звуком и значением», но и все те слова, в которых эта связь в ходе языковой эволюции оказалась затемненной, ослабленной и даже на первый взгляд полностью утраченной, но в которых с помощью этимологического анализа (подкрепленного «внешними» данными типологии) эта связь выявляется. Следовательно, звукоизобразительное слово (далее — ЗИ-слово) – это слово, звукоизобразительное в своей основе, по своему происхождению. Этот момент имеет принципиальное значение. «Неучет» этого момента приводит к неоправданному принижению роли и числа ЗИ-слов, к полному искажению картины соотношения звукоизобразительных и незвукоизобразительных элементов в языке. Задачи фоносемантики целесообразно представить в единстве с ее проблематикой. Основные задачи, которые ставит перед собой фоносемантика, сводятся к решению следующих важнейших проблем: особенности звукоизобразительной системы в целом; звукоподражательная и звукосимволическая подсистемы; параметры, классы и типы звучаний; строение звукового денотата; универсальная классификация звукоподражательных слов; их типология; отражение признаков звукового денотата; ЗИ-функции фонем звукоподражательного слова; сенсо-, эмо-, воле- и ментакинемы; фоно- и мимеокинемы; синестезия и синестэмия; критерии выделения звукосимволического слова; звукосимволизм в грамматике; звукоподражание и звукосимволизм на уровне текста; происхождение языка; онто- и филогенетическая эволюция языка; категории фоносемантики; фоносемантичские регулярности; эвристические возможности фоносемантики. Ахронически ФС подразделяется на общую и специальную (частную). Общая фоносемантика имеет дело с наиболее общими законами и закономерностями звукоизобразительных систем языков мира, в отвлечении от какого-либо одного конкретного языка (группы языков). Специальная (частная) фоносемантикасвязана с законами и закономерностями звукоизобразительной системы какого-либо одного конкретного языка. Принципы фоносемантики 1) Принцип не-произвольности языкового знака Принцип не-произвольности языкового знака – первый и основной методологический принцип фоносемантики. Он может быть назван также принципом мотивированности и не-произвольности связи между звуком и значением в слове. Этот принцип противопоставляется принципу произвольности языкового знака Ф. де Соссюра. Декларируя произвольность (немотивированность) знака как произвольность отношения между означающим и означаемым внутриязыкового знака, т.е. в пределах языка, Ф. де Соссюр в действительности понимал «произвольность» как немотивированность знака в целом (означающее плюс означаемое) по отношению к денотату, т.е. выводил «произвольность» за пределы языкового знака, и, шире, за пределы языка. Перед нами, следовательно, не одна проблема, а две проблемы: первая – проблема «внутренней» связи между двумя сторонами знака, вторая – проблема «внешней» произвольности знака, «внешней» связи между языковым знаком и языковой сущностью — денотатом. продолжение
--PAGE_BREAK--Утверждая принципиальную не-произвольность, мотивированность языкового знака, мы отнюдь не хотим сказать, что все без исключения слова в современном языке можно квалифицировать как мотивированные. Существует, разумеется, весьма и весьма много образований, которые не могут быть охарактеризованы как мотивированные. Языковой знак принципиально не-произволен; однако в «современной» синхронии он представляет собою двоякую сущность: он одновременно непроизволен и произволен. Причина такой двойственности нам видится в двойственности самого характера слова: оно с самого начала выступает в двух «ипостасях» — отражательной и коммуникативной. … в конкретном акте номинации выбирается некий признак объекта-денотата, полагаемый в основу номинации, — и в этом главном, определяющем, принципиальном моменте номинация не-произвольна, мотивированна; выбор же именно данного конкретного признака во многом случаен – и в этом более частном моменте номинация во многом произвольна, немотивированна. 2) Принцип детерминизма Второй принцип фоносемантики– принцип детерминизма. Применительно к ЗИС языка, являющейся объектом фоносемантики, этот принцип предполагает обусловленность знакового облика слова значением слова и, в конечном счете, признаками, свойствами денотата, точнее, «мотивом» — тем признаком (свойством) объекта-денотата, который по завершении «мотивировочного хода» («хода мотивирующей мысли») кладется в основу номинации. 3) Принцип отражения Третий принцип фоносемантики– принцип отражения. На интересующей нас речевой (языковой) ступени содержание отражения – это значение слова (как образ или, в других терминах, как сущность, однородная с понятием), форма отражения – языковой знак (как материальная оболочка слова). Таким образом, языковой знак являет собою форму, материальную сторону отражения, свойственную человеку. Уже это заставляет признать его отражательной категорией. Оставаясь в целом адекватным, отражение в языковом знаке претерпевает определенные искажения, обусловленные, в частности, двуступенчатостью отражения (двойным преломлением отражаемого) в знаке, много-многозначностью соотношения между знаком и объектом номинации, относительной денатурализацией знака (частичной утратой им примарной мотивированности) в процессе эволюции. 4) Принцип целостности Четвертый принцип фоносемантики— это принцип целостности. В соответствии с этим принципом постулируется первичность системы как целого над компонентами системы; акцент делается именно на целостности и интегративности свойств объектов. Свойства системы как целого не сводятся к сумме свойств элементов, составляющих систему, а определяются интегративными свойствами структуры системы, порождаемыми специфическими связями и отношениями между элементами системы. Каждый элемент в системе связан с другими элементами системы; описание каждого элемента не носит самодовлеющего характера, ибо элемент описывается не «как таковой», а с учетом его «места» в целом, с учетом его связей с другими элементами системы как целого. 5) Принцип многоплановости и его следствия Пятый принцип фоносемантики— это принцип многоплановости (многоплоскостности). Он предполагает как обращенное «вовнутрь» максимально полное трехмерное, «объемное» описание звукоизобразительной системы в трех взаимосвязанных, но самостоятельных планах – синтагматическом, парадигматическом, иерархическом, так и обращенное «вовне» описание целостной системы в плане ее связи со «средой». Категории фоносемантики (по С.В. Воронину) Концепт.Концептом, или системообразующим свойством, на основании которого конституируется исследуемая система, является звукоизобразительность, или фонетическая (примарная мотивированность.). Звукоизобразительность (фонетическая, или примарная, мотивированность) есть свойство слова, заключающееся в наличии необходимой, существенной, повторяющейся и относительно устойчивой связи между фонемами слова и полагаемым в основу номинации признаком объекта-денотата (мотивом). Слова, обладающие таким свойством, образуют ЗИС. Из предложенного определения ЗИ следует, что ЗИ есть явление закономерное, неслучайное. Наименьшее число фонем, обнаруживающих связь с признаком денотата, — одна; наибольшее – равно числу фонем в слове. Связь «фонема — признак денотата» непосредственно осуществляется на признаковых уровнях соответственно лингвистического и экстралингвистического ярусов ЗИС: «физический (фонемный, акустический или /и артикуляторный) признак фонемы – физический (акустический, оптический, тактильный и др.) признак денотата», или «Ф-признак» (фонемный признак) – Д-признак (денотативный признак, или мотивема»). В плане конкретном «полагаемый в основу номинации признак денотата» с точки зрения самого слова есть не что иное, как мотивирующий признак, или мотив номинации (наименования), или мотивема; в плане абстрактном (т.е. с точки зрения идеализированного объекта) это то, что мы обозначаем термином «мотивотип». Подчеркнем здесь важнейшую и до сих пор не раскрытую исследователями роль элементов мотивационной сферы и особенно роль мотивотипа. Принято, как известно, говорить о «связи звука и значения» в ЗИ-слове. Не отказываясь полностью из чисто прагматических соображений от этой удобной, лаконичной и ставшей столь привычной формулировки, отметим все же, что она не обладает достаточной дистинктивной силой: «связь между звуком и значением» наличествует не только в звукоизобразительном (примарно мотивированном) слове, но и в любом незвукоизобразительном (не мотивированном примарно) слове, хотя бы уже в силу того, что два элемента, входящие в состав целостного множества, не могут не иметь между собою определенного рода связи. Пользуясь формулировкой «связь между звуком и значением», следует также иметь в виду, что она не совсем точна: для ЗИ-слова специфично то, что в широком плане звук связан со значением (лингвистический ярус) лишь постольку, поскольку он связан с мотивом (экстралингвистический ярус). Наконец, (и это весьма важно) непроизводное слово может с самого начала иметь значение, выходящее за пределы обычной для ЗИ сферы (звучаний и источники звучаний, кинемы, походка человека, форма объекта и т.д.), и тем не менее это слово звукоизобразительно в силу того, что его звуковой облик неслучаен и определен тем мотивом, который положен в основу номинации (ср. англ. miff «легкая ссора; вспышка раздражения»; мотив: кинема неудовольствия – с характерной гримасой в области губ и носа, откуда лабиальные и носовой в составе miff). Экстралингвистическая обусловленность плана выражения в ЗИ-слове приводит нас к тому, что рассматриваемая с точки зрения номинативного акта ЗИ есть не что иное, как общеизвестная фонетическая (примарная, изобразительная) мотивированность. Подчеркнем, что ЗИ есть специфическое и, более того, уникальное свойство данной системы; это свойство присуще ей одной и является ее дистинктивным признаком; эта уникальность и делает ЗИ концептом системы. Концепт обсуждаемой системы имеет ту особенность, что он представляет собою не просто свойство, а связь, отношение (между лингвистической и «естественной» экстралингвистической сущностями), выступающее как свойство, притом свойство системообразующее; это неудивительно, если принять во внимание естественные, отприродные корни человеческого языка. продолжение
--PAGE_BREAK--Субстрат.Проблема элементов (единиц) ЗИС достаточно сложна, и попыток ее комплексного решения до настоящего времени не предпринималось. Связь между звуком и значением наиболее непосредственно и ощутимо проявляется на уровне признаков. По сравнению, например, с фонологической системой, где основной элемент – фонема (абстракция I ступени), в ЗИС основной элемент – фонемотип (абстракция II ступени). Категория фонемотипа выступает как основной инструмент исследователя и лингвистического яруса ЗИС и всей системы в целом, притом не только в синхронии, но и в диахронии, при этимологическом анализе на значительную «глубину». Очень важна также роль Ф-признакотипов. Основной же инструмент исследователя экстралингвистического (денотативного) яруса – категория Д-признакотипа, или мотивотипа. Онтологические определения. Звукоизобразительная система есть та черта архисистемы языка, в словах которой наличествует необходимая, существенная, повторяющаяся и относительно устойчивая не-произвольная фонетически (примарно) мотивированная связь между фонемами слова и полагаемым в основу номинации признаком денотата (мотивом). ЗИС подразделима на две подсистемы – звукоподражательную и звукосимволическую. Центральный элемент ЗИС – звукоизобразительное слово. Последнее можно определить как слово, в котором наличествует необходимая, существенная, повторяющаяся и относительно устойчивая не-произвольная фонетически (примарно) мотивированная связь между фонемами слова и полагаемым в основу номинации признаком денотата (мотивом). Тот факт, что ЗИ-слово представляет собою слово, звукоизобразительное в своей основе, по своему происхождению, имеет важнейшее (и до сих пор по достоинству не оцененное) значение. Определяемая относительно своего центрального элемента – слова – звукоподражательная подсистема есть подмножество взаимосвязанных слов, фонетически (примарно) мотивированных звуком. Звукосимволическая подсистема есть подмножество взаимосвязанных слов, фонетически (примарно) мотивированных незвуком. Сводя воедино эти определения подсистем, получаем определение ЗИС «изнутри» относительно его центрального элемента – слова: Звукоизобразительная системаесть множество взаимосвязанных фонетически (примарно) мотивированных слов. Слово – центральный, но не единственный элемент ЗИС. Одна из важнейших особенностей ЗИС состоит в том, что в нее вовлекаются и элементы целого ряда других уровней – признаки фонем, фонемы, целый ряд морфем, микротексты. Поэтому наиболее полное онтологическое определение ЗИС (учитывающее также наше развернутое общесистемное определение) предстает в следующем виде: Звукоизобразительная система есть множество элементов разных уровней архисистемы языка, (а) обладающих системообразующим свойством, которое заключается в наличии закономерной непроизвольной фонетически (примарно) мотивированной связи между фонемами слова и мотивами номинации, и (б) упорядоченных по совокупности отношений строения (синтагматических, парадигматических, иерархических), функционирования, порождения, развития и преобразования. Фоносемантические закономерности (фоносемантические универсалии). Изучение фонетической (примарной) мотивации действительно приводит к установлению лингвистических универсалий – универсалий фоносемантических. Сама ЗИС (объект ФС), как и ее законы и закономерности, есть универсалогия. Фоносемантические универсалии мы выделяем в качестве самостоятельного вида лингвистических универсалий. Мы говорим также о фоносемантической типологии (типологии звукоизобразительных систем) как о самостоятельном разделе языковедческой науки. По существу, все предыдущее изложение было в значительной мере изложением и построением фоносемантической типологии. Последняя имеет целью выявить как изоморфизм ЗИ-событий различных уровней в языках мира, так и алломорфизм. Важнейшей единицей ФС является, как это было установлено в ходе настоящего исследования, фонемотип. Но фонемотип выступает в качестве основного инструмента изучения фоносемантической типологии. Фонемотип, как впрочем и целый ряд других категорий фоносемантической типологии, по своей сущности эвристичен, ибо он в неявной форме содержит вполне определенную программу исследования. Приведем примеры фоносемантических универсалий. Абсолютные фоносемантические универсалии. ЗИ-слова образуют систему; между ЗИ-словом и денотатом существуют закономерные соответствия; экспрессивное слово всегда звукоизобразительно; межъязыковой изоморфизм ЗИ-слов определяется экстралингвистическим фактором – гомоморфностью звукоизобразительных слов объекту-денотату; точность звукоизображения в окказиональных звукоизобразительных словах выше, чем в узуальных; точность звукоизображения находится в обратной зависимости от сложности денотата; фонемы (звуки речи) обладают значением; значения фонем (звуков речи) есть фонетическое значение; изобразительная (фонетическая) мотивированность противопоставлена описательной; умножение звукового состава корня звукоизобразительного слова есть одно из средств интенсификации его значения; если известен мотивотип номинации, то предсказуем минимум один фонемотип в составе ЗИ-слова; если известны элементы (психо)акустического строения звучания-денотата и общие особенности структурирования звукоподражательных слов в данном языке, то предсказуема модель данного звукоподражательного слова; минимум один фонемотип в ЗИ-слове имеет природу, идентичную природе денотата; число классов и гиперклассов звукоподражательных слов постоянно и равно пяти; фонемы ЗИ-слова полифункциональны; элемент строения денотата может отражаться в ЗИ-слове более чем одним способом. Признаки ЗИС и звукосимволического слова также, по существу, — универсалии. Относительные фоносемантические универсалии: обозначения «большого» содержат открытый широкий интенсивный гласный; обозначения «малого» содержат закрытый узкий неинтенсивный гласный или палатальный согласный; обозначения «открытого», «широкого» содержат открытый широкий интенсивный гласный; обозначения «плоского» содержат открытый гласный, обозначения «скользкого», «гладкого» содержат плавный латеральный; обозначения «темного», «печального» содержат низкий (по тону) гласный; непейоративность связана с лабиальностью.
Роль фоносемантики в поэтическом тексте
Звуковая организация поэтического произведения является способом представления поэтической (эстетической) информации, которая является более важной в языке поэзии, чем в обыденной речи, а фоническая инструментовка стихотворения играет немаловажную роль в стихосложении.
По утверждению В. Иванова, современная наука о фонологической (смыслоразличительной) роли звуков языка исходит из того, что звучание и значение в языке переплетены теснейшим образом. Это свойство особенно остро выявляется в языке поэтическом, потому что музыка слова состоит не в его звучности, а в соотношении между его звучанием и значением [Иванов 1988:72]. Поэтому при поэтическом переводе задача состоит не в передаче звуковых повторов и звукописи как таковой, а в передаче связей между звуковым рисунком текста и его значением. Сами сочетания звуков могут вторить главной теме стихотворения, воплошенной в его ключевом слове. При этом исследователь отмечает, что необходимость передачи не только тех же значений, что и в переводимом тексте, но и тех же соотношений между значениями и звучаниями особенно осложняет задачу переводчика, потому что все языки (включая близкородственные) отличаются неповторимыми соотношениями между звуком и смыслом [Иванов 1988:73-74]. То есть звуковая организация играет непосредственную роль в создании и оформлении основной художественной идеи, поэтического смысла. О связи значения и звучания говорит также Г.Р. Гачечиладзе. По его мнению, музыка стиха рождается не в отвлеченном звучании слова, a в соединении звучания и смысла, в слитности звуков и выражаемой мысли. Даже такой явно музыкальный элемент речи, как аллитерация, лишь тогда приобретает значение, когда способствует лучшему выражению мысли и усилению художественного впечатления. В противном случае аллитерацию следовало бы считать бессмысленной формалистической игрой звуков. Именно такую связь необходимо учитывать при переводе поэтических произведений с одного языка на другой, а не собственно аллитерацию, так как в этом случае не будет передана её суть [Гачечиладзе 1988:90].
Звуковая организация стихотворных произведений является очень важным смыслообразующим элементом. В связи с этим И. С. Алексеева, упоминая фонетические трудности в переводе, утверждает, что звучание в поэтическом тексте является одним из средств оформления эстетической информации. Это значит, что при передаче компонентов содержания переводчику необходимо учитывать особенности звуковой инструментовки. То есть при создании поэтических произведений средствами переводного языка невозможно оставлять без внимания звуковое оформление оригинала, ведь в этом особом тексте звучание и смысл составляют нерасторжимое единство [Алексеева 2004: 237].
Основным своеобразием поэтического перевода, по мнению О. В. Корытовой, как это ни парадоксально, является его условно-свободный характер. Перед поэтом-переводчиком великое множество возможностей, и выбрать одну из них, единственную и верную, нелегко. Дело в том, что свободная композиция и условный характер стиха не всегда дают возможность найти не только прямые языковые, но и прямые метрические соответствия. Однако практика показывает, что даже соблюдение всех или почти всех формальных элементов в переводе не делает его абсолютно эквивалентным. И если ритмическая структура, по мнению большинства литературоведов, является скелетом поэтического смысла, то плоть и кровь поэтического произведения — это специфическое мировидение, тот особый угол зрения на действительность, который избирает поэт. Зачастую именно это специфическое мировидение выражается при помощи звуковой организации поэтических произведений, здесь обнаруживается вечный вопрос соотношения формы и содержания [Корытова 2005:54]. Поскольку воспроизвести в переводе и содержание, и форму удается очень редко, перевод не обходится без потерь. Искусство поэтического перевода — это в большей степени искусство нести потери и допускать преобразования, и абсолютный перевод удается лишь в исключительных случаях. Задача переводчика, таким образом, заключается в том, чтобы добиваться сведения потерь до минимума.
Анализ текстов по методике А.П. Журавлева
Практические исследования психо-эмоционального воздействия звуков проводились А.П. Журавлевым.
В основе оценки эмоционального воздействия фонетики слова и текста на русском языке на подсознание человека лежат результаты его докторской диссертации. Они нашли отражение в его книгах Фонетическое значение, ЛГУ, 1974 и Звук и смысл, М, 1981.
Для оценки фоносемантического воздействия в русском языке используются 25 шкал, представленных парами антонимичных прилагательных русского языка:
хороший — плохой,
красивый — отталкивающий,
радостный — печальный,
светлый — темный,
легкий — тяжелый,
безопасный — страшный,
добрый — злой,
простой — сложный,
гладкий — шероховатый,
округлый — угловатый,
большой — маленький,
грубый — нежный,
мужественный — женственный,
сильный — слабый,
холодный — горячий,
величественный — низменный,
громкий — тихий,
могучий — хилый,
веселый — грустный,
яркий — тусклый,
подвижный — медлительный,
быстрый — медленный,
активный — пассивный.
Для получения фоносемантической характеристики слова для расчета берутся в «звукобуквенном» виде, т.е. из звуковых характеристик учитывается только мягкость согласных и ударение.
По результатам проведенных исследований А.П. Журавлевым сформирована таблица, содержащая средние оценки всех русских звукобукв по признаковым шкалам. Всего звукобукв оказалось 346, шкал было взято 25, следовательно, таблица содержит 1150 оценок.
продолжение
--PAGE_BREAK--