--PAGE_BREAK--1.4 Основные виды словообразования в русском языке Основные виды морфологического словообразования, действующие в современном русском языке, — сложение, безаффиксный способ словообразования и аффиксация.
Сложение — это такой способ морфологического словообразования, при котором путем объединения двух и более основ образуется новое слово, например: теплоход, самолетостроение, совхоз, кинотеатр и др.
Путем основосложения образуются сложные и сложносокращенные слова. Сложные слова — результат сложения полных основ (вод-о-про-вод), а сложносокращенные — усеченных основ (кол-хоз, ком-со-мол). При основосложении наиболее продуктивным является образование имен существительных мужского рода с ведущей глагольной непроизводной основой (вертолет, атомоход). Глаголы этим способом в русском языке не образуются. Такие слова, как благословить, многословить и т.п., заимствованы из старославянского языка, в котором они были кальками с греческого языка.
Сложение основ обычно производится посредством соединительных гласных о и e (нефтепровод, книготорговля), но нередко основосложение осуществляется и без соединительной гласной (десятилетка, двухмоторный, многотомный).
Слова, имеющие в своем составе два или несколько корней, не всегда образуются посредством основосложения. Так, слова железобетонный, полеводческий, коневодство, радиовещание произведены от сложных слов (железобетон, полевод, коневод, радиовещать) посредством суффиксов -н, -ческ-, -ств-, -ни-, а не образованы путем сложения основ.
С другой стороны, в современном русском словообразовании в качестве словообразовательного элемента могут выступать неполнозначные основы -вод, -вед, -носец, -видный, -образный, -творный и др. (ср. растениевод, языковед, орденоносец, разновидный, человекообразый, благотворный).
Безаффиксный способ словообразования, т.е. лишенный словообразовательных элементов, наименее распространен. Этот способ применяется только при образовании имен существительных (от некоторых глаголов) и имен прилагательных. При этом основа имени прилагательного, от которого образуется существительное, подвергается изменению (меняется конечный согласный, место ударений), а основа глагола обычно не изменяется (ср.: глубокий — глубь, тихий — тишь, бегать — бег и т.п.).
Существительные пробег, прилив, припев, вылет, простой (простой транспорта) являются производными основами, однако образование этих слов посредством приставок исключается. Эти слова соотносительны по значению с глагольными основами пробегать, приливать, припевать, вылетать, простоять и образованы безаффиксным способом словообразования. Этот способ обычно используется при образовании существительных от глаголов.
Аффиксация — наиболее продуктивный способ образования слов, при котором новое слово создается присоединением к основе того или иного словообразовательного элемента. Возможны три вида аффиксации — суффиксальный, префиксальный и суффиксально-префиксальный. Разновидностью суффиксального является способ постфиксальный (лат. post — после и fixus — прикрепленный).
При морфологическом словообразовании суффиксы и приставки могут выполнять две функции — использоваться и для образования отдельных слов, и для выражения грамматических значений. Совмещение обеих функций — словообразующей и формообразующей — наблюдается чаще всего у приставок и реже у суффиксов и в отдельных случаях у окончаний. Например: в глаголах зашуметь, полежать приставки за- и по- не только образуют новые слова (ср. шуметь, лежать), но создают в образованных глаголах грамматическое значение совершенного вида (ср.: шуметь и зашуметь — начало действия, лежать и полежать — ограниченность действия во времени).
Суффиксальный способ словообразования осуществляется путем прибавления к производящей основе суффикса. Слова земляк, землячка, землячество образованы прибавлением суффиксов -як, -к-, -еств- к производящим основам земл-, земляк-, земляк-.
Префиксальный способ словообразования выражается в прибавлении префикса к слову, которое выступает в роли производящей основы. Слова спутник, сотоварищ, неприятель, сверхранний, придавать, раздавать образованы прибавлением приставок с-, со-, не-, сверх-, при-, раз- к производящим основам путник, товарищ, приятель, ранний, давать.
Суффиксально-префиксальный способ словообразования заключается в одновременном присоединении к производящей основе и суффикса и префикса. Слова взморье, подорожник, простенок, перелесок образованы одновременным присоединением к производящей основе приставок вз-, по-, про-, пере- и суффиксов -j-, -ник-, -ок-, -ок-.
Постфиксальный способ словообразования осуществляется путем прибавления к производящей основе постфикса. Термин постфикс имеет два значения:
1) любой аффикс, стоящий после корня;
2) аффикс, стоящий после флексии и противопоставленный по этому признаку суффиксу.
Глагольные основы присоединяют постфикс -ся/-сь: мыться, моюсь; местоименные — -то, -либо, -нибудь: кто-то, какой-либо, что-нибудь.
При образовании глаголов, как правило, постфиксальный способ совмещается с префиксальным и суффиксальным, образуя три разновидности: префиксально-постсуффиксальный (нервничать — разнервничаться), суффиксально-постфиксальный (резвый — резвиться), префиксально-суффиксально-постфиксальный (говорить — переговариваться).
При определении способа морфологического словообразования в слове с производной основой нужно установить, от какой основы это слово образовано, с какой производящей основой оно соотносится.
Производные основы слов соседний, отделка, содружество, сосуществование, затылок, сбиться в современном русском языке семантически и грамматически соотносятся с производящими основами сосед, отделать, дружество, существование, тыл, бить. Наличие этого соотношения между основами производными и производящими служит основанием для заключения, что слова соседний и отделка образованы суффиксальным способом, слова содружество и сосуществование — префиксальным, а слова затылок и сбиться — суффиксально-префиксальным.
Словообразовательные возможности аффиксов различаются и с точки зрения грамматической. Префиксы образуют слова только того лексико-грамматического разряда, к которому принадлежит производящее слово; суффиксы же могут образовывать слова и иного лексико-грамматического разряда; при суффиксально-префиксальном способе образуются и слова того же лексико-грамматического разряда и иного, например: от имен образуются и существительные, и прилагательные, и слова, относящиеся к другим частям речи, а от глаголов — исключительно глаголы.
Разные виды аффиксации имеют различную продуктивность в образовании частей речи: имена существительные и прилагательные чаще образуются посредством суффиксов, а глаголы — посредством префиксов; суффиксально-префиксальный способ словообразования более продуктивен в области глаголов и менее продуктивен в области имен.
Суффиксы и префиксы выступают в процессе словообразования по-разному: суффиксы образуют новое слово от производящей основы, а префиксы — от целого слова.
Таким образом, различие между новым словом и формой слова заключается в том, что с новым словом всегда связано новое лексическое значение, форма же слова по значению не отличается от исходного слова.
2. Анализ словотворчества в поэзии А.А.Блока 2.1 Лексико-морфологическая характеристика Для анализа словообразования в поэме А.А. Блока «Двенадцать» было отобрано примерно 80 наиболее характерных слов. Перечень слов приводится в Приложении 1, цитаты в Приложении 2.
На первом этапе анализа проведено исследование морфологических характеристик используемых слов, как частей речи.
Полученные данные представлены в таблице 1.
Таблица 1
Анализ морфологического состава по частям речи
Часть речи
Количество слов, ед.
Доля, %
Имя существительное
36
47%
Имя прилагательное
16
21%
Глагол
16
21%
Местоимение
3
4%
Наречие
6
8%
Итого
77
100
Как можно видеть по данным таблицы 1, наибольшее количество использованных частей речи составляет имя существительное — 36 слов из 77, или 47%. Следующим по значимости идут глаголы и имена прилагательные — 16 слов, или 21%. Доля наречий — 8%, использованы 6 наречий. Минимальная доля у местоимений — 3 слова из 77, что составляет 4%.
Морфология языка Блока отражает его отношение к человеку.
Везде на первом плане человек, которого обозначает имя существительное. Сцены, в которые человек попадает, моделируются глаголом и прилагательными; второй план создается наречием, междометием, союзом.
Соотношение частей речи в исследуемой выборке характерных слов наглядно можно представить следующей диаграммой.
Рис.1. Соотношение частей речи в исследуемой выборке
Просторечная лексика в поэме А.А. Блока «Двенадцать» занимает значительное место. Просторечная лексика как нелитературный состав лексических единиц обслуживает устные формы общения и употребляется в литературном языке для сниженной, грубоватой характеристики предмета речи. Просторечная лексика не имеет ни территориальных ограничений (как диалектизмы), ни узкосоциальных (как профессионализмы и жаргонизмы). Просторечное слово отличается от межстилевого и разговорного слов, выражающих тождественное с ним понятие, объемом семной структуры и взаимоотношением центральной и периферийной сем лексического значения.
У просторечного глагола в центр семной структуры выдвигаются коннотативные семы: эмоциональная (сочувствие, сожаление) и общеотрицательная оценка действия; глагол формирует модальность речевой ситуации, например, угрозы:
Трах-тарарах! Ты будешь знать,
Как с девочкой чужой гулять!..
Именно глагольное слово может передать сложную ситуацию, состоящую из нескольких действий. Глагол четко и жестко обрисовывает действия, как остальные части речи, такие как прилагательное и наречие создают уже более глубокую объёмную выразительность.
2.2 Словообразовательный анализ Словообразовательный анализ имеет целью определение способа образования слова. Среди выбранных характерных слов из поэмы А.А. Блока «Двенадцать» почти все типы словообразования, однако, наиболее часто используется морфологическое.
Рассмотрим структуру определенных типов словообразования, представленную в таблице 2.
Таблица 2
Структура типов словообразования в выбранных характерных словах
Тип словообразования
количество слов, ед.
доля, %
лексико-семантическое
18
23%
лексико-синтаксическое
5
6%
морфолого-синтаксическое
6
8%
лексико-морфолого-синтаксическое
3
4%
морфологическое
33
43%
диалектизмы, просторечн., устаревш.
12
16%
итого
77
100%
Соотношение структурных долей наглядно представлено на рис.3.
Рис.2. Соотношение различных типов словообразования в выборке
Как можно видеть по данным таблицы 2 и диаграммы на рис.3, максимальная доля приходится на морфологический тип словообразования — почти 43% всех слов, или 33 из исследуемых 77 образованы с применением морфем. Примерно 23% — или 18 слов — приходится на лексико-семантическое образование, в результате которого слово получает новое значение. Остальные типы словообразования имеют несущественную долю — 2-3%. Исключение составляют диалектные, просторечные и устаревшие слова, которые затруднительно отнести к какому-либо определенному типу словообразования. Их доля составляет 16%.
Лексико-синтаксическое словообразование — это образование слов из словосочетаний. Оно отличается от сложения тем, что складываются не основы, а целые слова.
Среди выбранных характерных слов к таким относятся 5.
Таблица 3
продолжение
--PAGE_BREAK--Лексико-синтаксическое словообразование
Слово
Часть речи
Смысловое значение в сказке
слесари-сантехники
существ.
совпадает со словарным: слесарь, специализирующийся на сантехнических работах
стражник-монах
существ.
стражник в монастыре, который одновременно является монахом
танцы-шманцы
существ.
танцы, отношение к которым пренебрежительное
черти-музыканты
существ.
черти, играющие на музыкальных инструментах
сколькиразовое
вопр. местоим.
уточнение: сколько раз в день дают питание зверям в цирке
Только одно слово есть в толковых словарях: слесарь-сантехник. Остальные слова — новые, образованы из отдельных слов, каждое из которых само по себе несет определенный смысл. Получившиеся слова фактически заменяют длинные определения и пояснения, необходимые для того, чтобы была понятна смысловая нагрузка или происходящее действие.
Слово «сколькиразовое» можно отнести и к сложным словам по способу словообразования.
Лексико-морфолого-синтаксическое — словообразование одних слов на базе других с помощью морфем. Отличается от морфологического тем, что идет переход слов в другую часть речи. Среди выбранных характерных слов к таким относятся всего 3.
Таблица 4
Лексико-морфолого-синтаксическое словообразование
Слово
Часть речи
От какого слова образовано
Смысловое значение в сказке
вульгаритэ
наречие
вульгарный
бестактно, развязно, пошло
ванькать
глагол
Ванька
бесцеремонно обращаться, ни во что не ставить
интонируйте
глагол
интонация
говорить повышенным тоном, раздраженно
Ни одного из указанных слов нет в словарях. Это новые слова, образованные от других частей речи.
Морфолого-синтаксическое словообразование — это переход слов в иную часть речи. Таких слов наблюдается 5.
Таблица 5
Морфолого-синтаксическое словообразование
Слово
Часть речи в сказке
Переход из части речи
Смысловое значение в сказке
Конторский
существ.
прилагательное
Имя персонажа
Лысый
существ.
прилагательное
Имя персонажа
понимаешь
частица
глагол
слово-паразит, не несет смысла
приемная
существ.
прилагательное
комната, где принимают посетителей
пускай
частица
глагол
то же, что пусть
хлебало
существ.
глагол
рот (от глагола хлебал в среднем роде)
В данном случае переход слов в другую часть речи происходит без изменений в составе слова.
Рассмотрим далее словообразование с изменением состава слов, с участием морфем, это морфологическое словообразование.
В свою очередь, морфологическое словообразование разделяется на три основных категории: сложение, аффиксация и безаффиксный способ. Проведем структурный анализ выборки слов по данным категориям.
Таблица 6
Структура морфологического словообразования по категориям
Способ морфологического словообразования
количество слов, ед.
доля, %
Сложение
7
6%
Безаффиксный способ
0
0%
Аффиксация
117
94%
Итого
124
100%
Как видно, 94% всех выбранных характерных слов образованы при помощи аффиксации — то есть, с применением суффиксов, префиксов (приставок) и постфиксов.
Рассмотрим слова, образованные при помощи сложения.
Таблица 7
Словообразование путем сложения с образованием сложных слов
Слово
Часть речи в сказке
Образовано из слов
Производящие основы
Вульгартеория
существ.
вульгарный теория
вульгар + теор
Живоглотка
существ.
живая глотка
жив + глот
крайнебесовских
прилагат.
крайний бесовский
край + бес
Междоусобица
существ.
между собой
меж + соб
пиломатериалы
существ.
пиленые материалы
пил + матер
самородки
существ.
сам уродился
сам + род
умопомрачение
существ.
ума помрачение
ум + мрак (ч)
Аффиксальным способом словообразования образовано наибольшее количество слов. Рассмотрим их структуру по виду аффиксов.
Таблица 8
Структура аффиксального словообразования по видам
Вид аффиксального словообразования
слов, ед.
доля, %
Префиксальный (приставочный)
46
39
Суффиксальный
33
28
Суффиксально-префиксальный
10
9
Постфиксальный
8
7
Префиксально-постфиксальный
19
16
Суффиксально-постфиксальный
1
1
Итого
117
100
Наглядно соотношение долей представлено на рис.4.
Рис.4. Соотношение долей в аффиксальном способе словообразования
Как можно видеть по данным таблицы 8 и рис.4, наиболее часто применяется префиксальный способ — почти 40% слов. Следующий по значимости — суффиксальный способ — 28%. Достаточно большая доля у префиксально-постфиксального способа — 16%, что, по всей видимости, объясняется большой долей глаголов в лексикографии сказки.
Префиксальный способ образования слов является наиболее продуктивным. От любого бесприставочного слова путем присоединения к нему приставки возможно образовать новое слово с иным оттенком в лексическом значении.
Таблица 9
продолжение
--PAGE_BREAK--Словобразование по префиксальному способу
Новое слово
Часть речи
От какого слова образовано
Префикс (приставка)
взвыла
глагол
выла
вз-
вздумай
глагол
думай
вз-
вопрошал
глагол
спрашивал
во-
вскинул
глагол
кинул
вс-
вылететь
глагол
лететь
вы-
завезли
глагол
везли
за-
заводить
глагол
водить
за-
задумают
глагол
думают
за-
заиграли
глагол
играли
за-
законопатил
глагол
конопатил
за-
заласкаю
глагол
ласкаю
за-
занервничал
глагол
нервничал
за-
заору
глагол
ору
за-
навален
глагол
валить
на-
надует
глагол
дует
на-
наладить
глагол
ладить
на-
нащупал
глагол
щупал
на-
окрестили
глагол
крестили
о-
отдернул
глагол
дернул
от-
откушу
глагол
кусать
от-
погарцуют
глагол
гарцуют
по-
подстроил
глагол
строил
под-
понесем
глагол
несем
по-
посвистел
глагол
свистел
по-
посидим
глагол
сидим
по-
пристигнет
глагол
настигнет
при-
пристукивал
глагол
постукивал
при-
распотешим
глагол
потешим
рас-
Свести
глагол
вести
с-
сожру
глагол
жру
со-
спляши
глагол
пляши
с-
учую
глагол
чую
у-
взашей
наречие
шея
вз-
вконец
наречие
конец
в-
сгоряча
наречие
горячий
с-
безвредный
прилаг
вредный
без-
беспросветный
прилаг
просвет
бес-
бесхитростный
прилаг
хитрость
бес-
передых
сущ
отдых
пере-
приплод
сущ
плод
при-
Как можно видеть, наиболее употребляемые приставки — за-, на-, по-.
Рассмотрим другой часто используемый способ — суффиксальный.
Таблица 10
Примеры словобразования по суффиксальному способу
Новое слово
Часть речи
От какого слова образовано
Суффикс
карачаровский
прилаг
Карачарово
-ск-
аккуратненько
наречие
аккуратно
-еньк-
арапинизм
сущ
арап
-изм
армячишко
сущ
армяк
-ишк-
библиотекарша
сущ
библиотека
-ар-ш-
боевитый
прилаг
боевой
-ит-
головушка
сущ
голова
-ушк-
Гуляка
сущ
Гулять
-як-
гусарчик
сущ
гусар
-чик
детишечек
сущ
детишек
-ечк-
дудочку
сущ
дудку
-очк-
жратва
сущ
жрать
-в-
здоровенный
прилаг
здоровый
-енн-
коттеджик
сущ
коттедж
-ик
лапоточками
сущ
лаптями
-очк-
лесина
сущ
лес
-ин-
маленько
наречие
мало
-еньк-
молоденькая
прилаг
молодая
-еньк-
мордочка
сущ
морда
-очк-
Пиночья
сущ
Пинки
-оч-
поясным
прилаг
пояс
-н-
притворяшка
сущ
притворяться
-ш -к-
секретарша
сущ
секретарь
-ш-
сидень
сущ
сидеть
-ен-
символизировала
глагол
символ
-из-ир-ов-ал-
скрежетнул
глагол
скрежет
-н-ул
справочка
сущ
справка
-очк-
теремки
сущ
терем
-ок-
чертячий
прилаг
черт
-яч-
Как видно, наиболее употребляемые суффиксы: — еньк-, -очк-, -ечк-, относящиеся к категории уменьшительно-ласкательных или уменьшительных.
В остальных видах аффиксального способа словообразования в основном повторяются те же суффиксы и префиксы (приставки), только дополняется постфиксами -ся и -сь к глагольной основе.
Таким образом, в своем словотворчестве А.А. Блок в поэме «Двенадцать» использует самые различные типы словообразования, однако, наибольшее внимание уделяет морфологическому. Суффиксы используются по большей части уменьшительно-ласкательные, со значением уменьшения. Широко распространено применение просторечной лексики.
2.3 Обращения как основа поэтического языка Блока В поэзии Блока довольно часто встречаются обращения. Они разнообразны тематически и обладают различной стилистической окраской.
Среди всего многообразия обращений в поэзии Блока можно выделить несколько тематических групп обращений:
1.Обращение к женщине (героине)
2.Обращение к мужчине (герою)
3.Объектом обращения являются сердце, душа, жизнь
4.Обращение к бывшим снам
5.Обращение к России
6.Обращение к явлениям природы
7.Обращение к предметам неживой природы
8.Слова с абстрактным значением в роли обращений
9.Обращения – города.
Обращение к женщине (героине)
Это очень многочисленнная группа, наверное, самая большая из всех остальных. В ней можно выделить 5 подгрупп:
a) Обращение по степени родства:
мать
сестра
подруга – жена
любимая женщина
b)в роли обращения названия лиц по национальности
c)общепринятые обращения к женщине с учетом национального и возрастного признака
d)сказочные персонажи в роли обращений
Обращение к матери представлено двумя примерами:
Мать, что поют глухие струны?
(Венеция 26 августа 1909 года)
и
Нет, мать. Я задохнулся в гробе.
(Сон 20 июня 1910 года)
Как мы видели, к матери Блок обращается не очень часто, причем в довольно сжатой и сухой форме. В обоих случаях присутствует одна и та же словоформа «мать» — это очень строгое обращение (не мама, не мамочка); в обоих случаях одиночно, ничем не распространенно.
В первом примере мы видим обращение в виде риторического вопроса, который не предполагает ни ответа, ни какого –либо диалога, т.е. четкое обращение, которое своей функцией подчеркивает как бы отдаленность объекта обращения.
Во втором примере мы видим чистое обращение, не принимающее на себя других функций, и подчеркивающее этим строгость и одиночность обращяющегося по отношению объекту обращения. В этом случае, правда, обращение не совсем одиночное, оно употреблено с отрицательной частицей «нет», которая своим присутствием еще более четко показывает отдаленные и даже несколько враждебные отношения между обращающимся и объектом обращения.
В результате можно сказать, что в первом подтипе (обращение к матери) мы видим два обращения с разными стилистическими функциями (риторический вопроси чистое обращение). Но несмотря на различие в функциях, оба обращения призваны выражать отдаленность человека, к которому направлено обращение.
Второй подтип – обращение к сестре. Этот подтип представлен тремя примерами:
Лишь ты, сестра, твердила мне…
(Когда мы встретились с тобой… 1910-1914)
и
Сестра, откуда в дождь и холод
Идешь с печальною толпой?
(Предвечернею порой… сентябрь 1906 года )
и
Сестра, сужденная судьбой,
(Когда мы встретились с тобой 1910-1914 года)
Во всех трех примерах мы видим прямое обращение, основной и единственной функцией которого является – привлечение внимания объекта обращения, сделать акцент, на том, к кому обращается говорящий. В первых двух примерах – это одиночное, нераспространенное обращение.
В третьем примере обращение распространено обособленным определением, выраженным причастным оборотом. Во всех трех примерах используется одна и та же словоформа – сестра, т.е. само обращение не несет никакой специфической стилистической нагрузки – существительное в именительном падеже, единственном числе, но в третьем примере оно распространено определением (сужденная судьбой), т.е. здесь говорящий как бы приближает объект обращения к себе, выражает родственность их отношений и даже показывает свое личное отношение к ней, то как она ему дорога и близка (сужденная судьбой – это как ниспосланная свыше, дарованная ему небесами). Так, с помощью распространителя говорящий может выразить свое субъективное отношение к данному объекту, хотя само обращение никакой стилистической функцией не наделено, является прямым обращением во всех трех случаях.
Третий подтип – обращение к жене – подруге. Этот подтип представлен семью примерами. Обращения здесь различаются по стилистическим разновидностям. Можно выделить две основные функции стилистических обращений в данном подтипе. Во-первых, мы видим прямое обращение:
Подруга, на вечернем пире,
Помедли здесь, побудь со мной.
(Дым от костра струёю сизой… август 1909 года)
и
Вспомнил я старую сказку
Слушай, подруга меня.
(Вспомнил я старую сказку… октябрь 1913 года)
Основная стилистическая функция данных обращений – привлечь внимание, сделать акцент на сообщаемом. В обоих случаях обращения одиночные, нераспространенные. К данному подтипу обращений можно отнести и следующее:
Нянюшка, о чем ты задумалась?
(Темная, бледно-зеленая… 23 ноября 1903 года)
Вероятно, нянюшка здесь употребляется в значении подруги. Но словоформа нянюшка более точно передает отношение говорящего к объекту обращения. Здесь выражена некая близость, уважение и любовь, причем автор употребляет уменьшительно-ласкательную форму слова няня. С помощью — юшк – привнося тем самым в обращение ласкательные нотки.
Если сопоставить данное обращение с обращением к матери, то нетрудно заметить существенную разницу. Наверное, она обусловлена отношением самого автора к этим двум женщинам.
Во-вторых, мы видим риторические обращения:
Помяни ж за раннею обедней,
Мила друга, светлая жена!
(На поле Куликовом 8 июля 1908 года)
и
Ты ли, подруга желанная,
Всходишь ко мне на крыльцо?
(Встану я в утро туманное… 3 октября 1901 года)
В первом случае, автор умышленно использует риторическое обращение, тем самым стараясь выделить ту, к которой он обращается. Но риторические обращения служат не столько для называния адресата, сколько для того, чтобы выразить отношение к тому или иному объекту, дать его характеристику. С помощью эпитета светлая автор характеризует объект обращения – жену. Светлая жена – в значении чистая, непорочная, верная. Во-втором случае, мы встречаем обращение в риторическом вопросе. Вопрос здесь ставится не с целью получения ответа, а для того, чтобы акцентировать внимание читателя на объект обращения; этому же способствует и конструкция обращения – предшествующее личное местоимение с частицей ли + само обращение.
Т.о., можно сказать, что используя в своем творчестве риторическое обращение автор дает характеристику объекту, к которому он обращается.
В-третьих, в данном подтипе мы встречаем обращение-перифраз:
Я люблю вас тайно, темная подруга
Юности порочной, жизни догоревшей
(Часовая стрелка близится к полночи… ноябрь 1908)
Такой стилистический прием понадобился автору для того, чтобы описать наиболее существенные черты объекта обращения, указать на характерные его черты. Так, в данном обращении автор указывает на женщину не совсем чистую, честную, порядочную, женщину, которая была в его, давно прошедшей, бурной и порочной молодости.
В-четвертых обращение-ирония:
Скажи мне, верная жена,
Дрожала ль ты заветной дрожью,
Была ли тайно влюблена?
(Встречной. 2 июня 1908 года)
Как мы видим, само обращение не наделено неким ироническим смыслом. Но вопрос, задаваемый жене, тем более верной, создает ироническую окраску обращения.
Четвертый подтип – обращение к любимой женщине. Этот подтип достаточно объемный и содержит в себе 22 обращения. Обращения в данном подтипе наделены различными стилистическими разновидностями. Здесь нет прямых обращений, зато можно выделить 5 других стилистических разновидностей:
Во-первых, обращения – метафоры:
Ты, полный страсти ночной цветок,
Полюбила мои черты.
(Стою у власти, душой одинок. 14 ноября 1902 года)
или
Склонясь низко к моей груди,
Ты печальна, мой вешний цвет
или
Все разлучен я тобою,
Подколодная змея!
(Все б тебе желать веселья… 7 декабря 1908 года)
Из приведенных выше примеров видно, что объектом обращения являются совершенно разные женщины, одна из них – положительная героиня, другая — отрицательная. Интересно то, что положительная героиня ассоциируется у автора с каким-либо цветком, а отрицательная с представителем животного мира. Неслучайно сравнение именно со змеей, т.к. исторически это выражение (подколодная змея) употреблялось как ругательное.
Во-вторых, обращения-метонимии; метонимия у Блока существует на разных уровнях т.е. в связи с разными признаками, разными качествами:
Синеокая, бог тебя создал такой.
(Через 12 лет 1897-1909 годы)
обращение-метонимия по внутренним качествам героини:
Не знаю, где приют своей гордыне
Ты, милая, ты, нежная, нашла…
(О доблестях, о подвигах, о славе… 30 декабря 1908 года)
или
Войди, своей не зная воли,
И, добрая, в глаза взгляни,
(Ушла. Но гиоцинты ждали 31 марта 1908)
Из приведенных выше примеров видно, что автор акцентирует внимание на положительных качествах героини, но наравне с ними существуют и диаметрально-противоположные качества:
Неверная, лукавая,
продолжение
--PAGE_BREAK--Коварная – пляши!
(Заклятие огнем и мраком 9 ноября 1907 года)
или
Страстная, безбожная, пустая,
Незабвенная, прости меня!
(Перед судом 11 октября 1915 года)
обращения-метонимии, в которых характеристика передается, посредством отношения говорящего к этой героине:
И вдруг – ты, дальняя, чужая,
Сказала с молнией в глазах:
(Дух пряный марта был в туманном круге 6 марта 1910)
или
Вот, бедная, зачем тревожусь за тебя!
(Нет, никогда моей, и ты ничьей не будешь 31 марта 1914 года)
Следующая стилистическая разновидность данного подтипа – обращение – перифразы:
Спи ты, нежная спутница дней,
Залитых небывалым лучом.
(Вот он – ряд гробовых ступеней… 18 июня 1904 год)
или
Ты, знающая дальней цели
Путеводительный маяк
(Под шум и звон однообразный 2 февраля 1909 года)
Такой стилистический прием автор использует для того, чтобы дать более точную характеристику своим героиням, чтобы описать более подробно их основные качества, чтобы показать свое отношение к этим героиням. Несомненно, лирика Блока приобретает в результате большую поэтичность и красочность.
Четвертая стилистическая разновидность данного подтипа – обращения-повторения:
Не прегражу ей путь. И не скажу:
«Моя! Моя!»
(В дюнах. июль 1907)
Единственной и основной функцией повтора, является выражение экспрессии.
Пятая стилистическая разновидность – риторические обращения:
Ты, красавица, верно, ко мне!
(На весеннем пути в теремок… 24 апреля 1905 года)
и
Крести крещеньем огневым,
О, милая моя!
(Заклятие огнем и мраком 26 октября 1907 года)
В первом примере мы видим одиночное обращение, выраженное им. существительным и характеризующее внешний облик героини, на которую направлено обращение. Суффикс –иц- привносит в обращение отрицательные нотки. И мы понимаем, что говорящий с некоторым пренебрежением относится к объекту обращения.
А во втором примере мы можем наблюдать обратную ситуацию, здесь перед нами распространенное обращение. Распространитель, притяжательное местоимение, указывает на близость между говорящим и его героиней. Да и само обращение (милая) означает не столько внешнее, сколько внутреннее качество героини, причем положительное качество, ведь не случайно не просто милая, а «милая моя», т.е. милая мне.
2.4 Лексико-семантическая характеристика По всей вероятности, самый важный уровень поэтического языка Блока — лексико-семантический, уровень слов и их значений.
У Блока поэтическое слово многозначно: оно всегда получает множество значений, сложно соотнесенных друг с другом. Так, заря — это и заря в привычном для нас значении («Встали зори красные»), и время суток (почти всегда — вечерняя заря, поэтический синоним вечера, заката), и время мистического свидания с Прекрасной Дамой («Стучу в ворота… заря замерла»), и символ того Неземного Света, который должен озарить земное бытие («В лучах немеркнущей зари») В поздней лирике Блока к этим значениям присоединяются но вые заря — свет первой любви («Ты помнишь первую любовь / И зори, зори, зори'»), но одновременно — знак, предвестие будущего («Раскинулась необозримо / Уже кровавая заря, / Грозя Артуром и Цусимой, / Грозя девятым января „)
Все значения блоковских символов порой очень трудно перечислить, и это важная черта его поэтики художник убежден, что в символе всегда должно оставаться что то “неизъяснимое», «тайное», не передаваемое ни терминами науки, ни бытовым языком Однако для блоковского символа характерно и другое: как бы многозначен он ни был, у него всегда сохраняется и его «первый» — земной и конкретный — смысл, яркая эмоциональная окрашенность, непосредственность восприятия и чувства. «Зарю» мы видим как вечернее сияние над лесом, «музыку» слышим как «песню» героини, «голоса скрипок» или «песий вьюги легковейной» и т. д., хотя постоянно чувствуем, что речь идет не только о зримой заре или слышимой мелодии.
Каким же ооразом возникает впечатление «бесконечной» многозначности блоковского поэтического слова?
Это результат удивительного единства лирики Блока, его огромной тематической, стилевой и лексической целостности, благодаря которой каждый образ воспринимается не только как входящий в данное стихотворение, но и как несущий в себе «память» о всех своих прошлых употреблениях в блоковской поэзии. Так как основные символы в лирике Блока очень устойчивы и многократно повторяются, а значение их варьируется, то многозначность таких слов постоянно возрастает.
В результате этого возникают не только отдельные слова символы, смысл которых резко сдвинут по отношению к их словарным значениям, но и группы слов, вступающие друг с другом в совершенно неожиданные отношения.
Так, например, образы «даль» и «высь», «ветер» и «революция», «скрипка» и «страсть» и другие устойчиво оказываются в языке лирики Блока художественными синонимами (хотя в естественном языке значения их отнюдь не синонимичны), а символы «имя» (подлинное узнавание сущности человека) и «слово» (пустой звук, ничего о сущности явления не говорящий), «арфы» (переживание «небесной» любви гармонии) и «скрипки» (мучительная земная страсть), «счастье» (одинокой жизни «на синем береге рая») и «восторг» (творчества в мире людей и с людьми) и другие зачастую становятся в зрелой лирике Блока художественными антонимами.
Иногда разные значения слова расходятся так далеко что символ оказывается антонимом самому себе («сны бытия» и «творческие сны»), а в резко противопоставленных образах обнаруживается единство («юг» «сквозит пылью снеговою», «лазурь» дня — «ночною тьмой»). Сложность семантики такого слова символа оказывается отражением жизни, исполненной одновременно предельной противоречивости и глубинного единства.
Символы могут возникать не только за счет бесконечных варьирований одного и того же слова в блоковской лирике, но и за счет особого рода цитирования, что вообще характерно для поэтики символистов (сравним у Блока пушкинские цитаты «Быть может, путник запоздалый, / В твой тихий терем постучу», ".Вихри снежные над бездной / Закрути" и др ).
Но символами становятся чаще всего не цитаты, а отдельные слова, которые однако, достаточно ясно напоминают о том тексте, из которого они пришли, и становятся как бы его символическими представителями.
Чаще всего это имена собственные Магдалина, Христос, Дон Жуан, Кармен, но такими же символами, напоминающими о текстах, откуда они пришли, становятся и нарицательные существительные (часто — в соединении с прилагательными) «спящая красавица», «демон», «рыцарь бедный» (из «Легенды» Пушкина) и др.
Особая многозначность таких символов состоит в том, что в них как бы «зашифрованы» целые сюжеты. Действительно, например, образ Спящей красавицы не только становится символом страдающей героини, но и говорит о ней как о прекрасной царевне, заколдованной злыми чарами, которая затем будет освобождена влюбленным рыцарем и вновь станет прекрасной. Заменив целостный сюжет, слово-символ еще больше увеличивает свою многозначность: так, образ Спящей красавицы в одних произведениях связывается с темой судьбы женщины в современном мире, в других — с судьбой самой Души мира («Шаги командора», где сон — одновременно символ смерти), в третьих — женщина и Душа мира оказываются символами Родины, России, всей ее трагической судьбы и т. д.
Однако, разумеется, поэтический язык Блока — это не только его словарь. Сложные повторы, бесчисленные вариации захватывают и части слов (повторения звуков, звукосочетаний, морфов и выражаемых ими грамматических категорий), и целые куски текста (повторения словосочетаний, целых фраз или типов их построения, строф, включающих несколько предложений, и т. д.). Звуковые повторы часты и разнообразны у всех символистов, стремившихся разгадать «музыку слова». Но повторы, например, у Бальмонта слишком навязчивы («Вечер. Взморье. Вздохи ветра. / Величавый возглас волн» и т. д.): они лежат на поверхности текста и не углубляют значения поэтического слова, а лишь превращают произведение в игру или в чистый эксперимент.
Звуковой повтор у Блока не только создает эффект напевности, мелодичности, но и активно участвует в образовании смысла стихотворений; при этом он всегда ненавязчив.
Так, в стихотворении «Поздней осенью из гавани...» словесно-символическая ткань стихотворения пронизана идеей безнадежности, гибели человека в «страшном мире» («матрос, на борт не принятый», «снежный саван», укрывший все потерявшего человека). Однако стихотворение полно звуковыми повторами, создающими напевность, мелодичность текста («В самом чистом, в самом нежном саване / Сладко ль спать тебе, матрос?»). Звуковая организация текста противоречит словесной, говоря о «тайной» красоте мира («Да, знаю я, что втайне мир прекрасен»).
Звуковые повторы у Блока не только придают завораживающую музыкальность лирике, но и явно участвуют в построении смысла. Так, в финале стихотворения «Шаги командора»:
Только в грозном утреннем тумане
Бьют часы в последний раз:
Донна Анна в смертный час твой встанет,
Анна встанет в смертный час.
Повторения -они-, -анн-, -ан- и т. д. (к тому же начинающиеся выразительным донн-) создают звуковой образ бьющих часов, но одновременно в словах «тумане», «встанет» как бы записано имя героини — Анна, а в словосочетании «тихий, как сова, мотор» — слово «таксомотор» (такси), т. е. сказано, на каком именно «моторе» (машине) приезжает к современному Дон Жуану современный призрак Командора.
Важную роль играет в творчестве Блока и уровень «поэтической грамматики». Повторы частей слова (приставок, корней, суффиксов, флексий) также способствуют созданию картины сложного, многозначного мира.
Так, в I главе поэмы «Двенадцать» обозначения всех персонажей даны существительными единственного числа: старушка, поп, барыня, буржуй, писатель-вития; лишь дважды в речи этих героев упоминаются те, кто во II главе будет постоянно характеризоваться существительным множественного числа: большевики.
Зато во II главке «двенадцать человек» описываются многократными повторами либо категории множественного числа
«Винтовок черные ремни,
Кругом огни, огни, огни»,
либо категории собирательности («рабочий народ»).
Во всех подобных случаях повторы морфологических единиц не только группируют и противопоставляют образы, но и сами эти единицы как бы «заряжаются» лексическим (или похожим на лексическое) значением: единственное число характеризует тех, кто живет в мире одиночек, множественное — живущих, по словам Блока, в мире «не я, а мы» и т. д.
Символическая многоплановость текста переносится на единицы меньшие, чем слово (звуки, части слова), которые, в свою очередь, умножают символичность текста в целом.
Примерно так же строится поэтический текст Блока и синтаксически.
Многочисленные повторы словосочетаний
(«Усталый друг, мне странно в этом зале». —
«Усталый друг, могила холодна»),
фраз
(«Идут, идут испуганные тучи,
Закат в крови!
Закат в крови...»),
типов предложений
(«И вот уже в долинах
Несметный сонм огней,
И вот уже в витринах
Ответный блеск камней»)
придают (как и звуковые повторы) стихотворениям Блока особую музыкальность, сближают их с интонациями романса, песни.
Но одновременно синтаксические построения становятся носителями символических значений и участвуют в создании смысла текста.
Так, в стихотворении «Ночь, улица, фонарь, аптека...» повторы лексики в 1-й и 8-й строках усугубляются повторением синтаксических структур (назывные предложения, соединенные бессоюзной связью), и кольцевая композиция стихотворения создает подкрепляющую параллель к его словесно выраженной мысли: «Умрешь—начнешь опять с начала». Так все языковые средства лирики Блока оказываются связанными с созданием ее символики.
Библейский фразеологизм, «нести свой крест», в стихотворении «Россия» претерпевает изменения количественного характера, которые приводят к появлению дополнительного оттенка значения. Включение в границы фразеологизма качественного определительного наречия «бережно» приводит к возникновению нового, символического смысла – страдания, определенные лирическому герою судьбой, святы, их нельзя избежать, поэтому следует «бережно» их сносить. «И крест свой бережно несу», то есть свято выполняю то, что предначертано судьбой. В первом и втором отрывках выражение имеет сходное значение. В обоих случаях лексические сопроводители оттеняют значение покорности судьбе: покорствуй, крест неси; и крест свой бережно несу.
3. Идет от сумрачной обедни,
Нет в сердце крови…
Христос, уставший крест нести…
Выражение «Христос, уставший крест нести» имеет двойную семантику. Основываясь на библейском тексте, его можно рассматривать в прямом значении – Иисус Христос устал физически под тяжестью лежащего на его плечах креста. С другой стороны, этот библеизм можно рассматривать как фразеологическую единицу со значением «терпеливо переносить страдания, тяжелую судьбу». И, наконец, в блоковской строке «Христос, уставший крест нести», есть и оттенок смысла «исполнять предначертанное свыше» Как видим, в одном выражении может совмещаться несколько значений, которые приводят к созданию яркого образа, и дают повод для раздумья. Вынесение имени Христа на первый план нужно для акцентирования внимания читателя на том, что «нести крест» устал не просто человек, а сам Христос, которому, казалось бы, предначертано свыше покорно сносить все страдания.
Во всех приведенных выше примерах четко прослеживается связь с исходной формой фразеологизма «нести свой крест». Эта связь прослеживается на семантическом уровне и на лексико-грамматическом уровне.
Выражение «терновый венец» нашло отражение в лирике Александра Блока. В его стихотворениях читаем:
1)В белом венчике из роз, впереди Исус Христос (поэма «Двенадцать»);
2)В венке спаленных роз (цикл «Флоренция» «Голубоватым дымом»);
3)Не венчал мою голову траурный лавр («Не венчал мою голову траурный лавр»)
4)Терны венчают смиренных и мудрых («Странных и новых ищу на страницах»)
В выражении «траурный лавр» сохраняется семантическая связь с библеизмом «терновый венец», так как оно обозначает страдание, но это не просто страдание, а страдание, приводящее к смерти. Связь «траурного лавра» с «терновым» венцом явственно ощущается еще и потому, что для Иисуса Христа «терновый венец» стал и «траурным лавром». Выражение «траурный лавр» нельзя отнести к фразеологизмам, скорей всего это неатрибутивная аллюзия (так как в выражении не сохранились слова исходного оборота ), намек на библейский терновый венец, приносящий страдания.
Выражение «терны венчают смиренных и мудрых», как предыдущее выражение, является аллюзией, намеком на терновый венец, приносящий страдания. Связь с исходным фразеологизмом происходит за счет того, что поэт использует слово «терны», однокоренное с компонентом «терновый», в котором заложена основная семантическая нагрузка «терние – обычно собирательное (устар. книж.) всякое колючее растение, а также его колючка, шип».
Обыгрывание языкового фразеологизма приводит к появлению нового символического значения, в данном случае терны символизируют страдание, но страдание не Бога, а смиренных и мудрых, то есть земных людей.
Следующая группа выражений: «белый венчик из роз», «венок спаленных роз» — аллюзии, с трудноуловимой библейской семантикой. Если бы в поэме «Двенадцать» перед «белым венчиком из роз» не стояло имени Христа, то вряд ли вообще бы связали это выражение с «терновым венцом». В текст поэмы «Двенадцать» Блок сознательно включает белый цвет, то есть цвет «божественный», символизирующий пребывание Бога среди людей, Его любовь к ним.
продолжение
--PAGE_BREAK--