Освещение событий октябрьской революции 1917 года в России в СМИ первого послереволюционного

Содержание

Введение…………………………………………………………………………….

Глава 1.Освещение событий октябрьской революции 1917 года в России в СМИ первого послереволюционного пятилетия……...………………………….

1.1.Оценка октябрьской революции в большевистской публицистике………...

1.2.Оценка октябрьской революции в меньшевистской публицистике………...

1.3.Отражение революции в публицистике эсеров………………….……………

Глава 2.Сравнительный анализ отечественной и зарубежной публицистики в СМИ первого послереволюционного пятилетия…...…………………………….

2.1.Публицистика о революции 1917 года: Мартова, Ленина, Плеханова, Чернов……………………………………………………………………………….

2.2. Публицистика Ленина в 18-19 годы (По статьям «Великий почин», «Очередные задачи советской власти», «О характере наших газет»)…………..

2.3.Зарубежная публицистика: Д.Рида и Г. Уэллса……………………………...

Заключение………………………………………………………………………….

Список использованных источников…………………………………………….
Введение

Актуальность работы

Сейчас по-прежнему остается открытой проблема характеристики сути событий 1917г. Познавательно важной стороной исследований является, во-первых, признание отсутствия в России к 1917 г. предпосылок для буржуазной и социалистической революций, во-вторых, отказ от упрощенного, политизированного подхода, характерного для работ предшествующего периода. Однако признание отсутствия предпосылок для буржуазной и социалистической революций не отменяет задачу изучения предпосылок произошедшей революции.

Объект исследования – процесс отражения событий октябрьской революции 1917 года в СМИ

Предмет исследования – способы представления, анализ, оценка революции в отечественной и зарубежной публицистике 1917-21 гг.

Цель курсовой работы – выявить условия и причины различного представления аудитории революционных и постреволюционных событий 1917 года в России.

Цель определяет решение следующих задач:

Изучение научных теоретических работ, посвященных особенностям меньшевистской, большевистской и зарубежной публицистки 1917-21 гг.

Выработка критериев сравнительно-функционального анализа отечественной и зарубежной публицистики о революции 1917 г. в России.

Сравнительно-функциональный анализ текстов меньшевистской, большевистской и зарубежной публицистки 1917-21 гг.

Анализ учета аудиторного фактора отечественными и зарубежными журналистами при создании публицистических текстов.

Эмпирическая база исследования – отечественная и зарубежная публицистика 1917-21 гг.
Глава 1. Освещение событий октябрьской революции 1917 года в России в СМИ первого послереволюционного пятилетия

1.1.Оценка октябрьской революции в большевистской публицистике.

Первыми работами, в основе которых лежала революционное мировоззрение, явились публицистика революционеров — большевиков, меньшевиков и эсеров.

Важным историческим источником являются работы В.И. Ленина и воспоминания большевиков: В.А. Антонова-Овсеенко, Н.И. Бухарина, Н.А. Батурина, Г.Е. Зиновьева, М.И. Лядова, Л.Б. Каменева, В.К. Невского, М.С. Ольминского Н.И. Подвойского, Ф.Ф. Раскольникова, Л.Д. Троцкого, А.Г. Шляпникова. В них содержались бесценные свидетельства и оценки очевидцев. То, что одних не коснулся молох сталинских репрессий, а другие пали жертвой внутрипартийной борьбы, ничего не меняло в их оценках революций 1917 г. — все они до конца своих дней оставались марксистами, а со сталинской группой эти революционеры разошлись не в трактовки сущности революций, их необходимости и движущих сил, а по иным проблемам.

Так, основой для плодотворной концепции событий 1917 г. могла стать фраза Л.Д. Троцкого: «Наши предки не позаботились подготовить… демократические условия для смягчения нравов нашей революции»1. В 1922 г. в прессе между ним — вторым человеком в большевистской партийной и государственной иерархии — и видным большевиком, первым большевистским, советским историком М.Н. Покровским — развернулась дискуссия по вопросу о предпосылках социалистической революции. Л.Д. Троцкий доказывал, что капитализм в России к 1917 г. был далек от европейской степени зрелости, что он развивался островками, что в экономике одновременно присутствовали и высшие его формы и низшие, а капиталистического монолита не было2. М.Н. Покровский же утверждал обратное: что капитализм создал необходимые для этой революции предпосылки. Перейдя на язык аллегорий, Л.Д. Троцкий сравнивал Россию с кораблем, похожим одновременно и на баржу, и на пароход, идущий на европейском буксире3. Подхватив полемический прием своего оппонента, М.Н. Покровский настаивал на том, что Россия все таки пароход и идет своим ходом.

В.И. Ленин считал, что основной причиной революции явилась критическая масса социальных противоречий, созданная, с одной стороны, «благородными и чумазыми лендлордами» 4, а с другой — монополистической буржуазией . Развитие этой буржуазии, усиление ее экономической мощи, степени влияния на политические процессы он считал главным показателем готовности страны к социалистической революции. "… Никакое восстание не создаст социализма, — писал В.И. Ленин, — если он не созрел экономически..."5.

Важнейшую субъективную предпосылку возможности победы социалистической революции В.И. Ленин видел в наличии «закаленного в классовых боях» российского пролетариата, политическое значение которого состояло в господстве «над центром и нервом всей хозяйственной системы капитализма, а также»… в том, что пролетариат «экономически и политически выражает действительные интересы громадного большинства трудящихся при капитализме».

Вместе с тем, если в вопросах об исторической роли пролетариата и буржуазии, необходимости классовой борьбы и диктатуры пролетариата ленинские оценки были однозначны, в тот конкретный 1917 г. он, в зависимости от политической ситуации, высказывался по-разному, и в сталинской историографии этим оценкам места не нашлось.

Так, на VII всероссийской (апрельской) конференции большевиков, он сказал: «Пролетариат, действующий в одной из самых отсталых стран Европы, среди крестьянского населения, не может задаться целью немедленного осуществления пролетарского преобразования»6.

Более того, В.И. Ленину была приписана «теория социалистической революции», тогда как в действительности был последовательным сторонником марксистской теории мировой пролетарской революции. Например, в середине марта 1917 г. В.И. Ленин пишет «Прощальное письмо швейцарским рабочим», где отмечает, что построение социализма в России вне победы мировой революции невозможно, при этом подчеркивая значение российской революции как «первооткрывателя» полосы пролетарских революций: "… Россия — крестьянская страна. Одна из самых отсталых европейских стран. Непосредственно в ней не может победить тотчас социализм. Но крестьянский характер страны, при громадном сохранившемся земельном фонде дворян-помещиков, на основе опыта 1906 г. может придать громадный размах буржуазно-демократической революции в России и сделать из нашей революции пролог всемирной социалистической революции, ступеньку к ней. Русский пролетариат не может одними своими силами победоносно завершить социалистической революции. Но он может придать русской революции такой размах, который создаст наилучшие условия для нее, который в известном смысле начнет ее" 7. Спустя год, выступая на VII съезде, РКП (б), В.И. Ленин обосновывал необходимость именно мировой пролетарской революции: «Величайшая трудность русской революции, ее величайшая историческая проблема: необходимость решить задачи международные, вызвать международную революцию, проделать этот переход от нашей революции, как узко национальной, к мировой» 8. Именно ради этого В.И. Лениным был создан Коминтерн.

До 1924 г. концепция мировой революции была общепринятой в РКП (б) и дискуссий по ее поводу в партии не возникало. В конце 1924 г. стал формироваться иной курс. Вроде бы, если мировую революцию за эти семь лет вызвать не удалось, то разработка нового курса глубоко логична. Однако важнейшая теоретическая и политическая проблема оказалась максимально упрощена в ходе внутрипартийной борьбы за власть. Л.Д. Троцкий по-прежнему придерживался курса на мировую революцию, его противники — Г. Зиновьев, Л.Б. Каменев и И.В. Сталин — просто ухватились за несостоятельность аргументов Л.Д. Троцкого. Курс на мировую революцию последовательно отстаивали в борьбе с И.В. Сталиным все внутрипартийные группировки. Даже спустя несколько лет, когда требовалось разрушить последний авторитет Л.Д. Троцкого в глазах большевиков, у его противников — А.А. Андреева, А.С. Бубнов, Ф.Э. Дзержинского, М.И. Калинина, В.В. Куйбышева, Ем. Ярославского — не нашлось теоретически разработанных аргументов. «Аргументы» же С.М. Кирова, С. Орджоникидзе были на эмоциональном уровне.

Единственным доказательством ошибочности пути, предлагаемого сторонниками Л.Д. Троцкого, стали ссылки на два абзаца двух статей В.И. Ленина — «О лозунге Соединенных Штатов Европы» и «Военная программа пролетарской революции». В первой статей В.И. Ленин сделал вывод, что социализм может победить в одной или нескольких странах. Во второй _ что он победит именно в одной или нескольких, а не во всех странах одновременно, как утверждали К. Маркс и Ф. Энгельс.

Никакой стратегической целостности эти статьи не составляли, в каждой из них рассматривалась своя проблема. Даже если рассматривать два абзаца, выдернув их из контекста, то последующие высказывания В.И. Ленина показывают, что у него не было никакой теории построения социализма в одной стране, от идеи создания, в случае победы пролетарской революции в Европе, Соединенных Штатов Европы, т. е. от идеи мировой революции он не отказывался. В 1918 г. в США вышел сборник статей В.И. Ленина и Л.Д. Троцкого, написанных ими в годы мировой войны. В сборник вошла статья «О лозунге Соединенных Штатов Европы». Если В.И. Ленин действительно отказался от идеи мировой революции, то непонятен его лестный отзыв о сборнике на IХ съезде РКП (б) "… Вполне прав американский товарищ Р., который издал толстую книгу, содержащую ряд статей Троцкого и моих и дающую таким образом сводку истории русской революции"9. Если бы В.И. Ленин считал, что теория перманентной революции Л.Д. Троцкий неправильна, то он сказал бы об этом не съезде, но отзыв был положительный.

Сам В.И. Ленин никогда к этим двум абзацам не возвращался. До 1925 г. не упоминали их и ленинские соратники, активно занимавшиеся партийной пропагандой — Н.Н. Батурин, Г.Е. Зиновьев, М.Н. Лядов, В.И. Невский10. Особенно важно, что о них совершенно забыл Г. Зиновьев, составлявший вместе с В.И. Лениным в 1915-1916 гг. Заграничное бюро ЦК РСДРП, а в 1919 г. возглавившего Коминтерн. Сам факт существования Коминтерна шел вразрез с теми двумя абзацами.

Статьи с этими абзацами не были использованы И.В. Сталиным в борьбе с Л.Д. Троцким. В 1927 г. Институт красной профессуры выпускает под редакцией М.Н. Покровского два тома «Очерков по истории Октябрьской революции». В одной их глав первого тома есть параграф «Проблемы революции в РСДРП в 1915-1916 гг.» Весь параграф посвящен скрупулезному анализу позиций Л.Д. Троцкого. Тут были бы очень кстати два ленинских абзаца, которые эффектно «добили» бы Л.Д. Троцкого, но ленинские статьи даже не упоминаются 11.

Отсутствие в персональных статьях, брошюрах и книгах упоминаний ленинских статей не основание для утверждения об отсутствии у В.И. Ленина идеи возможности построения социализма в одной отдельно взятой стране. В конце концов, воля автора, на что обращать внимание, а что пропустить. Но вот в 1925 г. выходит Х111 том первого собрания сочинений В.И. Ленина, где собраны работы за 1914-1916 гг. Статья «Военная программа пролетарской революции» в томе отсутствует, хотя она важнее, чем статья «О лозунге Соединенных Штатов Европы»12. «Военной программы пролетарской революции» нет даже в избранных произведениях В.И. Ленина, вышедших в 1935 г., что совершенно не объяснимо, если считать, что В.И. Ленин отказался от идеи мировой революции. В работе над общей редакцией того издания принимали участие В.В. Адоратский, В.Г Сорин и А.И. Стецкий. Они специально оговорили в предисловии, что двухтомник избранных произведений содержит все наиболее существенные и значительные работы Ленина" 13. В 1936 г., когда публиковался третий том шеститомника произведений В.И. Ленина, «Военную программу пролетарской революции» опять «не заметили». Между тем в редакционную коллегию кроме В.В. Адоратского и М.Н. Покровского входил уже и Ем.М. Ярославский, который был чувствителен к новым теоретическим веяниям. Такая ситуация могла означать только одно: сталинская трактовка этих статей в качестве обоснования курса на построение социализма в СССР тогда еще не утвердилась.

Подтасовка сталинскими «теоретиками» касались не только приписыванию В.И. Ленину теории социалистической революции, но и оценки им уровня развития страны. В тех двух статьях 1915-1916 гг. он писал о возможности победы социалистической революции не конкретно в России, а в Европе, в многочисленных статьях он доказывал развитие капитализма в стране как тенденцию, а не как готовность к переходу на более высокую — социалистическую — формацию. Буквально перед Февральской революцией 1917 г. он говорил на одном из собраний в Швейцарии: «Мы, старики, может быть, не доживем до решающих битв этой грядущей революции» 14.

Вплоть до окончания гражданской войны у В.И. Ленина не было возможности спокойно обдумать ситуацию, в которой оказалась большевистская партия — рабочая партия в качестве правящей в крестьянской стране. Но, во-первых, мировая революция запаздывала, во-вторых, большевики уже успели убедиться в преувеличении своих надежд на созидательный потенциал трудящихся масс в предреволюционный период. Ясно осознавая отсутствие необходимых объективных социально-экономических предпосылок для построения социализма, он делает основную ставку на силу, которая в марксистских схемах отсутствовала — государство: "… Власть государства на все средства производства, власть государства в руках пролетариата, союз этого пролетариата со многими миллионами мелких и мельчайших крестьян и т.д.… Это не построение социалистического общества, но это все необходимое и достаточное для этого построения" 15. Усиление власти государства в период построения социализма для В.И. Ленина, вероятно, было временным явлением, поскольку он писал в 1917 г.: «Пока есть государство, нет свободы. Когда будет свобода, не будет государства».

Таким образом, взгляды В.И. Ленина на предпосылки революций и события 1917 г. были далеко не так однозначны, как это оказалось представлено в сталинистской и последующей историографии.

Итак, историческая доктрина ВКП (б) — КПСС начала формироваться в конце 20-х гг. В марте 1931 г. было принято постановление ЦК ВКП (б) «О работе в Комакадемии»; в октябре — в журнале «Пролетарская революция» появилась статья И.В. Сталина «О некоторых вопросах истории большевизма», определившая довольно узкие рамки для этих гипотез16. 16 мая 1934 г. было опубликовано постановление ЦК ВКП (б) «О преподавании гражданской истории в средней школе». И в 1935/1936 учебном году школьники стали изучать темы «Царская Россия в эпоху империализма», «Царская Россия в системе мирового империализма» и т. д17. Т.е. жесткие рамки исторических трактовок были поставлены даже для школы. В «Кратком курсе истории ВКП (б)» были лишь отточены формулировки. На четверть века утвердился упрощенный подход к анализу сложнейших социально-экономических проблем.

Именно с того десятилетия февральский этап революции 1917 г. стали определять как «буржуазно-демократическую революцию». Между тем, в 1917 г. еe так не называли даже большевики.
1.2.Оценка октябрьской революции в меньшевистской публицистике

Меньшев
и
зм главное оппортунистическое течение в российской социал-демократии, разновидность международного оппортунизма; входило в оппортунистическое большинство Интернационала 2-го. Меньшевизм оформился на Втором съезде РСДРП (1903), объединив противников ленинского плана создания марксистской партии нового типа оказавшихся в меньшинстве при выборах центральных учреждений партии. Меньшевизм идейно связан с предшествовавшими ему «бернштейнианством», «легальным марксизмом» и «экономизмом» в русской и международной социал-демократии. Лидерами Меньшивизма были Л. Мартов, А. С. Мартынов, А. Н. Потресов, П. Б. Аксельрод, Ф. И. Дан. После 2-го съезда РСДРП стал на позиции примиренчества к оппортунистам, а затем примкнул к М. и Г. В. Плеханов. Меньшевики были мелкобуржуазной партией, не имевшей массовой пролетарской базы. «… Меньшевики, — писал В. И. Ленин, — слой непролетарский. В этом слое только ничтожные верхушки пролетарские, а сам он состоит из мелкой интеллигенции».

В равной степени последовательными марксистами до конца своих дней оставались и меньшевики. Они считали, что Россия могла стать буржуазной страной, что рабочий класс призван сыграть роль подталкивателя буржуазии. Февральскую революцию меньшевики охарактеризовали как всенародную, общеклассовую, славную, великую, бескровную. Крушение же идеалов и завоеваний Февраля произошло, в частности, потому, что к моменту революции в стране демократические идеи не обладали необходимой популярностью и, что еще более важно, самим меньшевикам и эсерам не удалось нейтрализовать большевистский радикализм18.

Широкую издательскую деятельность в марте-апреле развернули меньшевики: в центре и на местах они выпускали около 60-ти газет и журналов. С марта стала выходить «Рабочая газета», ставшая впоследствии центральным органом меньшевиков, рупором их видных лидеров – Ф. Дана, В. Засулич, Ю. Ларина, А. Потресова, И. Церетели, Н. Череванина. «Рабочая газета» одной из первых начала полемику с ленинскими апрельскими тезисами. Уже 6 апреля она поместила статью «Опасность левого фланга», 9 апреля в газете появилась редакционная статья «Возрождение анархизма и максимализма», а 11 апреля на ее страницах выступил известный меньшевистский публицист Н. Череванин с большой статьей «Чего добивается Ленин». Во всех этих выступлениях говорилось о невозможности социалистической революции в стране, где пролетариат не составляет большинства населения.

Левое крыло меньшевиков представляли сторонники Л. Мартова, объединенные интернационалисты. Известие о Февральской революции было для Мартова такой же неожиданностью, как и для большинства других эмигрантов. Жизнь, по его словам, стала с этого момента проходить «от газеты к газете», «в ловле новостей из России». В мае он вернулся в Петроград. Мартова сильно встревожила стремительно нараставшая радикализация масс и близорукая политика большинства Петроградского Совета, направленная на прямую поддержку Временного правительства. Он всячески стремился не допустить острого столкновения между Советом и большевиками, понимая, что за ними стоят большие массы питерских рабочих. Ленин и Троцкий, пояснял Мартов в своих выступлениях на страницах газеты «Новая жизнь», выходившей в Петрограде с апреля под редакцией М. Горького, Н. Гиммера (Н. Суханова), В. Десницкого (Строева), заняли «совсем сумасшедшую позицию», «разнуздывают все стихийные движения», обещают массам «чудо от захвата власти», поэтому «договориться с ними явно невозможно». У Мартова не было, как у правых меньшевиков убеждения, что только буржуазия должна идти во главе революции. Однако он критиковал и большевистский лозунг перехода власти к Советам, считая недопустимым «преждевременный рывок пролетариата к власти».

Правая группировка меньшевиков во главе с Г.В. Плехановым издавала газету «Единство» (с декабря 1917 г. «Наше единство»). До возвращения Плеханова в Россию газету редактировал Н.И. Иорданский. Кроме него в редакцию входили Г.А. Алексинский, Л.Г. Дейч, В.И. Засулич, Н.В. Васильев. Номер первый «Единства», увидевший свет 29 марта, открывался статьей «Революция и пролетариат», в которой была четко выражена политическая линия газеты. «Русская революция, – отмечалось в ней, – родилась и развивается в обстановке исключительной. 32 месяца мировой пожар пожирает Землю, все расширяя сферу своего действия… Серьезность момента – не исчезнувшая еще опасность контрреволюции и грозная внешняя опасность – не терпит никакого двоевластия: последнее чревато гибельными последствиями. Совет Рабочих Депутатов должен искренне и всемерно поддержать Временное правительство, пока оно честно делает необходимое реформатское дело и пока оно твердо держит в своих руках знамя Учредительного собрания». Уже в первом номере в «Письме в редакцию» Евгения Чирикова подвергались резкой критике «фантазеры из газеты «Правда». В последующих номерах, особенно когда редакцию возглавил Г.В. Плеханов, критика правдистов усиливается, в статьях Плеханова можно встретить даже такие утверждения: «Контрреволюция проникает к нам преимущественно через ленинские ворота» и соответственно призывы: «направить главные революционные усилия именно в сторону этих ворот».
1.3.Отражение революции в публицистике эсеров

Из социалистических самой многочисленной в 1917 г. была партия эсеров, насчитывавшая в своих рядах свыше 500 тысяч. Руководящим органом эсеров стала ежедневная политическая и литературная газета «Дело народа», выходившая с 15(28) марта как газета Петроградского, а с 1(14) июля как орган ЦК эсеровской партии. Редакцию «Дела народа» возглавляли В.М. Чернов, А.Р. Гоц, В.М. Зензинов. В газете участвовал А.Ф. Керенский. Как и все эсеровские издания, «Дело народа» выходило под девизом: «В борьбе обретешь ты право свое!» Главными в газете были разделы «Из жизни партии эсеров», «В Совете рабочих и солдатских депутатов», «Рабочая жизнь», «Война», «Телеграммы», «Хроника». Ведущим публицистом являлся В.М. Чернов. В газете была даже специальная рубрика «Приветствия В.М. Чернову», как и в меньшевистском «Единстве – «Приветствия Г.В. Плеханову». Выступления В.М. Чернова определяли основную политическую позицию центрального органа эсеров, являвшуюся непримиримой, прежде всего, к большевикам. Редакция призывала не следовать за теми, кто «очертя голову зовут к розни, развалу, дезорганизации», кто «играет в руку контрреволюции». «Игра с огнем» – так была озаглавлена статья В. Чернова в номере за 11 июня 1917 г. «Работа большевиков, – читаем в ней, – подготовляет только почву для анархизма, под влиянием, ударившего в голову революционного хмеля большевики служение массам заменили прислуживанием им. Они разучились говорить прямо в глаза правду, – когда нужно, даже горькую правду», «На всех парах ленинский большевизм помчался… куда? К политическому самоубийству». Столь же резкая критика звучит в статье «Анархиствующий бланкизм», появившаяся в «Деле народа» 13 июня. «Невероятно, но факт, – пишет в ней В. Чернов, – вся история с демонстрацией-выкидышем 10-го июня может быть резюмирована в немногих словах: большевизм на подмогу анархизму». И далее: «Конечно, когда большевизм идет на поводу у анархизма, невольно приходится помнить слова «не ведают то, что творят». И во многих других выступлениях В. Чернова неизменно проводится мысль, что политика большевиков «ультрафракционна, проникнута упрямым групповым эгоизмом и чувством безответственности», что она «обречена на бесплодие, на голое отрицание, на разрушение».

С апреля 1917 г. начала издаваться другая столичная газета эсеров, ее правого крыла, «Воля народа». В числе сотрудников были Е. Брешко-Брешковская, В. Миролюбов, Б. Савинков. Партия левых эсеров, образовавшаяся в ноябре 1917 г., издавала «Знамя труда». Газета выходила под редакцией М.А. Спиридоновой, Г.Д. Камкова и др. Кроме столичных, эсеры имели довольно разветвленную сеть изданий в Москве (газеты «Труд», «Земля и воля», «Народное слово», «Власть труда», «Знамя труда», «Социалист-революционер», «Солдат-гражданин»), в Киеве – «Воля народа», в Баку – «Знамя труда», под таким же названием выходили газеты в Тифлисе, Владивостоке, в ряде городов издавались газеты под названием «Социалист-революционер».

Руководители эсеровской партии и эсеровские публицисты — А.Ф. Керенский, Н.Д. Авксентьев, В.М. Чернов — дополняли меньшевистскую концепцию своим видением. Сущностью Февраля они считали примирение сторонников войны и революции ради социальных реформ, крах же — объясняли неумением разных классов подчинить свои личные (узкие) интересы интересам общества в целом и умелой большевистской дискредитацией идеи демократической коалиции19.

В основе меньшевистской и эсеровской историографии революций лежала проблема масштаба террора, которую могли позволить себе революционеры по отношению к основной массе населения страны. В условиях, когда для социалистической революции явно не хватало социальных предпосылок, революционерам-социалистам приходилось выбирать между этикой и революционным преобразованиями. Большевики выбрали второе и в скором времени втянулись в борьбу с основной массой населения страны. Эсеры и меньшевики выбрали первое20. Кстати, вопрос этики в ходе революции оказался камнем преткновения и для некоторых большевиков21.

Историческая доктрина ВКП (б) начала формироваться в конце 20-х гг. В ней не было чего-то принципиально нового, в сравнении с концепциями, разрабатывавшимися в науке в 20-е гг., когда, например, появились работы Е.Н. Кривошеиной 22, М.Г. Гейсинского 23, С.А. Пионтковского24. Все перечисленные авторы являлись историками марксистами. Уже они в начали исследоваться вопросы, на которых сконцентрировалась советская историческая наука: связь российского капитализма с западноевропейским и самодержавием, значение концентрации пролетариата, обострение классовых противоречий в ходе первой мировой войны, основные противоречия Февраля, рост социальной напряженности на протяжении 1917 г. Но одно дело — марксистская гипотеза, и совсем другое — превращение ее в орудие политической борьбы и устранение возможностей появление иных версий исторического развития.
--PAGE_BREAK--Глава 2.Сравнительный анализ отечественной и зарубежной публицистики в СМИ первого послереволюционного пятилетия

2.1.Публицистика о революции 1917 года: Мартова, Ленина, Плеханова, Чернова.

Для начала я хотел бы проанализировать публицистику Мартова. Мартов — политический деятель, лидер меньшевиков. За две недели до Октябрьской революции в письме своему другу Н.С. Кристи Ю.О. Мартов заметил: «Массы не склонны нас поддерживать, и предпочитают от оборонцев переходить прямо к антиподу – к большевикам, которые «проще» и больше дерзают. Ввиду этого импрессионисты и люди, жаждущие немедленного успеха, сплошь и рядом нас покидают и идут к большевикам». 20 мая 1921 г. в журнале «Социалистический вестник» в статье «По поводу письма тов. П.Б. Аксельрода» он развивает эту же мысль: «Наше разногласие с тов. Аксельродом несомненно заключается в том, что и для настоящего, и для прошлого он недооценивает действительного влияния большевиков на широкие массы пролетариата и органическую, неслучайную его связь со значительными слоями рабочего класса. Благодаря этому, в объяснении самой победы большевистской партии в октябре 1917 года у него слишком уж большую роль играет ловкость их бесшабашной и бессовестной демагогии, руководившейся одной целью – захвата власти во что бы то ни стало. Это, конечно, не так… В октябре 1917 года большевики явились выразителями вполне законного возмущения широких слоев пролетариата политикой, которая по объективному смыслу своему направлялась в конечном счете не политическими интересами русской революции, но военными интересами Антанты. Другое дело, как использовала большевистская партия доверие народных масс, какие цели, как сознательная сила, поставила себе… В этом вопросе, по моему мнению, заключается историческое осуждение большевистской партии, а не в самом факте стремления к захвату власти, опиравшегося на несомненное в то время сочувствие широких пролетарских и народных масс».

Аналогичные мысли я нашел и в высказываниях В.И. Ленина, неоднократно утверждавшего, что если взгляды большевиков находят все большую поддержку, то причиной тому является правильное выражение этими взглядами интересов пролетариата и всех трудящихся. А взгляды эти получали последовательное развитие, прежде всего в ленинских статьях, каждодневно появлявшихся не только в «Правде», но и во многих других большевистских газетах и журналах. Именно они определяли политическую линию большевиков, против которой непримиримо выступали лидеры всех, в том числе социалистических партий.

В «Правде» ленинские статьи печатались еще до возвращения его в Россию, а едва он появился в Петрограде, как тут же приступил к редактированию газеты. Начиная с Апрельских тезисов до обращения 25 октября «К гражданам России», возвестившего о низложении Временного правительства, ни на день не прекращается ленинская полемика с кадетами, эсерами, меньшевиками и не всегда разделявшими его взгляды некоторыми большевиками. Неизменно эта полемика направлена на достижение единой цели – на свершение социалистической революции. Никакой поддержки Временному правительству, вся власть Советам рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, немедленное предложение демократического мира, отмена помещичьей собственности на землю, рабочий контроль над производством – вот что было главным в ленинской публицистике.

Из обширной ленинской публицистики в апреле – июне 1917 г. следует особо выделить статьи: «О задачах пролетариата в данной революции» (Апрельские тезисы)

Апрельские тезисы Ленина

Апрельские тезисы включают в себя 10 пунктов. Начинаются они с резкой критики войны («кончить войну истинно демократическим, не насильническим, миром нельзя без свержения капитала») и Временного правительства («Никакой поддержки Временному правительству»). Затем Ленин переходит к требованию «устранения» полиции и армии, а также к радикальной аграрной реформе ("национализация всех земель в стране") и передаче всей власти Советам. Заканчивает Ленин критикой Плеханова.

Фактически в Апрельских тезисах были сформулированы основы ленинизма. Они стали программой действий большевиков в дооктябрьский период, служили идеологической базой для деятельности коммунистов после захвата власти и обоснованием их диктатуры в СССР. Изучение Апрельских тезисов было важной частью образования идеологических работников всё время существования Советской России и Советского Союза.

Апрельские тезисы являлись программным документом творческого марксизма. С докладом В. И. Ленин выступил 4(17) апреля 1917, на другой день после возвращения в Россию, на собрании большевиков, а затем на совместном заседании большевиков и меньшевиков — делегатов Всероссийского совещания Советов рабочих и солдатских депутатов. 7(20) апреля 1917 Апрельские тезисы были опубликованы в «Правде», затем перепечатаны в других большевистских газетах.

После свержения царизма в феврале 1917 большевики начали борьбу за дальнейшее развитие революции. Партия призывала к созданию Советов по всей стране, вела борьбу против продолжения империалистической войны. Однако в своеобразной обстановке двоевластия некоторые руководящие партийные работники не смогли разобраться в ряде важнейших вопросов, выдвигали ошибочное требование «давления» на Временное правительство, не ставили задачу перехода всей власти к Советам, не связывали вопрос о мире с вопросом о власти; часть их утверждала, что для социалистической революции в России ещё не созрели условия, и стояла на полуменьшевистской позиции условной поддержки буржуазного Временного правительства.

Ещё в эмиграции Ленин сформулировал основные положения тактики большевистской партии в новых условиях («Набросок тезисов 17 марта 1917 г.», «Письма из далека»). В Апрельских тезисах (их 10) Ленин дал вначале ответ на самый острый вопрос — о войне и мире. Война, указывал он, и при Временном правительстве остаётся империалистической, а поэтому "… недопустимы ни малейшие уступки «революционному оборончеству»". Выйти из империалистической войны, добиться демократического мира, говорил Ленин, "… нельзя без свержения капитала для того чтобы добиться прекращения войны, надо обеспечить победу социалистической революции. В Апрельских тезисах определены стратегия и тактика партии в соответствии со сложившимся соотношением классовых сил после победы буржуазно-демократической революции. «Своеобразие текущего момента в России, — указывал Ленин, — состоит в переходе от первого этапа революции, давшего власть буржуазии в силу недостаточной сознательности и организованности пролетариата, — ко второму ее этапу, который должен дать власть в руки пролетариата и беднейших слоев крестьянства».

Определяя отношение партии большевиков к буржуазному Временному правительству, Ленин не призывал к его немедленному свержению, поскольку меньшевистско-эсеровские Советы поддерживали это правительство и поскольку в стране было бессознательно-доверчивое отношение к буржуазному правительству. Ленин требовал настойчиво и терпеливо разоблачать антинародную политику Врем. правительства, добиться лишения доверия и поддержки со стороны масс и таким образом отстранить от власти. «Никакой поддержки Временному правительству», — призывал Ленин, — «Вся власть Советам!». Ленин учитывал, что эсеры и меньшевики, руководившие в то время Советами, не были способны удовлетворить революционные требования трудящихся. Задача партии большевиков, пока её представители в Советах в меньшинстве, — повседневно разоблачать политику эсеров и меньшевиков, вести борьбу за влияние в Советах, путём перевыборов завоевать в них большинство и изменить их политику. Ленин обосновал, т. о., в тот период курс партии на мирное развитие революции. Советы являлись не только единственно возможной формой революционного правительства, они представляли собой также новый, высший тип государства, рожденный русской революцией. «Не парламентарная республика, — писал Ленин, — возвращение к ней от С. Р. Д., было бы шагом назад, — а республика Советов рабочих, батрацких и крестьянских депутатов по всей стране, снизу доверху»

В Апрельских тезисах была сформулирована также программа экономических преобразований в России, обеспечивающая избавление страны от голода и разрухи и рассчитанная на переход к социалистической революции. Необходимо было установить рабочий контроль за общественным производством и распределением продуктов, объединить все банки в один общенациональный банк и установить над ним контроль со стороны Советов. В области аграрных отношений Ленин выдвинул главные требования, соответствовавшие интересам трудящегося крестьянства России: конфискация помещичьих земель, национализация всех земель в стране, право распоряжаться землёй предоставляется местным Советам батрацких и крестьянских депутатов, выделение Советов батрацких депутатов. Кроме того, Ленин предлагал создавать образцовые советские хозяйства на базе конфискуемых высокоразвитых помещичьих имений.

Апрельские тезисы определяли и внутрипартийные задачи. Предлагалось созвать съезд партии: принять новую партийную программу, в которой было бы учтено развитие страны и партии после 1903, раскрыта суть империализма и империалистической войны, отображено требование создания Советского государства. Так как лидеры социал-демократы изменили социализму, Ленин рекомендовал назвать партию коммунистической вместо социал-демократической. Вместе с тем он предлагал без промедления создать новый, революционный 3-й Коммунистический Интернационал; ещё шире развернуть борьбу против социал-шовинизма и центризма.

6(19) апреля 1917 тезисы Ленина обсуждались на заседании Бюро ЦК РСДРП (б). Против тезисов выступал Л. Б. Каменев, утверждавший, что Россия якобы не созрела для социалистической революции. Была проведена внутрипартийная дискуссия, в ходе которой партия большевиков сплотилась вокруг Апрельских тезисов.

Против Апрельских тезисов ополчились все враги социалистической революции. Соглашательский Исполком Петроградского совета по инициативе меньшевика Церетели и эсера Гоца 15(28) апреля принял резолюцию, в которой объявлял пропаганду Ленина «не менее вредной, чем всякая контрреволюционная пропаганда справа». Буржуазия хотела использовать клеветническую кампанию для ареста Ленина.

/>
Первоначальный набросок тезисов, начало рукописи. 3 АП 1917
Одним из самых непримиримых по отношению к Ленину был Плеханов, подвергавший наиболее оперативной и наиболее резкой критике каждое ленинское выступление.

Усматривая в ленинских установках «безумную и крайне вредную попытку посеять анархическую смуту в Русской земле», Плеханов занял прочную позицию всемерной поддержки Временного правительства, необходимости участия буржуазии в государственном управлении, всемерного укрепления военной мощи России, продолжения войны до победного конца. Статьи Г.В. Плеханова в «Единстве» – «Война народов и научный социализм», «Отечество в опасности», «Революционная демократия и война», «Революционная демократия должна поддержать свое Правительство», «Логика ошибки» характеризовали ленинцев, как «чудаков», считавших чем-то совершенно недопустимым существование коалиционного Временного правительства, в состав которого входили социалисты. Из перечисленных статей Плеханова, да и последующих его выступлений, неизменно следует вывод, что, «требуемая Лениным диктатура пролетариата и крестьянства была бы большим несчастьем для нашей страны». Поэтому Г.В. Плеханов неизменно выступал против требования большевиков об удалении из правительства «министров-капиталистов» и замены их представителями «социалистических организаций». Наиболее ярко это было выражено в статье «Логика ошибки», в которой утверждалось: «Русская история еще не смолола той муки, из которой будет испечен пшеничный пирог социализма и… пока она такой муки не смолола, участие буржуазии в государственном управлении необходимо в интересах самих трудящихся». Преждевременной, несущей народам России величайшие бедствия, считал Плеханов и Октябрьскую революцию. В «Открытом письме к петроградским рабочим», опубликованном в газете «Единство» 28 октября, он писал:

«Не подлежит сомнению, что многие из вас рады тем событиям, благодаря которым пало коалиционное правительство А.Ф. Керенского и политическая власть перешла в руки Петроградского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов. Скажу вам прямо: меня эти события огорчают.

Не потому огорчают, чтобы я не хотел торжества рабочего класса, а наоборот, потому, что призываю его всеми силами своей души».

Изложенные в «Открытом письме к петроградским рабочим» мысли о преждевременности провозглашения пролетарской диктатуры, когда он составляет меньшинство, а не большинство населения, а крестьянство совсем «ненадежный союзник рабочего в деле устройства социалистического способа производства», находят свое завершение в последней статье Г.В. Плеханова «Буки Аз-Ба», обнародованной в газете 11 и 13 января 1918 г., выходившей уже под названием «Наше единство». Эта статья, завершившая обширнейшее публицистическое наследие патриарха русских марксистов, является, по сути его политическим завещанием. Последний раз полемизируя с Лениным, Г.В. Плеханов не только обосновал неготовность России к социализму, но и пагубность этого курса для страны с недостаточно развитыми капиталистическими отношениями, а следовательно, и недостаточно развитыми политическими институтами, способными успешно решать социалистические задачи.

Одним из основных мотивов плехановской публицистики являлся также призыв «главной и первой заботой» сделать оборону страны. Со страниц «Единства» как набат звучат фразы: «Россия на краю гибели», «Россия переживает смертельную опасность», «Время не ждет. Конец приближается». «Я пишу это, разумеется, не потому, что намерен сеять панику, – обращался к читателям публицист в статье «Смотрите, граждане!», опубликованной в «Единстве» 3 октября. – Я пишу это потому, что пора, давно уже пора всем нам трезвыми глазами взглянуть на положение России и понять значение страшных слов «Отечество в опасности». Утверждая, что большевистская «борьба за мир» страшно понизила боеспособность русского войска, что ленинская пропаганда «растлила солдатскую душу», Г.В. Плеханов призывает положить все силы, чтобы «расстроить планы германских империалистов, а значит – воевать, воевать «со всей тою энергией, на какую еще способна Россия». «Чем энергичнее будем мы воевать, – акцентируется в статье внимание читателей, – тем скорее придет справедливый мир. А чтобы Россия энергично вела войну, надо, чтобы мы, социалисты, отметали в своей пропаганде и в своих резолюциях то, что могло бы ослабить боеспособность нашей армии»

Полемика с В.И. Лениным велась буквально в каждом номере «Единства» так, что В.М. Чернов в статье «Ленин» не без основания заметил: «Мне смешно, когда фигура Ленина гипнотизирует внимание целых газет, вроде «Единства», о которых не знаешь, что с ними сталось, если бы Ленин вдруг волею божиею помре, или вовсе не родился на свет»

Однако Ленин гипнотизировал не только «Единство», но и эсеровское «Дело народа» и меньшевистскую «Рабочую газету», не говоря уже о кадетских и других буржуазных изданиях. Главным и в публицистике В.М. Чернова в политическом противоборстве 1917 г. также являлась полемика с Лениным, с большевиками. Нельзя не отметить, что В.М. Чернов воздавал должное «любопытной политической фигуре» большевистского лидера, у которого, по его словам, был «большой боевой темперамент» и «огромный запас энергии». В уже упомянутой статье «Ленин» лидер эсеров писал: «Ленин – человек, безусловно чистый, и все грязные намеки мещанской прессы на немецкие деньги, по случаю его проезда через Германию надо раз навсегда с отвращением отшвырнуть ногою с дороги». Вместе с тем, на страницах «Дела народа» пункт за пунктом критиковалась ленинская программа и нередко в резкой, нелицеприятной форме.

Чернов восторженно встретил Февральскую революцию. Он вернулся в Россию в начале апреля 1917 г. и сразу окунулся в бурную политическую жизнь. Он был избран членом Исполкома и товарищем председателя Петроградского Совета, товарищем председателя ВЦИК и почетным председателем ЦИК Совета крестьянских депутатов, на III съезде партии (май-июнь) вновь вошел в состав ЦК и редакцию газеты «Дело народа».

Первоначально Чернов, как и большинство членов Петроградского Совета, выступал против вхождения социалистов в правительство, считая, что за ними нет сильного, организованного большинства, и поэтому они не смогут иметь в правительстве достаточного влияния. Он пытался возглавить левый центр партии и демократическое движение, для того чтобы «форсировать натиск на министерские сферы и на советское большинство». 

Взгляды Чернова на политическую ситуацию, сложившуюся после Февральской революции, заметно отличаются от ленинской оценки. Если лидер большевиков определял ее как двоевластие, то Чернов рассматривал этот период, скорее, как безвластие, обусловленное тем, что ни либеральная буржуазия, ни революционные массы не обладают достаточной силой, чтобы овладеть ситуацией. Революция в этот момент еще не закончилась, так как главный вопрос о власти не был решен. В этом смысле Февральскую революцию он рассматривал как промежуточный этап, но победу революции он связывал отнюдь не с утверждением власти Советов.

Чернов пытался предотвратить раскол партии в 1917 г., балансируя между правым и левым ее крылами. Стремление к достижению компромисса составляло неотъемлемую часть внутренней натуры Чернова. Являясь добродушным по характеру человеком, он стремился к сглаживанию конфликтов, примирению сторон. Его компромиссная позиция не всегда была уместна в конкретной политической ситуации, вызывала критику и возражение оппозиционных сторон. Отсюда появлялись недовольство Черновым, обвинения его в лживости, хитрости, двуличии. Поведение лидера эсеров в 1917 г. в этом плане оказалось небезупречным: обеспечив кредит доверия правым эсерам, Чернов тем самым блокировал возможность влияния на политику партии левых сил. Это привело самого Чернова к политической изоляции и способствовало краху его преобразовательской деятельности, с одной стороны и росту недовольства и выходу из партии левых эсеров — с другой.

Таким образом, одной из главных причин провала тактической линии, которую пытался проводить Чернов, было отсутствие идейного и организационного единства в партии. Фактически в партии эсеров к майскому съезду в 1917 г. были уже не одна, а три партии: левые, правые эсеры и центристы. Подводя итоги своей партийной деятельности в конце 20-х гг., Чернов так объяснял кризис в партии: «Суть дела все-таки заключалась в том, что в руководящем персонале партии в течение революции происходили серьезные психологические кризисы и идейно-политические метаморфозы. С одной стороны, чем выше, чем дальше от непосредственной связи с массами, тем яснее оказывалось внутреннее поправение, тогда как внизу, в самих массах и в низовых активных работниках — полевение».

Другой причиной, обусловившей политическое поражение эсеров, по мнению Чернова, являлся комплекс «властебоязни», проявившийся в нежелании руководства эсеровской и меньшевистской партий брать на себя ответственность за управление страной. Парадоксальность ситуации заключалась в том, что «борьба между партиями не прекращалась, но это борьба шла более вокруг власти, чем за власть… эта была как будто борьба за власть навыворот: чуть не каждая партия старалась свалить власть в возможно большей степени на чужие плечи… Бывали моменты, когда власть чуть ли не «валялась на улице», и все, упираясь, спорили, кому и на каких основаниях подобрать ее. Никто не хотел сделать это в одиночестве, и никак нельзя было столковаться о том, на каких условиях взять ее сообща», — писал он в «Конструктивном социализме».

Такое более чем осторожное отношение к политической власти у эсеров определялось целым рядом причин: сложностью момента, боязнью неумелыми действиями скомпрометировать дело социализма и демократии, но более всего — психологической и организационной неготовностью взять на себя груз ответственности за те или иные политические решения. Несомненно, что это была не столько «вина» социалистов, сколько их «беда». Чернов признал, что громадным недостатком молодой российской демократии было отсутствие опыта конструктивной политической деятельности, навыков практического руководства. Для нее было характерно «больше умение бороться, свергать и разрушать, чем созидать и строить», — отмечал он в 1917 г. в статье «Странички из политического дневника».

Чернов считал, что неразвитость конструктивных начал, необходимых для строительства новых гражданских и политических отношений, проявившаяся в одинаковой степени, как в среде политической элиты, так и в народе, привела, в конечном счете, к охлократическому перерождению русской революции. Воцарившаяся анархия стала следствием завышенных ожиданий в массах, уверовавших во всесилие революционной власти и требовавших немедленных социальных улучшений, с одной стороны, и неспособности последней оперативно решать назревшие жизненные вопросы — с другой. Чернов вынужден был признать ошибки Временного правительства, которое слишком затянуло созыв Учредительного собрания, откладывало радикальные преобразования, опасаясь разрушить «гражданский мир» и компромисс с буржуазией.

Вернемся снова к Мартову: Значительно мягче велась полемика между Лениным и Мартовым, позиция которого к большевикам была наиболее близкой, хотя он тоже бескомпромиссно подвергал осуждению ленинские установки на социалистическую революцию. Не имея своего печатного органа (лишь в сентябре начала издаваться «Искра» – руководящая газета меньшевиков-интернационалистов), Ю.О. Мартов печатался в «Новой жизни» М. Горького. В статьях «Единство революционной демократии», «Революционная диктатура», «Разоблачение Михаэлиса», «О рыцарской тактике», «Что же теперь?» и других проводилась мысль, что рабочий класс в июльские дни «понес несомненное поражение», что оборонческий блок меньшевиков и эсеров «все возможное сделал, чтобы толкать массы к большевикам» и в результате оказался «бессильным противодействовать напору контрреволюции». С горечью подчеркивая, что революция отброшена назад, Мартов в статье «Что же теперь?» пророчески писал: «Завтра, может быть, Милюковы и Родзянко приобретут некоторое влияние на ход государственного корабля. Будут сделаны попытки – о, конечно, – под предлогом «спасение революции и Родины» урезать основные права рабочего класса. Предстоят черные дни. Но судьбы революции этим поворотом не решаются». Призывая не поддаваться «ни провокации справа», ни «сигналам отчаяния слева», Мартов последовательно отстаивал свою идею однородного социалистического правительства и особенно напористо проводил эту мысль после разгрома корниловского заговора. Считая, что в истории русской революции наступила «критическая минута», что «в полном грозном объеме встал вопрос об итогах политики соглашения с буржуазией, политики, которая представляется «убийственной», он в передовой первого номера газеты «Искра» заключал: «Коалиционная политика, которую партийное большинство проводило с такой самоуверенностью, разлетелась в прах при столкновении с контрреволюцией… Пришлось подойти вплотную к выводу, что доделать революцию и докончить ломку старого может лишь демократия, вырвавшаяся из плена коалиции с имущими»
2. 2.Публицистика Ленина в 18-19 годы (По статьям «Великий почин», «Очередные задачи советской власти», «О характере наших газет»)

/>

Отзывы современников свидетельствуют о необыкновенном ораторском искусстве Ленина, и мы можем оценить, насколько талантлив он был как публицист. Гений «вождя» увлекать людей силой своего слова – не последняя причина всего случившегося с нашей страной за 70 лет советской власти. Безотносительно того, был ли «советский» период жизни положительным явлением или отрицательным, надо признать, что Ульянов-Ленин умел внушить свои идеи сам и знал, как организовывать в своих целях работу прессы. Его статьи, которыми он разъяснял обществу политику партии, всегда написаны доходчиво. Подчас очень эмоционально, и изобилуют оборотами, пафос которых кажется сейчас непонятным. Но тогда эти воззвания были актуальными именно в таком виде, полностью адекватными моменту.

Большинство ленинских произведений имеют яркий оттенок субъективности. Автор недвусмысленно дает понять, что по данному вопросу у него есть своя точка зрения. И он отстаивает эту точку зрения, важную уже потому, что сам вопрос, о котором идет речь, требует немедленных действий. Ленин старается побудить даже самого невнимательно и пренебрежительного читателя к размышлению и, впоследствии, к действию. И при этом Ленин умел сочетать жесткие оценки с объективным изложением фактов. Но, с другой стороны, в своих публицистических произведениях Ленин был все же больше ученым. Основное внимание он уделяет вопросам политико-экономической реальности, стратегии и тактике политической борьбы. При этом сами призывы временно отступают на второй план. На первом – разбор, объяснение сути того, что происходит, а также соответствие происходящего тому толкованию, которое предлагается автором.

Время, когда была написана одна из знаменитых ленинских работ «Очередные задачи советской власти», (1918 г. ) было полно надежд и тревог для россиян. Период первой мирной передышки, достигнутой заключением Брестского договора. Для Ленина это был момент напряженной борьбы с «левыми» коммунистами и троцкистами. После заключения Брестского договора партия раскололась: Троцкий и его последователи считали, что договор был грубым отступлением от истинных революционных идеалов. Ведь Маркс писал, что коммунизм должен наступить в результате международной революции, всемирного кризиса. И противники Ленина утверждали, что, заключая Брестский мир, Ленин тормозит развитие всемирной революции. Наоборот, следует и дальше изматывать противника войной, пока наконец и у них не произойдет социалистической революции. Мир и отдых казались ненужной уступкой, явным нарушением развития революции. Ленин в ответ выдвинул тезис о том, что необходимости в нагнетании всемирной революции нет. Коммунизм можно построить в отдельно взятой стране, в которой на данный момент уже созданы все условия для возникновения социалистического общества – писал Ульянов. 8-го марта 1918 года состоялся YII Экстренный Съезд РКП(б), первый съезд после Октябрьской революции. Он был назван Экстренным благодаря накалившейся ситуации внутри партии и должен был положить конец разногласиям.

Именно после этого Съезда (ориентировочно 23-28 марта 1918 г.) Ленин продиктовал стенографу материал «Тезисы о задачах Советской власти в настоящий момент», в окончательной редакции ставшие «Очередными задачами Советской власти». В ЦК РКП(б) шло обсуждение будущего социалистического строительства. На заседании ЦК партии 31 марта было признано, что период завоевания власти кончился и идет основное строительство. «Необходимо привлекать к работе опытных, знающих, деловых людей». Но однозначного ответа, как именно теперь надо поднимать экономику страны, у партии не было. Четвертого апреля 1918 года на совещании руководителей ЦК с левыми коммунистами Ленин выдвинул свою программу в противовес «Тезисам о текущем моменте» левых коммунистов. Седьмого апреля состоялся пленум ЦК, где Ленин опять подчеркнул, что революция переживает новый период. ЦК поручил ему «выработать тезисы, касающиеся данного момента». Так «Тезисы о задачах Советской сласти в настоящий момент» окончательно оформились. «Вождь» зачитал их 26-го апреля 1918-го года на заседании ЦК партии, и получил единодушное одобрение ЦК. Было постановлено опубликовать «Тезисы» в виде статьи в «Правде» и «Известиях ВЦИК», а также издать отдельной брошюрой. В том же году вышло более 10 изданий брошюры: в Москве, Петрограде, Саратове, Казани, Тамбове и т.д. Вышла брошюра и за рубежом, переведенная на другие языки.

Цель статьи – поставить перед обществом новые задачи и обосновать, почему более не актуальны старые. «Очередные задачи советской власти» — труд основательный, многоглавый, затрагивающий массу проблем. Фактически, он должен был разъяснить партии и народу дальнейшее развитие всей Советской России, важнейшие детали ее идеологии, экономические и внешнеполитические моменты.

«Очередные задачи Советской власти» начинаются с разъяснения внутри- и внешнеполитической обстановки в динамике. Если раньше основными задачами советской власти было убедить страну в правильности своей политики и завоевание политической власти, подавление «сопротивления эксплуататоров», то сейчас эти задачи уже решены. Следующее, что надо сделать – справиться с сиюминутными проблемами: избежать голода, ликвидировать разруху в стране, искоренить преступность. Далее перед Лениным встает нелегкая задача доказать партии и обществу необходимость некоторых уступок «эксплуататорам». Советская власть уравнивала зарплаты высококлассных специалистов и простых рабочих. Естественно, в таких условиях большинство специалистов, и вообще множество здравомыслящих интеллигентных людей предпочли уехать за границу. Страна осталась без специалистов именно в тот момент, когда они ей больше всего были нужны: экономика была серьезно подорвана долгой войной, гражданскими распрями и неразберихой в правительстве. Учитывая все эти обстоятельства, Ленин предлагает пригласить из-за рубежа лучших специалистов и платить им даже больше, чем они могут потребовать, чтобы они сделали свою работу наилучшим образом. «Подойдем к вопросу с практической стороны». – рассуждает Ленин. «Допустим, Российской Советской республике необходимы 1000 первоклассных ученых и специалистов разных областей знания, техники, практического опыта, для руководства народным трудом в целях возможно более быстрого экономического подъема страны. Допустим, что эти «звезды первой величины» приходится оплачивать – большинство из них, конечно, тем развращеннее буржуазными нравами, чем охотнее оно кричит о развращенности рабочих, — по 25 000 рублей в год. Допустим, что эту сумму (25 миллионов рублей) надо удвоить (предполагая выдачу премий за особенно успешное и быстрое выполнение важнейших из организаторских — технических заданий) или даже учетверить (предполагая привлечение нескольких сот более требовательных заграничных специалистов). Подавляющее большинство сознательных рабочих и крестьян одобрит такой расход, зная из практической жизни, что наша отсталость заставляет нас терять миллиарды, а такой степени организованности, учета и контроля, чтобы вызвать поголовное и добровольное участие «звезд» буржуазной интеллигенции в нашей работе, мы еще не достигли». Ленин всегда стремится к точности и предельной ясности каждого своего тезиса. Так, только подходя к мысли пригласить иностранных специалистов, он прибегает к метафоре. Победу Советской власти над эксплуататорами он сравнивает с победой кавалерийской атаки в бою. «…Но признание того, что приходится наверстывать упущенное, не равносильно ли это признанию в некоей содеянной ошибке? – Нисколько. (…) Признавая, что надо теперь наверстывать упущенное в подвозе тяжелой артиллерии, мы вовсе не признаем ошибкой победоносную кавалерийскую атаку».

Ленин очерчивает дальнейшие пути экономического развития страны, подчеркивая необходимость учета и контроля над всеми денежными операциями. Одним из способов повышения эффективности банков он называет «поимку и расстрел взяточников и жуликов». «Значение борьбы за всенародный учет и контроль» – так и называется следующая статья. Новое государство сталкивается с проблемами народного недоверия: люди не привыкли к коллективизму, и власти нужно проявить максимум понимания и настойчивости, чтобы убедить общество в эффективности своих действий. «Рабочий контроль введен у нас как закон, о в жизнь и даже в сознание широких масс пролетариата он едва-едва начинает проникать» – сетует Ленин. Это действительно важнейшая проблема для советской власти. Никогда еще россияне не сталкивались с подобной политикой власти: когда имущество отнимают, обещая «всеобщее равенство», равное количество этого самого имущества всем взамен. Осуществить равенство потребления в реальности стало очень важной и довольно сложной задачей. Ленин призывает передовиков-рабочих «провести победоносный и беспощадный поход против нарушителей этого контроля». Без этого, считает он, невозможно сделать второй шаг к социализму, то есть перейти к рабочему регулированию всего производства. Описывая дальше блестящее будущее победившего социализма, «вождь» описывает государство, где рабочий день можно снизить «до семи, до шести часов в сутки и еще менее». Завершается глава тезисом о том, что Советы должны измерять свои успехи в деле социалистического строительства тем, насколько приближается развитие кооперативов к тому, чтобы охватить все население.

В главе «Повышение производительности труда» Ленин подробно рассказывает, что он подразумевает под этим повышением и как оно должно быть организовано. Во-первых, требуется обеспечение материальной основы крупной индустрии, развитие производства топлива, железа, машиностроения, химической промышленности. Ленин понимал, что Советская республика – кладезь полезных ископаемых, страна с огромными перспективами в плане практически любой промышленности. Другим условием повышения производительности труда он называл образовательный и культурный подъем массы населения. Образованные, культурные рабочие будут работать лучше и лучше понимать, для чего они работают. И еще одним «условием экономического подъема является и повышение дисциплины трудящихся, уменья работать, спорости, интенсивности труда, лучшей его организации». Притом Ленин признает, что «русский человек – плохой работник по сравнению с передовыми нациями», но в этом виноват, по его мнению, развращающий режим царизма. Выход же в переходе на более эффективные методы работы посредством принуждения и путем организации социалистического соревнования. Интереснейшая глава «Организация соревнования» стала программной для средств массовой информации.

Ленин опровергает «бессмыслицу, которую буржуазия охотно распространяет про социализм» о том, что социалисты отрицают значения соревнования. Наоборот, пишет Ленин, уничтожая классы и, следовательно, порабощение масс, социализм впервые открывает дорогу для соревнования в массовом масштабе. Например, соревнование в прессе. Соревнуясь за читателей, буржуазная пресса забавляет публику «пикантными политическими пустяками», забывая о быте и проблемах простых рабочих. Социалистическая же печать должна прикладывать все усилия, чтобы избежать пустословия. Говорить надо только о конкретных недостатках, проблемах, чтобы заклеймить и искоренить их или, наоборот, рассказывать о положительных явлениях, чтобы люди перенимали их. Печать должна принести статистику в массы, заявлять о самых успешных коммунах, чтобы можно было сразу их награждать: «сокращением на известный период рабочего дня, повышением заработка, предоставлением большого количества культурных или эстетических благ и ценностей».

Рефрен всей статьи «Очередные задачи советской власти»: «Мы этому еще не научились. Мы этому научимся» — повторяется практически в каждой главе. Следующий метод «обучения» новому порядку – принуждение.

В первом варианте статьи все эти мысли были выражены менее конкретно и ясно, сама статья не отличалась четкой структурой. Также первый вариант статьи «Очередные задачи советской сласти» содержал некоторые отвлеченные размышления, например, о значении денежных знаков в новой советской экономике и о необходимости экспроприации этих денежных знаков.

20-го сентября 1918 года в «Правде» вышла программная статья Ленина «О характере наших газет». Она продолжает тему о том, какой должна быть коммунистическая газета. Статья похожа на слегка обработанный отрывок из некого большого труда: вступление практически отсутствует. Ленин практически слово в слово повторяет свои указания, данные в главе «Организация соревнования», и слегка конкретизирует их. Он говорит, что цель прессы – помогать в организации труда. Для этого нужно тщательно выяснять и перепроверять достоверность информации об успехах комитетов бедноты, фабрик, земледельческих коммун и т.п., и, если все действительно хорошо, то рассказать подробно о способах достижения успеха. Если же вскроются негативные факты, их тоже надо опубликовать. Ленин призывает к информационной войне с недостатками на производстве и в армии. Особенно он подчеркивает важность вскрытия недостатков армии. «Травим ли мы трусливых полководцев и разинь? Очернили ли мы перед Россией полки, никуда не годные? «Поймали» ли мы достаточное количество худых образцов, которых надо бы с наибольшим шумом удалить из армии за негодность, за халатность, за опоздание и т.п.?» – задает риторические вопросы Ленин. Его стиль, как всегда, достаточно эмоционален и приближен к разговорной речи. Вот как он выражает свои итоговые рекомендации: «Поменьше политической трескотни. Поменьше интеллигентских рассуждений. Поближе к жизни».

Статья «Великий почин» (о героизме рабочих в тылу. По поводу «коммунистических субботников») была написана в трудный момент. Летом 1919 Англия, США, Франция и другие державы Антанты предприняли против Советской России новый военный поход. Обострилась гражданская война: Деникин быстро продвигался вглубь страны. Перед Лениным стояла задача поднять дух своих единомышленников, мобилизовать людей на ударную работу. Фронт поглощал тогда все силы экономики: требовалось масса оружия, снаряжения, транспорта, хлеба и т.д… «Великий почин» был издан отдельной брошюрой в июле 1919 г. в Москве Государственным издательством за подписью «Н. Ленин», как и две предыдущие рассмотренные статьи.

В этой брошюре Владимир Ильич комментирует появление субботников, этой новой формы работы. Статья начинается с одобрения героизма красноармейцев, с которым Ленин сравнивает героизм рабочих тыла. Он выводит мысль о том, что ударная работа, работа на благо фронта, сверхурочная и неоплачиваемая – есть такое же проявление героизма и патриотизма, как и участие в боях. Примерно половину статьи занимают цитаты статей, где приводятся факты о перевыполнении различных норм и прелестях субботнего коллективного труда.

Выводы из появления субботников делаются следующие: «коммунами» отныне должно называть не всех, кто так назовется, а только достойных, т.е. доказавших свою коммунистичность ударными субботниками. К тому же, «Великий почин «коммунистических субботников» должен быть использован также в другом отношении, именно: для чистки партии». То есть, кто не с субботниками – тот против нас. Партия становится своеобразной церковью нового общества. «…принимать в партию только после полугодового, скажем, «искуса» или «стажа», состоящего в «работе по-революционному». Коммунист здесь приравнен к человеку высочайших моральных качеств, и лестница партийных званий здесь одновременно есть то, что раньше было лестницей званий церковных. Эту мысль подтверждают порядки социалистического общества, где коллектив был вправе надзирать за нравственностью своих членов, как это раньше делала церковь. И, конечно, наибольшим весом в обсуждениях нравственности обладали голоса людей партии.

Ленинское умение убеждать и быть гибким для достижения своих целей порой поражает: он прекрасно знает, что ошибки при переходе к новому строю неизбежны, что «лес рубят – щепки летят». Признавая это в статьях, он заранее гасит возможное недовольство. Он осознает, что его идеи непривычны для общества и многим кажутся утопичными. И то и дело утешает «неверующих»: не смотря на кажущуюся трудность, при большом желании возможно все. «Но невозможного тут ничего нет, и раз у нас будет ясное сознание необходимости перемены, твердая решимость осуществить ее, выдержка в преследовании великой и трудной цели, -мы ее осуществим».

Ленин – ярый противник всех традиций и атеист. Вере в Бога он противопоставляет веру в близкий коммунизм, фактически, в избавление от страданий уже на Земле. Стиль его работ проникнут почти религиозным пафосом. В отличие от Библии с ее строгими заповедями и расплывчатыми образами его работы предлагают конкретные и относительно легко-исполнимые указания к действию. Тезисы Ленина прекрасно обоснованы, подробно рассмотрены со всех сторон, их интересно читать. И соблазниться простотой его экономических формул и лозунгов, ведущих к праведному и безбедному существованию, очень легко. Особенно людям, которые перенесли много страданий во время войн, натерпелись от «прелестей» начальных стадий капитализма и устали надеяться на Бога. Если б от Рая на Земле нас отделяли считанные годы тяжкого труда, кто бы не согласился потерпеть и поработать еще немного?.. Мнение некоторых современных скандальных метафизиков о том, что Ленин являлся Антихристом, кажется не столь сомнительным в свете подобных рассуждений.
2.3.Зарубежная публицистика: Д.Рида и
Г. Уэллса    продолжение
--PAGE_BREAK--
Джон Рид

«Десять дней, которые потрясли мир» — книга американского журналиста Джона Рида, об Октябрьской революции 1917 года в России, свидетелем которой он был сам.

На мой взгляд книга Рида документальна. Сам автор назвал ее «подробным отчетом». Он был настоящим репортером, и несколько дней почти не спал, постоянно находясь в местах главных событий и разговаривая с огромным количеством русских — от министров и партийных вождей до швейцаров и извозчиков. А русские, увидев иностранца, немедленно хотели донести до Америки и Европы свою правду о происходящем в их стране. Это потом от иностранцев в СССР начнут шарахаться.

Книга Рида талантлива. Читая ее, ощущаешь вибрирующую наэлектризованную атмосферу, видишь толчею в Смольном, слышишь страстные речи и уличную стрельбу.

Как я понял Рид признавал, что «в борьбе мои симпатии не были нейтральны». Он был левым, не столько даже политически, сколько эстетически.

Ну не нравились ему хорошо одетые, воспитанные и упитанные русские, похожие на людей, «какие в полдень заполняют тротуары Пятой авеню»! Его сочувствие — на стороне «обносившихся солдат, измазанных рабочих и крестьян». Он не сомневался, что «русская революция есть одно из величайших событий в истории человечества, а возвышение большевиков — явление мирового значения», и не скрывал своего восхищения Лениным.

Ленин в предисловии к первому американскому изданию написал, что «желал бы видеть эту книгу распространённой в миллионах экземпляров».

И тут мы сталкиваемся с загадкой: почему «10 дней, которые потрясли мир» не популяризировали в СССР?

Имя «замечательного сына американского народа» и «представителя прогрессивного человечества» было известно каждому школьнику. А саму книгу редко кто держал в руках. Ее не запрещали, но издавали сравнительно небольшими тиражами, и в основном в годы хрущевской оттепели.

Одна из причин очевидна: в книге нет ни слова о Сталине. Не заметил Рид в ноябре 17-го такого выдающегося революционера, да и все тут! Зато Троцкий говорит и действует чуть ли не на каждой странице.

Но после XX съезда отсутствие упоминаний о Сталине должно было быть плюсом. Что касается Троцкого — в Советском Союзе для подобных случаев существовала практика написания к полезным, но не вполне укладывавшимся в канон произведениям длинных предисловий. Можно было разъяснить, что во время революции Троцкий ловко маскировался, или что Рид, будучи иностранцем, чего-нибудь «не увидел» и «не понял».

Рид щедро давал высказаться не только большевикам, но и их противникам. Керенский и Карелин, Чернов и Чхеидзе говорят у него от первого лица.

Рид был коммунистом, но, кроме того, человеком, рожденным в свободной стране, и занимался журналистикой, а не пропагандой. Он не скрывал своих симпатий и антипатий, но твердо придерживался древнеримского правила: выслушаны должны быть обе стороны.

Советская литература объясняла кратко: все партии, кроме большевистской, дискредитировали себя в глазах народа, и были сброшены в мусорную корзину истории. Так зачем цитировать их вождей? Кому интересен голос из мусорной корзины?

Из «10 дней, которые потрясли мир» очевидно, что самым первым деянием большевиков была атака на свободу печати.

Вот как описывает Рид ситуацию при Временном правительстве:

«В каждом городе каждая политическая партия выпускала свою газету, а иногда и несколько газет. Тысячи организаций печатали сотни тысяч политических брошюр, затопляя ими окопы и деревни, заводы и городские улицы. Ежедневно отправлялись во все уголки страны тонны, грузовики, поезда литературы. Россия поглощала печатный материал с такой же ненасытностью, с какой сухой песок впитывает воду.

Россию затоплял поток живого слова. В течение целых месяцев каждый перекресток постоянно был публичной трибуной. В Петрограде постоянно заседали три-четыре съезда сразу. Попытки ограничить время ораторов проваливались решительно на всех митингах, и каждый имел полную возможность выразить все чувства и мысли, какие только у него были. Так бурлил этот поток возвышенных и горячих мыслей, и было ясно, что Россия уже никогда не сможет снова онеметь».

Тут Рид ошибся.

«В пять часов утра 9 ноября в типографию городского самоуправления явились красногвардейцы, конфисковали тысячи экземпляров думского воззвания-протеста и закрыли официальный орган думы. Все буржуазные газеты были сброшены с печатных машин».

На следующее утро Рид наблюдал, как солдат с винтовкой пытался отнять у мальчишки-газетчика пачку эсеровского «Солдатского голоса», но за того вступилась «шумная толпа хорошо одетых людей». Ничего, недолго им шуметь осталось!

16 ноября вопрос о свободе печати был поставлен на сессии ЦИК. Не только эсеры и меньшевики, но и некоторые большевики отказывались понимать, что происходит. Ведь много лет свобода печати была одним из главных требований всех революционеров!

С большим трудом прошла резолюция большевистского ЦК, первый пункт которой гласил: «Закрытие буржуазных газет… являлось необходимой мерой для установления нового режима в области печати, при котором капиталисты — собственники типографий и бумаги — не могли бы становиться самодержавными фабрикантами общественного мнения».

Знакомые слова: надо только заменить «типографии и бумагу» на «телеканалы».

В резолюции еще говорилось, что, как только будет наведен порядок, политические партии и общественные организации получат равный доступ к «типографиям и бумаге». Троцкий уверял, что ограничения вводятся на недолгий переходный период.

Записки очевидца то и дело приходят в противоречие с официальной советской историей. Например, оказывается, что против большевиков выступали не только богачи, но и «крестьяне с бородами», и «телефонистки в стоптанных ботинках». Рид находил этому объяснение: крестьяне отсталые, телефонисткам по-женски симпатичнее бравые юнкера, чем неотесанные солдаты — но до ретуширования действительности не опускался.

А чего стоит такая деталь: в Смольном до переворота уже появилась отдельная столовая для членов ЦИК, где отпускали хлеб с маслом и «неограниченное количество стаканов чая»?

Еще один нежелательный момент: выясняется, что главной и, по сути, единственной силой октябрьского переворота был петроградский гарнизон.

Рид пишет о каких-то «пролетариях», но, как только доходит до картинок из жизни, рабочих питерских заводов там не оказывается. Митингуют и берут власть исключительно люди в серых шинелях.

«10 дней, которые потрясли мир», изображают не народную революцию, а военный путч, только устроенный не генералами, а взбунтовавшимися солдатами.

В 1917 году любая тыловая часть автоматически становилась «революционной».

Впрочем, вправе ли мы осуждать дедов и прадедов за нежелание оказаться в окопной мясорубке? Если они и виноваты в чем-то, так в легковерии.

Книга«Десять дней, которые потрясли мир» была совершенно необычным явлением в американской литературе и открывала новую страницу в ее истории. «Десять дней…» раскрывает действительность в революционном развитии в полном смысле слова. В этом прежде всего проявляется новаторство Рида, успешно воплотившего в образах сущность и дух, динамику, и пафос, народность и гуманизм величайшего события Октябрьской революции. Перед глазами читателя проходит процесс рождения нового мира, сопровождающийся агонией старого, насквозь прогнившего строя. Риду удалось сочетать документальность и точность в изложении событий с подлинной поэтичностью и художественностью.

Это было результатом и высокого писательского таланта и глубокого понимания происходящих событий. Однако в книге Рида имеются отдельные неточности и ошибки; он не располагает всеми сведениями о титанической деятельности русских большевиков во главе с В. И. Лениным в подполье, об их борьбе.

Для повествования Рида характерен поразительный динамизм. Ощущение движения, быстрой смены событий, стремительного и неудержимого их развития создается не только чередованием картин и эпизодов, но и всем построением книги. Из Смольного — центра, организующего революцию, повествование переносит нас в Городскую Думу — сосредоточение темных сил реакции. Подлинно поэтично передается пафос и высокий революционный накал, царящие в Смольном. Саркастически, с оттенком иронии и презрения обрисовываются контрреволюционные деятели Думы. Важное место в поэтическом восприятии революции занимают массовые сцены, раскрывающие революционную энергию русского трудового народа — рабочих и солдат. Джон Рид целиком приводит оглашенное В. И. Лениным «Обращение к народам и правительствам всех воюющих стран». В этом сказывается еще одна особенность книги: Рид смело включает в ее ткань документы, давая читателю возможность лучше разобраться в происходящих событиях. Эту же цель преследуют и многочисленные авторские отступления.

Г. Д. Уэллс

Осенью 1920 года Г. Д. Уэллс после пребывания в Советской России и по возвращении в Англию выпустил книгу «Россия во мгле», в которой рассказал о своих впечатлениях. Наверное, еще ни одна книга до этого не вызывала столько шума на Западе, а также негодования среди белогвардейской эмиграции.

В этой книге я вижу Россию после гражданской войны — голодную, разорённую. Уэллс не скрывает, что войну эту навязывают молодой республике с Запада, натравливая на нее «белых» и «коричневых» авантюристов. На неопытное еще советское правительство свалились непосильные задачи. Причем Уэллсу предстала картина уже не в худшем виде — уже усмирен бандитизм и возвращены едва не потерянные окраины. В книге убедительно показано, что революции 1917 года были не убийством, а эвтаназией умирающего.

Посмеиваясь над коммунистами, Уэллс тем не менее, безошибочно видит в них единственную силу, способную спасти положение. Он высмеивает Маркса, морщится от фанатиков-активистов, но Ленин и его команда производят большое положительное впечатление. Он ожидает увидеть безумных фанатиков — а видит неглупых людей, осознающих, что управляют тонущим кораблем и пытающихся хоть как-то дотянуть до берега. Монархисты и «западники» не поверят собственным глазам, читая это; они обвинят Уэллса во лжи и предвзятости. Но стал бы лживый и предвзятый апологет коммунистов писать о разрухе и распаде России и беспомощности коммунистической доктрины? Это ложка дёгтя уже для «красных» читателей.

Неоднозначное мнение сложилось о книге. С одной стороны, вроде бы все верно описывает автор (мое субъективное мнение, конечно -я в то время не жил): и полнейшую разруху в управлении государством, в народно-хозяйственной сфере, и страшный голод в Питере и Москве. Но на подсознательном уровне чувствуется скрытая фальшь.

Г. Уэллс пишет, что когда страна погрузилась в полную катастрофу, внутри нее не осталось сил, способных поднять государство, сплотиться вокруг общей идеи. С этим можно согласиться. Зато… «из Америки и Западной Европы вернулось много эмигрантов, энергичных, полных энтузиазма, еще молодых людей, утративших в более предприимчивом западном мире привычную русскую непрактичность и научившихся доводить дело до конца. Эти молодые люди и составляют движущую силу большевизма. Многие из них — евреи; большинство эмигрировавших из России в Америку было еврейского происхождения, но очень мало кто из них настроен националистически». Евреи, вернувшиеся из благополучной по сравнению с Россией Америки, для воплощения светлой идеи коммунизма на месте разваливающейся страны??? С трудом верится. И почему автор вскользь упоминает о националистическом их настрое? Значит он все-таки имел место.

«В своем рассказе я старался также дать беспристрастную оценку деятельности большевистского правительства», пишет автор. Но он за свое очень короткое путешествие исследует, в основном, Петроград и Москву, что врятли позволяет говорить об объективности повествования. Г.Уэллс дает описание крайней разлаженности всех сфер жизни России, таких как медицина, наука, искусство, хозяйство, но следом описывает чистые школы с довольными, сытыми детьми, которых обучают старые кадры учителей, также сытых и одетых. «Мне показали собранные и опубликованные большевиками потрясающие статистические данные о моральном разложении Петроградской молодежи» — А разве не коммунисты провозглашали на заре становления строя абсолютную свободу в половых связях, вплоть до групповухи, целенаправленное разложение семейных ценностей?

Далее: «Десять тысяч крестов московских церквей все еще сверкают на солнце. На кремлевских башнях по-прежнему простирают крылья императорские орлы. Большевики или слишком заняты другими делами, или просто не обращают на них внимания. Церкви открыты; толпы молящихся усердно прикладываются к иконам».

Думаю, большевики боятся потерять пассивную поддержку темного, суеверного народа. История показала, что окрепнув, новая власть взялась за решение этого упущения.

Честно говоря, после этого произведения положительное мнение о Герберте Уэллсе несколько поуменьшилось.

Единственное слабое место книги — попытки гадать о будущем. Уэллс настроен пессимистически, он не верит, что Советская Республика восстановится без помощи с Запада, предупреждает об угрозе азиатской иммиграции и распада России. Уже через 10-20 лет это будет выглядеть презабавно при сравнении с индустриально развитым и строго, тоталитарно управляемым СССР.

Не скажу, что рассказ совсем не впечатлил, автор честно признается, что абсолютно не поддерживает идеи коммунизма и способы их взращивания на российской почве, он дает неоднозначную оценку Ленина, характеризующего его как разрушителя и созидателя в то же время.
Но, в целом, автор не особо ответил на затронутые вопросы, лишь поколебав воздух.

Вывод:

Герберт Уэллс и Джон Рид, – единственные западные журналисты, которые, искренне, но объективно старались писать о России тех лет, ставших чрезвычайно важными в истории страны. Так что сочинения этих авторов с каждым годом вызывают всё больше и больше любопытсва.

Уэллс попал в Советский Союз по приглашению Максима Горького, с которым дружил. Поселился у него в квартире и принялся изучать быт и нравы страны.

Уэллс, в отличие, Джона Рида, увидел Советский Союз, в основном, с негативной стороны. Он писал о стране, опустошённой войной и блокадой. Считал, что будущее государства неясно и не видел никаких особых перспектив. В то же время предупреждал западные страны от опасности вмешательства во внутренние дела СССР.

Для всего мира в те годы особый интерес вызывала таинстственная и удивительная фигура Владимира Ленина, от которого не знали, чего ждать, то ли всеобщего блага, то ли всемирного ужаса и разрушения. Для Горького же Ленин был своим человеком, так что встречу Уэллса и вождя молодой социалистической республики удалось организовать.

Часть книги «Россия во мгле» посвящена беседе с Лениным, обсуждению будущего Советского Союза. Ленин переполнен планами и надеждами. Уэллс переполнен сомнениями и скепсисом.

В 1917 г. Джон Рид, снискавший славу одного из самых талантливых корреспондентов с театра военных действий, приехал в Петроград. В марте 1917 — мае 1918 гг. в цикле корреспонденций “Красная Россия” он подробно фиксирует события того времени. Позднее они стали основой книги «10 дней, которые потрясли мир», вышедшей на английском языке в Нью-Йорке в 1919 г.

В русском переводе книга выходила с 1923 г.; выдержала множество изданий. Сопровождались они предисловием В.И. Ленина, считавшего, что книга Рида “дает правдивое и необыкновенно живо написанное изображение событий, столь важных для понимания того, что такое пролетарская революция, что такое диктатура пролетариата”. Однако некоторые критики отмечали в книге “серьезные политические недостатки. Недостаточное понимание вопросов стратегии и тактики революции, крупнейшие ошибки в ряде положений (переоценка роли Троцкого, штрейкбрехерства Каменева, Рязанова
 и др.) делают книгу не соответствующей требованиям современного советского читателя”.

Книга не раз подвергалась купированию: сравнение текстов различных изданий позволяет проследить отношение советской цензуры к тем или иным деятелям и событиям революции. С 1930-х гг. исчезает имя Троцкого, роли которого в октябрьском перевороте автор уделил немало места. Позднее — имена Зиновьева, Каменева, Антонова-Овсеенко
 и других деятелей, ставших жертвами Большого террора. В 1957 г., решено было вообще изъять и уничтожить все издания книги, вышедшие до 1957 г. В дальнейшем книга выходила в “очищенном” виде: все эпизоды, в которых фигурируют упомянутые деятели, были изъяты.
Заключение

Российская журналистика за более чем 200-летний период своего развития к 1917 г. превратилась в мощный социальный институт. В начале XX века в России насчитывалось свыше тысячи, а к 1917 г. около трех тысяч газетных и журнальных изданий.

С учетом самых различных групп читателей, их политических взглядов, убеждений, общественного положения и возраста выходили общественно-политические, торгово-промышленные, финансовые, литературные, иллюстрированные и многие другие типы газет и журналов. Основную их массу составляли правительственные, монархические и другие буржуазные издания.

Одновременно с развитием буржуазной прессы активизировался рост печати социалистической ориентации, изданий эсеров и российских социал-демократов. Развитие социалистической периодики характерно противоборством в русской журналистике на исходе XIX в. двух идеологий – народничества и марксизма. Эти два направления в общем потоке социалистической мысли (пролетарский и крестьянский социализм) длительное время не просто сосуществовали параллельно, а влияли друг на друга, стимулируя поиск социалистической перспективы.

На рубеже XIX–XX вв. в России шел интенсивный процесс формирования социал-демократической и эсеровской партий и их печати. Особое значение в их развитии имело создание в 1900 г. газет «Искра» и «Революционная Россия».

В редакцию «Искры» входили В.И. Ленин, Г.В. Плеханов, Ю.О. Мартов, П.Б. Аксельрод, В.И. Засулич и А.Н. Потресов. В укреплении искровского направления важную роль сыграли выступления в газете В.И. Ленина, Г.В. Плеханова, Ю.О. Мартова, а также опубликование в «Искре» программы РСДРП.

Начиная с «Искры», Л. Мартов (Ю.О. Цедербаум) возглавлял все издания меньшевиков. Он принадлежал к тому же поколению социал-демократов, что и В.И. Ленин.

Революционная деятельность В.М. Чернова (1873–1952 гг.) началась в 90-е годы, когда он был еще студентом Московского университета. Его молодые годы во многом схожи с началом революционной деятельности В.И. Ленина и Ю.О. Мартова: исключение из университета, арест в 1894 г. по делу революционно-демократической партии «Народное право», трехлетняя ссылка, после нее – заграница, где он создает «Аграрно-социалистическую лигу», ставшую важным этапом на пути формирования партии социалистов-революционеров. На первых же ее съездах выступал с программными докладами как признанный теоретик эсеров. В «Революционной России» большинство руководящих статей также принадлежало его перу.

Важно заметить, что широкая программа демократических преобразований, выдвигаемых эсерами, в ряде основных положений: свобода слова, печати, совести, собраний и союзов, неприкосновенность личности была близка требованиям РСДРП. Так же, как «Искра», «Революционная Россия» была трибуной обличения самодержавия.

Накануне, да и в годы первой российской революции, партия эсеров не переживала острых внутренних расколов, в русской же социал-демократии после второго партийного съезда борьба между большевиками и меньшевиками все более обострялась. К 1905 г. эти два течения уже оформились в самостоятельные фракции, имевшие свои руководящие центры, органы печати, местные организации. Меньшевики продолжали издавать «Искру», на страницах которой непрестанно полемизировали с большевиками, издававшими в 1905 г. газеты ««Вперед»» и «Пролетарий». Следует особо заметить, что уже в ходе этой полемики, Г.В. Плеханов разъяснял в «Искре» всю опасность насаждения большевиками антидемократических, диктаторских методов руководства в партии. Наиболее убедительно это выражено в его статье «Централизм или бонапартизм? (Новая попытка образумить лягушек, просящих себе царя)». «Если бы честолюбцы, – пророчески писал в ней Г.В. Плеханов, – захотели бы сделать из партии пьедестал для своего личного тщеславия, если бы наша партия в самом деле наградила себя такой организацией, то в ее рядах очень скоро не осталось бы места ни для умных людей, ни для закаленных борцов: в ней остались бы лишь лягушки, получившие, наконец, желанного царя, да «Центральный Журавль», беспрепятственно глотающий этих лягушек одну за другой».

Подвергая самой острой критике и большевиков, и меньшевиков, неустанно призывая их «направить свои силы не на борьбу друг с другом, а на борьбу с общим врагом», Г.В. Плеханов в годы реакции сначала сблизился с меньшевиками, принимал участие в создании их журнала «Голос социал-демократа», но уже в 1909 г. вместе с В.И. Лениным со страниц центрального органа РСДРП газеты «Социал-демократ» повел настойчивую борьбу за укрепление подполья, осудив идею открытого существования партии при Столыпине.

 Свою деятельность вместе с В.И. Лениным Г.В. Плеханов продолжил и в «Правде», на страницах которой успешно повел полемику с лидерами меньшевиков. В 1913 г. в цикле статей под общим названием «Под градом пуль» он подверг сокрушающей критике А.Н. Потресова, В.И. Засулич, В. Ежова (С.О. Цедербаума), В. Левицкого (В.О. Цедербаума), Е. Маевского и других меньшевистских лидеров, выступавших в газете «Луч». Против ликвидаторов он выступал также в «Рабочей газете», журнале «Мысль» и других большевистских изданиях. Это было последнее сближение основоположника русской социал-демократии с Лениным. В годы Первой мировой войны их пути разошлись окончательно.

В 1917 г., в условиях буржуазно-демократического государства, социалистическая пресса получила небывалое до сего времени развитие. Партия эсеров издавала ежедневную руководящую политическую газету «Дело народа», правые эсеры – газету «Воля народа», левые – газету «Знамя труда». Около 60 газет в центре и на местах имели меньшевики, центральным органом которых стала «Рабочая газета». Сторонники Мартова, левое крыло меньшевиков, лишь в сентябре наладили издание своей газеты «Искра», активно выступая до этого в «Новой жизни» М. Горького. Правые меньшевики во главе с Г.В. Плехановым выпускали газету «Единство» (с декабря 1917 г. «Наше единство»). Еще больше было изданий большевиков, возобновивших 5 марта 1917 г. газету «Правда», созданную еще в мае 1912 г. и ставшую в 1917 г. центральным органом РСДРП(б), затем в 1918 г. – центральным органом ЦК и МК ВКП(б), а с октября 1952 до 1991 г. – центральным органом Коммунистической партии Советского Союза (КПСС).

Из анархистских изданий, выходивших после Октябрьской революции, наибольшую известность получили газеты «Анархия», «Буревестник», «Труд и воля» и «Вольная жизнь», просуществовавшая до 1922 г.

Установление в России большевистской диктатуры привело к ликвидации многопартийной печати. Лишь спустя многие десятилетия на рубеже второго и третьего тысячелетий стало возможным возрождение многопартийной отечественной журналистики.
Список использованной литературы

1.Батурин Н.Н. Очерки истории социал-демократии в России. Калуга, 1922;

2.Воспоминания о Февральской революции 1917 года. М., 1991.

3.Г. Д. Уэллс книга «Россия во мгле»

4.Д.Рид книга «Десять дней, которые потрясли мир» 

5.Е.Н. Кривошеиной. Февральская революция. М. — Л., 1926

6.Зиновьев Г.Е. Из истории нашей партии. Б.г., 1919; Он же. История Российской коммунистической партии (большевиков). М., 1924;

7.КПСС в резолюциях… Т. 2.

8.КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов. М., 1983. Т. 1. С. 508.

9.Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 16.

10.Ленин В.И. Полн. собр. соч Т. 34.

11.Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 31.

12.Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 40

13.Лядов М.Н. 25 лет Российской коммунистической партии большевиков. Н/Новгород., 1923; Он же. Ленин и ленинизм. Л., 1924;

14.Ленин Н. (Ульянов В.) Собр. соч. в 20-ти тт. Т. 13. М., 1925.

15.Ленин В.И. Избранные произведения: в двух томах. Т. 1. М., 1935. С. VI.

16.Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 30.

17.М.Г. Гейсинского. 1917-1927. Популярный очерк. М. — Л., 1927.

18.Невский В.И. Владимир Ильич (Ульянов). М. — Л., 1924. Он же. История РКП (б). Краткий очерк. Л., 1926; Покровский М.Н. Марксизм и особенности исторического развития России. Л., 1925.

19.Неизвестный Богданов. М., Кн. 1. Статьи, доклады, письма и воспоминания. 1901-1928

20.Очерки по истории Октябрьской революции в двух томах. Т.1. М.-Л., 1927.

21.Программы и планы (по истории для школ) на 1935/1936 учеб-ный год. М., 1935

22.Правда. 1922. 7 июля.

23.Правда. 1922. 13 июля

24.Седьмой экстренный съезд РКП (б). Март 1918 г. Стенографический отчет. М., 1962.

25.Сталин И.В. Собр. соч. Т. 13.

26.С.А. Пионтковского. Октябрьская революция. Ее предпосылки и ход. М., 1923.

27.Троцкий Л.Д. Терроризм и коммунизм. М.-Л., 1925

28.Церетели И.Г. Речи. Пг. 1917; Дан Ф.И. Воспоминания о Февральской революции. Париж, 1963.

29.Чернов В.М. 1917 год: народ и революция //Страна гибнет сегодня.

30.Штейнберг И.З. Нравственный лик революции. Берлин, 1923.