Эвтаназия за и против

--PAGE_BREAK--
1.2 Понятие и способы эвтаназии.

В настоящее время юристов, медиков, да и всё современное  общество волнует целый ряд вопросов, ответы на которые до сих  пор  не  найдены.

Вправе ли человек распорядиться своей жизнью и вовсе отказаться от неё, обратившись к медицинскому работнику с просьбой о прекращении лечения в случае угрожающего жизни заболевания или состояния? Если пациент  имеет на это право, то может ли врач, профессия  которого  обязывает  его  до конца бороться с  болезнью,  способствовать  жизни,  не  прерывать  её, удовлетворить просьбу больного?  Правомерно  и  гуманно  ли  отказывать безнадёжно больному  в  его  просьбе  прекратить  раз  и  навсегда  его страдания? И не будет ли такой отказ расценен  как  применение  к  лицу пыток,  насилия,  жестокого  или  унижающего  человеческое  достоинство обращение,  запрещенное  международным  правом  и  национальным  правом многих современных государств? Это лишь небольшой круг вопросов, ответы на которые надо найти,  чтобы  решить  такую  глобальную  проблему  как гуманность применения эвтаназии.

Анализ обозначенных вопросов предполагает необходимость определить понятие  эвтаназии,  оно  должно  быть   очень   чётким   и   исключать двусмысленности. Эвтаназия (греч. еu –  хорошо  +  thanatos  –  смерть) буквально означает «хорошая, лёгкая смерть». В медицинской, философской и  правовой  литературе  она  толкуется  по-разному:   «безболезненный, щадящий и  избавляющий  от  страданий  необратимый  исход  в  небытие»; «умерщвление неизлечимо больных людей по их просьбе с целью прекращения страданий»; «сознательное  действие,  приводящее  к  смерти  безнадёжно больного человека относительно быстрым и безболезненным путем  с  целью прекращения страданий». Ни одно из  приведённых  определений  нельзя признать исчерпывающим, включающим  все  признаки  и  охватывающим  все возможные  ситуации  эвтаназии.   Первое   определение   не   позволяет отграничить эвтаназию от самоубийства, совершаемого без участия другого лица.  Второе  не  учитывает  случаи,  когда  больной  не  в  состоянии высказать свою  просьбу  (находится  в  коматозном  состоянии).  Третье определение содержит указание на действие,  приводящее  к  смертельному исходу,  и  не  охватывает  случаи  сознательного  бездействия   врача, имеющего  целью  не  препятствовать  естественному   ходу   событий   и наступлению смерти пациента. Ни в одном из определений не  говорится  о субъекте, осуществляющим эвтаназию.

Представляется, что таким субъектом может быть только медицинский  работник  (врач,  фельдшер,  медицинская сестра). Если же соответствующие действия (бездействие) совершают  иные лица,  например  родственники   больного,   то   эти   случаи   следует рассматривать не с  позиции  эвтаназии,  а  с  позиции  более  широкого понятия  –   согласия   потерпевшего   на   причинение   смерти   путём ассистируемого суицида (самоубийство, осуществляемое с помощью  другого лица). Здесь хотелось бы провести грань между ассистируемым суицидом  и эвтаназией. Ассистируемый суицид  является своеобразным «мостом»  между суицидом и эвтаназией.

Итак, эвтаназию можно определить следующим образом: это умышленные действия или бездействие медицинского работника, которые осуществляются в  соответствии   с   явно   и   недвусмысленно   выраженной   просьбой информированного больного  или  его  законного  представителя  с  целью прекращения физических и психических страданий  больного,  находящегося по медицинским показателям в угрожающем жизни состоянии,  в  результате которых наступает его смерть.

Понятие «информированный больной», употребляемое  в  международно- правовых  документах  в  области   здравоохранения,   означает   такого пациента, который осведомлён о  состоянии  своего  здоровья,  диагнозе, прогнозе развития заболевания и последствиях  того  или  иного  лечения либо отказа от него.

Различают эвтаназию  пассивную  и  активную  (критерий  –  позиция

врача), добровольную и недобровольную (критерий  –  позиция  пациента).

Пассивная  эвтаназия  означает,  что  врач,  устраняясь,  не   совершая действий, которые могли бы  поддержать  жизнь,  пассивно  санкционирует умирание (нередко  мучительное)  больного.  Также  пассивную  эвтаназию можно рассматривать как право больного на отказ от  лечения,  операции, принятия лекарственных препаратов. Принуждение его к активному  лечению означает нарушение конституционного права на достоинство личности  (ст. 21), свободу и  личную  неприкосновенность  (ст.  22)  (кроме  случаев, оговоренных в статьях  33,  34  Основ  законодательства  РФ  об  охране здоровья). В  случае  активной  эвтаназии  врачом  целенаправленно,  по заранее  принятому  решению   предпринимаются   специальные   действия, ускоряющие смерть (например,  введение  пациенту  летальной  инъекции).

Вопрос активной эвтаназии являет собой сосредоточение наиболее  горячих споров по поводу эвтаназийной смерти.

Добровольной  называется  эвтаназия,  которая  осуществляется   по недвусмысленной просьбе больного или с предварительно высказанного  его согласия (заранее и в юридически достоверной форме выражать  свою  волю на случай необратимой комы стало широко  распространенной  практикой  в

США, других странах Запада).  Недобровольная  эвтаназия  осуществляется без непосредственного согласия больного.

Комбинируя  эти  формы  эвтаназии,  мы  получаем  четыре  способа (ситуации)  эвтаназии:  добровольной   и   активной;   добровольной   и пассивной; недобровольной и активной; недобровольной и пассивной.

По поводу первой ситуации (добровольная и  активная  эвтаназия)  и четвёртой (недобровольная и пассивная)  специалисты  высказываются  как «за», так и «против». По  поводу  третьей  ситуации  (недобровольная  и активная эвтаназия) мнения чаще всего бывают  отрицательными.  Те,  кто высказываются в пользу  эвтаназии,  как  правило,  имеют  ввиду  вторую ситуацию, когда эвтаназия является добровольной со стороны  больного  и пассивной со стороны врача.

Далее хотелось  бы  выделить  некоторые  аспекты  выбранной  темы. Эвтаназия и  ассистируемый  суицид  известны  человечеству  уже  давно.

Эвтаназия практиковалась в древнем обществе: в Древней Греции младенцев с родовыми травмами и дефектами оставляли на холмах  умирать,  и  такая практика была принята, чтобы  обойти  нравственный  закон,  запрещающий прямое убийство. Прямое  определение  эвтаназии  –  достижение  лёгкой, немучительной смерти не отражает многих  других  аспектов  современного понимания этого слова, которые необходимы для точного  уяснения  смысла данного действия. Последнее тем более важно,  что  в  истории  уже  был прецедент  толкования  данного  понятия  буквально.   «В   гитлеровской Германии декретом от  1  сентября  1939  г.  была  введена  в  действие программа «Эвтаназия», имевшая ужасные  последствия  в  виде  275  тыс. умерщвлённых  умственно  отсталых,  психически  больных,   эпилептиков, пациентов, страдающих от старческой  немощи  и  различных  органических неврологических расстройств (паралич,  болезнь  Паркинсона,  рассеянный склероз, опухоль мозга),  которых сочли  бесполезными  для  общества  и предали относительно лёгкой смерти в газовых камерах».

Настоящее понимание явления, носящего название эвтаназия, включает в себя целый комплекс взаимосвязанных аспектов,  среди  которых  обычно выделяют биолого-медицинский, этический (этот аспект будет рассмотрен в следующей главе), юридический и религиозный.

Биолого-медицинский аспект проблемы заключается, прежде  всего,  в установлении  категорий  пациентов,  по  отношению  к   которым   может рассматриваться возможность применения эвтаназии. Среди  таковых  можно отметить пациентов, биологическая смерть которых неминуема  и  которые, умирая, испытывают тяжёлые физические страдания.  Вопрос  о  прерывании жизни больного, физические страдания которого преходящи  и  могут  быть ликвидированы применением соответствующих медицинских  средств,  вообще не должен рассматриваться.

Другая категория больных – это больные, находящиеся в  устойчивом вегетативном состоянии. В таком контексте медицинская  сторона  вопроса заключается  в  проблеме  определения  степени   тяжести   заболевания, насколько оно неизлечимо; достижение такой стадии в  процессе  лечения, когда все  возможные  медицинские  средства  оказываются  исчерпанными; установления необратимости устойчивого вегетативного состояния, как например в случае когда для Соединенных Штатов Америки решение участи 41 – летней жительницы Флориды Терезы Мари (Терри) Шиаво стало, пожалуй, центральным политическим событием недели, которая отмечалась западным христианским миром как пасхальная.

Терри Шиаво, урожденная Шиндлер, с города Санкт – Петербург, что в американском штате Флорида, впала в кому в 1990 году. Женщина находилась в хосписе. Она открывала и закрывала глаза, самостоятельно дышала, но глотательный рефлекс у нее отсутствовал, поэтому целые пятнадцать лет ее жизнь поддерживалась паринтеральным питанием: питательными веществами, которые подавались через желудочный зонд. Врачи давно объявили ее безнадежной. Между тем, ее муж, Майкл Шиаво, ставший ее опекуном, в течении семи лет добивался того, чтобы прекратили искусственно поддерживать жизнь супруги. Хотя жена не оставила никаких письменных распоряжений, он клянется, что такова была бы ее воля. Родители Терри Шиаво, Роберт и Мэри Шиндлеры, и другие ее родственники энергично отстаивают противоположное решение.  Им представлялось что Терри пребывает в сознании, видит их, слышит, пытается говорить, смеется и плачет. Врачи назначенные судом, утверждали, что звуки, что издает человек, находящийся в вегетативной коме, являются рефлекторными и не имеют отношение к речевой деятельности.

Набожные американцы отвергают эвтаназию, как форму самоубийства, но практически признают пассивную эвтаназию. Дескать, нельзя «играть с Богом». Если пациент не может выразить свою волю и не оставил письменных распоряжений (livingwill), за него это решает опекун.

В 1990 году Верховный суд США подтвердили легитимность такой практики. Высшая судебная инстанция постановила, что, «если опекун желает прекратить предоставление пищи и воды лицу, находящемуся, согласно медицинскому диагнозу, в стабильном вегетативном состоянии, судебные власти штата при рассмотрении дела могут использовать доказательства воли пациента» и что Конституция США дает уполномоченному лицу конституционно защищенное право отказываться от поддерживающих жизнь воды и пищи».

По решению судьи штата Флорида Джорджа Грира 18 марта паринтеральное питание Терри Шиаво было прекращено. Но жаркий спор между родителями и зятем вывел конфликт на федеральный политический уровень[8].

Юридическая проблема состоит в  необходимости  выработки  правовой процедуры осуществления эвтаназии,  в  случае  если  данный  акт  будет разрешён  законодательством.  Наиважнейшим  вопросом  в   рамках   этой проблемы следует считать необходимость принятия  возможного  закона  об эвтаназии.

Религиозный аспект, имеющий  существенное  значение  для  верующих больных, характеризуется однозначным решением рассматриваемой  проблемы всеми конфессиями: жизнь, как бы тяжела она не  была,  даётся  человеку свыше, чем  и  отнимается  у  человека  право  насильственно  прерывать её.

Из вышесказанного можно сделать вывод, что мы еще раз  подтвердили доводы в пользу того, что эвтаназия является фактом причинения  смерти.

Уголовное право рассматривает эвтаназию как убийство,  однако,  на  мой взгляд это что-то среднее между причинением смерти  и  убийством.  Ведь умысел лица, совершающего определённые действия, направлен на  оказание помощи тяжело больному человеку, чтобы уменьшить его страдания, к  тому же с полного согласия потерпевшего и по его чёткой просьбе.
1.3 Традиционные представлении об эвтаназии.

«Эвтаназией называется всякое действие,  направленное  на  то,  чтобы

положить конец жизни той или иной личности, идя  навстречу  ее  собственному желанию, и выполненное незаинтересованным лицом»  (определение  голландского законодательства).

       Термин «эвтаназия» впервые употреблен Ф. Бейконом в XVII столетии для определения «легкой смерти», и с XIX века  стал  означать  «умертвить  кого- либо из  жалости».  Здесь  идет  речь  о  преднамеренном  убийстве  с  целью облегчить  ненужные  страдания.  В  таком  случае,   не   существует   более двусмысленного слова, чем «эвтаназия».

       Сама идея эвтаназии зародилась давно. Но со времен  Гиппократа  и  до наших дней традиционная врачебная этика включает в себя запрет:  “я  никому, даже просящему об этом, не дам  вызывающее  смерть  лекарство,  и  также  не посоветую это”. С недавнего времени,  однако,  у  врачей  все  чаще  и  чаще появляется готовность прибегнуть к этой практике, по  крайней  мере,  тогда, когда пациент сам просит  о  смерти.  Как  нам  следует  относиться  к  этой тенденции? Как  к  освобождению  от  устаревших  запретов—или  как  к  некой вседозволенности, которая одновременно неверна с моральной  точки  зрения  и  опасна на практике?

Декларация об эвтаназии.

(принята 39-ой Всемирной Медицинской Ассамблеей, Мадрид, Испания, октябрь 1987)

   Эвтаназия, как акт  преднамеренного  лишения  жизни  пациента,  даже  по    просьбе самого пациента или на основании обращения с  подобной  просьбой    его близких, не этична. Это  не  исключает  необходимости  уважительного    отношения  врача  к   желанию   больного   не   препятствовать   течению    естественного процесса умирания в терминальной фазе заболевания.

Этнический кодекс российского врача.

(утвержден 4-ой Конференцией Ассоциации врачей России, Москва, Россия, ноябрь 1994)

Статья 14.

                 Врач и право пациента на достойную смерть.

   Эвтаназия,  как  акт  преднамеренного  лишения  жизни  пациента  по  его    просьбе, или по просьбе его близких, недопустима, в том числе и в  форме    пассивной эвтаназии. Под  пассивной  эвтаназией  понимается  прекращение    лечебных действий у постели умирающего больного.

   Врач обязан облегчить страдания умирающего всеми доступными и легальными    способами.

   Врач обязан гарантировать пациенту право по его желанию  воспользоваться    духовной поддержкой служителя любой религиозной конфессии…

Декларация конгрегации  вероучения.

(принята в 1980 году)

   Совершенно необходимо объявить со  всей   решительностью,  что  ничто  и    никто не может разрешить убийство невинного человека, будь он  эмбрионом    или плодом, или ребенком, или взрослым, или пожилым, неизлечимо больным,    или умирающим. Кроме того, никто  не  может  требовать  совершить  такое    убийство ни в отношении самого себя, ни в отношении  кого-либо  другого,    находящегося под его ответственностью, не может также согласиться на это    ни прямым, ни косвенным образом.

       Давайте начнем с некоторых определений и пояснений. Буквально  термин “эвтаназия” переводится “благоумирание”, но  сам  термин  стал  означать  не столько “благую” смерть саму по себе,  сколько  ее  причинение.  “Эвтаназию”  можно определить  как  “умерщвление  другого  человека  для  предполагаемого блага умерщвляемого” при его согласии  (“добровольная  эвтаназия”)  или  без согласия,   или   даже   против   воли    человека    (“недобровольная”    и “принудительная”  эвтаназия).  Под  “умерщвлением”  понимают  действие   или допущение  действия,  выбранное  с  целью  лишения  человека  жизни,   т.е., независимо от того, прямое ли воздействие или косвенное.

       Здесь существует некоторая терминологическая неразбериха  (по  мнению многих,  нарочно  спровоцированная  сторонниками  эвтаназии)  возникшая  под воздействием различного рода заявлений о том, что нужно  понимать  под  этим термином,  ставя  на  одном  и  том  же  уровне   понятия   «дать   умереть» (негативная, или пассивная эвтаназия)  и  «помочь  умереть»  (активная,  или настоящая   эвтаназия).   Это   смешение   не   является   безобидным;   оно поддерживается   преднамеренно   для   того,   чтобы   привести   врачей   и общественное мнение к ложной дилемме:

Ø      или вы гуманны и способны сочувствовать  ближнему  -  а  значит,

Ø     должны перешагнуть через недозволенное (причинить смерть);

Ø      или вы ставите абстрактные  догмы  выше  простого  человеческого

Ø     сочувствия — а значит, не остановитесь  даже  перед  тем,  чтобы

Ø     продлить эти бессмысленные страдания, которых не вынесли бы и вы сами.    продолжение
--PAGE_BREAK--


ГЛАВА 2

ДОВОДЫ «ЗА» И «ПРОТИВ» ЭВТАНАЗИИ
Намеренное  умерщвление  невинного  всегда  является  нравственным  злом.

Эвтаназия—намеренное    умерщвление    невинного     человека.     Значит эвтаназия—нравственное зло.

Сторонники эвтаназии могут апеллировать к факту, что  вышеприведенное умозаключение подразумевает различие  между  оправданными  и  неоправданными умерщвлениями.  (А  зачем  же  “невинного  человека”?)  На  каком  основании делается это различие? Если некоторые  виды  умерщвлений  оправданы,  почему нельзя  оправдать  хотя  бы   в   некоторых   обстоятельствах   добровольной эвтаназии?

Как известно, два вида убийства принимаются  даже  многими  из  самых рьяных противников эвтаназии—самооборона и наказание.  Ни  один  из  них  не является несправедливым; по сути, ни один из них не является злом.

Можно  ли  рассматривать  добровольную  эвтаназию  как   третий   вид оправданного умерщвления?

Попытаемся привести аргумент в пользу того, что эвтаназия выходит  за рамки несправедливого убийства на основании двух ключевых утверждений.

Первое—состояние некоторых людей таково, что им  лучше  умереть,  чем продолжать  жить.  Ярким  примером  такой  ситуации  являются  те  пациенты, которые страдают от сильных болей  или  обречены  на  жизнь  в  унизительной зависимости от других даже в удовлетворении самых элементарных  нужд.  Сюда, как извлекающих выгоду из эвтаназии, часто  включают  смертельно  больных  и тех, кто находится в постоянном вегетативном состоянии.

Второе утверждение заключается в том, что оказание помощи кому-либо в улучшении его  положения  всегда  нравственно  допустимо.  Если  умерщвление улучшит чье-либо положение, и человек сам хочет,  чтобы  его  лишили  жизни, как подобное умерщвление может  считаться  причинением  незаслуженного  этим человеком вреда? Как можно считать этот акт несправедливым? Как  вообще  это может быть неправильно? И что же  тогда  является  добровольной  эвтаназией, если не это?

У этого аргумента возникают серьезные недостатки, особенно  когда  он употребляется в оправдании общепринятого разрешения. Остается  спросить,  на самом ли деле улучшилось положение всех тех пациентов, и даже если это  так, то является ли их умерщвление единственной альтернативой бездействию.

Во-первых, неясно, как смертельно больные (как таковые, независимо от любых других особенностей их положения) и те, кто находится  в  вегетативном состоянии, извлекают выгоду из своей ранней смерти. Во-вторых, можно  задать вопрос, действительно ли отвращение, выраженное многими, от  зависимости  от других в последние годы  своей  жизни,  основано  на  сознании  собственного достоинства, а не  на  ложной  гордыне.  В-третьих,  всегда  есть  и  другие способы избавления от боли.

Предполагаемое  исключение  из   общего   запрета   на   умерщвление,

допускающее добровольную эвтаназию, действительно отличается  от  исключений смертной казни и защиты.

Отличие  в  следующем:  исключение  наказания  и   защиты   позволяет государственным властям реагировать  на  действия  (были  ли  они  абсолютно сознательны  или  же  сделаны  по  неведению),  создающие  напряжение  между частным благом  виновного  или  вредного  человека  и  общим  благом  покоя.

Причиняемый виновному или вредному человеку вред  (здесь—смерть)—необходимое средство достижения общего блага. Из-за своих действий против  общего  блага такие люди теряют право на частное благо в той степени,  которая  необходима для восстановления общего.

Ничего подобного нельзя сказать об эвтаназии. Здесь нет  противоречия между благом страдающего, искалеченного  или  смертельно  больного  и  общим благом. Нет ни одного действия  с  их  стороны,  на  основании  которого  их смерти должны, или даже могут, быть объявлены расплатой за что-либо.

Защитники эвтаназии часто задаются вопросом, не является случай эвтаназии тем случаем, когда приходится  выбирать  из  двух  зол?  Если  одно  хуже другого, что же плохого в выборе меньшего зла?

Если как  смерть  невинного,  так  и  постоянное  страдание  являются

плохими, то выбор (и стремление  к)  одной  из  них  означает  стремиться  к

плохому, выбрать действие, которое  есть  зло  в  отношении  к  своей  цели.

Выбирая смерть (т.е. умерщвления), в противоположность  простому  примирению с тщетностью дальнейшего продления жизни  и  позволению  смерти  прийти,  мы совершаем ошибку. Любой акт эвтаназии, как выбор смерти, попадает  под  этот запрет.

Можно привести три возражения в пользу эвтаназии и против ее запрета:

Во-первых, так как боль, связанная с продолжением жизни,  также  зла,

то  делает  ли  врач  меньше  зла,  отказываясь   осуществить   добровольную

эвтаназию,  чем  выполняя  ее?  Ответом  будет:  Нет!  Отказ  прибегнуть   к эвтаназии означает решение переносить боль; это не выбор  самой  боли.  Хотя боль  сама  по  себе  плоха  и  причинение  ее   зло,   решение   переносить боль—добродетельно. Это—акт стойкости.

Во-вторых,  не  являются  ли  смертная  казнь  и  смертоносные   акты самообороны также выборами смерти? Положение самообороны  не  совсем  ясное.

Защищающийся может  намереваться  только  остановить  нападающего,  хоть  он знает, что употребленное средство—опасно нападающему. Но такой  неясности  у смертной казни нет. Палач  имеет  вполне  определенное  намерение  умертвить осужденного.  Но  из-за  его  злодеяния  преступник  оказывается  в   весьма парадоксальном и почти уникальном положении. Только здесь намеренная  отдача жизни—не принятие риска, но прямой отказ от  жизни—не  нравственно  неверное действие.

В-третьих,  да  разве  выбор  меньшего  из  двух  зол   не   является нравственно предпочтительным в ситуации, когда в перспективе только зло?

В   основе   общепринятого   разрешения   эвтаназии    лежит    принцип:

Самоуправления — утверждение, что каждый человек имеет право принимать свои собственные решения о действиях, которые  влияют  исключительно  на  него самого.

Существует  ряд  условий,  затрудняющих   или   делающих   неприятным продолжение жизни. Неясно, на каком основании те, кто полагаются  на  право, на самоуправление,  могут  принимать  решения  за  других  (!)  о  том,  что некоторые  из  этих  проблем  допускают  выбор  смерти,  в  то   время   как другие—нет.

Эвтаназия в безнадежной ситуации. Двумя путями можно подвести человека  к добровольной, и, возможно, даже к принудительной эвтаназии.

Первый путь коренится в вопросе: почему  следует  ограничивать  такую быструю и милосердную смерть тем, кто еще в состоянии просить о ней?  Почему одним ее можно разрешить  (кто  был  предусмотрительным  и  попросил  о  ней заранее или кто в состоянии просить о ней сейчас), но  другим  (кто  не  был заранее предусмотрителен и кто не в состоянии это  сделать  сейчас)  следует отказать в ней? Не станет ли  отказ  в  таком  важном  милосердии  ошибочным наказанием для тех, кто был недальновиден, кто не позаботился о будущем?

Так идет путь от добровольной эвтаназии к  недобровольной.  Очевидно, подобная тенденция существует уже в Нидерландах, где  согласно  официальному докладу   нидерландского   правительства   имели    место    1000    случаев недобровольной  эвтаназии  по  сравнению  с   2700   добровольной.   Решения Апелляционного Суда Девятого Округа в США показывают ту же тенденцию.

Второй  путь,  подводящий   к   недобровольной   или   принудительной

эвтаназии,  проходит  несколько  иначе.  Философ  Маргарет  Бэттин,  ведущий защитник эвтаназии,  защищает  самоубийство  в  одном  случае,  говоря  “оно оставляет меньше на один  число  примеров  человеческой  деградации  в  этом мире”. Если самоубийство недавно овдовевшей женщины, страдающей от  глаукомы и рака, “оставляет меньше на один число примеров человеческой  деградации  в этом мире”, как был бы воспринят отказ той женщины  совершить  самоубийство?

Логичный ответ очевиден: в мире сохранился бы еще один  пример  человеческой деградации! Таким образом, подобно  гильотине,  эвтаназия  может  попасть  в руки людей менее человечных, чем ее изобретатели.

Говоря  об  эвтаназии,  неизбежно  приходится  сталкиваться  с  понятием неизлечимости. Когда можно с уверенностью говорить, что больной  является неизлечимым?

Широко известно, насколько велика возможность  ошибки,  когда  врачи строят свои прогнозы. К тому же  понятие  неизлечимости  в  большой  степени зависит  от  средств  и  возможностей,  имеющихся   в   данный   момент   их распоряжении. Известен и случай с врачом, который, едва  покончив  со  своим сыном,  больным  дифтерией,  услышал   об   открытии   сыворотки   Roux.   В действительности, большая часть  врачей  остаются  верными  своей  клятве  и предпочитают действовать в качестве профессионалов,  а  не  «сочувствующих».

Это наблюдается и в Голландии, где некоторые врачи даже специализируются  на эвтаназии, в то время как другие отказываются прибегать к ней… Двусмысленность понятия «жалости».

Страдания сами по себе у многих вызывают сочувствие: убивают  собаку, которая корчится от боли,  приканчивают  обреченного  на  смерть.  Можно  ли отказать  в  таком  акте  милосердия?  В  действительности,  даже  некоторые убежденные католики считали своим долгом укоротить  страдания  ближнего.  Но эта жалость уже сама по себе является  двусмысленной:  конечно,  часто  сама боль является невыносимой, но нередко она бывает еще более  невыносимой  для тех, кто находится рядом с больным. «Избавляя» больного от боли,  они  часто избавляют от страданий самих себя.  Действительно  ли  соблюдается  в  таком случае свобода выбора  больного?  На  крик  о  помощи  отвечают  смертельным ударом. Причинить смерть — означает избавить, прежде всего, самого  себя  от необходимости услышать этот зов, поскольку за словами  «убей  меня»  кроется мольба: «раздели  мою  боль  и  помоги  мне!»  Чисто  по-человечески  всегда труднее «сопровождать» больного в его страдании, чем уничтожить его.

  Церковь  полностью  осуждает  эвтаназию.  Осуждение   касается   всякого посягательства на человеческую жизнь — как аборта, так и эвтаназии. Однако в вопросе об отказе от искусственного жизнеобеспечения церковь не так категорична и выдвигает следующие критерии:

1. В случае наличия малейшего шанса на выход из коматозного  состояния необходимо  использовать  все  возможные  методы  для  того,  чтобы поддержать жизнь пациента,  поскольку  дело  спасения  человеческой жизни стоит любых усилий. Это особенно важно тогда,  когда  больной не способен самостоятельно высказать своего согласия.

2. Если коматозное состояние является необратимым и безысходным, то не обязательно использовать мучительные  и  дорогостоящие  методы  как материального, так и личного  характера,  поскольку  все  это  лишь продлило бы агонию без какой-либо надежды на то, что больной придет в сознание. Но  обязательным  является  оказание  обычного  лечения (особенно гидратация и парентеральное питание). Следует  повторить, что определение необратимости  и  безнадежности  на  возвращение  к сознанию всегда является одним из наиболее сложных и сомнительных.

3. Искусственное поддержание  жизни  при  полном  отсутствии  мозговой деятельности,  прямой  ЭЭГ,   отсутствии   рефлексов,   дыхания   и

сердцебиения было бы надругательством над умершим и его  смертью  и тяжелым ударом для родственников покойного.


ГЛАВА 3

ЭВТАНАЗИЯ И ПРАВО
3.1 Против эвтаназии в праве.

 Проблема эвтаназии была сформулирована в глубокой древности, и уже тогда она вызывала многочисленные споры среди медиков, философов и юристов. Отношение к умышленному ускорению наступления смерти неизлечимо больного, даже с целью прекращения его страданий, никогда не было однозначным.

В России научное исследование эвтаназии осуществлялось представителями многих отраслей науки, в частности С. Ю. Быковой, А. П. Громовым, А. П. Зильбером, А. Я. Иванюшкиным, Б. Г. Юдиным, П. П. Калиновским, М. Н. Малеикой, С. Г. Стеценко и др.[9]. Внимание к этой теме не случайно. Очевидно, что в нашей стране оно определяется не только и не столько чисто научным интересом, сколько обострением многих реальных проблем российского общества. Но и правовая наука и законодательство более благополучных в социальном отношении стран стоят сегодня перед необходимостью принятия исторического вызова, связанного с появлением новейших открытий и идей, которые могут изменить образ мышления людей, их жизнь и представления о своих правах и обязанностях.

Своеобразие сложившейся правовой ситуации, а также объективные процессы в сфере социально-экономического развития вызывают необходимость нового осмысления проблемы эвтаназии.

В переводе с греческого «эвтаназия» – это «хорошая, благая смерть»[10]. В современных публикациях на русском языке используются два варианта передачи этого греческого слова: «эвтаназия» и «эйтаназия». Объём понятий, охватываемых этим термином, неодинаков, а толкования, даваемые различными авторами, часто неполны и противоречивы. Данный термин употребляется в самых разнообразных словосочетаниях и имеет различное значение, что вызывает путаницу. В зависимости от его определения меняется и подход к проблеме.

В связи с этим обратимся к этимологии слова. В «Новом словаре иностранных слов» эвтаназия рассматривается как «содействие наступлению смерти и тем самым прекращению страданий неизлечимо больных людей (с их согласия или с согласия родственников или опекунов при невозможности принятия решения находящимися без сознания, психически неполноценными и т. п. больными)»[11].

В «Большой медицинской энциклопедии» говорится: «Эйтаназия – намеренное ускорение наступления смерти неизлечимого больного с целью прекращения его страданий»[12]. «Большой юридический словарь» эвтаназией называет «удовлетворение просьбы больного об ускорении его смерти действиями или средствами, в том числе прекращением искусственных мер по поддержанию жизни»[13]. Приведенные словарные толкования, на наш взгляд, не вносят ясности в вопрос о том, что же, собственно, представляет собой эвтаназия в реальности и каковы сферы возможного применения этого термина.

В реальной жизни проявления эвтаназии весьма многообразны и подчас не укладываются в существующие представления о ней. Верно и то, что разнообразие мнений о сущности эвтаназии объясняется многоаспектностью этого явления, недостаточной его изученностью.

В науке существуют различные классификации видов эвтаназии. Различают добровольную, принудительную, пассивную и активную эвтаназию [14]. Рассмотрим последние два ее вида. «Пассивная эвтаназия просто означает недопустимость использования для сохранения жизни больного экстраординарных и чрезвычайных средств, если он не хочет их применения. Она также предполагает прекращение дальнейшего лечения, за исключением того, которое уменьшает боль. В этих случаях по желанию пациента должны быть прекращены даже внутривенные вливания и искусственное питание, при этом нельзя предпринимать попыток воскрешения человека, если его сердце или лёгкие перестали работать. Если пациент может выписаться из больницы для того, чтобы умереть дома, то ему нельзя препятствовать в этом»[15]. Активной эвтаназия называется в тех случаях, когда пациент требует специальных средств для ускорения смерти[16].

Прежде всего следует уточнить, что под эвтаназией понимается не просто лёгкая, безболезненная смерть, а смерть, которая соответствует желанию самого умирающего (либо его родственников и близких, если умирающий безвозвратно потерял сознание) и происходит при содействии (активном или пассивном) медика. Именно этим определяется как контекст медицинской практики, в котором можно осмысленно обсуждать проблемы эвтаназии, так и круг непосредственно причастных к ней лиц. Вместе с тем здесь затрагиваются и глубинные слои человеческого существования, и фундаментальные ценности общества, чем и объясняется острота и сложность дискуссий. Противоречивые взгляды на эвтаназию с медицинской и морально-этической точек зрения породили и противоречивую юридическую оценку этого явления.

Рассмотрим, как наше законодательство регулирует проблему эвтаназии.

В России любая эвтаназия запрещена, однако во многих западных странах «метод отложенного шприца» считается гуманным и пока единственно приемлемым легальным способом прекратить страдания больного. Пассивная эвтаназия разрешена в Голландии, Австралии, Швеции, Финляндии, некоторых штатах США. В отечественной научной литературе были высказаны предложения о легализации добровольной пассивной эвтаназии[17]. В определённом смысле это было прорывом в обсуждении проблемы, на которое долгое время было наложено табу.

До тех пор, пока эвтаназия в нашем государстве категорически запрещена, на наш взгляд, необходимо хотя бы изменить уголовно-правовую оценку обсуждаемых действий. И не только в отношении медиков. Так, лишение жизни из сострадания не может быть по степени опасности уравнено с умышленным убийством. В действующем уголовном кодексе (УК) РФ убийство предусмотрено сразу несколькими статьями, начиная со 105, однако ни в одной из них нет указания на совершение такого действия с согласия потерпевшего (т. е. отсутствует соответствующая гипотеза).

Казалось бы, действия, которые не предусмотрены законом, не могут преследоваться со стороны закона. Для того, чтобы разобраться в этом вопросе, необходимо прибегнуть к историческому толкованию, т. е. обратиться к истории создания дальнейшей трансформации правовых норм, относящихся к рассматриваемой проблеме. В нашей стране некоторый опыт по легализации убийства из сострадания свидетельствует против эвтаназии. В примечании к ст. 143 УК РСФСР 1922 г. имеется указание на ненаказуемость убийства, совершённого из сострадания, осуществлённого по настоятельной просьбе потерпевшего[18]. Однако это примечание пришлось вскоре отменить, так как практика преподнесла много случаев сокрытия умышленных убийств, совершённых будто бы из сострадания и по просьбе убитого. Таким образом, убийство, совершённое по просьбе потерпевшего, сегодня подпадает под действие ст. 105 Уголовного кодекса РФ. Такого же мнения придерживался и профессор уголовного права Петербургского университета дореволюционной России К. Я. Фойницкий, который писал: «Убийство не перестает быть убийством, хотя бы оно было сделано с согласия убитого»[19].

Ст. 105 УК РФ предусматривает также убийство в целях использования органов или тканей потерпевшего. Такие действия могут быть в некоторых случаях отнесены к эвтаназии и также запрещены законом. Прямого упоминания об эвтаназии в УК РФ нет, однако оно имеется в Основах законодательства РФ об охране здоровья граждан, где в ст. 45 изложено определение отношения законодателя к этой проблеме: «Медицинскому персоналу запрещается осуществление эвтаназии – удовлетворение просьбы больного об ускорении его смерти какими-либо действиями или средствами, в том числе прекращением искусственных мер по поддержанию жизни. Лицо, которое сознательно побуждает больного к эвтаназии и (или) осуществляет эвтаназию, несёт уголовную ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации»[20].

Более распространённой законодательной нормой является право больного на отказ от медицинской помощи. Эта норма позволяет во многих странах мира практически безнаказанно прекращать реанимационную помощь по просьбе больного.

Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан предусматривают отказ пациента от медицинского вмешательства (ст. 33). В таких случаях больному или его законному представителю в доступной для него форме должны быть разъяснены возможные последствия, о чём оформляется специальная запись в медицинской документации, подписываемая врачом, больным или его законным представителем.

Эта норма касается различных случаев оказания медицинской помощи, но не относится к эвтаназии, поскольку закон о здравоохранении содержит специальную статью, запрещающую эвтаназию. Подтверждение этому мы находим в Этическом кодексе российского врача. Так, ст. 14 гласит: «Эвтаназия как акт преднамеренного лишения жизни пациента по его просьбе или по просьбе его близких недопустима, в том числе и в форме пассивной эвтаназии»[21].

Обоснованное и правовое запрещение эвтаназии в нашей стране должно стимулировать общественное мнение и медицинских работников к прекращению дискуссий об эвтаназии. Но здесь имеется и другая сторона дела. Если тяжелобольной просит ускорить наступление смерти из‑за сильных болей, плохого лечения и ухода, антисанитарии, невнимания и жестокости персонала, то речь должна вестись не об эвтаназии, а об изменении основных принципов и условий нашего здравоохранения: улучшении материальной базы, о контроле за деятельностью медицинского персонала и т. д.

Как уже говорилось, сама по себе проблема эвтаназии не нова. Она существует столько же веков, сколько живут и умирают люди на земле или, по крайней мере, сколько существует медицина как сфера профессиональной деятельности. Правда, общество не склонно обсуждать её широко, имеет место нечто вроде молчаливого согласия считать её компетенцией медиков. Общество отдаёт решение вопроса в конкретных ситуациях в ведение врачей; при этом предполагается, что одобряемые им этические нормы медицинской профессии однозначно диктуют линию их поведения.

На наш взгляд, вполне обоснованно, что в настоящее время недопустимость эвтаназии считается в нашей стране общепринятой нормой медицинской практики. Хотя и здесь есть исключение. Не так уж редки ситуации, когда неизлечимо больного выписывают из больницы и отправляют домой. Основания для такого решения могут быть различными: либо желание «не портить статистику» медучреждения, либо стремление освободить больничную койку для того, кому может быть оказана действенная помощь. В этих случаях, конечно, нельзя говорить об эвтаназии. Но возможен и другой случай, когда пациент выписывается из больницы по его собственной просьбе или по просьбе родственников, с тем, чтобы последние дни своей жизни провести в кругу самых близких людей. Это уже некоторая «латентная» эвтаназия. Надо сказать, что, к сожалению, быт и нравы, царящие во многих наших больницах, очень часто являются причиной, толкающей пациента и его родственников на эвтаназию в самом определённом смысле этого слова.

Научно-технический прогресс в медицине постоянно сталкивает людей с новыми, неожиданными и непростыми проблемами. Расширяя возможности человека, этот прогресс одновременно увеличивает и многообразие ситуаций, в которых человеку надлежит сделать выбор. В немалой степени это связано с тем, что новейшие медицинские приборы и препараты позволяют бороться за жизнь больного в таких ситуациях, в которых совсем недавно это было немыслимо.

С другой стороны, в настоящее время существуют специальные медико-социальные учреждения для безнадёжно больных людей, хосписы, где наряду с врачами за ними ухаживают психологи, пытающиеся облегчить страдания своих пациентов. Первый хоспис был создан в Англии, и сейчас там более 140 таких учреждений. У нас в России – всего около 20, первое было открыто в 1990 г. в Санкт-Петербурге. Обычный российский хоспис представляет собой стационар на 25‑30 мест и несколько выездных бригад, которые посещают онкологических больных на дому. Увы, сказать, что российские хосписы являются образцом благополучия, нельзя. На них в нашей стране выделяется так же мало средств, как и на все остальные медицинские учреждения.

Однако поскольку хосписы являются в некотором роде альтернативой эвтаназии, а последняя нашим законодательством отвергается, необходимо подчеркнуть, что требуется самое детальное обсуждение в обществе и научных кругах самой проблемы законодательной регламентации деятельности хосписов. Необходимо детализированное законодательство в этой сфере, которое бы защищало больного, формировало его уверенность в том, что последние часы жизни он проведёт достойно. Если же эвтаназия будет законом разрешена, необходимо, чтобы им предусматривалось добровольное, осознанное требование больного, выраженное в письменной форме, а также обязанность привлечения к решению вопроса об эвтаназии не заинтересованного в исходе компетентного лица, подтверждающего правомерность принятого решения.

Вопрос об эвтаназии в России нельзя считать закрытым ни с точки зрения права, ни с этической и социальной точки зрения. Однако, несмотря на тяжесть объективных обстоятельств, общество, прежде всего в лице научного, медицинского и правового сообщества, должно найти подобающие формы практики и убедительные аргументы, которые помогут более глубокому пониманию эвтаназии в сознании людей. И начинать необходимо именно с правового прояснения этой сложной и важной проблемы.
    продолжение
--PAGE_BREAK--
3.2  Уголовно-правовой аспект эвтаназии.

Юридическое закрепление  эвтаназии  наиболее  спорный  момент,  по этому  поводу  неоднозначно  высказываются  учёные  умы   и   теоретики различных стран мира.

Следует констатировать, что проблема  эвтаназии  не  нашла  своего решения и в международно-правовых  актах,  в  частности  в  Европейской конвенции о правах и основных свободах человека, принятой 4 ноября 1950 г. и вступившей в силу 3 сентября 1953 г. «В  Европейскую  комиссию  по правам человека и в Европейский суд по правам человека  на  сегодняшний день не поступало в связи с этим вопросом  ни  одного  дела  по  ст.  2

Конвенции, закрепляющей  право  на  жизнь.   В  материалах  Европейской комиссии по правам человека  отмечается,  что  ни  в  Конвенции,  ни  в прецедентном  праве  относительно  применения   указанной   статьи   не рассматривается вопрос о допустимости самоубийства с юридической  точки зрения и остаются открытыми такие вопросы, как охватывает ли  право  на жизнь обязанность жить и соответственно может ли индивид отказаться  от этого права».

В  соответствии  с   Венецианской   декларацией   о   терминальном состоянии, принятой  35-й  Всемирной  медицинской  ассамблеей  (ВМА)  в октябре 1983 г.,  в  процессе  лечения  врач  обязан,  по  возможности, облегчить  страдания   пациента,   всегда   руководствуясь   интересами последнего.  При  этом  считается,  что  врач  не  продлевает   мучения умирающего, прекращая по его просьбе, а если больной без сознания –  по просьбе  его   родственников,   лечение,   способное   лишь   отсрочить наступление неизбежного конца. Вместе с тем отказ от лечения,  согласно Декларации  1983  г.,  не  освобождает  врача  от  обязанности   помочь умирающему, назначив лекарства, облегчающие страдания.

В октябре 1987  г.  39-я  ВМА  в  Мадриде  приняла  Декларацию  об                                                           

эвтаназии. Текст документа гласит: «Эвтаназия, как акт  преднамеренного лишения  жизни  пациента,  даже  по  просьбе  самого  пациента  или  на основании обращения с подобной просьбой его близких, не этична. Это  не исключает  необходимости  уважительного  отношения  врача   к   желанию больного не препятствовать течению естественного  процесса  умирания  в терминальной фазе заболевания».

Таким образом, Венецианская и Мадридская декларации ВМА  допускают пассивную форму эвтаназии: врач ничего не предпринимает  для  продления жизни  больного,  а  применяет  лишь  обезболивающие  средства.   Иного принципа придерживается   законодатель  штата  Орегон  –  единственного штата в США, где врачу позволяется помогать умереть больному.

«В 1997 г. в этом штате вступил в силу специальный нормативный акт

– «Закон о смерти с достоинством», который разрешает врачу  прописывать безнадёжно больному пациенту летальную дозу лекарства, если сам пациент просит помочь ему покончить с жизнью. По существу, в данном случае речь идёт о  пособничестве  самоубийству  больного,  который  сам  принимает решение об уходе из жизни и осуществляет действия, приводящие к смерти.

Что касается действий врача, непосредственно  направленных  на  лишение жизни пациента, то они законодательством штата Орегон запрещены».

Таким образом, мы видим, что законодательная  мысль  медленно,  но движется  по  направлению  к  легализации  эвтаназии,  и  узаконение  в некоторых государствах помощи при умирании  является  первым  шагом  на этом  пути,  своеобразным  компромиссом,  которого  могут   попробовать достичь  сторонники  и  противники  эвтаназии.   Разрешение   эвтаназии сдерживает неоднозначно складывающееся общественное мнение (между теми, кто за и теми, кто против). Так, упомянутый Орегонский акт был принят в 1994  г.,  а  обрёл  силу  в  1997  г.  из-за  протеста,   принесённого несколькими врачами и терминальными больными,  считающими,  что  данный акт дискредитирует терминальных больных.

В Российской  Федерации  эвтаназия,  в  какой  бы  форме  она  не осуществлялась,  запрещена законом. В ст. 45 Основ законодательства  РФ об охране здоровья граждан говорится о том, что медицинскому  персоналу запрещается осуществление эвтаназии – удовлетворение  просьбы  больного об ускорении его смерти какими-либо действиями или  средствами,  в  том числе прекращением искусственных мер по  поддержанию  жизни.  Названная статья  предусматривает,  что  лицо,  которое   сознательно   побуждает больного к эвтаназии и (или) осуществляет эвтаназию,  «несёт  уголовную ответственность   в   соответствии   с   законодательством   Российской Федерации».

«Лица, окончившие высшие  медицинские  образовательные  учреждения РФ, при получении диплома врача дают клятву, текст которой закреплён  в ст. 60 Основ законодательства РФ об охране  здоровья  граждан.  Будущие врачи торжественно клянутся  «проявлять  высочайшее  уважение  к  жизни человека, никогда не прибегать к осуществлению  эвтаназии».  Факт  дачи клятвы врача удостоверяется его личной подписью в  дипломе.  В  той  же статье Основ говорится об ответственности врачей  за  нарушение  данной

ими клятвы».

В науке уголовного права России и зарубежных  государств  проблема эвтаназии  нередко  рассматривается  с  уже  упомянутой  позиции  более широкого  понятия  –  согласия  потерпевшего   на   причинение   вреда.

Российское уголовное право исходит из  того,  что  такое  согласие,  по общему правилу, не должно рассматриваться  в  качестве  обстоятельства, исключающего  преступность   деяния.   Поэтому   позиция   действующего уголовного законодательства России относительно  эвтаназии  однозначна: это  убийство  –  умышленное,  неправомерное  лишение   жизни   другого человека.  Мотив  сострадания,  указанный  в  перечне  привиллегирующих обстоятельств, предусмотренных в статье  61  УК  Российской  федерации, может быть учтён лишь при назначении наказания виновному  лицу,  но  не при   квалификации   деяния.    Убийство    по    мотиву    сострадания квалифицируется по ч.1 ст. 105 УК РФ, т. е. как простое убийство.

Что касается склонения к эвтаназии (и вообще к убийству),  то  наш УК не предусматривает  ответственности  за  таковое  деяние,  в  УК  РФ предусматривается лишь состав  доведения  до  самоубийства  (ст.  110), предполагающего  определённый  способ  совершения:  применение   угроз, жёсткое   обращение   или   систематическое   унижение    человеческого достоинства потерпевшего. Под склонением больного к эвтаназии,  на  наш взгляд, следует понимать возбуждение в нём решимости уйти  из  жизни  и обратиться с просьбой об эвтаназии к медицинскому  работнику.  Подобные действия нельзя рассматривать с позиции института соучастия или какого- либо другого  уголовно-правового  института.  Даже  если  признать  акт эвтаназии формой самоубийства при помощи врача,  то  и  в  этом  случае нельзя наказать лицо, склонившего больного к эвтаназии.

«Статьи об эвтаназии  впервые  в  национальные  УК  были  включены законодателями   Азербайджана   и   Грузии.   Согласно   ст.   135   УК Азербайджанской Республики 1999 г.,  эвтаназия,  т.  е.  удовлетворение просьбы больного об ускорении его  смерти  какими-либо  средствами  или действиями, либо прекращение искусственных мер  по  поддержанию  жизни, наказывается в уголовном порядке. УК Грузии  1999  г.  содержит  состав «убийства по просьбе жертвы» (ст. 110),  понимаемого  как  убийство  по настоятельной просьбе потерпевшего и в  соответствии  с  его  подлинной волей,  совершённое  с  целью  освобождения   умирающего   от   сильных физических болей».

В   некоторых   зарубежных   государствах   убийство   по   мотиву сострадания, совершённое по просьбе  потерпевшего,  представляет  собой самостоятельный привилегированный вид умышленного причинения смерти.  В этих случаях уголовное законодательство  предусматривает  более  мягкое наказание по сравнению  с  тем,  которое  назначается  за  простое  или квалифицированное виды убийства. Те государства, в которых предусмотрен привилегированный вид убийства, совершённого по  просьбе  потерпевшего, как правило, включают в свои уголовные кодексы и составы  пособничества самоубийству либо склонения к  нему.  «К  примеру,  ч.  1  ст.  127  УК Республики Болгарии гласит: «Кто каким бы то ни  было  способом  окажет содействие или склонит другое лицо к самоубийству, и  самоубийство  или покушение на него последуют,  наказывается  лишением  свободы  до  трёхлет». Наказание увеличивается до десяти лет лишения свободы, если так е преступление совершено в отношении несовершеннолетнего лица либо  лица, о котором  виновный  знает,  что  оно  не  способно  руководить  своими действиями или не понимает характера и значения  совершаемого  действия (ч. 2 ст. 127). Помощь  другому  лицу  в  самоубийстве  наказывается  в Австрии (§ 78 УК Австрии) и в Дании (§ 240 УК Дании).  В  УК  Швейцарии установлена уголовная ответственность  за  пособничество  самоубийству, совершённое из корыстных побуждений (ст. 115). Согласно УК Польши, тот, кто путём уговоров или оказания помощи доводит человека до покушения на свою жизнь, подлежит наказанию лишением свободы на срок от трёх месяцев до пяти лет (ст. 151)».

В целом  видно,  что  нашему  законодательству,  а,  в  частности, законодателю, предстоит большая работа  по  регулированию  такого  рода вопросов.  Неоказание  внимания  проблеме  эвтаназии  чревата,   помимо установленных проблем, большими  правовыми  пробелами  (в  сравнении  с Западом) и неправомочием  органов  в  некоторых  областях  общественных        отношений.

            

3.3  Моральный аспект.

       Говоря об эвтаназии,  возникает  два  вопроса—моральный  («Что  можно сказать  о  характере  человека,   совершающего   подобные   действия?»)   и юридический («Должны ли подобные действия быть запрещены законом?»).

       Цель данного реферата – попытаться ответить на эти вопросы, приняв во внимание доводы, как сторонников, так и противников эвтаназии.

       Св. Фома Аквинский  утверждает,  что,  в  общем,  человеческий  закон должен основываться на естественном законе —запрещение людям делать то,  что не  является  для  них  неправильным,—не  законотворчество,   а   тиранство.

Но,—продолжает он,—мораль и идеальная  законность  не  тождественны.  Иногда то, что с точки зрения морали  плохо,  не  практично  юридически  запрещать.

Есть предел тому, что государство может запретить недобрым людям.  В  то  же время то, что допускает мораль,  может  быть  запрещено  законом,  поскольку временами для общего блага нам приходится отказываться даже от своих прав.

       Некоторые утверждают, что, хотя эвтаназия  является  безнравственной, её не следует запрещать  в  законодательном  порядке.  Два  довода,  которые обычно приводят в качестве аргументов против применения  уголовных  санкций: во-первых, слишком высокие затраты на претворение этих санкций  в  жизнь,  и во-вторых, перспектива непослушания настолько широка, что она уже  подрывает общее уважение к закону—по-видимому, в данном случае не применимы.

       Другие  утверждают,  что,  хотя  эвтаназия   не   во   всех   случаях неправильна, она не должна быть разрешена законом. Один из  вариантов  этого аргумента утверждает, что эвтаназия нравственно допустима  только  в  редких случаях, но даже там ее следует запретить, так как этой  практикой  до  того легко злоупотребить, что легализация эвтаназии принесет  больше  вреда,  чем добра. Другой  вариант  гласит,  что  легализация  ставит  пожилых  людей  в затруднительное положение выбора: либо продолжать жить, либо смертью уйти  с дороги—положение, в которое никого нельзя ставить.

       Более общим явилось мнение, что эвтаназия с  моральной  точки  зрения допустима только в исключительных случаях, но в  таких  случаях  следует  ее узаконить. Недавние  законодательные  инициативы  в  тех  странах,  где  она дозволяется, разрешают эвтаназию только в исключительных случаях.

                     Где официально разрешена эвтаназия?

       Существуют    четыре    места,    в     которых     действует     это разрешение,— Нидерланды, две части Америки, и Северная Территория  Австралии.

Только в Северной  Территории  эвтаназия  официально  разрешена  законом.  В Орегоне  (законодательным  актом)  и  в  двух  частях   Соединенных   Штатов (решениями Апелляционных Судов Второго Округа (Нью-Йорк и  др.)  и  Девятого Округа (Калифорния, Орегон и  др.),  лишающими  силы  установленные  законом запреты) врач может  выписывать  пациенту,  но  не  давать  сам,  вызывающие смерть препараты. В Нидерландах самоубийство с  помощью  врача,  и  активная (добровольная) эвтаназия запрещены законодательным актом,  но  разрешены  на практике. По  заявлено  суда,  врач,  умертвивший  (или  способствовавший  в самоубийстве)  своего  пациента   при   определенных   обстоятельствах,   не признается виновным. Этими законами и политикой установлены три условия:

         1) эвтаназия должна быть добровольной,

         2) только врач может оказывать помощь или осуществлять эвтаназию,

         3) состояние  пациента  должно  быть  с  медицинской  точки  зрения         неудовлетворительно.

       Естественно, в каждой стране есть свой вариант  процессуальных  охран против злоупотребления этим правом.

       Из этих случаев, так же как  из  политической  агитации  в  поддержку эвтаназии и  из  аргументов  ее  философски  настроенных  защитников,  можно извлечь то, что существует  общепринятое  разрешение  на  эвтаназию  —  врач может привести в действие добровольную  эвтаназию  или  оказывать  помощь  в самоубийстве пациенту, находящемуся в безнадежном положении (напр. в  случае страданий, унизительного положения или неминуемой смерти).


ГЛАВА 4

ПРИМЕНИЕ ЭВТАНАЗИИ
4.1            
 Легализация эвтаназии в РФ.

Особого внимания заслуживает именно правовой аспект, учитывая существующее мнение, что сейчас эвтаназию поддерживает до 80% населения разных стран[22].

На наш взгляд можно рассматривать возможность легализации эвтаназии в России только по достижении четкой определенности в отношении следующих проблемных вопросов: имеет ли право больной человек распорядиться своей жизнью, если болезнь неизлечима и причиняет страдания?; как практически будут сочетаться традиционная врачебная этика и готовность конкретного медицинского работника применить эвтаназию?; как избежать злоупотреблений, особенно в отношении несовершеннолетних и недееспособных лиц, со стороны медицинских работников, законных представителей, иных органов, которые возможно будут принимать соответствующее решение?

Рассмотрим современную правовую регламентацию вопросов, касающихся применения эвтаназии. Можно привести ряд международных правовых актов, которые декларируют запрет на преднамеренное лишение жизни, следовательно имеют отношение к проблеме эвтаназии: Всеобщая декларация прав человека от 10 декабря 1948 г. (ст.3)[23], Европейская конвенция по защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 0950 г. (ст.2)[24], Международный пакт о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г. (ст.6)[25] и др.

Большое внимание проблеме эвтаназии уделяется в этических актах Всемирной медицинской ассоциации (далее ВМА). В 1983 году была принята Венецианская декларация «о терминальном состоянии», которая допускала «что врач может облегчить страдания неизлечимо больного путем воздержания от лечения с согласия пациента или его родственников, если пациент не в состоянии выразить свою волю. Воздержание от лечения не освобождает врача от обязанности помогать умирающему человеку и давать необходимые медикаменты для облегчения заключительной фазы его болезни»[26]. Мадридская декларация 1987 года определила: «Эвтаназия, то есть акт преднамеренного прерывания жизни пациента, даже сделанная по просьбе самого пациента или по просьбе его близких родственников является неэтичной. Это не освобождает врача от принятия во внимание желания пациента, чтобы естественные процессы умирания шли своим ходом в завершающей стадии заболевания»[27]. Таким образом, ВМА допускает возможность применения пассивной эвтаназии, которая предполагает отказ от проведения или прекращение медицинских манипуляций по спасению жизни безнадежного пациента.

Обратимся к действующему российскому законодательству. Ст. 20 Конституции Российской Федерации[28] гласит: «Каждый имеет право на жизнь». Многие сторонники эвтаназии считают, что из этого логически следует и юридическое закрепление «права на смерть», т.е. человек вправе самостоятельно решить, как распорядиться собственной жизнью, в том числе принять решение о сроке и способе ухода из нее. М.Н. Малеина пишет: «Право на жизнь имеет несколько аспектов, в том числе на сохранение жизни (индивидуальности) и право на распоряжение жизнью»[29]. Но вспомним, традиционно в России осуждалась и церковью и государством такая форма распоряжения собственной жизнью как самоубийство. Более того, до революции самоубийство рассматривалось как уголовное преступление[30].

С точки зрения гражданского права право на жизнь относится  к личным неимущественным правам, реализация которых неотделима от личности их обладателя (ст. 150 ГК РФ)[31]. Акт распоряжения собственной жизнью представляет самостоятельное действие, либо бездействие  индивидуума. Эвтаназия же, как известно, предполагает обязательное участие медицинского работника и, следовательно, не может рассматриваться как правомочие распоряжения пациента своей жизнью.

Ст.45 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан (далее Основы)[32] от 22 июля 1993 г. дает определение и устанавливает прямой запрет на осуществление эвтаназии: «Медицинскому персоналу запрещается осуществление эвтаназии – удовлетворение просьбы больного об ускорении его смерти какими-либо действиями или средствами, в том числе прекращением искусственных мер по поддержанию жизни». Таким образом, основой эвтаназии обязательно является добрая воля пациента. В соответствии с положениями ст. 22 ГК РФ, полный или частичный отказ гражданина от правоспособности или дееспособности и другие сделки, направленные на ограничение правоспособности или дееспособности, ничтожны, за исключением случаев, когда такие сделки допускаются законом. Следовательно, в соответствие со ст.45 Основ, эвтаназия к таким случаям не относится.

Кроме того, лицо, которое сознательно побуждает больного к эвтаназии и (или) осуществляет эвтаназию, несет уголовную ответственность (ч.2 ст.45 Основ), а не гражданско-правовую.

Среди сторонников эвтаназии бытует мнение, что это право на «достойную смерть». Достоинство – это совокупность высоких моральных качеств, а также уважение этих качеств в самом себе, внутренняя самооценка. «Таким образом, право на достойную смерть означает право на смерть, соответствующее  внутренним качествам пациента и его самооценке. Однако каким образом определить критерий такого соответствия? За рубежом в качестве соответствующего критерия рассматривают отсутствие у безнадежно больных пациентов «лишних страданий», что обусловливает не только создание для умирающего «комфортной» благоустроенной обстановки, но и обеспечение ему выбора средств «безболезненной» смерти. Очевиден прагматизм такого критерия, исключающий учет субъективных интересов личности в процессе умирания»[33].

Безнадежно больной может испытывать давление со стороны медицинского персонала или членов семьи, может быть поставлен в ущемляющие достоинство условия. После принятия в Голландии закона о легализации эвтаназии, представители духовенства были крайне встревожены. «Смысл закона таков: ценность и достоинство человеческого существа теперь связывается не с фактом жизни, а с тем, что называют «качеством жизни»[34].

Общеизвестно, что качество жизни в современной России далеко от идеала даже для здоровых людей. Истинная цель медицины состоит в оказании помощи нуждающимся и облегчении страданий умирающих, не взирая на экономическую целесообразность. Особенно остро стоит проблема поддержания жизни больных с врожденными дефектами, которые несовместимы с полноценной жизнью. По мнению Е. Слейтер «дети с врожденными дефектами – ошибка природы. Кто пострадает, если такой ребенок умрет сразу после рождения? Сам ребенок? Нет. Родители? Тоже нет. Общество? Смерть ничего не стоит, а жизнь стоит не только денег, но и расходования ценных медицинских, социальных и образовательных затрат»[35]. Узаконенное «право на достойную смерть» может привести к реальной угрозе для малоимущих пациентов, у которых недостаточно средств для получения полноценной поллиативной помощи, которая заключается не только в качественном обезболивании и уходе, но и в социальной и психологической поддержке.

К сожалению, среди некоторых медиков и общественных деятелей бытует противоположное мнение. Например, «губернатор штата Колорадо Р. Лэмм, предлагая способ борьбы с растущей бедностью, сказал: «Долг престарелых США заключается в том, чтобы умереть. Не следует расходовать средства на закупку реанимационной аппаратуры, т. к. они превратились из чудес науки в кандалы, задерживая естественный процесс смерти». Член-корреспондент Академии медицинских наук, ведущий детский хирург профессор С. Я. Долецкий в «Комсомольской правде» в 1992 году (27 марта) пишет, что человек отличается от животного разумом и моралью. Если нет того и другого у больного или новорожденного с полностью атрофированным мозгом, то это не люди, а существа, к которым следует применить активную эвтаназию»[36].

Определимся с моделью применения эвтаназии, элементы которой предлагают большинство ее сторонников. Вот основные составляющие: 1) пассивная добровольная эвтаназия допустима в отношении дееспособного вменяемого неизлечимо больного пациента, который испытывает сильные страдания, неустранимые известными способами (некоторые считают возможным предоставить право на эвтаназию пациентам, заболевание которых хотя и не смертельно, но со временем приведет к «деградации личности»); 2) неизлечимость болезни устанавливает консилиум врачей; 3) эвтаназии предшествует просьба пациента (которая должна быть устойчивой и осознаной, письменно оформлена и нотариально заверена) высказанная после получения информации о характере заболевания и последствиях применения эвтаназии. В некоторых штатах США применяют эвтаназию к невменяемым людям, которые ранее, находясь в состоянии вменяемости, составили «прижизненное завещание» или подписали «отказ от реанимации»; 4) санкционирует эвтаназию тот же консилиум (с указанием способа эвтаназии в медицинской документации), прокуратура или суд. Только несоблюдение этих правил позволяет, по мнению сторонников эвтаназии, рассматривать этот акт как уголовно наказуемое деяние.

Большие опасения вызывает положение, которое касается определения категории безнадежных больных, так как именно этот критерий определяет все последующие действия. Во-первых, известно немало случаев ошибочных диагнозов. Во-вторых, нельзя не учитывать стремительное развитие медицинских технологий, например – успехи в сердечно-сосудистой хирургии, особенно в лечении врожденных пороков сердца; в неврологии и нейрохирургии; в педиатрии, особенно в неонатологии и т.д. В-третьих, появляется возможность для злоупотреблений со стороны недобросовестных медицинских работников. Известно, что в странах, легализовавших эвтаназию, возникла проблема «хорошо задокументированных загадочных смертей»[37]. В-четвертых, остается нерешенным вопрос о субъекте, который будет непосредственно осуществлять эвтаназию, в случае ее легализации. Среди сторонников эвтаназии пожалуй только М.Н. Малеина предлагает: «следует продумать вопрос, кто осуществляет меры по эвтаназии. Заслуживает внимания предложение, что такие меры будут принимать не сами врачи, а другие лица»[38]. Для большинства же сторонников эвтаназии личность непосредственного «исполнителя» не вызывает сомнений. А следовало бы поинтересоваться мнением врачей, воспитанных на принципах Гиппократа и давших Клятву врача в соответствии со ст.60 Основ «…проявлять высочайшее уважение к жизни человека, никогда не прибегать к эвтаназии».

Известны следующие статистические данные: «На вопрос «Смогли бы Вы собственноручно прекратить жизнь страдающего и безнадежного больного?» 18,5% врачей ответили «да», 54,1% – «нет» и 27,4% – затруднились с ответом. Таким образом, соотношение лично готовых к осуществлению эвтаназии к числу неспособных осуществить ее составило среди врачей 1:2,9. В то же время четко прослеживается динамика с возрастом: подобное соотношение в возрасте до 29 лет составило 1:2; в группе врачей 30-39 лет – 1:4,2; 40-49 – 1:4,3; 50 лет и старше – 1:4,4.»[39]. Таким образом, единства взглядов на проблему эвтаназии среди медицинской общественности нет. Легализация эвтаназии в настоящее время идет в разрез с профессиональным долгом врача, его моральными принципами.

На наш взгляд, этот факт нельзя не учитывать. К тому же ни одна религия не одобряет «убийство из сострадания». В этой связи интересно мнение заслуженного врача РФ, профессора Ф.В.Кондратьева: «Просьбы умирающего больного с безнадежным, казалось бы, прогнозом на излечение освободить его от мучений путем умерщвления для православного врача не могут быть предметом этических размышлений уже хотя бы потому, что они абсолютно не совместимы с христианской этикой, ответственностью врача перед Богом за свой долг – быть врачевателем, а не убийцей. Что касается отношения врача-атеиста к эвтаназии, то это вопрос его совести и правопослушности. В случае принятия закона, разрешающего эвтаназию, врач-христианин, принципиально осуждая эвтаназию, препятствуя елико возможно ее реализации врачом-атеистом, но, видя «благие» намерения последнего, должен предпринять усердные попытки уговорить больного отказаться от своей греховной просьбы и облегчить его страдания всеми другими доступными способами»[40].

Вызывает сомнение правомерность утверждения о возможности уже сейчас легально использовать пассивную эвтаназию в России на основании ст.33 Основ, которая предусматривает право гражданина или его законного представителя на отказ от медицинского вмешательства или потребовать его прекращения. Во-первых, ст. 45 Основ устанавливает запрет на эвтаназию, и недопустимо пытаться противоположно трактовать разные статьи одного и того же закона, аналогия здесь не применима. Во-вторых, ст.33 Основ адресована к неопределенному кругу пациентов, а не только к неизлечимо больным. Отказываясь от медицинского вмешательства, пациент не преследует цель прекратить собственную жизнь, не высказывает соответствующей просьбы лечащему врачу. В-третьих, ст.33 Основ ущемляет права несовершеннолетних в возрасте до 15 лет и недееспособных пациентов: «…согласно ст. 28 ГК РФ, родители (законные представители) несовершеннолетних совершают юридически значимые действия от имени и в интересах несовершеннолетних в возрасте до 14 лет. Несовершеннолетние в возрасте от 14 до 18 лет совершают такие действия с согласия своих родителей (законных представителей) (ст. 26 ГК РФ). Таким образом, положение ст.33 Основ в части предоставления родителям (законным представителям) исключительного права на отказ от медицинской помощи несовершеннолетним в возрасте от 14 до 15 лет противоречит ст. 26 ГК РФ, по смыслу которой несовершеннолетние, достигшие 14 летнего возраста, участвуют в решении вопроса об отказе от медицинского вмешательства»[41]. Некоторые сторонники эвтаназии предлагают дополнить модель легализации следующими положениями: – решение об эвтаназии несовершеннолетнего в возрасте от 14 до 18 лет может быть отложено до достижения больным 18-летнего возраста; – решение об эвтаназии несовершеннолетнего в возрасте до 14 лет и его родителей юридической силы не имеет.

Итак, эвтаназия законодательно запрещена в Российской Федерации. Нужно ли в современных условиях преодолевать этот запрет? На наш взгляд в обществе доминируют этические, правовые и религиозные позиции, не допускающие применение даже пассивной эвтаназии. Более того, высказываются мнения по дополнению действующего Уголовного кодекса РФ специальной статьей, устанавливающей ответственность именно за применение эвтаназии. Отметим, что серьезно и повсеместно взгляды и юристов и медицинских работников на эту проблему не изучались.

О легализации активной эвтаназии не может быть и речи. Если принять закон о легализации пассивной эвтаназии, возможно возникновение ситуации, когда врач, наделенный соответствующими полномочиями, проинформирует пациента о характере болезни, а затем и членов его семьи таким образом, что непременно  получит согласие на эвтаназию. При этом нет необходимости убеждать пациента продолжить лечение, настраивать его на борьбу за жизнь. Как в таких случаях доказать, что медицинский работник пренебрег своей этико-деонтологической ответственностью, от которой закон не может его освободить ни при каких обстоятельствах? Возникнет угроза потери доверия к медицинским работникам со стороны пациентов и членов их семей.

Одним из основных критериев возможности применения эвтаназии предполагается добровольное волеизъявление пациента. Но в состоянии болезни пациент часто находится в депрессивном состоянии, в том числе в связи с давлением  на него родственников и (или) лечащего врача, которые побуждают его подписать «прижизненное завещание», часто руководствуясь далеко не милосердными мотивами. «Право на смерть» в существующих социальных и экономических условиях России может обернуться угрозой для жизни пациентов, на лечение которых выделяется недостаточно средств. Приведем еще одно высказывание Ф.В.Кондратьева «Вместо того чтобы предлагать больному различные варианты легкой смерти, врач должен хорошо представить себе то колоссальное поле возможностей, существующих для помощи и утешения больного. Каждый больной хорошо сознает, что он в мире – песчинка, но вместе с тем его страдания кажутся ему Вселенной. Вокруг каждого больного необходимо создать особый микроклимат любви, ласки, участия, сочувствия, задумываться над любым шансом оказать больному помощь. Я лечил своего покойного учителя от злокачественной саркомы с метастазами. Мы ежедневно вводили ему морфий под видом глюкозы с витамином С. Он провел 6 месяцев в полном неведении зла, читал больным лекции, книги, пока не скончался. Все упреки в том, что я сделал его морфинистом, кажутся мне смехотворными»[42].

Альтернативой эвтаназии должны стать хосписы (о лат. «hospes» – гость). Именно в хосписах разработаны принципы поллиативной медицины: смерть – это естественный процесс, если пациента нельзя вылечить, это не значит, что для него ничего нельзя сделать; – не ускорять и не замедлять смерть; обеспечивать облегчение симптомов, приносящих страдания; обеспечивать пациенту активную жизнь до самого конца; психологическая поддержка членов семьи умирающего и др.

Вопрос о легализации эвтаназии является актуальным и, несомненно, требует дальнейшего детального изучения. На наш взгляд приоритетной должна быть позиция, направленная на развитие такой сферы здравоохранения как оказание поллиативной помощи нуждающимся пациентам, развитие сети хосписов европейского  типа.
    продолжение
--PAGE_BREAK--
4.2            
 Реализация эвтаназии в странах СНГ.

Проблемы правового статуса человека и гражданина в последнее время приобретают огромную актуальность, свидетельством чего является количество проведенных и проводимых научных исследований в этой сфере. Повышенный интерес к указанной проблеме обуславливается прежде всего тем, что большинство из стран постсоветского пространства переживают период переоценки социальных ценностей и общественных приоритетов. Результатом указанных трансформаций является «конституционное антропоцентрирование», вследствие которого на первый план в иерархии общественных приоритетов выходит человек, его права и внутренние духовные блага, что закрепляется в соответствующих положениях конституций стран СНГ. Так, согласно ст. 2 Конституции Российской Федерации «человек, его права и свободы являются высшей ценностью». В свою очередь ст. 3 Конституции Украины гласит, что «человек, его жизнь и здоровье, честь и достоинство, неприкосновенность и безопасность признаются… наивысшей социальной ценностью». Предопределив за человеком и его незыблемыми правами первенство в иерархии общественных приоритетов, государство должно не только наполнить его реальным правовым содержанием, но и обеспечить эффективную правовую защиту, что отвечало бы современным европейским стандартам в сфере прав человека. И именно этот принцип вменён в основу деятельности большинства государств СНГ (ст. 12 Конституции Азербайджана, ст. 4 Конституции Армении, ст. 2 Конституции Беларуси, ст. 7 Конституции Грузии, ст. 1 Конституции Казахстана, ст. 1 Конституции Молдовы, ст. 2 Конституции Российской Федерации, ст. 3 Конституции Украины и др.). Аналогичное «конституционное единодушие» продемонстрировали законодатели стран СНГ, закрепив за человеком его основоположное право – право на жизнь. Основным принципиальным положением такого подхода является не столько то, что право на жизнь было закреплено за человеком на высшем законодательном уровне, сколько то, что конституционно запрещено произвольное лишение человека жизни (ст. 27 Конституции Азербайджана, ст. 17 Конституции Армении, ст. 24 Конституции Беларуси, ст. 15 Конституции Грузии, ст. 15 Конституции Казахстана, ст. 24 Конституции Молдовы, ст. 20 Конституции Российской Федерации, ст. 27 Конституции Украины и др.). Безусловно, что такое положение дел отвечает общеевропейскому подходу, в соответствие с которым никто не может быть намеренно лишён жизни иначе, как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношение которого судом предусмотрено такое наказание (ст. 2 Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года). Интегрировав такое положение в национальное законодательство, большинство стран СНГ признали, что основным ограничением права на жизнь является смертная казнь. Исключением из этого правила стала, пожалуй, Украина, которая, ратифицировав протокол № 13 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, признала смертную казнь противоречащей праву на жизнь и такой, что не может быть применима на её территории. Однако смертная казнь не является единственным ограничением права на жизнь, и посему законодатели разных стран изредка легализуют и иные случаи, при наступление которых нарушение права на жизнь не является противоправным. И именно поэтому, учитывая указанную выше важность и незыблемость права на жизнь, наиболее актуальным представляется нам не столько исследовать особенности содержания и объёма данного права, сколько установить те легальные правовые ограничения, которые могут считаться «основательными» и «непроизвольными» при решении вопроса о лишении человека жизни. Рассмотрев основные выше перечисленные вопросы относительно сущности эвтаназии, полагаем необходимым заострить внимание на вопросах целесообразности и возможности легализации эвтаназии в странах СНГ на основании компаративистского исследования законодательства зарубежных стран и практики его применения. Анализ исторических источников свидетельствует о том, что начала эвтаназии мы можем наблюдать еще в Спарте, где законодательно поощрялись акты убийства новорожденных больных и немощных грудных детей путем оставления их в горах за городом на поживу хищникам. Такая же судьба ожидала и старых, неспособных к военным действиям людей. Законодательно легализация эвтаназии впервые состоялась в законах ХІІ таблиц, где была закреплена возможность лишать жизни новорожденных, отличающихся исключительной уродливостью[43]. В целом же, исследуя этические указания для врачей того времени, следует отметить, что в античный период сформировались две модели поведения относительно эвтаназии. Первая модель такого поведения была отображена в кодексе Хаммурапи и базировалась на принципе талиона. В документе говорилось не столько о совести врача, сколько о высоких профессиональных требованиях, предъявляемых к нему, в частности, гарантировалось высокое вознаграждение в случае удачного лечения или суровое наказание в случае неудачи. Действия врача, лишившего жизни своего пациента, даже по его желанию, толковались как неудачное лечение. Образцом второй модели поведения является Клятва Гиппократа, которая базировалась на чувстве моральной ответственности за свои действия и безоговорочного уважения к человеческой жизни от момента зачатия и была определенным гарантом безопасности пациента. В ней, в частности, отмечалось: «… никому, даже по желанию, не дам смертоносного яда, и никому не буду его советовать… в чистоте и непорочности буду проводить свою жизнь и деятельность...». Безусловно, что с зарождением и внедрением христианства отношение к эвтаназии было изменено как на уровне нравственно-этическом, так и на уровне правовом. Определённым искажениям они были преданы в дальнейшие исторические периоды, что было исконно сопряжено с постоянно меняющимися взглядами на проблему соотношения жизни и смерти, которые преобладали в обществе. В современный период, как уже указывалось, практически во всех европейских странах доминирует философия незыблемости прав и основных свобод человека, а также неприкосновенности его жизни. Однако, проанализировав современные философские взгляды на соотношение жизни и смерти, высказанные в современной литературе, мы можем прийти к выводу, что окончательная единая и единообразная позиция относительно эвтаназии еще не сформирована. А это свидетельствует о том, что и сама проблема эвтаназии еще не решена. В связи с этим мы приведем основные аргументы приверженцев и противников легализации эвтаназии. Прежде всего следует заметить, что на сегодня удельный вес приверженцев активной формы эвтаназии незначителен. Наиболее серьезными следует считать аргументы, которыми оперируют приверженцы легализации пассивной эвтаназии. К их основным аргументам следует отнести следующие:

1) эвтаназия применяется с «гуманной» целью помочь больному человеку избавиться от страданий, достойно уйти из жизни;

2) эвтаназия все равно существует вне правового поля, а специальный закон разрешит проконтролировать этот процесс[44];

3) когда медики отвечают отказом пациенту в осуществлении эвтаназии, то последний ощущает невыносимые страдания, что само по себе не имеет смысла и довольно жестоко, а также может рассматриваться как применение к человеку пыток, насилия, жесткого и унижающего человеческое достоинство обращения, которое прямо запрещено рядом международно-правовых актов[45];

4) человек имеет право на жизнь, которая включает возможность распоряжаться данным правом по собственному усмотрению[46];

5) эвтаназия расширит возможности юридически закрепить завещательные и прочие волеизъявления пациента[47];

6) эвтаназия, осуществляемая руками медиков, избавит членов семьи неизлечимо больного человека от укоров совести и финансовых затрат, которые могли обременять их положение[48].

При этом, как утверждают некоторые приверженцы легализации эвтаназии, она возможна, но при определенных обстоятельствах, в частности, при наличии материальных предпосылок (наличие заболевания; продолжительность применения методов и средств лечения; неотвратимость безусловно вероятного летального исхода; наличие нравственных и физических страданий, которые пациент оценивает как невыносимые, несмотря на избранные методы и средства лечения; отсутствие эффективных мер к облегчению страданий; наличие осознанной, информированной и добровольной просьбы больного об эвтаназии, если он находится в сознании) и процессуальных гарантий защиты прав пациента (психологическая экспертиза больного; обязательное консультирование с независимым экспертом, чтобы свести к минимуму возможность врачебной ошибки; принятие решения об эвтаназии только консилиумом врачей; согласие должно фиксироваться письменно или при наличии свидетелей; обязательное уведомление близких родственников; санкционирование эвтаназии судом или органами прокуратуры).

При этом следует отметить, что, используя практически те же аргументы, некоторые авторы считают возможным легализацию также и активной эвтаназии, поскольку, по их мнению, «высшей ценностью является реальное благополучие человека»[49].

В свою очередь, не вдаваясь в полемику, приведем основные аргументы, выдвигаемые противниками эвтаназии:

1) решение об эвтаназии, вопреки тому, что принимается лицом осознанно, может быть осуществлено поспешно и не взвешенно, кроме этого, в состоянии болезни практически не избегнуть пороков воли, например, врач может допустить ошибку вследствие принудительного волеизъявления пациента, которое может быть искажено из-за насилия, угрозы, шантажа, уговоров и т.п.;

2) с религиозной точки зрения христианство исповедует принцип, что жизнь является даром Божьим, и лишь Бог может даровать и отбирать жизнь. Усиливает данный тезис также и религиозный запрет, который нашёл свое место в одной из десяти библейских заповедей – «не убий» (Исх 20:13; Мф 5:21);

3) легализация эвтаназии окажет непосредственное влияние на общественное сознание, поскольку с точки зрения общественной морали всё узаконенное считается таким, что поощряется с точки зрения государства;

4) легализация эвтаназии может повлиять на возможность злоупотреблений со стороны медицинского персонала и приведет не только к приостановлению развития медицины, поскольку врачи перестанут отыскивать новые средства и пути лечения, но и к её криминализации, поскольку, как показывает практика, легализация эвтаназии в отдельных государствах не сняла, а, наоборот, сделала более острой проблему «хорошо задокументированных загадочных смертей»;

5) возможность врачебной ошибки. Данный аргумент, как представляется, является одним из наиболее серьезных, поскольку, как отмечалось выше, врач, дав Клятву Гиппократа, обязуется не навредить больному. Кроме этого, в Международном кодексе медицинской этики заложена обязанность сохранения человеческой жизни, а это означает, что врач должен использовать все возможные средства для поддержания жизни больного, вплоть до его смерти.

Учитывая, что доминирующие философские взгляды обычно ложатся в основу морали того или иного общества, а та, в свою очередь, определяет нравственное направление развития соответствующего законодательства, необходимо отметить, что общепризнанный приоритет человеческой жизни, доминирующий в подавляющем большинстве европейских государств, обусловил и соответствующее состояние законодательного закрепления вопроса относительно эвтаназии. Это привело к тому, что в законодательстве практически всех европейских стран эвтаназия считается преступлением.

Однако существует также и ряд государств, в которых вопрос эвтаназии всё же находит свое положительное легальное разрешение. Исторически первая попытка легализации эвтаназии была предпринята в Австралии, когда в 1996 году был принят закон о легализации эвтаназии. Тем не менее эта попытка была неудачной, поскольку указанный законопроект был отозван через девять месяцев. На сегодня в Австралии эвтаназия является запрещенной, а за нарушение этого запрета виновное лицо может быть приговорено судом, вплоть до пожизненного лишения свободы.

Первенство в вопросе легализации эвтаназии сегодня занимает Голландия. Именно там 2 апреля 2002 года был принят закон «О прекращении жизни по желанию, или Помощь в самоубийстве», которым была узаконена возможность осуществления ассистированного суицида и эвтаназии. В соответствии с положениями указанного закона каждый, достигший 16 лет, имеет право самостоятельно определить порядок и способ завершения своей жизни. Для физических лиц в возрасте от 12 до 16 лет для осуществления этого акта необходимо согласие родителей или иных законных представителей. Врач, осуществляющий эвтаназию, должен быть уверен в том, что просьба больного является самостоятельной и хорошо продуманной, а ощущаемые страдания продолжительные и невыносимые. Кроме этого, на врача возлагается обязанность проинформировать пациента о его состоянии и перспективах относительно выздоровления[50]. Исторически первый случай эвтаназии был зарегистрирован в Голландии в 1908 году, когда мужчина был осужден за попытку убийства своей приятельницы, которая, согласно его показаниям, просила его об этом. Первым широко известным делом «медицинской эвтаназии» в Голландии стало осуждение в марте 1952 года врача, давшего своему брату, болеющему туберкулезом, по его просьбе смертельную дозу лекарства. Суд инкриминировал ему в вину убийство по просьбе, что предусмотрено ст. 293 УК Голландии, вынеся при этом условный приговор сроком на один год. После этого, в течение практически 20 лет, юристы при квалификации эвтаназии исходили из того, что она не является частью обычной медицинской практики и подпадает под действие уголовного кодекса[51]. Ситуация существенно изменилась в марте 1967 года после смерти, вызванной в результате отключения респиратора г-же Мии Верслуис, которая находилась в состоянии сна с замедленным процессом отмирания коры головного мозга. В этот момент юридически появилось одно из первых условий легальности эвтаназии – необходимости консультации с другим врачом при принятии решения об отключении от аппаратуры, поддерживающей жизнь. Очередные судебные процессы, которые возникали в следующие годы относительно голландских врачей, обвиняемых в осуществлении эвтаназии, приносили новые условия, в соответствии с которыми лишение пациента жизни переставало быть уголовно-преследуемым деянием. Так, медицинский инспектор, выступая в суде при рассмотрении одного дела, по которому обвинялась врач, давшая своей парализованной матери по её же просьбе смертельную дозу морфина, пришёл к выводу, что любой обычный голландский врач согласится с мнением об отсутствии необходимости поддержания жизни пациента, если он сам больше не желает страдать и умоляет о смерти. Он также первым вспомнил об условиях, которые исключают уголовную наказуемость эвтаназии: неизлечимая болезнь пациента, который воспринимает свои страдания невыносимыми в физическом или психическом плане и желает наступления смерти; а с медицинской точки зрения пациент находится в «пиковой» фазе своей болезни, и врач лишь реализует его просьбу[52].

Именно эти основные критерии и легли в дальнейшем в основу условий, которые были утверждены в 1984 году Королевской ассоциацией врачей как дающие возможность избегнуть уголовной ответственности за убийство. К ним, в частности, относились: добровольная, хорошо обдуманная, многократно повторяемая пациентом просьба об эвтаназии, который не может терпеть своих страданий, а также возможность одобрения эвтаназии только по коллегиальному решению с учетом мнения иных врачей. Эти же условия стали базисом упоминавшегося выше законопроекта.

Вторым государством в мире, которое законодательно восприняло идею легализации эвтаназии, является Бельгия. 23 сентября 2002 года парламент этого государства принял закон, согласно которому эвтаназия и помощь в самоубийстве стали легальными в соответствии с условиями, идентичными тем, что размещены и в законодательстве Голландии. Согласно этому закону право на эвтаназию имеют лица, достигшие 18 лет. В случае если пациент не может высказать свою просьбу, то по его выбору просьбу об эвтаназии может внести иное лицо, достигшее совершеннолетия. В остальном бельгийская процедура осуществления эвтаназии практически тождественна той, которая предусмотрена в законодательстве Голландии.

Своеобразный подход относительно легализации эвтаназии закреплен в США. Так, в законодательстве практически всех штатов эвтаназия и ассистированное самоубийство остаются противозаконными и недопустимыми. Тем не менее, учитывая, что в американской правовой системе большую роль играют прецеденты, следует отметить, что впервые пассивную эвтаназию признали допустимой в 1976 году. Так, верховный суд штата Джерси в деле In re Quinlan решил, что врач имел право остановить процесс поддержания жизни, поскольку не было иной рациональной возможности улучшить здоровье пациента, а этическая комиссия госпиталя согласилась с таким решением. В свою очередь, активная эвтаназия американским законодательством трактуется как убийство (homicide), а защита, которая базируется на мотиве «убийство из жалости», является недопустимым в соответствии с постулатом обеспечения охраны жизни человека и наказуемостью за посягательство на неё. Исключением из общего права стал штат Орегон, который первым и единственным легализовал помощь в самоубийстве путем принятия в 1994 году закона «Об умирании с достоинством» (Oregon Death with Dignity Act). Данный законодательный акт вступил в действие спустя три года после решения верховного суда США. В соответствии с ним житель Орегона, способный понимать свои действия и руководить ими, будучи неизлечимо больным и, по заключению врачей, вероятно умрёт в ближайшие полгода, имеет право просить об ассистированном самоубийстве при условии, что он дважды обратится и письменно изложит свое желание о представлении ему смертоносных средств. Для полной легализации эвтаназии и освобождения врача от ответственности он должен иметь лицензию на занятие профессиональной деятельностью в штате Орегон, проконсультироваться с другим врачом относительно диагноза и совместно исследовать возможность принятия пациентом сознательных решений. Кроме этого, он также должен узнать, желает ли пациент проинформировать своих родственников о выполнении такой процедуры. Некоторые прецеденты относительно легализации эвтаназии существуют и в других штатах. Так, например, в 1990 году верховный суд США в деле «Cruzan by Cruzan v. Director, Missouri Department of Health, 497 U.S. 260» признал конституционным положение устава штата Миссури, допускающее пассивную эвтаназию. Также стоит обратить внимание и на то, что в штате Калифорния в 1997 году также был принят закон «О праве человека на смерть», в соответствии с которым неизлечимо больные имеют право оформить документ, которым они могут удостоверить желание отключить реанимационную процедуру.

В мире есть еще несколько государств, которые не признают за эвтаназией характера преступного деяния. К ним, в частности, относятся: Швейцария, Германия, Швеция и Финляндия, в которых пассивная эвтаназия находится за пределами правового преследования; Колумбия, которая разрешает осуществлять при отдельных обстоятельствах пассивную эвтаназию; Япония, которая имеет специальную процедуру осуществления пассивной эвтаназии. Стоит также отметить и тот факт, что первый шаг по легализации пассивной эвтаназии предпринят также и парламентариями Франции. Так, в декабре 2004 года они подавляющим большинством голосов одобрили законопроект, которым предлагают легализовать пассивную эвтаназию. Существенной особенностью этого закона является наличие в нем права неизлечимо больного пациента требовать прекратить лечение, а также возможность применения врачами сильных обезболивающих средств, даже если те ускоряют смерть пациента. В остальных странах мира, в том числе и в странах СНГ, эвтаназия находится за пределами правовой легализации. Так, в соответствии со ст. ст. 45, 60 основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан медицинскому персоналу запрещается осуществление эвтаназии – удовлетворения просьбы больного об ускорении его смерти какими-либо действиями или средствами, в том числе прекращением искусственных мер по поддержанию жизни. И, как справедливо подчёркивается некоторыми авторами, такую же тенденцию планируется сохранить и в дальнейшем, поскольку аналогичная норма введена и в ст. 145 проекта федерального закона «О здравоохранении в Российской Федерации».

Довольно неоднозначно решался вопрос относительно легализации эвтаназии в Украине. Дело в том, что при подготовке одной из первых редакций проекта нового ГК Украины, которым регламентируется право на жизнь, как личное неимущественное право физических лиц, обеспечивающее естественное существование, вносились предложения относительно легализации пассивной формы эвтаназии. Однако в конечном варианте этого кодифицированного акта данное предложение не нашло своего места. Вместе с тем ч. 4 ст. 281 ГК Украины содержит положение, в соответствии с которым «запрещается удовлетворение просьбы физического лица о прекращении его жизни». А это означает, что Украина, как и Россия, четко определила свое отрицательное отношение к возможности легализации эвтаназии. Такая позиция является абсолютно оправданной и отвечающей общеевропейскому подходу. Дополнительная регламентация запрета эвтаназии предусмотрена и в ст. 52 основ законодательства Украины о здравоохранении. Там, в частности, четко указано, что медицинским работникам запрещается осуществление эвтаназии (как в активной, так и в пассивной форме – дополнение моё. – Р.С.).

Запрет на осуществление эвтаназии предусмотрен также и в ст. 38 закона Республики Беларусь «О здравоохранении», где предписано, что медицинским и фармацевтическим работникам запрещается осуществление эвтаназии, которая определена как добровольная, согласованная с врачом, смерть неизлечимо больного с помощью специальных обезболивающих средств. Аналогичная норма, запрещающая эвтаназию, содержится и в ст. 27 Закона Республики Казахстан «Об охране здоровья граждан в Республике Казахстан». В этой же статье говорится о том, что поддерживающая жизнь аппаратура может быть отключена только в случае констатации смерти. Аналогичные по своему содержанию законодательные конструкции помещены в отраслевом законодательстве остальных стран СНГ. По нашему глубокому убеждению, такое всеобщее негативное отношение к легализации эвтаназии на территории стран постсоветского пространства обуславливается не только общностью менталитета, но и осознанной и целеустремлённой политикой государств, которая направлена на обеспечение прав личности. Хотя сам по себе запрет, который не обеспечен правовой санкцией, зачастую остаётся бездеятельным. Ведь среди стран СНГ только в УК Азербайджана (ст. 135) и УК Грузии (ст. 110) введено уголовное наказание за совершение эвтаназии. Остальные же страны преследуют этот вид общественно-опасного деяния в общем порядке, который предусматривается либо за убийство, либо за неоказание медицинской помощи. В связи с этим мы полностью разделяем существующую сегодня в литературе точку зрения о недостаточности уголовной ответственности за осуществление эвтаназии и необходимость ее конкретизации и детализации. Направлением такого усовершенствования могут стать положения ст. 150-151 УК Польши, §216 УК Германии, ст. 112 УК Перу и др.

Рассматривая проблему легализации эвтаназии, отдельное внимание стоит уделить также и проблеме размежевания права на эвтаназию и права пациента отказаться от лечения или любого другого медицинского вмешательства, которое регламентируется законодательством большинства стран СНГ и рядом международных актов. Проблема состоит в том, что внешняя близость указанных юридических возможностей приводит к тому, что некоторые авторы полагают, что легализированная возможность пациента отказаться от лечения на любой стадии является первой основой для осуществления пассивной эвтаназии. По нашему мнению, данные понятия являются близкими, но не тождественными. Дело в том, что отказ пациента от лечения по своему содержанию и конечной цели не направлен на прекращение собственной жизни. Акцент в этом случае ставится большей частью на нежелание человека поддаваться медицинскому вмешательству вообще, что обуславливается иными факторами. Кроме этого, мы не можем согласиться с мыслью, что, отказываясь от лечения, человек осуществляет свое полномочие распоряжаться собственной жизнью, поскольку данным полномочием, равно как и правом на смерть, по нашему глубокому убеждению, человек попросту законодательно не наделен[53].

Также следует напомнить и о том, что в соответствии с положением Венецианской декларации о терминальном состоянии (1983) даже в случае отказа от лечения врач обязан осуществлять паллиативное лечение, то есть назначить умирающему пациенту лекарство, облегчающее страдания, с целью отсрочки смертельного исхода. Об отличии эвтаназии от права на отказ от лечения идёт речь и в Декларации об эвтаназии, принятой в 1987 году на 39-м съезде Всемирной медицинской ассамблеи (Мадрид, Испания). Там, в частности, указано, что «эвтаназия, как акт преднамеренного лишения жизни пациента, даже по просьбе самого пациента или на основании обращения с подобной просьбой его близких, неэтична. Это не исключает необходимости уважительного отношения врача к желанию больного не препятствовать течению естественного процесса умирания в терминальной фазе заболевания».

Учитывая все изложенное выше, мы можем прийти к основному выводу, что на сегодня эвтаназия ни в одном из своих проявлений и форм не может считаться достаточным правовым основанием для лишения человека жизни и соответствующего прекращения его права на жизнь. Это обусловлено прежде всего доминирующими философскими, этическими, религиозными, медицинскими, правовыми и иными мировоззренческими позициями по этой проблеме. Также необходимо отметить, что вопреки существующему общеевропейскому отрицательному отношению к эвтаназии, существует четкая тенденция относительно легализации пассивной эвтаназии в правовых порядках отдельных экономически развитых стран. Учитывая этот фактор, хотим заметить, что даже в случае если хотя бы одна из стран СНГ станет перед выбором, легализовать или не легализовать эвтаназию, необходимо помнить, что такому серьёзному шагу должна предшествовать фундаментальная общественная полемика с максимально широким привлечением к ней, кроме юристов, также и представителей медицины, биоэтики, философии, социологии, религиоведения и иных наук. Основное внимание при указанном обсуждении следует сконцентрировать на недопустимости злоупотребления ею. Хотя, по нашему мнению, более убедительной является позиция, высказанная в рекомендациях Парламентской ассамблеи Совета Европы от 25 июня 1999 года №14/8 (1999), где отмечается, что приоритетным направлением развития должно быть не легализация эвтаназии, а развитие паллиативной помощи, устранение боли и всесторонняя поддержка пациентов, членов их семей и других лиц, которые осуществляют уход за терминальными больными и умирающими[54].


Заключение.

Подводя  итог  своей  работы  хотелось  бы   отметить   следующее. Проблемы,    связанные   с   эвтаназией,   волнуют   законодателей    и общественность  многих  современных  государств,  становятся  предметом обсуждения и исследования специалистов разных областей. Следует понять, что никакое право, в том числе и уголовное, не может предусмотреть  все частные случаи. Решения, принимаемые медициной, не могут быть  заменены правовыми. Особенно это касается человеческой жизни. Но такая  проблема как эвтаназия есть и она требует решения, в том числе и  правового.  На мой взгляд активная эвтаназия, по крайней мере в наше время,  не  имеет права на  жизнь,  так  как  скрывает  в  себе  массу  возможностей  для неправильного применения акта эвтаназии. Например,  в  условиях  нашего государства  при  бедности  медицины  эвтаназия  может  превратиться  в средство   умерщвления   одиноких   стариков,   детей-инвалидов,   лиц, страдающих раком и СПИДом, на содержание и  лечение  которых  недостаёт денежных средств.

Единственным способом проявления эвтаназии в нашем обществе  может являться  добровольная   и   пассивная   эвтаназия.   Нужно   чётко   и недвусмысленно сформулировать законодательную норму,  согласно  которой больной имеет полное право знать диагноз своей  болезни,  её  возможные последствия,  степень  риска  неблагоприятного  исхода  при  отказе  от лечения, степень надежды на выздоровление.  Если  больной  находится  в вегетативном  состоянии  должно   определить   необратимость   такового состояния.  На  мой  взгляд,  вопрос  об  эвтаназии  следует  решать  в присутствии   самого   больного   или   его   представителя,   имеющего задокументированное заранее волеизъявление, если это  не  возможно,  по ряду причин, всё равно, вопрос об умерщвлении не должен решаться  одним лицом, а, например, консилиумом  врачей.  Также  следует  не  допустить физического страдания умирающего, даже путём  применения  тех  средств, которые в иных случаях были бы противопоказаны. Только в этом случае  в итоге возможна смерть, но уже по воле самого пациента.


Список использованной литературы.

1.      Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. – М.: ИНФРА-М, 2005. – 48с.

2.     УК РСФСР. М., 1922.

3.     Гражданский кодекс Российской Федерации. Ч. 1: федер. закон от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ // Собрание законодательства РФ. – 1994. – № 32. – Ст. 3301.

4.     Этический кодекс российского врача. М., 1995. С. 11

5.     Основы законодательства РФ об охране здоровья граждан от 22 июля 1993 г. // Ведомости СНД и ВС РФ. 1993. № 33. C. 1318.

6.     Всеобщая декларация прав человека от 10 декабря 1948 г. // Российская газета. – 1998. – 10 декабря.

7.     Европейская конвенция по защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. // Собрание законодательства РФ. – 2001. – № 2. – Ст. 163.

8.     Международный пакт о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г. // Ведомости Верховного Совета СССР. – 1976. – № 17 (1831).

9.     Глава 2, Раздела 10 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных от 15 августа 1845 г. устанавливала уголовную ответственность за самоубийство (См.: Российской законодательство Х-ХХ вв. – М., 1988. – Т.4. – С. 383).

10.Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан от 22 июля 1993 г. № 5487-1 // Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. – 1993. – № 33. – Ст. 1318

11.Памятники Римского права: Законы ХІІ таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. М.: Зерцало, 1997. С. 6

12.Эвтаназия и человеческое достоинство. Сборник документов, принятых на конференции католических епископов Голландии 20 апреля 2002 г. Нидерланды, Зенит / в переводе А. Трунова. – 2002. – С. 45.

13.Рекомендации № 14/8 (1999) о защите прав человека и достоинства терминальных больных и умирающих. Одобрены 25 июня 1999 г. Парламентской ассамблеей Совета Европы. Проблема прав тяжелобольных и умирающих в отечественном и зарубежном законодательствах. М., 2002. С. 57

14.Большая медицинская энциклопедия. М., 1986. Т. 27. С. 555.

15.Большой юридический словарь / Под ред. А. Я. Сухарева, B. Е. Крутских. М., 2002. С. 685

16.Медицина и права человека. – М.: Медицина, 1992. – С. 105.

17.Право на смерть. Зеркало недели. 2000. № 47, 2-8 декабря

18.Жить нельзя умереть // Семья и школа – 2005 — № 8 – с. 16-20 //Лев. Сигал

19.Акопов В. И. Медицинское право / В. И. Акопов. – М, 2004. – С. 181.

20.Азизов Д. Взгляд на эвтаназию в свете основ социальной концепции Русской православной церкви / Д. Азизов // Медицинское право. – 2003. – № 4. – С. 15.

21.Подробнее см.: Быкова С. Ю. Этико-философские аспекты и проблемы эвтаназии: Автореф. дис.… д‑ра филос. наук. М.,1993; Быкова С., Юдин Б., Ясная Л. Что думают об эвтаназии врачи? // Врач. 1994. № 4. С. 48‑51;

22.Баглай М. В.  «Конституционное  право  Российской  Федерации»,   М., 2000.

23.Гольмен Д., Харрис Д., Зваак  Л.  «Европейская  конвенция  о  правах

человека и Европейская социальная хартия:  право  и  практика»,  М., 1998.

24.Гусейнов А. А.,  Апресян Р.Г. «Этика», М., 1998.

25.Грегори В. Рутеки «Влияние субъективного отношения лечащих врачей на меры     по     ускорению     смерти»,    

26.Грегори В. Рутеки ««И смерти не будет уже»: христианская  забота  об умирающем

27.Громов А. П.Эйтаназия // Судебно-медицинская экспертиза. 1992. № 4. С. 3‑5;

28.Врачи не должны убивать. Биоэтика: принципы, правила, проблемы / У. Гейлин [и др.]. – М.: Эдиториал УРСС, 1998. – 283 с.

29.Дмитриев Ю.А., Шленева Е.В. Право человека в Российской Федерации на осуществление эвтаназии. Государство и право. 2000. № 11. С. 58-59

30.Дубинин О. А. Правовые проблемы эвтаназии в России / О. А. Дубинин // Социальное и пенсионное право. – 2006. – № 2. – С. 6.

31.Зильбер А. П.Трактат об эйтаназии. Петрозаводск, 1998; Введение в биоэтику: Учеб. пособие. М., 1998;

32.Захаренко Е. Н., Комарова Л. Н, Нечаева И. В.Новый словарь иностранных слов. М., 2003. С. 770.

33.Ковалев М. И. «Право на жизнь и право на смерть» // Государство и  право, 1992, № 7.

34.Крылова  Н.  Е.  «Эвтаназия:  уголовно-правовой  аспект»   //   Вестник московского университета серия 11 право, 2000, № 2.

35.Уголовное право России. Особенная часть: Учебник \Под. Ред. В.Н. Кудрявцева, А.В. Наумова. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: Юристь, 2003. – 492 с.

36.Кальченко Н. В.Права человека и гражданина на жизнь и его гарантии в Российской Федерации: Автореф. дис.… канд. юрид. наук. СПб., 1995. С. 24.

37.Конюшкина Ю.А. Об эвтаназии. Юрист. 2002. № 9. С. 59-60

38.Куртц П.Запретный плод. Этика гуманизма / Пер. с англ. И. В. Кувакина; Под ред. В. А. Кувакина, 2002. С. 189.

39.Карп Л. Л. Проблема эвтаназии: «за» и «против» / Л. Л. Карп, Т. Б. Потапчук // Социологические исследования. – 2004. – № 2. – С. 137.

40.Калиновский П. П.Переход: последняя болезнь, смерть и после. Донецк, 1998;

41.Малеина М. Н.О праве на жизнь // Советское государство и право. 1992. № 2. С. 50‑59; Она же: Человек и медицина в современном мире. М., 1995;

42.Малеина М.Н. Личные неимущественные права граждан: понятие, осуществление, защита. М.: МЗ Пресс, 2000. С. 31-32; Романовский Г.Б. Право на жизнь и право на самоубийство. Медицинское право. 2003. № 1. С. 39

43.Олейник А.А. Эвтаназия – актуальная проблема биомедицинской этики. В кн.: Актуальные проблемы правового регулирования медицинской деятельности: Материалы 2-й Всероссийской научно-практической конференции. Под общ. ред. С.Г. Стеценка. М.: Издательская группа «Юрист», 2004. С. 326

44.Пулмэн Д. «Достоинство человека, боль и страдание» // Человек.  2001.  №3.

45.Руфь   Б.    Хайцер    «Эвтаназия»

46.Славкина Н.А. Эфтаназия: «за» и «против» (правовые аспекты). Современные проблемы права и государства. Сборник научных трудов молодых ученых и аспирантов. М.: Изд-во МГИМО, 1999. С. 156-157

47.Симонов А. По материалам: Эвтаназия: умереть нельзя жить / А. Симонов //      Юридический мир. – 2005. – №3. – С. 37.

48.Стеценко С. Г.Трансплантация органов и тканей человека (теоретико-правовой аспект): Автореф. дис.… канд. юрид. наук. СПб., 1998.

49. Сальников В. П., Кузнецов Э. В., Старовойтова О. Э. Правовая танатология. СПб., 2002. С. 70

50.Симонов А. По материалам: Эвтаназия: умереть нельзя жить / А. Симонов //      Юридический мир. – 2005. – №3. – С. 37.

51.Туршук Л.Д. Медицина и убийство – понятия несовместимые. Миссионерское обозрение. 2003. № 10

52.Те Е. Некоторые правовые, морально-этические и другие аспекты эвтаназии в России. Право и жизнь. 2000. № 31

53.Чернега К. А. Правовые проблемы эвтаназии в России / К. А. Чернега // Гражданин и право. – 2003. – № 1.

54.Фойницкий И. Я.Курс уголовного права. Пг., 1916. С. 130

55.Щепин О. П. Медицина и общество / О. П. Щепин. – М., 1983. – С. 294.


--PAGE_BREAK--