--PAGE_BREAK--2. Советская правовая система
В советской юридической науке утверждалось, что в СССР реализуется принцип верховенства закона в системе источников права. На самом деле иерархия юридических актов выглядела иначе.
1. В пирамиде системы правовых норм находились правила, исходившие от Центрального Комитета ВКП(б) – КПСС либо от их подразделений – Политбюро (Президиума), Оргбюро, Секретариата, отделов. В силу сложившегося политического обычая эти нормы имели приоритет перед любыми другими правовыми актами.
В то время как страны англосаксонской и романо-германской правовых семей переходили к демократическим формам законодательства на протяжении полутора, а то и двух-трех веков, СССР обрел всеобщее (в том числе для женщин) избирательное право почти мгновенно – в ходе революции 1917 г. Однако правосознание основной массы населения оказалось абсолютно неподготовленным к реальному народовластию. Идеи о революционном скачке в народоправство разбились сразу, как только столкнулись с подлинными правоотношениями. Не желая отказываться от прежних лозунгов и программных установок, КПСС, однако, силой обстоятельств стала выполнять функцию дореволюционной аристократии (конечно, без ее культуры, традиций, образования и на совершенно иной идеологической базе).
Хотя правотворческая задача «пролетарской аристократии» была предопределена историей, реализация этой миссии проводилась с прямолинейной напористостью, свойственной, впрочем, всякой новой политической элите. Партийные комитеты, начиная с Центрального, издавали постановления, адресованные «непосредственно государственным» (советской ветви) учреждениям, тогда как с точки зрения формальной юриспруденции они могли обращаться только к членам своей партии в этих учреждениях.
Выпячивание командной роли парткомов противоречило пропаганде преимуществ социалистического строя. Поэтому с середины 30-х годов получила широкое распространение практика издания совместных постановлений ЦК ВКП(б) – КПСС и Совета Министров (СНК) СССР. Она стала формой легализации государственного нормотворчества партийных комитетов. С партийной точки зрения любое такое совместное постановление играло роль директивы для парткомов и для рядовых коммунистов. А участие правительства в его утверждении придавало акту общеобязательный юридический характер. На практике совместные партийно-государственные решения нередко рассматривались правоприменительными органами как надзаконные, что приводило к подрыву принципа верховенства законов.
2. Значительную конкуренцию законам составляло ведомственное правотворчество. Чтобы замаскировать вопиющие факты попрания авторитета закона, «верхи» стали расширительно толковать понятие «законодательство».
Огромная масса циркуляров, правил, регламентов, инструкций сопровождала каждый шаг руководителя предприятия, цеха, директора школы, вообще любого специалиста. К концу 70-х – началу 80-х годов только в сфере управления народным хозяйством накопилось до 200 000 различных приказов, инструкций и иных подзаконных актов. Многочисленные предписания подавляли количеством, противоречили друг другу и законам. Руководители ведомств явочным порядком присвоили себе своеобразное право вето на законодательные акты: установился порядок, когда даже законы СССР действовали в системе данного ведомства только после издания министром соответствующего приказа.
3. Таким образом, собственно законы в реальных правоотношениях оказались вытесненными с верхнего яруса в пирамиде источников права. Этому способствовало то, что самих актов законодательствования было принято очень мало: за полвека, прошедшие от опубликования Конституции 1936 г. до преобразования советского парламента в 1988 г., Верховный Совет СССР принял всего 81 закон. Цифра возрастет вдвое, если присовокупить к ней законодательные акты об утверждении народнохозяйственных планов, о бюджете страны и об утверждении указов Президиума Верховного Совета СССР.
В то время как западноевропейские парламенты ежегодно на протяжении многих лет готовят по нескольку сотен законов, парламентские органы Союза ССР обнаруживали сходную производительное!!! законотворчества только по совокупности всех лет существования советской правовой системы.
Причем главным законодателем в советской – непартийной – части государственного аппарата стал узкий круг лиц, избиравшихся не населением, а Верховным Советом, а на деле – его Президиумом. В Конституции СССР 1936 г. Президиуму Верховного Совета поначалу отводилась роль толкователя законов, которые издавались на сессиях парламента. Но этот компактный, немногочисленный по составу и всегда находившийся «под рукой» государственный орган оказался удобным для штамповки одобренных высшими партийными инстанциями решений. Явочным порядком через Президиумы Верховного Совета СССР, а также союзных и автономных республик стали проводиться указы, вносящие изменения и дополнения в законы СССР и соответствующих республик.
В конце 40-х годов практика «указного» законотворчества была легализована поправкой в Конституции. В результате большая часть законодательных норм вводилась посредством указов Президиума Верховного Совета, санкционированных впоследствии Верховным Советом СССР. Как правило, сессия штамповала эти указы, практически даже не создавая видимости их обсуждения. За 1938-1985 гг. Верховный Совет издал 120 законов об утверждении указов своего Президиума, причем, обычно одним актом санкционировался сразу пакет указов.
Малочисленность законов открывала широкий путь для ведомственного и партийного правотворчества, необходимого в создавшихся условиях. Поэтому качество многих законов и указов оставалось очень низким.
4. Законодательные акты в СССР страдали отсутствием механизма реализации закрепленных в них норм. Большая часть законов брежневской эпохи, особенно касавшихся охраны окружающей среды, памятников истории и культуры, народного образования, прав и свобод граждан, были сформулированы абстрактно и не предусматривали реальных санкций за их нарушение.
Граждане Советского Союза не могли воспользоваться важнейшими конституционными правами, поскольку долгие годы не издавались законы, в которых были бы регламентированы порядок реализации свободы слова, печати, права на проведение митинга или шествия и др. Почти 12 лет (1977-1989 гг.) не принимались законы о судебном обжаловании незаконных действий должностных лиц и о всенародном голосовании (референдуме). Поэтому многие конституционные декларации оставались на бумаге.
5. Другой негативной чертой советского законодательства была его недостаточная систематизированность, а также труднодоступность нормативных материалов для граждан, учреждений, предприятий и организаций.
Подобная ситуация стала отголоском сталинизма в юриспруденции: в 30-50-х годах засекречивались даже Кодекс законов о труде и Положение о товарищеских судах, которые, казалось бы, должны были быть самыми доступными актами права. Большая часть общесоюзных нормативных правовых актов не подлежала широкой публикации, а рассылалась в полузакрытом порядке по административным каналам.
Господство партийного и ведомственного законодательства затрудняло проведение кодификационных работ. Пожалуй, наиболее удачным был опыт нэпа, когда кодификация охватила все сферы общественной жизни. За полтора года законотворческой деятельности в 1922–1923 гг. было подготовлено семь кодексов: Уголовный, Кодекс о труде, Земельный, Гражданский, Уголовно-процессуальный, Гражданский процессуальный и Лесной. Вскоре последовало издание нового Кодекса законов о браке, семье и опеке и Положения о судоустройстве. А в 1927 г. вышло в свет «Систематическое собрание законов РСФСР».
С образованием СССР аналогичные работы проводились в сфере союзного законодательства: были приняты Основы судоустройства Союза ССР и союзных республик, Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, Общие начала землепользования и землеустройства, Воздушный, Таможенный кодексы и ряд других важных кодификационных актов. В 1927 г. появилось неофициальное «Систематическое собрание действующих законов СССР», состоявшее из шести томов.
Казалось бы, создавалась возможность для повторения удачного опыта М.М. Сперанского и создания законов СССР и союзных республик. Однако крутая ломка общественных отношений, предпринятая сталинским руководством в конце 20-х – начале 30-х годов, сняла вопрос о комплексной систематизации законодательства с повестки дня.
На протяжении последующей четверти века в СССР не проводилось никакой систематизации и кодификации законодательства. К середине 50-х годов только союзных актов (законодательных и правительственных) накопилось около 400 000. Они вносили полную неразбериху не только своим количеством, но и низким юридическим качеством.
Во второй половине 50-х годов возобновилась кодификация. Она началась на союзном уровне и ознаменовалась принятием новых Основ законодательства Союза ССР и союзных республик: уголовного (1958 г.), гражданского (1961 г.), земельного и о браке и семье (1968 г.), исправительно-трудового (1969 г.), о труде (1970 г.) и др. Введение в действие этих Основ и не замедливших последовать за ними соответствующих новых республиканских кодексов позволило не только систематизировать накопившийся нормативный правовой материал, но и существенно изменить его. С одной стороны, произошла гуманизация публичного права, с другой – гражданское законодательство оказалось приведенным в соответствие с реальностями огосударствленного народного хозяйства (до этого сохранялись ставшие абсолютно бесполезными нормы нэповских гражданских кодексов, регулировавшие отношения частной собственности и пр.).
На базе этой – третьей в истории советского права – кодификации (1918-1919 гг., 1922-1930 гг., 1958-1970 гг.) в середине 70-х годов началось осуществление программы издания Свода законов СССР и союзных республик.
В 1985 г. завершилось издание десятитомного Свода законов СССР. Всего в Свод законов было включено 1367 нормативных актов. Будучи нестабильными по содержанию (оперативное обновление которого так и не удалось наладить), эти тома остались мертвым па мятником эпохи застоя. Таким образом, полная кодификация советского права – даже в части официального законодательства, без учета партийных и ведомственных норм, игравших фактически роль законов, так и не состоялась.
6. Особняком в системе источников советского права стояли судебная практика и обычаи. Следуя традициям романо-германской правовой семьи, советские юристы допускали существование обычного и судейского нормотворчества только в порядке исключения и при обязательном сохранении формального верховенства закона. Так, применение обычаев допускалось в морском праве (обычаи порта при морских перевозках) и в земельном (местные правила решения земельных дел). Гораздо шире – хотя и явочным порядком – применялось прецедентное право: Верховные Суды Союза ССР и союзных республик анализировали судебную практику и на ее основе, а также при рассмотрении конкретных дел издавали постановления, которые имели обязательную силу для нижестоящих судов и подчас весьма существенно корректировали нормы законодательства. К примеру, именно судебным толкованием была уточнена статья Кодекса законов о труде, позволявшая администрации уволить работника за прогул, т.е. трехчасовое отсутствие на рабочем месте без уважительной причины. Суд разъяснил, что указанное законом время прогула может быть исчислено и суммарно, если работник – вследствие опоздания, произвольных отлучек, самовольного ухода с рабочего места – в совокупности отсутствовал на работе в течение дня не менее трех часов.
В 20-х годах судебная власть осуществляла также конституционный контроль в СССР.
Согласно Положению о Верховном Суде СССР, принятому в 1923 г., в его задачу входило представление заключения по требованию Президиума ЦИК СССР о законности с точки зрения Конституции СССР тех или иных постановлений ЦИК и Совнаркомов союзных республик, а также СНК СССР. По предложению центральных органов союзных республик или по собственной инициативе Верховный Суд мог далее входить с представлениями в Президиум ЦИК СССР о приостановлении и отмене постановлений, действий и распоряжений центральных органов и отдельных наркоматов СССР, кроме постановлений ЦИК СССР и его Президиума, по мотивам несогласованности таковых с Конституцией СССР. Таким образом, функции Верховного Суда СССР в области контроля за исполнением Конституции в целом можно охарактеризовать как надзорные и консультационные. Окончательно все конфликтные дела рассматривал и решал сам Президиум ЦИК СССР.
Состоявшая при Верховном Суде прокуратура имела право входить непосредственно в Президиум ЦИК СССР с протестами на решения Верховного Суда СССР и его коллегий.
Хотя решающие полномочия сосредоточивались в руках Президиума ЦИК СССР, тем не менее роль Верховного Суда и прокуратуры в осуществлении конституционного контроля была весьма существенной. Именно на их плечи возлагалась текущая работа по пересмотру огромного количества нормативных актов союзных и республиканских органов, выявлению нарушений конституционности, подготовке заключений по спорным вопросам применения Конституции. Об объеме этой работы можно судить хотя бы по следующим данным: в 1924 г. в Верховный Суд СССР поступило 277 нормативных актов для проверки их с точки зрения конституционности, в 1928 г. – 6272 нормативных акта.
В первые 40 лет существования советского правосудия в нем были представлены три основные формы процесса: состязательная (при рассмотрении гражданско-правовых дел), инквизиционная (применявшаяся Особыми совещаниями, «тройками» и «двойками») и смешанная (в общих уголовных судах).
Уголовно-процессуальное законодательство 1958-1960 гг. ликвидировало легальную основу инквизиционного судопроизводства, но не стало заменять смешанный процесс наиболее демократичным состязательным. Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1958 г. и Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР 1960 г. провозгласили действующими большинство из перечисленных выше принципов правосудия, впервые закрепили участие общественности в уголовном судопроизводстве, четко сформулировали права обвиняемого и обязанности должностных лиц по их реализации, определили основания для признания лица подозреваемым и его права, расширили процессуальные границы для деятельности защитника (адвоката). Но все это являлось прогрессивным шагом только по отношению к прежнему бесправному положению и не отвечало мировым стандартам демократического правосудия.
Суды, как и вся система юстиции, составляли важный элемент командной системы партийного руководства страной. Органы правосудия не могли быть гарантами прав человека, особенно когда речь шла о необходимости защитить его от могущественной государственной машины. Разделение властей – законодательной, исполнительной и судебной – отрицалось и в теории, и на практике.
Суды, находясь в центре системы уголовной юстиции, выступали как органы расправы, репрессии, а не как органы правосудия, так как законодатель ставил перед всеми органами уголовной юстиции общую задачу борьбы с преступностью.
По традиции, укоренившейся в сталинскую эпоху, процессуальное законодательство пренебрегало правами граждан. Суды, подчиняясь данной свыше установке об усилении борьбы с правонарушениями, почти отказались от оправдательных приговоров. Недостаточная требовательность судов к качеству проведенного предварительного расследования провоцировала следователей разными способами вымогать у подследственных признание вины – эту средневековую «царицу доказательств».
Суды и все другие правоохранительные органы находились в фактической зависимости от местных властей. Они зависели от исполкома местного Совета в материальном плане: «слишком» независимые судьи долго могли ждать получения жилья, испытывали трудности с отоплением, продуктовым снабжением, устройством детей в детский сад и т.п. Кроме того, ретивые администраторы были в силах организовать отзыв судьи с его поста или забаллотировать кандидатуру непослушного слуги Фемиды на ближайших выборах судей. Таким путем складывалось печально знаменитое «телефонное право» – предмет, не изучавшийся в юридических вузах, но весьма ощутимый и реальный в жизни.
Судьи состояли – практически поголовно – членами «правящей партии». Институт партийной ответственности стал еще одним орудием подрыва конституционной нормы о независимости суда.
На протяжении всех лет советской власти суд так и не занял подобающего ему места в правовой системе общества, что связано как с традициями правового нигилизма, так и со стремлением партийной элиты заменять правосудие своим индивидуальным усмотрением. А ведь юстиция была и остается несущей конструкцией в любой правовой системе. Пренебрежительное отношение к правосудию прокладывает дорогу произволу, подрывает устои права и самого общества.
К 80-м годам советская правовая система оказалась в состоянии хронического кризиса. Он был вызван: неоправданной централизацией правотворчества, препятствовавшей принятию на местах наиболее рациональных управленческих решений; несостыковкой юридических норм и новых потребностей хозяйственного развития страны и отдельных предприятий; разрывом между законодательными постановлениями и их реализацией на практике.
Синхронное воздействие этих негативных факторов можно было преодолеть только с помощью всеобъемлющей и комплексной правовой реформы. Однако руководители СССР не сумели ее провести, а в конце 80 – начале 90-х годов пошли по пути десоветизации права,демонтажа социалистической правовой системы. Впрочем, умения не хватило и на это. Процесс преобразований вырвался из-под контроля, и в ходе революционных событий 1991 г. советская правовая система распалась на разрозненные элементы, сохраняющиеся в законодательстве бывших республик Советского Союза и в правосознании их граждан.
продолжение
--PAGE_BREAK--
3. Европейские социалистические правовые системы
Назначение права как регулятора общественных отношений в силу по-разному сложившихся традиционно-ценностных ориентации воспринималось не всегда и не везде одинаково, а в определенных условиях – даже противоположно. Если в европейских социалистических странах право получило довольно быстрое развитие, то в социалистических странах Азии праву уделялось значительно меньше внимания, что в свою очередь накладывало отпечаток на весь ход дальнейшего развития правовой жизни этих стран.
Следует учитывать также и то обстоятельство, что наряду с официальной правовой идеологией у широких слоев населения существует специфическая система чувств и взглядов на право, законность и правосудие. Это отношение передается из поколения в поколение, в течение веков, пускает глубокие корни в сознании масс, содействуя формированию у них навыков, традиций правового общения, почтения к закону.
В европейских социалистических странах до социалистической революции в массах существовали сильные юридические традиции, основанные на длительном господстве в общественном мнении взглядов на право как на первооснову человеческого общежития. Эти традиции, с одной стороны, служили каналом распространения настроений, затрудняющих правовое воспитание в духе марксистско-ленинской правовой идеологии, а с другой – имели позитивный смысл, ибо наличие у масс определенных элементов правовой культуры облегчало развитие нового права.
В реальной истории юридическая традиция всегда выступает в двояком виде: в первом она наследует и передает будущему общекультурные ценности в праве, доносит до новых времен идеалы, усвоенные правом или правосудием прошлых эпох; во втором – препятствует становлению новых правоотношений и новых правовых институтов или вынуждает государственную власть к разного рода компромиссам. Юридическая традиция удерживается тем длительнее, чем древнее и примитивнее социально-экономическая структура. В азиатских странах партикуляризм, свойственный докапиталистическим структурам, превращал традиционализм, включая юридический, в устойчивый идейно-психологический фактор.
Ученые-юристы утверждают, что правовые системы европейских социалистических государств до социалистической революции относились к романо-германской правовой семье. Это широко распространенное утверждение, на наш взгляд, не совсем точно, ибо не все европейские страны и тем более социалистические страны Азии принадлежали к континентальной системе права. Например, в Венгрии обычное право, основанное на судебных решениях, преобладало во многих отраслях права и старая венгерская правовая система может быть, по крайней мере в этом отношении, названа смешанной. В Албании до Первой мировой войны действовало обычное право, собранное в законе LekaDukadjch, и Маджалла (Гражданский кодекс Османской империи). После Первой мировой войны албанское право подпало под влияние итальянского права. В частности, в 1928 г. был издан ГК, в 1932 г. – Торговый кодекс. Для досоциалистической Югославии тоже была характерна пестрая «правовая мозаика»: в Сербии и Македонии действовал Сербский гражданский кодекс 1844 г., в Воеводине применялось венгерское обычное право, в Хорватии и Словении – Австрийский гражданский кодекс, в Черногории – Кодекс Богишича 1898 г. Наконец, действовало мусульманское право, которое регулировало семейно-брачные и наследственные отношения мусульманского населения на всей территории Югославии. В отдельных частях территории Польши действовало французское, русское, германское, австрийское право. Одним словом, до социалистической революции во всех социалистических государствах не было единой правовой системы и в их развитии существовали значительные различия.
Вне этой основной характеристики, с точки зрения их юридической истории, европейские страны могут быть разделены на две группы. Если одна группа этих стран, связанных с Римом, постоянно находилась под воздействием Западной Европы, с которой они всегда были в тесных отношениях, то вторая группа, напротив, была отрезана па протяжении многих веков от остальных западных стран, попав на длительное время под турецкое господство.
Право в первой группе стран – Венгрии, Польше, Чехословакии, Хорватии, Словении – развивалось почти так же, как в Германии, Австрии к во Франции. В этих странах существовала сильно укоренившаяся юридическая традиция: право рассматривалось как одно из фундаментальных устоев общества, лица с юридической профессией были наиболее уважаемыми его членами.
Во второй группе стран – в Албании, Болгарии, Румынии, Сербии – право исторически развивалось иначе. Как и Россия, эти страны долгое время испытывали на себе влияние Византии, а не Западной Европы. В Балканских странах турецкая оккупация на протяжении веков парализовала эволюцию права. В конце XIX– начале XXв. после завоевания независимости Балканские страны использовали опыт Центральной и Западной Европы.
После социалистической революции сложившиеся демократические юридические традиции были поставлены на службу нового строя Создавалась система социалистического права. Принимались новые законы об аграрной реформе, национализации промышленности, транспорта, роспуске политических партий, о борьбе с контрреволюцией, о строительстве новых органов государства и т.п.
В Болгарии действие прежнего законодательства сразу полностью было отменено. В законе Болгарского Народного Собрания от 9 ноября 1951 г. «Об отмене всех законов, изданных до 9 сентября 1944 г." говорилось, что отменяются как противоречащие Конституции и установленному в Болгарии после 9 сентября 1944 г. социалистическому законодательству и считаются недействительными все изданные до этого времени законы и другие нормативные акты.
В других странах старое законодательство использовалось, но лишь в той мере, в какой оно соответствовало новым задачам. Так, в Румынии продолжало действовать большинство нормативных актов довоенного времени, важнейшими из которых являлся Гражданский кодекс 1864 г., Торговый кодекс 1887 г., Кооперативный закон 1924 г., Водный закон 1924 г., Патентный закон 1906 г. Было отменено фашистское законодательство.
В ГДР по тем вопросам, по которым не были изданы новые законы, до 1975 г. применялись нормы Германского гражданского уложения (1896 г.) и Германского торгового уложения (1897 г.) при условии, что они не противоречили интересам социалистического правопорядка республики. В некоторых странах временно применялись не только отдельные нормы прежнего частного права, связанные с товарным производством, но и другие старые нормы, например нормы уголовного и административного права.
Необходимо подчеркнуть и то, что отмена норм старого права чаще всего проводилась не законодательным путем, а в процессе правоохранительной деятельности органов государства (с помощью решений по конкретным делам, например решений Верховного суда в Венгрии, которые имели принципиальное значение). На начальной стадии становления социалистического права в европейских странахнормотворческая деятельность судебных органов была весьма активной.
В отличие от СССР в европейских социалистических странах сохранилась преемственность и в области судебной практики. Польская судебная практика вплоть до 90-х годов продолжала ссылаться на довоенную судебную практику.
Таким образом, в европейских социалистических странах на начальном этапе становления правовой системы весьма длительное время существовало своеобразное «двоевластие» в области права. Такое положение было необходимо по двум причинам: во-первых, чтобы во время зарождения новой правовой системы не образовался большой юридический вакуум; во-вторых, чтобы социалистическое право могло использовать демократические элементы имевшихся богатых юридических традиций.
Развитие социалистических правовых систем во многом зависело оттого, как произошел революционный переворот. В европейских социалистических странах переход от капитализма к социализму произошел в относительно мирных условиях, без гражданской войны, что в значительной мере повлияло на формирование социалистических правовых систем.
Во время относительно мирного перехода пересмотр старых законов не представлялся настоятельной необходимостью и фактически осуществлялся достаточно медленно. Более медленными темпами проходил и процесс кодификации. Одни европейские страны вначале создавали Общую часть какого-либо кодекса и этим путем в законном порядке закрепляли те новые основные принципы, в соответствии с которыми следовало применять еще сохранившуюся в силе Особенную часть (так, в Польше была создана новая Общая часть ГК, а в Венгрии – УК); другие кодифицировали лишь отдельные основные части надлежащего материала и в особых законах соответственно регулировали только такие вопросы, которые, как правило, составляют отдельные главы Особенной части того или иного кодекса.
Европейские социалистические правовые системы характеризовались единством их составных. Единство правовой системы, ее построение и внутреннее подразделение определялись многими факторами. Существенную роль играли развитие правотворчества, источников права и, естественно, правовые воззрения и идеи, в том числе и научные представления о системе права.
В ходе исторического развития в социалистических правовых системах возникали новые отрасли, причем некоторые из них водних странах появились на первом этапе правового развития, а в других – значительно позднее.
При делении права на отрасли образцом для всех зарубежных социалистических правовых систем служило советское право. Тем не менее существовали некоторые различия в построении системы права в разных социалистических государствах, особенно в делении права на отрасли.
Гражданские кодексы существовали не во всех социалистических странах. В Румынии положения ГК 1864 г. применялись не полностью – за исключением частей, касающихся семейных и личных отношений, которые были урегулированы новыми законами.
В ряде стран (Болгария, Албания) кодификация гражданского права проходила в виде принятия нескольких законов. Гражданско-правовые отношения в Болгарии регулировались рядом законов. Среди них наиболее важными были закон о наследстве 1949 г., закон об обязательствах и соглашениях 1950 г., закон о правах граждан на собственность 1973 г. Последний определял максимальные размеры недвижимости на одно лицо, устанавливая в отношении строения или территории, отводимой под строение, возрастающий в прогрессии налог на недвижимость. При превышении установленного максимального размера закон определял единый порядок передачи права собственности на недвижимые материальные ценности.
Гражданско-правовые отношения в Албании также регулировались лишь отдельными законами, такими, как закон о собственности 1955 г., закон о государственных предприятиях 1954 г. Единственным албанским кодексом был Кодекс законов о семье 1965 г.
Для социалистического гражданского права было характерно, во-первых, единообразное регулирование имущественных отношений (например, торговые отношения не выделялись, как в романо-германском праве), а во-вторых, выделение таких самостоятельных отраслей, как трудовое и семейное право.
В Польше вопреки принципу единства гражданского права действовала значительная часть Торгового кодекса 1934 г., а именно та, которая касалась торговых обществ. Этот Кодекс применялся довольно долго.
В Чехословакии было принято три кодекса: Гражданский кодекс 1964 г., регулирующий отношения социалистических организаций с гражданами в сфере услуг и имущественные отношения между гражданами; Хозяйственный кодекс 1964 г., регулирующий имущественные отношения между социалистическими организациями, а также некоторые вопросы хозяйственного управления; Кодекс международной торговли 1963 г., регулирующий договоры в области внешней торговли.
ЧССР – одно из первых в мире государств, принявших закон о международном частном праве, регулирующий отношение национального права к правопорядкам иностранных государств. В 1948 г. был принят закон о международном и межобластном частном праве и о правовом положении иностранцев в сфере частного права. В 1963 г. этот закон был заменен новым законом о международном частном и процессуальном праве.
Государственная социалистическая собственность была принята во всех социалистических странах, за исключением Югославии, где общественная собственность в соответствии с Конституцией 1974 г. была передана в непосредственное ведение ассоциированных объединений трудящихся и единственным владельцем всего неделимого фонда являлось само государство. А государственные предприятия и организации имели определенные права на собственность, которая была закреплена за ними и которой они владели в процессе своей деятельности.
Все социалистические страны Европы осуществляли социалистические преобразования в сельском хозяйстве через кооперативное производство. Следовательно, для всех стран характерно было выделение сельскохозяйственного кооперативного права в самостоятельную отрасль права.
Для федеративной системы ЧССР было характерно преобладание общегосударственных актов. Это обусловливалось особенностями возникновения Чехословацкой федерации. В правовой системе этой страны действовали нормативные акты, принятые еще в условиях унитарного государства. Конституционный закон о Чехословацкой федерации устанавливал, что все законы и другие правовые предписания, действующие в день вступления в силу данного конституционного закона, и далее продолжают оставаться в силе. Из существующих приблизительно 480 законов за время существования Чехословацкой федерации была издана лишь пятая часть. Таким образом, федеративная правовая система ЧССР сохраняла существенные черты, которые определяют ее единство, сложившееся в условиях унитарного государства.
На основании конституционного закона о Чехословацкой федерации вся правовая система была приведена в соответствие с федеративной формой государственного устройства, введено федеративное устройство в системе органов суда и прокуратуры. С этой целью проводилась кодификационная работа. В 1973 г. в новых редакцияхбыли изданы Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы, Гражданско-процессуальный кодекс и др.
В ЧССР и СФРЮ вопрос о соотношении законов федерации и ее субъектов решался неодинаково. В ЧССР, как и в СССР, применялось «классическое» правило, т.е. признавался абсолютный приоритет общесоюзного закона. В Югославии в случае коллизии законов до решения Конституционного суда применялся закон социалистической республики или края. Вместе с тем это правило не являлось типичным для всей республики. Например, в Сербии в случае коллизии закона республики и автономного края применялся общесоюзный закон. Часто встречавшиеся на практике противоречия между положениями законодательств различных республик и краев обусловили принятие закона о законодательных коллизиях и компетенции в отношении устава (статуса) личности, семьи и наследства 1979 г.
продолжение
--PAGE_BREAK--4. Правовые системы социалистических государств Азии
Между правовыми системами социалистических государств Азии и европейских социалистических государств существовали определенные различия, имеющие важное значение. Эти различия проистекали из своеобразия того исторического пути развития, который прошли азиатские страны, прежде чем стать государствами социалистического типа.
В развитии этих государств можно выделить три периода: период возникновения и становления права (вплоть до XIXв.); колониальный период; период становления, формирования и развития социалистических правовых систем стран Азии.
Рассматриваемые страны представляют собой особую историко-этнографическую область. Их народы связаны между собой близостью происхождения и общими историческими судьбами. Они испытали влияние двух древнейших великих культур – китайской и индийской.
В первый, доколониальный период в этих странах среди источников права центральное место занимало обычное право. Государство со своей стороны также воздействовало на обычаи, санкционируя те из них, которые ему были выгодны. Господство обычаев и обычного права обусловило особый характер государственно-правового строя азиатских стран. Существование обычаев создавало партикуляризм вправе. Например, характерная черта правовой жизни Вьетнама состояла в том, что многие общественные отношения, особенно те, которые непосредственно не затрагивали интересы централизованного государства, находились вне сферы правового регулирования. На эти отношения сильное влияние оказывали традиции и обычаи сельских общин: «в пределах деревни веление короля уступает место обычаю общин», «у государства свое право, а у общин свои правила». Вместе с тем встречалось немало писаных законов, в том числе актов индийского (Кампучия) и китайского (Китай, Вьетнам, Корея) происхождения, и в этот период история права азиатских государств знает несколько кодификаций права. Например, первым законодательным памятником монгольского права был «Яса» (по-тюркски, по-монгольски – дзасак – закон, постановление, запрет, наказание) Чингисхана 1291 г., в котором были кодифицированы обычаи, существовавшие в монгольском обществе. «Яса» содержал нормы государственного, административного (налоги, повинности), уголовного, гражданского права. «Великая Яса» Чингисхана служила основой для управления завоеванными странами.
Второй кодификацией монгольского права стали «Их цааз» (Великое уложение), или монголо-ойратские законы 1640 г., за которыми последовала «Халха Джирум» 1709 г. Они юридически закрепляли сложившиеся в монгольском обществе общественные отношения и отражали степное право, получившее санкцию закона. В последующие годы в Монголии постепенно внедрялись законы, изданные маньчжурскими властями, в частности так называемое Уложение китайской палаты внешних сношений 1815 г.
Вьетнамское государство за свою почти тысячелетнюю историю четырежды осуществляло крупные кодификации законодательства (1042, 1244, 1483, 1815 гг.). Первые вьетнамские правовые тексты, известные как кодекс Хонч Дук и кодекс Гиа-Лонга, показывают, что вьетнамские тексты являются китайскими по происхождению, концепции и в деталях, однако в них инкорпорированы специфические местные элементы права. Эти правовые тексты описывают естественный и специальный порядок, основу которого составляют не законность, а скорее этико-моральные установки. Свод законов Зялонг, итог последней кодификации, представлял собой закон сугубо уголовно-правового характера. Французские колонизаторы использовали его без какого-либо изменения вплоть до конца 30-х годов XXв.
Правовая система Кампучии основывалась на индийском образце. Все доколониальные кампучийские правовые тексты, такие, как«Явы», «Джая Паттра», Хартия о налогах и земле и книга законов «Явы и Бали», свидетельствуют о том, что они большей частью копировали индийские тексты, но начиная с XIVв. – с тенденцией к возрастанию удельного веса местных элементов.
Средневековое кхмерское право было преимущественно казуальным и даже царские указы не имели обязательной силы для последующих правителей. В судопроизводстве пользовались также индийскими дхармашастрами. Для наказания преступников камбоджийская юриспруденция прибегала к исключительно жестоким мерам. Одним из серьезных нарушений закона считалось присвоение или порча чужой собственности. Широкое распространение получил «божий суд». Процедура расследования и суда была чрезвычайно громоздкой, медленной и бюрократической. В семейном праве прослеживалось существование правила гипсргамии, воспрещающего женщинам брак с мужчинами более низкого, чем у них, сословия. По обычному праву кхмеров власть и главенство в семье принадлежали мужчине, вплоть до права продажи жены и детей. Как правило, семья была моногамной.
Таким образом, основные черты права и множество юридических традиций азиатских стран, несмотря на их многовековые тесные культурные контакты с Китаем и Индией, вполне самобытны и всегда сохраняли свою собственную, чрезвычайно своеобразную индивидуальность. Испытывая влияние китайского права, эти страны в то же время и сами оказывали на Китай определенное влияние. Например, выработанный в Монголии «Яса» Чингисхана, построенный в основном на китайских правовых нормах, в то же время испытал на себе и определенное влияние монгольского права. Так, за кражу скота – типичное преступление у кочевников – в юаньском законодательстве, помимо старокитайских «методов» вроде телесных наказаний, полагался еще и штраф в размере девятикратной стоимости украденного скота. В случае если похититель не мог внести такой штраф, все его имущество отбиралось, а сам он, его жена, дети и все рабы заточались в тюрьму Штраф в размере девятикратной стоимости украденного скота, как и тюремное заключение в подобных случаях для жен, детей и т.д., представляет собой типично монгольскую форму наказания.
Взаимовлияние в области права во многом определялось тем, что в разные исторические периоды китайское право оказывало существенное влияние на развитие правовых систем других народностей Азии.
Во второй период французской колониальной оккупации ряд стран из числа рассматриваемых попали в колониальную зависимостьот Франции. Степень влияния французского права на правовые системы государств Юго-Восточной Азии прежде всего зависела от формы колониальной зависимости. С этой точки зрения они подразделялись на страны, находящиеся под французским суверенитетом (Кохин-Хина, Лаос), и страны под протекторатом – Камбоджа, Аннам, Тонкий. Вместе с тем следует отметить, что различия между той или другой группой стран касались в основном судоустройства, статуса жителей и земельного законодательства. Французская колониальная администрация стремилась кодифицировать право Лаоса, Камбоджи, Тонкина, а в Аннаме вплоть до 1930 г. сохранялись весьма оригинальные формы юридической администрации и права.
В результате многовекового влияния конфуцианства, а затем господства колонизаторов в азиатских странах в сознании различных слоев их населения укоренилось в целом негативистское отношение к праву, которое в отличие от Запада не рассматривалось как опора социального строя, а выступало в основном как орудие устрашения.
В Европе все имущественные отношения связывались с правом собственности, и быстро развивалось частное право, основу которого и составляют имущественные отношения. В Азии право получило преимущественно публично-правовое развитие и сводилось в первую очередь к административной регламентации с жестко фиксированными обязанностями, строгой уголовной ответственностью.
По конфуцианской модели мораль, а не право является первоосновой общественной жизни, а управлять должны люди, а не законы. Право в этой модели – лишь репрессивное орудие, а следовательно, нежелательное зло.
В отличие от конфуцианства легизм отводил закону первостепенное значение. Закон был объявлен важнейшим орудием государственного управления, но имелся в виду уголовный, репрессивный закон. Таким образом, под влиянием и конфуцианства, и легизма в жизни азиатских обществ прочно укоренился «юридический негативизм».
Становление правовых норм социалистических государств Азии характеризовалось рядом специфических черт, обусловленных особенностями исторического, экономического, политического и правового развития.
В азиатских социалистических странах в отличие от европейских старое законодательство было отменено сразу. Например, в КНР в результате победы социалистической революции отменялись все дореволюционные законы. В частности, было принято решение о ликвидации гоминьдановского шестикнижья. В КНДР отмена действия старого права была ускорена тем обстоятельством, что в Корее, как японской колонии, действовало ранее японское право.
В ДРВ декретом от 10 октября 1945 г. было отменено действие старых законов, их разрешалось применять в виде исключения и только в тех случаях, когда они не противоречили принципу независимости и демократии.
На первом этапе развития социалистических государств Азии были созданы конституционные и другие акты, положившие начало новому строю и новой государственной организации. Вместе с тем здесь (за исключением, пожалуй, МНР) достаточно широко применялись обычаи, что объясняется неполным законодательным урегулированием общественных отношений и историческими особенностями развития права этих стран. Особенно широкой сфера применения обычая была в районах, населенных нацменьшинствами.
Существенна была и роль судебной практики и вообще правоприменительной и правоохранительной деятельности по созданию многих важных положений и понятий правовых систем социалистических государств Азии, которые позже легли в основу принятых кодификационных законодательных актов. В условиях, когда законодательство не было кодифицировано, руководящие разъяснения судебных инстанций имели немаловажное значение.
Позже в развитии правовых систем социалистических стран в Азии появились значительные различия. Так, в Монгольской Народной Республике правовая система была близка к модели европейских социалистических стран.
На развитие права в Социалистической Республике Вьетнам повлияла долголетняя война. Особенность развития правовой системы Вьетнама, как и Кореи, заключалась еще и в том, что оно происходило в условиях раскола этих стран. Только после объединения двух частей СРВ сложились условия для создания единой правовой системы.
Проблема совершенствования законодательства в азиатских социалистических странах имела большую актуальность. В ряде стран приняты новые конституции (в КНДР, СРВ, КНР). В МНР в действующую конституцию внесены существенные изменения. Процесс совершенствования законодательства социалистических государств Азии происходил главным образом путем кодификации.
Следует отметить, что кодификация как форма совершенствования законодательства в азиатских социалистических государствах находится на начальном этапе. Правда, после принятия в этих странах новых конституций процесс кодификации был более планомерным. Эту тенденцию можно проследить на примере последней Конституции СРВ. Она дала мощный импульс совершенствованию законодательства страны. Всего за период 1981–1985 гг. было принято 43 нормативных акта, в том числе УК, КЗоТ, Указ о порядке землепользования, законы о местных органах власти, о гражданстве, об обеспечении общественной безопасности и др.
продолжение
--PAGE_BREAK--