--PAGE_BREAK--В обществе распространялись и закреплялись представления о бессилии закона, правовом беспределе, о бесполезности обращения за помощью в правоохранительные органы, что ориентировало на самостоятельные способы разрешения конфликтных ситуаций.
Все более широкое распространение получало примиренческое отношение к преступности, своеобразное привыкание к ней, особенно когда это не затрагивало и не ущемляло личные интересы или, наоборот, способствовало их удовлетворению. В этих случаях преступность рассматривалась как неизбежное явление, как определенный вид деятельности. Анализ материалов уголовных дел показывал, что члены семьи, родственники, соседи или знакомые лиц, входящих в организованные преступные группировки и в течение ряда лет не имеющих никакого официального источника дохода, знали, чем они занимаются, и относились к этому как к должному, как к одному из видов «работы», т. е. разделяли представления самих преступников о том, что совершаемые ими тяжкие преступления — это просто их «работа»[9].
Все это создавало определенный социально-психологический климат, атмосферу непрочности, неустойчивости и непредсказуемости бытия, незащищенности, ожесточенности и все-дозволенности, причем практически в любых социальных слоях и группах общества, независимо от их статуса и материального положения. Из 100 опрошенных 40 отвечали, что способны убить человека ради удовлетворения своих потребностей или защиты личных интересов; среди молодежи таких «потенциальных убийц» оказывалось вдвое больше[10].
Многие преступления, даже если они выглядели чисто бытовыми, становились более сложными по мотивации, поскольку они детерминировались многими социальными и психологическими факторами, ранее не приобретавшими такого значения в конкретном поведении индивидов, действовавших более опосредованно.
Все чаще убийства совершались со сложной мотивацией, все отчетливее проявляли себя и жестокость, и корысть. Возрастала легкость вступления в конфликты, резко увеличивалось число фактов проявления стремления разрешить возникающие затруднения, получить эмоциональную разрядку путем применения насилия.
Криминологи полагают, как уже отмечалось, что область действия причин — это формирование мотивации поведения человека[11]. За немалым числом насильственных преступлений просматривался целый комплекс мотивов и причин. В 90-х гг. приобретали все большее распространение мотивы, связанные с межнациональной враждой, неприязнью. Отмечалось выборочное проявление жестокости и насилия, только в отношении' лиц иной национальности. Это особенно характерно для зон национальных конфликтов.
В 90-х гг. почти половина всех умышленных убийств совершалась или непосредственно с корыстной мотивацией, или сочеталась с ней наряду с иной, чаще насильственно-эгоистической, сопровождавшейся похищением личного имущества жертвы. Это в основном проявлялось при совершении преступлений на бытовой почве, в сфере семьи, досуга. Именно корыстная мотивация определяла совершение умышленных убийств, особенно «заказных», а также иных тяжких насильственных преступлений против человека, выполнявшихся за плату.
Каждое третье умышленное убийство, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью связаны с желанием преступника как можно больше унизить свою жертву, с издевательством над потерпевшим, а в каждом пятом тяжком преступлении против жизни и здоровья проявляется стремление к самоутверждению, к поддержанию своего «я», самооценки, уменьшению чувства неуверенности, нестабильности бытия, приобретению потерянной опоры в жизни, хотя бы путем насилия над другим человеком.
При совершении убийств в 1991—1999 гг. усиливалась жестокость, все более незначительным становился повод, снижался самоконтроль, возрастало желание разрешить переживаемые трудности путем насилия. Проявлялась своеобразная социальная болезнь, которая все чаще дает себя знать в нашем обществе, причем в самых разных его слоях — от профессоров до сантехников. Эта болезнь — жажда скорых и простых решений своих проблем[12], использование любых средств без осмысления последствий задуманного. Самым действенным из доступных средств для части населения становилось насилие: умышленное убийство, причинение вреда здоровью и т. п. Общий моральный климат в стране, невысокая эффективность деятельности правоохранительных органов, рост преступности, практически полное отсутствие правового воспитания снижали также чувство ответственности человека за свои поступки.
В общественном сознании усиливалось открытое неуважение к нормам морали так называемых новых русских, лиц, входящих в организованные преступные группировки, разнузданности и бесцеремонности их поведения, пренебрежения к людям на фоне попустительства и бездействия правоохранительных органов. Среди населения распространялось чувство;
беззащитности перед теми, кто оскорбляет их честь и достоинство, ущемляет личные интересы. На этом фоне формировалось и проявлялось убеждение в возможности применения физического насилия, стремление к личной расправе. Граждане все чаще были готовы учинить расправу лично или обратиться за соответствующей помощью к наемным исполнителям, порой и наемным убийцам. Нередко основным препятствием становилось отсутствие для этого необходимых денежных средств или же незнание, к кому можно обратиться с подобным предложением, т. е. незнание конкретных «киллеров». Так, отец девушки, подвергнувшейся насилию, чтобы отомстить преступникам, готов был нанять «киллера» и просил в этом помощи у редакции известной молодежной газеты: «Помогите, люди добрые, нанять киллера»[13].
Возникала особая мотивация поведения, ориентирующая человека на самостоятельное разрешение конфликтов и затруднительных положений, причем исходя преимущественно из сугубо личных интересов и допустимости использования любых способов. Среди них предпочтение отдается тому, который кажется наиболее легким и действенным. Жестокость становится в этих условиях определенной нормой взаимоотношений; человеческая жизнь теряет свою ценность.
Увеличивалась ситуативность подобных преступлений, но эта ситуативность во многих случаях была кажущейся: просто человек «раскручивался», как пружина, в определенной ситуации. Более чем в 55% случаев насильственные преступления совершались без заранее принятого решения и обдуманного плана; решение принималось как бы импульсивно, под влиянием самой ситуации из-за искаженных нравственно-правовых взглядов и представлений преступника. Примерно в 9% случаев умышленные убийства совершались с отчетливо выраженной корыстной целью из-за желания получить спиртное или средства для его приобретения.
В 90-х гг. сложилась определенная система характеристик людей, совершающих данные преступления против жизни и здоровья, и их взаимодействия с окружающей социальной средой[14].
Эти преступления совершаются людьми с достаточно сформированными взглядами, установками, ценностными ориентациями. Большей частью это молодые люди, прошедшие воинскую службу, нередко участвовавшие в военных конфликтах, имеющие специальную подготовку, хорошо владеющие оружием и использующие его при совершении преступлений. В основе их преступлений, преимущественно умышленных убийств, лежит корыстная мотивация. Они совершают умышленные убийства, выполняя заказ, сделав это своей профессией, сознательно избрав преступную деятельность средством обеспечения высокого материального уровня и желаемого образа жизни. Ситуация преступления тщательно подготавливается, планируются пути отхода, время, прикрытие.
Только в 1994 г. жертвами наемных убийц, по данным МВД РФ, стали 562 человека. Это говорит о том, что реальность и численность преступников — профессиональных убийц достаточно велики, особенно учитывая высокую латентность их преступлений. Своеобразны характеристики потерпевших. Из 562 человек 177 входили в сферу частного предпринимательства; 185 — в организованные преступные группировки, став жертвами конфликтов за зоны влияния между отдельными преступными группами или конфликтов между членами одной преступной группы. В 1997—1999 гг. совершено свыше 600 убийств по найму[15].
Преступления против жизни человека все чаще совершаются лицами, утратившими свой прежний социальный статус, перешедшими в результате объективных обстоятельств или из личных пристрастий в категории не имеющих постоянного источника дохода, безработных.
В 90-х гг. среди всех выявленных умышленных убийц такие лица составляли 55%; среди умышленно причинивших тяжкий вред здоровью около 49%. Более трети из них находилось без постоянного места работы и фиксированных источников доходов в течение трех лет. С 1991 по 1999 г. почти вдвое возросло число несовершеннолетних преступников, не учившихся и не работавших на момент совершения преступления против жизни и здоровья. Около половины всех преступников, не имеющих постоянного источника доходов, — лица в возрасте 18—29 лет.
Ими совершались как особо опасные преступления (в 90-х гг. более 70% всех выявленных преступников, совершивших бандитизм, не имели постоянного источника дохода), так и чисто бытовые. При совершении преступлений на бытовой почве преобладала насильственно-эгоистичная мотивация, которая в ряде случаев сочеталась с корыстной. Более половины преступников при совершении преступлений находились в состоянии алкогольного; а 2% — наркотического опьянения.
Основная мотивация связана с искаженным стремлением к самоутверждению, к снятию чувства нестабильности жизни, неуверенности, примерно в 5% случаев это была месть в связи с аморальным или противоправным поведением потерпевшего. Практически каждое третье преступление совершалось по месту жительства преступника, потерпевшего или их знакомых.
Контингент преступников без постоянного источника дохода очень неоднороден. Около 16% составляют деморализованные лица, систематически злоупотребляющие алкоголем, нередко ранее судимые, причем неоднократно. Как правило, по возрасту они старше 40 лет, характеризуются таким поведением уже в течение длительного времени. В основном это те лица, для которых было характерно совершение преступлений и ранее. В последние годы в связи с практически полным отсутствием какой-либо профилактической работы и надзора правоохранительных органов их поведение стало более общественно опасным, что и способствует совершению ими тяжких преступлений.
Чаще всего они совершают тяжкие преступления против жизни в состоянии алкогольного опьянения. Поводом служат неприязненные личные отношения, пьяные ссоры по самым порой незначительным основаниям, а также корыстные мотивы. Во многих случаях потерпевшими являются лица с аналогичным поведением, ранее судимые, занимающиеся бродяжничеством, родственники или соседи.
Определенную часть лиц без постоянного источника дохода, совершавших насильственные преступления против жизни и здоровья, составляют те, кто ранее относился к благополучным в криминологическом отношении социальным слоям и группам населения (служащие, руководители, лица, имеющие высшее образование). Это в том числе вынужденные мигранты, беженцы. Совершавшиеся ими насильственные преступления против жизни и здоровья — умышленные убийства, причинение тяжкого вреда здоровью, побои, истязания и другие — в большей степени ситуативны и в основе своей связаны со стремлением к самоутверждению. Потерпевшими выступали как лица из ближайшего окружения, так и малознакомые и посторонние (случайная ссора, разрешившаяся применением насилия).
Часть умышленных убийств, причинений тяжкого вреда здоровью была связана с вымогательством и иной преступной деятельностью. Потерпевшие — объекты прежних преступных посягательств, отказавшиеся выплатить требуемую сумму денег, партнеры или конкуренты по преступной деятельности.
Частично в категорию преступников без постоянных источников дохода входят и преступники-мигранты, приезжие, длительное время находящиеся не по месту своего проживания, граждане стран СНГ. Большинство таких лиц более ориентированы на совершение преступлений против собственности, мошенничества[16].
В 90-х гг. в России среди лиц, совершивших тяжкие насильственные преступления против жизни, все большее место занимают представители внешне благополучных социальных групп и слоев населения, в том числе частные предприниматели. Хотя их доля среди всех выявленных преступников в 1993—1999 гг. составляла 1,8—2,3%, в середине и конце 90-х гг. число совершивших умышленное убийство частных предпринимателей увеличилось в 15 раз; причинивших тяжкий вред здоровью — в 1,5 раза; совершивших изнасилование — на 18,6%. Практически каждый сотый, совершивший умышленное убийство, был частным предпринимателем.
Большинство из них совершает указанные преступления в состоянии алкогольного опьянения. Основной мотив — проявление своего «я», самоутверждение. Последнее базируется на наличии у них материального достатка, денег. Именно деньги являются для таких лиц главной ценностью, они полагают, что наличие денег выделяет их среди остальных, гарантируя безнаказанность и бесконтрольность поведения.
Примерно в 5% случаев имеет место корыстная мотивация: преступления совершались ради получения дополнительных средств для укрепления финансового положения фирмы, расширения собственного дела. Например, группа молодых бизнесменов из Волгоградской области совершила целый ряд умышленных убийств одиноких престарелых собственников квартир с целью перепродажи их жилья и получения материальной выгоды. В таких случаях ситуация совершения преступления тщательно подготавливается, планируется, изыскиваются средства защиты, возможные покровители и т. п.
Определенную роль в совершении тяжких насильственных преступлений против жизни играют психофизиологические особенности преступников, не исключающие их вменяемости[17]. У 62% лиц, совершивших умышленное убийство, отмечаются определенные аномалии в психике: в 14% — психопатия либо психопатические черты характера, в 16% — хронический алкоголизм[18].
К подобным данным надо относиться достаточно осторожно, поскольку они основываются на экспертных оценках и зависят от приверженности эксперта той или иной психиатрической доктрине, концепции, существенно различающимся между собой. Однако непрерывно изменяющиеся условия жизни, дестабилизация способны оказать влияние на рост подобных отклонений, особенно у лиц, сменивших свой социальный статус на более низкий, чем ранее; среди молодежи; лиц, сознательно избравших преступную деятельность, совершение тяжких насильственных преступлений против жизни и здоровья как средство получения материального обеспечения.
Отдельного рассмотрения заслуживает вопрос о типологии преступников, совершивших сексуально-садистские убийства, что в последнее время, как это ни печально часто встречаемое явление.
3. Типологические данные субъектов сексуально-садистских убийств. Криминологическая характеристика лиц, совершивших преступления, должна содержать совокупность личностных, социальных, демографических и психофизиологических свойств, которые отражаются в окружающей преступника среде. При расследовании именно на поиск, выявление и фиксацию этих признаков как в преступном, так и в до- и послепреступном поведении должны быть направлены усилия правоохранительных органов.
Особенность убийств рассматриваемого вида состоит в необходимости учета сексопатологических данных, поэтому криминологическая характеристика преступника должна сопоставляться с результатами социально-психиатрических, сексологических исследований.
Принято считать, что убийства на почве сексуальной извращенности совершают мужчины. В специальной литературе отмечается, что явления садизма у гетеросексуальных женщин проявляются крайне редко, а садистские убийства и некрофилия не встречаются вовсе. Однако у активных гомосесуалисток могут иметь место садистские тенденции[19]. По нашему мнению, нельзя полностью исключить возможность совершения сексуально-садистского убийства женщиной с нарушениями в сексуальной сфере, однако материалов практики правоохранительных органов недостаточно для сколько-нибудь определенных выводов.
Как правило, при расследовании уголовных дел этой категории с самого начала доминирует версия о наличии у преступника тяжелого психического заболевания с соответствующими выводами о направлениях расследования. Следует, однако, иметь ввиду, что перверсии встречаются среди симптомов грубых психических расстройств (шизофрения, олигофрения, эпилепсия), но редко реализуются в сексуально-садистские убийства. Наши невыборочные исследования сексуально-садистских убийств, совершенных в Ленинградском (Санкт-Петербургском) регионе в 1986 — 1992 г., показали, что субъекты преступления данного вида не страдали грубыми психическими заболеваниями и на учетах в психоневрологических диспансерах не состояли.
продолжение
--PAGE_BREAK--