--PAGE_BREAK--2. Понятие оговорки в международном праве
Несмотря на свою недолгую историю существования, институт оговорок претерпел значительные изменения, объясняющиеся сменой подходов в правовом регулировании — переходом от традиционного принципа единогласия по вопросу оговорок в рамках Лиги Наций к либеральному режиму, закрепленному Венской конвенцией о праве международных договоров 1969 г. Таким кардинальным изменением регулирования оговорок в международном праве и объясняется в значительной степени наличие стольких сложностей и противоречий в теории и практике формулирования оговорок.
Рассматривая институт оговорок к международным договорам в современном международном праве, можно утверждать о существовании сложившегося механизма его международно-правового регулирования, включающего нормы как договорного, так и обычного характера, регламентирующие процедуру заявления и принятия государствами и международными организациями оговорок к различным договорам.
Основу этого правового режима составляют три универсальные конвенции:
1. Венская конвенция о праве международных договоров 1969 г. (Республика Беларусь — участник конвенции);
2. Конвенция о праве международных договоров между государствами и международными организациями или между международными организациями 1986 г. (Республика Беларусь является участником, но конвенция для всех государств пока еще не вступила в силу);
3. Венская конвенция о правопреемстве государств в отношении договоров 1978 г. (Республика Беларусь не является участником). Для этих трех конвенций характерен единый подход в регулировании вопросов оговорок, и такая ситуация неудивительна.
Венская конвенция о праве международных договоров 1969 г. явилась первым универсальным международным соглашением, регулирующим институт оговорок к международным договорам. Она закрепляет гибкую систему оговорок в противовес принципу единогласия, применяемому до этого в рамках Лиги Наций.
Специально оговоркам посвящены статья 2, пункт 1(d), и статьи 19—23. В совокупности положения этих статей образуют международно-правовой режим оговорок, который можно назвать «венским режимом».
Оговорка определяется в статье 2, пункт 1(d), Конвенции как «одностороннее заявление в любой формулировке и под любым наименованием, сделанное государством при подписании, ратификации, принятии или утверждении договора или присоединении к нему, посредством которого оно желает исключить или изменить юридическое действие определенных положений договора в их применении к данному договору». Указанное определение является бесспорным достижением Венской конвенции, способствуя формированию единого понимания оговорки вопреки многочисленным попыткам различных авторов дать свое определение. Понятие оговорки, как оно дано в Конвенции, получило признание современной доктрины, «однозначно закрепилось в судебной практике, несмотря на редкость прецедентов, и, судя по всему, на него опираются государства и международные организации в своей практике в отношении оговорок»[16]. Данное определение следует рассматривать как отправную точку в любом исследовании по вопросам оговорок.
Раздел 2 Венской конвенции называется «Оговорки» и регулирует следующие вопросы:
1) условия формулирования оговорок (ст. 19);
2) принятие оговорок (ст. 20);
3) юридические последствия оговорок и возражений против них (ст. 21);
4) снятие оговорок и возражений против них (ст. 22);
5) процедурные моменты, касающиеся оговорок (ст. 23).
Наибольшее количество споров вызывает толкование статей 19 и 20, устанавливающих требования допустимости оговорок и их принятия. Согласно Венской конвенции, для того чтобы оговорка одного государства стала обязательной для другого государства — участника договора, должны быть соблюдены два условия:
1) оговорка должна быть допустимой (законной) — так называемое требование допустимости как необходимое, но недостаточное условие;
2) оговорка должна быть принята этим вторым государством — требование противопоставимости.
Статья 19 устанавливает презумпцию допустимости (законности) любой оговорки, за исключением случаев, когда:
а) данная оговорка запрещена договором;
б) договор предусматривает, что можно делать только определенные оговорки, в число которых данная оговорка не входит;
в) оговорка несовместима с объектом и целью договора.
Если с определением того, подпадает ли оговорка под первые две категории, не возникает больших теоретических и практических сложностей, то в отношении критерия совместимости оговорки с объектом и целью договора возникает много спорных моментов, главный из которых — кто и как должен определить эту совместимость. Согласно положениям Конвенции это должно индивидуально делать государство, основываясь на субъективном подходе, что не может не привести к различной трактовке одних и тех же ситуаций[17]. Одно государство может считать, что сделанная им оговорка соответствует объекту и цели договора и поэтому правомерна, в то время как остальные государства могут быть с этим не согласны и считать такую оговорку недопустимой.
Очевидно, что существенным недостатком Венской конвенции является отсутствие объективной процедуры установления допустимости оговорки по статье 19, а именно определения критерия совместимости с объектом и целью договора. Частным случаем решения этой проблемы является включение в конкретные договоры соответствующих механизмов такого определения — можно предложить как возможный вариант обязательное обращение к судебным или специально создаваемым контрольным органам либо как это сделано в статье 20(2) Конвенции 1966 г. о ликвидации всех форм расовой дискриминации, где оговорка считается несовместимой с целями и задачами конвенции, если по крайней мере 2/3 государств — участников конвенции возражают против нее[18] Несмотря на сложности, которые существуют в отношении осуществления этих процедур, такой подход способствовал бы большей определенности в отношении оговорок. Следует также учитывать увеличившееся доверие государств к международным судебным органам, что отсутствовало в 1960-е гг.
Если оговорка не относится ни к одной из трех запрещенных категорий, т. е. является допустимой (законной), то для государств — участников договора возникает вопрос о ее принятии либо о заявлении возражений против нее. В случаях, не подпадающих под действие пунктов 1—3 статьи 20, и если договор не предусматривает иное, принятие оговорки другим договаривающимся государством делает государство, сформулировавшее оговорку, участником этого договора по отношению к принявшему оговорку государству. Для того, чтобы оговорка стала обязательна для государства, ее сформулировавшего, не требуется, чтобы она была принята всеми государствами — участниками договора. Такой подход отменяет ранее существовавшее требование согласия с оговоркой всех государств — участников договора и является поворотным моментом в международно-правовом регулировании данного института.
В соответствии со статьей 20 Венской конвенции согласие с оговоркой может быть определенно выражено, что случается очень редко, либо молчаливо. Оговорка считается принятой, если государство не выскажет возражений против нее до конца 12-месячного периода после того, как оно было уведомлено о такой оговорке, или до той даты, когда оно выразило свое согласие на обязательность договора, в зависимости от того, какая из этих дат является более поздней.
Особый порядок регулирования заявления и принятия оговорок устанавливается в отношении специфических категорий оговорок (ст. 20, п. 1). Оговорка, которая определенно допускается договором, не требует какого-либо последующего принятия другими договаривающимися государствами, если только договор не предусматривает такого принятия. Исключения из общего правила принятия оговорок устанавливаются также для некоторых категорий договоров. «Если из ограниченного числа участвовавших в переговорах государств и из объекта и целей договора явствует, что применение договора в целом между всеми его участниками является существенным условием для согласия каждого участника на обязательность для него договора, то оговорка требует принятия ее всеми участниками» (ст. 20, п.2). В том случае, когда договор является учредительным актом международной организации и если в нем не предусматривается иное, оговорка требует принятия ее компетентным органом этой организации (ст. 20, п. 3). Следует отметить, что при присоединении к Венской конвенции СССР сделал оговорку, что положения данного пункта 3 статьи 20 будут для него необязательными, поскольку противоречат сложившейся международной практике6.
Особо много споров вызывает толкование статьи 19 и статьи 20 Конвенции — должны ли они рассматриваться в комплексе или нет. Как следствие, возникает вопрос: возможно ли принятие государством в соответствии со статьей 20 недопустимой по статье 19 оговорки, а также можно ли рассматривать молчаливое согласие с оговоркой по статье 20 как признание совместимости оговорки с объектом и целью договора (ст. 19(с))?
В доктрине существуют два подхода к решению этой проблемы[19], которые представлены школой допустимости (permissibility) и школой противопоставимости (opposability). Сторонники первой точки зрения, а именно английский ученый Д. Боуэт, шведский профессор Ф. Хорн, считают, что оговорка, несовместимая с объектом и целью договора, не может быть заявлена государством, так как в противном случае она будет недействительной. Как следствие, вопрос о ее принятии даже не может возникать. Представители школы противопоставимости (Дж. Руда) придерживаются той позиции, что действительность любой оговорки напрямую зависит только от ее принятия или непринятия государством. Статья 19(с) является, по их мнению, обычным доктринальным утверждением, которое может рассматриваться не более чем руководство для государств в принятии оговорки.
Различие между этими школами основывается на отличающихся подходах к оговоркам. Сторонники школы допустимости особое внимание уделяют применению критерия совместимости оговорки с объектом и целью договора, как он впервые был сформулирован в Консультативном заключении Международного суда в 1951 г. Представители школы противопоставимости истоки своего подхода видят в практике Лиги Наций и в принципе общего согласия всех государств с оговоркой. Они восприняли субъективный подход, который подчеркивает суверенные права государств9.
Учитывая подход советской доктрины, отстаивающей суверенное право государств заявлять оговорки и возражения против них, можно сделать вывод, что позиция советских юристов более совместима со школой противопоставимости, хотя нельзя утверждать, что они полностью совпадают. Еще при разработке проекта Венской конвенции СССР выступил против широкого применения критерия совместимости оговорки с объектом и целью договора, считая, что статья 16 и статья 17 проекта Венской конвенции (ст. 19 и ст. 20 в окончательном варианте) должны быть объединены в одну статью, в которой критерию совместимости уделялось бы значительно меньше внимания. Предполагалось применение принципа молчаливого согласия с оговоркой одновременно как в отношении установления совместимости оговорки с договором, так и в отношении последующего принятия такой оговорки.
Подобную точку зрения разделяет современная российская доктрина. В подготовленном под руководством профессора А. Н. Талалаева комментарии к Венской конвенции отмечается[20], что статья 20 (принятие оговорок) является последовательным развитием статьи 19 (условия формулирования оговорок) и находится с ней в неразрывной связи. При этом предусматривается, что пункт (с) статьи 19 (критерий совместимости) должен применяться в увязке со статьей 20 Конвенции о принятии оговорок и возражений против них. Если в отношении оговорок, запрещенных пунктами (а) и (b) статьи 19, прямо указывается, что исключается возможность не только их заявления, но и возможность их принятия другими государствами, то в отношении оговорок, несовместимых с объектом и целью договора, «каждое государство вправе определить свое отношение к такой оговорке, в частности, путем возражения против нее». Как следует из этих положений, отсутствие возражения всегда означает принятие оговорки как совместимой с объектом и целью договора.
Следует отметить некоторые уязвимые моменты такого подхода. Толкование положений Конвенции — статьи 19 и статьи 20 — не дает однозначного ответа на вопрос о том, следует ли эти статьи применять вместе, т. е. распространять молчание государств в отношении оговорки на признание ее совместимости либо не распространять. Еще при разработке проекта Конвенции высказывались различные точки зрения. Предложенная США поправка была нацелена на четкое разграничение процедуры установления допустимости оговорки (ст. 19) и процедуры принятия оговорки (ст. 20). Иными государствами выдвигались идеи создания специального механизма, который бы определял совместимость оговорки с объектом и целью договора. Эти предложения не получили поддержки большинства, против них также активно возражал и СССР, считая, что они ущемляют суверенное право государства заявлять оговорку.
Можно предложить следующий вариант толкования положений Венской конвенции.
1. По смыслу статьи 19 три категории запрещенных оговорок должны рассматриваться вместе. Если определенно нельзя заявлять и принимать оговорки, определенные пунктами (а) и (b) статьи 19, то аналогично не должна допускаться возможность заявления и принятия оговорки, несовместимой с объектом и целью договора (ст. 19(с)).
2. Если допускать возможность установления совместимости оговорки в соответствии со статьей 20, регулирующей вопросы принятия оговорки, то непонятно тогда, какую дополнительную к статье 20 функцию в регулировании оговорок выполняет это требование совместимости. Государство всегда может возражать против любой оговорки, не объясняя причины своего возражения. Только профессор международного права Т. Элайес поддерживает точку зрения, что невозможно заявить возражение против оговорки, полностью совместимой с объектом и целью договора[21].
3. Статья 21 говорит о юридических последствиях оговорки, действующей в отношении другого участника в соответствии со статьями 19, 20 и 23, т. е. предполагается отдельное применение статьи 19 и установление того факта, что оговорка допустима. Если допустимость оговорки не установлена, то невозможно говорить о последствиях в соответствии со статьей 21.
Не исключаются и иные модели трактовки. Исходя из практических соображений можно допустить распространение принципа молчаливого согласия с оговоркой и на установления совместимости такой оговорки с объектом и целью договора. Сложности могут возникнуть в том случае, если одно или несколько государств заявят возражения против оговорки как несовместимой с объектом и целью договора, а другие государства не выразят свое отношение, т. е. не возразят.
Статья 21 Венской конвенции касается последствий принятия оговорки и возражения против нее. Оговорка, принятая государством, изменяет для этих двух государств действие положений договора, к которым она относится, в пределах сферы ее действия. Для других участников положения договора в их взаимоотношениях не изменяются.
Статья 21 в своем окончательном варианте отражает позицию советской доктрины. По предложению СССР в последний момент правило о максимальном эффекте возражения против оговорки было заменено на правило о минимальном последствии: установлена презумпция сохранения действия договора между государством, заявившим оговорку, и государством, возражающим против нее, за исключением положений, к которым данная оговорка относится, если только государство, возражающее против такой оговорки, выскажет обратное намерение. Это положение вызвало много критических замечаний. Как считает английский профессор И. Синклер[22], изменение правила о последствиях расширяет роль молчаливого согласия в праве международных договоров. Ранее возражения против оговорки делались с целью содействия снятию оговорок другим государством. Сейчас же, по его мнению, возражающее государство, которое является «невиновным» в этой ситуации, должно во всеуслышание заявить, что оно возражает против вступления договора в силу. Особенно сложно это сделать, когда оговорка заявлена влиятельным государством, а возражает малое государство.
В отличие от советской доктрины международного права, вопросу юридических последствий заявления государствами неправомерных оговорок в западной доктрине14 уделяется значительно больше внимания и высказываются различные точки зрения. Исходя из позиции сторонников школы противопоставимости, вопрос о принятии оговорки решается только государством самостоятельно, при этом государство может принять любую оговорку с последствиями, установленными статьей 21 Конвенции. Если вопрос о допустимости оговорки решается предварительно, до процедуры принятия ее государством, что означает невозможность принятия неправомерной оговорки, то несоответствие оговорки положениям статьи 19 Венской конвенции может привести к нескольким вариантам, не урегулированным Венской конвенцией. Недействительность оговорки может означать недействительность согласия государства на обязательность договора, т. е. государство не становится участником договора. Во втором случае можно говорить о недействительности оговорки, но при сохранении участия государства в договоре. При этом возможны две ситуации. Положения, к которым относится оговорка, остаются в силе и действуют для государства, заявившего оговорку, без изменений либо они не применяются в отношениях между государством, сделавшим оговорку, и государством, возражающим против нее.
Статья 22 регламентирует вопросы снятия оговорок и возражений против них, что может быть сделано в любое время и не требует согласия иных государств.
Особо следует подчеркнуть процедурные моменты, установленные статьей 23 Венской конвенции, обязательные для государств. Оговорка, определенно выраженное согласие с ней и возражение против оговорки должны быть всегда сделаны в письменной форме и доведены до сведения договаривающихся государств и других государств, имеющих право стать участниками договора. Если оговорка сделана при подписании договора, подлежащего ратификации, принятию или утверждению, она должна быть официально подтверждена сделавшим оговорку государством при выражении им своего согласия на обязательность для него этого договора.
Итак, анализ Венской конвенции в отношении оговорок позволяет сделать следующие выводы.
1. Вопрос оговорок был и остается одним из самых противоречивых и сложных в современном международном праве. Как отмечается в Первом докладе А. Пелле о праве и практике, касающейся оговорок к международным договорам[23], представленном на рассмотрение Комиссии международного права, противоречия в подходах, существующих в отношении оговорок, удалось преодолеть лишь благодаря компромиссным решениям, строящимся на двусмысленности или тщательно рассчитанном молчании. Будучи результатом согласования позиций по спорным вопросам, Венская конвенция способствовала дальнейшей кодификации и прогрессивному развитию правового регулирования оговорок. Следует отметить, что многие ее положения приобрели характер обычных норм и действуют в таком качестве для тех государств, которые не являются участниками этой Конвенции.
2. Положения Конвенции свидетельствуют о все большем утверждении права государств формулировать оговорки.
3. Венская конвенция закрепила гибкий режим оговорок, который может применяться к различным видам договоров.
Гибкость режима Венской конвенции обусловлена прежде всего:
а) введением такого критерия допустимости оговорок, как их совместимость с объектом и целью договора. Такой подход делает не нужным радикальное изменение режима оговорок в зависимости от объекта договора, поскольку объект уже учитывается;
б) свободой как заявлять оговорки, так и возражать против них, и определять последствия такого возражения;
в) диспозитивностью норм Венской конвенции, что позволяет в каждом конкретном договоре самим сторонам определить допустимость оговорок, порядок их принятия и последствия.
К существенным недостаткам Венской конвенции относятся прежде всего неясность, расплывчатость, двусмысленность многих ее положений, вызывающих разногласия в их толковании и применении. Возникают следующие вопросы, дать однозначный ответ на которые пока не представляется возможным.
1. Каков точный смысл выражения «совместимость с объектом и целью договора».
2. Кто и как должен устанавливать соответствие оговорки данному критерию.
3. Каковы последствия заявления незаконной оговорки.
Ряд вопросов вообще не нашли отражение в Венской конвенции. К числу таких пробелов относятся:
1) правовой режим оговорок к двусторонним договорам;
2) отличие оговорок от заявления о толковании;
3) проблемы с заявлением оговорок при правопреемстве государств в отношении договоров, не урегулированные Конвенцией 1978 г.;
4) специфические режимы оговорок в отношении некоторых договоров (по правам человека).
Вышеотмеченные сложности и недостатки в регулировании Венской конвенцией оговорок, а также несогласованность практики государств определяют направление дальнейшего изучения и развития института оговорок в современном международном праве. Очевидна потребность мирового сообщества в более детальном регулировании оговорок к международным договорам, отвечающих современным условиям. В этом отношении привлекает к себе внимание деятельность Комиссии международного права и других органов международных организаций, занимающихся кодификацией и прогрессивным развитием международного права.
Вопросами оговорок с 1993 г. занимается Комиссия международного права. Генеральная Ассамблея ООН в своей резолюции 48/31 от 9 декабря 1993 г. одобрила решение Комиссии включить в программу работы своей 46-й сессии (1994) тему «Право и практика, касающаяся оговорок к международным договорам»[24]. Было отмечено, что эта тема является весьма конкретной, явно отвечает нынешним потребностям международного сообщества, что она предоставляет Комиссии возможность внести прямой вклад в формирование и развитие практики государств.
--PAGE_BREAK--