--PAGE_BREAK--соучастников выражается в следующем: во-первых, преступление совершается взаимосвязанными и взаимообусловленными действиями (бездействиями) участников; во-вторых, они влекут единый для всех участников преступный результат; в-третьих, между действиями каждого соучастника с одной стороны, и общим преступным результатом с другой, имеется причинная связь.
Этот признак отнесен в теории уголовного права к числу объективных признаков соучастия на том основании, что совместность относится к деянию, а последнее рассматривается в рамках объективной стороны преступления. Хотя ряд авторов, например профессор Н.И. Ветров считает, что совместность, так же как и деяние, неразрывно связана с субъективной стороной преступления, наличие признаков которой предполагается при констатации совместной деятельности. Бурчак Ф.Г.: «Совместность – это признак не только объективный, но и субъективный. Совместная преступная деятельность предполагает наличие некоторой психической общности, психической связи между совместно действующими лицами.»[21] Однако я больше склоняюсь на сторону профессора Б.В. Здравомыслова, который считает, что характеристика деяния каждого соучастника и «совместность участия» в целом в рассматриваемом аспекте в принципе аналогична характеристике деяния индивидуально действующего лица, т.е. «совместность участия» как сумма деяний, как минимум, двух лиц целиком остается в плоскости объективной и представляет собой прежде всего объективный признак соучастия в преступлении, несмотря на своеобразие образа преступного поведения того или иного вида соучастника и факт соединения их деяний. Поэтому, представляются излишними существующие в теории уголовного права споры относительно объективной или субъективной природы этого признака, а вводимые при этом терминологический оборот такие понятия и выражения, как «определенная психическая общность», предполагающая «знание о присоединяющейся деятельности других лиц и стремление достигнуть определенного результата путем объединения усилий», «умышленная координация общественно опасных действий двух или более лиц» и т.п. оправданны лишь в той мере, в какой они отражают особенности сознания и воли в деянии соучастника. Вместе с тем они ведут к смешению объективных и субъективных признаков соучастия в преступлении и поэтому методологически совсем неоправданны. Необходимо подчеркнуть, что осознание и воля являются, так сказать, начинкой, зарядом в деянии соучастника так же, как и в деянии индивидуально действующего лица, приобретая при соучастии в преступлении несколько иное содержание. За счет последнего деяние соучастника в изначальной своей заданности как раз и приобретает внешние, зримые черты и значение одного из слагаемых в сумме преступных усилий двух или более лиц. [22]
Признак совместности относится к действию двух или более лиц и таким образом создает взаимодействие лиц в процессе выполнения определенной поведенческой операции. Совместная деятельность означает, что каждый из взаимодействующих субъектов должен внести свой вклад, частичку своего труда в общий совокупный продукт, в достижение общего итога деятельности. Исходя из этого взаимодействия можно определить как организацию, в какой бы форме она ни была, совместных действий, позволяющих конкретному объединению людей реализовать общую для ее членов деятельность. Совместность как признак соучастия характеризуется прежде всего единым для соучастников процессом деятельности.
В реальной действительности вполне мыслимы ситуации, когда преступление выполняется путем сложения усилий нескольких лиц, когда наступает результат, к которому каждый из них стремился порознь; когда деяние одного лица обуславливает деяние другого и, наконец, когда деяние каждого из них будет находиться в причинной связи с результатом, а соучастия, тем не менее, не будет. И не будет потому, что действия их будут не совместными, а разобщенными, поскольку каждый из них будет действовать в отрыве от другого, хотя преступное последствие и явится результатом сложения их действий, а значит, эти действия будут причиной общего для них последствия.
Для того, чтобы это распознать мы должны рассмотреть три критерия составляющие признак совместности деятельности соучастников.
Итак, первый — взаимообусловленность деяний двух или более лиц. Конкретное участие отдельных лиц в преступлении по своему характеру может быть различным, характеризоваться различной степенью интенсивности и, более того, даже может быть направлено на различные объекты. Например, П. И Ф. в соисполнительстве совершают убийство С., который является государственным деятелем. При этом П. руководствуется чувством мести на почве личных отношений, а Ф. преследует цель отомстить С. за выполнение государственной деятельности. Несмотря на то, что П. посягал на жизнь человека как объект уголовно-правовой охраны, а Ф. – на отношения, образующие основы конституционного строя и безопасности государства, оба они соучаствовали в одном преступлении – убийстве. При этом действия П. будут квалифицироваться по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УКРФ как совершенные группой лиц или группой лиц по предварительному сговору, а действия Ф. – по ст. 277 УК РФ.[23] В указанных случаях определяющим для соучастников является то обстоятельство, что действия каждого соучастника являются составной частью общей деятельности по совершению преступления, они взаимно дополняют друг друга в направлении совершения единого преступления. Невыполнение своих действий со стороны какого-либо из соучастников в задуманном месте, установленном времени и обстановке делает невозможным совершение соответствующего преступления либо существенным образом затрудняет его совершение.
Независимо от того, подразделяются ли роли соучастников, т.е. выполняли ли они каждый свою функцию или делали одно действие вместе, действия их взаимосвязаны, преступление совершается их общими усилиями, каждое отдельное усилие дополняется другими усилиями соучастников. Отсутствие взаимообусловленных действий исключает соучастие. Так, судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР не признала соучастием действия П. и Л., которые поочередно изнасиловали В., уединяясь с ней в одном и том же помещении, так как они содействовали друг другу в совершении с потерпевшей насильственных половых актов путем применения к ней насилия. Для того, что бы П. и Л. были соучастниками в их действиях должно быть, прослеживаться взаимодействие, например: П. удерживал бы В., для того, чтобы Л. смог без особого труда совершить половой акт с В.; или, к примеру, П. пообещал бы Л. скрыть следы преступления путем уговоров В. не заявлять о том, что сделал с ней Л. в правоохранительные органы. В этих случаях имело бы место соучастие, потому что П. и Л. взаимодействовали в одном случае П. как соисполнитель, в другом – как пособник.[24]
Второй критерий – единый для соучастников преступный результат. Суть этого обязательного элемента означает, что соучастники, совершая взаимно дополняющие действия, направляют их на достижение общего для каждого соучастника преступного результата (причинение смерти, завладение имуществом и т.п.). Случаи, когда лица участвуют в совершении одного посягательства, но при этом стремятся к достижению различных последствий, не могут расцениваться как соучастие.
Действия каждого соучастника обуславливают наступление преступного результата в целом. Для каждого соучастника преступный результат должен быть единым. Преступление совершается соучастниками для достижения единого преступного результата, если же результат действий для каждого соучастника преступления разный, то тогда соучастие исключается. Например, К. и Т. избили некоего В., в последствии чего В. скончался. К. хотел путем нанесения побоев отобрать у В. сумку, в которой, тот полагал, имеется большая сумма денег, поэтому бил жертву только руками. В то же время Т. бил В. по голове куском водопроводной трубы, пытаясь нанести жертве максимальные повреждения, чтобы убить В. из мстительных побуждений. Каждый из избивавших имел целью наступление разного преступного результата. К. хотел отобрать у жертвы сумку, а Т. желал наступления смерти. Однако наличие единого результата совместной деятельности соучастников не означает, что каждый из них вносит равный вклад в совершение преступления. Степень участия каждого нередко различна, ее необходимо устанавливать и учитывать для индивидуализации ответственности и наказания.[25]
Необходимое условие совместности это причинная связь между действиями каждого соучастника и преступным результатом в целом. Причинная связь деяния с общественно опасным последствием – обязательный признак объективной стороны материального состава преступления. Это аксиома, из которой исходит наука российского уголовного права при обосновании материального состава преступления в деянии одного лица. Причинная связь позволяет отграничить соучастие, например, от заранее не обещанного укрывательства. Последнее не является соучастием, так как не находится в причинной связи с совершенным преступлением. Например, некий К. совершил кражу из магазина и пошел по улице. Там его заметил приятель, проезжавший мимо на своем автомобиле и остановился. Зная, что в районе много сотрудников милиции занимаются патрулированием улиц и, видя, что К. совершил кражу и имеет при себе награбленное, его приятель предложил ему сесть в машину, дабы К. избежал встречи с милицией. К. не знал, что в момент его выхода на улицу из магазина его увидит приятель и предложит, во избежание быть пойманным, сесть к нему в автомобиль и быть схваченным. В действиях приятеля К. нет соучастия, так как между ними не было договоренности о том, что приятель К. поможет скрыться. Действия приятеля К. можно квалифицировать как заранее не обещанное укрывательство.[26]
Причинная связь в соучастии имеет некоторые особенности по сравнению со случаями совершения преступления одним лицом. Когда его участники выполняют разные роли, действие (или бездействие), описанное в диспозиции соответствующей статьи Особенной части, осуществляется непосредственно исполнителем. Остальные создают своими действиями необходимые условия для этого, причем такие, которые имеют существенное значение для совершения преступления исполнителем и без которых в данной обстановке он не мог осуществить намеченное. Создавая указанные условия, соучастники содействуют исполнителю преступления. В результате образуется объективная причинная связь между деятельностью соучастника и последующим преступным результатом. Деятельность соучастников создает или существенно облегчает ему реальную возможность приступить к совершению преступления и выполнить намеченное. Исполнитель может этим и не воспользоваться. Следовательно, при соучастии причинная связь между действиями соучастника и совершенным преступлением характеризуется, с одной стороны, созданием реальной возможности для исполнителя совершить преступление, с другой – реализацией им этой возможности.
При этом в продолжаемых преступлениях причинная связь возможна по отношению к любому из запланированных актов, из которых слагается данное преступление. Точно так же соучастие возможно и в длящихся преступлениях на всех стадиях его исполнения до момента окончания (явки с повинной, пресечения преступления помимо воли виновного). В формальных составах, когда законодатель не требует наступления последствий для признания деяния оконченным, достаточно установления причинной связи между деянием соучастника и деянием совершенным исполнителем.
Соучастие возможно на любой стадии совершения преступления (в процессе подготовки преступления, в момент его начала либо в момент его совершения в качестве присоединяющейся деятельности), но обязательно до момента его окончания (фактического прекращения посягательства на соответствующий объект). Данное положение вытекает из того, что только до окончания преступления можно говорить о наличии обуславливающей и причинной связи между действиями соучастников и совершенным преступлением. Что касается заранее не обещанного укрывательства, то оно находится за пределами института соучастия и в определенных случаях образует самостоятельный состав преступления (ст. 316 УК). По одному из конкретных дел Президиум Пермского областного суда указал: «Лицо, заранее не обещавшее скрыть, приобрести или сбыть предметы, добытые преступным путем, не может быть признано пособником преступления».
Большинство авторов останавливается на выше перечисленных двух объективных признаках, но некоторые, например, профессор Б.В. Здравомыслов выделяет также третий объективный признак соучастия в преступлении: участие двух и более лиц в совершении «одного и того же преступления». Параметрами (признаками) единства преступления, единство формы вины, единство посягательства в его первооснове. Например, Г. совершает убийство представителя государственной власти из ревности, а склоняет его к этому Ю., действующий с целью прекращения политической деятельности представителя власти. В данном случае в части лишения жизни представителя государственной власти как личности оба они действуют как соучастники. В то же время, поскольку объектом террористического акта является не просто и не столько личность гражданина, а личность представителя государственной власти, постольку в отношении последнего объекта они уже не действуют в соучастии. Это значит, что если какие-либо параметры единства преступления не совпадают, то соучастия как такового нет, т.к. в наличии два разных преступления, хотя с первого взгляда оно одно.
Признак совместности не случайно так подробно разбирается и изучается в теории уголовного права, поскольку именно его наличие, или отсутствие такового, может сыграть решающую роль при квалификации соучастия в преступлении. Например, наряду с совместной, взаимообусловленной деятельностью нескольких лиц (соучастие) существует и другая совместная деятельность нескольких лиц, которая не характеризуется взаимообусловленностью. Такая деятельность называется прикосновенностью к преступлению и характеризуется заранее не обещанной другим соучастникам помощью, общественная опасность которой заключается в создании препятствий изобличению преступника и раскрытию преступления.
В УК ст. 316 предусматривает ответственность только за укрывательство преступлений, которые относятся к категории особо тяжких. Недоносительство, по существу, поглощается укрывательством, т.к. если субъект не доносит о совершенном преступлении, то он его, естественно, укрывает.
От соучастия прикосновенность отличает отсутствие признака совместности. Субъект, прикосновенный к преступлению, не согласовывает свои действия с другими соучастниками. Его деятельность не отягчена предварительным соглашением, не является необходимым условием совершения преступления и не находится в причинной зависимости с наступившим результатом.
Глава 3. Субъективные признаки соучастия в преступлении.
Выше названными объективными признаками не исчерпывается понятие «соучастие в преступлении». Не менее важное значение для отграничения этой формы проявления преступного поведения от смежных форм индивидуально совершаемых преступлений (так называемого посредственного исполнения преступления, простого стечения нескольких лиц при совершении преступления) имеют субъективные признаки соучастия в преступлении. Профессор А.И.Рарог называет два признака: единство умысла соучастников и соучастие только в умышленном преступлении.
3.1 Единство умысла соучастников. Одним из основополагающих принципов уголовного права является закрепленный в ст. 5 УК принцип вины, согласно которому лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные деяния и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. Применительно к институту соучастия умысел является тем самым объединяющим началом психического отношения исполнителя и иных соучастников к совместно содеянному. По одному из конкретных дел судебными органами было указано, что действие или бездействие, хотя и способствующее объективно преступлению, но совершенные без умысла, не могут рассматриваться как соучастие. Таким образом без осведомленности о совместном совершении преступления не может быть и речи о соучастии. Большинство авторов так и называют этот субъективный признак – взаимная осведомленность.
Вместе с тем по вопросу о характере такой осведомленности в юридической литературе высказываются две позиции. Согласно одной из них, которой придерживается, например, Иванов Н.Г., для соучастия необходима осведомленность каждого соучастника необходима осведомленность каждого соучастника о присоединившейся деятельности других лиц (дву- или многосторонняя субъективная связь). Другие авторы, например, Бурчак Ф.Г., полагают, что исполнитель в ряде случаев может не знать о присоединившейся деятельности подстрекателя и пособника (односторонняя субъективная связь).
Ответственность пособника и подстрекателя обусловлена совершенными ими действиями, способствовавшими выполнению преступления исполнителем. Для установления их ответственности за соучастие необходимо наличие умысла на совместное совершение преступления с исполнителем. Представляется, что при односторонней субъективной связи у пособника и подстрекателя такой умысел имеется, и этого достаточно для констатации соучастия. Вместе с тем, даже наличие двусторонней субъективной связи не требует в качестве обязательного элемента знания каждым из соучастников каждого. Достаточно знания о наличии исполнителя преступления и о признаках, характеризующих предполагаемое деяние как преступление. Организатор, подстрекатель и пособник могут и не знать о существовании друг друга.
Соучастие, как правило, совершается с прямым умыслом, поскольку объединение психических и физических усилий нескольких лиц для совершения преступлений трудно себе представить без желания совместного совершения преступления. Однако вместе с тем не исключена возможность совершения соучастия и с косвенным умыслом, например при соисполнительстве и пособничестве. Такой умысел возможен при совершении тех преступлений, в которых допускается прямой и косвенный умысел (материальные составы, в которых цель в качестве обязательного элемента, например в простом убийстве). В формальных составах, а также в тех случаях, когда цель прямо указана в диспозиции статьи или вытекает из содержания деяния (изнасилование, хищение, бандитизм), соучастие возможно только с прямым умыслом.
В отличие от индивидуально действующего лица, для соучастника содержание умысла, как правило, шире, ибо включает в интеллектуальный и волевой элементы знание о совместности совершения преступления. Интеллектуальный элемент умысла соучастника отражает осознание общественно опасного характера не только совершаемого им лично, но и общественно опасного характера действий, совершаемых другими соучастниками, а также предвидение возможности или неизбежности наступления общественно опасных последствий в результате объединенных действий, выполняемых совместно с другими соучастниками. Волевой элемент умысла соучастника включает в себя либо желание наступления единого для всех преступного результата, либо сознательное допущение или безразличное отношение к единому для соучастников последствию, наступившему в результате объединения их усилий.
Мотивы и цели, с которыми действуют соучастники, в отличие от общности намерения совершить преступление, могут быть и различными, что значения для квалификации не имеет, но учитывается при индивидуализации наказания. Однако в тех случаях, когда они предусматриваются в диспозиции конкретной статьи Особенной части УК в качестве обязательных, ответственность за соучастие в преступлении может наступать только для тех лиц, которые, зная о наличии таких целей и мотивов, совместными действиями способствовали их осуществлению. Например, ответственность за корыстное убийство может наступить только для тех соучастников, которые осознают наличие корыстной цели. Для соучастника, который не осознавал этого обстоятельства, ответственность наступает за некорыстное убийство.
3.2 Соучастие только в умышленном преступлении. Действующий УК подчеркивает, что совместное участие возможно только в умышленном преступлении. Тем самым положен конец длительным спорам о возможности соучастия в неосторожном преступлении (неосторожном соучастии). А.Н. Трайнин считал, что соучастие имеет место во всех случаях совместного совершения несколькими лицами одного и того же неосторожного преступления. М.Д. Шаргородский допускал соучастие в отношении тех неосторожных преступлений, где действие совершается умышленно, а результат наступает по неосторожности. Но я согласна с тем, что позиция о соучастии в неосторожных преступлениях вступает в противоречие с законодательной конструкцией данного института, также извращает саму сущность соучастия. Ведь неосторожная вина исключает осведомленность соучастников о действиях друг друга и, следовательно, исключает возможность внутренней согласованности между действиями отдельных лиц. Другого варианта, чем индивидуальная самостоятельная ответственность неосторожно действующих лиц, законодатель справедливо и обоснованно не оставляет. Соучастие исключается тогда, когда психическое отношение лица к содеянному или к созданию для исполнителя реальной возможности совершения преступления, даже умышленного, выражается в форме неосторожности. Примерно такой же точки зрения придерживается профессор Таганцев Н.С., он писал следующее: «В силу этого условия соучастниками не могут быть, конечно, лица недееспособные или действующие при условиях, устраняющих вменение, но затем возникает вопрос, распространяется ли понятие соучастников не только на виновников, но и на лиц, действовавших по неосторожности. Несомненно, что такое лицо может быть виновником, может вкладываться одновременно с деятельностью других в воспроизводстве правовоспрещенного результата, быть наравне с другими одним из образующих его условий, но оно, по самому свойству неосторожности, не может быть общинником в вине других, не может нести ответственности за совместность его действия с другими».
Это положение одинаково применимо как к неосторожному участию в умышленных действиях другого, так и к умышленному участию в неосторожном действии другого, а равно, наконец, и к случаям совместного причинения неосторожности.
Наиболее очевидна правильность такой постановки в случаях первого рода: кто-нибудь по небрежности оставил склянку с ядом для чьего-либо отравления, можем ли мы признать первого неосторожным пособником отравления? Умышленное действие привходящего лица устранило всякую причинную связь неосторожности первого и смерти, а потому не может быть и речи о его наказуемости.
Возьмем второй случай: кто-либо умышленно уговорил близорукого стрелять лежащего под кустом человека, уверив его, что это заяц, тот выстрелил и убил наповал, признаем ли мы подговорившего участником лишения жизни по неосторожности? Конечно нет. Мы привлечем к ответственности стрелявшего за неосторожность, а уговорившего – за умысел, т.е. не признаем между ними общей виновности и не определим солидарной ответственности.
Остается третий случай – совместное причинение вреда по неосторожности. В последние годы в силу увеличения технической оснащенности человеческой деятельности, появления новой техники и технологий, когда в сфере взаимодействия человека и техники возникают ситуации наступления более тяжких общественно опасных последствий в результате недобросовестного или легкомысленного отношения к своим служебным обязанностям нескольких лиц (например, Чернобыльская авария), проблема ответственности за неосторожное сопричинение становится все более актуальной. В уголовно-правовой литературе в качестве специфических черт неосторожного сопричинения выделяют следующие: а) неосторожное сопричинение – это единое преступление; б) в таком преступлении участвуют несколько субъектов ответственности (множественность субъектов); в) характер поведения обусловившего наступление результата, — взаимосвязанный и взаимообусловленный; г) создается угроза наступления или наступает единое для всех субъектов преступное последствие, предусмотренное конкретным составом; д) имеется причинная связь между допреступным поведением и наступившим последствием; ж) посягательство совершается с неосторожной формой вины. При этом авторы единодушны в том, что, во-первых, неосторожное сопричинение обладает более высокой степенью общественной опасности, и, во-вторых, в отличие от соучастия, неосторожное сопричинение представляет собой иное явление, поскольку оно не согласуется с концепцией соучастия как совместного умышленного участия нескольких лиц в совершении умышленного преступления. Представим себе, что произошло крушение железнодорожного поезда, причем выяснилось, что причина крушения заключалась в том, что рабочие, поправлявшие пути, уходя на отдых оставили на нем, по явной неосторожности, старые рельсы, инструменты, а недавно принятый на работу сторож, который наблюдал за путем, хотя и заметил опасность, грозившую поезду, но благодаря своей неопытности или глупости не сумел выставить предостерегательного знака. Мы привлечем рабочих к ответственности, виновных в загромождении пути, сторожа, не выставившего надлежащего знака, и, может быть, даже лицо, определившего на службу заведомо некомпетентного сторожа, но можем ли мы признать этих лиц и по закону и по существу дела соучастниками? Постановка вопроса конечно не изменится, когда мы предположим, что неосторожная деятельность обвиняемых была и одновременна и даже однородна. Зажегший по неосторожности легко воспламеняющийся материал и присутствующий при этом, схвативший по растерянности емкость с керосином и поливший зажженное, могут каждый отвечать за неосторожность, но не будут соучастниками.
Являясь умышленной, деятельность любого соучастника, включая исполнителя и пособника, характеризуется всегда прямым умыслом. Выразив желание совместно совершить преступление и направляя свою деятельность на реализацию намерения, очерченного рамками сговора, лицо не может не желать достижения преступного результата, то есть его психическое отношение к содеянному всегда выражается в виде прямого умысла.
В УК РФ законодатель не воспринял идею выделения наряду с институтом соучастия и неосторожного сопричинения общественно опасных последствий как самостоятельного института, что создает определенные сложности для дифференциации ответственности и индивидуализации наказания сопричинителей вреда. Учитывая более высокую степень общественной опасности такого рода действий по сравнению с индивидуально действующим неосторожно субъектом, он предусмотрел в ряде статей Особенной части УК в качестве квалифицирующих деяния обстоятельств причинение вреда в результате ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей (ст. 109, 118, 122, 238 и т.д.). Таким образом, правоприменительные органы получили возможность более строгой оценки случаев неосторожного сопричинения.
Большинство авторов вторым субъективным признаком называют согласованность волеизъявлений соучастников. «Умышленное совместное участие», исходя из содержания умысла в ст. 25, означает, во-первых, осознание каждым соучастником общественно опасного характера своего собственного поведения и общественно опасного характера поведения других соучастников (по меньшей мере одного из них) плюс осознание объективной взаимосвязи своего поведения с поведением других соучастников (по меньшей мере одного); во-вторых, предвидение преступного результата от соединенных усилий; в-третьих, желание или сознательное допущение того, что этот результат будет достигнут именно путем сложения усилий всех соучастников или, по меньшей мере, усилий двух из них.
Из приведенных положений следует, что первые два из них составляют своеобразие интеллектуального элемента умысла при соучастии в преступлении. В теории уголовного права и практике применения норм о соучастии в преступлении он получил наименование взаимной осведомленности соучастников (по меньшей мере двух из них) о преступном характере их поведения и взаимосвязанности последнего. Третье же положение отражает специфику волевого элемента умысла при соучастии. В теории и практике уголовного права он получил наименование согласованности волеизъявлений соучастников (по меньшей мере двух из них) в отношении общего для них преступного результата. Согласованность, соответствующая волевому моменту умысла, состоит во взаимном выражения намерения и желания лица участвовать в совершении преступления вместе с другим лицом. По мнению Н.С. Таганцева «Соглашение, как выражение объединения в виновности, должно предшествовать учинению преступного деяния, по крайней мере предшествовать тому акту, в котором выразилось участие данного обвиняемого. Но это соотношение между решимостью действовать сообща и действительным участием, так же как и при совершении отдельного преступления, может иметь различные оттенки». Это означает, что соучастие может возникнуть как предварительно, так и во время выполнения преступления.
Соглашение – это сговор. Соучастие возникает именно с момента сговора, содержание и формы которого могут быть разнообразными. По содержанию он может быть заключен на определенное время или только лишь на совершение одного преступления. Соглашение может относиться к определенному роду преступной деятельности или к разным родам одновременно. Как уже было сказано сговор может быть предварительным, то есть состоявшийся до начала совершения преступления, либо осуществленным в процессе такого совершения до его окончания. Сам по себе предварительный сговор уже является уголовно наказуемым деянием (ст. 30 УК РФ). В случаях прямо указанных в законе соглашение, т.е. сговор является оконченным преступлением (ст. 209, 210 УК РФ) – бандитизм и организация преступного сообщества (преступной организации).
Названные два субъективных признака соучастия в преступлении, т.е. взаимная осведомленность и согласованность в указанном понимании, непосредственно и однозначно вытекают из УК (ст. 25, 32). Это в полной мере согласуется с взаимоотношением философских категорий объективного и субъективного, а также с взаимоотношением уголовно-правовых понятий деяния и виновного отношения к нему (ст.14,25,32).
По мнению профессора Б.В. Здравомыслова, в связи с изложенным выше нельзя признать обоснованными попытки иной трактовки субъективных признаков соучастия в преступлении. Это прежде всего касается концепции так называемой минимальной (односторонней) субъективной связи, согласно которой для наличия соучастия в преступлении достаточно того, что подстрекатель и пособник знают о преступной деятельности исполнителя, и вовсе не обязательно, чтобы исполнитель знал об их деятельности.
К сожалению, эта концепция периодически появляется в учебниках по Общей части уголовного права. Она имела определенные основания в уголовном законодательстве до 1958 г. Однако в Основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, принятых в 1958 г., и в изданных вслед за ними уголовных кодексах союзных республик, а также в ныне действующем уголовном законодательстве она не имеет достаточного основания. Но дело в том, что ситуации, на которых основываются сторонники этой концепции, конечно, не всегда и во всем безразличны для уголовного закона, однако даже значительное их сходство в отдельных случаях с соучастием в преступлении не должно служить основанием для их отождествления. Квалификация таких случаев, как соучастие в преступлении, свидетельствовала бы о возрождении аналогии уголовного закона, о переносе специальных положений закона об ответственности за соучастие в преступлении на деятельность, специально и прямо им не предусмотренную. Становится поэтому очевидным, что усилия сторонников этой концепции должны быть нацелены не на отождествление с соучастием в преступлении случаев, на которых они основываются, а на создание в законе специальной нормы, предусматривающей ответственность за таковые (вне рамок института соучастия).
После того, как законоприменитель убедится, что все признаки соучастия имеют место быть и они полностью подтверждены, только после этого можно действия определенного круга лиц квалифицировать как соучастие. Если хотя бы один из признаков отсутствует, либо не подтвержден, в действиях лиц, совершивших общественно опасное деяние, то определять в их действиях соучастие ни в коем случае нельзя.
Заключение.
В процессе написания данной работы я рассмотрела различные источники, в которых освещен вопрос «соучастие в преступлении» и пришла к выводу о том, что именно этот вопрос до конца не осознан и не изучен. Как известно, институт, а точнее сказать явление «соучастие» известно довольно давно, так как любую деятельность человека сопровождали трудности и человек на протяжении всей своей истории справлялся с ними по разному. Кто-то придумывал различные приспособления для облегчения своего труда, но многие прибегали к помощи друг друга и тем самым облегчали решения своих задач. Практически любое преступление легче совершить совместными усилиями. При совершении преступления группой лиц всегда возрастает общественная опасность такого преступления, увеличивается ущерб, причиняемый преступлением.
На протяжении всей своей истории человек и соответственно общество, в котором он существовал, боролось с преступностью и в частности с групповыми его проявлениями. Совершенствовалось и законодательство. Но во все времена групповое совершение преступления наказывалось строже, чем единичное. В начале 20-го века уже четко сложились уголовно-правовые нормы, касающиеся групповой преступности.
В нынешнем уголовном законодательстве вопросу соучастия посвящена отдельная глава уголовного кодекса. В предыдущем уголовном кодексе, действующем до 1997 г. вопросу соучастия была отведена только одна статья. В ней содержалось немного о понятии соучастия, о видах соучастников и вкратце было сказано об ответственности соучастников. Ныне действующее законодательство заметно продвинулось по сравнению с прежним уголовным кодексом. Во-первых, заметно более полно говорится о самом понятии соучастия, во-вторых, описаны виды соучастников, имеется статья, в которой раскрывается ответственность соучастников и, пожалуй самое главное, статья, в которой говорится о видах соучастия. В этой статье раскрывается понятие о группах лиц, которые объединились для совершения того или иного преступления. Это позволяет правильно оценить преступное поведение соучастников. Так же появилась абсолютно новая норма, определяющая действия соучастников и их ответственность, когда один из соучастников совершил действие, не предусмотренное их соглашением. Ранее такой нормы в отечественном уголовном праве не существовало. Эта статья охватывает действия только исполнителя и называется «Эксцесс исполнителя».
Однако, на мой взгляд, в нашем уголовном законодательстве немало упущений. Непосредственными задачами уголовного закона являются: охрана прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка и общественной безопасности, окружающей среды. Конституционного строя Российской Федерации от преступных посягательств, обеспечение мира и безопасности человечества, а также устранение причин и условий совершения преступлений. [27] Общая же, непосредственная цель уголовного закона заключается в удержании неопределенного круга лиц от совершения преступлений.
Для лиц, склонных к совершению преступления, наибольшее значение среди обще предупредительных факторов имеют факторы правового контроля, т.е. чувство дискомфорта, страха перед неблагоприятными последствиями преступного поведения. Основное место занимает страх перед привлечением к уголовной ответственности.
Необходимо разработать и осуществить целый комплекс мер правового, организационно-тактического и иного характера. Одной из основных проблем, не позволяющей эффективно расследовать преступления, в частности, совершенные в соучастии, является несовершенство действующего уголовного законодательства. Следовательно, наиболее важным моментом является укрепление законодательной базы, и прежде всего, уголовного закона.
Несмотря на то, насколько более подробно и детально в действующем Уголовном кодексе определено понятие соучастия в преступлении, его виды, формы и т.д., по сравнению с предыдущим кодексом, тем не менее, научные публикации и материалы уголовных дел показывают, что в пределах одного и того же правоохранительного органа встречаются различные взгляды на квалификацию преступления в соучастии.
Следует иметь ввиду, что законодательные упущения и ошибки следственно-судебной практики, используются виновными и снижают эффективность применения закона.
Сегодня многие ученые-правоведы подчеркивают одну из причин неэффективности борьбы с организованными преступлениями в несовершенстве уголовного закона. С принятием УК РФ 1996 г. реформа уголовного права не завершилась и должна продолжаться.[28] Вносятся различные предложения о дополнении и изменении действующих норм с целью обеспечения соответствующей уголовно-правовой базой для борьбы с организованной преступностью.
Подводя итоги, с учетом всего сказанного в моей работе, я хотела бы выделить несколько самых важных, на мой взгляд, моментов. Во-первых, я считаю, что законодатель должен максимально привести уголовной закон в такой вид, при котором разные законоприменители не могли бы по разному трактовать и применять уголовный закон, чтобы как можно меньше было всевозможных «лазеек». Во-вторых, я считаю, что ст. 33 УК РФ должна быть расширена, а точнее, с учетом следственной и судебной практики, должна содержать максимально четкие и подробные понятия видов соучастников преступления, для того, чтобы уменьшить на практике количество ошибок при квалификации видов соучастников преступления. В-третьих, я считаю, что санкция за преступление в соучастии должна быть строгой и фиксированной (для чего очень важен предыдущий пункт). Например: Статья 105. Убийство
1. …
2. Убийство: …
ж) совершенное группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой наказывается лишением свободы на срок: исполнитель –20 лет, организатор – 20 лет, подстрекатель –15 лет, пособник – 10 лет.
Но при этом, если настолько ужесточить ответственность за преступление в соучастии, обязательно надо усовершенствовать законодательную базу и меры предупредительного характера. А именно, следовало бы предусмотреть норму, стимулирующую деятельное раскаяние рядовых участников организованных групп и преступных сообществ, не принимавших участие в организации этих структур и совершении конкретных преступлений, освобождением от уголовной ответственности. [29] Эта мера предусматривала бы гарантии для лиц, оказывающих помощь правоохранительным органам, и укрепила бы профилактическую направленность правовой нормы.
Необходим разумный компромисс, не противоречащий задачам и целям уголовной политики и оправданный практикой. Поэтому я поддерживаю точку зрения Х. Аликперова, который считает, что в Уголовном законодательстве наряду с карательными нормами должны получить распространение и поощрительные нормы, освобождающие виновных от уголовной ответственности либо существенно снижающие наказание в случае деятельного раскаяния.[30] Я также поддерживаю мнение Г.М. Миньковского, полагающего, что «ориентация политики борьбы с преступностью на правовые ценности и реализацию этих ценностей предполагает правовое регулирование, в частности, таких вопросов, как … компромисс с обвиняемым в интересах изобличения организаторов преступлений (статус «привилегированного свидетеля»); обеспечение правовых гарантий безопасности от уголовного преследования лиц, внедряющихся по поручению правоохранительных органов в преступные группы в целях разоблачения и принужденных исполнять определенные роли в деятельности группы…».[31]
Такой компромисс и сотрудничество в ряде случаев неизбежны в силу сложности привлечения к уголовной ответственности организаторов и руководителей преступных групп.
продолжение
--PAGE_BREAK--