--PAGE_BREAK--Закон определяет именно запретное действие – причинение вреда здоровью. 3акон охраняет соматическое и психическое здоровье человека с начала жизни до ее завершения. В Конституции РФ отсутствует закрепление права человека на здоровье, но указывается, что человек имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь (ст. 41). С точки зрения А.Н. Красикова, прежде чем воспользоваться правом на охрану здоровья, следует, очевидно, иметь право на здоровье. Человек, которому предоставлено право на здоровье, затем может в случае необходимости использовать право на охрану своего здоровья, поэтому право на здоровье так же, как и право на жизнь, должно быть зафиксировано в Конституции РФ.[10]
В преамбуле Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан от 22 июля 1993 г. оно провозглашается неотъемлемым условием жизни общества, а ст. 17 Основ закрепляет право граждан на охрану здоровья и устанавливает необходимые для этого гарантии.[11] Под вредом здоровью в соответствии с п. 2 Правил судебно-медицинской экспертизы тяжести вреда здоровью (приложение 2 к приказу Минздрава РФ от 10.12.1996 г. № 407) понимаются либо телесные повреждения, т.е. нарушение анатомической целости органов и тканей или их физиологических функций, либо заболевания или патологические состояния, возникшие в результате воздействия различных факторов внешней среды (механических, физических, химических, биологических, психических).
Примером причинения вреда здоровью, не связанного с нанесением телесного повреждения, может служить введение в организм человека опасной дозы наркотического средства, прерывание беременности в результате испуга потерпевшей, вызванного с этой целью виновным, и т.д.
Судебно-медицинская экспертиза вреда здоровью производится судебно-медицинским экспертом путем медицинского обследования потерпевших. В исключительных случаях допускается производство экспертизы без обследования потерпевшего только по медицинским документам (карте стационарного больного, карте амбулаторного больного и др.).
Объектом преступления, предусмотренного ст.111 УК РФ, может быть только чужое здоровье. Как правило, причинение вреда собственному здоровью не наказуемо в уголовно-правовом порядке, за исключением случаев, когда законодатель считает подобного рода действия общественно опасными, а общественная опасность их определяется социально вредными мотивами действия. Например, членовредительство с целью освобождения от военной службы (ст.339 УК). Некоторые ученые предлагают подумать о криминализации и таких видов членовредительства как, например, членовредительства в местах лишения свободы с целью добиться каких-либо льгот или досрочного освобождения, членовредительства с целью получить инвалидность и пенсионное обеспечение.[12]
Преступление, предусмотренное ч.4 ст.111 УК, является двухобъектным, т.е. посягает на безопасность здоровья и жизни человека. Социальная сущность состоит в том, что субъект умышленно посягает на здоровье гражданина, что, в свою очередь, обуславливает наступление смерти. В таком случае можно утверждать, что безопасность здоровья человека является основным объектом, а безопасность жизни – дополнительным. В рассматриваемом преступлении дополнительный объект признаётся необходимым, поэтому он учитывается при квалификации содеянного в отличие от факультативного, вред которому может и не причиняться.
Весьма важен для уяснения сущности преступлений против жизни вопрос о ее начале и окончании. В уголовно-правовом смысле жизнь существует тогда, когда человек родился и еще не умер (в медицине начало жизни связывается с моментом зачатия, т.е. оплодотворения мужской половой клеткой женской яйцеклетки). Практически общепризнан в науке уголовного права момент условного начала жизни — им признается начало физиологических родов, что не равнозначно началу самостоятельного существования ребенка (т.е. не связано с отделением от утробы матери, началом дыхания и т.п.). Более спорным и до сих пор вызывающим дискуссию вопросом является вопрос о моменте смерти. Большинство специалистов, основываясь на данных современной медицины, приходят к выводу о том, что концом жизни человека следует считать наступление биологической смерти, когда вслед за остановкой сердца (так называемая клиническая смерть) наступают необратимые процессы распада клеток коры головного мозга. Закон РФ «О трансплантации органов и (или) тканей человека» от 22 декабря 1992 г. устанавливает, что заключение о смерти дается на основе констатации необратимой гибели всего головного мозга (смерть мозга), установленной в соответствии с процедурой, утвержденной Министерством здравоохранения Российской Федерации.[13] «Констатация смерти человека наступает при смерти мозга или биологической смерти человека (необратимой гибели человека).
Биологическая смерть устанавливается на основании наличия трупных изменений (ранние признаки, поздние признаки).
Диагноз «смерть мозга» устанавливается в учреждениях здравоохранения, имеющих необходимые условия для констатации смерти мозга.[14]
Смерть мозга наступает при полном и необратимом прекращении всех функций головного мозга, регистрируемом при работающем сердце и искусственной вентиляции легких. Смерть мозга эквивалентна смерти человека.
Решающим для констатации смерти мозга является сочетание факта прекращения функций всего головного мозга с доказательством необратимости этого прекращения».[15]
Большое значение в установлении тяжкого вреда здоровью имеет производство судебно-медицинской экспертизы, однако проблема точной и правильной квалификации остается правовой проблемой и находится в компетенции судебно-следственных органов.
§2. Объективная сторона состава преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ В объективную сторону преступления входят:
* деяние (действие или бездействие);
* вредное последствие;
* причинная связь между деянием и наступившим вредным последствием;
* способ, орудия и средства, место, время и обстановка совершения преступления.
Причинение вреда здоровью — это виновное деяние, состоящее в нарушении анатомической целости тела человека или нарушении нормального функционирования организма либо его органов.
Основанием уголовной ответственности может быть только преступное поведение, выразившееся в конкретном деянии лица, а не в антиобщественных свойствах личности, ее помыслах, убеждениях, настроениях. Любое преступление является волевым актом, свободно, осознанно избираемым человеком с учетом условий, времени, места, обстановки. Лицо можно привлечь к уголовной ответственности, если оно осознало смысл и значимость совершаемых деяний.
Внешне действие выражается движением, преступное действие проявляется посредством отдельных телодвижений, подчиненных естественным законам механики и вызывающих изменения во внешнем мире.
Объективная сторона выражается в причинении тяжкого вреда здоровью потерпевшего (первичное последствие), которое, в свою очередь, вызывает еще более тяжкое последствие — его смерть (вторичное последствие). Первичное последствие обусловливает наступление вторичного, между ними должна быть установлена причинная связь. Если смерть потерпевшего наступила от других причин (неумело оказанная медицинская помощь, индивидуальные особенности организма жертвы и проч.), содеянное нельзя квалифицировать по ч. 4 ст. 111 Уголовного кодекса Российской Федерации.
Указанное преступление может быть совершено как путем действия, так и бездействия. Например, вред здоровью может быть причинен тем, что человеку не давали пищи лица, обязанные это делать. Чаще всего это действие, направленное на нарушение функций или анатомической целости жизненно важных органов другого человека. Как правило, совершается путем физических действий (применение огнестрельного оружия, нанесение ран, отравление, сбрасывание с высоты, избиение и т. п.).
Установление способа действия как признака объективной стороны убийства имеет серьезное значение для его квалификации, иногда даже решающее в случаях отграничения от убийства. Так, Пленум Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве» постановил, что необходимо отграничивать убийство от умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего, имея в виду, что при убийстве умысел виновного направлен на лишение потерпевшего жизни, а при совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, отношение виновного к наступлению смерти потерпевшего выражается в неосторожности.
При решении вопроса о направленности умысла виновного следует исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного и учитывать, в частности, способ и орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений (например, ранения жизненно важных органов человека), а также предшествующее преступлению и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения.[16]
Состав причинения тяжкого вреда здоровью материальный: так для признания его оконченным требуется установление наличия такого последствия, как тяжкий вред здоровью.
Средства причинения вреда здоровью могут быть как физические, так и психические. Душевная болезнь, например, может быть причинена и путем психического потрясения.
Для квалификации преступления как умышленного причинения тяжкого вреда здоровью требуется установление причинной связи между действием обвиняемого и наступившим результатом в виде вреда здоровью. При этом вред, причиненный здоровью, может быть прямым результатом действия, например, если у человека отрублена нога, а может быть и производным результатом, например, паралич ноги, или если в результате ранения ногу пришлось ампутировать.
Согласно диспозиции ч. 1 ст. 111 УК РФ тяжким признается причинение вреда здоровью, опасного для жизни человека, или повлекшего за собой потерю зрения, речи, слуха либо какого-либо органа или утрату органом его функций, прерывание беременности, психическое расстройство, заболевание наркоманией либо токсикоманией, или выразившегося в неизгладимом обезображивании лица, или вызвавшего значительную стойкую утрату общей трудоспособности не менее чем на одну треть или заведомо для виновного полную утрату профессиональной трудоспособности.
Следует также отметить обязательную причинную связь между выполнением виновным действий, содержащих признаки основного преступления, и наступлением дополнительных, производных последствий. Эти последствия могут быть вменены в вину лицу лишь в случае, если они обусловлены совершением основного преступления. Если основное преступление материальное (ч. 1 ст. 111 УК РФ), то причиной производного последствия является не само действие, а именно наступление от него последствия. В рассматриваемом преступлении причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего, причиной смерти потерпевшего является тяжкий вред здоровью. Если эти последствия не укладываются в единую линию развития причинной связи, надо содеянное квалифицировать по совокупности статей, а не по ч.4 ст. 111 УК РФ. Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью может рассматриваться в качестве оконченного преступления (при наличии признаков, описанных в частях 1-3 ст. 111 УК РФ) при причинении реальных вредных последствий. Но в ряде случаев развитие причинной связи в этих преступлениях не ограничивается наступлением тяжкого вреда здоровью и тогда наступает производное последствие – смерть потерпевшего, не входящая в содержательную сферу умысла виновного. Здесь первое последствие и причинная связь между ними и противоправным деянием субъекта находятся в рамках основного умышленного преступления, а дополнительные последствия и причинная связь его с основным преступлением – за пределами умысла, а следовательно, и за пределами основного преступления: они охватываются неосторожной формой вины. Эта характерная особенность сложного составного преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, отличает его от идеальной совокупности преступлений.[17]
Следует также учитывать причинную связь со смертью именно от умышленно причинённого вреда, то есть смерть должна быть обусловлена причинением тяжкого вреда здоровью, а не другими, привнесенными, случайными обстоятельствами. Также, если повреждения в моментах их нанесения не были опасными для жизни, а стали таковыми только лишь в дальнейшем, это значит, что присоединились какие-то дополнительные обстоятельства, которые не могут быть поставлены в вину субъекту. Как отмечает А.С. Никифоров, “Разного рода привходящие обстоятельства, случившиеся после причинения телесного повреждения и не являющиеся его результатом, своевременно или несвоевременно, надлежащим или ненадлежащим образом оказанная медицинская помощь — не имеют значения для квалификации”.[18] Так, например, нельзя квалифицировать как причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть по неосторожности, действия лица, хотя и причинившего тяжкий вред здоровью потерпевшего, смерть же которого наступила от заражения крови, вызванного инфекцией при постановке инъекции в медицинском учреждении, либо потерпевший умер от непрофессионально исполненной хирургической операции.
В случаях причинения вреда здоровью в процессе совершения основного преступления деяние квалифицируется по соответствующему квалифицирующему признаку основного преступления. Так, судебная коллегия по уголовным делам Калужского областного суда приговор в отношении Джабарова изменила, исключила указание о его осуждении по ч. 4 ст. 111 УК РФ. Думиничским районным судом Калужской области 26 февраля 2001 г. Джабаров осужден по ч. 4 ст. 111, п. «а» ч. 3 ст. 131 и по п. «а» ч. 3 ст. 132 УК РФ. Он признан виновным в умышленном причинении Г. с особой жестокостью тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшей, а также в ее изнасиловании и совершении в отношении нее насильственных действий сексуального характера неоднократно, с особой жестокостью, повлекших по неосторожности смерть потерпевшей. Исключая указание об осуждении Джабарова по ч. 4 ст. 111 УК РФ, судебная коллегия по уголовным делам Калужского областного суда сослалась на то, что его действия следует квалифицировать по п. «а» ч. 3 ст. 131 и по п. «а» ч. 3 ст. 132 УК РФ, дополнительной квалификации по ч. 4 ст. 111 УК РФ эти действия не требуют, так как применение насилия и причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшей, повлекшего по неосторожности смерть, охватываются диспозицией законов об ответственности за изнасилование и насильственные действия сексуального характера. Признавая осуждение Джабарова по ч. 4 ст. 111 УК РФ излишним, кассационная инстанция отметила, что его умышленные действия по причинению тяжкого вреда здоровью потерпевшей Г., повлекшие по неосторожности ее смерть, были непосредственно сопряжены с совершением насильственных половых актов и иных насильственных действий сексуального характера и находятся в прямой причинной связи.[19]
В случае, если причинение вреда здоровью произошло после совершения изнасилования или насильственных действий сексуального характера, то здесь имеется реальная совокупность преступлений, предусмотренных ст. ст. 131, 132 УК РФ, и соответствующего преступления против личности.
Причинная связь устанавливается не только между наступлением смерти и непосредственными физическими телодвижениями преступника, но и действиями различных механизмов, стихийных сил природы, животных и т. п., которые были использованы для причинения вреда здоровью другого человека.
Тяжкий вред здоровью по своим объективным свойствам характеризуется по УК РФ наличием одного из указанных признаков. При этом наличие хотя бы одного из перечисленных признаков является основанием для признания причиненного вреда здоровью тяжким. При наличии нескольких признаков тяжесть вреда устанавливается по тому признаку, который соответствует большей тяжести вреда здоровью. В уголовно-правовой литературе данные признаки иногда называют “видами тяжкого вреда здоровью”, но здесь необходимо уточнение, так как, во-первых, “Правила судебно-медицинской экспертизы…”[20] прямо говорят о “квалифицирующих признаках”, а не о видах, а, во-вторых, как пишет П.А. Дубовец, на практике возможно одновременное наличие нескольких признаков, в том числе и подпадающих под определение “тяжкий вред здоровью”. В таком случае приходится утверждать, что потерпевшему причинено “несколько видов тяжкого вреда здоровью”.[21]
При установлении наличия тяжкого вреда здоровья, главным образом руководствуются общесоюзными “Правилами судебно-медицинского определения степени тяжести телесных повреждений” от 11 декабря 1978 года, которые до сих пор используются при производстве судебно-медицинской экспертизы, однако проблема точной и правильной квалификации остается правовой проблемой и находится в компетенции судебно-следственных органов. Судебно-медицинский эксперт решает вопросы лишь его области знаний, т.е. сугубо медицинские вопросы, главным образом — установление причины смерти, характера и степени вреда, причинённого здоровью. Обычно на разрешение эксперта по преступлениям, предусмотренным ч.4 ст.111 УК РФ, ставится примерно одинаковый перечень вопросов: какова причина и давность смерти; наличие, характер, локализация, механизм нанесения, степень тяжести, прижизненность, причинная связь со смертью телесных повреждений; через какое время после причинения повреждений наступила смерть; каково взаимное расположение потерпевшего и нападавшего в момент причинения повреждений; каково орудие причинения повреждений; каково количество ударов; какова сила ударов, воздействий; имеются ли на трупе следы, указывающие на возможную борьбу, самооборону.
продолжение
--PAGE_BREAK--Эксперт не вправе определять род насильственной смерти (убийство или тяжкий вред здоровью, повлекший смерть потерпевшего), особую жестокость лишения жизни человека и т.п. обстоятельства, требующие правовой оценки и юридической квалификации. Установление причин смерти осуществляется в ходе судебно — медицинских и патологоанатомических исследований трупа по общепризнанным и апробированным методикам на основании и в порядке, определенных в Инструкции по организации и производству экспертных исследований в бюро судебно-медицинской экспертизы, утверждённой приказом Минздрава России от 24.04.2003 N 161. Следователь же имеет право присутствовать при производстве судебной экспертизы, при этом оказывать содействие эксперту в получении и фиксации объяснений обвиняемого (подозреваемого), участвующего в производстве судебной экспертизы; получать от эксперта промежуточные (предварительные) результаты исследования для проверки версий. Следователь, как и другие участники процесса, присутствующие при производстве судебной экспертизы, не вправе вмешиваться в ход исследований, но может давать пояснения и задавать эксперту вопросы, относящиеся к предмету исследования. Всё это играет немаловажную роль в облегчении решения вопроса правильной квалификации.
§3. Субъективная сторона состава преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ Субъективная сторона преступления — это связь преступного деяния с сознанием и волей лица. Чтобы деяние стало преступным, надо чтобы оно связывалось с сознанием и волей лица.
В уголовном праве уделяется особое внимание проблеме субъективной стороны, проблеме вины, поскольку малейшее отступление от принципа виновной ответственности может повлечь нарушение законности, обусловить несправедливое решение вопроса о виде ответственности и её объёме. В уголовном праве под виной прежде всего принято понимать психическое отношение субъекта к совершаемому деянию. Вина — это предусмотренное уголовным законом психическое отношение лица в форме умысла или неосторожности к совершаемому деянию и его последствиям, выражающее отрицательное или безразличное отношение к интересам личности и общества. Психологическое содержание вины занимает центральное место среди основных категорий, характеризующих её. Составные элементы психического отношения, проявленного в конкретного преступлении, — сознание и воля. Содержание вины обусловлено совокупностью интеллекта, воли и их соотношением.
Умысел делится на прямой и косвенный (ст.25), а неосторожность – на легкомыслие и небрежность (ст.26). Форма вины указывается в диспозициях статей Особенной части УК РФ либо подразумевается. Умышленная форма вины подразумевается во всех случаях, когда при описании преступления в уголовном законе нет прямого указания на неосторожность (ч.2 ст.24).
Вопрос о субъективной стороне рассматриваемого состава неизменно вызывал сложность как в теории уголовного права, так и в правоприменительной практике. Основная проблема его сводится к существовавшей долгое время в ученом мире дискуссии о двойной форме вины в уголовном праве. Вина — категория правовая. Она названа в ст.49 Конституции РФ, в ст.5, 14, 24, 60 Уголовного кодекса РФ (далее УК) и в других нормативных актах, однако ни в одном из них нет ее определения. Это понятие стало предметом науки и получило столько толкований, сколько было ученых, посвятивших ей свои работы. Повышенный интерес к данному вопросу не случаен. Четкая формулировка стала бы отправной точкой для решения всех вопросов, касающихся вины, например, видов вины и двойной вины.[22]
Определение рассматриваемого понятия вытекает из ст.24 УК, посвященной формам вины.
Ответственность за преступление, совершенное с двумя формами вины законодательно была закреплена в ст. 27 действующего УК: если в результате совершения умышленного преступления причиняются тяжкие последствия, которые по закону влекут более строгое наказание и которые не охватывались умыслом лица, уголовная ответственность за такие последствия наступает только в случае, если лицо предвидело возможность их наступления, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на их предотвращение, или в случае, если лицо не предвидело, но должно было и могло предвидеть возможность наступления этих последствий. Умысел – наиболее распространенная в законе и на практике форма вины (из каждых 10 преступлений около 9 совершаются умышленно). В ст. 25 УК РФ впервые законодательно закреплено деление умысла на прямой и косвенный. Правильное установление вида умысла имеет разноплановое юридическое значение. Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (Ст. 105 УК РФ)» подчеркнул, что при назначении наказания в числе прочих обстоятельств суды обязаны учитывать вид умысла, мотивы и цели преступления.
Статья 24 УК формами вины называет умысел и неосторожность. Признаками умысла являются сознание общественно опасного характера деяния, предвидение общественно опасных последствий, желание или сознательное допущение их. Признаками легкомыслия — сознание возможности наступления общественно опасных последствий деяния и необдуманный расчет на предотвращение этих последствий.
И поскольку вина — это психический процесс, говоря о наступлении двух общественно опасных последствий при совершении рассматриваемых преступлений, нужно отметить, что имеются и две вины — по одной применительно к каждому последствию. Чтобы не было недоразумений при определении вины, законодатель в описании таких сложных составов уточняет ее вид: умысел в случае первого последствия, неосторожность в случае второго. Возникновение по неосторожности второго последствия, более тяжкого, чем то, на причинение которого был направлен умысел лица, безусловно, повышает степень общественной опасности совершенного преступления, что и служит основанием для усиления наказания.
Концепцию составов с двумя формами вины развил А.А. Трайнин, который писал: “… в некоторых составах — в этом именно их большая сложность — может быть отмечено… наличие не одной формы вины, а двух — неосторожность плюс неосторожность или умысел плюс неосторожность…”[23]
Нужно отметить, что долгое время (и до настоящих дней) многие ученые отрицают наличие в уголовном праве “двойного” интеллектуального и волевого отношения субъекта к совершаемому им деянию и наступившим последствиям.
Так, например, В.В. Лукьянов умысел и неосторожность, т.е. умышленно-неумышленную вину представляет “совершенно бессмысленной, аналогичной теплому холоду или мягкой тверди. Здравомыслящему человеку трудно себе представить, каким образом умышленные действия могут дать последствия по неосторожности. Теория “раздвоения” вины получила широкое распространение, поскольку служила удобным и благопристойным прикрытием беспомощности в решении проблемы, освобождая от необходимости признавать наличие тупика в исследовательской работе”.[24] Такой же позиции ранее придерживались другие ученые, предлагая рассматривать деяние, повлекшее наступление более тяжких последствий, чем те, на которые рассчитывал виновный, как совершенное с косвенным умыслом.[25] Их мнение поддерживали и судебные медики. Так, по мнению В.С. Житкова, всякая смерть от травмы является результатом тяжкого повреждения. Поэтому в случае смерти от повреждения оно не может быть тяжким, а является смертельным, независимо от того, наступил ли смертельный исход сразу или через некоторое время, исчисляемое иногда многими днями, когда кончина пострадавшего оттягивается энергичными лечебными мероприятиями. В таких случаях обвиняемому должно вменяться убийство, а не нанесение повреждения.
Но такую позицию нельзя считать совершенно правильной, так как, сталкиваясь с необходимостью реального разрешения вопросов, и теоретики, и практики неизбежно приходят к необходимости раздельного анализа как психического отношения к деянию, так и отношения к их результатам, тем более, что, как уже указывалось ранее, проблема квалификации носит в большей степени правовой, а не медицинский характер.
Также существует точка зрения, исключающая неосторожность. В соответствии с ней квалификация преступлений, в которых признается «раздвоение» вины, связывается не с различием отношения лица к своим действиям и к последствиям этих действий, а с наличием двух последствий преступления — прямых и производных. В качестве примера такого преступления чаще всего приводится причинение тяжкого вреда здоровью человека, повлекшее его смерть … «Единственная форма вины в совершении таких преступлений — умысел, заключающийся в умышленном создании угрозы причинения смерти. А отношение лица к смертельному исходу самостоятельной формы вины не имеет, а вытекает из отношения к созданию угрозы».[26]
Некоторые полагали, что в нем сочетаются отдельные элементы умысла и неосторожности и представляют собой «единый по форме и содержанию психологический акт, состоящий из относительно самостоятельных компонентов», т.е. являются третьей, самостоятельной формой вины, занимающей промежуточное положение между умыслом и неосторожностью.
Правильнее говорить о преступлениях с двумя формами вины, как поступил законодатель в ст. 27 УК РФ. В соответствии с которой субъективная сторона преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК, в целом характеризуется умышленной виной, при этом умысел может быть прямым и косвенным. Лицо осознает, что совершает деяние (действие или бездействие), опасное для здоровья другого человека, предвидит возможность или неизбежность причинения тяжкого вреда его здоровью (первичное последствие) и желает (при прямом умысле) либо сознательно допускает причинение тяжкого вреда или безразлично относится к факту его причинения (при косвенном умысле). Косвенный умысел, например, имеет место, когда виновный стремится причинить вред здоровью, не отражая в своем сознании объем и характер этого вреда. Теория и практика исходят в этом случае из того, что ответственность лица наступает за мотивы и цели совершенного деяния, которые могут быть разнообразными. Например, ревность, неприязненные отношения, причинение вреда из мести. Некоторые мотивы и цели являются основанием для отнесения тяжкого вреда к квалифицированным видам рассматриваемого преступления.
В подавляющем большинстве случаев преступления совершаются с какой-то одной формой вины, но иногда законодатель усиливает ответственность за умышленное преступление, если оно по неосторожности причинило последствие, которому придается значение квалифицирующего признака. Две формы вины могут параллельно сосуществовать только в квалифицированных составах преступлений – умысел как конструктивный элемент основного состава умышленного преступления и неосторожность в отношении квалифицирующих последствий. Преступлений с 2-мя формами вины в уголовном законодательстве немного и сконструированы они похожим образом: с 2-мя указанными в законе и имеющими неодинаковое юридическое значение последствиями. Речь идет о квалифицированных видах преступлений, основной состав которых является материальным, а в роли квалифицирующего признака выступает более тяжкое последствие, чем последствие, являющееся обязательным признаком основного состава. Характерно, что квалифицирующее последствие, как правило, заключается в причинении вреда другому, а не тому непосредственному объекту, на который посягает основной вид данного преступления. Так, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (ч.1 ст.111 УК РФ) имеет объектом здоровье человека, а когда оно сопряжено с неосторожным причинением смерти потерпевшего (ч.4 ст.111 УК РФ), то объектом этого неосторожного посягательства становится жизнь. Такие преступления характеризуются умышленным причинением обязательного последствия и неосторожным отношением к более тяжкому последствию, которому законодатель отвел роль квалифицирующего признака.
К наступившим более тяжким вторичным последствиям (смерти) лицо относится неосторожно, то есть легкомысленно или небрежно.
О преступном легкомыслии как разновидности неосторожной формы вины можно говорить, если лицо, причиняя умышленно тяжкий вред здоровью, предвидело возможность наступления смерти потерпевшего, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на ее предотвращение. Именно предвидение возможности смерти отличает легкомыслие от небрежности.
При легкомысленном отношении к наступлению смерти предвидение отличается тем, что лицо не сознает причинной связи между причинением тяжкого вреда здоровью и смертью потерпевшего, хотя при надлежащем напряжении психических сил могло осознать это. Происходит переоценка значения тех обстоятельств, которые, по мнению виновного, должны были без достаточных к тому оснований предотвратить наступление смерти.
Согласно закону, небрежность — это непредвидение лицом возможности наступления общественно опасных последствий своих деяний, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности оно должно было и могло их предвидеть.
Небрежность отличает то, что лицо не предвидит общественно опасных последствий своих действий (в рассматриваемом преступлении — смерти потерпевшего).
Как правило, такие преступления имеют место, когда смерть наступила от повреждения не жизненно важных органов, либо от повреждения жизненно важных органов, но причиненных орудием или способом, не свидетельствующем об умысле виновного на причинение смерти потерпевшему. Например дело №9016546 из архива Кировского районного суда г.Красноярска: Амуров и Тошев в ночь с 21.12.02 на 22.12.02 совместно распивали спиртные напитки в квартире Амурова. В ходе распития спиртных напитков между ними возникла ссора, Тошев схватил нож, но Амуров из руки нож выбил, после чего нанёс несколько ударов Тошеву рукой по голове, после того как Тошев упал на пол, нанёс несколько ударов ногой в область живота. Позже, когда Амуров хотел продолжить распитие спиртных напитков обнаружил, что Тошев самостоятельно встать не может, и вызвал скорую помощь. 28.12.2002 в ГБСМП Тошев скончался.
В тех случаях, когда виновный действовал с умыслом на убийство, продолжительность времени, прошедшего от момента нанесения повреждений потерпевшему до его смерти, не имеет значения для квалификации его действий. Точно также мгновенно наступившая после нанесения тяжкого вреда здоровью смерть не всегда сама по себе свидетельствует о наличии умысла на убийство. В подобных ситуациях могут быть очевидны явные признаки убийства, однако квалификация преступления в правоприменительной практике, как правило, осуществляется по ч. 4 ст. 111 УК РФ.
Величина разрыва во времени между причинением телесных повреждений и смертью может зависеть от жизнеспособности организма потерпевшего, своевременной медицинской помощи, многих других обстоятельств, которые не зависят от действий преступника и не меняют характера его вины.
Отсутствие умысла на причинение тяжкого вреда здоровью при совершении действий, результатом которых явилась смерть потерпевшего, исключает квалификацию содеянного по ч.4 ст. 111 УК. Примером может послужить дело К., осужденного судом первой инстанции за умышленное тяжкое телесное повреждение, повлекшее смерть потерпевшего, совершенное при следующих обстоятельствах. Находясь в нетрезвом состоянии, К. из хулиганских побуждений нанес удар кулаком в лицо В., отчего тот упал навзничь на бетонные плиты и получил телесные повреждения, от которых спустя четыре дня скончался в больнице. Президиум областного суда обоснованно переквалифицировал действия К. на неосторожное причинение смерти, мотивируя это решение тем, что умысла на причинение тяжкого повреждения или смерти виновный не имел[27].
Особое значение имеет точное и правильное установление субъективной стороны данного преступления при установлении отличия данного состава от других, например, от убийства или причинения смерти по неосторожности, которые объективно характеризуется теми же последствиями.
§4. Субъект состава преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ Субъект преступления, по российскому уголовному праву, – это лицо, совершившее преступление, обязанное и способное нести уголовную ответственность.[28]
Уголовный закон устанавливает обязательные и факультативные признаки субъекта преступления. Обязательными признаками обладает любое лицо, которое признается субъектом преступления.
Эти признаки:
*возраст — лицо должно достигнуть предусмотренного законом возраста;
*вменяемость — невменяемые лица уголовной ответственности не подлежат;
*Физическое лицо — российским УК ответственность юридических лиц не предусмотрена. В соответствии с принципом вины (ст. 5 УК РФ) к уголовной ответственности не могут быть привлечены неодушевлённые предметы, животные, юридические лица. Уголовный закон связывает ответственность со способностью лица, совершившего преступление, отдавать отчёт в своих действиях и руководить ими, а такой способностью обладают только люди. При привлечении к уголовной ответственности юридических лиц цели наказания (исправление осуждённого и предупреждение совершения им новых преступлений) оказались бы недостижимыми, поскольку уголовное наказание призвано воздействовать лишь на людей.
продолжение
--PAGE_BREAK--Факультативные признаки субъекта являются таковыми, только когда это специально указано в уголовном законе и субъект, обладающий этими признаками, называется специальным.
Специальный субъект – это лицо, обладающее наряду с вменяемостью и возрастом уголовной ответственности также иными дополнительными признаками, указанными в законе или прямо вытекают из него, ограничивающими круг лиц, которые могут нести ответственность за данное общественно опасное деяние. Признаки специального субъекта – это конкретные особенности субъекта данного преступления, выходящие за рамки общих требований к субъектам других преступлений.
Субъектом основного состава ст. 111 УК РФ может быть согласно положениям УК РФ (ст.ст. 19,20,21) только физическое вменяемое лицо, достигшее к моменту совершения преступления 14 лет. Установление пониженного возраста уголовной ответственности за убийство, тяжкий вред здоровью сравнительно с ответственностью за большую часть других преступлений (16 лет) вызвано особой общественной опасностью этих преступлений, посягающих на самое ценное благо человека – здоровье и жизнь. При этом учитывается способность несовершеннолетнего, достигшего данного возраста, понимать общественную опасность совершенного им деяния. Не следует забывать и о положении ч. 3 ст. 20 УК, согласно которому лицо, даже достигшее определенного законом возраста уголовной ответственности, не может быть признано субъектом преступления, если в связи с отставанием в психическом развитии, не связанным с психическим расстройством, во время совершения преступления оно не могло в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность совершенного им действия (бездействия) либо руководить ими.
Если учесть, что совершение преступления имеет временные границы, необходимо установить, что субъект должен достигнуть возраста уголовной ответственности за убийство (14 лет) к моменту совершения деяния, повлекшего за собою последствия, предусмотренные ч.4 ст.111 УК РФ. Однако временем совершения преступления согласно ст. 9 УК РФ считается время совершения общественно опасного действия (бездействия) независимо от времени наступления последствий. При установлении возраста необходимо учитывать разъяснение Пленума Верховного Суда СССР, согласно которому моментом достижения определенного возраста должно считаться окончание суток, в которые обвиняемому исполнилось определенное количество лет[29].
При этом субъект должен быть вменяем, то есть способен осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) и руководить ими.
В ст. 21 Уголовного кодекса Российской Федерации невменяемость человека характеризуется как такое состояние его психической деятельности, при котором лицо во время совершения общественно опасного деяния не могло осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими вследствие хронического психического расстройства, временного психического расстройства, слабоумия либо иного болезненного состояния психики.
Лицу, совершившему преступление, предусмотренное ч.4 ст. 111 УК РФ, в состоянии невменяемости, судом могут быть назначены принудительные меры медицинского характера по правилам, предусмотренным ст. ст. 97-104 Уголовного кодекса Российской Федерации.
«В ряде случаев психическое заболевание, — пишут М.И. Ковалев и Б.Н. Алмазов, — олигофрения или иное болезненное состояние, в частности, психопатия, хотя и не свидетельствуют о полной невменяемости субъекта, но играют значительную роль в этиологии преступного поведения. Например, при олигофрении субъект преступления может не в полной мере отдавать отчет в своих действиях и не всегда в состоянии полностью контролировать свое поведение».[30]http://www.allpravo.ru/diploma/doc45p0/instrum139/item693.html — _ftn2#_ftn2
В теории уголовного права уже многие годы обсуждается вопрос об уменьшенной (ограниченной) вменяемости и ее правовом значении, особенно по делам об убийствах и других насильственных посягательствах на личность. Решается эта проблема разноречиво.
В Уголовном кодексе 1996 г. термин «уменьшенная вменяемость» не используется, однако положения ст. 22 Уголовного кодекса свидетельствуют по существу о положительном решении вопроса о правовом значении уменьшенной (ограниченной) вменяемости. В ст.22 Уголовного кодекса предусматривается, что вменяемое лицо, которое во время совершения преступления в силу психического расстройства не могло в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, подлежит уголовной ответственности. В ч. 2 ст. 22 Уголовного кодекса сказано также, что психическое расстройство, не исключающее вменяемости, учитывается судом при назначении наказания и может служить основанием для назначения принудительных мер медицинского характера.
Однако возраст и вменяемость не относятся к числу признаков состава преступления, а являются лишь условиями наступления уголовной ответственности. Это объясняется тем, что любое деяние, в том числе и тяжкий вред здоровью, повлекший по неосторожности смерть потерпевшего, совершенное малолетним или невменяемым, нельзя признавать не представляющим опасность, так как оно лишь устраняет уголовную ответственность этих лиц. Без субъекта не может быть преступления.
Таким образом, из вышесказанного следует, что любые действия, в том числе и причинение тяжкого вреда здоровью, совершенное малолетними или невменяемыми, а также лицами, которые вследствие отставания в психическом развитии, не связанного с психическим расстройством, не могли осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия), не подлежат уголовной ответственности. Но использование других лиц (в том числе малолетних и невменяемых) в качестве орудия преступления, не освобождает лицо при наличии других обязательных признаков субъекта преступления от уголовной ответственности. В соответствии с ч. 2 ст.33 УК РФ исполнителем является лицо, совершившее преступление посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, предусмотренных УК.
Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, согласно статистики социально-демографической структуры тяжких преступлений против личности, совершает 87,1% мужчин и 12,9% женщин.
Сопоставление коэффициентов распределения мужчин и женщин, умышленно причинивших тяжкий вред здоровью потерпевших, повлекший по неосторожности их смерть, среди всего мужского и женского населения показывает, что активность мужчин, проявившаяся в совершении указанных преступлений, приблизительно в 12 раз выше аналогичной активности женщин.
Указанные различия объясняются социальным положением мужчин и женщин в обществе, выполняемыми ими социальными ролями, а также психофизическими особенностями лиц разного пола. Нельзя не учитывать также, что употребление спиртных напитков, занимающее одно из главных мест среди факторов, способствующих совершению насильственных преступлений, гораздо меньше свойственно женщинам, чем мужчинам.
Мужчины менее связаны семьей, домашним хозяйством и воспитанием детей. Для многих из них.более характерно случайное времяпрепровождение на улицах, злоупотребление алкоголем и т.п., в связи с чем они чаще оказываются в конфликтных ситуациях, чаще вступают в ссоры и драки с незнакомыми людьми, что, естественно, повышает их криминогенность и виктимность.
Среди демографических факторов, характеризующих личность преступника занимает возраст. Он в значительной мере определяет физическое состояние и возможности лица, круг его потребностей и интересов, жизненных ценностных ориентации, стремлений и желаний.
С изменением возраста, естественно происходят и изменения в самой личности: меняются её социальные позиции, роли и функции, опыт, привычки, мотивация поступков, реакция на различные конфликтные ситуации и т.п. Все это оказывает существенное влияние на поведение человека.
Основной контингент насильственных преступников составляют взрослые люди преимущественно молодого и среднего возраста(18-29 лет – 34,8%, 30 и старше – 59,5%).
В плане криминологического изучения личности преступника особое значение имеет анализ его общественного положения, принадлежности к определенной социальной группе и рода занятий. Социальное положение относится к важнейшим показателям, характеризующим общественное лицо человека.[31] По социальному положению первое место занимают лица без определенного источника дохода и без определенных занятий. Их удельный вес среди обследованных преступников составляет 57,7%. На момент совершения преступления 5,8% из числа указанного контингента осужденных были официально зарегистрированными безработными и не работали. Довольно большая доля (25,9%) обследованных относится к категории рабочих. Служащие, работники сельского хозяйства, учащиеся и безработные — 12,4%.[32]. Речь, таким образом, идет о принадлежности значительной части виновных к слоям населения, не имеющим определенных пристрастий к какой-либо деятельности.
Можно также отметить такой фактор, как жилищные условия. Неудовлетворительные жилищные условия приводят к увеличению числа конфликтов между соседями и родственниками по месту жительства, что имеет весьма существенное значение в рассматриваемом вопросе. В настоящее время требования населения к жилищным условиям быстро возрастают.
Напряженный характер труда в условиях современного производства требует компенсации в виде полноценного отдыха, спокойной домашней обстановки. Вряд ли этому способствуют условия, в которых проживали более трети обследованных. Криминологи уже давно заметили обратно пропорциональную зависимость между количеством семей проживающих в коммунальных квартирах, и числом тяжких насильственных преступлений, совершаемых в них.
Таким образом, в большинстве случаев, тяжкий вред здоровью причиняет мужчина, старше 30 лет, не имеющий постоянного источника доходов.
Глава 3. Вопросы отграничения умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего §1. Отграничение от убийства Проблема отграничения умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего, от убийства является актуальной проблемой как теории, так и практики. Трудность и сложность ее состоит в том, что по своим объективным признакам эти деяния идентичны: во всех этих случаях в результате действия (бездействия) лица наступает смерть потерпевшего; они могут быть совершены по одинаковым мотивам, одинаковыми орудиями и способами. Поэтому теория и практика проводят отличие между этими преступлениями по субъективной стороне деяния, по содержанию и направленности умысла. Мотивы и цели также зачастую имеют значение для квалификации.
В теории уголовного права вокруг данной проблемы всегда существовали научные споры, в которых принимали участие видные российские ученые.
Так, например, Б. Кузнецов, В. Орехов предлагали опасность повреждений (а значит, и направленность умысла) определять на основании характера используемого орудия, средств, способов действия преступника и области расположения повреждений. По их мнению, если средство, орудие, способ, применяемые для нанесения вреда здоровью, не характерны для нанесения вреда здоровью или причинения смерти, то речи не может идти об умысле на причинение вреда здоровью, а тем более, к наступлению смерти. Предлагалось опасность повреждения определять объективно по признаку объективной опасности для жизни, а основным критерием отграничения умышленного тяжкого телесного повреждения от убийства считать психическое отношение виновного к последствиям своих действий. Действия виновного могут быть квалифицированы как причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть по неосторожности, если виновный действовал с прямым конкретизированным умыслом на причинение тяжких телесных повреждений. Если же умысел был неконкретизирован, то деяние следует квалифицировать как убийство. Н.Д. Дурманов и А. Филиппов высказывались за то, чтобы вообще упразднить статьи УК, предусматривающие ответственность за умышленное тяжкое телесное повреждение, повлекшее смерть, так как место этого состава – в преступлениях против жизни, поскольку основным его объектом является жизнь человека. А.П. Филиппов предлагал исключить из ч.2 ст. 108 УК РСФСР слова: «если оно повлекло смерть». Такое тяжкое телесное повреждение, по его мнению, должно квалифицироваться или как умышленное, или как неосторожное убийство в зависимости от формы вины. Ему аргументировано возражал И.А. Исмаилов, говоря о том, что смерть является последствием еще многих составов преступлений (террористический акт, нарушение правил охраны труда и т.д.). Основным же объектом данных преступлений являются иные общественные отношения. Жизнь здесь выделяется лишь в качестве дополнительного или факультативного объекта. Сущность данного преступления должна определяться не только последствиями преступного посягательства, но и целью преступления, его намерением. При оценке действий за основу должны браться не те последствия, которые являются нежелательными, противоположными тому, что имелось в виду, а именно те, которые охватывались умыслом действующего лица. Что же касается нежелательных последствий, то они тоже должны учитываться, однако им не следует придавать определяющего значения.[33]
Авторы, предлагавшие упразднить состав рассматриваемого преступления, для обоснования своей позиции ссылались на то, что нет четкой границы между умышленным убийством и умышленным тяжким телесным повреждением, повлекшим смерть, что вообще трудно их разграничивать и что наличие части 2 ст. 108 доставляет много недоразумений практическим работникам. Но эти доводы недостаточны, так как трудность разграничения еще не означает невозможности. Более того, судебно-следственная практика показывает, что различие между этими преступлениями есть и их можно выяснить на основе внимательного анализа всех обстоятельств конкретного дела.
Рассматриваемые составы преступлений предусмотрены ст.105 (убийство) и ч.4 ст. 111 УК 1996 г. В УК 1960 г. данным составам соответствуют ст.ст. 102 (умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах), 103 (умышленное убийство), ч.2 ст.108 (умышленное тяжкое телесное повреждение, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего). Анализ этих составов и разрешение вопроса о правильной их квалификации возможно только при правильном анализе как отношения к действию или бездействию, так и отношения к его последствиям.
Пленум Верховного Суда РФ в п. 3 постановления от 27 января 1999 года «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» отметил, что судам необходимо отграничивать убийство от умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего, имея в виду, что при убийстве умысел виновного направлен на лишение потерпевшего жизни, а при совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, отношение виновного в наступлению смерти потерпевшего выражается в неосторожности. При решении вопроса о направленности умысла виновного следует исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного и учитывать, в частности, способ и орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений (например, ранения жизненно важных органов человека), а также предшествующее преступлению и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения. Например, о содержании умысла на убийство иногда могут свидетельствовать действия виновного, последовавшие за причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего, когда он препятствует оказанию медицинской помощи.
Исходя из учения о составе преступления, разграничение между указанными составами возможно по признакам субъективной стороны (направленность умысла) и признакам объективной стороны (обстоятельства содеянного, способ и орудие преступления, количество, характер и локализация телесных повреждений, предшествующее преступлению и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения).
Итак, изучение практики показывает, что распространенной ошибкой является осуждение за убийство лица, причинившего умышленно тяжкий вред здоровью, повлекший смерть потерпевшего. Допускаемые ошибки объясняются в какой-то степени тем, что эти преступления по внешним признакам (всем признакам объективной стороны) совершенно одинаковы. У них могут совпадать и некоторые признаки субъективной стороны, например, мотивы и цель преступления. Это иногда приводит к тому, что в результате некритического анализа фактических обстоятельств совершенного преступления со стороны следственных органов и судов действия виновного, умышленно причинившего тяжкий вред, повлекший смерть потерпевшего, расцениваются как убийство, исходя не из преступного намерения, а лишь из наступивших последствий – смерти потерпевшего. Так, Ф. был осужден по п. «г» ст. 102 и ч.1 ст. 144 УК РСФСР (п. «д» ч.2 ст. 105 и ч.1 ст. 158 УК РФ) за убийство В. и кражу денег у С. Суд признал, что Ф. и В. при распитии водки не поделили украденные деньги. На этой почве между ними возникла ссора, во время которой Ф. нанес В. множество ударов руками и ногами в различные части тела. Уходя с места происшествия, Ф. положил под голову В. пиджак, чтобы тот «не захлебнулся рвотными массами». В. был обнаружен мертвым. Судебно-медицинская экспертиза констатировала, что его смерть наступила от закрытой тупой травмы живота. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда России признала, что действия Ф. расценены судом как умышленное убийство неправильно, исходя не из его отношения к содеянному и направленности умысла, а из наступивших последствий. Суд не учел характер действий и последующего поведения Ф., свидетельствовавших об отсутствии у него умысла на убийство. Его действия предусмотрены ч.2 ст. 108 УК РСФСР (ч.4 ст. 111 УК РФ)[34].
продолжение
--PAGE_BREAK--Разграничение убийства и умышленного вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего, должно проводиться по субъективной стороне, точнее по форме вины. Следует заметить, что в свое время Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 27 июня 1975 г. «О судебной практике по делам об умышленном убийстве» обоснованно обращал внимание судов на то, что они не всегда разграничивают умышленное убийство и причинение тяжкого телесного повреждения, повлекшего смерть потерпевшего. При этом не учитывается, что при убийстве требуется наличие прямого или косвенного умысла на причинение смерти, а при тяжком телесном повреждении – умысла лишь на причинение телесного повреждения, отношение же к смерти потерпевшего выступает в форме неосторожной вины.
Таким образом, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего, отличается от убийства тем, что для состава, предусмотренного ч.4 ст. 111 УК (ч.2 ст. 108 старого УК) по отношению к смерти всегда необходима только неосторожная вина (самонадеянность или небрежность), а в отношении причинения умышленного вреда здоровью — умысел (прямой или косвенный), в то время как для квалификации по ст. 105 нового УК (ст.ст. 102 или 103 старого УК) необходим умысел в отношении причинения смерти.
Из общего содержания закона об ответственности за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего, следуют два важных вывода.
Во-первых, при совершении насильственных действий с прямым или косвенным умыслом на убийство деяние в целом в случае наступления смерти образует состав убийства. Если эти действия причинили тяжкий вред здоровью, а смерть по независящим от виновного причинам не наступила, то при прямом умысле содеянное образует покушение на убийство, а при косвенном – причинение вреда здоровью. Не может рассматриваться как покушение на убийство, причинение тяжкого вреда здоровью, если оно было совершено с косвенным умыслом, без цели причинить смерть потерпевшему.
Во-вторых, при отсутствии прямого или косвенного умысла в отношении причиненной смерти, наступившей в результате умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, все содеянное образует состав квалифицированного умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего. Для привлечения к ответственности за причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего, необходимо установление причинной связи между причиненным вредом и наступившей смертью, причем эта связь должна охватываться виной лица, причинившего вред здоровью. Так, Семенченко был признан виновным в совершении умышленного убийства Алтунина, совершенного при следующих обстоятельствах: во время выпивки Семенченков приставал к Алтунину, ударил его по лицу, нанес еще несколько ударов, от последнего из которых тот упал на пол и умер. Генеральной прокуратурой был принесен протест на приговор по следующим обстоятельствам: из материалов дела не усматривается, что действия Семенченко были направлены на умышленное причинение смерти Алтунину, так как они являлись друзьями, ранее неоднократно вместе выпивали, вместе работали, ссора произошла случайно, убийством Семенченко не угрожал. Удар, нанесенный Семенченко по голове, был большой силы, так как Семенченко обладал большой физической силой. Однако данное обстоятельство не свидетельствует об умысле убить Алтунина. По заключению СМЭ, смерть могла наступить как от удара Семенченко, так и от удара об пол. Нанесение ударов, повлекших смерть, может быть квалифицировано как умышленное убийство лишь тогда, когда виновный желал смерти потерпевшего или сознательно допускал ее наступления. Таким образом, в действиях Семенченко содержатся признаки состава преступления, предусмотренного ст. 108 ч. 2. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РСФСР удовлетворила протест прокурора.[35]
Если, например, потерпевшему причинен легкий вред здоровью, а смерть оказалась обусловленной случайным загрязнением раны инфекцией, внесенной во время ранения, например, столбняком, то причинная связь между повреждением и смертью имеется, однако такая причинная связь, которую виновный не предвидел и не мог предвидеть. Эта причинная связь — случайная, она не охватывалась сознанием виновного и не может быть вменена в вину лица, причинившему легкий вред здоровью.
Если же смерть наступила в результате причинения тяжкого вреда здоровью, но причиненного по неосторожности, совершенные действия в целом образуют состав причинения смерти по неосторожности.
Но возможно возникновение умысла на причинение смерти в процессе нанесения вреда здоровью, на этот случай существует указание в обзоре качества рассмотрения окружными (флотскими) военными судами уголовных дел по первой инстанции: что при возникновении умысла на убийство в процессе причинения тяжкого вреда здоровью и его реализации содеянное полностью охватывается ст. 105 УК РФ и не требует дополнительной квалификации по ст. 111 УК РФ.
В судебной практике по делам об убийствах встречаются случаи неправильной квалификации по совокупности ст. ст. 105 и 111 УК РФ действий виновного, выражающихся вначале в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью потерпевшего, а затем — в умышленном причинении ему смерти. Речь идет главным образом о ситуации, когда умысел на причинение смерти возникает у виновного в процессе причинения тяжкого вреда здоровью.
Судам следует помнить, что общее правило для квалификации преступления при конкуренции части и целого состоит в том, что всегда должна применяться норма, которая охватывает с наибольшей полнотой все фактические признаки содеянного.
Объекты убийства (жизнь) и причинения вреда здоровью (здоровье) являются однородными, при этом здоровье выступает в качестве необходимого условия обеспечения жизни, т.е. по существу является составной ее частью. Поэтому в случаях конкуренции ст. ст. 105 и 111 УК РФ подлежит применению норма, предусматривающая ответственность за убийство, поскольку в ней наиболее полно предусмотрен объект посягательства.
Уральским окружным военным судом Б. и К. были осуждены, наряду с другими преступлениями, по п. «а» ч. 3 ст. 111 и п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Рассмотрев в надзорном порядке дело, Военная коллегия исключила из приговора указание об осуждении обоих по п. «а» ч. 3 ст. 111 УК РФ по следующим основаниям. Как видно из приговора, суд при квалификации действий Б. и К. по п. «а» ч. 3 ст. 111 и п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ ориентировался на предъявленное обвинение, согласно которому часть действий была квалифицирована как причинение тяжкого вреда здоровью, а часть — как убийство. Избивая вдвоем О. руками и ногами, осужденные причинили ему сначала опасный для жизни тяжкий вред здоровью (травмы живота и груди, разрывы селезенки, легкого, ушиб печени и др.). В процессе избиения потерпевшего у виновных возник умысел на убийство, в этих целях они причинили О. новую травму, сопровождавшуюся переломом хрящей гортани, массивными кровоизлияниями и отеком тканей шеи, гортани и приведшую к асфиксии. Таким образом, преступление, начатое ими как менее тяжкое, переросло затем в более тяжкое. С учетом этого причиненный потерпевшему умышленно тяжкий вред здоровью охватывался составом преступления, предусмотренного п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ, и дополнительной квалификации по ст. 111 УК РФ не требовал (определение ВК N 6н-54/03).[36]
Таким образом, ч.4 ст. 111 УК РФ применяется в тех случаях, когда установлены умысел виновного на причинение тяжкого вреда здоровью и неосторожность – в отношении наступившей смерти. Сказанное позволяет подчеркнуть, что при разграничении указанных преступлений должно быть выяснено субъективное отношение виновного и к действиям (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью), и к последствиям (смерти потерпевшего). Например, изменяя приговор Оренбургского областного суда в отношении Колоскова, осужденного по ч.1 ст. 105, ч.1 ст. 112 УК РФ, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ указала, что из дела не усматривается умысел Колоскова на убийство Юдина.
Как утверждал осужденный, убивать потерпевших он не хотел. В описательной части приговора суд отметил, что после нанесения телесных повреждений потерпевшим Колосков принимал непосредственное участие в оказании помощи одному из них.
Действия Колоскова обоснованно переквалифицированы на ч.4 ст. 111 УК РФ (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего)[37].
Изучение практики показывает, что установление умысла на причинение тяжкого вреда здоровью не представляет серьезных трудностей. Доказать же умысел на убийство в тех случаях, когда отсутствуют прямые доказательства (личное объяснение, свидетельские показания), значительно труднее.
Сложность состоит в том, что привлеченный к ответственности, как правило, отрицает умысел на убийство, утверждая при этом, что намеревался причинить только вред здоровью. При решении этих вопросов большое значение имеет выяснение и учет обстановки совершения преступления, средств и способов причинения тяжкого вреда здоровью, отношений между потерпевшим и лицом, виновным в причинении вреда здоровью, и другие обстоятельства.
Можно привести следующие примеры, наглядно показывающие ошибки, допущенные при квалификации рассматриваемых составов.
Верховным Судом Кабардино-Балкарской республики Кортов осужден по п. г" ст. 102 УК.
Ночью 22 февраля 1985 года Кортов пришел мириться к своей бывшей сожительнице Мироновой. Однако у находившейся в нетрезвом состоянии Мироновой он застал постороннего мужчину — Абидова. Из ревности Кортов оскорбил Миронову, нанес удары рукой по лицу и ушел. После этого, употребив спиртное и взяв резиновый шланг, он вернулся к Мироновой и, выгнав из квартиры Абидова, стал избивать Миронову: нанес ей 80 ссадин и 107 кровоподтеков (легкие телесные повреждения) и ударил потерпевшую по голове, причинив ушиб головного мозга (тяжкое телесное повреждение), от которого она скончалась.
Президиум Верховного Суда РСФСР удовлетворил протест Генерального прокурора СССР, переквалифицировав действия Кортова с п. “г” ст. 102 на ч.2 ст.108 УК, указав следующее.
Кортов, будучи возмущен поведением Мироновой, жестоко ее избил, желая наказать за измену. Его действия не преследовали цели лишить Миронову жизни. Согласно показаниям свидетелей Кортов очень переживал по поводу содеянного и хотел пойти извиниться перед Мироновой, что и попытался сделать утром, однако потерпевшая уже была мертва. Указанные обстоятельства подтверждают показания Кортова об отсутствии у него умысла на убийство Мироновой. Поскольку в процессе избиения потерпевшей наряду с множественными легкими телесными повреждениями Кортов причинил ей также и тяжкое телесное повреждение, повлекшие смерть, его действия подлежат квалификации по ч.2 ст. 108 УК.[38]
Если при причинении тяжкого вреда здоровью смерть не наступила, то для квалификации действий виновного как покушение на убийство необходимо установить наличие прямого умысла на лишение жизни потерпевшего. При косвенном умысле действия виновного следует квалифицировать по ст.111 УК РФ.
На практике, когда смерть наступает не сразу после причинения вреда здоровью, действия иногда квалифицируются по ч.4 ст.108 УК. Мотивируют такую квалификацию наличием разрыва во времени между преступными действиями и последствиями. При этом содержание умысла виновного в момент совершения преступных действий как бы отодвигается на второй план, ему не придается решающего значения. Между тем именно этот субъективный фактор должен быть единственным критерием разграничения анализируемых преступлений. При любом виде умышленной вины по отношению к смертельному исходу действия квалифицируются по статьям об убийстве (умышленном убийстве)[39].
Если же смерть наступила в силу каких-либо случайных факторов, то за это субъект вообще не должен отвечать, а может отвечать только за причинение тяжкого вреда здоровью. Случайные для субъекта обстоятельства, как, например, внесение бацилл столбняка в рану, на ответственность субъекта не влияют, и в его деянии состава ч.4 ст.111 УК РФ не будет.[40]
§2. Отграничение от причинения смерти по неосторожности Определенные трудности представляет порой отграничение от причинения смерти по неосторожности, так как в этих случаях смерть наступает по неосторожности и ей предшествуют насильственные действия. Во-первых, такая ошибка может быть обусловлена тем, что предшествовавшие умышленные действия приобретают решающую роль в оценке содеянного. При этом забывается, что умышленные действия должны причинить умышленный тяжкий вред здоровью.
В свое время Верховный Суд СССР рекомендовал нижестоящим судам при решении данного вопроса исходить из того, что причинение смерти по неосторожности предполагает отсутствие умысла у виновного как на причинение тяжких телесных повреждений, так и на причинение смерти потерпевшему. Однако, в тех случаях, когда основным критерием отграничения является то, что помимо причинения смерти по неосторожности совершаются умышленные действия (бездействие), посягающие на другой объект, речь идет и об ответственности за преступление, которое может быть совершено с двумя формами вины.
Если смерть потерпевшего наступает в результате причинения тяжкого вреда здоровью по неосторожности, то содеянное следует квалифицировать лишь как причинение смерти по неосторожности. Квалифицировать содеянное по ч.4 ст.111 Уголовного кодекса Российской Федерации можно лишь в случае, если тяжкий вред здоровью был причинен умышленно.
Причинение смерти по неосторожности может квалифицироваться как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего, когда тяжкий характер повреждения охватывался умыслом виновного. Для квалификации по ст. 109 УК РФ необходимо отсутствие умысла, как в отношении причинения смерти, так и в отношении причинения тяжкого вреда здоровью, и неосторожность в отношении причинения смерти. Можно привести следующий пример.
Черногорским народным судом Республики Хакасия Смирнов осужден по ч.2 ст. 108.
4 июля 1993 года супруги Смирновы употребляли в гостях у Астафьевой спиртное. Поссорившись с мужем, Смирнова ушла домой. Смирнов, придя домой, разбудил жену и стал требовать у нее ключи от гаража. Поскольку она их не отдавала, Смирнов ударил ее кулаком в лицо, затем дважды – в область поясницы и один раз — в грудь, после чего, приподняв, с силой бросил жену на выступ стены и ушел. Вернувшись около двух часов ночи, Смирнов обнаружил жену мертвой. Установлено, что смерть Смирновой наступила от тяжких телесных повреждений, опасных для жизни.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Республики Хакасия приговор изменила, переквалифицировав действия Смирнова на ст. 106 УК РСФСР.
Президиум Верховного Суда Республики Хакасия удовлетворил протест Заместителя Верховного Суда Российской Федерации об отмене кассационного определения, указав следующее.
Переквалифицируя действия Смирнова на ст. 106 УК РСФСР, судебная коллегия в кассационном определении сослалась на то, что материалами дела не доказано наличие у Смирнова умысла на причинение жене тяжкого телесного повреждения, поскольку он оттолкнул ее от себя к стене. Возникновение телесных повреждений и наступление смерти потерпевшей последовало в результате удара грудной клеткой и животом об ограниченную поверхность — выступ в стене.
Этот вывод необоснован. По смыслу ст. 106 УК РСФСР преступные действия, повлекшие смерть потерпевшего, могут расцениваться как неосторожное убийство лишь в том случае, когда виновный не имел умысла ни на причинение смерти потерпевшему, ни на причинение ему тяжкого телесного повреждения.
Смирнов же в ходе предварительного следствия показал, что обладает большой физической силой, и, когда, схватив жену двумя руками, приподнял и швырнул на стену, та полетела «как мешок», ударившись, упала на пол, приподнялась на руках, но встать не смогла. После этого он ушел из квартиры, а вернувшись, обнаружил жену мертвой. Смирнов также пояснил, что после нанесения ударов по спине жены у него опухла кисть руки, он считает, что ударом мог сломать ей ребра, если бы пнул «перешиб бы пополам».
В этом случае, суд не учел и не дал оценку тому обстоятельству, что Смирнов обладал большой физической силой и знал об этом, поднял жену и с силой бросил ее на стену, где был выступ. Суд не принял во внимание факты, свидетельствующие о безразличном отношении Смирнова к последствиям своих действий.[41]
Таким образом, отграничение состава причинения смерти по неосторожности от состава, предусмотренного ч.4 ст. 111 Уголовного кодекса Российской Федерации, сходной с ним по объекту и объективной стороне, также следует проводить по субъективной стороне.
продолжение
--PAGE_BREAK--