Понятие доказывания в уголовном процессе

ПОНЯТИЕ ДОКАЗЫВАНИЯ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ

Содержание
Введение
1. Основные понятия теории доказывания
1.1 Сущность и цель доказывания
1.2 Средства доказывания
1.3 Предмет и пределы доказывания
1.4 Субъекты доказывания
Введение
Понятийный аппарат теориидоказывания сравнительно невелик. К числу основных понятий этой теории следуетотнести само понятие доказывания (т.е. его сущность), а также понятия средствдоказывания, источников доказательств и самих доказательств, предмета ипределов доказывания, субъектов доказывания, стадий этого процесса и некоторыедругие. Содержание и трактовка этих понятий в отечественной процессуальной икриминалистической науках более или менее устоялись, разночтения, как правило,не носят принципиального характера. В настоящей работе мы используем, восновном, общепринятые определения указанных понятий, внося при необходимостиопределенные авторские коррективы и требуемые комментарии.
1. Основные понятия теории доказывания1.1 Сущность и цель доказывания
Искусство судопроизводства естьне что иное, как искусство пользоваться доказательствами (Иеремия Бентам)
Традиционно принято считать, чтодоказывание представляет собой процесс установления истины в судопроизводстве,ее познания и обоснования представлений о ее содержании. Сущность этогопроцесса заключается в собирании, исследовании, оценке и использованиидоказательств; а в деятельностном аспекте он представляет собой единствопознавательного и удостоверительного момент. Хотя в литературе нет единогоопределения понятия доказывания, можно сказать, что сущность его характеризуется,в принципе, одинаково, как и цель доказывания — установление истины по делу.
Так, М.С. Строгович считал, что«доказывание — это установление при помощи доказательств всех фактов,обстоятельств, имеющих значение для разрешения уголовного дела… Инымисловами, доказывание — это пользование доказательствами для выясненияобстоятельств уголовного дела. М.М. Гродзинский определял доказывание как»деятельность следственно-судебных и прокурорских органов по собиранию,закреплению и оценке доказательств". А.И. Трусов называет доказываниепроцессом установления фактов. По мнению И.Б. Михайловской, доказывание «представляетсобой осуществляемую в соответствии с требованиями процессуального законадеятельность органов расследования, прокуратуры и суда по собиранию,исследованию и оценке фактических данных об обстоятельствах, подлежащихустановлению по уголовному делу»
Сходную позицию занимают иавторы современных учебников. Так, Е.А. Доля определяет процесс доказывания как«осуществляемую в предусмотренном законом порядке деятельность органоврасследования, прокурора и суда (но не адвоката?! — А.Б.) по собиранию,проверке и оценке доказательств с целью установления истины по уголовным делам,представляющую собой частный случай применения теории познания». Р.Х. Якуповопределяет уголовно-процессуальное доказывание как форму опосредованногопознания явлений объективной реальности, целью которого является достижениеобъективной истины
Итак, доказывание — этодеятельность, познавательная и удостоверительная, компетентных государственныхорганов, среди которых традиционно называют и суд, но также традиционно все ещене упоминают адвоката. Далее мы предполагаем специально остановиться нахарактеристике субъектов доказывания, здесь же отметим, что осуществляемая встране правовая реформа, в частности значительные измененияуголовно-процессуального законодательства, уже привела к существеннойкорректировке этих традиционных представлений.
Рассматривая доказывание какпроцесс установления истины, т.е. процесс познания, следует исходить изположения о всеобщности процесса познания, из того, что нет и не может бытьспецифически судебного познания истины. Субъект доказывания, устанавливая припомощи доказательств обстоятельства дела, точно так же, как и в любых другихобластях человеческой деятельности, переходит от чувственного восприятияотдельных фактов, признаков, свойств тех или иных объектов, играющих рольдоказательств, к логическому осмыслению воспринятого, к рациональному мышлению.
Но, будучи разновидностьювсеобщего процесса познания, выражая все его существенные черты, доказываниеимеет и свои особенности, коренящиеся в условиях протекания этого процесса.
В уголовном процессе предметсудебного исследования составляют такие события, поступки людей, в отношениикоторых существует предположение, что они общественно опасны, преступны. Весьмаважно также отличие и в задачах или целях исследования. Перед следователем,прокурором, судьей стоит задача вполне конкретная, узкопрактическая — принятиерешения по конкретному делу, а само это решение представляет собойопределенный, заранее обусловленный законом вид государственной деятельности — судопроизводство.
Обладают спецификой и условияосуществления доказывания. Это:
ограниченность сроковисследования, определяемых законом;
необходимость для субъектадоказывания принять в любом случае решение;
использование в качестве средствисследования лишь тех, которые прямо предусмотрены законом либо не противоречатзакону;
наличие обязательных средствисследования, использование которых прямо предписывается законом в рядеспециально оговоренных случаев;
проведение исследования толькоопределенными, специально уполномоченными на то законом субъектами.
Первые два условия могутхарактеризовать не только судебное исследование, но и другие областидеятельности; что же касается трех последних, то они представляют отличительнуюособенность именно судебного исследования.
Условия, в которых протекаетпроцесс доказывания, осложняются тем, что предмет доказывания единичен посвоему существу, неповторим. Типизация, обобщение как приемы исследования всвязи с этим также становятся специфическими. Наконец, как правильно одним изпервых отметил А.М. Ларин, «ни в одной области познания, кроме доказыванияпо уголовным делам, исследователю не противостоит субъект, кровнозаинтересованный в неудаче исследования, порою еще неизвестный и не брезгующийникакими средствами».
Поскольку доказываниепредставляет собой разновидность всеобщего процесса познания и также содержитэлементы чувственного, эмпирического познания, возникают вопросы: чтосоставляет содержание чувственного познания при доказывании, каковы границынепосредственного восприятия следователем расследуемого им события и егоэлементов? Эти вопросы в теории доказывания носят спорный характер.
Особенностью установления истиныпо уголовному делу следует считать также и то, что познаваемые обстоятельства ифакты к моменту производства по делу являются в основном событиями прошлого. Поэтомудоказывание служит их восстановлению в сознании познающих людей и находит затемзакрепление в соответствующих документах. Ряд авторов делают из этого вывод,что, поскольку предмет познания при доказывании — преступление, событиепрошлого, значит, субъект доказывания лишен возможности воспринимать егонепосредственно
Сходную позицию занимал в своевремя и В.Я. Лившиц, рассматривая вопрос о том, что доступно длянепосредственного восприятия судьи. Он писал: "… само событиепреступления, доказываемый фактический состав недоступны непосредственномувосприятию решающего дело судьи. Поэтому обычно указывают, что судья долженлично воспринять и исследовать судебные доказательства. Но и это положениенуждается в уточнении. Если понимать под доказательствами доказательственныефакты, то следует иметь в виду, что они, как и событие преступления, для судьив момент судебного разбирательства всегда уже лежат в прошлом. Поэтому онитакже обычно не могут быть непосредственно восприняты судьей". Но ужеследующая фраза его работы, в сущности, опровергает сказанное: «Мы ужезнаем, какие элементы судебного доказательства доступны непосредственномусудейскому восприятию: это средства доказывания и источники доказательств».По смыслу закона таковыми могут быть любые фактические данные, в том числе иявляющиеся элементами события преступления, и в то же время воспринимаемыенепосредственно.
Несостоятельность взглядов оневозможности непосредственного чувственного восприятия обстоятельств, имеющихзначение для установления истины по делу, отмечали еще В.Я. Дорохов и В.С. Николаев.Они полагали, что некоторые факты, связанные с преступлением, доступнынепосредственному восприятию следователя. К числу таких фактов относятсянекоторые последствия преступления, отдельные продукты преступной деятельности(например, фальшивые денежные знаки), некоторые предметы преступногопосягательства (похищенные вещи и пр), место совершения преступления и др. С.В.Курылев, рассматривая этот вопрос применительно к стадии судебногоразбирательства, сделал следующие выводы.
«1. Положение оневозможности для суда познавать непосредственно существенные для дела фактыошибочно, так как противоречит действительности.
2. Положение о недопустимостинепосредственного познания судом существенных для дела фактов неправильно. Оноисключает из числа судебных доказательств ряд фактов, которые могут бытьиспользованы в качестве средств установления истины, произвольно ограничиваяпринцип непосредственности, толкает практику на путь отказа от преимуществнепосредственного познания, когда таковое возможно.
3. При судебном разбирательствевозможны и допустимы две формы познания фактов: познание опосредствованное (припомощи доказательств) и познание непосредственное (при помощи чувственноговосприятия этих фактов).
4. Непосредственное познаниеприменимо в отношении фактов, не требующих для их познания специальных знаний идоступных для непосредственного чувственного восприятия. Такими фактамиявляется большинство фактов-состояний, ими могут быть действия и события».
Бесспорно, что событиепреступления к моменту его расследования находится уже в прошлом, а факты, егосоставляющие, не могут быть объектом непосредственного восприятия следователя исуда. Однако событие преступления не исчерпывает собой предмет доказывания, такчто из невозможности его непосредственного восприятия при собирании,исследовании, оценке и использовании доказательств еще нельзя делать вывод оневозможности непосредственного восприятия предмета судебного исследованиявообще. Ряд фактов, входящих (помимо события преступления) в состав предметадоказывания, доступен для непосредственного восприятия их следователем и судом.К ним могут относиться: последствия преступления; признаки совершенияпреступления данным лицом; орудия и средства совершения преступления; обстоятельства,способствовавшие совершению преступления; обстоятельства, относящиеся кличности субъекта преступления, и др.
Все эти факты относятся ккатегории доказательств, и признание возможности их непосредственногочувственного познания имеет принципиальное значение как подтверждениевсеобщности процесса познания. Чувственное познание пронизывает все фазысобирания, исследования и оценки доказательств. В одних случаях (например, присобирании доказательств) оно играет большую роль, в других (например, приоценке доказательств) — меньшую, однако оно носит всеобщий характер. Такой жевсеохватывающий по отношению к процессу доказывания характер носит и логическоемышление, его приемы и законы. В гносеологическом плане доказывание — двуединый,чувственный и рациональный, процесс познания.
Как уже указывалось, цельюдоказывания является установление истины по делу. Эта истина в литературе поройименуется материальной или объективной истиной. По смыслу авторскихрассуждений, объективная истина оценивается как истина абсолютная из категорий«вечных», «неизменных» (а проще — «плоских») истин.Идеологизированные постулаты советской процессуальной науки начисто изгнали изнее всякие сомнения в достоверном характере этой объективной истины,представления о возможности использования в процессе вероятного знания, вплотьдо признания самой объективной истины истиной относительно вероятной.
Классик отечественнойуголовно-процессуальной науки Л.Е. Владимиров писал: «Уголовно-судебнаядостоверность есть такое стечение вероятностей, вытекающих из представленных насуде доказательств, которое способно привести судью к „внутреннемуубеждению“ в том, что прошлое событие, составляющее предмет исследования,имело место в действительности». Он называет такую достоверность «фактическойдостоверностью», отличающейся от достоверности, «основывающейся нааксиоме математической», и далее, разъясняя смысл своей позиции, онзамечал: «Называя уголовно-судебную достоверность только высокой степеньювероятности, мы, конечно, считаем достоверностью только такое положение, когдапротивоположное реально даже немыслимо (выделено мной. — А. Б)». Нодостоверность и предполагает исключение всякого противоположного, т.е. фактическив данном случае речь идет не о вероятности самой высокой степени, а одостоверности.
Об уголовно-судебнойдостоверности писал и М.В. Духовской. И.Я. Фойницкий, вводя термин «практическаядостоверность», писал: "… научная достоверность имеет своимсодержанием раскрытие законов природы, практическая достоверность — установлениеотдельных явлений или групп явлений… Истина практическая, как конкретная,частная, может быть познаваема при менее сложных приемах и условиях, чем истинанаучная… Конкретные события познаются со всею точностью и реальностью".
Сказанное позволяет сделатьвывод, что ведущие дореволюционные процессуалисты, оперируя термином «вероятность»,фактически считали возможным установление в процессе доказывания истины,которую позже стали именовать «материальной» или «объективной».
В отечественной литературепроблеме истины в судопроизводстве посвящено значительное число работ. Неостанавливаясь на их анализе, высказываемые в них точки зрения можно свести ктрем:
1) истина в процессе носитабсолютный характер;
2) истина носит относительныйхарактер;
3) истина является одновременнои абсолютной, и относительной.
Наконец, некоторые авторыполагают, что истина в судопроизводстве не может считаться ни абсолютной, ниотносительной, поскольку эти философские категории не могут быть использованыдля ее характеристики.
С нашей точки зрения, истина вуголовном судопроизводстве может считаться абсолютной, если исходить из задачдоказывания, когда требуется установить не бесконечное многообразие сторон,свойств, признаков и т.п. фактов, явлений, а лишь то, что диктует закон, когдапознание этих фактов, явлений ограничивается лишь тем, что и как требуетпредмет доказывания. Объективная (по принятой терминологии) истина — это истинаиз категории «плоских», значение и содержание которых не изменяется взависимости от цели и условий познания («событие действительно имело место»,«преступление совершено с прямым умыслом» и т.п.). Но можно лисказать, что результаты процесса доказывания все и всегда носят достоверныйхарактер?
Представляется, чтоутвердительный ответ на этот вопрос не соответствует действительности.
Во-первых, всякое косвенноедоказательство, в сущности, само по себе связано с предметом доказывания лишьвероятностными связями.А. А. Хмыров справедливо отмечает, что «оценкаотносимости промежуточных фактов является одним из центральных моментовдоказывания уликами. Она означает установление объективной связи промежуточногофакта с предметом доказывания и может быть осуществлена только в системепромежуточных фактов, так как связь каждого такого факта с предметомдоказывания может только предполагаться (выделено мной. — А. Б)». И далее:«Каждый из промежуточных фактов связан с событием преступлениянеоднозначно и, значит, допускает вероятный вывод на этот счет… Достижениедостоверности в доказывании уликами связано с накоплением таких косвенныхдоказательств и в таком количестве, что они могут служить достаточнымоснованием для достоверных выводов по делу»34).
С точки зрения формальной логикив этих рассуждениях допущена ошибка: сумма вероятностей не образуетдостоверности. Это понимает и автор: «Поскольку суждение об объективнойсвязи всех улик с событием преступления рассматривается как вероятное, егодостоверность доказывается путем опровержения противоположного ему допущения ослучайном совпадении этих улик… Поскольку подобное опровержение сводится кдоказыванию невероятности случайного совпадения совокупности улик, а методамитеории вероятностей это доказывается лишь статистически, т.е. приближенно,строгая математическая достоверность и здесь не достигается. Теоретическимыслим какой-то (пусть единственный на миллионы!) шанс случайного совпаденияулик… Однако практическая невероятность случайного совпадения большого числаразнообразных по характеру улик… делает это знание практически достоверным».Итак, практическая невероятность и влечет практическую достоверность. А этоозначает, что последняя есть не что иное, как высокая степень вероятности, очем и писал Л.Е. Владимиров. К этому можно добавить, что в процессерасследования и судебного разбирательства никто не занимается доказываниемневероятности случайного совпадения совокупности улик. Вывод о такойневероятности как бы презюмируется, исходя из так называемого здравого смысла ижитейского опыта.
Во-вторых, используемый вдоказывании категорический, т.е. достоверный, вывод судебного эксперта привнимательном рассмотрении весьма нередко представляет собой упомянутуюпрактическую достоверность, порой завуалированную, но несомненную. Хорошоизвестно, например, что теоретически определена вероятность совпадения у двухлюдей папиллярного узора. Но эта вероятность весьма мала, и практически еюпренебрегают, считая категорически положительный вывод эксперта достоверным. Практическаядостоверность фигурирует и в ряде других случаев экспертных исследований, в томчисле тогда, когда экспертная задача решается с использованием численныхвероятностных моделей.
Резюмируя сказанное, можносделать вывод, что обоснованием внутреннего убеждения субъекта доказывания одостижении объективной истины по делу служат суждения, имеющие характер какабсолютных истин, так и истин, практически достоверных. Именно последние вконечном счете определяют характер истины по делу.
Отметим, что разделениепроцессуальных функций субъектов процесса не препятствует, а, напротив,способствует установлению истины. Однако в последнее время наметилась тенденцияк отрицанию возможности (и необходимости) постижения объективной истины, заменеее истиной формальной, процессуальной (судебной). Это мотивируется тем, что«достижение объективной истины по каждому уголовному делу невозможно. И вцелом ряде случаев суд все же бывает вынужден довольствоваться истинойформальной (процессуальной, юридической)». Идеальным результатомпроизводства по уголовному делу при этом признается совпадение объективной ипроцессуальной истин а в качестве критерия соответствия формальной истиныистине материальной принимается внутреннее убеждение — уверенность судьи поповоду предмета конкретного уголовно-правового спора). Такая формальная истина,понимаемая как соответствие процесса требованиям процессуального права,рассматривается некоторыми авторами в качестве единственно приемлемой вуголовном процессе. Так, по мнению А.А. Мохова, «судебная истина — этоединственно возможный вывод, который получает суд в условиях дискретностидоказательственной информации».
Согласиться с такой позициейрешительно невозможно. Судья при этом из вершителя правосудия, активногоучастника судопроизводства превращается в простого регистратора достиженийобвинения и защиты. Объективная справедливость и обоснованность приговора такжеоказываются под сомнением. По меткому замечанию А.М. Ларина, «единственное,чему может служить отрицание принципа объективной истины, — это оправданиеследственных и судебных ошибок». Эта мысль разделяется и другими авторами.1.2 Средства доказывания
Истина средства заключается вего адекватности цели (Георг Вильгельм Фридрих Гегель).
Установление истины в процессепредварительного расследования и судебного разбирательства уголовных делосуществляется путем доказывания обстоятельств, совокупность которых составляетпредмет исследования по данному делу. Доказывание есть выяснение связей междуданным явлением, фактом и обосновывающими его другими фактами, явлениями. Этисвязи носят объективный характер; они существуют вне зависимости от того,познаны они или нет, независимо от воли лица, осуществляющего доказывание. Впроцессе доказывания они выявляются, познаются, позволяют убедиться вистинности того или иного предположения. Средством такого убеждения служатдоказательства.
Известный дореволюционный юристВ.Д. Спасович писал: «Когда мы познаем известные явления, когда изсозерцания связи и отношений между предметами мы приходим к известномуубеждению, то мы называем те данные, которые породили в нас это убеждение,доказательствами». Однако доказательство не средство создания истины, ибоистина существует независимо от того, доказана она или нет. Доказательство даетнам знание истинности того или иного положения, но оно не превращает ложноеположение в истинное, ибо истинность или ложность заключается в соответствииили несоответствии любого положения реальной действительности.
Истина в доказыванииустанавливается с помощью неких средств, получивших в литературе названиесредств доказывания. Однако в понимании того, что служит средством доказывания,имеются различия. Мнения по этому поводу можно сгруппировать следующим образом:
1) средствами доказывания служатисточники доказательств (А.И. Винберг, Г.М. Миньковский, Р.Д. Рахунов, И.Д. Перлов,В.М. Галкин и др.); так, М.С. Строгович называл средством доказывания источниксведений о факте;
2) средствами доказываниявыступают способы получения доказательств, источники доказательств и собственнодоказательства;
3) средства доказывания — процессуальныедействия, посредством которых получают доказательства (А.И. Трусов, И.Л. Петрухини др.);
4) средства доказывания — доказательства- фактические данные, сведения о фактах.
Понимание средств доказываниякак доказательств требует уточнения самого понятия доказательств. По этомуповоду наиболее распространены два мнения:
доказательствами являются любыесведения, на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель в порядке,определенном настоящим Кодексом, устанавливает наличие или отсутствиеобстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а такжеиных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела (ст.74 УПК РФ;
доказательство представляетсобой единство фактических данных и их носителя — источника доказательств.
Именно в этом последнем аспектеМ.С. Строгович называл источники доказательств средством доказывания, имея ввиду, что таким средством служат доказательства, но сами доказательства могутпониматься двояко.
Представляется, чтодиалектически правильным было бы двоякое понимание средствуголовно-процессуального доказывания:
в узком смысле — именно какдоказательств (а последних — именно как фактических данных);
в широком смысле — как единстводоказательств (и источников доказательств) и процессуальных действий (какспособов их получения).
Именно такое понимание, на нашвзгляд, соответствует гносеологическому смыслу понятия доказательства.
Понимание под доказательствамитолько фактических данных отнюдь не противопоставляет их источникамдоказательств. Связь между ними при этом вовсе не преуменьшается — наоборот,четкое разграничение доказательств и источников их получения способствуетобъективной оценке доказательств, правильному решению вопроса об ихдостаточности.
Отметим, что и по поводусущности источников доказательств существуют разные мнения. Наиболеераспространенным является их определение через перечисление, со ссылкой на ст.74УПК РФ, где называются показания свидетелей, потерпевших, подозреваемых и т.п. Несколькоиначе трактовал понятие источника доказательств В.Я. Дорохов: «Подисточником доказательства нами понимаются обвиняемый, свидетель, эксперт и иныелица, занимающие определенное процессуальное положение, от которых исходятдоказательства». Сходные суждения об источниках доказательств высказаны В.Д.Арсеньевым, который относит к ним лиц, а также документы, место обнаружения иизъятия вещественных доказательств. Однако такая трактовка источникадоказательств «от человека» поддержки в литературе не получила, хотятрудно не согласиться с В.Д. Арсеньевым в том, что «невозможно отделитьсведения о фактах от показаний свидетелей, документов и других средств, вкоторых они содержатся».
Доказательства как средствадоказывания обладают определенной спецификой. Она заключается в том, чтодоказательства могут быть получены лишь из специальных, предусмотренных закономисточников; они должны относиться к предмету судебного исследования; должнасуществовать реальная возможность их проверки. С логической точки зрения,судебные доказательства ничем не отличаются от всех иных доказательств, которыеиспользуются в обыденной жизни, в научном исследовании, в любой областипроцесса познания. Судебные доказательства — это и есть факты обыденной жизни,которые становятся судебными доказательствами только в установленном закономпорядке и только в силу их связи с тем явлением, событием, фактом, которыесоставляют предмет не любого, а именно судебного исследования.
Представление о том, как явленияобыденной жизни становятся судебными доказательствами, изобличающимипреступника в совершении преступления, дает следующий пример.
Недалеко от железнодорожногополотна был обнаружен труп гр-на П. Осмотром трупа было установлено, что П. убитдвумя выстрелами из гладкоствольного ружья. Под трупом, лежавшим в канаве,обнаружили бумажный пыж с написанным на нем фиолетовыми чернилами словом «кор»и пыж из серого войлока. В 8 м от трупа нашли еще три войлочных пыжа, два изкоторых были облиты стеарином.
В 15 м от трупа на земле лежаланебольшая деревянная лопата, изготовленная из одной доски. Посередине лопатыбыли хорошо заметны полоса и отверстие с явными следами ржавчины по окружности.По этим признакам можно было предположить, что доска, из которой изготовленалопата, — от забора, отверстие — от гвоздя, а полоса — от рейки, к которойдоска была прибита.
В 50 м от места обнаружениятрупа находилась посадка картофеля, где были обнаружены следы копки картофелялопатой и льняной мешок с двумя черными полосами посредине и обгоревшимикраями, в котором было около 5 кг картофеля.
Специалисты-охотники, к которымследователь обратился за консультацией, сообщили, что закрывать дробь иликартечь в снаряженном патроне войлочным пыжом, а затем заливать стеарином неразрешается. Пыж должен быть из тонкого картона (войлочный пыж мешаетправильному полету дроби или картечи), а стеарин при этом должен заливаться непо всей поверхности пыжа, а в виде тонкого ободка.
Возникла версия, что убийцей П. былчеловек, не имеющий элементарных охотничьих навыков. Выявленный оперативнымпутем свидетель показал, что в день обнаружения трупа в 1 км от места убийстваон видел неизвестного гражданина с ружьем, ехавшего на велосипеде со стороныместа убийства к городу. Он описал приметы этого человека, его одежду и заявил,что может его опознать. По указанным приметам был установлен некий К., в домекоторого немедленно произвели обыск, осмотрели также заборы вблизи строений,принадлежавших К.
При обыске в доме К. былинайдены кусочки войлока для пыжей, картечь, дробь и порох, снаряженный патрон,на бумажном пыже которого фиолетовыми чернилами было написано слово «кор».Под бумажным пыжом в патроне оказался войлочный пыж, залитый стеарином, а подним дробь. В сарае К. обнаружили лопату, изготовленную из доски, 17 снаряженныхпатронов с надписанным фиолетовыми чернилами словом «кор», двуствольноеружье, кусок мешковины с прожженными отверстиями, сходной с тканью мешка,найденного на месте убийства, топор, а возле сарая щепу от досок. Нашли и томесто в заборе, где отсутствовала доска, из которой предположительно былиизготовлены обе лопаты.
Все это дало основаниезаподозрить К. в причастности к убийству и задержать его. На ногах у К. оказалисьпортянки из мешковины с обгоревшими краями.
Проведенными по делуэкспертизами было установлено:
куски мешковины, обнаруженные всарае и на ногах К., составляют одно целое с мешком, найденным на местеубийства;
щепки, обнаруженные возле сараяК., отделены от лопаты, найденной на месте убийства, при ее изготовлении;
лопата из сарая К. и лопата сместа убийства изготовлены одним и тем же топором, который нашли в сарае К.;
слово «кор», написанноена пыже с места убийства, выполнено К.;
серый пыж, обнаруженный на местеубийства, по составу волокон однороден с пыжами снаряженных патронов, найденныхпри обыске у К.;
извлеченные из трупа П. дробь икартечь по своему химическому составу соответствуют дроби и картечи в снаряженныхпатронах, найденных у К.
Таким образом, исследованиедобытых фактических данных показало их относимость к делу, связь с предметомсудебного исследования. Фактические данные тем самым стали судебнымидоказательствами, изобличающими К. в совершении убийства.
Следствием было установлено, чтоК. систематически занимался кражей картофеля, для чего изготовил специальнуюлопату. Рано утром он поехал на велосипеде на участок П., прихватив мешок иружье — на случай, если его попытаются задержать. За копкой картофеля егозастал П., пришедший убирать картофель. Чтобы избежать ответственности закражу, К. двумя выстрелами из ружья убил П. и скрылся.
Приведенный пример характерентем, что доказательствами убийства стали вещи, с которыми сталкивается человекв обыденной жизни. По своей предметной сущности они не содержали ничегоспецифического; но связь этих предметов с событием преступления и получение ихв установленном законом порядке придали им значение судебных доказательств,средств установления, доказывания истины.
Судебное доказательство никогдане существует само для себя и само по себе. Всякое доказательство фигурируетдля кого-то: сначала для участников предварительного расследования, затем длясуда и сторон судебного разбирательства. Субъекты доказывания и суд черпают ихиз перечисленных в законе (ст.74 УПК РФ) источников доказательств.
К сожалению, и в новом УПК РФзаконодатель не счел нужным разграничить терминологически понятия «доказательства»и «источники доказательств»; но мы по-прежнему полагаем, что подисточником доказательств следует понимать ту процессуальную форму, в которуюоблечены фактические данные-доказательства, показания участников процесса,документы, заключения экспертов, вещественные доказательства. Перечень этихисточников в ч.2 ст.74 УПК РФ носит исчерпывающий характер и соответствует темследственным действиям, в процессе которых источники могут быть получены.
Л.М. Карнеева отмечала, что«строгий перечень источников доказательств в самом законе объясняетсястремлением законодателя закрепить те из них, получение достоверных сведений изкоторых в определенной мере гарантируется свойствами самого источника». Какизвестно, фактические данные, почерпнутые из не предусмотренного закономисточника, не могут оцениваться как судебные доказательства.
Это принципиальное положение напрактике порой приобретало чисто формальный характер. Так, любому оперативномуработнику и следователю хорошо известно следственное действие, именуемоепроверкой и уточнением показаний на месте, иногда выходом на место с обвиняемым(свидетелем). Эффективность этого следственного действия не вызывает сомнений; однако,несмотря на многократные пожелания ученых и практиков, это следственноедействие в России не было регламентировано УПК РСФСР, хотя в бытностьсуществования СССР оно было включено в перечень допустимых следственныхдействий УПК пяти союзных республик. Такое игнорирование законом весьмараспространенного на практике следственного действия приводило лишь к тому, чтооно повсеместно проводилось под именем таких «законных» действий, какследственный эксперимент, допрос на месте преступления и т.п., хотя по своемусодержанию и тактике проведения ни одним из этих действий оно не являлось иотличалось достаточно характерными особенностями. Таким путем удавалось получить«законный» источник доказательств и ввести в процесс ценныедоказательства.
Значительный интереспредставляет и вопрос о «механизме» появления доказательств иисточников доказательств. Мнение о том, что «судебные доказательствадобываются и используются посредством определенных источников», высказывалосьФ.Н. Фаткуллиным, сходной позиции придерживался и М.А. Чельцов.
Однако, как отмечает С.А. Шейфер,это было бы правильным лишь при условии, что источники доказательствсуществовали до начала познавательного процесса; однако это не совсем так и«приступая к доказыванию, следователь не располагает „источникамидоказательств“, ибо показания, заключения, протоколы и даже вещественныедоказательства еще не существуют. Поэтому он не извлекает фактических данных из»источника", а, наоборот, создает «источники доказательств»путем преобразования получаемых сведений в надлежащую процессуальную форму. Вэтой форме доказательства подвергаются проверке, оценке и использованию дляустановления доказательственных фактов".
Подобные соображения выглядят небесспорными, но далее С.А. Шейфер уточняет и переформулирует их, отмечая,во-первых, что «доказательство представляет собой неразрывное единствосодержания (фактические данные, т.е. сведения о фактах, подлежащих установлению)и формы (показания, заключения экспертов, вещественные доказательства идокументы)», а во-вторых, что «доказательства не существуютизначально в природе, но и не создаются от начала до конца субъектомдоказывания. Они формируются в результате восприятия им объективно существующихследов, оставленных событием, преобразования содержащейся в них информации виную форму (что является закономерным в любом отражательном процессе) и еезакрепления, путем облечения в процессуальную форму. Вот с этой позицией ужевполне можно согласиться.
В перечне источниковдоказательств (ст.74 УПК РФ) обращает на себя внимание название одного из них — »вещественные доказательства". С терминологической точки зрения,налицо тавтология: источником доказательств служат вещественные доказательства,доказательства являются источником самих себя. Представляется, что правильнееговорить в этом случае о таком источнике доказательств, как вещи, предметы,вещественные образования.
Слово «вещь» вобщеупотребительном его смысле обозначает всякий неодушевленный предмет. Вещьобладает определенными свойствами. Свойства вещи — это то, что характеризуеткакую-либо ее сторону и что выявляется в ее взаимоотношениях с другими вещамиили явлениями.
Как отмечает А.И. Уемов,свойства в их отношении к вещам подразделяются на две группы. Свойства однойгруппы образуют границу данной вещи, ибо с исчезновением их данная вещьпревращается в другую; их А.И. Уемов именует качествами вещи. Таким образом,качество — это существенное свойство. Свойства другой группы, не определяющиеграниц данной вещи, он называет просто свойствами.
Свойства вещи могут бытьвнешними, поверхностными, отражающими явление данной вещи, т.е. ее внешность,форму обнаружения сущности; свойства могут относиться к внутреннему содержаниюпредмета, его сущности, внутренним связям его элементов. Качество выражается иво внешних, и во внутренних свойствах вещи, и в ее сущности, и в ее явлениях.«Качество и есть та незримая граница, которая всей совокупностью свойств,которыми обладает предмет, отличает его от других предметов».
Когда мы говорим о вещах какисточниках доказательств, мы подразумеваем, что эти вещи обладают такимисвойствами, которые служат фактическими данными, имеющими значение для дела, т.е.доказательствами. Доказательством, таким образом, строго говоря, является несама вещь, а ее свойства.
Близкую к изложенной позициюзанимает С.В. Курылев, считающий, что в подобных случаях под источникомдоказательств следует «понимать материальные предметы, с которымипроисходят или на которых отражены явления-доказательства».
Если «свойства-доказательства»не относятся к числу существенных свойств, не определяют качества вещи, то онимогут быть отделены от нее без изменения ее сущности, а будучи отделены,образуют сущность новой вещи, которая и выступает в качестве носителядоказательств.
Рассмотрим это положение напримерах.
В деле об убийстве П. в качествевещественного доказательства фигурировал мешок с места преступления. Вещественнымдоказательством он стал потому, что:
был обнаружен на месте убийства,т.е. был пространственно связан с расследуемым событием;
был обнаружен на месте убийстваодновременно с признаками убийства, т.е. мог быть хронологически и причинносвязан с расследуемым событием;
составлял одно целое спортянками, бывшими на ногах подозреваемого в убийстве лица, совпадая с ними полинии разреза ткани.
То, что мешок находился на местеубийства именно тогда, когда оно было совершено, являясь свойством именно этогомешка, в то же время выражало только его связь с другими фактами по делу, но неотражало его сущности. Доказательством были несущественные с точки зрениякачества вещи ее свойства. Конфигурация же краев мешка, соответствующаяконфигурации краев портянок, позволившая сделать вывод о том, что эти предметыранее составляли одно целое, была существенным свойством мешка, определяющимего качество (в данном случае через форму). Это существенное свойство мешка,его форма, не могло быть отделено от самой вещи, и поэтому в качествевещественного доказательства фигурировал весь мешок, хотя доказательственноезначение имели только перечисленные его свойства, а подавляющее большинстводругих, существенных и несущественных, доказательствами не являлись.
Рассмотрим еще один пример.
На месте кражи был обнаруженпотожировой след указательного пальца человека, подозреваемого в совершенииэтого преступления. След находился на крышке письменного стола и, несомненно,стал свойством этого стола, но свойством несущественным, не выражающим егокачества. С точки зрения доказательственного значения этого свойства, былоневажно, какой вещи оно принадлежало; оно было доказательством в силу своегособственного содержания, а не в силу принадлежности данной вещи. Так как этосвойство поддавалось отделению от вещи-носителя путем перекопировки веществаследа на следокопировальную пленку, оно стало существовать самостоятельно, самостало вещью со своей сущностью и свойствами и в качестве таковой и сталофигурировать в дальнейшем как вещественное доказательство по делу. Стол же сотделением от него этого свойства не перестал быть столом, его качество неизменилось, но он утратил доказательственное значение, ибо не содержал уженикаких фактических данных, существенных для дела.
В то же время не все свойствановой вещи — копии следа — получили доказательственное значение: рисунокпапиллярного узора, отобразившийся в следе, доказательственное значение имел, атакое, например, свойство, как вещество копии следа, не имело. Но вследствиетого, что «свойства-доказательства» уже нельзя было отделить от этойвещи без изменения ее сущности, в качестве вещественного доказательствафигурировала вещь целиком.
Сказанное дает нам основаниесчитать, что под источником доказательств надо понимать вещь как носитель техсвойств (фактических данных), которые имеют доказательственное значение, а несамо вещественное доказательство, содержание которого не адекватно содержаниюпредмета — носителя доказательственного свойства.
В работе с доказательствамисущественное значение имеет их классификация, помогающая правильно организоватьи осуществить процесс их собирания, исследования, оценки и использования вдоказывании, определить место каждого из них в системе доказательств по делу. Классификациядоказательств разработана в уголовно-процессуальной науке и представляется вследующем виде.
По источнику доказательств. Такаяклассификация в явном виде дается в ч.2 ст.74 УПК РФ и конкретизируется впоследующих ст.76-84. Среди источников доказательств, как известно,законодатель выделяет показания (подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего,свидетеля, эксперта, специалиста), заключения (эксперта, специалиста),вещественные доказательства, протоколы следственных и судебных действий и иныедокументы.
По отношению к предметудоказывания доказательства подразделяются на прямые и косвенные. Сведения,составляющие содержание первых, непосредственно относятся к доказываемомуобстоятельству (например, показания очевидца совершения преступления); составляющиесодержание вторых — касаются промежуточных фактов, с помощью которыхустанавливаются доказываемые обстоятельства, например пальцевые следы,свидетельствующие о нахождении подозреваемого на месте преступления. Какотмечают авторы «Теории доказательств в советском уголовном процессе»,«прямое доказательство, т.е. сообщение о факте или предъявление предмета,по своему содержанию с очевидностью доказывает искомый факт и не требуетистолкования, оно требует лишь проверки достоверности информации. Длякосвенного же доказывания характерен вывод „от факта к факту“, которыйне является столь явным и очевидным, требует содержательного истолкованиясвязей между промежуточным фактом и конечным выводом» Как правило, прямыедоказательства проверяются, уточняются и подкрепляются с помощью косвенных. Большоезначение имеет прежде всего использование косвенных доказательств длявсесторонней проверки достоверности прямых доказательств.
По способу формированиядоказательства делятся на доказательства «от людей» и «от вещей»,иными словами, на личные и вещественные. В литературе можно встретить еще один,сходный, вид классификации доказательств: деление их на субъективные иобъективные. Один из сторонников этой классификации В.И. Громов в книге «Материальнаяистина и научно-уголовная техника» (М., 1930) определял субъективныедоказательства как отражение впечатлений или суждений отдельных лиц (субъектов),а объективные — как результат осмотра или исследования какого-либовещественного объекта (предмета), имеющего доказательственное значение. Фактическион осуществлял деление доказательств по их источнику: «от людей» и«от вещей». Предлагаемая им терминология не привилась и неупотребляется ни в теории, ни в практике.
По источнику формированияразличают доказательства первоначальные, т.е. те фактические данные, которыеустановлены из источника, непосредственно воспринимавшего (отражавшего) исследуемоеобстоятельство (показания свидетеля-очевидца, вещественное доказательство — орудиепреступления), и производные данные, установленные из всех других источников (факты,о которых свидетелю стало известно со слов другого лица, признаки следа,отобразившиеся в его копии, и т.п.). «Строго говоря, данная классификацияотносится не к доказательствам, а к их источникам. Она определяет характерсвязи между устанавливаемым фактом и источником информации о нем. Характер этойсвязи (непосредственной или опосредованной) учитывается, прежде всего, приоценке источника, а затем — полученной информации»66).
Правомерность существованияпроизводных вещественных доказательств, оспаривавшаяся в 60-е гг. некоторымиавторами, сейчас общепризнанна. Возможность их получения коренится в сущностивещественного доказательства, о чем говорилось ранее. Производное вещественноедоказательство может быть получено только в том случае, если требуется копия,слепок «свойств-доказательств», относящихся к категории внешних,поверхностных, поддающихся воспроизведению в силу своего содержания, ибо нельзяполучить адекватную копию вещи, тождественной только самой себе, но можновоспроизвести некоторые ее свойства как элементы общности несколькихматериальных тел.
Логически это выглядит следующимобразом: есть вещь А со свойством Б, имеющим доказательственное значение, иесть вещь В тоже со свойством Б. Совпадение двух свойств вовсе не означаеттождественности вещи А вещи В. Но так как у А и В имеется одинаковое свойство,то достаточно изучить это свойство у одной вещи, чтобы иметь о немпредставление и применительно к другой Если мы можем создать вещь В, обладающуютаким же свойством Б, что и вещь А, являющаяся первоначальным вещественнымдоказательством, то это будет означать, что мы создали производное вещественноедоказательство, не повторяющее самой вещи А, но дающее возможность исследоватьопосредованно ее свойства. В сущности, в данном случае осуществляется процессмоделирования: производное вещественное доказательство — модель доказательствапервоначального.
По отношению к обвинениюдоказательства традиционно классифицируются на обвинительные и оправдательные. Кчислу обвинительных доказательств относятся фактические данные, устанавливающиеобстоятельства, свидетельствующие, что преступление совершено определеннымлицом, или отягчающие ответственность обвиняемого. К числу оправдательныхдоказательств относятся доказательства отсутствия события преступления,непричастности к нему конкретного лица или отсутствия вины данного лица,фактические данные, устанавливающие обстоятельства, исключающие преступность инаказуемость деяния; обстоятельства, смягчающие наказание; обстоятельства,которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности инаказания (п.5-7 ч.1 ст.73 УПК РФ). Отметим, что авторы «Теориидоказательств в советском уголовном процессе» добавляли сюда и «доказательства,опровергающие допустимость, относимость или достоверность обвинительныхдоказательств», с чем трудно не согласиться.
Будет ли доказательствообвинительным или оправдательным, зависит не от того, кем оно представлено — следователем,обвиняемым, потерпевшим и т.п., а от его фактического содержания, от того,какое действительное значение по делу имеют устанавливаемые им обстоятельства. Такимобразом, классификация конкретного доказательства как обвинительного илиоправдательного требует оценки его значения для установления предметадоказывания по делу.
Отметим, что одно и то жедоказательство может выступать как обвинительное по отношению к одномуобвиняемому и как оправдательное по отношению к остальным. Более того, возможнаситуация, когда истинная роль и значение доказательства еще не нашли своейинтерпретации в рамках непротиворечивой следственной версии, — в таких случаяхудобно ввести промежуточное понятие нейтрального доказательства. Так, показаниясвидетеля о том, что подозреваемый в хищении жил очень скромно, может служитькосвенным доказательством, противоречащим обвинительной версии, а может — еслибудет установлено, что похититель прятал украденное, — перестать опровергатьобвинение. Условно такие «нейтральные» на данной стадии производствапо делу доказательства можно назвать резервными.
В некоторых системах уголовногопроцесса, где строго разделены функции обвинения и защиты (Англия, США),обвинительные доказательства должны представляться обвинением, оправдательные — защитой. Новый УПК РФ тоже явно сделал несколько шагов в этом направлении,однако сохранил в ст.73 за стороной обвинения обязанность собирания иисследования многих видов оправдательных доказательств — как обстоятельств,входящих в предмет доказывания.
По отношению к задачамдоказывания можно различать доказательства истинности и доказательства ложности.В логике доказательство, имеющее целью установление истинности тезиса,называется доказательством, а доказательство ложности тезиса — опровержением. Такимопровержением всегда является алиби, т.е. опровержение факта пребываниячеловека в данном месте путем доказывания его пребывания в этот момент в другомместе.
Доказывание истинности того илииного положения может осуществляться путем опровержения всех противоположныхдоказываемому положений.
Процесс доказывания в этомслучае выглядит примерно следующим образом.
Гр-н С. был убит в драке, вкоторой помимо него принимали участие еще трое: Ш., З. и Т. Факт убийства С. именнов драке доказан, круг участников драки достоверно установлен. Наиболеесерьезные подозрения в убийстве падали на Ш. Его вину можно было доказать двумяспособами: подтвердить истинность предположения о совершении убийства им илиопровергнуть предположение о совершении убийства З. или Т.
Метод опровержения в судебномисследовании может быть применен только тогда, когда достоверно известны всебез исключения положения, подлежащие опровержению. Так, в приведенном примереусловием применения этого метода доказывания является точно установленный факт,что, помимо перечисленных лиц, никто участия в драке не принимал. В этом случаеопровержение виновности в убийстве двух участников будет служить подтверждениемвиновности в совершении преступления третьего.
Однако на практике методопровержения в чистом виде почти не встречается в доказывании, ибо следовательобычно не может исключить наличие других, не предусмотренных им возможностей. Поэтомуметод опровержения сочетается с подтверждением тех или иных фактов. Так, вприведенном примере подтверждением вины Ш. служили данные, содержащиеся впоказаниях З. и Т.
Классификация по отношению кдоказываемому тезису также близка к концепции доказательства/опровержения иоперирует, по сути, схемой доказательства «от противного». Впредположении истинности доказываемого тезиса рассматриваются его следствия — есликакое-то из них имеет место (положительный факт), то этот факт косвенноподтверждает истинность доказываемого тезиса. Если же следствие отсутствует (отрицательныйфакт) — налицо косвенное (или даже прямое) опровержение доказываемого тезиса.
Такое отсутствие некоторыхфактов, которые обычно имеются налицо, если верна версия о событии в целом,нередко именуется негативными обстоятельствами. Примером таковых может служитьустановленное при осмотре отсутствие следов данного лица на месте преступления,противоречащее версии о том, что это лицо было там; установленное при проверкепоказаний на месте отсутствие у подозреваемого знаний о действительныхподробностях преступного события, противоречащее его утверждению о том, что онбыл участником преступления; установленное при обыске отсутствие ценных вещей,противоречащее утверждению о широком образе жизни обвиняемого, и т.д. Проверкаи оценка негативных обстоятельств требует исследования дополнительнойинформации, способной пролить на них необходимый свет и устранить противоречие,если оно носит кажущийся характер.
Следует отметить, что отнесениедоказательств к тому или иному виду в соответствии с избранной системойклассификации носит достаточно условный характер, ибо в значительной мерезависит от конкретных обстоятельств, в которых протекает процесс доказывания. Неттаких фактических данных, которые раз и навсегда можно было бы отнести ккакому-то виду доказательств для любого дела и в любой ситуации.1.3 Предмет и пределы доказывания
Многие вещи нам непонятны непотому, что наши понятия слабы, но потому, что сии вещи не входят в круг нашихпонятий (Козьма Прутков)
Совокупность доказываемых поделу обстоятельств образует то, что в теории доказывания именуется предметомдоказывания. В основе определения предмета доказывания по каждому уголовномуделу лежат нормы материального уголовного закона, процессуального закона иконкретные обстоятельства дела.
Типовой перечень такихобстоятельств, подлежащих доказыванию по любому делу, приводится в ст.73 УПК РФ.Это тот минимум обстоятельств, установление которых является обязательнымусловием разрешения уголовного дела по существу.
1. При производстве поуголовному делу подлежат доказыванию:
1) событие преступления (время,место, способ и другие обстоятельства совершения преступления);
2) виновность лица в совершениипреступления, форма его вины и мотивы;
3) обстоятельства,характеризующие личность обвиняемого;
4) характер и размер вреда,причиненного преступлением;
5) обстоятельства, исключающиепреступность и наказуемость деяния;
6) обстоятельства, смягчающие иотягчающие наказание;
7) обстоятельства, которые могутповлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания.
2. Подлежат выявлению такжеобстоятельства, способствовавшие совершению преступления.
Этот типовой переченьобстоятельств, составляющих предмет доказывания, уточняется и может дополнятьсяв соответствии с уголовно-правовой квалификацией преступления. Об этом писалеще Л.Е. Владимиров: «Вопрос о том, какие предметы составляют quidprobandum (то, что подлежит доказыванию) в отдельном случае, разрешается такили иначе, смотря по тому, что требуется уголовным законом для состава данногопреступления, какие обстоятельства принимаются во внимание прииндивидуализировании виновности подсудимого. Таким образом, quid probandum естьвопрос того или другого отдельного уголовного случая, определяемого так илииначе в кодексе. Точное определение quid probandum совершается, следовательно,на основании материального уголовного права; судопроизводство, как способисследования, исполняет программу, начертанную уголовным законом».
В ст.73 УПК РФ предметдоказывания сформулирован применительно к подавляющему большинству уголовныхдел. Однако в производстве по некоторым категориям дел: в отношениинесовершеннолетних (ст.421 УПК), о применении принудительных мер медицинскогохарактера (ст.434 УПК) — предмет доказывания имеет определенные особенности,обусловленные спецификой субъектов этих деяний. Свою специфику имеет предметдоказывания и по делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей:на разрешение присяжных выносятся лишь вопросы, указанные в ст.339 УПК, прочиевопросы рассматриваются без их участия (ст.347 УПК).
Интересен вопрос о динамикеизменения предмета доказывания. Понятно, что в ходе предварительногорасследования, по мере того как исследуются все новые и новые обстоятельствадела и новые доказательства, предмет доказывания может изменяться иколичественно, и качественно. Новые обстоятельства, видоизменяющие сам предметдоказывания, могут обнаружиться и на стадии судебного разбирательства, и даже всуде второй инстанции.
В свете этого никак нельзясогласиться с Н.П. Кузнецовым, который, анализируя ч.1 ст.73 УПК, делаетсовершенно неожиданный вывод: коль скоро указанные в ней обстоятельстваподлежат доказыванию при производстве по уголовному делу, «предметдоказывания является одним и тем же в тех стадиях процесса, где осуществляетсятакое производство». Как мы уже видели, это не так. Более того, даже послевступления приговора в законную силу возможно рассмотрение дела в надзорнойинстанции, наконец, могут открыться новые обстоятельства, проверка которыхизменит предмет доказывания.
Статья 73 УПК говорит об общихтребованиях к предмету доказывания и его содержанию. Конкретное же содержаниепредмета доказывания по определенному уголовному делу может изменяться в ходепроизводства по делу.
По закону, по каждому уголовномуделу подлежит доказыванию прежде всего наличие или отсутствие самогообщественно опасного деяния. Доказывание события преступления означаетдоказывание обстоятельств совершения самого общественно опасного действия илибездействия, характеризующих объективную сторону преступления. Отсутствиесобытия преступления является обстоятельством, влекущим отказ в возбужденииуголовного дела либо прекращение уже возбужденного дела (п.1 ч.1 ст.24 и ст.212УПК РФ). Суд во время судебного разбирательства постановляет оправдательныйприговор, если не установлено событие преступления (п.1 ч.2 ст.302 УПК РФ).
В рамках п.1 ч.1 ст.73 УПКустанавливаются объективные признаки состава преступления (объект и объективнаясторона). Необходимо выявить объект преступления — определить общественноеотношение, на причинение вреда которому было направлено деяние, а также предметпреступления и обстоятельства, характеризующие личность и действия потерпевшего(что может оказаться важным для квалификации деяния и назначения наказания — вчастности, при совершении преступления под влиянием сильного душевноговолнения, вызванного неправомерными действиями потерпевшего, либо припревышении пределов необходимой обороны от общественно опасного поведенияпотерпевшего).
Факультативные признакиобъективной стороны преступления (время, место, обстановка, способ совершения) такжевходят в предмет доказывания и учитываются при квалификации деяния и назначениинаказания. Степень необходимой конкретизации выяснения факультативных признаковзависит от конкретного дела, однако неполнота их выяснения может привести кнедостаточной полноте всей системы доказательств, затемняет общую картинусобытия.
Доказывание виновностиобвиняемого в совершении преступления подразумевает выяснение двух существенныхвопросов. Подлежит выяснению, кто совершил общественно опасное деяние, совершилли его обвиняемый. Ошибочное решение этого вопроса приводит к грубым нарушениямзаконности и осуждению невиновных.
Если доказано, что общественноопасное деяние совершил обвиняемый, то решается второй вопрос — о наличии ихарактере вины этого лица и мотивах его деяния, т.е. о субъективной сторонепреступления. Если же доказать этот факт не удалось, дело подлежит прекращениюлибо по нему должен быть вынесен оправдательный приговор. Если субъективнаясторона не выяснена на основании достаточных доказательств, то лицо не можетбыть привлечено к уголовной ответственности. При постановлении приговора судвначале решает вопрос, совершил ли подсудимый деяние, в котором он обвиняется,а затем решает, виновен ли подсудимый в совершении этого преступления.
Устанавливая вину, следуетвыяснить ее форму (умысел или неосторожность), а также доказать, имел ли местопрямой или косвенный умысел, легкомыслие или небрежность. Установление мотива — побуждения, которыми руководствовалось лицо, совершая преступление, может бытьважным как для доказывания имеющего место смягчающего или отягчающегоответственность обстоятельства, а в некоторых случаях и для доказыванияотсутствия общественной опасности деяния.
Прямое указание на необходимостьвыяснения мотива обусловлено известным тезисом о том, что безмотивныхпреступлений быть не может, — именно поэтому мотив должен быть установлен покаждому уголовному делу.
Интересен вопрос о возможности инеобходимости доказывания также и цели преступления, т.е. тот результат, кдостижению которого стремилось лицо, совершая преступное деяние. Закон неуказывает прямо цели преступления среди обстоятельств, подлежащих доказыванию — возможно, потому, что обычно цель достаточно очевидна из самого характераумышленно совершенного преступления. Впрочем, Е.А. Доля полагает, что вслучаях, когда это не так, цель подлежит доказыванию, — и мы склонны с нимсогласиться.
К числу обстоятельств, характеризующихличность субъекта преступления, прежде всего относится достижение им к моментусовершения деяния возраста, по достижении которого, согласно закону, возможнауголовная ответственность. Обычно доказывание возраста осуществляется путемприобщения к делу соответствующих документов. Если же такие документыотсутствуют или вызывают сомнение, должна быть назначена экспертиза (п.5 ст. 196УПК).
Выяснение вопроса о виновностивключает также и доказывание вменяемости или невменяемости обвиняемого, если наэтот счет имеются сомнения. Вменяемость обвиняемого, по общему правилу,презюмируется; если же на этот счет возникает сомнение, для его разрешенияназначается судебная экспертиза (п.3 ст. 196 УПК).
Уголовную ответственность заотдельные преступления может нести только лицо, которое помимо общих признаковсубъекта преступления обладает определенными дополнительными признаками, т.е. являетсяспециальным субъектом. Они также подлежат установлению.
Прочие обстоятельства,характеризующие личность обвиняемого, могут быть весьма разнообразны. Н.П. Кузнецовприводит обширный их перечень, систематизированный по видам сведений), который,видимо, еще и не исчерпывает всего, что может встретиться в том или иномконкретном случае, и справедливо отмечает, что «совершенно недопустимапопытка восполнить недостаточность доказательств для обвинения отрицательнойхарактеристикой субъекта преступления; данные такого рода не могут заменитьдоказательств вины».
Закон обязывает по каждому делувыяснить последствия деяния, установить, доказать характер и размер вреда,причиненного преступлением. Характер этого вреда может быть различным (имущественный,моральный, физический). Доказывание характера и размера причиненногопреступлением ущерба необходимо во многих случаях для правильной квалификациидеяния уголовным законом. Оно требуется для оценки общественной опасностидеяния, обеспечения интересов потерпевших, принятия мер к устранению в пределахвозможного причиненного преступлением вреда. Факт причинения лицу физического,морального или имущественного вреда служит основанием для признания этого лица(физического или юридического) потерпевшим. Установление материальныхпоследствий преступления имеет значение для разрешения гражданского иска вуголовном процессе.
Особо оговаривает законодательнеобходимость выяснения обстоятельств, исключающих преступность и наказуемостьдеяния (п.5 ч.1 ст.73 УПК). В качестве таковых могут фигурировать: необходимаяоборона, причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление,крайняя необходимость, физическое или психическое принуждение, обоснованныйриск, исполнение приказа или распоряжения (ст.37-42 УК РФ).
Обстоятельства, смягчающиенаказание, указаны в ст.61 УК РФ, и они должны быть доказаны вне зависимости оттого, ходатайствует ли кто-либо об их выяснении. Также подлежат доказываниюиные обстоятельства, прямо не указанные в законе как смягчающие наказание, номогущие быть учтенными судом в качестве таковых. Подлежат доказыванию иобстоятельства, отягчающие наказание, круг которых определен ст.63 УК РФ. Ихдоказывание должно быть осуществлено еще в процессе предварительногорасследования, так как в противном случае они не могут быть учтены судом приназначении наказания. Все эти обстоятельства связаны с объективными исубъективными признаками совершения преступления, так что их наличие илиотсутствие важно для установления признаков состава преступления.
Обстоятельства, которые могутповлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания (п.7 ч.1ст.73 УПК) включают в себя: деятельное раскаяние, примирение с потерпевшим,истечение сроков давности, возможность применения к несовершеннолетнемупринудительных мер воспитательного воздействия (ст.75, 76, 78, 90 УК РФ); изменениеобстановки, болезнь осужденного, беременность осужденной либо наличие у неемалолетних детей (ст.80.1, 81, 82 УК РФ).
Таким образом, в предметдоказывания входят все перечисленные в ст.73 УПК РФ обстоятельства, подлежащиедоказыванию по уголовному делу. Однако, как уже отмечалось, перечень этихобстоятельств не является исчерпывающим. Среди других обстоятельств, прямо неуказанных законодателем, но подлежащих доказыванию в конкретных случаях,различные авторы указывают, в частности:
причины, в силу которых деяниене было доведено до конца, и степень осуществления противоправных намерений;
обстоятельства, дающие основаниедля постановления оправдательного приговора, а также для прекращения дела какпо реабилитирующим, так и по нереабилитирующим основаниям;
обстоятельства, характеризующиеличность и поведение потерпевшего;
обстоятельства, необходимые дляпринятия промежуточных процессуальных решений (например, о задержанииподозреваемого, об избрании меры пресечения, о приостановлении дела и т.п.);
обстоятельства, знание которыхнеобходимо для обеспечения прав участвующих в деле лиц (в частности, фактзаболевания, лишающего лицо возможности самостоятельно осуществлять свое правона защиту, факт несвободного владения языком, на котором ведется производствопо делу, и т.п.);
обстоятельства, выяснениекоторых необходимо для собирания, проверки и оценки других доказательств (например,обстоятельства, характеризующие взаимоотношения свидетеля с другими участникамипроцесса, удостоверяющие компетенцию эксперта, объясняющие противоречия впоказаниях и т.п.);
причины преступления, вчастности, причины возникновения у лица антиобщественных взглядов и привычек,формирования умысла на совершение деяния, пренебрежительного отношения кинтересам других лиц и общества в целом.
В соответствии с законом впредмет доказывания входят и обстоятельства, способствовавшие совершениюпреступления, которые подлежат выявлению (ч.2 ст.73 УПК РФ).
Отметим здесь еще одну тонкость.Статья 68 УПК РСФСР в качестве одного из элементов предмета доказыванияназывала причины и условия, способствовавшие совершению преступления. Междутем, в ходе предварительного расследования причины преступления, как правило,установить не удается, да такая задача нередко следователем и не ставится. Неочень четкий смысл имеет и термин «условия». Поэтому в работах покриминалистической методике обычно говорится о доказывании обстоятельств,способствовавших совершению (и сокрытию) преступления. Многократныевысказывания по этому поводу в литературе возымели желаемое действие — и в ст.73УПК РФ упоминаются уже не пресловутые причины и условия, а именнообстоятельства, способствовавшие совершению преступления.
В.А. Банин считает предметдоказывания средством познания истины по уголовному делу. Думается, что это несовсем верно — предмет доказывания не средство, а ориентир в познанииобстоятельств дела. Предмет доказывания, подобно плану расследования, служитсредством организации расследования, а не его осуществления.
Некоторые авторы выделяют впредмете доказывания главный факт и вспомогательные факты. Под главным фактомпонимают вину конкретного лица в совершении приписываемого ему преступления,под вспомогательными фактами — те факты, с помощью которых устанавливаютсясущественные для дела обстоятельства. Однако в последнее время болеераспространенным является мнение, отрицающее само понятие главного факта:«В сущности, все обстоятельства, включаемые в предмет доказывания,считаются „главными“, т.е. в равной мере подлежащими доказыванию».
Строгое следование содержаниюпредмета доказывания обеспечивает полноту исследования обстоятельств дела.«Предъявляемая законом к установлению данных обстоятельств особаястрогость объясняется сложностью познавательной задачи и условиями ее решения,характеризующимися столкновениями противоречивых интересов и страстей вокруграсследуемого или разбираемого судом уголовного дела. Малейшее отступление втаких условиях от законной процедуры доказывания всегда чревато для личности иобщества неблагоприятными последствиями».
Интересен вопрос о связипроцессуального понятия «предмет доказывания» с криминалистическойметодикой, в частности с криминалистической характеристикой преступления.
В криминалистической методикепредмет доказывания по конкретной категории уголовных дел обычно именуетсяобстоятельствами, подлежащими установлению в процессе расследования. Круг этихобстоятельств может оказаться шире типового предмета доказывания, посколькувключает в себя обстоятельства, вытекающие из уголовно-правовой характеристикипреступления. По поводу того, следует ли в конкретной частной методике выделятьэти обстоятельства в виде самостоятельного элемента методики или отражать их вкриминалистической характеристике преступления, в литературе единого мнения нет.
Мы полагаем, что правильноепонимание содержания криминалистической характеристики преступления делаетненужным приведение в качестве самостоятельного структурного элементаконкретной частной методики перечня обстоятельств, подлежащих доказыванию (установлению)по данной категории уголовных дел, поскольку содержание криминалистическойхарактеристики должно охватывать все элементы предмета доказывания с теми ихособенностями, которые присущи именно расследованию конкретной категориипреступлений. Иное решение вопроса неизбежно приводит либо к неполнотекриминалистической характеристики, в которой не отражаются какие-то элементыпредмета доказывания, дающие возможность судить о преступлении вкриминалистическом аспекте, либо к дублированию содержания этих двухструктурных элементов методики.
Одно из двух: либо следуетпризнать необходимость достаточно полной криминалистической характеристикипреступления — и тогда исключить перечень указанных обстоятельств из числаэлементов конкретной частной методики, либо следует отказаться отхарактеристики — и тогда надо будет оставить перечень. Третьего решения невидно. При этом необходимо подчеркнуть, что предмет доказывания какпроцессуальная категория, принимаемая во внимание обязательно и фактическиопределяющая узловые задачи расследования, при любом варианте решения долженбыть непременно сохранен в той или иной форме.
Иначе решается вопрос приадаптации конкретной частной методики к задачам и условиям расследованияконкретного преступления. В конкретном плане расследования по делу фигурирует,естественно, не криминалистическая характеристика, отражающая типовыеособенности преступления, а именно перечень обстоятельств, подлежащихдоказыванию в данном случае. В этом перечне, помимо того, что требуетсядоказать по закону, фигурируют такие обстоятельства, которые характерны именнодля конкретного случая.
В некоторых работах по теорииоперативно-розыскной деятельности фигурирует и понятие оперативно-розыскнойхарактеристики. Анализ этого понятия свидетельствует о его надуманности,искусственности. Авторы включают в него уголовно-правовую, криминологическую икриминалистическую характеристики и такие данные, которые никак нельзя признатьтипичными именно для определенного вида преступлений. В сущности, еслиотбросить последние, окажется, что для целей оперативно-розыскной деятельностивполне достаточно криминалистической характеристики. Если в криминалистическойхарактеристике будет содержаться достаточно полный перечень обстоятельств,подлежащих установлению, то он вполне будет отвечать задачам оперативнойпроверки или условиям проведения иных оперативных мероприятий. Совершенноочевидно, что в процессе оперативно-розыскной деятельности исследуются те жеобстоятельства, что и при расследовании преступлений в иных формах и инымисредствами и методами.
Важность правильного определенияпредмета доказывания очевидна. Чрезмерное его расширение ведет к тому, чтобольшие усилия тратятся на установление обстоятельств, не влияющих на исходдела. Напротив, неоправданное сужение предмета доказывания приводит к неполнотеи односторонности расследования и судебного разбирательства, в результате чегосущественные для дела обстоятельства остаются не установленными. И то, и другоеотрицательно сказывается на производстве по делу. Таким образом, типичныеошибки в определении предмета доказывания таковы.
1. Не исследуются существенныедля дела обстоятельства, что ведет к тому, что они остаются вообще вне полязрения органов расследования и суда и дело разрешается неправильно. Пробелы висследовании существенных обстоятельств уголовного дела могут вести к неполнотепредварительного расследования или судебного следствия, к судебным ошибкам.
2. Чрезмерно расширен кругобстоятельств, исследуемых по делу. Это ведет к замедлению предварительного исудебного следствия, к загромождению дела излишними, не имеющими существенногодля него значения материалами.
Итак, предмет доказыванияопределяет круг обстоятельств, которые необходимо доказать по уголовному делу. Дляустановления этих обстоятельств необходимы доказательства, круг которых, поопределению В.Д. Арсеньева, определяет «пределы или объем доказывания. Еслипредмет доказывания закон предусматривает для каждого дела (в общих чертах), токруг доказательств, нужных для его установления, определяют следователь и судпо своему внутреннему убеждению». Внутреннее убеждение в данном случаепредставляет собой убежденность в достаточности доказательств, в доказанностинеобходимых для установления истины обстоятельств. Это убежденность в том, чтополностью соблюдены требования полного, объективного и всестороннегоисследования обстоятельств дела. Вполне очевидно, что определение пределовдоказывания — вопрос факта, задач расследования конкретного уголовного дела.
Совокупность доказательств,достаточных для достоверного выяснения обстоятельств, входящих в предметдоказывания, носит название пределов доказывания. Определяя пределыдоказывания, органы предварительного расследования и суд решают вопрос обоптимальных границах исследования каждого существенного для дела обстоятельства.В зависимости от этого устанавливается степень детализации выяснения тех илииных фактов, объем доказательств, достаточных для достоверного их выяснения,круг исследуемых версий, в обоснование которых собираются и проверяютсядоказательства. Ясно, что определение пределов доказывания — вопрос факта,задач расследования конкретного уголовного дела.
Правильное определение пределовдоказывания гарантирует от неполного, поверхностного ведения предварительного исудебного следствия, препятствует загромождению дела излишними доказательствами.
Итак, пределы доказыванияопределяют систему доказательств, достаточную для выяснения обстоятельств,входящих в предмет доказывания. Иными словами, достижение пределов доказываниягарантирует познание предмета доказывания и достижение целей доказывания. Аможно ли утверждать, что эта система доказательств не только достаточна, но инеобходима, т.е. в ней нет излишних, избыточных элементов и звеньев?
Большинство авторов некритическиповторяют стандартную формулировку о «необходимых и достаточныхдоказательствах», однако при внимательном рассмотрении вопрос оказываетсясовсем не так прост.
С одной стороны, чрезмерноедублирование, доказывание одного и того же факта, обстоятельства разнымиспособами чревато уже упомянутой «ложной тревогой», нерациональнымиспользованием и даже распылением сил и ресурсов. С другой стороны, системадоказательств, как верно отмечает А.А. Хмыров, должна обладать достаточнойнадежностью — способностью не просто «достоверно устанавливать фактическиеобстоятельства дела, но и делать это с известным „запасом прочности“,создавать резерв доказательственной информации, необходимой на тот случай, еслив ходе дальнейшего производства по делу отдельные доказательства подвергнутсясомнению или будут исключены из системы» — с тем, чтобы опровержение,дискредитация какого-то из собранных доказательств-кирпичиков не повлекликрушения всего с таким трудом построенного здания. Средством достиженияжелаемой степени надежности всей системы доказательств является сознательноедопущение некоторой избыточности доказательств, обеспечиваемой дублированиемнаиболее «узких мест» и установлением дополнительных связей междудоказательствами. Понятно также, что чем более существенно доказательство тогоили иного факта для всей системы доказательств, тем важнее обеспечитьнадежность «функционирования» соответствующего элемента за счет егодублирования.
Поясним эту мысль интереснымпримером, также приводимым А.А. Хмыровым:
Б. подозревался в убийствебывшей жены и членов ее семьи при помощи взрывного устройства, пересланного попочте 6 августа. Основанием для подозрения был ряд достоверно установленныхобстоятельств: Б. высказывал намерение расправиться с потерпевшей и ее детьми,чтобы не платить алименты; среди остатков взрывного устройства были найденыдетали, доступ к которым Б. имел по службе в армии; имелись и другие улики.
Однако было бесспорноустановлено, что Б. с 1 по 10 августа за пределы своего города не выезжал иотправить 6 августа посылку из Ульяновска (а именно оттуда она и былаотправлена) никак не мог. Этот факт не привел к разрушению всей системы, он неопровергал единственно возможной связи явлений: Б. вовсе не обязательно былосамостоятельно выезжать в Ульяновск, он мог попросить об этом кого-то другого. Каквыяснилось, посылку он передал своей сожительнице В., которая как раз в этовремя выезжала к родственникам в Москву и могла 6 августа находиться вУльяновске.
Далее, впрочем, сравнениепочерка В. с текстом почтового извещения на посылку показало, что текст написанне В., а другим человеком. Но и это не «разрывало цепи» доказательств.Выяснилось, что В. уговорила отправить посылку соседку по купе, ехавшую поокончании института к родителям в Ульяновск, а текст извещения и адрес напосылке, сославшись на болезнь руки, попросила написать незнакомого подростка ввагоне. Когда все это было установлено, доказательства, изобличающие Б. и В. всовершении жестокого преступления, сохранили полную силу, а противоулики стали«работать» против них, указывая на тщательно обдуманный и хитроумноосуществленный план преступления.
Итак, приходится признать, чтопонятие пределов доказывания подразумевает достаточную, и при этом отнюдь ненеобходимую, но «разумно избыточную» систему доказательств.
Пределы доказывания вколичественном и качественном отношении, как правило, определяются по каждомуконкретному уголовному делу индивидуально. Однако уголовно-процессуальноезаконодательство содержит и общие требования, предъявляемые к пределамдоказывания.
В первую очередь, здесь мы имеемв виду принцип свободы оценки доказательств — требование установления обстоятельствдела на основании всей совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств иправило о том, что никакие доказательства не имеют заранее установленной силы (ст.17УПК РФ). Далее, в соответствии с презумпцией недостаточности признаниеобвиняемым своей вины в совершении преступления может быть положено в основуобвинения лишь при подтверждении его виновности совокупностью имеющихся поуголовному делу доказательств (ч.2 ст.77 УПК РФ), а обвинительный приговор неможет быть основан на предположениях (ч.4 ст.14 УПК РФ) и постановляется лишьпри условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого всовершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судомдоказательств (ч.4 ст.302 УПК РФ).
Кроме того, в случаях, когда дляустановления обстоятельств дела требуются специальные познания, должна бытьназначена экспертиза, а ст. 196 УПК РФ содержит перечень конкретныхобстоятельств, для установления которых проведение экспертизы являетсяобязательным. Отметим, что судебно-следственная практика также выработалаопределенные требования, предъявляемые к пределам доказывания. Так, вдополнение к случаям, перечисленным в ст. 196 УПК РФ, практика признаетобязательность производства экспертизы также и по делам об изнасиловании,нарушении правил противопожарной безопасности, безопасности проведения горных,строительных и иных работ, по делам, связанным с незаконным оборотомнаркотических средств и психотропных веществ, о некоторых экологическихпреступлениях, преступлениях против безопасности движения и эксплуатациитранспорта, преступлениях в сфере компьютерной информации. Отказ от проведениясоответствующих экспертиз по делам об указанных преступлениях влечет за собойясный вывод о недостаточности собранных доказательств для установления обстоятельств,предусмотренных ст.73 УПК.
С понятием пределов доказывания,определяющим «широту охвата» системы доказательств, неразрывносвязана и глубина доказывания, т.е. уровень реально имеющейся у субъектадоказывания уверенности в том, что интересующее его обстоятельство можетсчитаться доказанным. Обычно глубина доказывания определяется в зависимости отрешения, которое предстоит принять субъекту доказывания. Принятие некоторыхрешений (например, о заключении обвиняемого под стражу) возможно и при отсутствиидостоверной доказанности, лишь на основе установленной достаточно высокойвероятности того или иного события (как правило, оцениваемой субъективно); вдругих же случаях (например, при постановлении приговора — ч.4 ст.302 УПК РФ) законодательпрямо требует достоверной доказанности. 1.4 Субъекты доказывания
На лице дона Рэбы появиласьприторность.
Мой дорогой дон Румата, — сказалон, — б… с обыкновенно я никогда ничего не доказываю. Доказывают там, вВеселой Башне. Для этого я содержу опытных, хорошо оплачиваемых специалистов,которые б… с могут доказать все, что угодно. Что бог есть и бога нет. Чтолюди ходят на руках и люди ходят на боках. Вы понимаете меня? Вам, может быть,неизвестно, но существует целая наука о добывании доказательств (Аркадий иБорис Стругацкие. Трудно быть богом).
В самом общем виде субъектамидоказывания можно именовать лиц, участвующих в этом процессе. Однако такоеопределение не дает представления об их роли в установлении истины, об ихправах и обязанностях в области работы с доказательствами. В этом планесубъектов доказывания обычно подразделяют на две группы: на лиц, для которыхдоказывание является обязанностью, и лиц, для которых доказывание является необязанностью, а правом.
К первой группе относятсяпрокурор, следователь, начальник следственного отдела, дознаватель (и органдознания в целом); ко второй — подозреваемый, обвиняемый, потерпевший,гражданский истец, гражданский ответчик и их представители, защитник,представители учреждений и организаций по делам несовершеннолетних.
Традиционно в первую группуранее включали и суд, однако усиление состязательности в российскомсудопроизводстве привело к активным дебатам о том, что основная функция суда — отправлениеправосудия, справедливое разрешение уголовного дела — не подразумеваетобязательной непосредственной деятельности суда как субъекта доказывания, такчто, возможно, более логично не включать суд ни в одну из этих групп, оставивего «над» процессом доказывания. Заметим, однако, что коль скороцелью доказывания является установление судебной истины, то осуществлениесамостоятельных действий по собиранию и исследованию доказательств должно бытьне только правом суда, но и его обязанностью — иначе получится, что суд лишьвправе, но не обязан устанавливать истину.
Как указывает Н.П. Кузнецов,«первую группу субъектов доказывания образуют государственные органы идолжностные лица, уполномоченные возбуждать уголовные дела, осуществлятьрасследование, рассматривать и разрешать эти дела по существу. Именно на нихвозложена обязанность доказывания, т.е. обязанность достижения объективнойистины. Нельзя согласиться с тем, что обязанность суда восполнять пробелыпредварительного расследования за счет самостоятельного поиска (и исследования.- А. Б) доказательств — »рудимент обвинительной роли суда". Еслицелью доказывания является установление объективной истины, то осуществлениесамостоятельных действий по собиранию и исследованию доказательств должно бытьне только правом суда, но и его обязанностью. Иначе получится, что суд лишьвправе, но не обязан устанавливать истину". Впрочем, далее Н.П. Кузнецоввыделяет и еще одну группу субъектов доказывания, которую «составляютучастники уголовного процесса, лично заинтересованные в исходе дела, которые ненесут обязанности доказывания, но имеют право участвовать в нем». На нашвзгляд, подобное дополнительное членение второй группы на две уже излишне.
Для субъектов, отнесенных кпервой группе, участие в доказывании — не только их право, но и их процессуальнаяи служебная обязанность, вытекающая непосредственно из УПК РФ. Действительно, ч.1ст.86 прямо предусматривает, что собирание доказательств осуществляется в ходеуголовного судопроизводства дознавателем, следователем, прокурором и судомпутем производства следственных и иных процессуальных действий, предусмотренныхнастоящим Кодексом. В то же время субъектам второй группы та же ст.86 (ч.2-3) невменяет в обязанность собирать доказательства, но лишь предоставляет такоеправо, причем возможности для реализации этого права у них (по сравнению ссубъектами первой группы) сильно урезаны.
Проверка доказательств такжевменяется в обязанность именно субъектам первой группы (ст.87 УПК); об участиисубъектов второй группы в этом процессе в УПК даже не упоминается, хотя пологике вещей понятно, что формального запрета и для этих субъектов на проверкудоказательств путем сопоставления их с другими доказательствами, имеющимися вуголовном деле, а также установления их источников, получения иныхдоказательств, подтверждающих или опровергающих проверяемое доказательство (ст.87УПК РФ), быть не может.
То же относится и к оценкедоказательств: субъектам первой группы законом вменено в обязанностьпроизводить оценку доказательств по правилам ст.88 УПК РФ и признавать доказательстванедопустимыми в случаях, предусмотренных ст.75 УПК. Им же предоставлено правопризнать доказательство недопустимым по ходатайству подозреваемого, обвиняемогоили по собственной инициативе. Что до субъектов второй группы, то запрета наоценку ими доказательств, разумеется, нет, как нет и обязанности производитьтакую оценку. Есть лишь право, посчитав доказательство недопустимым, заявитьсоответствующее ходатайство субъектам первой группы.
Субъекты первой группы обязаныпринять все предусмотренные законом меры для выяснения и установления всехобстоятельств, входящих в предмет доказывания, выявить как уличающие, так иоправдывающие обвиняемого, а также смягчающие и отягчающие его ответственностьобстоятельства. Эту обязанность они реализуют, участвуя во всех стадияхпроцесса доказывания, а суд и прокурор — и в стадии судебного разбирательства. Принципиальнымв их деятельности представляется правило, согласно которому все, относящееся кобвинению, обязаны доказывать они, не перелагая бремя доказывания на другихсубъектов доказывания, в частности на подозреваемого и обвиняемого: Подозреваемыйили обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Бремя доказыванияобвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого илиобвиняемого, лежит на стороне обвинения (ч.2 ст.14 УПК РФ).
Поскольку права и обязанностисубъектов доказывания общеизвестны и широко освещены в литературе,представляется целесообразным рассмотреть лишь некоторые спорные вопросы,относящиеся к их компетенции при расследовании и судебном разбирательствеуголовных дел.
Все же является ли суд субъектомдоказывания, как это считает закон и следующие его букве многие авторы?
П.А. Лупинская по этому вопросупишет: «Различие взглядов по этому вопросу имеет в своей основе различноепонимание доказывания только как деятельности, состоящей в подтвержденииистинности, правильности выдвигаемого тезиса. С этих позиций и утверждают, чтосуд познает, а доказывают стороны… Понимание доказывания и как пути познания,и как формы обоснования своего убеждения приводит к выводу, что в уголовномпроцессе доказывание составляет обязанность суда». Но из этих рассужденийне следует, почему обоснование убеждения суда возможно лишь при условии егонепосредственного участия в собирании аргументов такого обоснования.
Еще не так давно суд причислялсяу нас к правоохранительным органам, говорилось об участии суда в борьбе спреступностью. И лишь недавно было признано, что придание суду подобных функцийпротиворечит пониманию и принципам отправления правосудия. Суд стоит надсторонами в процессе, он судит, а не доказывает, ему принадлежит лишь на стадиисудебного следствия функция исследования и оценки представляемых сторонамидоказательств. Но реализация этой функции еще не означает участия в доказываниив полном объеме, поскольку суд не должен собирать доказательства, т.е. формироватьдоказательственную базу обвинения и защиты.
Очевидно, что последовательная ипрямолинейная реализация принципа состязательности процесса приводит кнеобходимости признать собирание доказательств лишь правом, но не обязанностьюсуда. Однако законодатель не пошел по этому пути, сохранив эту обязанность судав ч.1 ст.86 УПК РФ.
Как уже отмечалось, законнаделяет субъектов доказывания второй группы правом представлять доказательстваи собирать отдельные их виды. Однако праву этих субъектов представлятьдоказательства прокурору, следователю, дознавателю, суду фактически несоответствует ничья обязанность предоставлять эти доказательства этим субъектам.Весьма показательна в этой связи ч.3 ст.86 УПК РФ, которая указывает, чтозащитник вправе собирать доказательства путем:
1) получения предметов,документов и иных сведений — ничья обязанность предоставлять эти предметы,документы и пр. в законе не оговаривается;
2) опроса лиц с их согласия — акак быть, если такого согласия нет? Заметим, что для проведения допроса (а немалопонятного опроса следователю согласия допрашиваемого вовсе не требуется;
3) истребования справок,характеристик, иных документов от органов государственной власти, органовместного самоуправления, общественных объединений и организаций, которыеобязаны предоставлять запрашиваемые документы или их копии, — наконец-топоявилась хоть чья-то обязанность, корреспондирующая с правом собиратьдоказательства; однако реально никакой санкции за пренебрежение этойобязанностью и непредоставление в распоряжение адвоката запрошенных имдокументов в законе нет.
Коль скоро ни юридические, нифизические лица фактически не обязываются законом выполнять требованиясубъектов доказывания второй группы по предоставлению в их распоряжениекаких-либо данных, эти субъекты могут получить их лишь через органрасследования или суд, заявив соответствующее ходатайство, удовлетворениекоторого полностью зависит от усмотрения тех, кому оно адресовано. Совершенноочевидно, что полноценное участие этих субъектов в доказывании требуетнаделения их правом собирания доказательств в гораздо большем объеме, сравнимомс субъектами первой группы.
Собственно говоря, предложения оповышении активности защитника в собирании доказательств и расширении егополномочий в этом аспекте высказывались уже не раз. Так, еще в 1990 г.Н. Горясчитал целесообразным предоставить защитнику право проводить параллельноерасследование с совершением следственных действий и изложением своих выводов вособом процессуальном документе — «оправдательном заключении». Идеюпараллельного расследования, хотя и в несколько ином виде — в виде возможностипроведения защитником «частных следственных действий», выдвигали иавторы проекта УПК, подготовленного ГПУ при Президенте РФ. Законодатель однаконе счел возможным предоставление защитнику властно-распорядительных полномочий.
Деятельность судебного экспертав процессе доказывания закон ограничивает лишь дачей экспертного заключения. Посмыслу закона эксперт не является субъектом доказывания, и в литературе обычноего таковым не считают. Между тем, экспертная практика давно уже фактическиставит вопрос о признании эксперта — наряду с другими участниками процессадоказывания — его субъектом. В поддержку такого статуса судебного экспертасвидетельствует следующее.
При даче заключения экспертоценивает фактические данные, содержащиеся в материалах дела, представленныхему для решения экспертной задачи. Без такой оценки в ряде случаев он не всостоянии дать заключение, поскольку процесс экспертного исследования требуетоценки исходных данных, среди которых важное место занимают доказательства поделу.
Но практика свидетельствует и отом, что иногда эксперт вынужден собирать доказательства. Это имеет место, какправило, при работе с микрообъектами, когда экспертное задание включает вопросо наличии или отсутствии на представленных эксперту объектах микродоказательств.В этих случаях эксперт вынужден сначала предпринять меры по их обнаружению,фиксации и изъятию, а уж потом приступить к их исследованию, т.е. сделать то,что должен был сделать следователь с участием при необходимости специалиста. Можно,разумеется, возвращать без исполнения подобные поручения эксперту, но присуществующих нагрузках следователей, отсутствии у них требуемых техническихсредств поиска микрообъектов и т.п. эксперты, исходя из интересов дела,предпочитают выполнить подобное задание, не задумываясь над тем, что оновыходит за пределы их компетенции.
Отметим также, что, согласно ч.4ст. 202 УПК РФ, если получение образцов для сравнительного исследованияявляется частью судебной экспертизы, то оно производится экспертом.
Помимо сказанного следует такжеучитывать и специфику участия эксперта в судебном разбирательстве, когда он походатайству сторон или поручению суда реально участвует в процессе доказывания,исследуя доказательства или указывая на пробелы в системе доказательств,требующие ее восполнения. Кроме того, заключение эксперта, в котором решаютсявопросы причинной связи между обстоятельствами дела, представляет собой вкладэксперта в формирование этой системы доказательств по делу, который можнооценить как системообразующий.
В не меньшей степени всесказанное выше можно отнести и к деятельности такого процессуального субъекта, какспециалист. Новый УПК РФ (и, особенно, последовавшие поправки к нему) резкоповысил его значимость в процессе доказывания, признав заключение специалистакак отдельный вид доказательств и разрешив сторонам приглашать специалиста ипользоваться его помощью по собственной инициативе. Такой специалист (вчастности, приглашенный защитником и фактически выступающий на стороне защиты) можетвнести заметный вклад в процесс доказывания (особенно в проверку и оценкудоказательств) и потому также должен причисляться к субъектам этого процесса.
В связи с развитием теорииоперативно-розыскной деятельности, укреплением ее законодательной базывозникает вопрос о том, можно ли считать субъектом доказывания оперативногоработника, участвующего в раскрытии преступления. Хотя орган дознания иупоминается законом среди субъектов доказывания, но совершенно очевидно, чтоимеются в виду лишь его процессуальные действия по собиранию, исследованию,оценке и использованию доказательств. В то же время нельзя отрицать его роли вобеспечении подобных действий следователя, особенно после принятия Федеральногозакона от 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ «Об оперативно-розыскнойдеятельности», ст.11 которого прямо предусматривает условия включениядобытых оперативным путем фактических данных в систему доказательств: Результатыоперативно-розыскной деятельности могут служить поводом и основанием длявозбуждения уголовного дела, представляться в орган дознания, следователю или всуд, в производстве которого находится уголовное дело, а также использоваться вдоказывании по уголовным делам в соответствии с положениямиуголовно-процессуального законодательства Российской Федерации,регламентирующими собирание, проверку и оценку доказательств — и закрепленияэтих условий в ст.89 УПК РФ.
Поскольку участие в доказываниипо действующему закону может выражаться в различных формах (исследованиедоказательств, представление доказательств и др.), собирание фактических данныхдля последующей их процессуальной легализации в качестве доказательств, понашему мнению, можно рассматривать как специфическую форму участия вдоказывании — как обеспечение эффективности этого процесса. Нельзя сбрасыватьсо счета и роль оперативных данных в определении направления расследования,путей собирания доказательств, выявления их источников и т.п.
Признание оперативного работникасубъектом доказывания по конкретному делу не влечет ни расширения егокомпетенции, ни придания ему несвойственных ему функций, но способствуетцелеустремленности его деятельности и отвечает его роли в раскрытиипреступления.