Внутрисемейныенасильственные преступления
В 2001 г. исполняется четверть века, как в России появились первые криминологические публикации,специально посвященные насильственным преступлениям против членов семьи.Насилие в семье интенсивно исследуется во многих странах. В последние десятьлет в мировом сообществе это явление в силу его значительной распространенностии опасности признано одной из самых значимых проблем преступности. Помимопрочего, в теории семейной криминологии (криминофамилистики) обсуждаютсявозможности юридической реакции на насилие в семье. Часть высказанных ранеепредложений вошла в законодательство, в том числе в уголовное. Некоторые изэтих предложений, безусловно, целесообразны, другие не бесспорны. И те, идругие нуждаются в основательном осмыслении. В мировом уголовном законодательствев связи с проблематикой внутрисемейных преступлений имеют место следующиевеяния: 1) выдвижение неприкосновенности личности в качестве нового объектауголовно-правовой охраны; 2) включение в уголовное законодательство специальныхсоставов преступлений, охватывающих преступления, совершаемые против семейногоокружения; 3) расширение понятия психического насилия, влекущего уголовнуюответственность; 4) стремление подменить в протекании уголовногозаконотворчества проблему внутрисемейных преступлений вопросом о насилии противженщин; 5) предложения усилить ответственность за преступления, совершенные приобстоятельствах, характерных для насилия в семье; 6) освобождение от осуждения,сопряженное с улаживанием семейного конфликта; 7) условное неприменениенаказания, связанное с прохождением курса психологической адаптации; 8)условно-досрочное освобождение осужденного от наказания в виде лишения свободы,с учетом успешно пройденного им предварительного курса психологическойадаптации.
Дает ли криминофамилистикаповод для дальнейшей криминализации?
1. Среди исследователейвнутрисемейных преступлений распространено утверждение о том, что в последнеедесятилетие XX в. в связи с данной проблемой в уголовном законодательствепоявляется новый объект правовой охраны: неприкосновенность(«цельность») личности (Integritat)4. В УК Швеции (§ 4а гл. 4) наосновании этого объекта сформулирован состав преступления, в котором сделанакцент на «тяжелом нарушении самочувствия (самоощущения) личности по причинетяжкого нарушения ее неприкосновенности».
Положение о том, чтоличная неприкосновенность образует родовой объект преступлений, посягающих наличность, возражений не вызывает. Личность, в принципе, должна бытьнеприкосновенна, ее надо охранять, в том числе уголовно-правовыми средствами.Но посягательствам подвергаются различные стороны существования человека,выступающие в качестве непосредственных объектов преступления: его достоинство,половое самоопределение, свобода, здоровье, жизнь, что обусловило необходимостьсоответствующей дифференциации преступлений в законе с выделением убийства,причинения вреда здоровью, незаконного лишения свободы, изнасилования и т. д.Неприкосновенность личности стоит за этими конкретными объектами как некаяабстракция, использование же абстракции при законодательном определении составатого или иного преступления в качестве его непосредственного объекта, по нашемумнению, неоправданно, поскольку порождает дублирование, так называемуюидеальную совокупность преступлений, при которой одно и то же деяниерасценивается как два преступления, что помимо прочего обусловливает излишниесложности при выборе адекватной меры наказания.
УК РФ в качественепосредственных объектов преступлений по существу усматриваетнеприкосновенность отдельных сторон жизнедеятельности человека: собственно егожизнь и здоровье (гл. 16), свободу, честь и достоинство (гл. 17), половуюнеприкосновенность и половую свободу (гл. 18), конституционные права и свободы(гл. 19). Неприкосновенность личности как таковая непосредственным объектомкакого-либо преступления по российскому законодательству не является, введениеподобного состава преступления было бы ошибкой.
2. Современное мировоеуголовное законодательство включает в себя специальные составы насильственныхпреступлений, совершаемых против семейного окружения: тяжкое нарушениенеприкосновенности личности (Швеция); домашнее насилие (Испания);насильственные действия в семье (ФРГ); неисполнение обязанностей по воспитаниюнесовершеннолетнего (Россия) и, конечно, выделенное в уголовных кодексах многихстран убийство матерью новорожденного ребенка.
В абз. 1 § 4а гл. 4 УКШвеции установлено: «Кто совершит против близкой ему или бывшей преждеблизкой персоны преступления, предусмотренные главой 3, 4 или 6 (различныепреступления против личности. — Д. Ш.), поскольку каждое отдельное деяниепредставляет собой часть повторяющейся обиды персоны и связано с тяжелымнарушением ее самочувствия по причине тяжелого нарушения неприкосновенности,приговаривается к тюремному наказанию сроком от шести месяцев до шестилет».
Статья 153 УК Испаниипредписывает: «Кто привычно употребляет физическое или психическое насилиепротив кого-либо, кто является или был его супругом, или против персоны,которая с ним продолжительно тесным образом эмоционально связана или быласвязана, или против собственных детей или детей супруга или детей сожителя, илипротив подопечных, потомков или недееспособных, которые с ним живут илиподчинены его власти, опеке, попечительству или фактическому присмотру илиприняты им в дом (acogimiento), подлежит наказанию от шести месяцев до трех летлишения свободы...
Под привычнымупотреблением… понимается некоторое число совершенных насильственныхдействий, учитываемых только во временной близости, независимо от того, были лиэти действия уже предметом приговора в рамках одного процесса».
§ 225 УК ФРГ«Жестокое обращение с подопечным» содержит следующий составпреступления: мучение, или истязание, или причинение вреда здоровью посредствомзлонамеренного пренебрежения обязанностью заботиться о лице, не достигшемвосемнадцатилетнего возраста, или беззащитном в силу беспомощности либоболезни, которое 1) подлежит со стороны виновною попечению или присмотру, 2)относится к его домашнему кругу, 3) относительно которого ему вменена обязанностьзаботиться, 4) которое подчинено ему в рамках службы или производственныхотношений, — влечет наказание в виде лишения свободы на срок от шести месяцевдо десяти лет Далее в статье наказание дифференцируется в пределах указаннойсанкции в зависимости от того, не был ли потерпевший поставлен в опасностьнаступления смерти, тяжкого или значительного вреда физическому либопсихическому развитию
Приведенные составыразличаются по конструкции. Так, если по испанскому и немецкомузаконодательству (простой, не квалифицированный состав) не предусмотренонаступление каких-либо последствий, шведское законодательство предполагаетнаступление «тяжелого нарушения самочувствия (потерпевшего) по причинетяжкого нарушения (личной) неприкосновенности». Есть различия и в том, какочерчен круг потерпевших. По УК ФРГ он значительно уже, к нему отнесены толькоподопечные, а также те относящиеся к домашнему очагу (совместно проживающие)персоны, которым не исполнилось восемнадцать лет или которые являютсябеззащитными на почве физических недостатков или болезни. Например, весьмараспространенной разновидности насилия, а именно насилия против супруга, ненаходящегося под опекой и не являющегося в силу указанных в статьеобстоятельств беззащитным, этот состав не охватывает.
Во всех трех кодексахвнутрисемейные преступления описаны в виде неоднократных, взаимосвязанныхдействий. Наиболее существенной общей чертой данных составов, на наш взгляд,является то, что охарактеризованные в них насильственные действия входят вместес тем в составы других преступлений (причинение различной степени вредаздоровью, истязание и др.). Ответственность за эти преступления предусмотренатеми же кодексами, в силу чего особое установление уголовной ответственности завнутрисемейное насилие не имеет смысла.
Связанная с проблематикойнового перспективного направления семейной криминологии, посвященного жестокомуобращению с детьми, ст. 156 УК РФ устанавливает наказание за «неисполнениеили ненадлежащее исполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнегородителем или иным лицом, на которое возложены эти обязанности… если этодеяние соединено с жестоким обращением с несовершеннолетним (курсив наш. — Д.Ш.)». Насилие в отношении несовершеннолетнего является необходимымусловием уголовной ответственности. Данному составу преступления, отличающемусяот рассмотренных выше только тем, как в нем представлены потерпевший и характерего взаимоотношений с осуществляющим насилие лицом, может быть адресована та жесамая критика. Ответственность за насильственные действия уже установленаобщими нормами о преступлениях против неприкосновенности личности, в связи счем не было нужды создавать особую норму, охраняющую детей.
Ошибкой юридическойлогики следует считать и сосуществование в уголовном законодательстве многихстран наряду с общим составом убийства также привилегированного составаубийства матерью ее новорожденного ребенка. Понятно, что появление этогосостава объясняется гуманным стремлением облегчить судьбу части убийц женскогопола. В России ст. 106 УК к данной разновидности относит убийство матерьюноворожденного ребенка в условиях психотравмирующей ситуации или в состояниипсихического расстройства, не исключающего вменяемости, а также любое убийство,совершенное матерью во время или сразу же после родов. Наказывается этопреступление лишением свободы на срок до пяти лет, что значительно мягче посравнению с обычным убийством.
Известное обоснованиепривилегированности данного состава тем, что детоубийца действует под влияниемтолько что перенесенного ею потрясения, сопровождающего роды, разбивается онакопленные семейной криминологией факты так называемых предумышленных убийствмладенцев, задуманных еще в период беременности. Нельзя сбрасывать со счета ито, что некоторые из них совершаются неоднократно, а также с особойжестокостью. Законодатель вступил в явное противоречие с самим собой изапутался окончательно, устанавливая наряду с льготой для матерей, убивающихсвоих новорожденных детей, действующее для всех прочих преступлений в качествеобстоятельства, отягчающего наказание, «совершение преступления вотношении малолетнего, другого беззащитного или беспомощного лица, находящегосяв зависимости от виновного» (ст. 63 УК РФ). Беспомощность лица являетсятакже признаком «квалифицированного» убийства, за которое установленопредельно строгое наказание (п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ). Казалось бы,с позиций логики следовало ответственность за убийство всех беспомощных илиусиливать, или смягчать, или оставлять на среднем уровне, не придавая состояниюбеззащитности значения.
Но наряду с юридическойлогикой есть и другая логика — логика всемерного содействия смягчениюрепрессии, в силу которой мы считаем оправданным сохранение данной юридическине увязанной, «несправедливой» в сопоставлении с участью других категорийубийц льготы вплоть до того времени, когда санкция за простое (без отягчающихобстоятельств) убийство снизится до санкции детоубийства.
3. В мировой семейнойкриминологии обсуждается вопрос о дальнейшей криминализации деяний, связанных спсихическим насилием, которое трактуется шире, нежели угроза совершением техили иных вредных для терпящей стороны действий. Предметом обсуждения сталитакие деяния, как, например, запирание ребенка на длительное время в подвале,когда он тем самым подвергается страху10. УК Испании устанавливает наказуемостьпсихического домашнего насилия, не давая ему определения. Таким образом,решение вопроса об ответственности в конкретных случаях оставляется наусмотрение суда, что, на наш взгляд, неоправданно.
По-видимому, ответственностьза психическое насилие все же может предусматриваться уголовным законом, но присоблюдении двух нижеследующих условий. Во-первых, в законе должно бытьсформулировано общее правило о том, что уголовную ответственность влечет засобой причинение вреда личности, предусмотренного в разделе о преступленияхпротив жизни и здоровья (убийство, причинение вреда здоровью и др.),посредством психического воздействия на нее, а также в предусмотренных закономслучаях создание посредством психического воздействия на личность реальнойопасности наступления такого вреда (например, опасность совершения потерпевшимсамоубийства или существенного отклонения в развитии несовершеннолетнего).Во-вторых, следует конкретизировать, какие именно деяния законодатель относит квлекущему уголовно-правовые последствия психическому воздействию, включив в ихчисло, в частности, нагнетание страха.
4. Движимое взначительной мере феминистскими силами законотворчество о предупреждениинасилия в семье в США и некоторых других странах, а также разработкамеждународно-правовых актов нередко смещается в сторону насилия исключительнопротив женщин. Данный вопрос в области уголовного права возникал приформулировании составов преступления о семейном (домашнем) насилии, вчастности, в Испании11, где он в конце концов был решен отрицательно. Шведскомузаконодателю все же не удалось вовсе избежать включения в УК подобного состава.А именно в УК, в упомянутом выше § 4а гл. 4 о нарушении неприкосновенностиличности, в абз. 2 установлено, что если предусмотренные в абз. 1 действиясовершаются мужчиной против женщины, на которой он женат или был женат или скоторой сожительствует или сожительствовал, то он при условии тяжелогонарушения личной неприкосновенности (потерпевшей) приговаривается к такому женаказанию. Законодатель пошел на уступку сторонникам особой охраны женщин,сформулировав на этот случай особый состав, который, впрочем, ничем неотличается от такого же универсального состава, относящегося к обоим полам, иснабжен точно такой же санкцией.
В России подобнаяпостановка вопроса также имела место при обсуждении концепции проектамежотраслевого закона «О предупреждении насилия в семье»12.По-видимому, она возобновится при разработке обусловленных развитием семейнойкриминологии положений уголовного права, подобно тому как это происходит в иныхгосударствах. Предвидя это, еще раз подчеркнем, что создание преимуществ илиограничений в уголовно-правовой защите интересов представителей того илидругого пола нарушило бы закрепленное в Конституции РФ (ст. 19) равенство правчеловека и потому в принципе не должно иметь места. Исключение, касающеесясмягчения ответственности матерям-убийцам, нами обосновано выше.
5. При разработкезаконопроектов, связанных с внутрисемейными насильственными преступлениями,высказываются предложения усилить ответственность13 за эти преступления, что, вчастности, могло бы быть достигнуто дополнением имеющегося в общей частиуголовного законодательства перечня отягчающих обстоятельств, а такжеквалифицирующих обстоятельств в конкретных статьях особенной части,соответственно обстоятельствами, связанными либо вообще с совершениемпреступления против кого-либо из семейного окружения, либо с теми или инымихарактерными для семейного насилия проявлениями.
Замысел ужесточитьнаказание за любые преступления против родных и близких не нашел отражения в УКРФ, но более конкретные характеристики жертвы, имеющие отношение к данному видупреступлений, вошли в перечень отягчающих обстоятельств, который теперьвключает в себя совершение преступления в отношении малолетнего, другогобеззащитного или беспомощного лица либо лица, находящегося в зависимости отвиновного (п. «з» ст. 63 УК РФ). В качестве квалифицирующегообстоятельства, отягчающего ответственность за убийство (п. «в» ч. 2ст. 105 УК РФ), а также за умышленное причинение тяжелого (п. «б» ч.2 ст. 111 УК РФ) и средней тяжести вреда здоровью (п. «в» ч. 2 ст.112 УК РФ), установлено совершение этих преступлений в отношении лица, заведомодля виновного находящегося в беспомощном состоянии. Ответственность заистязание усиливается, если оно осуществляется в отношении лица, находящегося вбеспомощном состоянии либо в материальной или иной зависимости от виновного (п.«г» ч. 2 ст. 117УКРФ).
Мы отрицательно оцениваемкак само намерение усилить ответственность, так и введение названных отягчающих- общих и квалифицирующих — обстоятельств. Вообще усиливать и без того жесткоесовременное законодательство дальше некуда, да это противоречило бы общейтенденции его развития, было бы регрессом уголовного права, тянуло бы егоназад. Что же касается определенно внутрисемейных преступлений или же нередкосопутствующих им обстоятельств (беспомощное, зависимое положение жертвы, еемалолетство), то едва ли их можно оценивать более отрицательно по сравнению собычными преступлениями. Скажем, порка ребенка — дело, безусловно, скверное,она представляет собой преступное посягательство на личность. Но чем этопреступление хуже по сравнению с избиением взрослого человека, которогоподкараулили в парадной? Чем убийство немощного старика или младенца хуже посравнению с убийством того, кто находится в расцвете лет?.. Впрочем, чтокасается младенцев, то с ними, как мы уже говорили, у законодателя вышланесуразица: по его логике, они вроде как бы и не беспомощные и не зависимые…Указанные отягчающие обстоятельства надо отменить.
Криминофамилистическиеоснования смягчения уголовно-правовых последствий преступления
1. В общемцелесообразными новшествами мирового уголовного законодательства,осуществляемыми в связи с проблематикой внутри-семейных преступлений,представляются те из них, которые связаны с так называемой интервенцией(Intervention), т. е. смягчением ответственности с целью улаживания конфликтабез осуждения виновного, а также условным осуждением и условно-досрочнымосвобождением от отбывания наказания.
Например,законодательство США предусматривает возможность принятия судом напредварительном слушании дела решения о направлении лица, обвиняемого внасильственном преступлении против члена его семьи, на прохождение«специальной консультационной программы». Такое решение принимаетсяна основании соглашения, заключаемого с обвиняемым. Программа представляетсобой осуществляемый на основании психологической методики курс тренировок,которые проводятся в группах, состоящих из 15-18 человек, на протяжении от 4 до12 месяцев под руководством специалиста. За прохождением программы надзираетофицер службы пробации. Программа проводится за счет обвиняемого на основаниигибкой шкалы цен, принимающей во внимание его материальное положение. Еслиобвиняемый успешно прошел программу, обвинение может быть снято или смягчено,если он уклоняется от прохождения программы, то процедура его уголовногопреследования возобновляется.
Австрийскими семейнымисудами для разрешения конфликтов между членами семьи в качестве альтернативыуголовной ответственности используется институт посредничества. Егопреимущество перед американскими программами состоит в том, что посредник — специалист в области разрешения конфликтов — работает не с одним лишь, а собоими участниками конфликта с учетом известной истины: когда двое ссорятся,оба не правы.
По российскомузаконодательству лицо, впервые совершившее преступление небольшой тяжести,может быть освобождено от уголовной ответственности, если оно примирилось спотерпевшим и загладило причиненный потерпевшему вред (ст. 76 УК РФ). Этавообще полезная норма распространяется в отношении семейного насилия посуществу только на такие преступления, как умышленное причинение вреда здоровью(ст. 115), побои (ст. 116), угроза убийством или причинением тяжкого вредаздоровью (ст. 119), причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью всостоянии аффекта (ст. 113), причинение тяжкого или средней тяжести вредаздоровью при превышении пределов необходимой обороны (ст. 114). Представляется,что именно применительно к внутрисемейным преступлениям круг их с учетоминтимности и многоплановости взаимоотношений между ссорящимися супругами мог быбыть расширен с охватом также истязания (ст. 117) и умышленного причинениясредней тяжести вреда здоровью (ст. 112). В ст. 76 УК РФ следовало бы внестисоответствующее дополнение.
Заслуживает вниманиятакая форма уголовно-правового воздействия, как осуждение без назначениянаказания, которая предусмотрена ст. 79 УК Беларуси 1999 г. Осуждение без назначения наказания может определяться судом при совершении менее тяжкогопреступления при условии, что в период после преступления виновный «своимповедением проявил стремление к правопослушному поведению» и егодальнейшая ресоциализация возможна без применения наказания, но в условияхосуществления за ним профилактического наблюдения в течение срока судимости17.
Вопрос об использованииспециальной психологической помощи для разрешения криминогенных семейныхконфликтов уже довольно давно поставлен в российской семейной криминологии18.Западный, в частности американский, опыт ее практического применениясвидетельствует о том, что она достаточно результативна против возобновлениянасилия19. Полагаем целесообразным дополнить УК РФ статьей 76', устанавливающейвозможность освобождения от уголовной ответственности за преступления небольшойтяжести лиц, выразивших согласие пройти курс психологической помощи. Эта помощьможет быть, в частности, выражена в посредничестве при разрешении конфликта. Втой же статье следовало бы предусмотреть освобождение от уголовнойответственности за истязание или умышленное причинение средней тяжести вредаздоровью члену семейного окружения лица, совершившего насилие, на тех жеусловиях, дополненных примирением с ним потерпевшего.
2. В США большая частьрешений суда о направлении лица, совершившего насильственное преступление всемье, на прохождение специальной профилактической программы вместо реальногоотбывания им наказания принимается в рамках обвинительного приговора20.Согласно российскому законодательству суд, назначая наказание условно, можетвозложить на условно осужденного исполнение определенных обязанностей, впримерный перечень которых закон помимо прочего включил осуществлениематериальной поддержки семьи, прохождение курса лечения от алкоголизма,наркомании или токсикомании. Суд может возложить на условно осужденного такжеисполнение других обязанностей, способствующих его исправлению (п. 5 ст. 73 УКРФ). Перечень обязанностей желательно дополнить прохождением курсапсихологической помощи, оговорив, что данная обязанность возлагается наосужденного при выражении им на то согласия.
3. Норму обусловно-досрочном освобождении от отбывания наказания (ч. 2 ст. 79 УК РФ)следовало бы дополнить положением о том, что, если осужденным успешно пройденкурс психологической адаптации, суд принимает это обстоятельство во вниманиепри решении вопроса об освобождении от отбывания наказания в виде лишениясвободы.
Выводы. Введение вуголовное законодательство новых составов преступления, включающих в себясовершение насильственного деяния против семейного (домашнего) окружения, неоправдывает себя, поскольку соответствующие деяния предусматриваются в рамкахсоставов других преступпений против точности Датьнейшей разработке подлежитвопрос об ответственности за психическое насилие, осуществляемое, в частности,посредством нагнетания страха Исключению из уголовного законодательстваподлежат такие отягчающие, в том числе квалифицирующие, обстоятельства, каксовершение преступления в отношении малолетнего, беззащитного, беспомощного,зависимого липа, — в связи с тем, что они не всегда отражают повышеннуюобщественную опасность и противоречат имеющему место смягчению наказания за убийствоматерью ее новорожденного ребенка. В законе должно быть установлено, чтопрохождение курса психологической адаптации, в том числе в виде посредничествапри примирении, может служить основанием для освобождения от осуждения, дляусловного осуждения и условно-досрочного освобождения от отбывания наказания ввиде лишения свободы.
Насилие в семье, всякое –физическое, сексуальное, эмоциональное,- происходит часто и во многих семьях,но совсем не всегда воспринимается как насилие всеми участниками этого процесса.Есть, конечно, очевидные случаи, когда отцы, отчимы, дяди и прочие родственникимужского пола насилуют и\или систематически избивают маленьких девочек илимальчиков. Обычно такое квалифицируется окружающими как насилие в семье. Вомногих других случаях насильник не считает, что он совершает насилие, жертва несчитает, что подвергается насилию, и свидетель не понимает, что же оннаблюдает. Муж с женой поссорились и подрались, но муж оказался мощнее жены и впылу драки избил ее несколько сильнее, чем собирался. Это что? Физическоенасилие? Девять человек из десяти удивятся такому определению. «Семейное дело,с кем не бывает, ну повздорили, милые дерутся…»
Я наблюдала кросс-культурныйбрак – муж русский, жена американка. Однажды муж дал пощечину жене. Жена решилас ним развестись, и мало того, посадить его в тюрьму за физическое насилие.Жили бы они в Америке, так бы она и сделала. В России у нее это не вышло. Вмилиции очень смеялись, а муж сказал: «Ты еще глупее, чем я думал. У нас всемье это обычное дело. Папа маму бил, и я свою первую жену поколачивал».Против развода муж не возражал, обиделся за то, что в тюрьму жена хотела егопосадить. А вот еще знакомый сюжет. Муж требует от жены секса. Если онаоткажет, то будет скандал. Ссора на несколько дней. Жена соглашается.Занимается с мужем любовью по принуждению, и не знает, что является жертвойсупружеского насилия. Ребенок плохо себя ведет. Его нашлепали. Родители скажут:«Мы его учили». На самом деле по отношению к ребенку было осуществленофизическое насилие. Много ли тех, кого в детстве пальцем никто не тронул? А ужтех, на кого в детстве ни разу не накричали, совсем не найдется. Не дома, так вшколе кричали, пугали угрозами страшными.
Нормальная ситуацияразвития российского ребенка сопровождается таким эмоциональным насилием чутьли не каждый день. Между тем стресс, который переживает ребенок в ситуацииэмоционального насилия, ничем не отличается от стресса, который бывает вситуации физического и сексуального насилия. В свое время под моим руководствомбыла выполнена курсовая работа на кафедре психологии и педагогикиПедагогического института, теперь это Педагогический университет. Средистудентов проводился опрос: какое самое неприятное школьное воспоминание.Оказалось, что у большинства самое неприятное воспоминание — это крик учителя.Интересно, что не важно, кричал ли учитель на тебя или на твоего одноклассника.Одинаково травматично быть жертвой или свидетелем насилия. Любоесистематическое насилие приводит к тому, что у жертвы и у свидетеля развиваютсяпосттравматические стрессовые расстройства. В обыденной жизни наиболеезаметными признаками постстрессового расстройства являются т.н. симптомыповышенной возбудимости у ребенка: раздражительность, нарушения сна,непослушание, трудности концентрации внимания, взрывные реакции, непроизвольнаяфизиологическая реакция на событие, символизирующее или напоминающее травму.
Например, еслизамахнуться рукой на битого ребенка, он может зажмуриться, отшатнуться,закрыться руками, испугаться, заплакать, несмотря на то, что столкнулся толькос угрозой, не с реальным насилием. Небитый ребенок просто удивится. Симптомыповышенной возбудимости – это самые малые признаки посттравматическогострессового расстройства, которые могут вызываться бытовым насилием любого рода.Есть, однако, еще одно следствие опыта насилия, которое в каком-то смыслестрашнее вышеперечисленных. Пережитое насилие приводит к формированию сниженнойсамооценки. Ребенок делает выводы о себе, о том, чего он стоит в этой жизни, потому, как к нему относятся значимые взрослые. Если ребенка обижают, унижают,бьют, пугают криком, угрозами, сексуально используют и т.д., то ребенокуверяется в том, что ничего лучшего он и не стоит, что все это он заслужил,потому что он плохой. Часто это иррациональное убеждение формирует всю егодальнейшую жизнь. Надо сказать, что такая же логика есть и у взрослых жертвнасилия. Они всегда спрашивают себя: «Почему это случилось со мной?» Вслучайных, иррациональных, жестоких и несправедливых событиях люди стараютсянайти логику и смысл: возмездие за грехи, собственное неправильное поведение,вроде провокации насилия, и некое ощущение своей общей мерзости, которая и естьпричина произошедшего. У ребенка низкая самооценка приводит к тому, что онперестает искать доброе отношение к себе, стремиться к успеху.
Пережитый опыт насилиянаучит ребенка это насилие совершать, правда, теперь по отношению к болееслабым и беззащитным. Многие взрослые насильники в детстве были жертваминасилия.
Пассивный свидетельнасилия так же испытывает негативные последствия этого опыта. Самое печальноеследствие – это ощущение беззащитности – и своей и взрослого человека – жертвы.Непреодолимая безнадежная беззащитность – а затем либо смирение с этой мыслью ипоявление покорной жертвы, либо яростный протест против этого – и появлениеагрессивного насильника. Первый опыт насилия в этом случае обычно совершаетсяпо отношению к тому, кто мучил жертву на глазах у ребенка. Знакомый сюжет: сынизбил, покалечил, убил отца, который годами преследовал и терзал мать.
Итак, получаетсязамкнутый круг: насилие порождает насилие. Где есть насилие, там есть жертвы.Участники треугольника насильник-жертва-свидетель воспроизводят эти роли вследующих поколениях и\или с другими людьми. Мало кому удается избежать этогосамостоятельно, без специальных усилий или специальной помощи.
Насилие широкораспространено в практике обыденной жизни. Оно настолько привычно, что мы и несчитаем насилие насилием, это норма. Причины обычной жестокости находятся вкультуре нашего общества. Рассмотрим ситуацию с эмоциональным насилиемподробнее. Крик, как уже упоминалось, самый знакомый вид эмоциональногонасилия. Многих детей крик парализует. Часто возникает парадоксальная ситуация– ребенка хотят поторопить, сначала просто говорят «Быстрей, быстрей». Потомначинают кричать – и вот здесь происходит полное разрушение той деятельности,которой ребенок занимался пусть и недостаточно быстро. Вообще говоря, многиеродители и учителя знают, что крик не приводит к требуемому результату. Однакоони продолжают кричать на детей. Зачем? Человек не совершает бессмысленныхпоступков. Если продолжается крик, значит он издается для чего-то еще.Например, чтобы криком снять собственное напряжение и тревогу. Получитьразрядку, несмотря на то, что ребенку расслабление взрослого стоитэмоционального комфорта. «Мне плохо, а я еще буду заботиться о том, чтобыребенку было хорошо?» – с возмущением спрашивал меня один папа. Высказывание,типичное для эмоционального насильника. Оно говорит о том, что насильник почтине отделяет себя от жертвы, воспринимает себя и ребенка в некотором смысле какодно целое. В семье, где эмоциональное насилие происходит часто, существуетнегласное правило. Формулируется оно примерно так: «Все члены нашей семьидолжны чувствовать одно и то же одновременно».
Особенно это верно поотношению к отрицательным чувствам. Пришла мама с работы, где ее начальникоскорбил и расстроил, накричала на своих домашних. Все ее родные теперьрасстроены и оскорблены. Все чувствуют одно и то же, это сближает, напоминаетлюдям, что они не чужие друг другу. Непосредственная перекачка чувств. Маманемного своих расстройств отдала, и ей полегче стало. Часто про детей говорят: «Покане доведет, не успокоится». Кажется, будто ребенок вызывает скандал,провоцирует взрослого человека. Накажешь такого ребенка, он поплачет, а потомбыстро успокоится. Передал немного своего внутреннего беспокойства взрослому,стало легче. В тех случаях, когда человек не очень понимает, где кончается онсам, а где начинается другой человек, где его чувства, а где чувства другогочеловека, где его проблемы, а где проблемы другого человека, где егоответственность, а где ответственность другого человека – там легко возникаетнасилие эмоциональное насилие. Насилие совершается человеком, у которогослабые, прерывистые границы его личности. Он легко и непринужденно «сливает»свои огорчения, ярость, обиду в другого человека, и если другой такой же«дырчатый и безграничный» то он легко все берет. Его обижают, и он обижается,он позволяет себя оскорблять, унижать, мучить, потому что ему трудно отделитьсебя от чувств и действий другого. Он эмоционально заражается, вовлекается. Воти образовалась необходимая для осуществления насилия пара – насильник и егожертва.
В семьях, где существуетэмоциональное насилие, всегда плохо простроены границы личностей. Вернее этисемьи состоят из людей со слабыми личностными границами. Ребенок в этих случаяхудачный партнер, потому что границы его личности слабы по возрасту. Редковстретишь малыша, на которого мама, например, кричит, а он спокойно исочувственно смотрит на нее и говорит: «Я понимаю, что у тебя был трудный день,мамочка. Давай я лучше расскажу тебе как у нас в детском саду музыкальныезанятия проходили». Вместо этого он или пугается, или обижается – словомзаражается и вовлекается. Круг замкнулся.
Слабость личностныхграниц в каком-то смысле есть культурная специфика России. Носитель народноймудрости и правды Платон Каратаев умел «жить миром», быть частью целого.Толстой пишет: «Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера….олицетворением всего русского, доброго и круглого. Но жизнь его(Платона-А.В.) как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь.Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал».Вот эта способность быть счастливым от того, что являешься частицей чего-тобольшего, не имеешь самостоятельной ценности, достигается именно с помощьюразмытых границ личности, смазанной индивидуальностью.
В русском языке нетпонятия, адекватного английскому privacy. Это что-то вроде частной жизни,личной суверенности. Нет понятия и, значит, нет потребности. Душа нараспашку – вотчто ценится. Это замечательное понятие, аналогов которому нет в другихкультурах. В русской культуре выработались правила воспитания, позволяющиесохранять личные границы незамкнутыми. «Будь как все», «Тебе что, больше всехнадо?».
«Не противопоставляй себяколлективу» – дети часто слышат эти сентенции. Хороший ребенок – это послушныйребенок. Идеально, когда ребенок слушается и подчиняется не спрашивая: «Почемутак?». Взрослые не всегда могут объяснить почему так, и в качестве аргументаговорят: «Потому что я тебе велел». Или: «Потому что я лучше знаю, как для тебяхорошо». Последний аргумент поражает искренней убежденностью. Дети верят. Мамалучше знает, на маме, в таком случае, и ответственность за устройство чужойжизни. Пусть эта жизнь родного ребенка, все равно это не своя жизнь, а значит –чужая. Родителей обычно оскорбляют подобные рассуждения. Им кажется, что небрать на себя ответственность за жизнь ребенка, не управлять им, — значит, какбы бросить этого ребенка на верную гибель. Объяснять свои требования – все равно,что не доверять собственному родительскому авторитету, вроде прогибаться передребенком. Держать себя в руках, не показывать свои чувства в непосредственномвиде – быть неискренним, отдаляться. Если взглянуть на дело с другой стороны,то получится, что беспрекословное послушание необходимо, чтобы осуществлятьавторитарный контроль, а за ним, в свою очередь, скрывается неверие в здравыйсмысл и душевные силы ребенка, своего рода неуважение ребенка. Я соглашусь, чтовозможность держать себя в руках, требует несколько большей дистанции – имеешьдело все-таки не с собственной ногой или рукой, а с отдельным человеком.
За привычную близость, зароскошь недоделанной индивидуации, за незакрытые границы личности мы платимогромной распространенностью прежде всего эмоционального насилия в семьях, ачасто и всякого другого. В каждом поколении воссоздается новая историческаяобщность людей, поголовно страдающих явлениями постравматического стресса, ноне знающих этого. Не переплачиваем ли за культурную идентичность?