/>/>/>Введение
Реализация провозглашенных Конституцией РФпринципов – независимость и беспристрастность суда, презумпция невиновности,право обвиняемого на защиту, состязательность и равенство сторон – требуюттакой системы норм уголовного судопроизводства, которая направлена на защитуправ и законных интересов лиц и организаций, пострадавших от преступлений, изащиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения,ограничения ее прав и свобод (ст. 6 УПК РФ). Это двуединое назначениеуголовного судопроизводства должно составлять основу регулирования деятельностиорганов и должностных лиц, определять права участников уголовного процесса.
Новый УПК впервые в системе принциповуголовного судопроизводства закрепил принцип свободной оценки доказательств(ст. 17 УПК). Для современного уголовного судопроизводства России важнотеоретическое обоснование и исследование практического применения установленногов УПК РФ этого принципа. Сущность, содержание принципа свободной оценки доказательствсоставляет внутреннее убеждение.
В связи с внесением изменений в УПК РФфедеральным законом от 05.06.2007 г. №87-ФЗ многие традиционные подходытребуют переосмысления. Так, до настоящего момента не выработана четкаяструктура формирования внутреннего убеждения профессионального судьи какучастника уголовного судопроизводства, не определены факторы, влияющие наформирования внутреннего убеждения.
Оценка судьей доказательств производитсяпо его внутреннему убеждению, свободному от внешних предписаний. Однако это неозначает, что внутреннее убеждение судьи произвольно: оно подчинено принципамуголовного судопроизводства, законам логического мышления, нормативноустановленным правилам оценки и иным требованиям закона об обосновании своегосубъективного убеждения имеющимися в деле объективными данными.
Актуальность исследования, таким образом,заключается в глубоком теоретическом осмыслении содержания ряда категорийотнесенных к правилам оценки доказательств и формировании внутреннего убежденияо доказанности обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу.
Исследованность темы. Проблемам примененияпринудительных мер медицинского характера посвящены труды многих советских ироссийских авторов, таких как С.А. Голунский, С.А. Зайцева, П.А. Лупинской,И.Б. Михойловской, Г.М. Резника и многих других, работы которыхявились теоретической базой данной дипломной работы.
Объектом дипломной работы – является правоотношения, складывающиеся, при оценкедоказательств и формировании внутреннего убеждения о доказанностиобстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу.
Предметом исследования – является законодательно РФ, определяющее порядок оценкидоказательств и формировании внутреннего убеждения о доказанностиобстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу.
Цель настоящей работы – заключается в комплексном изучении процесса доказыванияв уголовном судопроизводстве Росси и порядка формирования внутреннего убеждениядля разработки и внесения предложений по совершенствованию законодательства ипрактики его применения.
Поставленная цель достигается поэтапнымрешением ряда частных взаимосвязанных задач:
изучить значение внутреннего судейскогоубеждения в процессе доказывания;
выявить внешние (объективные) факторы,воздействующие на внутреннее судейское убеждение;
установить субъективные факторы,воздействующие на внутреннее судейское убеждение;
проанализировать выражение внутреннегоубеждения в решениях суда первой инстанции;
определить особенности формированиявнутреннего убеждения судей, проверяющих приговоры в кассационном порядке.
Практическая значимость исследования состоит втом, что сформулированные в работе выводы и предложения могут быть предложеныдля использования:
— при подготовке законодательных инормативно-правовых актов регламентирующих деятельность субъектов уголовногопроцесса, осуществляющих уголовное преследование;
— при разработке ведомственных нормативныхактов МВД РФ.
В дипломной работе дано теоретическоеобоснование необходимости совершенствования уголовно-процессуальногозаконодательства, что позволит повысить практическую деятельность борьбы спреступностью на всех стадиях уголовного процесса.
/>1. Гносеологическая природауголовно-процессуального доказывания. Принцип свободной оценки доказательств1.1 Доказывание как способ установленияфактических обстоятельств по делу. Субъекты уголовно-процессуальногодоказывания
Процессуальное доказывание какрегулируемая законом деятельность, осуществляемая указанными в законесубъектами, по собиранию, проверке и оценке доказательств, – одна изцентральных проблем уголовного процесса, основа всей процессуальнойдеятельности, а потому оно всегда привлекало и привлекает внимание ученых ипрактиков.
Изучение проблемы доказывания немыслимобез решения вопроса о том, что же такое доказательства как средствауголовно-процессуального доказывания и предмет оценки по внутреннему убеждению.Взгляды на природу и сущность доказательств в конечном итоге можно свести ктрем подходам[1].
Одни авторы рассматривают доказательстватолько как фактические данные, при этом в понятие «фактические данные»вкладывается смысл «факты как фрагменты объективной реальности»[2],либо «сведения о фактах»[3], либо и то, и другое. Однако сами по себе факты какфрагменты объективной реальности доказательствами не являются; до тех пор, покаони не будут оформлены предусмотренным законом способом, это всего лишьсведения, предметы, т.е. элементы познания в уголовном процессе. Лицо,познающее тот либо иной факт, располагает лишь сведениями о нем, которые могутбыть истинными и ложными, правильными или искаженными. Как верно отмечено влитературе, «все получаемые в ходе уголовного судопроизводства сведенияподлежат оценке. Факт же не нуждается в оценке. Факт не может быть истинным илиложным, достоверным или недостоверным».
Предложенное М.С. Строговичем«двойственное понимание доказательств» состоит в том, что под доказательствамипонимаются, во-первых, «факты, на основе которых устанавливается преступлениеили его отсутствие, виновность или невиновность того или иного лица в егосовершении и иные обстоятельства дела, от которых зависит степень ответственностиэтого лица; во-вторых, те предусмотренные законом источники, из которыхследствие и суд получают сведения об имеющих для дела значение фактах ипосредством которых они эти факты устанавливают»[4].Однако доказательства – это, как мы уже указали, не просто факты, ибо факты немогут обладать всеми свойствами, которые имеют доказательства; источник сам посебе не имеет доказательственного значения в отрыве от составляющего егосодержания и процессуального оформления.
Мы разделяем подход к пониманиюдоказательств, в соответствии с которым под доказательствами понимаютнеразрывное единство сведений о подлежащих доказыванию обстоятельствах и процессуальнойформы, в которую эти данные облечены[5]. Проблема подхода к определению понятия «доказательства»,соотношению терминов «доказательства» и «источники доказательств» во многомпорождена традиционным для отрасли правовых знаний смешением понятий «источник»и «форма». Источником доказательств можно назвать сознание и предметы внешнегомира (отсюда и классификация на личные и вещественные доказательства): именноотсюда черпаются знания, путем специальных операций преобразуемые в доказательства.Формой доказательств является способ их получения и процессуальногозакрепления.
Мы полагаем, что неопределенность термина«любые сведения» необходимо устранить, подчеркнув необходимость в предусмотренномзаконом порядке получать сведения, а не как в действующей редакции, устанавливатьна их основе наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию.
Предлагаем внести изменения в ч. 1ст. 74 УПК РФ, изложив ее в следующей редакции: «1. Доказательствами поуголовному делу являются полученные в предусмотренном законом порядке сведения,на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель в соответствии снастоящим Кодексом устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащихдоказыванию при производстве, по уголовному делу, а также иных обстоятельств,имеющих значение для уголовного дела». Акцент на получение доказательств впорядке, предусмотренном законом, имеет большое значение для отграничения доказательствот результатов оперативно-розыскной деятельности и сведений, представляемыхадвокатом.
Доказательства появляются в уголовномпроцессе в ходе доказывания. В научной литературе доказывание понимаетсядвояко: во-первых, как собирание, проверка и оценка доказательств (вгносеологическом смысле) и как обоснование выдвинутого тезиса, мотивировкарешения (т.е. доказывание в значении, принятом в логике)[6].
В уголовно-процессуальном доказываниитрадиционно, вслед за А.Р. Ратиновым[7], выделяют две стороны: познавательную и удостоверительную.Сущность познавательной деятельности состоит в получении, приобретении знаний,а удостоверительной – в их проверке и таком закреплении в соответствующейпроцессуальной форме, чтобы эти знания были доступны всем.
Эти две стороны уголовно-процессуальногопознания неразрывно связаны, поскольку познавательная деятельность всегдадолжна сопровождаться удостоверением познанного. Данный вывод подтверждаетсясодержанием ст. 85 УПК РФ, впервые в российском уголовно-процессуальномзаконодательстве закрепившей понятие доказывания, состоящего из собирания, проверкии оценки доказательств в целях установления обстоятельств, предусмотренных ст. 73УПК РФ.
Практическая деятельность представляетсобой внешне объективированные действия, регулируемые нормами права: собираниеи, отчасти, проверка доказательств. Так, сущность собирания доказательствсостоит в совершении субъектами доказывания в пределах их полномочийследственных и иных процессуальных действий, направленных на обнаружение,истребование, получение и закрепление доказательств.
С помощью практической деятельности можноустановить отдельные разрозненные факты, а установление взаимоотношений, связеймежду фактами, явлениями и событиями – это сфера мыслительной деятельности итеоретического (рационального) познания. В отличие от практической,мыслительная деятельность в меньшей степени подвержена правовому регулированиюи в большей подчиняется не зависящим от людей правилам логики и законаммышления. Сочетание мыслительной и практической деятельности наиболее ярко проявляетсяв проверке доказательств, которая включает в себя: установление и проверку источниковдоказательств; сопоставление доказательств между собой (выявление совпадений,противоречий); процессуальные действия по получению новых доказательств,подтверждающих или опровергающих проверяемое доказательство.
Решение об относимости, допустимости,достоверности и достаточности собранных доказательств принимается в результатемыслительной деятельности – оценки доказательств. В научной литературе естьнесколько подходов к понятию оценки доказательств. Так, отдельныепроцессуалисты рассматривают оценку доказательств как регламентированнуюзаконом деятельность субъектов познания, или, говоря словами М.С. Строговича,«оценка доказательств является итогом… проверки и состоит в признаниисуществования или несуществования того факта, который этим доказательствомустанавливается»[8]. Другие ученые рассматривают оценку доказательств каклогический, мыслительный процесс определения роли собранных доказательств вустановлении истины по делу, третьи – как информационный процесс, направленныйна переработку и накопление информации[9].
Думается, все эти подходы в какой-то мереверны. Следует обратить внимание на то, что в оценке доказательств сложнейшимобразом сочетаются юридические, нравственные, мировоззренческие,гносеологические, логические, психологические и другие аспекты. Оценка доказательствосуществляется в рамках рационального познания с использованием свойственнойему методологии (идеализация, формализация, аксиоматический игипотетико-дедуктивный методы, метод мысленного эксперимента), на базелогических приемов и способов, с использованием специфических, свойственныхтолько оценке методов, представляя собой мыслительную, логическую деятельность,свободную от формализованных внешних предписаний и требований, по формированиюопределенного вывода о наличии у каждого доказательства таких свойств, как относимостъи допустимость, о достоверности каждого доказательства и достаточности их совокупности.
Оценку доказательств можно рассматривать вдвух значениях: как процесс установления относимости, допустимости, достоверностидоказательств и достаточности их совокупности, и как результат, т.е. убеждениев наличии у доказательств перечисленных свойств.
Таким образом, оценка доказательствпредставляет собой центральный элемент доказывания; требования, предъявляемыезаконом к оценке, определяют в конечном итоге тип доказывания, его средства ипределы, способы собирания доказательств; субъектов, полномочных на участие вдоказывании.
Вопрос о круге лиц, имеющих статуссубъектов уголовно-процессуального доказывания, в литературе не встречает каких-либосущественных разночтений[10]. Так, Л.И. Петрухин выделяет следующие признаки, позволяющиеотнести участника уголовного судопроизводства к числу субъектов уголовно-процессуальногодоказывания: а) осуществление субъектом доказывания (собирания, проверки иоценки доказательств) и несение ответственности за его ход и результаты; б)наличие права на активное и продолжительное участие в процессе доказывания дляотстаивания своих или представляемых интересов, охраняемых законом[11].
Думается, следует согласиться свысказанной в литературе точкой зрения, согласно которой, взяв в качествеоснования «путь получения знаний о рассматриваемых обстоятельствах»[12], субъектов доказывания разделяют на две группы.
В зависимости от способа получения знанийоб обстоятельствах к числу субъектов уголовно-процессуального доказыванияпервой группы необходимо отнести суд, прокурора, следователя, дознавателя (ст. 74УПК РФ), которые осуществляют доказывание на профессиональной основе путемпроизводства следственных и процессуальных действий, несут ответственность заего ход и результаты, наделены полномочиями по принятию процессуально значимыхрешений. Эти же субъекты несут обязанность доказывания.
Обязанность доказывания рассматривается вдвух значениях: назовем их условно «узким» и «широким»[13]. В широком смысле обязанность доказывания означает возложеннуюпроцессуальным законом на суд (судью), прокурора, следователя и дознавателя(орган дознания) обязанность собирать, проверять и оценивать доказательства. Вузком смысле обязанность доказывания означает бремя опровержения презумпцииневиновности, и возложено оно законом на прокурора, следователя и дознавателя(орган дознания).
К субъектам доказывания первой группыможно также отнести и частного обвинителя, поскольку объем его полномочий поделам частного обвинения в первом приближении сопоставим с объемом полномочийпрокурора в уголовном процессе, однако исследованная в литературе проблемапроцессуального статуса частного обвинителя лежит за пределами данногоисследования[14].
Кроме того, как совершенно справедливо подчеркиваетИ.Б. Михайловская, в доказывании также участвуют и «наделенные правомдавать указания, определяющие ход расследования и поэтому существенно влияющиена его результат»[15]. Представляется, что к числу субъектов доказывания первойгруппы в свете последних изменений в УПК РФ необходимо также отнести руководителяследственного органа, поскольку в соответствии со ст. 39 УПК РФ в новойредакции руководитель следственного органа может принять дело к своему производствуи наделен в этом случае всеми правами следователя (п. 1 ч. 1 ичасть 2 ст. 39 УПК РФ). Однако наделение руководителя следственного органатаким и правами едва ли требует внесения изменений в ст. 74 УПК РФ, посколькуполномочия данной фигуры в доказывании фактически определяются через полномочияследователя.
Во-вторых, к числу субъектов доказываниянеобходимо отнести лиц, отстаивающих свои интересы – потерпевших, обвиняемых иих представителей, гражданского истца, ответчика и их представителей и незаинтересованныхв исходе дела участников, показания и заключения которых имеют доказательственноезначение – свидетелей, экспертов, специалистов.
Между профессиональными и всеми остальнымиучастниками уголовного процесса, с точки зрения их роли в доказывании, естьпринципиальная разница: закон прямо лишает возможности иных субъектов, кромесуда, прокурора, следователя и дознавателя, собирать доказательства (ст. ст. 76–84,187–190, 173, 174, 275, 277 и др. УПК РФ), проверять их (в стадиипредварительного расследования ст. 161 УПК РФ препятствует ознакомлениюучастников со всей совокупностью доказательств).
Для целей нашей работы интереспредставляют вопросы о роли в доказывании дознавателя, следователя,руководителя следственного органа, прокурора и особенно суда (судьи).
В условиях, когда в УПК отсутствует четкоеуказание на результат доказательственной деятельности, возникает массатеоретических и практически вопросов, в частности, обязаны ли профессиональныеучастники со стороны обвинения собирать, и, соответственно, проверять иоценивать оправдательные доказательства?
В самом деле, действие принципасостязательности (ст. 123 Конституции РФ) распространено на весь уголовныйпроцесс (ст. 15 УПК РФ)[16]; функции строго распределены, их совмещение недопускается. На прокурора, следователя и дознавателя (орган дознания) возложенафункция обвинения, которая законодателем отождествлена суголовным преследованием(п. 45 ст. 5 УПК РФ), а последнее предусматривает собирание, проверкуи оценку только обвинительных доказательств, деятельность по опровержениюпрезумпции невиновности. В литературе неоднократно предпринималась попыткавыделить самостоятельную уголовно-процессуальную функцию – предварительноерасследование и внести в УПК соответствующие изменения[17]. Однако в рамках УПК РСФСР такой необходимости не было; к собиранию,проверке и оценке всех доказательств следователя обязывала ст. 20 УПКРСФСР. В УПК РФ нет нормы о необходимости объективного, всестороннего и полногоисследования всех обстоятельств дела; в то же время уголовно-процессуальныхфункций всего три.
Совершенно справедлива позицияКонституционного Суда РФ, которая изложена в Постановлении от 29 июня 2004 г.:«осуществляя от имени государства уголовное преследование по уголовным делампубличного и частно-публичного обвинения, прокурор, а также следователь,дознаватель и иные должностные лица, выступающие на стороне обвинения, обязанывсеми имеющимися в их распоряжении средствами обеспечить охрану прав и свободчеловека и гражданина в уголовном судопроизводстве (статья 11), исходить в своейпрофессиональной деятельности из презумпции невиновности (статья 14),обеспечивать подозреваемому и обвиняемому право на защиту (статья 16), приниматьрешения в соответствии с требованиями законности, обоснованности имотивированности (статья 7), в силу которых обвинение может быть признанообоснованным только при условии, что все противостоящие ему обстоятельства делаобъективно исследованы и опровергнуты стороной обвинения»[18]. Такая формулировка Конституционного Суда возвращает к мысли о необходимостивосстановления в тексте УПК принципа объективности, всесторонности и полнотыисследования всех обстоятельств дела как требования, обращенного только кстороне обвинения. Соответствующую норму можно включить в ст. 15 УПК РФ исформулировать следующим образом:
«2.1. Прокурор, следователь и дознавательпри выполнении своих функций обязаны осуществлять объективное, всестороннее иполное исследование обстоятельств уголовного дела». Вместе с тем, указание ст. 15в такой редакции само по себе не может повлиять на деятельность стороныобвинения, если не исходить из того, что возложенное на них бремя доказываниятребует обоснования поддерживаемой ими позиции по опровержению презумпцииневиновности. Это дополнение, на наш взгляд, позволит уточнить процессуальноеположение профессиональных участников стороны обвинения и их роль в доказывании.
Проблемным сегодня остается и вопрос ороли суда в доказывании. В соответствии с концепцией судебной реформы суду отводиласьроль беспристрастного арбитра; его роль в установлении обстоятельств деладолжна была значительно снизиться. УПК РФ действительно пересмотрел полномочиясуда в ходе судебного разбирательства, в том числе, и в доказывании.
Основная задача суда в доказывании – этосвободная, непредопределенная мнением других субъектов доказывания оценка доказательствпо внутреннему убеждению, обоснованному совокупностью доказательств. Оцениваясобранные по делу доказательства, судья может прийти к выводу об их недостаточности;однако сколь-нибудь существенных механизмов восполнения неполноты досудебногопроизводства УПК РФ не предусматривает: исключен институт дополнительногорасследования дела, направленного в суд с обвинительным заключением (актом),четко определены пределы судебного разбирательства (ст. 252 УПК),допустима возможность изменения обвинения по делу, направленному в суд собвинительным заключением (актом) исключительно в сторону смягчения, суд лишенправа возбуждать уголовное дело. Это закономерно, поскольку такие функции несвойственны справедливому, независимому и беспристрастному суду.
Вместе с тем судью нельзя рассматриватькак пассивного участника доказывания; УПК неоднократно указывает на дискреционныеполномочия судьи: он по своей инициативе (с согласия сторон – в указанных взаконе случаях) вправе решать вопрос об оглашении показаний потерпевшего исвидетеля (ст. 181 УПК), назначать экспертизы (ст. 283 УПК). Эти положениязакона вызвали многочисленные, и, как представляется, не вполне обоснованныенарекания в научной литературе, общий смысл которых сводится к утверждению:«собирание и исследование судом по собственной инициативе доказательств есть ничто иное, как оказание помощи одной из сторон в подтверждении приведенных еюдоводов либо помощь также одной из сторон в опровержении доводов еепроцессуального оппонента»[19].
Однако, как совершенно справедливо указалКонституционный Суд, «осуществление судом функции правосудия в публичном посвоему характеру уголовном процессе предполагает законодательное наделение егоправом проверять и оценивать с точки зрения относимости, допустимости идостоверности представленные сторонами обвинения и защиты доказательства какпутем установления их источников и сопоставления с другими доказательствами,имеющимися в уголовном деле, либо представляемыми сторонами в судебномзаседании, так и путем получения и исследования – в рамках обвинения,предъявленного подсудимому либо измененного в соответствии суголовно-процессуальным законом (ч. 2 ст. 252 УПК РоссийскойФедерации), – иных доказательств, подтверждающих или опровергающихдоказательство, проверяемое судом. Иное не позволяло бы суду при рассмотренииуголовных дел давать объективную оценку отстаиваемым сторонами позициям иустранять возникающие в ходе судебного разбирательства сомнения в ихобоснованности, а следовательно, не обеспечивало бы независимость ибеспристрастность суда при отправлении правосудия»[20].
Таким образом, нормативное регулированиероли суда в уголовно-процессуальном доказывании научно обоснованно и ненуждается сегодня в пересмотре. При этом, однако, хотелось бы обратить вниманиена определенный недочет законодателя в формулировках статей» посвященныхсудебному следствию. Так, на дискреционные полномочия суда – право его по своейинициативе провести то или иное действие – в главе 37 УПК РФ прямо указываюттолько ст. ст. 280, 281, 282, 283 УПК. Статья 284 УПК (осмотр вещественныхдоказательств) в качестве основания производства осмотра указывает толькоходатайство сторон, остальные статьи (285–290 УПК) вообще не содержат указанияо том, по чьей инициативе или на основании чьего ходатайства могут бытьпроведены данные процессуальные действия[21]. Полагаем, эти статьи необходимо привести в систему, внеся в начало первойчасти каждой из них следующие слова: «По инициативе суда или по ходатайствусторон». Основная роль в доказывании принадлежит суду, обладающему достаточнымиполномочиями для установления фактических обстоятельств уголовного дела.
1.2 Принцип свободной оценки доказательствв системе принципов уголовного судопроизводства. Внутреннее судейское убеждениекак инструмент свободной оценки доказательств
Поскольку под принципами в уголовномпроцессе мы понимаем основы построения процесса, от которых зависит содержаниесоставляющих его институтов и норм[22], принципыоценки доказательств можно охарактеризовать как теоретически обоснованные изаконодательно закрепленные основы построения оценки доказательств,определяющие ее содержание.
Новый Уголовно-процессуальный кодекс,аккумулируя достижения отечественной правовой мысли, учитывая зарубежный опыт,посвятил отдельную статью принципу свободной оценки доказательств (ст. 17УПК), подчеркнув неразрывность внутреннего убеждения и свободы оценкидоказательств, стремясь не допустить ни ущемления внутреннего судейского убеждения,ни его чрезмерной свободы. Содержание принципа свободной оценки доказательствсоставляют следующие положения: 1) доказательства не имеют заранее установленнойсилы; 2) при оценке доказательств судья, присяжные заседатели, прокурор,следователь, дознаватель не связаны результатами оценки иных лиц; 3) при оценкедоказательств судья, присяжные заседатели, прокурор, следователь, дознавательоценивают доказательства по внутреннему убеждению, руководствуясь законом исовестью.
Особенностью принципа свободной оценкидоказательств по УПК РФ является его двойственный характер: с одной стороны,это принцип оценки доказательств, определяющий ее структуру и содержание, сдругой – это принцип, отнесенный к числу принципов всего уголовного процесса.Такой дуализм обоснован. Принцип оценки доказательств как центрального элементадоказывания неизбежно сказывается на всей доказательственной деятельности, и,как следствие, служит формированию всей системы уголовно-процессуального права,определяет его первостепенные черты.
Система принципов уголовного процессаоснована не на непосредственной связи единичного принципа со всеми остальными:каждый принцип (за исключением, видимо, принципа законности), непосредственновзаимодействует с определенным кругом принципов. Такие относительнообособленные, взаимосвязанные и взаимообусловленные группы (подсистемы)принципов образуются внутри системы основных начал уголовного судопроизводствапо предмету регулирования. Взяв предметом регулирования, принцип оценки доказательств,мы можем выделить группу непосредственно с ним связанных принципов, таких, какпринцип законности; принцип независимости судей и подчинения их только закону;принцип равенства всех перед законом и судом; принцип состязательности; принциппрезумпции невиновности. А.В. Гриненко совершенно справедливо выделяеттипы связей (структур) в системе принципов: статические, динамические,кинематические, функциональные и генетические[23]. Связи вгруппе принципов, взаимодействующих с оценкой доказательств, носят динамическийи кинематический характер. В динамической структуре принцип свободной оценкидоказательств взаимодействует, влияет на некоторые другие принципы уголовногосудопроизводства. В кинетической структуре принцип свободной оценкидоказательств взаимно служит реализации принципов уголовного судопроизводства.
Следует более подробно рассмотретьвзаимосвязь принципа свободной оценки доказательств с другими принципамиуголовного процесса. Принцип законности при производстве по уголовному делу(ст. 7 УПК РФ) применительно к оценке доказательств проявляется в том, чтодействующее уголовно-процессуальное законодательство подробно регламентируетвсе существенные моменты доказывания по делу: предмет доказывания, средствадоказывания и др. Таким образом, в рамках кинематической структуры системнойсвязи принцип законности, с одной стороны, создает условия для реализациинормативно закрепленного принципа свободной оценки доказательств, так кактребование соблюдения закона как содержание принципа законности подразумевает инеобходимость воплощения в жизнь положений ст. 17 УПК РФ. С другой стороны,как верно подчеркивает И.Б. Михайловская, ряд принципов являются своегорода ограничителем нормативного регулирования способов получения и оценки доказательств[24];принцип законности служит ограничению свободы оценки, способствуя постепеннойэволюции теории доказательств в направлении сочетания объективного исубъективного в оценке, устанавливая отдельные объективные требования, обусловленные,как правило, типом процесса.
Судьи могут рассматривать дела и приниматьпо ним решения, руководствуясь своим внутренним убеждением, исключительно вусловиях независимости судей и подчинения их только закону (ст. 10Всеобщей Декларации прав человека, ч. 1 ст. 120 Конституции РФ, ч. 4ст. 1 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации). Как совершенносправедливо подчеркнул Конституционный Суд РФ, ст. 17 УПК РФ «непредоставляет органам предварительного расследования и суду право произвольнорешать вопросы об относимости, допустимости, достоверности и достаточностидоказательств. Закрепленное в ней нормативное предписание направлено на обеспечениедействия провозглашенного в статье 120 Конституции Российской Федерациипринципа независимости судей при осуществлении правосудия, исключение какого быто ни было воздействия на суд, следователя и других лиц, осуществляющихпроизводство по уголовному делу, с целью понуждения их к принятию определенногорешения»[25].
При этом независимость судей должна бытьподкреплена реальными средствами реализации. Закрепленные современнымзаконодательством недопустимость вмешательства в деятельность судьи,неприкосновенность судьи, особый порядок приостановления и прекращенияполномочий судьи, предоставление судье за счет государства материального исоциального обеспечения, соответствующего его статусу и др. (ст. ст. 9 и10 Закона о статусе судей), являются средствами реализации как принципанезависимости судей и подчинения их только закону, так и принципа свободнойоценки доказательств, ибо призваны исключить внешнее воздействие на судью.Итак, оба принципа – принцип независимости судей и подчинения их только законуи принцип свободной оценки доказательств динамически связаны,взаимообусловливая друг друга.
При этом независимость судей может бытьдостигнута лишь в том случае, если прокурор участвует в суде наравне с другимисубъектами, обладая такими же правами, как и сторона защиты, т.е. в условияхравенства всех перед законом и судом (ч, 1 ст. 19 Конституции РФ), Суд недолжен оценивать доказательства, основываясь исключительно на том, от кого ониисходят.
Этот принцип тесно связан со свободнойоценкой доказательств. Если одна из сторон поставлена в заведомо неравное положение,ограничена в реализации процессуальных прав, принцип свободной оценкидоказательств не будет реализован в полной мере: доказательства в этом случаене изучены в совокупности, и свобода оценки начинает перерождаться в произвол.В этом смысле принцип равенства всех перед законом и судом является одним изтребований к оценке доказательств, обязывая суд объективно и беспристрастнооценить доказательства и обвинения, и защиты, не допуская перерождениясвободной оценки в предвзятость.
По общему правилу никто не можетограничить свободу судьи принимать решения в рамках закона. Вместе с тем,мотивированный полный или частичный отказ прокурора от обвинения, сделанный наосновании его внутреннего убеждения, обязателен для суда, несмотря навнутреннее убеждение самого суда (ч. 7 ст. 246 УПК) и вне зависимостиот законности, обоснованности и мотивов такого отказа[26].
Отказ прокурора от обвинения – одна изсложнейших проблем сегодняшнего уголовного судопроизводства. С одной стороны,это как раз и есть проявление принципа свободной оценки доказательств: прокурорподдерживает обвинение на основании своего внутреннего убеждения в виновностиподсудимого; придя в ходе судебного заседания к выводу о его невиновности винкриминируемом деянии полностью либо частично, прокурор должен отказываться отобвинения.
Иное противоречило бы ст. 6 УПК РФ – такомуназначению уголовного судопроизводства, как отказ от уголовного преследованияневиновных. С другой стороны, мнение прокурора может не совпадать с внутреннимубеждением судьи. Однако ч. 7 ст. 246 УПК РФ не случайно говорит обобязательном изложении суду мотивов отказа прокурора от обвинения. Изложенныемотивы неизбежно повлияют на внутреннее убеждение судьи. Изучив все значимыематериалы дела, он может согласиться с доводами прокурора; в этом случае никакогопротиворечия с принципом свободной оценки доказательств нет.
Но даже при несогласии с мотивами отказапрокурора от обвинения суд обязан прекратить уголовное дело (преследование; пооснованиям п.п. 1 и 2 ч. I ст. ст. 24 и 27 УПК РФ. Тем самым судфактически ставится в зависимость от мнения одной из сторон процесса, лишаясьопределенной доли свободы в оценке доказательств.
Внутреннее убеждение как центр, основа,«душа» оценки доказательств свойственно российскому уголовному процессу смомента принятия судебных уставов 1864 года (ст. ст. 119, 776 и 804 Уставауголовного судопроизводства). Соответственно, в центре внимания таких крупныхдореволюционных ученых-процессуалистов, как С.И. Викторский, М.В. Духовный,С.В. Познышев, Н.Н. Розин, Д.Г. Тальберг, И.Я. Фойницикийоказался вопрос о том, что же такое внутреннее убеждение, каковы его место ироль в уголовно-процессуальном доказывании. И этот вопрос однозначно неразрешен до сих пор.
Внутреннее убеждение формируется приотсутствии твердых правовых критериев: закон, в отличие от системы формальныхдоказательств, не дает четких ориентиров, какие доказательства относимы, акакие – нет; что считать более достоверным, а что менее. Это, однако, неозначает, что внутреннее убеждение как психическая деятельность не подвластнаправу. Уже сам факт закрепления в УПК РФ принципа свободной оценки доказательств(ст. 17) опровергает такое утверждение. Законодательное регулированиевнутреннего судейского убеждения служит препятствием для его вырождения впроизвол. Как подчеркнул Конституционный Суд РФ, «статья 17 УПК РоссийскойФедерации, предписывая осуществлять оценку доказательств по внутреннему убеждению,не содержит каких-либо положений, допускающих возможность произвольной оценкидоказательств. Напротив, в ней содержится указание судье, присяжнымзаседателям, прокурору, следователю и дознавателю при оценке доказательств нетолько исходить из своего внутреннего убеждения и совести, но и основываться насовокупности имеющихся в уголовном деле доказательств и руководствоватьсязаконом, что должно исключать принятие произвольных, необоснованных решений»[27].
Внутреннее убеждение, таким образом, неследует трактовать как безотчетное и произвольное, поскольку при его формированиии выражении дознаватель, следователь, прокурор и суд должны руководствоватьсязаконом. Закон определяет основу формирования внутреннего судейского убеждения:круг обстоятельств, подлежащих оценке при производстве по уголовному делу (ст. 73УПК РФ). Закон указывает, какими именно средствами устанавливаются входящие впредмет доказывания сведения (ст. 74 УПК РФ). Закон закрепляет и делаетобязательными правила оценки доказательств (ст. 88 УПК РФ). Законустанавливает ограничения в формировании внутреннего судейского убеждения(презумпция невиновности (ст. 14 УПК РФ) и некоторые другие принципыуголовного судопроизводства). Закон вводит специальные гарантии свободы и независимостивнутреннего убеждения субъектов, оценивающих доказательства (независимость судей,наделение следователя процессуальной самостоятельностью, право прокурораотказаться от обвинения и т.д.). Наконец, закон устанавливает обязательныереквизиты процессуальных документов, в которых отражается внутреннее судейскоеубеждение как результат оценки, обязывает указывать в них конкретные основания,по которым те или иные доказательства, источник или способ получения ииспользования их приняты или отвергнуты.
Выражение внутреннего судейскогоубеждения, вопреки указанным нормативным предписаниям, влечет за собой постановлениенезаконного приговора. Так, согласно приговору, С-ков, во время ссоры с 3.,достал из кармана нож и нанес потерпевшему четыре удара ножом в область сердца,что и привело к смерти. Отменяя приговор с направлением дела на новоерассмотрение, Ростовский областной суд указал следующее. В ходе предварительногоследствия и судебного заседания обвиняемый давал непротиворечивые,последовательные показания о том, что ранее незнакомый ему 3. в присутствиисвидетеля Ср. силой отобрал у него сотовый телефон; затем начал душить С-кова.Чтобы освободиться от удушья, С-ков нанес удары ножом в область левого бокапотерпевшего. Однако эти показания С-кова, как и показания свидетеля Ср., провереныне были и не получили надлежащей оценки в приговоре. Суд не дал никакой оценкитакже заключениям судебно-медицинских экспертиз, согласно которым у С-кова обнаруженымножественные телесные повреждения[28].
Данные нарушения привели к отменеприговора.
Подверженность внутреннего судейскогоубеждения правовому регулированию не означает, однако, его жесткой правовойрегламентации (за исключением выражения внутреннего судейского убеждения какрезультата оценки в решении). Не следует смешивать, как это делает Ю.М. Грошевой[29],оценку доказательств по внутреннему убеждению в процессе доказыванияфактических обстоятельств дела и оценочную деятельность правоприменителя приустановлении юридического значения выявленных фактов. В последнем случае следователь,дознаватель, прокурор и суд на основании сформировавшегося внутреннего убежденияпо поводу установленных обстоятельств подбирают в законе соответствующее положение,наиболее полно охватывающее все элементы состава. Такая «уголовно-правоваяоценка» – квалификация[30] – осуществляетсяне по внутреннему убеждению оценивающего субъекта, ибо уголовный законпрактически не оставляет для него пространства, строго предписывая начальныйэтап оценки и ее результат, указывая, какие именно сведения необходимо оценитьи предлагая выбрать одну из уже содержащихся в законе готовых оценок деяния.
Оценку доказательств по внутреннемусудейскому убеждению следует сопоставить с такой категорией, как судейское(судебное) усмотрение. В отечественной юридической науке данному явлению неуделялось и до сих пор не уделяется достаточно внимания; преимущественноизучается усмотрение в его связи с применением норм уголовного права. Наиболееполно проблема усмотрения в праве в целом освещена А. Бараком на примерехорошо известной автору, судье Верховного суда Израиля, семьи общего права.Однако многие положения, разработанные А. Бараком, не имеют аналогов вроссийском праве – видимо, в силу того, что у нас закон иначе определяет кругобстоятельств, подлежащих доказыванию и оценке. А. Барак совершенносправедливо определил судейское усмотрение как «полномочие, данное лицу,которое обладает властью выбирать между двумя или более альтернативами, когдакаждая из альтернатив законно»[31]. То есть, издвух и более правильных, соответствующих закону вариантов судья должен выбратьодин, руководствуясь требованиями разумности; именно так понимается усмотрениеи в работах большинства отечественных ученых[32].
Предмет судейского усмотрения по А. Баракутриедин: факт, применение нормы и сама норма. Именно эти три составляющиепредмета и определяют типы усмотрения. Первый тип усмотрения – усмотрение приустановлении фактов. А. Барак, выделив такой тип усмотрения, уходит от ответана вопрос, как именно использует судья усмотрение при установлении фактов,констатируя, что его решение – проблема преимущественно философская. Существуетли одна реальность, независимая от действий и решений судьи, или реальность – этото, что судья устанавливает? Так, в Мосгорсуде рассматривалось уголовное делопо обвинению Исаева и еще двух лиц (в отношении которых дело было прекращено) втом, что они произвели не менее восьми выстрелов каждый в Салманова иТанзирова, причинив последним смерть. Однако в приговоре суд установил, чтотолько Исаев, вооруженный пистолетом ТТ с восемью боевыми патронами, произвелвосемь выстрелов в Салманова и Танзирова, убив их.
Представляется, что при установлениифактов отсутствует простор для усмотрения у судьи. В силу презумпции истинностиприговора установленные им факты также необходимо считать соответствующимиобъективной реальности. Однако в данном случае вывод суда явно является ошибочным.Судебно-медицинской экспертизой из тел обоих погибших извлечено 11 пуль.Отменяя решение суда первой инстанции, Президиум Верховного Суда обоснованно упрекнулего в том, что «суд не выяснил, каким образом Исаев, произведя восемь выстреловв потерпевших, причинил им 11 огнестрельных ранений, хотя данное обстоятельствомогло повлиять на правильность принятого по делу решения»[33].
При установлении фактов судья неиспользует аппарат судейского усмотрения, поскольку у него нет двух законныхальтернатив: он может установить факты либо верно, либо неверно. В последнемслучае, как в приведенном примере, решение незаконно, так как обстоятельства,изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела (ч. 1ст. 369, ст. 379 УПК РФ).
Второй тип усмотрения касается выбораодного из ряда альтернативных путей применения конкретной нормы к данной совокупностифактов. В уголовном процессе такой тип усмотрения проявляется особеннорельефно.
Например, согласно ст. 97 УПК РФизбрание меры пресечения возможно «при наличии достаточных оснований полагать…».Формулируя такие положения, законодатель предоставляет субъекту свободу выборав том, какие действия или их комплекс и в какой последовательности проводить.Так, механизм формирования усмотрения судьи при решении вопроса об избраниимеры пресечения в виде заключения под стражу мы можем представить следующим образом.
Дознаватель, следователь, руководительследственного органа или прокурор предоставляют суду данные, указывающие, по ихмнению, на то, что обвиняемый (подозреваемый) скроется, будет продолжатьзаниматься преступной деятельностью, угрожать свидетелям или иным участникампроцесса, уничтожит доказательства или другим образом воспрепятствуетпроизводству по делу; что преступление, в котором лицо обвиняется (подозревается),предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок более двух лет (заисключением случаев, предусмотренных в ч. 1 ст., 108 УПК РФ) и избрание вотношении него другой, более мягкой меры пресечения, невозможно (ст. 97 ич. 1 ст. 108 УПК РФ). Получив эти данные, судья оценивает их достаточностьдля избрания меры пресечения; это решение отражается внутренним убеждением какрезультатом оценки.
Убеждение судьи в достаточности данных,подтверждающих возможность и намерение обвиняемого (подозреваемого) воспрепятствоватьпроизводству по делу, становится основой для усмотрения судьи о невозможностиприменения иной – более мягкой меры пресечения, целесообразности и необходимостиизбрания в отношении обвиняемого (подозреваемого), с учетом его состоянияздоровья, семейного положения, рода занятий и др. обстоятельств (ст. 99УПК РФ), либо заключения под стражу, либо залога, либо домашнего ареста (п. 7.1ст. 108 УПК РФ).
Как верно подчеркивает П.А. Лупинская,«усмотрение» следователя, прокурора или суда, которое является в дозволенныхграницах одним из способов реализации права, должно иметь в своей основеубеждение лица, применяющего закон, в правильности вынесенного решения. Этоубеждение должно сформироваться на основе установленных фактическихобстоятельств дела и указанного в законе назначения деятельности и целейданного решения»[34].
Когда имеются достаточные основания исоблюдены все условия для избрания меры пресечения, судья не вправе произвольноотказать в удовлетворении соответствующего ходатайства прокурора, следователяили дознавателя. Судья может проявить лишь известное усмотрение в выборерешения.
Дело в том, что судейское усмотрение непроизвольно, оно достаточно жестко ограничено, во-первых, требованиями законности,во-вторых – тем, что А. Барак назвал «процедурными ограничениями», к числукоторых относятся справедливость и мотивированность; в-третьих – «материальнымиограничениями» (разумность делаемого выбора)[35].
Наиболее полно, в чистом виде судейское усмотрениепроявляется в ситуациях недостаточной правовой и фактической определенности.Именно поэтому, несмотря на наличие процедуры кассационного обжалования группыпостановлений об избрании мер пресечения, вышестоящие суды ограничиваютусмотрение нижестоящих совсем не часто. Так, согласно статистическим отчетам в2008 году Ростовским областным судом было отменено всего лишь 6,07%постановлений по ходатайствам о применении меры пресечения в виде заключенияпод стражу и продлении срока содержания под стражей из всех обжалованных, а за6 месяцев 2009 года – 4,9%. При этом отмененные постановления об отказе вудовлетворении ходатайства и об удовлетворении ходатайства соотносились как 57%против 43% в 2008 году и 44% против 56% в первом полугодии 2009 года[36].
Наконец, третий тип усмотрения касаетсявыбора между различными альтернативами, относящимися к самой норме, ее выбору.Применение судейского усмотрения при квалификации призвано позволять судьямадекватно реагировать на изменяющиеся условия жизни. Важнейшими механизмамипонимания нормы выступают поиск объективного смысла текста, реконструкция исоздание смыслов, впрямую связанные с феноменом «добавочного смысла», которыйможет быть заключен в тексте с самого начала (хотя создатель и не подозревал обэтом) либо может выявляться на этапе восприятия и понимания текста как новыйтворческий акт; возможен и третий путь: при неизменности материального телатекста под влиянием каких-либо факторов происходит его смысловое обогащение[37].Проблема понимания закона детерминирована, в первую очередь, сущностным содержаниемнорм закона, закрепляющего ранее неизвестные институты, придающего качественноиной смысл ранее употреблявшимся терминам. В этом плане хрестоматиен пример содним из авторов американской конституции, которому в судебном порядке былоуказано на неправильное понимание им самим текста разработанного им акта.
Наибольшие сложности в понимании иприменении закона вызывают нормы, при создании которых законодатель хотя и неимел намерения предоставить исполнителю возможность действовать по своемуусмотрению, однако норма получилась недостаточно ясной, сложной, что вынуждаетправоприменителя вносить элемент усмотрения. Так, с момента принятия УПК РФ однозначноне был разрешен вопрос о возможности возвращения уголовного дела прокурору (ст. 237УПК РФ) со стадии судебного разбирательства. На практике судьи мотивировалиотказы в возвращении ссылками на норму ст. 237, указывая, что она находитсяв Главе 34 УПК («Предварительное слушание»), т.е. не применяется в судебномразбирательстве. При возвращении дела с указанной стадии суды ссылались на ст. 256УПК РФ в перечне решений, принимаемых в ходе судебного заседания в совещательнойкомнате, называющей и решение о возвращении уголовного дела прокурору. В даннойситуации очень рельефно просматривалась свобода судейского усмотрения. Болееширокое распространение получила практика возвращения дел со стадии судебногоразбирательства, и на правомерность такого подхода указал Пленум ВерховногоСуда РФ в Постановлении от 5 марта 2007 г. Свобода судейского усмотренияоказалась, с одной стороны, ограниченной, а с другой – именно благодаря ейсформировалось общее правило[38].
Итак, судейское усмотрение неразрывносвязано с психологической, интеллектуальной деятельностью лица, с еговнутренним убеждением. Внутреннее убеждение мы можем рассмотреть, с однойстороны, как результат судейского усмотрения, характеризующий убежденностьсудьи в правильности принятого решения, с другой – как основу выбора имвозможного решения; в то же время внутреннее убеждение помимо оценки судейскогоусмотрения представляет собой еще и сам процесс формирования убеждения приисследовании доказательств.
При исследовании проблемы внутреннегосудейского убеждения важно определить, каковы же его место и роль в уголовномпроцессе в целом и уголовно-процессуальном доказывании в частности. По этойпроблеме в науке можно выделить четыре подхода.
Дореволюционными исследователями, такими,как Л.Е. Владимиров, Н.А. Терновский внутреннее убеждениерассматривается как мерило оценки доказательств[39].Судья действительно не может сравнить непосредственно одни доказательства сдругими; операции по установлению относимости, допустимости, достоверности идостаточности доказательств проводятся с их отражениями в сознании. Придя квыводу о наличии у определенной совокупности доказательств требуемых закономсвойств, судья в дальнейшем сравнивает доказательства именно с отражением этойсовокупности в его сознании. Однако согласиться с основанными на этой точкезрения выводами М.С. Строговича, М.А. Чельцова-Бебутова, С.А. Голунского– едва ли можно, ибо они пошли по пути абсолютизации внутреннего судейского убеждения.
Так, С.А. Голунский в одной из своихранних работ, в частности, призывал «теорию об объективной оценке доказательстврешительно отвергнуть»[40]. То есть,если судья убежден в относимости, допустимости, достоверности и достаточностисовокупности доказательств, то они действительно обладают такими свойствами.
Внутреннее убеждение характеризуется какпринцип. Впервые оценку доказательств по внутреннему убеждению как самостоятельныйпринцип уголовного процесса рассмотрел М.А. Чедьцов[41],поскольку оценка по внутреннему убеждению во многом подчиняет себе не толькосредства из процесса доказывания, но и все производство по делу.
Наконец, внутреннее убеждение в основноймассе работ рассматривается как метод (способ) свободной оценки доказательств ирезультат такой оценки – внутреннее убеждение «есть не критерий (мерило) оценкидоказательств, а результат оценки доказательств»[42].Это верно, ибо внутреннее убеждение представляет собою путь разрешения задач идостижения целей оценки.
Вместе с тем, не следует противопоставлятьвнутреннему убеждению как методу внутреннее убеждение как мерило оценкидоказательств или внутреннее убеждение как центральный элемент принципасвободной оценки доказательств – все это разные аспекты одного и того жепонятия; поэтому считаем возможным применительно к определению места и роливнутреннего судейского убеждения в уголовном процессе использовать термин «инструментоценки доказательств». Можно сказать, что внутреннее убеждение представляетсобой основной инструмент свобод ной оценки доказательств, поскольку позволяетпроизводить основные операции с доказательствами для их оценки: анализ с точкизрения относимости, достаточности, достоверности их самих и источников ихполучения, синтез имеющихся данных и др., и в дальнейшем – для формированиявывода о доказанности отраженных в доказательствах обстоятельств.
Таким образом, внутреннее убеждение вуголовно-процессуальном познании является основным инструментом, проявляющимсяна двух уровнях отражения: оно позволяет оценить свойства доказательств и,вместе с тем, играет важнейшую роль при оценке обстоятельств дела, посколькупозволяет установить достаточность собранных доказательств для вывода одоказанности наличия в объективной действительности факта. Внутреннее убеждениевыполняет двойную задачу: перевод из объективного в субъективное (психологическоеотношение субъектов) и перевод из субъективного в объективное (результатпознания опосредствуется внутренним убеждением).
2. Роль внутреннего судейского убеждения в правилахоценки доказательств. Факторы, влияющие на внутреннее судейское убеждение2.1 Значение внутреннего судейскогоубеждения в процессе доказывания
Внутреннее судейское убеждение в процессеоценки доказательств представляет собой формирование собственного взгляда судьина наличие у доказательств определенных законом свойств и на достаточностьдоказательств для определенного вывода по делу; внутреннее убеждениерассматривается как процесс и как результат оценки доказательств. Процессформирования внутреннего убеждения основан на рациональном познаниипричинно-следственных связей, ценностном подходе к фактам объективнойдействительности, чувственном переживания результатов познания. Формированиевнутреннего убеждения – это формирование знания об обстоятельствах преступления(или о его отсутствии), приобретаемого опосредствованным путем в процессеуголовно-процессуального доказывания и называемого потому выводным знанием.
Внутреннее убеждение как процесс оценкидоказательств характеризуется следующими чертами. Во-первых, лица, оценивающиедоказательства, должны руководствоваться своим убеждением, лично оцениватьдоказательства, а не исходить из той оценки, которую дали доказательствамдругие органы и лица. Во-вторых, закон не устанавливает каких-либо формальных правил,влияющих на оценку; никакие доказательства не имеют заранее установленной силы.В-третьих, оценка доказательств различными участниками процесса, в том числе ивышестоящими должностными лицами и органами, не обязательна для их последующейоценки следователем и судом.
В литературе внутреннее убеждениетрадиционно рассматривается как взаимодействие разума, чувств и воли: переходот незнания опосредствованным путем к знанию, вера в правильность этого знанияи готовность действовать в соответствии с ним[43].
Процесс формирования внутреннегосудейского убеждения – это путь накопления знаний об обстоятельствах дела путемисследования доказательств, тесно связанный с этапами производства в суде. Так,суд (судья) в судебных стадиях уголовного процесса в суде первой инстанции:изучает материалы уголовного дела с целью решения вопроса о назначении судебногозаседания или предварительного слушания; участвует в исследовании собранных иполучении новых доказательств; сопоставляет свою оценку с оценками, даннымисторонами в прениях; принимает окончательное решение в совещательной комнате.
Оценка имеющихся в деле доказательств повнутреннему убеждению происходит на всех стадиях перечисленных этапов. При этомтри первых этапа характеризуют внутреннее убеждение в гносеологическом аспектекак вероятностное знание, в психологическом – наличием сомнений. На последнемэтапе речь идет уже о достоверности знания (гносеологический аспект) и вере вправильность этого знания и готовности действовать в соответствии с ним (психологическийаспект). Что же касается сомнений, они в процессе познания неизбежны. Однакосомнения – это субъективная категория. Оно характеризует состояниеисследователя в отношении каких-либо выводов и обусловливает более тщательную идетальную проверку тех положений, в которых исследователь сомневается. Сомнениеникогда не возникает в сознании произвольно, всегда имея под собой определенныеоснования. Сомнение четко указывает на необходимость собрать новый материал,объясняющий или преодолевающий сомнения. И лишь в случае невозможности собранияи проверки доказательств, устраняющих сомнения, эти сомнения признаютсянеустранимыми и влекут предусмотренные законом последствия.
В самом упрощенном виде внутреннееубеждение можно представить с позиций формальной логики. Действительно, исследовательрасполагает определенными посылками, с которыми в принципе позволяет работатьаппарат формальной логики. Вот почему так велик соблазн формализовать процессформирования внутреннего убеждения, как это иногда делается в литературе[44]либо построению условных и категорических силлогизмов. Безусловно, формальнуюлогику нельзя недооценивать, но не следует, и переоценивать в силу спецификидоказательственного материала. Судебное доказывание значительно шире, сложнее формально-логическогодоказывания; оно не укладывается в рамки обычного силлогизма: большая посылка –правовая норма, а меньшая – преступление. Для принятия решения по делу судунеобходимо изучить не только внешние признаки познаваемых явлений, но ипроникнуть в их сущность, познать закономерности их функционирования иразвития, характер взаимосвязи с другими явлениями. Формальная логика – этологика «статики»; диалектика же позволяет исследовать явления в процессе их движения– развития и изменения. Оценив свойства доказательств, установив факты, процессих возникновения и изменения, связи между ними, суд приходит к выводам о наличииили отсутствии того или иного события.
Первым шагом к получению знания осовершенном преступлении является оценка доказательств, т.е. установлениеналичия у них, предусмотренных законом свойств. Как мы показали выше, свободаоценки доказательств не означает ее произвольности: закон предписываетопределенные правила такой оценки. Так, в соответствии со ст. 88 УПК РФдоказательства подлежат оценке с точки зрения относимости, допустимости,достоверности, а их совокупность – с позиций достаточности. Таким образом, каксправедливо подчеркивает П.А. Лупинская, «закон предоставляет определеннуюпрограмму действий, которой обязаны подчиняться лица, оценивающиедоказательства «по своему внутреннему убеждению», подвергает определенномурегулирующему воздействию формирование субъективного вывода об оценкедоказательств»[45].
Вопрос о порядке оценки свойств вопределенном смысле схоластичен: безусловно, последней оцениваетсядостаточность совокупности относимых и допустимых доказательств, что не препятствует,при признании ее недостаточной, возвращаться к получению дополнительныхдоказательств и их оценке. Бессмысленно оценивать с точки зрения допустимостиили достоверности неотносимое доказательство, как, впрочем, и недопустимое спозиций его относимое. Но все же особенности человеческого мышления таковы, чтоиз всего множества окружающих нас событий, явлений и фактов необходимо сначалаотобрать те, которые относятся к предмету исследования, и «отбросить» все остальные.2.1.1 Оценка относимости и допустимости доказательств
В основе оценки доказательств какотносимых лежат объективные связи между предметами и явлениямидействительности: причинно-следственные, условные, пространственно-временные идругие. Оценка относимости доказательств состоит в выявлении их связи собстоятельствами, подлежащими доказыванию, объясняемой, в частности, действиемобщей причины. Оценка относимости доказательства по внутреннему судейскомуубеждению проводится путем сопоставления информации, содержащейся в этомдоказательстве, с тем кругом обстоятельств, которые необходимо по данному делуустановить. Относимость прямых доказательств в более очевидна, но и здесьвозможна неоднозначная их оценка в разных обстоятельствах и при различныхобвинениях. Гораздо сложнее вопрос об относимости косвенных доказательств:решение его выступает, как правило, в форме предположительного суждения о еговозможной связи с подлежащими установлению обстоятельствами, при этом оценкадоказательства как относимого может меняться в ходе исследования.
Так, в одном из судов рассматривалосьследующее уголовное дело. Вместе с автомобилем, принадлежащим индивидуальномупредпринимателю П., были похищены, в том числе, несколько находящихся в нем новыхдубленок, недавно приобретенных у производителя и предназначенных для продажи.В ходе обыска похожая дубленка обнаружена в квартире жены подозреваемого,которая заявила, что дубленка принадлежит ей, они приобрели ее вместе с мужем.Первоначально, пока не установлена, тождественность обнаруженной дубленкипохищенной, она не является относимым доказательством, ибо не может подтвердитьили опровергнуть ни одно из входящих в предмет доказывания обстоятельств. Затемдубленка уверенно опознается потерпевшей. Дубленка становится относимымдоказательством, но не свидетельствует о вине подозреваемого И. в хищении,поскольку могла быть приобретена им у других лиц. Дальнейшее исследование можетпривести к одной из следующих ситуаций: 1) будут получены новые доказательствапричастности И. к хищению автомобиля, среди них займет место и факт обнаружениянаходившейся в автомобиле дубленки; 2) подтвердится непричастность И. к хищениюавтомобиля, а установление лица, у которого она приобретена И., позволитвыявить лиц, совершивших хищение.
В данном случае в судебном заседаниистороной зашиты был приглашен свидетель Д., показавший, что наблюдал процессприобретения дубленки И. и его женой во дворе дома у неизвестного цыгана;Однако в нарушение требований УПК показания свидетеля Д. в приговоре не упоминаются,оценка им не дана, дубленка же названа в числе доказательств, подтверждающихвину. Тем самым суд допустил одну из достаточно распространенных ошибок при установленииотносимости доказательств: не установил однозначной связи доказательства сподлежащими доказыванию обстоятельствами.
Оценка каждого выявленного доказательствапо внутреннему судейскому убеждению с точки зрения относимости включает, какминимум, следующие элементы:
1. идеализацию доказательства, т.е.мысленное конструирование объекта, прообраз которого имеется в реальном мире;
2. анализ доказательства – расчленение егосодержания на составляющие с последующим синтезом для выявления факта, котороеоно удостоверяет;
3. сопоставление удостоверяемогодоказательством факта с кругом обстоятельств, подлежащих установлению поданному делу, для выявления необходимой, обусловленной связи его с предметом доказывания.
Доказательства только тогда являютсяотносимыми, когда находятся с обстоятельствами, входящими в предметдоказывания, хотя бы в одном из пяти соотношений.
Во-первых, позволяют установитьобстоятельства, непосредственно входящие в предмет доказывания. По всем деламподлежит доказыванию, например, характер и размер причиненного преступлениемвреда. Так, X. осужден по п. «в» ч. 2 ст. 160 УК РФ (ряд эпизодовприсвоения вверенного имущества). Отменяя приговор, вышестоящий суд указал нато, что не все относимые доказательства исследованы судом первой инстанции. Вчастности, районный суд не установил размер задолженности по заработной платеработников ГУП, возникшей вследствие преступных действий X., не исследовалнарушение конституционного права работников ГУП на получение вознаграждения затруд[46].
Во-вторых, дают возможность установить такназываемые «промежуточные факты», совокупность которых позволяет в конечномсчете прийти к выводу о наличии или отсутствии обстоятельств, входящих впредмет доказывания.
Так, Туменов, Казиев и Базиев обвинялись визнасиловании 3. В судебном заседании 3. отказалась от ранее данных показаний иотрицала факт изнасилования. Судом был постановлен оправдательный приговор.Вместе с тем, суд ошибочно счел неотносимыми ряд доказательств, устанавливающихпромежуточные факты: показания отца потерпевшей 3. о том, что родственникиТу-менова постоянно приходили к ним в дом и склоняли их к тому, чтобы они выдалидочь замуж за Туменова, Казиева или Базиева; письмо матери Базиева, в которомона просила потерпевшую о том же; наконец, сведения о заключении брака сТуменовым. Данные доказательства устанавливают обстоятельства, не входящиенепосредственно в предмет доказывания (промежуточные факты), однако в совокупностикосвенно свидетельствуют о том, что событие преступления все же имело место[47].
В-третьих, позволяют установить факты, ужеустановленные другими доказательствами в целях усиления надежности и проверкисистемы доказательств определенной версии. Так, по одному из уголовных дел входе предварительного расследования обвиняемый признал себя виновным вразбойном нападении и последующем умышленном убийстве двух лиц, а также умышленномуничтожении чужого имущества (поджоге). Однако это доказательство следствиемобоснованно было продублировано: допрошены представитель потерпевших, рядсвидетелей; проведены комиссионные судебно-медицинские экспертизы,пожаротехническая экспертиза, осмотр места происшествия, не противоречащиепризнанию обвиняемого. Дублирование доказательств, хотя и создает рискчрезмерной совокупности, является гарантией сохранения ее устойчивости при исключенииодного из доказательств.
В-четвертых, дают возможность опроверженияфактов, относящихся к другим версиям, исследуемым по делу. В частности, должныпризнаваться доказательства, собранные в связи с различными версиями.Относимыми считаются и доказательства, устанавливающие отсутствие ряда фактов,которые должны были быть обнаружены при естественном ходе событий в соответствиис данной версией (негативные обстоятельства). Например, относимыми будут доказательства,собранные в ходе судебного заседания, которые убедительно опровергают версиюподсудимого о применении к нему незаконных методов воздействия.
Наконец, в-пятых – позволяют проверитьполноту и достоверность собранных доказательств путем исследования условий ихформирования, передачи и хранения. Так, Аб. осужден по ч. 1 ст. 222УК РФ за незаконное хранение оружия и боеприпасов. В надзорном порядкеПрезидиуму Верховного Суда Республики Дагестан пришлось решать вопрос о наличиив действиях Аб, состава преступления: как видно было из протокола обыска, Аб.после соответствующего предложения сотрудника милиции А. добровольно выдалавтомат, пистолет и патроны. Работник милиции А. в суде пояснил, что оношибочно внес сведения о добровольной выдаче Аб. оружия и боеприпасов. Такимобразом, потребовалось установление условий формирования доказательства: каковопыт работы А. в органах милиции, проводил ли он раньше обыски, знаком ли с примечаниемк ст. 222 УК РФ. Установление этих фактов – обычно не относящихся кобстоятельствам, подлежащим доказыванию по ст. 222 УК РФ, – позволилооценить достоверность протокола обыска и вынести надзорной инстанции постановлениео прекращении уголовного дела за отсутствием состава преступления[48].Правило относимое, сформулированное в ч. 1 ст. 74 УПК РФ, считаемтеоретически обоснованным и не нуждающимся в корректировке.
Что же касается вопроса допустимости, томожно сказать, что неоднократно обсуждались в научной литературе и не случайнопо-прежнему привлекают внимание ученых и практиков[49].Оценка допустимости доказательства и исключение недопустимых доказательств изсудебного разбирательства является одним из ключевых и наиболее сложныхвопросов доказывания. Установление судом допустимости доказательства – этоисследование доказательства с точки зрения способа получения и фиксации поустановленным законом правилам.
Как указывает Е.А. Доля, «в ходеоценки как ступени, завершающей процесс познания по уголовному делу,исследуются только содержание доказательств, связи и соотношение между ними,устанавливаемые с их помощью обстоятельства дела. Смешение мыслительногопроцесса, организующего эмпирическое познание при собирании, проверкедоказательств, и мыслительного процесса как ступени, соответствующейлогическому уровню познания, имеющему место на заключительном этапедоказывания, ведет к тому, что определение допустимости доказательстввключается в не в этап проверки, а в этап оценки. Допустимость доказательствустанавливается при их собирании и проверке»[50].
С таким подходом сложно согласиться,поскольку проверка осуществляется на эмпирическом уровне познания, которомусвойственны такие методы, как наблюдение, описание, измерение, эксперимент.Однако для установления допустимости доказательства субъект должен иметь в сознанииопределенную идеальную модель доказательства данного вида, сформировавшуюся наоснове знания субъекта о разрешенных законом способах получения доказательства,его фиксации.
Сравнивать имеющееся в деле доказательствос идеальной моделью невозможно, операцию можно проводить только с отражениемдоказательства в сознании субъекта, т.е. с другой моделью, основанной нареальном доказательстве, и полученной методом формализации. А это уже методтеоретического (рационального) познания, не свойственный проверке.
В ходе проверки допустимость доказательствне устанавливается, поскольку проверка направлена на установление источниковдоказательств и их сопоставление с имеющимися для выявления противоречивостиили непротиворечивости; выработки направлений дальнейшего поиска доказательстви способов доказывания, способов дальнейшей оценки имеющихся доказательств.
Недопустимыми доказательствами (ст. 75УПК РФ) являются сведения, полученные с нарушением УПК. Обсуждение и анализсудебной практики позволил Пленуму Верховного Суда РФ определить основныеусловия допустимости доказательств:
— получение доказательств надлежащимсубъектом;
— получение их из надлежащего, указанногов законе источника (ч. 2 ст. 74 УПК);
— получение сведений путем надлежащихпроцессуальных действий, предусмотренных законом для этой цели;
— соблюдение установленного процессуальнымзаконом порядка получения доказательств;
— надлежащее процессуальное оформлениедоказательства.
Представляется, что текст ст. 75 УПКне нуждается в конкретизации: судебная практика постоянно изменяется, возникаютновые ситуации и самые непредсказуемые ошибки при их разрешении. Поэтому нормао недопустимости и должна быть максимально общей; при необходимости ВерховныйСуд обратит внимание судов на новые явления в практике и предложитединообразный порядок их разрешения.
Убеждение в допустимости илинедопустимости доказательства формируется путем мысленного исследованиядоказательства со стороны источника и оформления при наличии жестких правовыхкритериев. Анализируя процесс формирования внутреннего убеждения, Г.М. Резникприходит к выводу о невозможности оценки в рамках внутреннего убеждениявопросов допустимости доказательств, поскольку допустимость – вопросисключительно соответствия способов получения и оформления доказательствпредписаниям закона[51].
Действительно, оценка допустимостипроводится путем осуществления следующих мыслительных операций:
1) установление вида доказательства иизвлечение из опыта субъекта идеальной модели способа его получения: субъектполучения доказательства, способы, которыми оно может быть получено, порядокполучения доказательства, его источник и процессуальное оформление;
2) с применением методов анализа, синтеза,аналогии судья производит:
установление правомочности должностноголица, оформившего данное доказательство;
выявление источника доказательств (откудаполучено данное доказательство);
установление способа получениядоказательства (наличие
такого способа в законе);
установление соответствия процедурыполучения доказательства требованиям УПК РФ (соответствие следственного илииного процессуального действия требованиям, предъявляемым к его проведению);
установление надлежащего процессуальногооформления доказательства (нет ли нарушений при его процессуальном оформлении).
Установление правомочности лица,производившего процессуально значимое действие, как правило, не вызывает сложностейни в теории, ни в правоприменительной практике. Так, оценивая с этих позицийдопустимость собранных следствием доказательств, судье необходимо убедиться вотсутствии родственных связей лица, осуществляющего доказывание в досудебныхстадиях, с кем-либо из участников.
Для выявления источника доказательствнеобходимо произвести его анализ, установив, из каких именно предметов и явленийобъективного мира он черпает свое начало. Для решения вопроса о допустимостидоказательства с точки зрения его источника необходимо оценить:
— определенность носителя информации(такая проблема возникла при оценке доказательства – поддельной справки оразмере среднего заработка: ни следствие, ни суд точно не выяснили, кем именнои когда она была изготовлена; тем не менее, справка была положена в основуобвинительного приговора; по причине неопределенности сведений о носителе информациидело направлено на новое рассмотрение);
— указанный в уголовно-процессуальномзаконе особый правовой статус лица-носителя определенной законом информации(так, судом признан недопустимым допрос в качестве свидетеля адвоката обобстоятельствах дела, ставших ему известными в связи с выполнением обязанностейзащитника[52]);
— социальный статус лица, выражающийся вблизких родственных отношениях с подозреваемым, обвиняемым (судья постановилисключить из разбирательства дела в суде присяжных показания В. на томосновании, что ей не разъяснялось право не свидетельствовать против мужа, болеетого, она была предупреждена об уголовной ответственности по ст. ст. 307–308УК РФ[53]).
Установление способа получениядоказательства и соответствия этого способа закону производится путемизвлечения существенных характеристик процесса получения доказательства исопоставления ему существующих в сознании судьи существенных характеристикодного из названных в законе способов. На практике этот процесс вызываетопределенные сложности, связанные, прежде всего, с редакцией ст. 75 УПК.До сих пор нет единого мнения, можно ли признавать недопустимыми доказательства,полученные в результате осуществления ОРД. Так, сотрудник УБОП проводил опросподозреваемого X. с применением аудиозаписи на основании ст. 6 ФЗ «Обоперативно-розыскной деятельности». В ходе беседы X. подробно изложил, какиеименно эпизоды были совершены, кто какую роль выполнял при их совершении.Аудиокассета выемкой получена у оперативного сотрудника, признана вещественнымдоказательством и приобщена к материалам дела, положена в основу обвинительногоприговора[54].
Позиция Верховного Суда по этому вопросувыражена в ряде постановлений и определений по конкретным делам и сводится кутверждению, что при оценке материалов, полученных при проведенииоперативно-следственных мероприятий, суду надлежит руководствоваться не толькоУПК, но и положениями ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности»[55].Таким образом, при оценке доказательства как допустимого или недопустимогосудье необходимо обращаться не только к УПК РФ, но и к Закону «Обоперативно-розыскной деятельности», поскольку они содержат качественно разныетребования, то, что допустимо с точки зрения Закона об ОРД, может противоречитьУПК[56]. Факт необходимостиобращения к иным законам, а не только к УПК, должен быть отражен в тексте ст. 75УПК РФ.
Для оценки изложенных выше трехсоставляющих свойства допустимости доказательств закон действительно оставляетнемного простора для внутреннего судейского убеждения, поскольку содержитдостаточно четкие ориентиры законности либо незаконности деятельности и еерезультата. Иначе происходит оценка в двух последних случаях.
Установление соответствия процедурыполучения доказательства требованиям закона производится путем сопоставленияоснованной на законе и опыте судьи идеальной модели проведения того или иногоследственного действия с идеализированной моделью реально проведенного.Установление надлежащего процессуального оформления доказательства осуществляетсяпутем сопоставления основных реквизитов процессуальных актов, вводящихдоказательство в уголовный процесс, с требуемыми законом.
Если полученное доказательство несоответствует одному из трех первых критериев, можно говорить, чтопроцессуальной формы сведений просто не существует, а потому они не являютсядоказательствами. Если же нарушено одно из двух последних требований (порядокпроведения следственного действий и процедура оформления доказательства), топроцессуальная форма в принципе существует, хотя и с определенными нарушениями.
В тексте УПК ничего не сказано о характеренарушений закона при оценке недопустимости доказательств, и этот вопрос продолжаетволновать многих практических работников. В. Зажицкому, например, «весьмапродуктивным» представляется «мнение о правомерности учитывать характердопущенного нарушения формальных требований закона и оценивать его объективноевлияние на достоверность доказательства»[57].
Такой подход в теории уголовного процессане является новым. Еще Я.О. Мотовиловкер, М.Л. Якуб и др.считали, что недопустимыми необходимо признавать только те доказательства, которыеполучены с существенным нарушением закона[58].
Возражая сторонникам дифференцированногоподхода к допустимости, В.М. Савицкий писал, что путь «классификации всехвозможных нарушений на существенные и не очень… может косвенно благословить натак называемые незначительные нарушения закона, создать беспрецедентнуюиерархию обязательности процессуальных норм»[59]. Ни КонституцияРФ, ни УПК не содержат термина «существенные нарушения», что дает возможностьсделать вывод о недопустимости доказательств, полученных с любыми нарушениями.
Однако Верховный Суд в ПостановленииПленума от 5 марта 2004 г. обратил внимание нижестоящих судов нанеобходимость при решении вопроса о недопустимости доказательства «выяснить, вчем конкретно выразилось допущенное нарушение»[60], не допускаяисключения доказательств по формальным основаниям.
Так, на заседании Пленума, принявшегоуказанное Постановление, приводился пример, когда в ходе предварительного слушанияпо делу было установлено, что протокол следственного действия отвечалтребованиям ст. 166 УПК РФ, однако отсутствовала подпись одного изпонятых. Было высказано мнение, что если отсутствие подписи понятогообъясняется причинами, не связанными с проведением данного следственногодействия и это лицо подтвердит в судебном заседании свое участие в следственномдействии, правильность изложенных в протоколе сведений, то доказательстводопустимо[61].
Видимо, следует согласиться с Н.М. Кипнисом[62]в том, что институт недопустимости введен в целях обеспечения достоверностисобранных доказательств и соблюдения прав личности. В связи с отсутствиемпроцессуальной формы при несоответствии доказательства первым трем критериямдопустимости (субъект получения, источник получения и способ получения),законодатель признает неустранимо недостоверными и полученными с нарушениемправ личности. В случае несоответствия доказательства двум последним требованиям(нарушение процедуры и процессуального оформления) – за исключением ч. 2ст. 75 УПК РФ ввиду важности нарушенных прав – судье необходимо установить,как сказались эти нарушения на достоверности и правах участников.
Данный подход воспринят практикой.Согласно правовой позиции Конституционного Суда «в случае выявления допущенныхорганами дознания или предварительного следствия процессуальных нарушений судвправе, самостоятельно и независимо осуществляя правосудие, принимать всоответствии с уголовно-процессуальным законом меры по их устранению с цельювосстановления нарушенных прав участников уголовного судопроизводства исоздания условий для всестороннего и объективного рассмотрения дела по существу.
То есть, сегодня речь фактически идет не оделении нарушений на существенные и несущественные, а восполнимости илиневосполнимое в судебном заседании допущенных при получении доказательстванарушений с соблюдением прав участников. В случае если допущенные нарушенияустранены в ходе судебного заседания, УПК позволяет восстановитьдоказательства, ранее признанные не имеющими юридической силы (ч. 7 ст. 235УПК РФ). Это позволяет указать на то, что в оценке допустимости доказательствопределенную роль играет внутреннее убеждение – когда возникает необходимостьоценить возможность устранения в ходе судебного заседания допущенных ранеенарушений при собирании и представлении доказательств.
Таким образом, оценка по внутреннемуубеждению входит в решение вопроса о допустимости в той части, в которой нарушенияпроцедуры получения доказательства исследуются и оцениваются с точки зрения ихвоздействия на права и законные интересы лиц; внутреннее убеждение здесь такженеобходимо рассматривать как убежденность (уверенность) судьи в возможностивосполнения недопустимого доказательства.2.1.2 Оценка достоверности и достаточности совокупности доказательств
Интерес к вопросу достоверностидоказательств стал проявляться в России в связи с Судебной реформой 1864 года,законодательно закрепившей свободную оценку доказательств по внутреннемуубеждению. Так, Л.Е. Владимиров понимает под достоверностью «такоестечение вероятностей, вытекающих из представленных на суде доказательств,которое способно привести судью к внутреннему убеждению в том, что прошлое событие,составляющее предмет исследования, имело место в действительности». Нааналогичных позициях стоял А.Ф. Кони, утверждавший, что «достоверностьвырабатывается из правдоподобности»[63]. В то времяопределение достоверности через вероятность было весьма распространено.
Вместе с тем, достоверность – не болеевысокая степень вероятности, а строго однозначная категория, не допускающаястепеней, «разница между вероятностью и достоверностью не количественная, акачественная». Вероятность представляет собой характеристику обоснованного, ноне доказанного знания, в то время как достоверность подразумевает еще и доказанность.В советской и российской научной литературе существует несколько подходов копределению понятия «достоверность»[64].
В целом, можно согласиться с пониманиемдостоверности как обоснованного знания, не вызывающего сомнений (достойноговеры) и не противоречащего объективной реальности. Вместе с тем необходимоотграничить достоверность как свойство доказательства и достоверность как характеристикувыводов по уголовному делу. Достоверность как свойство доказательства – этоспособность содержания доказательства соответствовать установленным фактическимобстоятельствам дела. Достоверность вывода – выводное знание о факте(преступлении), которое содержит в себе достаточность доказательств(совокупность доказательств, а именно определенную совокупность допустимых,относимых, достоверных сведений об обстоятельствах дела).
Механизм оценки достоверностидоказательства судьей представляет собой ряд мыслительных операций, нередкосопровождаемых процессуальными действиями, и может быть представлен следующимобразом.
1. Производится идеализациядоказательства, его анализ с целью установления источника, из которого полученысведения. Механизм здесь точно такой же, как и при установлении источника дляоценки допустимости доказательства. Недостатки доказательства, связанные с егоисточником, влекут признание доказательства недопустимым.
2. Изучается содержание сведений:внутренняя последовательность и непротиворечивость, наличие неточностей,пробелов и т.д.; на основании анализа доказательства выделяются существенныеэлементы, образующие его содержание. Для оценки содержания сведений важнейшуюроль играет требование непосредственности и устности (ст. 240 УПК). Судья,имеющий возможность непосредственно воспринимать показания, может прийти квыводу об их достоверности или недостоверности на основании поведениясвидетеля, потерпевшего, подсудимого и др., на основании сведений о личности,ее профессионализме, условиях, в которых формировалось то или иноедоказательство. Например, для оценки заключения эксперта необходим учет егоквалификации, а также сведений о том, какие именно материалы и объектыисследования ему предоставлены, достаточно ли их то для составления заключения[65].
Формирование внутреннего судейского убежденияотносительно достоверности того или иного доказательства основывается нажизненном и профессиональном опыте судьи, его здравом смысле, определенныхобщеупотребимых предположениях[66]. Так, водном из судебных заседаний свидетель показала, что в день совершенияпреступления все время находилась вместе с подсудимым. Усомнившись вспособности свидетельницы вспомнить с такой достоверностью самый обычный день,имевший место полгода назад, судья уточнил у свидетеля, что она делала в день,предшествующий преступлению, встречалась ли с подсудимым; сколько раз онавстречалась с ним после дня совершения преступления. На эти вопросы свидетельответить не смогла, и суд обоснованно подверг ее показания сомнению. Вместе стем, свойство достоверности для доказательства не является необходимым: утратасведениями свойства достоверности не означает утраты ими доказательственногозначения. Недопустимые, равно как и неотносимые доказательства не подлежатболее оценке, не могут быть положены в основу приговора; недостоверныедоказательства в приговоре все равно указываются – вместе с причинами, покоторым суд не счел возможным им доверять.
3. Судья сопоставляет полученнуюинформацию с информацией, полученной из других доказательств, или, говорясловами П.А. Лупинской, «вывод о достоверности или недостоверностиконкретного доказательства достигается путем сопоставления его с другимидоказательствами по делу»[67].
В научной литературе справедливоотмечается, что «в судебном доказывании, как известно, всякое знание обычновыступает на первых порах как вероятное, проблематичное»[68].Накопление доказательств продолжается до тех пор, пока вероятность неповышается до высокой степени. Однако, как верно отмечает И.Я. Фойницкий,простое «нарастание догадок и предположений ничего не прибавляет, и вместоубеждения остается лишь догадка»[69].
Вероятность переходит в достоверностьблагодаря накоплению не просто доказательств, а доказательств взаимосвязанных,подтверждающих, по возможности, разные проявления исследуемого факта. И в определенныймомент эта «несчитанная» вероятность, которая не подвергается формализации, длясудьи становится убедительной, достойной веры, достоверной.
Говорить о достоверности доказательстваможно только тогда, когда его содержание позволяет присоединять все новые иновые доказательства и суждения, причем наша уверенность в достоверностидоказываемого тезиса с каждой ступенью все более и более крепнет,первоначальная его проблематичность переходит в высокую степень вероятности, и,наконец, в Достоверность – содержательную, а не формальную, как в двузначнойлогике.
Так, обвиняемый в нарушении правилдорожного движения, повлекшем по неосторожности причинение смерти двум лицам,Гурьев ни на предварительном следствии, ни в суде виновным себя не признал.Существенные элементы его показаний: 1) управляемый им «Урал» двигался поглавной дороге, следовательно, пропускать на перекрестке выезжающих совторостепенной он по Правилам дорожного движения не обязан; 2) предотвратитьстолкновение путем торможения было невозможно, поскольку мотороллерпотерпевшего врезался в среднюю часть «Урала».
Оценивая достоверность таких показанийГурьева, необходимо обратиться к протоколу осмотра места происшествия. Из неговидно, что ДТП произошло на перекрестке асфальтированной и грунтовой дорог, приотсутствии других знаков это говорит о приоритете автомобилей, двигающихся поасфальтированной дороге.
Иных знаков не было, автомобиль Гурьевадвигался по асфальтированной дороге. Как видно из протокола осмотра автомобиля,на среднем колесе автокрана имеется краска оранжевого цвета от мотороллера. Свидетель К.– следователь, выезжавший на место происшествия, также показал, что в данной ситуацииводитель мотороллера И. должен был уступить дорогу автокрану «Урал»,управляемому Гурьевым по главной дороге. При таких обстоятельствах показанияГурьева можно считать достоверными. То, что эти доказательства не былинадлежащим образом оценены судом первой инстанции при постановлении приговора,повлекло его отмену.
Итак, по внутреннему убеждению с точкизрения достоверности оцениваются источники сведений, их свойства(заинтересованность или незаинтересованность свидетеля, состояние его слуха илизрения, квалификация эксперта и т.п.); оцениваются способ и обстоятельстваполучения источником этой информации. Вывод о достоверности или недостоверностиконкретного доказательства достигается путем сопоставления его с другимидоказательствами по делу, поэтому только оценка доказательств в их совокупностиможет привести к правильному выводу.
Закон не раскрывает понятия достаточности,хотя во многих случаях требует от судьи, прокурора, следователя, дознавателяустановления достаточных доказательств, достаточных данных или достаточныхоснований (ст. ст. 11, 88, 97, 115, НО, 154, 171, 182, 184–186, 215, 348УПК РФ). Достаточность доказательств определяется двумя показателями:во-первых, тем, дают ли они в своей совокупности возможность установить тефактические обстоятельства дела, которые для данного решения необходимы,составляют его фактическое основание; во-вторых, тем, дают ли они возможностьдля вывода об этих фактических основаниях на том уровне знания о них, которыйпредусмотрен законом.
УПК различает достаточность совокупностидоказательств или сведений в зависимости от вида принимаемого решения и стадии,на которой оно принимается. Так, применительно к решению вопроса об избрании мерыпресечения в виде залога, заключения под стражу или домашнего ареста судьяоценивает достаточность сведений для предположения о том, что подозреваемый(обвиняемый) совершит одно или несколько действий, предусмотренных ст. 97УПК. Достаточность доказательств для итогового решения по уголовному делу, такимобразом, оценивается в зависимости от того: а) приводят ли они к убеждению вдоказанности фактических обстоятельств на уровне достоверного знания, т.е. этосоответствие собранных доказательств пределам доказывания, т.е. такойсовокупности собранных доказательств, которая приводит к убеждению в реальном существованиифактов и обстоятельств, образующих предмет доказывания; б) способна ли ихсовокупность опровергнуть презумпцию невиновности обвиняемого (подсудимого).Гносеологическая природа знаний, получаемых на основании достаточныхдоказательств в зависимости от содержания принимаемого решения, подробно раскрытав работе П.А. Лупинской[70].
Ситуации, когда закон прямо предписывает,какой именно минимум доказательств необходим для установления тех или иныхфактов (например, для установления причин смерти – ст. 196 УПК) – скорее,исключение, чем правило. А. Пиюк верно отмечает, что «проверка и оценка…доказательств – субъективная деятельность. Тех доказательств, что вполне достаточнодля одного состава суда, может оказаться мало для другого…»[71].В литературе предлагались жесткие критерии достаточности, в том числе иколичественные, не приемлемые в практической деятельности. В каждом случаеоценки доказательств субъекты имеют дело не с массой однородных явлений, а суникальным, неповторимым в своем роде событием, конкретные признаки которого,отразившись в доказательствах, также образуют индивидуальный комплекс,уникальный для каждого дела и для каждого суда.
Вопрос определения достаточностисовокупности собранных доказательств вызывает в практике наибольшиезатруднения. За 2007 – первую половину 2008 года отдельно взятым судом – Ростовскойобластным судом Ростовской области – более 8% всех пересмотренных вкассационном порядке приговоров отменено в связи с тем, что судом первойинстанции не учтены обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводысуда, или не установлены обстоятельства, входящие в предмет доказывания, иначеговоря, совокупность обосновывающих приговор доказательств не обладаласвойством достаточности.
Эти цифры не могут служить основанием дляглобальных выводов, однако позволяют говорить о существовании определенныхобщих закономерностей, критериев, условий достаточности совокупностидоказательств. Как показывает анализ практики, к числу таких условий можноотнести нижеследующие.
Во-первых, необходимая для данного составаконкретизация обстоятельств, входящих в предмет доказывания. Так, отмененприговор Иркутского областного суда в отношении Кузьминых, осужденного заизнасилование малолетних Б. и К. В приговоре суд первой инстанции призналКузьминых виновным в изнасиловании Б. летом 2005 года во время отдыха на берегуозера Байкал. Однако такого рода формулировка не позволяет сделать вывод,изнасилована ли она в период до достижения 14 лет, поскольку ее день рожденияприходится на летний период[72].
Во-вторых, оценка всех доказательств,отражающих обстоятельства, входящие в предмет доказывания. Так, Судебная коллегияпо уголовным делам Верховного Суда отменила оправдательный приговор по делу П.,Ш., Л и Пр. в связи с тем, что приговор суда первой инстанции «не содержитникаких выводов относительного того, вправе ли члены бригады хирургов МК ЦОДпроводить какие-либо манипуляции с потенциальным донором до констатации биологическойсмерти, а если вправе, то, в каком объеме и на основании какого нормативногоакта»[73].
Наконец, в-третьих, невозможность иноговывода из совокупности имеющихся доказательств. Так, судом установлено, чтосмерть потерпевшего наступила не позднее 5 час. 20 мин. В подтверждениевыводов о виновности Кидярова суд сослался на заключение судебно-медицинскогоэксперта А., согласно которому телесные повреждения образовались в период неболее 1 часа до наступления смерти. Однако данный вывод противоречит другомудоказательству – заключению судебно-медицинского эксперта З. о том, чтодавность причинения повреждений находится в пределах 3 – 4 часов до моментанаступления смерти. Из такой совокупности не следует однозначного вывода о причиненииповреждений Кидяровым, избившим потерпевшего за два часа до наступления смерти.Указанные телесные повреждения могли быть причинены потерпевшему в другой временнойпромежуток и, возможно, другим лицом[74].
Таким образом, как в процессе доказываниявырабатывается собственный взгляд судьи на свойства доказательств, т.е. по законамобщелогического и рационального познания формируется его внутреннее убеждение.Оценка по внутреннему убеждению относимое доказательства предполагает исследованиедвух взаимосвязанных моментов: входил ли факт, для установления которогоиспользуется данное доказательство, в предмет доказывания; способно ли доказательствоэтот факт установить.
Допустимость доказательств отражает ихформальную сторону, что дает некоторым авторам (Г.М. Резник, Е.А. Доля)основание утверждать, что допустимость не оценивается по внутреннему убеждению.Это, однако, не совсем так. Получение доказательства уполномоченным на тозаконом лицом и предусмотренным законом способом действительно оцениваютсясудом на основании знания закона и убежденности в следовании ему. Однако в тойчасти, в которой нарушения процедуры получения доказательства исследуются сточки зрения их воздействия на права и законные интересы лиц и возможности восполнениянарушения, значима роль внутреннего судейского убеждения.
С точки зрения достоверности повнутреннему убеждению оцениваются: источники сведений и свойства этихисточников; способ и обстоятельства получения источником этой информации;наличие противоречий с другими доказательствами. Для оценки по своемувнутреннему убеждению достаточности доказательств судья изначально должен четкоустановить конкретность предмета доказывания, удостовериться в том, что все входящиев предмет доказывания обстоятельства подтверждаются собраннымидоказательствами, из собранных доказательств возможен только один достоверныйвывод.
В ходе оценки доказательств и установленияфактических обстоятельств дела на внутреннее убеждение судьи может воздействоватьцелый комплекс явлений, облегчающий или затрудняющий его работу, способствующийверному или искаженному отражению фактов в его сознании.2.2 Внешние (объективные) и субъективныефакторы, воздействующие на внутреннее судейское убеждение
Внутреннее убеждение не формируется толькопутем последовательного применения методов формально-логического и диалектическогопознания: как и на любую мыслительную деятельность, на него существенноевлияние оказывает целый ряд факторов, как внутренних (субъективных), так ивнешних (объективных). Рассмотрим некоторые из них более подробно.
1. Уголовно-процессуальноезаконодательство. Правовое регулирование в формировании внутреннего судейскогоубеждения достигается, в частности, установлением структуры и полномочий суда,указанием принципов, целей и назначения всей его деятельности. Знание судьяминормативных предписаний и убеждение в следовании им воздействуют наформирование внутреннего судейского убеждения. В целом, можно сказать, чтоустановки государства, выраженные в нормативных предписаниях, определяют цель,основу, пределы формирования внутреннего убеждения в уголовном процессе и формыего выражения в решениях.
Вопрос о цели уголовно-процессуальногодоказывания лежит за пределами данного исследования и достаточно глубоко изученв научной литературе. В рамках настоящего исследования необходимо уделитьвнимание некоторым аспектам проблемы цели доказывания, ибо, как подчеркивал М.А. Чельцов-Бебутов,«от решения этого вопроса зависят не только формы судопроизводства, но иорганизация судов, а также способы собирания и рассмотрения доказательств»[75].И хотя, как верно отмечает Ю.К. Орлов, «уголовный процесс не сводитсяцеликом к доказыванию»[76], цельдоказывания неразрывно связана с назначением всего уголовного судопроизводства;от нее зависит и организация суда, и разделение процессуальных функций, иправила оценки доказательств.
Как показывает проведенное исследование, усудей нет единого мнения по поводу того, для чего они оценивают доказательства,что именно выражает их убеждение, какая цель считается достигнутой, если ихубеждение сформировалось в результате соблюдения установленных законом правил.Голоса судей разделились: 48,5% опрошенных считают целью доказывания установлениеистины, 47,6% – установление доказанной достоверности (остальные 3,9% дали свойвариант ответа: установление виновности лица и события преступления илиустановление обстоятельств, входящих в предмет доказывания – по 1,0%).
Четкой корреляции стажу опрошенных невыявлено, однако среди судей с максимальным стажем работы (более 20 лет) втроебольше опрошенных считают целью доказывания истину (75% против 25%). Это во многомобъясняется тем, что значительная часть судейского корпуса сформировалась впериод действия УПК РСФСР, содержавшего указание на обязательное установление истиныпо каждому уголовному делу. И.Б. Михайловская рассматривает две основныхконцепции уголовного судопроизводства. В основе УПК РСФСР лежала концепция,обозначаемая как «контроль над преступностью» и усматривающая цель всего уголовногопроцесса в привлечении к ответственности каждого, кто совершил преступление,для чего требовалось установление истины.
В основу УПК РФ положена другая концепцияуголовного судопроизводства – концепция «должной правовой процедуры»,подразумевающая соблюдение формы, прав и законных интересов участниковпроцесса; вопрос об истине отходит на второй план. В УПК РФ на пути познаниясуд встречает многочисленные специально созданные препятствия: принципсостязательности; отсутствие принципа полноты, всесторонности и объективности;право обвиняемого на молчание (п. 3 ч. 4 ст. 47), право несвидетельствовать против себя и родственников и др. Означает ли это, что истинав принципе не познаваема, к ней не надо стремиться?
В науке под истиной, как правило, понимаетсясоответствие знаний действительности. Однако легче указать на необходимостьустановления истины по уголовным делам, чем объяснить, должна ли истина в уголовномпроцессе отражать все факты, имеющие место в объективной действительности, илиона содержит только те сведения, которые облечены в процессуальную форму? Наэтой основе в советской литературе возникло два основных подхода – о формальном(юридическом) и материальном характере истины.
Как подчеркивал еще Н.Н. Розин,стремление суда к истине встречает преграды, а потому необходимо заменитьпринцип истины, «приближаясь к характеру состязательного процесса, принципомдоказанности обвинения». Полагаем, что суд, равно как и другие оценивающиедоказательства субъекты, должен стремиться к установлению истины, – иначе любуюсудебную ошибку можно оправдать – учитывая при этом требования закона,нравственности, справедливости, уважая права человека, т.е. полностью всоответствии с концепцией «должной правовой процедуры». Стремление кустановлению истины не означает установления ее любой ценой. Назначениеуголовного судопроизводства достигается при достоверном установлениинеобходимых для принятия решения обстоятельств; при этом достоверность намирассматривается как знание о факте (преступлении), которое содержит в себедостаточность доказательств (совокупность доказательств, а именно определеннуюсовокупность допустимых, относимых, достоверных сведений о фактах). Такуюсовокупность доказательств в науке и называют формальной (юридической) истиной.
Анализ деятельности судейского корпусапоказывает ориентированность судей на установление истины и помимопроцессуальной формы, что сказывается на внутреннем убеждении судей. Вчастности, столкнувшись с ситуацией, когда в материалах дела имеютсядоказательства, свидетельствующие о виновности подсудимого, но полученные с нарушениемуголовно-процессуального закона, судьи далеко не всегда признают ихнедопустимыми и не исключают эти доказательства из оснований формированиясвоего внутреннего убеждения. Так, 9,7% опрошенных нами судей честно признали,что их убеждение в виновности лица при условии недостаточности доказательствформировалось и на недопустимых доказательствах, а еще 8,7% судей приходили ктакому убеждению на основании процессуально не закрепленной информации. Приэтом 93,3% всех судей, давших такие ответы, указали, что никогда не принималирешение, не соответствующее их внутреннему убеждению, т.е. признают, что ихубеждение основывалось и на недопустимых доказательствах, т.е. формировалосьвопреки требованиям закона.
Чем объяснить такое убеждение судей?Видимо, осознанием себя в качестве государственного органа, склонного веритьдругому государственному органу – прокуратуре; неспособностью фактическиисходить из презумпции невиновности. Преодолеть эти негативные явления способнынаука и образование, закладывающие основы истинных знаний и умений, которые, пометкому выражению П.А. Лупинской, «обеспечивают путь к законным,обоснованным, справедливым решениям»[77].
На формировании внутреннего судейскогоубеждения при судебном рассмотрении дела сказывается и тот факт, что по УПК РФна суд возложены достаточно обширные полномочия в досудебном производстве.Только на основании судебного решения в досудебном производстве возможноизбрание отдельных мер пресечения: залога, заключения под стражу, домашнегоареста и продление срока их применения (ст. 29 УПК РФ). Пленум ВерховногоСуда подчеркивает недопустимость обсуждения в ходе оценки достаточных основанийизбрания меры пресечения в виде заключения под стражу вопроса о виновности лицав инкриминируемом ему деянии[78]; иноеозначало бы нарушение принципа презумпции невиновности. При проведениианкетирования мы умышленно сформулировали вопрос так, чтобы он не напоминалсудьям ни о правовой позиции Конституционного Суда РФ о недопустимости вдосудебных стадиях предрешать вопросы, которые станут впоследствии предметомсудебного разбирательства[79], ни обуказаниях Пленума Верховного Суда РФ по этому вопросу.
Мы спрашивали судей, имеет ли значениепрезумпция невиновности при решении в досудебных стадиях вопроса о разрешениипроизводства отдельных следственных действий или избрании меры пресечения ввиде заключения под стражу (домашнего ареста). В случае, если суд действительноне входит в обсуждение вопроса о доказанности виновности, ответ на поставленныйнами вопрос должен быть отрицательным. 43,7% опрошенных ответили положительно,давая при этом комментарии: «недопустимо заключать под стражу непричастныхлиц», «прокурор должен доказать и участие лица в совершении преступления, иначевсе эти меры применяются незаконно», «этот вопрос бесспорен применительно кмерам пресечения, но неоднозначен при разрешении производства следственныхдействий» и др.
Участие судьи в досудебном производстве поуголовному делу не является основанием его отвода в дальнейшем. В результате входе оценки доказательств на стадии судебного разбирательства появляетсядополнительный фактор воздействия на формирование внутреннего убеждения,нередко порождающего несправедливое предубеждение: судье непросто признать, чтоон ошибся, избирая меру пресечения, и постановить оправдательный приговор.
Возложение полномочий по судебномуконтролю за досудебным производством на тех же судей, которые впоследствиирассматривают дело по существу, как известно, было вынужденной мерой(недостаточное количество судей на момент принятия УПК РФ); эта проблематребует дальнейшего изучения, осмысления и, видимо, изменения текстадействующего закона с тем, чтобы исключить решение вопросов досудебного исудебного производства одним и тем же судьей.
Еще одним фактором, влияющим наформирование внутреннего судейского убеждения, является изучение уголовногодела в стадии назначения судебного заседания. Как показал проведенный намиопрос, 96,2% судей изучают дело, поступившее к ним от прокурора в полном объеме(лишь 2,9% опрошенных указали, что знакомятся только с обвинительнымзаключением и теми доказательствами, к которым оно отсылает – это судьи состажем работы 15–20 лет).
Знакомство с письменными материалами деланеизбежно формирует мнение о доказанности фактических обстоятельств дела, влияяна последующее решение вопроса о виновности: 53,4% опрошенных судей на вопрос отом, формируется ли у них убеждение в виновности или невиновности лица на стадииназначения судебного заседания, ответили положительно. Отрицательный ответ наэтот вопрос дали 39,8% опрошенных; число их уменьшается с увеличением стажасудьи: от 50% впервые назначенных судей до 0% среди судей с максимальнымстажем.
Любопытно, что с увеличением стажасудейской работы судьям все сложнее ответить на этот вопрос. Затруднилисьответить: среди впервые назначенных судей – 0%, среди судей со стажем от 4 до 9лет – 2,9%; со стажем 10–15 лет – 9,5%, со стажем 16–20 – 11,1%; со стажемболее 20 лет – 50% всех опрошенных судей с таким стажем. Это можно объяснитьтем, что с увеличением опыта работы снижается уровень саморефлексии – способностисудей к самооценке, к собственному представлению о том, влияет ли на нихизучение дела и проведение предварительного слушания, появляется стереотипдоверия к материалам следствия.
Ниже мы вернемся к формированиювнутреннего судейского убеждения на стадии назначения судебного заседания;однако как бы ни реформировалась эта стадия, при ознакомлении судьи сматериалами дела у него неизбежно формируется вывод о наличии в деледостаточной совокупности относимых, допустимых и достоверных доказательств. Ноосновная задача судьи на данной стадии состоит не в этом, а в ответе на вопросо достаточности собранных доказательств для рассмотрения дела в судебномзаседании. Ни теория, ни практика сегодня не могут дать однозначного ответа,каким образом отграничить оценку достаточности собранных доказательств длярассмотрения дела по существу от оценки собственно доказательств. Возможно,следует вернуться к обсуждению вопроса о возложении назначения дела и егорассмотрения на разных судей.
Еще один вопрос возник в связи свозможностью рассмотрения в первой инстанции дел коллегией из трехпрофессиональных судей (п. 3 ч. 2 ст. 30 УПК РФ). Коллегияиз трех профессиональных судей по сути своей является малой группой, в которойвелика вероятность принятия решения одним – лидером, с последующим воздействиемэтого лидера на других членов группы для поддержки принятого им решения, т.е. решение,может фактически приниматься «активным меньшинством» и сама сущностьколлегиальности утрачивается. Фактор коллегиальности особенно ярко проявляется,когда судьи, удалившись в совещательную комнату, обсуждают обстоятельства дела,основываясь на сформировавшемся у каждого из них внутреннем убеждении, иприходят к общим выводам. В этом смысле внутреннее убеждение каждого из судейстановится фактором, воздействующим на формирование убеждения его коллег, аитоговые выводы отражают не только результаты оценки доказательств конкретнымсудьей, но и определенную оценку ими самого процесса поиска общего решения.Однако к общим выводам коллегия приходит не всегда: воздействующие навнутреннее убеждение факторы у каждого судьи проявляются по-разному.
В коллегиальном рассмотрении участвовали38,8% опрошенных нами судей (преимущественно это судьи областного суда). Им мыпредложили назвать вопросы, по которым они не были согласны с остальными судьямипри коллегиальном принятии решения. Чаще всего разногласия возникают по вопросуо доказанности обстоятельств дела – 18,4% опрошенных; затем – по вопросу овиновности подсудимого и о мере наказания – по 17,5%. Только 8,7% опрошенныхникогда не имели разногласий с коллегами.
Однако на вопрос, как они поступали вслучае несогласия с мнением других судей при коллегиальном рассмотрении дела,16,5% опрошенных (или 54,8% судей, не согласных с решением остальных судей вколлегии) изменяли свое мнение и соглашались с большинством: из уважения ксудьям, придерживающимся другого мнения (8,7%) и из уважения к председательствующемув коллегии (7,8%). Таким образом, имея сформировавшееся внутреннее убеждение,судьи не смогли «отстоять» его, не были готовы действовать в соответствии сним, а потому присоединялись к мнению большинства или разделяли подходпредседательствующего. 10,7% опрошенных судей (35,5% судей, не согласных срешением остальных судей в коллегии) отметили вариант «оставались при своеммнении». Однако только 1,9% опрошенных (двое судей с максимальным стажем работы)ответили, что им «доводилось писать особое мнение». Такой результат, в целом,свидетельствует о том, что судьи, как правило, принимают вывод, даже не будучис ним согласны и убеждены в его правильности, полагаясь на мнение большинства.
Коллегиальное рассмотрение дел по первойинстанции в составе трех профессиональных судей мало распространено: в целом поРоссии в 2009 году судами областного звена было рассмотрено коллегиально 123дела (в 2008 г. – 152), районными судами – 885 (в 2008 г. – 947)[80].Несмотря на отмеченные недостатки, у коллегиальных решений есть несомненноедостоинство: здесь ниже риск немотивированности, поскольку до отражения своегоубеждения в решении судьи совещаются, подбирая наиболее удачные формулировки входе живого и непосредственного общения, что невозможно при единоличном рассмотрении.
2. Судебная практика. Под судебнойпрактикой обычно понимаются постановления и определения Конституционного Суда,постановления Пленумов Верховного Суда, обзоры практики и определения(постановления) по конкретным делам. Для нашей работы существенно то, что практика,даже в той части, в которой она официально, не является обязательной кприменению (например, решения вышестоящих судов по конкретным делам), неизбежновоздействует на деятельность судей, а следовательно, и на их внутреннееубеждение.
Заслуживают внимания ответы нашихреспондентов. Говоря о ситуациях, когда решение ими принималось вопрекисформировавшемуся внутреннему убеждению, 28,2% респондентов причиной назвалисложившуюся судебную практику принятия другими судами решений в подобныхситуациях. Так, в 11% исследованных нами уголовных дел в качестве одного издоказательств стороной обвинения предлагалась аудио- или видеозапись опросовподозреваемых (обвиняемых), сделанная без их ведома в рамках осуществленияоперативно-розыскных мероприятий. Включение таких «опросов» в уголовное дело вкачестве доказательств не соответствует буквальному смыслу ст. 74 УПК РФ.Однако на основе ряда постановлений Президиума и определений Судебной КоллегииВерховного Суда РФ[81] сложиласьдостаточно последовательная практика, в соответствии с которой указанныедоказательства признаются обладающими свойством допустимости. Сегодня судья районногосуда, даже будучи убежден в недопустимости подобного доказательства, не вынесетпостановление об исключении доказательства, заведомо зная, что его решениебудет отменено вышестоящим судом (из опасений, что приговор будет отмененвышестоящей инстанцией, решение, не совпадающее с внутренним убеждением,принимали 26,2% опрошенных судей).
Практика и внутреннее убеждение неразрывносвязаны, ибо первая есть не что иное, как обобщенные результаты оценки доказательствс анализом ошибок, допущенных в процессе такой оценки. Влияние судебнойпрактики на формирование внутреннего судейского убеждения – это закономерный иестественный процесс, обусловленный стремлением судебной системы унифицироватьприменение правовых и процессуальных норм, как того требует общеправовойпринцип справедливости и равенства всех перед законом и судом. Роль практикипостоянно возрастает: почти в 30% кассационных определений есть ссылки нарешения Конституционного Суда. В 2006 году только в 3% изученных намикассационных определений встречались ссылки на постановления Пленума ВерховногоСуда РФ; в приговорах они не встречались вообще, В 2009 году формулировки «всоответствии с Постановлением…» встречаются в 11% кассационных определений и в 2%приговоров.
3. Непроцессуальные факторы. К ним мысчитаем необходимым отнести те внешние источники воздействия на внутреннеесудейское убеждение, которые не предусмотрены уголовно-процессуальным закономили законом вообще. В отличие от остальных факторов, непроцессуальные носятлатентный характер и слабо поддаются изучению. Аксиоматично утверждение, чтоутрата судьей независимости повлечет и утрату им возможности принятия решения повнутреннему убеждению. В этой связи требует изучения положение ч. 2 ст. 11Закона РФ от 26 июня 1992 г. №3132–1 «О статусе судей в РоссийскойФедерации». В соответствии с данной нормой судья федерального суда в первый разназначается на должность сроком на три года и лишь по истечении этого срока – бессрочно.
На практике, с учетом положений ст. ст. 5и 6 указанного Закона, это предоставляет широкие возможности председателю соответствующегосуда, поскольку именно от него зависит, будет ли внесено представление оназначении лица на должность судьи. Аналогично выглядит и наделениеполномочиями мирового судьи.
Установление этого «испытательного» срокане вполне понятно: закон не предусматривает упрощенного порядка лишения статусасудьи в этот период, т.е. мотивировать такое решение законодателя целямисвоевременного исключения из рядов судей лиц, не способных к выполнению работысудьи, невозможно.
Представляется, что правило опервоначальном назначении судей на трехлетний срок на практике существенносказывается на формировании и выражении судьей своего внутреннего убеждения,так как ограничивает независимость судей. Так, 7,8% опрошенных судей ответили,что указания руководства (вышестоящего суда) служат основанием для вынесения решениявопреки внутреннему убеждению судьи в виновности лица. Такой ответ дали все 100%впервые назначенных судей.
Другой негативный фактор влияния на судей– это различное внешнее незаконное воздействие на судей: подкуп, просьбы, угрозы.Статистически его невозможно исследовать непосредственно; факты отмены решенийв связи с выявлением таких обстоятельств редки. В то же время в обществе крайнераспространено негативное мнение о судебной системе в целом и о судьях в частности.Согласно опросу, проведенному недавно Фондом «Общественное мнение», россияневдвое чаще оценивают деятельность российских судов и судей отрицательно, чемположительно (46% против 26%). 67% опрошенных считают, что судьи берут взятки,и только 12% – что они честны и неподкупны. Убеждены, что суды часто выносятнесправедливые приговоры, 47% наших граждан, и только 24% считают, что такиеприговоры выносятся редко[82]. Сами судьисчитают такое мнение о себе сильно преувеличенным. Согласно результатампроведенного нами опроса 49,9% судей никогда не сталкивались ни с просьбами, нис угрозами, ни с указаниями руководства при принятии решений; 27,2% опрошенных редкосталкиваются с такими факторами; 23,3% – иногда.
Анализ объективных факторов,воздействующих на формирование внутреннего судейского убеждения, позволяетвыявить ряд недостатков и пробелов как нормативных предписаний, так и правоприменительнойпрактики. Преломление этих факторов в оценке доказательств по уголовным деламможет повлечь искажение, неправильное формирование или невозможность выражениявнутреннего судейского убеждения в принятом по делу решении.
В судебной деятельности важная рольотведена личности судьи, что выражается в требованиях к замещению должности:возраст, образование, стаж работы. На внутреннем убеждении как процессе оценкидоказательств сказывается влияние личности судьи, его политических, моральныхвзглядов, соотношение в его мышлении рационального и эмоционального,
Исключив известный ст. 71 УПК РСФСРтермин «социалистическое правосознание», ст. 17 УПК РФ призывает судью приоценке доказательств по внутреннему убеждению руководствоваться совестью.Требование руководствоваться совестью – одно из важнейших нравственныхориентиров в деятельности судей. Не случайно, принося присягу, судья клянетсячестно и добросовестно исполнять свои обязанности, осуществлять правосудие,подчиняясь только закону, быть беспристрастным и справедливым, как велят долгсудьи и его совесть (ч. 1 ст. 8 Закона «О статусе судей»).
Совесть определяется в философии каквысшая форма самоконтроля личности, предполагающая способность индивидакритически относиться к своим (внутренний аспект) и чужим (внешний аспект)действиям, мнениям в соответствии с моральными установками общества и нравственнымиустремлениями личности. По словам А.Ф. Кони, «то, что называется«судейскою совестью», есть сила, поддерживающая судью и вносящая особый,возвышенный смысл в творимое им дело. Условия ее проявления прекрасноизображены в присяге судей и присяжных заседателей. С ее голосом надосчитаться, под угрозою глубокого душевного разлада с собою»[83].
С внутренней стороны совесть конкретногосудьи служит средством саморефлексии, т.е. позволяет ему оценить самого себя впроцессе и по результатам установления относимости, допустимости, достаточностии достоверности доказательств.
В ходе проведенного нами опроса судейРостовских судов на вопрос «Как, по Вашему мнению, проявляется совесть судьипри оценке доказательств?» лишь 10,7% опрошенных ответили, что его совестьпозволяет им оценить свои действия и поступки в процессе с морально-этическойточки зрения. Эти цифры подтверждают распространенное в литературе утверждениео недостаточной оценке судьями себя, своего поведения по отношению к возложеннымна него обязанностям. 47,6% опрошенных судей указали на то, что совестьпозволяет оценить свойства доказательств с морально-этической точки зрения(преимущественно женщины), 32,0% указали, что совесть позволяет оценитьдействия подсудимого с морально-этической точки зрения (преимущественномужчины),
Однако, руководствуясь совестью, можнооценить соответствие способов получения доказательства требованиям морали;этичность использования в процессе тех или иных сведений; доказанностьнесоответствия того или иного явления социальным нормам.
И все же не все асоциальные, аморальныедеяния противоречат праву. В.С. Нерсесянц справедливо утверждает, чтосовпадение права и морали невозможно, поскольку «означает по сути дела, чтоправо должно быть не правом, а моралью, что содержание закона (позитивногоправа) должно быть не правовым, а моральным»[84]. Поэтомупопытки поставить в качестве критерия при совершении правового действия – оценкидоказательств – сугубо моральную категорию представляются обреченными нанеудачу. Такая оценка не означает, что аморальное (не обязательнопротивоправное!) поведение следователя в ходе следственного действия приведет кпризнанию полученного доказательства недопустимым; что неэтичные сведения будутпризнаны неотносимыми, недостоверными или недостоверными. Предположенияотдельных исследователей о существовании «специальной недопустимости», т.е.недопустимости доказательств, полученных с нарушением нравственных запретов[85],не находят своего подтверждения в тексте УПК РФ.
Уверенность судьи (судей) в виновностилица, без достаточной совокупности относимых, допустимых и достоверныхдоказательств, не дает судье право постановить обвинительный приговор. Именнозакон определяет деятельность судьи по оценке доказательств. Не случайно одиниз судей – с максимальным среди всех опрошенных стажем судейской работы в 26лет – определил совесть как способность соотнести законность сморально-этическими устоями общества, т.е. фактически отождествил ее справосознанием.
Вот почему мы считаем возможнымутверждать, что такой фактор личности, как правосознание (им руководствовалсясудья при оценке доказательств согласно ст. 71 УПК РСФСР) был исключензаконодателем (очевидно, под воздействием критики[86])без достаточных оснований. Впрочем, отсутствие указание на правосознание втексте закона не изменяет его фактическую роль в процессе оценки доказательств,но умаляет его значение в глазах судей.
Правосознание представляет собойсовокупность мысленных и чувственных оценок правовых явлений, правовыхотношений. В современной научной литературе правосознание определяется какчасть (вид) общественного сознания, содержанием которого являются взгляды,убеждения, идеи, которые относятся к праву. Но в структуре правосознаниясуществуют еще чувственные элементы, образующие правовую психологию, поэтомуболее приемлемым представляется утверждение, что правосознание представляетсобой «совокупность господствующих в обществе правовых воззрений, убеждений,идей (правовая идеология), а также правовых чувств, переживании, эмоции(правовая психология)». Судья должен обладать высоким уровнем правосознания иправовой культуры, доджей уметь беспристрастно оценить не только обстоятельствадела, но и свою деятельность по их оценке, должен обладать такими качествами,как честность, последовательность, принципиальность, справедливость; судьядолжен быть уважителен к людям, терпелив, вежлив и тактичен.
Исследуя обстоятельства уголовного дела,формируя внутреннее убеждение, судья воспринимает и переживает всевоспринимаемое. Поскольку чувство сопричастности, сопереживания имманентночеловеческой природе, в процессе оценки велика роль сочувствия к лицу, накоторое пришлись все негативные проявления преступной деятельности – кпотерпевшему. Другой вопрос, влияет ли сочувствие на формирование судейскогоубеждения. Считают, что сочувствие не влияет на их убеждение 46,6% опрошенныхсудей, причем с увеличением стажа увеличивается число судей, давших такойответ:
23,1% всех опрошенных судей, впервыеназначенных на должность,
47,1% всех судей со стажем работы 4–9 лет,
47,1% со стажем 10–15 лет;
52% со стажем 16–20 лет;
100% со стажем более 20 лет.
Такой результат закономерен: с годамисудья утрачивает чувство новизны при оценке доказательств и установлениифактических обстоятельств уголовного дела, притупляется восприятие, снижаетсяроль эмоциональных факторов. Сочувствие не должно становиться препятствием напути правильного формирования внутреннего судейского убеждения. С однойстороны, судья не должен оставаться равнодушным к тому делу, которое онрассматривает, не должен выполнять свои обязанности по инерции, ибо это влечетв конечном итоге безразличие к рассмотрению и разрешению дела и утрату чувстваответственности за результаты своей деятельности. С другой стороны, эмоции самипо себе не могут составлять основание принятия решения, не должны вытеснятьсобой доказательства как предмет внутреннего судейского убеждения.
Отношение к потерпевшему не исчерпываетсятолько сочувствием. Требование непосредственности исследования в судебномзаседании обусловливает то, что судья не только изучает содержание показаний,но и поведение, личность потерпевшего. Способна ли личность потерпевшеговнушать доверие, насколько уверенно и последовательно, непротиворечиво излагаетсвои показания потерпевший – все это влияет на формирование судейскогоубеждения. Так, в практике имела место следующая ситуация, В приговоре судпервой инстанции подчеркнул, что потерпевшая пережила массу нравственныхстраданий, первые дни находилась в шоковом состоянии, однако на протяжениивсего предварительного расследования, рассмотрения дела судом она даваланепротиворечивые показания; в деле есть сведения о том, что потерпевшая несогласилась на примирение с обвиняемым и отказалась от получения от негоденежной суммы. Каких-либо поводов и мотивов для оговора подсудимого употерпевшей не было. На основании этого, при недостаточности прямыхдоказательств, суд первой инстанции счел сомнения в виновности устранимыми,постановив обвинительный приговор, а суд кассационной инстанции оставил его всиле.
Не менее интересен вопрос об отношениисуда к обвиняемому (подсудимому). Как мы уже указывали, формированиевнутреннего судейского убеждения ограничивается и направляется важнейшимправилом – презумпцией невиновности (ст. 14 УПК), в соответствии с которойлицо не считается виновным до тех пор, пока его виновность не будет установленавступившим в законную силу приговором суда. Однако исследования психологовпоказывают, что отношение к подсудимому изначально негативно на уровнеподсознания примерно у 4/5 судей[87].
При ответе на вопрос: «Влияет ли поведениеподсудимого в ходе судебного заседания на Ваше мнение о его виновности?», – 40,8%наших респондентов дали отрицательный ответ. 45,9% всех опрошенных судей честнопризнались: да, поведение подсудимого в зале суда влияет на их мнение о еговиновности. Позволяет ли это говорить нам об обвинительном уклоне судей? В формулировкевопроса умышленно было использовано нейтральное выражение «поведениеподсудимого в зале судебного заседания», а графа «Поясните» была оставленаспециально для выявления того, каким же обычно видят судьи поведениеподсудимого. Ответы весьма красноречивы: «Обвиняемый не обязан доказывать своюневиновность или стремиться понравиться суду» «Его поведение не должно влечьникаких последствий для него»; «Не говорит ни о чем, кроме как о низкой внутреннейкультуре»; «Нарушение порядка в зале характеризует его личность»; и т.п. Такимобразом, словосочетание «поведение подсудимого», как следует из пояснений кответу, для многих судей негативно окрашено, ассоциируется с нарушением порядкав зале.
Наличие судимости убеждает 39,8% судей ввозможности совершения инкриминируемого деяния, особенно в случаях, когдапрежде лицо было осуждено за аналогичное преступление. Этот вариант с позиций«стаж» и «возраст» в целом имеет тенденцию к росту, что детерминированопрофессиональным и жизненным опытом. Но лишь часть этих судей может считатьсяпроявившей обвинительный уклон: судье необходима информация о прежней судимостидля установления сходства способов совершения преступления. Высокий уровеньправового сознания, совесть, требования справедливости призваны не позволитьсформироваться предубеждению.
Наконец, у 14,6% опрошенных судей,представленных исключительно судьями с наименьшим и наибольшим стажем, фактпредыдущей судимости формирует отрицательный образ подсудимого и лишает их доверияк нему. Для судей первой группы такой ответ объясняется преобладанием бытовогоправосознания над пониманием и убежденностью в следовании таким принципам, какпрезумпция невиновности и право на защиту, для последней – большим опытом,показывающим, что лица, однажды преступившие закон, очень часто снова попадаютна скамью подсудимых.
В оценке доказательств значительную рольиграют, как мы показали, правовые эмоции, в которых выражается окрашенное вличностные тона отношение к правовому регулированию, юридической практике, кконкретной правовой ситуации. Задача профессионального судьи – опираясь на своеправосознание, оценить доказательства, абстрагировавшись от всего того, чтолежит вне правового регулирования (личные симпатии, антипатии, эмоции);одновременно правосознание позволяет судье подобрать вариант решения в томслучае, когда в законе ситуация описана неконкретно. В литературе обоснованноотмечается, что правосознание регулирует поведение судьи, его отношение к обстоятельствам,установленным в ходе производства по делу, ориентирует профессиональнуюдеятельность на установление свойств доказательств, событий преступления ивиновности подсудимого.
М.С. Строгович, анализируя внутреннееубеждение, подчеркивает, что под ним следует понимать «основанное направосознании убеждение судьи относительно обстоятельств разбираемого судомконкретного дела»[88]. Иначе говоря,автор включает в структуру внутреннего убеждения еще и правосознание, что, нанаш взгляд, не вполне верно: эти феномены тесно переплетены, посколькупредставляют собою смежные сферы психической деятельности; правосознание влияетна формирование внутреннего убеждения, однако не образует его содержания.Категория «совесть» не может, на наш взгляд, быть ни критерием, ни методомоценки доказательств профессиональным судьей (в отличие от судей из народа – присяжныхзаседателей), хотя и выполняет важную функцию оценки судьей нравственности иморальности своих действий и решений.
Внутреннее убеждение как процесс связано ссовестью оценивающего доказательства субъекта. Здесь законодатель определеннопоторопился, исключив важнейший метод оценки – правосознание, заменив егоширокой, не поддающейся формализации категорией «совесть». В связи с этимсчитаем необходимым внести изменения в ст. 17 УПК РФ, возвратив в текстзакона правосознание и указав на необходимость прислушиваться к голосу совести(а не руководствоваться ею). В этой связи считаем необходимым внести измененияв ч. 1 ст. 17 УПК РФ, изложив ее в следующей редакции: «Судья,присяжные заседатели, а также прокурор, следователь, дознаватель обязаныобъективно и беспристрастно оценивать доказательства по своему внутреннемуубеждению, основанному на совокупности исследованных доказательств,руководствуясь законом, правосознанием и прислушиваясь к голосу совести».
3. Выражениевнутреннего судейского убеждения в обосновании и мотивировке судебных актов3.1 Выражение внутреннего убеждения врешениях суда первой инстанции
Внутреннее судейское убеждение какрезультат оценки доказательств представляет собой полученное в результатенепосредственной оценки доказательств знание судьи об относимых, допустимых,достоверных и достаточных доказательствах по устанавливаемым обстоятельствам,и, как следствие, уверенность судьи в существовании этих обстоятельств,убеждение в правильности этого знания и готовность действовать в соответствии сним, в частности, выражать свое внутреннее убеждение в решениях. Собственно,решение – это объективная форма выражения такой субъективной категории, каквнутреннее судейское убеждение. Поэтому доказывание в значении «обоснование решения»в его взаимосвязи с внутренним убеждением как инструментом оценки доказательствпредставляет определенный интерес для нашего исследования.
В тексте УПК «процессуальное решение»определяется как «решение, принимаемое судом, прокурором, следователем,дознавателем в порядке, установленном настоящим Кодексом» (п. 33 ст. 5УПК). Такое определение – кроме установления круга субъектов, полномочныхпринимать решение, и указания на нормативное закрепление процедуры его принятия– не несет больше никакой смысловой нагрузки, к тому же логически некорректно,поскольку определение осуществляется непосредственно через определяемоепонятие.
Толковый словарь русского языка определяет«решение» как «заключение, вывод из чего-нибудь»[89].Это позволяет охарактеризовать процессуальное решение с содержательной стороны,однако для уяснения сущности исследуемого явления этого явно недостаточно.
Будучи разновидностью индивидуальных правоприменительныхактов как средства реализации права, процессуальное решение принимается для ответана правовые вопросы и носит обязательный характер, определяя направлениедальнейших действий.
В литературе справедливо рассматриваютсяследующие признаки решения:
— выносятся только государственныморганом, уполномоченным на проведение уголовного судопроизводства;
— выносятся в установленном закономпорядке с соблюдением прописанной в законе формы;
— выражают властное велениегосударственных органов;
— содержат ответы на правовые вопросы,направлены на решение вполне определенных задач[90].
Исходя из изложенного, судебное решениеможно охарактеризовать как облеченный в установленную процессуальную формудокумент, в котором суд или судья в пределах предоставленной им компетенции вустановленном законом порядке указывают, какие фактические обстоятельства имиустановлены либо не установлены, и на этой основе, а также руководствуясьпредписаниями закона, дают на отдельные правовые вопросы или по делу в целомответы, содержащие властное волеизъявление о действиях, направленных надостижение назначения уголовного судопроизводства.
Решения как элементы единой системыпроцессуальных действий, направленных на выполнение задач судопроизводства,принимаются судьей на протяжении всего производства в суде первой инстанции.Все процессуально значимые решения суда находят свое отражение либо всамостоятельном постановлении (определении), либо в протоколе судебного заседания,а потому правомерно утверждение, что все процессуальные судебные решенияоблечены в письменную форму.
Принятие решения – сложнейший процесс,сочетающий в себе оценку доказательств по внутреннему убеждению и судейскоеусмотрение. Анализ требований закона (ст. ст. 7, 101, 108, 145 – 148, 165,182, 231, 297, 299, 305–308 и др. УПК РФ), научной литературы, беседы спрактическими работниками, непосредственное наблюдение процесса принятиясудебных решений позволило нам указать признаки механизма принятия решения.
Во-первых, необходимо прийти к выводу оналичии оснований к тому или иному решению. Как мы показали выше, знание офактических обстоятельствах судья приобретает в результате оценки достаточнойсовокупности относимых и допустимых доказательств. Установленные обстоятельствадела составляют обоснование решения.
Далее, фактические обстоятельства дают,как правило, возможность для принятия нескольких взаимоисключающих решений,поэтому, во-вторых, на основе имеющихся, достоверно установленных данных судьяв пределах и на условиях, определенных законом, по своему усмотрению выбираетодно из нескольких решений. Указание на то, почему выбрано то или иное решение,отражаются в его мотивировке.
Наконец, в-третьих, судья выражает своевнутреннее убеждение в принятом им решении.
Необходимо отметить, что УПК РФпредъявляет к определениям и постановлениям требования законности,обоснованности и мотивированности (ч. 4 ст. 7 УПК).
Требование законности означает: 1)принятие предусмотренного законом решения в установленном законом порядке; 2)принятие решения должностным лицом, наделенным правомочием на вынесение такогоакта; 3) принятие обоснованных и мотивированных решений. Обоснованность тесносвязана с законностью, но в то же время имеет и собственное содержание.Впрочем, нередко законность и обоснованность не разграничиваются[91].Действительно, закон требует обоснованности от решений, но это не означаеттождественности законности и обоснованности. Так, обоснованное решение может,тем не менее, быть незаконным, поскольку принято неуполномоченным субъектом.
Семантически «обоснованный» означает«подтвержденный фактами, серьезными доводами, убедительный». Свое отражениеобоснованность находит в мотивировке решения. Мотив – «побудительная причина, повод…довод в пользу чего-нибудь», иначе говоря, мотивированность – это довод впользу принятого решения. Итак, обоснованность решений означает, что при их принятиисубъекты: 1) опирались на материалы дела; 2) основывались на относимыхдоказательствах в их совокупности. Мотивированность как выражениеобоснованности означает: 1) ссылку на доказательства, их анализ, оценку; 2)доводы в пользу принимаемого решения.
Хотя обоснованность и мотивированностьпоявляются на разных этапах принятия решения, они неразрывно связаны. Вспециальной литературе иногда обоснованность рассматривают в двух аспектах – внутреннем(решение основывается на материалах дела и доказательствах) и внешнем(убедительность решения, приведение доводов в пользу принимаемого решения), т.е.,по сути, включают мотивированность в обоснованность. Как показывает анализ судебнойпрактики, при проверке решения реально отграничить эти требования друг от друганевозможно. Так, Пленум Верховного Суда, указав, что решение являетсяобоснованным тогда, когда имеющие значение для дела факты подтвержденыисследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона обих относимости и допустимости, а также тогда, когда оно содержит исчерпывающиевыводы суда, вытекающие из установленных фактов[92].
Выводы суда, основанные на установленныхфактах, являются уже доводами в пользу того или иного решения, а потомуотносятся, скорее, к мотивировке. Однако отсутствие мотивировки исключаетвыявление тех обстоятельств, на которых формировалось внутреннее убеждениесудьи, т.е. утрачивается внешняя связь между принятым решением и егофактическими основаниями, а потому решение подлежит отмене в связи с несоответствиемвыводов суда, изложенным в приговоре, фактическим обстоятельствам дела (ст. 380УПК).
Приведенный механизм достаточно условен,поскольку мы стремились охватить общие черты принятия всех процессуальныхрешений судебного производства, а их только при производстве в суде первойинстанции можно насчитать более двух десятков.
В виде самостоятельного процессуальногодокумента, состоящего из вводной, описательно-мотивировочной и резолютивнойчастей УПК РФ, в суде первой инстанции требует выносить: определение (постановление)о возвращении уголовного дела прокурору; определение (постановление) опрекращении уголовного дела; определение (постановление) об избрании, измененииили отмене меры пресечения в отношении подсудимого; определение (постановление)о продлении срока содержания подсудимого под стражей; определение (постановление)об отводах; определение (постановление) о назначении судебной экспертизы (ч. 2ст. 256 УПК) и приговор (ч. 2 ст. 303 УПК). Остановимся навыражении внутреннего судейского убеждения в обосновании и мотивировкенекоторых из этих актов более подробно.
Определенный интерес в связи с темойданного исследования представляет стадия назначения судебного заседания. Вцелом, за период ее существования с 1960 года, пересматривалось и название стадии,и содержание полномочий судьи.
Сопоставление текстов главы 33 УПК РФ иГлавы 20 УПК РСФСР показывает, что стадия в ее нынешнем виде задумывалась длярешения вопроса о наличии или отсутствии процессуальных препятствий дляпроизводства по уголовному делу (подсудность, своевременность вручения копийобвинительного заключения или акта), решения вопросов обеспечения явки подсудимогов суд (вопрос о мере пресечения) и обеспечения возмещения вреда, причиненногопреступлением (ст. 227 УПК). Не воспринято УПК РФ требование установленияна данной стадии достаточности собранных доказательств для рассмотрения дела всудебном заседании.
Означает ли это, что на стадии назначениясудебного заседания не производится оценка доказательств по внутреннемуубеждению? Думается, это не так. В самом деле, установив, что дело ему подсудно(в противном случае судья обязан принять решение о направлении дела поподсудности), суд должен ответить на вопрос о наличии оснований дляпроизводства предварительного слушания (ст. 229 УПК), в частности, есть лиоснования для возвращения уголовного дела прокурору.
Одним из оснований возвращения дела прокуроруявляется нарушение требований УПК при составлении обвинительного заключения(акта). Конституционный Суд РФ указал правоприменителям, что основанием длявозвращения дела прокурору является только такое существенное процессуальноенарушение при составлении обвинительного заключения (акта), «которое суд неможет устранить самостоятельно и которое, как повлекшее лишение или стеснениегарантируемых законом прав участников уголовного судопроизводства, исключаетвозможность постановления законного и обоснованного приговора и фактически непозволяет суду реализовать возложенную на него Конституцией РоссийскойФедерации функцию осуществления правосудия; такие процессуальные нарушения некасаются ни фактических обстоятельств, ни вопросов квалификации действий идоказанности вины обвиняемых, а их устранение не предполагает дополнение ранеепредъявленного обвинения».
Анализ судебной практики показывает, чтоубеждение судьи в необходимости возвращения дела прокурору формируется непосредственново время ознакомления с материалами дела: во всех 100% изученных нами дел спостановлением о назначении предварительного слушания в связи с необходимостьювозвращения уголовного дела прокурору по итогам предварительного слушанияпринималось решение о возвращении дела. Думается, такая поспешность вопределенной степени способствует необоснованным решениям. Согласно даннымстатистики в 2008 году в кассационном порядке Ростовским областным судомотменено 53,3% обжалованных постановлений, за 6 месяцев 2009 – 55,9% припостоянном увеличении числа обжалуемых постановлений данной группы[93].Как показывают данные проведенного нами обобщения, 73,4% всех обжалованныхпостановлений о возвращении уголовного дела прокурору отменено Ростовскимобластным судом именно в связи с необоснованностью.
При этом 67,3% всех отмененныхнеобоснованных постановлений отменены в связи с ошибочным выводом суда оневозможности устранения нарушений в судебном заседании. Распространенностьуказанной ошибки, на наш взгляд, связана с тем, что суды часто пытаются сделатьвывод о невосполнимости допущенных нарушений, основываясь на обвинительномзаключении, отдельно от доказательств, собранных по уголовному делу.
По смыслу уголовно-процессуального законав данной стадии суд исследует обвинительное заключение (акт), проверяя, нет линарушений, допущенных при его составлении (несоответствие квалификации вобвинительном заключении квалификации в постановлении о привлечении в качествеобвиняемого, ошибки в изложении самого обвинительного заключения и т.п.). Судыже нередко возвращают уголовные дела прокурору фактически для восполнениядоказательств, а не для устранения процессуальных нарушений, не учитывая, чтоэто недопустимо, поскольку в указанной стадии суд изучает материалы с позицийвозможности постановления приговора или вынесения иного решения (п. 1 ч. 1ст. 237 УПК) на основании обвинительного заключения или акта. В целом, прирешении вопроса о возвращении уголовного дела прокурору, на наш взгляд, внутреннеесудейское убеждение ограничено в предмете оценки. Судья исследует только вещественныедоказательства и протоколы; не предусматривает закон оценки доказательств вэтой стадии с точки зрения их достоверности, так как в этой оценке огромнуюроль играет, как мы уже показали, непосредственное восприятие личных доказательств.Доказательства при возвращении уголовного дела прокурору оцениваются с точкизрения относимости, допустимости и достаточности совокупности для специфическойцели, отличной от цели их оценки при принятии итогового решения по делу, – дляустановления возможности вынесения судом на основании обвинительного заключения(акта) приговора или иного решения. Однако такая оценка доказательств не носитокончательного характера, в ходе дальнейшего исследования может измениться;важно, что на стадии назначения судебного заседания внутреннее судейскоеубеждение как результат такой оценки в состоянии приводить к однозначномувыводу о невозможности принятия итогового процессуального решения.
Специфическое целевое назначение оценкидоказательств при принятии данного решения ограничивает внутреннее судейскоеубеждение и в его выражении: хотя, как мы показали, у абсолютного большинствасудей убеждение в виновности складывается уже на этапе ознакомления сматериалами дела, в постановлении о возвращении дела прокурору недопустимопредрешать вопросы о виновности. Именно такую ошибку допустили судьи в 3,1%исследуемых случаев в мотивировке постановления: «следствием собраныдостаточные и достоверные доказательства причастности обвиняемого к совершениюпреступления», «для назначения виновному справедливого наказания», «формулировкаобвинительного заключения исключает постановление приговора и назначение наказания»и т.д., фактически предрешив в своих постановлениях вопросы, ответы на которыеможет содержать только приговор.
Внутреннее убеждение в его выражении врешении на данной стадии ограничено и невозможностью принятия отдельных процессуальныхрешений, хотя и разработанных практикой, но не предусмотренных УПК РФ – речьидет о невозможности возвращения дела на дополнительное расследование. Однакодовольно часто судьи, придя к убеждению в недостаточности доказательств,пытаются возвратить дело прокурору именно для восполнения доказательств, носвое решение мотивируют наличием процессуальных нарушений.
По основанию возвращения дела прокурорудля устранения неполноты проведенного расследования отменено 15,6% изученныхнами и обжалованных в кассационном порядке постановлений. Это говорит обинерции правового сознания судей (у большинства из них оно сформировалось впериод действия УПК РСФСР, когда было не просто распространено возвращение делапрокурору, но и существовала практика устных указаний со стороны судей, чтоименно необходимо установить правоохранительным органам).
Иначе формируется внутреннее судейскоеубеждение при решении вопроса о прекращении уголовного дела как на этапепредварительного слушания (ст. 339 УПК), так и в судебном заседании (ст. 254УПК). При прекращении уголовного дела (преследования) по указанным закономоснованиям в этих стадиях суд должен оценить доказанность факта совершениялицом преступления; в противном случае он не имеет права выносить постановлениео прекращении уголовного дела (преследования) по обстоятельствам, которыеисключают восстановление прав лица, необоснованно подвергнутого уголовному преследованию.
Поскольку постановление о прекращенииуголовного дела (уголовного преследования) есть один из вариантов окончанияпроизводства по делу, в нем дается итоговая оценка собранных доказательств.Вопрос о достоверности доказательств при прекращении дела можно решить лишь приналичии одновременно следующих условий: когда вывод о достоверностидоказательств вытекает из имеющихся в деле письменных материалов, когда самосодержание имеющихся доказательств очевидно и непротиворечиво, когда сделанныйсудьей вывод о достоверности доказательств не ухудшает положения обвиняемого.
Наиболее полно внутреннее судейскоеубеждение выражается в приговоре как итоговом акте по делу. Проанализируемнекоторые вопросы содержания приговора.
В отличие от ст. 301 УПК РСФСР, требовавшейот приговора таких качеств, как законность, обоснованность и мотивированность,ст. 297 УПК РФ называет законность, обоснованность и справедливость, но неуказывает на обязанность мотивировать приговор. Более того, требование мотивированностине выводимо из ч. 4 ст. 7 УПК, поскольку она нормативно закрепляеттребования к определению и постановлению, которые, в свою очередь, понимаютсяКодексом как любые решения, «за исключением приговора» (п.п. 23 и 25 ст. 5УПК). Означает ли это, что требование мотивированности Уголовно-процессуальнымкодексом к приговору не предъявляется? Думается, что это не так. В структуреприговора закон выделят описательно-мотивировочную часть, в которой судунеобходимо, в частности, указать мотивы, по которым отвергнуты те или иныедоказательства, мотивы избрания наказания (ст. ст. 305, 307 УПК РФ,Приложения 35–37 и др. ст. 477 УПК РФ), т.е. мотивировать свое решение.Иногда в литературе отмечают, что в УПК «обоснованность приговора неразрывнослита с его мотивированностью, вследствие чего, как представляется, последняяне указана в качестве самостоятельного атрибута приговора». И все жепредставляется, что здесь имеет место досадный недостаток юридической техники,который желательно устранить.
В самом общем виде механизм принятиярешения по каждому вопросу, указанному в ст. 299 УПК РФ, при постановленииприговора соответствует вышеприведенному: оценка доказательств – вывод оналичии обстоятельств – выбор решения – выражение решения в соответствующем акте.Однако ответы на перечисленные в ст. 299 УПК РФ вопросы даются судьей спомощью качественно разных по своей сущности мыслительных механизмов. Ответы навопросы: доказано ли, что имело место деяние, в совершении которого обвиняетсяподсудимый; доказано ли, что деяние совершил подсудимый; виновен ли подсудимыйв совершении данного деяния – выражают итог оценки доказательств по внутреннемусудейскому убеждению и внутреннее убеждение как результат оценки доказательств,а также убеждение судей в правильности сделанного вывода, а потому именно этимвопросам мы уделим внимание в нашем исследовании.
В связи с выражением в приговоревнутреннего судейского убеждения особый интерес представляет содержание описательно-мотивировочнойчасти приговора, содержащей изложение фактических обстоятельств дела в том объеме,в котором они установлены и необходимы для разрешения предусмотренных закономвопросов, а также доводы в пользу принятого решения (его мотивы).
Описательно-мотивировочная частьоправдательного приговора относительно проста: в соответствии с требованиямизакона судья обязан изложить существо предъявленного обвинения иобстоятельства, установленные судом при оценке собранных по делу доказательств.Как мы уже указывали, специфика уголовно-процессуального доказывания в суде состоитв том, что оно направлено на опровержение юридической презумпции – считающегосядостоверным утверждения о невиновности лица. Если доказательств для опровержениясобрано недостаточно, постанавливается оправдательный приговор. Как пишет Л.С. Халдеев,«не допускать никаких «натяжек» и компромиссов во имя «спасения» дела путемсокращения объема обвинения, переквалификации на более мягкую статью УК, определения«удобного» наказания и т.д. и т.п.»[94].
В этом смысле внутреннее убеждение вневиновности лица может, в отличие от внутреннего убеждения в виновности, сформироватьсяпри отсутствии достаточных оснований для вынесения обвинительного приговора, т.е.при наличии неустранимых сомнений в виновности подсудимого. Сложно, однако, приэтом полностью согласиться с высказанной в литературе точкой зрения о том, что«проблема критерия оценки достоверности и достаточности доказательств дляпризнания подсудимого виновным рассматривается в категориях «наличие сомнений –их отсутствие в правильности вывода».
Оправдательный приговор также не можетбыть основан на предположениях. В одной из своих речей А.Ф. Конисовершенно справедливо сказал: «сомнение служит в пользу подсудимого. Да, этосчастливое и хорошее правило! Но, спрашивается, какое сомнение? Сомнение,которое возникает после оценки всех многочисленных и разнообразныхдоказательств, которое вытекает из оценки нравственной личности подсудимого.Если из всей этой оценки, долгой и точной, внимательной и серьезной, все-такивытекает такое сомнение, что оно не дает возможности заключить о виновностиподсудимого, тогда это сомнение спасительно и должно влечь оправдание. Но еслисомнение является только оттого, что не употреблено всех усилий ума и внимания,совести и воли, чтобы, сгруппировав все впечатления, вывести один общий вывод,тогда это сомнение фальшивое; тогда это плод умственной расслабленности,которую нужно побороть»[95].
Общеизвестно, что количествооправдательных приговоров крайне невелико и в период с 2005 по 2009 годколебалось в пределах 0,3 – 0,6% от всех рассмотренных дел[96].Среди изученных нами уголовных дел есть два оправдательных приговора, и оба отмененыв кассационном порядке именно потому, что суд первой инстанции не в полной мереисследовал обстоятельства дела.
Так, по делу Т. суд первой инстанциипроявил то, что А.Ф. Кони назвал «леностью ума»: Т. обвинялась в том, что,работая врачом-терапевтом, неоднократно нескольким установленным следствиемлицам за вознаграждение выдавала без медицинских показаний рецепты на получениесильнодействующего лекарственного средства (ст. 233 УК РФ). В качествеполучателей в рецепт вписывались лица, по медицинским показаниям нуждающиеся вполучении указанного средства.
Суд первой инстанции оценил совокупностьпредоставленных доказательств как недостаточную для признания Т. виновной.Выражая в приговоре свое внутреннее убеждение, он привел следующие доводы вобоснование оправдания: 1) Лекарственное средство само по себе не относится кнаркотическим средствам, что следует из соответствующего перечня, утвержденногоМинздравом; 2) чтобы решить вопрос о возможности изготовления из сильнодействующеголекарственного средства наркотического средства, необходимо проведениеэкспертизы, а таковая в ходе предварительного расследования не проводилась,невозможность проведения такой экспертизы в судебном заседании была мотивировананедопустимостью выполнения судом несвойственной ему обвинительной функции; 3)свидетели в судебное заседание не явились, их показания о получении Т.вознаграждения за рецепты, данные в ходе следствия, не оглашены, посколькупротив этого возражала сторона защиты, и не могут быть положены в основуобвинения.
Отменяя все вынесенные по делу решения,вышестоящий суд указал на недопустимость постановления оправдательногоприговора на предположениях, для установления свойств лекарственного средствасуду следовало бы допросить специалиста, а в необходимых случаях провестиэкспертизу; кроме того, суду надлежало выяснить причины неявки свидетелей состороны обвинения[97].
Не меньший интерес представляет анализобвинительных приговоров с точки зрения отражения ими внутреннего судейскогоубеждения.
Описательно-мотивировочная частьобвинительного приговора должна начинаться с описания не предъявленногообвинения, а преступного деяния, признанного судом доказанным, с указаниемместа, времени, способа его совершения, формы вины, мотивов, целей ипоследствий преступления. Иначе говоря, судье сразу же необходимо изложитьобстоятельства, которые суд по своему внутреннему убеждению считает доказаннымиили недоказанными. 1,2% изученных нами приговоров отменены в связи с тем, чтосудом не установлены обстоятельства, входящие в предмет доказывания.
Внутреннее убеждение судьи, отражаемое вдальнейшем в приговоре, формируется не только и не столько в совещательнойкомнате при ответе на сформулированные законом вопросы; оценка доказательствведется на всем протяжении судебного заседания. Придя к твердому убеждению в виновностилица, судья должен в своем решении указать, какие именно доказательства убедилиего в наличии или отсутствии тех или иных фактов, и изложить эти доказательствав обоснование своих выводов в приговоре (п. 2 ст. 307 УПК). Если этидоказательства в приговоре не приведены, приговор утрачивает важнейшее свойство– обоснованность, а, следовательно, и убедительность не только для участниковпроцесса, проверяющих приговор вышестоящих судов, но и для всей общественности.
Изучение отмененных приговоров показало,что отсутствие в приговоре доказательств, на которых суд основывает свои выводы,не всегда означает, что эти доказательства судом не исследованы; иногда они неприведены в приговоре. В 83,3% всех исследованных нами дел, приговоры в которыхбыли отменены с направлением на новое рассмотрение по тому основанию, чтовыводы суда не подтверждаются доказательствами, постановлены новые приговоры,по установленным фактическим обстоятельствам не отличающиеся от отмененных, нос более подробным изложением доказательств. Такие случаи говорят о том, чтосудьи, правильно установив обстоятельства дела, не указывают на основаниясвоего внутреннего убеждения в приговоре, что может повлечь отмену приговора ввидунесоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам дела, установленнымсудом и отраженными в приговоре (п. 1 ч. 1 ст. 379 УПК).
Мотивировка приговора является одним изсложнейших вопросов на практике, выполняя двойную функцию. Во-первых, онапозволяет судье самому проверить свои выводы; во-вторых, требует от него такогоизложения доводов против отвергнутых им доказательств, изменения обвинения илирешения вопроса о наказании (п.п. 2–4 ст. 307 УПК), которые будутубедительны для всех участников процесса и вышестоящих судов.
Пленум Верховного Суда РФ указал, что «судамнадлежит исходить из того, что обвинительный приговор должен быть постановленна достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии,а имеющиеся противоречия выяснены и оценены»[98].
Мотивировка при устранении противоречий – одиниз сложнейших вопросов, поскольку постановление приговора, как правило,происходит в условиях противоречивых показаний обвиняемых, потерпевших и свидетелей:кто-то сознательно дает ложные показания, кто-то добросовестно заблуждается.
Мотивировка приговора требует, чтобы судуказывал, почему одни показания были отвергнуты, а другие – признаны достоверными.На практике очень распространена ситуация, когда в ходе судебногозаседания-участники процесса меняют свои показания или их показания противоречатдруг другу; поэтому так важно объяснение отношения суда к изменению показаний.
Отвергая показания, суды зачастуюиспользуют следующие формулировки; «показания подсудимого суд рассматривает каклинию его защиты», «показания подсудимого (свидетеля, потерпевшего)противоречат показаниям потерпевшего (подсудимого, свидетеля), причин дляоговора не установлено», «у суда нет оснований не доверять показаниямпотерпевших (свидетелей), которые, хотя и противоречат показаниям подсудимого(потерпевшего, свидетеля), последовательны и непротиворечивы». Данные способывыражения внутреннего судейского убеждения вполне допустимы, корректны, однаков них преобладает личная, субъективная оценка, а не мотивировка решения ссылкойна материалы дела, которые дают основание доверять или не доверять тем или инымпоказаниям.
В отношении показаний подсудимогораспространены формулировки, не содержащие, собственно говоря, мотивовпризнания показаний недостоверными, такие, как: «несмотря на отказ от показаний,данных на предварительном следствии, вина подсудимого подтверждается…»,«показания подсудимого суд расценивает как его попытку уйти от ответственности,избежать наказания».
Такие доводы в приговоре не несутдоказательственной информации, не выражают объективного основания внутреннегосудейского убеждения по существу отвергнутых показаний, а, по сути, содержатсубъективную оценку судьи. В нашем выборочном исследовании все приговоры, отмененныев связи с тем, что при наличии противоречивых доказательств в приговоре не указано,по каким основаниям суд принял одни из них и отверг другие, содержали подобныеформулировки. Всего же по данному основанию отменено 3,9% исследованных намиприговоров. Отсутствие надлежащей мотивировки решения, как правило, говорит оего необоснованности, что в ряде случаев приводит и к необоснованномуосуждению.
В качестве другого примера можно привестиотсутствие оснований решения о недопустимости доказательств или, более того,использование доказательства, признанного судом недопустимым, в мотивировкеприговора. Пленум Верховного Суда многократно ориентировал судей наневозможность использования при постановлении приговора недопустимых доказательств[99].Иногда судьи, стремясь выразить свое внутреннее убеждение в виновности лица,забывают об этом ограничении.
Так, один из судов в обвинительномприговоре неоднократно ссылался на доказательства, признанные им недопустимымии не имеющими юридической силы. В частности, в приговоре имеется следующаязапись: «…хотя суд и не может воспользоваться таким доказательством, как курткаКравцова, на которой обнаружена кровь Быкадоровой, поскольку оно было добыто снарушением процессуальных норм, но это косвенно свидетельствует о егопричастности к убийству».
Суд сделал также вывод о том, что«подсудимый стремится уйти от ответственности за совершенное им преступлениепри наличии улики, которая неоспоримо подтверждает его вину, но которой суд неможет воспользоваться из-за допущенного нарушения».
На практике встречается значительноеколичество дел, в которых недопустимые доказательства не исключены ни первой инстанцией,ни кассационной, поскольку они свидетельствуют о виновности подсудимого, а ихисключение повлекло бы либо прекращение дела, либо постановлениеоправдательного приговора.
3.2 Особенности формирования внутреннегоубеждения судей, проверяющих приговоры в кассационном порядке
Вопрос о возможности оценки доказательствне только в суде первой инстанции, но и в судах, осуществляющих проверкузаконности, обоснованности, мотивированности и справедливости приговоров и иныхрешений суда, уже давно перестал быть дискуссионным, его наличие в этих стадияхуголовного процесса ныне признается как в теории, так и в практике уголовногосудопроизводства.
По данным судебной статистики, в 2006 годув кассационном порядке пересматривалось 29,8% всех уголовных дел, рассмотренныхсудами первой инстанции, а в 2007 – 42,3%. И хотя в 2008 году этот показательнесколько снизился (рассмотрено на 16,2% дел меньше, чем в 2007)[100],производство в суде кассационной инстанции остается важнейшим средствомисправления ошибок, допущенных судами первой инстанции, что обусловливает интереск особенностям оценки доказательств в кассации.
В целом, процесс формирования и выраженияв решении внутреннего судейского убеждения судей суда кассационной инстанциипроисходит по тем же правилам, что и в суде первой инстанции. Особенностиформирования убеждения при проверке законности и обоснованности приговораобусловлены задачами и правилами проверки дела судом второй инстанции.
Сформировавшееся внутреннее убеждениесудьи, выраженное в решении суда первой инстанции, подвергается сомнению вкассационной инстанции по двум основаниям: в связи с несоответствием выводовсуда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела (ст. 380УПК), и в связи с нарушением уголовно-процессуального закона при производствепо делу (ст. 381 УПК). Остальные кассационные основания (ст. ст. 382и 383 УПК) не связаны непосредственно с внутренним убеждением суда первойинстанции при оценке доказательств.
Основанием отмены или изменения решениясуда первой инстанции может являться несоответствие выводов суда, изложенных вприговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, а именно: выводы судане подтверждаются рассмотренными в судебном заседании доказательствами; суд неучел обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда; при наличиипротиворечивых доказательств, имеющих существенное значение для выводов суда, вприговоре не указано, по каким основаниям суд принял одни из этих доказательстви отверг другие; выводы суда, изложенные в приговоре, содержат существенныепротиворечия, которые повлияли или могли повлиять на решение вопроса овиновности или невиновности осужденного или оправданного.
Основанием отмены или изменения приговорав перечисленных случаях является ошибочное внутреннее убеждение суда первойинстанции. Одним из оснований отмены приговора является нарушениеуголовно-процессуального закона; в качестве примера проявления этого нарушенияможно назвать обоснование решения суда доказательствами, признанными имнедопустимыми. Однако даже основанное на недопустимых доказательствахвнутреннее убеждение не всегда оказывается ошибочным, а исключение такихдоказательств из совокупности не изменяет доказанности тех или иныхобстоятельств дела.
Изучение научной литературы по вопросу омеханизме формирования внутреннего убеждения судей кассационной инстанции припроверке приговоров и иных решений, непосредственное наблюдение авторомпроцесса подготовки к заседанию суда кассационной инстанции и самого заседания,сопоставление увиденного с содержанием кассационных определений позволят выделитьследующие основные этапы формирования внутреннего судейского убеждения.
Изучение кассационной жалобы илипредставления – с точки зрения внутреннего судейского убеждения необходимо подвум причинам: во-первых, судья должен определить пределы рассмотрения делакассационной инстанцией, во-вторых, выделить из жалобы (представления) доводыподавшего ее лица, основания и мотивы, приводимые им в пользу изложенного вжалобе (представлении). Выразить свое внутреннее убеждение суд кассационнойинстанции может лишь в пределах, изложенных в жалобе.
Затем суд кассационной инстанции исследуетматериалы дела, в отличие от суда первой инстанции, как правило,непосредственно знакомящегося со всеми доказательствами. На внутреннемсудейском убеждении сказывается сам факт повторности изучения дела судом:наряду с исследованными судом первой инстанции письменными доказательствамиизучается и протокол судебного заседания, из которого виден процессисследования доказательств, меры, которые предпринимались судьей для устраненияих противоречивости, заявленные и отклоненные ходатайства, и сам приговор, вкотором выражено убеждение суда первой инстанции, а также непосредственновоспринимаемые заявления сторон, присутствующих в зале судебного заседания.
Если внутреннее убеждение суда второй инстанцииотносительно доказанности тех или иных обстоятельств дела не соответствуетизложенному в приговоре, кассационная коллегия должна ответить на вопрос: в чемсостоит это несоответствие. Для этого судьи, во-первых, сопоставляют своивыводы об относимости, допустимости, достоверности и достаточности совокупностиисследованных доказательств с выводами суда первой инстанции.
Почему же могут отличаться результатыоценки доказательств в разных судах? Первой причиной несовпадения внутреннегоубеждения суда первой и кассационной инстанции может стать неправильная оценкадоказательств как относимых, допустимых, достоверных, а их совокупности – какдостаточной.
Суд первой инстанции, осуществляющийживое, непосредственное познание обстоятельств дела, испытывающий на себе вполном объеме всю совокупность влияющих на формирование внутреннего судейскогоубеждения внутренних и внешних факторов, связанных с непосредственностью восприятия,может скорее допустить ошибку в оценке: либо связанную с нёистинностью мысли, т.е.придав объектам и явлениям объективной действительности те свойства, которыхони на самом деле не имеют, либо связанную с неправильностью мысли, т.е.допустив ошибку в логических построениях – примеров и той, и другой ошибки мыдостаточно привели в соответствующих разделах настоящего исследования. Судкассационной инстанции уже непосредственно не воспринимает доказательства и неполностью повторяет путь нижестоящего суда. Посылки формирования внутреннегоубеждения ограничены, как правило, документами, соответственно, ему удаетсяизбежать ошибок, связанных с непосредственным восприятием, влияющим на оценкудоказательств.
Существует определенный отход оттребования непосредственности при рассмотрении дела судом кассационнойинстанции. Закон (ч. 4 ст. 377 УПК РФ) по ходатайству стороныдопускает непосредственное исследование судом кассационной инстанциидоказательств в соответствии с главой 37, регулирующей производство судебногоследствия. Роль непосредственного восприятия крайне велика в формированиивнутреннего судейского убеждения, ибо позволяет исследовать сам источникдоказательств, что не всегда возможно при ознакомлении с письменнымиматериалами. Непосредственность исследования поможет суду кассационнойинстанции в сложных случаях устранить или подтвердить сомнения в законности,обоснованности, мотивированности и справедливости приговора и иного решения поделу. Поэтому закон должен предоставлять кассационной инстанции правонепосредственного исследования доказательств не только по ходатайству стороны,но и по своей инициативе. При этом небесспорным представляется ограничительноетолкование ст. ст. 377 и 240 УПК Пленумом Верховного Суда РФ, указавшим,что в кассационной инстанции под непосредственным исследованием необходимопонимать «проверку имеющихся в уголовном деле доказательств, получивших оценкусуда первой инстанции (оглашение показаний свидетеля, потерпевшего, заключенияэксперта и т.п.)»[101].
Итак, одна из причин расхождения в оценкедоказательств по внутреннему убеждению – отсутствие у кассационной коллегиивозможности непосредственного ознакомления с доказательствами по правилампроизводства в суде первой инстанции.
Далее, придя к выводу о несовпадении своейоценки доказательств с оценкой, данной судом первой инстанции, коллегияисследует приговор на предмет его непротиворечивости и последовательности.Несоответствие приговора изложенным требованиям дает повод усомниться вправильности формирования и отражения внутреннего убеждения судьи,постановившего этот приговор. Так, отвергая как недостоверные доводы подсудимыхН. и Ш. о том, что потерпевший добровольно отдал им сотовый телефон позвонить,суд первой инстанции не указал, почему он пришел к такому выводу[102].Это стало основанием к отмене приговора в связи с тем, что не указаны основания,по которым отвергнуты одни и приняты другие доказательства – т.е. не ясно, каксформировалось внутреннее убеждение.
В другом случае суд первой инстанциипосчитал доказанным, что обвиняемые избивали А. до тех пор, пока он не потерялсознание. Указав, что А. не мог осознавать дальнейших действий обвиняемых,которые сняли с него ценные вещи и забрали деньги из кошелька, суд, тем неменее, пришел к выводу об открытом характере хищения[103].В этой ситуации кассационным основанием стала существенная противоречивостьизложенных в приговоре выводов суда.
Внутреннее убеждение коллегии судей встречаетна пути своего выражения в решении ряд препятствий: во-первых, суд второйинстанции не выражает своего внутреннего убеждения по вопросам, которые не былизатронуты в жалобе или представлении.
Во-вторых, в интересах соблюдения принципасвободной оценки доказательств судом первой инстанции при повторномрассмотрении дела коллегия не может предрешать вопросы: 1) о доказанности илинедоказанности обвинения; 2) о достоверности или недостоверности того или иногодоказательства; 3) о преимуществах одних доказательств перед другими; 4) о меренаказания (ч. 2 ст. 386 УПК).
В-третьих, закон не предоставляет возможностивыражения внутреннего убеждения судьи, не согласившегося с решением остальныхсудей при кассационном пересмотре. Исследуя доказательства, формируя своеубеждение, в совещательной комнате судьи сопоставляют свои мнения, привозникновении разногласий – мотивируют, приходя в итоге к общему решению.Однако на практике зачастую все материалы дела изучает только один судья – докладчик(ч. 3 ст. 377 УПК), и именно его убеждение оказывает решающее влияниена убеждение всей коллегии. Думается, Верховному Суду следует обратить вниманиесудов на недопустимость подобной практики. Кроме того, УПК РФ не предусматриваетособого мнения в кассационной инстанции. Между тем особое мнение судьи вкассационном пересмотре может оказаться не менее важным, чем при постановленииприговора судом первой инстанции, поскольку в нем точно также будут содержатьсямотивы и основания, по которым судья не согласен с коллегией. Отсутствие этогоинститута в кассации необоснованно ограничивает свободу выражения внутреннегосудейского убеждения.
Изложенное позволяет нам выделитьследующие причины несовпадения внутреннего убеждения судьи суда первойинстанции и судей кассационной коллегии: во-первых, неправильная оценкадоказательств, проведенная судом первой инстанции, причиной чего может бытьлюбой из воздействующих на внутреннее убеждение факторов; во-вторых, несоблюдениетребований закона при рассмотрении дела и при выражении убеждения в решении;в-третьих, логические ошибки при формировании и выражении внутреннегосудейского убеждения.
Таким образом, в целом, анализпрактического применения УПК показывает, что внутреннее судейское убеждение какрезультат оценки доказательств и содержание приговора не всегда совпадают. Какправило, это происходит в тех случаях, когда в процессе формирования убеждениядопущены нарушения предписаний закона: при недостаточности обвинительных доказательствсудья приходит к выводу о виновности на основании недопустимых доказательств.Однако убеждение не может быть правильным только потому, что судья убежден вего правильности. По смыслу закона внутреннее судейское убеждение, основанноена нарушенной процедуре оценки доказательств, не может содержать достоверныйвывод. В этой связи особое значение приобретает требование мотивированности – изложениядоводов в пользу принимаемого решения. На основании изложенного, предлагаемвнести следующие изменения в Уголовно-процессуальный кодекс РФ. Во-первых,изменить редакцию ст. 297 УПК, изложив ее следующим образом:
«1. Приговор суда должен быть законным,обоснованным и справедливым. Приговор должен быть мотивирован».
Часть 2 ст. 297 УПК дополнитьпредложением следующего содержания:
«Мотивировка приговора должна выражаться вприведении судом доводов, объясняющих принятие решения по изложенным вприговоре вопросам».
В связи с изложенным относительно особогомнения судей, пересматривающих кассационное определение, дополнить ст. 388частью 3.1 следующего содержания: «3.1. Судья, оставшийся при особом мнении попринятому определению, вправе письменно изложить его в совещательной комнате.Особое мнение приобщается к определению, но оглашению в зале судебногозаседания не подлежит. Судья, оставшийся при особом мнении, подписываеткассационное определение».
Заключение
/>
В заключение исследования отметим выводы,к которым мы пришли.
Доказательства только тогда являютсяотносимыми, когда находятся с обстоятельствами, входящими в предметдоказывания, хотя бы в одном из пяти соотношений.
Во-первых, позволяют установитьобстоятельства, непосредственно входящие в предмет доказывания. Во-вторых, даютвозможность установить так называемые «промежуточные факты», совокупностькоторых позволяет в конечном счете прийти к выводу о наличии или отсутствииобстоятельств, входящих в предмет доказывания. В-третьих, позволяют установитьфакты, уже установленные другими доказательствами в целях усиления надежности ипроверки системы доказательств определенной версии. В-четвертых, дают возможностьопровержения фактов, относящихся к другим версиям, исследуемым по делу. В-пятых– позволяют проверить полноту и достоверность собранных доказательств путемисследования условий их формирования, передачи и хранения.
Оценка по внутреннему убеждению входит врешение вопроса о допустимости в той части, в которой нарушения процедурыполучения доказательства исследуются и оцениваются с точки зрения ихвоздействия на права и законные интересы лиц; внутреннее убеждение здесь такженеобходимо рассматривать как убежденность (уверенность) судьи в возможностивосполнения недопустимого доказательства.
По внутреннему убеждению с точки зрениядостоверности оцениваются источники сведений, их свойства (заинтересованностьили незаинтересованность свидетеля, состояние его слуха или зрения,квалификация эксперта и т.п.); оцениваются способ и обстоятельства полученияисточником этой информации. Вывод о достоверности или недостоверностиконкретного доказательства достигается путем сопоставления его с другими доказательствамипо делу, поэтому только оценка доказательств в их совокупности может привести кправильному выводу.
Закон не раскрывает понятия достаточности,хотя во многих случаях требует от судьи, прокурора, следователя, дознавателяустановления достаточных доказательств, достаточных данных или достаточныхоснований
Как представляется, к числу условийдостаточности совокупности доказательств можно отнести: Во-первых, необходимаядля данного состава конкретизация обстоятельств, входящих в предметдоказывания; Во-вторых, оценка всех доказательств, отражающих обстоятельства,входящие в предмет доказывания; В-третьих, невозможность иного вывода изсовокупности имеющихся доказательств.
Факторы, влияющие на внутреннее судейскоеубеждение:
Внешние (объективные) факторы,воздействующие на внутреннее судейское убеждение:
1. Уголовно-процессуальноезаконодательство.
2. Судебная практика.
3. Непроцессуальные факторы.
Субъективные факторы, воздействующие навнутреннее судейское убеждение: личность судьи, совесть, правосознание,сочувствие, поведение подсудимого в ходе судебного заседания.
Полагаем нецелесообразным изложить ч. 1ст. 17 УПК РФ, в следующей редакции: «Судья, присяжные заседатели, а такжепрокурор, следователь, дознаватель обязаны объективно и беспристрастнооценивать доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному насовокупности исследованных доказательств, руководствуясь законом,правосознанием и прислушиваясь к голосу совести».
Принятие решения – сложнейший процесс,сочетающий в себе оценку доказательств по внутреннему убеждению и судейскоеусмотрение. Признаки механизма принятия решения:
Во-первых, необходимо прийти к выводу оналичии оснований к тому или иному решению.
Во-вторых, на основе имеющихся, достоверноустановленных данных судья в пределах и на условиях, определенных законом, посвоему усмотрению выбирает одно из нескольких решений.
В-третьих, судья выражает свое внутреннееубеждение в принятом им решении.
Основные этапы формирования внутреннегосудейского убеждения:
Изучение кассационной жалобы илипредставления
Сопоставление своих выводов оботносимости, допустимости, достоверности и достаточности совокупностиисследованных доказательств с выводами суда первой инстанции.
Исследование приговора на предмет егонепротиворечивости и последовательности.
Причины несовпадения внутреннего убеждениясудьи суда первой инстанции и судей кассационной коллегии: во-первых,неправильная оценка доказательств, проведенная судом первой инстанции, причинойчего может быть любой из воздействующих на внутреннее убеждение факторов;во-вторых, несоблюдение требований закона при рассмотрении дела и при выраженииубеждения в решении; в-третьих, логические ошибки при формировании и выражениивнутреннего судейского убеждения.
Предлагаем внести следующие изменения вУголовно-процессуальный кодекс РФ. Изменить редакцию ст. 297 УПК, изложивее следующим образом:
«1. Приговор суда должен быть законным,обоснованным и справедливым. Приговор должен быть мотивирован».
Часть 2 ст. 297 УПК дополнитьпредложением следующего содержания:
«Мотивировка приговора должна выражаться вприведении судом доводов, объясняющих принятие решения по изложенным вприговоре вопросам».
Относительно особого мнения судей,пересматривающих кассационное определение, дополнить ст. 388 частью 3.1следующего содержания: «3.1. Судья, оставшийся при особом мнении по принятомуопределению, вправе письменно изложить его в совещательной комнате. Особоемнение приобщается к определению, но оглашению в зале судебного заседания неподлежит. Судья, оставшийся при особом мнении, подписывает кассационное определение».
Список использованных источников
/>/>/>/>/>1. Нормативные правовые акты
1.1. Конституция Российской Федерации, с изм. и доп. от 21января 2009 г. // Российская газета. – 1993. 25 дек. – №273.
1.2. Уголовный Кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г.№63-ФЗ, введен в действие с 1 января 1997 г. с изм. и доп. от 19.05.2010года // Собрание законодательства Российской Федерации. – 1996. – №25.
1.3. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от18.12.2001 №174-ФЗ, с изм. и доп. от 19 мая 2010 г. // Собраниезаконодательства Российской Федерации. – 2001, – №52 (ч. I).
2. Судебная практика
2.1. Архив Ростовской областного суда. Дело №22–1996–2004.
2.2. Архив Ростовской областного суда. Дело №22–1409–2004.
2.3. Архив Пролетарского районного суда г. Ростова-на-Дону.Дело №1–55–2004.
2.4. Архив Ростовского областного суда. Дело №22–1514–2004.
2.5. Архив Ростовского областного суда. Дело №22–2646–2004.
2.6. Архив Ростовского областного суда. Дело №22–232–2005.
2.7. Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г.№1 «О судебном приговоре» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации.– 1996. – №7.
2.8. Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 4 ноября 1998 г.«Несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическимобстоятельствам дела согласно п. 2 ст. 342 УПК РСФСР является основаниемк отмене приговора» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. – 1999.– №11.
2.9. Постановление президиума Верховного суда РеспубликиДагестан от 23 августа 2001 г. «Лицо, добровольно выдавшее оружие попредложению работника милиции, проводившего обыск, освобождается от уголовнойответственности в соответствии с примечанием к ст. 222 УК РФ» // БюллетеньВерховного Суда Российской Федерации. – 2003. – №9.
2.10.Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2003 г.№23 «О судебном решении» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации.– 2004. – №2.
2.11.Постановления Пленума Верховного суда РФ от 5 марта 2004 г.№1 «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса РоссийскойФедерации» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. – 2004. – №5.
2.12.Постановления Конституционного Суда РФ от 14 февраля 2000 г.№2-П «По делу о проверке конституционности положений частей третьей, четвертойи пятой статьи 377 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобамиграждан А.Б. Дулова, А.Б. Дубровской, А.Я. Карпинченко, А.И. Меркулова,Р.Р. Мустафина и А.А. Стубайло» // Собрание законодательстваРоссийской Федерации. – 2000. – №8. Ст. 991.
2.13.Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2007 г.№1 «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса РоссийскойФедерации» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. – 2007. – №5.
2.14.Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 30 мая 2007 г.«Адвокат обвиняемого, допрошенный по делу в качестве свидетеля, обоснованноотстранен от участия в деле» // Бюллетень Верховного Суда РоссийскойФедерации. – 2007. – №9.
2.15.Определение Конституционного Суда РФ от 18 июля 2006 г.№289-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Слепухина АндреяЮрьевича на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 17Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // [Электронныйресурс]. Документ опубликован не был. Доступ из Справочно-правовой системы«Консультант Плюс». Раздел «Законодательство». (Дата обращения 24.04.2010).
2.16.Определение Конституционного Суда РФ от 27 мая 2004 г.№183-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Шулятьева АлексеяВикторовича на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 17Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // [Электронный ресурс].Документ опубликован не был. Доступ из Справочно-правовой системы «КонсультантПлюс». Раздел «Законодательство». (Дата обращения 24.04.2010).
2.17.Определение Конституционного Суда РФ от 20 ноября 2003 г.№451-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалоб гражданина Веккера СергеяВадимовича на нарушение его конституционных прав положениями статей 86, 87,235, 252, 253, 283 и 307 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» //[Электронный ресурс]. Документ опубликован не был. Доступ из Справочно-правовойсистемы «Консультант Плюс». Раздел «Законодательство». (Дата обращения24.04.2010).
2.18.Определение Судебной Коллегии по уголовным делам ВерховногоСуда РФ от 25 ноября 1992 г. «Оправдательный приговор отмене» каквынесенный без всестороннего, полного исследования обстоятельств дела» //Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. – 1993. – №8.
2.19.Определение Судебной коллегии по уголовным делам ВерховногоСуда РФ от 29 марта 2006 г. №5–006–11 // [Электронный ресурс]. Документопубликован не был. Доступ из Справочно-правовой системы «Консультант Плюс».Раздел «Законодательство». (Дата обращения 05.05.2010).
2.20.Определение Судебной коллегии по уголовным делам ВерховногоСуда РФ от 15 декабря 2007 г. «Приговор суда отменен в связи с неполнотойсудебного разбирательства» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации.2008. №6.
2.21.Определение Судебной коллегии по уголовном делам ВерховногоСуда РФ от 3 сентября 2004 г. №47–004–75 // Бюллетень Верховного СудаРоссийской Федерации. – 2005. – №5.
3. Учебники, учебные пособия, монографии
3.1. Алексеев Н.С., Даев В.Г., Кокорев Л.Д. Очеркразвития науки уголовного процесса. – Воронеж: Издательство Воронежскогоуниверситета, 2005.
3.2. Барак А. Судейское усмотрение. – М.: НОРМА, 2008.
3.3. Белкин А.Р. Теория доказывания в уголовномсудопроизводстве. – М.: Норма, 2007.
3.4. Боженкова Р.К. Понимание текста каклингвокультурологическая категория. Курск, 2009.
3.5. Бушуев Г.И. Совещание судей при постановленииприговора / Отв. ред. М.Л. Шапкин. – М., 2005.
3.6. Владимиров Л.Е, Учение об уголовных доказательствах. –СПб.: Издание книжного магазина Законоведение, 1910.
3.7. Горбачев А.В. Признание доказательствнедопустимыми в уголовном судопроизводстве: основания и процессуальный порядок.– М., 2006.
3.8. Горский ГФ., Кокорев Л.Д., Элькинд П.С. Проблемыдоказательств в уголовном процессе. – Воронеж, 2007.
3.9. Гриненко А.В. Система принципов уголовногопроцесса и ее реализация на досудебных стадиях. – Воронеж, 2008.
3.10.Григорьев В.Н., Кузьмин Г.А. Правовые иорганизационные основы принятия решений в уголовном процессе (досудебныестадии). – М., 2008.
3.11.Грошевой Ю.М. Проблемы формирования судейскогоубеждения в уголовном судопроизводстве. – М, 2007.
3.12.Дорошков В.В. Мировой судья. – М.: НОРМА, 2008.
3.13.Еникеев З.Д. Механизм уголовного преследования. –Уфа, 2008.
3.14.Зайцева С.А. Оценка доказательств в уголовномпроцессе. – М.: ПРИОР, 2008.
3.15.Зеленецкий В.С., Глинская Н.В. Теория ипрактика обоснования решений в уголовном процессе. – М., 2006.
3.16.Зинатуллин З.З. Уголовно-процессуальноедоказывание. – Ижевск, 2006.
3.17.Карнеева Л.М. Доказательства в уголовномпроцессе. – Волгоград, 2008.
3.18.Кипнис Я.М. Допустимость доказательств вуголовном судопроизводстве. – М.: Юристь, 2005.
3.19.Кипнис И.М. Спорные вопросы теории и практикидопустимости доказательств // Доказывание в уголовном процессе: традиции исовременность / Под ред. В.А. Власихина. – М.: Юристь, 2007.
3.20.Кокорев Л.Д., Кузнецов Н.П. Уголовныйпроцесс: доказательства и доказывание. – Воронеж, 2006.
3.21.Кони А.Ф. Нравственные начала в уголовном процессе(Общие черты судебной этики) // Кони А.Ф. Избранные труды и речи/ Сост. И.В. Потапчук. – Тула: Автограф, 2006.
3.22.Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификациипреступлений. – М.: Юрист, 2006.
3.23.Лупинская П.А. Решения в уголовномсудопроизводстве: теория, законодательство и практика. – М.: Юрист, 2006.
3.24.Лупинская П.А. Доказывание в уголовном процессе. –М., 2006.
3.25.Меркушов А.Е. Некоторые вопросы практикиприменения судами уголовно-процессуальных норм при осуществлении правосудия. – М.2007.
3.26.Михайловская И.В. Настольная книга судьи подоказыванию в уголовном процессе. – М.: Проспект, 2006.
3.27.Михайловская И.Б. Цели, принципы и функцииуголовного судопроизводства (уголовно-процессуальная форма). – М.: Проспект,2007.
3.28.Нерсесянц В.С. Философия права. – М.: НОРМА–ИНФРА-М,2007.
3.29.Новик В.В. Доказательственная деятельность иформирование доказательств, – СПб., 2009.
3.30.Ожегов С.И., Шведова Н.О. Толковый словарьрусского языка. – М.: Азъ., 1992.
3.31.Орлов Ю.К. Основы теории доказательств вуголовном процессе. – М. 2006.
3.32.Орлов Ю.К. Заключение эксперта как источниквыводного знания в судебном доказывании. – М., 2007.
3.33.Орлов Ю.К. Заключение эксперта и его оценка (поуголовным делам). – М., 2006.
3.34.Особенности доказывания в судопроизводстве: Науч.-практич.пособие / Под ред. А.А. Власова. – М.: Экзамен, 2007.
3.35.Практика применения Уголовно-процессуального кодекса РоссийскойФедерации: Практическое пособие / Под ред., В.П. Верина. – М.:Юрайт-Издат, 2007.
3.36.Резник Г.М. Внутреннее убеждение при оценке доказательств.– М.: Юрид. лит., 2004.
3.37.Сибилева Н.В. Допустимость доказательств в уголовномпроцессе. – М, 2009.
3.38.Строгович М.С. Курс советского уголовногопроцесса. – М.: Наука 1968 Т. 1.
3.39.Уголовно-процессуальное право Российской Федерации / Подред. П.А. Лупинской. – М.: Юрист, 2007.
3.40.Фаткуллин Ф.Н. Общие проблемы процессуальногодоказывания. – Казань, 2006.
3.41.Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства.В 2 т. – СПб.: Альфа, 2003. Т. 1.
3.42.Халдеев Л.С. Судья в уголовном процессе. – М.:Юрайт, 2007.
3.43.Хмыров А.А. Теория доказывания: Общая часть. – Краснодар,2008.
3.44.Чельцов-Бебутов М.А. Курсуголовно-процессуального права. Очерки по истории суда и уголовного процесса врабовладельческих, феодальных и буржуазных государствах. – СПб.: Равена, Альфа,2007.
3.45.Чельцов М.А. Система принципов в уголовномпроцессе. – М., 2005.
4. Статьи
4.1. Адомайтис М. Право суда на инициативу в исследовании доказательствмешает его беспристрастности // Российская юстиция. – 2008. – №11. – С. 32–34.
4.2. Бардышева Е. В чем сложность рассмотрения дел частногообвинения? // Российская юстиция. – 2007. – №6. – С. 41 – 42.
4.3. Борзое В. Результатам оперативно-розыскной деятельностистатус доказательств в уголовном процессе // Российская юстиция. – 2007. –№4. – С. 46 – 48.
4.4. Голунский С.А. О внутреннем убеждении в суде //Законность. – 2006. – №5. – С. 47 –49.
4.5. Гончаров В.Б., Кожевников ВВ. Проблема усмотренияправоприменяющего субъекта в правоохранительной сфере // Государство иправо. – 2006. – №1. – С. 55 –57.
4.6. Доля Е.А. Соотношение гносеологической и правовойсторон доказывания в российском уголовном процессе // Государство и право.– 2005. – №10. – С. 123 – 124.
4.7. Зажицкий В. Новые нормы доказательственного права ипрактика их применения // Российская юстиция. – 2008. – №7. – С, 45 – 47.
4.8. Костенко Р. Доказательства в уголовном процессе // Российскийсудья. – 2008. – №3. – С. 89 – 90.
4.9. Летопись суда присяжных (прецеденты и факты) //Российская юстиция. – 2005. – №2. – С. 6 – 7.
4.10.Лупинская П.А. Доказательства и доказывание вновом уголовном процессе // Российская юстиция. – 2007. – №7. – С. 7–9.
4.11.Марфицин П.Г. Понятие и значение усмотрения вуголовном судопроизводстве // Российский судья. – 2008. – №2. – С. 38– 45.
4.12.Мельник В. Здравый смысл – основа интеллектуальногопотенциала суда присяжных // Российская юстиция. – 2008. – №6. – С. 8– 11.
4.13.Мельник В. Здравый смысл в процессе поиска доказательств //Российская юстиция. – 2007. – №7. С. 4–5.
4.14.Обзор деятельности федеральных судов обшей юрисдикции и мировыхсудей в 2009 году // Российская юстиция. – 2009. – №5. – С. 58 – 60.
4.15.Панасюк С.Ю. Презумпция невиновности» в системепрофессиональных установок судей // Государство и право. – 2006. – №3. – С. 76– 79.
4.16.Пашин С. От социалистического правосознания – к здравомусмыслу // Российская юстиция. – 2008. – №6. – С. 8 – 9.
4.17.Петрухин И.Л. Состязательность и правосудие //Государство и право. – 2006. – №10. – С. 129 – 131.
4.18.Пиюк А. «Истина» или «доказанная достоверность» //Российская юстиция. – 2005. – №5. – С. 43 – 44.
4.19.Ратинов А.Р. Вопросы познания в судебномдоказывании // Государство и право. – 2004. – №8. – С. 45 – 46.
4.20.Результаты опроса фонда «Общественное мнение»: Россияне недоверяют судам // Российская газета. – 2008 15 марта.
4.21.Савицкий В.М. Уголовный процесс России на новомвитке демократизации // Государство и право. – 2004. – №6. – С. 106 –108.
4.22.Судебная статистика // Российская юстиция. – 2008. – №7.
4.23.Федотов А.В. Использование оценочных презумпций впроцессе доказывания // Журнал российского права. – 2006. – №5. – С. 87– 96.
4.24.Якуб М.Л. Проблема оценки доказательств всоветском уголовном процессе // Вестник МГУ. Серия 11. Право. – 1974. – №6.– С. 20 – 21.