Иван Коваленко
В четырех километрах к югу от Симферополя, в бассейнер. Альмы приютилось село Каштановое. Особо не примечательное ныне, некогда этосело было известно во всей просвещенной Тавриде. Называлось она тогда Саблы иимело славную историю.
Уголок России в Крыму
Когда русский путешественник 19 века подъезжал кСаблам, он на мгновенье замирал. Ему чудилось, что он снова находится в миломрусскому сердцу уголке среднерусской полосы, а не в далеком Крыму. Здесь сразуприходили на ум воспоминания о больших барских усадьбах, привольной жизнирусского дворянства. Вспоминались литературные образы князей Болконских,Троекурова, Фамусова, Николая Ростова. Чистенькие, белые хатки с открытоглядящими наружу окнами, фруктовым садиком вокруг, широкими и прямыми улицами –все напоминало русскую деревеньку где-нибудь на Украине, но никак не в горномКрыму. За деревней располагались хозяйственные постройки: огромные загоны дляскота, большие конюшни, амбары, сараи и сеновалы. За ними “на много десятинраскинулся фруктовый сад, пересеченный широкой аллеей старых каштанов” (из-закаштановой аллеи село и получило новое название). Каштановая аллея приводилапрямо к господскому дому с широкой парадной лестницей, крытым балконом, большимцветником и красивым фонтаном у входа. Между деревней и помещичьим домом стоялацерковь. Во всей этой картине не трудно узнать классическое барское поместье,являющееся уникальным уголком русского мира в Крыму.
“Когда Крым принадлежит России, то, по моему, недолжно из земли российской делать землю татарскую…”
(граф Мордвинов)
В 1787 году три татарские деревушки Ашага-Собла,Орта-Собла и Юхары-Собла с “58 дворами и 310 душами обоего пола и 3500десятинами земли” по распоряжению Новороссийского генерал-губернатора князяПотемкина были подарены адмиралу Мордвинову. На фоне крымской жизни тоговремени граф Мордвинов представлял собой весьма крупную фигуру. Будучи одним извлиятельнейших представителей крымского дворянства он никак не мог справиться статарами, жившими на его земле и не признававшими никаких российских законов.Сколько бы адмирал не объяснял им, что “собственность первый есть камень всехзаконоположений”, его никто не понимал. “Татары, — пишет в одном из писемМордвинов, — самовластно овладели и пользуются моими землями, рубят и продаютмои леса и, изгнав приказчика моего, сами всем распоряжают”.
В своей проблеме Мордвинов был не одинок.Объединившись с несколькими другими помещиками, он подает жалобу в столицу навзбунтовавшихся татар. “Сей народ, — писалось в жалобе, — соединяясь заедино впритеснении нас, нанесли каждому владельцу совершенное разорение опустошениемсадов, сенокосов, истреблением межевых признаков… Ябеда и алчность ккорыстолюбию овладели татарами… Имеется постоянная готовность татар к изменеРоссийскому престолу, приношение ими в мечетях жертв об изощрении меча напогубление христиан…”. Комиссия по решению земельных споров, выехавшая в Саблы,решила спор в пользу Мордвинова.
Тем не менее граф понимал, что принятые нагосударственной бумаге решения ни в чем не убедят неграмотных татар. Имеябогатый опыт хозяйствования, он заявляет: “В Крыму потребен миллион народаремесленного и торгового не магометанского исповедания, вечно враждебногопросвещению”. С “душевным прискорбием” граф Мордвинов пророчествует, чтопроизойдет с Крымом, если будет он под властью татар: “Исчезнут неминуемо теблаголепные виды, под коими Тавриду некогда узреть вожделенно было. Тавриду,изобилующую виноградом, маслиною, померанцами и прочими богатейшими для империиРосиийской произрастаниями. Ненаселенный Крым, непросвещенный, неоживляемыйтрудом и искусством, но скудный, дикий, унылый прибыть уже навеки долженствуетво убыточение и бремя державной России”. Слова эти, к сожалению, актуальны и попрошествии 200 лет.
Оазис культуры и производства
Устав бороться с татарами, Мордвинов продаетСаблынскую дачу Таврическому генерал-губернатору А. М. Бороздину. Сосвойственной ему энергией и решительностью Бороздин отказывает в аренде землиместным татарам и привозит в Саблы 90 семей (549 человек) своих крепостных изКиевской губернии. Это сразу дало результат. Уже через 10 лет Саблы невозможнобыло узнать. Бороздин произвел здесь настоящую хозяйственную революцию.
Он построил суконную фабрику, продукция которойдостигала “ до 15000 аршин сукна в год”. Помимо фабрики, отразившей в Крымуподъем русской промышленности, генерал-губернатор устроил в Саблах кожевенныйзавод и подумывал о строительстве фабрики химических продуктов. У проезжейдороги, был шинок, которой давал Бороздину до 2000 руб. дохода в год.
В имении разводились шелковичные черви и овцы, былаводяная мучная мельница. Значительными были фруктовые сады. Л. Симиренко писал:“саблынский питомник Бороздина был первым в Крыму рассадником, из которого всежелающие в течение многих лет получали нужные им запасы плодовых деревьев”.Помимо садов Бороздин разбил виноградник и роскошный парк. По парку былипроложены аккуратные дорожки, в зелени деревьев прятались беседки и скамейки. Воранжереях хозяин разводил многие редкие растения. “Школу плодовых деревьев” и“столетнее алоэ” в оранжерее Бороздина вспоминал А. С. Грибоедов, гостившийздесь несколько дней. “Теряюсь по садовым извитым дорожкам. Один и счастлив”, — записал в своем дневнике уставший от городской суеты писатель.
У Бороздина часто останавливались знатные гости изматериковой России. Здесь побывали практически все русские и иностранныепутешественники по Тавриде того времени. Бороздин не мог не привлекать к себевнимание приезжих. Этот “добрый гений”, как назвал его Муравьев-Апостол, создалв своем имении нечто вроде культурного оазиса в Крыму. В том месте, где ещенедавно пас своих овец необразованный татарин, теперь находился один из центровхозяйственной и культурной жизни полуострова.
Один из русских путешественников 19 века сказал оБороздине: “Он первый показал, как на краю Скифии, за стеною Чатыр-Дага, можнобыть гражданином вселенной”. У губернатора была огромная библиотека, онвыписывал более 10 журналов, собирал фарфор и картины. В доме имелась“естественно-историческая коллекция”, подвал был полон французских вин.Радушный и гостеприимный хозяин, настоящий русский барин-хлебосол, обладавший“благородными качествами и разнообразием сведений” – таким на всю жизньзапоминали А. М. Бороздина его гости.
В 1828 Бороздин продал Саблы графине А.Г.Лаваль. Послесмерти графини Саблы достались ее дочери, а затем в качестве приданого перешлик ее внучке, Елизавете Сергеевне Голициной, вышедшей замуж за П.В.Давыдова,сына декабриста В.Л.Давыдова. Супруги жили в Саблах вплоть до своей кончины.
Слезы старого парка
Рейсовый автобус Симферополь – Каштановое идет вбывшие Саблы ранним февральским утром. За окном мелькают однотипныенеоблицованные дома из ракушечника – стандартные постройки крымскихрепатриантов. Мимо проходит отара овец. Почти половина пассажиров в автобусеговорит на непонятном восточном языке. Мне почему-то вспоминается пророчествографа Мордвинова, касательно “сего народа”.
Рядом подсел мужчина славянской внешности, лет 50-ти смешком муки на тачке. На мой вопрос: “Какие у вас в селе естьдостопримечательности?”, мужик засмеялся. Потом ответил: “Грибоедовский доместь, грибоедовский парк”. Потом вдруг спросил: “А ты можешь выпить бутылкуводки”? Увидев мое недоумение с гордостью заявил: “А у нас в селе некоторыемужики могут и три выпить”. Вот так. Потомки первых саблынских поселенцев давноне помнят имя Бороздина. И гордятся селяне не славной историей своей маленькойродины, а количеством выпитого спиртного на душу населения. Мол, куда вам,городским, до нас!
Дом Бороздина сохранился неплохо. Но не чувствуетсяуже былого величия. Усадьба поделена между различными организациями: здесь идетсад, и библиотека, и магазин, и контора и Бог весть что еще. Сохранилсястаринный фонтан, из которого пил Бороздин и Грибоедов, Раевский и Давыдов. Ноуже давно не действует. Кто-то начал строить выше него свой дом и уничтожилподводящие воду трубы. От суконной фабрики не осталось и следа. Осталась частьстарого парка. Давно заброшенные тропинки, разбитые скамейки. Когда то средиэтих сосен и дубов мечтал Грибоедов, целовались со своими мужьями-декабристамидочери Бороздина, этим парком восхищались путешественники-иностранцы. Теперьпарк один. Постепенно умирает и чахнет в грусти и неухоженности. По стволуодного из старый дубов скатывались капельки влаги. Наверное ночью прошел дождь.А может – это слезы. Ведь бывает так, что и деревья плачут…
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованыматериалы с сайта kovalvan.boom.ru/