Коломенское

В районе сел Коломенское и Дьяково обнаружен целый ряд славянских поселений конца XI—XIII столетий, наиболее изученным из которых является городище «Дьяково-пойма» конца XI века, расположенное у подножия Дьяковского холма. Здесь славяне создали поселение из домов-срубов с многочисленными хозяйственными постройками, которое просуществовало около 200 лет,а затем было заброшено.Возможно это связано с легендарным событием в истории Коломенского—приходом на его земли в 1237 году беженцев из разорённого татаро-монгольскими войсками города Коломны. Повидимому, приток беженцев был значительным,это позволило им ассимилировать немногочисленное местное население и со временем назвать данную местность в честь родного города Коломенским. Этимологически название поселения исследователи пытались воспроизвести как от древнерусских, так и от финно-угорских слов: «Коломище» — могилище. Это, вероятно, в том случае, если Дьяковский холм в легендах XI—XIII столетий считался большим могильником. «Коломенка» — речное грузовое судно: возможно, при интенсивном судоходстве в этих местах Коломенское являлось пунктом остановки или ремонта здесь судов.

Впервые в исторических документах Коломенское упоминается в двух духовных грамотах великого князя Московского Ивана Калиты 1336 и 1339 годов. Отъезжая в рискованное по тем временам путешествие в Золотую Орду, Иван Калита завещал Коломенское своему младшему сыну Андрею, князю Серпуховскому и Боровскому: «А се даю есмь сыну своему Андрею... село Ясиновьское, село Коломниньское, село Ногатиньское».

Расположенное на скрещении важнейших водных и сухопутных дорог к столице Каширской и Серпуховской, ограждённое с севера болотами Нагатина, с востока Москвой-рекой, Коломенское с течением времени становится важным опорным пунктом в борьбе против внешних врагов, а также неоднократно используется захватчиками для размещения войск при подготовке к осаде Москвы.

Во второй половине XIV века эта небольшая вотчина принадлежала замечательному русскому полководцу князю Владимиру Андреевичу Серпуховскому, двоюродному брату Дмитрия Донского.

К этому времени относятся первые известные исторические события, происходившие в Коломенском.

8 сентября 1380 года русские войска под предводительством великого князя Дмитрия Иоанновича нанесли сокрушительный удар по золотоордынскому игу на Куликовом поле в битве, окончательно похоронившей веру в непобедимость завоевателей. В этой великой битве принимал участие и хозяин усадьбы князь Владимир Андреевич Серпуховской, командовавший осадным полком, который решил участь боя. После победы великий князь разделил войска для возвращения в Москву.

«И того бо ради разлучися с братом своим, что не вместятся дорогами множество людей».

По легенде, в конце сентября войско Дмитрия Донского вошло в Коломенское. Здесь великий князь стал дожидаться своего брата для победоносного вступления в Москву. Войску была устроена торжественная встреча: народ и купцы-сурожане одаривали воинов деньгами, мехами и хлебом. Через некоторое время в Коломенское подошла часть войска во главе с князем Владимиром Андреевичем Серпуховским, а 1 декабря 1380 года все войско вступило в Москву. Можно предположить, что на территории кладбища Коломенского были погребены воины, умершие в обозе от ран.

В конце XIV века Коломенское считается уже крупной удельнохозяйственной единицей и постоянно упоминается в духовных грамотах князей среди наиболее ценных земель. В 1401 — 1402 годах, желая обеспечить семью в случае своей смерти, князь Владимир Андреевич Серпуховской передаёт Коломенское жене «Олене» — Елене Ольгердовне:

«А из московских сёл дал есмь княгине своей Коломенское село со всеми луги и с деревнями...». «А размыслит Бог о княгине моей по её животе Коломенское село и с заретцкими луги сыну князю Ивану...» Однако эти земли были слишком привлекательны для великих московских князей. Ослабевшие потомки Владимира Андреевича уже не могут удержать в своих руках эти богатые земли, и в 1433 году вдова Владимира Андреевича передаёт Коломенское великому князю Московскому Василию Васильевичу:

«А благословляю своего господина великого князя Василья Васильевича по своем животе селом Коломенским с деревнями, что к нему потягло...»

«Село Нагатинское «с городскими ногатьинцы с пошьлинами» вдова передала своей невестке Василисе, вдове сына Семёна. «Городские ногатьинцы» — это, вероятно, люди, обслуживающие двор Елены Ольгердовны и её детей, имеющие статус горожан и занимающиеся городскими ремёслами и торговлей. Село «Дьяковское з деревнями и луги» предназначалось внуку Елены князю Василию Ярославичу.

В районе Коломенского росли и ширились не только княжеские владения. Здесь старались приобрести земли и знатные московские бояре. В первой четверти XV века одним из коломенских и нагатинских лугов завладел влиятельный боярин того времени Иван Дмитриевич Всеволжский, роднившийся с князьями. Выдавая замуж дочь Елену за князя Андрея Радонежского, он дал за неё луг в качестве приданого. Позднее, когда Андрей умер, Елена пожертвовала коломенский луг Троице-Сергиеву монастырю. Тем не менее, первенство оставалось за князьями. Переход Коломенского в руки великого князя Василия Васильевича повлёк за собой расширение в этой части Подмосковья великокняжеских владений. В договоре, заключённом в 1447 году между великим князем Василием Васильевичем и внуком Владимира Храброго Василием Ярославичем, последний признавал: «А што, господине, села твои, Коломенское и Дьяковское...», и обязывался не претендовать на них, хотя по завещанию Елены Ольгердовны Дьяковское должно было принадлежать именно ему.

Судьба Коломенского и близких к нему сёл менялась. Василий Тёмный перед смертью в 1462 году завещал сёла Коломенское, Нагатинское и Дьяковское своей жене Марии Ярославне. Из духовной грамоты великого князя выясняется, что Мария владела Дьяковским ещё при жизни мужа. А Нагатинское она должна была получить после смерти Василисы, наследницы Елены Ольгердовны. Очевидно, великий князь дал, как практиковалось в те времена, кредит Василисе, а она за это должна была завещать княжеской семье принадлежавшее ей Нагатинское. Таким образом, примерно к последней четверти XV столетия все земли вокруг Коломенского и само село стали великокняжескими. Но принадлежали они не великому князю, а великой княгине. Мария Ярославна на два с лишним десятилетия пережила мужа. Она скончалась в 1484 году, а её коломенские владения перешли к старшему сыну, Ивану III. Он же должен был передать их своему первенцу от брака с греческой царевной Софьей Палеолог Василию III. В средние века в правящих русских княжеских семьях существовал обычай, согласно которому владения великой княгини-матери переходили к великой княгине-невестке. Если так, то Коломенским и близлежащими сёлами должны были владеть жёны Ивана III, сначала Мария Борисовна, а затем Софья Палеолог, и жёны Василия III Соломонида Сабурова и Елена Глинская. В связи с этим строительство в Коломенском в 1532 году замечательной церкви Вознесения, осуществлённое на средства Василия, видимо, во владениях жены, можно расценивать как своего рода подарок великой княгине Елене Глинской за рождение долгожданного наследника — будущего грозного царя Ивана IV.

Каким же было Коломенское в XIV—XV веках? В немногочисленных документах, сохранившихся до наших дней, содержится только упоминание села. Так было в 1408 году, во время набега темника Едигея: «Я сам Едигей пришед, ста в Коломенском и виде, яко вси людие ужасошася и ни единого противу иму стояша и распусти по всей земли воинство...». В приведённом документе нет описания строений Коломенского, разгрома, пожара. Описания села не найдено и в более поздних документах. По-видимому, это было небольшое великокняжеское село, расположенное на террасе берега Москвы-реки. Можно почти с уверенностью говорить о существовании где-то в этом районе каменной или деревянной церкви, посвященной, по преданию, Георгию Победоносцу. Возможно, церковь располагалась на месте существующего комплекса Передних ворот XVII века, поблизости от которого в результате раскопок было обнаружено древнее кладбище XIV— начала XVI столетия с надгробными плитами, а также множество напольных керамических плиток этого же времени вокруг Георгиевской колокольни XVI века. По предположению архитектора Н.Н. Свешникова, церковь стояла на берегу небольшого водоёма, что было обычным явлением, особенно для русских деревянных храмов. Когда, в какое время и где появился первый великокняжеский дворец, остаётся неизвестным, как неизвестным остаётся и расположение древнейшего великокняжеского села. Во время раскопок 1976 года к востоку от церкви Вознесения был вскрыт культурный слой XV — начала XVI века с многочисленными хозяйственными остатками бытового характера. В 1930 году спелеолог И.Я. Стеллецкий во время поисков легендарной библиотеки Ивана Грозного заложил шурф в подклете церкви Вознесения на глубину 9 метров, где найдены фрагменты белокаменных деталей и кладки какого-то сооружения, ранее стоявшего на этом месте. В это же время древние белокаменные детали неизвестного происхождения были обнаружены в кладке колокольни церкви Святого Георгия. Что же за фрагменты были найдены? Остатки древней церкви, дворца? Однозначного ответа нет. С большей или меньшей степенью уверенности можно предположить, что не могло быть столь тесного соседства древнего великокняжеского дворца при Василии III и кладбища, располагавшегося здесь до строительства знаменитого храма Вознесения.

В XVI столетии Коломенское приобретает всё большее военное и хозяйственное значение. Если ещё в 1521 году крымский хан Мухаммед (Махмет) Гирей беспрепятственно «Коломеньская места повоевав» и «многыя сёла и святые церкви пожегоша» , то в сентябре 1527 года великий князь Василий III с братьями, сформировав здесь войско, выступил в поход к Оке против 40-тысячных орд крымского царевича Ислам Гирея. Переправившись через Оку, русские войска разбили крымскую армию: «В лето 7036 (1527) сентября 5, прииде Ислама царевич крымской, Юсюп царевич Епанчин сын, да два царевича Ахмата Хромого дети и мурзы... многие безвестно к берегу, к Оке-реке,похваляясь, хотя реку перелесть; и князь великий сам противо ево вышел, да стал в Коломенском. А в ту пору воеводы были на берегу не со многими людьми, да стали с Исламом битися об реку крепко... и Ислам отошёл часа того прочь». Это была большая победа русского войска, однако, ненадолго. В 1532 году крымские орды хана Сафы Гирея вновь вторглись в пределы Московского государства. «Выехав, князь великий стал в Коломеньском дожидаться князя Ондрея Ивановича, брата своего и воевод со многими людьми, и тогоже дни прииде весть к великому князю в Коломеньское от воевод с Резани, что Сафа Кирей царь и Ислам царь и иные царевичи со многими людьми пришли на Резань да и посады пожгли; и князь великий часа того послал к воеводам, и велел послать за Оку-реку под люди языков добывать, и воеводы тех татар к великому князю прислали в Коломеньское». К 21 августа крымские орды были разбиты. «Языков», сведения которых помогли отбить татарские полчища, великий князь допрашивал в Коломенском. На миниатюре летописного свода середины XVI века, времени не столь далеко отстоящего от описываемого события, изображены многоверхие великокняжеские палаты и шатровая уже построенная к этому времени церковь Вознесения. Строительство церкви, возможно, было начато осенью 1528 года во время известного «моленного похода» великокняжеской четы по монастырям, а завершено в 1532 году. Как уже упоминалось, предание гласит о том, что храм был возведён в честь наследника великого князя — будущего первого русского царя Ивана IV Грозного. На цветной миниатюре из лицевого свода XVI века с изображением украшения храма «иконами и сосудами церковными» среди трёх икон имеется образ архидьякона Стефана, покровителя дома Глинских, потомков сербского воеводы Стефана Якшича и родственников великого князя, живших в Литве. «Того же лета совершена бысть в Коломеньском церьковь камена Вознесения Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Бе же церковь та велми чюдна высотою и красотою и светлостию, такова не бывала преже сего в Руси. Князь же великий Василий Иванович Государь всеа Руси взлюби ю и украси всякою добротою, якоже достоит святей Божий церкви, честными и святыми сосуды и святыми владычными образы Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа и Пресвятой Царицы Девы Богородица Мариа, Матере того самого Христа Царя и Бога нашего и святых ему угождьших, обложенными златом и серебром и камением драгым. И повеле ея благочестивый государь освящати... В лето 7041 (1533) сентября в 3 день, во вторник, освящена бысть церковь каменна в Коломенском, Вознесение Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа Даниилом митрополитом всея Руси и архиепископом Кириллом Ростовским и епископы Васьяном Коломеньским и Досефеем Крутицким и архимандриты и игумены и священными соборы. И быша же на освящении том князь великий Василий Иванович и с великою княгинею Еленою и с сыном со князем Иваном и з братиею своею и со князем Георгием и Андреем Ивановичи. И сотвори государь празднество велие, светле и радостне, а пироваша у великого князя и бояре три дестне и радостне, и дарил князь великий Василий Иванович митрополита и братью свою, а на четвёртый день приехал на Москву». Возможно, митрополит Даниил (1522—1539) пожертвовал в церковь знаменитую плащаницу митрополита Фотия (1408—1431), впоследствии долгое время хранившуюся в Коломенском . История строительства церкви Вознесения полна загадок. Документальные источники погибли в результате одного из многих пожаров Москвы или Коломенского. Сегодня невозможно ответить на крупнейшие вопросы, связанные с началом строительства, с архитектором храма. По одному из предположений, архитектором был итальянский зодчий Петрок Малый, работавший в тот период в Москве . Это предположение отчасти дополняет обнаруженная в ходе реставрации в 1979 году надпись «1533». Арабские цифры вырезаны на белокаменном карнизе наружных лопаток крестовой части храма,что характерно только для иноземных памятников, вплоть до начала XVIII века . Так или иначе, но очевидно, что архитектор был очень хорошо знаком с подлинно русскими формами деревянного зодчества «вверх на деревянное дело» и с западноевропейской готикой. Он использовал их, оригинально соединив в монолите с элементами ренессансной итальянской архитектуры. В Летописце XVI века находим чёткое указание на то, что «великий князь Василей поставил церковь камену Вознесения Господа нашего Иисуса Христа вверх на деревянное дело в своём селе Коломенском» . Церковь построена на высоком берегу Москвы-реки и посвящена одному из крупнейших православных праздников — Вознесению Христову. В литературе 1920—30-х годов утверждалось, что в главке под крестом было устроено помещение для часового коломенского сторожевого поста. Это сомнительно, так как часовому пришлось бы в любую погоду подниматься по шаткой лестнице- стремянке по наружной стене шатра. Кроме того, до ремонта в 1866 году в восьмерике вообще не было помещения. Первоначально церковь была обнесена двухъярусной галереей, покрытой крышей сложной формы в виде бочек или фронтонов на всех четырёх фасадах. К концу XVII века форма крыши была изменена и переделана в двускатную. При ремонте в XVIII веке с восточной стороны церкви над каменным троном XVI века была сделана сень, для которой использовали древние капители столбов галереи. В конце 1830-х годов архитектор Е.Д Тюрин (1796 — ок.1870) завершил сень килевидной бочкой и украсил гипсовым двуглавым орлом «в древнем вкусе». Предположительно, «царское место», примыкающее к восточной части храма, являлось чисто символическим горним местом «Царя Славы Иисуса Христа» или Богоматери в форме кресла. Возможно, во время торжественных церковных процессий на нём сидели митрополиты или патриархи. В последующие годы символическое значение «царского места» было утрачено. По воспоминаниям камер-юнкера Ф.В.Беркгольца (1699—1765), в 1722 году ему показывали «трон, на котором покойный царь, отец нынешнего императора, летом сиживал каждый день раза по два, и смотрел оттуда на лагеря и учения большей части своего войска. На большой приятной поляне, которая расстилается у подошвы горы и по которой с извилинами протекает Москва-река, прежде в летнее время стояли лагерем 30000 человек». В ходе исследовательских работ 80х годов архитектором С.А. Гавриловым обнаружено место звонницы церкви Вознесения на южном крыльце храма. Звонница существовала до строительства колокольни церкви Святого Георгия. Древний иконостас церкви не сохранился. Первоначально он был, по-видимому, одноярусным, стоящим непосредственно на древнем керамическом полу, а к концу XVII века станоится высоким, многоярусным. Конструкция и иконы иконостаса часто меняли и реставрировали из-за большой влажности в храме, не имевшем отопления. Кроме того,иконы по русской традиции укреплялись также на стенах храма. Вероятно,царь,царица и наследник имели специально устроенное место для молитвы. Так, в 1669 году на обивку места великого князя Алексея Алексеевича было дано «сукон, галуна серебряного, атласа и бумаги хлопчатой». Сохранилось упоминание о «царском месте» середины XVIII столетия: «Возле правого крылоса место царское, обито кругом зеленым сукном, выкладено сверху по сторонам вдвое позументом золотым». Судя по документам XVII века, стены храма украшала фресковая роспись. Характер росписи нам не известен. Аналогом может служить роспись Покровского собора (собора Василия Блаженного) на Красной площади, стены которого покрыты колерной архитектурной раскраской с текстом «летописи» на переходе от восьмерика к шатру. Возможные изображения святителей и ангелов на стенах, в концах и проёмах окон, а также на внешних стенах летнего храма в документах XVIII столетия уже не упоминаются. В первой четверти XIX века появляется колерная архитектурная живопись. Большую ценность представлял живописный образ Вселенских Святых и Московских чудотворцев по сторонам «царского места» на галерее. Во время ремонта церкви в 1834 году по смете архитектора Е.Д. Тюрина «имеющийся образ святых, написанный на стене паперти сверх места царского, сохранить во всякой целости для чего заделать оный временно плотницкими щитами». В 1884 году изображения святых на камне уже сколоты рабочими, и на этом месте прибиты изображения, написанные маслом на цинке . Высокое здание церкви имеет большой подклет, в котором, возможно, хранилась великокняжеская казна во время приезда великих князей и царей в Коломенское. Позднее подклет использовался в хозяйственных целях. Торжественные события, посвященные празднованию строительства и освещению храма, происходили в великокняжеском дворце, местоположение которого не известно. В записках немца-опричника Генриха Штадена упоминается, что в 1571 г. крымский хан Девлет-Гирей,совершая поход на Москву, велел "подпалить увеселительный двор великого государя в Коломенском в миле от города".В 1591году сын Ивана IV царь Федор Иванович вновь отстроил опустошенное татарами село. Им был построен другой дворец, который однако простоял недолго.

В конце XIX века историк И.Е. Забелин высказал мысль о том, что дворец располагался к западу от храма. Однако исследования, проведённые на этой территории архитектором И.В. Маковецким в 1940-е годы, дали отрицательные результаты. Позднее архитекторы ПД. Барановский и И.В. Маковецкий высказали гипотезу, что древний дворец находился с северной стороны церкви Вознесения и соединялся с ним крытым переходом. Доказательством этой гипотезы они считали сбитый в древности портал северного входа в церковь и заложенные окна в подклете. В 1970-х годах рядом с церковью были найдены хозяйственная яма с остатками посуды конца XV — начала XVI века, фрагменты каких-то деревянных построек. Документы не сохранили данных о находках древних кладок при строительстве дворцов XVIII— XIX веков на территории к северу от церкви Вознесения. Однако, во-первых, в то время на кладки, скорее всего, не обратили внимание, а, во-вторых, что вернее, дворец мог быть деревянным и к первой половине XVII столетия полностью исчез. Во второй половине XIX века на паперти перед центральным входом был построен небольшой придел к храму, обнесённый стеклянной выгородкой. Иконостас (по-видимому, из старого Георгиевского храма) состоял из двух ярусов и вмещал 24 иконы разного размера. Одна из икон была во имя Георгия Победоносца. В 1920-е годы придел был разобран.

В фондах музея сохранились алтарные врата от этого иконостаса .

В непосредственной близости от церкви Вознесения расположен другой, не менее загадочный памятник, Георгиевская колокольня. Точное время её строительства мы не знаем. Традиционно памятник датируется серединой XVI века и стилистически действительно принадлежит к этому времени. Строитель колокольни был, безусловно, знаком с итальянским зодчеством. Об этом говорит сама форма круглого здания, вызывающего в памяти «идеальные» архитектурные композиции итальянских зодчих XV—начала XVI века — итальянские кампаниллы. Ближе всего эта постройка к Архангельскому собору Кремля. Декор колокольни говорит о явном стремлении архитектора внести в оформление здания принципы ордерного построения: плоские пилястры, арки, профилированные архивольты и карнизы. Более точную датировку памятника предложил крупнейший исследователь древнерусского искусства М.А. Ильин, который считал, что памятник возведён в честь рождения Юрия, второго сына Василия III (30 октября 1533 года). С этой датой, по мнению М.А.Ильина, связано посвящение церкви Георгию Победоносцу. Можно также предположить, что Георгиевская колокольня была сооружена в начале XVI века, до строительства церкви Вознесения, и первоначально использовалась как кладбищенский храм-капелла «иже под колоколы» для служб и отпевания, вместо разобранной церкви Георгия Победоносца времён Дмитрия Донского, а затем около 120 лет служила колокольней церкви Вознесения. В XVII столетии после пристройки к колокольне деревянной трапезной она была превращена в алтарь церкви и 5 февраля 1678 года торжественно освящена. Оставшиеся в кладке арок следы креплений для подвески колоколов позволили исследователям установить, что колокола подвешивали по католическому способу, когда звук производился ударом колокола о язык, а не наоборот, как в православии. Колокол раскачивался с помощью верёвок и очепа. По свидетельству архитектора П.Д.Сухова (1867—1958), подобная подвеска имеется только в церкви Грузинской Богоматери в Никитниках. В 1843 году по проекту архитектора Е.Д.Тюрина церковь и трапезная были разобраны и вновь построены с использованием элементов декора и пропорций древнего здания. В 1920-е годы в процессе реставрации была разобрана верхняя часть церкви, и колокольне возвращён первоначальный вид.

В документах XVI века ( книгах выдачи ладана за 7093 год (1584—1585 гг.), хранящихся в российском архиве древних актов, упоминается ещё одна церковь Архангела Гавриила, местоположение которой не определено. Возможно, это была деревянная кладбищенская церковь XIV—XVI веков, стоявшая в районе Передних ворот, сгоревшая или разобранная по ветхости в конце XVI столетия. Легенда приписывает церкви название Святого Георгия Победоносца. Другое возможное предположение, что это был временный придел, расположенный в подклете церкви Вознесения Господня.

С XVI века церкви Коломенского, входившие в комплекс великокняжеского, а затем царского дворцов, управлялись Приказом Большой казны, а затем приказом Тайных дел. С XVIII столетия управление осуществлялось Дворцовым ведомством Его Величества дворцовой канцелярии. Центром великокняжеской усадьбы в Коломенском был «Государев двор»,в пределах Вознесенской площади и прилегающей к ней территории. Вероятно, «Государев двор» с южной и северной сторон был обнесён каменной стеной с «быками» (подпорой), фрагментарный вид которых сохранился на рисунке начала XVIII века в описании путешествия камер-юнкера Беркгольца. Эта стена была сломана во второй половине XVIII столетия:«Против Москвы-реки на косогоре близ оных бывших конюшенного и скотного дворов каменную ограду с быками мерою длины 27 сажень, вышины два аршина с половиною ...приказано сломать». Как выглядела ограда с двух других сторон, не известно. Въездом в усадьбу с западной, северной и южной сторон служили ворота, которые, возможно, простояли здесь до конца XVII века. В 1652 году из мастерской оружейной палаты были отправлены в Коломенское «трое часы воротные». В летописных свидетельствах нет чёткого указания на существование здесь дворца. Однако на миниатюрах лицевого свода русских летописей, сопровождающих текст, постоянно изображается многоверхий дворец. В 1552 году Иван Грозный отправляется через Коломенское на завоевание Казани: «И восходит на конь свой и шествует а може Богом наставлен, и поиде Государь к селу своему Коломеньскому ту ему кушати. И вкушаючи Государь всех с ним сущих вельми жаловал» . «Вкушал и жаловал» государь, по-видимому, в старом дворце своего отца. Здесь же он получает известие о завоевании Астрахани: «Того же году, августа 29 день, прислал к царю и великому князю Ивану Васильевичу Всея Русии воевода его княже Юрьи Иванович Проньской Шемякин с товарищи, с сеунчем из Астрахани князя Василиа князя Иванова сына Барбошина; а государь тогда был во своём селе Коломеньском, праздник творяще рождению своему». Вероятно, дворцовые помещения были достаточно удобны и рассчитаны на длительное проживание. В писцовых книгах XVI столетия содержится подробное описание дворцового комплекса, характерного для этой эпохи. Дворец состоял из хором царя, царицы и множества помещений хозяйственного назначения, соединённых крытыми переходами, в том числе и церковью, как это имело место в Коломенском. Во время страшного пожара Москвы 1560 года, когда почти полностью выгорел город, царь Иван именно Коломенское избрал для убежища царицы Анастасии: «А царица и великая княгиня Анастасия в то время бысть болна, и царь и великий князь великую княгиню отпровадил во своё село Коломенское с великою нужею, занеже болезнь её бысть велика зело».Обширность дворца отчасти подтверждается теми же миниатюрами лицевого свода. Даже при условном изобразительном характере миниатюр можно видеть несколько зданий различного назначения, причём здания были значительные по своим размерам, так как на великокняжеском пиру присутствовали десятки, если не сотни людей. Большой интерес представляет миниатюра стана Едигея в 1408 году, события, отстоявшего от времени создания лицевого свода почти на 150 лет. Художник XVI века изобразил дворец таким, каким он видел его сам. На миниатюре изображён великокняжеский двор, обнесённый высокими стенами с башнями. Вероятно, именно таким он и был в середине и во второй половине XVI столетия. Сейчас уже невозможно точно сказать, имели ли стены и башни Коломенского оборонительное назначение. Коломенское чаще всего служило перевалочным пунктом для русских войск во время походов. Основное назначение усадьбы — летняя резиденция для отдыха, причём, хорошо укреплённая. По словам немца-опричника Генриха Штадена, служившего Ивану Грозному, для того, чтобы взять увеселительный дворец великого князя, потребовалось бы не менее 1500 человек. С мая по сентябрь царь отдыхал в Коломенской усадьбе, руководя политической и хозяйственной деятельностью огромного русского государства. Исключение составляет зима 1564 года, явившаяся началом опричнины: «Тоя же зимы, декабря в 3 день в неделю, царь и великий князь Иван Васильевич всеа Руссии с своею царицею и великой княгинею Марьею и своими детьми... поехал с Москвы в село Коломенское. Подъём же его не тако был, яко же преже того езживал по монастырем молитися, или на которые свои потехи и объезды ездил... и платье и деньги и всю свою казну повелел взяти с собою. Которым же боярам и дворяном ближним и приказным людем повеле с собою ехати, и дворянам и детем боярским... велел тем всем ехати с собою, с людми и конми, со всем служебным нарядом. А жил в сем Коломенском две недели, для непогодия и беспуты... И как реки стали, и царь и государь ис Коломенского поехал в село Танинское декабря в 17 день, а ис Тонинского к Троице».

В 1570 году готовясь к войне с крымским ханом, отсюда, из Коломенского, царь Иван назначал воевод в пограничные города для укрепления границ государства. «7078 — того же году, майя в 22 день царь и великий князь отпустил перед собою на берег бояр своих и воевод князя Петра Семёновича Серебрянова, да Петра Васильевича Морозова, а ис Коломенского отпустил на Коломну боярина и воеводу Ивана Хирона Петровича Яковля». Принятые оборонительные меры не помогли, и летом «7079 (1571) приходил к Москве крымской царь Дивлет Кирей и майя в 24 день на Вознесеньев день Татарове посад зажгли. И Божиим гневом, грех ради наших, Москва сгорела вся: город и в городе государев двор и все дворы, и посады все и за Москвою... А царь крымской в те поры отошёл в Коломенское да, смотря гнева Господня, дивился и пошол в Крым».

А вот как об этих событиях пишет Генрих Штаден: «О этой игре (разделении на опричнину и земщину ) узнал крымский царь (Девлет Гирей) и пошёл к Москве с Темрюком из Черкасской земли — свойственником великого князя. А великий князь вместе с волынскими людьми — опричниками убежал в незащищённый город Ростов. Поначалу татарский хан приказал подпалить увеселительный двор великого князя — Коломенское — в 1 миле от города». На другой день татары подожгли Москву. В огне пожаров погибли десятки москвичей. Попытки хана взять Москву окончились неудачей. Девлет Гирей отошёл в Крым.

Следующее упоминание о Коломенском появляется только через 20 лет: «7099 (1591) июля в 4 день, в неделю с утра пришёл к Москве крымский хан Казы Гирей со многим собранием и стал против Коломенского и приехал к обозу от Коломенскова, от Воробьёва царевичей со многими людьми крымскими». Состоялась неудачная осада Москвы. Против крымцев выступили русские полки. «Того же числа (9 июня) и пришли и стали против Коломенскова. А бояре и воеводы, которые были у государя, князь Фёдор Иванович Мстиславский с товарищи, с Москвы пришли по своим полком во 2 день». Не дожидаясь битвы, крымский хан бежал... В тексте летописи нет упоминаний о дворцовых постройках на территории усадьбы. Интересно, что свои войска Казы Гирей расположил не в селе, а напротив Коломенского, так и не восстановленного после пожара 1571 года. Исследователь А. Корсаков пишет о том, что в 1592 году царь Фёдор Иоаннович приказал поставить перед дворцом ворота из самых толстых дубовых деревьев, с выпуклою на каждой верее резьбой отличного качества. Место, где были построены ворота, не известно. Возможно, именно эти ворота видели почти через сто лет польские послы Ян Гнинский и Киприан Бжостовский, посетившие Коломенское в 1671 году. Сразу возникает вопрос, перед каким дворцом построены ворота. Перед новым существующим или перед руинами сгоревшего в 1571 году, а, может быть, перед группой хозяйственных построек, и имеется в виду не дворец как комплекс хором, а хозяйственный дворец для обслуживания усадьбы, сохранившейся со времён царя Ивана IV. Легенда, бытовавшая в XIX веке, упорно приписывала существование терема Ивана Грозного в Вознесенском саду в составе деревянного дворца XVII века.. Так или иначе, но новый дворец не был построен. Царь Фёдор Иоаннович — «образ постничества нося, смирением обложен о мирских же ни о чём понятия имеем, токмо о душевном спасении» — был слишком занят богоугодными делами, не оставляющими времени для потех и развлечений.

На отличающемся большой точностью плане Исаака Массы, изображающем битву И.И. Болотникова с войсками царя Василия Шуйского 2 декабря 1606 года среди основных сооружений усадьбы дворца уже нет. В 1601 Лжедмитрий I с войском, основным ядром которого были запорожские и донские казаки подошел к Москве и остановился в Коломенском. Здесь было построено укрепление в виде небольшого городка из шатров, ограждённого стеной с четырьмя башнями и воротами. В конце октября 1606 года дворянские отряды Ляпунова и Пашкова перешедшие на сторону воставших подошли к Москве и остановились в Коломенском, а затем ближе к Москве, в Котлах. Вскоре территорию усадьбы заняло войско И. Болотникова, оттеснив дворянские части Ляпунова к Николо-Угрешскому монастырю. «И задумал измену, и пришёл под царствующий город Москву, и стал в Коломенском и в Заборье», а 2 декабря во время сражения у Котлов на сторону царя перешли дворянские отряды. Потерпевший поражение И. Болотников отходит к Коломенскому и три дня отсиживается в остроге, созданном из сотен саней, набитых сеном и соломой и политых водой, смёрзшихся как камень. Только ценой предательства-острог смогли взять после бомбардировки «огненными ядрами», которые восставшие пытались потушить сырыми воловьими шкурами. Остатки войска Болотникова бежали к Калуге и Туле. Захваченных болотниковцев сотнями отвозили к Москве-реке, убивали дубинкой и спускали под лёд.

С окончанием смутного времени на некоторое время Коломенское забыли. Первый царь новой династии Романовых Михаил бывал здесь редко. Территория у церкви Вознесения, на которой когда-то стояли царские терема, именуются уже церковной землёй и к 1630-м годам занята дворами клира. В конце 30-х годов царь Михаил, вероятно, впервые приехав в Коломенское, приступил к восстановлению древней усадьбы. К осени 1640 года был построен новый дворец: «сентября 17 день в селе Коломенском на новоселье в хоромах новых был у государя стол». Во время празднования «сентября 20-26 в Коломенском, по случаю новоселья в новых хоромах, царица Евдокия Лукьяновна раздаёт милостыни болыпи 10 рублей» . Дворцовая тройня с сенями и повалушей была построена в древнейшем Вознесенском саду — там, где, возможно, оставались какие-то постройки предшествующих времён. Сюда переместился новый центр усадьбы, который впоследствии сформировал «Государев двор». Ограда новой усадьбы была, по-видимому, деревянной. Неудобство для многочисленной царской семьи создавала удалённость дворцовой церкви Вознесения от теремов, поэтому царь Михаил принял решение о строительстве новой домовой церкви. Церковь, заложенная по царскому указу, была посвящена Великой Чудотворной иконе Казанской Богоматери, избавившей Россию в 1612 году от польского плена. Первый храм был деревянный. Подобно Казанскому собору на Красной площади, построенному князем Д.М. Пожарским и освящённому в 1636 году, церковь Иконы Казанской Богоматери в Коломенском имела придел Аверкия Иеропольского, в день памяти которого Москва освободилась от поляков. Царь Михаил Фёдорович умер 12 июля 1645 года. Во главе государства остался его 16-летний сын Алексей Михайлович, который неоднократно бывал в Коломенском с отцом, любил эту усадьбу и до конца своей жизни в течение тридцати лет ежегодно приезжал сюда на летний отдых. Поэтому дальнейшая судьба строящегося храма Иконы Казанской Богоматери связана уже с его именем. В грамоте архиепископу Маркелу Вологодскому и Великопермскому Алексей Михайлович пишет: «В прошлом, 121(1612) году октября в 22 день... Милостью Божиею и молитвами и заступлением Пречистые Владычица нашей Богородицы, явление чудотворные иконы Казанския, на память святого Аверкия епископа Еропольского Чудотворца, Московское государство от литовских людей очистилося... а в прошлом 157 (1648) году октября в 22 день на праздник Пречистыя Богородицы явления Чудотворные иконы Казанския... Бог даровал родился наш сын, государь царевич, князь Дмитрий Алексеевич» . В честь рождения наследника престола к храму был пристроен второй придел Дмитрия Солунского, завершивший в общих чертах архитектурную композицию. В каком году придел был построен, точно не известно, но, скорее всего, в начале 1649 года одновременно со строительством самого храма, так как царевич Дмитрий вскоре умер. Строительство возглавил «дворцовых плотников староста Смирной Иванов». Завершение сооружения храма можно отнести к 1651 году, когда патриархом Иосифом (1642—1652) в алтарь были положены три антиминса и организован церковный приход. Сведения о церковных службах в храме в середине XVII века крайне не многочисленны. Известно, что 12 июля 1653 года Алексей Михайлович «слушал всенощную у Пречистыя Богородицы Казанские в объезде в селе Коломенском». Царь прожил здесь две недели, а 25 июля праздновал здесь день ангела своей сестры Анны. Когда он пошёл ко всенощной, на нём был зипун из жёлтой тафты, без обнизи, чуга суконная малинового цвета без кушака, сверху ферязь камлотовая вишнёвого цвета с собольим околышем и жемчужными петлями; посох имел каповый; за ним несли стул и летнее подножье. В 1657 году 5 июля «царь слушал всенощное бдение в селе Коломенском в церкве у Казанской Богородицы».Из надписи на храмовом кресте видно, что в 1666 году в Казанской церкви проводились большие ремонтные работы. Вероятно, храм расписывался, но очень может быть, что в это время был возведён каменный Казанский храм. Это, в свою очередь, явилось началом строительства нового дворца Алексея Михайловича. После всех работ «освятися олтарь Господа Бога нашего Иисуса Христа и водружен бысть крест сей в церкви Пресвятые Богородицы Казанские 7174 (1666) года, в 68 день майя при благоверном царе и великом князе Алексее Михайловиче».

В дальнейшем к Казанской церкви переходят функции домового храма. В высоком подклете хранились, «по обычаю»,царская казна и наиболее ценное имущество, которое привозили сюда во время летнего отдыха в царском обозе. Южная паперть церкви была соединена крытым переходом с хоромами царицы. Впервые он упоминается в «Дневальных записках Приказа Тайных дел»: «26 августа 1660 года царь Алексей Михайлович слушает всенощное бдение в церкви Казанской Богоматери, что на переходах». Крытый переход был описан польскими послами, посетившими Коломенское в 1671 году: «В начале церковь каменная с притворами, по обе стороны в которых окна, пол четверти аршина ширина, мосты войлоками постланы для тепла и мягкого хождения». Длина перехода была 24 сажени и 32 аршина, а ширина 3,5 аршина. В 1668 году «велено выдать в церковь Казанскую 50 войлоков коровьих» . Возможно, войлок был выдан для замены обветшавшего покрытия на переходах и в храме. Большинство свиты царя молилось в помещении «трапезной», самые близкие — в храме перед иконостасом. Царь с царицей восседали на празднично украшенных молитвенных местах-тронах, приставленных к двум колоннам. Представление о том, как могло выглядеть царское место в храме, можно получить из документа 1666 года, опубликованного И.Е. Забелиным в «Домашнем быте русских царей»: «... 174 (1666), сентября 20 великий государь указал строить своё государево место против того как его государево место сделано в селе Коломенском. А на обивку того места взять с Казённого двора 14 аршин атласу червчатого, да на подножки и на кровлю б аршин сукна-багреца червчатого, 3 фунта бумаги хлопчатой». Вся церковь была богато убрана разнообразными светильниками и церковной мебелью. Церковь Казанской Богоматери с дворцом Михаила Фёдоровича явилась организующим центром нового «Государева двора» с середины 1660-х годов.

Первые десятилетия своего правления молодой царь Алексей Михайлович использовал Коломенское в основном для соколиной охоты. Оно входило наряду с потешным двором в селе Семёновском в управление приказом Тайных дел. О частоте посещения усадьбы говорится в придворном дневнике 1657 года. В июне — августе царь посетил усадьбу 13 раз. Царскую свиту охраняли 100 человек стрельцов во главе с сотником, «а до того столового и после столового кушанья, ходил государь тешится на поле» . Для царской потехи на территории усадьбы специально разводили диких и домашних уток. Царская охота проходила в чрезвычайно живописных местах Коломенского. По словам польских послов Яна Глинского и Киприана Бжостовского, «в том же месте, около той монастырь, сенокосы едва оком презрети мочно, по которым егда разольётся вода множество птиц, которыми его царское величество тешиться и соколов на птиц пускает, поле к потехе весьма угодное. И устроены для той потехи лесные рощи. И никому в тех лесах и рощах зверей ловити и бити не велено, а будет кто в тех заповедных лесах про свой обиход сечь лес, такому поймав бывает жестокое наказание и петля». Исключение, повидимому, составил только царский дядька боярин Б.И. Морозов, которому царь подарил 4 десятины луга в отчину, под деревнею Нагатиным, «где стоят его боярина сокольники». Кроме соколиной охоты, царь приезжал в Коломенское так же на «зимнюю потеху»: поохотиться на лосей, медведей, волков, лисиц и зайцев. В конце XVII века под Коломенским была роща, которая шла по правому берегу реки-Москвы от Дьякова до Сабурова под"Заразами"или"Зразами"-оврагами, где был мрачный густой лес.

Иногда в Коломенское во время летнего отдыха Алексей Михайлович приглашал гостей. Так, 25 июля 1653 года «на именины государыни царевны и великой княгини Анны Михайловны, ел у государя и великого князя Алексея Михайлови ча всея Русии Святейший Никон, патриарх Московский и всея Русии, стол был в передней избе». По-видимому, великий патриарх бывал в Коломенском и ранее. На шитом из атласа, богато убранном саккосе патриарха Никона, хранящемся в коллекции Оружейной палаты, жемчугом по красному бархату вышита надпись о том, что саккос поднесён патриарху царём Алексеем Михайловичем в мае 1653 года в селе Коломенском. Часто, в свои именины, к государю приезжали бояре, подносившие калачи царице и царевичам, а их жены и дочери царевнам. Бояре получали от царского стола «поденную подачу» в честь именин, которую очень ценили. Вороватым рассыльным, укравшим «подачу», доставались батоги и тюрьма. К сожалению, многие визиты в Коломенское гостей или не отмечались в документах, или такие источники утрачены.

К началу 70-х годов XVII века Коломенское из места, где царь тешился соколиной охотой на «арлакоф и уток», превращается в летнюю царскую резиденцию. Здесь принимают иностранных послов, гостей, вершатся судьбы русского государства. К этому же времени окончательно складывается Коломенская дворцовая волость, административным центром которого являлось село Коломенское. Кроме него, в волость'входило четыре присёлка, в каждом из которых находилась церковь: в Дьякове — каменная церковь Усекновения Честные Главы Иоанна Предтечи, в остальных были деревянные храмы: в Сабурове — церковь Николая Чудотворца, в Братееве — церковь Усекновения Главы Иоанна Предтечи, в Борисово — церковь Николая Чудотворца. В волость входило также восемь деревень, административно подчинённых центру (от семи до 22 крестьянских дворов). В 1675—1677 годах здесь жили 789 крестьян, причем женщины не учитывались, было 256 дворов.. Отдельные деревни имели два названия. Деревня Батюнино располагалась на восточном берегу Москвы-реки; юго-западнее Коломенского, на речке Чертановке,находилось Чертаново(Новое Заборье);ниже Бесомыкино (Беляево);западнее Котел(Нижние Котлы);севернее Нагатино;около 3 км,рядом с Батюниным, было Павлово (Курьяново);северо-западнее Коломенского-Новинки. Южнее Курьянова располагалось Максимово (Марьино). Самая дальняя деревня волости, Шипилово, находилась южнее Беляева. Причт церковников в сёлах волости жалования не получал, священнослужители имели пахотные земли и сенокосные угодья и работали на земле сами, за исключением богатых приходов. Священник села Борисова отец Максим имел пять зависимых людей, которые обрабатывали 12 десятин пашни. Не получали жалованье и рыбаки, земельные наделы которых ничем не отличались от крестьянских. Они платили оброк рыбой, водившейся в изобилии в Батюнинском озере.В ряде сохранившихся документов говорится о солеваренном заводе на территории Коломенского, поставлявшем соль для нужд царского двора, но местоположение этого завода до сих пор неизвестно. Около присёлка Борисова также находился «государев пруд, плотина каменная, а в пруду рыба: лещи, щуки, плотицы, караси. Рыбу ловят на государев обиход приезжая с Москвы подключники, да ниже плотины мельница» . По свидетельству источников, рыба осетровых пород водилась в Москве-реке и в XIX столетии. Немаловажной статьей дохода были фруктовые сады, которые очень любил царь Алексей Михайлович. Из восьми садов волости шесть располагались в Коломенском и Дьякове. В садах росли тысячи яблонь, сотни груш и дулей, кусты смородины, крыжовника, малины, белой и красной вишни. В Казанском и Старом Большом садах росли восемь кедров, два дерева грецкого ореха и, как украшение, две пихты.Дорога из Коломенского в Дьяково была обсажена красной вишней. Двор управителя с XVII века постоянно находился на Нижней улице. В доме имелись «жилые покои», архив и колодничьи сени. Во дворе в трёх избах — кухня, баня, конюшня, погреб, амбар, хлев.

С 1650 года и до конца царствования Алексея Михайловича управляющим Коломенского был Пётр Жадовский, к которому и адресуется большинство царских грамот по разным вопросам. С изменением функций села от потешного к царской резиденции менялся и придворный чин управителя. С 1667 года Пётр Жадовский именуется уже чарочником , а с 1672 года — клюшником или «путным клюшником» . Именно во время его управления Коломенское превращается в богатейшую и наиболее посещаемую государем резиденцию. В одно из посещений царя 25 июля 1662 года, когда он был в церкви у обедни и праздновал день рождения своей дочери, в Коломенском разыгрались события знаменитого Медного бунта — восстания, вызванного государственной денежной реформой. В ночь на 25 июля 1662 года в Москве ко многим воротам были приклеены «воровские листы» с обвинением царской администрации, связанной с денежной реформой. Огромная толпа собралась на Красной площади, ударили в набат.

Около 5000 человек направились в Коломенское уговаривать царя отменить медные деньги и наказать виновных бояр. Узнав от придворных, зачем явились восставшие, царь приказал спрятать бояр, выдачи которых требовала толпа, на половине царицы. «А царица в то время, и царевичи и царевны, запершись, сидели в хоромах в великом страху и боязни» . Прервав обедню, царь уговаривал восставших «тихим обычаем», чтобы они вернулись в Москву, а он после службы «будет к Москве, и в том деле учинит сыск и указ, и те люди говорили царю и держали его за платье, за пуговицы». Посадский человек Лука Житкой передал царю письмо с именами изменников-бояр, снятое на Лубянке. «И царь обещался им Богом и дал им на своём слове руку, и один человек из тех людей с царём бил по рукам и пошли к Москве все». Однако из Москвы в Коломенское на усмирение восставших были вызваны два стрелецких полка и все иноземцы из Немецкой слободы. По дороге толпа встретила усмирённых царём восставших, которые возвращались в Москву, повернула их, и все возвратились в Коломенское. В это время царь садился на коня, собираясь в Москву, чтобы помочь князю Ивану Андреевичу Хованскому, посланному на усмирение восставших. Окружив царя, народ опять требовал выдачи бояр «будет он Добром им тех бояр не отдаст, и они у него учнут имать сами по своему обычаю». Однако подошедшие через Спасские ворота в Коломенское стрелецкие полки Артамона Матвеева и Семёна Полтева неожиданно напали на толпу. Восстание было жестоко разгромлено. Безоружную толпу оттеснили к Москве-реке, в которой, по словам царского придворного Г. Котошихина, утонуло более 100 человек. В этот же день было порублено и переловлено более 7000 человек, у Коломенского повесили 150 человек, остальных били кнутом, отсекали руки и ноги, пытали и жгли. На правой стороне лица каждому выжигали клеймо с буквой «буки» — бунтовщик, «чтобы был до веку признатен». Всего «иманы на царя больше 15 000 человек».

В 1667 году после Андрусовского перемирия с Речью Посполитой, несмотря на напряжённое экономическое положение в стране, начали строительство нового, грандиозного по замыслу дворца. Старый дворец отца уже больше не удовлетворял царя, поскольку был тесен и не пригоден для приёмов иноземных послов.Подготовка к строительству началась в 1666 году, когда по царскому указу приступили к заготовке древесины в «лесах Брынских, по Оке, на реке Угре и Жиздре» . Зимой материалы доставлялись в Коломенское. Уже 2 мая 1667 года «в четверток, после столового кушания, за два часа до вечера государь пошёл с Москвы в Коломенское для складывания своих государевых хором», а 3 мая состоялась его торжественная закладка. Прослушав заутреню и литургию, царь уехал в Москву. Строительство дворца собрало в Коломенском первоклассных мастеров, носителей лучших традиций русской культуры. Мы знаем имена некоторых из них. Среди руководителей были стрелецкий голова Иван Михайлов, плотничий староста Семён Петров. Все работы выполнялись по специально созданным «знаменщиком» чертежам основных зданий комплекса. Художественные работы выполняли лучшие иконописцы, в том числе Иван Филатов, Фёдор Евстигнеев, во главе с первым царским изографом Симоном Ушаковым. В работе принимали участие поляки Иван Мировский, Станислав Лопуцкий, Познанский, армянин Богдан Салтанов, поднесенный царю Алексею Михайловичу в «дар» иранским посланником. Тот же посланник шаха «будучи на государевом дворе, смотря того, государского дворцового и хоромного строения, говорил, лутчи де того строения быть невозможно и удивился тому, что такое строение зделано токмо топорами, кроме иных снастей, как строят такие строения в иных государствах».

В 1668 году царь Алексей Михайлович совершил поход в Коломенское и Остров, чтобы проводить из Москвы Антиохийского Патриарха Макария. В Коломенском воспитывались 16 детей Алексея Михайловича, среди них замечательный музыкант и поэт, будущий царь Фёдор Алексеевич, регентша государства женщина-правительница царевна Софья, великий преобразователь русской земли Пётр I. Движение между усадьбой и Москвой было столь интенсивное, что царь Алексей Михайлович впервые на Руси распорядился поставить верстовые столбы на определенном расстоянии один от другого. Наследник Алексея Михайловича царь Фёдор Алексеевич (1661 — 1682) продолжает его дело.

По его приказу разбирают старую повалушу — летнее жильё без печи и строят на её месте большую столовую палату. Видимо, в связи со строительством царь Фёдор 20 июля 1681 году вынужден принимать крымских посланников в шатрах, если это только не было оговорено в дипломатическом протоколе. Воспитанник поэта Симеона Полоцкого, знавший польский и латинский языки, сам сочинявший вирши и музыкальные произведения, царь Фёдор редко бывал в Коломенском. Всё его время занимало осуществление реформ государства, начатых отцом, международная политика и изнуряющая борьба двух родственных группировок Милославских и Нарышкиных. Всё это подтачивало и без того хрупкое здоровье царя: 27 апреля 1682 года он умер.

15 мая вспыхнул первый стрелецкий бунт. По Москве распространились слухи, что глава стрельцов собирается отстранить Милославских от власти и добиться царского трона для себя и сына. Напуганная Софья, царица Наталья Кирилловна, оба царя и царевна Наталья Алексеевна срочно выезжают из Москвы. «Того же году августа в 4 день великие государи и великие князья Иоанн Алексеевич и Пётр Алексеевич всеа Великия и Малыя и Белью России самодержцы пошли из Москвы в поход в село Коломенское. И в Коломенском были немалое время...». Бегство 4 августа в Коломенское было, по-видимому, одним из последних визитов царевны Софьи в любимую усадьбу отца. Выезд из Коломенского был связан с тем, что 2 сентября на Дворцовых (Передних) воротах было обнаружено письмо, в котором царская семья извещалась, что «Хованский с сыном и единомышленники умыслили на Великих Государей и патриарха и на бояр убийство и хотят доступать царства Московского». На письме было написано «вручить Государыне царевне Софье Алексеевне». С этого времени Коломенское становится местом летнего пребывания царевича Петра с вдовствующей царицей, матерью Натальей Кирилловной, личным врагом властолюбивой Софьи. Долгое время здесь хранилась колыбель маленького царевича. Отношения между детьми в семье царя Алексея Михайловича были очень хорошие. Воспоминания детства впоследствии не позволили Петру I казнить мятежную царевну после последнего стрелецкого бунта. Но особенно любил царевича Петра старший брат Фёдор Алексеевич, заменивший ему отца, когда царевичу было три с половиной года. По его указанию Петру покупали и изготавливали множество игрушек, в основном, военного характера: пушечки, луки со стрелами, ружья, барабаны, мундиры и знамёна. Царевич Пётр довольно часто бывал в Коломенском. Одно из самых ранних упоминаний о пребывании его в усадьбе относится к 1675 году, когда во дворце, ещё при жизни царя Алексея Михайловича, принимали посланника Римского императора Леопольда Цум Баттони. Царица Наталья Кирилловна упросила царя назначить аудиенцию в селе Коломенском, где ей было удобнее смотреть на посольство. Приближаясь к селу приставы нарочно вели поезд не прямой дорогой и замедляли его движение, чтобы царица дольше могла любоваться зрелищем из дворцового сада. В течение аудиенции она, поместившись на постели в соседней комнате, смотрела через отверстие в двери на представление посольства, но маленький Пётр выдал мать, неосторожно растворив дверь прежде, чем посол вышел из приёмной залы . Когда царевичу исполнилось пять лет, царь Фёдор, бывший ему не только братом, но и крёстным отцом, назначил к нему для обучения приказного дьяка Никиту Зотова. Будущий дядька и учитель Петра подвергся строгому экзамену на грамотность, проведённому самим царём и Симеоном Полоцким. Импульсивный и непоседливый ученик доставлял много хлопот учителю, особенно в письме. Занятия проводились как во дворце, так и на природе. Любимое место было там, где рос огромный столетний дуб, не дошедший до нашего времени. «Сей дуб присутствием Петровым украшался; Отец отечества под оным просвещался». Последний совместный визит Софьи с царями Иваном и Петром в Коломенское отмечен в 1688 году. Но ещё в 1683 году Пётр начинает делить свою любовь к Коломенскому с другой усадьбой отца селом Преображенским. Около 1687 года царя знакомят с голландцами Францем Циммерманом и Карштен-Брандтом, которые обучают его управлению старым английским ботом Никиты Романова. Плавать Пётр учился на Просянском Измайловском пруде и речке Яузе. Одновременно продолжаются военные потехи царевича. В октября 1685 года Петру высылают «оружейную броню»; «знамя большое, обито бахромою золотою с древком и яблоком золочёным, прорезным». 6 сентября 1689 года «велено дать от уговорщиков в поход в село Коломенское в Потешный городок 100 заступов». 27 апреля 1690 года Пётр поехал водным путём по Москве-реке на плавном судне, сделанном, очевидно, летом 1689 года в Преображенском. Судно,оснащённое парусами и канатами и обитое сукном червчатым, сопровождала целая флотилия из мелких гребных судов, среди которых находился уникальный Измайловский бот. Впереди плыли стрельцы в лодках, далее шёл на парусах Пётр, за ним бояре, царедворцы и иноземцы в гребных судах. В один день прошли 20 вёрст и на закате пристали к берегу близ Николо-Угрешского монастыря. Государь посетил боярина Алексея Петровича Салтыкова и 2 мая возвратился в Москву. В бурную погоду 14 марта 1691 года царь плавал до Николо-Угрешского монастыря на яхте вместимостью до 30 человек, сделанной им собственноручно в Коломенском, и в тот же День возвратился. 19 апреля того же года Пётр совершил свой поход в Коломенское: «Того же числа великий государь царь и великий князь Пётр Алексеевич... изволил с Москвы итить в своё государево село Коломенское водяным путём Москвою-Рекою в судах в 9 часов дня». За ним следовали бояре, окольничьи, думные и ближние люди. Государыни Наталья Кирилловна и Евдокия Фёдоровна и царевич Алексей Петрович «изволили итить в то же село сухим путём за 2 часа до вечера». Были увеселительные походы и в 1693 году. 19 июля 1696 года был взят 70-тысячным русским войском Азов. В связи с победоносным возвращением Петра, как ив 1695 году,после первого неудачногоАзовского похода полки разместились на постой в Коломенском, Кожухове, Новинках и Нагатине. Следующий известный приезд императора в Коломенское состоялся только 12 декабря 1709 года. Он приехал в усадьбу из Петербурга, чтобы дождаться здесь прихода своих полков во главе с князем А.Д. Меншиковым и «шведского полона» после Полтавской битвы.В Коломенском царь был обрадован известием о рождении в Преображенском дочери Елизаветы Петровны. Пётр I любил усадьбу отца, хотя с 90-х годов бывал здесь редко. Причина заключалась не только в переносе столицы из Москвы в Петербург, но и в том, что Коломенское было для него «колыбелью». Мужал, крепчал телом и духом царевич в Преображенском и Немецкой слободе. Здесь жили близкие ему люди и воспитатели: Тимерман, Лефорт, Брандт и многие другие. В честь коронации императрицы Екатерины I была назначена увеселительная прогулка в Коломенское.По воспоминаниям Беркгольца, 11 мая 1724 года, «поутру повещено было с барабанным боем, что бы к полудню все верейки и боты собрали на назначенном месте, потому, что императору хотелось со всем двором и некоторыми вельможами веселиться за городом и предпринять поездку водою вплоть до царского увеселительного дворца в селе Коломенском, до которого, если ехать по реке, считается вёрст 20.12 числа его королевское Высочество тоже отправился туда и был там с визитом у императорской фамилии. Старый дворец снабдили новым фундаментом и вообще поправили, так что он теперь долго простоит, изменений в нём однакож никаких не сделано, напротив, сохранено всё в первобытном виде» По-видимому, это было последнее путешествие императора в Коломенское, подытожившее пятидесятилетний юбилей его приездов в любимою загородную усадьбу деда и отца. В 1727 году на престоле воцарился сын царевича Алексея двенадцати летний император Петр II (1727— 1730), который, по примеру своего прадеда, часто бывал в Коломенском на псовой охоте. В мае 1729 года Петр II приехал сюда в последний раз и провел в усадьбе всё лето, постоянно выезжая в густые окрестные леса, которые крестьянами назывались «заразами», поохотиться на волков и медведей. В это время Коломенское охраняли два полка: Семеновский и Преображенский, стоявшие здесь лагерем. В летнюю императорскую резиденцию приезжали царские сановники, иностранные послы. В это же время готовилась царская свадьба Петра II и Екатерины Долгорукой, проходили празднества и увеселения. Любившая Коломенское, Елизавета Петровна (1741 — 1761) бывала здесь наездами, и к визитам государыни производили временный ремонт «в самых нужных покоях». Особой заботой управителя было к приезду «заготовить тамо кислых щей и квасов, а буде медов нет, то и медов». В одном из хозяйственных списков этого времени есть упоминание: «ульев с пчелами девять». Продолжаются традиции приема послов времен царя Алексея Михайловича. 16 июня 1741 года< велено для следующего ко двору Ее Императорского Величества персидского торжественного посольства, где стоять изволит этот посол, Удобное место для лагеря отвесть>. Коломенское в это время особенно славилось своими садами. Императрица Елизавета специально выписывала в Санкт-Петербург выращенные здесь белые, черные и красные вишни, яблоки, груши и сливы. Для доставки в новую столицу фрукты бережно упаковывали в холстяные мешки и пересыпали рожью или просом. Императрица, любившая шумные компании и застолья, приезжала в Коломенское во многих экипажах со слугами и многочисленными гостями. Пиры чередовались с прогулками по окрестностям древней усадьбы, катаниями на лодках по Москве-реке и фейерверками. Возможно, в один из приездов царицы здесь побывал М.В. Ломоносов, подготовивши «Описание стрелецких бунтов и правления царевны Софьи» для «Истории Российской империи при Петре Великом» для Вольтера. В сочинении содержатся многочисленные упоминания о Коломенском.

В 1762 году, 4 октября, в Коломенское приехала взошедшая на престол новая императрица Екатерина II (1762—1796). Вероятно, это был ее первый визит в подмосковную усадьбу.Приехав в усадьбу предков мужа, императрица распорядилась о ремонте понравившегося ей дворца. Для исправления комплекса были назначены архитектор И. Мичурин и мастер Арнальт, которые сочинили планы и фасады, а рассмотрение планов и составление смет было поручено архитектору Карлу Бланку. Однако результаты работ были неутешительны. Дворец, по их докладу, пришел в такую ветхость, что проще и дешевле было построить новый (стоимость ремонта составляла 56934 рубля), и в 1766 году императрица приказывает приступить к его строительству. В сентябре 1766 года по приказу графа П.С. Салтыкова были разобраны Скотный и Конюшенный дворы, на месте которых решили строить новый дворец. В порядок приводится и территория усадьбы. В Голосовом овраге создаются новые искусственные пруды, которых, однако, нет на планах XVIII века; по приказу императрицы князь П. Макулов построил «каменный колодец над ключом». Императрица старается сохранить «русский» сельский природный ландшафт. В это время дворцовый комплекс окружали густые леса, которые охраняли сторожа, находившиеся на казенном жалованье. В лесах росли березы, сосны, дубы, а кое-где — редкие для России породы деревьев.

Летом 1767 года Екатерина II жила в Коломенском несколько месяцев, работая над «Наказом» Уложенной комиссии. Пребывая в усадьбе, Екатерина отдала приказ разобрать старый Коломенский дворец, а строительный материал отдать на постройку Кремлевского дворца. На осмотр дворца в Коломенском был отправлен архитектор В.И. Баженов, который 19 сентября доложил, «что по точному его осмотру во оном Коломенском дворце много выберется такого лесу, какой не токмо в полы, но и в лучшую столяренную работу потреблен быть может и какой по доброте и сухости купить не можно будет, что, сохраняя как для дела, для строения весьма не без важного нужным очень почитает помянутый старый Коломенский дворец, не замешкав, разобрать, чтобы по великой ветхости не мог в скорости сам собой повалиться и лучшего для будущего дела леса переложить, о чём разсуждая, означенный нужный и полезный лес сохранить и ничего не утратить». В августе она опять приезжает в усадьбу с наследником Павлом и невесткой Натальей Алексеевной. На месте разбираемого дворца по её распоряжению были посажены кусты акации. Параллельно с разборкой старого дворца, строитель «от армии майор» князь Петр Васильевич Макулов (1730—1778) работал над возведением нового. Подписанные планы и фасады Екатерининского дворца не сохранились, поэтому до сих пор неизвестен его архитектор. Екатерина в письмах графу Петру Семеновичу Салтыкову высказывала пожелания о том, что дворец должен быть скромен и снаружи, и внутри. К июлю дворец был готов, и Екатерина переехала в него на жительство. Комплекс состоял из «дворца, театра, кавалерских покоев, кухонь и конюшенного двора». В марте 1778 года архитектору В. Казакову было приказано составить смету на постройку мыльни, которая была построена и соединена с дворцом галереей. 19 сентября 1781 года в Коломенском вспыхнул пожар, который имел большие последствия для дальнейшей планировки древнего села.«19 сентября, в воскресенье, в 10-м часу пополуночи, в доме крестьянина Ивана Ивановича Зарубина сделался пожар от зажженной у образа дочерью его свечи и от того погорело 62 двора со всеми пожитками, кроме лошадей и рогатого скота». Иван Зарубин был взят под караул, о судьбе его дочери ничего не известно, ибо душа женского пола стоила в это время 25 копеек «куничных» и не удостаивалась упоминания в документах.

А на прежнем месте быстро, из-за приближающихся холодов, было построено новое село по плану согласно указу 1722 года «с двумя посадами по дороге к дворцу с указанием проулков». Новое село просуществовало вплоть до своего исчезновения в конце 1970-х годов. Редкая красота древней усадьбы привлекала внимание людей творчества и крупных политических деятелей, в том числе иностранных. Так, в 1786—1787 годы Коломенское посетил и оставил свои воспоминания венесуэльский борец за освобождение Латинской Америки Франсиско де Миранда.

На 25-м году царствования Екатерина в июне 1787 года, три дня прожила в Коломенском и отсюда торжественно вступила в Москву, где отпраздновала юбилей в доме главнокомандующего. Дух старины, тепло древней усадьбы помогали отдыху великой императрицы. Здесь она отдыхала от северного «парадиза» — Санкт-Петербурга — в окружении близких ей людей. Рядом, в селе «Остров», находилось «семейное гнездо» братьев Орловых, которое она подарила А.Г. Орлову ещё в 1765 году. В Коломенском жил и любимый её внук цесаревич Александр — будущий император Александр Благословенный.

В 1883 году в усадьбе бурей был сломан кедр, под которым, по преданию, учился Петр I и под которым, по словам поэта, «Александр здесь в юности своей учению внимал — для щастья наших дней». Кедр, возраст которого достигал почти 600 лет, находился неподалеку от дубов и был обнесен небольшим валом и оградой. Впоследствии, по указу Александра III из сломанного кедра были сделаны подсвечник и аналой для церкви Вознесения, сохранившиеся до нашего времени.

К началу XIX века Екатерининский дворец обветшал, и главноприсутствующий экспедиции кремлевского строения граф Гурьев в 1808 году предложил его разобрать. Однако император Александр I (1801 — 1825) приказал «строение сохранить и насколько возможно сохранить его от дальнейшего разрушения». Смотритель КД. Брыкин сделал описание разрушений дворца, архитектор Кузьмин составил смету, но ремонту помешала Отечественная война 1812 года. Во время войны в Коломенском останавливались войска маршала Мюрата и основательно попортили и без того ветхий дворец. Большой интерес представляют воспоминания современников о пребывании французов в Коломенском. Ненависть к завоевателям заставляла крестьян убивать французов десятками и хоронить их в садах, окружающих усадьбу. Впоследствии трупы их были отысканы и похоронены в другом месте. Разрушению усадьбы также способствовало Владимирское ополчение, которое после войны долго стояло в Коломенском. В 1813 году управитель К.Д Брыкин сообщал,«что перед приходом неприятеля он спрятал все письменные документы и описи в кладовке, где хранились и прочие вещи, наличность казённая и денежная сумма, но ничего не нашел, ибо как наличность казённая, так и бумаги с деньгами, положенные в сундук за моей печатью, — всё похищено». Так погиб древний архив Коломенского. В 1814 году началась разборка полуразрушенного французами Екатерининского дворца. В это же время разбирают кормовой двор, пивоваренную палату у сытного двора, кухню и некоторые палаты Коломенского приказа. В 2001 году археологи во время раскопок Кормового двора обнаружили фрагмент скульптуры (торс) Минервы, украшавшей фасад Екатерининского дворца. Скульптура была обезображена французскими солдатами и зарыта в ямах фряжского погреба кормового двора. К 1825 году архитектор Е.Д. Тюрин создал проект нового дворца для императора Александра I. Здание проектировалось в стиле ампир, завершающего период классицизма, со сложившимися композиционными приёмами античной архитектуры. Дворец был небольшим и отлично смотрелся со стороны Москвы-реки. Е.Д. Тюрин спроектировал совершенно новый дворец, не связанный по своей архитектуре с Екатерининским, но использовал его фундамент и строительный материал.В конце 1990х гг.архитектор С.А.Гаврилов при наложении планов Макуловского(Екатерининского)дворца с Тюринским,обнаружил что новый дворец на 70% состоял из старого.

Рядом с дворцом поставили павильон, который, скорее всего, был предназначен для размещения усадебного театра. Позже в помещении располагался лазарет Московского кадетского корпуса. В это время посажены две липовые аллеи от Спасских ворот и до Вознесенской площади и от дворца в сторону села Коломенское, разбит «английский парк» и ближе к церкви Вознесения по «овальному газону» посажены пихты и ели, изменившие облик усадьбы.

19 ноября 1825 года умер император Александр I, который так и не увидел свой новый дворец, но уже после смерти волею судеб «побывал» в Коломенском. Умершего императора из Таганрога перевезли в первопрестольную на погребальной колеснице. По дороге траурный поезд остановился в Коломенском, гроб с большим трудом из-за огромного балдахина над ним занесли в Казанскую церковь, где он простоял сутки.Так император словно попрощался с усадьбой, где провёл юность и молодость.

В 1835 году Коломенское посетил новый император Николай I. Обойдя усадьбу император подошёл к месту на котором когда-то стоял древний дворец, а теперь находилась беседка, построенная архитектором Е.Д.Тюриным. Беседка представляла собой портик с четырьмя колоннами и рустованными стенами. Поднявшись по высокой лестнице, «государь был поражен открывшимся из неё восхитительным видом на Москву и её окрестные села и деревни». «Вот, — сказал он, — где я поставлю дворец, рождение в этом месте Петра Великого и бесподобный вид на древнюю столицу достаточно говорят, что здесь следует быть царскому жилью». Реконструкцию дворца XVII века и проект нового дворца было поручено выполнить архитектору А.И. Штакеншнейдеру.По неизвестной причине проект не был воплощён. И это к лучшему, поскольку строительство такого здания навсегда погубило бы древнюю усадьбу. Визиты Николая I были сопряжены не только с любованием красотами усадьбы предков, но и с инспекциями расположенного в Коломенском и его окрестностях Кадетского лагеря, состоящего из 1-го и 2-го Московских корпусов, а также Александровского Сиротского и Брестского кадетского корпусов. Строительство в Коломенском завершается в 1843 году постройкой каменной церкви Святого Георгия на месте деревянной, по проекту ЕД. Тюрина. К этому времени были утрачены половина Приказных палат, значительная часть Сытного двора, Кормовой и Хлебенный дворы, Дровяной двор и Караульни у Задних ворот. Кроме того, были утрачены здания и сооружения, не попавшие в описи Коломенского.Уже в наше время археологи обнаружили неизвестную ранее каменную палату между Сытным двором и Садовыми ворота' ми, а также фундамент какого-то сооружения под Уксусной палатой Сытного двора. Садовые ворота были полностью переложены. В 1878 году был разобран последний дворец Александровский.

В июле 1837 года в Москву приехал наследник-цесаревич, будущий император Александр II, в сопровождении поэта и своего воспитателя В.А. Жуковского. В конце июля поэт сам от правился в Коломенское вместе со своим другом А.И. Тургеневым. Здесь они осмотрели древнюю усадьбу, поминая недобрым словом вандализм П.С.Валуева, который, по их мнению, сломал древний дворец царя Алексея Михайловича»,а В.А.Жуковский выполнил зарисовки видов Коломенского. Вспоминая поездки в Первопрестольную и посещение древней вот чины предков, император Александр II с семейством заказал художнику-резчику по дереву Д.А. Смирнову изготовление модели дворца XVII века. Императорская семья редко приезжала в Коломенское Последние известные визиты — это двукратное посещение усадьбы императором Александром II в мае и июне 1861 г. В августе 1861 года в Коломенском побывали два великих князя Александр (будущий император Александр III) и Владимир Александровичи с воспитателем, графом Б.А. Перовским. Экскурсию по Коломенскому для великих князей проводил знаменитый историк И.М. Снегирев. В день Вознесения, как и в XVIII веке, в Коломенском устраивали торг (ярмарку), где продавали сельскохозяйственные продукты, инвентарь, галантерею. В это время в Коломенском царило веселье, кипели кулачные бои между «коломенскими» и «новинковскими» мальчишками и уже взрослыми «бородачами». Иногда привозили медведей для медвежьих боёв на потеху публике, катались на разноцветной карусели, которую ежегодно устанавливали у церкви Вознесения. Незабываемое впечатление произвело Коломенское на великого французского композитора Гектора Берлиоза,побывавшего здесь в 1868 году. В письме литератору и другу В.Ф.Одоевскому он пишет: "Ничто не поразило меня так, как Коломенское, этот памятник древней русской архитектуры". Пленительные пейзажи древнего места вдохновляли многих художников. Здесь работали П.А.Федотов,А.К.Саврасов,В.В.Верещагин,В.И.Суриков,И.Г.Машков,А.М. Васнецов,А.А.Дейнека.«На знаменитые карасями» пруды Коломенского приезжал великий драматург А.Н.Островский. Ко второй половине XIX века относится необычайный рост старообрядческого населения Коломенского. Старо обрядчество в этих местах, возможно, существовало уже с конца XVII века. Известен документ Преображенского при каза 1719 года: «Дело о ложном доносе истопника Никиты Кириллова на крестьянС.Леонтьева,И.Андреева,О.Артемьева в их старообрядчестве и в следственную комиссию (от 1745 года) о крестьянине Тимофее Яковлеве, подозрева емом в раскольничестве». Однако наиболее точным документальным свидетельством является «Список раскольников, приписанных к церкви Иоанна Предтечи, 1766 года». В XVIII и XIX веках старообрядцы расселились уже по всей Коломенской волости или по волостям, в которые в разное время входило древнее село, особенно в конце XIX века, когда царская семья уже сравнительно редко появлялась в своем имении. о сведениям Московской духовной консистории, в 1865 году в Коломенском существовало четыре раскольничьи молельни, из них две — в Новинках, поповского толка. Молельни, в основном, устраивались в крестьянских домах. Один крестьянин имел в доме полотняную церковь, в которой служил как священник. В приходе Казанской церкви, в Садовнической слободе, в это время существовала секта под названием «Бабушкина вера», сектанты молились в православной церкви и в обычных домах. Особенностью этих верующих было то, что они поклонялись в основном медным образам. В начале XX века появляется молельный дом в деревне Нагатино. Имелись в деревнях и молитвенные дома беспоповского толка. В XIX — начале XX века на территории и в окрестностях Коломенского проживало от 62 до 80 % всего старообрядческого населения Московского уезда. Светская жизнь в усадьбе постепенно замирала. На поддержку архитектурного комплекса и территории Дворцовая контора использовала арендные средства, сравнительно небольшие в конце XVIII века, а уже в 1913 году 15000 фруктовых деревьев сдали в аренду частным владельцам. До 1870-х годов в Сытном дворе размещался кабак (археологами найдено большое количество битой посуды). В первые годы после революции здесь был хлев, на втором этаже местная школа. Некоторое время здесь жил и преподавал историк М.Н.Покровский. В Сухом погребе находился свинарник, в Приказных палатах — конюшня, хранилище для фруктов, а также общежитие, в одной из комнат которого жили некоторое время художник А. М. Васнецов и, позднее, архитектор П.Д. Барановский. Долгое время в Коломенском работал замечательный реставратор и художник Д.П. Сухов. На втором этаже Полковничьих палат располагалось общежитие Московского Земского отделения, а в Павильоне 1825 года — сельская больница с приемным покоем. В самом начале XX века был разработан проект, по которому усадьба разбивалась на участки для продажи под дачи. Частично проект был реализован. Так, художник В.В. Верещагин приобрёл здесь часть земли на пустыре между Нижними Котлами и Коломенским, где построил большую мастерскую с квартирой. Мастерская стояла на высоком берегу Москвы-реки, на обрыве, одна стена была сплошь стеклянной, перед ней раскинулся сад, а за садом, точно на ладони просматривался Кремль. Известно, что Коломенское любили и жили здесь в летние месяцы на Большой улице П.И. Чайковский и И.Э. Грабарь.В 50 е годы здесь часто бывала А.Ахматова.

Оттесненные социалистическим хозяйством, знаменитые коломенские огородники еще долгое время кормили дачников своими огурчиками и лучком. И все-таки истинным дачным местом Коломенское не стало.

В первые десятилетия XX века, несмотря на многочисленные революционные волнения, в Коломенском было относительно спокойно. Большое зажиточное село жило своей размеренной жизнью. «Всего в Коломенском было примерно 240 домов, в которых жило 60 семей кулаков, пользовавшихся наемной рабочей силой; 80 семей зажиточных середняков, 60 семей более слабых экономически и 40 семей бедняков... Население жило в добротных домах, имело лошадей и коров, количество которых зависело от имущественного положения, дети учились в 3-классной сельской школе».

Село издавна славилось садами, ведущими свое происхождение еще со времен рачительного хозяина царя Алексея Михайловича. В 1913 г. в коломенских садах насчиты валось более 10 тысяч яблонь!

В Коломенском, Новинках, Нагатине, Кожухове еще в 1925 году трудились 1942 батрака. Кулак И.В.Богачев из Новинок держал 25 батраков, которые перерабатывали 1,5 млн. огурцов. Ф.М.Сорокин солил только миллион огурцов, зато продавал 1333 центнера капусты. Овощи возили в Москву на Болотную площадь и Охотный ряд. Своебразным общественным клубом Для обсуждения новостей всегда служила чайная. Древние здания усадьбы приспосабливали для нужд сельской общины и использовали подбольницы, школу, родильный дом, харчевни и кабаки, частично сдавались под жилье и мастерские. Землю арендовали крестьяне и городские жители. К 1930-м годам коломенское крестьянство испытало ту же участь, что и крестьянство великой России. Началась коллективизация. Первыми карающий меч пролетарской диктатуры испытали наиболее работоспособные крестьяне-огородники, так называемые «кулаки». Весной 1930 года за 24 часа на стройку социализма — Кузнецкий металлургический завод было отправлено более 100 семей. Немного позднее пришла очередь испытать судьбу середнякам, отказавшимся вступить в только что организованный овощеводческий колхоз «Огородный гигант». Места высланных коломенцев занимали приезжие с Украины и России, бежавшие от голода. У крестьян отбирали скот, сельхозинвентарь. Постепенно разваливалось хозяйство, которое столетиями создавали коломенские крестьяне. В 1929 году социалистический сектор был в восемь раз меньше частного, колхозы и совхозы в Ленинском районе владели 4000 га земли, частники —31000 га. Кооперация не развивалась, несмотря на яростную пропаганду среди батраков. Для этой цели в Коломенском построили «Дом батрака». В «рай» пытались загнать плеткой. Еще в XVIII веке полуторакилометровый Нагатинский затон был открыт Екатериной II для постройки барж, которые использовались для доставки камня из Мячковских каменоломен, необходимого для строительства зданий в Москве. А осенью 1937 года в Нагатинский затон привезли на крытых баржах 15000 заключенных для окончания строительства последнего, девятого, шлюза знаменитого канала зэков. Заключенные, охраняемые часовыми, жили в сотнях брезентовых палаток, обнесенных колючей проволокой. Умерших от непосильного труда хоронили на Нагатинском кладбище. Иногда заключенным удавалось бежать, и тогда коломенские жители, рискуя своей жизнью, прятали их у себя в домах, в подвалах. В ноябре 1938 года из лагеря убежало около сотни человек. Во время работ по строительству шлюза произошел очень интересный эпизод, когда огромный экскаватор в Кишкинских заливных лугах докопался до баржи XVIII века, превратившейся в труху. Баржа была гружена пятиаршинными дубовыми кряжами, превратившимися под действием воды в металл. Черные кряжи были с трудом распилены и использовались для изготовления тяжелых дверей в смотровых строениях шлюза. Долгое время из старых барж строили дома в коломенских селах.

После Октябрьской революции многие архитектурные памятники Коломенского стали использовать как овощехранилища, общежития, в них размещались различные учреждения. При этом, несмотря на нещадную эксплуатацию, сооружения не ремонтировали. К моменту прихода П.Д.Барановского в Коломенское (в начале 1920-х годов) памятники постепенно утрачивали свою уникальность, ансамблевость, связь с ландшафтом. Вероятнее всего, Коломенское вскоре перестало бы суще ствовать как один из совершеннейших ландшафтно-архитектурных ансамблей России, если бы на эту отечественную святыню не обратил внимания Барановский и не оставил здесь более десяти лет своей жизни. Создание музея. Петр Дмитриевич своевременно поставил вопрос об организации в Коломенском музея. В дальнейшем это спасло архитектуру бывшей царской усадьбы от забвения и исчезновения: памятники оказались в центре внимания учреждений, ведающих делами культуры, и со временем были национализированы. На их ремонт и реставрацию ежегодно отпускали ассигнования. Борьбу за спасение архитектуры Коломенского, создание музея и впоследствии за его само стоятельность вели с переменным успехом в продолжении нескольких лет. И в этой борьбе победили исключительно мужество Барановского, его непоколебимость и упорство в до стижении поставленных целей. Не случайно еще при жизни его назвали «Аввакумом XX века». С 1927 г. стала осуществляться мечта Петра Дмитриевич ча об организации музея русского деревянного зодчества на открытом воздухе. В окрестностях Москвы он обнаружил деревянный сарай конца XVII - начала XVIII в., сложенный из массивных бревен-пластин. Проведя некоторые исторические изыскания, он уже ни минуты не сомневался относительно дальнейшего расположения постройки: сарай хотя бы отчасти создаст представление об облике деревянных построек двор ца А.М.Романова в Коломенском. Итак, 7 октября 1927 г. был отправлен запрос последнему владельцу сарая - директору завода «Радио»: «Государственный музей «Коломенское», имеющий своей основной задачей характеристику памятников древней архитектуры., обращается с просьбой передать ему находящийся в вашем распоряжении деревянный сарай, сделанный из остатков бывшего Преображенского дворца XVII в., находящийся во владении бывшего Никольского Единоверческого монастыря... Перевоз в музей и использование указанного сооружения в качестве музейного экспоната, характеризующего технику древнего деревянного строительства, весьма желательны и отвечают интересам его охраны» Вскоре сарай перевезли и поставили в парке музея вблизи Казанского яблоневого сада, в последующие годы это сооружение ремонтировали, затем оно прошло научную реставрациюи консервацию древесины. Постройка «прижилась», она гармонирует с окружающим пейзажем и архитектурным ансамблем Коломенского. Более сложной и отчасти драматичной оказалась история, обретения другого деревянного памятника конца XVII в. - проездной башни Николо-Корельского монастыря. Впервые Петр Дмитриевич увидел памятник в начале августа 1931 г., когда, в составе Беломорско-Онежской экспедиции, организованной ГИМом, Барановский посетил Николаевский монастырь, основанный в 1410 г. монахом Евфимием Карельским. «Достали катер для поездки в Николо-Корельский монастырь, - записал в дневник экспедиции Барановский. - В монастыре внастоящее время помещается сельхозкоммуна и лагерь пионерров. В главном Никольском соборе в папертях устроены спальни, в самом храме — клуб пионеров. Иконостас полуразрушен вся резьба сбита, часть икон уничтожена. В малой церкви по мещается театр Коммуны, все имущество церковного характера уничтожено» .Деревянная ограда, окружавшая монастырь, была разобрана, и подобная участь могла постигнуть и великолепную Проездную башню конца XVII столетия. Члены экспедиции повели переговоры о возможности разборки башни и перевозки ее в Москву. В 1932 г. башню разобрали, но только летом 1933 г. в транспортно-эксплуатационном секторе «Архторгпорт» удалось договориться о выделении транспорта. Предоставленная баржа оказалась не пригодной для перевозки лесных материалов, у острова Вишнякова она села на мель и была брошена пароходом на произвол судьбы. Помогли местные жители, которые спасли баржу вместе с разобранной башней и сопровождающим ее сотрудником музея Догадушкиным. К осени 1933 г. памятник был, наконец, доставлен в Коломенское, но Барановского, уже начавшего его сборку, отстранили от работы. Сборку башни перенесли на 1934г. Немногим ранее, в 1931 г., в Коломенское была перевезе на деревянная башня Сумского острога XVII в., однако Петр Дмитриевич не торопился ее собирать, так как сооружение еще на месте дважды подвергалось переборке. В результа те длительных исследований Барановскому удалось установить первоначальное положение венцов, расположение бойниц и пр. Кроме того, при сборке памятника потребовалось бы значительные дополнения из нового материала, который следовало заготавливать заранее. Отстранение Барановского от работы сказалось на судьбе и этого памятника: башня Сумского ос трога до сих хранится в музее в разобранном виде. Домик Петра I (1702 г.) также ставили в Коломенском без Петра Дмитриевича. Сам он сомневался в том, что Домик будет удачно собран, поскольку за время его длительного пребывания в разобранном виде во дворе Архангельского городского театра и во время перевозки памятник подвергался расхищению. Но в данном случае вопреки опасениям реставратора Домик Петра все-таки поставили в парке музея, воссоздав в нем интересные бытовые экспозиции. Идея Барановского о создании заповедников деревянного зодчества, вызванная единственным желанием спасти погибающие в различных местах уникальные деревянные памятники, развивалась и обогащалась, и не только в Коломенском, но и в масштабах всей страны. Самым безотрадным периодом в жизни Барановского было начало 1930-х годов. Как и многие соотечественники, он не избежал ареста, допросов и ссылки. Арест был вызван противодействием Барановского властям, желавшим лишить Москву одной из почитаемых святынь - Собора Покрова, что на Рву. Собор, как известно, сооружен на Красной Площади в 1555-1561 гг. мастерами Бармой и Постником в честь покорения Казани Иваном Грозным. Рассказывают, что Петр Дмитриевич был вызван «в одно высокое учреждение», в котором ему предложили обмерить собор Василия Блаженного и составить смету на его снос. «Это безумие! Безумие и преступление одновременно», - ответил Барановский. Ходят также легенды, что реставратор заперся в соборе, объявив, что здание взлетит на воздух только вместе с ним. Другие, близкие Барановскому люди вспоминают, что он добился встречи с Л.Кагановичем и, поняв, что последнего не удастся переубедить, отбил телеграмму на имяhttp://kahirka.narod.ru/karts/kolkart.html И.Сталина с просьбой сохранить одно из прекраснейших и любимейших архитектурных сооружений столицы.

В октябре 1933 г., Барановского арестовали и отправили на Лубянку. Особым совещанием при Коллегии ОГПУ 2 апреля 1934 г. Барановский был осужден по статье 58-10-11 УК к заключению в ИТЛ на три года. Из Сибирского лагеря Барановского освободили 21 мая 1936 г., о чем свидетельствует справка, выданная Управлением лагерей Т/П и М/3 УНКВД по ЗСК отделение Мариинское за № 02/8 - 1072 .Относительно легенды об аресте Петра Дмитриевича Барановского , по версии самого Барановского арест явился следствием борьбы за Сухареву башню и противостояния с предрика района.Роль П.Д.Барановского в спасении Василия Блаженного - это, скорее, легенда из околограбаревской среды, т.е. в области реставрации и охраны памятников тогда нужен был свой Стаханов, т.е. великий Барановский.

После ссылки Петру Дмитриевичу было предписано по селиться в г. Александрове, но вскоре ему удалось покинуть место изгнания. С 1936 по 1942 г. Барановский работал архитектором-консультантом ГИМа и параллельно (с 1938 г.) руководителем реставрационных работ Загорского исторического музея. Будучи консультантом Исторического музея, он не мог не принять участия в судьбе Коломенского, в то время все еще остававшегося филиалом ГИМа. В архиве ГМЗ «Коломенское» хранится написанный рукою Барановского набросок перспективного плана развития музея на ближайшие годы. В том же архивном деле подшит и донос гр-на Беляева, утверждавшего, что в работе музея в Коломенском отсутствует антирелигиозная пропаганда.В этом, как считает автор, виноват в первую очередь Барановский, недавно отсидевший в лагерях. Беляев утверждает, что подобным людям не следует доверять идеологический фронт . Возможно, от новых доносов Барановского спасло предложение, сделанное в 1938 г. Азербайджанским управлением по охране памятников, принять участие в разработке проекта реставрации Нухинского дворца.

С 30х годов село являлось центром колхоза"Огородный гигант".Из справочника середины 60х гг:

"Овощеводческое направление.Большое парниковое хозяйство.Колхозные поля расположенны в пойме Москвы-реки.Высокодоходное хозяйство".Поля колхоза широко раскинулись на бывших Потешных государевых лугах, где некогда проходили соколиные охоты и смотрины потешных полков.Колхоз существовал до нач.90х гг.

В связи с созданием в 60х годах главной магистрали Пролетарского района-Пролетарского проспекта(позже проспект Андропова),музей лишился части территории на которой затем возведут Онкологический центр и жилые кварталы.

С началом жилой застройки начали все безжалостно ломать: уничтожили старинные крестьянские избы, хотя и была уникальная возможность создать уголок старой крестьянской Москвы у царской усадьбы Коломенское, но... ломать было значительно проще.И всетаки по сравнению со ставшимшим большим муляжом Царицыно,древнему селу удалось сохранить душу.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://kahirka.narod.ru/

Дата добавления: 25.02.2008