Философия Фихте

Содержание: 1. Развитие философской рефлексии, понятие «Я» стр. 2. Право, как условие самопознания по Фихте стр. 3. Естественные права человека стр. 4. Дедукция общества стр. 5. Работа Фихте в области политики стр. 6. Учение о свободе стр. 7. Потребность настоящего времени по Фихте стр. 8

Философия Фихте. В XX в. стало общепринятым положение о том, что «не только логически, но и исторически возникновение личности опосредовано правом». Первым, кто вообще задумался над этим вопросом, показал, что это именно так и из чего это следует, был Иоганн Готлиб Фихте (1762-1814). Фихте принадлежит особая роль в развитии рефлексорной традиции философии права. Философская рефлексия – это исследование разумом своих собственных оснований, имеющая результатом усовершенствование

самого себя. Фихте начинает с местоимения «Я», создает философскую категорию и отсюда выводит все права человека. «Я» для Фихте – понятие духа, воли, нравственности, веры; «не-Я» – понятие природы и материи. Отношения между ними – понятие воли человека, борющейся против косности. «Я» ищет, полагает, конструирует свою обусловленность, дабы осознать себя как субъекта обладающего самосознанием и волей. В этом рефлексивном полагании «не-

Я» обнаруживается, что право является одним из условий самосознания, субъект-объектных отношений. Фихте исходит из того, что вся система человеческих представлений, включающая в себя других людей, внешнюю действительность, есть реальность, условием которой является осознание самого себя, т.е. Я. Я, осознающее себя, есть не только субъект по отношению к Не-Я как объекту, но и в силу того, что условием субъектности является рефлексия своего

Я (т.е. предметная направленность Я на самого себя), Я выступает одновременно и в качестве объекта. Поэтому Фихте в конечном счете называет Я субъект-объектом. Проблема реальности у Фихте – это вопрос самоопределения Я по отношению к не-Я в рамках самосознания: «Мы знаем, что именно мы мыслим это нечто, мыслим его согласно

законам нашего духа, что мы, стало быть, никогда не можем выйти из самих себя. Никогда не можем заговорить о существовании какого-нибудь объекта без субъекта».[4] Следуя за этими рассуждениям, нельзя просто сказать: «Вне меня есть другие люди и внешний мир». Я имеет право только сказать: «Я признаю, что вне меня есть другие люди и внешний мир». Но что значит «признаю»? Фихте рассматривает этот факт признания - обнаружения не-

Я — как акт самообязывания: если, признаю не-Я, значит, допускаю и его отношение ко мне. «Все, что для меня существует, только благодаря отношению ко мне заставляет признать свое существование и свою реальность…»[3] . Признание этого отношения обязывает человека, поскольку, во-первых, признанный мною мир — это мой мир, он во мне; во-вторых, признание мною других людей изначально основано на признании их Я — по подобию меня самого. При таком понимании мира

Фихте закрепляет и обосновывает одно из мировоззренческих оснований нравственного поведения: осознание того обстоятельства, что все совершаемое мною происходит в моем мире и точно так же относится ко мне, как к другим людям. «Мир для меня - объект и сфера осуществления моих обязанностей и абсолютно ничего больше»[3] . Говоря о существовании других людей, Фихте замечает: «Голос моей совести взывает ко мне: чем бы ни были эти существа сами по себе и в отношении к тебе – ты должен с ними обращаться как с существующими

для себя, самостоятельными и совершенно от тебя независимыми Уважай их свободу»[3] . Итак, реальный мир для нас существует благодаря тому, что мы признаем его существование и существование других людей, а также благодаря тому, что мы осознаем свою обязанность по отношению к ним. Однако гораздо более сильным, необходимым при всех обстоятельствах условием самосознания по Фихте выступает право. «Если он (человек) и не постигает морального мира путем сознания своих обязанностей,

но он все же его несомненно постигает путем требования осуществления своих прав. То, чего он от себя, может быть, никогда не потребует, он потребует от других по отношению к себе; он потребует от них, чтобы они относились к нему обдуманно, рассудительно, целесообразно как свободные и самостоятельные существа; и для того, чтобы они могли выполнить эти требования, он должен их мыслить разумными, свободными, самостоятельными »[3] . Если учесть тот общепризнанный факт, что не существует

обязанностей без прав, как и не существует прав без обязанностей и, исходя из всего вышеизложенного, можно сделать вывод, что Фихте создал оригинальную модель рефлексивного обоснования естественного права в ее наиболее связанном с нравственностью варианте. Именно это и отмечают исследователи философии права. В целом же Фихте определяет право в рамках той традиции, которую

Кант выводит от Платона. Основной смысл ее состоит в том, что каждый человек, поскольку свободен, может, в принципе, делать все, что захочет, но раз «имеются налицо еще и другие должен ограничить свою свободную деятельность таким образом, чтобы они могли жить, а они, в свою очередь, свою свободную деятельность так, чтобы мог жить он. Так как все равны, то каждый ограничивает на почве права всякого другого как раз настолько, насколько последний ограничивает его свободу.

Это равенство ограничения всех всеми лежит в правовом законе и не зависит от произвола»[2] . Исходя из такого понимания права и из идеи назначения человека, Фихте выделяет естественные права человека. "В понятии человека, — пишет Фихте, — заложено, что его последняя цель должна быть недостижимой, а его путь к ней бесконечным. Следовательно, назначение человека состоит не в том, чтобы достигнуть этой цели.

Но он может и должен все более и более приближаться до бесконечности к этой цели — его истинное назначение как человека, т.е. как разумного, но конечного, как чувственного, но свободного существа. Понятие разумности как присущей человеку отличительной особенности не является изобретением Фихте — он заимствует это понятие из давних традиций. Но, пожалуй, наиболее специфическим и интересным оказывается то, что

Фихте требует брать разумность человека вместе "с соответствующим разумности действием и мышлением" человека, вместе со способностью самореализации и самопонимания человеческого Я, а также и вместе с потребностью в том, чтобы "разумные существа, ему подобные, были даны вне его". На основе подобной трактовки человеческого Я, его сущности и предназначения Фихте требует вывести из чистого

Я другие человеческие существа, чтобы в конечном счете — через Другие Я — "дедуцировать общество". Шаги этой дедукции таковы: разбор сущности Я заставляет постулировать разумность; разумность не существовала бы, если бы не было "свободы в себе" как "последнего основания для объяснения всякого сознания". Свобода в себе органично полагает, по мнению Фихте, не одно-единственное, но множество взаимосвязанных

Я, их способность ставить и реализовывать цели, "взаимодействовать друг с другом, ориентируясь на понятия". Такое взаимодействие Фихте называет общностью людей. Когда к общности "примысливаются" разделение труда, сословия, государство, право, сфера духа и культуры, то это означает дедукцию общества. Необходимо отметить, что дедуцированные из чистого Я общность, общение, общество Фихте просит не отождествлять с эмпирическим существованием реальных социальных

и государственных единств. Ибо принцип, назначение социальности, согласно Фихте, не имеют ничего общего с действительным государством, где другой человек и человечество в целом всегда используются не как цель, а как средства. На этом уровне анализа, т.е. когда постулируются чистые принципы социальности, идеальные черты общества, демократически настроенный Фихте прежде всего вводит признак равенства как один из самых важных.

Фихте исходит из социального равенства людей как идеала, который, будь он реализован в действительности, помог бы людям компенсировать их обусловленное природой физическое неравенство. Тем же способом вводится деление на "сословия" в виде чистого принципа-требования: оно означает не реальное расслоение действительных обществ, а участие индивидов и групп во всеобщем разделении труда "согласно чистым понятиям разума". На подобном же "дедуктивном" пути возникает у

Фихте понятие "культуры" как определение того уровня знаний, умений, разумности, до которых во всякое исторически определенное время способен подняться человек. А тем самым в "чистый" анализ, в теоретическую дедукцию неминуемо вводится исторический аспект. Отвлеченная дедукция у Фихте не просто человеческой сущности, но и реальных проблем — общества, общения, культуры — не один раз вызывала критику его современников и потомков.

Фихте делает своей целью именно выяснение конституирующей способности человеческого Я, которое обязательно полагает", рождает, оживляет для себя, а значит, преобразовывает мир общества, культуры, коммуникации с другими индивидами. Это полностью соответствует "генетическому" характеру философии Фихте. То, что в" первых вариантах его системы именуется делом-действием, в «Наукоучениях» 1801 и 1804 гг. приобретает дополнительные понятийные характеристики — с упором на "

генезис", "рождение", "продуцирование", осуществление исходя из принципа. То, что есть, следует постигнуть в его генезисе, рождении, становлении и долженствовании. Впрочем, Фихте превосходно работает и на другом уровне социального и даже политического анализа — когда он сознательно ставит и решает вполне конкретные задачи. Таков ряд его работ, например «Замкнутое торговое государство», где он обращает внимание на отношение

общетеоретического, философского, исходящего из идеала взгляда на политику и подхода чисто практического, реалистического, даже практического. Их несовпадение Фихте, разумеется, признаёт. "Я думаю, однако пишет философ, — что и политика не должна в своих построениях исходить из совершенно определенно существующего государства, если она - действительная наука, а не простая практика". Фихте в этой работе решительно выступает против ограбления европейскими

державами колониальных стран и прозорливо предсказывает историческую бесперспективность колониализма, представляющего собой противоречащий разуму способ жизни "сегодняшних" людей за счет будущих поколений. Фихте, как уже отмечалось, c самого начала связывал смысл и суть наукоучения и всей своей системы с понятием свободы. Однако по мере развития истории и совершенствования фихтевской философии все более выступавшая на первый план (в особенности в связи с отменой крепостного права и с наполеоновским

завоеванием Германии) проблема свободы приобретает конкретно-исторический вид и делается для мыслителя проблемой социального и политического освобождения народов и стран Европы, Германии по преимуществу. Философ живо откликается на процессы самой истории. Но философско-исторические, социально-политические аспекты наукоучения были разработаны слишком слабо и абстрактно, чтобы стать основой осмысления исторического развития.

Фихте понимает это. Учение о свободе у позднего Фихте все теснее объединяется с новой разработкой философии истории, понятий права, нравственности, государства. В этой связи исключительно важны опубликованные в 1813 г. работы Фихте «Основные черты современной эпохи», «Речи к немецкой нации», «Учение о государстве». В берлинский период творчества Фихте в его сочинениях и лекциях происходит существенное обновление

некоторых ранее принимавшихся им с сочувствием понятий и предпосылок предшествующих государственно-правовых теорий, усиливаются эгалитарные, близкие к демократическому социализму акценты теории. Фихте подвергает жесткому критическому анализу концепцию общественного договора — на том, прежде всего, основании, что история в ней как бы делится надвое: на полностью "неразумное" и "разумное" состояния; и тогда совершенно неясно, как второе может возникнуть из первого.

Так и появляется фихтевская идея "внутренней", пусть и "бессознательной" разумности, которая всегда должна наличествовать и постепенно развиваться в человеческой истории. Наступление новой, более разумной, нравственной и гуманной эпохи Фихте считает не задачей и абстрактной возможностью отдаленной истории, а настоятельной потребностью настоящего времени, без реализации которой не смогут возродиться

Германия и другие подпавшие под французское владычество государства. Оставлен в стороне своеобразный "европеизм", так характерный для настроений Фихте предшествующего периода, как, впрочем, и для других гениев немецкой мысли и культуры. Аргументация Фихте такова: в горизонте нравственного действия совершенствования человеческого рода следует ожидать не от других наций и народов, " каждый должен на своем месте так мыслить и развивать

такие устремления, как если бы на него одного, на его рассудок падала роль того основания, на котором покоилась бы святость всего человечества ". "Каждая нация должна сохранять свои специфику и самостоятельность, она должна сохранять и преобразовывать историю божественного, воплощенную изначально в её языке, и передавать все это по традиции, действуя с такой серьезностью, как будто от нее одной зависит святость человечества.

Ангажированность, включенность в национально-освободительное движение получили, таким образом, не узко националистическое, а, в конечном счете, общечеловеческое, общеисторическое обоснование. Главное в речах Фихте следующее: не ответное бряцание оружием, не месть за оккупацию, за испытанные унижения, не новые убийства должны быть ответом Германии. Немецкому народу следует вернуться в состояние свободы и самостоятельности с помощью духовного возрождения,

воспитания, расцвета языка и культуры. Список литературы 1. Малинова И. П. Классическая философия права – Екатеринбург, 1998, с. 51, 54 2. Фихте И. Г. Замкнутое торговое государство // Сочинения в 2 т Т.2 – СПб, 1993, с. 285-286 3. Фихте И. Г. Назначение человека // Сочинения в 2 т Т.2 –

СПб, 1993, с. 163-165 4. Фихте И. Г. Основа общего наукоучения // Сочинения в 2 т Т.1 – СПб, 1993, с. 289