Теория Раскольникова – теория преступления «по совести», «крови по совести»

Об идее Раскольникова существует обширная научная литература, многое в ней подмечено верно, но это, как правило, лишь частичное усвоение мыслей героя или суждении других о нем. И действительно, трудно осознать сложную и противоречивую идею Раскольникова как нечто целое, трудно распутать тот узел противоречий, в который стянута его идея до преступления, - легко порвать те логичные и алогичные связи, которые и создают дисгармоничное целое идеи Раскольникова. Из нее нет необходимости делать строгую и логичную систему, но разобраться в том, в чем запутался герой романа, - такая необходимость есть.

Идею Раскольникова часто излагают как теорию о «двух разрядах» людей - «обыкновенных и необыкновенных», о праве сильной личности на «всякие бесчинства и преступления», как бы не «замечая» того, что так его идея звучит из уст Порфирия Петровича - сам герой иначе объясняет свою статью «О преступлении». Или нередко идею Раскольникова сводят к «арифметике» искупления одного преступления «сотней», «тысячью добрых дел», но так витийствовал не Раскольников, а «другой» студент, разговор которого с «молодым офицером» случайно услышал «месяца полтора назад» герой романа. Так же, на свой лад, объясняет идею Раскольникова Свидригайлов - по его разумению, это «своего рода теория, то же самое дело, по которому я нахожу, например, что единичное злодейство позволительно, если главная цель хороша. Единственное зло и сто добрых дел!». Конечно, эти «чужие» истолкования можно подтвердить словами и самого Раскольникова, но это не главное в его идее - это ее «пошлый» и «заурядный» вид, сама же идея Раскольникова сложна, многосоставна, противоречива, дисгармонична.

Главное в идее Раскольникова - его теория, его «новое слово». В отличие от сложной и дисгармоничной идеи «новое слово» Раскольникова по-своему просто и логично. Обстоятельное изложение теории дано в первой беседе героя романа с Порфирием Петровичем. Следует, однако, помнить, что не все сказанное о теории в этой сцене - ее изложение. Необходимо учитывать психологическую подоплеку этой сцены. Так, в один из моментов «допроса» Раскольников «усмехнулся усиленному и умышленному искажению своей идеи» Порфирием Петровичем, позже тот признается сам;

«Я тогда поглумился, но это для того, чтобы вас на дальнейшее вызвать»

Оказывается, Раскольников «вовсе не настаивает, чтобы необыкновенные люди непременно должны и обязаны были творить всегда всякие бесчинства, как вы говорите», - обращается он к Порфирию Петровичу. Смысл его теории в другом. Насчет двух «разрядов» людей Раскольников «несколько успокоил» Порфирия Петровича: сам Раскольников не собирается делить человечество на два «разряда», это не от него, а по «закону природы»

Вот как Раскольников излагает свою теорию:

«Я просто-запросто намекнул, что «необыкновенный» человек имеет право... то есть не официальное право, а сам имеет право разрешить своей совести перешагнуть... через иные препятствия, и единственно в том только случае, если исполнение его идеи (иногда спасительной, может быть, для всего человечества) того потребует». Правда, Раскольников хотел сделать вид, что его теория не нова: «Это тысячу раз было напечатано и прочитано, но Разумихин уже постиг, в чем «новое слово» Раскольникова: «Ты, конечно, прав, говоря, что это не ново и похоже на все, что мы тысячу раз читали и слышали; но что действительно оригинально во всем этом, - и действительно принадлежит одному тебе, к моему ужасу, - это то, что все-таки кровь по совести разрешаешь, и, извини меня, с таким фанатизмом даже...».

Теория Раскольникова - теория преступления «по совести», «крови по совести». Это, действительно, попытка сказать «новое слово» в философии. Перед недоучившимся студентом Раскольниковым и Ф. Ницше зауряден. Желание немецкого философа освободить преступника от «мук совести», оправдать преступление «сильной» личностью и характером «сверхчеловека» выглядит в свете теории Раскольникова не «оригинальным» - об этом «тысячу раз» писали и говорили.

Достоевский выделил теорию в идее Раскольникова - в этом, в частности, функция курсива в романе: выделенные слова объясняют читателю сущность теории Раскольникова, ее смысл.

Теорию Раскольникова Достоевский не удостаивает логической критики - он дает ей нравственную оценку. Теория («новое слово»} - закон Раскольникова. Этот «его закон» противопоставлен «их закону», по которому «все разрешается», «все позволено». «Их закон» - своего рода «почва», на которой возникла теория Раскольникова. Насилие осознается им как всемирно-исторический закон, только все стыдятся в этом признаться, а он «захотел осмелиться». Для него то, что он «открыл», так было, так есть и так всегда будет:

«...не переменятся люди, и не переделать их никому, и труда не стоит тратить! Да, это так! Это их закон... Закон, Соня! Это так!.. И я теперь знаю, Соня, что кто крепок и силен умом и духом, тот над ними и властелин! Кто много посмеет, тот у них и прав, кто на большее может плюнуть, тот у них и законодатель, а кто больше всех может посметь, тот и всех правее! Так доселе велось и так всегда будет! Только слепой не разглядит!».

Еще Д. И. Писарев обратил внимание на то, что Раскольников настолько расширил значение понятия «преступление», что сделал его неопределенным. У Раскольникова все, кто способен на «новое слово», - преступники. Но примечательно, что все в конде концов упирается в «страшных кровопроливцев» - «благодетелей», «законодателей и устроителей человечества». По своему смыслу историческая концепция Раскольникова превращается в романе в язвительную сатиру на канонизированных, официально признанных героев человеческой истории. Раскольникова сбила с толку «эстетика» государственного насилия.

Но для Раскольникова, если это не считается преступлением, то и его «дело» не преступление. Потерпевший поражение герой требует справедливости: возьмите его голову, но в таком случае и многие «благодетели» человечества «должны бы были быть казнены при самых первых своих шагах. Но те люди вынесли свои шаги, и потому они правы, а я не вынес и, стало быть, я не имел права разрешить себе этот шаг». Иногда его просто бесит «эстетика» государственного насилия:

«Они сами миллионами людей изводят, да еще за добродетель почитают. Плуты и подлецы они, Соня!..»

Или: «О, как я понимаю «пророка», с саблей, на коне. Велит Аллах, и повинуйся «дрожащая» тварь! Прав, прав «пророк», когда ставит где-нибудь поперек улицы хор-р-рошую батарею и дует в правого и виноватого, не удостоивая даже и объясниться! Повинуйся, дрожащая тварь, и - не желай, потому - не твое это дело!..». По исторической концепции Раскольникова, в состав которой входит и наполеоновский мотив, «настоящему властелину» «все разрешается», он всегда «прав».

«Все разрешается» или только «по совести», жить по «их закону» или по своей теории - не разрешенная окончательно в идее Раскольникова дилемма его нравственного самосознания.

Преступление в идеологии Раскольникова становится разрешением нравственной проблемы, «подлец или не подлец человек». Это один из парадоксов «казуистики» героя, попытавшегося совместить преступление и совесть. Если подлец, то «ко всему-то подлец-человек привыкает!». И менять в жизни людей ничего не стоит. Второе условие решения этой проблемы знаменательно: «...коли действительно не подлец человек, весь вообще, весь род то есть человеческий, то значит, что остальное все - предрассудки, одни только страхи напущенные, и нет никаких преград, и так тому и следует быть! «Лик мира сего» Раскольникова не устраивает, привыкнуть к подлости он не желает - из нравственных побуждений решается на бунт, ставший, впрочем, уголовным преступлением.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://soshinenie.ru/

Дата добавления: 24.02.2014