Введение
АльфредМаршалл (1842–1924) родился в Лондоне, получил образование в Кембриджскомуниверситете. Преподавал экономическую теорию в ряде университетовВеликобритании, был профессором Кембриджского университета, где возглавлялкафедру политической экономии. Был экспертом в различных правительственныхкомиссиях одним из организаторов Королевского экономического общества.
А Маршаллобобщил, дополнил и систематизировал результаты маржиналистской революции,которая была начата австрийской школой предельной полезности (К. Менгер. О. Бём-Баверк,Ф. Визер), американской школой предельной производительности (Дж.Б. Кларк)и математической школой в экономике (английский экономист У. Джевонс,швейцарский экономист М.Э.Л. Вальрас, итальянский экономист В. Парето),использовавшей понятие о предельных величинах для широкого примененияматематики в экономических исследованиях. Вклад А. Маршалла в разработку этоготеоретического направления некоторые историки экономической мысли назвали «маршаллианскойреволюцией».
В отличие отанглийской классической политической экономии неоклассики провозгласилипредметом экономической теории «чистую экономику», которая не зависит отобщественной формы ее организации. Единичным объектом изучения стал такназываемый экономический человек, который, в какой бы роли он ни выступал(потребителем, предпринимателем или продавцом рабочей силы), всегда стремитсямаксимизировать свой доход (или полезность) и минимизировать затраты (илиусилия) для его получения. При исследовании отдельных хозяйственных единицприменялись предельные величины, которые характеризуют эффект, получаемый отдополнительном единицы потребления (предельная полезность) или затратпроизводственного фактора (предельная производительность фактора).
На базенеоклассического направления возникли новые и недостающие звенья экономическойтеории – теория рыночной цены, учение о предпринимательстве, теорияпотребительского поведения и др. Неоклассицизм стал отправным пунктом дляразвития на Западе современной экономической науки.
А. Маршаллвнес в неоклассическое направление весомый вклад, который используется до сихпор. Он дал новое толкование издержкам производства: исключил из них затраты насредства производства и включил прибыль капиталистов. Отсюда вытекало, чтозаработная плата и прибыль растут параллельно росту производства. При этомприбыль отождествлялась с процентом, уровень которого, по мнению А. Маршалла,определяется спросом и предложением капитала.
А. Маршаллсчитал себя преемником одного из английских классиков – Д. Рикардо, апоэтому пытался соединить его учение о стоимости с субъективной теориейпредельной полезности. Он столкнулся с односторонностью как трудовой теориистоимости (считавшей цену денежным выражением стоимости – трудовых затратпроизводителя), так и теории предельной полезности (видевшей в рыночной ценепроявление субъективных оценок товаров покупателем). Стремясь преодолеть этопротиворечие, А. Маршалл пришел к следующему заключению. В процессеобразования рыночной цены одинаково неправильно отдавать предпочтение либопредложению продавца, либо спросу покупателя. Поэтому в центр исследования онпоставил формирование на разных товарных рынках цен под влиянием взаимодействияспроса и предложения. При этом были выявлены функциональные (количественные)зависимости между ценой и спросом, ценой и предложением. Эти и другие положениясодержатся в главном труде А. Маршалла «Principles of economics» (принципыэкономической науки). Это произведение стало учебником, по которому училисьстуденты Англии и США. В середине XX в. укороченное название данногопроизведения – «economics» – стало обозначать широко распространенные на Западеи в других странах учебники, в которых излагается неоклассическая экономическаятеория.
1.«Принципы политической экономики» по А. Маршаллу
Политическаяэкономия, или экономическая наука… занимается исследованием нормальнойжизнедеятельности человеческого общества; она изучает ту сферу индивидуальных иобщественных действий, которая теснейшим образом связана с созданием ииспользованием материальных основ благосостояния.
Следовательно,она, с одной стороны, представляет собой исследование богатства, а с другой – образуетчасть исследования человека. Человеческий фактор формировался в процессе егоповседневного труда и под воздействием создаваемых им в этом процессематериальных ресурсов, причем в гораздо большей степени, чем под влиянием любыхдругих факторов, исключая религиозные идеалы; двумя великими силами,формировавшими мировую историю, были религия и экономика. Иногда на времявозобладал пылкий дух военных или людей искусства, но нигде влияниерелигиозного и экономического факторов не оттеснялось на второй план даже накороткий срок, и почти всегда эти две силы имели большее значение, чем вседругие, вместе взятые. Религиозные мотивы сильнее экономических, но ихнепосредственное воздействие редко распространяется на столь обширную жизненнуюсферу. Занятие, с помощью которого человек зарабатывает себе на жизнь,заполняет его мысли в течение подавляющего большинства часов, когда его умэффективно работает; именно в эти часы его характер формируется под влияниемтого, как он использует свои способности труде, какие мысли и чувства этот трудв нем порождает какие складываются у него отношения с товарищами по работработодателями или его служащими.
Очень частовоздействие, оказываемое на характер человека размером его дохода, едва лименьше – если вообще меньше, – чем воздействие, оказываемое самим способомдобывания дохода. Для полноты жизни семьи нет большой разницы, составляет ли еегодовой доход 1 тыс. ф.ст. или 5 тыс. ф.ст., но очень велика разница междудоходом в 30 ф.ст. и 150 ф.ст., ибо при 150 ф.ст. семья располагает, а при 30ф.ст. не располагает материальными условиями для нормальной жизни Правда, врелигии, семейных привязанностях и дружбе каждый бедняк может найти приложениедля тех своих способностей, которые служат источником высшего счастья. Ноусловия сопутствующие крайней нищете, особенно в перенаселенных районах, могутубить самые лучшие качества. Те, кого называют «отбросами» наших большихгородов, располагают очень малыми возможностями для дружбы; им неведомыприличия добропорядочность, они почти не знают согласия в семейной жизни; частои религия не получает к ним доступа. Нет сомнения, что их физическая,умственная и нравственная ущербность частично порождаются и иными причинами,помимо нищеты, но последняя служит главной причиной.
Кроме «отбросов»существует множество людей как в городе, так и в деревне, которые вырастают,скудно питаясь и одеваясь, в жилищной тесноте, чье образование прерываетсяиз-за того, что им приходится рано начинать трудиться ради заработка, которые,следовательно, в течение долгих часов заняты трудом, изнуряющим их истощенныйорганизм, а поэтому начисто лишены возможности развивать свои умственные способности.Они необязательно ведут нездоровую или несчастную жизнь. Получая радость всвоих привязанностях к богу и человеку и обладая, быть может, некоторойврожденной утонченностью чувств, они могут вести жизнь гораздо менее ущербную,чем жизнь многих, владеющих большим материальным богатством. Но при всем томбедность составляет для них громадное! истинное зло. Даже когда они здоровы, ихутомленность часто равносильна боли, а развлечений у них мало; когда женаступает болезнь, страдания, порождаемые бедностью, удесятеряются. И хотяощущение удовлетворенности может в большей мере примирять их с этимибедствиями, существуют другие беды, с которыми оно примирить их не в состоянии.Перегруженные работой и оставшиеся недоучками, изнуренные и изможденные, деимеющие покоя и досуга, они лишены каких бы то ни было шансов полностьюиспользовать свои умственные способности.
Предметэкономической науки
Экономическаянаука занимается изучением того, как люди существуют, развиваются и о чем онидумают в своей повседневной жизни. Но предметом ее исследований являютсяглавным образом те побудительные мотивы, которые наиболее сильно и наиболееустойчиво воздействуют на поведение человека в хозяйственной сфере его жизни.Каждый сколько-нибудь достойный человек отдает хозяйственной деятельностилучшие свои качества, и здесь, как и в других областях, он подвержен влияниюличных привязанностей, представлений о долге и преданности высоким идеалам.Правда, самые способные изобретатели и организаторы усовершенствованных методовпроизводства и машин посвящают этому делу все свои силы, движимые скорееблагородным духом соревнования, нежели жаждой богатства как такового. Но привсем этом самым устойчивым стимулом к ведению хозяйственной деятельности служитжелание получить за нее плату, которая представляет собой материальноевознаграждение за работу. Она затем может быть израсходована на эгоистичные илиальтруистические, благородные или низменные цели и здесь находит своепроявление многосторонность человеческой натуры. Однако побудительным мотивомвыступает определенное количество денег. Именно это определенное и точноеденежное измерение самых устойчивых стимулов в хозяйственной жизни позволилоэкономической науке далеко опередить все другие науки, исследующие человека.Также как точные весы химика сделали химию более точной, чем большинство другихестественных наук, так и эти весы экономиста, сколь бы грубы и несовершенны онини были, сделали экономическую науку более точной, чем любая другая изобщественных наук. Но экономическую науку, разумеется, нельзя приравнять кточным естественным наукам, ибо она имеет дело с постоянно меняющимися, оченьтонкими свойствами человеческой натуры.
Источникпреимуществ экономической науки перед другими отраслями общественных наук,следовательно, кроется, по-видимому, в том факте, что ее специфическая областьпредоставляет гораздо большие возможности для применения точных методовисследования, чем любая другая общественная наука. Она занимается главнымобразом теми желаниями, устремления и иными склонностями человеческой натуры,внешние проявления которых принимают форму стимулов к действию, причем сила иликоличественные параметры этих стимулов могут быть оценены и измерены сизвестным приближением к точности, а поэтому в некоторой степени поддаются исследованиюс помощью научного аппарата. Применение научных методов и анализа вэкономической науке возникает лишь тогда, когда силу побудительных мотивовчеловека – а не самих мотивов – становится возможным приблизительно измеритьтой суммой денег, которую он готов отдать, чтобы получить взамен желаемоеудовлетворение, или, наоборот, той суммой, которая необходима, чтобы побудитьего затратить определенное количество утомительного труда.
Важноотметить, что экономист не берется измерять любую субъективную склонность самупо себе, да еще непосредственно; но производит лишь косвенное ее измерениечерез ее проявления. Никто не в состоянии точно сопоставить друг с другом исоизмерить даже свои собственные душевные порывы в разные периоды времени. Иуж, конечно, никто не в состоянии измерить душевные порывы другого человекаиначе, как лишь косвенно и предположительно по их последствиям. Разумеется,одни склонности человека относятся к высшим сторонам его натуры, другие – к еенизменным сторонам; следовательно они различны по своему характеру. Но дажеесли мы сосредоточим наше внимание лишь на однопорядковых физическимудовольствиях и тяготах, то обнаружим, что их можно сравнивать лишь косвенно поих результатам. По существу, даже и такое сравнение является до известнойстепени предположительным, если только эти желания и тяготы не возникают уодного и того же лица в одно и то же время.
Например,удовольствие, получаемое от курения двумя лицами, невозможно сравниватьнепосредственно, так же как нельзя его сравнивать даже и в том случае, когдаего получает одно и то же лицо в разное время. Но если перед нами человек,выбирающий, на что именно потратить несколько пенсов – на покупку сигары иличашки чая или на извозчика, чтобы не идти домой пешком, – то мы придерживаемсяобычной процедуры и утверждаем, что он ожидает от каждой из этих альтернативравного удовольствия.
Следовательно,если мы хотим сравнивать даже различные виды удовлетворения естественныхпотребностей, нам приходятся делать это не прямо, а косвенно, посредствомстимулов, которые побуждают к деятельности. Если желание получить одно илидругое из двух удовольствий заставит разных людей, находящихся в одинаковомматериальном положении, затратить на каждое из них ровно час дополнительноготруда или же побудит разных людей, принадлежащих к одному и тому же классу ирасполагающих одинаковым состоянием, заплатить за каждое из них один шиллинг,то мы можем считать, что эти два удовольствия с точки зрения нашей задачи равнымежду собой, поскольку желание получить их порождает у лиц, находящихся водинаковых условиях, равные по силе побудительные стимулы к действию.
В этомпрактикуемом в повседневной жизни процессе измерения душевных порывов невозникает никаких дополнительных трудностей из-за того факта, что одни стимулы,которые нам приходится принимать в расчет, имеют своим источником высшиестороны человеческой натуры, а другие – низменные.
Допустим, чтотот самый человек, стоявший перед выбором между несколькими удовольствиямилично для себя, вскоре вспомнил о несчастном инвалиде, мимо которого он пройдетпо пути домой, и затратил какое-то время на раздумывание над тем, предпочестьли доставить физическое удовольствие себе самому или совершить доброе дело инасладиться доставлением радости ближнему своему. По мере того как его желаниясклоняются то к первому выбору, то ко второму, само качество его душевныхпорывов меняется; и исследовать природу этого изменения надлежит философу.
Между темэкономист изучает душевные порывы не сами по себе, а через их проявления, иесли он обнаруживает, что эти мотивы порождают равные стимулы к действию, то онпринимает их… за равные для целей своего исследования. На деле экономист,разумеется, прослеживает более терпеливо и вдумчиво, с большимипредосторожностями все поступки людей в их обычной повседневной жизни. Онотнюдь не пытается сопоставлять реальную ценность благородных и низменныхсклонностей нашей натуры, он не соизмеряет страсть к добродетели и вожделение квкусной пище. Он оценивает побудительные мотивы поступков точно так же, как этоделают все люди в своей обычной жизни. Он придерживается общепринятого ходасуждений, отступая от него лишь затем, чтобы соблюдать больше осторожности сцелью четко установить границы своих познаний. Он формулирует свои заключенияна основе наблюдений за людьми вообще при определенных условиях, не пытаясьизмерять умственные и духовные качества отдельных лиц. Однако он отнюдь неигнорирует умственные и духовные аспекты жизни. Напротив, даже для самых узкихзадач экономических исследований важно знать, содействуют ли преобладающие вобществе желания созданию сильной и справедливой личности. Но и для более общихцелей своих исследований, когда они находят практическое приложение, экономист,как и все прочие, должен интересоваться конечными целями человека и принимать врасчет разницу реальной ценности различных вознаграждений, порождающиходинаковой силы стимулы к действию и составляющих, следовательно, одинаковыеэкономические величины. Исследование указанных величин образует лишь отправнойпункт экономической науки, но именно с этого она и начинается.
…Рассмотрениятребует и ряд других ограничений, затрудняющих измерение посредством денегстимулов к деятельности. Первое из них возникает вследствие необходимостипринимать в расчет различное количество удовольствия или иного родаудовлетворения, доставляемого одной и той же суммой денег разным лицам в разныхобстоятельствах.
Даже дляодного и того же человека один шиллинг может в разное время обеспечиватьполучение удовольствия (или иного рода удовлетворения) неодинакового объемалибо потому, что у него слишком много денег, либо потому, что вкусы егоменяются. На людей одинакового происхождения и внешне похожих друг на другаодни и те же события часто оказывают совершенно различное воздействие.
Когда мы говоримоб измерении желания посредством действия, к которому оно служит побудительныммотивом, но из этого вовсе не следует, что мы считаем любое действие заранееобдуманным результатом предварительного расчета. Ибо в данном случае, как и вовсех других, экономическая наука рассматривает человека таким, каким онпредстает в повседневной жизни, а в обыденной жизни люди заблаговременно невысчитывают результаты каждого своего действия, будь то продиктованного высшимипобуждениями или низменными мотивами.
Между темжизненная сфера, которая особенно интересующая экономическую науку, – это та,где поведение человека обдуманно, где он чаще всего высчитывает выгоды иневыгоды какого-либо конкретного действия, прежде чем к нему приступить. Далееэто та сторона его жизни, в которой он, следуя привычкам и обычаям, поступает вданный момент без предварительного расчета, но при этом сами по себе привычки иобычай почти наверняка возникли в процессе тщательного выявления выгод иневыгод различных образов действий. Как правило, человек не ведет строгийподсчет двух колонок баланса, но по пути с работы домой или на общественныхсобраниях люди говорят друг другу: «Мне не стоит этого делать, я лучше поступлюиначе» и т.п. То, что делает один образ действий предпочтительнее другого,вовсе не обязательно сводится к корыстной или материальной выгоде; часто можноуслышать, что «хотя тот или иной план действий избавляет от некоторых хлопотили сберегает некоторую сумму денег, следовать ему было бы непорядочно поотношению к другим людям» и «он выставит меня в дурном свете» или «он создаетчувство неловкости».
Правда, когдапривычки или обычай, возникшие в одних исторических условиях, оказывают влияниена действия при иных, то уже нарушается строгая связь между затрачиваемымиусилиями и достигаемыми при этом целями. В отсталых странах существует ещемного привычек и обычаев, аналогичных тем, которые заставляют находящегося вневоле бобра строить себе запруду; они полны значения для историка, и с нимидолжен считаться законодатель. Но в сфере хозяйственных отношений современногомира такие привычки быстро отмирают.
Следовательно,наиболее систематизированной частью жизни людей является та, которую онипосвящают добыванию себе средств к существованию. Работу всех тех, кто занят водной какой-либо профессии, можно тщательно пронаблюдать; о ней можно сделатьобобщающие заключения и сопоставить их с результатами других наблюдений; можнотакже произвести количественные оценки того, какая сумма денег или общаяпокупатeльнaя способность требуется, чтобы создать для них достаточныепобудительные мотивы к действию.
Нежеланиеотсрочить получение удовольствия, чтобы таким способом сберечь его на будущее,измеряется процентом на накопленное богатство, который как раз и обеспечиваетдостаточный стимул к сбережению на будущее. Это измерение, однако, представляетнекоторые особые трудности, исследование которые приходится пока что отложить.
Вдействительности экономисты в своих исследованиях всегда уделяли пристальноевнимание всем выгодам, которые обычно влекут людей к какому-либо занятию,независимо от того, принимают ли эти выгоды денежную или иную форму. При прочихравных условиях люди предпочитают занятие, которое не унижает их, котороеприносит им надежное общественное положение и т.д.; а поскольку эти выгодывоспринимаются хотя и не каждым в точности одинаково, но большинством людейпочти одинаково, их притягательную силу можно оценить и измерить посредствомденежной заработной платы, считающейся их эквивалентом.
В своюочередь желание заслужить одобрение и избежать презрения окружающих такжеявляется побудительным мотивом к действию, который функционирует в той или инойстепени одинаково в любом классе людей в данное время и данной местности, хотяфакторы места и времени в большой мере обусловливают не только интенсивностьстремления получить одобрение, но и круг лиц, чьего одобрения добиваются.Например, лица интеллигентного труда или ремесленники весьма чувствительны кположительным или отрицательным отзывам представителей своей же профессии и малосчитаются с мнением других людей. Существует много экономических проблем,рассмотрение которых окажется совершенно беспредметным, если не затратить трудна выявление общих тенденций и на тщательную оценку силы побудительных мотивовподобного рода.
Так же какможно обнаружить примесь эгоизма в желании человека делать то, что, вероятно,принесет пользу его товарищам по работе, так может присутствовать и частицаличной гордости в желании, чтобы семья его процветала на протяжении его жизни ипосле его смерти. Однако семейные привязанности вообще представляют собой стольчистую форму альтруизма, что их действие вряд ли носило бы столь постоянныйхарактер, если бы сами семейные отношения не отличались единообразием. На делеих воздействие весьма устойчиво, я экономисты всегда полностью принимали их врасчет, особенно когда речь шла о распределении дохода семьи между ее членами,об издержках на подготовку детей к их будущей карьере и об использованиинакопленного богатства после смерти того, кто его нажил.
Следовательно,экономистам мешает учитывать действие подобного рода побудительных мотивов ненедостаток желания, а недостаток надлежащих средств; поэтому они приветствуюттот факт, что некоторые виды филантропической деятельности могут быть выраженыв статистической форме и сведены к определенной закономерности в случае, еслистатистика обеспечивает достаточно представительные средние количественныеданные. По существу, мы здесь имеем дело с такого рода неустойчивым инепостоянным побудительным мотивом, что выведение какой-то его закономерноститребует самого широкого и терпеливого изучения. Но даже и теперь, очевидно,возможно предсказать с достаточной степенью точности сумму пожертвований насодержание больниц, церквей и различного рода миссионерскую деятельность,которую могут внести, скажем, сто тысяч англичан среднего достатка; и в тоймере, в какой это возможно, существует и база для экономического рассмотренияпредложения и спроса на услуги медицинских сестер в больницах, миссионеров ииных религиозных служителей. Однако для всех времен, вероятно, останетсяправильным положение о том, что большую часть тех действий, которыепродиктованы чувством долга и любовью к ближнему, невозможно систематизировать,свести к закономерности и количественно измерить. Именно по ой причине, а не всилу того, что они не основаны на своекорыстии, нельзя включить их в сферуисследований экономической науки.
…Ранниеанглийские экономисты, быть может, слишком много внимания сосредоточили намотивах индивидуальной деятельности. Но в действительности экономисты, как ипредставители всех других общественных наук, имеют дело с индивидуумами главнымобразом как с членами общественного организма. Как храм составляет нечтобольшее, чем камни, из которых он сложен, как человек – это нечто большее, чемряд мыслей и ощущений, так и жизнь общества – это нечто большее, чем суммажизней его индивидуальных членов. Верно, конечно, что деятельность целогоскладывается из действий составляющих его частей и что отправным пунктом висследовании большинства экономических проблем должны служить мотивы, движущиеиндивидуумом, рассматриваемым отнюдь не в качестве изолированного атома, а вкачестве участника какой-либо профессии или производственной группы; но вернотакже, чтo, как убедительно доказывали немецкие авторы, экономичная наукапридает большое и все возрастающее значение мотивам, связанным с коллективнойсобственностью, с коллективами усилиями в достижении важных целей. Растущаяцелеустремленность нашего века, повышение уровня духовного развития масс, всебольшее распространение телеграфа, печати и кругах средств общения неуклоннорасширяют масштабы коллективной деятельности для общего блага; и все этиперемены, а также развертывание кооперативного движения и друга» формдобровольных ассоциаций совершаются под влиянием раз. личных мотивов,действующих наряду со стимулом материальной выгоды: они непрестанно открываютперед экономистом все новые способы измерения побудительных мотивов, впроявлении которых прежде казалось невозможным вывести какую-либо закономерность.
По существу,среди главных тем, исследуемых в настоящем труде, будут многообразие стимулов,трудности их измерения и способ преодоления этих трудностей. Почти каждыйвопрос, затронутый в данной главе, потребуется рассмотреть более подробно в связис одной или несколькими из главных проблем экономической науки.
…Выведемпредварительное заключение: экономисты изучают действия индивидуумов, ноизучают их в свете не столько индивидуальной, сколько общественной жизни, апоэтому они лишь в малой степени занимаются такими свойствами личности, кактемперамент и характер. Они тщательно изучают поведение целого класса людей,иногда целой нации, иногда лишь жителей определенного района, а чаще тех, ктозанят в какой-либо конкретной профессии в данное время и в данном месте. Спомощью статистики или иными средствами они выявляют, сколько в среднем денегготовы члены изучаемой ими группы уплатить в качестве цены за определеннуювещь, которую хотят приобрести, или сколько нужно им предложить, чтобы побудитьпредпринять какое-либо усилие или согласиться на неприятное для нихвоздержание. Осуществляемое таким путем измерение побудительных мотивов,конечно, не является идеально точным, ибо, если бы оно оказалось таковым,экономическая наука сравнялась бы с достигшими наибольших успехов естественныминауками, а не с наименее развитыми, как это в действительности имеет место.
Тем не менеетакое измерение отличается достаточной точностью, чтобы позволить специалистамвполне надежно предсказывать количественные последствия изменений, которыесвязаны главным образом с такого рода побудительными мотивами. Так, например,они в состоянии дать весьма близкую к реальности оценку издержек, которыепотребуются, чтобы обеспечить рабочую силу разных квалификаций, от низших до высших,для намечаемого к созданию в каком-либо районе нового производства. Посетивфабрику, какую они прежде в глаза не видели, они способны определить сточностью до одного-двух шиллингов размер недельной заработной платы отдельногорабочего лишь на основе выявления того, какова его квалификация и какой степенинапряжения физических, умственных и нравственных сил требует его работа. Онимогут достаточно уверенно предсказать, насколько повысится цена какого-либотовара в результате определенного сокращения его предложения g как такоеповышение цен скажется на предложении.
Начиная сподобных простейших исследований экономисты затем анализируют причины,определяющие территориальное размещение различных видов производства, условия,на которых люди, проживающие в отдаленных местностях, обмениваются друг сдругом своими товарами и т.д. Они могут объяснить и предсказать, как скажутсяизменения условий кредита на внешнюю торговлю или же в какой мере бремя налоговбудет переложено с тех, кого ими облагают, на плечи тех, потребности которыхпоследние удовлетворяют, и т.д.
Во всех этихвопросах экономисты имеют дело с человеком как таковым, не с неким абстрактнымили «экономическим» человеком, а с человеком из плоти и крови. Они имеют дело счеловеком, в своей хозяйственной жизни руководствующимся в полной мереэгоистическими мотивами и в такой же мере учитывающим эгоистические мотивыдругих, с человеком, которому присущи как тщеславие и беспечность, так ичувство наслаждения самим процессом хорошего выполнения своей работы илиготовность принести себя в жертву ради семьи, соседей или своей страны, счеловеком, которому не чужда тяга к добродетельному образу жизни радисобственных достоинств последнего. Они имеют дело с человеком как таковым; но,обращаясь преимущественно к тем сторонам его жизни, где действие побудительныхмотивов столь постоянно, что оно может быть предсказано, и где оценку их силыможно проверить по их последствиям, экономисты строят свою работу на научнойоснове.
Рассмотримтеперь более пристально природу экономических законов и их границы. Всякаяпричина обладает тенденцией приводить к некоему определенному результату, еслина пути к этому не возникает никаких препятствий. Так, сила тяготениязаставляет предмет падать вниз, но, когда шар наполнен газом, который легчевоздуха, давление воздуха заставит шар подняться вверх, хотя сила тяготениядолжна была бы заставить его упасть. Закон тяготения устанавливает, как любыедва предмета притягивают друг друга, как они стремятся двигаться в направлениидруг друга и каким образом они будут двигаться в направлении друг друга, еслине возникнут помехи, препятствующие такому движению. Закон тяготения,следовательно, представляет собой обобщение существующих тенденций.
Это оченьточное обобщение, причем настолько точное, что математики, используя его,способны составить морской календарь, который показывает, в какие именномоменты каждый из спутников Юпитера скрывается за этой планетой. Они вычисляютэти моменты на много лет вперед, а мореходы используют их, чтобы определятьместонахождение своих кораблей. Между тем такого рода экономических тенденций,которые девствовали бы столь же устойчиво и которые можно было бы измеритьстоль же точно, как силу тяготения, не существует, а следовательно, несуществует и экономических законов, по своей точности сравнимых с закономтяготения.
Рассмотрим,однако, науку менее точную, чем астрономия. Наука о морских приливах и отливахобъясняет, как под воздействием Солнца и Луны дважды в сутки происходят приливыи отливы, насколько сильны приливы в новолуние и полнолуние, насколько онислабы в первой и третьей четверти Луны, почему прилив, устремляющийся в узкоерусло, например р. Северн, оказывается очень сильным и т.д. Поэтому, изучиврельеф местности и движение вод вокруг Британских островов, люди могутзаблаговременно вычислить, когда именно, в какой день прилив, вероятно,достигнет наибольшей высоты в районе Лондонского моста или Глостера и каковатам будет его высота. Им приходится употреблять слово вероятно, которое нетребуется астрономам, когда они говорят о затмениях спутников Юпитера. Этообъясняется тем, что, хотя на Юпитер и его спутники воздействуют многие силы,каждая из них действует строго определенным образом, который можно заранеепредсказать, тогда как никто не располагает достаточными знаниями о погоде,чтобы быть в состоянии предсказать ее поведение. Ливень в верховьях Темзы илисильный северо-восточный ветер в Северном море могут резко изменить высотуприлива в районе Лондонского моста по сравнению с ожидавшейся.
Экономическиезаконы следует сопоставлять с законами морских приливов и отливов, а не спростым и точным законен тяготения. Поскольку действия людей столь разнообразныи неопределенны, самые лучшие обобщения тенденций, какой может сделать наука оповедении человека, неизбежно должен быть неточными и несовершенными. Указанноеобстоятельство могло бы послужить основанием для отказа от каких бы тони былообобщений в области экономики, но это означало бы почти полный отрыв от жизни.Жизнь – это поведение чело-река и возникающие в связи с ним мысли и чувства.Движимые присущими нашей натуре побуждениями, все мы – знатные и простые,образованные и необразованные, каждый в своем кругу – стремимся понятьзакономерности человеческих поступков и приспособить их для своих собственныхцелей, будь то корыстных или бескорыстных, благородных или низменных. Посколькумы неизбежно должны сформировать для себя некоторые представления о тенденцияхчеловеческого поведения, вам приходится выбирать между небрежным,приблизительным формированием этих представлений и тщательным, возможно болееточным их формированием. Чем труднее задача, тем больше необходимость трезвого,терпеливого исследования, учета опыта, достигнутого наиболее передовымиестественными науками, составления предельно продуманных оценок тенденцийчеловеческого поведения или предварительных его законов.
…Термин «закон»,следовательно, означает не что иное, как самую общую оценку или обобщениетенденций, более или менее достоверных, более или менее определенных. В каждойнауке делается много таких обобщений, но мы не придаем, а о существу, и неможем придавать всем им формальный характер законов, мы не можем все ихназывать законами. Нам надлежит производить отбор, причем этот отбор диктуетсяне только чисто научными соображениями, сколько соображениями практическогоудобства. Когда какое-либо широкое обобщение приходится приводить столь часто,что оказывается гораздо хлопотнее цитировать его полностью, чем ввести в оборотеще Дно соответствующее обобщение, еще одно техническое обозначение, тогдатолько оно и получает свое специальное название, противном же случае оно ему неприсваивается.
Следовательно,закон общественной науки, или общественный закон, – это обобщение общественныхтенденций, т.е. обобщение, гласящее, что от членов какой-либо социальной группыпри определенных условиях можно ожидать определенного образа действий.
Экономическиезаконы, или обобщения экономических тенденций, – это общественные законы,относящиеся к тем областям поведения человека, в которых силу действующих в нихпобудительных мотивов можно измерить денежной ценой.
… Иногдаговорят, что законы экономической науки являются «гипотетическими». Конечно,подобно всякой другой науке, политическая экономия берется изучать следствия,которые окажутся результатом действия определенных причин, но результат этот неабсолютен, а возникает лишь при прочих равных условиях и лишь в том случае,если указанные причины могут беспрепятственно привести к своим следствиям.Почти все научные доктрины, когда они точно и строго изложены содержат вкакой-либо форме оговорку о прочих равных условиях: предполагается, чтодействие рассматриваемых причин выступает изолированно и что оно приведет копределенным следствиям, но лишь в том случае, если заранее принята гипотеза, согласнокоторой никакая другая причина, кроме четко обозначенных данной доктриной, небудет принята во внимание. Следует, однако, признать, что источником большихтрудностей в экономической науке служит необходимость учитывать время,требующееся, чтобы причины могли привести к своим следствиям. Между темявления, на которые они воздействуют, и даже сами причины могут подвергнутьсяизменениям, а исследуемые тенденции не будут обладать достаточной «длительностью»,чтобы полностью проявить себя. Этим трудностям мы уделим внимание позднее вданной работе.
Включаемые взакон оговорки не повторяются каждый раз, но здравый смысл побудит читателяпостоянно их учитывать. В экономической науке их приходится повторять чаще, чемв других науках, так как ее доктрины больше, чем доктрины других наук, склонныцитировать люди, не имеющие научного опыта и, может быть, получившие их извторых рук, причем вырванными из контекста. Одна из причин того, чторазговорный язык проще, нежели язык научного трактата, заключается в том, что вразговоре можно смело опускать оговорки, поскольку, если собеседник неучитывает их сам для себя, недоразумение быстро обнаруживается и устраняется.Адам Смит и многие другие старые политэкономы добивались кажущейся простоты,следуя канонам разговорной речи и опуская необходимые оговорки. Но этопостоянно порождало неправильное понимание их учения, напрасную потерю времении энергии бесплодных спорах; в результате за видимую легкость изложения ониплатили слишком высокую цену.
Хотяэкономический анализ и общие умозаключения охватывают длительные историческиепериоды и обширные регионы, тем не менее каждую эпоху и каждую страну отличаютприсущие только им проблемы, а каждое изменение социальных условий выдвигаетпотребность в дальнейшем совершенствовании экономических доктрин.2. Маржинализм и его основные идеи и представители
В течениепоследних 30 лет XIX в., классическую политическую экономию смениламаржиналистская экономическая теория. В значительной степени эта смена сталаследствием огромного прогресса в науке, особенно ее естественных и гуманитарныхотраслях, и экономика, которая все более обретала признаки монополистическоготипа хозяйствования.
Основная идеямаржинализма – исследование предельных экономических величин каквзаимосвязанных явлений экономической системы в масштабе фирмы, отрасли(макроэкономика), а также в масштабе всего народного хозяйства(макроэкономика). В данном контексте современный маржинализм включает в себяныне и неоклассическую, и кейнсианскую экономические концепции, а «экономикавпервые стала наукой, которая изучает взаимосвязь между данными целями иданными ограниченными средствами, имеющими альтернативные возможностииспользования.
Следует иметьв виду, что альтернативная возможность предполагает использование ресурсов изатрат времени только для достижения какой-либо цели. Исходя из этой идеи,лежащей в основе маржинализма, Л. Роббинс утверждает следующее: «Если мычто-то выбираем, мы вынуждены отказываться от других вещей, от которых в иныхобстоятельствах мы бы не отказались. Редкость средств, предназначенных дляудовлетворения целей разной значимости, – это почти универсальное свойствосреды, в которой совершается человеческая деятельность. Экономическая наука –это наука, изучающая человеческое поведение с точки зрения соотношения междуцелями и ограниченными средствами, которые могут иметь различное употребление».
Переоценкуустоявшихся почти за двухсотлетнюю историю ценностей «классической школы»,произошедшую в последней трети XIX столетия, в экономической литературе нередкохарактеризуют как некую «маржинальную революцию». Поясняя суть произошедшей«революции», нужно отметить, что маржинализм базируется действительно напринципиально новых методах экономического анализа, позволяющих определятьпредельные величины для характеристики происходящих изменений в явлениях. Вэтом одно из его важных отличий от классической политической экономии, авторыкоторой довольствовались, как правило, лишь характеристикой сущностиэкономического явления (категории), выраженной в средней либо суммарнойвеличине. Так, например, по классической концепции в основе определения ценылежит затратный принцип, увязывающий ее величину с затратами труда (по другойтрактовке – издержками производства).
По концепциимаржиналистов, формирование цены (через теорию предельной полезности)увязывается с потреблением продукта, то есть учетом того, насколько изменитсяпотребность в оцениваемом продукте при добавлении единицы этого продукта. Ещеодно «революционное» отличие методологии маржинализма состоит в том, что есликлассики подразделяли экономические явления тенденциозно, считая, в частностисферу производства первичной по отношению к сфере обращения, а стоимость –исходной категорией всего экономического анализа, то маржиналистами экономикарассматривается как система взаимозависимых хозяйствующих субъектов,распоряжающихся хозяйственными благами, то есть материальными, финансовыми итрудовыми ресурсами. Поэтому именно благодаря маржинальной теории проблемыравновесия и устойчивого состояния экономики стали предметом анализарезультатов взаимодействия с окружающей средой как предприятий и фирм так инародного хозяйства в целом. Далее, в сравнении с классической, маржинальнаятеория широко применяет математические методы, в том числе дифференциальныеуравнения. Причем математика для маржиналистов необходима не только для анализапредельных экономических показателей, но и для обоснования принятия оптимальныхрешений при выборе наилучшего варианта из возможного числа состояний и гипотез.В частности, о последних, то есть о гипотезах, М. Фридмен писал, что ихсодержательность через фактические данные может «объяснить» и даже «показать,является ли она «правильной» или «ошибочной», или, лучше сказать, будет ли она«принята» как обоснованная или «отвергнута». ибо «единственным конкретнымтестом, позволяющим судить об обоснованности гипотезы, может быть сравнение еепредсказаний с реальностью». Об этой же специфике маржинальной теории М. Блаугутверждает следующее: «Математический аппарат, применявшийся экономистами тоговремени, не шел дальше дифференциального исчисления. Экономические функциинеизменно предполагались дифференцируемыми и непрерывными. Однакоосновополагающий принцип максимизации в равной степени приложим и как разрывнымфункциям. Но разрывность представляет лишь формальную, а не содержательнуюсложность в анализе. В этом смысле предельный анализ как таковой переходит навторой план, а то, что выдвигается на первый план, – это принцип, чтоэкономическое поведение есть максимизирующее поведение при наличииограничений».
«Революционные»подвижки обусловил маржинализм и в области количественной теории денег. Ведьклассики в противовес примитивному «инфляционизму» своих предшественников –меркантилистов еще со времен Д. Юма, то есть боле ста лет, «доказывали»степень не нейтральности денег ходят бы в краткосрочном периоде. И возражая Д. Юму,они не допускали возможность позитивного воздействия ползучей инфляции напроизводство и занятость. Согласно их интерпретации количественной теории денегречь идет о «простой ясной теореме пропорциональности». Так вот, «маржинальнаяреволюция» дала «новые доказательства» для постепенного отхода отортодоксальной версии количественной теории денег Рекардо Миля. В результате«пришло время» неформального признания главных функций денег: средствообращения; мера стоимости или единицы счета; средство сбережения, накопленияили средства сохранения стоимости. Но главное – отпала необходимость поискасреди разнообразных функций денег ведущей или основной функции, что всегдачревато преувеличением значения одних функций в ущерб другим, и стало возможнымпризнать: «Деньги – это то, что деньги делают. Все, что выполняет функцииденег, и есть деньги».
Первымиавторами указанных «подвижек» явились И. Фишер и А. Пигу. Так,развивая традиции «американской школы» маржинализма, И. Фишер вывел такназываемое уравнение обмена: MV=PT; где M – количество денег; V – скорость ихобращения; P – средневзвешенный уровень цен; T – количество всех товаров. Судяпо этому уравнению, только в том случае, если не связать стоимость денег состоимостью денежного материала, а скорость их обращения и количество товарноймассы в краткосрочном периоде принять на постоянном уровне (использованиересурсов за конкретный период принять как полное), был бы возможенортодоксальный вариант количественной теории денег: в результате столкновениятоваров и денег изменение цен на товары зависело бы исключительно от количестваденег.
В своюочередь А. Пигу внес по сути коррективу в методологию исследования денегФишера, предложив учитывать мотивы хозяйствующих субъектов на макроуровне(фирмы, компании, частные лица), обусловливающие их «склонность к ликвидности»– стремлении откладывать часть денег в запас в виде банковских вкладов илиценных бумаг и т.п. Отсюда, по Пигу, в той мере, в какой будет иметь местоликвидность денег, будет происходить и адекватная корректировка цен. Наконец,«революционным», пожалуй, можно признать то обстоятельство, чтометодологический инструментарий маржинализма позволил в конце концов снятьспрос о первичности и вторичности экономических категорий, считавшийся стольважным у классиков. Это произошло прежде всего благодаря предпочтениюкаузальному (причинно-следственному) подходу функционального, ставшего важнейшимсредством анализа, превращения экономической теории в точную науку. Необходимоподчеркнуть, что факт начал «маржинальной революции» едва ли кем был замечен. Отом, что она уже свершилась, впервые провозгласил в 1886 году Л. Вальрас.Он исходил из выдвинутых им идей анализа предельных экономических величин иимел претензии на первенство в этой «революции». Но поскольку в пределах трехлет, то есть 1871–1874 гг., работы подобной направленности былиопубликованы также У. Джевонсом и К. Менгером, между этими тремяэкономистами началась неразрешимая, казалось бы, тяжба о научном приоритете.
Однако в 1878году ее неожиданно прервал английский профессор Адамсон, который случайнообнаружил в Британском музее книгу тогда никому неизвестного немецкого автора Г. Госсена,изданную гораздо раньше (1854) и содержавшую изложение принципов маржинальногоанализа.
В свершении«маржинальной революции» в экономической литературе выделяют обычно два этапа.
Первый этапохватывает 70–80-е годы XIX в., когда возникли обобщения идеймаржинального экономического анализа в трудах австрийца К. Менгера и егоучеников, а также упомянутых выше англичанина У. Джевонса и француза Л. Вальраса.На этом этапе среди представителей маржинальной теории большее признаниеполучил К. Менгер, ставший во главе «австрийской школы» маржинализма. Егошкола, в которой активно сотрудничали также Ф. Визер, О. Баверк идругие ученые, выступала против исторического и социологического подходов вэкономической теории, ратуя, как и «классическая школа», за «чистуюэкономическую науку». При этом, ставшая на данном этапе центральной, теория предельнойполезности товара объявлялась «школой» главным условием определения егоценности, а сама оценка полезности товара признавалась психологическойхарактеристикой с позиции конкретного человека. Поэтому первый этапмаржинализма принято называть «субъективным направлением» политическойэкономии. Характеризуя этот этап, М. Блауг указывает на ряд недостатков,которых не избежали «все три основателя (К. Менгер, У. Джевонс, Л. Вальрас.)теории предельной полезности». Среди них:
а) полезностьтовара рассматривается как функция количества этого товара, не зависящая отколичества других потребляемых товаров;
б)«объяснение» поведения потребителя полезностью сталкивается с двойственнойоппозицией (одна из них утверждает, что теория о полезности исходит изсомнительной и даже неверной психологии, а другая – что психологические аспектыпотребительского поведения не имеют отношения к объективному развитиюэкономического процесса, который от индивидуальных ощущений не зависит);
в)«благосостояние» сводится к сумме количественных, поддающихся измерениюполезностей для всех индивидов общества, и оптимальным считается такоераспределение ресурсов, которое максимизировало бы благосостояние именно в этомсмысле.
Второй этап«маржинальной революции» приходится на 90-е годы XIX в. С этого временимаржинализм становится популярным и приоритетным во многих странах. Главноедостижение маржиналистов на этом этапе – отказ от субъективизма и психологизма70-х годов с тем, чтобы подтвердить, говоря словами Й. Шумпетера, что«целью чистой экономики. всегда оставалось объяснение регулярного ходаэкономической жизни на основе данных условий».
В результатепредставители «новых» маржинальных экономических идей стали расцениваться вкачестве преемников классической политической экономии и называтьсянеоклассиками, а их теория соответственно получила название «неоклассической».На втором этапе «маржинальной революции» – этапе формирования неоклассическойполитической экономии – наибольший вклад внесли англичанин А. Маршалл,американец Дж.Б. Кларк и итальянец В. Парето. Что же касается довода,будто теория предельной полезности является «буржуазным ответом на марксизм»,то необходимо указать на два контраргумента, приводимых М. Блаугом. Это,во-первых, достаточно поздний перевод на английский язык первого тома «Капитал»К. Маркса, ибо к этому времени – 1887 год – первые труды У. Джевонсабыли уже изданы, а во-вторых, А. Маршалл начал свой главный труд –«Принципы экономикс» в 1867 году, полностью владея теорией предельнойполезности, что, кроме того, подтверждается в написанной им в 1872 годурецензии на книгу У. Джевонса. То же самое относится к К. Менгеру и Л. Вальрасу,задумавших свои труды, не ведая о готовившемся К. Марксом в Англиипроизведении. Поэтому гораздо позже, то есть после 80-х годов прошлогостолетия, в ответ на распространение на Европейском континенте «революционных»идей учения К. Маркса в трудах тех, кто стали учениками родоначальников истолпов маржинализма, появились «атаки на марксистскую экономическую науку» сприменение маржиналистской теории, и это были О. Бем-Баверк, Ф. Визер,В. Парето, П. Уикстид и многие другие. Но поскольку «новаяэкономическая наука все еще не могла значительно выдвинуться по меньшей мере напротяжении жизни поколения. – пишет М. Блауг, – историческая проблемасостоит в том, чтобы объяснить не тот момент времени, когда предельнаяконцепция была приложена к полезности, а скорей запоздалую победу экономическойтеории на основе предельной полезности».
Эволюциимаржинальных идей на двух обозначенных выше этапах «маржинальной революции»можно охарактеризовать следующим образом.
Первое.Вначале маржинализм в своем субъективном течении акцентировал внимание назначении экономического анализа в части проблематики, связанной с потребление(спросом), а классики, как известно, исходили их приоритета проблемпроизводства (предложения). Но затем неоклассики обосновали, необходимостьодновременного изучения обеих сфер, не выделяя ни одну из них и непротивопоставляя их друг другу.
Второе.Маржиналисты первой волны (субъективное направление экономической мысли),используя, подобно классикам, причинно-следственный анализ, как бы повторилисвоих предшественников. Речь идет о том, что приверженность к каузальномуподходу привела и тех, и других к версии признания стоимости товарных благ вкачестве исходной категории экономического исследования. Правда, с однойсущественной разницей: «классическая школа» считала первичной в экономике сферупроизводства и источником формирования стоимости – издержки производства, а«субъективная школа» первичной считала сферу потребления и цены – обусловленнойполезностью товаров и услуг.
В своюочередь маржиналисты второй волны, ставшие родоначальниками неоклассическогонаправления экономической теории, благодаря, замене каузального подходафункциональным, исключили из «поля зрения» экономической науки существовавшуюпочти 200 лет дилемму о первичности и вторичности, по отношению друг к другу,сфер производства и потребления, а соответственно и споры о том, что лежит воснове стоимости. Неоклассики, образно говоря, «объединили» сферу производстваи сферу потребления в объект целостного системного анализа, распространивхарактеристику предельных экономических величин и на сферы распределения иобмена. В результате произошло как бы естественное объединение обеих теорийстоимости (теории издержек классиков и теории полезности «субъективистов») водну двухкритериальную теорию, базирующуюся на одновременном соизмерении предельныхиздержек, и предельной полезности. Это позволило представителям «новойэкономики» – неоклассикам исключить специальный анализ стоимости каждогофактора производства. «То, что авторы классической школы выдвинули специальнуютеорию распределения, как раз и является предметом критики со сторонысовременных авторов.
И третье. Вотличие от первого этапа «маржинальной революции» на втором ее этапе наряду сфункциональным методом экономического анализа всемерно утвердился и методматематического моделирования экономических процессов как средство реализацииконцепции экономического равновесия на уровне макроэкономики, то есть отдельныххозяйствующих субъектов, из-за чего у неоклассиков из предмета экономическойнауки вплоть до 30-х годов XX в. незаслуженно выпала проблематика факторовроста экономики и макроисследования.
Но при этоммаржиналисты последней трети XIX в., а затем и их последователи в первойтрети XX в. по-прежнему полагали, что экономический рост благодаря«свободной» конкуренции поддерживается автоматически, и продолжали разделятьнесостоятельный в действительности «закон рынков» Ж.Б. Сэя, с его главнойидеей о саморегулируемости и равновесности экономики.
Признаваяматематизированную специфичность маржинальной экономической науки, не будет лишнимнапомнить о предостережениях на это счет, высказанных некоторыми широкоизвестными учеными-экономистами современности. Так, например, В. Леонтьевпишет: «Не будучи с самого начала подчинены строгой дисциплине систематическогосбора данных, в отличие от своих коллег, работающих в естественных иисторических науках, экономисты приобрели непреодолимую склонность кдедуктивному анализу или дедуктивной аргументации. Многие экономисты пришли из«чистой» или прикладной математики. Каждая страница экономических журналовпестрит математическими формулами, которые ведут читателя от более или менееправдоподобных, но абсолютно произвольных предположений к точносформулированным, но не относящимся у делу теоретическим выводам. Ничто таккрасноречиво не говорит об антипатии большинства современныхэкономистов-теоретиков к систематическому изучению, как те методологическиесредства, которое они используют для того, чтобы избежать или сократить доминимума применение фактической информации». По мнению М. Алле, «нельзябыть хорошим физиком или экономистом по той единственно причине, что обладаешьнекоторыми знаниями и навыками в области математики», и поэтому «никогда небудет лишним повторить следующее: для экономиста, как и для физика, основнаязадач – это не использование математики ради нее самой, а ее применение вкачестве средства исследо-вания анализа конкретной реальности; задача,следовательно состоит в том, чтобы никогда не отрывать теорию от ееприменения».
3. Роль изначение концепции А. Маршалла для современной экономической науки
ЭКОНОМИЧЕСКАЯНЕОКЛАССИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ (neoclassical economics) – преобладающее в 20 в.направление экономической науки, сторонники которого обращают основное вниманиена самостоятельную хозяйственную деятельность отдельных людей и выступают заограничение (или даже за полный отказ от) государственного регулированияэкономики. Синонимом понятию «неоклассическая экономическая теория» частосчитают «экономический либерализм».
Местонеоклассики в истории экономической теории. Первой целостной школойэкономической теории стала сложившаяся в конце 18 в. классическая политическаяэкономия. Ее основоположник, английский экономист Адам Смит, в своей книгеБогатство народов (1776) впервые представил в систематизированной форме знанияоб объективных закономерностях хозяйственной жизни.
Именно А. Смитпридумал модель «человека экономического», которая по сей день остаетсяфундаментом экономической теории. В основе всех экономических процессов, по егомнению, лежит человеческий эгоизм. Общее благо стихийно складывается вследствиесамостоятельных действий отдельных индивидов, каждый из которых стремится крациональной максимизации своей выгоды. Отсюда вытекает концепция «невидимойруки рынка», остающаяся знаменем и современных экономистов-неоклассиков.Согласно этой концепции, стремящийся преумножить лишь свое личноеблагосостояние индивид более эффективно служит в рыночном хозяйстве интересамобщества, чем если бы он сознательно стремился служить общественному благу.Поскольку «невидимая рука рынка» обеспечивает оптимальную организациюпроизводства, его сознательное регулирование является не только излишним, но ивредным. Поэтому государству в экономике сторонники классической политэкономииотводили роль «ночного сторожа» – гаранта соблюдения рыночных «правил игры», ноне ее участника.
Во 2-ойполовине 19 в. путь развития экономических идей раздвоился (рис. 1).Анализом социальных проблем экономики занимались в основном последователимарксистской политической экономии (с 20 в. – также и институционализма).Изучение же собственно механизма функционирования рыночного хозяйства сталопрерогативой сторонников неоклассической экономической теории (неоклассики).Оба эти направления вышли из классической политэкономии, но если сторонникипервого направления подвергли критическому пересмотру принципы рациональногоэгоизма и «невидимой руки» рынка, то сторонники второго, напротив, продолжалисчитать их основой подлинно научного анализа.
/>
Формированиенеоклассического направления происходило в ходе маржиналистской научнойреволюции. Завершением этого процесса считают выход в свет книги английскогоэкономиста Альфреда Маршалла Принципы Экономической науки (1890). Именно вработах А. Маршалла окончательно сложилось неоклассическое направлениеэкономической теории как синтез маржинализма с отдельными элементами ученияДавида Рикардо. Отличительной чертой методологии неоклассиков сталоэкономико-математическое моделирование, незнакомое представителям классическойполитэкономии.
Неоклассическаятеория господствовала до 1930-х, когда лидерство в экономической наукеперехватили последователи английского экономиста Джона Мейнарда Кейнса –представители кейнсианской экономической теории. Эту научную революцию называютпоэтому кейнсианской революцией. В отличие от неоклассиков, кейнсианцы отверглиидею невмешательства государства в хозяйственную жизнь и разрабатывали теориимакроэкономического регулирования.
В течениепримерно 40 лет неоклассика оставалась в оппозиции основному течениюэкономической теории, но затем идеи ограничения государственного вмешательстваснова стали завоевывать популярность. Научную революцию 1970-х иногда называют«неоклассической контрреволюцией», поскольку она вернула неоклассике лидерствов экономической науке.
Хотя и вначале 21 в. неоклассическая теория сохраняет статус основного течениясовременной экономической науки, однако уже в 1990-е обозначился ее кризис.Многие экономисты считают, что «второе пришествие» неоклассики тоже приходит кконцу, и современная экономическая теория стоит на пороге новой научнойреволюции.
Такимобразом, в истории неоклассической экономической теории четко выделяются трипериода:
«старая»неоклассика (1890–1930-е);
«оппозиционная»неоклассика (1930–1960-е);
современнаянеоклассика (с 1970-х до наших дней).
«Старая»неоклассика. В основе всех теорий, анализирующих рыночное хозяйство, лежиткакая-либо концепция, объясняющая принципы ценообразования. Неоклассическаяконцепция сформировалась в результате синтеза разрабатываемой представителямиклассической политэкономии трудовой теории стоимости и маржиналистской теориипредельной полезности (рис. 2).
/>
Одна изглавных новаторских идей А. Маршалла заключалась в том, что он несогласился с попытками предшественников искать один-единственный факторценообразования. В качестве аналогии он приводил пример с лезвиями ножниц:бессмысленно спорить, какое именно лезвие – верхнее или нижнее – разрезает листбумаги. Именно А. Маршалл соединил теорию предельной полезности и теориюиздержек производства в дуалистической концепции цены. По его мнению, рыночнаяцена есть результат взаимодействия спроса, сила которого определяетсяпредельной полезностью товара, и предложения, зависящего от издержекпроизводства. Центром, вокруг которого происходит колебание цен, выступаетнормальная цена или цена равновесия (равновесная цена), складывающаяся приравенстве спроса и предложения.
/>
Такимобразом, теория ценообразования А. Маршалла стала своего рода компромиссоммежду разными подходами к вопросам стоимости и цены. Ее графическоеизображение, «маршаллианский крест» (рис. 3), а также учение А. Маршаллаоб эластичности спроса и предложения, о краткосрочном и долгосрочном периодах идругие его теоретические находки стали основой раздела экономической теории,посвященного поведению отдельных хозяйствующих субъектов (его называютмикроэкономикой).
О том,насколько сильное влияние на развитие экономической науки оказали труды А. Маршалла,показывает тот факт, что уже в конце 19 в. термин «политическая экономия»(political economy) как название экономической теории постепенно выходит изширокого употребления, сменяясь термином «экономика» (economics – в честьназвания книги А. Маршалла Principles of economics).
Вформирование неоклассического направления внесли большой вклад, помимо А. Маршалла,также и другие экономисты начала 20 в.
Основательамериканской неоклассики Джон Бейтс Кларк дал объяснение формированию доходов.По его мнению, рыночный механизм приносит собственникам факторов производстватакие доходы, которые соответствуют созданным ими частям продукта: денежныйкапитал приносит своему собственнику процент, капитальные блага – ренту,деятельность предпринимателя – прибыль, а труд наемного работника – зарплату.Тем самым, по мнению Д.Б. Кларка, система свободного предпринимательстваобеспечивает справедливое распределение доходов.
Последнийвыдающийся представитель неоклассического направления начала 20 века –итальянец Вильфредо Парето, который внес заметный вклад одновременно внесколько разделов неоклассической экономической теории. В частности,анализируя распределение доходов, он ввел понятие Парето-оптимальности какобозначение таких изменений, при которых происходит улучшение благосостоянияхотя бы одного человека без ущерба для благосостояния какого-либо другого.
Большой вкладв экономический анализ благосостояния внес также английский экономист АртурПигу, который впервые начал глубоко анализировать органические недостатки («провалы»)рыночной саморегуляции.
Родившись впериод свободной конкуренции, «старая» неоклассика отразила веру внеограниченные возможности саморегулируемой рыночной экономики.Экономисты-неоклассики исходили из того, что рыночная система обеспечиваетполное использование ресурсов в экономике, а возникающие иногда диспропорцииразрешаются на основе автоматического саморегулирования рынка. В конечномсчете, по их мнению, благодаря рынку в экономике всегда достигается оптимальныйуровень производства при полной занятости.
Заключение
За прошедший20-й век экономическая наука укрепила свои позиции как с точки зрения своего«внутреннего» развития, так и с позиции общественной значимости. Сделанныйрывок в развитии экономики был настолько велик, что позволил ей занять одно изпервых (если не первое!) мест среди других наук. Несмотря на это, многие ееметодологические особенности остаются не до конца осмысленными. Так, с однойстороны, экономические исследования принципиально отличаются от исследований вестественных науках, а с другой – имеют с ними много общего. Примерно то жесамое наблюдается в отношении экономики и других социальных дисциплин.
Различиямежду экономикой и прочими науками начинаются с объекта исследования,затрагивают методы изучения экономического мира и само строение науки, азаканчиваются способами практического использования полученных результатов и формамивлияния на общественную идеологию и реальный ход событий. Вместе с тем, было быгрубой ошибкой не видеть тех общих методологических моментов, которые роднятэкономику с точными дисциплинами и позволяют ей гармонично встроиться в общеездание современных научных исследований. Такое положение дел формирует весьмасвоеобразное и сложное взаимодействие экономики с другими науками, причем как сестественными, так и с социальными.
Рассмотримпредмет и задачи экономической науки. Только четко обрисовав контуры того, чемзанимается наука, можно двигаться дальше в направлении понимания ее специфики.
Исходя изположения А. Пуанкаре о том, что любая наука есть система отношений,задача экономической науки заключается в том, чтобы собирать факты,систематизировать, истолковывать их и выводить из них надлежащие умозаключения.Для понимания сущности экономики весьма полезен тезис Й. Шумпетера о том,что ее корни лежат, с одной стороны, в философии, а с другой – в спорах онасущных проблемах и трудностях.
Первым приближениемк конструктивному пониманию предмета экономической науки является утверждениеДж.С. Милля, что данная дисциплина рассматривает человека как занятогоприобретением и потреблением богатства. Столь же емкое и компактное определениедает А. Маршалл, говоря, что экономика рассматривает богатство как орудиеудовлетворения «потребностей» и как результат «усилий». Его же болееразвернутое определение гласит: «экономическая наука (Economics) занимаетсяисследованием нормальной жизнедеятельности человеческого общества; она изучаетту сферу индивидуальных и общественных действий, которая теснейшим образомсвязана с созданием и использованием материальных основ благосостояния.Следовательно, она, с одной стороны, представляет собой исследование богатства,а с другой – образует часть исследования человека». Важным комментарием идополнением к данному определению служит следующая Маршаллова сентенция: «экономическаянаука занимается изучением того, как люди существуют, развиваются и о чем людидумают в повседневной жизни. Но главным предметом ее исследования являются тепобудительные мотивы, которые наиболее сильно и наиболее устойчиво воздействуютна поведение человека в хозяйственной сфере его жизни».
Несмотря нато, что приведенное определение А. Маршалла является наиболее точным ивсеобъемлющим, оно все же нуждается в некоторых уточнениях. Прежде всего,современная экономика изучает не только нормальные, но и аномальные эффекты вобщественной жизни, а также не только материальные, но и нематериальные основыблагосостояния.
Именно такаярасширительная трактовка предмета исследования характерна для экономическойнауки сегодняшнего дня. Это связано с тем, что современные экономисты,проникнув уже достаточно глубоко в недра социальных явлений, пытаются объяснитьособо сложные эффекты, которые во времена А. Маршалла оставались безвнимания (например, аномальные эффекты в ценообразовании, аномальноевозникновение инфляционных тенденций, противоестественное торможение кризисныхпроцессов и пр.). При этом затрагиваются чрезвычайно тонкие аспектычеловеческого поведения, многие из которых по своей природе являютсянематериальными (например, рассмотрение человеческого капитала в качествефактора производства и потребления, роль времени и информации в экономическомкругообороте и пр.).
Списоклитературы
1. Автономов В.С. Модельчеловека в экономической науке / В.С. Автономов. СПб.: Экон. шк., 1998.
2. «Бакалавр Экономики».Хрестоматия в 3 томах. Российская экономическая академия им. Г.В. Плеханова,Центр кадрового развития. Том 2./под общ. ред. В.И. Видяпина. – Информационно-издательскаяфирма «Триада», М., 1999 год. – Электронный вариант книги в сети Интернет lib.vvsu.ru/books/Bakalavr02.asp
3. Дж.М. Кейнс обАльфреде Маршалле / История экономической мысли. Москва: Логос, 1993 год. – Электронныйвариант статьи в сети Интернет orel.rsl.ru/nettext/economic/keins/keyn100.htm
4. История экономическихучений / Учебное пособие под редакцией В. Автономова, О. Ананьина, Н. Макашевой.Москва: Инфра-М, 2001.
5. Лекции по историиэкономической мысли Делепляс Г. / Ред.: В.П. Бусыгин Новосибирск:Изд-во НГУ, 2000. – Электронный вариант книги в сети Интернетhttp://ecsocman.edu.ru/db/msg/121672.html
6. Принципы экономическойнауки: [В 3 т.: Пер. с англ.] А. Маршалл, – М. Прогресс Фирма «Универс»1993.
7. Селигмен Б. Основныетечения современной экономической мысли. – М.: «Прогресс». 1968. – 242 с.Электронный вариант книги в сети Интернет www.portalus.ru/modules/economics/print.php? subaction=showfull&id=1103629300&archive=&start_from=&ucat=15&
8. Ядгаров Я.С. Историяэкономических учений / Учебник
для вузов. Москва: Инфра-М,2000 год. – 567 с.
9. Хрестоматия поэкономической теории – М.: Юристъ, 2000