И. Розанов
Подражаниелитературное — частный вид литературного влияния (см. «Влияния литературные»).В отличие от собственно влияния всегда является сознательным следованиемдругому литературному творчеству. В отличие от заимствования в П. л.преобладают общие черты сходства с литературным образцом, тогда как взаимствовании — лишь отдельные элементы чужого (основа сюжета, ситуация, частьтекста или отдельные выражения) включаются в самостоятельное по существупроизведение.
Многообразиевидов и случаев П. л. определяется теми сторонами оригинала, каким следуетподражающий, разной степенью видоизменения оригинала в подражании, различиемцелевых установок, руководящих подражающим, различием этапов в развитиитворчества подражающего, различием общестилевого значения П. л.
Вистории литературы неоднократно встречаются П. л. чисто внешним сторонам литературныхпроизведений, начиная с заглавий, даже псевдонимам и т. п. Так, вслед за «БеднойЛизой» Карамзина появляются «Бедная Маша», «Бедная Дуня», «НесчастнаяМаргарита», «Несчастная Генриетта». Вслед за «Кавказским пленником» Пушкина —«Киргизский пленник», «Калмыцкий пленник», «Московский пленник». Вслед за«Горьким» — «Мятежный», «Ясный», «Холодный», «Голодный» и т. п. Внешнимновшеством в «Евгении Онегине» было обозначение строф римскими цифрами и заменанекоторых опущенных точками. Это вызвало у подражателей те же римские цифры иобозначения точками пропусков не существующих кусков. Наряду с подобным внешнимподражанием можно наблюдать и более глубокое — персонажам, характерам, ихсистеме, идее отдельного произведения, стилю в целом. «Кавказский пленник»Пушкина и одноименное произведение Лермонтова, лирика Жуковского и «Мечты извуки» Некрасова и пр. П. л. — всегда видоизменение оригинала. Этовидоизменение может быть минимальным, подражание — наиболее отчетливым, когдаподражающий осваивает и круг идей и манеру письма оригинала. Ранняя лирикаЛермонтова иногда почти копирует пушкинские стихи. «Старая манера» Тургеневавоспроизводит пушкинский, лермонтовский и гоголевский стиль явно ученически.Для истории литературы однако гораздо значительнее П. л. как аналогизирование,в котором П. л. находит свой предел. Когда оригинал служит лишь исходнымматериалом для самостоятельного творчества, перекликающегося с подлинником лишьв общих его признаках, тогда правильнее говорить не о подражании, а обиспользовании другого литературного произведения. Стихотворение АлексеяТолстого «Ты знаешь край» имеет самостоятельную художественную ценность и неявляется лишь освоением гётевского «Kennst du das Land». Произведение,подражательное в таком условном, смысле слова, иногда перерастает в своемзначении оригинал, как напр. «Подражание Корану» или «Подражание Анакреону»Пушкина. Среди частных случаев аналогизирования в П. л. можно отметитьподражание самому себе. Ф. Булгарин, соблазненный неожиданным успехом своего«нравоописательного» романа «Иван Выжигин», принялся за продолжение и написал«Петра Выжигина», роман, обманувший ожидания читателей. Другим случаеманалогизирования в П. л. являются довольно распространенные в истории литературыпродолжения незаконченных автором произведений. «Горе от ума» Грибоедова,«Русалка» Пушкина, «Мертвые души» Гоголя, «Тайна Эдвина Друда» Диккенсанапример имеют целый ряд таких продолжений. Особым видом П. л. являетсястилизация. К П. л. можно отнести и лит-ую пародию, которая по существуявляется уже фактом преодоления подражания, когда в отличие от стилизации авторстремится к воспроизведению своеобразных свойств оригинала с их заострением,подчеркиванием, рассчитанным на разоблачение, на показ несостоятельностиоригинала. Полевой пародировал Пушкина, издеваясь над его«бессодержательностью», Некрасов — Лермонтова и т. п. Необходимо отметить ещеслучаи мнимого П. л., когда произведение отмечается автором как подражание лишьв целях маскировки, напр. по цензурным соображениям, по существу же ничегообщего с указываемым источником не имеет. Некрасов стихотворение «В неведомойглуши» называет «подражанием Лермонтову», не имея на это никаких оснований.
Разныевиды П. л. возникают прежде всего в зависимости от этапа творчества того илииного писателя. П. л. является почти неизбежной формой учобы писателя, неисключая и самых крупных. Освоением литературной культуры своего времени вформе П. л. занимались и молодой Пушкин («классические» и «романтические» стихиего 1814—1816), и Салтыков (ранние стихотворения), и Некрасов («Мечты извуки»), и т. д. и т. д. Освоение как малосамостоятельная форма П. л. иногдаочень быстро отбрасывается писателем (Пушкин), иногда же писатель занятосвоением длительное время, причем это обстоятельство не обязательно стоит впрямой связи со степенью его одаренности (Тургенев). Иногда произведения, где явнозаметны следы ученического освоения, вместе с тем обладают большойхудожественной силой, основанной на значительной самостоятельности автора.Более самостоятельная форма литературных подражаний свойственна обычно зреломутворчеству писателя. Их распространенность и характерное своеобразиеопределяются общими принципами стиля, к которому примыкает писатель, классовымиособенностями этого стиля. Буржуазное литературоведение гл. обр. обращаловнимание на те случаи зрелого, не ученического П. л., какие объединялисьпонятием эпигонства. О последнем действительно может итти речь в тех случаях,когда писатель, не имея ничего добавить в познании действительности ксказанному уже его предшественниками, вынужден ограничиваться частнымварьированием их творчества. Лишенное самостоятельности в самом главном — впознании действительности, — эпигонство никогда не достигает художественногоуровня оригинала и не вносит в историю литературы новых ценностей. Эпигонствоможно наблюдать гл. обр. в двух случаях. Всякий крупный писатель создаетэпигонов, вовлеченных писателем в круг воздействия его творчества и не сумевшихего преодолеть. Можно было бы назвать целую фалангу эпигонов Пушкина во главе сизвестной частью так называемой «плеяды» Пушкина или многочисленных поэтов символистскихжурналов, подражавших мастерам символизма — Брюсову, Бальмонту и др. Новстречается эпигонство и гораздо более значительного порядка. Эпигонскийхарактер носит в определенные периоды не только творчество, отдельных — второстепенных— писателей, а вся литература класса или группы класса. Это бывает в периодупадка класса или его группы, в момент значительных социальных переломов, когдапредставители сходящей с исторической арены социальной группы обреченыперепевать старые мотивы, когда они вынуждены питаться в своем творчестве нестолько живыми соками жизни, сколько подражанием прошлому. Писатели,объединенные «Беседой любителей русского слова» во главе с Шишковым, былиэпигонами русской феодально-дворянской литературы, Апухтин, Голенищев-Кутузов,К. Р. и их соратники — эпигонами определенной линии буржуазно-дворянской лирикии т. п. Борьба с эпигонским характером П. л. приводила писателей в ряде случаевк стремлению во что бы то ни стало показать свое самостоятельное лицо, причемэта самостоятельность достигалась не оригинальным отражением действительности вее существенных сторонах, а нарочитым, чисто внешним оригинальничаньем. Такая«самобытность» не имеет, разумеется, никакой цены. Поэтическое познавание новыхсторон действительности, умение увидеть ее в новых, прежде неосознанных связях,— основа действенной самобытности литературы, одно из важнейших ее качеств.Там, где развитие общественных отношений шло замедленными темпами (русскаясредневековая литература, фольклор), П. л. не только не считалось недопустимым,но даже превращалось в канон, благодаря чему задерживалось развитие литературы.
Клитературным подражаниям нередко относят случаи обращения целого литературноготечения к литературным образцам той или иной эпохи или национальной литературы(напр. обращение французских классиков XVII в. к литературе античной), когдамомент П. в значительной мере прокламируется самими теоретиками движения.Однако эти факты не являются собственно П.: напр. французский классицизм, долготретировавшийся как ложноклассицизм, вовсе не представляет собой механическогосколка с литературы классической древности, но, используя отдельные элементыантичной литературы, является литературным течением, достаточно самобытным,растущим на почве французской действительности XVII—XVIII вв. Так напр.трагедии Корнеля даже по своим узкоформальным признакам не адэкватны творениямантичных драматургов (александрийский стих и пр.). Корнель лишь драпируется вгероические одежды прошлого, оставаясь писателем, отражающим интересы своеговремени.
Список литературы
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта feb-web.ru