Л.М. Бондарева
Рассматриваетсяспецифика языкового структурирования текстов автобиографического дискурса.Особое внимание уделяется способам экспликации речевой деятельности субъектаповествования, выступающего в роли организатора текстового автобиографическогопространства.
Thearticle deals with the specific features of the language structuring of Germanautobiographical discourse. Particular attention is herein paid to the ways ofexplication of the performance which is revealed by the subject of narrationorganizing textual space.
/>Автобиографический дискурс, являющийсяв последнее время объектом повышенного внимания лингвистов, литературоведов, социологови психологов, несомненно, относится к числу достаточно жесткорегламентированных дискурсов. Однако определенная модификация жанра«автосвидетельств», проявившаяся в литературе XX века, вызвала формированиеиной точки зрения, согласно которой некоторые исследователи стали трактоватьтермин «автобиография» как неясное и спорное жанровое определение (J.Starobinski, B. Biebuyck и др.).
В подобной связисразу следует отметить, что вариабельность форм репрезентации автобиографическогоматериала в течение ряда последних десятилетий объясняется попыткой современныхписателей преодолеть столь характерные для классической автобиографии тенденциик идеализации периода детства в жизни человека (метафорика «райского сада», «золотоговека» и т. д.) и к вытеснению или замалчиванию фактов, которые могли бы послужитьповодом к возникновению чувства вины или стыда у субъекта воспоминаний.
Кроме того, совершенноочевидно, что традиционная ретроспективная повествовательная перспектива, ориентированнаяна изображение жизненного пути личности в хронологической последовательности ипо возможности без больших временных перерывов, уступает место вмодернизированном автобиографическом дискурсе документализированным формамповествования, отличающимся фрагментарностью, прерывистостью инезаконченностью.
Впрочем, всевышеупомянутые особенности ни в коей мере не влияют на субстанциальные признакиавтобиографических текстов, нашедшие свое концентрированное воплощение вэлементах так называемого «автобиографического пакта», сформулированного французскимисследователем Ф. Леженем [1, с. 395]:
1. Форма языка:а) повествование; б) проза.
2. Объектизображения: индивидуальная жизнь, история личности.
3. Положениеавтора: идентичность автора (чье имя указывает на реальное лицо) повествователю.
4. Позицияповествователя: а) идентичность повествователя главному герою; б) ретроспективнаяперспектива повествования.
Посколькунепосредственным объектом изображения в любой автобиографии является историястановления авторского еgо в условиях прошлой реальной действительности, субъектвоспоминаний неизбежно вынужден обращаться к реконструкции традиционных этаповформирования человеческой личности (рождение и детство автобиографическогогероя, школьные годы и отрочество, начало взрослой жизни и процессасоциализации индивидуума, профессиональное становление и проблемы личной жизнивплоть до периода написания автобиографии).
При всейклишированности и конвенциональности подобной жанровой схемы в конкретныхтекстах автобиографического дискурса в зависимости отиндивидуально-специфических авторских интенций могут происходить смещениеакцентов и концентрация внимания повествователя на каком-то определенномотрезке собственной жизни, что дает возможность, на наш взгляд, говорить осуществовании следующих типов автобиографий [2, с. 7]: психологическая(«внутренняя»), сосредоточенная на изображении и анализе автором собственногодуховного и душевного развития; «камерная» («прерванная»), сконцентрированнаяна повествователе и его ближайшем окружении и ограничивающаяся, как правило, детством,реже — юностью автора; «эпическая», охватывающая значительный временной периодили всю жизнь повествователя вплоть до момента написания им воспоминаний.
При этом важно, чтонезависимо от типа личностных воспоминаний основным текстопорождающим факторомв условиях автобиографического дискурса всегда является онтологически обусловленноерасслоение авторского еgо на вспоминающего, т. е. повествующего субъекта (ПС), ивспоминаемого, т. е. изображенного субъекта (ИС) при несомненном доминированиив семантической структуре текстового целого ПС, осуществляющего регулятивно-оценивающуюдеятельность в отношении своего прошлого «я» с позиций актуального для негонастоящего. Данный процесс реализуется в автобиографии в языковом плане на фоневзаимодействия двух текстовых временных пластов — презенсного, референциальносоотносимого с ПС, и претеритального, в пределах которого действует ИС, т. е.автобиографический герой.
Одной изспецифических функций, которые ПС выполняет в ходе фиксации собственныхвоспоминаний, что обеспечивает когезию и когерентность автобиографическогодискурса, является деятельность автора в качестве организатора текстовогопространства. Автобиограф выступает, таким образом, в роли «режиссера», нерепродуцирующего, а творчески реконструирующего лично пережитое, в результатечего хронологическая последовательность изображаемых событий может нарушатьсяза счет авторского вмешательства, порой граничащего с произволом. Степеньактивности повествователя в данной ситуации, безусловно, определяетсяиндивидуально-личностными особенностями субъекта воспоминаний.
Специальнаяакцентуация автором-организатором текстового пространства характера своейречевой деятельности эксплицируется в автобиографии в форме авторских «ремарок»,своеобразных «заметок на полях», являющихся, по сути, комментированием«технических» деталей повествования.
Средилексических средств, входящих в состав таких авторских ремарок, важное местопринадлежит глаголам речевой деятельности, обладающим семантикойцеленаправленной передачи информации и способствующим созданию в текстеповествовательной ситуации устного рассказа, ориентированного на собеседника.Тематическим ядром подобной лексико-семантической группы являютсяперформативные глаголы (erzählen, berichten, erwähnen, sprechen и т. д.),употребляющиеся в функции констативов в авторских высказываниях, носящих, восновном, ретроспективный или проспективный характер: «Woher das so kam, davonerzähle ich an andrer Stelle, wenn ich von meines Vaters “sokratischerMethode” spreche» [3, c. 106].
При нарастанииавторской субъективности в состав ремарок, выражающих конкретные действияповествователя, направленные на организацию лексического материала, могут вводитьсямодальные глаголы, оценочные и модальные слова, что придает более личностнуюокраску высказыванию и свидетельствует о повышенной значимости подразумеваемогоречевого действия для автора воспоминаний.
В итоге припомощи ремарок ПС способен активно вмешиваться в ход повествования, например:
— сознательно ипроизвольно регулировать (увеличивать, уменьшать, дублировать и т. п.)содержание и объем передаваемой информации. Ср.: «Überdie Küchentätigkeit des eigentlichen Gesellschaftstages geh' ich hierhinweg und führe statt dessen lieber das Fest selbst herauf» [3, c. 103];
— подытоживатьрассказанное и наверстывать упущенное. Ср.: «Ich will nunsummarisch zusammenfassen, was über die Zeit in Erkner, insonderheit jenevor einer gewissen epochemachenden Reise nach Zürich, etwa nachzuholenist. Es kommt dazu noch ein Hamburger Aufenthalt und einer in Putbus auf derInsel Rügen» [4, c. 165];
— психологическиготовить читателя к восприятию определенных событий, знаменующих собой важныйэтап в духовном развитии изображенного субъекта. Ср.: «Ich kommenun zu dem gröβtenEreignis während meiner Realschulzeit, das allerdings wie die meisten, diedamals mein geistiges Sein heranbildeten, nicht mit der Schule zusammenhing»[4, c. 227];
— открытозаявлять о своей позиции повествователя, руководствующегося «нынешними»интересами, взглядами и т. д.
Однако наиболеезначительная роль в автобиографиях принадлежит авторским ремаркам, которые сигнализируютчитателю о вторжении в повествование событий, нарушающих хронологический ряд, нов силу причин личного свойства чрезвычайно актуальных для ПС в момент ихписьменной фиксации, или, наоборот, о выпадении из повествования последовательныхво времени, но не несущих информативной нагрузки эпизодов, а также ремаркам, которыефиксируют внимание читателя на моменте возвращения к ходу прерванного повествованияпосле отвлечений любого характера (проспективных, ретроспективных, в форме ассоциативныхавторских рассуждений и т. п.). Такие авторские замечания свидетельствуютпрежде всего о том, что сообщаемая повествующим субъектом информацияпредставляет собой не хаотичное нагромождение реальных, но случайных фактов, аупорядоченный поток аутентичных эпизодов и событий, подчиняющихся внутреннейлогике авторского концепта отображаемой действительности. Поэтому наличие отдельныхсознательных смещений и перестановок событий с обязательным последующимвосстановлением хронологии повествования не ведет к нарушению правды жизни и нелишает авторские высказывания их истинности относительно объективной реальности.
Примером одного изобоснований повествователем собственного «произвола» при передаче событий инеобходимости очередного отступления служит эпизод из автобиографии Л. Ренна«Meine Kindheit und Jugend», где автор, описывая свои школьные проблемы, вызванныеслабым зрением, и причисляя себя к Hörlerner, т. е. ученикам, воспринимающимвсе на слух, здесь же вспоминает и более поздние события, связанные с даннымобстоятельством, заключая собственное проспективное отвлечение завуалированнымпризывом к «идеальному» читателю понять всю сложность положения изображенногосубъекта: «Diese Abschweifung in eine spätere Zeit war notwendig, weil diemeisten Schüler schon zu Beginn ihrer Schulzeit zu Schriftbildlernernerzogen werden und Hörlerner gar nicht verstehen» [5, c. 24].
Нередко возвращениеПС на исходную позицию и восстановление им хронологической упорядоченностиповествования актуализируются в поверхностной структуре автобиографий в видеремарок самоограничивающего характера, функционирующих как разговорныепарцеллированные конструкции с наречием zurück или же в более развернутойформе, представленной глаголом zurückkehren, что не исключает возможностейразличных лексических модификаций высказываний подобного рода: «Vorläufigaber, nach diesem Exkurse, zurück zu den Gesellschaftsabenden selbst…» [3,c. 106].
Иногдафункционирование ПС в роли организатора текстового пространства можетэксплицироваться на лексическом уровне при помощи специфических номинаций, маркирующихсмену повествовательной ситуации устного рассказа в автобиографическом текстена ситуацию письменного, литературно обработанного сообщения, что характернодля автобиографов — профессиональных писателей, осознающих себя прежде всего вкачестве субъекта литературного творчества. В этом случае речь идет осуществительных, референциально соотносящихся с композиционно-тематическимчленением произведения (Kapitel, Abschnitt, Episode, Überschrift), способоми формой повествования (Schilderung, Darstellung, Geschichte), жанровойпринадлежностью текста (Aufzeichnungen, Autobiographie) и т. д.
Особенно активнов подобном плане выступает ПС в автобиографии Т. Фонтане «Meine Kinderjahre».Логически обосновывая принципы композиционного построения произведения иориентируясь на «идеального» читателя, автор разворачивает перед ним аргументированныйплан своей писательской деятельности в рамках текста воспоминаний, открывает«рецепты творческой кухни» и демонстрирует технические приемы организациифактического материала. В роли актуализаторов текстовой когезии у Т. Фонтаневыступают, в основном, атрибутированные оппозиции das vorige Kapitel — dieses(neue) Kapitel, а также названия глав, представляющие собой варьированныеповторы и дословно или частично воспроизводящиеся либо в тексте самой главы, либов начале последующей главы. Наглядным примером этого служит, в частности, глава5-я «Unser Haus, wie’s wurde», которая начинается следующим образом: «Wie wirunser Haus vorfanden, das bildete, von etlichen Einschiebseln und ein paarExkursen in die Zukunft abgesehen, den Inhalt des vorigen Kapitels. Indiesem neuen Kapitel gehe ich, freilich gelegentlich auch hier wieder Kommendesvorwegnehmend, zu einer Schilderung der Umgestaltungen über, die sich inverhältnismäβigkurzer Zeit in unserem Hause vollzogen» [3, c. 44].
После главы 9-й «Wiewir in unserem Hause lebten. Sommer- und Herbsttage. Schlacht- und Backfest» и главы 10-й «Wiewir in unserem Hause lebten (Fortsetzung). Groβe Gesellschaft»,посвященных детским воспоминаниям о жизни в доме на Балтийском побережье, писатель подчеркивает в начале следующей главы «Waswir in Haus und Stadt erlebten»: «Wie wir in unserem Hause lebten, das zuzeigen war Aufgabe der beiden vorigen Kapitel; in diesem wird es sich um Dingehandeln, die wenigstens zunächst nicht durch unser Zutun geschahen,sondern von auβenher an uns herantretend, das von uns geführte häusliche Leben nurbegleiteten, beziehungsweise modelten. “Was wir in Haus und Stadt erlebten“habe ich drum als Überschrift genommen» [3, c. 110].
В самой главе «Wiewir in unserem Hause lebten. Sommer- und Herbsttage. Schlacht- und Backfest»автор, развивая суть своего видения прошлой объективной реальности, цитирует всильной позиции перефразированную часть многозвенного названия данной главы:«Ja, wie lebten wir? Ich gedenke es in einer Reihe vonBildern zu zeigen, und um Ordnung und Überblick in die Sache zu bringen,wird es gut sein, das Leben, wie wir es führten, in zwei Hälften zuteilen, in ein Sommer- und ein Winterleben» [3, c. 92].
Особенно великароль подобных текстовых актуализаторов в начале 17-й главы автобиографии Т. Фонтане,так как 16-я глава «Vierzig Jahre später. Ein Intermezzo» являетсявставной по своей тематике и резко выпадающей из общей картины детстваписателя: в своеобразном «лирическом интермеццо» перед читателем предстает неизображенный субъект, а умудренный жизнью повествующий субъект, которыйрассказывает о недавних для него событиях, связанных с последними годами жизнилюбимого отца. В целях восстановления столь явно нарушенной логики повествованияпосле серьезного проспективного отступления, ориентированного на период времени,максимально приближенный к моменту написания воспоминаний, писатель предваряетследующую, 17-ю главу, относящуюся к жизни изображенного субъекта, необходимымвступлением-обоснованием: «Ich schloβ das vorletzte (fünfzehnte)Kapitel mit einem glücklichen Erziehungsakt meines Vaters; mit einem nichtglücklichen meiner Mutter habe ich dies neue Kapitel zu beginnen» [3, c.92].
Впроцитированном предложении, выполняющем роль «мостика», который должен«перекрыть» семантическое пространство вставной главы, в качествеактуализаторов текстовой когезии выступают члены семантических оппозиций, референциальносоотносимые с разъединенными 15-й и 17-й главами и их содержанием, в частности,глагольной оппозиции (schlieβen — beginnen), а также атрибутивныхоппозиций (das vorletzte — dies neue (Kapitel), ein glücklicher — einnicht glücklicher (Erziehungsakt).
Таким образом, разнообразныеавторские ремарки, манифестирующие характер специфической деятельностиповествователя по организации и регуляции хода развития автобиографическогоповествования, способствуют вовлечению «идеального» читателя в процессформирования авторского концепта изображаемых событий. Добавим, чтофункционирование повествующего субъекта в роли повествователя-организаторатекстового пространства характерно для всех автобиографий без проявлениякаких-либо различий, обусловленных особенностями конкретных текстовых подтиповданного вида дискурса.
Списоклитературы
1.Lejeune Ph. Der autobiographische Pakt // Die Autobiographie: zu Form undGeschichte einer literarischen Gattung/ Hrgs. von Günter Niggl. Darmstadt, 1989.
2. БондареваЛ.М. Структура и функции субъекта речевой деятельности в текстах мемуарноготипа: Автореф. дис. … канд. филол. наук. СПб., 1994.
3.Fontane Th. Meine Kinderjahre. Autobiographischer Roman. Leipzig, 1971.
4.Hauptmann G. Das Abenteuer meiner Jugend // Hauptmann, G. Das Abenteuer meinerJugend; Zweites Vierteljahrhundert. München, 1992.
5.Renn L. Meine Kindheit und Jugend. Berlin, 1957.