Н.Л.Копосова
Библеизмырусского и немецкого языков, как лексические, так и фразеологические, неизменнопредставляли интерес для исследователей, но в сопоставительном планерассматривались лишь эпизодически. Исследования, разрушающие своего родастереотипы о преимущественно интернациональном характере лексики и фразеологиибиблейского происхождения, сложившиеся в отечественной лингвистике, находятся вначальной фазе.
Библейскиефразеологизмы представляют собой важный и интересный пласт фразеологии вомногих языках мира, имеющий существенные отличия от фразеологии, восходящей,например, к греко-римской мифологии, литературным или историческимреминисценциям. Единицы подобного рода заимствуются в основном черезлитературу, тогда как библеизмы не заимствовались одним языком из другого: вкаждом языке происходил отбор из одного общего источника.1
Несомненно,процесс формирования интересующих нас единиц в разных языках находился подвоздействием как собственно лингвистических, так и экстралингвистическихфакторов. К важным экстралингвистическим факторам можно отнести, например,время и условия появления библейских переводов в России и Германии. Так,традиции перевода библейских текстов имеют у славянских народов глубокие корнии восходят к IХ веку. У их истоков стояли создатели славянской азбуки,основоположники древнейшего литературно-письменного языка славян, первыепереводчики богослужебных книг с греческого языка на славянский солунскиебратья Константин (Кирилл) и Мефодий. На Руси церковно-христианская литература,первоначально оформленная в Византии, была преимущественно распространена встароболгарских переводах с греческого языка. У славян богослужение происходилона понятном для народа старославянском языке, и поэтому в древней Руси не былонеобходимости переводить Священное Писание на родной язык.2 Первыми убежденнымипоборниками перевода Библии на современный русский язык были митрополит Филарети его ученик протоирей Г.П.Павский, а также миссионер архимандрит Макарий(Глухарев).3 По разрешению Св. Синода в 1876 году вышла полная русская Библия(канонические книги Ветхого завета были переведены с еврейского подлинника, анеканонические — с греческого и латинского языков).
ВГермании Мартин Лютер переводил Библию в 1522 — 1534 гг. и потом еще 12 летредактировал немецкий текст. В то время как первые переводчики Библии на родныеязыки переводили с «Вульгаты», Лютер реализовал в переводепротестантскую идею возвращения к первоистокам веры: его «Ветхийзавет» переведен непосредственно с древнееврейского. «Новыйзавет» Лютера, переведенный также с языка оригинала — греческого, толькодо 1558 года был издан 72 раза. Библейский перевод Лютера сыграл выдающуюсяроль в создании общенемецкого литературного языка, авторитетного для всехнемецких земель и наречий.
Немаловажнымэкстралингвистическим фактором, под воздействием которого находился процессформирования фразеологизмов библейского происхождения, явились особенностиконфессиональной ориентации. Носителями языков, преимущественно лютеранами,евангелистами и католиками в Германии и православными в России, в некоторыхслучаях по-разному расставлялись акценты при интерпретации библейских текстов.Иногда повышенное внимание уделялось разным сюжетам или образам. Значительноевлияние оказал и факт существования различной апокрифической литературы.
Нарядус экстралингвистическими факторами действуют и собственно лингвистические. Так,русский и немецкий языки относятся к разным языковым группам (соответственнославянской и германской) и характеризуются минимальным количествомфонетических, морфологических и прочих соответствий. Они различаются итипологически: русский — язык синтетического строя, немецкий — аналитико-синтетического. Эта особенность сказывается не только на общихзакономерностях функционирования лексико-фразеологических единиц, но и наразной технике слово- и формообразования.
Важнойособенностью, присущей фразеологизмам библейского происхождения, являетсяспособность этих единиц к символическому переосмыслению, которое занимаетпромежуточное положение между метафорой и метонимией. Особое внимание следуетуделить факту существования символики у библейских имен собственных (как уантропонимов, так и у топонимов). Подобные фразеологизмы являются«символами в квадрате».5 Это значит, что такие фразеологизмы, как derJudaskuss — поцелуй Иуды; die Weisheit Salomas (salomonische Weisheit) — «мудрость Соломона» и другие, помимо присущего им общего символическогозначения, включают в свой состав имена собственные, сами по себе являющиесясимволами. Так, слово Judas употребляется в значении «предатель»,Salomon — в значении «человек, известный своей мудростью». Стеологических позиций символом является не только имя, но и сам библейскийобраз, раскрывающийся в целом ряду по-своему значимых событий. Поэтомухристианская теологическая символика намного сложнее и многограннее, чем та,которая закрепляется на уровне обыденного сознания. В целом библейскаясимволика интернациональна. Но при этом надо учесть и тот факт, что каждымнародом Библия осваивалась самостоятельно, в результате чего у одного и того жебиблейского имени в одном из языков диапазон коннотаций может быть шире, чем вдругом, или вообще отсутствовать.
Наоснове анализа материала сопоставляемых языков можно предложить следующуюклассификацию отономастической лексики, имеющей библейские корни.
Кпервому типу отнесем апеллятивы, формально являющиеся все теми же именамисобственными, сменившими свой денотат. Возникновение у такого словаопределенного значения нередко связано непосредственно с христианскойсимволикой библейского образа. Особенно это актуально для апеллятивов русскогоязыка. В данном случае схематично процесс апеллятивации можно представить ввиде усиления одной из коннотаций онима, появившейся у него на основеопределенного, как правило, яркого и запоминающегося библейского сюжета. Внекоторых случаях формирование семантики может происходить и в результатеотфразеологической деривации6, на основе одного оборота или целой сериифразеологизмов с этим библейским именем, имеющих сходные коннотации (русск.Ирод ← иродово избиение младенцев, иродово семя, племя). В каждом изсопоставляемых нами языков сложился свой «оптимальный» набор лексикиданного типа. Так, в русском языке мы насчитали четырнадцать апеллятивов отбиблейских антропонимических основ. Некоторые из них являются в данный моментуже устаревшими: каин (Каин); хам; голиаф (Голиаф); молох; антихрист(Антихрист); магдалина (устар.); лазарь (устар.); иуда (Иуда); искариот(устар.); пилат (устар.); мамон. Все они коннотируют признаки, смежные склассом антропонимов: в данном случае являются социально-оценочнымихарактеристиками лица. Библейские топонимические основы менее активноподвергаются апеллятивации и являются, как правило, характеристикой места поего свойствам или явления (искл. ерихон — обидное прозвище). В русском языке кэтому типу отнесем пять апеллятивов: эдем (Эдем), содом, геенна, голгофа,ерихон (от Иерихон). Все эти единицы принадлежат к одному особому пластуэкспрессивно окрашенной лексики русского языка. В них не называется самаэмоция, но в содержание входит компонент, способный возбудить эмоциональноевосприятие рецепиента7. На наш взгляд, одним из факторов, способствующихусилению восприятия эмотивной коннотации подобных единиц, является их звуковаяобразность. Иными словами, многие из этих антропонимов и топонимов были выбранынеслучайно в ряду огромного числа библейских онимов. В некоторых случаях ихзвучание в конкретном национальном языке способно вызвать определенные звуковыеассоциации, т.е. значение у них вырабатывается в процессе своеобразногосимбиоза исходных библейских коннотаций имен собственных и звуковой образностив конкретном национальном языке.
Заметим,что в немецком языке экспрессивно окрашенных отономастических единиц данноготипа не так много, как в русском: 5 апеллятивов (Judas, Satan, Antichrist,Mammon, Salomon) — от антропонимов и три (Eden, Babel, Sodom) — от топонимов.Однако отличительной чертой немецкого языка является активное включениебиблейских онимов в процесс именования предметов материальной культуры: dasJesuskind — 'изображение или скульптура младенца Иисуса', die Jesuslatschen — 'простые сандалии'.
Ковторому типу отнесем лексику, появившуюся в результате отономастическихдеривационных процессов. Подобные единицы могут быть как исконнымиобразованиями сопоставляемых языков, так и заимствованными. Основой ихформирования служат непосредственно библейские имена собственные (например,Иеремия → иеремиады; Ieremias → Ieremiaden), а также самипроизводные от библейских онимoв и апеллятивов (Христос → христианин →христианский; Christ → Christ → christisch). Среди них значительнобольше русско-немецких эквивалентов. Так, совпадает в основном иинтернациональная отономастическая терминология.
Врусском и немецком языках существует значительное количество выражений,генетическая связь которых с Библией не вызывает сомнений. К этой группеотносятся прежде всего фразеологизмы, имеющие в своем составе библейские именасобственные.
Благодаряналичию библейского антропонима или топонима такие единицы легко распознаются исоставляют особые структуры корпусов библеизмов сопоставляемых нами языков. Имясобственное, способствуя консервации «генетической» памяти оборотов, облегчаетпроцесс соотнесения фразеологизмов с текстом Священного Писания. С этой точкизрения и в русском, и в немецком языках выделяются цитатные и ситуативныебиблеизмы: в первом случае фразеологизмы представляет элемент текста (ср.:русск. Еда и Саул во пророцех? и нем. Wie kommt Saul unter Propheten?), а вовтором — появляются на основе библейских образов и сюжетов (русск. Фоманеверующий и нем. unglдubiges Thomas). Очевиден факт, что цитатныефразеологизмы в свою очередь неоднородны. В некоторых случаях библейскиевыражения могут иметь устойчивые значения непосредственно в тексте источника(русск. стряхнуть Адама и нем. den alten Adam ausziehen). Все эти выраженияможно объединить одним общим термином первичные библеизмы, которые по своейсути одновременно являются «крылатыми словами»8. Несмотря насуществование значительного числа аналогичных библеизмов с именами собственными(32 из 102 русск. и 97 нем.), сопоставляемые нами языки и в этом случаедемонстрируют свою избирательность: нередко библейская ситуация в целом или еедеталь актуализируется во фразеологии только одного из языков. Ср. эпизод,повествующий о языческих народах, которые выступят, согласно предсказаниюапостола Павла, на стороне Сатаны (Ап. 20, 7 — 10): русск. Гог(а) и Магог(а), внемецком же языке подобного оборота нет. Эпизод, в котором рассказывается оказнях египетских (Исх. 7 — 12), отражается в трех русских оборотах,детализирующих сюжет (египетские казни, саранча египетская, тьма египетская) итолько в одном немецком (die дgyptische Finsternis). В немецком языке, вотличие от русского, употребляются, например, фразеологизмы Mдtthai am letzen;Klethi und Plethi.
Значительнаячасть параллельных первичных библеизмов характеризуется сходством структурнойорганизации формы и общностью хотя бы одного из значений.
Присопоставлении таких типологически далеких языков, как русский и немецкий можнолишь говорить о некоем относительном тождестве внешней формы фразеологизмов.Существуют и некоторые лексические расхождения, проявляющиеся, например, вупотреблении различных стилистических синонимов. Так, характерной чертойрусского корпуса библеизмов в целом является наличие в составе оборотовзначительного количества архаизмов, относящихся к стилистически возвышеннойлексике. Однако для оборотов с именами собственными характерна тенденция кзамене архаичных компонентов, способствующих затемнению внутренней формы, чтосводит практически на нет стилистическое несоответствие русских и немецкихединиц, ср.: каинова печать (клеймо, отметина) — das Kainzeichen; иудинолобзанье (поцелуй) — der Judaskuss; милосердный самаритянин (добрый) — barmherziger Samariter.
Всопоставляемых нами языках существует значительное число фразеологизмов,включающих библейские имена собственные, но имеющие лишь опосредованную связь систочниками, так называемых вторичных библеизмов9. Одни из них явилисьрезультатом развития в народном языке конкретных библейских тем: так, в русскомзначительное число фразеологизмов с именем Христос связано с евангельской темоймилосердия (ради Христа, молить Христом — Богом и др.), активно используетсяимя евангельского нищего Лазаря (петь Лазаря, прикидываться Лазарем). Другиевторичные библеизмы отчасти явились результатом воздействия иконографических,живописных традиций (в католичестве еще и скульптуры): например, нем. aussehenwie das Leiden Christi, русск. смотреть как Иисусик. Среди вторичных библеизмовполных русско-немецких эквивалентов практически нет, что свидетельствует опреимущественно национальном характере фразеологии данного типа.
Примечания
1См.Гак В.Г. Вопросы сопоставительной фразеологии (библеизмы в русском ифранцузском языках // Научные труды МПГУ. — М., 1994. С. 14 — 20.
2См.:Филкова П.Д. Церковно-славянская фразеология в советской художественной иобщественно-политической литературе //Годишник на Софийский университет. — София, 1965. С. 457.
3См.там же. С.458.
4См.:Мечковская Н.Б. Язык и религия: Пособие для студентов гуманитарных вузов. — М.,1998. С. 237.
5См.:Хостай И.С. Системно-функциональные характеристики фразеологических единицбиблейского происхождения в английском языке: Автореферат дис.… канд. филол.наук. — М., 1997.
6См.:Яковлева Э.Н. Вопросы сопоставительной фразеологии // Тезисы межвузовскойконференции «Актуальные проблемы лингвистики и методики преподаванияиностранных языков в вузе и школе». — Орехово-Зуево, 1994. С. 21.
7См.там же. С. 22.
8ГакВ.Г. Особенности библейской фразеологии в русском языке // Вопросы языкознания,1997, № 5. С. 59.
9Тамже. С. 62.
Список литературы
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.yspu.yar.ru/