В.Е. Борейко, Киевскийэколого-культурный центр
Нужно сказать большое спасибо и экоцентризму и биоцентризму за их вкладв развитие экологической этики, за разрушение антропоцентризма. Однако жизнь нестоит на месте, и в настоящее время их уже нельзя назвать современными иуниверсальными теориями экологической этики.
Биоцентристы в своих взглядах допустили три серьезные ошибки: во-первых,практически не учли данные науки экологии; во-вторых, не распространилиморальные отношения на виды живых существ и экосистемы и, в-третьих,ограничились лишь млекопитающими, забыв о низших животных, растениях, бактерияхи т. п. Биоцентризм, по сути, является расширением классической человеческойэтики на отдельные живые существа, принадлежащие к высшим животным.
Экоцентристы оказались не лучше своих оппонентов, также совершив триошибки: во-первых, недостаточно учли взгляды классической этики; во-вторых, нераспространили моральные отношения на отдельные живые существа и, в-третьих,экоцентризм совершенно не интересуется моральными проблемами домашних,сельскохозяйственных и подопытных животных, наиболее эксплуатируемых человеком.Утки, коровы, подопытные собаки, лягушки и ромашки оказались бесправными.Современный экоцентризм, по сути, является чистой экологией с небольшойприправой из этического лексикона.
Хотя основоположник экоцентризма, американский эколог О. Леопольд,задумывался о необходимости включения в моральное сообщество не толькоэкосистем самих по себе, но и животных и растений: “Этика земли попростурасширяет пределы сообщества, включая в него почвы, воды, растения и животных,которые все вместе и объединяются словом “земля”, – писал он (Леопольд, 1983).
Конечно, наука экология делает значительный вклад в экологическуюэтику, так как вообще научное понимание делает вклад в классическую этику.
Вместе с тем необходимо предостеречь от слишком большой надежды наэкологию, как это часто происходит в случае экоцентризма. Мы должны избегатьопасности превращения экологии во “всеобщее мировоззрение”. Как наука экологияможет сделать большой вклад в наше понимание природы. Однако на многиеприродоохранные вопросы, имеющие социальный характер, экология ответа не дает,ибо не может заменить собою философский этический анализ. Это во-первых. Иво-вторых, опора только на экологию приводит к стандартной надежде на быстроетехнологическое решение, то есть устранение следствия, а не причины.
Очень недалеким и опасным для общественной морали являетсямировоззрение некоторых “чистых” экоцентристов, не воспринимающихнеобоснованные страдания и гибель отдельных живых существ по вине человека. Авместе с тем еще в Талмуде сказано: “Кто сохранит одну жизнь, это все равно,как если бы он спас весь мир, кто уничтожит одну жизнь, – это все равно, какесли бы он уничтожил весь мир”.
Живые существа, и в особенности высшие животные, могут страдать,испытывать горе, и поэтому было бы несправедливо и глупо оценивать их как “бездушныевинтики” в экологических системах, или считаться с их благом только когда они“объединены” в виды или подвиды.
Лауреат Нобелевской премии К. Лоренц писал о диких гусях: “Гусиобладают поистине человеческой способностью испытывать горе (…). Горюющие люди,а также гуси, легко становятся жертвами несчастных случаев” (Лоренц, 1984).
Каждое живое существо, как справедливо полагает Пол Тейлор, “являетсяособым теологическим центром жизни со своим собственным достоинством” (Борейко,2004).
Если мы пришли к пониманию, что нужно ограничивать страдания человека,то почему мы не расширим его до ограничения страданий живых существ?Перефразируя известную поговорку: плохо, когда за деревьями не видят леса, ноне лучше, когда за лесом не видят дерева.
Нет смысла искусственно раздувать противоречия между эко- ибиоцентризмом. Гораздо целесообразнее говорить о том, что их объединяет, что уних общего, что может послужить основанием для общей платформы экологическойэтики.
Это – следующие важные моменты: 1) все, и индивиды, и виды живыхсуществ, и экосистемы обладают собственным благом, правами, своей внутреннейценностью, ибо ценны сами по себе и сами для себя; 2) гибель природы – этогибель как всех живых существ, так и экосистем; 3) и экоцентризм, и биоцентризмсчитают природу моральным партнером (субъектом морали); 4) обе эти идеологиивыступают против антропоцентризма.
Экобиоцентризм сближает оба взгляда, он берет все лучшее, что есть вбио- и экоцентризме. Он своего рода двухполюсный подход и золотая середина. Какписал Нильс Бор: “Противоположности не противоречивы, а дополнительны”. Такназываемые противоположности эко- и биоцентризма, на самом деле – необходимыекачества полноценной экологической этики, взаимодействующие и взаимодополняющиедруг друга. Любое искусственное разделение биоцентризма и экоцентризма можетпривести к необъективному анализу ситуации и выдаче неправильных экоэтическихрекомендаций. В принципе, нет ничего плохого в том, что в экологической этикесуществуют различные направления. Если мы рассмотрим другие этические,философские или политические теории – марксизм, утилитаризм, консерватизм,либерализм – они также состоят из различных взглядов, течений, направлений,порой апеллирующих друг другу. Например, в либерализме спорят два подхода –утилитарный либерализм (ставящий во главу угла добро) и этический либерализм(подчеркивающий главенство права). Однако по существу эти взгляды толькодополняют, обогащают друг друга. Но вернемся к экобиоцентризму.
Экобиоцентризм распространяет моральную ответственность человека и наотдельные особи живых существ, и на виды живых существ, и на экосистемы,используя на равных знания экологии и классической этики. Важное преимуществоэкобиоцентризма, в отличие от био- и экоцентризма, состоит в том, что он мешаетпринятию чисто технических, упрощенных решений, например, за счет простогоуничтожения отдельных живых организмов (как в случае с экоцентризмом), или засчет недооценки блага экосистем (как при биоцентризме), экобиоцентризмзаставляет человека думать и принимать решения, которые были бы приемлемы как идля него, и для экосистемы, и для живых существ.
Так, отстрел оленей охотниками, дабы сохранить лесной подрост (что, впринципе, поддерживается голым экоцентризмом), не приветствуетсяэкобиоцентризмом. Экобиоцентризм заставляет человека искать более взвешенные,экологически продуманные и гуманные решения.
Следует отметить, что индивидуальные права имеют смысл для техсуществ, которые являются индивидами. Но и неживая природа самоценна, и поэтомуиндивидуальному праву на жизнь волка или орла здесь соответствует коллективноеправо экосистемы, моря, гор на существование. Поэтому можно признать, что вприроде существует два рода прав: права человека как личности вместе с правамиживотного как личности (обобщенного человека), с одной стороны, и права видов идикой природы как Совершенно Иного – с другой. Здесь мы видим, как справедливосчитает В. Агафонов, ключ к разрешению вопроса о соотношении правиндивидуального волка и экосистемы. Бессмысленно спорить: чьи права важнее –индивида или экосистемы: они качественно различны, так как обладаютсамостоятельной ценностью. Также бессмысленно спорить, что вкуснее: соль илисахар, так как это вещи из разных вкусовых категорий. Так и моральные прававолка и экосистемы относятся к разным этическим категориям.
Если мы рассматриваем благо отдельного волка, встав на его сторону, длянего важнее его собственное, волчье право, если мы рассматриваем благоэкосистемы – то для экосистемы важнее ее экосистемное право. Встав на сторонукого-то одного, мы одновременно попираем право другого, что являетсянесправедливым.
Постановка вопроса: чьи права важнее – волка или экосистемы, порожденаконфликтным мышлением, которое заводит нас в тупик, и от которого нужноизбавляться, занимаясь экологической этикой.
Конечно, вклад волка в общие эволюционные и экологические процессынесравним с вкладом экосистемы. Так же как вклад одного человека в развитиечеловеческой цивилизации несравним с вкладом целой нации. Однако это неозначает, что правами и достоинством этого одного человека можно пренебрегать.
Теоретически, договорившись махнуть рукой на одного человека (или наодного волка), мы рискуем тем самым ступить на так называемый “скользкийсклон”, когда допустимым будет пренебречь также двумя, тремя, четырьмя людьми(волками) и т. д. Кстати, подобный пример анализируется в Библии. Авраам,узнав, что Бог хочет уничтожить за грехи Содом, спрашивает его: “а как быть с50 праведниками, которые там могут жить”, Бог отвечает, что если они там есть,то в таком случае он не будет разрушать город. Тогда Авраам спрашивает: “а еслиправедников будет 45”. Бог отвечает, что в таком случае он также не будетразрушать город. Тогда Авраам снижает количество до 40, 35, 30 и так далее.Дойдя до 10 праведников, Бог заявляет, что также не будет уничтожать город, ине выдержав спора с Авраамом, уходит. Некоторым экологам, которые часто сцинизмом и насмешками относятся к стараниям экоэтиков защищать права отдельныхживых существ, не мешало бы знать эту библейскую притчу.
Этически регламентируя свои отношения с природой, мы должны старатьсяучитывать права и интересы всех и вся, от малого до великого в природе, отособи до вида и экосистемы.
Экобиоцентризм, в отличие от экоцентризма и биоцентризма, стоит болеежестко на позиции невмешательства в дела природы, позволяя ей самой разрешатьвозникающие у нее проблемы.
Примером экобиоцентрического отношения к природе должны стать нашизаповедники, а также заповедные зоны национальных парков, где под абсолютнойохраной обязаны находиться не только экосистемы или виды живых существ, но и ихотдельные представители. Предвестниками экобиоцентризма можно считать племенасевероамериканских индейцев и некоторых других туземцев. Индейцы называлиэкосистемы (дикую природу) своей матерью, а живые существа – братьями, имеющимиправа.
Конечно, экобиоцентризм не исключает возникновение конфликтныхситуаций, когда человеку в своих отношениях с природой, в тех или иных случаях,приходится выбирать, чьи права и блага важнее защитить: лягушки или экосистемы.В одних ситуациях предпочтение может быть отдано отдельным особям, в других –экосистеме. Например, когда стоит вопрос сохранения редкого вида лягушки,насчитывающего всего десятки особей, то ради защиты каждой из них допустимонесколько потеснить и обычные виды, и даже экосистемы. И наоборот, когдауникальная экосистема страдает от расплодившегося обычного вида, например,домашней свиньи, то в этом случае возможны меры по ограничению ее численности.
В любом случае требуются дальнейшие дискуссии по этой теме и разработкаспециальных экоэтических правил и принципов на случай разрешения конфликтовмежду правами отдельных живых существ и правами экосистемы, как в человеческомобществе разработаны подобные правила на случай разрешения конфликтов междуправами человека и правами государства, организаций и т. п.
Другой пример: соблюдение прав особей домашних, сельскохозяйственныхживотных, или особей диких, находящихся в неволе. Чистый экоцентризм вообще нерассматривает эти вопросы, поэтому здесь нет никаких противоречий междубиоцентрическим и экоцентрическим направлениями.
Теперь давайте рассмотрим педагогические вопросы воспитаниячувственного отношения к природе в рамках экобиоцентризма. Известно, чточеловек начинает знакомство с миром природы с отношенийэмоционально-чувственных к малому и только затем поднимается на уровеньрассудочных и понятийных форм. Трудно представить, чтобы ребенок научилсяуважать сразу в целом вид животного или экосистему, испытывать к нимэмоциональные чувства. Скорее всего он научится сопереживать отдельномуживотному или растению (в рамках биоцентризма), а затем, постепенно, станетрасширять свои моральные представления, включая в него представителей других,менее известных животных, растений, виды и наконец, экосистемы. Такойпостепенный подход возможен только в рамках экобиоцентризма, сочетающегобиоцентрическое и экоцентрическое направления.
Откровенно говоря, я не верю тем природоохранникам, которые прикрываясьзаботой об экосистемах, не обращают внимания на гибель или страдания отдельныхживотных или растений. Без заботы о малом не может быть быть заботы о большом.
Список литературы
Борейко В.Е. (2004): Философы дикой природы и природоохраны. 2-е изд.К.: КЭКЦ. 1-160.
Леопольд О. (1983): Календарь песчаного графства. М.: Мир. 1-248.
Лоренц К. (1984): Год серого гуся. М.: Мир. 1-191.
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайтаhttp://www.ln.com.ua/