Сартр. «Экзистенциализм — этогуманизм»
Выступаетв защиту экзистенциализма: обвиняют в том, что он якобы призывает погрузиться вотчаяние, показывает только темное, гнусное; забыли о солидарности людей,смотрят на человека как на изолированное существо. Христиане обвиняют в том,что разрушая заповеди, они не оставляют ничего.
Существуютдве разновидности экзистенциалистов: христианские – Ясперс, католик ГабриэльМарсель; экзистенциалисты-атеисты – Хайдеггер, французские экзистенциалисты ион сам. И тех и других объединяет то, что нужно исходить из субъективности,существование предшествует сущности (человек сначала существует, встречается,появляется в мире, и только потом он определяется). Атеистический экзистенциализмучит, что даже если бога нет, то есть по крайней мере оно бытие, у которогосуществование предшествует сущности, бытие существует прежде чем его можноопределить каким-нибудь понятием. Для экзистенциалиста человек потому неподдается определению, что первоначально ничего собой не представляет.Человеком он становится лишь впоследствии, причем таким, каким он сделает себясам. Нет никакой природы человека, как нет и бога, который бы ее задумал.Человек просто существует, и он не только такой, каким себя представляет, нотакой, каким он хочет стать. Это и называется субъективностью, за которую насупрекают. Человек – это прежде всего проект, который переживается субъективно,а не мох, не плесень и не цветная капуста. Первым делом экзистенциализм отдаеткаждому человеку во владение его бытие и возлагает на него полнуюответственность за существование.
Ипри этом человек ответствен не только за свою индивидуальность, он отвечает завсех людей. Выбрать себя так или иначе означает одновременно утверждатьценность того, что мы выбираем,… если мы хотим существовать, одновременнотворя наш образ, то этот образ значим для всей нашей эпохи в целом. Ничто неможет быть благом для нас, не являясь благом для всех. Выбирая себя, я выбираючеловека вообще. Человек, который на что-то решается и сознает, что выбирает нетолько свое собственное бытие, но что он еще и законодатель, выбирающийодновременно с собой и все человечество, не может избежать чувства полной иглубокой ответственности. Правда, многие не ведают никакой тревоги, но мысчитаем, что эти люди прячут это чувство, бегут от него.… От этой беспокоящеймысли можно уйти, лишь проявив некоторую нечестность.… Для каждого человекавсе происходит так, как будто взоры всего человечества обращены к нему и будтовсе сообразуют свои действия с его поступками. И каждый человек должен себесказать: действительно ли я имею право действовать так, чтобы человечествобрало пример с моих поступков. Эта тревога известна всем, кто брал на себякакую-либо ответственность, такая тревога знакома всем руководителям. Этатревога объясняется кроме того, прямой ответственностью за других людей. Это небарьер, отделяющий нас от действия, но часть самого действия.
Экзистенциализмпротивостоит той распространенной светской морали, которая желает избавиться отбога с минимальными издержками.… Иначе говоря, ничто не меняется, если боганет; и это – умонастроение всего того, что во Франции именуют радикализмом. Мысохраним те же нормы честности, прогресса, гуманности; только бог превратитьсяв устаревшую гипотезу, которая спокойно, сама собой отомрет. Экзистенциалисты,напротив, обеспокоены отсутствием бога, так как вместе с богом исчезает всякаявозможность найти какие-либо ценности в умопостигаемом мире. Достоевский: «еслибога нет, то все дозволено». Это – исходный пункт экзистенциализма. И потомучеловек заброшен, ему не на что опереться ни в себе, ни вовне. Ни за собой, ниперед собой – в светлом царстве ценностей – у нас не имеется ни оправданий, ниизвинений. Это и есть то, что я выражаю словами: человек осужден бытьсвободным. Осужден, потому что не сам себя создал; и все-таки свободен, потомучто, однажды брошенный в мир, отвечает за все, что делает.
Экзистенциалистне считает, что человек может получить на Земле помощь в виде какого-то знака,данного ему как ориентир – по его мнению, человек сам расшифровывает знамения,причем так, как ему вздумается.… Если ценности неопределенны и если все онислишком широки для того конкретного случая, который мы рассматриваем, нам остаетсядоверится инстинктам. Но как определить значимость чувства? Я могу установитьзначимость данного чувства только тогда, когда уже совершил поступок, которыйутверждает и определяет значимость чувства. Я не могу, следовательно,обратиться к чувству, чтобы им руководствоваться. А это значит, что я не могуни искать в самом себе такое истинное состояние, которое побудило бы меня кдействию, ни требовать от какой-либо морали, чтобы она предписала мне, как мнедействовать. Выбрать советчика – это опять таки решиться на что-то самому. Иточно также человек несет полную ответственность за истолкование знамений.Заброшенность предполагает, что мы сами выбираем наше бытие.
Приэтом рассчитывать стоит только на то, что находится в нашей воле. Полагаться навозможность стоит лишь настолько, насколько наше действие допускает всюсовокупность возможностей. Как только рассматриваемые мною возможностиперестают строго соответствовать моим действиям, я должен перестать имиинтересоваться, потому что никакой бог и никакое провидение не могутприспособить мир и его возможности к моей воле.… Рассчитывать на единство ина волю партии – это все равно что рассчитывать на то, что трамвай придетвовремя и поезд не сойдет с рельсов. Я должен ограничиваться тем, что вижу…Но это отнюдь не означает бездействия – просто решив, я буду делать то, чтосмогу, не питая иллюзий. Я сделаю все, что будет в моих силах, для того, чтобызадуманное осуществилось. Сверх того я не могу ни на что рассчитывать.
Человекесть не что иное, как проект самого себя. Человек существует лишь настолько,насколько себя осуществляет. Не что иное, как совокупность своих поступков, нечто иное, как собственную жизнь. Но у людей зачастую нет иного способапереносить собственную несостоятельность, как с помощью например такихрассуждений: «Обстоятельства были против меня, я стою гораздо большего. Правда,у меня не было большой любви или большой дружбы, но это только потому, что я невстретил мужчину или женщину, которые были бы их достойны. Я не написал хорошихкниг, но это потому, что у меня не было досуга.… Во мне стало быть, остаютсяв целости и сохранности множество неиспользованных способностей, склонностей ивозможностей, которые придают мне значительно большую значимость, чем можнобыло бы судить только по моим поступкам». Человек есть сумма его поступков,организация, совокупность отношений, из которых составляются эти поступки.Человек живет своей жизнью, он создает свой облик, а вне этого облика ничегонет. Это может показаться жестоким для тех, кто не преуспел в жизни. Но нужно,чтобы эти люди поняли, что в счет идет только реальность, что мечты, ожидания инадежды позволяют определить человека лишь как обманчивый сон, как рухнувшиенадежды, как напрасные ожидания, то есть определить его отрицательно, а неположительно.
Еслинам ставят в упрек наши литературные произведения, в которых мы описываемвялых, слабых, трусливых, а иногда даже явно дурных людей… то эти людисмутно чувствуют, что вызывает у них ужас – это виновность самого труса в том,что он трус. Если бы мы заявили, как Золя, что они таковы по причине своейнаследственности, в результате воздействия среды, общества, в силу определеннойорганической или психологической обусловленности, люди бы успокоились исказали: «Да, мы таковы, и с этим ничего не поделаешь». Но экзистенциалист,описывая труса, полагает, что этот трус ответствен за собственную трусость.Люди бы хотели, чтобы трусами или героями рождались. Люди именно так и хотелибы думать: если вы родились трусом, то можете быть совершенно спокойны – вы нев силах ничего изменить и останетесь трусом на всю жизнь, чтобы вы не делали.Если вы родились героем, то тоже можете быть совершенно спокойны – выостанетесь героем всю жизнь, будете пить как герой, есть как герой.
Такимобразом, экзистенциализм нельзя рассматривать ни как философию квиетизма, ибоэкзистенциализм определяет человека по его делам, ни как пессимистическоеописание человека: на деле нет более оптимистического учения, поскольку судьбачеловека полагается в нем самом.… Это мораль действия и решимости. Нашатеория – единственная теория, придающая человеку достоинство, единственнаятеория, которая не делает из него объект.
Экзистенциализмупрекают в том, что он замуровывает человека в индивидуальной субъективности.… но в картезианском cogito человек открывает не только самого себя, но идругих людей, через «я мыслю» мы постигаем себя перед лицом другого (вопрекифилософии Декарта, философии Канта), и другой также достоверен для нас, как мысами. Другой необходим для моего существования, так же, впрочем, как и длямоего самопознания. Обнаружение моего внутреннего мира открывает мне в то жевремя и другого, как стоящую передо мной свободу, которая мыслит и желает «за»или «против» меня. Открывается целый мир, который мы называеминтерсубъективностью – в этом мире человек решает, чем является он и чемявляются другие.
Невозможнонайти универсальную сущность, которая была бы человеческой природой, но в то жевремя существует некая общность условий человеческого существования –неслучайно современные мыслители чаще говорят об условиях человеческогосуществования, чем о человеческой природе. Исторические ситуации меняются, неизменяется лишь необходимость для человека быть в мире, быть в нем за работой,быть в нем среди других и быть в нем смертным. Пределы: объективны – потому чтовстречаются повсюду и повсюду могут быть опознаны, субъективны – потому что,переживаемы. Все проекты могут быть различны, но ни один из них мне не чужд –все они представляют собой попытку преодолеть пределы, или раздвинуть их, илине признать их, или приспособиться к ним. Следовательно, всякий проект, какимбы индивидуальным он не был, обладает универсальной значимостью, он может бытьвоспроизведен, может быть понят, если иметь необходимые достаточные для этогосведения. Выбирая себя, я созидаю всеобщее. Я созидаю его, понимая проектлюбого другого человека, к какой бы эпохе он не принадлежал. Экзистенциализм ихочет показать эту связь между абсолютным характером свободного действия, спомощью которого каждый человек реализует себя, реализуя в то же времяопределенный тип человечества, и относительностью культуры, которая можетявиться следствием такого выбора.
Другоеобвинение – «значит, вы можете делать что угодно». Но этот выбор, хотя его и неопределяет никакая априорная ценность, не является в то же время капризом.Учение Андрея Жида – для него действия обусловлены простым капризом, он незнает, что такое ситуация. Для экзистенциализма, напротив, — человек находитсяв организованной ситуации, которою живет, и своим выбором он заставляет жить еювсё человечество, и он не может не выбирать.… Конечно, он не ссылается,осуществляя выбор, на предустановленные ценности. Моральный выбор можносравнивать скорее с созданием произведения искусства. Здесь мы тоже оказываемсяв ситуации творчества. Мы имеем дело с творчеством и изобретением. Человексоздает себя сам. Он не сотворен изначально, он творит себя, выбирая мораль; адавление обстоятельств таково, что он не может выбрать какой-нибудьопределенной морали. Мы определяем человека лишь в связи с его решением занятьпозицию, поэтому бессмысленно упрекать нас в произвольности выбора. Мы не веримв прогресс. Прогресс – это улучшение. Человек же всегда находится лицом к лицус меняющейся ситуацией, а выбор всегда остается выбором в ситуации.
Покавы не живете своей жизнью, она ничего собой не представляет, вы сами должныпридать ей смысл, а ценность есть не что иное, как этот выбираемый вами смысл.Что же такое экзистенциальный гуманизм? Это гуманизм, поскольку мы напоминаемчеловеку, что нет другого законодателя, кроме него самого, в заброшенности онбудет решать свою судьбу; реализовать себя по-человечески человек может непутем погружения в самого себя, но в поиске цели вовне, которой может бытьосвобождение или какое-то еще другое конкретное самоосуществление.Экзистенциализм – не такой атеизм, который растрачивает себя на доказательстватого, что бог не существует. Даже если бы бог существовал, это ничего бы неизменило, просто суть дела не в том, существует ли бог. Человек должен обрестисебя и убедиться, что ничто не сможет его спасти от себя самого, дажедостоверное доказательство существования бога. В этом смысле экзистенциализм –это оптимизм, учение о действии.
Список литературы
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.starat.narod.ru/