Проводники и двойники Данте и их функции в "Божествнной комедии"

Контрольная работа по теме «Проводники и двойники Данте и их функции в «Божественной комедии»» Введение «Земную жизнь пройдя до половины, Я очутился в сумрачном лесу…» С этих строчек начинается одно из самых великих и гениальных произведений мировой литературы – «Божественная Комедия» Данте Алигьери. «Это поэма о самом Данте, «дантеида», и в тоже время поэма о человеке, который, нисходя и восходя по ступеням

Вселенной, очищается и приобретает совершенное познание» . Люди во все времена стремились к познанию Вселенной. И он это смог. Возможно именно поэтому его «Комедия» по сей день любима простыми читателями, а критики и исследователи до сих пор ведут вокруг нее горячие споры, каждый день открывая в этом произведении что-то новое, до сих пор не разгаданное. ««Комедия» - это поэзия, ставшая сама себе судьей, толкователем

и ключом к раскрытию тайн» справедливо заметил Александр Львович Доброхотов в своей монографии «Данте Алигьери» . Тема моей работы – «Проводники и двойники Данте и их функции в «Божественной Комедии»». Мне кажется, для ее наиболее полного раскрытия сначала стоит разобраться, что вообще представляет собой это произведение. Во-первых, жанр «Комедии» - видение.

Вся поэма – это «путешествие в потусторонний мир, данное поэту в видении» . Однако стоит заметить, что «в «Божественной Комедии» центральный персонаж – не абстрактное «я», а Данте со всеми особенностями его личности и событиями прошедшей жизни… В то же время «Комедия» представляет собой художественный вымысел, развивающийся по литературным законам» . Доброхотов обращает наше внимание на то, что «соединение реальной личной судьбы и литературного сюжета

стало возможным благодаря некоторому среднему звену – чувству избранничества. Данте не считает себя обычным человеком: во-первых, он поэт, во-вторых, он пророк в том смысле, в каком ими были ветхозаветные поэты – обличители зла и провидцы; он, наконец, избранник, на которого возложена великая миссия. Какая именно – это раскрывает поэма» . «Комедия» делится на три большие части. На своем пути к познанию Данте проходит через «Ад», «Чистилище» и «Рай».

Но он идет не один. В Аду и Чистилище его сопровождает античный поэт Вергилий, затем на весеннем лугу Земного Рая он встречает девушку Мательду, которая ведет его к ручью, где происходит встреча с Беатриче. Беатриче является его спутницей в Раю. Последним вожатым Данте становится Бернар Клервоский, который показывает изумленному поэту

Розу Эмпирея. Кроме них Данте в Аду и Чистилище встречается с тенями давно умерших людей, среди которых есть его бывшие друзья и недруги, а также античные герои и поэты. Но давайте сначала подробно остановимся на его проводниках. Проводники Данте Итак, нам предстоит проделать с Данте и его проводниками путешествие в потусторонний мир. Следует обратить внимание на то, что это путешествие началось в пятницу на

Страстной неделе, а закончилось в воскресенье. Поэт, можно сказать, повторил «маленькое чудо распятия философа» , он умер и воскрес. Но воскрес уже познавшим этот мир. А пока… Первые строчки «Комедии» описывают тот тупик, в котором оказался Данте, «земную жизнь пройдя до половины». Еще в «Пире» поэт говорил о том, что он считает естественной серединой жизни 35-летний возраст. Исходя из этого, можно сделать вывод, что странствие поэта приурочено

к 1300 году. «Весна 1300 года… видимо расценивалась Данте как особая точка в мировой истории. В соответствии с расчетами Р. Бенини Данте делил историю на две части. Первая – это 6500 лет от сотворения Адама до 1300 года, вторая – от 1300 года до Страшного суда, также 6500 лет. В сумме – 13000 лет. 1300 год представляет собой центральное событие истории, а центральное событие

года, Пасха, как бы концентрирует в себе все 13000 лет мировой истории» . Таким образом, не только Данте в середине своей жизни «утратил правый путь», но и весь мир. И вот поэт оказывается в сумрачном лесу, который олицетворяет не только заблудившуюся душу поэта, но и весь хаос политической жизни Италии того времени, весь мир, запутавшийся в грехах. С первыми лучами солнца Данте пытается подняться на холм, то есть вернуться к добродетельной жизни,

но ему преграждают путь три смертных греха: сладострастие, гордость и алчность в образе трех зверей: рыси, льва и волчицы. «Эти аллегорические фигуры придают образу самого поэта символическое значение. Если впоследствии Данте признался в сладострастности своей натуры, то, во всяком случае, алчностью он не грешил. Поэтому три смертных греха опасны не для него лично, а для всего человечества. Так Данте Алигьери – флорентийский изгнанник – становится символом

Человека» . Вергилий «Так ты Вергилий, ты родник бездонный, Откуда песни миру потекли?» Ад В середине первой песни происходит встреча Данте с Вергилием – «встреча христианства и античности, если говорить об аллегорическом смысле, опора души на земной разум, если говорить о моральном. Это также восхождение с помощью науки и поэзии к миру высших истин. Трем смыслам соответствует три наиболее частых обращения

Данте к Вергилию: «отец», «мастер» («учитель»), «вождь». Для Данте уже не существует проблемы, волновавшей раннехристианских мыслителей: как относиться к античному наследию?» . Для него Вергилий – любимый поэт, предшественник, идейный и поэтический. В Средние века Вергилия считали магом, философом, и если Данте превращается в символ Человека, то «Вергилий становится символом

Человеческого разума» . Данте просит Вергилия спасти его от волчицы, которая больше всех смутила героя. Вергилий же предсказывает поэту, что волчицу сможет победить только некий Пес. «Точно не установлено, кого именно подразумевал Данте, но одно ясно, что это символ монархической власти, которая, стремясь к общему благу, избавит человечество от самой страшной язвы, разъедающей его» - алчности.

После этого звучит призыв Вергилия последовать за ним в царство мертвых. Данте смело отправляется в путь за своим любимым учителем. Однако во II песни Данте начинает колебаться: «Достаточно ли мощный я свершитель, Чтобы меня на подвиг звать такой?» Тогда Вергилий рассказывает путешественнику о причинах своего появления. ««Три благословенные жены» с высот Рая обратили на

Данте спасительное внимание. Песнь подробно описывает порядок событий: Мария склоняет к милости Христа (имена их не упоминаются в этой кантике, на которую бросает тень ее страшный предмет), затем обращается к Лючии с просьбой послать Данте помощника, Лючия передает поручение Беатриче, и та спускается в Ад к Вергилию, чтобы доверить ему миссию проводника…

Окрыленный небесным покровительством, Данте следует за Вергилием» . Первое, с чем встретился Данте на пороге Ада надпись, повергшая поэта в ужас. «Я увожу к отверженным селеньям, Я увожу сквозь вековечный стон, Я увожу к погибшим поколеньям. Был правдою мой зодчий вдохновлен: Я высшей силой, полнотой всезнанья

И первою любовью сотворен. Древней меня лишь вечные созданья, И с вечностью пребуду наравне. Входящие, оставьте упованья». И вот Данте и его проводник переступают через порог Ада и сразу попадают в «беззвездную тьму», из которой на них нахлынула волна многоголосого стона: Там вздохи, плач и иступленный крик… Обрывки всех наречий, ропот дикий,

Слова, в которых боль, и гнев, и страх, Плесканье рук, и жалобы, и всклики… «Это души «ничтожных», которые нельзя назвать ни живыми, ни мертвыми. Их гонит вихрь, они не могут попасть в Ад и не могут вернуться на землю: и осуждение и милость отвернулись от них. Уводя поэта, Вергилий бросает полную презрения фразу: «Взгляни – и мимо». Так сурово Данте отнесся к душам людей, ничем не проявивших себя в земной жизни.

В эту же толпу он поместил ангелов, которые не принимали участия в борьбе Люцифера и Бога» . Переправившись через Ахеронт с помощью Харона, герои попадают из преддверия собственно в Ад. Следует заметить, что Вергилий не раскрывает Данте сразу устройство Ада. Поэт узнает все сам по порядку. Первый круг Ада –

Лимб. Там томятся души не грешников, а людей, не знавших крещенья, т.е. младенцев и праведных нехристиан. От Вергилия Данте узнает, что Христос, сошедший в Ад после смерти, вывел из Лимба ветхозаветных праведников. «Странники встречают здесь великих поэтов языческой древности, вместе с Вергилием они образуют пятерку гениев, «славнейшую из школ: Гомер, Гораций, Овидий, Лукан» . Миновав семь ворот, они попадают в избранное общество древних героев

и мудрецов, среди них Цезарь, Платон, Аристотель, Демокрит. «В следующих кругах Данте встречает души, грех которых состоял в нарушении естественной меры. Таковы сладострастники второго круга, чревоугодники третьего, скупцы и расточители четвертого, гневливые и унылые пятого» . Очень важным моментом в странствии Данте является его переход к шестому кругу, когда черти отказываются их пускать, и даже

Вергилий начинает колебаться. Примечательным является здесь эпизод с Медузой: Вергилий закрывает газа Данте, чтобы уберечь его от превращающего в камень взгляда. «Возможно, поэт хочет здесь сказать, что созерцание зла цепенит душу и лишает ее сил. Нельзя безнаказанно всматриваться в ужас и безобразие, разум (чьим символом, как я уже писала, и является Вергилий) должен вовремя остановить гипнотизирующее воздействие» .

В шестом круге мучаются в раскаленных могилах еретики. Главный персонаж этого круга – знаменитый вождь гибеллинов Фарината. Здесь я не буду подробно останавливаться на нем, так как хочу сделать это несколько позже. До этого мы видели, что Вергилий ничего не рассказывал Данте об устройстве Ада. Однако когда они прошли уже две трети своего пути, его проводник решает, что

время объяснить все своему ученику уже настало. В седьмом круге происходит важный разговор между Данте и его проводником. Отвечая на вопрос об адских реках, Вергилий рассказывает историю о Критском старце, который является одним из важнейших символов в поэме. «Старец символизирует собой «ветхое» человечество, как бы рассеченное грехом Адама…Четырехсоставное тело статуи означает смену веков в истории, причем голова («золотой век») осталась

незатронутой раной греха (цельность разума). Статуя опирается на глиняную ступню (церковь), а не на железную (империя)… Старец смотрит на Рим, потому что спасение человечества – в воссоздании римской империи» . В восьмой круг ада путешественников переносит Герион – змей с лицом человека. Как и в начале их пути Вергилий мудрыми советами предостерегает Данте от чувства жалости, сострадания: «Здесь жив к добру тот,

в ком оно мертво». «Вергилий требует от Данте не очерствения, а страсти к добру, которая в Аду должны вывернуться наизнанку и стать ненавистью к злу, не теряя своей внутренней сущности» . Однако в этому круге, когда путешественники спасались от погони, которую устроили за ними черти, «Данте во второй раз переживает сомнение в могуществе Вергилия (земного разума)» . В девятый круг Ада Вергилия и Данте переносит в своей ладони гигант

Антей. Здесь место тех, чей грех - обманутое доверие. «Здесь Данте показывает, что хорошо усвоил уроки Вергилия: он полон ненависти, колотит одного из грешников, обманывает другого» . Последняя песнь «Ада» описывает встречу с Люцифером. Вергилий подводит поэта к царю преисподней, по пояс вросшему в лед. Чтобы выбраться из Ада Вергилий велит Данте обхватить его вокруг шеи и начинает спуск вниз по косматой

шерсти дьявола. Герои, миновав важный рубеж, оказались в южном полушарии. Карабкаясь вдоль ручья Леты, странники выходят на поверхность: они – на острове Чистилища. Итак, герои прошли страшный путь. Но именно он не только открыл перед Данте «неведомый мир, но и изменил его самого. Он прошел через опыт смерти, побывав в недрах земли. Он познал себя и прямо – в трудных ситуациях и косвенно – узнавая свои черты в некоторых грешниках.

Резкая смена событий и эмоций закалила Данте. Вергилий научил его подчиняться голосу разума» . Чистилище Уже первые шаги в Чистилище подготовили Данте к будущему восхождению. «Он знает главные вехи на пути к спасению» : любовь (первое, что они увидели, – это был свет планеты Венера), добродетель (четыре звезды – четыре языческих добродетели: мудрость, справедливость, мужество и умеренность), воля к свободе (страж

Чистилища – Катон), свет истины (Вергилий ориентируется по Солнцу), руководство разума (Вергилий), очищение (герои росой смывают слезы и адскую копоть с лица), смирение (тростник, которым Данте и Вергилий опоясываются). На прибрежной полосе Данте делает первые открытия - Вергилий указывает ему на плывущего на судне ангела, который доставляет души в

Чистилище. Но главное то, что в Чистилище Данте опять встречается с душами и слушает их рассказы о жизни. На некоторых из них мне бы также хотелось остановиться, но чуть позже, когда я буду говорить о двойниках поэта. «Данте изображает Чистилище как огромную гору, возвышающуюся посреди океана в южной, «верхней и более совершенной части земного шара; ее венчает Земной рай, представляющий как бы остров, парящий над всей землей» .

Об устройстве Чистилища Вергилий, так же как и об устройстве Ада, не сразу рассказывает Данте. Сначала поэт узнает все из своих собственных наблюдений. И лишь только тогда, когда герои попали на четвертый круг, Вергилий излагает ему классификацию грехов в Чистилище. Это происходит в XVII песни, которая является серединой поэмы.

В топографии Чистилища это также середина - четвертый круг. Таким образом, Данте получает новые знания, находясь на половине пути очищения. В Чистилище степень греховности соизмеряется с добром, а не со злом, и любовь к добру оказывается идеалом, которому должна соответствовать деятельность души. В XVIII песни Вергилий отвечает на вопрос, что есть любовь как таковая. «Любовь дается душе как ее

природное расположение. Если внешний образ привлекает душу, то он переходит в ее внутренний мир и становится центром притяжения, пленяет душу. Такой природный плен называется любовью… Речь Вергилия о любви, связав воедино темы высшей любви и свободы воли, дает предварительное решение этой проблемы, волновавшей христианских мыслителей всех эпох» . Пятый круг – место важной встречи. Сначала Данте и

Вергилий становятся свидетелями землетрясения. «Встретившаяся им душа объясняет, что гора сотрясается, когда кающийся осознает себя чистым и начинает восхождение вверх. Желание идти дальше есть всегда, но жажда страдания, которая сменяет в Чистилище тягу к наслаждению грехом, сдерживает душу. Оказывается, что говорящий – это поэт Стаций, который как полагал

Данте, тайно принял христианство и потому в отличие от Вергилия обрел путь на небо… Кроме того, это был поэт вергилиевского направления… Данте с психологической тонкостью изображает встречу Стация с его кумиром Вергилием. Ты был, как тот, кто за собой лампаду Несет в ночи и не себе дает, Но вслед идущим помощь и отраду…

Так Стаций определили роль Вергилия, поэтической интуицией провидевшего христианские истины» . Далее поэты идут уже втроем. Стаций дополняет Вергилия: он объясняет Данте те положения теологии, которые не могли быть доступны языческому поэту. И вот перед путниками предстает огненная стена, последняя преграда не пути к вершине. Данте в ужасе колеблется, и вновь его приободряет

Вергилий. Препятствие позади, и странники в последний раз ночуют на склоне горы. Проснувшись герои быстро добираются до вершины горы, и Вергилий обращается к Данте: …И временный огонь, и вечный Ты видел, сын, и ты достиг земли, Где смутен взгляд мой, прежде безупречный… «Вергилий выполнил свою роль проводника. Земной разум уже не может руководить человеком в этой области, соприкасающейся с небесными

мирами. Кроме того, Данте за время шествия по горе Чистилища приобрел то, что утеряло падшее человечество самостоятельность совести, воли и мышления. Вергилий говорит: Отныне уст я больше не открою; Свободен, прям и здрав твой дух; во всем Судья ты сам; я над самим тобою Тебя венчаю митрой и венцом… Митра – головной убор первосвященника, венец – царя.

Данте становится сам себе жрецом и царем» . Приведенные выше слова были сказаны в XXVII песни. И Вергилий действительно до самого своего исчезновения в XXX песни не произнесет больше ни слова. Но мой Вергилий в этот миг нежданный Исчез, Вергилий, мой отец и вождь, Вергилий, мне для избавленья данный… Мательда «Явилась женщина, и шла одна, И пела, отбирая цвет от цвета,

Которых там пестрела пелена» Вергилий молчит, но все еще идет рядом с Данте. Путники вступают в тенистый лес Земного Рая. Данте останавливается перед кристально чистым и в то же время абсолютно темным ручьем (Лета). «На противоположном берегу появляется поющая девушка, собирающая цветы. Данте кажется, что ее красота «согрета лучом любви, коль внешний вид не ложь».

По просьбе Данте она подходит ближе. Это первое райское видение после бесконечных картин страданий. Девушка, смеясь, плетет и бросает влюбленный взор на Данте. Она рассказывает ему о природе Земного Рая, того самого места, где когда-то жил созданный для счастья первочеловек, о его растениях, атмосфере, о двух источниках: Лете, дарующей забвение зла, и Эвное, восстанавливающей память о добрых делах.

Она говорит, что певцы «золотого века» видели в поэтических снах именно это место… Чуть позже мы узнаем от Беатриче ее имя – Мательда… Подведем итоги. Встреча Данте на весеннем лугу Земного Рая с грациозной девушкой, плетущей венок, означает новый этап пути. Он попал в утраченное человечеством царство чистой радости и прекрасного – легкого и веселого – труда.

Это мир неиспорченной природы, о которой ему читает лекцию Мательда. Соответственно этот уровень разума, переходный от земного разума (Вергилий) к небесному (Беатриче). Условно его можно назвать теоретическим естествознанием. На языке теологии это ветхозаветная София, радость божественного творчества, деятельное устроение вещества. Это воплощенная справедливость, ждущая людей в покинутом

Рае Земли. Это идеальность земной любви…Мательда – свет знания естественного. Так же как Прозерпина и Евридика, она утрачена для мира, но должна вернуться. Наконец, она, как Иоанн Креститель, должна «приготовить путь Господу» в смысле будущего царства Божия на Земле. Недаром в поэме она предшествует более высокому типу знания –

Беатриче» . Мательда ведет героя к ручью. Не пройдя и ста шагов, они останавливаются, и новая покровительница Данте говорит ему: «Мой брат, смотри и слушай!» Беатриче «Взгляни смелей! Да, да, я – Беатриче» С Востока к Данте и его спутнице движется величественная процессия. «Впереди семь золотых светильников – дары святого духа. За светильниками тянутся семь полос цвета радуги. Следом идут увенчанные лилиями двадцать четыре старца, символизирующие книги

Ветхого завета. Затем шествуют четыре шестикрылых зверя, крылья которых «полны очей» - это четыре Евангелия. Они с четырех сторон окружают двуколую повозку – триумфальную колесницу, в которую запряжен грифон, т.е. лев с крыльями и головой орла. Грифон символизирует Христа, его богочеловеческую природу. Поднятые крылья грифона бесконечно высоко уходят в небо, так что между ними оказываются три средние полосы из семи, оставляемых светильниками.

Это указывает на троякую природу Бога и на пересечение в Христе земного с небесным. У правого колеса повозки, символизирующей церковь, танцуют три женщины – богословские добродетели, у левого четыре женщины – природные добродетели… Затем идут два старца: тот, что в одежках врача книга деяний апостолов (она написана Лукой, который, по преданию, был врачом); тот, что с мечом послания апостола

Павла (он был воином). Далее идут «смиренных четверо»: это послания апостолов Иакова, Петра, Иоанна, Иуды. Затем одинокий старец, который «ступал во сне с провидящим челом». Это Апокалипсис, в котором будущее открыто в видении, словно во сне. Удар грома останавливает шествие перед Данте» . В венке олив, под белым покрывалом, Предстала женщина, облачена В зеленый плащ и в платье огне-алом.

Данте испытал «обаянье былой любви», так как он уже понял, кто сейчас откроется его взору. Трепеща от волнения, поэт поворачивается к Вергилию. Но тот уже исчез, так как выполнил свою миссию. Потеряв своего учителя, Данте обливается слезами. Но тут он слышит голос: «Взгляни смелей! Да, да, я – Беатриче…». Беатриче обращается к герою с речью, в которой сурово корит его за измену юношескому

идеалу. Сокрушенный ее гневом, Данте теряет сознание. Его подхватывает Мательда и на миг погружает в воду с головой, окрестив в водах Леты. «Теперь Данте, смыв тяжкие воспоминания, может взглянуть в глаза Беатриче. Беатриче смотрит на грифона, Данте – в глаза Беатриче. Он потрясен не только ее красотой, но и тем, что грифон в глазах

Беатриче предстает то в одной своей природе, то в другой; первое, что увидел Данте в глазах своей возлюбленной это богочеловечество Христа, главная тайна теологии» . После этого процессия поворачивает обратно на восток и направляется к древу познания добра и зла, которое засохло после грехопадения. «Теперь оно символ империи, поскольку она стоит на страже различения добра и зла, осуществляя естественное право.

Процессия восхваляет грифона за то, что он не клевал дерева, т.е. не покушался на империю, не подчинял ее себе. Грифон привязывает колесницу веткой дерева к стволу. Дышло и ветка образуют крест. Дерево расцветает, поскольку связь церкви и государства вливает новые силы в империю. Процессия растворяется в небесах, а Беатриче продолжает вести мистический спектакль: «Ты здесь на краткий срок в сени лесной,

Дабы затем навек, средь граждан Рима, Где римлянин – Христос, пребыть со мной. Для пользы мира, где добро гонимо, Смотри на колесницу и потом Все опиши, что взору было зримо»» На колесницу нападает орел (империя разрушает право и нападает на церковь). В колесницу пытается проникнуть голодная лиса (ересь).

Первое нападение было отражено, но орел снова спускается и осыпает колесницу перьями (противозаконные дары кесарей). Выползший из земной трещины дракон пробивает своим хвостом дно колесницы; затем согнув хвост крюком, он вырывает дно повозки, и она вся обрастает перьями (дьявол испортил основу церковной жизни – смирение и бедность, и церковь разбогатела). После этого у повозки появляются семь глав. «Вместо церкви перед нами дракон

Апокалипсиса» . На драконе сидит блудница, рядом стоит охраняющий ее гигант. Они целуются, но бросает свой взгляд на Данте, гигант бьет ее. По мнению Доброхотова, таким образом Данте изобразил взаимоотношения церкви и империи во временя Филиппа IV и Бонифация VIII, закончившиеся «авиньонским пленением». Итог событиям подводит Беатриче, которая предсказывает близящийся срок расплаты. «Должен прийти преемник

императоров прежних лет, некий посланный Богом «Пятьсот Пятнадцать», который истребит «воровку и гиганта»» . Итак, встреча Данте с Беатриче после десятилетней разлуки состоялась – то третье свидание, ради которого, возможно, первоначально и была задумана поэма. «Но теперь в этой цепочке пересеклись многие другие цепочки событий. Беатриче все в том же красном платье, это именно она, а не отвлеченная аллегория, но

в то же время она представляет небесную мудрость, она посланница Рая, она режиссер и действующее лицо в «миракле», поставленном для Данте. Более того, среди «трех благословенных жен», отражающих по правилам символического искусства Данте свойства Троицы (Мария – могущество, Беатриче – знание, Лючия – любовь), она занимает место Христа…» . Но в то же время в одном образе поэмы прекрасно уживаются

и земная, и небесная Беатриче. «Архетипом для такого символизма является Христос, которого никакой теолог не мог назвать идеей или принципом, ибо догматически определено было, что он человек и бог» . Рай «Рай» завершает странствие поэта. Вместе с Беатриче Данте возносится на небо и поднимается все выше и выше, из одной небесной сферы в другую. Это сферы луны, Меркурия, Венеры, Солнца, Марса,

Юпитера, Сатурна, неподвижных звезд и кристального неба Перводвигателя, сообщающего вращательное движение всем остальным сферам. Над Перводвигателем - неподвижный Эмпирей, обитель Бога, ангелов и святых. Каждая небесная сфера вращается вместе с прикрепленной к ней планетой, и в каждой сфере пребывают души праведников. Чем добродетельнее был человек при жизни, тем выше он возносится после

смерти. На Луне находятся праведники, нарушившие свой обет, на Меркурии – честолюбивые деятели, на Марсе – воители за веру, на Венере – души любвеобильных, на Солнце – мудрецов, на Юпитере – справедливых, на Сатурне – созерцателей, в звездном небе – души торжествующих. В первых двух сферах души еще сохранили человеческие очертания, дальше

Данте видит только лучезарные огни, которые становятся все ярче и ярче, чем ближе они к Эмпирею. Стоит заметить, что главная физическая субстанция мира, в который, в конце концов, попал странник в конце своего длинного путешествия свет. «Созерцание света сообщает энергию движения Данте и Беатриче, из света сформированы души Рая, свет движет круги звезд и планет. Но свет – это еще и метафора знания, полученного через созерцание предмета.

Развитие познания происходит в «Рае» не только потому, что на каждом новом уровне Беатриче сообщает Данте то, что он уже способен воспринимать, но и благодаря слиянию странника с тем светилом, которого он достигает. Таким образом, каждая ступень восхождения соответствует ступени видения истины» . Во время пути Беатриче, заметив, что Данте волнуют неразрешенные вопросы, начинает пространные объяснения. После очередного вопроса Данте взгляд Беатриче загорелся такою любовью, что поэт потерял

сознание. «Этот феномен получает из ее уст разъяснение: на самом деле у Данте резко возросла сила зрения, и он увидел уровень любви, дотоле недоступный его взору… В дальнейшем время от времени будет происходить преображение Беатриче, и взору Данте придется приспосабливаться к новым уровням небесной красоты» . На восьмом небе дух поэта окончательно освобождается от своей оболочки, и он вновь получает возможность

видеть улыбку Беатриче. Здесь же в образе звезд к нему являются Мария и архангел Гавриил. И вот ему предстоит испытание. Ему устраивают настоящий богословский экзамен три апостола. Петр вопрошает его о сущности веры, Яков – о надежде, Иоанн – о любви. К счастью Беатриче, ее ученик с честью выдерживает проверку знаний и может теперь

двинуться ввысь. Беатриче разъясняет поэту устройство высших райских сил, рассказывает о том, для чего были созданы богом изначальные миры. «Последнее событие великого странствия Данте – созерцание Розы блаженных, которая явлена ему «такой, как в день суда предстанет взгляду…». Беатриче в последний раз возносит Данте на новый уровень. После световой вспышки зрение его получает новые силы и начинает различать открывшуюся картину…» .

Но зрение его еще до конца не окрепло, он еще не готов к ясному и четкому усмотрению. И вот через несколько мгновений окрепшее зрение позволяет ему созерцать величественную картину – Розу Эмпирея. Бернар Клервоский «Мне встретилось не то, что я искал; И некий старец в ризе белоснежной На месте Беатриче мне предстал» Данте обернулся, чтобы расспросить Беатриче об устройстве

Розы, но ее там не было. Рядом с поэтом стоял старец в белоснежной ризе. Это Бернар Клервоский, который стал последним проводником Данте. «Беатриче вернулась на свое место, передав Данте под руководство Бернара: схоластика уступает место мистике, которая должна открыть подготовленному ученику высшие тайны Рая. Бернар указывает на часть каймы амфитеатра, выделяющуюся сиянием.

Здесь сидит Мария. Идущая от нее вниз цепочка сидений занята прославленными женщинами Ветхого Завета: за Марией Ева, затем Рахиль… По правую руку от Рахили сидит Беатриче, они символизируют созерцательную мудрость Ветхого и Нового завета. Эта цепочка женщин разделяет Розу на две части: по левую руку от Марии – веровавшие в

Христа грядущего, по правую – веровавшие в Христа пришедшего. Напротив Марии сидит Иоанн Креститель. Вниз от него идет ряд «божьих слуг»: Франциск, Бенедикт, Августин… Этот ряд делит Розу вдоль, так же как и противоположный ряд ветхозаветных жен. Горизонтальный средний ряд, разделяющий амфитеатр пополам служит еще одной границей. Ниже этого ряда – души младенцев. Показывая Данте «патрициев империи небесной»,

Бернар называет сидящего слева от Марии Адама и сидящего справа Петра. Это «как бы два корня розы неземной», т.е. основатели церкви как мистической общины верующих. Справа от Петра – апостол Иоанн, слева от Адама – Моисей Справа от Иоанна Крестителя – мать Богородицы Анна. Слева – Лючия. Больше ничего о праведниках Розы мы не узнаем, но из сказанного

Бернаром вырисовывается строгий иерархический порядок, который при равной степени блаженства обеспечивает разные уровни счастья и запечатлевает все моменты священной истории, освобождая их от эмпирических случайностей… Последняя песнь «Рая» повествует о видении Троицы. Данте собирает и связывает в этой песни в один гимн многие мотивы третьей кантики. Бернар Клервоский обращается с молитвой к Богоматери, он просит даровать

Данте способность увидеть Бога и помочь ему в дальнейшем земном пути. Просьба встречена благосклонно, и Данте вслед за Марией погружает взор в глубины вышнего света: Я видел – в этой глуби сокровенной Любовь как в книгу некую сплела То, что разлистано по всей вселенной: Суть и случайность, связь их и дела. Зрение Данте крепнет, и он видит Троицу» . На этом странствие поэта заканчивается.

Его проводники выполнили свою функцию – поэт прозрел, он смог увидеть и узнать то, что недоступно простому смертному. А самое главное, он все это описал и донес до своих читателей. Двойники Данте Во время своего путешествия по загробному миру Данте встречается и беседует с множеством душ умерших людей. Исследователи отмечают, что некоторые персонажи в «Комедии» являются своего рода двойниками поэта,

«которые реализуют возможности его духовного развития и как бы позволяют Данте взглянуть в зеркало самопознания» . Много работая с критической литературой я заметила, что, если с проводниками Данте все довольно просто и ясно, то одной точки зрения на то, кто же является его двойниками в поэме, нет. Из всех предложенных точек зрения мне бы хотелось остановиться на двух – А.Л. Доброхотова (монография «Данте Алигьери») и К.

В. Сергеева («Театр судьбы Данте Алигьери: введение в практическую анатомию гениальности»). Так как они в большей степени отражают мои собственные взгляды. Доброхотов выделяет двух двойников Данте – античного героя Улисса и поэта Стация. С Улиссом герой встречается в восьмом круге Ада, где в пламени заключены лукавые советчики. Доброхотов говорит, что

Улисс «похож на Данте тем, что стремится вырваться из рамок обыденности, открыть новые миры. Тот малый срок, пока еще не спят Земные чувства, их остаток скудный Отдайте постиженью новизны… Вы созданы не для животной доли, Но к доблести и к знанью рождены… Так обращается Улисс к своим спутникам, которых он увлек в плаванье за Геркулесовы Столбы. (Корабль Улисса попал в южное полушарие и погиб недалеко от горы

Чистилища). Роднит героев и то, чтоб оба они на пути домой побывали в загробном мире». Хотя одновременно с этим исследователь называет Улисса антиподом Данте, объясняя это тем, что «он движется по земной поверхности по горизонтали, открывающей только чувственную новизну, а Данте, уведенный с ложного пути Вергилием, движется по вертикали, которая одновременно и мировая ось, и лестница духовного восхождения. Улисс влеком собственной авантюрной страстью, а

Данте руководим авторитетом – Вергилием. Улиссом движет любопытство, а Данте – жажда истины. Улисс – герой наступающей эпохи Возрождения, и характерно, что этот образ и привлекает и отталкивает Данте» . Стаций – это поэт, как говорит Доброхотов, «перешедший от языческой духовности к христианской». Он также как и Данте считает Вергилия своим учителем, а его «Энеиду» он называет «и матерью, и мамкою».

Стаций в отличие от Вергилия попал в Чистилище, а не в Ад, видимо, потому что Данте руководствовался очень распространенной идеей, что этот поэт втайне все же принял христианство. Выше я уже рассказывала о встрече Стация с нашим героем. Стаций дополняет Вергилия, рассказывая Данте о том, что не может ему поведать языческий поэт.

Стоит заметить, что, если Вергилий не может отправиться с Данте никуда выше Чистилища, то Стаций идет с поэтом в Рай. Таким образом, Данте все же удалось взять и в Рай милую его сердцу античную поэзию. А вот, что пишет по этому поводу К.В. Сергеев: «Создав сто песен сакральной поэмы, флорентиец не сказал ничего лишнего.

Если он поместил некоторые образы в особую сюжетную среду, следовательно, ему это было необходимо. Этими «необходимыми» и наиболее известными и цитируемыми эпизодами являются четыре диалога: диалог с Франческой, Фаринатой, Улиссом и Уголино. Ничто, казалось бы, не связывает этих персонажей с Данте лично, в отличие от многих других обитателей загробных царств. Однако у меня есть основания утверждать, что Данте не придал бы этим эпизодам такого значения, не будь

на то личной, скрытой причины, скрытой от нас. Цель флорентийца – сказать о себе; все остальные обитатели загробья, кроме Вергилия и Беатриче, всего лишь статисты. Но героев этих четырех эпизодов статистами никак не назовешь. Следовательно, Данте в них видел себя, но – в кривом зеркале! Лишь в этом случае он мог придать им такое значение, сместив центр тяжести нашего вспоминания с райских

звезд в инфернальные области… Героев четырех наиболее известных эпизодов Ада я назвал бы «куклами» или «отражениями»: они деятельны лишь в той степени, в которой их судьба отражает гипотетическую участь Данте, они оживают не-бытием Дантовых грехов» . А теперь давайте по очереди остановимся на каждом из этих персонажей. Первый эпизод – диалог с Франческой да Римини в первом круге

Ада. Вергилий и Данте встречают две тени – Франческу и ее возлюбленного Паоло. Франческа рассказывает путешественнику о себе, не называя, однако, своего имени, тем самым словно бы загадывая загадку, разрешимую лишь силой высшего провидения. «Данте ее с легкостью разрешает, опираясь лишь на самое общее описание. Но его внимание поглощено другим – он замирает, поглощенный магическим заклинанием, произнесенным Франческой. В трех терцинах этого «заклинания»

Данте находит разгадку туманной фразы Вергилия о любви, постигает трагическую предопределенность судеб Франчески и Паоло и осознает величайшую опасность, которую он счастливо избег в своей жизни… Слушая рассказ Франчески, Данте видел то, о чем некогда мечтал, и что не сбылось. Но именно тогда его окончательно поразил страх: Данте воочию убедился, как близко он был к падению в Ад. Не будет особым допущением предположить, что, произведи

Дантовы сонеты соответствующее впечатление на Беатриче при жизни, они оба оказались бы в первом круге Ада, в полном соответствии с высшей справедливостью – Беатриче была замужем, а флорентийские нравы были круты… Дослушав рассказ, Данте «от жалости лишился чувств так, словно умер, и упал, как падает мертвое тело». К кому странник испытал жалость – к несчастным любовникам и или к себе самому

Встретив на изломе адского пространства свое первое отражение, Данте потерял сознание, угадавшей в возникшей среди темно-пурпурного воздуха тени образ своей возможной судьбы, своего двойника, казнимого за грех, от которого сам Данте был спасен небесной волей» . Следующая значимая встреча – с вождем гибеллинов Фаринатой. Они ведут долгий разговор. «Что же значил для

Данте этот странный разговор с Фаринатой, вождем враждебной партии, чья опытность в овладении «искусством возвращаться» в родной город вскоре понадобится путешественнику в земной жизни? Данте, еще до конца не осознавая этого, увидел в Фаринате образ своей грядущей судьбы. Они оба оказались «в тягость» для своего Отечества, однако вождь гибеллинов, в отличие от Данте, все-таки смог вернуться на родину и одолеть вражескую партию, чего белым гвельфам так и не суждено

было осуществить. Будучи отлученным от церкви и казнимым в Аду как еретик, гибеллин Фарината, тем не менее казался Данте героем, спасшим его родной город от разрушения и тем самым создавшим итальянскую историю такой, какая она есть. К моменту написания «Комедии» Данте отошел от партийной борьбы и видел в гордеце уже не врага или союзника, но человека, потерявшего душу ради политики, однако спасшего родной город.

Представляя себе этот диалог, флорентиец различал в чертах своего собеседника символ своей судьбы, от которой он отказался ради создания текста, вместившего все возможные судьбы своего творца» . Об Улиссе я уже писала, так что, думаю, нет смысла повторяться. К.В. Сергеев, так же как и Доброхотов указывает на раздвоенность характера этого героя – с одной стороны, его путешествие, стремление к знанию, к обновлению.

Да, можно сказать, что это Данте. Но в то же время, для Улисса путешествие – это страсть, а для Данте – необходимость. «Раздвоив тень Улисса адским пламенем, флорентиец сжег в этом огне последние сомнения, терзавшие его в пути, и уверился в своем спасении. Его путь – дорога истины, а не полет фантазии, разбивший челн его двойника о недоступную скалу Чистилища. Один из наиболее страшных и натуралистических эпизодов «Комедии» - рассказ

Уголино. «Звериный образ преследует Уголино на протяжении всего эпизода: вначале он предстает перед путешественниками, со звериной жестокостью терзающим «жалкий череп» архиепископа, затем он появляется в образе волка, потом ему предлагается на съедение человеческая плоть, в конце он пожирает тела, а, закончив повествование, вновь с ожесточением и искаженным взглядом впивается в окровавленную кость. Сердцевиной всего рассказа и самой страшной его частью является смутное признание графа, из которого

вроде бы следует, что он съел тела своих мертвых детей» . Как же можно объяснить интерес Данте к столь страшному персонажу? «Дослушав повествование, Данте проклинает Пизу, «допустившую невинных к такому кресту». О чем мог думать флорентиец, говоря о tal croce, могло ему это напомнить нечто из опыта его жизни? С известной осторожностью я могу представить себе причину, по которой

Данте столь эмоционально говорит о безвинных детях: он сам, будучи изгнан из Флоренции, обрек подобной участи и своих детей. Конечно, трудно сравнивать голодную смерть с тяготами изгнания, но в обоих случаях было несправедливо карать тех, кто провинился лишь своим рождением в злосчастной семье» . Итак, эти четыре эпизода действительно вскрывают логику жизни Данте, будучи взаимно обусловленными: не будь выбора божественной любви, у флорентийца не было бы высшего

заступника и проводника, он уподобился бы самонадеянному Улиссу и погиб его смертью; не откажись он от политики, он мог бы умереть как Уголино. «Выбрав правильный путь, Данте, с одной стороны, сохранил себе жизнь для написания сакральной поэмы, с другой же стороны – заручился поддержкой высшей силы для реализации своего циклопического замысла. «Комедия» возникла на перекрестке этих двух путей – пути выживания и пути божественной помощи» .

Библиография I. Художественные тексты 1. Данте Алигьери. Божественная Комедия: Пер. с итал. и примеч. М. Лозинского. – М.: Моск. рабочий, 1986. – 575 с. II. Научно-критическая литература 1. Голенищев-Кутузов И.Н. Творчество Данте и мировая литература М 1986 2. Елина Н.Г. Данте. – М.: Художественная литература,

1965 3. Доброхотов А.Л. Данте Алигьери. – М.: Мысль, 1990. – 207 с. 4. Баткин Л.М. Данте и его время. М 1965 5. Ауэрбах Э. Данте – поэт земного мира/ Пер. с нем. – М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004. – 208 с. 6. История Всемирной литературы: В 9 томах.

М.: Наука, 1983. Т. 3 7. Сергеев К.В. «Театр судьбы Данте Алигьери: введение в практическую анатомию гениальности». – М.: Летний сад, 2004. – 243 с. 8. Мандельштам О.Э. Слово и культура: Статьи// Разговор о Данте. – М.: Советский писатель, 1987. – 320 с. 9. Алексеев М.П

Жирмунский В.М Мокульский С.С Смирнов А.А. История западно-европейской литературы. Средние века и Возрождение. – М 1999