Where is the Life we have lost in living?
Where is the wisdom we have lost in knowledge?
Where is the knowledge we have lost in information?
T.S. Eliot. Chorus from «The Rock», I.
Чай,оцененный в процессе познания как ням-ням, может не оказаться таковым, когдаего попробуют.
Ч.У.Моррис. Значение и означивание.
Учасьв Тартуском университете и затем читая лекции по семиотике в этом же университете,я часто сталкивался с одним и тем же вопросом. От самых разных людей я то идело слышал: «Скажи, что такое семиотика?» С течением времени, дляменя стало очевидно, что это нормальная реакция на само слово«семиотика». Никто в точности не знает, что такое семиотика и чем оназанимается. Примечательно, что никто обычно не спрашивает: «Чем занимаетсяматематика?» или «Что изучает биология?» Предмет и задачи этихдисциплин кажутся очевидными по интуиции. (Хотя, может быть, это так толькоиз-за того, что их проходят в школе?)
Всякийраз, пытаясь ответить на этот вопрос и объяснить, чем именно я занимаюсь, яобнаруживал, что сделать это не так-то легко. (Как правило, я просто увиливалот прямого ответа, говоря что-нибудь вроде того, что семиотика — это нечтосреднее между филологией и философией.) Постепенно я стал понимать, что, вдействительности, я сам не понимаю, что такое семиотика. Я стал размышлять надэтим поразительным фактом. Ниже следуют плоды моих медитаций.
Три определения
1
Самымраспространенным, классическим определением семиотики является определение пообъекту: «Семиотика — это наука о знаках и/или знаковых системах».Однако, если мы взглянем на это определение более пристально, возникает вопрос:КТО устанавливает различие между знаками и не-знаками (условимся считатьзаранее, что 1) знаки ЕСТЬ и 2) мызнаем, ЧТО такое знаки).
УжеБлаженный Августин осознавал трудность разграничения вещей и знаков. С однойстороны, мы можем познавать вещи и говорить о вещах только с помощью знаков,заменяя вещи их обозначениями. С другой стороны, то, что обычно используетсякак знак, в некоторых ситуациях может восприниматься (и использоваться) какпростая вещь. Например, можно почитать Библию как сакральный и символическийобъект, как сложный знак, нуждающийся в истолковании, а можно использоватьБиблию для того, чтобы убить кого-нибудь, ударив ею по голове. Точно так же,иногда люди наделяют особыми значениями вещи, для других совершенно незначимые. Приверженцы экзотических религий и параноики могут служить здесьпримером.
Корочеговоря, существует множество условий, которые определяют, где и когда мырассматриваем или не рассматриваем некоторую вещь как знак. Это говорит о том,что знаковость по сути своей относительна, что она ПРОИЗВОДНА от каких-то другихфакторов (психологических, социальных, культурных и т.д.). Семиотику, однако,интересует феномен знаковости как таковой. Поэтому она обходит эту проблему итрактует знаковость безотносительно к порождающим ее условиям. Проблема ВЕЩЕЙи, соответственно, проблема соотношения знак/вещь, по сути, не являетсясемиотической проблемой (хотя она и провозглашается иногда основной проблемойсемиотики).
Посколькусемиотика не имеет дела с незнаковой реальностью, она неспособна разрешитьвопрос о существовании или несуществовании чего-либо помимо знаков. Или, говорясемиотически, не-знак мыслится тоже как знак, хотя и с чисто отрицательнымсодержанием.
Такимобразом, семиотика — это средство рассмотрения чего угодно в качестве знаков изнаковых систем. Ее объектом является ВСЕ, что означает, что у нее ВООБЩЕ НЕТОБЪЕКТА (или, по крайней мере, нет своего специфического объекта).
2
Определениевторого типа — определение по методу: «Семиотика — это приложениелингвистических методов к объектам иным, чем естественный язык». Что этозначит? Это значит, что семиотика — это некоторый способ рассмотрения чегоугодно как сконструированного и функционирующего подобно языку. В этом«подобно» — суть метода. Все может быть описано как язык (или какимеющее свой язык): система родства, карточные игры, жесты и мимика, кулинария,религиозные ритуалы и поведение насекомых. Семиотика, следовательно, — этоперенос метафоры языка на любые неязыковые (с точки зрения обычного,«несемиотического» сознания) феномены. Одним из принципов, на которыхосновывается семиотика, является РАСШИРЕНИЕ ЗНАЧЕНИЯ ЛИНГВИСТИЧЕСКИХ ТЕРМИНОВ.Таким образом, метод семиотики — это рассмотрение чего угодно как метафорыязыка или, говоря иначе, МЕТАФОРИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ ЧЕГО УГОДНО В КАЧЕСТВЕ ЯЗЫКА.
3
Существуетмножество теорий, подчеркивающих важность языка как важнейшего измерениячеловеческого мира. Например, герменевтика в лице Х.Г. Гадамера считает язык(хотя и понимаемый не в таком широком и расплывчатом смысле, как в семиотике)«универсальной средой человеческого существования». Признаниецентральной роли, которую играет символический аппарат в человеческойдеятельности, составляет рабочую основу многих направлений в психологии,социологии, антропологии и т.д. Никто однако, не называет эти науки семиотикой,да и сама семиотика активно противопоставляет себя всем этим дисциплинам.Почему?
Яполагаю, что дело здесь не только в том, что семиотика конституирует себя вкачестве некоей метанауки (металогики по Пирсу и металингвистики по Ельмслеву).Метаисследования составляют лишь небольшой процент семиотической продукции, асама семиотика распадается на множество частных под-дисциплин (См. об этомстатью «Semiotics»в «Encyclopedic Dictionary ofSemiotics» под редакцией Т. Себеока). Поэтому, как уже отмечалось, длябольшинства людей остается полной загадкой, чем именно занимается семиотика икаковы ее цели. Даже для университетских студентов семиотика, как онаобъясняется в книгах, кажется чем-то темным, заумным, переполненнымспециальными терминами, схемами и формулами.
Конечно,вполне законно на вопрос «Что такое семиотика?» ответить «Наука,занимающаяся знаками и знаковыми системами». Такой ответ, однако, кажетсяне удовлетворительным даже тем, кто отвечает.
Поэтомуя хочу предложить еще одно определение семиотики — определение по субъекту.Семиотика как наука институциализируется самими семиотиками. Знакомсемиотической ориентации научной работы (которая может быть посвящена чемуугодно) является использование принятой семиотической терминологии (знак, код,сигнификация, семиозис и т.п.) вкупе со ссылками на другие семиотические труды.Таким образом, определение по субъекту может звучать так: «СЕМИОТИКА — ЭТОТО, ЧТО ЛЮДИ, НАЗЫВАЮЩИЕ СЕБЯ СЕМИОТИКАМИ, НАЗЫВАЮТ СЕМИОТИКОЙ».
Основные подходы
Кромепонимания семиотики в духе третьего определения, возможно иное, расширительноетолкование. Под семиотикой можно понимать такой подход к тексту (а текстомявляется любая вещь, рассмотренная семиотически), который концентрируется наего знаковой природе и пытается объяснить или истолковать его, как феноменязыка. Согласно этому (расширительному) пониманию, семиотика реализуется вомножестве различных подходов к тексту. По методологическим соображениямпредставляется уместным сгруппировать в три широкие категории, согласно тому,как они определяют текст и его связь со значением и/или смыслом.
1
Первыйподход можно обозначить как ИММАНЕНТИЗМ. Текст рассматривается здесь каксамодовлеющее и «сложным образом организованное целое» (Ю.М. Лотман),как некая квазипространственная конфигурация, образуемая формальными элементамиразного порядка. Текст мыслится как иерархия уровней. Формальное (т.е.структура) и есть то, что порождает значение. Иерархия элементов и отношениямежду ними мыслятся как реально существующие до всякой аналитической процедурыи независимо от нее. Реципиент или аналитик лишь обнаруживают, выявляют то, чтосодержится в тексте. С наибольшей отчетливостью такой подход представлен вклассическом структурализме.
(Имманентномогут рассматриваться не только отдельные тексты, но и процесс их порождения ифункционирования. Ср., например, идею русских формалистов об имманентностилитературного ряда или концепцию У. Эко о модельном (образцовом), илиимманентном, читателе.)
Имманентное(структуральное) объяснение текста основывается на следующих презумпциях:
структуры, лежащие в основе текста, бессознательны и объективны;
они существуют независимо от наблюдателя;
их конституируют различия и оппозиции;
они универсальны и выступают как базовые схемы, или матрицы, определяющиевозможность дискурсивности и функционирования каких бы то ни было образованийсознания;
они организованы как язык;
и, как таковые, могут исследоваться методами семиотики как мета-лингвистики.
Будучиориентированным на «точные науки», структурализм тяготеет к отрицаниюсознания и субъекта. Как заметил еще в 60-х годах Поль Рикер: «Цельюструктурализма является дистанцировать, объективировать, отграничиться отличного отождествления исследователя со структурой института, мифа, ритуала ит.д.» Значение, обнаруживаемое процедурой структурного анализа, сводится кчистой упорядоченности; смысл, как личная мысль или осмысленное переживаниеподменяется мыслью, отчужденной от себя в объективности кодов. Как говоритРикер: «Структуралистская мысль оказывается мыслью, которая немыслит».
2
Второйподход может быть назван «ИНТЕРТЕКСТУАЛИЗМОМ». Внимание смещается котношению между текстами. Само понятие текста универсализируется: более илименее категорически утверждается, что весь мир есть текст.
Элементы,составляющие отдельный текст мыслятся как заимствованные из других текстов илиотсылающие к ним. Не имманентная структура, но Отсылка и Цитата становятсяглавным предметом интереса и генератором текстовых значений. Анализнаправляется не на отношение между элементами внутри текста, а на отношениемежду элементами и их констелляций внутри «семиотическогоуниверсума», который содержит в себе все реальные и потенциальные тексты.
Подобныйпан-семиотизм, сопровождаемый ре-онтологизацией языка, терпит, однако,неизбежное фиаско, сталкиваясь с проблемой не-знаковой реальности. Как сказал водном из своих классических трудов Х.Г. Гадамер: «Семантика /т.е.семиотика — Е.Г./ и герменевтика оставили всякие попытки выйти за пределы языкакак первичной формы данности любого духовного опыта».
Логическимследствием этого факта является понятие нереферентного знака, т.е. знака,который отсылает только к другим знакам. (Ср. также бодрийяровские«симулякры», которые суть знаки, полностью замещающие собою реальность.)
Крометого, интертекстуальный анализ размывает границы отдельного текста, растворяяего в безграничной «интертекстуальности». Эта тотальная открытостьтекста оборачивается его семантической пустотой. Она может произвольным образомзаполняться читателем, использующим различные интерпретирующие коды, т.е.тексты, через которые он читает текст. Если критерии верификации оказываютсяразмытыми, как это имеет место в деконструктивизме, наступает кризис истины. Сутратой ориентации, сопровождающей этот кризис, мир-текст начинает казатьсяутратившим какой бы то ни было (определенный) смысл. В отличие отструктуралистов, носители подобного психотипа описывают свою текстуальнуюпрактику не в терминах «науки», а в терминах игры и бегства от властиязыка.
Весь«интертекстуализм» основывается на представлении о культуре какрезервуаре значений, понимаемых в смысле информации, т.е. натурно данногознания. Поэтому процедура отыскания формальных лингвистических сходств (цитат,парафраз и т.п.) позволяет заключать о сходстве или тождестве смысласопоставляемых текстовых сегментов. Культура сводится здесь к«уже-готовому знанию», части которого кочуют из одного текста вдругой, что и образует «жизнь» культуры.
Науровне идеологии «интертекстуализма» (я не говорю здесь о действительнойпрактике исследователя) проблема ПОНИМАНИЯ текста (т.е. реконструкциисубъективной ситуации его порождения) представляется иррелевантной. Здесьопять, как и в структурализме, личная мысль в тексте считается невозможной:мысль всегда объективирована в знаках (в духе концепции «знаковогоума» Пирса), а все знаки — «ничьи». Право на собственную мысльоказывается исключительной привилегией аналитика (который, тем самым, всегда«выше» или «умнее» тех, чьи тексты он анализирует).
3
Третийподход, который можно назвать «СЕМИОГОНИЧЕСКИМ», касаетсяисследования семиозиса, т.е. проблемы возникновения знаковых структур изнекоторой не- или до-знаковой реальности. Эта реальность обычно ототождествляется с природой (противополагаемой культуре) и обозначается как«жизнь», «инстинкт», «психика»,«желание» и т.п.
Начинаяс Бахтина, культурные акты рассматриваются в терминах постоянноговзаимодействия, борьбы или диалога между культурой и ее иным. Вниманиесдвигается к границам поля культуры, и проблематизация этих границхарактеризует «семиогонические» подходы, самым влиятельным из которыхостается психоанализ.
Главнаяпроблема подходов этого типа — постоянное ускользание незнакового, которое,попадая в сферу анализа, немедленно означивается, утрачивая, тем самым, своюидентичность. Это приводит к тому, что аналитику приходится иметь дело свторичными, превращенными и культурно данными формами, а вовсе не с«природными феноменами».
(Насамом деле, трактовка (бес)сознательного как природного феномена влечет засобой его объектную интерпретацию. Это означает, что, пытаясь наблюдать(бес)сознательное, мы наблюдаем только его объектификации).
Философские основы семиотики
Историческисемиотика была создана представителями узкого круга научных дисциплин, прежде всего,логики, математики и лингвистики. Общим мировоззрением, определявшим построенияотцов семиотики, был позитивизм, выступавший в формах прагматизма,утилитаризма, бихейвиоризма, (нео)кантианства и т.п.
Каковыже основные черты позитивизма?
Отрицание метафизики (только то, что доступно наблюдению, имеет значение длянауки);
Отрицание онтологии и замена ее теорией и методологией познания (познаниеокончательной истины невозможно, можно лишь выдвигать вероятностные гипотезы наоснове наблюдаемых данных);
Отрицание самоочевидности и связанный с этим рационализм (ничто не может бытьпознано непосредственно, все должно доказываться посредством процедурылогического вывода);
Отрицание субъективности и рассмотрение ее как простой помехи для объективногонаучного знания (абсолютное противопоставление субьекта и объекта);
Сильная концепция нормы (нормальными признаются только чувственный опыт илогическое мышление; все прочее — либо невежество, либо патология).
Всвоем знаменитом эссе «Вопросы, касающиеся некоторых способностей,приписываемых человеку» Чарлз Сендерс Пирс утверждал, что:
1.мы не обладаем способностью к интуиции, все знание вытекает из ранееполученного знания,
2.мы не обладаем способностью к интроспекции, все знание о внутреннем мирепроизводится гипотетическим рассуждением на основе наблюдения внешних вещей, и
3.мы не можем думать без посредства знаков.
Напрочном фундаменте этих тезисов он возводит все здание своей теории знаков.Согласно Пирсу, люди не имеют и не могут иметь непосредственного доступа креальности. Знаки — это ни что иное, как универсальный посредник междучеловеческими умами и миром. Поскольку знаки культуры не являются частнымдостоянием отдельных индивидов, но разделяются обществом, именно обществоустанавливает их значение. Таким образом, трансцендентальным принципом вфилософии Пирса является не интуиция (хотя бы в декартовском смысле), нообщество, а критерием истины — социальный консенсус. Поскольку истинаконвенциональна (т.е. является плодом общественной договоренности), задачаУченого и Философа состоит не в том, чтобы стремиться к познанию реальности,как она есть (поскольку такое познание по определению невозможно), но впрояснении принятых идей о ней.
Этаидея, переоткрытая логическими позитивистами и подкрепленная соссюровскимнастоянием на произвольности языкового знака, марксовым понятием о ложномсознании и фрейдовской концепцией бессознательного, стала рабочим базисом какдля структурализма, так и для семиотики, и остается непоколебленной вплоть донаших дней. Даже пост-структурализм и деконструктивизм не осмелились поставитьпод вопрос эти старые истины.
Возможно,позитивизм являлся весьма прогрессивным мировоззрением, способствовавшимразвитию науки XIX века. Времена, однако, меняются и наука меняется вместе сними. В ходе «сдвига парадигмы», определившего особенностисовременной науки, было обнаружено, что механистическое и позитивистскоемировоззрение является «крайне ограниченным и нуждающимся в коренномпересмотре» (я цитирую предисловие выдающегося современного физика ифилософа Фритьофа Капры к сборнику «Metaphores of Consciousness», 2-еиздание, 1981).
Основныечерты новой парадигмы, согласно Капре, таковы:
Снятие оппозиций субъект/объект и разум/материя;
Признание сознания-энергии сущностным аспектом вселенной;
Органический, целостный взгляд на мир;
Признание ограниченности всех рациональных подходов к реальности;
Принятие интуиции в качестве действенного способа познания;
Легитимация мистического и паранормального опыта.
Вразработке принципов современной науки принимают участие представители самыхразных научных дисциплин — от квантовой физики до антропологии итрансперсональной психологии. Более полный обзор становления «новойпарадигмы» можно найти, например, в работах Станислава Грофа (см., вчастности: Grof, S. Beyond the Brain. NY 1985; существует также русский переводэтой и других книг Грофа).
Представляется,что семиотика, с ее идеалом научной объективности, в своих исходных (частонеформулируемых) предпосылках остается в рамках мировоззрения, характерного длянауки вчерашнего дня. Исключения немногочисленны: Отметим, к примеру, интереспозднего Ю.М. Лотмана (стимулированный в значительной степени работами И.Пригожина) к непредсказуемости и спонтанности в истории и культуре, что можнорассматривать как попытку ввести фактор сознания (хотя и трактуемый натурно) всферу семиотического мышления. К сожалению, эти тенденции не получилидальнейшего развития, поскольку тартуская семиотика, видимо, умерла вместе с Лотманом.То, что происходит в Тарту сейчас — откровенная симуляция научной активностипод видом «рефлексии над Тартуской школой».
Семиотика как состояние ума
Основополагающиепонятия семиотики являются неопределимыми — подобно тому, как неопределимыбазовые понятия математики, такие, как точка, множество, число и т.д. Крометого, «знак» не может быть признан исходным понятием, поскольку этопонятие уже является составным, разложимым на более простые. Знак состоит, покрайней мере, из «имени» (означающего), «референта»(означаемого) и «отношения» между ними. Любое обучение семиотикеначинается, тем не менее, с объяснения «знака» как первичного объектаэтой науки.
ЮрийШрейдер в одной из своих работ 1970-х годов предложил считать исходным (хотятакже неопределимым) понятием семиотики не знак, а «знаковуюситуацию». Что это такое? Если объектом семиотики может быть все, чтоугодно, первый вопрос, который следует задать: «При каких условиях нечтовоспринимается как знак, то есть семиотически?» Ситуация, когда нечтовоспринимается кем-то как знак и называется семиотической ситуацией.
Очевидно,что такая ситуация имеет место, когда нечто воспринимается в егодвойственности. Эту возможность удвоения Ю.М. Лотман называл«онтологической предпосылкой превращения мира предметов в мир знаков»( Ю.М. Лотман. Избранные статьи. Таллинн: «Александра», 1993. Т.3, с.308). Реализация этой возможности зависит, в свою очередь, от акта выбора — использовать или не использовать нечто в качестве знака, — что А.М. Пятигорскийназывает «психологической предпосылкой семиотической теории». Отсюдаследует, что семиотическая ситуация характеризует не только и не столькосвойства воспринимаемого «нечто», сколько ментальное состояниевоспринимающего «некто».
Это,в сущности, означает, что семиотика есть ни что иное, как объектификация, илисамовыражение, ума определенного типа. Это — дуалистическими ум, или ум вструктуре двойственности. Если принять, что реальность — это нечтосамо-существующее, то, что просто ЕСТЬ — в себе и для себя, т.е. внедвойственности, то семиотика — создание и апологетическое само-утверждениеслепого ума, отъединенного от реальности, неспособного увидеть ее, как онаесть, без какого-либо посредства, т.е. ума в состоянии неведения.
Семиотика,онтологизируя «бинарные оппозиции» в качестве универсальной структурыпознания, способна иметь дело только с иллюзорными, или относительно реальными,феноменами. Она отрицает существование более глубокой или высокой реальности,реальности за пределами культурных конвенций, реальности, как она есть.Семиотический ум, занимающий главенствующее положение в Западной культуре, покрайней мере, последние шесть столетий и действующий как почти универсальная«цензура понимания», озабочен тем, что, в действительности, нереально.(Более подробно этот вопрос освещается в превосходной монографии К. Свасьяна«Становление европейской науки». Ереван, 1990).
Неслучайно, что проблемы идеологии и техник убеждения — одни из самых популярныхпроблем современной семиотики. И идеология, и убеждение имеют ту же природу,что и сама семиотика — существование того и другого возможно только в сференеведения. Лишь те, кто не может видеть, что и каким образом реально, могутподвергаться убеждению и манипулированию. Я убежден, что такими людьми, какБудда или Христос, вообще невозможно манипулировать. Не случайно и то, что«семиокластические» (т.е. направленные на выявление и разрушениеотношений власти, скрытых в языке) устремления Барта и Дерриды привели, вконечном итоге, к созданию очень сильных и агрессивных идеологий. Это былонеизбежно, поскольку семиотика сама является идеологией, навязывающей узкое иисключительное мировоззрение своим незадачливым адептам.
Претензиисемиотики служить универсальным ключом к «тайнам культуры» лежат врусле эволюции западной науки (по крайней мере, вплоть до недавнего времени),подменившей качество количеством, непосредственное видение вещей их«интерпретацией» и утерявшей способность ясного умо-зрения, котороебыло объявлено «ненаучным» и вытеснено близорукими догмами «позитивногознания».
Критикасемиотического метода есть одновременно и критика науки, строящейся напринципах механицизма, позитивизма и исключения субъекта познания из сферысамого познания. Именно к такой науке приложимы слова Хайдеггера: «Наукане мыслит. Ее пути и средства таковы, что она не может мыслить. /.../ Благодарятому, что наука не мыслит, она может утверждаться и прогрессировать в сфересвоих исследований. /.../ Только когда признают, что науку и мысль разделяетпропасть, — их взаимоотношение станет подлинным» (Логос. М., 1991, #1, с.50). Но если даже признать за наукой способность мышления, посчитаввысказывание Хайдеггера экстравагантным парадоксом философа, то и тогда ееэкзистенциальное значение остается весьма ограниченным.
Ибо,как сказал один индийский учитель: «Мыслить необходимо, но недостаточно.Нужно также уметь жить!» И, как сказал русский философ по поводу«психологической предпосылки семиотики»: «Высказывания типа»мы живем в мире знаков" или «человек живет в мире знаков»являются такими же нереальными, как высказывания типа «человек живет вмире вещей» или «человек живет в мире идей». Более правильнымбыло бы сказать, что «человек живет в мире выбора»". Жаль, чтобольшинство людей, по-видимому, не осознают этот вдохновляющий факт.
Ипоследний вопрос. Почему семиотика продолжает сохранять свою привлекательность?Одной из причин, по моему мнению, является то, что она делает жизнь более«понятной», а, следовательно, более предсказуемой и комфортабельной.Она служит эффективной психологической защитой — защитой против реальности.Реальность в своей наготе слишком ошеломляюща и слишком опасна для нашихограниченных «Я» и наших лелеемых «фиксированных идей». Сней гораздо легче иметь дело, если предварительно свести ее к«знакам».
Е.Горный.
Список литературы
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.rusword.com.ua/