--PAGE_BREAK--Философские взгляды П.Д. Юркевича
Один из виднейших философов минувшего столетия — Памфил Данилович Юркевич, он ради углубленного определения своей собственной позиции основательно анализирует философские взгляды Платона, идеи которого составляют высшую ступень развития античной философии и философскую систему Канта, которое есть центральным пунктом развития новейшей философии. В нашем контексте философская позиция украинского мыслителя интересная тем, что вопреки основательному знакомству со всей классической немецкой философией (Юркевич безупречно знал немецкий язык и с блеском читал историко-философский курс, к которого включалась и философия немецкого идеализма в полном объеме), он обращается к философскому наследству именно Канта. И хотя украинский философ критически относился к некоторым идеям кенигсбергского мыслителя, в особенности его теории познания. Кант привлекает его как мыслитель, что делает попытку философские осмыслить вопроса духовности, и в этом плане интерпретация Юркевичем идей этики категоричного императива имеет важное значение как для кантознавства так и для понимания сущности украинской философии. Возможно, что обращение П.Юркевича к И.Канта обусловлен еще и тем, что оба они были «моральными философами», которые рассматривают жизнь сквозь призму высшего морального закона, гарантом которого есть Бог, и что каждый человек должен индивидуально постигнуть в своей жизни.
Так, по мнению выдающегося русского философа П.Д.Юркевича «сердце может выражать, обнаруживать и понимать совершенно своеобразно такие душевные состояния, которые по своей нежности, преимущественной духовности и жизненности не поддаются отвлеченному знанию разума… Понятие и отчетливое знание разума, поскольку оно делается нашим душевным состоянием, а не остается отвлеченным образом внешних предметов, открывается или дает себя чувствовать и замечать не в голове, а в сердце». По мнению автора совершенно неправомерно распространение учения, что реферат сделан аспирантом угмту нейманым олегом» разум сам по себе, из собственных сил и средств дает или полагает законы для всей душевной деятельности". Нельзя предполагать, что «весь духовный человек заключается в мышлении». Философ однозначно разводит понятия разум и дух, человеческая духовность, справедливо считая, что все достоинство человека, то, что собственно делает его человеком, не может исчерпываться только мышлением. Разум это просто свет, который озаряет то, что, рождается в недрах, недоступных для постижения самого разума. Разум лишь вершина духовной жизни человека, ее же корни кроются гораздо глубже и представляют собой принципиально другую сущность, к которой не применимы привычные разумные критерии.
Рационализм, по мнению Юркевича ошибочно полагает, что «мышление есть самая сущность души или что мышление составляет всего духовного человека. Воля и чувствование сердца … ими понимаемы как явления, видоизменения и случайные состояния мышления» для рационализма совершенно несообразна мысль, что «в самой душе есть нечто задушевное, есть такая глубокая существенность, которая никогда не исчерпывается явлениями мышления».
Характерной чертой всей русской философской классики без преувеличения можно считать цельность восприятия мира. Ее основы были заложены еще в период зарождения первых отечественных философских систем, которые формировались на почве достаточно зрелой и прогрессивной формы религиозного сознания — православия. Именно такая, противоречащая классическому западу, очередность в формировании сознания и мировоззрения (сначала религия, потом — философия) в дальнейшем позволила русским мыслителям не совершить ошибки падения в пучину гипертрофированного рационализма. Исследователь русской философии Н.О. Лаосский отмечал, что тот способ мышления, а именно «безмятежность, цельность духа», который почерпнули русские философы у отцов восточной церкви, был воспринят Русью вместе с христианством. «Основные черты русской образованности — цельность и разумность. Западная же образованность построена на принципах рационализма и дуализма».
Как никто другой иллюстрирует эту целостность прекрасный русский мыслитель Юркевич. Несмотря на его статус официального философа, современники воспринимали Юркевича весьма негативно, создав определенную «отрицательную традицию, во многих исследования по русской философской мысли. В результате этой сложившейся, более чем столетней, традиции одиозность имени Юркевича стала почти баснословной». Он подвергался критике и часто несправедливым упрекам, особенно за свои нападки на материализм. Именно поэтому в период идеологического господства диалектического материализма в нашей стране для замечательных философских построений Юркевича просто не находилось места. В то же время, как отмечает А.И. Абрамов, русская философская эмиграция в лице В.В. Зеньковского, Н.О. Лосского оценивали Юркевича очень высоко. Такую же высокую оценку наследию этого мыслителя давали и известные русские философы В.С. Соловьев и Г.Г. Шпет.
«Если высотою и свободою мысли, внутренним тоном воззрений, а не числом и объемом написанных книг определяется значение настоящих мыслителей, — писал В.С. Соловьев, — то бесспорно почетное место между ними должно принадлежать… Памфилу Даниловичу Юркевичу. Оставленные им философские труды не многочисленны и не обширны. Как и большая часть русских даровитых людей, он не считал нужным и возможным давать полное внешнее выражение всему своему умственному содержанию, выворачивать его наружу напоказ, он не хотел перевести себя в книгу, превратить все свое духовное существо в публичную собственность. Однако и из того, что им оставлено, достаточно видно, что мы имеем дело с умом сильным и самостоятельным».
Следует отметить, что Юркевич активно использует в своем философском лексиконе понятие «сердце», которое он считает средоточием души. Разум он не так активно, как Киреевский, противопоставляет логическому мышлению, хотя и указывает, что знание разума проявляется не только в голове, но и в сердце.
Так, по мнению П.Д. Юркевича, «1) сердце может выражать, обнаруживать и понимать совершенно своеобразно такие душевные состояния, которые по своей нежности, преимущественной духовности и жизненности не поддаются отвлеченному знанию разума; 2) понятие и отчетливое знание разума, поскольку оно делается нашим душевным состоянием, а не остается отвлеченным образом внешних предметов, открывается или дает себя чувствовать и замечать не в голове, а в сердце; в эту глубину оно должно проникнуть, чтобы стать деятельною силою и двигателем нашей духовной жизни».
Философ считает, что совершенно неправомерно распространение учения, что «разум сам по себе, из собственных сил и средств дает или полагает законы для всей душевной деятельности. С этой точки зрения было бы необходимо согласиться, что все достоинство человека, или весь духовный человек, заключается в мышлении». В данном случае нетрудно заметить, что мыслитель отождествляет разум и мышление, хотя и справедливо отмечает, что все достоинство человека, то, что собственно делает его человеком, не может исчерпываться только мышлением. Разум — это свет, «которым озаряется не им положенная, но Богом созданная жизнь человеческого духа, с ее Богом данными законами». Разум — это вершина духовной жизни человека, способная озарить ее корни, которые кроются гораздо глубже и представляют собой принципиально другую сущность, к которой неприменимы привычные критерии мыслящего разума.
Эти корни суть нравственные, эстетические, волевые побуждения сердца, которое есть средоточие души. «Очень возможно, что душа, как основа известных нам сознательных психических явлений, имеет своим ближайшим органом сердце, хотя ее сознательная жизнь обнаруживает себя под условием деятельности головного мозга».
продолжение
--PAGE_BREAK--Этимология слова сердце.
Этимологияж.греч. словопроизводство, корнесловие, ученье об образовании из одного слова другого, указывающий корни, происхожденье слов, словопроизводный.(В.И. Даль)
Этимология(греч. etymología, от étymon — истинное значение слова, этимон и lógos — слово, учение), отрасль языкознания, исследующая происхождение слов, их первоначальную структуру и семантические связи. Термин введён античными философами более 2 тыс. лет назад. Э. в широком смысле слова — реконструкция звукового и словообразовательного состава слова; помимо родства звуков и тождества морфем, она выявляет избирательность сочетания морфем в определённых словообразовательных моделях. Э. называют также результат раскрытия происхождения слова. Этимологическому исследованию свойственна множественность возможных решений; проблематичность, гипотетичность. Э. есть частный случай проявления гипотетического характера построений науки объясняющей, в отличие от наук описательных. Основы научной Э. связаны со сравнительно-историческим языкознанием. Наибольшего развития достигла Э. тех языков, которые полнее изучены в сравнительно-историческом плане (индоевропейский, финно-угорский). Народной (или ложной) Э. называют случаи вторичного этимологического осмысления, аттракции слов, первоначально имевших другое происхождение.(БСЭ)
Прежде чем переходить к рассмотрению «философии сердца» в украинской философской мысли и выделение роли Памфила Даниловича Юркевича как исследователя этой культурной традиции, на мой взгляд, следует обратиться в этимологию самого слова сердце. Это древнеславянское слово, современная форма которого развилась с древнерусского сьрдьце, которая в свою очередь возникшая с праславянской sьrdьсе, sьrdько. Праславянское sьrdь идёт с индоевропейского kerdis «середина», «сердце» (как видим, из давних времен сердце связывалось с серединой). К нему родственное лат. sirdis «сердце», грец. kardia (в украинском и других языках срок «кардиограмма» обозначает запись движения сердца), лтш. sirds «сердце, мужество, гнев»; дрв. пруск. seyr «сердце»; sirt; cride «сердце»; гот, hairto «сердце»; нем. herz «сердце»; англ.heart; лат. cor, cordis; сюда же лат. credo — верить, доверять. Важным для характеристики слова «сердце» есть его этимологическая связь со словом «середина». Так праславянская форма слова сердце — sьrdьсе, из sьrdько, производное с уменьшенным суффиксом -ьк-о, в котором после -ь звук -k- изменяется на c (ц). Этот суффикс присоединен к основе существительного sьrdь «сердце», то есть «то, что находится в середине». Корень одном и том же, что и в праславянском слове «середина» — sьrdа, serda, которое этимологически родственно с лат. serdis «сердцевина»; гот.hairto «сердце»; нем.herz «сердце», грец. «сердце». Давая толкования срока «сердце» разные этимологические словари подчеркивают его центральность. Сердце отождествляется не только с серединой во внешнем мире, например, сердце — это «сердцевина, середина ствола в дереве», но и с центром духовной жизни человека, с внутренней глубиной, которая не дана разуму: «середина, глубина, внутренность… средоточие жизненных сил человека....», «символ средоточия чувств и переживаний» и т.п…
Термин «сердце» имеет широкое толкование, так как в нем закодированная определенная культурная познавательная традиция и для нас есть существенным его трактование как образа или символа, который несет на себе духовная нагрузка. В этом контексте мы имеем определения этого срока от менее широкого, которое включает только его эмоциональная окраска, например, "… сердечный, принадлежит к сердцу; добрый, чувствительный; нар. сердечно, искренне, от души; сердешный тот, кого жалеют, ком сочувствуют; сердцевина, середина ствола в дереве; сердить, сержу, гневить, сердиться — чувствовать гнев на кого-нибудь; старательность, усердие; бессердечный, нечуткий, жестокий;… добросердечность, добрый, (сердобольный); милосердие, милосердный; шут. сердцеед; сердцевед (знаток человеческого сердца), «сердце это символ средоточия чувств и переживаний», к более широкого, где сердце признается, как "… дух, душа; средоточие жизненных сил человека; совокупность ощущений, мыслей и чувств; помысел, мысль".
Этимологический анализ слова «сердце» отображает всю важность этого образа для славянской культуры, всю его глубину и многозначность: сердце связан с эмоциями человека, с его чувствами и стремлениями, оно есть центром ее моральной жизни (не удивительно, что иногда сердце отождествляется с душой), органом которым мы воспринимаем Бога и, даже, той «бездной», которая предопределяет, так сказать, поверхность нашей психики.
Естественно, что, рассматривая факторы, связанные с возникновением «философии сердца» в Украине, прежде всего, опираемся на эмоциональность (в первую очередь творческую, чем бытовую), которая присущая украинскому характеру и «обнаруживается в высокой оценке жизни чувство» и характеризуется такими особенностями как: своеобразное видение природы (образ степи — образ величественность, «бушевание» природы); юмор (в котором отбивается «артистизм» украинского характера); эстетизм народной жизни и обрядность. Поэтому чувства и эмоции оцениваются, даже, как путь познания, а сердце становится центром «микрокосмоса» (человека), так как в «сердечной глубине» кроется все, что есть в целом мире.
продолжение
--PAGE_BREAK--