--PAGE_BREAK--В философско-мировоззренческом плане интерес к проблеме ценностей явственно пробудился только во второй половине XIX в. В сущности это была реакция на господствовавший в то время позитивистский стиль мышления, на сциентистский подход к вопросам миропонимания. Ницше, Гартман, Лотце, неокантианцы в Европе, Толстой, Достоевский, Соловьев в России обратились с разных философских позиций к проблеме ценностей, исходя из того убеждения, что в структуре миропонимания есть нечто, что не может быть компетенцией науки, а именно: сфера ценностей. Ценности рассматривались как идеальные по своей природе. Ценности как высшие установки, в которых человек видит смысл и оправдание своего существования, присутствуют в виде объективных моментов содержания ценностного сознания. Ценности охватывают сферу духовных императивов индивида, мир идеалов, стимулы деятельности, определяющие мотивационные механизмы людей. Приобщение к ценностям культуры — это не просто потребление, а это процесс, рождающий в душе человека особое эмоциональное состояние, катарсис.
Мир ценностей
С философской точки зрения принципиальное значение имеет вопрос о бытии ценностей. Каково соотношение ценности и оценки? Некоторые авторы, указывая на неотрывность этих двух феноменов, практически отождествляют их. Другие видят между ними принципиальную разницу: ценности относится к бытию, а оценка — к сфере сознания. Если ценности человек осознает через оценку, то как найти объективный критерий по отношению к той или иной ценности? Видимо, уже в самом акте оценки проявляется не только субъективная и индивидуальная сторона, но и объективная, социальная. Оценка имеет как внутреннюю, так и внешнюю, объективную детерминацию.
Сфера ценностей образует особую культурно-историческую реальность. Сама по себе ценность, подобно стоимости как экономического свойства товара, конечно, не есть просто вещь, но вместе с тем она функционирует в обществе как нечто объективное, как «чувственно-сверхчувственная вещь». Способ ее существования задан не природой, а обществом, культурой, историей. В этом своем объективном качестве ценность, таким образом, есть единство природного и социокультурного. Однако ценность выступает и как единство объективного и субъективного, материального и идеального, личного и общественного, социального и биологического.
В отличие от понятия стоимости, которое выражает лишь объективный аспект бытия товара в сфере товарно-денежных отношений, понятие ценности охватывает и объективную, и субъективную сторону. В этом смысле данное понятие в чем-то аналогично понятию информации, выражающему единство знаковой и смысловой сторон. Ценность выступает как «субъективная объективность» — в том смысле, что общественные реалии задают те или иные смысложизненные ориентации каждой личности; но это в то же время и «объективированная субъективность», ибо природа человека, в конечном счете, определяет то, что становится ценностью для всех и для каждого.
Потребность — понятие эмпирическое, оно фиксирует то, что нам дано в опыте или может быть зафиксировано эмпирическими средствами. Ценность отражает сущностный уровень бытия человека. Не случайно социологи говорят: скажи мне, что ты ценишь в жизни больше всего, и я скажу, кто ты. Иерархия ценностей (так называемая «аксиологическая лестница») — ярчайший критерий ориентации человека в мире, социуме, своей семье и своей душе.
Ценностное отношение человека к миру (наряду с практическим и познавательным) входит в число фундаментальных измерений человеческого бытия. Практическое отношение раскрывает человеку, может ли и если «да», то что может изменить человек в мире. Познавательное отношение показывает, каковы возможности понимания и познания мира. Аксиологическое отношение позволяет решить, стоит ли изменять и познавать мир, стоит ли вообще жить, что человек может получить от мира и на что он может надеяться.
Человек таков, каковы его ценности, устремления, интересы, мотивы поведения. Ценностное отношение поэтому выражает саму суть бытия человека в мире, оно раскрывает, что есть для меня мир и, следовательно, что есть я. Человек может успешно трудиться и быстро продвигаться в познании, но его индивидуальная сущность при этом будет скрыта за множеством опосредствующих звеньев. И только в своем ценностном отношении к миру, к людям, к природе и культуре человек обнаруживается адекватным своей сути образом. Здесь спадают все покрывала, срываются маски, здесь оголенный нерв жизни соприкасается с самой реальностью. Это есть пространство встречи субъекта (индивида или социальной группы) с миром, взятым как интегральное целое. Ценностное отношение — это предельное основание не какого-то отдельного вида деятельности, а самой человеческой жизни вообще. Отсюда ценностный (аксиологический) подход есть важнейший способ раскрытия природы человека.
Структура ценностного сознания
Ценностное отношение к миру исключительно ценностного избирательно. Человек смотрит на окружающую его действительность через призму своих смысловых жизненных установок, благодаря этому одни свойства и стороны мира как бы укрупняются, становятся более яркими, притягательными, другие, напротив, уходят в тень. Тот срез социокультурной реальности, который высвечивается в восприятии и переживании мира посредством названных установок, представляет собой своего рода ценностную нишу, в которой живет та или иная человеческая личность или социальная группа. Ценности определенным образом структурируют, организуют наше восприятие мира, задают способ его переживания. Ниша — определенный род единства ценностей и тех проявлений, аспектов мира, с которыми он вступает во взаимодействие и которые раскрываются перед человеком благодаря имеющимся у него «ценностным перспективам» видения реальности. Выбрав себе нишу, человек перестает обращать внимание на другие проявления жизни, скрытые в ней возможности: все остальное становится «посторонним», размытым, неинтересным, невидимым, деформированным, лишенным четкой перспективы. Человек — это «мир человека», последний же есть мир его ценностей, спроецированных на действительность. Одни видят мир «не выше сапога», другие на всю жизнь очарованы «звездным небом над нами».
В человеческом сознании те или иные ценности существуют не сами по себе, а образуют устойчивую систему норм, целей, идеалов, и т. п. Эту систему можно назвать ценностной парадигмой. У одних людей парадигма носит исключительно жесткий, закостенелый характер, у других, напротив, парадигма подвижна, релятивна, подвержена деформациям, коррозии. Слишком жесткий характер парадигмы ведет к фанатизму и духовному застою. Излишне подвижная, неустойчивая ценностная парадигма делает человека конформистом, соглашателем, этакой чеховской «душечкой».
В жизни отдельных людей, социальных групп, поколений, целых эпох наступает такой момент, когда происходит резкая смена парадигмы, переоценка всех ценностей. Нравственный, духовный кризис ведет к разочарованию в традиционных ценностях и к поиску новых смысловых жизненных горизонтов. Смена парадигмы как мгновенный сдвиг в видении и переживании мира часто проявляется в виде нравственного потрясения.
Человеческое поведение подвержено воздействию со стороны социальной среды. Но это влияние всегда опосредовано установками личности. Человека можно заставить действовать так, а не иначе, силой, логикой сложившихся обстоятельств, но если «мы хотим, чтобы желательное нам поведение опиралось на надежный фундамент, необходимо, чтобы оно имело внутреннюю детерминацию, а это значит, что следует „докопаться“ до глубинных тайников человеческой души. (Вспомним сказочный образ Кащея Бессмертного, на которого нельзя было воздействовать иначе, чем через тайну его жизни и смерти.)
Ценность — инвариант, лежащий в основе бесконечного разнообразия проявлений жизни личности, в основе целей, интересов, поступков, мотивов. Ценность есть структура, которая, разумеется, включает в себя цель, эмоциональную направленность, заинтересованность, но каждый из этих психических феноменов сам по себе может и не быть связан с ценностью непосредственно. Цель может быть случайной, заинтересованность — чисто внешней. Ценность возникает тогда, когда все это освещено глубинным личностным смыслом. Таким смыслом может быть творчество, слава, чувство социальной справедливости, честь, стремление к власти, чувственные наслаждения, материальное богатство и т. п.
Идеальна или материальна ценность? Каково отношение между ценностью и объектом? Бесспорно, что все ценности — из мира, из контакта с ним. Но, как уже отмечалось, ни одна вещь сама по себе еще не может рассматриваться как ценность. Феномен ценности предполагает еще и личностную установку. Как та или иная вещь, событие становится ценностью? С точки зрения каждой отдельной личности, ценность прежде всего выступает в виде некоторого масштаба, шкалы, своего рода „весов“, с помощью которых безошибочно определяется весомость, значимость каждого объекта, явления, события, человека, что встречаются на жизненном пути. В результате возникает возможность судить, что человеку надо, а что нет. В этом случае парадигма выступает как матрица, в которую мы подставляем те или иные „значения“. Каждая клеточка этой матрицы имеет „область значений“, т. е. функционирует как обобщенный смысл. Значит, ценность — это два слоя: 1) слой обобщенных установок, мировоззренческих и социальных ориентации; 2) слой конкретных значений, которые становятся реальными ценностями, как только мы взглянули на них через призму нашей матрицы,
Жизненные ценности: их роль в воспитательной деятельности
У каждого человека с детства, под влиянием окружающей среды и на основе психологического типа личности, складывается определенная система жизненно важных ценностей. Как правило, они носят неявный характер, т. е. функционируют на подсознательном уровне.
Жизненно важные ценности можно назвать приоритетными. По своему предметному содержанию они могут быть самой различной природы — от почти физиологически заданных до высших духовных. Жизненными ценностями их делает не предметное содержание, а их реальная роль и значимость системе смысловых жизненных предпочтений индивида. Как правило, таких ценностей у человека немного, и они группируются вокруг одного центра. Например, для вещистского сознания характерна тяга к престижным предметам. В последние годы нередко можно встретить группы молодежи, для которых тяга к модным вещам и потребительское отношение к предметному миру культуры составляет глубинную основу жизненных устремлений и помыслов.
Устойчивость ценностных установок, по-видимому, не зависит от ранга ценностей — высшие они или низшие. А вот механизмы и условия формирования их более тесно связаны с тем, каковы эти ценности. Примитивные или даже нравственно деформированные ценности формируются в условиях стихийного процесса развития ребенка быстрее и легче, высшие же ценности возникают при наличии определенных условий (например, общение с учителем, наставником, приобщение к искусству, к творческому труду и др.). Знаменитый русский психолог Л. Выгодский говорил: в основе развития ребенка лежит указующий перст взрослого.
Устойчивость ценностей обусловливает то, что они, однажды возникнув, затем трудно поддаются корректировке или переделке со стороны-воспитателя или коллектива. Как часто воспитатель говорит воспитуемому о важности учения, добросовестного труда, доброты к людям, здорового образа жизни и т. п. Но воспитуемый все это воспринимает сквозь призму своих установок: все, что не совпадает или противоречит его ценностям, рассматривается как пустое нравоучение, докука, словоизвержение, которое надо молча выслушать и продолжать делать свое дело. Иногда педагоги спрашивают в таких случаях: как достучаться до ума и сердца ребенка или подростка? Как заставить его не только слушать, но и вникать в смысл сказанного? Есть, по-видимому, только один путь — задеть „за живое“, т. е. суметь затронуть интимные струны души — жизненные ориентации данного конкретного индивида. Другими словами, если мы хотим формировать здоровые потребности, интересы и идеалы, то надо отталкиваться от тех жизненных ценностей, которые сформировались у ребенка на уровне обыденного сознания.
Огромную роль в формировании устойчивых ценностных ориентации, связанных с глубинными мировоззренческими принципами, играют традиции (народа, группы, семьи). Во-первых, традиции обычно мифологизированы, т. е. погружены естественным образом в мировоззренческую, а не только событийную ткань бытия. Во-вторых, они не просто „слово“, а обычно — „слово и дело“, т. е. ритуал, игра по правилам, что облегчает их усвоение ребенком. В-третьих, это такая воспитательная система, в которой воспитатель и воспитуемый играют равно активную роль. И, наконец, традиции повторяемы, воссоздаются ежегодно, еженедельно, ежедневно, т. е. способны быть для становящейся, формирующейся личности точками опоры, стабильности в хаотически меняющемся, неимоверно подвижном (для нее) мире.
Жизненные ценности потому и являются фундаментальными и ведущими, что они пробуждают в человеке в определенные моменты невиданную энергию, упорство и настойчивость в их достижении, великую силу воли, сметающую на своем пути все преграды. Влюбленный ли это, добивающийся предмета своей любви, великий ли ученый, готовый обойти пешком всю Землю в поисках нужного материала исследования, или это любитель острых ощущений, рискующий своей головой… Великая, необоримая страсть движет человеком.
Большое значение для понимания того, как складываются ценностные установки в жизни отдельного индивида, имеет не только структура личностного сознания, но и характер человека. Особый интерес представляет то, что в психологической литературе получило название „акцентуация характера“, т. е. такое его свойство, когда отдельные черты характера чрезмерно усилены, отчего обнаруживается избирательная уязвимость в отношении определенного рода психогенных воздействий. В связи с этим принципиальное значение имеет попытка ответить на вопрос: предопределены ли акцентуации характера человека биопсихическими детерминантами индивидуального развития или они являются результатом тех или иных условий социализации? На сегодня имеются серьезные клинические данные, говорящие о существовании определенных наследственных предпосылок формирования характера. Детерминанту, исходящую из природной основы личности, принято обозначать как „характерологический радикал“. Сформировавшийся характер может быть соотнесен со своим биопсихическим радикалом примерно так же, как способности с задатками.
Таким образом, можно говорить о двух линиях детерминации, определяющих процесс становления индивидуальности с ее системой жизненных ценностей: от характера — к личности и от личности — к характеру. „Если иметь в виду первую линию детерминации, в качестве весьма типичных иллюстраций можно указать на добросовестность и чувство долга, часто присущие, например, психастенику; на склонность шизоида к следованию твердым принципам, иногда и весьма абстрактным; на противоположную тенденцию, наблюдаемую у циклоида, который легко переступает границу между дозволенным и недозволенным, но без злого умысла; можно указать на злопамятность и коварство, а вместе с тем угодливость и ханжество эпилептоида“. При этом речь идет именно об акцентуациях характера, т. е/своеобразных и весьма распространенных вариантах нормы, а вовсе не о патологии. Вопрос о том, как биопсихическая основа характера влияет на формирование жизненно важных ценностей индивида, исследован крайне неудовлетворительно. Между тем, влияние это имеет место, особенно на уровне обыденного мировоззрения. Большой вклад в разработку проблем характерологии внес П. Б. Ганнушкин.
Для человека — существа деятельного, социально-активного — наиболее важна, конечно, линия детерминации, идущая от личности к характеру. Личность в своем становлении, развитии и трансформации опосредует характер, в той или иной мере преобразует его (что-то вбирая в себя, что-то отбрасывая), формируя в конечном счете собственную индивидуальность в зависимости от господствующих в обществе ценностных ориентации. В диалектическом опосредовании характера личностью во многом заключается смысл того, что принято называть воспитанием и самовоспитанием.
Типы ценностного сознания в истории культуры
Мифологическое сознание. Миф — особая форма сознания и одновременно форма жизнедеятельности человека. Это — сложное социокультурное явление, включающее в себя соответствующую картину мира, жизненные ориентиры, механизмы и формы эстетического освоения природного и социального бытия. Особенность мифа — в неразложимости, целостности всех его составных компонентов. Он органически вплетен в практическую и бытовую жизнедеятельность первобытного коллектива. Здесь человек слит с природой, индивид с родовым коллективом, искусство — с жизнью.
продолжение
--PAGE_BREAK--