ЧАСТЬ 1. ИДЕОЛОГИЯ И ИСТОРИЯ КАК ФАКТОРЫГЕОГРАФИИ
Немногиеосмеливаются открыто признать, что распад СССР породил конгломерат не всегдадружественных, нередко соперничающих и даже враждующих квазигосударств, ни одноиз которых не имело ни бесспорных территории и границ, ни однородного иединодушного населения, ни стабильных государственных институтов,гарантировавших бы права всех групп и от экстремизма вовне и внутри расколотыхобществ. Ни одна республика не являлась продуктом самостоятельногоисторического развития в основополагающих государственных категориях:территория, нация, государство. Практически все субъекты социалистическойфедерации никогда не имели бы ни той территории, ни тех границ, а некоторыевообще прекратили бы свое национальное существование, если бы странствовали помировой истории самостоятельно.
Когдав декабре 1991 года был упразднен СССР и на его обломках было провозглашеноСодружество Независимых Государств, лишь З.Бжезинский с присущей емуоткровенностью заявил, что произошло крушение исторической Российскойгосударственности.
Сегодняочевидно, что процессы на ее геополитическом пространстве, соединяющем многиецивилизации, очевидное соперничество ведущих сил мира вокруг ее обломков, как вкапле воды отражают глубинные противоречия мировой истории, глобальныегеополитические и идеологические сотрясения двадцатого столетия и катаклизмысвоих наций. Это не только плачевный для коммунизма итог соперничества двухрационалистических проектов земного рая — марксистского и либерального,отразившийся в глубоком кризисе и расколе элит и национального сознанияпосткоммунистических стран и обществ.
Этои очевидная борьба вокруг поствизантийского пространства, России и ее бывшихсфер влияния после распада исторического государства российского. Этосоперничество воплотилось как в новом всплеске «Дранг нах Остен» состороны латинского Запада, далеко не исчерпывающегося лишь геополитическими ивоенно-стратегическими задачами, так и в процессах общественного сознания,отразивших вновь духовную и религиозно-философскую дилемму «Россия иЕвропа». Можно без преувеличения сказать, что от исхода этогосоперничества зависит будущий вектор мировой истории.
Цивилизационныйподход к истории и международным отношениям особенно на основе изучениярелигиозно-философских основ истории, не является доминирующим в современнойнауке, основывающейся в целом на позитивистской философии, которая на Западевсе больше проявляет черты знакомого исторического материализма. Но в последнеевремя все больше авторов в России и за рубежом обращают внимание нанеобходимость расширить контекст осмысления современных политическихкатаклизмов.*
Анализуже имеющегося опыта СНГ, вскрытие глубинных причин его неадекватности вызовампозволяет определить те реальные международно-политические и духовные условия,в которых приходится осуществлять главную геостратегическую задачу нынешнегоРоссийского государства: сохранить геополитический облик ареала историческогогосударства российского, воспрепятствовать кардинальной опасной переориентацииновых государств на иных недружественных партнеров, устранить соблазн длятретьих стран превратить территории исторического государства российского висключительно свои сферы влияния, противоречащие интересам России.
Очевидно,что параметры нынешнего состояния СНГ и направление его динамики есть следствиекак внутренних, так и внешних факторов и неотделимы как от обстоятельствликвидации СССР и его «трансформации», так и от общего течения мировойполитики, начиная с середины 80-х годов. Потенциал и будущее СНГ, как и егоотдельных членов и перспективы взаимоотношений между ними, можно анализироватьреалистически лишь в самом широком контексте. Трезвый и беспощадный анализдолжен заменить бесплодные для науки и политики декларации о «большомпройденном пути», об «успехах демократии» и «новом уровневзаимоотношений», слишком напоминающие малой связью с реальностьюпсевдонаучные разработки о нерушимом СССР. Такой панорамный взгляд нанасыщенный событиями и идеями период мировой истории на пороге ТретьегоТысячелетия может расширить парадигму оценки будущего.
Историческийи внешний контекст провозглашения СНГ на месте геополитического пространстваисторической России, существовавшего в ХХ веке в форме СССР, во многомопределил его аморфное будущее. Создание СНГ обявлялось и многимивоспринималось гарантией от конфликтов и хаоса, а также представлялось, поменьшей мере, в качестве действенного, соответствующего духу эпохи инструментасохранения существовавших «многовековых» связей между народами.
Немногиеосмеливались открыто признавать, что распад СССР порождал конгломерат не всегдадружественных, нередко соперничающих и даже враждующих квазигосударств, ни одноиз которых не имело ни бесспорных территории и границ, ни однородного иединодушного населения, ни стабильных государственных институтов,гарантировавших бы права всех групп и от экстремизма вовне и внутри расколотыхобществ. Ни одна республика не являлась продуктом самостоятельного историческогоразвития в основополагающих государственных категориях: территория, нация,государство. Практически все субъекты социалистической федерации никогда неимели бы ни той территории, ни тех границ, а некоторые вообще прекратили бысвое национальное существование, если бы странствовали по мировой историисамостоятельно.
Принятосчитать, что распад СССР был неизбежен, и такой точки зрения придерживаются нетолько те, кто считали его «тюрьмой народов», или «последним извымирающих видов — реликтом» — «многонациональной империей», как выразился эксперт по проблемам межнациональных отношений в СССР М.Мандельбаум в предисловии к альманаху статей, выпущенного американским Советомпо внешним сношениям в преддверии распада СССР.* Однако к происшедшему болеекорректно применять термин «расчленение», хотя он несет в себе некийзаряд эмоциональной оценки. Распадом, то есть естественным отделением от неставшего единым сросшимся организмом тела можно было бы назвать процесс, когдагосударство теряло бы именно те этно-территориальные единицы, те существовавшиедо вхождения в Россию государственности, которые и собирались в течениероссийской истории. Однако разделение произошло в подавляющем большинствеслучаев совсем не по тем историческим швам, которые почти везде почтирассосались, а по совсем другим линиям. Вряд ли можно отрицать, что при всемобилии проблем был нанесен определенный удар по тем линиям, что были уженадрезаны произвольным решением на теле государства и многих его народов всооответствии с исторической идеологией и политическими задачами создателейсоциалистической федерации. Уместно привести суждение А.Мотыля, что«вопреки широко распространенному убеждению, народы Советского Союза вовсене столько сами пробуждаются, как их пробуждают. Они самоутверждаются вплоть дотребования независимости потому, что к этому их принудила перестройка. Поиронии, ни кто иной, как Михаил Сергеевич Горбачев, доморощенный пролетарскийинтернационалист par exellence, должен считаться отцом национализма вСССР».
В1991 году главным аргументом признания существовавших внутренних границ междусоюзными республиками в качестве международных и неприкосновенных стал тезис онеобходимости мирного и бесконфликтного демонтажа, а также доктрина о правесамоопределяющихся наций на отделение. Однако в реальных условиях многовековогоединого государства и политических амбиций элит эти инструменты оказалисьнегодными для последовательного легитимного и бесконфликтного решения.
Так,война в Нагорном Карабахе, кровь в Бендерах и категорическое нежеланиеПриднестровья подчиниться диктату Кишинева, война между абхазами и грузинами,стойкое нежелание русского населения Крыма превратиться в украинцев показали,что именно принятый подход имманентно содержал потенциал конфликтности истолкновения интересов, который продолжает характеризовать геополитическуюситуацию на территории исторического государства Российского. Каждая из союзныхреспублик, по сути, представляла редуцированную копию Союза — тожемногонациональное образование. Причем в отличие от страны в целом,складывавшейся веками, некоторые республики были скроены зачастую отнюдь не пограницам этнического или исторического единства населения. Титульные нации этихреспублик, провозгласив свое право на самоопределение, проявили полную неготовностьпредоставить такое же право, какого они добились для себя, нациям, попадающим вположение национальных меньшинств в составе ранее не существовавших государств.
Объяснениеэтому, как правило, сводились к невозможности идти по пути бесконечногодробления страны, хотя в реальности такая перспектива не коснулась бы всехреспублик. Но было очевидным, что демонтаж СССР путем выхода из него черезконституционную процедуру объективно в большей степени способствовала быинтересам России, русских и тяготеющих к ним народов. При этом сама РФ даже небыла бы затронута. Вопреки распространенной иллюзии РФ не заявляла о выходе изСССР, и, даже, если бы все остальные заявили о выходе, она оставалась бы егоюридическим продолжателем, и ее автономии не имели по конституции права выхода,а проблема выбора юридически встала бы лишь перед народами отделявшихсяреспублик.
СНГс самого начала не внушало надежд на то, что его институты будут реализовыватьмеханизм с признаками субъекта мировой политики, в новой форме сохраняющийгеостратегический облик исторического государства Российского или СССР. Причиныи в неслучайной аморфности первоначальных юридических инструментов, и в ставшихочевидным глубинным центробежным тенденциям. Тем не менее потенциалцентростремительных побуждений входящих в него народов, вопреки тиражируемомумнению, также очевиден. Однако специфика оформления новых субъектовмеждународных отношений в 1991 году была такова, что именно интеграционныйпотенциал оказался скован, если не парализован юридически, так как народы,тяготеющие к России (кроме Белоруссии) оказались лишены правосубъектности. Этаотнюдь не случайная реальность не только затруднила сохранение Россией своегогеополитического ареала, который немедленно стал объектом внешней политикиокружающих интересов, но также сделала новые государства внутренненестабильными, породило вооруженные конфликты, противоречивость правительств.
Сейчасдостаточно очевидно, что одной из глубоких и уже вряд ли устранимых причин, кактрагических столкновений, так и противоречивых интеграционных идезинтеграционных тенденций в СНГ, является двойная (в 1917 и 1991 гг.)перекройка исторической российской государственности, осуществленная подоктрине права наций на самоопределение, взятой на вооружение как большевизмом,так и воинствующим либерализмом, двумя учениями, которые стремятся висторическом итоге к уничтожению наций и границ. «Со времен Вудро Вильсонаи Владимира Ленина в течение всего столетия идея, что этничность дает правопретендовать на культурные и политические права и территорию, возымела широкийрезонанс» — признает американский автор Р.Г.Сьюни.
Национальныйпринцип организации советского государства путем выделения на произвольноопределенной территории титульной нации и наделения ее особыми правами (государственныйязык, приоритет в развитии культуры, формирования органов управления,распоряжения ресурсами и капиталами, налоговыми поступлениями) естьзакономерный плод как учения Локка и исторического материализма как философии,а также конкретной политической доктрины строительства «первого в мирегосударства рабочих и крестьян», осуществляемой российскими большевиками илибералами на обломках исторической России, объявленной для успеха революции«тюрьмой народов».
Втеории и практическом плане содержались антиномии и взаимоисключающие задачи. Содной стороны политическим лозунгом было обеспечение самобытности, сохранения и«равных условий» для государственного развития всех больших и малыхнародов, хотя равное представительство малого и большого народа означаловозможность крошечным народам диктовать свою волю многомиллионным народам.Однако, как с точки зрения малых, так и с позиций интересов крупных народоввыделение титульных наций не снимало, а лишь обостряло проблему, так как ниодин этнос не локализован внутри одного автономного образования, а иногдаспециально разделен по политическим соображениям.
«Социалистическиенации» и «социалистические народы» конструировались на основереальных или воображаемых этнокультурных различий и «прикреплялись к определеннойтерритории» — пишет М.Стрежнева, а «члены этнической нации, котораядавала название соответствующей республике…, принадлежали к титульномунаселению если они жили в „своей“ республике, и к национальнымменьшинствам, если они постоянно жили где-либо еще в пределах Союза. При этомэтнические русские по существу были транснациональным советским этносом икатегория нетитульного населения в Советском Союзе состояла прежде всего изрусских».* На территориях этих образований во второй сорт попадали не толькорусские, но и многие другие народы, Во многих образованиях русские составлялибольшинство, а в некоторых титульная нация находилась даже на третьем месте (вБашкирии, например, башкиров меньше, чем русских и татар).
Однакоэта проблема мало занимала архитекторов, ибо исторический материализм несчитает нацию субъектом истории и отводит ей лишь временное значение, исходя издвижения к единому коммунистическому образцу вплоть до слияния и исчезновениявсех наций. Поэтому создание квазигосударственных автономных и республиканскихобразований по произвольным границам с марксистской целью всеобщей нивелировкидуха с сохранением лишь национальной формы (лозунг культуры — социалистическоесодержание — национальная форма), в сочетании с никогда не отменявшимсялозунгом «о праве наций на самоопределение вплоть до отделения», вначале ХХ века заложило заряд огромной разрушительной силы в самый фундаментроссийской государственности.
Нужноиметь в виду, что количество народов и народностей, некогда объединенных вРоссийскую империю, было гораздо больше, чем число произвольно начертанных«социалистических» автономий и квазигосударственных образований. Примногократных переделах республиканских границ и русский народ, и некоторыедругие наpоды либо полностью, либо частями оказались произвольно включенными всостав создаваемых субъектов федерации в нарушение некогда самостоятельнозаключенных ими договоров с Россией. Таковы случаи Абхазии и Осетии, которыесамостоятельно вошли в Россию, а затем были сделаны частью социалистическойГрузии, pасчленение лезгинского наpода, положение Нагорного Карабаха, а такжеочевидная ситуация Крыма и Приднестровья. Такое произвольное деление не имелоопределяющего значения для жизни в СССР, но обернулось драмой отрыва от Россииили расчленения нации надвое при его крушении. Это необходимо учитывать присуждении о причинах конфликтов, о перспективах всего геополитическогопространства СНГ, взаимоотношений между его участниками, так и о роли внешнихсил, весьма заинтересованных во втягивании в свою орбиту новых субъектов ииспользующих конфликты между ними для своих целей.
Относяськ расчленению СССР как к свершившемуся факту истории, нельзя не осознавать прирассмотрении процессов на его пространстве, что обстоятельства его ликвидацииво многом заложили многие из сегодняшних конфликтов и тенденций, а такжезапрограммировали самое заинтересованное участие внешнего мира в процессах.Строго по юридическим нормам, отделяющиеся союзные республики можно былосчитать конституированными в качестве государств только при консенсусе всехвходящих в них народов и после процедур, обеспечивавших на территории союзнойреспублики, заявившей о желании независимости, каждому народу и территориивозможность свободного выбора своей государственной принадлежности.
Внекоторых республиках положение в целом удовлетворяло этим критериям, но в рядеиз них с самого начала ситуация была далека от таковой. Тем не менее этиновообразования были немедленно признаны международным сообществом, аконфликты, возникшие именно по вопросу выхода из СССР и конституирования внезависимое государства, возникшие до факта признания и оформлениянезависимости были объявлены «сепаратистскими», как если бы возниклина территории давно сформировавшихся и легитимно признанных государств.
Непредоставлениеконституционной процедуры выхода из Союза позволяет и сегодня сторонам вконфликтах оспаривать навязанную им историческую судьбу. Именно по этимпричинам процесс национально-государственного переустройства постсоветскогопространства в самих этих государствах не всеми считается законченным, атерриториальный и правовой статус его бывших республик — окончательным. Но такили иначе, и это также данность, Москва в соответствии с внутриполитическимиобстоятельствами избранного ею самой способа ликвидации СССР, а также в связи свнешним давлением признала существовавшие административные границы в качествемеждународных.
Такимобразом потенциал конфликтности был имманентно присущ начатому процессудезинтеграции единого государства по неисторическим границам. Он не преодолен,лишь меняя свои формы и динамику в зависимости от ориентации новых государствна мировой арене. Здесь мы подходим к весьма важному и определяющему аспектупроблем СНГ и всего геополитического ареала исторического государстваРоссийского.
Хотяна поверхности все противоречия в начале процесса трактовались в русле борьбыкоммунизма и демократии, на деле за этими формулировками скрывалось гораздоболее сложное и глубокое содержание. По мере того, как такая идеологическаяпарадигма устаревала, а маска изнашивалась в связи с более или менееокончательным оформлением общественных идеологий, государственные доктриныстали уже очевидно отражать тот или иной геополитический выбор, пророссийскуюили иную ориентацию в мировой истории. Именно это и было причиной, почему США иЗапад, чья роль в формулировании идеологии, концепции и направлении расчлененияочевидно высока, категорично потребовали немедленно признать распад СССР именнопо республиканским границам.
Достойновнимания, что ни одно западное государство не позволило применить к себепресловутое «право наций на самоопределение», которое «нарушаетсуверенитет каждого окончательно образовавшегося государства» (Etatdefinitivement constitue) и «поэтому не принадлежит ни части, ни какому-либодругому государству.»
НаЗападе уже к периоду Лиги Наций разработали разные стандарты к его применению.*В отношении западных государств «право на самоопределение»противоречит «самой идее государства как единицы территориальной иполитической» и праву остального народа и государства на единство, что каккомпромисс рождает лишь культурно-национальную автономию. Но исключение былосделано для «стран, охваченных революцией».
Когдав России грянула большевистская революция, и страна временно распалась,загадочный alter ego президента В. Вильсона полковник Хауз посоветовал ему«заверить Россию в нашей симпатии к ее попыткам установить прочнуюдемократию и оказать ей всеми возможными способами финансовую, промышленную иморальную поддержку». Именно США провозгласили на фоне первого распадаРоссии первый универсалистский проект перестройки мира на основах«демократии и общечеловеческих ценностей» — Программу из XIV пунктов.Г.Киссинджер отметил, что с этого момента США отвергли «концепциюравновесия сил» и «Realpolitik» как аморальные, введя новыекритерии международного порядка — демократию, коллективную безопасность исамоопределение".*
Однаковильсонианство имело совершенно реальные цели — устранить Россию как главногогигантского субъекта международных отношений через ее расчленение ираспределение ее частей в новых сферах влияния, что доказывает расшифровкапункта о России в «Архиве» полковника Хауза.
Бессмысленноотрицать, что революция 1917 г. и крушение СССР 1991 г. имели внутренниепредпосылки. Однако, также бесспорно, что внешний контекст в 1991 г. играл вовнутриполитической жизни России бoльшую роль, чем когда-либо в истории. К томуже, в ХХ в. «Realpolitik» в отличие от времен «тиранов»прячется под идеологические клише, что демонстрировал коммунистическийуниверсализм, а теперь повторяет философия «единого мира».
Параллелис революцией очевидны в политике Запада, прежде всего англосаксонскихинтересов. Любопытно, что США откликнулись на драматические события 1991 года вдухе своей стратегии 1917-го и приветствовали разрушение державыкоммунистической теми же словами, что в начале века крах державы Российской.Политика вездесущих американских интересов в середине 90-х проявила отчетливочерты «неовильсонианства». Когда протагонист «свободы и демократии»в Москве, Киеве и Тбилиси президент Буш, пообещав признание Украине,благословил Беловежские соглашения, когда США признали Грузию, не дожидаясьлегитимизации тбилисского режима, невольно вспомнились времена Брестского мира,Хауз и В.Вильсон с их Программой из XIV пунктов, план Ллойд-Джорджа порасчленению России, попытка признать сразу все «де-факто»существующие правительства на территории «бывшей» Российской империии т.д. Но за всем этим схема Х. Маккиндера — пояс мелких и слабых государств отБалтики до Черного моря, подтвержденная заключением американского Совета повнешним сношениям от августа 1941 года о необходимости «буферной зонымежду славянами и тевтонами», подконтрольной англосаксам черезмногосторонние структуры и наднациональные механизмы.
В1990-е годы политика уже вездесущих США сразу обрела отчетливые черты«неовильсонианства». Разрубленное национальное тело русского народапредлагается признать как окончательный результат его тысячелетней истории.Немедленно признано расчленение страны со всеми международно-правовымиатрибутами нынешнего времени — прием в международные организации и структуры,установка на вывод из них «иностранной» армии. Как и ПрограммеВильсона рассматривались переориентация Средней Азии на нового «опекуна»и «Кавказ как часть проблем Турции».
Вильсонианцыпредполагали в Версале «начертать границы для новых государств»*.Вполне в соответствии с этими планами границы были начертаны большевиками.Неовильсонианцы открыто требовали необратимого закрепления этого раздела инового баланса сил.
ДляЗапада был категорически неприемлем демонтаж СССР через выход из него республикв соответствии с правовой процедурой, которая явно лишила бы Грузию, Молдову,Украину тех стратегических преимуществ, что они получили в ходе коммунистическихэкспериментов. Очевидно, что именно эти территории, сделавшие в свое времяРоссию державой, без которой ни одна пушка в Европе не стреляла, придавали вглазах Запада ценность новым субъектам международных отношений в планируемомполном пересмотре мирового равновесия, которое с агрессией против сувереннойЮгославии, приобрело уже характер откровенного передела мира.
Борьбаза этот передел отражается и в процессах на самом пространстве историческойРоссии, где члены Содружества Независимых Государств, за восемь лет проявилисвою историческую ориентацию. Действующие вокруг СНГ внешние факторы и силыоказывают по-прежнему серьезнейшее влияние на его перспективы, которые нельзярассматривать вне глубокого соперничества не столько геополитических, но идуховных сил мировой истории.
Очевидно,что политика Украины, Молдовы, Грузии, Азербайджана — государств, расположенныхна линии беспрецедентного давления Запада на исторические рубежи Россииявляется кардинальным фактором будущего геополитического расклада в Евразии.Очевидно также и то, что общества этих государств демонстрируют противоречивыетенденции в своем видении будущего, а правительства последовательно удаляютсяот России. На их фоне отношения с среднеазиатскими странами, казалось бы более далекимикак цивилизациями, представляются гораздо лояльнее даже при дистанцировании(Узбекистан), во всяком случае не сулящими драматических перемен кроме какиз-за сугубо внешнего вторжения (Таджикистан).
Сколькобы не говорили в русле позитивистского мышления о примате экономики, общейзаинтересованности в сохранении существовавших связей и общего рынка товаров, овсесилии идеальных общественных институтов, которые сделают народы дружескими идобрососедскими, СНГ демонстрирует примат идеологии, философии истории,порождающие политику, которая порой вторгается в экономику и рушит ее.
Наначальном периоде распад СССР и новоиспеченные государства на обломкахисторического государства российского еще не воспринимались Западом и самимиучастниками передела как навсегда решенная форма и как «окончательносложившиеся государства» — «Etats definitivement constitues».Пока будущее постсоветского пространства не казалось столь определенным ире-интеграционные явления еще рассматривались как возможные, симптоматично былопериодическое вбрасывание различных моделей для СНГ, призванных направитьтенденции к реинтеграции, если таковые вдруг бы возобладали в«нужное» русло, исключающее восстановление единства русского народа.Запад даже однажды намекнул устами президента США Клинтона, что не будетвозpажать пpотив реинтеграции «на основе демокpатических пpинципов» иобщечеловеческих ценностей". Но санкционируемое мировым правительством«восстановление Союза», имело свои совершенно определенные параметрыи ограничения — путь ССГ — «союза „суверенных“ государств»М.Горбачева, причем с азиатскими республиками, а не с Белоруссией иПриднестровьем, уже «противоречащим» демократии. Очевидна и четкаяцель Запада препятствовать всеми силами любым потенциальным реинтеграционным процессамс Украиной. В различных непрямых комментариях, всегда делался акцент на том,что Россия должна избегать военно-политического союза с западными соседямидаже, если с такой идеей выступят сами эти страны.
Образцомнекоего проекта реструктуризации геополитического пространства историческойРоссии была фактически реанимированная сахаровская идея Евpазийского Союза, скоторой выступил казахский президент Н.Назарбаев. В основе пpоекта ЕАС исходных моделей интегpации, идеи номенклатурного «евразийства» усиленнорассматриваемых одно время институциями типа Гоpбачев-фонда, «Клубареалистов» был тезис о «новом добровольном объединении»совершенно независимых" наций, что означало новое упразднениеистории — теперь до 1991 года, и новый разрыв исторической преемственности.Принятие идеи Евразийского союза имело бы серьезные юридические последствия.
Предлагавшееся«восстановление единства» на деле означало не преодоление Беловежскихсоглашений, а, наоборот, их узаконивание, дополнительное юридическое признание расчлененияв качестве легитимной исходной позиции, а также в косвенной форме юридическимотказом от права выбора своего будущего разделенным русским народом, которыйобладает неделимым национальным, то есть экстерриториальным суверенитетом, и всилу неправового характера раздела страны имеет право на воссоединение в единомгосударственном теле через мирное изменение границ. Проект ЕАС, как и модели«нового обновленного Союза» означал очередное подтверждениезаконности двух предыдущих разделов (в 1917 и 1991 году) единого российскогогосударства на произвольно выкроенные «национальные» территории,расчленения русской нации и отторжения многих тяготеющих к ней народов.
ПроектЕАС спекулировал на ностальгии по единому государству, однако в векисторических подмен сама идея союза становилась, как это уже было в 20-ые годы,оpудием окончательного pастворения исторической государственности русскогонарода, и при этом нового перенапряжения его уже истощенного демогpафического иэкономического потенциала для очередного «pазвития окpаин» иполучения тюркскими элитами, постсоветскими олигаpхиями и номенклатуpами местав мировом концерте. Сугубо материалистическое и натуралистическое мышлениезаслоняло тот непреложный факт, что с исчезновением русских как субъекта мировойистории прекращает свое бытие не только Россия, но и Евразия. Ибо какполитическое понятие Евразия была рождена только становлением России,соединившей в себе через веротерпимое православное ядро Европу и Азию, ипреодолевшей их историческую борьбу уникальным взаимодействием народов ицивилизаций. До нее никакой политической и культурной единицы«Евразия» не было, а шла жестокая борьба между «европейским иазиатским духом».
Разрушениеисторической России и превращение православного русского народа с егонациональным самосознанием в «народонаселение евразийскогопространства» или, как поговаривали даже в недрах «Славянскойакадемии наук»*, в некий «славяно-евразийский суперэтнос» лишьвозвращают эру противоборства Европы и Азии, уже приступивших к переделурусского наследства между собой. Однако, конечные устремления этого передела иего результаты — устранение России — позволяют подозревать, что у этого проектаимеется почтенная история. Конкретные авторы, вернее глашатаи евразийскогосоюза и подобных проектов в 1990-1994 гг. врядли преследовали стольвсемирно-исторические цели, будучи лишь фанатичным рупором либеральных клише(академик А.Сахаров), либо, преследуя собственные частные геополитические цели,связанные с претензиями Казахстана и пантюркизма в новом геополитическомпасьянсе. Эти устремления естественны, и сильная Россия вполне могла бы ихуравновесить. Однако нельзя соглашаться на смену имени Россия на«евразийский союз»: утрата этого имени уже слишком дорого стоиларусскому народу. Если экономический «евразийский союз» — поле дляполезной экономической игры, то политический ЕАС служил и устранению России ирусских как главного геополитического субъекта на евразийском пространстве,которым она была в течение веков и одного из ведущих субъектов мировой историии культуры.
США,проявлявшие заботу о «порабощенных нациях», не смутились тем, что«эксперимент над исторической российской государственностью, проводимый сначала ХХ века в русле теории о „праве наций на самоопределение“,привел в его конце к утрате этого права одним из крупнейших народов мира — русским.»* Случившееся с русскими не имеет ни юридических, ни историческихпрецедентов в мире. Речь идет не о рассеянии в чужих странах (как послереволюции), не о вхождении в состав уже давно сложившихся иных государств наусловиях, признаваемых юридическими нормами своей эпохи (тогда превращение внациональные меньшинства естественно и правомерно), а о «произвольномразделении единого русского народа на территории его собственной историческойгосударственности.
Вначале 90-х годов „русская проблематика“ была исключительно темой такназываемого „русского патриотического движения“, в котором, как и вовсех других секторах общественного сознания, можно было найти самый широкийспектр взглядов и способов выражения — от экзальтированных и примитивныхрадикалов, вообще отказывающихся признавать реалии и обсуждать осуществимыеметоды разрешения проблем, до респектабельных и глубоко осмысливающих тему.Впервые на серьезном уровне русский народ был объявлен „разделеннойнацией“ в документах Второго Всемирного русского собора, созванного подэгидой русской Православной Церкви и принятых в Свято-Даниловском монастыре вприсутствии иерархов РПЦ с участием многих общественных организаций.* Однако,беспощадные, хотя и безупречно аргументированные юридически и историческиоценки и формулировки II-го ВРС, сделанные в академическом тоне, все жешокирующе опережали динамику общественного сознания, и так и не сталиконкретной платформой даже многих из тех, кто их принимал.
Нарубеже 2000 года эта тема уже стала звучать в серьезных политологическихработах авторов, не связанных с политикой. Так, М. Стрежнева в работе,посвященной сравнительному анализу интеграционных идей и механизмов ЕЭС и СНГ,отмечает, что „этнических русских и тех, кто считает себя русскими попризнаку принадлежности к русскому языку и русской культуре можно считатьразделенной нацией“.
Автордалее полагает естественным, что более 20млн. этих „не по своей воле“иностранных» русских", ставших формальными гражданами другихпостсоветских республик, в которых им случилось проживать на моментдезинтеграции СССР", «вряд ли такая ситуация вполнеустраивает».*
Втечение ХХ столетия два произвольных разрушения Государства Российского, а несвободный выбор, лишили 25 млн. русских роли субъектанационально-государственной воли. Налицо попытки во что бы то ни сталозакрепить итоги разрушения исторической российской государственности подпредлогом «заслуженного» краха «тоталитарного СССР». Но «обновленныйСоюз», «Евроазиатский Союз», любые иные«интеграционные» модели на осколках русской историческойгосударственности лишь означают признание и косвенное закрепление двухнезаконных разделов. Разделенный и безгосударственный статус русского народа «можнопреодолеть лишь прямым и недвусмысленным провозглашением историческойпреемственности не от 1991-го или 1922-го, а от 1917 года,» что отнюдь неозначает отказ признать многие сегодняшние реальности.
Наконец,ограничения, геополитические клещи, сжимающиеся вокруг постоянно сужающегосяареала (Московия XVI века?), и строгие предписания внутренней жизни уженекоммунистической России обнажают истинную суть«антибольшевистского» похода Запада и его российского авангарда,который в начале ХХ века выступал в обличьи марксизма, а в его конце в тогелиберализма. По признанию А.Козырева бывшего министра иностранных дел,«вопрос в том, какой тип посткоммунистического общества будетизбран».
Бильдербергскийклуб и Трехсторонняя комиссия, американский Совет по внешним сношениям (членствов этих мондиалистских неинституционализированных специфических обществах частосовпадает) прекрасно осознавали в течение десятилетий стратегическую задачу — вовлечь потенциал России в собственные цели мировой истории. Ибо для такназываемого «устойчивого развития» в XXI веке необходимо уженевозможное для Запада сочетание факторов: собственные ресурсы полногообеспечения; военная мощь, исключающая посягательство других на эти ресурсы;экономика, максимально независимая от поставок извне; высокий образовательныйуровень населения и полный цикл научных исследований; неперенаселенность ивнушительная территория, относительно невысокий текущий уровень потребления ипотребностей, позитивный потенциал в свете не подвластных человеку изменений напланете (потепление).
Вмире существует только одна такая страна — Россия даже после чудовищныхэкспериментов ХХ века имеет возможность продолжать самостоятельное развитие вмировой истории как равновеликая Западу духовная, культурная, геополитическаясила. Увы, оправдываются самые горькие суждения И.Ильина о том, что именнотакая Россия Западу не нужна, как и его прогнозы в отношении «зложелателейзакулисных», которым «нужна Россия с убывающим населением», длячего они будут соблазнять русских всем, что приносит хаос и разрушение, инемедленно обвинять их в «мнимом империализме», «фашизме»,«реакционности и варварстве» при любом сопротивлении.* Вымираниерусских уже стало реальностью (это явление свидетельствует всегда не столько об оскудении условий жизни, как о разочаровании вее смысле для народа, вытесняемого на обочину истории). Нынешняядемографическая катастрофа русских влечет сокращение их численности вдвое через25 лет. Но Россия «с убывающим населением», не управляющая своим будущим,провоцирует грядущий геополитический передел огромной части мира.
ЧАСТЬ 2. СТАРЫЕ ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЕКТЫ ВНОВОМ ОБЛИЧЬИ
Наибольшеенапряжение идеологического и геополитического, а также военно-стратегическогохарактера наблюдается как и триста лет назад по Балтийско-Черноморской дуге,где части исторического государства Российского, теперь независимые государстваБелоруссия, Украина, Молдавия, Грузия, становятся объектом колоссальныхполитических усилий Запада, стремящегося путем различных геополитических комбинацийвовлечь их в свою орбиту, не допустить приход к власти в этих государствахпророссийских элит и не позволить России с помощью существующих (СНГ) или новыхмеханизмов связать геополитическое пространство прежде всего ввоенно-стратегической области.
Однимиз главных инструментов сохранения геополитического облика историческогопространства является военно-стратегическое единство. Его формулируют договорыо совместной обороне и союзе, которые свидетельствуют об общих стратегическихинтересах, определяют взаимные обязательства к третьим странам. Таким элементомбыл по замыслу Договор о коллективной безопасности, подписанный в Ташкенте 15мая 1992г. десятью участниками — Россией, Белоруссией, Арменией, Азербайджаном,Казахстаном, Киргизией. Молдавией, Таджикистаном, Туркменистаном иУзбекистаном. Украина уже тогда стала лишь наблюдателем, символизируя свойдрейф от России. В соответствии со ст.1 Договора стороны обязывались «невступать в военные союзы или принимать участие в группировках государств, а такжедействиях, направленных против другого государства-участника». Этоозначало невступление в НАТО. В остальном Договор недостаточно соответствовалуровню совместной обороны, не предполагал автоматическую совместную защитучленов, хотя утверждал, что агрессия против одного из них, «будетрассматриваться как агрессия против всех государств-участников», которые«предоставят» жертве «необходимую помощь, включая военную»и тому подобное. К 2000 г. расширение НАТО — реальность, как и вступление в нееВосточной Европы, а в будущем и Прибалтики. На этом фоне Протокол о продленииДоговора о коллективной безопасности 2 ап.1999г. подписали только шестьгосударств — Россия, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Армения, Таджикистан.
Еслив первые пять лет страны, заинтересованные в дистанцировании от России простотормозили проекты его развития, то в течение последних двух лет уже проявилисьпопытки пустить в обход основные направления региональной политики. Этой целислужат различные форумы и конфигурации, создаваемые под разными предлогами сформально декларированными целями частного характера, с обретением впоследствиигораздо более серьезного смысла. Так, 10 окт. 1997 в Страсбурге, во времясессии Совета Европы была оформлена конфигурация ГУАМ, получившая название по первымбуквам названий создавших ее государств: Грузия, Украина, Азербайджан иМолдавия. Официально объявлено было, что ГУАМ — это «неформальнаяконсультативная структура» для координации разработки и транспортировкикаспийских углеводородов по создаваемому Евразийскому Транскавказскомутранспортному коридору, а также для помощи и консультаций в областиурегулирования конфликтов в Абхазии, Нагорном Карабахе и Приднестровье. Но ужев 1998-1999 годах ГУАМ показал активность в политических областях, что проявилосьв согласованных выступлениях представителей в ОБСЕ и других форумах.
Очевидно,что для будущего СНГ подобная деятельность конкурирующей организации без Россииносит однозначно деструктивный характер, так как дискредитируют Содружество какглавную организацию по политической координации внешней политики членов.Подтверждением этому явились и новые линии контактов. В феврале 1999 года вБаку состоялась встреча министров обороны ГУАМ, в ходе которой обсуждалисьпланы создания совместного миротворческого батальона под предлогомнеобходимости обеспечения безопасной транспортировки нефти. Позиция членовпрактически откровенно пронатовская, о готовности вступить в НАТО в косвеннойформе заявляли Азербайджан, Грузия и Украина. Киев и Баку выражал готовность предоставитьбазы.
Вапреле 1999 года в ГУАМ официально вступил Узбекистан, что изменило названиеорганизации на ГУУАМ. В совместном заявлении 24 сентября 1999года президентывысказали намерение развивать взаимодействие в Совете Евро-Атлантическогопартнерства (СЕАП) и в Программе Партнерство во имя мира. Все это на фоне того,что Азербайджан, Грузия и Узбекистан вышли из Договора о коллективнойбезопасности, мотивируя этот шаг якобы «неудавшимся» сотрудничествомв Договоре и его неспособностью служить разрешению конфликтов. Очевидно, чтоистинная причина — дистанцирование от России, стремление сыграть на интересахЗапада, получая за это определенные политические и финансовые поощрения.
Вдополнение к появившейся военно-стратегической составляющей в деятельностиГУУАМ наблюдается устойчивая тенденция к организационному оформлению. ГУААМ ужепериодически называют «региональной организацией». Симптоматично, чтоЗ.Бжезинский прямо поощрил создание этой структуры, не охватывающей России,указав, что «ГУУАМ это хорошая инициатива», которая «может современем стать системой безопасности». Примечательно, что по его мнению вэто объединение необходимо также включить Армению, то есть единственную странуЗакавказья, которая развивает военно-стратегичекое сотрудничество с Россией. Поего словам в ГУУАМ могли бы войти не только бывшие республики СССР, но такжеРумыния, Польша и Турция. На карте такая конфигурация вместе с зонойпредполагаемого расширения НАТО — это полное отсечение России от Европы,Балтийского, а также Черного и Каспийского морей с Турцией как региональнойсупердержавой. Что же, ради того, чтобы не дать исторического шансаправославному славянству, как писал Н.Данилевский в книге «Россия иЕвропа», «можно и турка взять в союзники и вручить ему знамя цивилизации».
Этипоследовательные политические инициативы названных государств развиваются нафоне не менее последовательных высказываний их лидеров о неудаче СНГ, онеобходимости перейти к развитию в большей степени двусторонних отношений, а неконсолидировать Содружество, что показывает устойчивую тенденцию в политикеэтих государств к постепенному выхолащиванию СНГ и нежеланию оставаться ввопросах внешней политики в орбите Москвы, что вполне соответствует стремлениямЗапада, а также делает регион Средиземного Моря и Проливов, Крыма и Кавказаобъектом устремлений Турции и некоторых отрядов мирового ислама. Такаятенденция находится в полном соответствии с курсом на оформлениеподконтрольного НАТО санитарного кордона от Балтики до Черного моря,отделяющего Россию от Балкан и запирающего ее в геополитическом мешке. Дляэтого необходимо задушить Приднестровье — единственную после ухода русскихкораблей из Измаила точку опоры России на дунайско-балканском направлении иотрезать Россию от Европы и от Причерноморья, сталкивая ее в евразийскийкапкан.
Вовзаимоотношениях внутри СНГ отражается современный этап многовековой борьбы запоствизантийское пространство и цель вытеснения России с морей в Азию.Наибольшее напряжение наблюдается на той геополитической линии, где в своевремя экспансия Габсбургов, Ватикана и Речи Посполитой была остановлена ростомРоссии, которая укрепившись на Черном море, смогла укротить аппетиты Турции.Перспективы будущего можно осознать лишь в самом широком историческом и дажерелигиозно-философском контексте.
Частьюнового мирового проекта является полная реорганизация Черноморо-каспийскогорегиона с удалением от России Грузии и Азербайджана, а также изоляция от РоссииАрмении. В этом регионе как нигде проявляется активность в сугубо новой сфере — так называемой «геоэкономике». разумеется геоэкономика имеет и своиавтономные задачи, поскольку стирание национальных границ в экономическойдетельности, либерализация потоков капиталов, товаров, информации, людей и идейрождают новые формы мировой экономической конкуренции. Однако вчерноморо-каспийском регионе геоэкономика явно выступает как инструментарийгеополитики. Реализация предлагаемых проектов добычи и транспортировки нефти вКаспийском бассейне даже не предполагает сколько-нибудь существенного изменениямирового или даже европейского нефтетопливного баланса и в ближайшие 10-15 летне сможет значительно повлиять на ценовые параметры мировой и европейскойнефтяной торговли. Создание с помощью мощных государственных усилий крупныхэкономических проектов призвано в первую очередь обеспечитьвоенно-стратегическую переориентацию многовековых геополитически устойчивыхареалов.
Именнопоэтому борьба вокруг выбора пути нефтепровода из Баку носила и носит весьмажесткий характер, имея за собой очевидную геополитическую подоплеку. ПроектБаку — Джейхан пользуется поддержкой Азербайджана и Грузии, стремящихся кмаксимальной экономической независимости от России, а также США, желающихукрепления позиций своего союзника по НАТО — Турции. Роль Стамбула на южномфланге после овладения Восточной Европой и вторжения на Балканы становитсяподобной тому столпу, к которому необходимо привязать подтягиваемые новыеэлементы, а один из ключей к Евразии лежит на дне Черного моря.
Любыеновые региональные построения в сегодняшнем тесном мире как никогда увязаны внекий общий геополитический пасьянс. Пояс мелких государств от Балтики доЧерного моря, не подконтрольный ни Германии, ни России, но англосаксам былпредложен Маккиндером прямо в момент конструирования Версаля в 1919 году.Гитлеровские планы завоевания восточного «жизненного пространства»ломали этот план, однако англосаксы всемерно подталкивали Гитлера именно наВосток. Самое страшное для англосаксов случилось бы, если бы Германияудовлетворилась бы Мюнхеном и аншлюсом Австрии, признанными «мировымдемократическим сообществом».
Этобыла бы ревизия Версаля, причем такая, против которой потом трудно было бывозражать — эти территории не были завоеваниями 1914-1918 годов, но входили вГерманию и Австро-Венгрию до Первой мировой войны. Это было бы соединениемобщенемецкого потенциала — кошмар Британии со времен Тройственного союза,толкнувший Лондон на союзнические отношения с Россией и Францией в Антанте.Такое объединение всех немцев потом в ХХ веке будет уже навсегда заказаногерманцам, совершившим грехопадение. Недальновидность нацистской Германии можнообъяснить лишь дурманом национал-социалистической идеологии. Так чтоанглосаксонский расчет на необузданность амбиций был хотя и рискованным, ноточным. Агрессия на Восток давала повод вмешаться и при удачном стеченииобстоятельств довершить геополитические проекты.
Самфакт агрессии, умело направленной на Восток, позволял вмешаться и при удачномстечении обстоятельств довершить то, что еще не было реализовано. Можнопроследить, как и для чего пункт о самоопределении использовался англосаксамидля закладки послевоенного мира. Этот тезис немедленно появился в декларацииФ.Рузвельта и У.Черчилля от 14 августа 1941 года, известной как«Атлантическая хартия». До того, как видны были какие-либо итогивойны, хартия провозгласила «право всех народов избрать себе формуправления, при которой они хотят жить». Ясно, что народы никогда неиспрашивали у англосаксов или кого-либо разрешения, следовательно, смысл такогозаявления в другом — в провозглашении права англосаксов судить, являются лисуществующие суверенные государства «угнетающими права своих народов»или нет, и права англосаксов оказывать давление и нарушать чужой суверенитет.
СШАи Великобритания объявили также о своем решении содействовать«восстановлению суверенных прав и самоуправления тех народов, которые былилишены этого насильственным путем». При этом никакой ссылки нагитлеровскую агрессию не было сделано, что означало вовсе не возвращение кграницам и миру ante bellum — к состоянию до войны, но нечто другое. Это былопровозглашением права с момента войны признавать или не признавать довоенныереалии. Фактически это эвфемизм для объявления карты мира «чистойдоской» и своего права «начертать судьбу населяющих ее народов».Этот механизм, состоящий из идеологической и реальной программ, сыграет своюроль в начале 90-х годов.
Черездва месяца после нападения на Советский Союз и через неделю после объявленияАтлантической хартии, приглашавшей СССР к союзничеству, загадочный американскийСовет по внешним сношениям на своем закрытом заседании 22 августа 1941 годаобсуждал «Вопросы американской политики, касающейсянацистско-большевистской войны» и различные варианты своего поведения приразных исходах такой войны — от «интервенции на Дальний Восток» испособов «контроля над Транссибирской магистралью» до«санкционирования массового переселения народов для создания буферной зонымежду Германией и Россией». Итоговый меморандум возвестил о судьбоносноммоменте, когда "«военный результат этой войны решит судьбу не толькобольшевистского режима; он может обусловить огромный процесс перегруппировкисил от Богемии до Гималаев и Персидского залива. Страницы истории открываютсявновь, краски снова льются на карту. Ключ к этому лежит в реорганизацииВосточной Европы, в создании буферной зоны между тевтонами и славянами. Винтересах Америки направить свои усилия на конструктивное решение этойпроблемы».
Можнотолько представить, какой удар по этим планам нанесло победное шествие Краснойармии по Восточной Европе и вынужденный Ялтинско-Потсдамский мир, противкоторого, судя по рассекреченным архивам внешней политики борьба веласьпараллельно с громом фанфар союзнических отношений, равно в годы «холоднойвойны» и «перестройки».
Сегодняшнийгеополитический проект вобрал в себя англосаксонские планы с конца прошлоговека. Новые конфигурации вызывают в памяти карты, начертанные на рубеже XIX-XXвв. то ли прусскими, то ли английскими масонами, скрывающимися за кулисамимировой политики. На одной из карт из лондонского еженедельника«Truth» 1890 года вместо монархий — секулярные республики, включаяБританию (где недавно изгнали из большой политики лордов — последний символкультурно-исторической преемственности власти). Что касается последниххристианских империй — то их сюзерены, венчанные на царство (царь АлександрIII, кайзер Вильгельм, а также царь Болгарии и король Италии) под конвоем идутв работный дом, причем над ними ярко сияет якобинский красный колпак.
Болеевсего потрясает геополитический пасьянс, в котором трудно не узнатьприблизительных очертаний карты современной Европы 90- годов ХХ-го столетия.Австрийская империя разложена на части: Богемия — сегодняшняя Чехия, Германиясведена к сегодняшним границам и разделена на мелкие земли с республиканскимправлением, между ними даже польский коридор, Силезия стала Польшей, французына Рейне. На месте России — либо «конфедерация славян» или даже«пустыня».- стоит слово «Desert» — «пустыня», подкоторой авторы, надо полагать, имели в виду исчезновение великой державы.Эксперименты и федерализация, сначала коммунистические, затем либеральные, неменее сокрушительные в совокупном итоге к концу столетия привели к устранениюРоссии как одного из главных геополитических субъектов Евразии.
Сегодняодной из частей глобальной перестройки мира стало конструирование некоегонового Версаля и превращение Восточной Европы в Центральную, а западныхтерриторий исторического государства Российского в Восточную Европу. Однако это- лишь звено в системной геополитической цепи, как и планировал Совет повнешним сношениям — от ставшей членом НАТО «Богемии» — до уничтоженияИрака — нарождающейся региональной супердержавы — в «Персидскомзаливе» до «Гималаев», куда рвутся талибы. Она призвана сжиматьРоссию по некоему кругу — от Балтики к Югу, затем, отсекая ее от Черного иКаспийского бассейнов, поворачивая на Восток и теряясь в глубинах ЦентральнойАзии, где идет борьба за ориентацию новообразованных государств — Казахстана,Киргизии, Таджикистана. Ее структурные отрезки, к счастью еще не ставшиесплошной линией, уже достаточно очевидны. Это объясняет глубокую взаимосвязьвсех инструментов ее конструирования — от пронатовского лобби в Прибалтике,антирусских фронтов в Белоруссии и на Украине, до прямого вторжения военноймашины НАТО на Балканы и взращивания воинствующих исламских квазиобразований вЕвропе — Босния и Косово, связанных в дугу с движением Талибан, простирающимсвои амбиции до Памира.
Фрагментированныеи оккупированные (прямо или косвенно) атлантическими войсками Балканы являютсянеобходимым выравниванием фронта, которое сможет быть окончательно достигнутолишь входом атлантических кораблей в югославские воды Средиземного моря — БокуКоторску. Так что можно не сомневаться, что перспектива отделения Черногории отЮгославии при демократе В.Коштунице не только не сойдет с атлантическойповестки дня, а наоборот выдвинется вперед в качестве приоритета по сравнениюсо временем намеренно и беспардонно демонизированного С.Милошевича, уходкоторого, якобы, был нужен ради сохранения единства страны. Неслучайнымэлементом является и Чечня, а также давно подспудно выращиваемый метастаз вДагестане — отсюда несоразмерная яростная кампания против любых успехов Россиипо подавлению и искоренению чеченского уголовного мятежа.
Одиниз наиболее ярких авторов, пишущий на тему западной стратегии глобализации и еегеополитических воплощений, и не сводящий процессы крупнейшей перестройки мирак борьбе «тоталитаризма и демократии», В. Цымбурский обратил вниманиев ряде статей на формирование некоего глобального «ВеликогоЛимитрофа» вокруг России, объединяющего не только традиционных оппонентови геополитических соперников России, но и новообразованные государства избывших частей исторического государства российского.*
Важностьэтого Лимитрофа заключается в том, что при определенном развитии он может статьдля России как изолирующей зоной на всем протяжении ее соприкосновения сдругими цивилизационными и геополитическими комплексами, — как с Западом, так сарабским миром, так и с Центральной Азией и дальневосточным центром, так иглавным театром международных отношений со всеми провокациями. Поэтому и идетборьба за эту новую геополитическую дугу — Восточная Европа, Кавказ,Центральная Азия, за соединение ее отрезков в обход России, направление мимоРоссии политических проектов вроде ГУУАМ, ресурсных потоков. Поэтому следует внеразрывной связи системно рассматривать разворачивающиеся на всем театремеждународные процессы — от военно-стратегического продвижения НАТО до проектовгеоэкономики и тех вариантов, которыми Китай собирается осуществить объявленнуюим цель «развития западных районов», прилегающих к Казахстану.
Неудивительно,что во взаимоотношениях России с государствами СНГ, что расположены встратегическом регионе Черноморских проливов и путей транспортировки нефти,особенно отражается беспрецедентное давление Запада на исторические рубежиРоссии. Это побуждает лишний раз осознать общемировое величие всейдвухсотлетней работы России на Юге, которая сейчас под угрозой. Не будучисформулирована в какую-либо доктрину, она, тем не менее, обладала такойинтуитивной системной целостностью, которая успешно преодолевала ещеразрозненные и не всегда увязанные в единый проект устремления окружающих ееинтересов и цивилизаций. Именно такая целостность тем более России необходимасейчас, когда осознание ее положения объекта, а не субъекта истории началопроявляться в российской внешней политике, мучительно освобождающейся отигрушечных замков инфантильного мышления сахаровско-горбачевской школы.
Сегодня«Россия столкнулась с системным вызовом государственному суверенитету итерриториальной целостности, оказалась лицом к лицу с силами, стремящимися кгеополитической перекройке мира»* — эти выверенные слова нуждаются вподкреплении системной стратегией, адекватной «системному вызову».
Наповерхности такие очевидные истины: невозможно удержать Кавказ, уйдя с Черногоморя и оставив Измаил и Тирасполь — дунайско-балканское направление. Однакосамый глубокий уровень — это мировоззрение. Осознать свое положение, захотетьего изменить, наконец, противостоять и предложить конструктивную альтернативувсечеловеческого содержания геополитическим, экономическим и культуртрегерскимустремлениям тоталитарного атлантического глобализма может только нация,имеющая внутренний импульс к историческому бытию. В таком русском пробуждениизаинтересована и Россия, и Мiр. Ибо без русских не будет России, а без Россиине будет ни Евразии, ни мира между Европой и Азией.
Список литературы
НаталияНарочницкая, кандидат исторических наук. Россия, СНГ и запад