Российская академия государственнойслужбы при президенте российской федерации
Владимирский филиал
КАФЕДРА: Социально-гуманитарныхдисциплин
Курсовая работа
по курсу: Философия
Проблема кризиса европейской культурыв свете философии ХХ века.
Бердяев Н.А. Новое средневековье
Владимир 2010
/> Содержание
Введение
1. Особенностисредневековой философии
2. Новоесредневековье. Размышление о судьбе России
3. Размышленияо русской революции
4. Демократия,социализм и теократия
Заключение
Списокиспользованной литературы
Введение
Экзистенциально-персоналистическая философия Н.А. Бердяева
В творчествеНиколая Александровича Бердяева (1874-1948) нашла яркое выражение характернаядля русской философской мысли религиозно-антропологическая и историософскаяпроблематика, связанная с поисками глубинных основ человеческого существованияи смысла истории. Его взгляды находятся и в русле четко обозначившейся взападноевропейской философии устремленности к постижению внутреннего духовногоопыта человека, которая особенно проявилась в таких философских направлениях,как персонализм, экзистенциализм и др. Бердяеву присуща не сухая и отстраненная,а глубоко личностная, отмеченная парадоксальностью манера философствования, чтопридает стилю его произведений большую эмоциональность и выразительность.
1. Жизненный путь и этапытворчества
Н.А. Бердяевродился в Киеве в дворянско-аристократической семье. Учился в кадетскомкорпусе. В 1894 г. поступил в университет Св. Владимира на естественныйфакультет, через год перевелся на юридический. В нем рано пробудился интерес кфилософским проблемам. В четырнадцать лет он читал труды Шопенгауэра, Канта иГегеля. Бердяев считал, что особенности его философского миросозерцаниятеснейшим образом связаны с характером его душевной и духовной структуры, с его«натурой». Острое переживание одиночества, тоска по трансцендентномукак миру иному, неприятие несправедливости и ущемления свободы личностипорождали в нем постоянные борения духа, бунтарство, конфликт с окружающейсредой.
Неудивительно,что уже в ранней юности Бердяев порвал с традиционнымпатриархально-аристократическим миром, начал посещать марксистские студенческиекружки, а затем активно общался с революционно настроенной интеллигенцией,принимал участие в социал-демократическом движении. В 1898 г. он был арестован вместе со всем составом киевского комитета «Союза борьбы заосвобождение рабочего класса» и исключен из университета.
Еще довстречи с марксистами у него определились симпатии к социализму, но обоснованиеему он давал этическое. В марксизме его «более всего пленил историософическийразмах, широта мировых перспектив»/>.Особенная чувствительность к марксизму осталась у Бердяева на всю жизнь:«Маркса я считал гениальным человеком и считаю и сейчас»/>.
В 1901 г. Бердяев был отправлен на три года в административную ссылку в Вологду.
В зарубежный периодБердяев оставался одним из видных теоретиков русской идеи. Подвергая резкойкритике «большевизацию» России, подавление в ней свободы и т. д., онв то же время стоял на патриотических позициях, верил в лучшее будущее своейродины. Особенно это проявилось в годы второй мировой войны и после победы надгитлеровской Германией. Уже на склоне лет Бердяев отмечал, что он, с однойстороны, критически относился ко многому, происходившему в советской России, ас другой — всегда считал, что «нужно пережить судьбу русского народа каксвою собственную судьбу»,
К религиозной вереБердяев пришел не в результате соответствующего воспитания, которого в детствебыл лишен, а путем внутреннего опыта, переживания кризиса европейскогогуманизма и культуры, напряженного искания смысла жизни.
Кореннуюпричину современной потери смысла жизни, считал Бердяев, следует искать вдуализме традиционного религиозного сознания, в разрыве между религией иземными проблемами человечества. Отношение христианства к человеку, отмечаетБердяев, всегда было двойственным. С одной стороны, />оно как быунижает человека, считая его существом греховным и падшим, призванным ксмирению и послушанию. С другой же стороны, оно необычайно возвышает человека,представляя его как образ и подобие Божье, признавая в нем духовную свободу,независимую от царства Кесаря. Бердяев был убежден, что только эта втораясторона христианства может служить основой для переоценки ценностей ипостроения «неохристианского» учения о личности и Боге. Он считал,что Бог никогда не создавал так называемого «мирового порядка»,«гармонии» мирового целого, превращающего личность в средство, Богтворит лишь конкретные существа людей в качестве духовно-творческих личностей.Он существует не как некая особая, находящаяся над человеком реальность, а какэкзистенциально-духовная встреча с ним. Бог хочет не такого человека, которыйдолжен его прославлять, а человека как личность, которая откликается на егопризыв к свободе и творчеству и с которой возможно общение в любви.
Бердяевисходил из того, что «историческое христианство» находится в кризисе.Надежды на религиозное возрождение он связывал с «новым откровением»,с созданием откровения человека о человеке, что будет означать как бызавершение замысла Бога и наступление новой эпохи в мировой историибогочеловечества, т. е. сверхприродного человечества. «Новаякультура» и «новая общественность» будут утверждены не на старыхантиличностных принципах государственности, самодовлеющей организацииобщественного порядка и системы управления, а на новых мистически-свободныхосновах — соединения личностей в соборности По мнению Бердяева, эта задачавполне реальна, так как мистическое начало, присущее каждому человеку,становясь «прозревающим», приводит к подчинению природногобожественному, соединению личного разума с мировым, в результате чегоуправление миром становится богочеловеческим.
ПопыткиБердяева придать христианству персоналистический (духовно-личностный) характерне встретили понимания со стороны официальной церковности и русскихортодоксально-религиозных мыслителей. В.В. Зеньковский (вслед за Л. Шестовым идр.) отмечал, что Бердяев в своих построениях возвышал человека, но не считалнужным принять во внимание традиции церкви и двигался к ослаблению реальностиБога/>1. Иными словами, эти попыткирасценивались как бунт против традиционного богословия. Сам Бердяевнеоднократно заявлял, что он принадлежит к верующим философам, но вера его«особенная» — не догматическая, а профетическая, т. е. пророческая,обращенная к будущему.
/>/> 1.Особенности средневековой философии
Особенностисредневековой философии
Посколькуработа Бердяева называется «Новое средневековье», логично проанализировать особенностисредневековой философии.
1.В отличие от античности, где истиной надо было овладевать, средневековый мирмысли пребывал в уверенности об откровенности истины в Священном Писании(Библии). Идея откровения была разработана отцами церкви и закреплена вдогматах. Так понятая истина сама стремилась овладеть человеком, проникнуть внего. На фоне греческой мудрости, эта идея была совершенно новой. Полагалось,что человек рожден в истине, что он должен постичь ее не ради себя, но ради неесамой, ибо ею был Бог, воплощением которого на земле являлся Христос в единствеБожественной и человеческой природ. Потому дольний мир, соответственно ичеловеческий разум изначально мыслились встроенными в высшую реальность,причащаясь ей. Причащенный разум — это определение средневекового разума.Функции философии заключаются в том, чтобы обнаружить правильные пути дляосуществления причастия: этот смысл, и заключен в выражении «философия — служанка богословия».
2.Опора на авторитеты, без которых немыслима обращенность к традиции, объясняетидейную нетерпимость к ересям.
ПосколькуСлово лежало в основании творения и соответственно, было общим для всегосотворенного, то оно предопределило рождение проблемы существованияуниверсалий. С попытками решения проблемы универсалий связаны три философскихтечения: концептуализм (существование общего вне и внутри конкретной вещи),реализм (существование общего вне и до вещи) и номинализм (существование общегопосле и вне вещи). В то время, когда средневековая философия представляласьхранителем античных традиций, реализм считался единственно правильным подходомк решению проблемы универсалий. Появление номинализма свидетельствовало о распадесредневекового мышления, а концептуализм рассматривался как сочетаниеумеренного реализма с умеренным номинализмом. Однако исследования средневековыхтекстов показали, что важнейшую роль в понимании христианского боговоплощенногомира играл именно концептуализм.
Попыткиразрешения проблемы универсалий открывали возможности обнаружить процедурысопричастности земного и горнего миров. В контексте теологическиориентированной культуры логика, бывшая вместе и инструментом философии и самойфилософией, представляла собой особые способы созерцания Бога, позволявшиестроить между Ним и человеком субъект — субъектные отношения. По существу,такая логика непременно становилась теологикой.
3.Средневековое Слово в зависимости от его векторности претерпевало двойноепреображение: воплощение (Божественного Слова) и раз-воплощение (принаправленности Слова от человека к Богу). Слово было наивысшей реальностьюименно в силу его существования в двух модусах. Мир мыслился существующимпотому, что было сказано, что он существует. Сказание вело к существованию, нопри этом любое сотворенное существо, оставаясь причащенным Творцу, не моглобыть пассивным: вещь начинала ведать о себе, иной вещи средневековье не знало.
4.Идеи субъектности и личностности находились в тесном отношении со смысломвоплощенного Слова, не имевшего аналогов ни в одной из предшествующих религий ифилософских умозрений. Инкарнация (воплощение) — не вселение Бога в тело.Явление богов в человеческом облике, известное у греков, не означало ихстановления человеком. В христианстве вочеловечение Бога включает в себяжертву, принимаемую распятым Сыном человеческим, т.е. предполагает внутренниетаинственные богочеловеческие отношения, теологическим истолкованием которыхслужит учение о Троице. Воплощение Слова, приобретение духом своейокончательной действительности означает, что логос освобождается отспиритуалистического характера. Единственность и неповторимость акта искупленияпривели к включению исторического в сферу европейской мысли. Если история философииесть история богопознания, то в обращении философов к Богу реализуется ихсвободная воля. История философии есть история мысли, выбирающей Бога.
5.Новое время привыкло считать, что философия — это мышление в понятиях и что онапредставлена авторами. В средневековье же, ориентированном на авторитет, небыло авторов в принятом смысле слова. Истинным автором, как мира, так и слова омире считался Бог, авторитетами — отцы церкви.
Путьк достижению спасения лежал через вопрошание собственной души, прямо ставящеечеловека перед Богом, т.е. самопознание понимается как богопознание, носовершаемое определенным образом: при самопознании мысленно расставляютсяоснования мышления и основания веры. Потому исповедь есть не только процедурапричащения Богу, но есть философствование, примером чему является«Исповедь» Аврелия Августина (354-430), где очевидна личная,вопросительная позиция философии относительно несомненности веры.
6.Средневековье обнаружило огромные возможности неопредмеченного мышления,предполагавшего, с одной стороны, доказательство, основанное на примерах, а сдругой — требовавшего комментария библейских текстов, который есть речеваявстреча смыслов Божественного откровения и человеческого постижения. В речевомдиалоге, принявшем форму диспута, была создана возможность формирования такойдиалектики, понятия которой одновременно — двуосмысленно — направлялись насакральное и мирское, образуя особый способ познания. Идея двуосмысленности,или эквивокации становится одной из важнейших философских идей. Самофилософствование осуществляется в момент чтения авторитетного текста или вмомент его комментирования, т.е. оно всегда в настоящем, где вечное прикасаетсяко временному. Философия через комментарий обнаруживала в себе теологическуюсущность, понимая удвоение сущего как общего для мира людей и как Божественноговсеобщего.
7.В силу акта творения человека по образу и подобию Бога, а также в силударованной человеку способности разумного причащения Богу человек впервыерассматривается как личность, деятельность которой основана на свободе воли.Вопрос о свободе воли тесно связан с вопросом о Высшем благе, которым являетсяБог, зле, которое толкуется как нехватка блага, и предопределении. Смыслсвободы воли связывался не с подчинением необходимости, а с определениемпоступков совестью и свободным выбором./>/>2.Новое средневековье. Размышление о судьбе России
Три этюда, объединенные вэтой книжке, были написаны в разное время в течение последних полутора лет. Онине только внутренне едины, но в них повторяются и развиваются основные мысли вновой связи. «Размышление о русской революции» и «Демократия,социализм и теократия» написаны по преимуществу в критической форме иимеют своей целью вскрытие отрицательных начал. «Новое средневековье»написано в форме положительной, и в этом этюде автор намечает возможные путивыхода из мирового кризиса. Бердяева интересуют судьбы человеческих обществ вдвижении, по этому его мысли будут поняты верно, если они будут понятыдинамически. Всякое статистическое их понимание всегда будет ложно.
В истории, как и вприроде, существуют ритм, ритмическая смена эпох и периодов, смена типовкультуры, приливы и отливы, подъемы и спуски. Говорят об органических икритических эпохах, об эпохах ночных и дневных, сакральных (от лат. Sacrum — священное) и секулярных (лат. Saecularis — мирской, светский). Автор живет висторическое время смены эпох. Старый мир новой истории кончается иразлагается, и нарождается неведомый еще новый мир. Конец старого мира инарождение нового одним представляется «революцией», другим жепредставляется «реакцией». Эту эпоху Бердяев условно обозначает какконец новой истории и начало нового средневековья. Автор не предсказывает,каким путем пойдет история, а хочет лишь проблематически начертить идеальныечерты и тенденции нового типа общества и культуры. Существо мысли Бердяева втом и заключается, что все категории мысли новой истории, все ее направлениякончены и начинается мышление иного мира, мира нового средневековья. Духовныеначала новой истории изжиты.
Рациональный день новойистории кончается, солнце его заходит, наступают сумерки, приближение ночи. Повсем признакам мы выступили из дневной исторической эпохи и вступили в эпоху ночную.Падают ложные покровы, и обнажается добро и зло. Ночь не менее хороша, чемдень, не менее божественна, в ночи ярко светят звезды, в ночи бываютоткровения, которых не знает день. Ночь первозданнее, стихийнее, чем день.
Ночь метафизичнее,онтологичнее дня. Дневной покров не только в природе, но и в истории не прочен,он легко скрывается, в нем нет глубины. И весь смысл нашей эпохи, стольнесчастливой для внешней жизни отдельных людей, в обнажении бездны бытия, встоянии лицом к лицу перед первоосновой жизни, в раскрытии «наследиярокового». Это и означает вступление в ночь.
Революция не восход, незаря, не начало нового дня, а закат, сумерки, конец старого дня. Мы вступаем впериод исторического странствования. Старая символика исторической плоти рушится,и человечество ищет новой символики, которая должна выразить совершающееся вдуховной глубине.
День истории перед сменойночью всегда кончается великими потрясениями и катастрофами, он не уходитмирно. Страшные войны и революции, крушение культур и гибель государств нетолько создаются злой волей людей, но также посылаются Провидением. Мы живем вэпоху, аналогичную эпохе гибели античного мира. Новым средневековьем Бердяевназывает ритмическую смену эпох, переход от рационализма новой истории к иррационализмуили сверхнационализму средневекового типа. Рационализм — философскоенаправление, признающее разум основой познания и поведения людей. Иррационализм- течения в философии, которые в противоположность рационализму ограничиваютили отрицают возможности разума в процессе познания и делают основоймиропонимания нечто иррациональное, выдвигая на первый план волю, чувство,инстинкт, «бессознательное».
Русские люди очень любятобсуждать вопрос о том, реакционно ли что-либо или нет. Им даже этопредставляется главной задачей всякой критики. В эпоху падения античного мира иявления христианства «реакционно» было отстаивать начала античногопросвещения и античной цивилизации и в высшей степени «прогрессивно»и даже «революционно» было отстаивать те духовные начала, которыепотом восторжествовали в средневековой культуре. Отцы и учителя Церкви былилюдьми подлинного движения духа. К слишком временному и тленному в прошломнельзя вернуться, но можно вернуться к вечному в прошлом.
Когда мы говорим, чтокакой-либо исторический мир обречен на гибель, мы, конечно, не хотим сказать,что ничего от этого мира не останется, что в нем ничего нет для вечности, чтосамо существование его было абсолютно бессмысленным. В новое средневековьевойдет опыт свободы, пережитый в новой истории, и все положительные завоеваниясовести и большая утонченность души. После опыта новой истории невозможновернуться к старому средневековью, возможно лишь новое средневековье, как послеопыта средневековья невозможен был возврат к старому античному миру, а возможнобыло лишь Возрождение, представлявшее очень сложное взаимодействие христианскихи языческих начал.
Призыв к новомусредневековью в нашу эпоху и есть призыв к революции духа, к новому сознанию.Гуманизм новой истории изжит и во всех сферах культуры и общественной жизнипереходит в свою противоположность, приводит к отрицанию образа человека… Мыживем в эпоху обнажений и разоблачений. Обнажается и разоблачается и природагуманизма, который в другие времена представлялся столь невинным и возвышенным.Если нет Бога, то нет и человека — вот что опытно обнаруживает наше время.Обнажается и разоблачается природа социализма, выявляются его последниепределы, обнажается и разоблачается, что безрелигиозности, религиознойнейтральности не существует, что религии живого Бога противоположна лишьрелигия диавола, что религии Христа противоположна лишь религии антихриста.Богочеловеку противостоит не человек нейтрального и серединного царства, ачеловекобог, человек, поставивший себя на место Бота.
Религия не может бытьчастным делом, как того хотела новая история, она не может быть автономна.Религия опять делается в высшей степени общим, всеобщим, всеопределяющим делом.Коммунизм это показывает. Он отменяет автономный и секулярный принцип новойистории, он требует «сакрального» общества, «сакральной»культуры, подчинения всех сторон жизни религии диавола, религии антихриста. Вэтом огромное значение коммунизма. В этом он выходит за пределы новой истории,подчиняется совсем иному принципу, который автор назвал средневековым.Разложение секулярного гуманистического царства — конец безрелигиозной эпохинового времени, начало религиозной эпохи, эпохи нового средневековья. Этозначит, что в эту эпоху вся жизнь со всех своих сторон становится под знакрелигиозной борьбы, религиозной поляризации. Эпоха обостренной борьбы религииБога и религии диавола, начал христовых и начал антихристовых будет уже несекулярной, а религиозной, сакральной эпохой по своему типу. Русский коммунизмс разворачивающейся при нем религиозной драмой принадлежит уже новомусредневековью. Трагедия русского большевизма разыгрывается не в дневнойатмосфере новой истории, а в ночной стихии нового средневековья.
Россия — в этомсвоеобразие ее судьбы — никогда не могла принять целиком гуманистическойкультуры нового времени, его формальной логики и формального права, егорелигиозной нейтральности, его секулярной серединности. Россия никогда невыходила окончательно из средневековья, из сакральной эпохи, и она как-то почтинепосредственно перешла от остатков старого средневековья, от старой теократиик новому средневековью, к новой сатанократии.
Переход к новомусредневековью сопровождается приметным разложением старых обществ и неприметнымсложением новых. Устойчивый, сложившийся общественный и культурный космосопрокидывается силами хаотическими и варварскими. Но существовал ли подлинныйкосмос в новой истории? Индивидуализм, атомизм заложен был в первоосновах новойистории. На протяжении всей новой истории нарастал внутренний распад обществ, восстаниечеловека на человека, класса на класс. Борьба за противоположные интересы,конкуренция, глубокое уединение и покинутость каждого человека характеризуюттип обществ нового времени. В духовной и идейной жизни этих обществобнаруживалась все нарастающая анархия, утеря единого центра, единой верховнойцели. Это воспринималось как секуляризация общества. Новая история поняласвободу как индивидуализм, как формальное право каждого человека и каждой сферыкультуры на самоопределение. Самый процесс новой истории был понят какосвобождение. Но от чего освобождение и для чего освобождение? Освобождение отстарых принудительных теократии, от старого гетерономного сознания (человекрелигиозно осознает себя не рабом Божьим, а свободным участником божественногопроцесса). Нельзя освободить человека во имя свободы человека, не может бытьсам человек целью человека. Так упираемся мы в совершенную пустоту. Человеклишается всякого содержания, ему не к чему восходить. Индивидуализм есть посуществу своему отрицательное исправление, менее всего укрепляет личность,образ человека. Индивидуалистическая цивилизация XIX века с ее демократией, сее материализмом, с ее техникой, с общественным мнением, прессой, биржей ипарламентом способствовала понижению и падению личности, отцветениюиндивидуальности, всеобщему смешению. Индивидуализм способствовал процессамуравнения, стирающим всякие различия индивидуальностей. Личность есть лишь втом случае, если есть Бог и божественное. Индивидуализм же отрывает личность отбытийственной почвы и отдает ее на растерзание воле ветров. Конец духаиндивидуализма есть конец новой истории. В час сумерек, в час заката все этиформы теряют свои резкие очертания. Человек становится лицом к лицу передтайной жизни, перед Богом. Индивидуализм заковал человека в самом себе и вформах, которыми отделил себя человек от других людей и от мира. Эти оковыпадают, эти формы низвергаются. Человек выходит к общности. Наступаетуниверсалистическая, коллективистическая эпоха. Человек перестает верить в то, чтоон может охранить себя, размежевываясь с другими путем рационалистическогомышления, гуманистической морали, формального права, либерализма, демократии.Все эти формы обнаруживают лишь глубокий раздор в человечестве, разобщенность,отсутствие единого духа, все они являются формами узаконенного разъединения,договорами о том, чтобы друг друга оставить в покое, в одиночестве, в нежеланииизбрать истину. Рационализм, гуманизм, правовой формализм, либерализм,демократизм — все это формы мысли и жизни, которые строятся при предположении,что Истина неизвестна и что Истины, быть может, совсем нет, они не хотят знатьИстины. Истина есть соединение, а не разъединение и не разграничение, онасовсем не заинтересована в том, чтобы так исключительно охранять возможностьзаблуждения. Но ведь что такое гуманистическая демократия, как не провозглашение,прежде всего, права на заблуждение и ложь? Истина должна быть принята свободно,а не принудительно, Истина не терпит рабского к себе отношения. Этому учит насхристианство.
Что такоерационалистическая философия, как не самоутверждение индивидуального разума,отпавшего от Истины, от истоков бытия, как не утверждение прав мышления, нежелающего избрать Истину и от нее получить силу для познания? Но во время новойистории слишком долго задержалось на формальной свободе в принятии Истины, несовершив своего избрания, и потому оно образовало формы и мысли жизни,обоснованные не на Истине, а на формальном праве избирать какую угодно истинуили ложь, т.е. создало беспредметную культуру, беспредметное общество, незнающее во имя чего оно существует. Так дошло новое время до предпочтениянебытия бытию. Не может человек жить только для себя и служить только себе.Если нет у него истинного Бога, то он создает себе ложных богов. Он не хотелполучить свободу от Бога, но попал в жестокое рабство к ложным богам, к идолам.Не свободен духом человек нового времени. Он находится во власти неведомого емугосподина, сверхчеловеческой и нечеловеческой силы, которая овладеваетобществом, не желающим знать Истины, Истины Господа. Лишь в коммунизмеприоткрылась власть этого господина.
Рушатся основымиросозерцания XIX века. Рушатся государства монархические и демократические,одинаково имевшие в своей первооснове гуманизм. Ни одно государство не знает,что будет с ним завтра.
Все решается реальнойсилой. Государство держится не юридическими, а социально-биологическимиосновами.
И фашизм, единственноетворческое явление в политической жизни современной Европы, есть в такой жемере новое средневековье, как и коммунизм.
Фашизм естьнепосредственное обнаружение воли к жизни и воли к власти, обнаружениебиологической силы, а не права. Падение законного принципа власти, правовогопринципа монархий и демократий и замена его принципом силы, жизненной энергии спонтанныхобщественных групп и соединений Бердяев называет новым средневековьем. Фашизмне знает, во имя чего он действует, но он переходит уже от юридических форм ксамой жизни.
Мир проходит через хаос,но стремится к образованию духовного космоса, универсума, подобногосредневековому. Упадок должен предшествовать новому средневековью. Нужнопроследить элементы, отмирающие и элементы нарождающиеся. Но все время нужнопомнить, что в силу присущей человечеству свободы оно может идти двумя путями,что будущее двойственно.
Индивидуализм (особаяформа мировоззрения, подчеркивающая приоритет личностных целей и интересов,свободу индивида от общества), атомизация общества (распад традиционных связейв большом обществе), безудержная похоть жизни, неограниченный ростнародонаселения и неограниченный рост потребностей, упадок веры, ослаблениедуховной жизни — все это привело к созданию индустриально-капиталистическойсистемы, которая изменила весь характер человеческой жизни, весь стиль ее,оторвав жизнь человеческую от ритма природы. Машина, техника, та власть,которую она с собой приносит, та быстрота движения, которую она порождает,направляют жизнь человеческую к фикциям, которые производят впечатлениенаиреальнейших реальностей. Много ли есть онтологически реального в ростененасытных потребностей? Повсюду раскрывается дурная бесконечность, не знающаязавершения. Вся капиталистическая система хозяйства есть дети ее пожирающей иистребляющей похоти. Она могла возникнуть лишь в обществе, котороеокончательно, отвернулось от неба и исключительно отдалось земнымудовлетворениям. Капитализм совершенно невозможно мыслить как сакральноехозяйство, он, конечно, есть результат секуляризации хозяйственной жизни. Вэтой системе нарушается истинное иерархическое соподчинение материальногодуховному. Мамонизм стал определяющей силой века, который более всегопоклоняется золотому тельцу. И ужаснее всего, что в этом ничем не прикрытоммамонизме век наш видит великое преимущество познания истины. Экономическийматериализм признал иллюзией и обманом всю духовную жизнь человечества.Социализм есть лишь дальнейшее развитие индустриально-капиталистическойсистемы. Социалисты берут у буржуазного капиталистического общества егоматериализм, его безбожие, его поверхностное просветительство, его нелюбовь кдуху и духовной жизни, его жадность к жизни, к ее успехам и удовлетворениям,его борьбу за эгоистические интересы, его неспособность, к внутреннейсосредоточенности. Капитализм и социализм одинаково сопровождаются упадком иугасанием духовного творчества. Они возникают не почве убыли духа как результатдолгого исторического пути отпадения от духовного центра жизни, от Бога. Всяэнергия направилась вовне. Это и есть переход культуры в цивилизацию.
В новой истории, гордойсвоим прогрессом, центр тяжести жизни перемещается из духовной сферы вматериальную, из внутренней во внешнюю жизнь, общество становится все менеерелигиозным. Не церковь, а биржа стала господствующей и регулирующей силойжизни. Люди считают себя свободными от священного безумия. По многим признакамкапиталистически-социалистической эпохе наступает конец. Она сама себяотрицает, она порождает катастрофы. Мировая война с ее неслыханным ужасомпорождена этой системой. Современный империализм вырос в недрах этой системы.Он пожирает сам себя. Капиталистическая Европа начала себя милитаристическиистреблять. Трудящиеся классы жили в гипнозе индустриальной системы. Этотгипноз прекратился после катастрофы мировой войны. Народы трудно будет вновьпринудить к той дисциплине труда, которая господствовала в капиталистическихобществах. И трудно будет восстановить прежнюю производительность труда.Социализм на это не способен. Духовные основы труда разложились и еще ненайдено новых.
Социализм самим трудомсовсем не интересуется. Чтобы дольше жить, обанкротившимся народам придется,быть может вступить на иной путь, на путь ограничения похоти жизни, ограничениябесконечного роста, потребностей и роста народонаселения. Придется по-новомуобратиться к природе, к сельскому хозяйству, к ремеслам. Город долженприблизиться к деревне. Придется организоваться в хозяйственные союзы икорпорации, принцип конкуренции заменить принципом кооперации. Принцип частнойсобственности в вечной своей основе сохранится, но будет ограничен иодухотворен. Чудовищных частных богатств новой истории не будет. Равенства тожене будет, но не будет и голодных и погибающих от нужды. Придется перейти к идееупрощенной элементарной материальной культуре и более сложной духовнойкультуре. Конец капитализма есть конец новой истории и начало новогосредневековья. Грандиозное предприятие новой истории нужно ликвидировать, ононе удалось.
Новая история создалаформы национализма, которых не знал мир средневековый. На Западе национальныедвижения и национальные обособления явились результатом реформации,протестантского партикуляризма (particular — небольшая часть — политическая тенденция отдельных областейгосударства к самостоятельной политической жизни). Образовались замкнутыенациональные монады, подобно тому, как в замкнутые монады превратилисьотдельные люди, человеческие индивидуальности. Это была атомизацияхристианского человечества. Реформация и гуманизм дали духовную почву лишь дляисключительного самоутверждения и самозамыкания, разрушили идею вселенности.Сама религиозная жизнь приняла форму национальной замкнутости. Единогохристианского человечества, единого духовного космоса уже нет в новой истории.Процессы национальной индивидуализации, конечно, имели огромное положительноезначение, они обогащали, в них реальные национальные личности приходили ксамосознанию, обнаруживали свою энергию. Но те формы национализма, до которыхдошли народы в XIX и XX веках и которые породили мировую войну, означают распадчеловечества, отпадение от всякого духовного единства, возврат от христианскогомонотеизма к языческому политеизму. Национализм французский, немецкий,английский, итальянский нашего времени — совершенно языческий, глубокоантихристианский и антирелигиозный. Французский национализм Третьей республикиесть в значительной степени продукт атеизма. Угасла вера в живого Бога, иначали верить в ложного бога, в нацию как идола. Нация имеет реальныеонтологические основы (интернационал их не имеет), но она не должна заменятьБога. Самое явление христианства означало выход из языческого национализма ипартикуляризма. В конце новой истории мы вновь видим перед собой расковавшийсямир языческого партикуляризма, внутри которого происходит смертельная борьба иистребление. Но это одна сторона. Есть и другая сторона.
Если никогда не былотакого разъединения и вражды, то никогда на протяжении новой истории не былотакого мирового сближения и объединения. Кровавый раздор мировой войныспособствовал сближению и братанию народов, объединению рас и культур. То, чтосовершается в России, отзывается на всех странах и народах. Никогда еще не былотакого соприкосновении мира Запада и мира Востока, которые долго жилиизолированно. Россия, стоящая в центре Востока и Запада, хотя страшным икатастрофическим путем, получает все более ощутительное мировое значение,становится в центре мирового внимания. Капитализм на вершинах своих создалмировую систему хозяйства и поставил экономическую жизнь каждой страны взависимость от мирового экономического положения. Он в высшей степениспособствует экономическому сближению народов и ему свойственен своеобразныйинтернационализм. Распавшийся мир новой истории, находящийся в состояниикровавой борьбы наций, классов и отдельных людей, одержимый подозрительностью излобой, разными путями стремится к универсальному единству, к преодолению тогоисключительного национального обособления, которое довело нации до падения иразложения. Интернационализм есть отвратительная карикатура на вселенность. Нодух вселенности должен пробудиться у христианских народов. Русский народ извсех народов мира наиболее всечеловеческий, вселенский по своему духу, этопринадлежит строению его национального духа. И призванием русского народадолжно быть дело мирового объединения, образование единого христианскогодуховного космоса. Но для этого, конечно, народ русский должен быть крепкойнациональной индивидуальностью. Народ русский на путях своих подвергается самымбольшим соблазнам и соблазнам самого противоположного характера — исключительному интернационализму, истребляющему Россию, и не менееисключительному национализму, отделяющему Россию от Европы. Процессы,направленные к преодолению национальной замкнутости и к образованиюуниверсального единства, Бердяев называет концом новой истории, ееиндивидуалистического духа, и началом нового средневековья. В этом смыслекоммунистический интернационализм есть уже явление нового средневековья, а нестарой новой истории и к новому средневековью нужно отнести всякую волю крелигиозному объединению, волю к универсальной духовной культуре, обнаруживающуюсяв высшем духовном слое современного человечества. Это не значит, что новоесредневековье будет исключительно пацифично, не будет знать войн (pacificus- миротворческий). Но войны будут нестолько национально-политическими, сколько духовно-религиозными.
«Прогрессисты»очень боятся возврата к старым средним векам и борются с идеями и верованиями,которые они считают средневековыми, они совсем не верят в жизненность ипобедность идей и верований, которые могут быть отнесены к духу средневековья,они убеждены в прочности и долголетии начал новой истории. Нужно окончательноустановить, что никаких возвратов и реставраций старых эпох никогда не было ибыть не может. Мы отлично знаем все отрицательные и темные сторонысредневековья — варварство, грубость, жестокость, насильничество, рабство,невежество в области положительных знаний о природе и истории, религиозныйтеррор, связанный с ужасом адских мук. Но знаем также, что средние века былиэпохой религиозной до преимуществу, были охвачены тоской по небу, котораяделала народы одержимыми священным безумием, что вся культура средневековьянаправлена на потустороннее что средние века не растрачивали своей энергии вовне, а концентрировали ее внутри и выковывали личность в образе монаха ирыцаря., средневековая культура была уже возрождением, борьбой с темварварством и тьмой, которые наступили после падения античной культуры.Христианство и было великой силой просветления тьмы, претворения хаоса вкосмос.
Средневековье не естьэпоха тьмы, но оно есть ночная эпоха. Душа средневековья — ночная душа, когдараскрывались стихии и энергии, которые закрылись потом для сознания трудовогодня новой истории.
Познание, мораль,искусства, государство, хозяйство должны стать религиозными, но свободно иизнутри, а не принудительно и извне. Бердяев не ищет автономии от религии (онне может осуществлять целей познания без обращения к религиозному опыту – вэтом он средневековый человек). Бердяев ищет свободы в религии, хочет свободы вБоге и для Бога. Когда кончается движение от Бога и начинается движение к Богу,когда само движение от Бога приобретает характер движения к диаволу, тогданачинается средневековье, кончается новое время. Бог должен вновь стать центромвсей нашей жизни, нашей мысли, нашего чувства, единственной мечтой нашей,единственной нашей надеждой и упованием. Жажда беспредельной свободы должнабыть понята как моя распря с миром, а не с Богом.
Революция внутриначинается раньше, чем выявление вовне. Войны, революции только обнаруживаливовне внутренний кризис культуры. Цивилизация XIX и XX веков отрицает священнуюсимволику культуры и хочет наиреальнейшей жизни, хочет овладения жизнью ипреображения жизни. Для этого она создает свою могущественную технику. Кризискультуры подготовляется, с одной стороны, реалистической цивилизацией, еежаждой жизни и могущества. С другой же стороны, из глубины кризис культурыначинается в обнаружении религиозной воли к реальному преображению жизни, кдостижению нового бытия, новой земли и нового неба.
Жизненные процессы в нашевремя осуществляются спонтанно, неофициальными путями. Так и должно быть вэпоху кризисов и переломов. Духовным центром в грядущую эпоху может быть толькоЦерковь, как в средние века. Церковь космична по своей природе, и в нее входитвся полнота бытия.
В христианстве наступаетэпоха, когда большую роль будет играть религиозная интеллигенция. „Народ"отпадает от веры, соблазненный атеистическим просвещением и социализмом.«Интеллигенция» же возвращается к вере. Это изменяет стильхристианства.
Коммунизм стремится бытьлжецерковью и лжесоборностью. Царь или дворянство имеют не больше прав навласть, чем народ, чем крестьяне или рабочие. Потому, что вообще не существуетчеловеческого права на власть, всякая похоть власти есть грех. Власть естьобязанность, а не право и власть тогда лишь правая, когда она осуществляется нево имя свое и не во имя своих, а во имя Божье, во имя правды. Новое времяконструировало власть как право и интересовалось разграничением прав на власть.Новое средневековье должно конструировать власть как обязанность. Личности сбольшим онтологическим весом, с большей одаренностью и годностью должны занятьподобающее место в жизни. Без духовной аристократии жизнь не может процветать.И должно быть движение, противодействующее той социальной энтропии, котораяохватила современные демократические общества.
Политические партии и ихвожаки, вероятно, потеряют всякое значение, и не через партии будут выдвигатьсясильные люди. Политика на 9/10 есть ложь, обман, фикция). Биржи и газеты небудут уже управлять жизнью. Старые сословия и классы отмирают, и на их местоидут профессиональные группы духовного и материального труда. Профессиональнымсоюзам, кооперациям, цехам принадлежит, конечно, огромное будущее. И это естьпризнак возвращения к средневековью на новых началах. Политические парламенты — выродившиеся говорильни — будут заменены деловыми профессиональнымипарламентами, которые будут не бороться за политическую власть, а решатьжизненные вопросы, решать, например, вопросы сельского хозяйства, народного образованияи т.п. по существу, а не для политики.
Новое средневековьенеизбежно будет в высшей степени народно, но совсем недемократично. Отныне всудьбах государств будут играть большую роль трудящиеся массы, народные слои.Всякая будущая политика должна с этим считаться и искать путей для ограничениявласти масс над культурой качеств. В России будет играть господствующую ролькрестьянство. Опыт русской революции наглядно показал, что народные массы невсегда стремятся выразить свое возрастающее социальное значение в демократии, внародоправстве. Народные массы обычно равнодушны к политике, и не в силахникогда осуществить воли к власти. Крестьяне и рабочие, социальный вес которыхнеизбежно возрастет, будут стремиться к профессионализму, корпоративному представительствуи самоуправлению.
Спасать государство иобщество от окончательного разложения и развала будут общественные союзы, ввысшей степени жизненные, корпоративно-профессиональные, с одной стороныхозяйственные, с другой стороны духовные. Из этих союзов будут слагатьсяобщество и государство нового средневековья. Должны быть удовлетвореныматериальные и духовные запросы масс, а не их стремление к власти. Властьникогда не принадлежала и не может принадлежать большинству. Народ не может самсобой править, он нуждается в правителях. Сложение общества и государства,образование социального космоса есть всегда процесс возникновения неравенства ииерархии, выделение правящего слоя. Народ реально-жизненными путями сам будетрешать формы правления в зависимости от своих верований. Будущие обществабудут, конечно, трудовыми обществами. В основу их будет положен принцип трудадуховного и материального, не бескачественного труда социалистов, акачественного труда. Такова всегда была христианская идея. Слишком большойдосуг и праздность привилегированного слоя новой истории прекратятся.Аристократия сохранится навеки, но приобретет более одухотворенный характер,будет скорей психологической, чем социологической категорией. Жизнь станетболее суровой и бедной, блеска новой истории более не будет. Самый труд долженбыть понят как творчество. Капитализм и социализм механизируют труд, и потомупроблема труда для них не существует. Ограничение потребностей и большаянапряженность труда всех классов общества характерны для нового историческогопериода. Внутренне же центр тяжести жизни должен быть перенесен со средствжизни на цели жизни.
Идея«прогресса» будет отброшена как закрывающая истинные цели жизни.«Прогресс» прекратится с окончанием новой истории. Будет сама жизнь,будет творчество, будет обращение к Богу или к диаволу, но не будет«прогресса» в том смысле, в каком одержим, был этой идеей XIX век.Необходимо остановить ускоряющееся движение времени, влекущее нас к небытию,получить вкус к вечности.
Характерным для новогосредневековья мне представляется еще то, что в нем большую роль будет игратьженщина. Исключительно мужская культура истощила и подорвала себя в мировойвойне. И в последние годы великих испытаний женщина начала играть огромнуюроль, она оказалась на большей высоте. Женщина более связана с душой мира, спервичными стихиями, и через женщину мужчина приобщается к ним. Мужскаякультура слишком рационалистична, слишком далеко ушла от непосредственных тайнкосмической жизни и возвращается к ним она через женщину. Женщины играютбольшую роль в религиозном пробуждении нашего времени. Женщины предназначеныбыть женами-мироносицами. День был временем исключительного преобладаниямужской культуры. Ночь есть время, когда вступает в свои права и женская стихия.Увеличение роли женщины в грядущий исторический период совсем не означаетпродолжения женского эмансипационного движения нового времени, котороестремилось уподобить женщину мужчине и повести женщину мужским путем. Мужскоеначало должно владеть женским, а не быть в рабстве у него, как часто бывало вновой истории, например во Франции. Не эмансипированная и уподобленная мужчинеженщина, а вечная женственность должна играть большую роль в грядущий периодистории. Это связано будет с кризисом стихии рода и родовой семьи, которыйсоставляет глубокую подпочву переживаемого мирового кризиса.
Основная проблема жизни иесть проблема преображения пола, просветление женственной стихии, претворениеэнергии рождающей в энергию творящую. Для наступления нового средневековьяхарактерно также распространение теософических учений, вкус к оккультным,наукам, возрождение магии. Будущее — двойственно, и мы не верим в необходимостьи принудительность отрадного, светлого, желанного будущего. Ощущение зла должностать сильнее и острее в новом средневековье. Сила зла будет возрастать,принимать новые формы и причинять новые страдания. Но человеку дана свободадуха, свобода избрания пути. Христиане должны волю свою направить к созданиюхристианской общественности и христианской культуры, превыше всего искатьЦарства Божьего и правды его.
новыйсредневековье демократия социализм теократия/>/>3.Размышления о русской революции
Революция в Россиислучилась. Русская революция есть великое несчастье. Всякая революция — несчастье. Счастливых революций никогда не бывало. Но революции посылаютсяБожьим промыслом, и потому народы многому в них научаются. Русская революция — отвратительна. Но ведь всякая революция отвратительна. Русская революция непризнана великой, она пока только большая революция, она лишена нравственногоореола. Слишком большое негодование против большевистской революции, слишкомисключительное приписывание всякого злодейства большевикам есть нередкорезультат идеализации революции. Слишком большое негодование противбольшевистской революции, слишком исключительное приписывание всякогозлодейства большевикам есть нередко результат идеализации революции. Всякаяреволюция есть смута. Всякая революция есть процесс разложения старого обществаи культуры. Революция есть рок народов и великое несчастье. И несчастье этонужно пережить с достоинством, как с достоинством нужно пережить тяжелоезаболевание.
В революции всегдапогибают те, которые ее начали и которые о ней мечтали. Таков закон революции.Революциями Бог карает людей и народы. В русской революции утопистами быликадеты, большевики же были реалистами, усвоили себе традиционные методыуправления и использовали некоторые исконные инстинкты народа. Большевикисовсем не были максималистами, они были минималистами, они действовали внаправлении наименьшего сопротивления, в полном согласии с инстинктивнымивожделениями солдат, истомленных непосильной войной и жаждавших мира, крестьян,вожделевших земель помещиков, рабочих, настроенных злобно и мстительно. Всехкабинетных рациональных политиков революция низвергает и уничтожает. Большевизместь рационалистическое безумие, мания окончательного регулирования жизни,опирающаяся на иррациональную народную стихию. Большевизм был извращенным,вывернутым наизнанку осуществлением русской идеи, и потому он победил. Помоглото, что у русских очень слабо иерархическое чувство, но очень сильна склонностьк автократической власти. Ни о каком правовом, конституционном государстверусский народ и слышать не хотел.
Когда революция случиласьв судьбе народа, когда стряслось это несчастье, т.е. только один из нее выход.Нужно принять этот факт как ниспосланный Провидением, оставаться верными своимсвятыням. Духовно ложно считать, что источник зла вне меня, а сам я сосуддобра. На этой почве рождается злобный и ненавистнический фанатизм. Винить вовсем евреев, масонов, интеллигенцию есть такое же извращение, как во всемвинить буржуазию, дворянство, старую власть. Нет, источник зла и во мне самом,и я должен и на себя переложить вину и ответственность. Это было бы верно и вотношении к старому самодержавию, это остается верным и в отношении кбольшевизму.
Гражданские войны вовремя революции являются роковой неизбежностью, и во время войн этих может бытьпроявлен большой героизм и самопожертвование. Но никакие гражданские войны немогут положить конец революции. Гражданские войны революционных иконтрреволюционных армий есть обычно борьба сил революционных с силамидореволюционными, революцией пораженными. Настоящую же контрреволюцию,полагающую конец революции, могут сделать лишь силы пореволюционные, а недореволюционные, лишь силы, развившиеся внутри самой революции. Революция естьдогнивание старого режима. В русской революции в муках кончается Россиягосподская и Россия интеллигентская, и нарождается новая неведомая Россия.Кончить русскую революцию может лишь русское крестьянство, лишь народившаяся всамой революции новая буржуазия, лишь красная армия, опомнившаяся от своего кровавогобреда, лишь новая интеллигенция, духовно углубившаяся в трагическом опытереволюции и стяжавшая себе новые положительные идеи. Хорошо ли это или плохо,но это так. После революции нельзя ждать в России ничего особенно хорошего.Опустошения слишком велики. Деморализация ужасна. Воля же наша должна бытьнаправлена к осуществлению гениального афоризма Ж. де Местра: контрреволюциядолжна быть не обратной революцией, а обратным революции.
Нельзя жить негативнымчувством, чувством ненависти, злобы, мести. Нельзя негативными чувствами спастиРоссию. Революция отравила Россию злобой и напоила ее кровью. Наша любовьвсегда должна быть сильнее нашей ненависти. Нужно любить Россию и русский народбольше, чем ненавидеть революцию и большевиков. Большевистская революция былапорождена отрицательными чувствами, она была делом злобы. С горестью нужнопризнать, что отрицательные и злобные чувства слишком часто владеют теми,которых революция жестоко обидела и обездолила. Это значит, что они не пережилиреволюцию духовно, что они претерпели ее внешне, телесно, а не духовно./>/>4.Демократия, социализм и теократия
Автора интересуютдуховные первоосновы демократии и социализма, и поэтому он сделал предметомсвоего исследования не многообразные формы полудемократии и полусоциализма, апредельные выражения этих типов, их «идеи».
Демократия и социализмпринципиально противоположны. Демократия носит формальный характер, она сама незнает своего содержания и в пределах утверждаемого ею принципа не имеетникакого содержания. Демократия не хочет знать, во имя чего изъявляется волянарода, и не хочет подчинить волю народа никакой высшей цели. В тот момент какдемократия познает цель, к которой должна стремиться воля народа, обрететдостойный предмет для своей воли, наполнится положительным содержанием, онадолжна будет эту цель, этот предмет, это содержание поставить выше самогоформального принципа волеизъявления, положить в основу общества. Демократия безразличнак направлению и содержанию народной воли и не имеет в себе никаких критериевдля определения истинности или ложности направления, в котором изъявляетсянародная воля, для определения качеств народной воли. Народовластие — беспредметно, оно не направлено ни на какой объект. Демократия остаетсяравнодушной к добру и злу. Она — терпима, потому что индифферентна, потому чтопотеряла веру в истину, бессильна избрать истину. Демократия — скептична, онавозникает в скептический век, век безверия, когда народы утеряли твердыекритерии истины и бессильны исповедовать какую-либо абсолютную истину.Демократия не знает истины, и потому она предоставляет раскрытие истины решениюбольшинства голосов. Признание власти количества, поклонение всеобщемуголосованию возможны лишь при неверии в истину и незнании истины. Верующий вистину и знающий истину не отдает ее на растерзание количественногобольшинства. Демократия носит секулярный характер. Истина сакральна, иобщество, обоснованное на истине, не может быть исключительно секулярнымобществом. Секулярная демократия означает отпадение от онтологических основобщества, отпадение общества человеческого от Истины. Она хочет политическиустроить человеческое общество так, как будто Истины не существовало бы, этоосновное предположение чистой демократии. И в этом коренная ложь демократии. Воснове демократической идеи лежит гуманистическое самоутверждение человека.Человеческая воля должна направлять человеческие общества, и нужно устранитьвсе, что мешает изъявлению этой человеческой воли и окончательному еегосподству. Этим отрицаются духовные основы общества.
Предпосылкой демократииявляется крайний оптимизм. Демократия не приходит в отчаяние от утери Истины.Она верит, что изъявление воли большинства, механический подсчет голосов всегдадолжны вести к добрым результатам. Формальное изъявление воли народа ведет ккакой-то правде, порождает какое-то благо. Духовным отцом демократии был Ж.-Ж.Руссо, и оптимистические представления его о человеческой природе передались демократическимидеологиям… В демократии нет никаких гарантий того, что воля народа будетнаправлена к добру, что воля народа пожелает свободы и не пожелает истребитьвсякую свободу без остатка. Демократия — свободолюбива, но это свободолюбиевозникает не из уважения к человеческому духу и человеческой индивидуальности,это — свободолюбие равнодушных к истине.
Демократия в силах толькомеханически суммировать волю всех, но общей воли, органической воли народа отэтого не получается. Воля эта обнаруживается во всей исторической жизни народа,во всем складе его культуры, и прежде всего и более всего она находит себевыражение в религиозной жизни народа. Когда падает народная воля, народраспадается на атомы. И из атомов нельзя воссоздать никакого единства, никакойобщности. Остается только механическая сумма большинства и меньшинства.Происходит борьба партий, борьба социальных классов и групп и образуетсяравнодействующая в этой борьбе. Демократия и есть арена борьбы, столкновениеинтересов и направлений. В ней все непрочно, все нетвердо, нет единства иустойчивости. Это — вечное переходное состояние. Подлинная онтологическая жизньнаходится за пределами демократии. Демократия слишком задерживается наформально бессодержательном моменте свободы выбора.
Демократия признаетсуверенным и самодержавным народ, но народа она не знает, в демократиях нетнарода. То оторванное человеческое поколение очень краткого отрывкаисторического времени, исключительно современное поколение, даже не все оно, акакая-то часть его, возомнившая себя вершительницей исторических судеб, неможет быть названо народом.
Народ есть великоеисторическое целое, в него входят все исторические поколения, не толькоживущие, но и умершие, и отцы, и деды наши. Воля русского народа есть волятысячелетнего народа, который через Св. Владимира принял христианство, которыйсобирал Россию при Великих Князьях Московских, который нашел выход из смутнойэпохи, прорубил окно в Европу при Петре Великом, который выдвинул великихсвятых и подвижников и чтил их, создал великое государство и культуру, великуюрусскую литературу. Это не есть воля нашего поколения, оторвавшегося отпоколений предыдущих. Самомнение и самоутверждение современного поколения,превозношение его над умершими отцами и есть коренная ложь демократии. Это естьразрыв прошлого, настоящего и будущего, отрицание вечности, поклонениеистребляющему потоку времени. В определении судьбы России должен быть услышанголос всего русского народа, всех его поколений, а не только поколенияживущего. Демократия не хочет этого знать, и потому она не знает воли народа, азнает лишь механическое суммирование воль ничтожной кучки современников. Кризисдемократии давно уже начался. Первое разочарование принесла с собой французскаяреволюция, которая не осуществила своих обетовании. Демократические общества свободолюбивылишь в смысле равнодушия к добру и злу, к истине и лжи. Рождаются сомнения вовсеобщем избирательном праве, совершенно механическом, рассматривающем человекакак бескачественный атом.
Важно не то, чтобынародная воля, воля всех была формально изъявлена, и количественное большинствоопределило судьбы общества согласно любому направлению этой воли. Важно, на чтонаправлена воля народа, важно качество этой воли. Социализм выдвигает начало,диаметрально противоположное демократии.
Социализм, впротивоположность демократии, носит характер материально-содержательный, онзнает, чего хочет, имеет предмет устремления. Он не безразличен к тому, на чтонаправлена народная воля, и не претендует на знание истины, и потому он неотдает решение вопроса об истине механическому большинству голосов. Социализместь вера, он претендует быть новой верой для человечества. Научный социализмКарла Маркса одинаково выступают с религиозными притязаниями, хочет датьцелостное отношение к жизни, решить все вопросы жизни. Социализм по природесвоей не может допустить парламента мнений, свободной арены борьбы партий иинтересов. Социализм ищет и находит народную волю, обладающую истиннымсодержанием, праведную волю, святую волю. Социализм утверждает не формальныйсуверенитет народа, нации, а материальный суверенитет избранного класса –пролетариата. Пролетариат — новый Израиль. Все атрибуты избранного народаБожьего переносятся на этот мессианский класс. Он должен быть избавителем и освободителемчеловечества, он должен осуществить Царство Божье на земле. Это и есть тотновый мессия, устроитель земного царства, во имя которого был, отвергнут старыйМессия, возвестивший царство не от мира сего. Суверенитет пролетариатапротивополагается суверенитету народа. Пролетариат и есть истинный народ,справедливый народ, обладающий всеми качествами, гарантирующими направленностьволи к высшему типу жизни. Только пролетариату в нашу эпоху присуща подлиннаяжизнь, максимум жизни. Это — побеждающий, а не только угнетенный класс, онразвернет высшую мощь человечества, овладеет окончательно стихиями природы,максимально разовьет производительные силы. Переход власти к этому классу будетозначать прыжок в царство необходимости, в царство свободы, мировую катастрофу,после которой и начнется истинная история или сверхистория.
Суверенитет принадлежитне пролетариату как факту, а пролетариату как «идее».«Идее» пролетариата должно принадлежать господство в мире. Носителем«идеи» пролетариата, знающим истину, является избранное меньшинство,наиболее сознательная кучка. Полнота власти должна принадлежать этомуизбранному меньшинству. Социализм в принципе отрицает суверенитет народа,свободное изъявление воли народа и право каждого гражданина участвовать в этом волеизъявлении.В этом он существенно противоположен демократии. Право на свободноеволеизъявление принадлежит лишь избранной части пролетариата, лишь рабочим,обладающим социалистической волей, и не только социалистической, но истинносоциалистической, т.е., например, «большевистской» социалистическойволей, а не «меньшевистской» социалистической волей. Всех рабочих,которые не сознали «идеи» пролетариата, не обладают истиннойсоциалистической волей, можно и должно лишить права на изъявление воли инаправление общественной жизни.
Социалистическое обществои государство по типу своему вероисповедальное, сакральное, а не секулярное, несветское. В социалистическом государстве есть господствующее вероисповедание, ипринадлежащие к этому господствующему вероисповеданию должны иметьпривилегированные права. Социализм так же отрицает свободу совести, как исредневековая католическая теократия. Он хочет принудить к правде добродетели,не оставляя свободы избрания.
Социализм есть типавторитарного общества, в этом он во всем подобен теократическому обществу игосударству. Социализм хочет владеть всем человеком, не только телом, но идушой его. Он хочет выдрессировать механически человеческие души, вымуштроватьих настолько, чтобы они чувствовали себя хорошо в социальном муравейнике,полюбили казарменную жизнь, отказались от свободы духа.
Социализм хочетприготовить счастливых младенцев, не знающих греха. Христианство, прежде всего,дорожит свободой человеческого духа и потому не допускает возможностимеханической дрессировки человеческих душ для земного рая.
В основу человеческихобществ должны быть положены религиозно-духовные начала, которые должны бытьпоставлены выше всякого самоутверждения человеческой воли. И свобода человека,свобода духа может быть спасена лишь на почве узнавания и обретения такихрелигиозно-духовных начал, лишь только обращенностью к божественной воле, таккак человеческое своеволие и человеческий произвол истребляют свободу человека.
Социализм обозначаетсобой кризис гуманизма, кризис человеческого самоутверждения, формулированногов демократии. Социализм есть реакция против новой истории и возврат ксредневековью, но во имя иного бога.
Свое безбожие социализмунаследовал от буржуазно-капиталистического общества XIX века — поистине самогобезбожного, какой только знает история. Поклонение Мамоне вместо Бога одинаковосвойственно и капитализму, и социализму. Злая природа создает социализм.Содержание социализма есть фикция, он так же бессодержателен и так женеонтологичен, как и демократия.
Поистине содержание жизнии цели жизни можно искать лишь в духовной действительности, лишь в духовнойкультуре. «Идея» пролетариата, во имя которой льется столько крови,которая вызывает такую фанатическую себе преданность, оказывается совершеннобессодержательной идеей. Она говорит об орудиях жизни, но ничего не говорит осамой жизни.
Никакими внешнимизнаками, никакими симуляциями нельзя заменить реального преображения.Переодевание, перемена одежд мало помогает. Содержание жизни может быть лишьрелигиозным содержанием. Содержание жизни есть вхождение в Божью жизнь, т.е.подлинное бытие. Воля народа, воля пролетариата есть грешная воля, и потому онапричастна небытию и может создать царство небытия. Божьей, а не своей волинужно искать в жизни общества, в жизни государства. Личность и общество немогут быть оторваны и изолированы друг от друга.
В жизнь европейскихобществ победно вошли сначала демократия, а потом социализм, потому что старыетеократические общества внутренне разложились. Это был неотвратимый процесс.Такова судьба. Одна судьба объединяет путь человеческий от теократии досоциализма. Неудача и неосуществимость теократии роковым образом влекли копытудемократии и опыту социализма. И старые теократии, западная, папистская, ивосточная, императорская, потерпели неудачу и разложились, потому что в нихреально не достигалось Царство Божье на земле, а лишь внешне символизировалось.Теократическое Государство выродилось в симуляцию священного царства, все болееи более теряя свое священное содержание. Средневековый теократический замысел — один из величайших замыслов истории. Но свобода человеческого духа,соглашающаяся на осуществление Царства Христова на земле, не была в нем принятаво внимание. Царство Божье не может быть осуществлено насильно. Искание свободыи толкнуло народы на путь демократии. Человек пошел путем автономногосамоопределения, самоопределение перешло в самоутверждение, самоутверждениепривело к самоистреблению человека. Такова трагедия новой истории.
Символизм старойтеократии имел все-таки до времени, до известного возраста человечестваподлинно священное значение. Но должен был наступить момент в жизни народов,когда они пожелают перейти от символизма к реализму; к наиреальнейшей жизни.Этот реализм не будет иметь никакого существенного содержания, он будетформалистичен, весь будет во внешних ознаменованиях, а не бытийственныхдостижениях.
А как создать подлинноехристианское государство, христианское общество? Для этого необходимо духовноепросветление и преображение. Быть может, катастрофы и великие испытанияприведут к нему. Но подлинно христианское государство не будет ужегосударством. Необходимо не выбрасывать все во вне, не ознаменовывать и несимулировать внутреннюю жизнь, а погружать все в духовную жизнь, вернуться народину духа. Это — революция более глубокая, чем те, которые делают внешниереволюционеры.
Старое теократическоегосударство восстановить нельзя, к нему нет возврата, потому что оно неосуществляло Божьей правды, лишь во внешних знаках делало вид, что осуществляетее. Быть может, христианство предназначено к тому, чтобы вернуться еще дальшеназад, к катакомбному состоянию и оттуда вновь победить мир. Падение внешнихиллюзий обращает к внутренней жизни.
Безбожная и лицемернаяцивилизация XIX и XX веков и торжествует свои победы, и переживает смертельныйкризис о своих основах. Она породила мировую войну — детище безграничной похотижизни в современной цивилизации. И мировая война оказалась началом ееразрушения. Трагизм современного кризиса в том, что в глубине души никто уже неверит ни в какие политические формы и ни в какие общественные идеологии.Рушатся старые системы государства и хозяйства, и европейские общества вступаютв эпоху, схожую с ранним средневековьем. Проблема демократии перестала уже бытьполитической проблемой, она стала проблемой духовно-культурной, проблемойдуховного перерождения общества и перевоспитания масс. Демократии провозгласилисвободу выбора, но нельзя долго задерживаться на этой свободе, нужно еювоспользоваться, нужно сделать выбор правды, подчиниться какой-то истине. А этовыводит за пределы демократии. Демократы — это те, про которых сказано, что онине холодны и не горячи и потому будут извергнуты. Количеством нельзя добытьистинной жизни.
И по-старому принудитьнароды к монархии будет нельзя. Народы должны свободно ее захотеть, чтобы онамогла осуществиться, но в этом случае она будет совсем новой.
Социализм же сам по себеменее всего способен создать новую дисциплину труда, дать новое его духовноеобоснование. Он обоготворяет труд, делает из него кумира и совершенно егоразлагает, упраздняет тот рабочий класс, во имя которого готов совершить какиеугодно кровавые насилия. Восстановление труда предполагает духовноевозрождение. Но социализм рушится вслед за капитализмом не только в силу своейхозяйственной негодности, но также в силу своей духовной порочности. Выявляетсясатанократическая природа социализма. Социализмом в строгом смысле словаследует называть направление, которое внешним, материально-насильственным путемхочет разрешить судьбы человеческого общества.
Угасает вера вполитическое и социальное спасение человечества. Политика обвила человеческуюжизнь, как паразитарное образование, высасывающее у нее кровь. Борьба партий,парламенты, митинги, газеты, программы и платформы, агитации и демонстрации,борьба за власть — все это не настоящая жизнь, не имеет отношения к содержаниюи целям жизни, во всем этом трудно добраться до онтологического ядра.
Когда все ощущаетсяизжитым и исчерпанным, когда почва так разрыхляется, как в нашу эпоху, когданет уже надежд и иллюзий, когда все разоблачено и изобличено, тогда почваготова для религиозного движения в мире. Так всегда бывало. Так было и в эпохуантичного мира. Мировое значение социализма Бердяев видит в том, что он ставитчеловечество перед дилеммой: или единение и братство людей во Христе илиединение и товарищество людей в антихристе. Все остальное, как переходное иповерхностное, разлагается и распадается.
Русский народ, согласноособенностям своего духа, отдал себя в жертву для небывалого историческогоэксперимента. Он показал предельные результаты известных идей. Русский народ,как народ апокалиптический, не может осуществлять серединного гуманистическогоцарства, он может осуществлять или братство во Христе, или товарищество в антихристе.Если нет братства во Христе, то пусть будет товарищество в антихристе. Этудилемму с необычайной остротой поставил русский народ перед всем миром.
/> Заключение
Тема России — одна изцентральных в творчестве Бердяева, и именно с этой темой связаны наиболеедраматичные перемены в его мировоззрении. Отношение к Февральской революции унего с самого начала было двойственным: падение монархии он считал неизбежным инеобходимым, но и «вступление в великую неизвестность»послереволюционного будущего воспринималось им как чреватое хаосом, падением в«пучину насилия». Неприятие Октября и большевизма не помешалоБердяеву проявлять исключительную активность в послереволюционные годы: философвыступал с публичными лекциями, преподавал в университете, был одним изруководителей Всероссийского союза писателей, организовал Вольную академиюдуховной культуры и т.д. Вся эта деятельность окончательно оборвалась в 1922году, когда Бердяев вместе с большой группой деятелей отечественной культурыбыл выслан за границу.
Ключевая роль идей — свободы и творчества — в философском миросозерцании Бердяева определилась уже вРоссии, в предреволюционные годы.
Исключительно важные длянего понятия-символы: дух, «царство» которого онтологическипротивостоит «царству природы», объективация — бердяевская интуициядраматизма судьбы человека, не способного на путях истории и культуры выйти изпределов «царства природы», трансцендирование — творческий прорыв, преодоление,хотя бы лишь на миг, «рабских» оков природно-исторического бытия,экзистенциальное время — духовный опыт личной и исторической жизни, имеющийметаисторический, абсолютный смысл и сохраняющий его даже в конечной,эсхатологической перспективе.
Но внутренней основой и импульсомметафизики Бердяева остаются темы свободы и творчества. Свобода — это то, что вглубинном смысле на онтологическом уровне определяет содержание «царствадуха», смысл его противостояния «царству природы». Творчество,которое всегда имеет своей основой и целью свободу, по сути, исчерпывает«позитивный» аспект человеческого бытия в метафизике Бердяева и вэтом отношении не знает границ: оно возможно не только в опыте художественном ифилософском, но также и в опыте религиозном и моральном, вообще в духовномопыте личности, в ее исторической и общественной активности.
Бердяев сам себя называл«философом свободы». Центральная категория бердяевскогофилософствования — понятие свободы. Свобода истолковывается им не какврожденная, природная или социальная способность человека, а как первичная ифундаментальная реальность, проникающая во все сферы бытия — космос, общество исамого человека. Свобода первична, беспредпосылочна и безосновна. И еслиговорить о соотношении свободы и творчества в его метафизике, то приоритетздесь принадлежит именно свободе. «Мир» есть зло… Из мира нужноуйти, преодолеть его до конца… Свобода от «мира» — пафос моейкниги" [Бердяев Н.А. Смысл творчества // Бердяев Н.А. Философия свободы.Смысл творчества. М., 1989. С. 258.], — утверждал он.
Постоянно апеллируя кхристианским темам, идеям и образам, Бердяев никогда не претендовал наортодоксальность или «православность» собственного пониманияхристианства и, выступая в роли свободного мыслителя, оставался чуждбогословской традиции.
Находясь под влияниемтворчества В.С. Соловьева и Ф.М. Достоевского, А. Шопенгауэра и Ф. Ницше, И.Канта, К. Маркса и Т. Карлейля, Бердяев не стал заложником чьих-либо идей.Более того, он сумел возвыситься до подлинной самобытности, а его книги открылисовершенно «новые горизонты мысли».
Творчество Н.А. Бердяева,как и других русских мыслителей, несет на себе печать публицистики, окрашеноромантизмом. Он «всегда учит, обличает, зовет, всегда в нем выступаетморалист».
Бердяев — верующий, нодуша его жаждала знания. Он и в религиозной жизни сохраняет свободу искания исвободу творчества. Объектом пристального внимания русского мыслителя былчеловек. Но его волновала не столько трагедия человеческого существования,сколько свобода творчества человека, его способность к проектированию исамопроектированию.
Творчество неоправдывается религией, а само есть религия, есть подлинное основание смыслажизни. Основание первичности духа как творческой реальности и составляет задачуфилософии. Философия должна соединить теоретический и практический разум,обеспечить достижение целостности в познании. В этой целостности разумсоединяется с волей и чувствами, избегает рационалистической рассеченности.(См.: Бердяев Н.А. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989; он же. Смыслистории. М., 1990; Самопознание. Л., 1991).
Труды Бердяева содержаликритику социалистических преобразований в Советской России, рассматривая ее какстрану «великих контрастов». Бердяев как бы перекликается с известнымпублицистом Гиляровским, который утверждал, что «у нас в России тьма напасти».Внизу власть тьмы, а вверху — тьма власти" (Бердяев Н.А. Истоки и смыслрусского коммунизма. М., 1990). Однако он одновременно выступал и в качествекритика капитализма и буржуазного общества. Гуманизм как продукт западнойцивилизации, считал Бердяев, завершил полный цикл своего развития и перерос всвою противоположность. Современный гуманизм клонится к «царству Антихриста»,доказательством чего являются бесчеловечные события XX в. — мировые войны, революции,социальные конфликты.
Важно отметить, что зарубежом Бердяев выступал как патриот, представитель русской культуры, противникразличных форм русофобии.
Основные идеи философскойконцепции Бердяева:
1) дух и природапротивоположны. Дух есть субъект, жизнь, свобода, огонь, творческаядеятельность – различия преодолеваются любовью; природа – объект, вещь,необходимость, пассивная деятельность – все, что множественно и делимо. Богесть дух. Природа вторична и производна. Только человек, обладающий свободой и способностьк творчеству, способен преобразить и одухотворить природу.
2) примат свободы надбытием. Бог не отвечает за зло, творимое в мире – он не сотворил свободу,которая привела человека к грехопадению. Существует три вида свободы: первичнаяиррациональная свобода, которая существовала до Бога и человека и из которойвсе возникло; рациональная свобода, т.е. исполнение рационального долга; исвобода, проникнутая любовью. Человек свободно отпадает от Бога, движимойиррациональной свободой и призван свободно вернуться к Богу по своей воле ипривести, объединенный любовью весь мир к нему.
3) антроподицея(оправдание) человека. Человек есть точка пресечения двух миров, он отражает всебе мир высший (богоподобие) и мир низший — в этой двойственности заключается сложностьего существования. Он венец мироздания и микрокосм. Как образ и подобие Бога,человек является личностью. Личность – категория духовно-религиозная. Какличность он имеет большую ценность, чем общество, нация, государство. Человек –со-творец Бога, он призван к творческой работе, его предназначение состоит втом, чтобы продолжать творение Богом мира. Человек творит из ничего, исходя изсвободы как «безосновной основы бытия». И именно в творчестве человек совершаетпреодоление костной материи, и он прорывается в высшую духовную реальность.
/> Списокиспользованной литературы
1. Бердяев Н.А. Новое средневековье. –М., 1991.
2. Бердяев Н.А. О рабстве и свободечеловека. – М., 1995.
3. Губин В.Д. Основы философии. – М.:Инфра М, 2008.
4. Ермичев А.А. Три свободы НиколаяБердяева — М., 1990.
5. История русской философии. /Под. ред.Маслина М.А. — М.: КДУ, 2008.
6. Кальной И.И., Сандулов Ю.А. Философиядля аспирантов. – СПб.: Изд-во «Лань», 2003.
7. Лосский Н.О. История русскойфилософии. – М.: Высшая школа, 1991.
8. Силантьева М.В. Философия культурыН.А. Бердяева и актуальные проблемы современности. – М.: Высш. шк., 2005.
9. Фролов И.Т. Введение в философию.Учебник для ВУЗов. — М.: Республика, 2003.
10. Философия. Учебник для Вузов. /Подобщ. ред. В.В. Миронова — М.: Норма, 2005.