Бывает,что совершенно конкретный вопрос, на который -стремишься ответить, становитсяотправным пунктом кристаллизации концепции, когда исходный ответ вынуждаетотвечать на новые вопросы, выстраивая все во что-то единое, внутренненепротиворечивое, охватывающее своим связным объяснением существенную частьдействительности.
Впроблеме, вынесенной в заголовок, было много конкретных вопросов, требовавшихответа, причем излагаемые здесь ответы на далеко не простые вопросы не пришли водин день: их рождение отделено друг от друга иногда даже не годами, адесятилетиями, но был вопрос — а скорее повод — который вдруг подтолкнул ктому, чтобы увязать все имевшиеся ответы в одну концепцию, соединяя, казалосьбы, несовместимое. Более того, обращение к упомянутому вопросу или поводу истремление ответить на него доказательно оказались столь сильнымикристаллизаторами концепции, что захотелось еще до того, как будет осмысленався концепция и ар-гументированно соединены ее отдельные части, набросать эскизсамой концепции, чтобы определить: есть ли надежда разработать собственную (илисовместную с предшественниками) философию истории, убедиться в том, что предпринимаемыев этом направлении усилия вовсе не пустая затея.
Приступаяк выполнению задуманного, хочу констатировать, что общим фоном, создававшимсоответствующее умонастроение, послужило то, что крушение сталинской«формационной пятичленки» было отождествлено многими с крушением Марксовойфилософии истории, обострился кризис методологии истории, развернулисьнепрекращающиеся дискуссии о сути и преимуществах формаци-онного ицивилизационного подходов к истории. Однако непосредственным поводом для первоначальнойформулировки концепции и написания этой статьи стали два совпавшие по времениобстоятельства: защита в начале 1997 г. кандидатской диссертации Л. Е. Гринина«Периодизация исторического процесса» и предзащитная дискуссия по кандидатскойдиссертации моего аспиранта О. А. Вусатюка «Истоки и смысл отечественнойистории XX столетия (опыт философского анализа)». Оба обстоятельства вынуждалименя не только определить свою позицию, но и связно изложить ее перед коллегамина философском факультете МГУ. Состоявшиеся обсуждения и острые споры по сутидела заставили уточнить и развить занимаемую позицию, и одновременно быливажными ускорителями задуманной работы.
Общая концепция истории
Результатоммоих размышлений над общей концепцией (философией) истории стало осознаниетого, что у человечества уже есть такая концепция, незаслуженно отодвинутая изабытая. Речь идет о том, что общественная мысль XVIII и XIX вв., опиравшаясяна идею прогресса эпохи Возрождения, выработала свой взгляд на историю,позволяющий справиться не только с теми тупиками и неудачами, о непреодолимостикоторых заявляют многие историки, но и понять как грубые просчеты уже сошедшегосо сцены «реального социализма», так и нынешние несуразицы поборников рыночнойэкономики, воспринимающих ее в качестве вечной, внеисторической, хотя уже пообе стороны Атлантического океана все громче голоса тех, кто все глубжеосознает, что у ры-, ночной экономики свой срок жизни, который подббношагреневой коже непрерывно сокращается.
Согласнообщей концепции истории самым глубоким основанием периодизации истории, илиединым основанием разделения ее на качественно отличающиеся полосы, являетсяразмер имеющегося общественного богатства и то, ГДЕ и КАК оно создается. Именноэто вызывало споры, разделяло разные экономические школы, волновало теоретикови практиков. Разнокачественность весьма отличающихся и длительных полос историиобнаруживается в том, что сначала ПРИРОДА, а затем ТРУД в его непосредственнойформе, а значительно позже РАЗУМ в виде НАУКИ как непосредственнойпроизводительной силы выступают в роли главных, доминирующих источниковсозидания общественного богатства, рост которого — основа прогресса. Маркс иЭнгельс не только приняли, но и развили эту ФИЛОСОФИЮ ИСТОРИИ. В чем ее суть?
Общаяконцепция истории рассматривает ход человеческой истории не как случайную сменуне связанных друг с другом, качественно различающихся исторических полос, некак калейдоскоп изолированных ступеней и этапов, могущих сочетаться и так ииначе, а как внутренне органически связанный единый процесс, в рамках которогосовершается не какой-то круговорот событий и рубежей, а детерминированныйпереход от простого к сложному, т. е. постоянно — в конечном счете — осуществляемый общественный прогресс, имеющий как общезначимый для всех полоскритерий, так и конкретно-исторические критерии каждой из трех качественноотличающихся полос истории. Однако признание поступательного развитиячеловечества, вовсе не отрицающего элементов регресса и деградации, ставитвопрос о первопричинах прогресса. Отдавая себе отчет в том, что общественныйпрогресс есть равнодействующая самых разнообразных человеческих личностей,первопричины прогресса, как правило, ищут в потребностях, интересах людей,движущих их поступками. Но идя по пути анализа конкретных потребностейчеловека, индивида, чаще всего утрачивают возможность получить верный ответ,ибо он заключается в анализе самой природы человеческих потребностей. Человеккак биологическое и социальное существо принципиально 'отличается от животныхприродой своих потребностей, их способностью к безграничному расширению. Именнов этом характере человеческих потребностей, непрерывно расширяющихся по мересвоего удовлетворения, а потому толкающих миллионы людей, все человечество кразвитию и совершенствованию разнообразных способов и средств удовлетворениябезгранично умножающихся потребностей, и заключается реальное обоснованиеобщественного прогресса, его первопричина, его необходимость и неизбежность.
Сэтим пониманием неизбежности общественного прогресса и его первопричины связанои следующее. Говоря о трех качественно отличающихся длительных полосах истории,было бы ошибочно думать, что ПРИРОДА, ТРУД и РАЗУМ как доминирующие источникиобщественного богатства в рамках каждой полосы являются единственными источникамиобщественного богатства, будто ТРУД, сменяя ПРИРОДУ в этой функции, исключаеткакую бы то ни было роль ПРИРОДЫ в созидании обще-стренного богатства на новойполосе, или РАЗУМ (НАУКА как непосредственная производительная сила), ста-
новясьдоминирующим источником созидания общественного богатства на новой историческойполосе, исключает активную роль в этом процессе ПРИРОДЫ и ТРУДА Подчеркиваю:речь идет только о доминирующей, а не единственной роли! А главное — опостоянном усложнении (прогрессе) в результате сложения прежних и новыхисточников созидания богатства.
Проиллюстрируемсказанное: было бы нелепо отрицать огромную роль неолитической революции исоставляющих ее великих изобретений и открытий, т. е. роли РАЗУМА призавершении перехода от первой ко второй полосе истории или роли «научноготруда» при переходе от второй к третьей полосе и т. д. Вопрос о том, как врамках качественно новой исторической полосы выглядит роль предыдущегодоминирующего источника богатства (ПРИРОДЫ на этапе доминирования ТРУДА, илиПРИРОДЫ и ТРУДА при доминировании РАЗУМА или НАУКИ как непосредственнойпроизводительной силы) требует специального рассмотрения, ибо было бы невернодумать, что, скажем, на последнем из рассматриваемых этапов роль ТРУДАобязательно будет более существенна, чем роль ПРИРОДЫ и т.п.- здесь налицоболее сложная и противоречивая трансформация.
Следующеесоображение касается того, что присущая каждой из названных длительных полосистории специфика, хотя и связана в первую очередь с сутью доминирующего источникаобщественного богатства,. отнюдь не ограничивается этим, поскольку всякий разимеют место и другие характерные черты, связанные с особенными формамихозяйствования, скажем, с наличием рыночной экономики, или с другими новациями- например, возникновением государства.
Наконец,нет и единой схемы перелома, совершающегося при переходе от первой ко второйполосе и от второй к третьей. В каждом случае налицо своя специфика перехода,свои тенденции и проблемы. Вместе с тем было бы неверно отказываться от определенияи общезначимых черт подобных переходов, как и общезначимого критерияобщественного прогресса.
2. От ПРИРОДЫ к ТРУДУ как главномуисточнику богатства
РазвитиеПРИРОДЫ, геология и биология свидетельствуют о том, что у животных предковчеловека не ТРУД, а именно ПРИРОДА является не только единственным источникомсредств существования и ареной жизнедеятельности, но главное — той окружающейСРЕДОЙ, изменение которой изменяет мир живых существ. Именно в рамках этойдоисторической полосы биологического развития происходит само становлениеЧЕЛОВЕКА и ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА, их выделение из животного мира. Хочу сразуже оговориться, что в данном случае рассматривается только эта гипотезаестественно-исторического возникновения и развития человечества из животногомира. Поскольку еще нет достаточных оснований, здесь не рассматривается нигипотеза космического происхождения сознательной жизни на Земле, ни связанная сней гипотеза соединения (на определенном этапе) естественноисторическогоразвития наших предков из животного мира с ускорившими их развитие пришельцамииз космоса.
Еслиисходить из гипотезы естественноисторического возникновения ЧЕЛОВЕКА иЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА из животного мира, то очевидно, что факторами,стимулирующими этот процесс, первоначально были исключительно благоприятныеПРИРОДНЫЕ УСЛОВИЯ, складывавшиеся в тех или иных частях ойкумены. Толькозначительно позже наступил перелом в переходе к ЧЕЛОВЕКУ и ЧЕЛОВЕЧЕСКОМУОБЩЕСТВУ; причиной этого стала НЕОЛИТИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ и связанное с нейутверждение ТРУДА в качестве главного источника общественного богатства, авместе с тем и переход от более связанного с ПРИРОДОЙ ПРИСВАИВАЮЩЕГО ХОЗЯЙСТВАк более независимому от нее ПРОИЗВОДЯЩЕМУ ХОЗЯЙСТВУ.
Отечественныйисследователь этой исторической полосы Л. С. Васильев называет ее ПРЕДЫСТОРИЕЙи включает в качестве ее сторон или элементов антропогенез, социогенез инеолитическую революцию. Если попытаться дать набросок этой весьма сложнойполосы, то можно выделить следующее. Это была полоса первобытнообщинногоразвития сапиентных людей, являвшихся охотниками и собирателями. «Локальныегруппы охотников и собирателей, — пишет Л. С. Васильев, — были характерны дляэпохи так называемого верхнего палеолита. Они абсолютно преобладали сорок — десять тысячелетий тому назад, а кое-где дошли в своей остаточной форме донаших дней» {Васильев Л. С. Глобальные очертания исторического процесса (эскизтеоретической реконструкции)//Философия и общество. 1997. № 1.С. 106).
Каковаобщественная форма их жизни? «Собственно это и была та первобытная общинасапиентных людей, о которых столь часто и обычно бездумно говорится вистматовских схемах, как правило, не утруждающих себя точным определением того,что имеется в виду под понятием «первобытная». Не злоупотребляя в дальнейшематим термином, будем, однако, исходить из того, что первобытность, котораяимеется при этом в виду — эгалитарный примитивизм бытия тех, кого современныеантропологи именуют локальными группами охотников и собирателей. Иными словами,это бытие бродячих дозем-ледельческих коллективов». Но развитие отдельных общинне одинаково: «Жизнь некоторых локальных групп подчас выпадает из среднейнормы, что объяснялось теми исключительно благоприятными условиями, в которыхобитали такие группы и которые способствовали ускоренным темпам их эволюции».Ведь «интерес рода человек совпадает всегда с интересом особых индивидов, в чеми состоит сила этих последних, их преимущество» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.26, Ч. II. С. 123). Это обстоятельство имело огромное значение для общегопрогресса, ибо «в основном именно их усилиями были созданы и реализованы тевеликие революционные предпосылки, которые обусловили переворот в образе жизнивсе тех же первобытных людей. Речь идет о так называемой неолитическойреволюции» (Васильев Л. С. Указ. статья//Философия и общество. 1997. № 1. С.107).
Сегодня,как и раньше, в трактовке сути и смысла неолитической революции налицо разные,а порой и прямо противоположные подходы. Хотя Л. С. Васильев стремится всемиспособами дискредитировать материалистическое истолкование неолитическойреволюции, ее смысла и роли в утверждении ТРУДА как главного источника созданияобщественного богатства, тем не менее он признает, что «феномен неолитическойреволюции вплотную подводит к проблеме великих изобретений, фундаментальныхоткрытий в истории человечества. Речь идет о таких великих достижениях, какумение пользоваться огнем, изобретение лука и стрел, знакомство с колесом,изготовление керамики, строительство крупных сооружений, а также о металлургии,земледелии, домашнем скотоводстве, плуге, прядении, ткачестве и т. п. Если несчитать огня и лука со стрелами, то все другие достижения как раз входят вкомплекс революционных нововведений эпохи неолита. Более того, именно они исоздали материальную базу неолитической революции и предопределиливозникновение урбанистической цивилизации, т. е. культуры городского типа (ещерезче отделившей человека от ПРИРОДЫ. — А. 5.)».
Завершаласьне просто эпоха, а длительнейшая полоса развития, когда для ЧЕЛОВЕКА, как и дляего ЖИВОТНОГО ПРЕДКА, именно ПРИРОДА была и главным источником средствсуществования и двигателем биологического прогресса наших предков. Но особенноважно следующее: «Неолитическая революция положила четкую и почти непреодолимуюгрань между локальными группами охотников и собирателей и пришедшими им насмену земледельцами и скотоводами. Следует напомнить, что главным достижениемреволюции была вовсе не новая техника обработки каменных орудий, хотя именноона дала название эпохе неолита, а переход от ПРИСВАИВАЮЩЕГО хозяйства (охота,рыболовство, собирательство) к ПРОИЗВОДЯЩЕМУ, т. е. земледелию и домашнемускотоводству с оседлым образом жизни» (там же). Эта неолитическая революция — важнейший рубеж в становлении человека, человеческого общества и его трудовойдеятельности. Принципиально изменялось асе. ТРУД уже в своей первойнепосредственной форме, где сам человек выступает как главный агентпроизводства, окончательно выделил человека из мира животнрх: ТРУД «очеловечил»обмен веществ между ЧЕЛОВЕКОМ И ПРИРОДОЙ, наделил человека СОЗНАНИЕМ, положил воснову прогресса рода человека не изменение ПРИРОДЫ. окружающей СРЕДЫ, как этои сегодня имеет ме-Ъто в мире животных, а развитие осуществляемого самимчеловеком ПРОИЗВОДСТВА и ВОСПРОИЗВОДСТВА НЕПОСРЕДСТВЕННОЙ ЖИЗНИ, т. е. созданиеи совершенствование орудий труда, умножение средств жизни, воспроизводствосамого человека. Медленный рост производительных сил человека, связанный ссовершенствованием орудий и средств труда, с разделением труда и егоспециализацией, ускоренный скачком неолитической революции и совершенствованиемтрудовых навыков и обменом результатами производственной деятельности, сзапрещением кровосмешения-инцеста шаг за шагом привел к глубокому перелому:
Теперьуже не ПРИРОДА, бывшая ареной и средой жизни, источником орудий и кладовойсредств существования, а ТРУД в его непосредственной форме, утверждаясь рядом сПРИРОДОЙ, превращается в главный источник общественного богатства, становитсяосновой человеческого прогресса. Первопричиной и двигателем этих качественныхперемен является то, что человек — единственное живое существо, каждаяудовлетворенная потребность которого, в отличие от других животных, порождаетновые потребности.
Таксовершается вступление в качественно новую и длительную историческую полосу,основа которой — ТРУД в непосредственной форме, т. е. расходованиефизиологически-физических и умственных сил человека в процессе созданиянеобходимых средств жизни. Естественно. что и сам рассматриваемый ТРУД,сохраняя свою непосредственную форму, не оставался одним и тем же. Еслипервоначально физические и умственные силы сопряжены воедино, то позжеобнаруживается, что физические действия рук, пальцев, ног, туловища, обретаяопределенные навыки, становятся все более ловкими, результативными. Развиваютсяи умственные силы: человек придумывает определенные приспособления, облегчающиетруд, обретает опыт, а вместе с ним знания, которые оказываются новой мощнойсилой производства.
Здесьже совершается еще один качественный перелом — возникновение рынка и рыночнойэкономики, смена натурального хозяйства рыночным. Конечно же, рыночнаяэкономика не появилась сразу в готовом виде, как Афина из головы Зевса, и не водин день заменила натуральное хозяйство: ей предшествовал обязательный обмендарами (см.: Мосс М. Опыт о даре. Форма обмена в архаических обществах. Париж,1925). Элементы рыночной экономики формировались по мере того, как ТРУД,используя ПРИРОДУ, ее естественногеографичес-кие и климатические особенности ивсе больше становясь главным источником богатства, изменялся сам. РазделениеТРУДА, его специализация и обмен результатами ТРУДОВОЙ деятельности становилисьвсе более необходимыми для общества, продукты ТРУДА превращались в товары, асам рынок — в необходимую форму обмена продуктами ТРУДА.
Небудет преувеличением сказать, что в наше время не только в России, но и во всехгосударствах, возникших на территории бывшего СССР, широко распространеноследующее ошибочное мнение — рыночная экономика, товарное производствосуществуют там и тогда, где есть хотя бы: а) две формы собственности: б)обособленные предприятия; в) частная собственность и индивидуальныепроизводители. Однако на деле товарное производство, рыночная экономика кактаковые имеют место там и тогда, где и когда существует возможность инеобходимость учитывать соответствие между количеством затрачиваемогообщественно необходимого абстрактного ТРУДА (живого и мертвого) и количествомсоздаваемого этим ТРУДОМ общественного богатства. Такая возможность инеобходимость налицо только при определенном уровне производительных сил иконкретном характере связанного с ними ТРУДА, т. е. при возобладании в обществеТРУДА в его непосредственной форме, где производитель является главным агентомпроизводства, а богатство страны и граждан зависит от качества и количестватакого ТРУДА граждан. Из-за этого, во-первых, ТРУД в его непосредственной форме- мерило стоимости товаров и накопленных богатств. Во-вторых, ограниченныйразмер получаемых таким путем общественных благ требует строгого учета нетолько количества, но и качества труда каждого, требует на этой основематериального стимулирования ТРУДА, что и обеспечивается законами рынка.Рыночная экономика — собирательное понятие, охватывающее разные способыпроизводства и обмена, причем везде у нее свое место.
Являетсяли рыночная экономика вечной? Вопреки апологии либералов и нигилизмусталинистов уже в XIX в. было доказано, что рыночная экономика — одна изисторических форм хозяйствования, существующая там и тогда, где и когда дляэтого есть указанные выше необходимые условия, форма, сходящая с историческойсцены, когда исчезают эти условия, что особенно заметно уже при капитализме.Обобщая эти условия, английский экономист, профессор университета Глазго X.Тик-тин пишет: «Рынок может быть действительным только тогда, когдапроизводительные силы достигают определенного уровня развития и перестает бытьтаковым, когда развитие производительных сил далеко превосходит этот уровень»(Тиктин X. Возможен ли рыночный соци-ализм?//Альтернативы. 1997. № 1. С. 10).
Намой взгляд, представленный обзор становления ЧЕЛОВЕКА и ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ОБЩЕСТВАдостаточен для уяснения общих понятий, связанных со становлением и развитиемТРУДА как главного созидателя общественного богатства. Думаю, что применитьпредлагаемую общую концепцию истории к уже затронутым и последующим фазамчеловеческой истории не трудно: это делалось многократно.
3. Смена ТРУДА НАУКОЙ и проблемысовременности
РазвитиеЧЕЛОВЕКА И ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА на фундаменте ТРУДА как главного источникаобщественного богатства охватывает ДВА ГЛАВНЫХ ПЕРИОДА (ДВЕ ЧАСТИ ПЕРВОЙИСТОРИЧЕСКОЙ ПОЛОСЫ): во-первых, развитие в рамках естественноисторическойнеобходимости, но без частной собственности и эксплуатации человека человеком,без антагонизмов; и, во-вторых, развитие в рамках естественноисторическойнеобходимости, но при частной собственности и эксплуатации, при наличиисоциальных антагонизмов. Для обществоведов XIX столетия, изучавших тогдашнийкапитализм, чем дальше, тем становилось яснее, что назревает глубочайший переломкак в производстве, так и в самых различных сферах общественной жизни. В чемсостояла суть этого приближавшегося перелома? Сохранявшийся на протяжении всейпредшествующей истории относительно невысокий уровень производительных силделал человечество, столь зависимым от материального производства, от егоспособности удовлетворить элементарные естественные и исторические потребностиЧЕЛОВЕКА, что всякий раз конечной целью прогресса (в каких бы общественныхформах он ни совершался) оставалось совершенствование самого материальногопроизводства, умножение его овеществленных производительных сил. Однако мощный.скачок в развитии производства, достигнутый капитализмом в результатеПРОМЫШЛЕННОЙ РЕВОЛЮЦИИ, изменял ситуацию, делал возможным переход человека к качественноновой полосе истории.
Теперьчеловечество могло обрести большую «свободу» от своих биологическихпотребностей, уже удовлетворяемых существующим уровнем производства, т. е.большую «свободу» от естественной необходимости при компенсации этого сдвигаростом его подчиненности «очеловеченным» историческим потребностям иисторической необходимости, что и означало переход к такой полосе истории,- гдеобщество, уже не испытывая прежней зависимости от материального производства,может сделать целью прогресса не развитие материального производства дляумножения капитала, т. е. овеществленного мертвого ТРУДА, а «производствоосновного капитала, причем этим основным капиталом является сам человек» {МарксК., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. II. С. 221), развитие его собственных физическихи духовных сил. Иначе говоря, при достижении.этого рубежа в результатеописанного перелома менялась суть и общий характер общественного прогресса.
Рассматриваемыйисторический перелом мог произойти и обязательно должен был наступить не в силучьего-то субъективного желания, а из-за естественноисторичес-кого развитиякапитализма, из-за назревшего СКАЧКА в материальном производстве, в самой сутисозидания общественного богатства и его размеров. Смысл этого необходимого иназревавшего с неизбежностью перелома — в развитии НАУКИ и ТЕХНИКИ,подстегнутых ПРОМЫШЛЕННОЙ РЕВОЛЮЦИЕЙ и особенно уже зарождавшейсяНАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИЕЙ. Именно она должна была составить основу переходаот ТРУДА к РАЗУМУ (НАУКЕ) как главному доминирующему источнику общественныхбогатств. Уже в XIX в. понимали: приближаются и другие качественные перемены.
Во-первых,как только ТРУД в своей непосредственной форме станет утрачивать роль главногоисточника общественных богатств, уступая эту роль НАУКЕ, начнут исчезатьглавные условия рыночной экономики, со всей силой проявится тормозящая рольчастной собственности, толкая к ее «снятию» и устранению связанных с нейэксплуатации и гнета, а также общественных катаклизмов и взрывов. «Как толькоменовая стоимость перестает составлять предел для материального производства иего предел будет определяться его отношением к целостному развитию индивида, тоотпадет вся эта история с ее судорогами и страданиями» (Маркс К., Энгельс Ф.Соч. Т. 46. Ч. II.С. 123). Здесь, как и в других высказываниях, видно: Маркспредполагал, что исчерпание возможностей рыночной экономики и конец капитализмав силу его внутренних антагонизмов совпадут по времени, а потому на сменурыночной экономике капитализма придет нерыночный социализм, а позже бестоварныйкоммунизм.
Уловивэту суть изменения хода истории, Маркс и Энгельс сразу же постарались, с однойстороны, перевести освоенное на политический язык, а с другой — углубитьтеоретическое осмысление грядущего перелома. в своих широко известных работах«Манифест Коммунистической партии», «Критика Готской программы», «Капитал» и«Анти-Дюринг» они наметили пути использования складывавшейся ситуации винтересах рабочего класса, трудящегося большинства. Что же касается болееглубокого обоснования уже сделанных политических прогнозов исоциально-экономических выводов, то основные аргументы были наиболее полноизложены К. Марксом в «Экономических рукописях», которые не были известныреволюционным лидерам и широкой общественности.
Во-вторых,как только РАЗУМ (НАУКА как непосредственная производительная сила) выдвигаетсяна передний план в качестве главного источника богатств в главной материальнойсфере человеческой жизнедеятельности, неизбежны глубокие перемены во всехаспектах общественной роли СОЗНАНИЯ, РАЗУМА, НАУКИ. Чем дальше, тем становилосьочевиднее (особенно ясно это проявилось в XX в.), что в ходе общественнойэволюции не только в далеком прошлом, rio и в наше время та или иная страна(пусть в силу своих причин) может оказаться на обочине развития человечества,т. е. в стороне от общей линии, общей оси общественного прогресса и пойти попути создания невиданной и непредсказанной общественно-экономической исоциально-политической системы, выпадающей из общей логики развития, ломающейэту логику, ставящей ее под сомнение.
Болеетого, по мере развития общественных противоречий и коллизий обнаруживалось, чтоименно огромная и все возрастающая роль СОЗНАНИЯ, ОБЩЕСТВЕННЫХ ИДЕЙ, а вместе стем сознательно-организующих действий политических властей и спонтанныхдействий масс при переходе от вторичной к третичной формации (от классового кпослеклассовому обществу) приводит к тому, что люди, как отмечал Карл Маркс,обретают способность быть не только актерами, но и настоящими авторамисобственной драмы — человеческой истории. И дело здесь не только в том, чтолюди наконец-то выступают как сознательные творцы своего прогрессивногоразвития. Гораздо важнее другое: возникает зловещая опасность того, что врезультате манипуляций и заблуждений, общественных психозов, а такженепредвиденных по своим роковым последствиям организованных действий может бытьпрямо погублена вся человеческая цивилизация (в случае ракетно-ядерногоконфликта, взрыва ряда атомных электростанций и т. п.) или могут бытьпостепенно разрушены сами основы существования человеческой цивилизации (гибельестественных условий обитания, разрушение озонового защитного слоя, уничтожениемеханизмов естественноисторического прогресса), в силу чего человечество илиего определенная часть, страна, нация, народ может оказаться на историческойобочине, в социально-экономическом тупике или даже в исторической нише, выйтииз которых и вернуться на путь прогресса будет или очень трудно или даженевозможно.
Какже развивалась история в XX столетии? Уже в начале века стало ясно, чтоМарксово предположение об одновременном исчерпании возможностей рыночнойэкономики и крушении капитализма не подтверждается жизнью: капитализм сталрушиться раньше, чем исчерпала себя рыночная экономика. (Именно с этогонесовпадения начались беды России.) Обнаружилось, что развитие материальногопроизводства в разных странах и целых регионах — неодинаково и совершаетсянеравномерно, причем близость капитализма к рассматриваемому перелому вездесвоя и совсем не совпадает с остротой социальных антагонизмов, делающихсохранение эксплуататорского общества уже невозможным. В начале века Россия,капиталистически не высокоразвитая евразийская страна, оказалась средоточиемконфликтов, страной революционных взрывов. С победой в Октябре 1917 г. рабоче-крестьянскойреволюции перед властью встал вопрос реализации обещанного. И тут резкоразошлось то, чему учил марксизм — устранять частную собственность, рынок иденьги, создавать бестоварный социализм — с тем, что диктовала ситуация:увязать социалистический идеал с еще длительным сохранением рыночной экономики.
Естьвсе основания считать, что Маркс не исключал возможности подобного развитиясобытий. Будучи сторонником одновременной и повсеместной коммунистическойреволюции, он, видимо, не исключал того, что ко времени такого всемирногореволюционного переворота ряд государств или даже регионов окажется не готовымдля непосредственного перехода к коммунистическим принципам общественнойорганизации, а потому здесь придется на какое-то время сохранить рыночнуюэкономику («зряшное отрицание» неизжитого отвергалось). Скорее всего для такойситуации и учитывая важность стоимостных измерений для составления плановпропорционального развития экономики и в этих странах, К. Маркс считал, что«при сохранении общественного производства определение стоимости остаетсягосподствующим в том смысле, что регулирование рабочего времени и распределениетруда между различными группами производств, наконец, охватывающая все этобухгалтерия становится важнее, чем когда бы то ни было было» (Маркс К., ЭнгельсФ. Соч. Т. 25. Ч.II. С. 421).
Ненужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: положение, согласно которому послеуничтожения капитализма «определение стоимости остается господствующим»,противоречит выводу, рассматривающему капитализм как «последнюю ступеньразвития стоимостного отношения и основанного на стоимости производства».Автором обоих положений является К. Маркс. Думаю, что для объяснения этогопротиворечия нужно учитывать следующее: эти, казалось бы, взаимоисключающие положениясовместимы, если признать, что тезис о капитализме как последней ступени-развития стоимостного отношения и вытекающая отсюда концепция нерыночногосоциализма выражают генеральную линию исторического развития капитализма досвоих высших ступеней, исчерпывающих рыночную экономику, и его преобразования внерыночный социализм, а тезис об общественном производстве, сменяющемкапитализм, но где определение стоимости остается господствующим, относится кформам обобществленного производства, где еще не исчерпаны возможности рыночнойэкономики и нужен рыночный социализм.
Этимысли о рыночном социализме оказались провидческими: независимо от К. Маркса В.Ленин после Кронштадтских событий 1921 г. провозглашает переход к нэпу, пишет,что суть социализма в товарообмене с крестьянством, т. е. признает рыночностьсоциализма, что быстро выводит страну из кризиса, обеспечивает быстрый ростпроизводства. Но И. Сталин свернул нэп и тем, как предвидел К. Маркс, вывелстрану на бездорожье, сделал ее пленницей «казарменного коммунизма». Посколькусозданная Сталиным мобилизационная экономика оставляла производителямматериальных благ меньше стоимости их рабочей силы, то это сделало невозможнымнастоящую рыночную экономику при социализме и, подорвав стимулы ТРУДА, привело ктому, что теперь «никто так не умеет работать, как не умеем мы». Этопредопределило фиаско «реального социализма».
Поэтому,если говорить о судьбах Отечества в широкой исторической ретроспективе, тоосновные беды нашего социализма не в его утопизме, а прежде всего висторическом забегании. Очевидно, что наше общество ни в 1917 г., ни в 30-егг., да и сейчас еще не дошло до указанной Марксом разделительной грани — перехода от ТРУДА к НАУКЕ как непосредственной производительной силе, главномусозидателю общественного богатства, а значит, социалистические экспериментыбыли преждевременными, возможности же рыночной экономики у нас все еще неисчерпаны. Что из этого следует? То, что мы должны возвратиться к рыночнойэкономике, а не к дикому капитализму. Этого не поняли ни горбачевскиеперестройщики, ни либеральные реформаторы! Как те, так и другие, обещая вывестиобщество из кризиса, так и не поняли, куда идти, и завели страну в тупик. Ведь«никто не заходит так далеко, как те, кто не знает, куда идет».
Вовсене утопизм социализма, как это утверждают его враги, а историческое забегание впродвижении к нему сначала в России, потом в Китае и Вьетнаме и других странах,где не созрело ни объективные, ни субъективные предпосылки для «введениясоциализма» (о чем по отношению к России на протяжении всего 1917 г. говорил иписал В. Ленин), стало первопричиной драматического послеоктябрьского развитияРоссии и других стран, оказавшихся в подобном положении в XX в. Их беды неопровергли, а подтвердили мысли Маркса и Энгельса о том, что любая страна, гдечастная собственность и рынок не изживают себя, а насильственно ипреждевременно упраздняются, вовсе не становится на путь к социализму, а уходитот него, становится пленницей «казарменного коммунизма», где внешние атрибуты социализмалишь прикрывают повсеместное отрицание личности человека. Казарменныйпсевдосоциализм — устройство, возникающее вне общей логики истории, но снеобходимостью и даже неизбежностью там, где желание социализма расходится сего возможностью, но предпринимаются попытки его введения средствами насилия ипринуждения. В результате возникает административно организованное устройство,несущее «новые» — государственно-бюрократические формы — формы эксплуатации игнета, низводящие личность до выдрессированной рабочей силы, «винтика»бюрократической машины. Подобный псевдосоциализм обречен! Он должен был пасть ион пал во всех странах, не сумевших вовремя восстановить еще не изжитуюрыночную экономику, ее принципы хозяйствования и весьма необходимые здесь механизмыустойчивого экономического роста и соответствующие политические структуры.
Естественно,что приверженцы капитализма, как зарубежные, так и отечественные, сталиизображать происшедшее в качестве свидетельства неосуществимости социализма,как доказательство того, что капитализм — единственная историческаяперспектива, единственный выбор современной человеческой цивилизации.
Пожалуй,самым радикальным выводом из событий конца XX в., событий, связанных скрушением двухполюсного мира, исчезновением СССР как одной из двух супердержавстолетия и разрушением «реального социализма» (казарменного псевдосоциализмаили левого тоталитаризма) в СССР и других европейских странах, стал вывод онаступающем КОНЦЕ ИСТОРИИ. Ошеломляющим этот вывод стал потому, что он был сделануже в 1989 г., т. е. тогда, когда только разворачивалось крушение двухполюсногомира и контуры будущего еще даже не проступали, но особенно потому, что этотвывод сделал не падкий на сенсации журналист, а серьезный исследователь Ф.Фукуяма, заместитель директора отдела политического планированиягосдепартамента США, являвшийся в прошлом исследователем всемирно известнойРэнд Корпорейшн.
Смыслвывода таков: «То, чему мы, вероятно, являемся свидетелями, не означает простоконец холодной войны или завершение конкретного периода послевоенной истории:но конец истории как таковой, т.е. конечную точку идеологической эволюциичеловечества и универсализации западной либеральной демократии как последнейформы управления в человеческом обществе. Это не означает, что в дальнейшем небудет событий, попадающих на страницы ежегодных обзоров «Форин Аф-ферз» помеждународным отношениям, так как победа либерализма была одержана, в первуюочередь, в сфере идей или сознания и до сих пор не окончательна в реальном илиматериальном мире. Тем не менее существуют серьезные причины считать, что этоидеал, который в перспективе будет править материальным миром.
Видя«конец истории» в «универсализации западной либеральной демократии» какпоследней формы управления в человеческом обществе», думая, что «это идеал,который в перспективе будет править материальным миром», Ф. Фукуяма не считаетсебя оригинальным в признании такой философии истории и ее исхода.«Представление о конце истории, — отмечает он, — не является оригинальным. Наиболееизвестным его пропагандистом был Карл Маркс, который полагал, что ходисторического развития является целенаправленным, определяется взаимодействиемматериальных сил и завершится лишь с достижением коммунистической утопии, чтоокончательно разрешит все существующие противоречия. Однако концепция историикак диалектического процесса с началом, серединой и концом была заимствованаМарксом у его великого немецкого предшественника Георга Вильгельма ФридрихаГегеля». Далее. Ф. Фукуяма пишет о том, что Маркс заслонил своими взглядамиправильные взгляды Гегеля, которые уже в 30-х гг. восстанавливал в своихпарижских семинарах А. Кожев, блестящий русский эмигрант, который «стремилсявоскресить Гегеля» — автора «Феноменологии духа». И далее. «В поражении Прусскоймонархии, которое ей нанес Наполеон при Йене, Гегель видел победу идеаловФранцузской революции, неминуемую универсализацию государства, основывающегосяна принципах свободы и равенства. Кожев, далекий от отрицания Гегеля (как этосделал Г. Маркузе) в свете бурных событий последующих полутора веков настаивална его принципиальной правоте».
Оставимоценку взглядов Гегеля до другого случая Если же говорить о Марксе, то нетрудновидеть, что и Ф. Фукуяма знает их не по первоисточникам, а через призму фальсификаторов,через очки «сталинской пяти-членки», позволяющей изображать Маркса исторонником телеологического «целенаправленного» развития истории иприверженцем завершения истории коммунизмом. Однако в действительности Марксникогда не стоял на позициях «йонца истории», хотя и считал, что коммунизм — последняя общественно-экономическая формация. Как же так? А так: до тех пор,пока ТРУД 6 его непосредственной форме является главным источникомобщественного богатства, до тех пор перевороты в ТРУДЕ, в СПОСОБЕ ПРОИЗВОДСТВА,а соответственно — смена общественно-экономических формаций — основнойпоказатель прогресса, основа периодизации истории. Но как только ТРУД уступаетэту свою доминирующую роль НАУКЕ как непосредственной производительной силе,история вовсе не заканчивается, отнюдь не наступает «конец истории», какутверждает Ф. Фукуяма. Нет! История продолжает развиваться уже качественноиначе: ее прогресс и ее периодизация уже связаны не с переворотами в ТРУДЕ, вСПОСОБЕ ПРОИЗВОДСТВА, а с рубежами развития НАУКИ. Кстати, этот перелом и естьперелом в переходе от индустриального общества к постиндустриальному(технотронному, информационному и т, п.) обществу, рубеж перехода к концурыночной экономики со всеми его общественными последствиями.
Историядо сих пор развивалась так, что человечество XX в. оказалось разделенным на ряд«исторических рукавов» общественного прогресса: один — это «западный мир»,представленный в первую очередь современным капитализмом', второй — социалистический (Китай, Вьетнам и др.) и третий — посткоммунистическкий(Россия, страны СНГ, государства Восточной Европы), пытающиеся поставить себена службу рынок, рыночную экономику, взирая на «западный мир» — мир успешноразвивающейся рыночной экономики и плюралистической демократии. Будет правильнорассмотреть современный ход истории, его перспективы с учетом этих«исторических рукавов» и под углом зрения перехода к НАУКЕ как непосредственнойпроизводительной силе, доминирующей в создании общественных богатств.Естественно, что первым столкнулся с комплексом возникающих здесь проблем болееразвитый, более «продвинутый» по пути умножения и-качественного измененияпроизводительных сил «западный мир», представленный нынешним капитализмом.
Капитализмперед закатом рыночной экономики. Жизнь свидетельствует: возникающие проблемыне сразу осознаются обществом. И все же после Второй мировой войны философы,историки и экономисты дружно стали говорить о вступлении в новую,постиндустриальную эпоху. Сорок лет назад книга Алви Тоффлера «Столкновение сбудущим» поразила читателей потому, что она точно выразила тревоживший всехприход чего-то нового. Как грибы после дождя стали множиться школыпостиндустриализма, так как «мало кто верил, что дальнейший прогресс означаетпродолжение промышленного развития» (Кипаг К. Progress und Industrialism.Berlin, 1959). Общественная мысль обогатилась новыми наименованиями грядущегообщества как общества «информационного» (А. Тоффлер), «технотронного» (3.Бжезинский), «научно-рационалистического» (Ю. Хабермас), «технико-информационного»(Дж. Мартин, Т. Сувер) и т. д.
Однакоза этим многообразием наименований чаще всего скрывалось отсутствие научнойхарактеристики новой эры, ее существа. Скорее всего, творцы этих названийпросто не понимали того, что основная причина, обусловившая наступление новойполосы истории — изменение главного источника созидания общественногобогатства: переход этой роли от ТРУДА в непосредственной форме к РАЗУМУ, кНАУКЕ как непосредственной производительной силе. В тогдашнем мире было толькодва ученых, разобравшихся в сути происходящего. Это был А. Тойнби, назвавшийпроисходящее «эфиреализа-цией» — производится все больше и все с меньшимизатратами. А вторым был советский ученый венгерского происхождения — Е. Варга,выдвинувший свой знаменитый парадокс («парадокс Варги»), согласно которомусумма цен фактически становится выше суммы стоимостей, даже если сохраняетсязолотая валюта (см.: Варга Е. Очерки по проблемам политэкономии социализма. М.,1965. С. 190). По моему мнению, этот парадокс поддается разумному объяснениютолько в том случае, если принять в расчет тот перелом, который вносит вразвитие общественного производства смена ТРУДА РАЗУМОМ (НАУКОЙ какнепосредственной производительной силой) в качестве главного созидателяобщественного богатства. Именно этот начавшийся перелом существенноактивизировал практиков и теоретиков. Не менее важно и другое: этот переломстимулировал поиск замены трудовой теории стоимости, чем и стала теорияпредельной полезности Л. Канторовича и В. Новожилова.
Хочетсяподчеркнуть, что отмеченные принципиальные сдвиги в теории и практикеобнаружили себя уже тогда, когда рассматриваемый перелом только начинался и ещедалеко не достиг своей кульминации, которая, бесспорно, изменит все стороныобщественной жизни и приведет к тому, что действительно наступит «конецистории», но более «скромно», чем у Ф. Фукуямы, ибо это будет конец либерализмаи благословляемой им рыночной экономики.
Первыйудар колокола, звонящего по рыночной экономике, связанный с книгой А. Тоффлера«Столкновение с будущим», отметил конец индустриализма — наиболее адекватногофундамента рыночной экономики, но и второй удар колокола не заставил себяждать. Это случилось тогда, когда мир, называвший себя «социалистическим», всвоих наиболее развитых странах тоже подошел к исчерпанию индустриализма. Книганазывалась: «Цивилизация на распутье. Взаимосвязи научно-технической революциис обществом и человеком» (1969). Написанная коллективом чехословацких ученых,руководимых Р. Рихтой, монография так оценивала начинавшийся перелом:«Научно-техническая революция, имеющая характер объективного, всемирного иуниверсального процесса, исторически закономерно приводит к утверждению наЗемле коммунистического общества. Переход этот совершается не стихийно, немеханически, а диалектически. Нет силы в мире, которая могла бы остановитьнеумолимый ход научно-технической революции со всеми обусловленными еюсоциальными и политическими последствиями. Роковой вопрос, однако, состоит втом, сумеет ли человечество найти мирные пути разрешения катастрофическиопасных противоречий своего нынешнего развития или оно погибнет, упустивмомент, когда еще можно направить урегулирование конфликтов по разумномуруслу».
Прошлосовсем немного времени, и снова зазвонил колокол: появилась книга Э. Фромма«Иметь или быть?», поставившая под вопрос главное достижение развитого•индустриализма — «общество массового потребления». Само это общество — свидетельство не утопизма, а реальности будущего, где «общественные богатствапольются полным потоком». Но в условиях рыночной экономики, соединенной счастной собственностью, т. е. при капитализме, оно — колыбель новыхразочарований и катаклизмов. «С началом промышленного прогресса, — говорится вкниге, — замены энергии животного и человека механической, а затем ядернойэнергией вплоть до замены человеческого разума электронной машиной мычувствовали, что находимся на пути к неограниченному производству, и,следовательно, к неограниченному потреблению; что техника сделала насвсемогущими, а наука — всезнающими. Предполагалось, что богатство и комфорт витоге принесут всем безграничное счастье… Нужно наглядно представить себе всюграндиозность Больших Надежд, поразительные материальные и духовные достиженияиндустриального века, чтобы понять, какую травму наносит людям в наши днисознание того, что эти Большие Надежды не оправдались.., что
— Неограниченное удовлетворение всех желаний не способствует благоденствию, ононе может быть путем к счастью или даже получению максимума удовольствия.
— Мечте о том, чтобы быть независимыми хозяевами собственных жизней, пришелконец, когда мы стали сознавать, что стали винтиками бюрократической машины инашими мыслями, чувствами и вкусами манипулируют правительство, индустрия инаходящиеся под ее контролем средства массовой информации.
— Экономический прогресс коснулся лишь ограниченного числа богатых наций,пропасть между богатыми и бедными нациями все увеличивается.
— Сам технический прогресс создал опасность для окружающей среды и угрозу ядернойвойны, каждая из которых в отдельности — или обе вместе — способны уничтожитьвсю цивилизацию и, возможно, вообще жизнь на Земле» (Фромм Э. Иметь или быть?М., 1990. С. 9-10).
Ножизнь безостановочно шла вперед: НАУКА все больше и больше становиласьнепосредственной производительной силой, обостряя самые разные социальныепроблемы, и они не остались вне внимания.
В1995 г. раздался еще один удар колокола, 'возвещающего о закате рыночнойэкономики. В США появился бестселлер И. Ставинского «Капитализм сегодня икапитализм завтра». Президент Клинтон поблагодарил автора за труд,рекомендующий усиливать социальную политику. Но смысл книги в другом. Называякапитализм «самой передовой экономической системой», автор пишет, что в еенедрах зреет самоотрицание: уже сегодня из-за роботизации и автоматизации эта«передовая система» все больше погружается в неразрешимые противоречия,единственный выход из которых, по мнению автора, в замене частного капиталаобщественным и государствен-йым управлением, ибо «невидимая рука» рынка ужесегодня не справляется со своими регулирующими задачами, а завтра будет совсемплохо*.
Заглядываяв завтрашний день, И. Ставинский пишет, что дальнейшее внедрение в производствоНАУКИ как непосредственной производительной силы приведет к тому, что из-забыстрой роботизации и автоматизации производительность ТРУДА возрастет в 30-40раз, а когда материальные блага «польются столь обильным пото-ком», их избытоквыбросит на улицы новые миллионы трудящихся, что резко сократит емкостьвнутреннего рынка. Это требует от общества уже не «невидимой руки» рынка, нерыночной экономики, а общественно-сознательного управления обобществляемымкапиталом.
Э.Чепоров, корреспондент «Литературной газеты», задал экономисту вопрос: как жеэто получается — мы идем к капитализму, а вы, Запад, — к социализму? На чтоэкономист ответил в том духе, что дуракам закон не пмсан. Обиженныйкорреспондент спросил в отместку: не добивается ли И. Ставинский создания в СШАГосплана? Собеседник ответил: «Госплан пытался планировать все производствочерез денежные фонды, отпускаемые каждому предприятию. Госплан приветствовалстоимостное перевыполнение плана, которое нередко выливалось в производствотоваров, не удовлетворявших запросы общества или попросту ему ненужных.Общественный капитал (который, по мнению И. Ставинского, должен заменитьчастный капитал) планирует производство предметов потребления и средств трудане в стоимостной, а в натуральной форме». Почему? В чем суть дела?
Напереживаемой ныне фазе уже постиндустриального развития капитализма, на сегодняшнемэтапе научно-технической революции, внедрения ее достижений в машинноепроизводство ситуация в сфере производства и обмена такова. Благодарядальнейшему развитию средств труда, характеризующему этап роботизации иавтоматизации производства, когда не только определен-•ный способ ТРУДАоказывается перенесенным с рабочего на капитал в форме машины, но когда уже ичасть исконных функций человека как регулировщика и контролерароботизирОванного производства тоже оказывается перенесенной на кибернетическиеустройства, процесс созидания общественного богатства складывается так, что оноказывается еще менее зависимым и от рабочего времени и от количествазатрачиваемого человеком ТРУДА и в еще большей мере. чем раньше оказываетсяопределяемым: во-первых, мощью тех агентов, которые приводятся в движение наавтоматизированном производстве, т. е. сложностью роботов и эффективностьюсистемы автоматов; во-вторых, качеством кибернетических устройств, ихспособностью не только управлять процессом производства, контролировать его, нои перестраивать его гибкие системы о соответствии с изменениями условийпроизводства и реализации, а также способностью совершенствовать своипрограммы.
Вотздесь и оказывается: чем могущественнее агенты автоматизированного икибернизированного, роботизиро-ванного производства, вовлеченные в созиданиеобщественного богатства, чем большая часть контроля и управления подобнымпроизводством обслуживается не человеком, а кибернетическими машинами,неуклонно сокращая время насыщения рынка и общества данным видом товара,продукции, тем более дорогими и сложными оказываются используемые ОРУДИЯ иСРЕДСТВА ПРОИЗВОДСТВА (средства ТРУДА, управления и контролирующие механизмы,обеспечивающие то, что продукция «льется все более полным потоком»). Но вместес усложнением и резким УДОРОЖАНИЕМ каждой новой коренной модернизации требуетсяи все более длительное функционирование такого производственного комплекса,чтобы окупиться и принести нужную прибыль.
Здесь-тои обнаруживается неразрешимое для рынка противоречие: возрастающая закономернонеобходиглость длительного функционирования каждого нового производственногокомплекса, диктуемая во имя того, чтобы «невидимая рука» рынка могла обеспечитьвоспроизводстаен-ный цикл — окупить расходы и создать прибыль — упирается вовсе более короткое время, требующееся для того, чтобы автоматизация ироботизированное производство полностью насытили рынок своей продукцией иначалось ее перепроизводство. В результате с каждым рывком научно-техническойреволюции ситуация все более настойчиво требует, считает И. Ставинский, заменычастного капитала общественным, а рыночного управления государственно-плановым.
Походу изложения своего понимания надвигающегося заката рыночной экономики авторописывает ход им вымышленного совета предпринимателей, собравшихся в условиях,когда кризис перепроизводства стал перманентным. На совете выступаетпредприниматель, в уста которого И. Ставинский вложил свою концепцию. Онпризывает приостановить производство тех видов предметов потребления, которымирынок уже насыщен, и разделить ежегодную прибыль между всеми владельцамикапиталов, независимо от того, функционируют они в этом году или нет.Капиталисты получат прибыль согласно размерам их капиталов. А это — своеобразное обобществление капиталов, свидетельствующее: рыночная экономикауже сходит со сцены.
Судьбыдругих «исторических рукавов» прогресса. Как говорилось выше, бывшим странам«реального социализма» история предписала восстановление не уже изжитогокапитализма, а еще не исчерпанной рыночной экономики. Именно таким путем — наиболее безболезненным и эффективным, как показывает успешный опыт Китая иВьетнама, — удачно исчерпывается роль ТРУДА и приближается время НАУКИ какглавного созидателя общественных богатств (см. об этом: Бутенко А. П. Рыночнаяэкономика и рыночный социализм в свете опыта СССР, России и Китая. М., 1996).
Чтоже касается тех стран «реального социализма» (в том числе и России), которыевместо возобновления рыночной экономики.пошли вспять — к капитализму, то импредстоит пережить все трагические последствия своего ошибочного выбора. Врагитрудящихся еще раз порадуются своей негаданной удаче. «И в желтых окнахзасмеются, что этих нищих провели» {А. Блок). Еще бы: разве не смешно брать заобразец тот прототип экономического развития, который уже изжил себя, разве ненелепо затянувшуюся агонию принимать за всплеск бодрости?
Список литературы
А.П. БУТЕНКО, доктор философских наук, профессор. Общая концепция истории исовременность.