Алескер Марк
Чтоесть человек? Любое определение такого сложного понятия вряд ли может бытьполным. Можно, например, сказать, что человек — это то единственное существо наземле, которое живет с ясным пониманием неизбежности своей смерти. Можносказать и по-другому, например, так: человек отличается от животного тем, что всвоих поступках осознанно делает выбор между добром и злом. Возможны,разумеется, и иные определения. Но какие бы отличительные признаки неиспользовались в этих определениях, все они являются отражением главной сутичеловеческого бытия — дисгармонии его духа и плоти: как правило, человек ещехочет жить, еще хочет осознавать свою личность, когда тело его уже должнопогибнуть. В связи с этим И. Мечников отмечает: «Величайший разладчеловеческой природы заключается в патологической старости и в невозможностидожить до инстинкта естественной смерти».
Людивсегда стремились устранить эту дисгармонию, выдвигая идею бессмертия души, а вкачестве альтернативы царству плоти с его страданиями и злом идею царстваБожьего, в котором достигается полная гармония и отсутствуют страдания.
Идеологицарства Божьего иногда обещали построить его «уже при жизни нашегопоколения», иногда сроки достижения Божьей благодати выносят в загробнуюжизнь. Но всегда рекомендации по мероприятиям, которые могли бы приблизитьцарство Божье, сталкиваясь с особенностями человеческой природы, несрабатывают. Достаточно вспомнить, что, по-видимому, самая эффективнаярекомендация устранения зла — христианское смирение и призыв отвечать на злодобром — не смогла предотвратить ни костров инквизиции, ни зверств фашизма, нипреступлений ГУЛАГ'а.
Какиеже качества человека обусловливают такую «нечеловеческую»сопротивляемость любым попыткам устроить рай на земле?
Преждевсего, это нравственность, разум и вера. По всей видимости, все эти три началав той или иной степени должны быть присущи человеку для обеспечения настоящейчеловеческой жизни. Отметим еще, что они влияют друг на друга, и как заметилИммануил Кант, они не сводимы друг к другу.
Всеэти свойства нравственности, разума и веры мы подробно обсудим далее. А сейчаснесколько слов по поводу этих понятий.
Нравственность.Говоря о ней, будем иметь в виду тот идеал добра, к которому стремятся люди,пытающиеся не творить зло. Практическим эквивалентом этого понятия являетсямораль, то есть те предписания, установки или мнения, которыми руководствуетсячеловек, выбирая поступок, приносящий людям добро или зло. Мотивы, движущиечеловеком при определении им, что есть добро и что есть зло, зависят от многихфакторов. В частности, от ответа на следующие два вопроса: «Если ты не засебя, то кто за тебя? Но если ты только за себя, то зачем ты?» (Гиллель,первый век до новой эры).
Однилюди предпочитают быть «только за себя», других больше всего волнуетвопрос «зачем они». Но, каковы бы не были предпочтения при ответе наэти вопросы, люди исходят из одинаковых побуждений — удовольствия, котороедоставляет им совершаемый поступок (Гельвеций). Так какой же поступок следуетотнести к «доброму» и какой — к «злому»?
БертранРассел так отвечает на этот вопрос: «добро» и «зло»каким-то образом связаны с «желанием»: то, чего все мы желаем,является добром, а то, чего все мы опасаемся, является злом. Если бы желаниякаждого из нас находились в согласии, не было бы и проблемы. Но, к сожалению,они вступают в конфликт".
Именно«вследствие конфликта желаний различных людей или конфликта желаний водном человеке» (Рассел), т.е. вследствие того, что «всякий идеалимеет своего автора» (Писарев Д.), возникает практическая нужда в морали,определяющей поступки людей. Если выразить эту мысль совсем просто, то надосказать так: добро и зло — субъективные категории. Например, кража в магазинекуска хлеба является для голодного вора добром, а для сытого хозяина магазина —злом.
Основунравственных поступков можно было бы передать одной фразой: «Чего ты нелюбишь сам — не делай другим» (Гиллель). К сожалению, эта фраза имеет лишьодну форму: «не любишь» — «не делай», поэтому не охватываетвсе варианты возможного поведения человека. Например, как быть, если что-нибудьлюбишь сам? Делать это для других людей или нет? Ведь может случиться так, чтодругим не нравится то, что нравится тебе, а ты им это делаешь. Может быть ииначе: другим нравится то же, что и тебе, но ты им этого не делаешь.
Ясно,что для избежания споров и насилия было бы лучше всего, если бы моральосновывалась на некотором абсолютном авторитете. Люди это давно поняли ипривлекли на помощь идею нравственного Бога, которая должна была привнести внравственность элемент объективности. О том, так ли это, поговорим чуть ниже.
Разум.Это понятие будем употреблять наряду с понятиями знание и наука. То есть насинтересует не только возможность человека мыслить, но и его знания, получаемыес помощью разума и, как правило, подтверждаемые опытом.
Вера.Это понятие будет употребляться в трех смыслах.
Первыйсмысл веры тождественен традиционному смыслу религии. Следуя Гегелю, будемполагать, что «существенным признаком религии является моментобъективности». В данном случае это означает, что духовная мощь, в которуюверит человек, находится вне человека и не зависит от него. «Человек естьпредмет заботы» для этой абсолютной духовной мощи, «которая можетвнять молитве или не внять ей».
Второйсмысл веры отнесем к мифологическому, магическому сознанию, возникшему раньшерелигии, — к вере в колдовство и т.п., что совершенно отлично от веры в Бога. Вэтом случае отсутствует «момент объективности», присущий религии, ибочудеса и предсказания вершит либо сам человек (маг, шаман, колдун), либоодухотворенные им предметы или животные (например, небесные тела и ихрасположение на небе), а не абсолютная Божественная воля.
Корочеговоря, мифологическое сознание — это низшая ступень религиозного сознания. Мирна уровне мифологического сознания «кажется великой демократией:естественные твари и сверхъестественные существа, обитающие в мире, поставленыпочти на равную ногу» (Фрэзер Д).
Религиозноеже сознание является «плодом длинной интеллектуальной и моральнойэволюции». Для религиозного сознания мир иной, в котором действуютсверхъестественные силы, и мир данный, в котором живут люди, разделены. В миреданном существуют наука и прогресс, а невидимые силы существуют только в миреином. Но для мифологического сознания эти оба мира — иной и данный — слитывоедино.
Наконец,третий смысл веры — это вера «вообще», то есть вера, не связанная скакой-либо мистикой, с какими-либо сверхъестественными силами или ирреальнымиобъектами. Этот смысл веры имеет множество оттенков. Вот некоторые из них.
«Религиякосмоса» — вера, весьма близкая к пантеизму (отождествление Бога иприроды), но в отличие от него не Бог, а человек «слит» с природой.Для веры же остается некое «религиозное» чувство восхищениярациональным устройством мироздания, единством и порядком, царящим воВселенной. Следует заметить, что «религия космоса», как и другие(«настоящие») религии, снимает страх смерти. Эйнштейн, например,исповедовавший эту «религию», на вопрос о том, боится ли он умереть,ответил, что он настолько «слит» с природой, что ему безразлично, вкаком состоянии находиться.
«Религиякосмоса» — это высшая ступень сознания, требующая еще более длительнойэволюции интеллекта и морали, чем религиозное сознание.
Отметимвлияние знаний человека на его тип сознания: чем меньше человек знает, темвероятнее, что у него «мифологический тип» сознания; чем большезнаний — тем вероятнее, что тип сознания приближается к«космическому». Здесь речь идет лишь о вероятностной оценке, потомучто влияние знаний на веру не абсолютно: вера к знаниям (и наоборот) несводится. Поэтому можно найти малообразованного человека, который полностьюотрицает мистику. Но есть и ученые, которые не прочь следовать советамастрологов или обсуждать проказы «барабашки».
Следующимоттенком веры, не связанной с мистикой, является вера в правильность научныхпредположений (гипотез, аксиом). Существует еще вера человека в правильностьсвоего дела. Например, ученые верят в справедливость научных выводов, потомучто «из наблюдений убеждаются в надежности некоторых логических следствий,к которым они приводят» (Рассел Б.).
Лжеученыетоже верят в успех своего дела, потому что существуют явления, которые наукаобъяснить не может и т.д.
Человекверит также сообщениям прессы, рассказам друзей и т.п., если из своего опытаубеждается в правдивости такой информации.
Существуетеще вера человека в свое хорошее будущее. Эту веру называют надеждой.
Квере «вообще» следует отнести также и неверие. В частности, если речьвести о двух первых смыслах веры, то их отрицание, то есть отрицание всякоймистики, — есть тоже вера, называемая атеизмом.
Обсудимдалее вопросы «несводимости» друг к другу нравственности, разума(научных знаний) и веры.
«Несводимость»означает, что формальными рассуждениями невозможно вывести постулаты одногопонятия из постулатов другого. Иначе говоря, при по парном объединении этихпонятий получаются предложения, лишенные смысла.
Нравственна или безнравственна наука?
Посленекоторого размышления нельзя не согласиться с тем, что наука (знание) не можетбыть ни нравственной, ни безнравственной. То есть прикладное использованиерезультатов научных исследований может быть направлено как во благо, так и вовред человеку, но это не достоинство или недостаток науки, а отражение тех илииных нравственных качеств человека как проводника научных достижений.
Всвязи со сказанным интересно вспомнить анкетирование ученых, проводимое в 80-хгодах «Литературной газетой» под рубрикой: «XX век. Наука иобщество». В анкете был вопрос: «Способствует ли само по себе занятиенаукой воспитанию высоких нравственных качеств?»
Ответына этот вопрос были самые разные от: "… не могу вспомнить ни одногодействительно выдающегося ученого, который бы отличался низким уровнемморальных качеств" до: "… крупный негодяй тоже может бытьученым". А вот что ответил Виталий Гинзбург (в 2003 году он стал лауреатомНобелевской премии по физике): «К сожалению, в пределах имеющихся у менясведений нет никаких оснований утверждать, что занятие наукой способствуетвоспитанию высоких нравственных качеств. Вместе с тем такой вывод меня самогоудивляет».
Удивлениеэто — результат того, что несмотря на несводимость нравственности и науки другк другу, последняя влияет на первую. Об этом несколько слов будет сказано ниже.
Существует ли научная нравственность?
Итак,наука не может быть ни нравственной, ни безнравственной. А может ли бытьнравственность научной? На этот вопрос тоже должен быть дан отрицательный ответ.Это означает, что невозможно научно обосновать тезис о том, что человек долженбыть высоконравственным, гуманным и т.п. Всегда могут быть найдены возражения.Вот что говорит по этому поводу Анри Пуанкаре: «Если бы рассуждения могличто-либо сделать, согласие было бы легко достижимо… Объясняйте солдату,сколькими бедствиями грозит поражение и что оно грозит даже его личнойбезопасности, он всегда сможет ответить, что его безопасность будет лучшегарантирована, если сражаться будут другие».
Разумне может, таким образом, обосновать нравственное поведение человека. Болеетого, разум может даже подсказать желательность безнравственного поведения илидаже преступления. Вот как описывают эту ситуацию Денис Прейгер и ИосифТелушкин. «Адольф Эйхман и другие нацистские убийцы поступали»разумно и рационально", выполняя приказы вышестоящего начальства и,ради продвижения по службе, посылая тысячи людей на мучительную смерть. Когдасредний законопослушный немецкий обыватель закрывал глаза на истреблениеевреев, когда «простой советский человек» притворялся, «что незамечает», как среди ночи «берут куда следует» его соседей, онипоступали совершенно «разумно и рационально», спасая собственнуюжизнь. И наоборот, те, кто помогал евреям в нацистской Германии или вступилсяза «врагов народа» в советской России, слыли в обществе«ненормальными». А ведь только они и поступали нравственно, идянаперекор разуму и инстинкту самосохранения!".
Такимобразом, против зла разумные доводы неэффективны, так как есть и разумные контрдоводы,которые могут привести к выводу, что совершение зла является не тольковыгодным, но и необходимым делом. Разум нейтрален — говорят Прейгер и Телушкин-, «это всего лишь инструмент, который может быть использован и во зло идля доброго дела».
Оневозможности существования научной нравственности говорит и Эйнштейн. Егомнение интересно тем, что он не просто констатирует невозможность научнойнравственности, но и высказывает предположение о причине такой невозможности:«Я не считаю, что наука может учить людей морали. Я не верю, что философиюморали вообще можно построить на научной основе. Например, Вы не могли бынаучить людей, чтобы те завтра пошли на смерть, отстаивая научную истину. Наукане имеет такой власти над человеческим духом. Оценка жизни и всех ее наиболееблагородных проявлений зависит лишь от того, что дух ожидает от своегособственного будущего. Всякая же попытка свести этику к научным формуламнеизбежно обречена на неудачу. В этом я полностью убежден».
Каквидно из этой цитаты, моральные качества человека («оценка жизни и всех еенаиболее благородных проявлений») зависят, по мнению Эйнштейна, «лишьот того, что дух ожидает от своего собственного будущего». Наука не можетточно предсказать будущее. Будущее — это область действия веры. Именно поэтомунаучная нравственность невозможна. И еще один вывод можно сделать: любаяидеология, в задачу которой входит завоевание доверия масс, должна нарисоватьдля своей аудитории радужные перспективы. Конечно, это относится не только крелигии, но и к политике. Наука же здесь ни при чем.
Существует ли научная вера?
Будемрассматривать отдельно религиозное и мифологическое сознание. Если говорить опоследнем, то это как раз все то, что либо противоречит конкретным достижениямнауки, либо является фантазией, не вписывающейся в научные методы исследований.Так что вопрос в данном случае просто не может возникнуть.
Другоедело — религия. Религии, если не рассматривать заблуждения при их историческомстановлении, как правило, не отрицают достижения науки. Наука, в свою очередь,пока еще (или никогда?) не может опровергнуть основные постулаты религий. Болеетого, некоторые научные результаты косвенно способствуют укреплению религии. (Ктаким результатам могут быть отнесены явления необратимости, предполагающиебoльшую «упорядоченность» мира в прошлом, а также гипотеза о«первовзрыве» — акте создания Вселенной). Тем не менее нельзясказать, что эти результаты подтверждают религиозные догмы. Между ними и наукойлежит глубокая пропасть, которая характеризуется прежде всего разным отношениемрелигии и науки к чудесам. Наука, в отличие от религии, принципиально отрицаетсуществование чуда.
Говоряо несоизмеримости разума и религии, К.С.Ф.Тертуллиан уже во втором векепровозгласил свою формулу веры: «верую, ибо нелепо». Так что вместе сТертуллианом мы вынуждены признать, что научной веры нет.
Этостановится особенно ясным, если согласиться с определением понятий вера изнание, данным И.Кантом. С его точки зрения вера и знание являются разнымиступенями признания истинности суждений. То есть если человек признает истиннымнекоторое высказывание (суждение), но для такого признания имеется лишь«достаточное основание с субъективной стороны», то такое признаниеназывается верой. Если же признание истинности суждения «и субъективно, иобъективно достаточное», то такое признание, согласно Канту, есть знание.
Нообъективно достаточное признание истинности суждения есть не что иное, какнаучное признание его истинности. Другими, более объективными критериямиистинности, кроме научных, человечество не располагает. Сознание верующегоотрицает это, полагая, что истинность суждений апостолов, пророков и т.д., тоесть людей, имеющих связь с Богом, в научном подтверждении не нуждается.
Существует ли наука, основанная на вере?
Ответздесь должен быть таков: науки, основанной на вере, быть не может, так какпонятие «наука» по своему определению есть как раз то, что неосновывается на вере, не основывается на авторитете, а только на разуме и опыте(причем для естественных наук более важен опыт, который корректируетзаблуждения нашего субъективного разума).
Однакотакой ответ для многих неубедителен. Дело в том, что существует множествоотраслей человеческой деятельности, зачастую основанных на вере и претендующихназываться научной деятельностью. Это область так называемой лженауки. Вопрос оразграничении науки и лженауки вызывает не только академический интерес. Этоеще забота о том, чтобы «не допускать промахов в воспитании, ведущих кпоявлению психологического типа разочарованного жизнью антирационалиста. Это вконечном счете несчастные люди. И надо стараться, чтобы их было меньше».(Китайгородский А.) А надо ли стараться? Ведь человек кует свое счастье сам инеобязательно с помощью знаний.
Существует ли нравственная вера или нравственность,сводимая к вере?
Несводимостьэтих начал друг к другу (нравственности и веры) не столь очевидна, как это былов других случаях, например, в случае науки и нравственности. Более того,существуют мнения, согласно которым нравственность неотделима от веры в Бога.Д.Прейгер и Д.Телушкин, например, пишут: «Если нет Бога, то не существуети трансцендентных понятий „правильного“ и „неправильного“,не зависящих от личного предпочтения того или иного человека. Молекулы и газы,законы природы сами по себе не могут быть „добрыми“ или»злыми", «правильными» или «неправильными». Еслиматериальный мир, природа — единственная объективная реальность и если нетнравственной силы помимо природы, «добро» и «зло» неявляются объективной реальностью. Представление о нравственности, такимобразом, становится чисто субъективным. Оно, это представление онравственности, становится либо общепринятым, либо индивидуальным мнением,объективно не имеющим реального смысла… Без Бога у нас могут быть толькомнения о нравственности, но наши мнения относительно «добра» и«зла» в области поведения не более значимы, нежели мнения о«хорошем» или «плохом» мороженом".
Нетрудновидеть, что авторы сводят обсуждение «значимости» морали к вопросу отом, имеет ли она «объективно реальный смысл» или нет. Если есть Боги мораль имеет Божественное происхождение, то нравственность «объективноимеет реальный смысл и значение». Если же мораль имеет земноепроисхождение, то она, согласно мнению авторов цитаты, не имеет реального смыслаи не более значима, чем те или иные суждения относительно мороженого. Иначеговоря, нравственность оказывается жестко связана с верой в Бога.
Чтоже важнее для человека: субъективность моральных норм и неукоснительное ихсоблюдение или объективность моральных заповедей и нарушение их? Ясно, чтоглавным вопросом является не выяснение приоритета — кто автор человеческойморали, абсолютный Бог или относительный человеческий опыт, — а обсуждениевозможности соблюдения имеющегося общепринятого морального кодекса. Объективностьлибо субъективность морали — дело вторичное. (Уместно вспомнить замечаниеБ.Рассела: «те, кто верит в “объективность” ценностей, любят порассуждатьо том, что субъективизм ведет к аморальности»). Поэтому неверно, будто«без Бога… наши мнения относительно „добра“ и „зла“в области поведения не более значимы, нежели мнения о „хорошем или“плохом» мороженом". Есть Бог или нет Его, объективнанравственность или субъективна — она имеет исключительно важную значимость длячеловека.
Другоедело, если бы «с Богом» моральные заповеди соблюдались. Тогда можнобыло бы согласиться с Уилом Хербергом: «Нравственность без Бога… невыдерживает первых же ударов таких примитивных и фундаментальных инстинктовчеловеческой природы, как эгоизм, жадность, жажда власти». К сожалению,нравственность не выдерживает ударов тех же «примитивных инстинктовчеловеческой природы» даже если Бог существует. И тех, и других примероввлияния «инстинктов человеческой природы» на нравственность великоемножество. Действительно, мы встречаем людей, которые не верят в Бога, нопоступают нравственно. Другие исправно молятся и грешат. Одни верят визначальность добра, другие верят во зло. Все это позволяет сделать вывод отом, что вера и нравственность не сводимы друг к другу.
Зависимость
Несмотряна то, что три начала — нравственность, разум и вера — не сводятся друг к другуполностью, они в той или иной мере друг от друга зависят. Вот несколькопримеров.
1.Любая религия определяет некоторую мораль, так как она регламентирует не толькоотношения между Богом и человеком, но и между людьми. Поэтому если верующийискренен в своей вере, то его мораль зависит от его веры. Моральный кодексиудея, например, не содержит заповеди о непротивлении злу насилием, котораяесть в моральном кодексе христианина.
2.Уже упоминалось о том, что тип сознания человека (мифологический, религиозныйили «космический») зависит от объема знаний. Чем больше знаний, темвероятнее, что человек меньше верит в мистику, лженауку и т.п., так какподобные верования либо противоречат научным данным, либо являются крайнемаловероятными утверждениями.
3.Разум влияет и на веру, предметом которой не являются сверхъестественныефеномены. Например, Н. Лобачевский, вопреки мнению современников верил ввозможность построения неевклидовой геометрии (и построил ее). Как былодоказано позднее, Лобачевский в своей вере оказался прав.
Эйнштейнже всю жизнь верил в возможность построения единой теории поля. Источник этойверы — знание о «всепроникающем» действии основных принципов,позволивших разработать специальную и общую теории относительности. Этопозволило думать, что существуют такие принципы, с помощью которых можно свести(описать математически) все известные поля к единому полю. Однако осуществитьтакое «сведение» Эйнштейну не удалось. Нас же в данном случаеинтересует другое: знание явилось источником веры.
4.Любая вера направлена на некоторый объект, предмет веры. Этот предмет всегдаинтересует человека, вызывая определенные чувства, переживания и желаниедействовать, глубже постигать предмет веры. Не случайно У. Джеймс полагает, что«вера — это готовность действовать ради цели», и что «мериломверы служит готовность к действию».
Пусть,например, человек поверил в возможность создания вечного двигателя, работающегобез притока энергии из внешней среды. Такая вера побуждает действовать,проектировать такой двигатель, чтобы доказать сомневающимся правильность своейверы. Однако практическая реализация различных проектов двигателя и дальнейшееуглубленное изучение предмета веры должны привести человека к знанию: такойвечный двигатель не может быть построен.
Такимобразом, вера повлияла на знания. Эти знания в силу их обратного влияния наверу могут привести человека к новым вопросам, новым гипотезам, то есть к новойвере и т. д. Вера и знания в данном случае взаимообусловливают друг друга.
5.Вера в Бога или мистику тоже влияют на знания человека. Например, нельзя веритьв мистические «перемещения» и «полеты» предметов(левитацию) и одновременно знать теорию гравитации. Нельзя верить астрологическимпрогнозам и одновременно знать астрономию (физику космоса). Нельзя верить вабсолютный детерминизм (предопределение) и знать квантовую механику.
Корочеговоря, если человек верит в некоторый феномен, противоречащий научной теории,то он не может познать эту теорию иначе, как отказавшись от своей веры. Такдолжно быть, ибо цельное, не расчепленное сознание не может «вмещать»в себя две противоречащие друг другу идеи. Таким образом, вера, если онапротиворечит научным знаниям, тормозит их усвоение, то есть влияет на знания.
6.Влияние нравственности на веру может принимать самые непредсказуемые формы.Известен случай, когда крупный мошенник регулярно посещал церковь, искреннеполагая, что молитвы помогут искупить грехи.
7.Влияние науки на нравственность. Уже говорилось о том, что занятия наукой неспособствуют воспитанию высоких нравственных качеств. Размышляя над этим,академик В. Гинзбург заметил, что отсутствие такого влияния на самом делеиллюзорно. Оно справедливо только «в среднем», для рядовых научныхработников. «Но в науке среднее далеко не всегда характерно, — говоритГинзбург — ведь еще Галилей подчеркивал, что в вопросах науки мнение одногобывает дороже мнения тысячи. Поэтому о связи науки с нравственностью тоже можнои нужно судить не только (и, может быть не столько) по средним»показателям", сколько на примере самых выдающихся представителей. Аздесь картина изменяется… Крупнейшие представители физики за целое столетиебыли людьми с самыми высокими нравственными качествами… Таким образом, связь,и притом связь положительная, между занятием наукой и воспитанием нравственныхкачеств все же существует".
8.Влияние нравственности на науку Эйнштейн характеризует так: «нашиморальные наклонности и вкусы, наше чувство прекрасного и религиозные инстинктывносят свой вклад, помогая нашей мыслительной способности прийти к ее наивысшимдостижениям».
Заключение
Вспомним,что только человек в своих поступках осознанно делает выбор между добром излом. Но без разума невозможно сделать осознанный выбор. Без веры вообще нельзясделать выбор. Наконец, нравственные начала определяют, что есть добро, и чтоесть зло. Отсюда следует, что все три категории — разум, нравственность и вера- равно необходимы человеку. Это подтверждается и тем, что отсутствиекакого-либо из этих начал ведет к известным патологиям. Например, отсутствиеразума при наличии веры ведет к фанатизму, религиозному либо лженаучному.Присутствие разума при дефиците нравственности ведет к фашизму.
Могутнаблюдаться и иные личностные или общественные патологии. Например, отсутствиев человеке всех начал (или их слабая выраженность) есть не что иное, какдебильность.
Такимобразом, не вера в единственном числе, а весь триумвират — нравственность,разум и вера — являются ядром духовности человека. Но не только они определяютего духовный мир. Последний включает в себя и элементы духовности,воспринимаемые органами чувств и не зависящие от нравственности, разума иливеры. Имеется в виду восприятие человеком музыки, восхищение красотой художественныхпроизведений, красотой вообще и т.п.
Список литературы
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.sciteclibrary.ru