СОДЕРЖАНИЕ
1.Введение
2. Становлениефилософских взглядов Н.А. Бердяева
3. ПерсонализмБердяева. Центральное место проблемы свободы человеческой личности в егофилософии
4. ИдеяБогочеловека в концепции свободы личности
5. Творчествокак реализация свободы, путь к гармонизации
бытия
6.Заключение
7.Библиография
ВВЕДЕНИЕ
Сегодня в современном нам обществе мы пытаемсявосстановить ценность свободы личности, которая формально воспринимается намикак одно из прав человека и гражданина. Понятие “свобода личности” все чащеупотребляется в средствах массовой информации, в выступлениях политическихлидеров, декларируется Конституцией нашего государства. Однако смысл,вкладываемый в это понятие разными людьми, различен, зачастую предлагаютсясамые противоположные пути решения проблемы свободы человеческой личности. Нопри этом сама категория свободы не подвергается достаточно серьезному анализу.
Свобода как одна из основных философских категорийхарактеризует сущность человека и его существование. В истории философскоймысли это понятие прошло длительную эволюцию — от “отрицательной” (свобода от)до “положительной” (свобода для) трактовки. Философия свободы была предметомразмышлений Канта и Гегеля, Шопенгауэра и Ницше, Сартра и Ясперса, Бердяева иСоловьева. Диапазон понимания этого понятия чрезвычайно широк — от полногоотрицания самой возможности свободного выбора (в концепциях бихевиоризма) дообоснования “бегства от свободы” (Э. Фромм) в условиях современногоцивилизованного общества.
Представление свободы как “осознанной необходимости”,на мой взгляд, ведет к тому, что человек уподобляется физическим предметам,подчиняющимся только неумолимым законам природы. Только понимание свободы какпотенциальной способности человека к свободному выбору альтернативы, каквозможности мыслить и поступать в соответствии со своими представлениями ижеланиями, а не вследствие внутреннего или внешнего принуждения дает личностивозможность обретения духовной свободы, обретения человеком самого себя.Например, Н.А. Бердяев пишет: “Идея свободы для меня первичнее идеисовершенства, потому что нельзя принять принудительного, насильственногосовершенства”. Возможно именно поэтому нам сегодня интересна его точка зрениякак одного из выдающихся русских философов, который еще в первой половиненашего века выделил тему свободы личности как центральную проблему философскоймысли и предложил пути ее решения.
Как отмечают многие исследователи творчестваБердяева, идея свободы личности у него окрашена прямо противоположныминастроениями: трагизмом и решимостью совершить “революцию духа”, переживаниямиодиночества и порывом к всепобеждающей соборности, чувством падшести бытия иистории и верой в преображающую и спасительную силу человеческой свободы.
2.Становлениефилософских взглядов Н.А. Бердяева
Духовная эволюция Николая Александровича Бердяевапрошла путь от “легального марксизма”, когда он (наряду с другими марксистами)выступал против идеологии народничества, к религиозному миросозерцанию.
Николай Александрович Бердяев родился в Киеве в 1874году в аристократической семье. Учился в Киевском кадетском корпусе, в 1894году поступил на естественный факультет Киевского университета, затем перешелна юридический. Систематические занятия философией Бердяева начались вуниверситете под руководством Г.И. Челпанова. Тогда же он включился всоциал-демократическую работу, став пропагандистом марксизма, за что приразгроме киевского “Союза борьбы за освобождение рабочего класса” в 1898 г. был арестован и исключен из университета. В опубликованной в 1901 г. работе “Субъективизм и индивидуализм в общественной философии. Критический этюд о Н.К.Михайловском” наметился поворот к идеализму, закрепленный участием Бердяева всборнике “Проблемы идеализма” в 1902 г. С 1901 по 1903 г. писатель находился в административной ссылке, где отошел от социал-демократии и примкнул клиберальному “Союзу освобождения”. Причиной разрыва с марксизмом для Бердяевабыло неприятие им идеи диктатуры и революционного насилия, несогласие с тем,что историческая истина зависит от классовой идеологии, от чьих бы то ни былоинтересов. В противоположность этим утверждениям он подчеркивает, чтообъективная (абсолютная) истина существует независимо от классового(эмпирического) сознания и может лишь в той или иной мере открываться человеку- в зависимости от его жизненного опыта и ценностных установок. Но, не принявмарксистской философии истории, постулируя априорную систему логических условийпознания и нравственных норм, он не отрицал социологической значимостимарксизма.
Его отход от “легального марксизма” совершилсядостаточно безболезненно: Бердяев, по впечатлениям его современников, вообщеникогда не был фанатиком какой-либо одной идеи, одного культа. Его отличала“безумная расточительность” ума, вызывавшая нередко самые серьезные нарекания.Шестов, например, иронизирует по поводу стремительной эволюции его взглядов:“Как только он покидает какой-либо строй идей ради нового, он уже в своем прежнемидейном богатстве не находит ничего достойного внимания. Все — старье, ветошь,ни к чему не нужное… Он стал христианином прежде, чем выучился четковыговаривать все слова символа веры”. [9]Но даже встав на позиции христианства, он искал не веры, а знания, он и врелигиозной жизни хотел сохранить свободу искания, свободу творчества.
В 1908 году Бердяев переехал в Москву, где принималучастие в различных сборниках. Поиск собственного философского обоснования“неохристианства” завершился книгами “Философия свободы” (1911) и, вособенности, “Смысл творчества. Опыт оправдания человека” (1916), которую онценил как первое выражение самостоятельности своей религиозной философии. 1-ямировая война была воспринята Бердяевым как завершение гуманистического периодаистории с доминированием западноевропейских культур и начало преобладания новыхисторических сил, прежде всего России, исполняющей миссию христианскогосоединения человечества (о чем он писал в сборнике “Судьба России”, 1918).Бердяев приветствовал народный характер Февральской революции и вел большуюпропагандистскую работу по предотвращению “большевизации” революционногопроцесса, с тем чтобы направить его в “русло социально-политической эволюции”.Октябрьскую революцию расценил как национальную катастрофу. В советский периоджизни Бердяев создал в Москве Вольную академию духовной культуры, где читаллекции по философии, в том числе по проблемам религиозной философии истории,которые составили основу книги “Смысл истории”.
В 1922 году Бердяев наряду с другими виднымидеятелями русской культуры был насильственно выдворен за пределы страны. В 1922- 1924 годах жил в Берлине. Выход в свет его эссе “Новое средневековье.Размышление о судьбе России и Европы” (1924) принес Бердяеву европейскуюизвестность. В 1924 г. Бердяев переехал в Кламар под Парижем, где прожил доконца своих дней. В условиях эмиграции основными в его творчестве становятсятемы этики, религии, философии истории и философии личности. Писатель велактивную творческую, общественно-культурную и редакционно-издательскую работу,включался в различные общественно-политические и общественно-церковныедискуссии в эмигрантской среде, осуществлял в своем творчестве связь русской изападноевропейской философской мысли. Он отстаивает в своих трудах первенстволичности над обществом, “примат свободы над бытием”. Резко критикуя — заантидемократизм и тоталитаризм — идеологию и практику большевизма, Бердяев несчитал “русский коммунизм” случайным явлением. Его истоки и смысл он видел вглубинах национальной истории, в стихии и “вольнице” российской жизни, вконечном счете — в мессианской судьбе России, ищущей, он не обретшей еще“Царства Божьего”, призванной к великим жертвам во имя подлинного единениячеловечества.
В годы 2-й мировой войны Бердяев занял ясновыраженную патриотическую позицию, а после победы над Германией надеялся нанекоторую демократизацию духовной жизни в СССР, что вызвало негативную реакциюсо стороны непримиримой эмиграции. В 1947 году Бердяеву было присуждено званиедоктора Кембриджского университета.
В “Самопознании” Бердяев отмечает связь еготворчества, философских взглядов с жизненными событиями, так как, по мнениюписателя, “творческая мысль никогда не может быть отвлеченной; она неразрывносвязана с жизнью, она жизнью определяется”. Он пишет: “Я пережил три войны, двеиз которых могут быть названы мировыми, две революции в России… пережилдуховный ренессанс начала XX века, потом русский коммунизм, кризис мировойкультуры, переворот в Германии, крах Франции… я пережил изгнание, иизгнанничество мое не кончено. Я мучительно переживал страшную войну противРоссии. И я еще не знаю, чем окончатся мировые потрясения. Для философа былослишком много событий.… И вместе с тем я никогда не был человекомполитическим. Ко многому я имел отношение… но ничему не принадлежал доглубины… за исключением своего творчества. Я всегда был анархистом надуховной почве и “индивидуалистом”.
Находясь в вынужденной эмиграции, Бердяев продолжаетсчитать себя русским философом. Он пишет: “Несмотря на западный во мне элемент,я чувствую себя принадлежащим к русской интеллигенции, искавшей правду. Янаследую традиции славянофилов и западников, Чаадаева и Хомякова, Герцена иБелинского, даже Бакунина и Чернышевского, несмотря на различие миросозерцаний,и более всего Достоевского и Л. Толстого, Вл. Соловьева и Н. Федорова. Ярусский мыслитель и писатель”.
3. Персонализм Бердяева. Центральноеместо проблемы свободы человеческой личности в его философии
Главная проблема философии Бердяева — смыслсуществования человека и с связи с ним смысл бытия в целом. Ее решение, помнению писателя, может быть только антропоцентрическим — философия “познаетбытие из человека и через человека”, смысл бытия обнаруживается в смыслесобственного существования. Осмысленное существование — это существование вистине, достижимое человеком на путях спасения (бегства от мира) или творчества(активного переустройства мира культурой, социальной политикой).
По мнению русского философа Г.П. Федотова, “четырепонятия, взаимно связанных, в сущности, разные аспекты одной идеи, определяютрелигиозную тему Бердяева: Личность, Дух, Свобода и Творчество”.
Философия Бердяева носит персоналистический характер;он сторонник ценностей индивидуализма. “Истинное решение проблемы реальности,проблемы свободы, проблемы личности — вот настоящее испытание для всякойфилософии”, — считает он. Н.О. Лосский пишет: “В особенности же Бердяевинтересуется проблемами личности… она не часть общества, напротив, общество — только часть или аспект личности. Личность — не часть космоса, напротив, космос- часть человеческой личности”. Бердяев был поглощен экзистенциальным интересомк человеку, в “Самопознании” он отмечает: “… экзистенциальная философия…понимает философию как познание человеческого существования и познание мирачерез человеческое существование...” Однако, в отличие от другихфилософов-экзистенциалистов, писатель не удовлетворяется сопереживанием, его волнуетне столько трагедия человеческого существования, сколько свобода человеческойличности и человеческого творчества. “Свобода для меня первичнее бытия.Своеобразие моего философского типа прежде всего в том, что я положил воснование философии не бытие, а свободу.” “Свобода, личность, творчество лежатв основе моего мироощущения и миросозерцания”,- пишет Бердяев. Ононтологизирует свободу, выводит за рамки обычных проблем философии. Cвобода,своими корнями уходящая в иррациональную и трансцендентную безосновность,является для него исходной и определяющей реальностью человеческогосуществования. Бердяев пишет: “Свободу нельзя ни из чего вывести, в ней можнолишь изначально пребывать”.
Человеческая иррациональная свобода коренится из“ничто”, но это не пустота, это первичный принцип, предшествующий Богу и миру.Бердяев пишет: “Где-то несоизмеримо большей глубине есть Ungrund,безосновность, к которой неприменимы не только категории добра и зла, нонеприменимы и категории бытия и небытия”. Термин “Ungrund” Бердяев заимствовалу немецкого мистика конца XVI — начала XVII века Я. Беме из его учения “отемном начале в Боге”.
Философа волнует проблема теодицеи, то естьпримирения зла мира (объективации) с существованием Бога, которая для неготакже связана с проблемой свободы. Бердяев считает, что “трудно примиритьсуществование всемогущего и всеблагого Бога со злом и страданиями мира”. Такимобразом, он приходит “к неизбежности допустить существование несотвореннойсвободы”. “Свобода не создана Богом, но он сам рождается… из свободы и изэтой же свободы, из Ничто, которое потенциально содержит в себе Все, от творитмир.” “Есть какой-то первоначальный исток, ключ бытия, из которого бьет вечныйпоток… в нем совершается акт Богорождения”. “Бог присутствует лишь в свободеи действует лишь через свободу”,- вот мысль писателя. Эта идея несет у Бердяевадвойную службу: объясняет наличие зла в мире (“несотворенная свободаобъясняет… возникновение зла”) и определяет свободу человека не только поотношению к миру, но и к Богу. Такая концепция свободы трудно примирима спониманием Бога как существа Абсолютного. Так как свобода не создана Богом, онне обладает властью над свободой. Свобода первична по отношению к добру и злу,она обусловливает возможность, как добра, так и зла. Поэтому Бог-Творецвсесилен над бытием, но не обладает никакой властью над небытием, над несотворенной свободой. Эта бездна первичной свободы,изначально предшествующей Богу, является источником зла. Бердяев не мог,подобно Соловьеву, возложить ответственность за зло в мире на Бога (“Возложитьна Творца ответственность за зло творения есть величайший из соблазнов духазла...”). Но он в равной мере не принимал христианскую схему, укоренявшую зло всамом человеке. Он предпочитал абсолютизировать свободу, отделить ее от Бога ичеловека, чтобы тем самым онтологизировать зло, погрузитьего в добытийственный хаос. Это открывало путь кгармонизации бытия, которая осуществлялась с помощью творчества. Но посколькутворчество, по убеждению философа, также проистекает из свободы, то именнопротивоборство зла и творчества составляет сущность новой религиозной эпохи — эпохи «третьего откровения», ожиданием которой наполнено большинствопроизведений Бердяева.
Н.О. Лосский считает, что Бердяев “отвергаетвсемогущество Бога и утверждает, что Бог не творит воли существ вселенной,которые возникают из Ungrund, а просто помогает тому, чтобы воля становиласьдобром. К этому выводу он пришел благодаря своему убеждению в том, что свободане может быть создана и что если бы это было так, то Бог был бы ответственнымза вселенское зло. Тогда… теодицея была бы невозможной. Зло появляется тогда,когда иррациональная свобода приводит к нарушению божественной иерархии бытияи к отпадению Бога из-за гордыни духа, желающего поставить себя на местоБога...”
По мнению писателя, личность и субъективноенаходятся в конфликте с общим и объективным, личность восстает “против властиобъективированного “общего”. Объективация — одно из основных понятий философииБердяева, она означает трансформацию духа в бытие, вечности — во временное,субъекта — в объект, порождение неподлинного мира явлений, где результатыдуховной активности человека приобретают формы пространства и времени, начинаютподчиняться причинно-следственным отношениям и законам формальной логики.Писатель так поясняет свою идею, он говорит, что “объективной реальности несуществует, это иллюзия сознания, существует лишь объективация реальности,порожденная известной направленностью духа. Объективированный мир не естьподлинный реальный мир… Объект есть порождение субъекта. Лишь субъектэкзистенциален, лишь в субъекте познается реальность.” В книге “Царство духа ицарство кесаря” Бердяев пишет: “Объективация есть выбрасывание человека вовне,экстериоризация, подчинение условиям пространства, времени, причинности,рационализации. В экзистенциальной же глубине человек находится в общении с духовныммиром и со всем космосом”. Таким образом, объективация представляет собой нераскрытие, обнаружение духа, а, наоборот, его закрытие, обеднение. В результатечеловек оказывается в двойственном положении: как личность он остается в своейглубине носителем экзистенциального “я”, образа и подобия Бога, как индивид онстановится причастен миру природной и социальной необходимости. Мысль писателяперекликается здесь с идеями западноевропейских экзистенциалистов о трагическомположении человека в безучастном, равнодушном к его существованию мире. самБердяев подчеркивает сходство этих идей: “Когда экзистенциалисты… говорят овыброшенности человека в мир и обреченности человека этому миру, то они говорятоб объективации, которая делает судьбу человека безысходной, выпавшей изглубокой реальности”. Писатель видит природное зло не только в жестокостиборьбы за существование, в страдании и смерти, а в самом факте необходимости,несвободы, которая составляет сущность материи. “Человек с его возможностямидуховной свободы брошен в слепой механический мир, который порабощает и губитего”. Бердяев отмечает, что у него “есть напряженная устремленность ктрансцендентному, к переходу за грани этого мира.” “Обратной стороной, — пишетон, — этой направленности моего существа является сознание неподлинности,неокончательности, падшести этого эмпирического мира”. Философ утверждает“примат свободы над бытием”. “Бытие вторично, есть уже детерминация,необходимость, есть уже объект”, — считает автор. В религиозном планеобъективация тождественна с актом грехопадения — отчуждения человека от Бога,сопровождающегося попаданием субъекта в зависимость от мираобъектов. «Если мир, — писал Бердяев, — находится в падшем состоянии, тоэто — не результат способов познания (как это думал Шестов). Виналежит в глубинах мирового бытия. Это лучше всего уподобить процессу разложения,разделения и отчуждения, которое претерпевает ноуменальный мир. Было бы ошибкойдумать, что объективация происходит только в познавательной сфере. Онапроисходит, прежде всего, в бытии самом. Она порождается субъектом не толькокак познающим, но как бытийствующим… В результате намкажется реальным то, что на самом деле вторично, объективировано, и мысомневаемся в реальности первичного, необъективируемого и нерационализированного». Осознание первичности духа кактворческой реальности и составляет, по мысли автора, задачу философии,указывает путь решения проблемы свободы человеческой личности.
“Персоналистическая революция”, к которой стремилсяфилософ, “означает свержение власти объективации, разрушение природнойнеобходимости, освобождение субъектов-личностей, прорыв к иному… духовномумиру”. Преодоление объективации связывается Бердяевым не столько со спасением,сколько с творчеством как “обнаружением избыточной любви человека к Богу”,ответом его “на Божий зов, на Божье ожидание”.
Бердяев убежден, что свобода трагична: если онасоставляет сущность человека, то, следовательно, она выступает как обязанность;человек порабощен своей свободой. Она тяжкое бремя, которое несет человек. Онответственен за свои поступки и происходящее в мире. “Свобода есть моянезависимость и определяемость моей личности изнутри… не выбор междупоставленным передо мной добром и злом, а мое созидание добра и зла, — считаетавтор. — Само состояние выбора может давать человеку чувство угнетенности…даже несвободы. Освобождение наступает, когда выбор сделан и когда я идутворческим путем”. Бердяев воспринимает свободу “не как легкость, а кактрудность”. По мысли писателя, даже простая политическая свобода, свободавыбора убеждений и поступков — это тяжелая и ответственная обязанность. Онпишет: “В этом понимании свободы как долга, бремени, как источника трагизма мнеособенно близок Достоевский. Именно отречение от свободы создает легкость...”“Свобода порождает страдание, отказ же от свободы уменьшает страдание… И людилегко отказываются от свободы, чтобы облегчить себя”, — эта идея философа, намой взгляд, действительно перекликается со взглядами Достоевского на этупроблему, для которого проблема свободы духа также имеет центральное значение.У Достоевского свобода — не право человека, а обязанность, долг; свобода — «не легкость, а тяжесть». Не человек требует от Бога свободы, анаоборот, «и в этой свободе видит достоинство богоподобия человека».Именно по этой причине “свобода аристократична, а не демократична”. Бердяевсчитает, что “огромная масса людей совсем не любит свободы и не ищет ее”.Великий Инквизитор у Достоевского, “враг свободы и враг Христа”, считает, что“десятки тысяч миллионов существ… не в силах будут пренебречь хлебом земнымради небесного”, он упрекает Христа в том, что возложив на людей бремя свободыон не жалеет их.
Таким образом, взгляд Бердяева на проблему свободычеловеческой личности мне представляется следующим. Личность — это ноуменальныйцентр мироздания, обнаруживаемый через выявление бесконечности ивсеобъемлимости духа конкретного человека. Даже трансцендентное открывается вдухе и через дух личности. Однако присущая ей свобода двойственна: она даначеловеку и от Бога как просветленная свобода к добру, истине, красоте, вечностии от Божественного “ничто”, которое заключает в себе возможность зла иотпадение от Бога.
4. Идея Богочеловека в концепциисвободы личности
“Философия свободы есть философия богочеловечества”,- вот идея Бердяева. В ней “трансцендентный прорыв из необходимости естества всвободу божественной жизни”. Идея богочеловечества, характерная для русскойфилософской мысли, восходит к христианскому учению о единстве божественной ичеловеческой природы Иисуса Христа. У Вл. Соловьева она выразилась в“видении целостности, всеединства мира, божественного космоса, в котором нетотделения частей от целого, нет вражды и раздора, нет ничего отвлеченного исамоутверждающегося". В «Чтениях о Богочеловечестве» онотмечает, что христианство есть не только вера в Бога, но и вера в человека, ввозможность раскрытия божественного в человеке. Для Бердяева эта идеянеразрывно связана с творчеством, в котором человек усыновляет себя Богу. Онпишет: “Тема о творчестве была для меня вставлена в основную христианскую темуо Богочеловечестве, она оправдана богочеловеческим характером христианства.… Идея Бога есть величайшая человеческая идея. Идея человека есть величайшаяБожья идея. Человек ждет рождения в нем Бога. Бог ждет рождения в нем человека.… Необычайно дерзновенна мысль, что Бог нуждается в человеке, в ответечеловека, в творчестве человека. Но без этого дерзновения откровениеБогочеловечества лишается смысла”. С явлением Богочеловека Христа “прекращаетсясамодержавие Бога, ибо сыновний Богу человек призывается к непосредственномуучастию в божественной жизни. Управление мира становится богочеловеческим”.Таким образом, мировой процесс у Бердяева становится не возвращением кизначальной полноте, а творческим приращение к ней, “восьмым днем творения”.
“Преображение и обожествление” возможны только путемдостижения свободы, “проникнутой любовью к Богу”. Бердяев считает, что “они немогут быть достигнуты принудительно; они предполагают свободную любовь человекак Богу. Поэтому христианство является религией свободы”. По его мнению, вера вБога есть не почитание церковных канонов, а стремление к Божьему царству, мысль о том, что следуя заветам Христа, «с Христом в сердце» можнодостичь духовной свободы. Для достижения Царства Божьего, по мнению писателя,необходимо творчество. “Новое, завершающее откровение будет откровениемтворчества человека. Это и будет чаемая эпоха Духа”. Именно в ней “реализуетсяхристианство как религия Богочеловечества”, так как “совершенное соединениечеловечества с Божеством может явиться лишь как результат проникновения Св.Духа в путь истории и культуры”.
Для Бердяева важна “проблема индивидуальной судьбы ввечности”. “Растворение личности, неповторимой индивидуальности в безликойбожественности… противоположно христианской идее”. “Тайна христианства естьтайна Богочеловечности, тайна встречи двух природ, соединяющихся, но несмешивающихся. Человек не исчезает… но наследует свою человечность в вечнойжизни”.
«Лишь путь Богочеловечества и Богочеловекаведет к утверждению человеческой личности и свободы»,- пишет Бердяев. Человечество, оторванное от Бога, отвергшее Христа, перерождается вбесчеловечное (пример этого в «Бесах» Достоевского, в его “легенде оВеликом Инквизиторе”).
Христианство Бердяева антропологично, оно основанона идее богоподобия человека и очеловечивании Бога. Если это так, то человекпризван к соучастию в Божественном творчестве и, следовательно, историястановится продолжением миротворения. Причем “конец истории и путь к концу — неисключительно божественный, а богочеловеческий, и в богочеловечноститаится возможность осмыслить божественный план истории, не погасивиндивидуальной свободы человека”.
5. Творчество как реализация свободы,путь к гармонизации бытия
Суть “персоналистической революции”, объявленнойБердяевым, раскрывается им в концепции творчества, центральным стержнем которойстановится идея творчества как откровения человека, совместно с Богомпродолжающего творения. Философия христианского творческого антропологизмаБердяева получила свое первое развернутое выражение в книге “Смысл творчества”,основная тема которой — идея творчества как религиозной задачи человека.Впечатления современницы писателя Е.К. Герцык о книге: “Сотни пламенных,парадоксальнейших страниц. Книга не написана — выкрикнута. Местами стильманиакальный: на иной странице повторяется пятьдесят раз какое-нибудь слово,несущее натиск его воли: человек, свобода, творчество. Он бьет бешено молоткомпо читателю, Не размышляет, не строит умозаключений, он декретирует.”
В этой книге Бердяев ставит вопрос об отношениитворчества и греха, творчества и искупления, об оправдании человека втворчестве и через творчество. Он считает, что “оно оправдывает человека, оноесть антроподицея”. Антроподицея, согласно Бердяеву, это «третьеантропологическое откровение», возвещающее о наступлении «творческойрелигиозной эпохи». Оно упраздняет откровение Ветхого и Нового заветов(«Христианство так же мертвеет и коснеет перед творческой религиознойэпохой, как мертвел и коснел Ветхий завет перед явлением Христа»).Но третьего откровения нельзя ждать, его должен совершить сам человек; этобудет делом его свободы и творчества. Творчество не оправдывается и недопускается религией, а само является религией. Его целью служит исканиесмысла, который всегда находится за пределами мировой данности; творчествоозначает «возможность прорыва к смыслу через бессмыслицу». Смысл естьценность, и потому ценностно окрашено всякое творческое стремление. Творчествосоздает особый мир, оно «продолжает дело творения», уподобляетчеловека Богу-Творцу. Бердяев считает, что “все достоинство творения, всесовершенство его по идее Творца — в присущей ему свободе. Свобода есть основнойвнутренний признак каждого существа, сотворенного по образу и подобию Божьему;в этом признаке заключено абсолютное совершенство плана творения”. Присущаячеловеку способность к творчеству божественна, и в этом состоит егобогоподобие. Со стороны Бога высшая природа человека показывается ИисусомХристом, Богом, принявшим человеческий облик; со стороны человека — еготворчеством, созданием “нового, небывшего еще”.
Для автора “творчество человека не есть требованиечеловека и право его, а есть требование Бога от человека, обязанностьчеловека”. “Бог ждет от человека творческого акта как ответ человека натворческий акт Бога. О творчестве человека верно то же, что и о свободечеловека. Свобода человека есть требование Бога от человека, обязанностьчеловека по отношению к Богу”. Бердяев пишет: “Творчество неотрывно от свободы.Лишь свободный творит. Из необходимости рождается лишь эволюция; творчестворождается из свободы”. Тайна творчества также “бездонна и неизъяснима”, как итайна свободы.
“Творчество — это цель жизни человека на земле — то,для чего Бог создал его. Если христианство есть религия спасения, то этоспасение через творчество, а не только через аскетическое очищение от греха”, — пишет Бердяев. В книге “О назначении человека. Опыт парадоксальной этики”(1931) он утверждает, что не только этика искупления, но также этика творчестваесть путь в царство небесное.
“Тьма, ничто, бездна — вот что для Бердяева в основебытия, вот в чем корни и божественного миротворчества, и бездонной свободычеловеческого духа. Но эта же тьма, бездна снова настигает светлый космос ичеловека и грозит поглотить их — отсюда необходимость творчества во что бы тони стало… твори, не то погибнешь”, — пишет Герцык. “Бог всемогущ в бытии инад бытием, но он бессилен перед “ничто”, которое до бытия и вне бытия. Он могтолько распяться над бездной этого “ничто” и тем внести свет в него… В этом итайна свободы.… Отсюда и бесконечный источник для творчества”. Бердяевсчитает, что “творчество возможно лишь при допущении свободы, недетерминированной бытием, не выводимой из бытия”. Иначе, “без “ничто”, безнебытия творчество в истинном смысле слова было бы невозможно”.
В “Смысле творчества” Бердяев выражает мысль, что“творчество есть творчество из ничего, то есть из свободы”. На мой взгляд, былобы неправильно думать, что творчество человека не нуждается в какой-либоматерии (материале), так как совершается в реальности. Бердяев поясняет, что“творческий акт человека не может целиком определяться материалом, который даетмир, в нем есть новизна, не детерминированная извне миром. Это и есть тот элементсвободы, который привходит во всякий подлинный творческий акт”. Я думаю, чтоименно в этом смысле “творчество есть творчество из ничего”. Бердяев считает,что творческие дары даны человеку Богом, но в творческие акты человекапривходит элемент свободы, не детерминированной ни миром, ни Богом.
Бердяев говорит о трагедии человеческого творчества.Он видит ее в несоответствии его результатов первоначальному замыслу, в том,что “творческий акт в своей первоначальной чистоте направлен на новую жизнь,новое бытие… на преображение мира. Но в условиях падшего мира он отяжелевает,притягивается вниз… создает не новую жизнь, а культурные продукты большегоили меньшего совершенства”. Культура, по мысли писателя, является одной из формобъективации и лишь символически указывает на духовный мир. Подтверждение своеймысли Бердяев видит в том, что великие русские писатели чувствовали конфликтмежду совершенной культурой и жизнью и стремились к совершенной, преобразованной жизни. В том отношении очень показательны Гоголь, Толстой,Достоевский. Вся русская литература проникнута болью о страданиях народа ичеловека. В условиях “падшего” мира “результаты творчества носят нереалистический, а символический характер”. Такое творчество “символическое,дающее лишь знаки реального преображения. Реалистическое творчество было быпреображением мира, концом этого мира, возникновением нового неба и новойземли”, так как творческий акт “есть акт эсхатологический, он обращен к концумира”, предвосхищает начало мира нового, новой эпохи Духа.
В произведениях писателя можно проследить связьмежду исключительным отношением Бердяева к творчеству и его достаточнопессимистическим отношением к действительности. Он пишет: “Творческий акт дляменя всегда был трансцендированием, выходом за границу имманентнойдействительности, прорывом свободы через необходимость”. “Творческий акт естьнаступление конца этого мира, начало иного мира”. Автор предупреждает, чтоможет возникнуть иллюзия, что “результаты творческого акта могут бытьсовершенными в этом мире, могут нас оставлять и не притягивать к иному миру”.Бердяев пишет, что совершенные продукты творчества ”всегда говорят о мире ином,чем эта мировая действительность, и упреждают преображение мира”. Очевидноособое отношение писателя к творчеству. “Творчество, — пишет он, — было дляменя погружением в особый, иной мир, мир, свободный от тяжести, от властиненавистной обыденности. Творческий акт происходит вне времени. Во времени лишьпродукты творчества, лишь объективация. Продукты творчества не могутудовлетворять творца. Но пережитый творческий подъем, экстаз, преодолевающийразличение субъекта и объекта, переходит в вечность”. “Творчество для меня нестолько оформление в конечном, в творческом продукте, сколько раскрытиебесконечного, полет в бесконечность.” Бердяев понимает под творчеством“потрясение и подъем всего человеческого существа, направленного к иной, высшейжизни, к новому бытию”. Именно в творческом опыте “раскрывается, что “я”,субъект, первичнее и выше, чем “не-я”, объект”.
“Творчество не всегда бывает истинным и подлинным,оно может быть ложным и иллюзорным. Человеку свойственно и лжетворчество.Человек может давать ответ не на призывы Бога, а на призыв сатаны”. “Подлинноеже творчество человека должно в героическом усилии прорвать порабощающеецарство объективации… и выйти на свободу, к преображенному миру, мируэкзистенцциальной субъективности и духовности, то есть подлинности, к царствучеловечности, которая может быть лишь царством Богочеловечности”.
Можно сделать вывод, что, с одной стороны,творчество — это высшее проявление свободы, создающей из “ничто” подлинное иценностное, с другой — процесс деобъективации затвердевшего в формах бытия,природы и истории. “Творчество всегда есть освобождение и преодоление. В неместь переживание силы.… Ужас, боль, расслабленность, гибель должны бытьпобеждены творчеством. по существу есть выход, исход, победа”. Творчество — этооткровение “я” Богу и миру, в нем оправдание человека, как бы ответный шаг наего пути к трансцендентному.
6.ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Благодаря гуманизму своей философской позиции итаким отличительным ее чертам, как “восстание против любых форм тоталитаризма,неустанная защита свободы, отстаивание первичности духовных ценностей,антропоцентрический подход к проблемам, персонализм, искания смысла жизни иистории” (Ф. Коплстон) Бердяев сумел возвыситься до подлинной самобытности,открыть перед русской духовностью новые “горизонты мысли”.
Понятие “личность” понимается Бердяевым какнеповторимая, уникальная субъективность. Через присущую ей свободу ивозможность свободного творчества она направлена на созидание нового мира.История человечества предстает в виде процесса развития личностного началачеловека, а сам он достигает наивысшего блаженства в единении с Богом в своем творческомакте, направленном на достижение высших божественных ценностей: истины, красотыи блага, на достижение нового бытия, нового, подлинного мира, царства Духа.
Приверженность “философии органического духа”позволила Бердяеву решить поставленные им проблемы “реальности, свободы,личности”. Дух присутствует в человеке как бесконечная свобода и неограниченноетворчество, человек является “Божьей идеей”. Каждый человек, по мнению Бердяева,должен отгадать “Божью идею о себе”, самореализоваться и “помогать Богу восуществлении замысла Божьего в мире”. Философ считает, что Бог действует вцарстве свободы, а не в царстве необходимости, именно в духе, а не вдетерминированной природе.
Бердяев всегда отстаивал нередуцируемость свободы кнеобходимости, ее неприкосновенность перед лицом экспансии детерминизма.Возможно именно поэтому, относимый в исторической хронологии к первой половинеXX века, Н.А. Бердяев остается во многом нашим современником, призывающимпри решении всех философских проблем ставить в центр человека и его творчество.
БИБЛИОГРАФИЯ
1. БердяевН.А. Философия свободы. Смысл творчества. М.: “Правда”, 1989.
2. БердяевН.А. Самопознание (опыт философской автобиографии). М.: “Книга”, 1991.
3. БердяевН.А. Русская идея. «Вопросы философии», 1990, № 1-2.
4. БердяевН.А. Смысл истории. М.: “Мысль”, 1990.
5. ДостоевскийФ.М. Собрание сочинений в 12-ти томах. М.: “Правда”, 1982.
6. ЛосскийН.О. История русской философии. М.: “Высш. школа”, 1991.
7. Русскаяфилософия. Словарь. Под ред. Маслина М.А. М.: “Республика”, 1995.
8. Современнаяфилософия: словарь и хрестоматия. Под ред. Кохановского В.П. Ростов-на-Дону:“Феникс”, 1996.
9. ШрейдерЮ.А. Свобода как творческая ориентация в мире. «Вопросы философии»,1994, № 1.