Как «открыть» закрытое общество
Введение
Современноймир сложен и динамичен. Он полон реальных и потенциальных опасностей,угрожающих каждому человеку, странам и народам, всему человечеству. Можноприводить бесконечное количество доказательств этому из самых разных сферчеловеческой жизни. Здесь и возрастающее количество аварий и катастроф,критическая нагрузка, которая ложится на нашу планету в результатебеспрецедентного роста населения, и возможность вторжения комет, землетрясения,неслыханные болезни и т.д. Здесь и идеи псевдопророков и идеологов, которыеобещают справедливость, призывая к мятежам, избиению инакомыслящих. Здесь идействия народов, которые начинают путь к катастрофе с митингов, где очереднойраз раздается оглушительное «распни его». Растет угроза терроризма,готового ради воплощения утопий уничтожать сколько угодно случайноподвернувшихся людей. Опасность может таиться в представлении о Боге, если людисчитают, что именно они, разрушая мир, выполняют его волю. Мы — россияне,уставшие и разочарованные обанкротившимися иллюзиями, несем в себе опасностьпопасть в объятия к другим иллюзиям. Здесь и оптимистическое просвещение,вселявшее веру, что рост образования сделает наш мир лучше, и разочарование вкоммунистических, тоталитарных утопиях, принесших массовую гибель людей.Разочарование в спасительных идеалах и теориях усиливается распространениемпессимистических взглядов (например, философа Ф. Кафки с его представлениями обессмысленности существования, постмодернисткими взглядами), лишающих наснадежды на объективную истину, на возможность соединить усилия многих и разныхлюдей перед лицом глобализации опасностей. Здесь и удручающие концепции,утверждающие, что мы живем в мире, где все наши попытки решить проблемы лишьусложняют мир, создают ситуацию, еще более опасную для существованиячеловечества.
Здесьне место дальнейшим подробностям, доказывающим, что наш мир хуже, чем намхотелось бы. Можно подойти к проблеме оценки мира с другой стороны, как бы стыла. Те, кто говорят, что мир наш плох и, возможно, будет еще хуже, не говорятпо сути ничего нового. Еще знаменитый Экклесиаст в Библии не страдал от избыткаоптимизма. Наука с ее знаменитым вторым законом термодинамики, уже давносказала нам, что мир пронизан постоянными, бесконечными процессами разрушения:происходит деструкция в наших сообществах и отношениях, теряются элементыкультуры, беспрерывно идет процесс старения. Все, что нас окружает,подвергается дезорганизации, которая несет угрозу катастрофическойнеобратимости.
Еслипосле этого что-либо и остается достойным удивления, то лишь то, чточеловечество еще существует, что люди радуются, влюбляются, рожают детей,строят города, создают великие цивилизации, формируют культуру, проникают вкосмос, переживают радости творчества в бесконечных формах и т.д. Счастьесамоутверждения, постижения истины, полезности друг другу, бесчисленные победынад бедствиями, болезнями, всеми проявлениями зла в мире пронизывают жизньлюдей. Они с поразительным упорством, несмотря на неудачи, поражения,катастрофы, строят лучший мир. Следовательно, в мире есть и другой рядфакторов. Он свидетельствует о том, что мир хорош, приятен, комфортен и люди,по крайней мере в подавляющем большинстве, не хотят с ним добровольнорасстаться
Великийспор о том, плоха или хороша жизнь людей на Земле, в той или иной стране, в тойили иной семье, не решается выстраиванием друг против друга противоположныхрядов фактов. Они лишь свидетельствуют об антиномичности, двойственности мира,о том, что он существует и как гибнущий мир, несущий угрозу нашемусуществованию, и как приятный, вызывающий восторг, восхищение человеческий мир.Как же совместить эти два ряда противоположных факторов, исключающих друг другатипов восприятия, понимания нашего мира? В каком из этих рядов истина? Гденайти объективный критерий для ответа? Нужно подняться над этими рядамифакторов, найти основу для того, чтобы оценить наш мир как сложный, запутанный,проблемный.
Этоделает каждый из нас, так как все мы субъекты, формирующие смыслы, решения,оценки. Судьей является человеческое Я. Для каждого из нас мир существует каксфера собственной активной деятельности, как постоянно подлежащая разрешениюсложная проблема, иерархия проблем. Хотя мы подчас надеемся на авось, надеемся,что дезорганизованный мир сам вынесет нас на землю обетованную. Способностьоценивать, судить мир никем человеку не подарена, но является результатом егособственных усилий, его воспроизводственной деятельности, его накопленногоорганизованного в культуру исторического опыта, способности его освоить. Длячеловека два противоположных, исключающих друг друга ряда факторов, системаргументации, выступают не только и не столько, как внешние, чуждые явления, нокак реальный, потенциально возможный диалог двух представлений о мире, каквнутренний диалог личности. Философ В.Библер писал: "… каждый субъектдеятельности интериоризирует («овнутряет») свои внешние напряжения,напряжения социально разделенного труда, В ФОРМЕ АНТИНОМИЧНОГО ДИАЛОГАМЫСЛИТЕЛЯ С САМИМ СОБОЙ"[1]. Мы все участники и субъекты этого диалога,где оба ряда факторов не только взаимоотталкивают друг друга, но ивзаимопроникаются друг другом, прокладывая путь все более глубокому осмыслению.
Внутреннийдиалог ведет не только ученый, мудрец, пророк. Диалогом пронизана каждаяклеточка сознательной жизни каждого из нас. Мы постоянно спорим с нашимибедами, с нашими болезнями, с нашим плохим настроением, с отсутствием денег, сплохим жильем, с людьми, которые хотят (или нам кажется, что хотят) нанести намвред и т.д. до бесконечности. Мы боремся с опасностями. (Может быть и неборемся, а капитулируем? Однако, если человечество до сих пор уцелело в этоммире, значит все- таки боремся). Решенные проблемы вновь возвращаются к нам,но, возможно, в более сложной форме. Форма и масштабы задач меняются, чтотребует непрерывного поиска новых решений, формирования новых смыслов. Человекможет устроить свой быт, свою жизнь. Но в изменяющемся мире возникают новыепотребности. Это значит, что диалог двух рядов факторов, свидетельствующих окомфортности и дискомфортности мира, приобретает потенциально бесконечныйхарактер диалога потребностей и возможностей всех и каждого из нас.
Оценка,осмысление мира человеком происходят опосредованно, через культуру. Она,сложившаяся до рождения каждого конкретного человека, осваивается им, то естьпревращается в содержание своего собственного Я, в свою личностную культуру.Тем самым двоящийся мир приобретает для человека проблемную, подлежащуюразрешению форму прежде всего в культуре и через культуру. Она организованатаким образом, что как бы предоставляет возможность человеку самому оценивать,выбирать, но не только умоз- рительно, но и практически формируя программысвоей деятельности, сами предметы оценок. Идя этим путем, человек можетпреодолевать нарастающие опасности, утверждать свое существование внеоднозначном мире.
1. Человек в раздвоенном мире
Повседневныйопыт раскрывает большие различия в оценках мира у разных людей. Привнимательном рассмотрении оказывается, что здесь нечто большее, чем случайностимнений, вкусов, но свидетельство каких-то глубинных массовых различий,связанных с самими основами существования общества. Обращает на себя вниманиебольшой разрыв между мнением ученых, пытающихся, например, воспроизвестиобъективную всеобщую картину экологического состояния планеты, страны, регионаи т.д., и людьми, живущими ценностями повседневной жизни. Большинство людей,как бы они ни воспринимали абстрактные выводы ученых, не могут класть их воснову решения каждодневных проблем. Они решают проблемы, которые уженепосредственно ворвались в их дом в виде нехватки денег, угрозы потерятьработу, конфликта с конкретным соседом, дефицитом продуктов и т.д. Людипостоянно пытаются сделать мир лучше для себя, своей семьи, для тех, кого онисчитают своими. Различия в этих оценках усиливаются в связи с тем, что кругэтих «ближних» может сужаться до одного человека, до самого себя, номожет и расширяться до всего человечества, до всех гипотетических обитателейвселенной. Большинство может не знать о выводах науки или расценивать их какнечто далекое, возможно, лишь более или менее тревожащее или занимательное. Ониосмысляют мир в исторически сложившихся формах культуры, которая включает какархаичные пласты, так и возникшие под влиянием науки. Можно констатировать, чтомир осмысляется через дуальную оппозицию: «мир выступает каквоспроизводимый, осмысляемый в формах сложившейся культуры — мир выступает каквоспроизводимый наукой в форме развивающихся понятий».
Различиемежду этими полюсами весьма существенно. Второй полюс формируется в процессепрофессиональной научной деятельности, которая возникает лишь на определенномэтапе истории. Формирование научных знаний — открытый процесс, то естьпостоянно аккумулирующий, организующий нарастающие потоки информации. Научныезнания не остаются неизменными в каждой своей клеточке. Именно это стимулируетвозрастающее беспокойство общества по поводу роста разнообразия открывающихсяопасностей. Возникновение науки — один из ответов общества на усложнение,превысившее определенный порог подлежащих разрешению проблем. Чем сложнеепроблемы, тем в большей степени их разрешение нуждается в новых методах, вновых знаниях. Наука пытается ответить на вопрос — каков этот усложняющийся мири что люди могут и должны делать, чтобы выжить в нем и вместе с ним. Наука — открытый процесс, опирающийся на кумулятивный характер творчества. Поэтомунаука всегда вступает в противоречие с ранее сложившимися знаниями, культурой.Наука — форма культуры, которая непосредственно, каждым своим шагом критикуетисторически сложившиеся представления о мире на основе способности прорыватьсяк внекультурной, то есть еще неосмысленной реальности.
Накоплениепотенциала науки начинается при господстве и на фоне донаучной культуры,которая является другой, в некотором смысле противоположной основой для оценкинашего мира. Культура формируется как особым образом организованный,упорядоченный опыт людей, опыт всего человечества, опыт кажого народа, любогосообщества, семьи, любой малой группы, как личностный опыт. Каждый ребенок,появившийся на свет, должен для того чтобы стать человеком, членом обществанепрерывно осваивать культуру. Тем самым он приобщается к накопленному мировомуопыту, формирует свою личностную культуру, соответствующую программувоспроизводства. Освоение воспроизводственных программ перерастает в ихреализацию. Освоение культуры, ее воспроизводство есть процесс закрытый, вовсяком случае в первом приближении. Он ориентирован прошлым опытом, накопленнымкультурным богатством. Качественное расхождение между исторически сложившейсякультурой и наукой включает расхождение между ориентацией на воспроизводствосложившейся в прошлом программы и стремлением формировать и реализовывать новыепрограммы. Именно в этом основа расхождения между всеми формами закрытости иоткрытости в обществе. Специфика науки в нацеленности на отрицание некоторыхважных параметров культуры, тех, которые связаны с закрытостью. Это открываетпуть для осмысления мира через оппозицию «сложившаяся культура — наука». Она содержит в себе возможность осмысления всего разнообразия мирав прошлом, настоящем и будущем через оппозицию «нацеленность осмысления назакрытость — нацеленность осмысления на открытость».
Внутреннийдиалог является неизбежным результатом освоения неоднозначно воспринимаемогомира, его проблемного характера. Мир в диалоге осмысляется через егочеловеческую значимость для соответствующего субъекта. Этот процесс может бытьоценен через дуальную оппозицию «комфортный мир — дискомфортный мир».Специфика комфортного мира в том, что он — выразитель позитивных ценностей,возможно синкретически слит с ними. Это привычный обжитой мир, возможно, невсегда приятный, но в целом эмоционально позитивный, возрождающий жизнь, мирсвоего дома, мир, с которым личность отождествляется, возможно, не мыслит себябез него и вне его, гибнет без него чисто психологически. Люди, формируя напротяжении как всей истории человечества, так и жизни личности, свою культуру,воспроизводят свой комфортный мир. Комфортность мира, надежда на негопривязывает людей к жизни, делает ее эмоционально насыщенной, оправданной.Дискомфортный мир — это мир опасный, нарушающий сложившиеся ритмы, несущийдезорганизацию свыше приемлемого уровня. Он ценностно негативен. Это миропасностей, возможно, превышающих потенциал людей их преодолеть, мир оборотней,вредителей, мир изгнания, бесприютности, страха, ужаса, ожидания страданий исамих страданий.
Описаниемира в представлениях сложившейся культуры дает картину реальности, какполяризованной на полезное — вредное, положительное — отрицательное, комфортное- дискомфортное и т.д., как мира, выступающего в системе ценностей субъекта.Это представление можно рассматривать как человеческое, человечное в ценностномсмысле. Человек всю жизнь ведет диалог с собой и с другими по поводувозможности перемещения границ между комфортной и дискомфортной реальностью.Сами оценки мира в разных культурах могут быть существенно различны. Например,для культуры мазохиста комфортно страдание, террористы пытаются утвердить свойкомфортный мир, сея смерть. Вспомним поговорку, «что русскому здорово, тонемцу смерть». Существуют и иные противоположные интерпретации этой идеи.Во всех случаях речь идет о разных оценках одних и тех же явлений в разныхтрадициях.
Вкаждом акте освоения мира человек ориентируется на исторически сложившиесяпредставления о напряженной поляризации на комфортное и дискомфортное. Онипредставляются естественными, неотделимыми от самой жизни, от человека. Опытистории говорит о том, что человек готов на многое, чтобы продолжать жить всоответствии со сложившейся комфортной картиной мира. Даже тогда, когда людиотказываются от сложившихся элементов этой картины, они склонныинтерпретировать этот шаг, как возврат к ранее существовавшей комфортнойкартине, от которого они отошли в результате греха, «бесовскихкозней» и т.д. В этом смысле мнение, что «нет ничего нового подсолнцем»(Ек.1,9) не следует принимать за чистую монету. В действительностионо отражает не отсутствие новизны, но стремление сводить все новое к старому,общеизвестному. Культ закрытости долго сохраняется и тогда, когда культураускоряет движение навстречу переменам.
Внауке дело обстоит противоположным образом. Она нацелена на постоянноеобновление комфортного мира, на критику ранее сложившейся донаучной,недостаточно проработанной наукой картины мира. Комфортным становится самоинновационное поведение, условия и средства, его обеспечивающие. Представлениео комфортности становится результатом его интеллектуального осмысления, оценкимира с точки зрения его скрытых, теоретически вычисленных возможностейпредвидеть и изменять мир.
Человексталкивается с раздвоенностью в самих основах своих отношений к миру, к самомусебе, которая выступает и как альтернатива комфортного — дискомфортного, изакрытого — открытого мира, и представлений сложившихся культуры — науки.
2. Наука как открытая форма культуры
Изтого, что наука нацелена на критику комфортности, вытекает, что представления омире, формируемые на ее основе, можно квалифицировать, по крайней мере втенденции, как внечеловеческое и тем самым в известном смысле какбесчеловечное. В науке есть что-то страшное для человека, слитого со своимкомфортным миром. Еще древние чувствовали опасность знаний. Соломон сказал«кто умножает знания, умножает скорбь»(Ек.1,18). Донаучная культурапыталась не допустить проникновения человека в бесконечные пласты реальности,скрывать уже полученное знание в узкой субкультуре жрецов. Знание, превышающеенекоторый допустимый в соответствующей культуре предел, несло дискомфорт.Относительная слабость воспроизводственных возможностей не позволяла адекватноответить на новое знание, построить эффективную программу воспроизводства. Наэтом фоне движение науки было актом неслыханной смелости, попыткой войти в ад,продвигаться в нем все дальше и глубже. Но на путь создания иной комфортностивстали и другие формы культуры, прежде всего искусство. Авангардизм, модернизмпостоянно штурмовали исторически сложившиеся границы комфортного мира. Наукасамим фактом своего существования размыкает неподвижность комфортного мира,дезорганизующими для этого мира потоками новизны: то, что еще вчера былопонятным, делается непонятным, то, что считалось вчера безопасным, являетсяугрозой для человека. Выяснилось, что опасно пользоваться свинцовыми кубками,этого не знали древние, и это незнание, по мнению некоторых специалистов,сильно повредило Древнему Риму. Недавно стало известно, что для человека опасныказалось безобидные электромагнитные поля [2]. На картах земли расползаютсярайоны, которые ученые расценивают как чреватые землетрясением. Современнаянаука, как кажется, изощряется в том, чтобы искать эти опасности буквальновезде. Их непрерывные открытия не делают жизнь эмоционально более приятной.Есть, впрочем, и обратный процесс. Выяснилось, что бес, который постояннопытается напакостить каждому — иллюзия, как и опасность от «сглаза»,от кошки, перебегающей дорогу, и т.д.
Закрытостькомфортных представлений несет в себе угрозу оказаться во власти иллюзий,инерции истории, пришедшей к нам из прошлого, возможно комфортного, но увы ужене для нас, не для сегодняшнего мира. Здесь человечество столкнулось сфундаментальной проблемой, от постоянного повседневного разрешения которойзависит существование людей. Несоответствие двух комфортных картин мирапронизывает образ жизни, воспроизводство, принятие любых решений, формированиелюбых смыслов, порождая подчас фантастические гибриды. Человек может сле-довать рекомендациям медицины и одновременно предаваться суевериям. Этостремление следовать двум противоречащим друг другу, возможно, исключающим другдруга, разрушающим друг друга программам деятельности может породить опасныепотоки дезорганизации.
Расхождениемежду программами может носить глубокий характер. Для наркомана мир наркотиковкомфортен. Но позитивные знания говорят, что наркотики несут гибель, то естьименно этот мир дискомфортен. Аргументы науки не убеждают наркоманов не потому,что у них есть другие с научной точки зрения более убедительные. Наркоманы иученые ориентированы на разные культурные основания. Наркоманы следуют своимэмоциональным предпочтениям, возникшим в результате освоения определенныхсложившихся субкультур. В науке же следование логике предметного знания спринудительной силой формирует выводы, что поведение наркомана несовместимо сценностью жизни.
Исключающиедруг друга представления о комфортности могут стать основой массовыхожесточенных столкновений. Свежий пример: в Южной Корее годовой доход с 1962года возрос на душу с 87 до 10000 долларов. Это должно было с точки зренияздравого смысла резко повысить уровень массовой комфортности. Вдействительности, однако, мощное массовое студенческое движение, неостанавливающееся перед насилием, требует немедленного объединения с голодной,нищей, тоталитарной Северной Кореей [3]. Комфортный мир этих людей связан не случшей по нашим представлениям, а с худшей жизнью. Впрочем, за примерами ненадо ходить в другие страны. Аналогичный выбор сделала Россия в 1917 году, ставна путь реализации дорыночной уравнительной программы решения проблем.
Споро судьбе России вплоть до сегодняшнего дня происходит между теми, кто выдвигаетдревние культурные ценности, и теми, кто ставит в основу своих рассуждениймировую науку, ее логику. Иначе говоря, стороны этого спора опираются на разныекультурные основания. И его разрешение возможно лишь через соотнесение,взаимопроникновение этих оснований, снятие их противоположности через диалог.Весь человеческий мир, чем он сложнее и динамичней, тем больше соткан из такихнесоответствий. Они могут носить характер различий, антиномий, противоречий,конфликтов, раскола между ранее сложившей комфортностью и истиной, междукомфортностью и возможностью выжить, создавать программы, обеспечива- ющиевыживаемость.
Наукане только пытается заменить один комфортный мир на другой. Она изменяет и сампринцип расчленения мира на комфортный и дискомфортный. Комфортный мир рас-сматривается как деятельный, комфортная реальность — это напряженный поисквозможности жить в этом мире, постоянно с возрастающим упорством иквалифицированностью противостоять опасностям. Мир перестает рассматриватьсякак заданный, готовый, закрытый, всего лишь как сфера адаптации. На первый планвыходит его способность противостояния опасностям. Комфортна наша открытаяспособность выявлять опасности и смело им противостоять.
Наукапорывает со старой моралью, несущей программу воспроизводства некоторогоабсолюта. Это дало основание французскому математику А. Пуа Икаре сказать, что«наука находится вне морали». Описание мира в понятиях наукипроисходит в предметной модальности, то есть формируемый наукой смыслсоотносится с внесубъектным объектом. Ученый описывает траекторию кометыпредметно и беспристрастно, даже если она должна врезаться в землю и погубитьчеловечество. Врач может радоваться, если он поставил правильный диагноз, дажеесли болезнь не сулит пациенту ничего хорошего. Он озабочен правильностью своихрасчетов, объективностью, прогнозным потенциалом своих знаний. Это как будтоговорит о правоте Пуанкаре. Тем не менее наука несет свою мораль, котораяставит следование логике научных исследований выше ценностей ранее сложившейсякультуры, политических факторов, личных отношений и т.д. Этот принцип получилсвое выражение в известной фразе Аристотеля «Платон мне друг, но истинадороже». Отсюда вытекает, что комфортным для науки является следованиенекоторой абстрактной логике познания, логике предмета, а не симпатиям,корысти, давлению общества.
Наукахарактеризуются тем, что ранее скрытые опасности непрерывно выявляются иделается попытка ставить их под контроль. Различие между комфортным идискомфортным миром здесь относительно, вероятностно и меняется не только подвлиянием новых факторов, но и в результате развития способности людейпротивостоять опасностям. Парадокс усиления влияния науки заключается в том,что при разрушительности науки для статичных комфортных картин мира, ееразвитие тем не менее совпадает с прогрессом гуманизма. Много написано о том,что наука является виновницей современных бед. Она создает оружие массовогоуничтожения, технику, разрушающую, отравляющую среду, и т.д. Защитники подобнойточки зрения невольно превращают науку в особого субъекта рядом с человеком. Вдействительности наука лишь форма самовыражения человека, его творческих сил.Она — форма проявления гуманизма в том смысле, что является кумулятивнымпроцессом, накапливающим программы развития творческих сил человека,способности формировать новые пласты знаний, которые направлены на преодолениеопасностей, угрожающих людям и зарождающихся далеко от той сферы реальности,которая сегодня подвластна человеку. Наука борется с опасностями и в самомчеловеке, как на уровне физиологии, так и против дезорганизации мышления. Этоборьба никогда не достигнет полной окончательной победы, но она — процесс,который не должен отставать от роста опасностей во всех формах. Это требует отчеловека постоянного саморазвития, открытости в познании, в творчестве.
Разумеется,реальная история науки полна компромиссов, попыток соединить новыепредставления со старыми, формировать гибриды. Отношение науки и религиипредставляет собой лишь аспект этой истории. Одни ученые гибли под ударамитрадиционалистов, например Д.Бруно, другие под страхом смерти шли накомпромисс, например Г.Галилей, третьи проституировали науку во имягосударственной идеологии, например советские обществоведы в условиях террора.Еще одна группа низводила науку до уровня обыденного комфортного сознания,страшась ее дискомфортности. Среди них можно указать на «народногоакадемика» Т.Лысенко. Люди этого типа наивно полагали, что наука это болееэффективное средство для безграничного расширения ранее сложившегосякомфортного мира, его дальнейшего улучшения, нечто вроде большевистского«шествия от победы к победе». Реально наука действительно нацелена нарасширение сферы комфортного мира, но парадоксаль- ным образом делает это черезвыявления реальной дискомфортности считавшегося комфортным мира. Иначе говоря,наука действительно может одерживать победы, но не на поле комфортного,сложившегося, закрытого традиционализма. Опасность, однако, заключается в том,что от разрушения комфортности до победы над открывшейся опасностью проходитвремя, возможно, неопределенно большое. Это обстоятельство питает пессимизм воценке науки.
Удивительно,что ученых не побили камнями, не сослали в лагеря, как нарушителейкомфортности, где они в лучшем случае могли бы перевоспитываться традиционнымиформами труда, исторически связанными с традиционными представлениями окомфортности. Причина того, что наука уцелела даже в условиях взрыватрадиционализма, есть особая, весьма поучительная тема. Важно лишь заметить, чтонаука в странах, где традиционализм достиг зрелости, могла опираться на ростсоциальной потребности в расширении шага новизны, в более эффективных решениях.В странах, где преобладали архаичные пласты традиционализма, наука подчасинтерпретировалась как функция тотема, некоторых мудрецов, приобщившихся ксакральности. Тем не менее, наука сформировала новую открытую модель культуры,новые программы воспроизводства, выявила новые пути формирования комфортного,мира.
Дуальностьнаших представлений о мире далеко выходит за рамки проблем формированиядуальности мысли и социальной организации. Она охватывает и дуальностьпрограмм, что в конечном итоге превращается в дуальность общественных форм.
3. Что такое закрытое общество
Господствотрадиционной культуры в обществе означает, что заложенная в ней программанацеливает людей на воспроизводство традиционного общества. Его лозунг:«хотим жить как жили наши деды». Оно закрыто, так как направленопротив инноваций, превышающих некоторый статичный порог. Система отношенийэтого общества, в частности, государство, не только результат воспроизводстватрадиционных программ, но и гарант их сохранения от источниковнесанкционированных инноваций. Высокая степень их неизменности гарантируется нетолько соответствующей культурной ориентацией на воспроизводство некоторого«абсолютного», «естественного», неизменного порядка, нетолько мощью исторической инерции, но и системой репрессий, возникающих вместес культурой. Например, Е. Пугачев, провозгласивший высшей ценностью«тишину и покой», считал необходимым истребить дворян, как«завистников общего покоя» [4]. Эта репрессивность культурыдополняется в государствах традиционного общества функцией соответствующегоспециализированного аппарата, подавляющего инновационное поведение иинакомыслие от опричников до КГБ. Архаичный комфортный мир воспроизводилсялюдьми через стремление поддержать, воспроизводить космические ритмы, например,через то, что мы называем коллективными танцами. Телевидение позволяет намчасто видеть, как возбужденная теми или иными событиями племенная толпа,ввергает себя в долгие коллективные ритмические движения. Это древнейший способэмоционального воспроизводства людьми синкретической монологической культуры,не знающей сомнений и осознанного диалога. Все воспринималось как некоторыйритм, в который втянута вся реальность. Отклонение от него было недопустимо. Вэмоционально насыщенном ритме люди взаимопроникаются друг другом, в каждомдействии передают друг другу свою психологически напряженную синкретическуюзакрытость, подавляется все особенное, индивидуальное.
Причинастраха перед инновациями и открытостью очевидна. Традиционное общество на всехуровнях опирается на апробированную громадным длительным опытом культуру,прошедшую экзамен на выживаемость, на жизнеспособность. Это позволяет людямбыть уверенными, что продолжением деятельности по этой программе можнообеспечить свою коллективную жизнь вплоть до конца света. У этих людей нетпредставления о возможности альтернативной жизни. Традиционализм выраженпоговоркой «там где новизна, там и кривизна». Пласт традиционализманикогда полностью не исчезал ни в одном обществе. Он может заниматьгосподствующее положение, но может отступать в тень под натиском культуры,ориентированной на инновации. Ценность нового поэтому никогда не являетсяабсолютной. Например, современный человек проявляют большую терпимость кстарым, хорошо известным технологиям, чем к новым, отно- сительно которыхнакоплено мало опыта [5].
Традиционализм- один из ответов людей на вызов истории, на трудности и опасностисуществования в сложном мире. Содержание этого ответа в том, что высшейценностью рассматривается сохранение накопленного культурного опыта, чторешения, смыслы, программы, необходимые на каждый день, уже существуют. В такомобществе все отношения, политическая власть, церковь, полиция функционируют поисторически сложившимся программам, защищая закрытый комфортный мир, и лишь вменьшей степени снисходя до защиты отдельных людей, жертвуя ими во имя целого.В шкале ценностей этого общества есть нечто более ценное и важное, чем человек,- бесценность абсолюта. В советское время это главное богатство приобрелоизвращенную форму «марксистсколенинской идеологии». Сами по себе этислова лишь прикрытие чего-то другого, то есть попыток защитить от изменений (вкрайнем случае монополизировать право на эти изменения) сакральную программувоспроизводства. До 1917 года люди сражались за Россию, иногда вместе свластью, иногда против нее, но они считали, что борьба шла «за истиннуюправославную веру». В действительности они могли сражаться всего лишь заразные версии программы воспроизводства традиционализма, например, в формеимперской державы или наоборот, в форме, обеспечивающей независимость отцентра. Те, кто считали, что они сражались «за Сталина», фактическиследовали чисто тотемической программе саморастворения в целом, определяющейсодержание решений, действий всех и каждого. Люди сражались за синкретическуюнерасчлененность тотема-вождя и тотема-племени (народа). Главное — способностьрастворить себя в тотеме, а не сохранить свою особенность, свою специфическуюжизнь, свою неповторимость. Такое общество является статичным, традиционным (покрайней мере на уровне ценностей), так как его культурные программывоспроизводства выступали в форме традиций (или идеологии, посредством которойделалась попытка заполнить вакуум, образовавшийся в результате разрушениятрадиций).
Такоеобщество является закрытым, то есть оно огораживает себя от внешних ивнутренних инноваций, превышающих некоторый принятый в этой культуре статичныймасштаб, шаг новизны. Это противостояние окрашивается яркими эмоциональнымикрас- ками, страхом перед «происками врагов», «кознямибесов», «врагов христовых», дезорганизующих комфортныепредставления. Этими злодеями могут быть стиляги, «начальство»,этносы, подчас неизвестные науке, например, «лица кавказской национальности»и т.д. В них видят опасность порчи, приводящей к отпадению праведников отправды, от тотема. Они несут соблазны, подкуп, сопричастность к антитотему ит.д. Все эти бесконечные культурные, идеологические формы выражаются в страхе,доходящем до ужаса, до пределов возможного.
Все,однако, не так просто. Без определенного масштаба инноваций невозможен ни одинакт освоения культуры, воспроизводство программ в любом обществе. Такиепонятия, как закрытость и открытость, всегда относительны. В конечном итогеречь идет о мере соотношения между ними, о динамике этой меры.
Накопленнаякультура всегда абстрактна. Она всегда результат прошлого опыта и,следовательно, сложилась раньше, чем условия, возможно средства, а возможно ицели, любого субъекта, совершающего акт освоения культуры. Человека,осваивавшего культуру, меньше всего можно сравнить с техническим устройством,принимающим сигналы. Каждый акт освоения есть одновременно акт воспроизводствакультуры, акт осмысления и одновременно переосмысления ситуации. Это всегдаакт, свидетельствующий в той или иной степени об ограниченном выходе человеказа рамки исторически сложившейся культуры. Человек, следовательно, как субъекттворчества, способен в каждый момент времени выходить за рамки историческойинерции, заветов своей культуры. Освоение культуры всегда творческий процесс.Иначе человек был бы марионеткой своего прошлого.
Еслисложившаяся культура абстрактна, то ее освоение всегда включает ееконкретизацию. Это обстоятельство — ключевое для понимания сути открытости.Ранее накопленная культура в процессе освоения всегда должна былаинтерпретироваться в соответствии с конкретными условиями, средствами и целями.Например, человек может наблюдать, как его отец колет дрова, прослушатьобъяснения, как это следует делать. Но для того, чтобы реально колоть дрова,нужно уметь приспособить полученные наглядные представления, знания к своимнеповторимым для каждого человека психофизиологическим особенностям, кфизическим характеристикам, росту и т.д. Поэтому, строго говоря, человек можетнаучиться чему угодно лишь сам, тогда как учитель лишь передает абстрактныезнания, помогает освоению.
Изспособности человека конкретизировать инновациями свою освоенную культуру ирождается все многообразие творчества, включая превращение получения знаний впрофессиональную научную деятельность. Именно здесь следует искать отдаленныеистоки открытого общества, истоки способности человека выходить за рамкиосваиваемой культуры, способность ее конкретизировать, двигаться от абстрактногок конкретному Этот процесс есть одновременно приспособление личности к культуреи культуры к личности, к ее особенностям, к специфике условий и средстввоспроизводства культуры. Культура-это не система знаний, хотя она и включаетзнания в разной форме — от синкретически растворенных до результатапрофессиональных исследований. Культура — это опыт человечества, постояннопревращающийся в опыт личности, как и наоборот. Личность постоянно реализует,апробирует, проверяет своей конкретной деятельностью, конкретными смыслами,решениями все атомы освоенной культуры через проверку содержащихся в нихпрограмм обеспечить выживаемость. Человек, родившийся в селении, и человек,родившийся в современном большом городе, отличаются друг от друга прежде всегосодержанием освоенной ими культуры. Эти люди разные именно разницей своих(суб)культур, разницей того исторически культурного опыта, над которым тяготеютвека, тысячелетия истории. Человек выступает как субъект, воплотивший этотопыт, транслирующий его из прошлого в настоящее и в будущее, реализующий этотопыт. Человек может знать или не знать историю человечества, историю своихпредков, своего народа, но в любом случае в освоенной им культуре содержатсярезультаты этой истории, возможно в скрытой, даже в отрицающей историю форме.История всегда с нами.
Всекультуры без исключения тождественны в том смысле, что ни одна из них не можетбыть реализована без определенного потенциала творческих инноваций, необходимыхдля конкретизации содержания культуры. В этом можно видеть фактор, позволяющийпонять специфику человека вообще как субъекта творчества, как несущего в себепотенциал открытости. Но если каждый человек в традиционном обществе спо- собенпреодолевать закрытость культуры, то правомерно ли называть это общество закрытым?Культуры отличаются друг от друга шагом новизны. Любопытно, что в культурах,где этот шаг минимален, может вообще отсутствовать знание о способностичеловека формировать инновации. Самими людьми они могут интерпретироваться какрезультат внешних сил. Исследователь архаичного сознания Л. Лови-Брюль писал,что рыбак не просил о помощи своего тотема в ловле рыбы, но прямо инепосредственно отождествлял себя с ним, то есть отрицал себя как субъектасвоей деятельности [6].
Спецификатрадиционализма не в отсутствии инноваций, а в господстве ценности статичности,что выражается в жесткости фильтра новшеств, узости шага новизны, подавлениивсего, что выходит за допустимые рамки. Освоение культуры возможно лишь черезкультивирование личностью своей творческой способности. Даже воспроизводствозакрытости нуждается в определенном уровне творчества, то есть способности бытьоткрытым, но в жестко ограниченных масштабах. Вся культура нацелена на этуограниченность. Например, память традиционного сознания неисторична, с трудомудерживает отдельные индивидуальные события истории. Вместо исторических лиц втаком сознании господствуют архетипы. Все, что выходит за рамки допускаемоготрадиционной культурой, рассматривается как бы несуществующим [7], чтооткрывает путь террору против инноваций, их носителей.
Существуетли, однако, в традиционном обществе сформулированное выше фундаментальноепротиворечие между двумя исключающими друг друга путями, логиками преодолениядуальной оппозиции: «комфортный мир — дискомфортный мир»? В этомобществе нет науки, массовой научной деятельности, вторгающейся своимиценностями в общество. Какие-то отдельные группы мудрецов или ученых могутсуществовать в относительно изолированных анклавах. Их влияние на народнуюкультуру может быть ничтожно. Но они культивируют некоторую культурную мутацию,которая может при сочетании определенных условий захватить своим влияниемкакой-то круг людей, а может быть в исключительных обстоятельствах, как леснойпожар, охватить громадное социальное пространство. Таким примером являетсяраспространение мировых религий. Группы культурно продвинутых людей могутвыступать в особой функции, например, в жреческих, в функции управления и т.д.,нести в себе разные интерпретации дуальной оппозиции «комфортный мир — дискомфортныймир». Возможность конфликта между разными интерпретациями одной и тойкультуры существовала всегда, например, между господствующей в обществе версиейи тем, что могло рассматриваться как ересь. Все это, однако, могло оставаться врамках традиционализма. Однако казалось бы мелочные споры, вытекающие из разныхинтерпретаций одного и того же культурного основания по поводу ритуалов, осоотношении божественной и земной природы Христа и т.д. были одновременноспором и о пределах открытости мысли, открытости общества, о границахкомфортного и дискомфортного. Может быть именно в этом и состоял глубокий смыслмногих споров, которые при поверхностном подходе могли показаться мелочными, неимеющими смысла. Расплата за закрытость комфортного мира была в истории слепа ибеспощадна. Гибли народы, империи, цивилизации, которые, замыкаясь в своихустаревших, устаревающих программах, не могли дать достойного ответа вызовуистории. Каждый человек, сталкивался с фундаментальным противоречием междувозможностями мыслить, действовать по программам ранее оправдавшей себякультуры или формировать новые программы. Но реакции на это противоречие былиразличны.
4. Закрытое и открытое общество — путивзаимопроникновения
Традиционноеобщество теоретически могло бы существовать неопределенно долго, не теряя своейспецифики, закрытости. Во всяком случае нет бесспорных доказательствсуществования внутренних факторов, которые делали бы неизбежными егоограниченность во времени. Наука не знает механизмов, которые бы с абсолютнойнеизбежностью вели к нарушению баланса между постоянными попытками людейрасширить своей шаг новизны, то есть наращивать открытость, и социокультурнымимеханизмами, пресекающими эту возможность, то есть стремлением сохранитьзакрытость.
Темне менее фактор, постоянно с разной степенью интенсивности, подтачивающийоснову традиционного общества, существует. Условия жизнедеятельности людейменяются. Изменяется не только климат, например, наступают и отступаютледниковые периоды, растет население, исчезают те или иные жизненно важныересурсы. Это может привести к тому, что исторически ограниченный шаг новизныможет оказаться губительным для общества. Он может ограничить способностьличности конкретизировать исторически сложившуюся программу деятельности, сделатьее адекватной новым опасностям. Люди, стиснутые ограниченностью своей культуры,унаследованных программ воспроизводства, закрытостью общества, в существенноусложнившихся условиях не смогут принимать достаточно эффективных решений.Результатом может быть рост дезорганизации. Она может принять формунеобратимого процесса, ведущего к катастрофе, к гибели общества. Чем иначеможно объяснить исчезновение множества древних народов, могучих государствдревности, как не снижением эффективности решений, которые они принимали,снижением способности отвечать на вызов истории. Очевидно, комфортныйкультурный мир этих людей реально нес в себе опасности, о которых люди мало чтознали. Это незнание отчасти компенсировалось общим представлением о циклическихкатастрофах, о том, что космос есть «вечно живой огонь, мерамивспыхивающий и мерами угасающий» (Гераклит). Однако эта абстрактная идеямогла иметь скорее психологическое значение, чем быть основой программыпротивостояния реальным опасностям.
Вкакой-то части человечества те элементы открытости, которые находились где-то впорах общества, стали постепенно выходить вперед, продвигаясь на место ведущихценностей. Это означало, что в процессе освоения исторически сложившейсякультуры шаг новизны перестал носить жесткий сакральный характер. Он сам сталпредметом критического анализа, рефлексии, превратился в подвижный, в постояннорасширяющийся. Он из чего-то абсолютного превратился в предмет осмысления,переосмысления. Это означало, что если в традиционном закрытом обществе высшейценностью была статичность, неизменность, то теперь на первый план сталавыходить ценность развития, изменения, критики. В конечном итоге наступилперелом. Возникло общество, где высшей ценностью стало достижение стабильностичерез повышение эффективности решений, деятельности в результате развития всехсторон жизни общества: личности, культуры, отношений. Соответствующие ценностивышли из катакомб и заняли господствующее положение. Возникло открытоеобщество. Его специфика заключалась не только в возрастании ценности потокаинноваций, потока знаний, но и в том, что представление о комфортности сталопредметом диалога, возрастал плюрализм этих представлений. Это открывало путьдля поисков таких вариантов инноваций, которые способствовали повышениюспособности общества преодолевать опасности, эффективно решать жизненно важныепроблемы. Переход к открытому обществу знаменовался процессом, превращающимстремление к развитию из дискомфортного в комфортное. Возникновение открытогообщества — свидетельство как единства человечества, так и его внутреннегосущественного разнообразия. В результате возникновения открытого общества вмире сложилось два типа суперцивилизаций: традиционная и либеральная. Дляотношения между ними характерно противоречивое единство, взаимопроникновение ивзаимоотталкивание, достигающие высокой степени напряженности. Эти отношенияимеют место не только между странами и народами, но прежде всего внутри каждойиз стран. Более того, пласты традиционализма и либерализма можно наблюдать вличностной культуре каждого человека. Отношение между этими двумя типамисуперцивилизаций является главным внутричеловеческим различием в современноммире. Его можно рассматривать как дуальную оппозицию различий закрытого иоткрытого обществ. Сегодняшний мир, если рассматривать его в целом, естьпереходный между суперцивилизациями, между закрытым и открытым обществом. Этомир, в котором нарастание сложности, опасностей заставляет людей искать новыеформы комфортности, пути формирования этих форм. Эта проблема решается в каждойстране, каждым народом на основе своей культуры.
Дажесущественных различий между этими суперцивилизациями слишком много, чтобы здесьможно было их всех касаться. Я попытаюсь, однако, пунктирно наметить некоторыеиз них. В основе открытого общества лежит стремление открыть возможность людямповышать эффективность своей собственной деятельности в различных формах, чтонеобходимо для повышения способности отвечать на все более сложные проблемы,обеспечивать свою стабиль- ность, выживаемость. Традиционное общество основанона стремлении сохранить стабильность на исторически сложившемся уровне, наоснове сохранения достигнутого уровня эффективности. Отсюда принципиальноразличное отношение к личности как источнику инноваций. В закрытом обществеличность лишь условие и средство достижения целей. В открытом она — самоценность, источник инноваций, новых целей. Традиционное обществодогуманистично, тогда как открытое общество основано на гуманизме как ценности,ценности постоянной гуманизации общества. Историческая основа традиционногообщества синкретична и монологична, тогда как открытое общество постояннорасчленяет, конкретизирует свои элементы и основано на развитии диалога в егокультурных и организационных формах.
Полюсазакрытости и открытости существуют не как абсолютные противоположности, какскажем в манихейской большевистской модели существовали белые и красные,буржуазия и пролетариат. Причем второй полюс должен был обязательно пожратьпервый. Наоборот, эти полюса существуют друг через друга. Поэтому нет никакихтеоретических предпосылок для утверждения закономерности катастрофического(леволюционного) перехода. Развитие взаимопроникновения суперцивилизаций каккультурной цен- ности является одним из важных результатов формированияоткрытости.
Идеязакрытости цивилизаций, к которой склонялись русский философ и социологпрошлого века Н.Данилевский и немецкий философ О.Шпенглер, схватывала лишь одинаспект проблемы — существование страха перед инновациями, который в разнойстепени и формах можно найти в любом обществе. Полной закрытости цивилизации неможет быть нигде и никогда. Чем сложнее проблемы, подлежащие разрешению, теминтенсивнее люди ищут поток инноваций не только дома, но и у всех известных имстран и народов. Возможность сохранить закрытость и одновременно стабильность,выживаемость обратно пропорциональна сложности, динамизму подлежащих решениюпроблем. В современном мире эта возможность снижается. Точка зрения известногополитолога С.Хантингтона, что будущее чревато конфликтами между цивилизациями[8] не учитывает, что с определенного этапа открытости стран и народоввзаимопро- никновение, переходящее в интеграцию, начинает преобладать надконфликтом, тогда как для объединения стран их закрытость, как об этомсвидетельствует опыт истории, не представляется определяющей.
Отходот закрытости, в частности от имперских стремлений сожрать весь мир, выход напервый план ценностей развития и сотрудничества, делает войны как таковые всеменее приемлемыми, так как они разрушают взаимопроникновение, основные ценностиоткрытого общества. Отсюда падение ценности войны для них — не только каксамоценности, но и как средства. Еще совсем недавно существовал культ войны.Например, при Петре I была распространена концепция полезности войны,приносившей славу и новые территории государю, чины и ордена генералам, подвигии приключения офицерам, трофеи солдатам, престиж государству и т.д. Онарассматривалась как средство решать внутренние проблемы, «выпуститьзастоявшуяся кровь [9]. Постоянное напряженное ожидание войны с соседями — одноиз средств стабилизации закрытого общества. Механизм стабилизации открытогообщества требует противоположного.
Общаяситуация в современном мире в значительной степени определяется отношениямимежду закрытыми и открытыми обществами, соотношением энергетического потенциалазакрытости и открытости во всех формах как в мировом масштабе, так и врегионах. При этом важнейшее значение имеет возрастающая в процессе усложнениямира конфронтация между исторически сложившейся стойкой комфортной закрытостьюи дискомфортной открытостью для значительной части мира. В крайней своей формеона происходит между традиционалистским фундаментализмом и абсолютизациейнауки, что можно назвать сциентизмом. Абсолютное противостояние этих крайностейможет носить разрушительный характер. Было бы утопией ожидать возможностьбыстрого, выражаясь культурологическим языком, инверсионного перехода оттрадиционалистской комфортности к комфортности, формируемой наукой. Быстрыйпереход такого рода невозможен и попытки его социально опасны. Массовыепредставления о комфортности в свой основе не меняются в один день, для этогонеобходимо время.
Тообстоятельство, что мир все более усложня- ется, делается все более динамичным,задает абстрактный вектор изменению представлений о комфортности, направленномув ту сторону, где повышается способность решать новые, все более сложныепроблемы, в сторону открытости. Возможность перехода к открытому обществуопределяется прежде всего развитием диалога как внутри страны, так и междустранами и народами. Важным аспектом развития диалога является тенденцияпревращения конфликта, вооруженных столкновений в битвы духа, спора системценностей. Успех движения по пути открытого общества измеряется прежде всегочерез оппозицию „диалог — монолог“. Политический аспект этогопроцесса выражается в оппозиции „демократия — авторитаризм“. Проблемаформирования этого диалога должна решаться на всех уровнях общества.
5. Как возможно движение к открытомуобществу?
Каковмеханизм развития открытого общества? Человеческое творчество — кумулятивныйпроцесс, однако не исключающий массовых разрушительных поворотов в обратномнаправлении [10]. Жертвой этих поворотов является творческий потенциалзначительного количества людей не только в результате насилия, но и общейатмосферы массовых фобий, попыток решать проблемы избиением»оборотней". Разрушительные последствия имеет распространениемассовой веры, что избиение сил зла и есть путь добра, массовой убежденности,что все проблемы решаются реализацией некоторой абсолютной идеи. При этом самосодержание этой идеи может и не иметь значения, важно лишь, что она внедряетсячерез разрушительный монолог.
Путьк открытому обществу лежит не на шумной внешней стороне исторического процессас войнами, революциями, подвигами и преступлениями властителей и т.д., о чемтак любят писать историки. Этот путь прокладывается где-то на скрытой стороне,где человек, погруженный в повседневность, решает свои бесконечно разнообразныепроблемы. Там, отвечая на сложность повседневности, человек накапливал умение,творческий потенциал, новые смыслы. Интересно, что в глубокой древности этотпроцесс шел столь медленно, что его нельзя было заметить на протяжениипоколений. Например, совершенствование прими- тивных орудий архаичным человекомне было результатом заранее поставленной цели. Совершенствование орудий,прогресс средств не были культурной ценностью, но шли интуитивно,подсознательно, возможно, как результат напряженного стремления сохранить всекак было и одновременно как результат определенной игры неосознанных творческихсил. Представление о развитии, о совершенствовании распространялось на всеэтажи культуры. Стремление к развитию зародилось вместе с культурой. Егофокусом было освоение детьми сложившейся культуры. Каждый появившийся на светребенок преобразуется в личность, лишь осваивая накопленную его предкамикультуру, превращая ее из абстрактного наследия в содержание своего сознания,своей деятельности, формируя таким образом основы своей личностной культуры,превращая культуру из внешнего во внутреннее, из наследия предков в содержаниесвоей личной жизнедеятельности, в самого себя. Следовательно, каждый человек,начиная свой путь, должен был сдать экзамен на способность к творчеству
Впользу этой гипотезы свидетельствует исключительная важность представлений осемье, малых сообществах как основе для формирования большого общества,государства. На протяжении веков рядовые люди рассматривались как«дети», а в качестве «отца» выступало первое лицо. Отсюдавытекало представление, что общество зависит от того, как «дети»осваивают то, чему учит «отец». Тем самым в какой- то пустьнеадекватной форме идею личностного творческого начала, то есть существованиепредставлений о некоторой первичной открытости, возможно экстраполировать навсе общество.
Человечествошло к открытости не через борьбу со «злодеями». Открытость это борьбас собой, с собственным страхом перед изменениями, с неумением их отбирать,осваивать и интегрировать. Развитие открытости шло по пути преодолениясинкретизма, то есть первобытной нерасчлененности представлений, всей жизниобщества. Распад синкретизма не сводится к отделению искусства от религии,науки от повседневности, знания одной вещи от знания другой и т.д. Он включаетпостепенное выделение особых типов отношений людей из нерасчлененного целого ипревращения каждого из них в особый предмет озабоченности, то есть в отношения,открытые для изменений. Последовательные вычленения различных форм этихотношений являются важнейшими шагами в формировании открытости.
Человексумел выделить из синкретизма особый тип отношений, связанный с развитиемтехнологии, технических средств, необходимых для осуществления сложившихся вкультуре целей. Иначе говоря, люди перешли от подсознательного развития техникик осознанному. Важный элемент общественной жизни превратился в предметтворческой рефлексии. Способность превращать развитие технических средств вособую проблему не могла существовать без одновременной способности выделитьотношения людей в сфере эксплуатации технологии и ее создания в особый предмет,подлежащий совершенствованию.
Ещеодним этапом этого процесса распада синкретизма было вычленение организационныхотношений на предприятии, в учреждении, армии, в любом сообществе. Возникласпособность изменять организацию предприятия и вообще всех сообществ асоответствии с изменяющейся целью, с задачей повышения эффективности, подчинятьструктуру функции. Предприятие, если оно находится в условиях напряженных,изменяющихся рыночных отношений, может выжить лишь при условии, когда оноокажется способным отвечать на изменяющиеся требования рынка. Этот ответзаключается не только и не столько в «сохранении коллектива»,существующих в нем традиционных, патриархальных отношениях, но в способностилюдей изменять состав работающих, их отношения между собой. Это преобразованиеорганизационных отношений в открытые связано с либеральной суперцивилизацией.
Инаконец возникает способность изменять общество в целом, все типы отношений.Они превращаются в предмет диалога, в предмет реформ, изменений и управления(не путать с манипулированием), в открытый предмет воспроизводства. Этот посути бесконечный процесс распада синкретизма, включающий качественные изменениякультуры, усиление ее диалогичности, преодоление закрытости, осознаниевозможности и необходимости подчинять структуру функциям, и есть сердцевинаформирования открытости в обществе.
Оботкрытом обществе стало возможно говорить тогда, когда творческая способностьлюдей формировать новые отношения постепенно достигла способности повседневносовершенствовать государствен- ные отношения через формирование всеобщегодиалога в масштабе гражданского общества. Открытое общество возможно вгражданском обществе, где культура и вся система отношений ориентированы настимулирование развития личности как субъекта творческих инноваций. В немформируется государство, способное охранять права каждого на формированиекультурных инноваций, их культивировать, излагать, проповедовать, критиковать,совершенствовать государство, бороться за свободное участие в политическомдиалоге на всех уровнях общества. Тем самым государство из традиционногоинструмента ограничения творчества, подавления личности превращалось взащитника личности. Государство из воплощения закрытости превращается взащитника открытости, его источников. Оно превращается в институт, защищающийтворческую личность от насилия со стороны самой власти, от противниковрасширения и углубления творчества, от сил, противостоящих открытости. При этомоно само превращалось в открытое для личности.
Каждыйшаг этого сложного процесса формирования открытости включал в себя развитиекультуры, формирование сдвигов в культурных программах. Этот процесс мог иметьместо лишь в условиях роста способности людей формировать позитивные инновации,вступать в диалог в связи и по поводу этих инноваций, их приемлемости дляобщества. Речь шла не только о художественной, литературной, технической и т.д.формах творчества, но о массовых формах творчества, сердцевиной которыхявляется частная инициатива, вторжение творчества в сферу все более сложныхотношений, в хозяйство, экономику, политическую жизнь, в функционированиегосударства. Люди постепенно осознали, что все, что нас окружает, все нашиспособности есть результат творческого потенциала носителей частной инициативы,результат открытости. Это верно, как это не покажется парадоксальным, и взакрытом обществе. Его специфика заключалась лишь в том, что в нем достигнутыйуровень открытости был жестко репрессивно ограничен, идущая от нее социальнаяэнергия направлялась на поддержание статики различными методами, включаярепрессивные.
Открытоеобщество существует и изменяется в результате самосовершествования массовоготворчества людей, творящих новые отношения, новые производства, новые смыслы,новые решения. Любое достижение в этой области всегда вызывает недовольствосвоей недостаточностью и тем самым дает стимул его дальнейшему углублению.
6. Россия между закрытым и открытымобществом
Всовременном мире картину изменений в жизни стран и народов, человечества вцелом невозможно понять, игнорируя рассмотрение современного мира черездуальную оппозицию «традиционная — либеральная суперцивилизация».Место любой страны в мире, ее важнейшие процессы могут и должны осмыслятьсячерез эту дуальную оппозицию. В современном мире существует группа стран,принадлежащих к либеральной суперцивилизации. В них либеральные ценности,ценности открытого общества занимают ведущее место, оттеснив ценноститрадиционного общества, постоянно пытаясь превратить монолог традиционализма водин из голосов диалога. Сюда относятся прежде всего страны, которые раньше унас соотносились с развитым капитализмом. В них, однако, существуют анклавытрадиционализма, часто глубоко разрушенного, например негритянские гетто в США.Активный традиционализм в странах открытого общества подчас становится основойборьбы с новыми ценностями открытого общества, подчас методами монолога в егокрайних формах, методами терроризма. При всей его бесчеловечности он не всостоянии сокрушить открытое общество в его твердынях. Специфика терроризмазаключается в том, что слабость своего энергетического потенциала он пытаетсякомпенсировать крайностями своих методов, или, как стали недавно говорить унас, беспределом. Традиционализм в чистом виде уже не существует. Возможно, чтоего еще можно найти в отдаленных племенах Африки, Латинской Америки.Современный традиционализм в возрастающих масштабах пронизывает утилитаризм.Отношение между ними является крайне сложным. С одной стороны, утилитаризм разлагаетсинкретизм, формируя представления о мире как бесконечном наборе реальных ипотенциальных средств. Но с другой стороны, утилитаризм служит основой дляпревращения элементов открытого общества в ценность для людей закрытогообщества, в средство для укрепления тра- диционализма, позволяет использоватьдля защиты закрытости достижения открытого общества. Тем самым, в современноммире традиционализм в значительной степени силен чужой силой, в частности,западной техникой и наукой. Для таких стран, как Ирак, Ливия, Иран, характернострем- ление сохранить основы традиционализма, закрытого об- щества,максимально используя научно-технические дости- жения открытого общества и не впоследнюю очередь в сфе- рах, необходимых для войны.
Утилитаризм,следовательно, в определенном ограниченном смысле представляет собой переходныйидеал между традиционализмом и либерализмом, между закрытостью и открытостью.Его роль в современном мире двойственна, противоречива.
Россияв современном мире занимает особое место. В ней с начала модернизации внутрикультуры, социальных отношений складывались отношения циклической конфронтациимежду двумя суперцивилизациями. В истории страны неоднократные попыткиутвердить ценности либерализма, открытого общества сменялись противоположнымпроцессом, стремлением восстановить традиционализм. Циклы историческогоразвития в России все больше привлекают внимание исследователей. ОтношениеРоссии с двумя суперцивилизациями можно описать, как состояние страны,«застрявшей» между ними, как вышедшей за рамки традиционнойсуперцивилизации, но не вошедшей в число стран, где утвердилось открытоеобщество. Это тяжелое и мучительное состояние характеризуется высоким уровнемдезорганизации, слабостью государства, слабостью массового признания егоценности, крайне слабым продвижением к рынку, значительным настроениемиждивенчества и недостаточным развитием частной инициативы. Это состояниехарактеризуется элементами двоевластия, хромающих решений. О них можно говоритьтогда, когда в цепочке решений каждое последующее в значительной степениопровергает предшествующее.
Промежуточностьобщества характеризуется неорганичностью изменений, его расколотостью междупротивостоящими нравственными идеалами. Это состояние характеризуетсяпериодическим усилением стремления либо перейти к открытому обществу, либовернуться к закрытому при одновременной неспособности отказаться как оттрадиционализма, так и от достижений либеральной суперцивилизации. Этаэклектическая промежуточность означает, что элементы открытого общества могутбыть использованы как средство укрепления закрытости, как, впрочем, и наоборот.В таком обществе развитие элементов открытого общества может вызвать реакциюпротивостояния элементов закрытого общества, где по сей день сконцентрированзначительный социально-энергетический потенциал общества. Промежуточностьвыражается в слабости культуры диалога и его организационных форм,преобладанием конфронтации монологов [11]. В стране существуют мощные силы,стремящиеся не столько выйти из этого состояния, сколько к нему в разных формахадаптироваться.
7. Гарантировано ли нам открытое общество?
Развитиеоткрытого общества происходит в разных странах различным образом. Некоторые изних можно отнести к первому эшелону, где открытая либеральная суперцивилизациявозникала на исторически сложившейся почве своих народов, на основе сложившейсякультуры, на культурной традиции античности, иуде-христианства. Этот процессшел медленно, не без конфликтов, но сравнительно безболезненно, если егосравнить с аналогичными процессами в странах последующих эшелонов. К странамвторого эшелона можно отнести Германию, которая отставала политически иэкономически и, стимулируемая опытом более развитых стран, пыталась получитьутилитарные результаты открытого общества, прибегая подчас к методам закрытогообщества. Это привело к тому, что перейдя к либеральной суперцивилизации,Германия ответила на внутренний кризис и на внешнеполитическое поражениеустановлением фашизма. Это можно расценивать как утопическую попытку установитьтрадиционное закрытое общество, но на основе экономики, достигшей открытости,развитого рынка. Тоталитаризм XX века был попыткой крайними методами закрытогообщества удержать определенные достижения открытого общества. В Германии этопривело к тому, что она смогла продолжить свое движение к открытому обществулишь пережив национальную катастрофу, крушение государственности и полныйвоенный разгром. Россия оказалась страной третьего эшелона, которая так же каки Германия, но в значительно большей степени, не созрела до открытого общества,до господства рынка. Общество, однако, усиленно пыталось использоватьдостижения открытого общества для экономического и социального развития. Дляэтого Россия, как и Германия, прибегла к методам закрытого общества, ктоталитаризму. Но в отличие от Германии это общество формировалось в условияхпреобладания традиционализма на докапиталистической основе. В России был созданневиданный в истории химерический порядок, сочетающий максимально мыслимуюзакрытость с попыткой сформировать индустриальное и даже постиндустральноеобщество на дорыночной основе, на основе архаики и примитивных формутилитаризма. Этот раскол привел в конечном итоге к катастрофе какполитической, так и хозяйственной. После этого развитие открытого обществаоказывается крайне трудным, требующим массового нравственного напряжения иответственности.
Никакихгарантий, лежащих за пределами массовых стремлений и способностей людейпостоянно активно действовать, изменять себя таким образом, чтобы формированиеоткрытости превратилось в первую жизненную потребность личности, нет и быть неможет. Исторический опыт показывает, что народы по-разному реагируют на ростопасностей. Одни не ищут выхода и пассивно идут навстречу собственной гибели.Жители Византии, когда в нее вторглись турки, бросили на произвол судьбы своюстрану, и с захватчиками сражались только жители столицы во главе симператором. Расплатой было исчезновение этого общества. Историческая традицияотвечать на критическую ситуацию лозунгом «не сойдем с печи», возникшаясреди крестьян России, не способствует развитию открытого общества.
Движениелюбого народа к открытому обществу происходит через качественное изменениесоотношения между обыденным сознанием, где концентрируются ранее сложившиесяпласты культуры, и накапливаемым знанием, наукой. Это движение зависит от того,в какой степени и масштабах обыденное сознание ассимилирует потенциал,направленный на превращение в предмет исследования способности людей менятьсвои ценности, искать меру этой способности. Формирование открытого обществазависит от способности людей обеспечить взаимопроникновение двух аспектов своейкультуры, их синтез на постоянно обновля- емой основе, искать динамичную меруэтого синтеза.
Людисами выбирают себя, свою идентификацию на основе своей культуры, стараясьследовать ей, критикуя ее, тем самым формируют новые пласты культуры, изменяяобщество, самих себя. Этот выбор скрыт в любой форме деятельности, далековыходит за рамки решения за кого голосовать на выборах. Речь идет о развитии соответствующихформ образа жизни, выборе суперцивилизаций, выборе между движением к открытостии закрытости. Можно согласиться, что «нечасто человечеству приходитсяделать такой серьезный выбор. Это действительно исторический момент» [12].Люди выбирают не абстрактно, не основываясь лишь на доводах разных сторон, надоводах пророков, идеологов, ученых. Люди решают на основе свой культуры,культуры сообществ, личностной культуры. Поэтому перспективы движения России коткрытому обществу зависят в конечном итоге от сложившихся нравственныхидеалов, от их влияния, их массовости, от того, какой выбор они совершат междуоткрытостью и закрытостью. Эти идеалы существуют как дуальные оппозиции,постоянно создавая для личности проблемные ситуации. Важнейшая среди них — оппозиция традиционализма и либерализма, а также умеренного и развитогоутилитаризма. Существуют также различные их разновидности и сочетания. Россияразвивалась как страна традиционалистского (вечевого), закрытого типа. Однакотрадиционализм в современном обществе в значительной степени разрушен. Вобществе существенное влияние имеет умеренный утилитаризм, с его ограниченнымстремлением расширить сферу открытости. Он разлагает традиционализм, стимулируяэнергию людей на приобретение благ, не боясь при этом разрушать природную исоциальную среду. Развитый утилитаризм характеризуется осознанием зависимостиприобретаемых благ от продуктивных творческих усилий людей, что можнорасценивать как существенное расширение сферы открытости. Однако этот идеал невозвышается до уровня открытости государственного целого, до способностистимулировать людей для достижения целей, которые бы не сулили быстроголокального эффекта. Тем не менее утилитаризм является предпосылкой такогодвижения к открытому обществу. Однако его влияние в нашем обществе ограничено.Он, как и российский либерализм, был раздавлен в результате возникновения наоснове традицио- нализма и умеренного утилитаризма советской системы. Программуформирования открытого общества несет в себе либерализм. Однако его массовоевлияние в обществе недостаточно. Тем не менее соединение либерализма и раз-витого утилитаризма открывает перспективы для формиро- вания в России открытогообщества. Мера возможности ре- ализации этой перспективы устанавливаетсянравственным поиском каждого из миллионов людей нашего общества. Еже- минутныйрезультат этого выбора между нравственным опы- том прошлого и попыткой выйти заего рамки опре- деляет наш завтрашний день, пути выхода из расколотогосостояния.
8. Философия открытого общества
Философиякак и культура в открытом обществе носит открытый характер, развиваясь вместе снеобходимостью разрешать все более сложные проблемы. Когда-то Ф.Ницше осудилсовременную ему науку, что «она убила Я». Однако наука открыта иускользает от жестких замкнутых определе- ний, от клеймящих ее ярлыков. Наукамогла рассматривать- ся как анализ объекта внешнего и противоположногосубъекту, человеку, личности. Но смысл науки не оставался неизменным. Развитиенауки, выдвижение ее как новой, важ- нейшей формы культуры, возвело открытостьв культурную ценность. Наука на этом этапе может быть осмыслена как воплощениеи реализация потенций человека, его способно- сти преодолевать ограниченностькультуры прошлого, ограниченность способности отслеживать новые опасности.Наука своей ориентацией на открытость обращена к опас- ностям и тем самымразвивается как необходимая форма все более смелого и квалифицированногопротивостояния этим опасностям. Само включение в науку представления об опас-ности есть ее очеловечивание. Налицо качественный сдвиг в науке, делающий еенарастающей по важности формой гуманизма, формой выживания, жизнеспособностичеловека в мире нарастающих опасносностей. Наука жертвует комфортнымипредставлениями, превращающимися в опасные иллюзии в изменяющемся мире во имяжестокой истины. Наука тем самым как бы превращает прекрасный мир в минноеполе. Точнее, она лишь указывает на эти мины, которые уже заложены нашейвселенной, людьми, чьи действия определены локальными ценностями, воплощение которыхусиливает опасности. Наука, как и медицина, не создает болезни, но ищетопасности, чтобы давать людям все более глубокую основу противостояния им.
Вмире, создающем науку и следующем ее открытой логике, должны жить храбрые,образованные, решительные люди, способные не только пассивно адаптироваться кнему, но и формировать открытый мир новых возможностей. Наука превратилачеловека в свой собственный объект, непосредственно выйдя на проблемурефлексии, способности человека не только идеально воспроизводить предметныймир, но воспроизводить себя, общество, культуру, отношения. Движущую силуформирования открытого общества следует искать в личности, точнее в массовомстремлении людей развивать свои способности, искать пути эффективногопреодоления фундаментального противоречия между двумя описанными вышепериодически или постоянно расходящими интерпретациями мира.
Изменяясь,человек изменяет общество. Но тем самым меняется смысл человеческогосуществования, представление о месте человека в этом мире, о значении мира длячеловека и человека для мира. На первый план выступает значение развитияличности как высшей ценности, как самоцели, не обремененной представлениями оценности человека как средства. Это как раз и означает, что развитие личностине подчинено заранее поставленной цели, но является открытым для формированиясамих целей. Открытость общества основана на развитии способности личностиформировать цели, участвовать в общественном диалоге по этому поводу,организовывать этот диалог. Совершенствование диалога, формированиесоответствующих институтов, отношений возможно лишь как формирование открытогообщества, где свободно изменяются формы самоизменения человека, его культуры иотношений.
Когда-тофилософия в качестве объяснительного принципа мироздания выдвигала идеюсубстанции. Ее модификации порождали из себя все многообразие реальности, чтодолжно было объяснить существование этого многообразия и одновременновнутреннее единство мира. Но осознание проблемы развития потребовалоперемещения объяснительного принципа от бесконечной безличной субстанции ксубъекту, к человеческой личности, способной брать на себя ответственность засебя, за окружающий мир, за многообразие не только вещей, но и человеческихвозможностей. При таком подходе сам человек выступает как субстанция, котораяпостоянно активно себя порождает, порождает своими интерпретациями всемногообразие своего собственного мира. Центром такого мира, такого обществаявляется личность, точнее способность личности решать все более сложные проблемы,а если еще точнее — способность повышать, углублять в себе эту способность.Понимание человеком самого себя принципиально меняется. Субстанция в историимысли превращается из материальной реальности в человеческую возможность, в то,что, как писал французский философ Ж.Делез, еще должно стать [13]. Это движениемысли составляет аспект движения людей к открытому обществу. Существуют идругие тенденции и, следовательно, другие философии, черпающие своипредставления в других стремлениях, в разных культурных традициях, в ценностяхзакрытого, полузакрытого общества. Проблема, однако, заключается не в том,какие из этих тенденций «лучше», а в том, какие способны статьосновой программ обеспечения стабильности, выживаемости, жизнеспо- собностичеловечества. Движение к открытому обществу существует как тенденция, котораяпостоянно в зависимости от господствующих ценностей, от напряженностистремлений, их энергетических потенциалов, от способности или неспособностилюдей повернуть назад к древним архаичным программам воспроизводства. Болеетого, разные люди, разные части этого общества могут опираться на разные, прямопротивоположные, разрушающие друг друга программы деятельности. Это различиеможет иметь место в каждом человеке, что порождает сложнейшие конфликтные,дезорганизующие ситуации, возможно чреватые катастрофами. Философия открытогообщества — обобщенная форма сложнейших социокультурных процессов, самоизмененияобщества через личность, личности через общество, формирования диалога в каждойточке этого общества.
Стремлениеличности формировать открытое общество (или действовать в противоположномнаправлении) не сводится к личным вкусам, но всегда является особым ответом навызов истории. Этот ответ лежит в диапазоне возможных ответов между двумякрайностями, то есть между следованием закрытым традиционным программам иоткрытому диалогу, направленному на поиск все более эффективных изме- нений всамом человеке, в его деятельности. Специфика философского ответа заключается вформировании открытой философии. Смысл открытости философии в том, что онапостоянно противостоит собственной предвзятости, опирающейся на ограниченныйопыт прошлого. Открытая философия нацелена на постоянную интерпретацию прошлогоопыта в свете нового опыта, как, впрочем, и наоборот. Открытая философиязаключается в том, что она должна быть направлена против предвзятости поотношению к новому опыту как единственной значимой реальности. В сущности этовсего лишь философское обобщение сформулированного выше фундаментальногопротиворечия между двумя постоянно возникающими интерпретациями мира: закрытогои открытого. Абсолютизация прошлого опыта получает свое выражение вабсолютизации прошлой культуры, которая, однако, с каждой последующей минутойделается все более абстрактной, отдаляющейся от нового опыта. Одновременноабсолютизация нового опыта получает свое выражение в форме нового знания,науки, которую, однако, каждая последующая минута делает все более абстрактной.Однако смысл этой абстрактности противоположный. Новое знание для человека, погруженногов ранее сложившуюся культуру, может оказаться чуждым для него. Разрыв междусложившейся культурой и движением науки с возрастающей остротой требует синтезаэтих противоположностей. Иначе существование двух интерпретаций приведет красколу общества в разных формах вплоть до гражданской войны. Этот синтезвозможен как шаг в движении к открытому обществу. Его развитие возможно, еслилюди пойдут по пути рефлексии, то есть осознания своей роли как субъектовистории, по пути превращения роста своих способностей в предмет своейозабоченности.
Человекдержит свою судьбу и судьбу мира на острие своих динамичных способностей,точнее способности их развивать. Поэтому людям некого винить в том, что мирнедостаточно хорош. Но если этот мир как он есть нас не устраивает, то в этомследует видеть стимул для его улучшения. Еще Кант говорил, что «страдание- это побуждение к деятельности». Критерий этого улучшения можетвырабатываться лишь через диалог, диалог разных форм комфортности, включая ипопытки абсолютизации вариантов низведения человека до уровня средств. Диалог — всеобщая характеристика и содержание мышления. Но одновременно иорганизационный принцип построения общества, его саморазвития. Ди алогпроисходит между решениями, которые, если из взять изолировано друг от друга,могут быть разрушительными для природы, чему мы все свидетели, ипротивоположными решениями, разрушительными для общества, к чему ведут призывыотказаться от удовлетворения жизненно важных потребностей людей. Задача состоитв необходимости неуклонно повышать способности людей решать все более сложныепроблемы, максимально преодолевать отставание этой способности от ростасложности проблем, от вызова истории.
***
Спецификасовременного мира — развитие глобальных опасностей. Этому может противостоятьединственная сила, то есть человек, наращивающий свой потенциал формирования иреализации эффективных решений. Потребность в наращивании этого потенциала домасштабов глобальных опасностей также является спецификой современности. Нетгарантий, что опасности человечеством всегда будут преодолимы. Но и нетнравственной возможности для апри- орной капитуляции перед нарастающейсложностью мира. Опасности взывают к глубинным человеческим потенциям.Достойный ответ на этот вызов заключается в напряженной нацеленности человекана формирование своих творческих потенций, на реализацию и формирование своейнравственности, нравственного долга. Тем самым человек перед лицом нарастающихугроз должен строить достойный открытый мир для себя, для своих детей, для всехближних и дальних, без которых сама его жизнедеятельность не может бытьреализована, и вообще не имеет смысла.
Список литературы
1.Библер В.С. Мышление как творчество. М., 1975, с.267.
2.Григорьев О. Электромагнитное излучение в крупных городах достигло критическойточки// Из- вестия, 1996, с.б.
3.Строкань С. Страна утренней свежести умыва- ется слезами н кровью // Итоги,N16,1996, с. 37.
4.Пугачевщина. М.-Л. 1926, т. 1, с 41.
5.Мечтав А.Н., Ребрих С.Б. Восприятие риска // Психологический журнал 1990, т.11,N3, с.89.
6.Элладе М. Космос и история. М., 1987. с.55. 7. Элиаде М. Космос и история. М., 1987, с. 62-63.
8. Hungtington. Тhe Сlash of Civilizations? 1994.
9.Анисимов Е. «Шведская модель» с русской «осо- бостью»//Звезда, 1995,N1, с.136.
10.Чертихин В.Е. Этнический характер и истори- ческие судьбы России //Общественные науки и совре- менность. 1996, N4
11.Ахиезер А.С. Специфика современного фило- софствования (Взгляд из России) //Вопросы филосо- фии. 1996, N12.
12.Сорос Д. Советская система: к открытому обществу. М., 1991, с.111.
13.Делез Ж. Логика смысла. М., 1995.