Гладарев Борис Сергеевич — сотрудник Центра независимыхсоциологических исследований (ЦНСИ) г. Санкт-Петербурга.
Статьяоснована на материалах полевого исследования «Пользователи мобильныхтелефонов в России. Сетевая перспектива», реализованного при поддержкеFrance Telecom и Telenor. Задачей исследования являлось выяснение вопроса овлиянии использования информационно-коммуникационных технологий, мобильныхтелефонов в особенности, на характер повседневного общения молодых людей, проживающихв Петербурге.
Гендерныйпорядок (в понимании Коннелла [1, с. 116]) пронизывает всю структурусоциального взаимодействия, содержится в самых, на первый взгляд, далеких отполоролевых отношений фрагментах социальной реальности1 (в мобильной связи, гдевзаимодействие происходит между социальным агентом (не важно какого пола) итехническим устройством). Однако, я рискну предположить, что именно в гендернонейтральных взаимодействиях гендерная система проявляет себя в наиболеехарактерных и устойчивых формах. Гендерная система — это поведение и социальныевзаимодействия, которые предписываются в соответствии с полом [2, с. 35].Социальные взаимодействия посредством мобильного телефона также могут иметьгендерное измерение.
Материаломдля анализа послужили данные 14 глубинных двухстадийных интервью (7 с мужчинамии 7 с женщинами), а также данные 14 дневников повседневной коммуникации, которыезаполнялись информантами в течение недели по следующей схеме: время ипродолжительность контакта; с кем был контакт; форма (лицом к лицу, стационарныйили мобильный телефон, SMS e-mail, почта); содержание и обстоятельства контактаи место, где он происходил.
Информантырекрутировались через персональную сеть исследователя. Их биографии значительноотличаются по многочисленным параметрам. В исследовании участвовали люди сдоходом от 100 (случай 4) до 1000 долларов (случаи 2 и 5), с образованием отсреднего (случаи 2, 4, 8 и 11) до поствузовского (аспиранты — случаи 6, 9, 10),коренные жители Петербурга (случаи 1, 3, 4, 5, 7, 8, 11) и мигранты (случаи 2, 6,9, 10, 12, 13, 14), студенты и домохозяйки, программисты и профессиональныеспортсмены, люди с многолетним опытом пользованияинформационно-коммуникационными технологиями (например, случаи 5 и 7) ивключившиеся в сети пользователей мобильной телефонии и интернета совсемнедавно (случаи 1 и 12). При отборе информантов был соблюден гендерный баланс.Некоторые информанты (1, 3, 4, 5) принадлежали к одной социальной сети, то естьбыли знакомы друг с другом. В случаях 3 и 13 у информантов есть дети. Случаи 9и 10 являются семейной парой, причем они заполняли дневники параллельно.
Хотяв рамках исследовательской стратегии множественного кейс-стади проанализированотолько 14 случаев, в результате получены достаточно объемные данные. Вчастности, собрана информация о 710 альтерах 14 персональных сетей, данные о775 контактах с участием 911 альтеров, состоявшихся у 14 информантов в течениенедели заполнения дневника. Таким образом, собрано два взаимодополняющихмассива данных: лейтмотивные интервью и дневники повседневной коммуникации.Благодаря применению комплексной методологии, с одной стороны, полученыдискурсивные данные о пользовании различными информационно-коммуникационнымитехнологиями, содержащиеся в глубинных интервью, а, с другой, — информация оповседневном их практическом применении, зафиксированная в недельных дневникахкоммуникаций. Сопоставление дискурсивных и практических данных позволяетнаиболее полно описать гендерный аспект повседневного пользования мобильнымителефонами.
Почемуи как мужчины и женщины покупают мобильные телефоны?
Статистическиеданные различных аналитических агентств говорят о распространении новыхинформационно-коммуникационных технологий (ИКТ) в геометрической прогрессии3.Самой массовой информационно-коммуникационной технологией в России в настоящиймомент становится мобильный телефон (рост количества пользователей интернетпримерно в два раза ниже). Только в Петербурге, где по данным Госкомстатапроживает 4, 67 млн. человек, насчитывается 4, 24 млн. пользователей мобильныхтелефонов. Основная масса подключений последнего времени происходит ввозрастной группе 20-30-летних.
Результатыисследования показывают, что молодые люди и девушки в среднем в 4 раза чащепользовались для общения различными ИКТ, чем встречались лично. Это говорит отом, что ИКТ играют принципиальную роль в современных практиках коммуникации. Вструктуре различных ИКТ (стационарный или мобильный телефон, SMS, бумажнаяпочта, электронная почта, ICQ и другие формы интернет-коммуникации «inreal time») наибольшей популярностью среди 20-30-летних молодых людей идевушек, проживающих в Петербурге, пользуется мобильный телефон, за ним — стационарныйи только затем с большим отрывом — электронная почта, ICQ, традиционная почта ифаксимильные сообщения.
Обратимсяк мотивам включения в коммуникационные сети мобильной связи.
Данныеисследования демонстрируют разительные отличия в женских и мужских нарративах, касающихсярассказа о покупке мобильного телефона. «Женские» истории лейтмотивноопираются на дискурсивную модель, которую я назвал бы «найди меня», гдеподчеркивается «женская» объектность. В рассказах информантокмобильный телефон фигурирует как «удобная штучка», «возможность»быть «позванной» или «приглашенной» куда-либо. «Длячего я купила? Ну, не знаю… В общем-то, давно хотелось иметь такую возможность,чтобы мне могли позвонить. Иногда бывает обидно, что вот Вам человек звонил, хотелкуда-то позвать или придти, а телефон был занят или тебя дома не было. Вот длятаких вот вещей» (Ирина4, помощник редактора, 24 года). Или:"… чтобы звонили знакомые, если что произойдет интересного"(Светлана, студентка, 23 года).
Мужскиенарративы пронизаны риторикой эффективности и престижа. Их дискурсивную модельможно было бы назвать «я успешен». Мужские рассказы концентрируютсяна технических характеристиках, особенностях модели, ее атрибутивнойпрезентабельности."… Это был 95 год. Не помню точно, но, кажется, этобыла Motorola 250 или 350. Тогда еще сотовые телефоны были не настолько в моде,но, по крайней мере, не настолько распространены. Мне выдали его на работе. Да,я был крут. Это было достаточно серьезно" (Петр, юрист, 28 лет). Или:«Я телефон давно очень хотел, когда это было еще очень модно и телефоныбыли мало у кого, и это считалось очень престижно. Ну, мне сразу же захотелосьвыделяться в обществе» (Артем, профессиональный спортсмен, 19 лет).
Существуеттакже объяснительная модель, подчеркивающая помимо успешности активную позициюмужчины, его «деловитость», субъектность. «Для чего купил? Чтобызвонить! Постоянная связь очень важна, чтобы текущие проблемы решать сразу и походу… Я уже не могу без этого обходиться. Телефон — это теперь обязательноеусловие нормальной работы и, вообще, жизни» (Василий, программист, 30лет).
Приведенныевыше нарративы демонстрируют различие в «мужских» и«женских» объяснительных моделях включения в сообщество пользователеймобильной связи и подвергают сомнению утверждение норвежских исследователей Р.Линга и Б. Иттри, которые считают, что «мобильные телефоны — технология свысоко обобщенными интегральными функциями, которая выравнивает, например, различиямежду мальчиками и девочками, поскольку мобильные телефоны отличаются отбольшинства других технологий (например, мотоциклов), которые имеют тенденциюскорее подчеркивать, чем минимизировать различия между гендерами. Используясьнезависимо от образования и происхождения семьи, мобильные телефоны создаютмосты по крайней мере через некоторые границы между различными социальнымиклассами» [4, с. 28]. Исходя из данных интервью, кажется, что более точноописывает ситуацию Г. Гесер, говоря о том, что мобильные телефоны все еще могутподчеркивать социальные неравенства, поскольку их фактические образцыиспользования сильно связаны с различными целями социальных действий, так жекак с различными ситуациями, социальными отношениями и социальными ролями [5].
Действительно,если следовать К. Уэст и Д. Зиммерманн, гендер создается в ситуацияхсоциального взаимодействия [6, с. 210], а потребительские мотивы, в том числе ив отношении «новых технологий», воспроизводят устойчивые гендерныестереотипы и используются для развития «гендерного дисплея» впонимании Гофмана [7, с. 69]. «Женские» и «мужские» моделимотивации включения в сети коммуникации телефонной связи отражают«гендерно соответствующее поведение», когда женщина выглядит какпассивный объект для «поиска», «приглашения», а мужчина, какактивно презентирующий себя субъект. Как отмечала Фрай, мужчины продуцируютгосподство, а женщины подчинение [8]. Если мужчины при объяснении покупкииспользуют риторику «успешных субъектов», то женщины прибегают кформулам «желаемых объектов».
Мобильныйтелефон, как любая «новая вещь», прежде всего, включается всуществующую гендерную систему, расширяя диапазон ситуаций взаимодействия, ноне меняет принципа организации гендерных отношений. Немаловажным кажется и тотфакт, что из семи информанток, участвовавших в исследовании, пять получилимобильный телефон в подарок от своих мужей или бойфрендов, тогда как из семиинформантов шестеро приобрели мобильные телефоны самостоятельно (седьмомутелефон подарила мама). Можно интерпретировать подобные формы вовлечения вкоммуникацию по мобильной связи, как отражение механизмов социального контроля,основанных на доминирующем гендерном порядке.
Мобильныйтелефон очень быстро обрастает гендерными стереотипами. Техническое средство, прибор,вещь на глазах обретает гендерное измерение. Описывая ситуацию приобретенияаппарата, одна из информанток говорит о телефоне, применяя гендерные маркеры.«Я хотела такой же, как у него (мужа — Б.Г.) телефон. Это Ericsson, акакой точно, не скажу. Но он немножко более массивный и в нем больше функций, чемв моем телефоне. И в то же время… у него мужской дизайн. И девушке с такимтелефоном вроде бы как-то и не пристало ходить (смех). Он сказал, что нужнобрать Nokia 31-10. Это телефон более женский, и он симпатичнее смотрится, стоитнедорого» (Елена, студентка, 23 года).
Информантыхарактеризуют «женские» аппараты, как небольшие с яркой окраской иобилием оригинальных аксессуаров (чехлы, ремешки, сумочки и пр.).
«Мужские»аппараты определяются в категориях полезных функций, презентабельности, надежностиприема. «Мне важно, чтобы я всегда находился на связи.
Чтобыбыл хороший и надежный прием. Чтобы были хорошие возможности слышимости. Чтобыя нормально слышал, чтобы меня нормально слышали» (Петр, юрист, 28 лет).
И,для сравнения, «женский» нарратив. «Ну, он должен быть не оченьмаленький. Такой… средних размеров. Лучше, если он будет с откиднойкрышкой… То есть кнопки там не нажмутся… Серебристого цвета… чтобы счехольчиком сразу комплектовался» (Катерина, швея, 29 лет).
Такимобразом, практики приобретения мобильного телефона не являются гендерноиндифферентными. Они включены в существующую гендерную систему российскогообщества и во многом отражают ее современную специфику. Мобильный телефон как«новая вещь» абсорбирует в себя полоролевые стереотипы, становясьчастью гендерного дисплея в процессе социального взаимодействия.
/>
Каки для чего мужчины и женщины используют мобильные телефоны?5
Появлениеу человека мобильного телефона обогащает его коммуникативные возможности, посколькуон получает еще один канал общения, причем практически независимый от местанахождения субъекта.
Вопрекизначительным отличиям в дискурсивных моделях, которые использовали информантыдля мотивирования своего вхождения в ряды пользователей мобильной связи, ихпрактики не обнаружили значительных гендерных отличий. Если обратиться к даннымдневников, то становится очевидным, что как мужчины, так и женщины затрачиваютпримерно одинаковое количество времени на разговоры: 7 женщин за неделюпроговорили по мобильному телефону совокупно 160 минут, 7 мужчин — 175 минут.Подобное гендерное равенство в объемах дистанционной коммуникации подтверждаетсятакже данными английских исследований [9] и в работе Г. Гесера [5]. Онутверждает, что «даже в США, где длительные телефонные переговорытрадиционно считались „привилегией“ женщин-домохозяек, мобильныйтелефон ослабил этот гендерный разрыв, потому что та же самая статистикапоказывает, что мужчины в значительной степени превосходят женщин в объемахразговора по мобильному телефону». Данные дневников показывают, что нетсущественных различий и в пользовании стационарным телефоном: 7 мужчин за неделюпроговорили 821 минуту, а 7 участвовавших в проекте женщин — 846. Данные покаждому случаю приведены в табл. 1 и показывают, что практическое пользованиеинформационно-коммуникационными технологиями имеет гендерную специфику лишь вотношении количества SMS, которые женщины отправляют в полтора раза чаще (57), чеммужчины (39) и в пользовании ICQ и другими системами «in real time», гдемужчины почти абсолютно доминируют. Пользование стационарным и мобильнымтелефонами, а также электронной почтой практически совпадает по объемам. Однаковажно отметить, что хотя время, затраченное на разговоры по мобильному телефону,у мужчин и женщин в течение недели относительно схоже (у мужчин разговоры чутьдлиннее), то количество сделанных и принятых звонков несколько отличается.Семеро мужчин за неделю заполнения дневника зафиксировали в них совокупноечисло контактов по мобильному телефону, равное 92 звонкам, тогда как у семиженщин за этот же период звонков было 122.
/>
течениенедели относительно схоже (у мужчин разговоры чуть длиннее), то количествосделанных и принятых звонков несколько отличается. Семеро мужчин за неделюзаполнения дневника зафиксировали в них совокупное число контактов помобильному телефону, равное 92 звонкам, тогда как у семи женщин за этот жепериод звонков было 122.
Такимобразом, женщины в среднем говорят по телефону менее продолжительно, чеммужчины, но делают и принимают большее количество звонков. Табл. 2 отражаетчастоту и направление звонков/SMS. Оказывается, что женщины почти в два разачаще общаются по мобильному телефону с мужчинами. Представители мужского пола, всвою очередь, значительно чаще звонят-пишут женщинам, чем мужчинам. Возможно, данныетаблицы указывают на существование в молодежных сетях модернизированной игендерно не сегрегированной коммуникативной модели, где отсутствуют особые«женские» или специфически «мужские» коммуникативныепространства.
Следующийвопрос, который важно понять, существуют ли отличия в ситуациях«мужского» и «женского» использования мобильного телефона?Его можно одновременно рассматривать и как средство коммуникации, то естьисходя из его очевидно предписанных функций и как средство предотвращениявозможной коммуникации.
Вторуюфункцию необходимо пояснить. Как отметил Гофман, женщины часто не любятпоказывать себя в одиночестве в публичных местах. Это состояние, котороеобеспечивает плохое впечатление от их социального статуса и оставляет их внезащищенной ситуации, которая часто используется посторонними [10]. Длясмягчения этих последствий мобильный телефон весьма полезен, потому что егодемонстративное использование может нести сообщение: я физически одна, но неизолирована, потому что я еще включена в мое социальное окружение. Мобильныйтелефон может служить барьером, которым женщины отгораживаются от публичногоокружения. Однако следует подчеркнуть, что такая стратегия «отгораживанияот случайного общения» свойственна не только женщинам. В своемисследовании С. Плант обнаружила, что несколько бирменгемских предпринимателейиспользуют свои мобильные как средства преднамеренного отсутствия (absenting)от непосредственно окружающих их сред, так и позиционирование других людей всостоянии отстраненности: «если я встречаюсь там, где я не знаю ни одногочеловека, я для уверенности играю с моим мобильным»'[11].
Исследованиепоказывает, что и мужчины, и женщины одинаково часто прибегают к помощимобильного телефона для предотвращения или сокращения коммуникации. Особенноинтересны тактики сокращения общения, когда коммуникация уже началась, но онаили он хотят свести ее к минимуму. Для коммуникации лицом к лицу используетсятактика5 параллельной игры на двух сценах [4; 10], то есть с людьми, находящимисяв ситуации соприсутствия и, одновременно, с дистанцированным в пространствеабонентом. Мобильный телефон очень удобен, чтобы прервать неприятный разговор, илисущественно сократить его. В дневниках зафиксированы случаи, когда информантыинсценировали «внезапную занятость», симулируя звонки, и, такимобразом, прерывая коммуникацию. Как отмечал Р. Линг: «Сценическоеуправление может стать весьма сложным. Подобно живописи кубистов, говорящий помобильному телефону видится из двух перспектив» [12]. Для сокращенияобщения по мобильному телефону также используется несколько тактик, например, тактика,которую можно назвать «бюджетный дефицит», когда звонящий/ая илиполучающий/ая звонок сводит разговор к минимуму, ссылаясь на ограниченностьденег на счету у оператора. Другая тактика еще больше связана с параллельнойигрой на двух сценах и может быть названа «говори быстрее — я занят»,когда звонящий/ая или получающий/ая звонок инсценирует свою занятость не длянепосредственно наличествующего окружения, а для абонента мобильнойкоммуникации. Эти тактики одинаково используются как мужчинами, так и женщинами,то есть не являются характерной чертой мускулинного или фемининного гендерногодисплея.
Новсе-таки основная функция мобильного телефона — коммуникация. Данные дневниковпоказывают, что есть определенный набор ситуаций, в которых наиболее частоиспользуется мобильный телефон. Основываясь на анализе содержания разговоров, явыделил пять групп ситуаций, наиболее характерных для его применения:
координациясовместных действий (договоренности о месте и времени встречи; напоминаниекупить что-либо в магазине; просьба открыть входную дверь, когда сломан домофони т.п.);
«ухаживающиезвонки»6 (с целью узнать «как дела?», «все ли впорядке?», «какая ситуация на дорогах?», «добрался/лась лидо места?», или поздравления с праздниками, сообщение информации, чтосейчас по ТВ идет хороший фильм и т.п.);
помощьи консультации (например, узнать телефонный номер врача, парикмахера, уточнитьтехнические характеристики необходимого авторемонта, узнать расписание работыпаспортного стола, оказать помощь при переезде, плохом самочувствии);
деловыеситуации7 (связанные с квартирным ремонтом и необходимостью покупкистройматериалов);
/>
сложноопределяемые ситуации (где микшируются признаки вышеприведенных ситуаций).
Количественныйподсчет применения мобильного телефона для провоцирования и разрешенияразличных ситуаций повседневного взаимодействия отражен в табл. 3. Ее данныекрасноречиво свидетельствуют, что ситуации повседневного пользования мобильнымтелефоном для мужчин и женщин вполне сопоставимы. Композиция затрагиваемыхтематик «мужских» и «женских» разговоров не проявляетгендерно специфических отличий.
Такимобразом, анализ дневников повседневной коммуникации показывает:
1.Время, затрачиваемое мужчинами и женщинами на разговоры по мобильному телефону,не отличается по продолжительности. 2. Направление коммуникации, то есть, комуадресованы звонки и SMS, организовано в рамках гетеросекуальной симметрии:женщины больше общаются с мужчинами, а те чаще звонят и пишут женщинам. Этотфакт позволяет сделать предположение, что 20-30-летние молодые люди и девушки вгородских сообществах используют достаточно модернизированные, несегрегированные по гендерному признаку модели коммуникации. 3. Композицияситуаций, в которых задействован мобильный телефон, в целом гендернонейтральна. И мужчины и женщины примерно в одинаковых пропорциях используют егодля координации совместных действий, для производства «ухаживающихзвонков», для оказания друг другу помощи и консультаций, а также длярешения деловых проблем.
ЗаключениеПроведенный анализ гендерного аспекта пользования мобильной связью20-30-летними жителями Петербурга ставит задачу интерпретации достаточнопротиворечивых данных. С одной стороны, практики приобретения мобильноготелефона не являются гендерно индифферентными. Они органично включены всуществующую тендерную систему российского общества и во многом отражают еесовременную специфику. Мобильный телефон как «новая вещь» абсорбируетв себя полоролевые стереотипы, становясь частью гендерного дисплея в процессевзаимодействия с потребителями. С другой стороны, практики применения этойгендерно окрашенной вещи не имеют специфических гендерных особенностей.
Неозначает ли это, что социальные взаимодействия, связанные с мобильным телефоном,обладают гендерным измерением только в процессе его потребления как товара, вто время как средство коммуникации он гендерно индифферентен? Ответ на этотвопрос содержится в специфике полевых материалов, которые были использованы висследовании. Нарративы о потреблении мобильных телефонов являлись частьюглубинных интервью, которые предваряли заполнение дневников. Ситуация интервьюпо определению — ситуация публичная. Мужчины и женщины, которые соглашались сомной разговаривать, публично воспроизводили в своих рассказах «гендерносоответствующее поведение» [6, с. 205]. Тогда как практики ихповседневного пользования мобильным телефоном, отраженные в дневнике, не моглибыть публичной презентацией «гендерного соответствия», посколькупрактики принципиально не скрыты, но для того чтобы их рассмотреть, требуетсяопределенная техника отстранения, описания и интерпретации [14, с. 18], которойредко кто себя затрудняет в повседневной жизни. Люди, фиксировавшие в дневникесвои контакты, вероятнее всего не обладали этой «техникойотстранения», отчего данные их дневников были лишены гендерных стереотипов,которые так очевидно формулировались ими в интервью. Отсюда можно сделать вывод,что гендер во многом инсценировка, отражающая культурные представления омужском и женском.
Мобильныйтелефон в этом контексте выступает лишь как повод продемонстрировать«гендерно соответствующее поведение», различий в котором на уровнепрактик не зафиксировано. Тогда получается, что не так уж неправы Р. Линг и Б.Иттри, утверждающие что мобильные телефоны относятся к гендерно нейтральнымтехнологиям [4, с. 28]. Но правы они, когда мы рассматриваем практическоеприменение мобильных телефонов, если фокусироваться на их дискурсивномизмерении, то они тут же превращаются в «строительный материал»гендерного дисплея, которым прикрываются пользователи мобильной телефонии, разделяясьна мужчин и женщин.
Списоклитературы
1. Connell R. Gender and Power. Cambridge University Press, 1987.
2. Renzetti C., Curraё D. Women, Men andSociety. Boston: Allyn & Bacon, 1992. 3. Лорбер Д., Фарвелл С.Принципы гендерного конструирования / Е. Здравомыслова, А. Теткина (ред.)Хрестоматия феминистских текстов. Переводы. СПб.: Изд-воДмитрий Буланин, 2000.
4. Ling R.Yttri В. Nobody Sits at Home andWaits for the Telephone to Ring: Micro and Hyper-Coordination through the Useof the Mobile Telephone. Telenor Forskning og Utvikling, 1999. FoU Rapport 30/99.
5. Geser H. Towards a Sociological Theory of the Mobile Phone.socio.ch/mobile/t geserl.htm, 2003.
6.Уэст К., Зиммерманн Д. Создание гендера / Е. Здравомыслова, А. Теткина (ред.)Хрестоматия феминистских текстов. Переводы. СПб.: Изд-во Дмитрий Буланин, 2000.7. Goffman E. Gender Display // Studies in the Anthropology of VisualCommunication. 1976. Vol. 3. P. 69-77.
8. Frye M. The Politics of Reality: Essays in Femenist Theory.Trumansburg: The Crossing Press, 1983.
9. Fox K. Evolution, Alienation and Gossip. The role of mobiletelecommunications in the 21 st century.www.sire.org/publik/gossip.shtml. 2003.
10. Goffman E. Relations in Public: Micro Studies of the PublicOrder. New York: Basic Books, 1971. 11. Plant S. On the Mobile. The Effects ofMobile Telephones on Social and Individual Life,
www.motorola.com/mot/documents/0.1028.333.00.pdf. 2000.
12. Ling. R. One Can Talk about Common Manners!": The Use ofMobile Telephones in Inappropriate Situations" / Haddon, L (ed). Themes in Mobile Telephony. Final Report of the COST 248 Home and Work Group, Telia,Farsta, 1997. www.telenor.no/fou/prosiekter/Fremtidens
Brukere/publikasioner. html 13. de Certeau M. The Practice of Everyday Life. Berkely:University of California Press, 1984. 14. Волков В. О концепции социальныхпрактик(и) в социальных науках // Социол. исслед. 1997. № 6. С. 9-24.
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.ecsocman.edu.ru