Блинов А.К.
Примечательнойособенностью эпистемической логики в стиле Хинтикки ( § 9.3 ) является еестатичность. При построении такого рода логических систем существенным образомзадействуется идеализация, в соответствии с которой эпистемические утвержденияотносятся к определенному (фиксированному) моменту времени, а также запрет напривлечение новой информации и на изменение субъектом своего мнения в ходерассуждения. Неоднократно обращалось внимание на то, что эти идеализации непозволяют адекватно объяснить, каким же образом происходит рост нашего знания икак вообще такой рост оказывается возможным. Поэтому, в последние годы ваналитической эпистемологии все большее значение приобретает проблема динамикизнаний. Можно даже утверждать, что здесь происходит своеобразный«динамический поворот», выражающийся в том, что втеоретико-познавательных концепциях центр тяжести постепенно смещается всторону построения особых когнитивных моделей, призваных эксплицировать сампроцес изменения наших знаний и убеждений и сформулировать основные принципытакого рода изменений. Это во многом происходит под влиянием потребностейcomputer science, которая находит в теории познания своего рода философскийфундамент для своих концептуальных построений. Показательна в этом отношениивышедшая в 1988 году книга Питера Герденфорса (род. в 1949, ныне профессор покогнитивным наукам в университете г. Лунд, Швеция) «Знание вдвижении», имеющая подзаголовок «Моделирование динамикиэпистемических состояний»,[35] которая в значительной степени обобщаетмногочисленные исследования, образующие новое перспективное направлениесовременной научной эпистемологии, за которым закрепилось общее название "belief revision " (ревизия убеждений).
Какуже отмечалось выше, в аналитической философии имеется широкий консенсусотносительно того, что сущности, с которыми должна иметь дело теория познания,нельзя ограничивать только сферой собственно знания, так как это означало бынеоправданное сужение самого предмета эпистемологии. При построениитеоретической модели познавательной деятельности, необходимо учитывать нетолько те ее результаты, которые обладают стопроцентной достоверностью иявляются несомненно истинными (то есть, знание в строгом смысле), но также ивсе те положения, которые субъект «всего лишь» считает истинными.Совокупность таких положений образует «мнения» субъекта (по тому илииному вопросу), или множество его «убеждений» (в широком смысле).[36]Это вовсе не означает, что понятие знания является излишним и должно бытьполностью элиминировано. Скорее, речь идет о переходе к более общему понятию,объединяющему старые категории знания и мнения, – понятию эпистемическогосостояния субъекта.
Сампроцесс познания может быть представлен теперь не как движение от незнания кзнанию, а как смена одних убеждений другими, осуществляемая в ходе ихперманентного критического пересмотра. Собственно говоря, не подлежит сомнениютот факт, что время от времени, в силу различных причин (например, в результатеизменения нас самих или изменения окружающей нас действительности), мыподвергаем наши убеждения пересмотру, с целью решить, какие из них устарели идолжны быть отброшены, а какие нужно сохранить и, быть может, развить дальше.Это как раз и делает актуальным проблему построения адекватных когнитивныхмоделей, которые позволили бы объяснить, каким образом происходит изменениеубеждений и как вообще возможно само это изменение.
Герденфорсподчеркивает, что разрабатываемая им эпистемологическая теория является«концептуалистской», в том смысле, что она
«непредполагает никакой отсылки к ' внешнему миру' вне эпистемических состоянийсубъекта. Это правда, что эпистемические импульсы, в общем, имеют своимисточником такую 'реальность', но я утверждаю, что эпистемические состояния иизменения таких состояний, также как и критерии рациональности, управляющиеэпистемической динамикой, могут и должны быть сформулированы независимо отфактических связей между эпистемическими импульсами и внешним миром».[37]
Инымисловами, данная теория является онтологически нейтральной и одинаковосовместимой как с реализмом, так и с антиреализмом. Равным образом, здесь незатрагивается вопрос о конкретной природе «эпистемических импульсов»,то есть о том, почему люди пересматривают свои убеждения. Причины, которыевремя от времени побуждают людей пересматривать то, во что они раньше верили, вбольшинстве случаев выходят за рамки чистой теории познания и их рассмотрениене является собственно эпистемологическим вопросом. Далее, для построенияэпистемологической теории абсолютно не существенны психолингвистические (илипсихофизические) процессы, происходящие в голове субъекта в тот момент, когдаон меняет свое мнение, и обеспечивающие психологический механизм такогоизменения. По существу, знания и убеждения субъекта рассматриваются здесь какнекоторое объективированное знание, как мир объективного содержания мышления(«третий мир» Карла Поппера). Этот «мир» представляет собойнекоторую (и довольно сильную) эпистемологическую идеализацию, необходимую длясоздания теоретической модели познавательной деятельности. При таком понимании,вопрос о конкретном материальном носителе убеждений перестает бытьсущественным, и наличие человеческого мозга вообще не является обязательным. Впринципе, такого рода убеждения могут быть смоделированы как результатдеятельности «идеального субъекта», например, как состояниекомпьютера или компьютерной программы.
Основнымипонятиями, образующими каркас рассматриваемой когнитивной модели, являютсяпонятие «эпистемического состояния» и понятие «познавательнойоперации».[38] Первое из этих понятий служит для представления возможногосостояния познающего субъекта в некоторый момент времени. Предполагается, чтотакого рода состояние является заданным, если известны все те положения,которые индивид принимает в данный момент времени, то есть, в истинности,которых он убежден. Таким образом, эпистемическое состояние субъекта есть ничто иное, как множество его убеждений в широком смысле. С логической точкизрения оно может быть описано как некоторое множество высказываний (а именно,множество всех тех высказываний, относительно которых субъект верит, что ониявляются истинными).
Важноотметить, что аналитическая эпистемология, как правило, имеет дело срациональным субъектом, то есть, субъектом, познавательная деятельностькоторого организована рациональным образом. В этой связи возникает вопрос отом, когда субъект может считаться рациональным, а это есть вопрос о критерияхрациональности, которым должны подчиняться эпистемические состояния субъекта.Герденфорс принимает следующие два требования рациональности:
(1)Множество убеждений субъекта должно быть непротиворечивым.
(2)Субъект обязан принимать все логические следствия принимаемых им убеждений.
Убеждения,удовлетворяющие данным требованиям, считаются рациональными.[39] Эти требованияявляются, впрочем, довольно сильными идеализациями. Так, например, вдействительности убеждения субъекта иногда (а возможно и часто) могут противоречитьдруг другу. Можно, однако, считать, что противоречивые убеждения непредставляют особого теоретического интереса, поскольку не совсем ясно, какимобразом такого рода убеждения могут быть подвергнуты рациональному анализу.Поэтому, если вдруг обнаруживается, что множество убеждений индивида являетсяпротиворечивым, то такое положение дел считается ненормальным и рациональныйиндивид, в соответствии с требованием непротиворечивости, обязан предпринятьвсе необходимые действия для устранения противоречия, или, по крайней мере, дляего изоляции. Что касается второго требования, то его не следует понимать в томсмысле, что субъект действительно осознает все логические следствия своихубеждений. Скорее, это требование отражает эпистемические обязательстварационального субъекта. Так, например, если индивид верит, что все людисмертны, а также верит, что Сократ человек, то тогда он обязан принятьутверждение, что Сократ смертен, даже если он явным образом никогда незадумывался над этим последним вопросом. Если же этот индивид, вопреки своимпервым двум убеждениям, будет отказываться принять истинность последнегоутверждения, то такой индивид будет признан нерациональным (илииррациональным), что, по-видимому, является вполне обоснованным.
Второетребование иногда формулируется еще и следующим образом:
(2’ ) Множество убеждений субъекта должно быть замкнуто по отношению логическогоследования.
Формальноэто может быть представлено с помощью особой операции замыкания – Cn. Пусть Хесть некоторое множество высказываний. Тогда Cn(Х) есть множество всехлогических следствий из Х, которое называется замыканием Х. Операция Cn должнаудовлетворять следующим стандартным условиям:
(а) X I Cn(X);
(b) Если X I Y, тоCn(X) I Cn(Y)
(c)Cn(X) = Cn(Cn(X)).
Используяоперацию замыкания, и принимая во внимание критерии рациональности, вводитсяследующее понятие «системы убеждений»:
Определение1. Х есть (неабсурдная) система убеждений, если и только если: (1) Существуетвысказывание А, такое что А I Х; (2) X = Cn(X).
Еслипервое условие данного определения не выполняется, то это означает, что системаубеждений включает все возможные утверждения языка, а значит, являетсяпротиворечивой. Такая система убеждений называется абсурдной. [40]
Следующееважное понятие – это понятие «познавательной операции» или«познавательного действия». Именно это понятие дает возможностьотразить основные типы изменения наших систем убеждений. Пусть К есть некотораясистема убеждений. Тогда относительно К возможны следующие познавательные операции,которые могут привести к изменению К:
Расширение.Эта операция применяется, когда мы хотим расширить наши убеждения за счетдобавления новых убеждений к уже имеющимся. При этом мы надеемся, чтополученная в результате новая система убеждений будет непротиворечивой, хотяодна лишь операция расширения сама по себе, конечно, не может этогогарантировать. Обозначим операцию расширения посредством "+". Такимобразом, если К – имеющаяся система убеждений, а А – некоторое высказывание, тоК + А есть результат расширения К посредством высказывания А.
Сокращение.Эта операция применяется, когда мы считаем нужным отказаться от некоторогоубеждения, иными словами, когда мы удаляем это убеждение из нашей системыубеждений. Эта операция обозначается посредством "? ": К? А естьрезультат сокращения системы убеждений К за счет высказывания А.
Ревизия.Эта операция применяется, если мы пришли к необходимости признать истинностьнекоторого высказывания, которое является несовместимым с нашей прежнейсистемой убеждений. В этом случае мы добавляем данное высказывание к нашейсистеме убеждений, и одновременно осуществляем пересмотр (ревизию) наших старыхубеждений с целью сделать их совместимыми с вновь принятым высказыванием. Еслиоперацию ревизии обозначить посредством "*", то тогда К * А будетрезультатом ревизии системы убеждений К относительно высказывания А.
Ниодна из этих познавательных операций не сводится к простому механическомуодноразовому действию. Так, например, если мы расширяем имеющуюся систему убежденийза счет некоторого высказывания, недостаточно просто добавить это высказываниек множеству старых убеждений. Ведь то, что получится в результате, также должнобыть системой убеждений, то есть, по определению 1, новое множество убежденийдолжно быть замкнуто по отношению логического следования. Иными словами, придобавлении нового убеждения к уже имеющимся, мы должны добавить к ним также ивсе логические следствия, которые отсюда вытекают. С другой стороны, если мыосуществляем сокращение наших знаний, недостаточно просто удалить некотороевысказывание из нашей системы убеждений. Дело в том, что мы должны такжеисключить и все те высказывания, из которых удаляемое высказывание логическиследует, поскольку если этого не сделать, то удаляемое высказывание фактическивовсе не будет удалено, а неявным образом сохранится в системе убеждений.Далее, если два различных высказывания совместно влекут удаляемое убеждение, тоодно из этих высказываний также должно быть удалено, и здесь мы оказываемся вситуации выбора, который далеко не всегда является тривиальным.
Очевидно,что расширение и сокращение убеждений представляют собой в значительной степениидеальные познавательные действия, которые в чистом виде встречаются довольноредко. Наиболее типичной эпистемической операцией является ревизия, и процессразвития убеждений чаще всего происходит именно путем их пересмотра. В этойсвязи возникает интересный теоретический вопрос – является ли ревизиянезависимой познавательной операцией и нельзя ли попробовать свести ее к двумдругим, то есть определить ревизию через расширение и сокращение. Оказывается,что такое сведение вполне возможно. По существу, операция ревизии представляетсобой некоторое комплексное действие, заключающееся в том, что субъект должен(1) включить некоторое новое высказывание А в свою систему убеждений и (2)принять все необходимые меры к тому, чтобы новая система убеждений быланепротиворечивой. Первое из этих действий достигается путем расширенияимеющейся системы убеждений за счет А, в то время как вторая цель может бытьдостигнута посредством предварительного удаления ~ А (отрицание А) из системыубеждений (сокращение). Иными словами, операция ревизии может бытьэксплицирована как результат последовательного осуществления двух подопераций:(1) сокращение посредством ~ А и (2) расширение за счет А. Таким образом,приходим к следующему определению, известному в литературе как «равенствоЛеви»:
Определение2.К * А = (К? ~ А ) + А.
Этоопределение имеет очень большое эвристическое значение, поскольку с егопринятием проблема теоретической экспликации процесса изменения рациональныхубеждений сводится к рассмотрению двух сравнительно простых познавательныхопераций – расширению и сокращению. Рассмотрим первую из этих операций.Очевидно, что расширение можно довольно легко определить, используя аппараттеории множеств. А именно, если мы хотим расширить нашу систему убеждений К засчет высказывания А, мы должны «механически» добавить этовысказывание к К (осуществить теоретико-множественное объединение), а затемзамкнуть получившееся множество высказываний К посредством операции замыканияCn:
Определение3. К + А = Cn(К E {А})
Припомощи данного определения операция расширения убеждений вводится однозначнымобразом, не оставляя пространства для различных ее истолкований. А это значит,что вся проблема пересмотра наших убеждений фактически эквивалентна проблемеопределения операции сокращения. Как ни парадоксально это звучит, но если мыхотим получить ответ на вопрос о том, каким образом осуществляется изменение (азначит и развитие) нашего знания, мы должны ответить на вопрос, как происходитсокращение наших убеждений. Принимая же оптимистическую точку зрения, всоответствии с которой в процессе развития знания происходит его рост, мыприходим к следующему кардинальному выводу: проблема роста знания сводима кпроблеме сокращения убеждений. Иными словами, если мы хотим понять, какосуществляется прирост наших знаний, мы должны понять, каким образом мыотказываемся от наших убеждений. И если бы для операции сокращения удалосьнайти такое же четкое определение, как определение 3 для расширения, то тогдапроблема теоретической экспликации механизма развития знаний была бы решенаоднозначным образом.
Однакоустановлено, что однозначно определить операцию сокращения невозможно. Основнойпричиной этого является отмеченная выше возможность «альтернативныхходов», неизбежное появление при осуществлении сокращения ситуациинеопределенности, когда субъект оказывается перед выбором, какое из несколькихвысказываний удалить из системы своих убеждений, а какое оставить, и при этомне существует никаких чисто логических предпочтений в пользу того или иноговысказывания. Поэтому, возможны несколько альтернативных подходов к определениюоперации сокращения, в зависимости от того, насколько «радикальны»(или, наоборот, осторожны) мы хотим быть в процессе отказа от тех или иныхубеждений.
Самым«перестраховочным» является так называемое «сокращение полногопересечения» (full meet contraction), которое требует удалять из системубеждений слишком многое, даже то, что иногда желательно было бы сохранить.Например, если субъект стоит перед выбором – отказаться от одного из каких-либодвух высказываний, то сокращение полного пересечения удаляет оба этивысказывания, что далеко не всегда представляется оправданным. С другойстороны, наименее надежной операцией является так называемое «сокращениемаксимального выбора» (maxichoice contraction), недостаток которогосостоит в том, что оно не оставляет возможности действовать достаточноосторожно. Так, если мы находимся перед выбором – удалить либо высказывание А,либо – высказывание В и при этом не имеем абсолютно никаких резонов предпочестьодно из этих высказываний другому, может оказаться полезным отбросить оба этивысказывания, чтобы быть полностью уверенным в наших убеждениях. Например,пусть мы полагали, что госпожа Иванова имеет ровно два ребенка – мальчика идевочку, а затем узнали, что на самом деле ребенок у Ивановой только один, приэтом о поле ребенка ничего не было сказано. Естественно, мы не можем сохранитьоба имевшиеся ранее у нас убеждения «Иванова имеет мальчика» и«Иванова имеет девочку». И хотя «объективно» одно из этихвысказываний является истинным, но, поскольку мы не получили достаточно точнойинформации, будет разумным отбросить (по крайней мере пока, до получениянеобходимых уточняющих данных) оба эти убеждения и признать, что мы не увереныни в том, что госпожа Иванова имеет мальчика, ни в том, что она имеет девочку.В рамках сокращения максимального выбора такого рода стратегия оказываетсяневозможной.
Поэтомунаибольшее признание получила операция, называемая «сокращением частичногопересечения» (partial meet contraction), определяемая посредствомнекоторой функции предпочтения, отбирающей те из возможных кандидатов насокращение, которые являются более «предпочтительными», более«достойными сохранения». При этом, сокращения полного пересечения имаксимального выбора оказываются частными случаями сокращения частичногопересечения. Кроме того, свойства данной операции могут быть охарактеризованыпосредством некоторого набора постулатов, которые должны для нее выполняться.Иными словами, операция частичного сокращения допускает построение определеннойаксиоматической теории. Опишем кратко наиболее важные из этих постулатов, какони представлены в книге Герденфорса.[41]
1.«Постулат замыкания» (closure): если К является системой убеждений,то К? А также есть система убеждений.
(К? А должно быть замкнуто по отношению логического следования, если таковымявляется само К.)
2.«Постулат успеха» (success): если А I Cn(? ), то А I К? А.
(Успехсокращения, очевидно, заключается в том, что удаляемое высказывание не должнопринадлежать результирующей системе убеждений. Однако, сокращение не может бытьуспешным, если мы попытаемся удалить из наших убеждений логически истинноевысказывание (то есть закон логики). Тот факт, что высказывание А являетсялогической теоремой можно обозначить посредством А I Cn(? ), поэтому постулатуспеха имеет в качестве условия требование, что А не является теоремой логики.)
3.«Постулат включения» (inclusion): К? А I К
(Получившаясяв результате сокращения система убеждений должна составлять подмножествоисходной системы убеждений.)
4.«Постулат пустоты» (vacuity): если А I К, то К? А = К.
(Еслимы попытаемся «удалить» из нашей системы убеждений высказывание,которое в действительности вовсе не принадлежит этой системе, то наша системаубеждений просто останется без изменений – никакого сокращения фактически непроизойдет.)
5.«Постулат восстановления» (recovery): К I (К? А) + А.
(Всоответствии с этим постулатом, все наши убеждения должны быть восстановлены,если мы вначале сократим систему убеждений посредством высказывания А, а затемвозвратим А в нашу систему убеждений.)
6.«Постулат экстенсиональности» (extensionality): если А « В I Cn(? ),то К? А = К? В.
(Еслидва высказывания логически эквивалентны, то результат удаления из системыубеждений любого из этих высказываний по отдельности будет тем же самым.)
Этипостулаты в совокупности адекватно характеризуют операцию сокращения частичногопересечения и позволяют выявить многие ее важные свойства.
Представленноев данном параграфе направление исследований может служить примером прикладнойэпистемологии, когда теория познания находит разнообразные применения не тольков логике и методологии, но также и за пределами собственно философии. В рамкахэтого направления, исследуются такие проблемы как укорененность убеждений,вероятностные модели эпистемической динамики, условные высказывания (такназываемый «тест Рамсея»), научное объяснение, каузальные убеждения имногие другие.
* * *
Вышебыли изложены лишь некоторые из наиболее типичных теоретико-познавательныхпроблем и подходов к их решению, характерных для современной аналитическойэпистемологии. В завершение главы, остановимся кратко на некоторых другихважных темах, которые интенсивно обсуждаются исследователями, работающими ваналитической теории познания. Среди таких тем можно выделить проблемускептицизма и проблему источников нашего знания (в частности, возможности ихарактера априорного знания). Следует особо отметить, что сам фактзаинтересованного рассмотрения этих проблем философами аналитическогонаправления недвусмысленно указывает на свойственное аналитической философиистремление к преемственности с классическими философскими концепциями инаправлениями.
Так,скептицизм представляет собой давнюю философскую традицию, истоки которой можнопроследить, начиная уже с Платоновой академии. Точно такой же богатой историейрасполагает и критика скептической позиции. Классический(«академический») скептицизм утверждает, что мы не можем знать,существует ли реальность (а если да, то какова природа этой реальности),отличная от нашего непосредственного опыта.[42] Это утверждение получает самоеразнообразное оформление в конкретных скептических концепциях. Прежде всего,следует различать между «глобальным» и «локальным»скептицизмом. Согласно глобальному скептицизмому мы ни о чем не можем иметьникакого знания, то есть любое знание принципиально невозможно. Локальный жескептицизм отрицает возможность адекватного знания тех или иных конкретныхфеноменов или областей, например, внешнего мира, сознания других людей,прошлого, моральных истин или Бога. Далее, скептическая позиция может бытьнаправлена либо против возможности знания как такового, либо же противвозможности обоснования знания (или же против того и другого вместе). Крометого, можно выделить так называемые «скептицизм первого порядка» и«скептицизм второго порядка». Первопорядковый (непосредственный)скептицизм относится собственно к нашему знанию тех или иных фактов, скептицизмже второго порядка ставит под сомнение возможность знания о самом знании, тоесть он утверждает, что мы не можем знать, что мы что-то знаем.[43]
Наиболеепристальное внимание в современной аналитической эпистемологии уделяетсялокальному скептицизму первого порядка, который ставит под сомнение возможностьнашего знания внешнего мира. Такого рода скептицизм опирается на тообстоятельство, что единственным источником нашей информации о внешнем миреявляется наш собственный субъективный опыт, иными словами любое свидетельство офактах внешнего мира неизбежно зависит от данных, поставляемых нашими органамичувств, и в этом смысле имеет субъективный характер. Однако, – подчеркиваютскептики, – такого рода опыт вовсе не исключает альтернативных возможностей, вчастности, возможности ошибки или «тотального заблуждения»: вполнеможно представить себе ситуацию, когда наш субъективный опыт был бы в точноститем же самым, даже если бы внешняя реальность была абсолютно другой, или еевообще не существовало.[44]
Большинствоаналитических философов занимает анти-скептическую позицию, в то же времясчитая, что скептицизм выполняет важную методологическую функцию, поскольку впроцессе опровержения скептицизма и критического анализа доводов в его пользу,мы углубляем также и наше понимание самого феномена знания. Среди основныестратегий преодоления скептицизма, которые можно найти в современнойаналитической философии, следует назвать: (1) эпистемологический экстернализм,(2) теорию «релевантных альтернатив» и (3) семантическийэкстернализм.[45] Эпистемологический экстернализм утверждает, что для того,чтобы обладать надежными и обоснованными истинными убеждениями (то есть, знатьчто-либо), вовсе не обязательно знать, что наши убеждения являются таковыми.Главное, чтобы наши убеждения объективно были надежными, обоснованными иистинными – в этом случае они и дают нам знание, безотносительно, знаем ли мыэтот последний факт или нет. Концепция «релевантных альтернатив»отстаивает точку зрения, что знание того или иного факта предполагаетисключение всех релеватных (то есть, имеющих отношение к делу) альтернативэтому факту, и что скептическая альтернатива обычно, то есть при«нормальных условиях», не является релевантной. Таким образом,поскольку скептическая альтернатива существованию внешнего мира не являетсярелевантной, то тот факт, что наш опыт не в состоянии исключить возможностьэтой альтернативы, вовсе не свидетельствует в пользу истинности скептицизма кактакового. Семантический экстернализм отрицает саму возможность того, чтозначение языковых выражений и наше понимание этих выражений, может остатьсясовершенно без изменений, если предположить, что окружающий нас мир полностьюизменится. Согласно семантическому экстернализму, то как мы воспринимаем те илииные предметы, то что бы думаем о мире, непосредственно зависит от тех понятий,которыми мы располагаем, а понятия, в свою очередь, зависят от внешнего мира, вкотором мы живем. Иными словами, люди живущие в различных «мирах»неизбежно должны иметь разные понятия, следовательно, должны иметь различныемнения, убеждения, а в конечном итоге – и знания. Это, однако, означает, чтоскептическая ссылка на возможность «глобального обмана» со стороныорганов чувств не является корректной и сама должна быть подвергнута сомнению.
Ещеодной важной проблемой, которая находится в центре внимания философованалитического направления, является проблема априорного знания. Эта проблемаимеет непосредственное отношение к вопросу о месте и роли чувственного опыта впроцессе приобретения знаний. Рамки ее обсуждения были во-многом очерчены ещеКантом, который полагал, что важнейшей характеристикой априорных сужденийявляется их необходимость: если А известно a priori, то А является необходимоистинным и наоборот. Не так давно обсуждению этой проблемы был придан новыйимпульс в работах С.Крипке, который – в противовес точке зрения Канта –выдвинул ряд доводов в пользу того, что некоторые случайно истинныевысказывания могут быть известны a priori, в то время как некоторые необходимоистинные высказывания могут быть известны только a posteriori.[46] При этомКрипке опирается на понимание необходимости как истины во всех «возможныхмирах» (соответственно, случайность есть истинность лишь в некоторых«возможных мирах»). Крипке предлагает и подробно анализирует примерыслучайных априорных и необходимых апостериорных высказываний. В качествепримера первого рода он рассматривает высказывание «Хранящийся в Парижеметровый эталон имеет один метр в длину», а в качестве примера второгорода – высказывание «Утренняя звезда есть Вечерняя звезда» (напомним,что как «Утренняя звезда», так и «Вечерняя звезда» обозначаютодну и ту же планету – Венеру). Априорный характер первого высказыванияочевиден, в то же время оно является случайно истинным, так как вполне можнопредставить себе возможный мир, в котором парижский метровый эталон имеетдлину, отличную от одного метра. Второе же высказывание имеет апостериорныйхарактер (его истинность может быть установлена только в результатесоответствующих астрономических наблюдений), однако оно является необходимым –не существует такого возможного мира в котором имена «Утренняязвезда» и «Вечерняя звезда» обозначают разные планеты. ПримерыКрипке и его концепция имен как «жестких десигнаторов» получилаширокое обсуждение в современной философской литературе, посвященной проблемеисточников нашего знания и его обоснования.
[9]Данное определение по существу перекликается с платоновской дефиницией знаниякак «правильного мнения с объяснением». Сформулировав этоопределение, Платон подверг его критике, так как считал, что подлинное знаниевозможно только относительно «мира идей», что конечно же не являетсяубедительным аргументом для тех, кто не признает существование такого родамира. В любом случае, с точки зрения аналитической философии, платоновскаятрактовка знания является слишком узкой, ограничиваясь лишь своего рода«высшим знанием», не оставляя пространства для «обыденногознания» и по существу отрицая его возможность.
[35]Еще раз подчеркнем, что здесь важно отвлечься от той эмоциональнойокрашенности, с которой чаще всего связано употребление слова«убеждение» в обыденном (русском) языке (в таких словосочетаниях как«идейные убеждения», «стойкие убеждения» и т.п.). Вконтексте последующего изложения данный термин лишен какой бы то ни былоэтической или идеологической нагрузки и понимается исключительно в смысле«те положения, которые субъект в данный момент считает истинными».
[36]Ibid. – P .9.
[37]Дальнейшее изложение опирается не только на книгу Герденфорса, но и на другиеработы, посвященный проблеме критического пересмотра убеждений, см. напр. Alchourron, C.E., P.Gardenfors and D.Makinson. On the Logic ofTheory Change: Partial Meet Contraction and Revision Functions // Journal ofSymbolic Logic, 50, 1985. – P.510-530. Hansson, S.O. A Textbook of BeliefDynamics. Kluwer Academic Publishers: Dordrecht / Boston/ London, 1999.
[38]Ср. послулаты В1 и В2 для оператора убеждения в § 9.3.
[39]Таким образом, из двух критериев рациональности первый является желательным, авторой обязательным. Если требование непротиворечивости еще может быть нарушено(хотя это и нежелательно), то нарушение условия замкнутости по отношениюследования просто невозможно.
[40] См. Gardenfors P. Knowledge in Flux…– P. 60-66.
[41]Академический скептицизм (который в нашей философии не совсем удачно, а такжеисторически и терминологически не вполне адекватно, часто называют«агностицизмом») необходимо отличать от скептицизма пирроновскоготолка, который, не отрицая в целом возможности знания, обращает внимание напринципиальную погрешимость любого нашего утверждения и отстаиваетневозможность выработки четких и несомненных критериев, разграничивающих истинуи ложь (ср.: Bernecker, S. and F. Dretske ( eds .).Knowledge. Readings in Contemporary Epistemology, Oxford University Press,2000. – P.301).
[42] См. Bernecker, S. and F. Dretske(eds.). Knowledge. Readings in Contemporary Epistemology, Oxford UniversityPress, 2000. – P.301.
[43]Этот последний аргумент получил в современной аналитической философииобозначение «мозги в бочке», поскольку он иногда формулируется вформе своего рода мысленного эксперимента, утверждающего, что опыт,поставляемый нашими органами чувств, вполне совместим с «опытом»лишенного тела и помещенного в особую питательную среду мозга, нервныеокончания которого подключены к своего рода суперкомпьютеру, который имитирует(моделирует) внешнюю реальность. Каким образом, – спрашивает скептик, – можеммы доказать, что мы не являемся такими «мозгами в бочке»? Изложение идетальную критику этого аргумента см .: Putnam, H. Brains ina Vat // Reason, Truth and History, Cambridge, Cambridge University Press,1981. – P .1-21.
[44] Ibid. – P.302.
[45] См. Kripke, S. Naming and Necessity,Cambridge, MA., Harvard University Press, 1980.
[46]Ibid. – P.109.
Список литературы
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.i-u.ru/