Воин А.
Биоэтикуможно условно подразделить на теоретическую и практическую.Практическая — этобудирование в сознании широких масс тех реально существующих и важных длячеловека и человечества проблем, которые биоэтика включила в сферу своегоинтереса, и создание институтов и нормативного базиса для практическогоразрешения этих проблем. Отвлекаясь от теоретической части биоэтики, эту еёпрактическую часть можно только приветствовать, отмечая заодно её несомненныеуспехи, в частности, в создании комитетов по биоэтике, которые не толькопоявились в изобилии во многих странах, но и успели наработать кодексыэтических норм в отдельных областях, типа медицины, фармакологии и т. п.Оправданность создания этих комитетов и выработки норм, даже при отсутствии илинезавершенности теоретического базиса биоэтики вытекает из остроты проблем, окоторых идёт речь, и насущной необходимости их практического решения сегодня. Кчислу таких проблем относятся, скажем, экология и трансгенетика. Сегодня,практически ежедневно исчезают отдельные эволюционно возникшие виды живого ипоявляются искусственно генетически модифицированные. Естественно, чточеловечество не может себе позволить, с одной стороны творя этот процесс, сдругой пребывать в неведении, куда это нас ведёт в конечном счёте. Оно обязанодать ответ себе на вопрос: что можно разрешить, а что нужно запретить вгенетике и т. п. И оно обязано дать этот ответ сегодня, а не завтра, ибо завтраможет быть поздно. Кроме того в немалом числе случаев, для решения практическихэтических и биоэтических проблем не требуется ничего кроме опыта и здравогосмысла. Базовые постулаты классической этики, типа «не убий и „неукради, известные нам из 10 заповедей Пятикнижия Моисеева, безусловно возниклигораздо раньше Пятикнижия и именно на основе опыта и здравого смысла. Ужепервобытные племена сообразили, что убивать почём зря своих соплеменников,себе, т. е. племени, дороже обходится. И даже в стае диких животных, напримерволков, убийство своих соплеменников в той или иной степени табуировано.
Однако,действительность, в которой живёт человечество сегодня, действительность,сотворенная самим человеком, несравненно сложнее действительности, в которойжил первобытный человек. Поэтому нет оснований надеятся на то, что всепроблемы, стоящие перед современным человеком, в том числе и те, что поднимаетбиоэтика, можно успешно разрешить только на основе опыта и здравого смысла.Пусть даже и с помощью институтов, вроде упомянутых комитетов, созданных дляэтого. Мало того, и постулаты Декалога далеко не все однозначно выводимы наоснове лишь опыта и здравого смысла. “Не убий и „не укради“ давыводимы, потому что любое общество, начиная с первобытного племени, отказавшисьот этих постулатов, очень быстро становится на грань самоуничтожения. Но»не прелюбодействуй" и все нормы половой морали далеко не так жёсткосвязаны с выживанием, как «не убий и „не укради и поэтому во всейчеловеческой истории, начиная от первобытного строя и кончая современнымобществом, то, что реально принималось в этой области у разных народов и даже уодного и того же народа, в разные периоды его жизни, варьировалось в самыхшироких пределах от абсолютной вседозволенности Содома и Гоморы, Римскойимперии времён её упадка и современного либерального западного общества, досредневековой аскезы и русского Демостроя. Тем более не следует ожидать, чтоможно не просто прийти к некому соглашению, которое неизвестно к чему насприведёт завтра, а принять обоснованное решение по таким вопросам как, чторазрешать, а что запрещать в генетике, на основе лишь здравого смысла и спомощью хороших институтов. Т. е. кроме комитетов нужна теория.
Итут возникает прежде всего далеко не праздный вопрос, что, вообще, есть теория,и что есть наука, считающаяся царством теорий. Что отличает науку от не науки исуществует ли вообще такое отличие? Вопрос этот не праздный потому, что всовременной западной философии восторжествовали концепции релятивизирующиенауку вплоть до небезызвестного выражения Фейерабенда: “не существуетникакого научного метода; не имеется никакой простой процедуры или множестваправил, которые лежат в основе какого-либо исследования и гарантирует, что оноявляется научным и тем самым заслуживает доверия. (1)
Релятивизациянауки сама по себе породила одну из глобальных проблем современногочеловечества, которую некоторые называют возвратом средневековья. Подрывавторитета науки привёл сегодня к возрождению и большому распространению взападном мире почти исчезнувших мистических учений, вплоть до чёрной и белоймагии, и всевозможных псевдонаук вроде астрологии, космософии и т. п., а такжек появлению бесчисленного числа новых. И все они рвутся добится признания себянауками наравне с физикой, открывают академии, колледжи и т. п., вплоть до 3-хмесячных курсов, выпускающих дипломированных колдунов. Всё это приводит кдебиллизации общества.
Воттолько один пример. Популярная воскресная газета „Обсервер опубликоваластатью Робина Макки “США выгнали Дарвина из начальных классов (2), вкоторой речь идёт о наступлении в Америке клерикалов, добившихся запрещенияпреподавания теории эволюции в школах многих штатов. 45% американцев верят всотворение в буквальном смысле, т. е. не более 10 тыс. лет назад, вопрекиданным науки. Не менее, если не более успешно идёт наступление клерикальногомракобесия и в России и в Украине.
Мызнаем, к чему привела дебилизация, основанная на суевериях, псевдонауке иклерикальном мракобесии, средневековое общество. Но то были просто цветочки посравнению с тем, к чему может подобная дебилизация привести современноеобщество, обладающее атомными игрушками и вступившее в соревнование с Творцом,пытаясь переделать сотворённый им мир, теперь уже на генетическом уровне.Этадебилизация имеет прямое отношение и к биоэтике. Согласно В.Поттеру заботаглобальной биоэтики — это сохранение жизни на земле, а дебилизация ейнепосредственно угрожает.Возьмём, например, те этические нормы, которыеразрабатывают биоэтические коммитеты. Коммитеты не могут навязать их обществу.Они могут только предложить эти нормы правительству, чтобы оно их утвердило. Нов демократическом обществе правительство избирается большинством и, если этобольшинство дебилизировано, то соответствующим будет и правительство и оно этинормы может не принять. Но даже если правительство примет эти нормы, то это ещёне всё. Ведь этические нормы отличаются от юридических законов и хотя некоторыеиз них и можно подкреплять юридическими законами, но главный смысл этическихнорм в том, чтобы они стали внутренней сутью человека. Тем более, что никакимиюридическими законами невозможно подкрепить требование любить своего ближнегоили требование врачу с теплотой относиться к пациенту. Поэтому надо ещё убедитьобщество, что данные нормы хороши. Но общество дебилизированное, со множествомнеправильных стереотипов, убедить в правильных нормах гораздо тяжелее.
И,наконец, главный вопрос, связанный со статусом и авторитетом науки в обществе:а как комитеты будут определять, какие нормы хорошие, а какие плохие в маломальски нетривиальных случаях?
Язнаю только два способа принятия решений, заслуживающих внимания:демократический голосованием и рационально-научный через обоснование. (Прочие,вроде подбрасывание монеты и монаршим волеизъявлением, я не рассматриваю).Разница между этими двумя способами видна из простого примера: инженерия,основанная на рациональной науке, решая вопрос, строить ли мост дугой вверх илидугой вниз, никакого голосования не устраивает, ибо наука доказала, что толькодугой вверх. Метод демократического голосования является наилучшим в сравнениис теми, которые я не стал рассматривать. Но ясно, что в нетривиальных случаяхправыми, как правило оказываются одиночки, а не большинство. Обсуждения,предшествующие голосованию, с привлечением специалистов разного профиля, как топредставителей разных религий, философов и учённых помогает делу, но, как видноиз многих подобных обсуждений, вошедших сегодня в моду в случаях межнациональныхи.межрелигиозных конфликтов? не очень.Поэтому можно сказать, что желательно былобы, чтобы комитеты по биоэтике вырабатывали свои нормы с помощью рациональногонаучного обоснования их. Но в связи с вышеупомянутым господствомрелятивизаторов науки возникает вопрос: возможно ли это хоть в какой-то мере.Для того, чтобы это было возможным, необходимо выполнение следующих условий.
Во-первых,нужно чтобы рациональная наука в своём собственном царстве, в сфереестественных наук, обладала, вопреки мнению Фейерабенда, методом обоснования,отличающим её от гадалки на кофейной гуще, и чтобы этот метод был единым и неизменялся в соответствии с представлениями Куна и других релятивизаторов отпарадигмы к парадигме, от одной области знания к другой и от одного сообществаучённых к другому.
Во-вторых,необходимо чтобы метод этот можно было перенести (пусть с соответствующейадаптацией) из сферы естественных наук в гумманитарную сферу (или какую-точасть её).
Ив третьх, нужно, чтобы биоэтика была наукой и владела и пользовалась этимметодом.
Начнус последнего. В какой степени биоэтику в её нынешнем состоянии можнорассматривать как науку? Для того, чтобы дать строгий и точный ответ на этотвопрос, нужно сначала дать строгое же определение того, что есть наука, а этоотбрасывает нас к вопросу, чем наука отличается от ненауки, если отличается. Ноэтим вопросом я хочу заняться потом. Поэтому я пока ограничусь рассмотрениемтого, как сама биоэтика, точнее её представители, пытаются обосновать еёнаучность. Вот, например, В. Кулиниченко (4) пытается доказать научностьвалеологии (а биоэтику он рассматривает, как часть валеологии), отправляясь откритерия научности по К. Попперу. Спрашивается, а почему по Попперу? Нетпроблемы показать, что принцип фальсифицируемости, являющийся стержнемпоппернанского фоллибилизма, решительно недостаточен для установления научноститеории. Можно с лёгкостью насочинять сколько угодно теорий, которые безусловнобудут фальсифицируемы, но не будут тем не менее иметь никакого отношения кнауке. Например, утверждение, что Волга впадает в Северный Ледовитый Океан легкофальсифицируемо, но помимо того, что оно неверно оно также никакого отношения кнауке не имеет.Так что получается „по Попперу“, потому что модно. Нопусть будет по Попперу, посмотрим, как это делается. После изложения требованияфальсифицируемости теории В. Кулиниченко пишет:
»Отрицанийвалеологии достаточно, как в научных публикациях, так и средствах массовойинформации, что является причиной размежевания учёных на два непримиримыхлагеря: последовательных адептов валеологии и её не менее последовательныхврагов. (5)
Иэтим заканчивается обоснование научности валеологии по Попперу. Получается,что, чем больше есть отрицаний научности данной теории, тем она на самом деленаучней.
Конечно,строго говоря, этот пример не доказывает ненаучности биоэтики (или валеологии).Строго он доказывает лишь несостоятельность попытки Кулиниченко доказать её. Ноон свидетельствует об атмосфере весьма далёкой от науки, которая имеет место,не только в биоэтике или валеологии, но в большей части гуманитарной сферысегодня. В атмосфере нормальной науки такого рода «доказательства»просто немыслимы. В то время как гуманитарная сфера в целом и биоэтика исмежные ей области, в частности, изобилуют ими. Вот ещё пример из того жеКулиниченко.
Вначале своей книги он заявляет, что в основании валеологии среди прочегонаходятся психоаналитические теории Фрейда, Юнга и Адлера. В дальнейшем онпишет:
"… в20м веке в европейской культуре возникает и развивается точка зрения, ставшаяпосле работ З.Фрейда почти азбучной, о том, что нравственность — нередкофальшивая поза, имидж, маска на истинном лице человека.Мораль начинаютпонимать, как социальную форму внешнего давления и культурного насилия, какнавязывание стереотипов мысли и поведения, как цензуру. (6) Ясно, чтоКулиниченко против этого. Я тоже. Но я могу доказать, доказать так, как этодоказывается в рациональной науке, что Фрейд не прав, и что его теория далекаот научной обоснованности. А если бы я не мог этого доказать и не привёл бы тутже этих доказательств, то я не имел бы права голословно отвергать выводытеории, до сего дня считающейся научной. Это классическая норма научной этики инет сомнения, что научная этика должна быть частью биоэтики и важной частью,учитывая исключительную роль науки в жизни современного общества. Кулиниченкоже не только и здесь ничего не доказывает, он вообще не приводит никакихаргументов в пользу своего разгрома фрейдизма. Вот он так считает и всё. Ну анемало других учённых и философов до сих пор считают прямо противоположноКулиниченко и вполне согласны с Фрейдом. Несколько лет назад, например, вИзраиле обсуждалась на телевидении проблема проституции. Учавствовавшая вобсуждении профессор-сексолог заявила что наука, в частности Фрейд, доказалиобщественную полезность проституции. После чего ведущему ничего не осталось кактолько развести руками и резюмировать: «Против науки спорить нельзя».Спрашивается, а какому из профессоров должен верить рядовой член общества? Икакая мораль может быть в нём воспитана зомбированим ему мозгов с противоположныхнаправлений с использованием авторитета науки и разглагольствований оплюрализме. И как можно вводить в основание науки (научность которой тыдоказываешь) теории, которые сам же признаешь неверными?
Инаконец, свойственная биоэтике манера исходить из всех мыслимых и немыслимыхтеорий и учений, в том числе религий, и из чем большего числа, тем лучше. И приэтом называть себя наукой. Намерение опереться на всю человеческую мудрость — похвально, но благими намерениями, как известно, дорога в ад вымощена. Впринципе можно строить научную теорию, базируясь на нескольких ужесуществующих. Можно и религию сочетать с наукой. Но ведь это нужно делать, а нетолько декларивовать намерение это сделать. Ведь между не только религиями, нодаже между конфессиями одной религии, скажем христианства, существуютпротиворечия, которые они уже много столетий не могут утрясти.
Рациональнаянаука может быть построена на нескольких противоречащих друг другу теориях — гипотезах. Но она при этом переделывает теории — гипотезы, уточняя их понятия итаким образом устраняет противоречия между ними и достигает синтеза. Так,например, произошло, когда квантовая теория синтезировала волновую икорпускулярную теории света. Но я пока что не видил в биоэтике (также как ввалеологии) синтеза с устранением противоречий, ни между католицизмом иправославием или протестатизмом, ни между Фрейдом и Адлерем, ни тем более междухристианством в целом и психоанализом в целом.
Ксожалению эта подмена науки благими намерениями в сочитании с её релятивизациейв философии и вытекающим из неё отсутствием четких критериев научности приводитне только к падению авторитета науки в обществе. Она приводит к очень опасномуявлению внутри самой науки, особенно гуманитарной. А именно к зашлаковываниюнауки огромным количеством людей, которым в науке места не должно быть.Которые, не обладая соответствующими способностями, обладают лишь непомернымиамбициями и жаждой власти и, благодаря упомянутому отсутствию критериев, весьмауспешно делают карьеру, а украсившись желанными степенями и званиями, вплоть доакадемиков, начинают душить и не пускать всех тех, кто способен делать науку. Врезультате возникает ситуация, которую я считаю едва ли не главной изглобальных проблем, стоящих сегодня перед человечеством: с одной сторонычеловечество как никогда нуждается в новых учениях глобального характера,причем не в благостных утопиях, а в научно обоснованных теориях, с другойстороны, на пути таких теорий стоит пробковый слой философского истэблишмента,не способного и не желающего принимать настоящих теорий. Как я уже сказал, этаситуация глобальна, но в Украине и Росии она усуглубляеться ещё недавним 70летним господством «единственного и непогрешимого» марксизма идоходит временами до маразма, до наукообразных словоизвержений, начистолишённых смысла. Вот пример:
«Информация- это фундаментальныйгенерализационно-единый, безначально-бесконечный, законо-процессавтоосцилляционного, резонансно-сотового, частотно-квантового и волновогоотношения, взаимодействия, взаимопревращения и взаимосохранения(в пространстве ивремени) энергии, движения, массы и антимассы на основе материализации идематериализации в микро- и макроструктурах Вселенной. (7)
Какможно пользоваться таким определением информации, известно одному лишь автору,который, кстати, является не гумманитарием, а доктором технических наук,профессором, зав. кафедры МИРЭА и президентом Международной АкадемииИнформатизации. Что свидетельствует о том, что процесс не просто пошёл, какговаривал Горбачёв, а зашёл слишком далеко.
Теперьвернёмся к вопросу, существует ли вообще наука, отличная от не науки и если да,то чем она от неё отличается. На базе моей теории познания (9) я сформулировалединый метод обоснования, которым обладает рациональная наука и показал егонеизменяемость при смене научных парадигм и т. п. Метод этот как раз и являетсятем, что отличает науку от не науки. Я показал также, в чём ошибалисьрелятивизаторы науки постпозитивности (Кун, Файерабенд, Куайн, Поппер, Лакатос,Лаудан) и дал рациональное объяснение тем феноменам и парадоксам современнойнауки, отправляясь от которых, они доказывали отсутствие у науки единого методаобоснования, отсутствие привязок научных понятий к опыту, зависимость выводоврациональной науки от социального фактора и т. п. (8, 9, 10, 11) Кроме того яуточнил смысл истины, добываемой рациональной наукой и суть способа привязкипонятий науки к опыту и действительности.
Переходятеперь к вопросу о возможности перенесения единого метода обоснования вгумманитарную сферу, нужно прежде всего уточнить, в чём состоит разница междунауками естественными и гумманитарными. Я вижу три основных отличия.
Во-первых,широкое применение количественных методов в сфере естественных наук возможноблагодаря тому, что свойства объектов и явлений, изучаемых этими наукамиобладают не только принципиальной измеримостью (допускают введение отношениябольше_меньше, но и позволяют введение единиц измерения (килограммов, метрови, т.п.) Многие полагают, что объекты и явления, изучаемые гуманитарныминауками, не обладают ни тем, ни другим. На самом деле невозможно толькоустановление единиц измере в этой сфере_не может килограмов любви и метровсправедливости. Но принципиальная соизмеримость, установление отношениябольше-меньше возможна и здесь. В болшинстве случаев мы отлично знаем длясебя, что эту женщину мы любили лишь слегка, а ту -до глубины души или»больше жизни, что эти стихи неплохи, а те? гениальны т.п. Мы не можемтолько точно сказать, во сколько раз эти стихи талантливее тех.Но нужнозаметить, что и физика не измеряет свои объекты с абсолютнойточностью.Существует погрешность измерения, которая по мере развития науки итехники становиться всё меньше, но принципиально никогда не станет равной нулю.Таким образом разница в этом отношении между гуманитарными и естественныминауками лишь количественная. Поэтому мы не можем в гуманитарных наукахприменять количественные расчёты (как правило, хотя в социологии, скажем, ещёкак применяем), Но эта разница не мешает нам применять методы естественных науки в частности единый метод обоснования в гуманитарной сфере на качественномуровне. Как это делается, я показал в (8).
Есть,правда, ещё одна сторона в вопросе соизмеримости в естественных и гуманитарныхнауках. Физические и прочие естественнонаучные соизмерения (измерения)объективированы настолько, что почти не зависят от субъективного фактора, отличности измеряющего. В то время как оценки разными людьми тех или иных стиховили справедливости в том или ином случае являются откровенно субъективными. Науровне индивидума разница здесь действительно принципиальна. Но наука, какестественная так и гуманитарная, занимается не частным, а общим. Комитеты побиоэтике вырабатывают этические нормы не для каждого врача в отдельности, а дляврача вообще. И вопрос о том, клонировать или не клонировать людей решается недля каждого генетика в отдельности, а для всей генетики, а точнее для всегочеловечества. При осреднении же оценок отношения по всем индивидам некогообщества или его части, мы получаем уже некую объективную оценку, характеризующуюданное общество, его состояние на данный момент. Характеристика, котораяобъективно влияет на протекание в обществе тех или иных процессов. Такимобразом, как я уже сказал, соизмеримость объектов по степеням их свойств неявляются принципиальным водоразделом между естественными и гуманитарныминауками (хотя и требует адаптации методов при их переносе из одной сферы вдругую).
Второеотличие состоит в том, что естественные науки развили методы однозначногоопределения своих понятий, однозначной привязки этих понятий к опыту,однозначности постулатов, выводов и их верификации. Требования всех этиходнозначностей являются требованиями единого метода обоснования (9, 10, 11).Гумманитарным наукам эта однозначность не только не известна, но она в нихпринципиально недостижима, поскольку она связана с возможностью введенияколичественной меры свойств. Однако, в связи с существованием принципиальной(неколичественной) соизмеримости свойств в гуманитарной сфере существует своямера однозначности, которая может быть в ней достигнута. Эта мера опять же неможет быть количественно выражена, зато всегда можно показать, что в такой-токонкретной теории можно сформулировать понятия (или постулаты или выводы) болееоднозначно, чем они сформулированы и таким образом осуществить оценку степенинаучности данной теории по этому признаку. Т. е. и это отличие не мешаетпереносу метода естественных наук в гуманитарную сферу, хотя опять только накачественном уровне.
Ноесть и ещё одно важное различие между естественными науками и гуманитарными.Это так называемая аксиология, ценности, от которых рациональная наукаотвлекается (хотя постпозитивисты пытались доказать, что выводы естественныхнаук влияемы со стороны аксиологических установок, но я это опроверг ), а в гуманитарных? это та печка, от.которой танцуют.Ценности же, как мы знаем, в историичеловечества менялись от эпохи к эпохе и от общества к обществу.Атогдатспрашиваетсяескакойытутаможетибыть единыйрметодкобоснования и какойвообще рационализм, если, поменяв ценности, мы можем поменять выводы на прямопротивоположные. Скажем, Маркс обосновал свой социализм на главной ценности,именуемой равенство. Россиянам эта ценность на определённом этапе их историипришлась очень по душе и они вчинили революцию (отвлечёмся пока от того,получили ли они при этом обещанное равенство). Но американцев эта ценностьникогда особенно не волновала. Их гораздо больше всегда волновалаиндивидуальная свобода и возможность каждому разбогатеть и тем самым добитьсянеравенства в свою пользу. Поэтому идеи социализма в Америке никогда особенноне распространялись.
Напервый взгляд кажется, что аксеология создаёт непреодолимое препятствие на путиприменения не только единого метода обоснования, но и вообще какого-бы то нибыло рационализма в гуманитарной сфере. На самом деле это не так и элементырационализма присутствуют в любом даже самом гуманитарном из гуманитарныхучений, в религии. Возьмём любую богословскую полемику, например, полемикуКальвина с его католическими оппонентами. И мы увидим, что аргументация каждойиз сторон, хоть и начинается от неких ценностных по своей природе постулатов,кстати, общих для обеих сторон, но далее делается по тем же правиламдедуктивного построения выводов, по которым и физика извлекает свои выводы изсвоих постулатов. Только качество дедуктивных построений у отцов церкви похуже,чем у физиков. Но это не от того, что они пользуются другой логикой или другойдедукцией, чем физики, а оттого, что владеют ею хуже в общем, чем физики. Но ифизики не владеют ею в совершенстве. Один пишет: отсюда следует то-то, а другойвозражает: нет, вы тут допустили логическую ошибку и отсюда это не следует. ИКельвин тоже не оспаривает изречений Иисуса Христа и апостола Павла, от которыхтанцуют его оппоненты. Он только доказывает, что у его оппонентов хромаетлогика и дедукция и из этих же самых изречений Иисуса Христа и Павла следуетнечто другое. Таким образом одна часть рационализма (дедуктивное построениевыводов) обязательно присутствует в любом гуманитарном учении и теории (пусть ив неявном виде) и мне не нужно её туда тащить. Хотя сознательное применениедедуктивного метода причём в полном его объёме (кроме количественных расчётов)в гуманитарной сфере позволит улучшить общий уровень её построений и уменьшитьколичество пустоговорения.
Ното, что в гуманитарной сфере применяется явно или неявно, сознательно илинесознательно дедуктивное извлечение выводов из исходных посылок, ещё не делаетеё теории вполне рациональной наукой и не подтверждает возможности примененияединого метода обоснования хотя бы на качественном уровне, посколькувышесказанное об аксиологии гуманитарных постулатов пока остаётся в силе.Поэтому зададимся вопросом: чем отличаются постулаты-аксиомы естественных наукот аксеологических постулатов религии или любого гуманитарного учения.Релятивизаторы — постпозитивисты утверждают, что ничем не отличаются. Но непотому, что гуманитарные постулаты не связаны с аксиологией, а потому, якобы,что постулаты физики (и прочих естественных наук) не вытекают из опыта и поэтомутоже имеют аксеологическую нагруженность. Я показал (9, 10, 11), что наука,только тогда вполне наука, когда её постулаты полностью определяются опытом.Нарушая это требование, наука изменяет своему собственному методу -единномуметоду обоснования и это ведёт её, как правило, к парадоксам и противоречиям.Это всё ещё иногда случается в физике, несмотря на то, что естественная наука,и прежде всего физика, породила в своём развитии этот метод.Но до сих пор онсуществовал лишь на уровне стереотипа естественно научного мышления. Асвязаны.ли постулаты гуманитарных учений, включая религию, с опытом? Ну,конечно, нет. Ведь они же от Бога. А может всё таки да? Я не собираюсь вочередной раз столкнуть лбами религию и науку. Я не покушаюсь на утверждение иудаизмаи христианства, что 10 заповедей даны еврейскому народу Богом через Моисея нагоре в Синае. Но ведь выше я уже упомянул, что заповеди «не убий» и«не укради» были известны человечеству задолго до Моисея и известныони были, именно, из опыта. Я позволю себе высказать такую парадоксальную напервый взгляд мысль: постулаты религии имеют божественное происхождение, но этововсе не исключает их связи с опытом. Только связь эта отличается от связипостулатов физики с опытом тем, что в физике речь идёт об уже имеющемся опыте,а постулаты религии связаны не только с уже имеющимся опытом, но и спотенциально возможным опытом человечества.
Еслистать на эту точку зрения, то может показаться, что задача переноса методовестественных наук в гуманитарную сферу уже решена (я отвлекаюсь от того, что невсе верят в Бога и готовы принять исходные постулаты религии). Но на эту точкузрения не так то просто стать.
Малотого, что я пока никак не обосновал предположение о связи постулатов религии сопытом, но сразу возникает возражение. Дело в том, что привязанне к опыту (еслипривязка сделана по правилам единого метода) постулаты естественных наук — непротиворечат друг лругу (т. к., выражаясь языком формальной логики, имеютобласть существования своих предикатов). И выводы, извлекаемые из нихдедуктивно, если нет ошибок выведения, также обязаны быть непротиворечивыми. Нопостулаты религии, скажем христианской, содержат много видимых противоречий, авыводы из них — тем более. И именно это является главной причиной бесконечноговетвления христианства на конфессии и секты, гораздо больше, чем не совершенноевладение методом дедукции. Каждая из конфессий выбирает себе, акцентирует,делает упор на постулаты, которые ей больше по душе, отвлекаясь от постулатов,также имеющихся в Писании, но противоречащих этим. Например, знаменитое«Не судите, да не судимы будете по видимости противоречит заявлению Христа»Я не пришёл отменить закон и пророков". Мало того, Иисус пришёлисполнить волю Отца Своего, но Бог Отец как раз и дал закон и повелел судить.Таких противоречий можно указывать ещё много. И для того чтобы уподобитьгуманитарию рациональной науке эти противоречия надо устранить. Кстати, отцыцеркви утверждают, что Бог и есть истина, а поскольку истина не может бытьпротиворечивой, то, следовательно, все упомянутые противоречия — лишь видимые.И церковь, сколько она существует, пыталась эти противоречия устранить и внекоторых случаях даже успешно. Так достигнут более менее консензус по поводупонимания «Не мир, но меч принёс Я вам». Принято, что здесь имеется ввиду духовный меч и это устраняет видимое противоречие этого утверждения ИисусаХриста с Его призывами к миру и любви. Но в большинстве случаев мы имеем разнуютрактовку таких противоречий не только разными конфессиями, но и разнымитрактователями внутри одной конфессии и даже у одного и того же трактователя.Такова судьба вышеупомянутого «Не судите, да не судимы будете, по поводукоторого исписаны тонны бумаги, начиная с апостола Павла и до наших дней и темне менее, что имел в виду Иисус Христос, говоря „не судите“, остаётсяпрактически столь же неясным, как это было для простых рыбаков с Кинерета,будущих апостолов.
Крометого даже достижение консензуса не гарантирует нам истинности трактовки.Привязка же к опыту, если бы она была достижима, обеспечивала бы и консензус иподводила бы под него обоснование. Но невозможно же привязываться к будущемуопыту. Мало того и привязывание к прошлому опыту здесь далеко не тривиальнаязадача. Это же не то, что в физике, где мы сами делаем опыты и именно те,которые должны прояснить интересующий нас вопрос. Здесь опытом являетсяистория, которую нельзя ни повторить, ни переделать, ни тем более прокрутить вней какой-нибудь интересующий нас вариант. Может быть именно поэтому никто досих пор (насколько мне известно) и не пытался осуществить эту привязку. Япопытался это сделать (13). Замысел работы такой: отслеживать духовнуюэволюцию, приведущую к современной западной цивиллизации, начиная от иудаизма,через христианство и далее через нерелигиозные духовные (и антидуховные) идеи иих ветвление, а также влияние этих духовных идей на состояние общества.Закончена и опубликована пока только первая часть работы (»От Моисея доИисуса Христа"). Но она показала главное: что привязка гуманитарных постулатовк опыту в принципе осуществима. Естественно, только на качественном уровне. Нов гуманитарной сфере количественные методы и не нужны и моя работа подтверждаетэто.(«Более того, я бы сказал, что.если бы применение количественныхметодов было возможным вагуманитарной сфере, то это просто обеднило бы жизнь.Примером тому — компьютерное.сочинение музыки и стихов и попыткикомпьютеризированной оценки поэзии. Естественно также, что поскольку привязкаидёт только к прошлому опыту, то о полном и окончательном раскрытии премудростиБожьей не может быть и речи. Да было бы кощунственно ставить такую задачу. Нозадача людей — продвигаться в познании настолько, насколько это возможно накаждом этапе. И самое главное, мне кажется, эта работа позволит получить ответна насущные вопросы современности, в частности те, которые ставит биоэтика.Ведь биоэтика, как и прочие гумманитарные науки (кроме религии), исходит изпостулатов (посылок), которые, с одной стороны, не освящены авторитетом Бога, ас другой, не привязаны и к опыту. Так откуда же они берутся?
Ницшесказал, »… но тихо вращается мир вокруг создателей новых ценностей.Создаваться то эти постулаты — ценности создаются и мир вокруг них таки двжетя.Весь вопрос только куда он движется. Вот, Маркс объявил наивысшей и абсолютнойценностью равенство и пол мира пришло к тоталитарному социализму. Вот, Ницшеобъявил наивысшей ценностью волю к власти и приключился фашизм. Вот,экзистенциализм с фрейдизмом объявили наивысшими ценностями свободу ичувственные наслаждения и произошла сексуальная революция. А почему вдругравенство или свобода или воля к власти -наивысшие ценности? А потому что вприроде человека есть потребность во всём этом и во многом другом. И вопределённых обстоятельствах, сложившихся в ту или иную эпоху, можно одну изэтих потребностей раздуть непропорционально другим. Т. е. есть возможностьубедить людей в этом, внушить им, но это не значит, что это истина, что этопойдёт людям на пользу.
Биоэтикапровозгласила наивысшей ценностью жизнь. Это звучит красиво и это соответствуетмоменту и порождаемым им настроениям. Ведь впервые в истории человечества жизньвсего человечества и даже всего живого на Земле оказалась под угрозой. Но ведьи равенство и свобода и воля к власти в своё время звучали красиво, соответствовалимоменту и тем убеждали. И опять, как и тогда, постулат «жизнь — наивысшаяценность» не привязан к опыту. Нет сомнения, что жизнь — это ценность, нонаивысшая ли, абсолютная? Нет нужды перелопачивать всю человеческую историю,чтобы показать, что это не совсем так. Одна только проблема эвтаназии ставитэто под сомнение. А если не воспринимать сотворение мира, описанное в Писании,буквально, а видеть в эволюции (направленной, как доказывают многие учённыеэволюционисты, начинаа с Берга) сотворение Богом мира и человека и соотносить сэтим опытом постулат о абсолютной ценности жизни, то мы увидим, что он этомуопыту противоречит. Эволюция, хоть и направленная, осуществлялась всё таки внемалой степени через истребление и индивидов и даже видов. Провозглашаясвятость жизни не только человека, но и животных и даже растений, мынадмеваемся превзойти самого Творца, что кощунственно с точки зрения религии иявляется благоглупостью и утопией с рациональной точки зрения. Да не сделаютотсюда вывод, что я призываю мучить животных, разрушать естественную сферуобитания и тем более убивать по чём зря людей. Стремясь душой в небо, мы должнытвёрдо стоять ногами на земле, а это значит соотносить знание, даже полученноеиз Писания, с опытом. Иначе мы будем приходить к результатам, подобным тем,когда абсолютизировали равенство, или свободу, или волю к власти.
Моя,хотя ещё и не законченая, работа показывает, что наивысшей ценностью являетсяприближение Человека, всего человечества к образу и подобию Божию. Все остальныеценности подчинены этой, а по отношению друг к другу выстраиваются вопределённую иерархию.
Послевсего возникает вопрос, а что это такое «образ и подобие Божие» иможем ли мы найти на него ответ на том пути, который я предлагаю. «Образ иподобие Божие» — это оптимальная иерархия ценностей духовных и моральных,котоую человек должен принять в идеале. На основании сказаного выше ясно, чтомы не можем получить исчерпывающий ответ на этот вопрос. Но мы можем на негоответить в степени, достаточной для разрешения проблем, стоящих передчеловечеством сегодня.
Списоклитературы
1) Feyerabend P. «Science in free society, London N.Y/ 1978
2)»В Штатах Господь Бог наступает на Дарвина Вечерние Вести, Киев 6. 3. 2002
3)Кун Т. «Структура научных революций, М. 1975
4)Кулиниченко В. „Современная медицина: трансформация парадигм теории ипрактики, Киев, 2001
5) I bid, c. 76
6) I bid, c. 102
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта philprob.narod.ru/