Социаология

Содержание
Введение
Первая социологическая кафедра была создана в Петербургском психоневрологическом институте незадолго до октябрьской революции 1917 г. на фоне разрешенных царскими властями социальных обследований (выдающаяся роль принадлежала земской статистике конца XIX – начала XX в.), поощряемых В.И. Лениным в первые годы советской власти, теоретическая социология начиная с 20-х годов надолго была втиснута в рамки марксистской идеологии. Советские обществоведы боролись с буржуазной социологией, утверждая единственное верное понимание социально-исторического процесса.

В данной работе рассмотрены основные этапы развития отечественной социологии в период со второй половины XIX века – начало XX века, а также основные направления и школы русской дореволюционной социологии.

Глава I вводит читателя в интеллектуальную атмосферу российской социаль­ной мысли конца XIX — начала XX вв. Это особая интеллектуально-нравственная среда, в которой формировалась российская интеллигенция, убежденная в своей миссии служения обществу, верности идеям истины и справедливости. Социология в России не могла формироваться иначе как область социального знания, должен­ствующего указать «верный путь» обществу. Ее институционализация в рамках марк­сизма, что является центральной темой главы, была противоречивой. Социология признавалась в качестве инобытия социальной философии марксизма — исторического материализма, но долго не признавалась как академическая (т.е. допускающая альтернативные подходы) область социального знания.

Глава 2 посвящена историко-социологическим исследованиям в России, обращенным прежде всего к анализу различных теоретических направлений и школ в конце XIX — начале XX вв.

1. Становление и особенности Российской социологии во второй половине XIXв. – начале XXв.
Отличительная черта российской социологии — ее исключительное влияние на общественную и политическую жизнь. История не знает другого такого подчи­нения человеческого сообщества теоретической схеме. Что же касается тематичес­кой программы и основных теоретических ориентации, то российская социология в полной мере наследует западную традицию просветительского милленаризма, соединяя ее с мистической верой в исключительность «русского пути».

Эталон социологического интеллектуального этоса явлен в марксистской доктрине, получившей значительное распространение в ее либеральной и революционаристской версиях среди русской интеллигенции в конце XIX — начале XX в. К этому времени Россия уже имела более чем столетнюю традицию секулярной общественной мысли. В царствование Екатерины II был задуман и осуществлен грандиозный социальный эксперимент в духе Фенелона и Руссо по воспитанию «новой породы людей» в закрытых учебных заведениях. Разработка проектов социального переустройства России продолжалась и в царствование Павла I и Александра I.

Возникновение «научного направления» в российской общественной мысли можно приблизительно датировать шестидесятыми годами XIX столетия. Тогда появились первые публикации по вопросам социологии, где развивалась пре­имущественно позитивистская программа. Открытие органического единства мира и натуралистический постулат о закономерном развитии общества произвели сильное впечатление на русскую демократическую интеллигенцию. Сотни соци­ологических статей увидели свет на страницах общественно-политической пери­одики. Принятие социологической точки зрения, как правило, означало выражение интеллектуального протеста против архаичных социальных институтов. Можно сказать, что российская социология институционализировалась примерно тогда, когда И.С.Тургенев встретил в поезде молодого врача, который пора­зил его воображение как новый социальный тип «нигилиста». Так родился образ Базарова. Российская социология стала своеобразной рационализацией нигилиз­ма, изначально посвятив себя критике несовершенного устройства общества и поиску социального идеала. Возвышение «социологического бога» произошло на фоне десакрализации общественной жизни и государства, публицистического активизма и появления «критически мыслящих личностей»1.

Возможно, рецепция позитивистских идей затронула лишь поверхностный пласт русской духовной жизни, в которой всегда был укоренен поиск предель­ных оснований истины, добра и справедливости. Идеология русской религиозно-мистической избранности была представлена в сочинениях славянофилов. В 1869 г. вышла знаменитая книга Н.Я.Данилевского «Россия и Европа», где была развер­нута идея пространственной и временной локализации культурно-исторических типов. Через пятьдесят лет эта идея получит новое рождение в шпенглеровском «Закате Европы». Мощную альтернативу позитивистскому идеалу социологии создавала религиозно-философская мысль (Ф.Ф.Голубинский, В.Н.Кудрявцев-Платонов). В.С.Соловьев предпринял оригинальную попытку реинтерпретировать контовское понятие «Grand Etre» в соборном ключе. Гегелевская школа в теории государства и права была представлена сочинениями «либерального кон­серватора» Б.Н.Чичерина. Позднее заметное место в русской общественной мыс­ли занимала неокантианская методология (П.Б.Струве, Б.П.Кистяковский, П.И.-Новгородцев, С.Л.Франк). Однако право называться социологами принадлежало по преимуществу сторонникам «позитивной науки».

Параллельно с теоретической социологией в дореволюционной России раз­вивались социальные и статистические обследования, проводившиеся земствами – органами местного самоуправления. Земская статистика изучала имуществен­ное положение и хозяйственную деятельность крестьян и фабрично-заводских рабочих, социальную структуру населения, жилищные условия, образование, санитарную культуру. К началу ХХ в. систематические обследования велись в семнадцати губерниях Российской империи. В некоторых регионах проводились сплош­ные переписи крестьянских хозяйств.

В начале XX столетия в России были созданы первые социологические учреж­дения. Перспективная социальная программа разрабатывалась в Психоневрологи­ческом институте в Петербурге. Основой программы стала идея В.М.Бехтерева о научном управлении поведением на основе рефлексологии (термин, эквивалент­ный «бихевиоризму»). В институте существовала кафедра социологии во главе с М.М.Ковалевским и Е.В. де Роберти, которые опубликовали несколько сборников «Новые идеи в социологии».

Исключительную роль в российской социологии было суждено сыграть марк­сизму. Распространение марксизма было предуготовано прогрессистским настроем общественного сознания и верой в «естественные» закономерности. «Для взоров Маркса люди складываются в социологические группы, а группы эти чинно и закономерно образуют правильные геометрические фигуры, так, как будто, кроме этого мерного движения социологических элементов, в истории ничего не проис­ходит, и это упразднение проблемы личности есть основная черта марксизма», — писал С.Н.Булгаков2.

Первые попытки дать систематический синтез социологических концепций О.Конта, Г.Спенсера, К.Маркса принадлежат Н.К.Михайловскому — основателю «субъективной школы» в русской социологии. Полемика между представителями органического, психологического и материалистическо-экономического направле­ний совмещалась в России с доминирующим стремлением установить универсаль­ные закономерности общественной эволюции, прогрессистским эсхатологизмом и критическим активизмом в широком диапазоне: от либерального реформаторства до политического террора. Во всяком случае, вера русской интеллигенции в науч­ное переустройство общества стала существенной предпосылкой победы марксистс­кого социологического мировоззрения. Д.Хеккер проницательно заметил в 1915 г., что русская социология являет собой теоретическое выражение динамическо-прогрессивных сил русского народа3.

После революции 1917г. наряду с марксистским учением активно развивалась социологическая мысль русских либералов. Вышли книги К.М. Тахтарева, В.М. Хвостова, В.М. Бехтерева, П.А. Сорокина, С.Л. Франка, Л.П. Карсавина. «Русское соци­ологическое общество имени М.М. Ковалевского», созданное в 1916 г., собиралось эпизодически, так же как и «Социологический институт», где читали лекции К.М. Тахтарев, Н.А. Гредескул, Н.И. Кареев, П.А. Сорокин и др.

В 1922 г. стала формироваться система идеологических и теоретических ин­ститутов большевистской власти. Созданная при Наркомате просвещения «комиссия Ротштейна» атаковала «буржуазную профессуру», которая на протяжении 1920-х гг. вытеснялась из высших учебных заведений. С этого времени немарксисткой социологии в России в явном виде не существовало. Некоторые интеллектуалы были высланы за границу, оставшиеся были репрессированы либо адаптировались к режиму. Социологическая тематика разрабатывалась в исследовательских и учебных учреждениях правящей партии, среди которых ведущую роль играли Институты красной профессуры.

2.
Основные направления и школы русской социологии в конце XIX— начале XXвв.
Возникновение и развитие социологии в России были связаны с крупными социально экономическими преобразованиями, в ходе которых вопрос о политической системе общества оказывал огромное воздействие на формирование различных направлений в социологии, освоение западной литературы, выбор центральных исследовательских проблем, определял степень влияния социологии на умы просвещенной публики и взаимоотношения с государством.

Накопление собственного исторического опыта развития науки подталкивало обществоведов к постановке историко-социологических вопросов и вычленению последних в самостоятельную область социологического знания. Так, появление различных концепций социологии в конце XIX в. не только привело к определенному кризису и смене социальных и гносеологических парадигм, но и поставило задачу объяснения этого факта, проблему группировки школ и направлений, активизировало теоретическую работу по содержательному анализу категориального аппарата социологии и вычленению ее предметной области. В конце XIX – начале XX вв. на развитие российской социологии достаточно заметно влияли концепции известных западных социологов: О. Конта, Г. Спенсера, Л.Ф. Уорда, Г. Зиммеля, Э. Дюркгейма, Л.А. Кетле и ряда других. В то же время и российские социологи — П.Ф. Лилиенфельд, М.М. Ковалевский, Н.И. Кареев, Е; В. де Роберти — получили международную известность, в свою очередь, оказали определенное влияние на социологическую мысль Запада. Уже в начале XX в. в России начинает активно разрабатываться проблематика истории социологии.

Социологическая мысль в России до 60-70-х гг. прошлого века развивалась, не будучи обособленной от развития социального знания в рамках других обще­ственных наук. Многие элементы из области социологического миропонимания можно обнаружить в философии, истории, праве, экономике и др. Именно поэто­му при изучении истории социологической мысли особое значение приобретает проблема вычленения, осмысления и истолкования социологических идей, кото­рые существовали в неспецифических формах выражения. «На исходе 60-х годов, — писал позднее Н.И.Кареев, позитивизм и социология вошли в русский умствен­ный обиход»4. Некоторые работы того периода — например, книга органициста А.И. Стронина «История и метод» — сегодня могут интересовать толь­ко узкий круг специалистов, другие же и ныне сохраняют свою актуальность, издаются на Западе, вызывая многочисленные дискуссии, как, скажем, работа Н.Я. Данилевского «Россия и Европа».

Русская позитивистская социология в 70-90-х гг. XIX в. выступала в форме нескольких сосуществовавших направлений, опиравшихся на различные вари­анты натуралистического редукционизма (органицизм: П.Ф. Лилиенфельд, А.И. Стронин и др.; географический детерминизм: Л.И. Мечников и др.) либо герменевтического подхода (субъективная школа: П.Л. Лавров, Н.К. Михайловс­кий, С.Н. Южаков, С.Н. Кривенко и др.), по-разному интерпретировавших зада­чи и природу социологического знания, роль науки в развитии общества.

В дореволюционной России основные труды известных западных социоло­гов конца XIX – начала XX вв. были переведены и квалифицированно ком­ментированы: Р. Вормс, А.Э. Шеффле, Г. Тард, Г. Зиммель, Л. Гумплович, Ф. Теннис, Э. Дюркгейм, В. Вундт, Ф.Г. Гиддингс, Л.Ф. Уорд, А. Фулье, М. Вебер, Г. Лебон и многие другие.

Работы О. Конта пользовались неизменным успехом. П.Л. Лавров, В.С. Соло­вьев, М.М. Ковалевский, Б.Н. Чичерин, Н.К. Михайловский, К.М. Тахтарев — вот далеко не полный перечень русских социологов, исследовавших его труды. Понятно, что цели исследований далеко не совпадали, а часто были диаметрально противоположны. Для одних критика О. Конта служила реабилитации умозрительной социальной философии и теологии; другие, напро­тив, стремились вычленить у О. Конта положения, ориентированные на научную разработку проблем социологии, ее связи с жизнью, старались дополнить и раз­вить взгляды основоположника позитивизма, используя достижения современной науки, вместе с тем выясняли противоречия в его системе; третьи подчеркивали желание автора позитивной философии сгладить социальные антагонизмы, ха­рактерные для той эпохи, путем разумного сочетания Порядка (начала консерва­тивного) и Прогресса (начала революционного и анархичного) и поэтому про­должали видеть в социологии науку, призванную согласовывать противоречия этих двух начал.

На рубеже XIX и XX вв. русская социология вступает в новый этап своего развития, связанный с качественным скачком в развитии капитализма, углубле­нием кризиса феодально-монархического строя, совпавшего с неурожаями, что сопровождалось голодом, выходом на политическую арену рабочего класса, разви­тием марксизма в России и одновременной активизацией буржуазно-либерального движения. На этом этапе продолжали свою деятельность представители классичес­кого позитивизма в социологии, но формировалась и антипозитивистская ориента­ция, прежде всего неокантианство, которое представляли А.С. Лаппо-Данилевс-кий, М.И. Туган-Барановский, П.Б. Струве, Б.А. Кистяковский, В.М. Хвостов, П.И. Новгородцев, Л.И. Петражицкий и др.; своеобразным манифестом этой группы стал сборник статей «Проблемы идеализма».

Под влиянием критики классический позитивизм эволюционировал в направ­лении неопозитивизма: его видные представители — П.А. Сорокин, А.С. Звоницкая, К.М. Тахтарев, Г.П. Зеленый и др. — делали ставку преимущественно на эмпи­рические исследования и сциентизм.

В конце XIX — начале XX вв. на развитие русской социологии начинают ока­зывать влияние марксистская литература и дискуссии марксистов с народниками. Особое место в тот период занимали работы Г.В. Плеханова, В.И. Ленина, имевшие решающее значение в последующем развитии России. Их влия­ние в той или иной мере испытали на себе (в случае с «легальным марксизмом» — весьма значительное) представители и других течений в социологии. Более того, развитие неопозитивистских и анти позитивистских, идеалистических течений в тот период нельзя правильно понять и оценить, не учитывая того, что оно выступало в качестве антитезы марксизму или как процесс высвобождения из-под его влияния.

К началу XX века наблюдалось бурное оживление социологической мысли и как результат — размежевание позиций: марксизм; классический позитивизм; «критический позитивизм» легальных марксистов; антипозитивизм, опирающийся преимущественно на неокантианство; неопозитивизм — все эти направления ин­тенсивно развивались, ведя непрекращавшуюся теоретическую полемику друг с другом. Для многих видных социологов той эпохи были характерны неустойчи­вость их методологических принципов и смена теоретической ориентации.

В печати возобновились острые дискуссии по вопросу о природе и сущности социального познания и его методе, о соотношении идеала и действительности. Интенсивно обсуждался и вопрос об основных закономерностях и механизмах фун­кционирования и развития общества, о движущих силах этого развития, социаль­ной структуре и ее динамике, о причинах экономической отсталости России и путях социального прогресса страны, о социальных целях и исторических воз­можностях основных классов, о государстве и личности, хозяйстве и праве, роли экономических и нравственных факторов и т.д.

Следует также подчеркнуть, что, постоянно воюя между собой (толерантность никогда не была присуща русской интеллигенции) по многочислен­ным социальным и теоретико-методологическим вопросам, многие социологи были единодушны в конфронтации с марксизмом по всем направлениям. Осо­бенно остро эта полемика развернулась после революции 1905-1907 гг. Сборник «Вехи» наиболее откровенно выразил изменение взглядов на марксизм его не­давних своеобразных приверженцев (С.Н. Булгакова, П.Б. Струве, Н.А. Бердяева и др.). Кроме того, в начале XX в. проводились соци­альные обследования, на базе которых начинали формироваться и определенные направления прикладных наук. Этому во многом способствовала хорошая поста­новка экономической и социальной (особенно в земствах) статистики. Расшире­ние эмпирических исследований прослеживалось достаточно отчетливо, хотя нельзя сказать, чтобы в их осуществлении наблюдалась какая-то система. По под­счетам В.М. Зверева, отчеты об эмпирических исследованиях занимали в 1900-1909 гг. не менее 1/8 всех социологических публикаций в журналах, в дальней­шем количество их увеличилось до 1/4.

Тем не менее, накопление опыта таких исследований в различных областях обществознания побуждало к разработке методологических его основ. Свой вклад в этом направлении внесли многие обществоведы разных политических и миро­воззренческих ориентации: представители субъективной школы (П.Л. Лавров, Н.К. Михайловский и др.), русские марксисты (Г.В. Плеханов, В.И. Ленин), нео­кантианцы и неопозитивисты (П.И. Новгородцев, Е.В. Тарле, П.А. Сорокин).

Наличие определенной традиции историко-философской критики позволи­ло уже с первых шагов становления отечественной социологии использовать пе­риодическую печать не только в информационно-ознакомительных, но и более серьезных, историко-критических и аналитических целях.

Кареев Николай Иванович (1850—1931 гг.) В русской печати появлялись серь­езные монографии — систематизированные обзоры состояния социологии тех лет и ее истории. Одна из первых попыток теоретического осмысления истории социологии и ее методологических проблем принадлежит Н.И.Карееву в работе «Введение в изучение социологии» (1897). Ее сокращенный вариант «Основные направления социологии и ее современное состояние» был опубликован в сборнике «Введение в изучение социальных наук» (1903). Н.И. Кареев исходил из объективно сложившегося в России многообразия различных концепций социологии и пытался выявить, что их объединяло. Одну из основных причин разногласий он видел во внутренних противоречиях теории О. Конта, которые и привели к различным ее интерпретациям. Тем самым Н.И. Кареев поднял историко-социологическую проблему бытия идеи (теории) во времени, ее связи с общим развитием знания.

Первоначально в своей классификации он использовал уже сложившиеся в русской историко-социологической литературе обозначения направлений: орга­ническое, биологическое, социально-психологическое, экономико-материалис­тическое. Далее Н.И. Кареев предложил собственную концепцию истории социо­логии, в основу которой положил то, что сегодня мы назвали бы исследовательской парадигмой. Он ввел типологию, которой историки социологии пользовались дли­тельное время: марксистская и немарксистская социология; в последней выделил позитивизм и антипозитивизм, а в рамках позитивизма — натурализм и психоло­гизм. Разрабатывая периодизацию истории отечественной социологии, Н.И. Каре­ев фиксировал три эпохи: конец 60-х — середина 90-х гг. XIX в.; с середины 90-х гг. до 1917 г.; после 1917 г. Первый этап он характеризовал господством субъектив­ной школы, ее борьбой с натуралистическим редукционизмом и появлением марксистской школы. Второй этап определялся борьбой марксистского и немар­ксистского направлений в социологии, сопровождавшейся нарастанием интег­рационных тенденций в последней. Для третьего периода характерны господство марксистской социологии и возможность сближения психологизма и экономиз­ма. Н.И. Кареев, в сущности, положил начало «историко-критическому обозре­нию» социологических учений.

Его работы интересны не только систематизацией и периодизацией истории социологии. Н.И. Кареев выявил различия между социологическими школами в понимании проблемы взаимоотношения общества и личности, в интерпретации практических задач социологии. В дальнейшем это было осмыслено (Т. Кун) как смена исследовательских парадигм в социологической науке. Касаясь проблемы институционализации социологии, он одновременно рассматривал и нацио­нальную специфику ее развития и называл две причины, обусловливающие эту специфику: а) наличие в каждой стране своих философских и научных традиций и б) различия в общественных отношениях.

Н.И. Кареев настаивал на необходимости систематических обзоров по соци­ологии для содействия интеграции в теории и методологии и выработки более основательных представлений об обществе, т.е. для создания общепризнанной теории общества. Этой же цели, по его мнению, могут служить сотрудничество и разносторонние контакты социологов разных стран.

Ковалевский Максим Максимович
(1851-1916 гг.). В историко-социологических исследованиях М.М. Ковалевского («Современные социологи», 1905; «Очерк развития социологических учений», 1906; «Современные французские социоло­ги», 1913 и др.) интересны не столько проблемы классификации и периодиза­ции развития социологических направлений, сколько рассмотрение методологи­ческих проблем, вызвавших кризис социологии и оказавших влияние на ее дальнейшую эволюцию. В отличие от ряда критиков, увидевших в кризисе прин­ципиальную невозможность науки об обществе, он подчеркивал, что увлечение однофакторным подходом позволило, во-первых, обратить внимание на соци­альные проблемы, которые ранее недостаточно учитывались социологами, и, во-вторых, установить предельные границы влияния того или иного фактора. Сам же Ковалевский был приверженцем плюралистического подхода, подчер­кивая «равноправие» всех факторов и условий. Необходим не один «прожектор», а множество, чтобы «снопы света» взаимно пересекались5. Другим важным мето­дологическим требованием для М.М. Ковалевского было рассмотрение разных концепций в контексте современного развития науки. С этих позиций он анали­зировал взгляды О.Конта, Г.Спенсера, Л.Уорда, психологическое и экономи­ческое направления, а также новые для того времени редукционистские подхо­ды — антропосоциологические и географические.

Хвостов Вениамин Михайлович
(1868-1920 гг.). Одной из последних историко-социологических работ предреволюционного периода стал первый том «Социоло­гии» В.М. Хвостова с характерным подзаголовком «Исторический очерк учений об обществе» (М., 1917) [171], явившийся результатом его многолетних исследований. В книге дан обзор различных учений об обществе бт античности и до конца XIX -начала XX вв. (Н.И.Кареев начинал с О.Конта). Правда, В.М.Хвостов именно О.Конта считал основоположником социологии. Новейшую социологию (XIX—XX вв.) он классифицировал по двум основаниям — редукционизм и/или предметная направ­ленность: механическая, географическая, этнографическая, биологическая, психо­логическая, экономическая, этическая школы. Марксистскую социологию он рас­сматривал как одну из школ позитивистско-редукционистской ориентации.

В.М.Хвостов скромно ограничивал задачи истории социологии, полагая, что она должна служить своеобразной познавательной прелюдией для собственно социологических исследований. Даже в накаленной, «неакадемической» атмос­фере кануна революции эта книга не осталась незамеченной не только в рус­ской, но и в зарубежной литературе. «Другого исследования подобного рода не имеется», — гласили отзывы6.

Главной слабостью современной ему социологии В.М. Хвостов считал то, что она не располагала для своих обобщений достаточным фактическим фунда­ментом. Преодолеть эту слабость, считал он, можно путем развития эмпиричес­кой ориентации.

Сорокин Питирим Александрович
(1889-1968 гг.). Многие годы в мировой со­циологии классической считалась его работа «Современные социологические те­ории» (1928), переведенная на 11 языков. П.А.Сорокин анализировал основные социологические школы, сложившиеся в XIX в., и их судьбы в XX в. Он выделил следующие школы и направления.

Механическая школа (социальная механика, социальная физика, соци­альная энергетика, математическая социология В.Парето).

Синтетическая и географическая школы Ф. Ле Пле.

Географическая школа.

Биологическая школа (биоорганическая ветвь, расизм, социал-дарвинизм).

Биосоциальная (демографическая) школа.

Биопсихологическая школа (инстинктивистская социология).

Социологическая школа (неопозитивистская ветвь, Э.Дюркгейм, Л.Гумплович, формальная социология, экономическая интерпретация истории, К.Маркс).

Психологическая школа (бихевиоризм, инстинктивизм, интроспекционизм).

Психосоциологическая школа (различные интерпретации социальных яв­лений в терминах культуры, религии, права и т.д.; экспериментальные исследо­вания и др.).

В ряде работ П.А.Сорокин дал широкую картину развития социологии в России. После высылки из страны в Америке он опубликовал статьи о состоянии русской социологии, достижения которой связывал с деятельностью четырех важнейших социологических направлений: субъективного (Н.К. Михай­ловский, П.Л. Лавров, Н.И. Кареев, В.М. Чернов, С.Н. Южаков); марксистского (Г.В. Плеханов, В.И. Ленин, П.Б. Струве, М.И. Туган-Барановский и др.); историко-экономического (М.М. Ковалевский и др.); юридического (Н.М. Коркунов, Б.Н. Чичерин, Б.А. Кистяковский и др.). Некоторых авторов он не относил к ка­ким-либо направлениям: Н.А. Энгельгардта, Н.Я. Данилевского, К.Н. Леонтьева, Е.В. де Роберти, П.Ф. Лилиенфельда, П.А. Кропоткина, Л.И. Мечникова и др. Ко­нечно, эта классификация не была вполне строгой, но отражала расстановку конкурирующих идей в отечественной социологии того времени.

Реакция социологического сообщества США на «труд жизни» Сорокина оказался крайне неоднозначной и в целом не в пользу автора. Как пишет американский биограф Сорокина Б. Джонстон, исследования Сорокина в области креативного альтуризма и претензии на создание плана социального возрождения в сочетании с пророческим стилем полемики вывели его на периферию дисциплины, жадно стремившейся стать точной наукой7, и в итоге он оказался в интеллектуальной изоляции.

В начале XX в. в России появился ряд работ, анализировавших вклад в соци­ологию отдельных российских социологов. Это в значительной мере способство­вало ее популяризации в кругах широкой общественности. По существу, к 20-м гг. XX столетия история социологии складывается как самосто­ятельная дисциплина, и соответствующие разделы включаются в учебную лите­ратуру в виде историко-социологических введений, а также при изложении тех или иных частных вопросов.

Заключение
История социологии является составной частью теории социологического знания, ибо исследует процесс становления и развития науки. В данной работе основное внимание сконцентрировано на истории теоретической социологии дореволюционного периода, поскольку история эмпирических исследований в силу своей обширности и многообразности, представляет достаточно самостоятельную проблему.

Как и социология в целом, история социологии в России вбирала в себя идеи из общественной мысли вообще и социальной философии, в частности. На первых порах историки дисциплины осуществляли функции отбора и критики различных элементов, из которых складывалась сама дисциплина, а также функцию популяризации и ознакомления общественности с целями и задачами новой науки.

Социология и ее история в силу прямой взаимосвязи с обществом, т.е. объектом исследования, всегда были в той или иной мере социально и политически ангажированы. Наиболее яркий пример тому «позитивная политика» О. Конта. Поэтому наличие в российских историко-социологических исследованиях таких оценочных определений направлений и школ, как либеральная или консервативная, прогрессивная или реакционная, буржуазная или марксистская и т.п., довольно широко распространенное явление в прошлом. И как бы к этому ни относится сегодня, такова реальность истории социологии в России, может быть, не менее важная, нежели споры относительно предметной области социологии и ее методологии.

Если попытаться дать общую оценку историко-социологическим исследова­ниям до 1917 г., их доминирующей тенденции, то можно сказать, что им прису­ще стремление к поиску путей синтеза, вопреки дифференциации, и ради достижения этой цели — к обострению противоборства различных точек зрения в попытках целостно осмыслить предмет науки.
Список литературы

Социология для технических вузов. Серия «Учебники для технических вузов». Ростов н/Д: Фенкис, 2001. – 416 с.

Социология в России / Под ред. В.А. Ядова. – 2-е изд., перераб. и дополн. – М.: Издательство Института социологии РАН, 1998. – 696 с.