Социальные основы экономического действия

Министерство образования Республики Беларусь
Министерство образования Российской ФедерацииГосударственное учреждениевысшего профессионального образования
Белорусско-Российскийуниверситет
Контрольная работа:
Экономическая социология
Выполнила
студентка ФКЗ-033
Санько Оксана Владимировна
Могилев 2006

Тема №5
Социальные основы экономического действия
1.        Экономическаякультура.
2.        Хозяйственнаявласть.
3.        Социальнаяукрепленность экономического действия; труд и социализация, распределение исправедливость, обмен и самоутверждение, потребление и соучастие, доход истатус и т.д.
1.        Экономическая культура
Измножества трактовок культуры в мировой и отечественнойлитературе в первом приближении соответствует понимание культуры как социальнойпамяти общества — особого социального механизма, воспроизводящего эталоныповедения, проверенные опытом истории и соответствующие потребностямдальнейшего развития общества. Обобщая многие точки зрения, Я. Щепаньский пишет:«Существуют определенные идеи, передаваемые из поколения в поколение. С этимиидеями связаны системы ценностей. Они, в свою очередь, определяют поведение и деятельностьиндивидов и групп, их способы мышления и восприятия. Весь этот комплексназывается культурой»
В отечественной науке представление окультуре как социальной памяти общества было разработано российским социологомЮ. А. Левадой. Его главная идея состояла в трактовке культуры как особого родаязыка (ценностей, знаний, норм, требований, санкций), освоение, которогосвязывает новые поколения людей со всей предшествующей историей, позволяетновым поколениям овладевать опытом прошлых поколений и приумножать его. В связис этим большое значение придается таким категориям, как «образец»,«институционализация образцов поведения», соответствующие институты,порождающие определенный образ мышления и определенные образцы поведения.
Однако концепция культуры как социальнойпамяти, акцентируя роль культуры в обеспечении связи времен, преемственностипоколений, не фиксирует культурного развития общества — обновления егоценностей и норм, на базе освобождения от одних ценностей и замены их другими,вытеснения устаревших ценностей новыми. Процесс обогащения и развитиясоциальной памяти — неотъемлемый элемент общего воспроизводства культуры,который идет через постоянную переоценку ценностей.
Процессы сохранения и обновлениякультуры происходят противоречиво и порой дисфункционально. На одних этапахнаблюдается уничтожение прежней культуры и ее носителей (как это случилось вотечественной истории в 1917 г.), разрыв связи поколений и попытка начать снуля, полная и далеко не всегда оправданная переоценка ценностей. На другихэтапах (например, в переходный период) наблюдается замедленное обновлениеценностей и норм, которые отвечали бы требованиям времени и новым потребностямобщества, доминирование устаревших социальных стереотипов. Однако названныеэтапы имеют внутреннюю взаимосвязь. Разрыв связи времен и поколений,уничтожение культурных традиций и их носителей, во/> первых,нарушает естественный процесс обновления (воспроизводства) культуры: во-вторых,искусственные заменители уничтоженных ценностей и традиций не могут развиватьсяестественным путем, консервируют те или иные элементы культуры (в частности,эконо­мической) на протяжении жизни многих поколений. В конечном итогеизменение общественных отношений (возвращение экономики в лоно мировогохозяйства в ходе процессов ее реструктурирования) требует уже не обновления, арадикального изменения культурных ценностей, что неизмеримо труднее идлительнее.
Так,негативное отношение к проявлению различных форм конкуренции и предпринимательствасвело на нет все типы активного экономического поведения и породило целый, ряд,ценностей и норм уравнитель­ного характера. Это обусловило пассивное экономическоеповедение — без творчества, без перспективы, без максимальной самореализации визбранном деле. За 70 лет выработалось определенное понимание нормативно — oбщeзнaчимого,определенный образ мышления, отчужденный от экономической самостоятельности, основанныйне на знаниях, а на вере во всесилие властных структур. Изменить его — деложизни не одного поколения. Необходимость регулирования экономического поведенияи положена в основу понимания феномена экономической культуры российскими социологами-экономистамиТ. И. Заславской и Р. В. Рывкиной. Они рассматривают экономическую культуру как«совокупность социальных ценностей и норм, являющихся регуляторами,экономического поведения и выполняющих роль социальной памяти экономическогоразвития: способствующих (или мешающих) трансляции, отбору и обновлениюценностей, норм и потребностей, функционирующих в сфере экономики иориентирующих ее субъектов на те или иные формы экономической активности».
Классические определения культуры,основу которых составляет творческая деятельность человека и, следовательно,сам человек как субъект этой деятельности, нацеливают нас на понимание этогоявления в единстве его процессуального развития и его результатов. Сферакультуры выступает при таком подходе как сфера развития личности, что,разумеется, не исключает предметных форм ее бытия. С одной стороны, творческаядеятельность всегда носит предметный, преобразующий характер. С другой стороныобъективированные результаты творческой деятельности сами есть не что иное, какопредмеченная, воплощенная в этих результатах деятельность прошлых поколений,которая обретает то или иное социокультурное значение, лишь, будучи включена вживую ткань общественных взаимосвязей — в процесс реальной человеческойдеятельности. Вне этого процесса, т.е. вне развития, взятые сами по себе,результаты человеческой деятельности предстают лишь как функциональные формы,не раскрывающие исторического содержания культуры. Да и сам человек с егоиндивидуальными способностями, талантами, умениями — тоже продукт, результатчеловеческой общественной деятельности.
Исходя из классического пониманиякультуры как двуединого процесса сохранения и воспроизводства культурныхценностей и используя «рациональное зерно» в определении Т. И. Заславской, определяем (в контексте нашегоанализа) экономическую культуру как способ взаимодействия экономическогосознания (как отражения экономических отноше­ний и познания функционирования иразвития экономических законов) и экономического мышления (как отражениявключенности в экономическую деятельность), регулирующий участие индивидов исоциальных групп в экономической деятельности и степень их само­реализации втех или иных типах экономического поведения. Это означает формирование прошлымэкономическим опытом определенного состояния экономического сознания (иэкономического мышления как формы его проявления) общества, социального слоя,социальной группы, воплощающих это состояние в определенной экономическойдеятельности (экономическом поведении).
Чем совершеннее способ этоговзаимодействия, тем эффективнее экономическая деятельность; чем рациональнееэкономическое поведение, тем выше уровень экономической культуры. Такимобразом, именно способ взаимосвязи экономического сознания и экономическогомышления выступает естественным регулятором экономического поведения. Вспомним,что косное, пассивное, неразвитое экономическое сознание, не испытывающее втечение длительного времени потребности изменяться, обусловило противоречивое,эмоциональное (а не рациональное) экономическое мышление, совмещающее внешнееследование политике экономических реформ со сложившимися социальнымистереотипами. Вследствие этого и экономическое поведение, и экономическаядеятельность приобретают скорее эмоциональный, нежели рациональный характер иосуществляются порой в состоянии психологического стресса. Подобноеэкономическое мышление, в свою очередь, не способно существенно обогащать со/>циальнойпрактикой экономическое сознание. Негибкий, отягощенный социальными стереотипами,«неповоротливый» способ взаимодействия экономического сознания и экономическогомышления в советской экономике пока что не порождает особых иллюзий относительновысокого уровня экономической культуры. Регулятивное воздействие столь несовершенногоспособа взаимосвязи и взаимного проникновения друг в друга экономическогосознания и экономического мышления на экономическое поведение, экономиче­скую деятельностьв.целом невелико и слабо обусловливает вариативность и гибкость этогоповедения.
Основные особенности экономическойкультуры как механизма, регулирующего в конечном итоге экономическое поведение:
Во-первых, экономическая культуравключает в себя только те ценности, потребности, предпочтения, которыевозникают из нужд экономики и оказывают на нее значимое (положительное или отрицательное)влияние. Это и те социальные нормы, которые, возникая в обществе, обретают в экономическойсфере свое специфическое значение. Это и те социаль­ные нормы, которыевозникают из внутренних потребностей экономики. Так, экономика экстенсивногоразвития предполагает естественным планирование от достигнутого, «план любой ценой».
Во-вторых, особенность экономическойкультуры определяется; теми каналами, через которые она регулирует взаимосвязь (взаимодействие)экономического сознания и экономического мышления. Это, вероятно, ипластичность социальных стереотипов, и минимум шаблонов, затрудняющих эту связьи делающих ее консервативной. Чем содержательнее и активнее, экономическое сознание,тем рациональнее и последовательнее, изобретательнее и эвристичнееэкономическое мышление, тем свободнее и профессиональнее экономическое поведение.
В-третьих, особенность экономическойкультуры видится в том, что и качестве регулятора связи экономического сознанияи мышления она в значительно большей степени, чем любая другая, ориентированана управление экономическим поведением людей. Действительно, регулятивныеценности и нормы экономической культуры имеют организационную направленность —активизировать массы на те или иные действия, активизировать их экономическоеповедение. Так, все серьезные повороты в политике сопровождались выдвижениемсоответствующих лозунгов экономического характера. Лозунг как момент культуры,направленный на то, чтобы выработать у людей социально-экономическиестереотипы, тем сильнее мотивирует людей на решение выдвинутых задач, чемпротиворечивее и эмоциональнее их экономическое мышление, сформированное навере в символы. Такими были лозунга «Учиться коммунизму» (в начале революции);«Учиться торговать» (в период НЭПа); «Техника в период реконструкции решаетвсе» (на этапе индустриализации); «Чтобы работать по-новому, нужно начатьдумать по-новому» (в годы перестройки); «Приватизация» (в переходный период).Можно сказать, что экономическая культура ориентирована на управлениеэкономическим поведением в той мере, в какой сформированы прошлым опытомэкономического развития экономическое сознание и экономический образ мышленияиндивида, группы, общества.
Рассмотрение экономической культуры какспособа взаимодействия между экономическим сознанием и экономическим мышлениемпредполагает суждения о регулятивных возможностях, заложенных в этом спосо­бе.Речь идет о возможностях регулирования взаимосвязи с целью сделать ее наиболеегибкой и чувствительной как в плане детерминации положительного экономическогомышления, так и в плане насыщения экономического сознания реальным содержаниемпрактики. Данные процессы осуществления прямой и обратной связи междурассматриваемыми явлениями в значительной мере зависят от полноты выполненияфункций экономической культуры.
В первую очередь экономическая культура,как и культура в целом, выполняет роль социальной памяти, но не всей социальнойпамяти общества, а лишь того ее сегмента, который связан с историейэкономических отношений. Мы можем говорить о трансляционной функции. Этопередача из прошлого в настоящее, из настоящего в будущеесоциально-экономических ценностей, норм, потребностей, предпочтений, повеления.Из прошлого в современность транслируются нормы и ценности, составляющие содержаниеэкономического сознания и экономического мышления как формы его проявления иэкономического поведения как способа их взаимодействия
2.        Хозяйственная власть
Сложный характер хозяйственных мотивовчеловека вызывается тем, что вы­полняя, казалось бы, чисто экономическиефункции, он выступает одновременно как продукт, носитель и творец культуры.Последняя является интегративным понятием, включающим как минимум три аспекта: когнитивный— приобретаемые знания и навыки; ценностный — осваиваемые роли, нормы иценности; символический — вырабатываемые способы идентификации.
Соответственно, под «хозяйственнойкультурой» правомерно понимать совокупность профессиональных знаний и навыков,хозяйственных норм, ценностей и символов, необходимых для самоидентификации ивыполнения хозяйственных ролей.
Культура реализует функции двух основныхтипов. Во-первых, это регулятивные функции; осуществляемые с помощью готовыхконцептуальных схем и накопленных информационных баз, общепринятых конвенций инорм, наборов устойчивых ритуалов и символов, с которыми должно соотноситьсявсякое, в том числе экономическое, действие. Во-вторых, это конституирующиефункции, реализуемые через познавательные практики и способы трансляцииинформации, разыгрывание ролей и переопределение ситуаций в процессеэкономического действия.
В отличие от экономических знаний каксовокупности представлений о хозяйственном процессе, профессиональные навыки определяютсяумением воспроизводить хозяйственные действия, т.е. умением, позволяющим стать непосредственнымучастником этого процесса. Хозяйственная роль есть набор требований,предъявляемых к определенной группе, а также способы их выполнения. Например,выбирая роль банкира, человек должен не только знать банковское дело, но исоответствовать вполне определенным ожиданиям, осуществлять ряд специфическихсоциально-экономических функций. В свою очередь, исполнение любой ролистановится возможным благодаря тому, что существуют общественные нормы — формыидеального поведения, общезначимые правила, ограничивающие действия каждогоиндивида. Если, например, берешь деньги в кредит, то обязан вернуть ихкредитору, причем, с оговоренным процентом. «Отдавать долги» — одна изобщественных норм хозяйственного поведения. За нормами скрываются явления болеевысокого порядка — общественные ценности: высшие принципы, общие стандартыповедения, уже не связанные с конкретными профессиональными ролями. Скажем,заповедь «не убий» обращена не только к должнику в его отношениях с кредитором,но вообще к каждому человеку, безотносительно к его многочисленнымпрофессиональным и вне профессиональным ролям. Наконец, символы представляютсобой многозначные образы, с помощью которых человек определяет свое место вхозяйственном процессе.
Освоение всего «багажа» знаний и символов,норм и ценностей называют процессом социализации. Приобщение к элементамтрудового воспитания, к отношениям возмездного обмена или простым ценовымпропорциям начинается с самого детства. Семья, школа, затем регулярная работа(плюс для кого-то — армия, а для кого-то — тюрьма) вносят свой вклад в процессосвоения хозяйственных норм. К этому следует добавить непрестанное обучающеевоздействие средств массовой информации, небезуспешно влияющих на формированиеу населения образцов трудового и потребительского поведения. Обществовырабатывает также систему санкций — вознаграждений и наказаний, подкрепляющихвыполнение общественных норм. Применяемые в хозяйственной сфере санкции могутреализовываться как в экономических (оплата труда, прибыль, штрафы, налоговыельготы), так и в неэкономических формах (утверждение власти, повышениепрестижа, членство в закрытой организации). Благодаря успешной социализации иэффективному применению санкций, становится возможной более или менее слаженнаядеятельность хозяйственного организма.
Наличие общих норм и ценностей, значенийи интерпретаций не уничтожает почвы для возникновения конфликтов. В любомобществе воспроизводятся неравные стартовые />условия дляхозяйственной деятельности, сохраняется неравномерное распределение хозяйственныхресурсов и вознаграждений. Следовательно, существуют и разные, частопротивоположные, групповые интересы. В борьбе за ресурсы одни группы пытаютсяподчинить себе другие и добиться господства над ними. В этом случае мы говоримоб отношениях хозяйственной власти, или о возможности субъекта (индивида,группы) реализовать свои хозяйственные интересы независимо от интересов другихсубъектов (не суть важно, совпадают интересы «властвующих» и «подчиненных» илине совпадают). Власть включает следующие элементы: право на истолкованиесобытий и выдвижение целей развития; особые позиции в распределении ресурсов,готовой продукции, доходов; контроль за доступом к информации как особомуресурсу; возможность диктовать правила деятельности, запрещать те или иные еевиды; способность оказывать личное влияние на людей.
Власть реализуется путем прямогонасилия, экономического принуждения или Легитимного господства посредствомутверждения авторитета. Последний в свою очередь может опираться на силу законаили обычая, апеллировать к особым личным качествам власть имущего или кабстрактным высшим ценностям. Власть как социальное отношение трудно поддаетсяформализации и проявляет себя скорее опосредованно, через косвенные признаки. Ктакого рода признакам относятся формальные и неформальные статусы (ранги) исопряженные с ними привилегии. Первые определяются местом субъектов вобщественных иерархиях, вторые же представляют их исключительные права надоступ к ограниченным ресурсам и вознаграждениям. В целом властные отношенияпронизывают всю хозяйственную систему.
Вооружившись исходными определениями,попробуем далее на примере ряда ключевых экономических понятийпродемонстрировать в серии фрагментов социальный характер экономическогодействия.
Собственность и власть. Экономистам таки не удалось в полной мере избавиться от юридического толкования собственностив духе Римского права — через категории владения, распоряжения и пользования.Безусловно, юридическая сторона собственности имеет принципиальное значение. Кпримеру, одно только изменение закона о наследовании в пользу правапервородства или, напротив, равного раздела имущества, введение запретительногоили льготного налога на его передачу способны, по справедливому замечанию А.Токвиля, за пару поколений в корне изменить всю структуру хозяйства. Но А.Токвиль говорил и о том, что «законы… суть продолжение обычаев».
Ссобственность выступает, во-первых, каксовокупность социальных норм, санкционирующих те или иные экономическиедействия. Причем, эти нормы вовсе не обязательно фиксируются в законах иликонтрактах. Более того, правовое закрепление отнюдь не отменяет необходимостисоциального признания норм. Например, закон может разрешить фермерскуюдеятельность. Но нужно еще, чтобы вас признали «фермером» и не сожгли вашехозяйство. Во-вторых, собственность представляет собой непосред­ственноевыражение хозяйственной власти и контроля за ресурсами в обществе, где субъектыобладают разным «потенциалом насилия». Мобилизация этого потенциала резкосужает и добровольность, и рациональность выбора вариантов.
Историческивсякая частная собственность вытекала из источника власти как постепенноеузурпирование особых прав жрецами и военачальниками — субъектами насилия итолкователями сакральных (священных) смыслов. Но и в дальнейшем собственностьостается прямым порождением и оформлением полномочий власти и авторитета.Особенно ярко это проявлялось в древних обществах «азиатского деспотизма», а в XXстолетии — в обществах советского типа. Здесь реальные отношения собственности,относительно независимо от их законодательного оформления, остаются подвижнойрамкой, которая постоянно реконструируется политической и символическойвластью. Таким образом, власть выступает как узурпирование деятельностныхресурсов, ограничивающее права других субъектов на эти ресурсы. А собственностьстановится структурным оформлением властных отношений, рамкой легитимнойхозяйственной деятельности.
3.        Социальная укрепленность экономического действия;труд и социализация, распределение и справедливость, обмен и самоутверждение,потребление и соучастие, доход и статус и т.д.
Труд и социализация. Стехнико-экономической точки зрения труд выступает как целесообразнаядеятельность человека, приспосабливающая вещество природы к его потребностям.Экономическая, сторона труда раскрывается в использовании рабочей силы (в томчисле посредством ее купли-продажи) как ограниченного ресурса в соединении сдругими ресурсами или факторами производства с целью получения вознаграждения.Экономист может обратить внимание на процесс принятия решений или размерыпривлекаемого «человеческого капитала», но этим его интерес в основном иограничивается.
Между тем существует иная,социологическая сторона труда, где он выступает как процесс социализации.Трудовой процесс становится организационной рамкой, посредством которойпроисходит вхождение человека в коллектив, характеризующийся своими группамиинтересов и относительно закрытыми коалициями, особыми ритуалами и стратегиямивзаимодействия. Здесь человек приобщается к установленному порядку и становитсяобъектом наблюдения, контроля и дисциплинарного воздействия. Превращаясь вработника, он осваивает отнюдь не одни только профессиональные роли. Он узнает,что значит быть «начальником» или «подчиненным», «лидером» или «аутсайдером», «товарищем»или «коллегой», «передовиком» или «отстающим».
В процессе труда человек учится получатьи передавать информацию, реагировать на давление извне и разрешать конфликтныеситуации, дозировать собственные усилия и изображать усердие, устанавливать связии нарабатывать авторитет. В этом процессе обнаруживается когнитивный элемент,связанный с получением новых навыков и познанием предметной стороны мира, атакже эстетический элемент, выражающийся в придании продукту некой законченнойформы. Труд является обменом деятельностью в самом широком смысле слова. И дажеиндивидуальный труд воплощает интернализованные нормы, выработанные в процессетакого обмена. Труд — это школа социализации, в которой проходит весомая частьвсей нашей жизни. И наряду с производством продуктов и услуг, труд выступаеткак производство и воспроизводство самого Человека.
Воспроизводство человека в труде невсегда происходит благополучно. В одних случаях человек, принудительно илидобровольно, включается в трудовой процесс, зажатый в тиски социальных условий,которые являются внешними и чуждыми для него, более того, порабощало человека,делают его труд бессмысленным, уродующим морально и физически. Причем человексвоими собствен­ными руками и мыслями продолжает воспроизводить эти соци­альныеусловия. К. Маркс называл такое состояние отчуждением труда. В других случаяхчеловек выполняет трудовые функции, вступая в отношения, неурегулированныесоциальными нормами: правила и предписания в данной области еще не выработаны,или они существуют, но отвергаются определенными группами. Здесь на поверхностьнередко прорываются не лучшие человеческие качества — в виде безудержнойалчности или безжалостной конкуренции. Подобные выпадения из нормативной средыбыли названы Э. Дюркгеймом состоянием аномии. Оба состояния указывают напринципиальное значение социальных условий трудовой деятельности и на различияролей, которые они играют в трудовом процессе.
Распределение и справедливость. Нормыраспределения ресурсов складываются не просто из калькуляции затрат имаксимизации чистой выгоды. Они испытывают сильное воздействие сущетвующихпредставлений о справедливости и выражают принципы, несводимые к текущимэкономическим интересам, ибо за ними стоят нравы и обычаи данного народа.«Справедлива» ли установленная цена, «справедлива» ли взимаемая норма процента,«справедлива» ли оплата затраченных трудовых усилий? Игнорировать эти вопросыне рекомендуется, даже если здесь усматривается противоречие рациональнымэкономическим расчетам.
За устойчивыми представлениями о такназываемой справедливой цене могут скрываться самые разные вещи: традиция («мывсегда платили за этот товар именно такую цену»); представления опроизводственных издержках («этот товар не может стоить столько»); знаниеаналогичных цен других продавцов («здесь совсем другие цены»); наконец, простовозможность заплатить предложенную цену («мы всегда могли это купить»).Полагаем, что «справедливая цена» является относительно независимым центром,вокруг которого происходят ценовые колебания. Этот центр принципиально отличенот стоимостной основы цен независимо от того, измеряется последняя затратамипроизводителя или сравнительной ценностью для покупателя. Возникновение второгоцентра указывает на более сложный характер ценообразования по сравнению с тем,который рисуется механизмом предельных издержек.
Подобные замечания относятся и кпредставлениям о «справедливой тате за труд. Работники соотносят уровеньтекущей оплаты со множеством параметров: с прошлым уровнем оплаты; оплатой на другихпредприятиях и даже в других городах; с ростом цен на предметы потребления; с доходамипредприятия. При этом представления о справедливости очень часто оказываютсяважнее чисто экономических расчетов. Так, мизерная недоплата по срав­нению сколлегами по работе, не играющая решительно никакой роли с точки зренияпокупательной способности, способна вызвать сильное социальное раздражение ипородить конфликт (который, возможно, обойдется конфликтующим сторонам намного дороже).
Древнейшее требование распределенияпо труду невозможно свести к техническому принципу калькуляции затрат. Болеетого, с расчетной точки зрения распределение по количеству и качеству труда — принципвесьма противоречивый. Но главное, распределение по труду — это этико-экономическоетребование, которое находится в зависимости от представлений о «справедливойоплате» и, в частности, от того, что в данном сообществе считается «производительнымтрудом». Известно, например, что в нашей стране и при советском, и припостсоветском режимах базовые ставки заработной платы рядовых научных работниковзначительно ниже, чем водителей автобусов. Объясняется это, полагаем, нестолько соображениями функциональной целесообразности, сколько укорененнымпредставлением об умственной работе как «игре», не могущей считаться «настоящимтрудом».
Обмен и самоутверждение. Экономическоедействие можно представить как обмен деятельностью, осуществляемый на началахвозмездности и эквивалентности в целях максимизации полезности хотя бы дляодного, а в идеале для всех участников этого обмена. Но нельзя не обратитьвнимание на то, что, во-первых, эквивалентность есть лишь частный случайвозмездности; а во-вторых, множество хозяйственных обменов совершается с целяминеутилитарного характера.
По свидетельствам антропологов, обмен впримитивных обществах возник как взаимное приношение даров и взаимное угощение,которые являются не экономическими, а преимущественно социальными актами. Цельих — не достижение экономической выгоды, а утверждение соседских и дружескихсвязей. С чисто же экономических позиций такого рода акты не только не приносятвыигрыша, но, напротив, означают затрату изрядной части общего богатства (тоже, к слову, относится к сохранившейся поныне тра­диции обмена подарками наРождество и в прочие праздники). Конечно, взаимный обмен выполняет иэкономические функции — взаимного хозяйственного страхования и поддержки,быстрой мобилизации ресурсов в экстремальных ситуациях. Но механизм реализацииэтих функций лежит за пределами экономики как таковой.
Обмен дарами обходится без торговли, безвыяснения полезности преподносимого для его получателя, без гарантийэквивлентного возмещения затрат. В принципе предполагается, что сегодняшнийполучатель в будущем должен ответить тем же. Но зачастую не преследуется даже иэта цель. Если инициатор дарения преподносит другому такой дар, что тот поэкономическим причинам не сможет «отдариться», то он (инициатор) укрепляет своесоциальное положение в сообществе. В данной ситуации не на­копление имущества,а его публичная раздача в большей степени повышает престиж дарителя.
Замечу, что и чисто рыночный обменнельзя совершенно без­оговорочно свести лишь к экономическим элементам.Значительная часть цен, как известно, по-прежнему устанавливается гибко врезультате неформального торга. И веками сохраняющийся обычай торговаться едвали можно рассматривать исключительно как проявление жадности или способустановления равновесной цены. Здесь часто присутствует и другое: «торг» — этои способ общения, установления социальных контактов, в которых эко­номическийрасчет сочетается с ритуальной игрой и борьбой за/>социальноепризнание (когда, например, мы отказываемся торго­ваться с «чужаком» и теряемкакие-то деньги, то тем самым как бы подчеркиваем социальную дистанцию междунами). Да и сам экономический расчет далеко не одномерен. Так, установлениеуровня цены сообразно с внешним видом покупателя есть прояв­лениеэкономического расчета, с которым совмещается, однако, комплекс социальныхоценок. И никакая стандартизация качест­ва продукции и цен не может помешатьтому, что к своим посто­янным клиентам или приятелям, землякам или единоверцамот­носятся иначе, нежели к просто зашедшим с улицы, незнакомым, «чужим».
Потребление исоучастие. Широко распространенное представ­ление о том, что люди осуществляютсвой потребительский вы­бор, исходя из оптимального использования ограниченныхресур­сов, тоже требует существенных оговорок. Почему, скажем, в со­временнойРоссии быстро раскупаются не просто дорогие, но са­мые дорогие автомашины, даеще с длинным шлейфом повышен­ных рисков — угона, аварий, преждевременногоизноса? Описан­ное еще в начале века Т. Вебленом престижное потребление вомножестве случаев является «нерациональной» тратой средств, ибо связано с приобретениемболее дорогих и-«ненужных» вещей вместо «нужных» и более дешевых.При этом, однако, подобное поддер­жание престижа не прихоть, а довольно жесткаясоциальная норма для определенной группы населения, нередко весьма обре­менительнаяэкономически, по крайней мере для ее менее обеспе­ченной части. «Оставатьсяголодным, но прилично одетым» — по­добный выбор можно счесть рациональным, ноего связь с мерка­ми индивидуальной или общественной полезности окажется нестоль очевидной.
Различия в стилях потребления зачастуюневозможно объяс­нить толщиною кошельков. Почему, например, в одну и ту жеэпоху в странах Восточной Европы можно узнать профессиональ­ную (классовую)принадлежность человека по стилю носимой одеж­ды, а в Соединенных Штатах этосделать намного труднееПо­тому что в национальной культуре и в культуре разныхсоциаль­ных слоев складываются свои особые устои. По мнению француз­скогосоциолога П. Бурдье, действиям, из которых складывается стиль жизни,предшествует совокупность вкусов. Вкусы, в свою очередь, базируются на«хабитусе»— совокупности диспозиций мышления, восприятия и оценивания, — накоторый оказывают существенное влияние прежде всего такие факторы, каксоциальное происхождение и образование.
В свою очередь потребительский выборстановится стратегией социальной самоидентификации. В чем сила рекламы, быстроза­полонившей наш видео и радио эфир. Она нужна не столько как ориентир длявыбора товаров получше и подешевле, сколько как средство присоединения копределенному «сообществу потребле­ния». Следуя рекламным объявлениям, людистремятся покупать «то же, что и все» (а точнее, то, что покупает выбранная имив качестве ориентира референтная группа).
 Доходы и статус. Если деньги — это лишьколичественное вы­ражение покупательной способности, то почему человек придаеттакое значение надбавке к зарплате, которой хватит разве что на пару поездок натакси? Почему предприниматель тратит лучшие годы жизни на реализацию рисковыхпроектов? Неужели для того только, чтобы получить лишний десяток или сотнютысяч? Види­мо, дело тут не в деньгах как таковых. Доход — это больше чемпросто денежная сумма или мера покупательной способности. Это также претензияна определенный статус. Деньги оказываются зна­ком (маркером), позволяющимотнести человека к определенному рангу. Специалист первой категории хочет отделитьсебя от спе­циалистов второй категории, старший экономист — от просто эко­номистови т.д. Повышение дохода не всегда является достаточ­ным условием достиженияновых статусных позиций (ибо статус­ные претензии не всегда адекватновоспринимаются другими чле­нами общества), но порой это — необходимое условие.
Доходы играют еще и важную символическуюроль. Высокий доход символизирует благополучие, высокую профессиональнуюквалификацию и хорошие деловые способности. Низкий доход тоже часто становитсязнаком особого статуса (например, неангажиро­ванности, некоммерческогохарактера деятельности). Помимо этого доход выступает как статусная привилегия,продукт властных пол­номочий. Он часто является «автоматическим приложением» крабочему месту и никак не связан с эффективностью работы. Пре­вращение дохода впривилегию сегодня более характерно для бю­рократических систем, но встречаетсяпрактически повсеместно.
На статусную окраску дохода существенновлияет характер его источников. Экономисту в общем безразлично, каким путем до­бытыиспользуемые денежные средства — благородным или низменным, законным иликриминальным. В глазах же общества воз­можна серьезная девальвация «грязныхденег». Мы вынуждены также мириться с тем, что один и тот же доходвоспринимается по-разному в зависимости от способа его получения: одно дело,если он заработан собственным физическим трудом; другое — если обеспечен путеморганизации труда других людей; третье — если получен в результате перепродажиготовых продуктов или предо­ставления денежных ссуд под проценты. Отношение кэтим видам дохода различно в разные исторические периоды, зависит от на­циональнойкультуры, принадлежности к той или иной социаль­ной группе. И оно никогда небыло и не будет одинаковым, сколь­ко бы ни толковали об общественной полезностикаждого из ука­занных видов деятельности.
Производство благ и производство знаков.Понятие производ­ства ассоциируется у нас в первую очередь с изготовлением мате­риальныхпродуктов. Между тем доля материального производст­ва во всех ведущих странах втечение десятилетий устойчиво сни­жается, уступая место сфере услуг. А в этойсфере ширятся отрас­ли, производящие разного рода символы и путеводители в миресимволов. Средства массовой коммуникации вырабатывают огром­ное количествоинформации, заполнявшая все и вся реклама предлагает образцы продуктов, неслишком жестко связанные с их материальными свойствами; мощная индустрияразвлечений при­глашает нас в бесчисленные искусственные миры — игровые, ту­ристические,кинематографические.
Исследовательские и изобретательскиеработы уже не просто предшествуют производственному процессу, но непрерывно со­провождаютэтот процесс, становятся его неотъемлемой частью в условиях постоянногообновления и гибкого приспособления к запросам рынка. Дизайнеры «упаковывают»ваш продукт, специа­листы в области «паблик рилейшнз» работают над созданием ва­шегоимиджа. Культурные учреждения превращаются в сферу де­ловых услуг, их«продукция» ставится на поток. И сегодня факти­чески любой продукт помимоизначальных потребительских свойств несет в себе массу закодированнойинформации и нагружен воро­хом смыслов и образов, символизирующих успех илиздоровый образ жизни, идеологические пристрастия или принадлежность кэтнической группе. Все труднее становится отделить «производст­во» от «непроизводства».
Фиксация данной тенденции позволилабританским социоло­гам С. Лэшу и Дж. Урри назвать современную экономическуюсистему «экономикой знаков и пространства». По их мнению, наряду сускоряющимися, потоками капитала, труда и товаров, неизмеримо возрастает роль«рефлексивного накопления» инфор­мации и образов. Происходит выхолащиваниематериальных хо­зяйственных объектов, а социальные структуры уступают местоинформационным и коммуникационным структурам. Производ­ство теперь не простобазируется на исследованиях и освоении культурных образцов, но само во многомпревращается в иссле­довательский и дизайнерский процесс, в сферу когнитивной иэстетической рефлективности, где человек погружен в создание и интерпретациюзнаков.
Множественность денег. Деньги выполняютроль всеобщего эквивалента и универсального измерителя. Эти качества невытекают из приро­ды денег как таковых, а являются продуктом историческогоразви­тия их функций. Для примитивных обществ были характерны не толькомножественность натуральных форм денег (металлы, скот, раковины и пр.), но инесоразмерность оценок в зависимости от «качества» денег, а также сословные игендерные различия во вла­дении деньгами. Многие из них исчезли задолго донаших дней. И когда заходит речь о современных деньгах, они рассматривают­сякак продукт последовательной рационализации, в процессе ко­торой деньгипревратились во внекачественную субстанцию и все­общего уравнителя,универсального посредника и чистую симво­лизацию обмена, воплощение абстрактнойпокупательной способ­ности и абсолютно деперсонифицированную силу. Об этом писа­лиедва ли не все ведущие социологи эпохи современности, кото­рые в своих оценкахсущности и роли денег оказались едины с экономистами.
Трудно отрицать силу тенденции кунификации экономичес­ких форм. Тем не менее и сегодня благополучно сохраняетсяи порою даже развивается множественность денег, связанная с оби­лием ихнатуральных и экономических форм, покупательной спо­собности, а также сразличиями в значениях, придаваемых денеж­ным суммам. Начнем с того, что единаянациональная валюта — не столь давнее завоевание. В США она была утвержденалишь в 1863 г., когда в обращении находилось не менее пяти тысяч раз­ныхбанкнот, а окончательная стандартизация произошла только в 1933 г. Вытеснив благородные металлы, деньги облачились в сотни национальных мундиров. Но помимообычных бумажных денег, государством и сотнями негосударственных учрежденийвыпуска­ется масса разных кредитных денег в виде государственных казна­чейскихобязательств; и налоговых освобождений, акций и вексе­лей. Они настолькоразнообразны и многочисленны, что учет и контроль за совокупной денежной массойв современном хозяйст­ве, да и само определение того, что следует относить к«деньгам», представляются весьма затруднительными.
В повседневной жизни мы нередкоиспользуем заместители денег — талоны и жетоны, чеки и расписки. Чем жестчемонетар­ная политика, тем больше денежных суррогатов возникает на фи­нансовомрынке и тем чаще функции денег присваиваются «ино­родным» материальнымобъектам. Предприятия прибегают к бар­терному обмену.
Денежные единицы обладают разнойпокупательной способнос­тью. Безналичные деньги во многих ситуациях оказываютсяде­шевле наличных (устанавливаются особые цены за обналичивание средств).Рыночная стоимость ценных бумаг может весьма далеко отклоняться от номинала: Вцелом покупательная способность разных денежных единиц формируется в подвижныхрамках пра­вовых и институциональных ограничений, общего социокультур­ногоконтекста. Например, власти вправе запретить свободное хож­дение иностранныхвалют и их покупку вне лицензированных уч­реждений. Из сфер, доступных Дляденежных платежей, могут выводиться земля: и недвижимость, покупкавысококачественных услуг может перекрываться воротами ведомственных учреждений.
Сплошь и рядом выдаются «связанные»деньги, предназначенные на строго определенные цели (фанты на исследования,частный потребительский и строительный кредит). В свою очередь, не каж­дыйволен обладать любыми денежными единицами. Некоторые ценные бумаги выпускаются,скажем, только для ограниченного круга юридических лиц. Одни и те же денежныеединицы порою не подлежат взаимному обмену. Например, в советской производ­ственнойсистеме деньги представляли собой целый ряд учетных единиц с ограниченнойпокупательной способностью, предписы­ваемой их целевым назначением: деньги,выделенные на капи­тальные вложения и на заработную плату, были разными деньга­ми,и их реальная ценность существенно различалась.
Но это еще далеко не все. Многочисленныеперегородки вы­страиваются самим отношением людей, которые своими действия­миплодят различия между видами денег — в зависимости от спо­собов получения ииспользования средств. С экономической точки зрения это выглядит абсурдно, нонаше отношение к одной и той же сумме денег во многом определено тем, как онанам досталась: выиграна в лотерею или получена в подарок, положена в карман вкачестве обычного месячного жалования или заработана какими-то сверхусилиями.Для каждого вида «легких» и «трудных» денег есть свои наиболее вероятныеспособы трат. Отношение к деньгам зависит и от их наличной формы.
Деньги способны выполнять особыесимволические роли. Юбилейные монеты становятся предметом коллекционирования иимеют одновременно две рыночных цены (номинал для всех и повышенную цену длязнатоков). В определенных социальных груп­пах деньги преподносятся в качествеподарка на свадьбу или в день рождения. Важно то, что всевозможные функцииденег фор­мируются не только в рамках, поставленных социальной средой, но и всамой этой среде. Так, допустимость взяток, наличие и размер «чаевых» за услугиво многом вытекают из правовых норм, национальной традиции и порядка,установленного в данном типе учреждений. Тем самым пониманию современных денегкак уни­версального выражения чисто инструментальной рациональностипротивостоит менее привычный и менее разработанный взгляд на деньги как наподлинно культурный феномен.
Литература:
1.        РадаевВ.В. Экономическая социология. Курс лекций. М.: 2000-368с.
2.        СоколоваГ.Н. Экономическая социология. Мн.: Высш. шк. 1998-368с.